Пробираясь между кострами, у которых топтались воины, по какой-то причине не участвующие в разграблении города, и фургонами маркитанток, я размышлял о том, что услышал от мастера Гая.

То, что мой наниматель метит высоко, было предельно ясно. Кресло архимага – это только очередная ступень, он явно замыслил что-то куда как большее. Как он сказал? «То, что происходит здесь, у стен Шлейцера, и будет происходить на побережье – это только начало»? Выходит, он точно представляет себе, что будет на побережье, как и когда закончится эта война. Такое знание может быть только у того, кто стоял у ее истоков. А если сложить его слова с тем, что мне днем сказал Агриппа насчет протектората Линдуса Восьмого над этими землями, то выходит совсем уж интересная картина.

Плюс – Орден Истины, который, похоже, против мастера Гая ничего не имеет. Более того – отец-вершитель послушал его. Чернец высшего ранга послушал мага и сделал так, как тот хотел! Неважно, что слова мастера Гая были логичны, Орден никогда не соглашался ни с одним, даже очень разумным доводом магов. Они даже во времена поветрий их на помощь не звали, считая, что лучше пусть люди вымрут, чем примут помощь от тех, кто Ордену враг. Здесь же выходит, что все они заодно, в одной упряжке.

А эта доброта моего нанимателя и подарок в виде имения в Лесном Краю? Уверен на все сто, что если я туда нагряну, то в самом деле стану владельцем этого всего. И никто ничего не скажет, ни слова, несмотря на то, что давно умершего Эраста фон Рута там помнит куча народа. Он же не был затворником? Наверняка ездил на те же осенние ярмарки, о которых часто вспоминает Карл, да и какие-никакие подружки у него были. Соседи, наконец, они-то его точно в лицо знают. И я на него не похож. Но при этом все они признают мое право наследования, все до единого. Вот не могу сказать, почему я в этом так уверен, но так и будет. Достаточно вспомнить улыбку Агриппы, который наверняка приложил к этому руку, и сразу становится ясно, что я прав.

А зачисление в свиту юного принца Айгона? Это же вам не просто так, это сопровождение особы королевской крови. При нем, по идее, не подмастерья должны быть, а полноправные маги.

В общем, планы у мастера Гая такие, что дух захватывает – и это при том, что у меня о них пока есть только догадки.

Теперь дальше – что мне делать? По-правильному – надо бы про все это Ворону рассказать. Ясно же, что пока мой наниматель его со свету не сживет, он не успокоится. Вот только, боюсь, что после этого рассказа и мне мало не покажется. Если Ворон сразу не прибьет, так потом мастер Гай прикончит, не станет наставник беречь меня и держать услышанное в тайне. Раньше или позже он эту информацию использует, совершенно не заботясь о том, что этим мне смертный приговор подписывает. Он ведь не раз говорил нам на занятиях: «Главная ценность для мага, как и для другого разумного существа – его жизнь. И для того, чтобы ее сберечь, маг должен сделать все, даже если это не сочетается с общепринятой моралью». Романтично настроенные особы, вроде Луизы и Геллы, не верили в то, что это его настоящие измышления, и заверяли нас в том, что Ворон просто хочет казаться более циничным и жестоким, чем он есть на самом деле. А вот я ему верю. Я других магов повидал и могу заявить с полной ответственностью – все они те еще сволочи. Одна меня ослепила, второй сегодня старого друга прикончил. Ну да, Ворон на их фоне все равно выигрывает, он не раз нас выручал, Рози той зимой вылечил и Луизу недавно, но в данной ситуации, да еще и учитывая то, что я его почти два года за нос водил, он все равно меня не пожалеет. Либо сам убьет, либо мастеру Гаю отдаст.

То есть – если я хочу жить, то мне следует молчать. Пусть все случится так, как случится. Главное, чтобы не дошло до прямого лобового столкновения этой парочки. То есть до той точки, где мне придется делать выбор – с кем я?

Просто теперь я снова не знаю ответа на этот вопрос. И дело не в том, что мастер Гай дал мне то место, которое я могу назвать своим домом. Пусть залитым чужой кровью, с вещами, которые еще помнят тепло рук бывших хозяев и, возможно, призраком невинно убиенной женщины, но моим собственным домом, из которого меня никто не сможет выбросить как щенка. Домом, о котором я мечтал столько, сколько себя помню.

Так вот – я сомневаюсь не по этой причине. Просто я снова стал бояться мастера Гая. Был момент, когда этот страх меня покинул. Окончательно это случилось тогда, когда я понял, что заклинание, которым он меня тогда пугал – не более чем страшилки для тех, кто не знает, как работает магия крови. И он понял, что я в этом разобрался, потому в разговоре ни разу не упомянул о том, что: «я держу в своих руках твою жизнь». Опять же – защита богов. Я чужой ученик, меня нельзя трогать.

Мне казалось, что я спрятан за надежным щитом. Но вот я поговорил с мастером Гаем и мне стало ясно – нет у меня никакой защиты. Я соломинка в весеннем ручье, меня несет течение, и никто не знает, как именно сложится моя судьба. То ли на берег вынесет, то ли о камень сломает.

И главное – мастер Гай стал другой. Нет, он и во времена нашего совместного путешествия был властен, в меру вздорен и очень самолюбив. Но тогда это был просто старый маг, который плетет свою интригу – и все. Жутковатый старичок с хитрыми глазами и помощником-убийцей. А сегодня я видел совсем другого человека. Совершенно другого. Тот, кого я видел – он мыслит не о маленьком кусочке власти и славы. Масштаб у него стал другой. И жертвы, которые он готов принести ради своего возвышения – они тоже другие.

Так что, если говорить совсем точно – как раз сегодня я познакомился с настоящим мастером Гаем.

И после этого вернулся страх. Липкий и мерзкий, который я ненавижу.

Я ничего не скажу Ворону. Вредить ему не буду, в спину бить, если мастер Гай прикажет, тоже не стану, как-нибудь вывернусь, наплету всякого разного. Да он и не прикажет, он сам его убить желает. Мой наниматель хоть и широко мыслит, во многих вопросах остается все тем же пакостным старикашкой. Он из Ворона жизнь мелкими глотками пить будет, если тот попадет в его руки живым. Он его по жилочке вытягивать станет. Он этот процесс смаковать будет, как изысканное блюдо.

Только – вряд ли такая возможность ему представится. Я нашего наставника изучил, он живым в чьи-то руки даваться и не подумает. Его или сразу надо убивать, как Ностера, или быть готовым к тому, что будет много огня и крови. Так что взять Ворона живьем – это нет, если только его не предадут. Но коли такое и случится – это сделаю не я.

Вот ведь вопрос – а если все-таки дойдет до такого, что Ворону придется схлестнуться на поле боя с тем же мастером Гаем? И с кем же тогда рядом встану я?

Да ладно, чего себе врать-то. С Вороном. Он мой учитель, я это в душе уже признал и ничего для меня уже не изменится в этом мире. И случись такая драка, скорее всего я навсегда останусь в том месте, где они будут выяснять, кто из них сильнее. Потому что, когда великие меряются силами, мелочь вроде меня гибнет пачками.

Тьфу, вот что за жизнь?

Но Агриппа каков, а? Сам кинжалом меня в спину колол, стращал, как только можно – и в это время выгораживал перед мастером Гаем. Мало того – помогал. Правда, из-за этой помощи погиб один из моих соучеников – но помогал же. Вот и сегодня предупредил о том, чтобы я был осторожней. Я прекрасно понял, что он мне хотел сказать там, у шатра.

Понять бы еще, зачем он это делает. Ведет какую-то свою игру? Это вряд ли. Не то, чтобы он был на это неспособен, просто ему это, как мне думается, не сильно и нужно. Если бы он захотел убить своего хозяина, он бы это сделал быстро и ловко, в этом нет никаких сомнений. Не слишком мне верится и в то, что он служит кому-то другому, тут как шило в кармане, от мастера Гая такое не утаишь.

Тогда зачем он все это делал для меня? В ум не возьму. И спрашивать смысла нет, все равно не скажет. Максимум, что я получу – очередной подзатыльник или пинок под зад. А то и синяк под глаз.

Вот так, размышляя о происходящем, я добрался до того места, где расположились мои соученики. Об этом я догадался раньше, чем их увидел – Ворона было слышно издалека.

– Монброн, я тебя чему учил? – донеслось до меня. – Магии! Ма-ги-и! Твое дело было лечить раненых, а не махать шпагой. Ты сюда не доблесть свою демонстрировать приехал, у тебя другие задачи были в этом сражении. Это вообще не наша война, мы к ней не имеем никакого отношения. Что за улыбки, Фальк? Можно подумать, что ты занимался в городе чем-то другим! Мне уже порассказали о моем ученике, который: «Здоровяк такой. Ох он и хорош в бою! Так он владеет шпагой – залюбуешься. И чего в маги подался?».

Последние слова Ворон произнес, изменив голос и, как видно, кого-то копируя.

– Чего сразу я? – возмутился Карл. – У нас еще Жакоб есть, он тоже верзила и в плечах широк!

– Фальк, не заставляй меня думать, что ты еще глупее, чем я полагаю в настоящий момент! – рявкнул Ворон. – С каких пор Жакоб стал орудовать шпагой? Он ее в руках сроду не держал! Вот что я вам скажу – вернемся в замок, и я эти ваши ковырялки в сундук запру. Пока они у вас на поясе висят, вы головой думать отказываетесь и полагаетесь только на сталь, а не на разум.

– Не отдам, – угрюмо произнес Гарольд. – Хоть прогоняйте из подмастерьев – не отдам.

– Вот я и говорю – война вредна, – проворчал Ворон, но уже на несколько тонов ниже. – Ладно, что она разоряет земли и сокращает народонаселение, это еще ничего. Главное – она поселяет смуту в головах, и заставляет всех думать, что именно оружие правит миром. Оружие, а не разум.

Собственно, тут я и подошел к костру, вокруг которого на бревнышках сидели мои друзья. Кстати – не все. Я сразу заметил, что нет Эль Гракха и Жакоба. Не видно и Мартина. И еще отсутствует Эбердин. Ну если по первым трем все более-менее понятно, то эта-то куда делась? Неужто тоже в Шлейцер подалась?

И еще – ошибся я. Мои соученики устроились на отшибе, в стороне от основного лагеря и лекарских обозов. Как видно, Ворон рассудил, что ночью нашим девочкам там делать нечего.

– Фон Рут! – одновременно заметили меня несколько человек. – Наконец-то!

– Я уж думал все, убили тебя! – с облегчением выдохнул Карл. – Твой отряд весь полег, я сам их тела видел. Главным у вас такой забавный старикан был, я его приметил еще днем, когда он в стенной пролом вас потащил. Не часто на войне люди его возраста в штурмах участвуют. А тут бегу по переулку, своих догоняю, и на тебе – тот самый дедок валяется, с арбалетным болтом в затылке. Я его по плащу узнал, он приметный у него такой был. Ну, и все твои соратники там же лежат, рядом. Видно, в засаду попали, никто из них даже толком мечом махнуть не успел. Арбалетный болт в упор – страшная штука, шансов выжить почти нет. Хотя кое-кого добивали кинжалами.

– Он там эти тела долго ворочал, тебя искал, – добавил де Лакруа, сидящий рядом с Луизой. – Я, когда на него наткнулся, даже испугался, думал, что у него ум за разум зашел. Сам посуди – он трупы эти с места на место таскает и бормочет себе под нос: «Этого не может быть, этого не может быть».

– Волновался, – растроганно шмыгнул носом я и стер несуществующую слезинку.

– Да вот еще, – буркнул Карл, глядя в огонь. – Я имел в виду совершенно другое. Я… э-э-э… надеялся, что ты после своей смерти оставил мне, как земляку, несколько золотых, чтобы я как следует помянул тебя. А тела-то твоего нет! Вот я и говорил – «этого не может быть». Сам посуди – кому, кроме нас, твой труп нужен?

– Врет, – в один голос сообщили Магдалена и Агнесс.

– Причем крайне неумело, – добавила Рози. – Эраст, я рада что ты жив.

– Вот только непонятно, как так вышло и почему он был не со своим отрядом, – Ворон махнул рукой, давая мне понять, что можно и присесть. – Де Фюрьи, дайте ему каши и хлеба. Пусть сначала поест.

Все, как всегда. Сначала поешь, потом расскажи.

– Мастер, да чего тянуть? – пожал плечами я. – Отстал я от них. Мы в городе наткнулись на нордлигов, ребята их прикончили. Понятное дело, у нас тоже без раненых не обошлось. Троих-то пустяково зацепили, ничего серьезного, а вот одного – здорово приложили. Живот ему распороли, да сильно так, все кишки наружу вылезли. Я с ним и остался. Без толку, правда, помер он скоро, я ничего сделать не смог.

На лицах девушек появилось понимание и даже сочувствие. Миралинду же и вовсе передернуло.

– Нам про это можешь не рассказывать, – заявила она. – За этот день я столько распоротых животов и торчащих из кожи костей видела, что на всю жизнь хватит.

– Да кости – это еще ладно, – мрачно возразила ей Сюзи Боннер. – Я вот как вспомню тех, кого из-под стен Шлейцера с ожогами привозили, вот где ужас-то был! Головешки с глазами. Чего их вообще к нам тащили, сразу же ясно – тут и магия не поможет.

– Что было дальше? – поинтересовался у меня Ворон, дождавшись пока Сюзи замолчит.

– Да ничего, – я принял из рук Рози миску с кашей и кусок серого хлеба. – Прибился к какому-то отряду, шастал с ними по улицам. Потом стемнело, я и решил выбираться из города, тут-то уж никто меня в дезертирстве не обвинит. Тем более что там вообще уже была не война, а разбой.

– Если бы только там. То, что происходит, и войной-то не назовешь, – Ворон встал, подошел ко мне, цепко ухватил меня пальцами за подбородок и повернул мою голову влево-вправо. – А это где тебя разукрасили так? На свежие синяки не похоже.

– Да прошлой ночью с одним из отряда монсеньора Лигона повздорил, – снизу вверх глянул я на наставника. – Думал, что смогу ему наподдать. Переоценил я себя. Да там еще и друзья его подключились, так что досталось мне по полной.

– Н-да, – Ворон рывком поднял меня на ноги и скомандовал. – Плащ распахни.

Он приложил свою ладонь мне к животу, потом к груди.

– Ребра целы, – заметил он. – Уже хорошо. А вот селезенке перепало изрядно, хорошо еще, что до ее разрыва дело не дошло.

Ладонь наставника как будто раскалилась и по телу пронеслась волна тепла. Мне сразу стало легче дышать, и неприятное еканье при дыхании, которое то и дело донимало меня в течении дня, пропало.

– Ну, считай, что ты отомщен, – сказал мне Ворон и отвесил подзатыльник, когда я зашипел от боли. Его ладонь стала горячей как угли, если не жарче. – Терпи, боль вечный спутник мага.

– А почему отомщен? – спросил я сквозь зубы.

– Так все твои обидчики мертвы, ты же слышал, – объяснил мне наставник. – А тебя теперь в другой отряд определят. Завтра утром к Шеппарду пойдем, он тебя и распределит к кому-то. Не ты один, надо думать, бесхозным остался. Часа два назад ко мне его вестовой приходил, как раз насчет этого вопроса его распоряжение о встрече передал. Так, ну все вроде. Отеки я убрал, селезенку подлечил. Печень еще у тебя чуть увеличена была, но от драки или нет – это мне неизвестно. Ты, Эраст, на вино не налегай в будущем, нехорошая у тебя предрасположенность.

– Я тоже так хочу, уметь определять внутренние повреждения, – требовательно заявила Гелла. – Мастер, вы нас такому не учили!

– Это приходит со временем и опытом, – пояснил Ворон, массируя ладонь. – Надо очень много людей вылечить, чтобы научится распознавать хворь так, как я. Побольше практики – и научишься со временем подобному. Главное – не ленись.

– Спасибо, наставник, – я ощупал живот. Ничего не болело. – Я сам себя после драки подлечил кое-как, но силенок у меня еще маловато.

– Силенок у тебя достаточно, – Ворон снова присел на бревнышко. – Опыта нет. Но это дело поправимое, скоро вы все изрядно подтянетесь в искусстве врачевания, при таком-то подходе к делу. Через день-два мы двинемся к побережью, заканчивать эту нелепицу, которую вы почему-то называете войной, и у вас будет предостаточно материала для практики.

– Вы думаете, что это затянется надолго? – заинтересовался де Лакруа.

– Надолго? Вряд ли, – покачал головой Ворон. – С чего бы? Шлейцер взят, дорога к морю открыта. Теперь все будет проще. Я слышал о том, что нордлиги стали воевать по-другому, но это ничего не меняет, как бы они ни ухищрялись, нас просто больше. Я слышал, что на подходе еще два отряда по пятьсот человек каждый, плюс маги вступили в дело. Мы их попросту задавим силой. Еще добавьте сюда тот факт, что это не их родные Ледяные Острова, а чужие земли. Ну, а главный козырь – это великое умение Шеппарда не жалеть своих людей, заваливая противника трупами.

– Не таких уж и своих, – Гарольд подбросил в огонь несколько поленьев. – Как раз гвардейцы Айронта в бой и не вступали, ни при штурме, ни за стенами.

– А я слышал, что Шеппард сразу просил магов разнести стену вдребезги, чтобы людей не терять, – добавил Робер. – Но те просили его выждать, чтобы поднять душевный настрой войск. Интересно, с каких пор бессмысленная гибель соратников поднимает боевой дух? Героическая – да, но вот такая…

– Насчет боевого духа – не знаю, – прозвенел голос Агнесс. – А мне один солдат сказал, что мы, проклятые маги, специально их на убой послали, чтобы посмотреть, что умеют другие маги, те что за стеной сидят. И что наше любопытство солдатской жизнью оплачено, его в том числе. Пожелал мне сдохнуть на костре, плюнул в лицо и умер. Вот так.

– Похоже на правду. – пробасил Карл. – Наставник?

– Правда и есть, – достаточно равнодушно сказал Ворон. – Все так, все верно. Единственное, я не назвал бы это любопытством, тут вернее будет употребить слово «понимание». Нам надо было понять с кем или с чем мы имеем дело.

– Поняли? – спросило сразу несколько голосов.

– Как нам думается – поняли, – кивнул наставник. – Правда, хотелось бы более точного подтверждения догадки, с этой целью за стену ушли сразу несколько самых опытных магов, они хотели перехватить наших противников до того, как они покинут город.

Он замолчал и полез в напоясный мешочек, за своей трубкой.

– Мастер, не томите, – потребовала Рози. – Прихватили этих умельцев?

– Нет, – коротко ответил Ворон. – Ушли как вода сквозь пальцы. Зато при вылазке погибли двое наших магов – Жанна Лине и Ностер. Вот такая нелепица вышла. Жанну я толком не знал, она почти всю жизнь прожила в Южных Королевствах и на эту войну попала случайно. А вот с Ностером я хорошо знаком был. Сильный маг и очень славный человек. Характер, правда, у него был непростой, что да, то да.

Если Ворон признает, что у кого-то непростой характер, то это, надо думать, был совсем уж невыносимый человек. Хотя мне тогда в тупике не показалось, вроде покладистый дядька, в бутылку не лез.

Интересно, а кто убивал эту самую Жанну? В случайность ее кончины я вообще не верю. Мастер Гай, уже после того как прикончил Ностера? Или кто-то другой?

– Жалко, что меня за стены не пустили, – говорил тем временем Ворон. – Жалко. Я хотел пойти вместе с Ностером, да один старый приятель против был. Начал махать руками, объяснял, что я как боевой маг не слишком хорош, зато как целитель неподражаем. Можно подумать, он сам великий воитель. Пфе! Просто как всегда хотел быть первым, невыносима ему мысль о том, что кто-то другой пожнет лавры. А еще говорят, что люди с годами меняются. Вон, десятилетия прошли, а он все такой же, только седой весь. Ладно, не суть. Так вот, завершая то, с чего этот разговор начался. Все эти безобразия скоро кончатся, и мы вернемся в замок. Правда, возможно, и не все. Монброн и Фальк могут остаться где-то здесь, на полях или в болотах, в виде некрасивых разлагающихся трупов. Замечу – я к этому даже руку не приложу, хотя иногда хочется устроить что-то эдакое. Их прикончит собственное упрямство и нежелание выполнять приказы наставника. Сказано было – ваше дело врачевать и не лезть в первые ряды. Куда там! Шпаги из ножен и давай геройствовать.

– Да поняли мы уже все, наставник, – взмолился Гарольд. – Поняли.

– Вы мне это и в прошлый раз говорили! – рявкнул Ворон. – И в позапрошлый. Я вообще скоро начну думать, что вас зовут «Да мы все поняли, наставник». Вот такое странное у вас имя. Почему де Лакруа никуда не лезет? Почему фон Рут худо-бедно выполняет мои указания? Ну да, он подрался с наемниками, но это другое, возможно у него был повод. Фон Рут, у тебя был повод?

– Был, – ответил я, облизывая ложку и с печалью глядя в опустевшую миску.

– Вот! – показал на меня пальцем наставник. – У него был повод, и я ему верю. А вас что все на героизм тянет? Это не ваша война. Это не ваша земля. У магов вообще нет места, которое они могут назвать «родиной», мы везде изгои. Да, мы можем осесть где-то надолго, на годы или даже десятилетия. Но это ничего не меняет – ни для нас, ни для окружающих. Мы должны быть всегда готовы отправиться в путь, поскольку окружающие в любой момент могут отправить нас на костер. И десятилетия добрососедских отношений ничего в этом не изменят. Даже если вы умрете за людей, проживающих тут, в этих землях, то они этого не оценят. Они скажут только: «Хоть какой-то прок от этих магов есть» и забудут вас через минуту. И самое обидное, что мои труды, мои силы, вложенные в вас, пойдут прахом.

На Гарольда и Карла было больно смотреть. Они ссутулили плечи, виновато сопели и смотрели себе под ноги. Подозреваю, что подобную выволочку в последний раз они получали много лет назад, еще детьми. А тут еще мы все этому свидетелями стали…

– Между прочим Мартин, Эль Гракх и Жакоб вообще не вернулись, – бесстрашно заявила Луиза. – А Монброн и Фальк здесь, с нами.

А Эбердин? Чего про нее никто не вспоминает? Или просто я пока чего-то не знаю?

– Возможно, они погибли, – невозмутимо парировал Ворон. – Это их извиняет.

– А если нет? – не сдавалась де ла Мале. – Может, они мародерствуют? Это тоже несовместимо с обликом разумного подмастерья.

– Если это так, и они со мной не поделятся награбленным – то да, несовместимо, – Ворон усмехнулся. – А если я получу свой процент… Ну-у-у-у…. Их поведение будет хоть как-то объяснимо. И потом – одно дело улучшать свое благосостояние, и совсем другое – демонстрировать бесполезный героизм. Я, что скрывать, по молодости и сам был не прочь обобрать давно заброшенное святилище или вскрыть древний могильник. Сейчас я понимаю, что это было неправильно, но тогда находил аргументы в свою защиту.

– Лукавите вы, наставник, – не удержалась от комментария Рози. – Просто вы за этих обалдуев переживаете, вот и все.

– Я? – возмутился Ворон, выпучив глаза. – Де Фюрьи, ты в своем уме? Мне – и волноваться за этих… этих… Вот! Делать мне нечего больше. Вас, слава богам, еще два десятка с лишним осталось, так что парочкой бесполезных подмастерьев больше, парочкой меньше – все едино.

Мы захихикали, соглашаясь с Рози.

– Ладно, – Ворон притопнул ногой. – Развеселились, понимаешь. Хватит с вас на сегодня. Спать идите, вон два пустых фургона стоят. Невелика защита от холода, но все лучше, чем на снегу. Я вам уже про это говорил? Ну, бывает. Я старенький уже, памяти нет совсем.

Выдав эту тираду, он наконец раскурил трубку и уставился на огонь. Сам он спать, похоже, не собирался.

Почему-то мне кажется, что он просто ждет тех троих, которые где-то запропали. И беспокоится за них. Хотя – это во мне усталость говорит. Чтобы наш наставник о ком-то беспокоился? Вот ерунда-то.

– Эраст, – ко мне подошла Рози. – Я волновалась.

– Это приятно, – улыбнулся я.

Это на самом деле было приятно, особенно если учесть, что прозвучало это вполне искренне. За меня раньше никто никогда не волновался. На меня вообще всем всегда было наплевать.

– Вот тебе непременно надо было влезать в драку с этими наемниками? – тем временем начала меня отчитывать Рози. – Что ты с ними вообще не поделил?

– Да так, – я глянул в небо, где холодно сияли звезды. – Поспорили о том, кто на что имеет право.

– Глаза отвел, значит что-то ты темнишь, – на редкость проницательно заметила Рози. – Я тебя уже изучила. Фон Рут, ты же знаешь, что я все равно теперь от тебя не отвяжусь. Из-за чего подрались?

Вообще-то я сначала собирался сдать Рози ее братьев с потрохами. Потом засомневался – а стоит ли это делать? Во-первых – все-таки они ей родная кровь, родственникам на родственников жаловаться дело неблагодарное. Во-вторых – они с мастером Гаем спутались, и кто его знает, во что это потом может вылиться.

– Фон Рут. – Рози цапнула меня за подбородок и угрожающе нахмурилась. – А ну, выкладывай. Что-то тут неладно.

Вот что меня сегодня весь день и полночи все, кому не лень, за лицо хватают? Хоть бы кто поинтересовался – нравится это мне или нет?

Да к демонам Зарху это все. Хочешь правду? Получай.

– Это сделали твои братья, – я аккуратно снял пальцы Рози с моего подбородка. – Если конкретнее – Рауль и Тим. Славные парни, отделали меня в четыре кулака и четыре ноги. Спасибо, не убили.

Никогда я не видел у Рози такого взгляда, мне даже страшновато стало.

– Ты уверен? – холодно спросила она у меня. – Это точно были они?

– А с чего каким-то посторонним людям избивать меня и советовать держаться от тебя подальше? – пожал плечами я. – Да и потом – они представились. Рауль, судя по внешнему виду, старший брат, Тим – младший. Веселые такие ребята.

– Тим не младший, у нас еще Георг есть, ему двенадцать, – Рози о чем-то призадумалась, потом улыбнулась и спросила у меня: – И что ты им пообещал? Не подходить ко мне, не говорить со мной и даже не смотреть в мою сторону?

– Э, нет, – я приобнял ее за талию, не особо даже беспокоясь о том, что нас прекрасно видно из фургонов, где устраивались на ночлег наши соученики. – У тебя упругая грудь, красивые глаза и отменные планы по завоеванию этого мира. Я привык к мысли о том, что это все теперь принадлежит мне, и даже под угрозой смерти никто не заставит меня с этим расстаться. А особенно два твоих братца, которые в живых-то остались только потому что они тебе родня. Еле удержался от того, чтобы их не убить.

Ну да, приврал. Но в данной ситуации – это допустимо. Я же не просто так, я на девушку впечатление произвожу, а тут без врак никак, это вам кто хочешь подтвердит. Из тех, понятное дело, кто в таких вещах разбирается.

– Это хорошо, что они живы, – Рози уткнулась мне носом в плечо. – Если бы ты их убил, я бы очень разозлилась. Эти поганцы снова полезли в мою жизнь, хотя я им еще в прошлый раз запретила это делать. Я их сама прикончить должна. Нет, даже не прикончить, я придумаю что-нибудь получше. Рауля я кастрирую, а Тима…

– Вообще-то их прислал твой отец, – прервал ее размышления вслух я. – Это была его воля. И мне повезло, что он не отдал им приказ меня убить. Напали они неожиданно, и будь у них в планах именно моя смерть, то я здесь сейчас бы не стоял.

– Спасибо папочке, – Рози тяжело вздохнула. – Ладно, пошли спать. Что ты скалишься, по отдельности. Ваш левый фургон, наш правый. Надеюсь, Эбердин уже нагрела мне там место, она давно спать пошла. Очень она сегодня вымоталась. У нее открылся талант целительницы, представляешь? Даже Ворон удивился, глядя на то, как она в лазарете орудовала. Правда, не рассчитала силы, чуть до конца себя не выжгла.

Мимо нас по снегу, поджимая корешки, как пальцы, просеменил Фил, который вылез из фургона. Пробегая мимо меня, он на секунду прижался к моей ноге, обняв ее ветвями и выдал какую-то трескучую тираду своим соцветием. Как видно, ругал меня за то, что я надолго пропал невесть куда.

Отпустив меня, он подбежал к бревну, на котором сидел наш наставник, все так же смотрящий в огонь, и устроился рядом с ним.

Рози погладила меня по щеке и направилась к месту ночевки. Сделав шагов пять, она остановилась.

– Эраст, – окликнула меня она.

– Что? – отозвался я.

– Ничего, – она как-то странно посмотрела на меня и припустила к фургону.

Нет, не понять мне женщин. У них все-таки мозги по-другому работают, не так как у нас. Хотя – может, оно и к лучшему. При всех неудобствах, которые они нам создают, именно благодаря им мы иногда засыпаем со счастливой улыбкой на губах. А это уже немало. Особенно, если учесть то, что завтрашний день будет не лучше сегодняшнего, по крайней мере у меня.