1. Сиба. Шандар

Пронзительный писк, и только порыв ветра от взмаха оперенной лапы прошелся по лицу.

Шандар прикрыла глаза.

Любимое развлечение пернатых ящериц — внезапно вылетать из-под ног случайного путника, пугая его внезапными криками. Когда прохожий от неожиданности падает или садится в топкую грязь сибского болота, это жутко забавляет ящериц. Они возвращаются, планируя и судорожно взмахивая лапами, цепляются за корявые стволы дендра и мерзко пищат, будто хихикают.

Зель сохраняла лицо. Хотя кому это нужно здесь, в этом мрачном месте? Где коричневая трава и сиреневая листва шаро-деревьев на фоне фиолетового неба, затянутого рябью безжизненных серых облаков, вгоняла в тоску Шандар, привыкшую к зеленому и синему.

Переступив с ноги на ногу, зель зябко обхватила плечи руками. Даже вода в этом негостеприимном мире чужая. Тяжелая и холодная. Она не держит на себе, а тянет вниз, стремясь не отпустить то, что в нее попало.

Шандар ухватилась за край наплавной дорожки, подтянулась, с трудом выдрала из топи затянутые в черный гель ноги и уселась тут же.

Это не выход — отдаться на волю чувств, забыть о долге и о кодексе. Тебя наняли на работу. Тебе вменили в обязанность защищать человека. А ты не справилась. Где человек? Кого защищать? Как найти его?

Наверно, он уже взял другого защитника. Который справляется с работой лучше нее. А она — не нужна. Теперь не нужна.

Значит, нужно пытаться найти другого нанимателя. Но сначала отыскать Илью и узнать у него лично — действительно ли не требуются ее услуги. Где бы он ни был, что-либо выяснить можно лишь в информатории. А информатории просто так по болотам не расставлены. Надо выходить на местных жителей.

Сиба — планета-заповедник, где количество поселений — минимально. И то лишь для предотвращения вмешательства в дела планеты. Здесь даже биологической станции нет, как и космического лифта. Но для нее не всё так безнадежно, как кажется. Наплавные дорожки пролегают лишь там, где ходят люди. Так что если идти по ней, то рано ли, поздно ли, но до людей доберешься.

Лучше — раньше. Скоро организму потребуется пища и вода. Анализ — почему и как она оказалась здесь, придется отложить на потом. Когда условия существования станут комфортнее.

На двух холмах расположились несколько вызывающе красных металлоидных боксов первой высадки. В низине ездил бульдозер, неторопливо срезая грунт и разравнивая площадку. По краям, на еще не подключенных секциях силового барьера, сидели ящерицы и возмущенно пищали, всякий раз подпрыгивая, когда тяжелая техника проезжала рядом.

Действия людей Шандар не понравились. В том, что это люди, она не сомневалась: только они будут подчинять окружающий мир под свои желания, а не наоборот. Но неужели с Сибы сняли статус заповедника? Интересно, как они объяснят это, если их спросить? Достаточно найти ответственное лицо, и ответ будет получен. Правдивый, или нет — другой вопрос.

Шандар пошла к ближнему боксу — надо действовать методично, пусть это и займет чуть больше времени, но ответы стоили того. Подойдя к двери, зель стукнула несколько раз по пластику и вошла, не дожидаясь ответа.

В домике на длинной лавке за столом сидел мужчина и работал с данными, что-то сравнивая, занося цифры в реестр, производя вычисления. По всему было видно, что он занят и не будет вести пустые разговоры.

Однако Шандар не волновали чужие заботы.

— Я пришла, — с вызовом сказала она.

Нет ответа. Словно человек не слышал обращенных к нему слов. Что ж, игнорировать зель никому не позволительно. Шандар достала кинжал и вонзила его в столешницу. Человек вздохнул, мельком глянул на возмутительницу спокойствия и продолжил работать.

— У меня к вам неотлагательное дело, — сказала зель.

— Вы из какого контингента? — спросил мужчина. — Давно проснулись?

— Я только что пришла сюда, — заявила Шандар.

— Посторонним здесь нечего делать, — сказал мужчина, не поднимая головы.

Зель зауважала его. На ум пришел только один способ отвлечь, кроме физического насилия, которое сейчас было не к месту и не ко времени.

— Я ищу работу.

Человек заинтересовался. Даже отложил свои записи.

— Что ты умеешь? — он говорил в меру учтиво, но отстраненно, словно его каждый день донимали желающие получить работу.

Шандар захотелось сказать ему полную правду: «Красиво убивать», но она сдержалась.

— Я — воин.

— Не требуется, — человек оторвался от своих пластиковых листков и сочувственно посмотрел на зель. — Что-нибудь еще?

— Охрана.

Наниматель покачал головой.

— Кто вам нужен? — Шандар не привыкла отступать.

Человек включил запястник, развернул вирт-экран и принялся монотонно читать:

— Рекультиваторы, генные инженеры, реабилитаторы, операторы машин регенерации почвы, многопрофильные наладчики, рабочие строительных специальностей, обслуживающий персонал… достаточно?

— Вам разрешили устроить здесь постоянное поселение? — Шандар удивилась.

Мужчина усмехнулся и свернул листки.

— А ты быстро схватываешь суть. Не желаешь место в администрации?

— Вы меня не знаете… И на какую должность?

— Скажем, прогнозист.

— Каковы будут мои обязанности?

— Делать прогнозы о последствиях того или иного действия, принимать соответствующие меры по предупреждению или поощрению событий и замечать то, чего не заметят другие, — человек рассмеялся.

— Согласна. Меня зовут Шандар. И я — не человек.

— Не важно. Иди в третий бокс, там тебе выдадут учетную карточку, определят место, поставят на довольствие. Да. И не забудь, кто тебя нанял. Иван Слобода.

Услышанное имя ничего ей не говорило, и зель пожала плечами.

Смотри-ка — обычные человеческие жесты уже стали ей привычны. Это радует. Ни к чему выделяться из общей массы колонистов. Сначала нужно разобраться — что тут происходит, а уже потом действовать, сообразуясь с обстоятельствами. Иначе неминуемы ошибки. А зель не допускают ошибок.

 

2. Сиба. Шандар

— Шандар, говоришь? Не слышал. Что, только разбудили? Бывает. Тут распишись и тут. Это на каком языке? Нет, у нас надо графическим письмом. Буквами. На любом языке — на русском, английском. Вот, теперь значительно лучше. Это тебе. И это тебе. Это тоже тебе. Бери-бери, здесь ночи сырые да холодные — второе одеяло всегда пригодится. Глянь в окошко. Видишь тот домик? Да нет, с желтой крышей — это Викентия с семьей дом. Твой вон тот будет — под зеленой. Сейчас там незамужние девушки живут — Аля, Вика и Танюша. Как раз четвертой будешь. Они соседки хорошие, не обидят. У нас не принято с людьми ругаться. Таких — не любят. А меня Митричем зовут. Ну, если полностью — Алексей Дмитриевич. Только никто так не называет — не люблю официальности. Ты тоже не зови, не надо. Вижу, ты девушка скромная. У кого работать будешь? Как не знаешь? А, Слобода, понятно. Второй человек в колонии. Хозяйство ведет. Значит, нашел себе помощницу. Дело непростое, хлопотное. Да ты справишься, я уверен. Если какие вопросы будут — заходи, не стесняйся. Я всегда рад с человеком поговорить. Тем более с симпатичной девушкой…

Зель подхватила в охапку груду объемных, но легких вещей, и пошла к указанному ей домику, стоящему почти на краю поселка колонистов. Две колеи от рабочей площадки извивались по холму, нещадно срезав фиолетовую растительность. Чем выше поднималась Шандар, тем шире становились следы, постепенно сливаясь в одну широкую грязную улицу, по сторонам которой стояли времянки. Их было много. С вершины холма зель насчитала около двух сотен домиков, расставленных в произвольном порядке. Первые жилые и административные дома колонисты поставили на берегу озера. Расширяя поселение, люди всё дальше отходили от центральной точки, поднимаясь по холму, пока не перевалили за его вершину. Поэтому Шандар вначале и увидела лишь несколько отдалившихся домиков да служебные боксы.

Место посадки корабля читалось четко, но само судно уже улетело, что говорило о сроке высадки — не меньше двух месяцев. Если так, то сейчас колонисты заняты поисками местного сырья, как биологического, так и промышленного характера. Наверняка есть данные орбитальной разведки, так что это не проблема. А площадку наверняка под мини-завод ровняют — размеры соответствующие. Жилье вон, маленькое и без защиты.

Даже не запирается. Среди людей редко такое доверие встречается — Шандар это знала. А тут любой заходи, бери что хочешь. Да, видно, не надо никому — у всех всё одинаковое, а личных вещей практически нет.

Шандар поднялась на крыльцо, открыла дверь, прошла тамбур и вошла в домик. Остановилась на пороге и огляделась. Ничего из ряда вон — стандартное временное жилое сооружение с нормативным сроком заселения пять лет. Необходимый минимум человеческих удобств, что радовало зель, без всяких там экстра-развлечений, без которых человек уже не представлял себе существования. Санузел с горячей и холодной водой, индивидуальная мини-котельная, ионообменный фильтр для водоснабжения и фильтр очистки для водоотвода, пелена биозавесы у притолоки, кондиционеры наружного воздуха. Датчики всех систем выведены на панель в тамбуре и показывают работу в нормативных пределах.

Внутри помещение разделялось складывающимися перегородками на четыре маленьких спальни и на хозблок с кухней. Сейчас перегородки были сдвинуты, и Шандар видела, что три спальных места заняты, а одно, слева от входа, — свободно.

Домик сиял яркими красками и блестел всеми поверхностями — его явно вылепили совсем недавно, и ресурс жизнеобеспечения был далек от выработки. В такие дома фильтры ставились несъемные. Хватало как раз на пять лет непрерывной работы, и, по прошествии этого времени, колонистам следовало переселяться в постоянное жилье.

Сзади хлопнула дверь тамбура, и в домик ворвалась девушка, на ходу сбрасывая рабочие ботинки и комбинезон. Едва увидев Шандар, девушка ахнула, хлопнула в ладоши, радостно улыбнулась и, продолжая раздеваться, затараторила:

— Ты новенькая? Заходи! Хотя, ты уже и так зашла! У нас как раз место свободное есть. Давно здесь? Я тоже недавно, с последней волной прилетела. Ты с Земли, нет? У нас все тут с Земли, неинтересно даже — никто ничего нового не рассказывает. Надолго к нам? Где работаешь? Вон твое место, рядом с цветком. Ты цветы любишь? Если нет, мы его передвинем, конечно. Кухня — там. Девчонки иногда готовят — не всё же время в столовке питаться. Тебе как зовут? Меня — Аля, будем знакомы…

Девушка сделала паузу, чтобы набрать воздуха, и зель смогла ответить на последний вопрос:

— Шандар.

— Интересное имя! Так ты откуда? Скоро Танька придет. Она такая занудная, всё время говорит: «Помолчи, да помолчи», и не поговоришь. Отвлекаю я ее, дескать. От чего, скажите на милость, я ее могу отвлекать? Ничем таким она не занимается. Привезла с собой бумажных книжек — теперь читает. Вот не понимаю ее. Всё, что хочешь, можно в информатории узнать. Ну, там, по работе или советы какие-нибудь. Выбор — большой. А книжка — она ж всегда одинаковая, не меняется…

— Зельде — мой мир.

У Али округлились глаза, и она заговорила еще быстрее:

— О-о-о! Никогда не слышала! Как там у вас? Красиво? Интересно? Сейчас столько миров открывается, что и не упомнишь всех названий. Или у вас еще хуже, чем у нас? Иначе зачем бы ты сюда прилетела на поселение…

— Аля, ты кем работаешь? — вставила Шандар.

— Я-то? Да механиком на бульдозере. Ничего, работа не пыльная и не тяжелая — там гидроусилители стоят. Ремонтом и обслуживанием, конечно, не занимаюсь — это Виталика Нестеренко работа. Вот он вечно грязный ходит — не отмыться. Ой, я в душ собиралась, тебе не надо? Перед ужином быстро сполоснусь, а Вика придет — сготовит. Ее очередь сегодня. Ты меня спрашивай, спрашивай. Если что знаю — сразу расскажу, в себе держать не стану…

— Иди, мойся, — улыбнулась Шандар и махнула рукой.

Девушка в ответ просияла всем лицом и быстро юркнула в санблок, задвигая за собой перегородку.

Хорошая девушка. Достаточно повысить порог восприятия, и с ней вполне можно будет общаться. Понятно, что другим людям тяжело, но не зель. Интересно, что может заставить Алю молчать?

Додумать Шандар не успела. В домик вошли еще две девушки. Первая внимательно и серьезно оглядела зель и приветственно кивнула:

— Шандар? Митрич про тебя говорил. Располагайся. Алька где? Моется? Не заговорила тебя еще? Ничего, привыкнешь. Меня Татьяной зовут. А ее, — Таня посторонилась и показала на вторую девушку, — Викой.

Вика сняла верхнюю одежду, протиснулась мимо Татьяны, сказала «здрассте» и пошла на кухню.

— У нас сегодня блинчики на ужин, — уже дойдя до плиты, сказала Вика, — будете?

— С чем?

— Я — с брусникой, Аля — с картошкой и грибами, а Таня… Таня, ты с чем?!

— С мясом, конечно, — отозвалась Татьяна, пытающаяся что-то узнать по вирт-экрану.

Видимо, ничего не получалось, и она досадливо свернула экран.

— Барахлит, зараза. Завтра с начальником службы связи поговорю. Если опять что-нибудь переустанавливает в рабочее время — прибью.

Шандар хмыкнула про себя, но реплику проигнорировала, ответив Вике:

— Мне тоже с ягодами, если можно. Один. Аля говорила, что вы дежурите поочередно. Когда моя очередь и каковы обязанности?

Вика приподняла бровь и кивнула на Татьяну.

А та довольно сморщила носик и сказала, ни к кому персонально не обращаясь:

— Наконец хоть кто-то понимает важность планирования! — подумала и сообщила. — Я со следующей недели график переделаю — это через два дня будет — чтоб обид потом не было. За это время и с обязанностями ознакомишься. Кстати, ты в курсе, что мы земной календарь используем? Так привычнее. Сумеешь приспособиться?

— Это не проблема. Я быстро привыкаю.

— Ну, и славно… Алька! Вылазь из душа! Ужин готов!

Действительно. Вика успела поджарить блинчики и разложила каждому на тарелку. Аля выглянула вся мокрая, пискнула, включила «быструю сушку» и через две минуты присоединилась к остальным девушкам.

Во время ужина девушки разговорились о каких-то бытовых проблемах, о смешных случаях, о парнях из соседних домиков. Шандар не прислушивалась и не вникала в чужие дела. Следовало как можно быстрее обдумать свои действия в новой ситуации. Основная цель — покинуть колонию на Сибе. Но вряд ли это возможно в ближайшее время — транспортники, после выброса основного груза, с новой порцией материалов прилетят не скоро. Да и устроиться туда пассажиром стоит некоторых денег. Сейчас же их нет. Следовательно, до прилета корабля надо будет заработать достаточно, чтобы купить билет.

Хороший план. Осталось узнать — сколько ей будут платить и сколько придется работать, чтобы скопить требуемую сумму. Другой вариант — наняться на корабль без подписания контракта, что даст свободу уйти в любом порту. И третий вариант — объявить себя воином Зельде по открытому каналу. Клан сразу пришлет судно.

Но ситуация у нее небезвыходная. Нет нужды терять лицо, пока сама можешь совладать с проблемами. И совершенно необязательно раскрываться перед этими людьми, с которыми ей предстоит жить рядом.

— …Что? — Шандар задумалась настолько, что пропустила вопрос.

— Да ерунда… — улыбнулась Вика. — Тебе-то наши дела совсем непонятны, пока не обживешься. Ты на нас внимания не обращай. Хочешь — ложись, а мы еще за жизнь поболтаем.

Аля хихикнула, а Татьяна кивнула со значительным видом, подтверждая сказанное Викой.

В самом деле. Уйти за перегородку, чтобы девушек не смущать, и заняться своими делами. Найдется время и для сна…

 

3. Брисс. Лена

«Бросил!! Бросил, зараза! Небось, со своей зель уперся! Сволочь… А мне тут куковать… Всем же рассказала. От насмешек не избавишься. Ладно, насмешки. Кто-нибудь жалеть начнет — а это всего хуже. Да что ж он так со мной?! Что я ему плохого сделала?!»

Лена сидела на скамеечке и вытирала с лица злые слезы. Подружка попыталась было утешить, но, получив порцию нелицеприятных слов, поджала губки и удалилась. Никто Лену не тревожил. Выплачется — полегчает.

Как же! Лена вспоминала Илью. Первую встречу. Странное поведение, когда он остался у нее. Его невероятную наивность и сдержанность. Ее безуспешные попытки расшевелить этого тупого мужчину, не понимающего намеков. Отчаяние, которое приходилось сдерживать. Потом охлаждение, новый всплеск и предложение, совершенно идиотское по форме. Ладно, форма. Содержание было важнее.

И вот всё рухнуло. Все надежды. Придется возвращаться на Хань. В прежний тусклый мир…

— Ай, девушка плачет! Нехорошо!

Лена обернулась на Рустама и глухо сказала сквозь мокрый платок:

— Уйди. Без тебя тошно.

— Зачем Рустам обижать? Рустам помочь хочет!

— Помочь? Отлично! — Лена сжала платок и бросила жалкий комочек на землю. — Достань Илью! Я ему все глазки его наглые выцарапаю!

— Приведу! Царапай ему, что хочешь. Только скажи — где искать? — Рустам в ожидании наклонил голову набок.

— А я почем знаю? Ты и ищи! А еще помочь обещал… Все вы, мужчины, такие. Наобещаете девушке с три короба, а потом в кусты… — Лена уткнулась в сгиб локтя.

— Совсем думать не может — такой большой печаль, — Рустам поцокал языком, — от такой девушки никто не уйдет. Всегда назад прибежит!

— Прибежит, как же! Не нужна я ему…

— Зачем говорить так? Напраслину на Илью наводишь. Испугался человек, с кем не бывает. Еще и не такие со свадьбы сбегали, прятались. Они чего боялись? Свободу свою драгоценную потерять. А Илья? Совсем другое. Ловят же его, сама знаешь.

— Угу, — буркнула Лена. Она немного успокоилась. По крайней мере, слезы перестали безудержно литься. Веки набрякли, но это не страшно — немного искусства и почти незаметно, что ревела. — Куда теперь-то?

— Куда хочешь, красавица. Хочешь — тут оставайся, хочешь — домой лети. А хочешь… — Рустам не договорил.

Он вдруг стал серьезным и немного грустным — вся его напускная веселость пропала. Лена внимательно посмотрела в лицо Рустаму. Маска, а не лицо. Ничего не читалось в нем. Карие глаза только впитывали, ничего не отражая. Узкие губы, бледные на загорелом лице, были плотно сжаты. Широкие брови, черные волосы, косой шрам на лбу. Что Рустам хочет от нее?

— Что хочешь ты? — спросила Лена с вызовом.

— Полетим на Петерсит. Вместе…

И в первый раз Лена увидела, как Рустам опускает глаза.

 

4. Сиба. Шандар

— Вставай, соня! — над ухом хихикнули. — На работу опоздаешь.

Зель что-то промычала, отмахнулась и перевернулась на живот: открытие глаз после сна при свидетелях было чревато как минимум расспросами. Третье внутреннее веко, выглядевшее как серая непрозрачная пленка, надежно прикрывало глазное яблоко, когда зель спала или плавала в открытой воде.

Взгляни Шандар такими глазами на человека, тот наверняка испугался бы до смерти. Надо немного подождать, и пленка отойдет к внутренним углам глаз. Ушла. Можно подыматься.

Шандар рывком села на постели, и Аля ойкнула, отдергивая руку от плеча зель.

— Не спишь? Вот и хорошо, — девушка улыбнулась. — Будешь завтракать? Я и на тебя приготовила. У нас работа у всех в одно время начинается — но с этим здесь не строго. Говорят, кто-то и позже приходит, и раньше уходит. Да я думаю, что такие люди только других подводят. Девочки, вон, уже ушли. Я задержалась, потому что дежурная. Дай, думаю, тебя разбужу — ты же новенькая, не знаешь ничего. Правильно разбудила?

— Спасибо, Аля. Ты иди, я тут разберусь.

— Ага, — кивнула Аля. — Ты сначала в администраторскую зайди, а там уж куда направят. Пока! До вечера!

Девушка чуть подпрыгнула, повернулась, выскочила из домика и хлопнула дверью. Даже из помещения было слышно, как она бежит, плюхая подошвами по грязи, напевает какую-то песенку, громко здоровается со всеми встречными и начинает их расспрашивать о всяких пустяках.

Жаль, что не все люди такие. Душевные.

Шандар мысленно вернулась к Лене и Илье, что она запретила себе делать. Бессмысленно о них думать. Неизвестно где они очутились — ведь сам фактор перемещения не поддавался анализу. Не может материальное тело перемещаться в пространстве само собой за бесконечно малые промежутки времени. И не только само. Никакое устройство не может так делать. Помнится, Илья рассказывал об отце друга детства, который изобретал такую машину, а создал машину времени.

Прагматичный разум зель отказывался верить в то, что она прочувствовала на себе. И даже если вспомнить — что предшествовало перемещению на Сибу? Все радовались, дарили подарки, а потом ворвались силы усмирения. Шандар даже не успела адекватно среагировать — броситься и прикрыть Илью, как в тот же миг всё окружение исчезло. И зель оказалась в болоте на планете Сиба.

Почему именно здесь? Казалось, ответь на этот вопрос, и всё разрешится к всеобщей радости. Но Шандар знала, что это не так. Происшедшее не поддавалось логическому анализу. Следовательно, нужно просто принять данность как есть, чтобы не загнать себя в логическую ловушку. Забыть о прошлом. Жить настоящим.

Первая из насущных проблем — устроиться на работе. И ничего ей не сможет помешать. Ни крики пернатых ящериц, ни гул и дребезжание тяжелой техники, ни люди, каждый раз здоровающиеся с ней, когда проходили мимо. Отвлекающих факторов много, но им нет места в жизненной системе зель.

Шандар легко отыскала административный блок по суете около него, предъявила электронному секретарю учетную карточку, и тот отправил ее на второй этаж — на ее рабочее место. Находилось оно перед дверью в кабинет Слободы: стол, кресло анатомической формы, стандартный терминал с вирт-экраном. Перегородочки, отделяющей место работы зель от коридора, не было. Но ее это не смутило: Шандар могла работать в любых условиях, показавшихся бы человеку дискомфортными.

Любая работа начинается с ознакомления с должностными обязанностями. По крайней мере, так принято у людей. Зель включила терминал, набрала запрос и тут же получила отрицательный ответ. Должности, на которую ее взяли, в штатном расписании не существовало. Тогда Шандар просмотрела общий список вакансий, чтобы понять — на какую работу ее всё-таки взяли.

Из всего списка наиболее подошли «заместитель по хозяйственным вопросам» и «секретарь директора». Хрень какая-то, как говорил Илья.

Из-за спины раздался голос Слободы:

— Ты это не читай. Здесь одно пишут, а мне совсем другое нужно. Не думай, я тебя не бездельничать взял. Мне сторонний взгляд нужен, — директор обогнул кресло Шандар и примостился на углу стола, глядя на нее сверху вниз. — Если ты о зарплате — не обижу. Только здесь ее всё равно некуда тратить. А в отпуск мы все не скоро выберемся…

Слобода не очень весело хмыкнул.

— Так чем мне заняться? — спросила зель.

— Площадку видела? — Слобода словно не заметил ее вопроса.

— Завод ставить будете?

— Да… уже, что ли, говорила с кем-нибудь?

— Не нужно, чтобы понимать.

— Хм. И что там, по-твоему, будут производить? — хитро прищурился Слобода.

— Не знаю, — призналась Шандар. — Но логичнее всего — местный белок во что-нибудь съедобное перерабатывать.

— Да, с пищей всегда проблема на новом месте… На запасы рассчитывать нельзя, на доставку — тем более. Как считаешь — правильно место выбрали?

— Зависит от объема биомассы в данной точке, системах очистки исходного материала, наличия катализаторов и биодобавок. Био-исследования проводились с местными видами?

— Разумеется, — Слобода уже думал о чем-то своем. — Возьми материалы в той папке, подготовь сообщение о целесообразности места. Хочу получить независимое мнение. Только чтобы правда была!

Шандар кивнула и приступила к работе.

Конечно, она воин. Но только дурак может подумать, что воину, кроме умения сражаться и убивать, ничего больше не нужно. С тех пор, как на Зельде сел корабль с Земли, зель досконально изучили большинство человеческих умений. Сами земляне помогли в этом. Зель понимали, что выживут среди людей, только если будут хоть в чем-то превосходить человечество, стремительно расширяющее границу влияния.

Да, люди — сильная раса. Перспективная цивилизация, походя отметающая всё, что ей не по нраву. Слабые обречены на вымирание. Человечество поглотит их и не заметит. Никто на Зельде не хотел такой участи.

Умения убивать, в котором зель всегда будут лучшими, недостаточно без всего остального. Без знаний человечества. И ими надо владеть ничуть не хуже, чем человек.

Поэтому Шандар с детства учила всякую заумь, которая никогда не могла ей пригодиться в обычной жизни частного охранника.

Теперь пригодилась.

Зель сортировала факты и выводы, сопоставляла друг с другом. Проверяла одни источники, другие. Использовала общепринятые методики, альтернативные и вовсе сомнительные. Расхождения в результатах получились минимальными. Из этого следовал общий вывод. Что завод будет исправно поставлять белок, пригодный для употребления человеком, в течение двух стандартных лет. После чего производство необходимо свернуть — накопятся мелкие погрешности в структуре белка, приводящие к дисфункции печени.

Если завод окупается до этого срока, то всё нормально — достаточно его перенести и организовать производство на новом месте. Если же за два года завод не окупается, то и ставить его здесь бессмысленно.

Хотя Шандар и не давали такого задания, она решила найти такое место, где завод простоял хотя бы три года, а лучше все пять. Результат обескуражил. Такого места поблизости не нашлось. Это означало, что ставить на получение усваиваемого человеком белка из местных растений и животных нельзя.

Снабжение пищей должно быть комплексным. Часть продуктов нужно выращивать и употреблять в натуральном виде. Для чего организовать сельскохозяйственные угодья в максимально возможном объеме.

Еще немного покопавшись в данных, Шандар выяснила, что никто даже и не пытался наладить выращивание хоть какой-нибудь земной сельхоз-культуры. Пока питались запасами, выгруженными с корабля-носителя. Но что будет потом — никто не задумывался. Что рядовым членам колонии на это плевать — понятно. Плохо им станет, когда нечего будет есть. Вот тогда и получим всплеск массовых волнений.

Но начальство тоже не придавало данным никакого значения. Или у них не было специалиста нужного профиля, который мог доходчиво объяснить? Или некоторые выводы старательно замалчивались.

Оставалось узнать — есть ли в запасах семена земных растений и где и как они хранятся.

Запасов не было.

Шандар в растерянности перепроверила список, но не нашла того, что искала.

Плохо. Очень плохо.

Но недостаточность местного питания люди почувствуют только на третий год. Еще есть время завезти недостающее. Только если этим будет кто-нибудь заниматься. Хотя бы тот же Слобода. Если ему это надо…

Ладно. Запрос был какой? Правильно — целесообразность выбранного места строительства. По этому параметру оно ничем не хуже других. Следовательно, так и доложим. А граничные выводы пока придержим при себе. До лучших времен, пока жизнь не покажет — кто чего стоит.

Шандар устало встала из кресла и подошла к окну, за которым простиралась безрадостная коричнево-фиолетовая пустошь. Длинные тени причудливо змеились по впадинам и ложбинам. День прошел. За работой зель не замечала никого и ничего — ни посетителей, ни сотрудников, ни сигналов на обед, ни звонков по местной телефонной линии. Возможно, ничего этого за целый день и не было — Шандар не могла сказать наверняка. Но сейчас она знала совершенно точно — пора отправляться домой.

Приведя рабочее место в исходный вид, Шандар спустилась на улицу и пошла через весь поселок, с некоторым любопытством вглядываясь в лица встречных. Она надеялась углядеть следы возможного напряжения, предчувствие грядущих бед.

Напрасно. Люди были спокойными, пусть и усталыми, радостными, без капли тревоги или сомнений. Они делали самое нужное дело быстро и качественно. И ничто не омрачало их лиц.

Просто они еще ничего не знают. И не надо им знать. Есть информация, которая должна быть известна ограниченному кругу лиц — и Шандар прекрасно понимала какому. Быть в этом кругу ей не хотелось, но пришлось.

Шандар первой вернулась домой. Пока девушки не пришли, она поискала пищу, разогрела на всех, поела и села в углу, дожидаться остальных. Первой пришла Таня, за ней — Вика. Али не было. Девушки не волновались — ну что может случиться в их поселке? Ровным счетом ничего. Интересно, конечно, где Алька шастает. Так придет — расскажет.

Ждать долго не пришлось.

Распахнулась дверь, и Аля прямо с порога бухнула:

— Обманывают нас!

Вика и Таня повернулись к ней, недоумевая: то ли Алька шутит, то ли придуривается. Кому это надо — обманывать?

— Ты где была? — строго спросила Татьяна, чтобы привести подругу в чувство.

— Неважно, — отмахнулась Аля. Она стащила ботинки, комбинезон и плюхнулась на кровать.

— А ты помнишь — кто сегодня дежурит? — Таня попыталась приструнить девушку.

Но та будто не услышала, продолжая прерванную речь:

— Ты знаешь, что мне Шурик сказал?

— Какой Шурик?

— Да, Шамиль, ты его знаешь. Мы его Шуриком зовем. Так вот. Говорит, что мы на планете высадились, ее освоим, а потом придут чиновники Содружества и планету у нас отберут. Это как так?

— Аля, не выдумывай. Никто ничего отбирать не будет. Планета и так Содружеству принадлежит.

— Вот еще! — возмутилась девушка. — Мы тут вкалываем, работаем с утра до ночи, а они на всё готовенькое придут.

Таня вздохнула.

— Вспомни, на чьих кораблях мы прилетели? Кто доставку оплатил? Материалы?

— Про долг я помню. Вернем. Отработаем. Но планета всё равно наша.

— Аля, не выдумывай! — теперь уже Вика поморщилась. — Зачем тебе планета?

— Кому какое дело?! Я на ней жить буду! Да и не только я. Мы все будем, кто высадились. Независимость сама по себе хорошая штука.

— И тебе лично она зачем? — поддела Вика.

— Да вы все ничего не понимаете! Уперлись носом в свою работу, а что дальше — и не видите ничего. Откройте глаза! Оглянитесь! Вы на кого работаете? На дядю! Который черт те где обретается и ждет не дождется, когда можно будет вашими руками жар загребать.

Шандар внутренне поморщилась. Как непохожи были сегодняшние Алины речи на ее всегдашнюю болтовню. Наверняка — не сама она такое выдумала. Кто-то внушил ей правильность таких мыслей. Надо Шамиля прощупать. Выйти на руководителя. Неужели, заговор зреет? Не к добру это.

— Ну, получите независимость, — сказала Шандар, — и что дальше?

Все три девушки повернулись к зель, донельзя удивленные ее вступлением в разговор.

— Дальше? — задумалась Аля. — Дальше я не знаю. Наверно, на себя работать станем.

— Ничему история людей не учит… — глубокомысленно сказала Шандар. — Прежде, чем такие заявления делать, посмотрели бы, что в итоге получалось.

Таня автоматически нажала на кнопку подсоединения к общему информаторию и тут же получила в ответ уже привычную за последние дни надпись: «Отказано в доступе».

— Что за черт! — в сердцах ругнулась она. — Никто так и не признался в том, что связь порушил.

— Я разберусь, — пообещала Шандар. — У меня есть возможность.

— Да уж, пожалуйста! Будем крайне благодарны! — Таня говорила обвиняющим тоном, словно это Шандар была виновата в отключении связи.

Ну что с людей взять? Тех, кто хочет помочь, в основном и обвиняют во всех напастях.

 

5. Сиба

Выйти на закрытые файлы для Шандар не составило труда. Больше труда потребовалось для вскрытия личного пароля Слободы. Но, получив его, зель смогла свободно узнать сведения, не предназначенные для всеобщего обозрения.

Ничего из ряда вон там не содержалось: личная переписка с неизвестной женщиной, перечень денежных сумм, то ли полученных, то ли выплаченных Слободой, какие-то незначительные тексты. Всё это не стоило того труда, который затратил Слобода, чтобы затруднить доступ к информации. Следовательно, есть второй слой, который надо расшифровать. Причем, желаемая информация может содержаться внутри любого файла.

Шандар плюнула и выключила терминал, жестко сбросив все программы. Придется разговаривать с людьми. Это ничуть не проще, потому что у большинства есть, что скрывать. По крайней мере, они так думают. На самом же деле их тайны, по большей части, весьма незначительная мелочь и не представляют никакого интереса для постороннего. Только для людей, больных любопытством.

С другой стороны, если зреет разветвленный заговор, вплоть до низших звеньев, невозможно всё держать в памяти. Нужны записи, пусть и шифрованные. Или воспользоваться способностями человека с феноменальной памятью. Есть такие среди колонистов?

Пришлось лезть в личные дела — вскрывать защиту и читать всякую ерунду о детских годах и сексуальных предпочтениях людей, которые ее окружают.

Только один человек удовлетворял искомым требованиям — Зурабов Арслан Хаметович. Он работал начальником мехколонны и был в приятельских отношениях со Слободой, что сразу насторожило Шандар: более непохожих друг на друга людей трудно было встретить.

Но это не более чем домыслы. Фактов нет, и дать их могут только сами участники предполагаемого заговора. Не будешь же подходить к ним и спрашивать: «Вы тут заговор не устраиваете?»

Следовательно, надо ждать. Войти в доверие Слободе, тому же Зурабову, потакать их желаниям и ловить момент, когда они раскроются. Она всегда сумеет вовремя отмежеваться от сепаратистов. К тому же, имея полные данные о планах заговорщиков, легче с ними справиться.

С другой стороны, если стать незаменимой, это может потом аукнуться, как говорят люди. Придется делать вещи, за которые потом никто спасибо не скажет. А постараются удавить втихомолку. Тонкая грань.

В этом и должна состоять ее основная линия поведения — чтобы полностью не перейти на сторону заговорщиков. Сделать себе возможным отступление. Ругать-то ее будут, как же без этого. Но действия можно будет преподнести, как вынужденные, сделанные по приказу Слободы.

Но кое-кого нужно предупредить уже сейчас.

Шандар выглянула в окно. Что ж, ей везет. Сейчас поговорим.

Сунув ноги в высокие непромокаемые и незагрязняемые сапоги, Шандар сбежала с лестницы и нерешительно тронула человека за рукав. Тот заинтересованно обернулся на ходу.

— Ведь это вы начальник колонии? — обратилась к нему зель.

Мужчина на секунду остановился, удивленный вопросом. Надо же, нашелся колонист, не знающий главного человека в поселении.

— Да, это я. Антон Петрович Михайлов. У вас ко мне вопросы?

— Мне нужен доступ к информаторию, — Шандар сразу перешла к делу.

Антон Петрович изучающе посмотрел на зель.

— Мне — тоже.

— А вам зачем? — невежливо удивилась Шандар.

— Сказать по правде, это мое личное дело, — усмехнулся Михайлов, — но, к сожалению, доступ невозможен.

— Вы запрещаете?

— Я очень редко что-либо запрещаю. А информаторий — весьма полезная штука, — начальник слегка замялся и слегка понизил голос. — Дело в том, что он сломался.

— Так не бывает, — не поверила зель.

— Я тоже так думал. Раньше. Оказалось, что бывает. Техники говорят — отсутствует связь.

— Вся?

Михайлов не ответил.

Шандар прекрасно понимала, что может означать для колонии отсутствие мгновенной связи. Не будет никакой помощи в случае возможной катастрофы. Возможен срыв доставки необходимых материалов и припасов. Невозможна нормальная работа реперной станции. Вместе с тем, для желающих самостоятельности — море возможностей. Главное — суметь ими воспользоваться и успеть сделать это.

Зель бросила прикрытый взгляд вокруг. Слежки за ней не видно. Но это, разумеется, ни о чем не говорит.

— Вы знаете настроения в колонии? Часть людей хочет отделиться от Содружества. Это вполне реально, особенно, если связи долго не будет. Сначала, выборный комитет по ведению дел в колонии. Потом — провозглашение его временным правительством до момента возобновления контакта с Землей. После — постоянный кабинет и фактическое отделение от метрополии, — сказала Шандар, едва шевеля губами и глядя в сторону болота.

— Ты права, девочка, — Михайлов вдруг посерьезнел. — Я этого не допущу. Пока буду жив.

Зель чуть не спросила, а что будет, если он погибнет. Такого людям нельзя говорить. Но ведь и так понятно, что начальник — единственное препятствие для сепаратистов. Как только он станет помехой, его безболезненно уберут.

— Я буду следить, — пообещала Шандар Антону Петровичу и кивнула, прощаясь.

Будет. Если Слобода не станет вмешиваться. А ведь он наверняка вмешается. По должности — он как раз после Михайлова. Случись что с начальником, живо займет его место — раздумывать не станет.

Шандар вздохнула. Не понять — насколько серьезно отнесется Михайлов к ее словам. Он вполне может через пять минут забыть всё, что она сказала, занятый насущными делами колонии.

Дел хватало. Даже на Земле, с ее разработанными ресурсами, основание нового города в пустынной местности, будь то тундра или солончаки, сопряжено с необходимостью сверх усилий отдельных людей. Которые, в конечном итоге, складываясь вместе, и создают ту движущуюся силу, приводящую к достижению цели.

На Сибе же местные ресурсы возможно и были, но их разведка пока откладывалась до лучших времен. Колония всё еще слишком сильно зависела от завоза товаров из метрополии. Михайлов даже не пытался перейти на самообеспечение, ему всё время что-то мешало.

Но если грядет отделение колонии, то самообеспечение — первейший фактор в выживаемости. И от этого зависит жизнь всех. Значит, надо всеми силами способствовать развитию в этом направлении. Будет отделение, не будет — а есть надо. Не хотелось бы попасть в неприятную ситуацию. Выходит, надо поддерживать Слободу и в этом идти против политики, проводимой Михайловым.

Шандар, вернувшись на рабочее место, с тоской посмотрела на вирт-экран и включила комп. Надо было составить план безотлагательных действий. Но не хотелось. Помогать Слободе — нет. Спасти людей — да. Если бы к этому вели различные пути, выбор был бы однозначным. Но спасение людей равносильно помощи Слободе. Так что выбора нет. Пусть власть получит тот, кто ее не заслуживает, но люди останутся живы.

Зель быстро застучала по сенсорам, игнорируя голосовую запись.

 

6. Сиба

Слобода сильно удивился, когда утром на следующий день Шандар положила ему на стол список из двадцати позиций, с тщательной расшифровкой, что имеется в виду. Взяв в руку листок, директор наморщил лоб и принялся методично читать, изредка удивленно хмыкая.

— Интересно, — только и сказал он, прочитав до конца.

— Я надеюсь, — ответила зель.

— Но что мне с этим делать?

— Принять к исполнению, — слегка недоуменно приподняла бровь зель.

— Ладно. Мероприятия по строительству и модернизации пищевых заводов мне понятны. Но что такое, — Слобода заглянул в список, — «организация сельскохозяйственных общин на обрабатываемых землях силами колонистов»?

— Там расшифровано. Если хотите узнать — для чего всё это — я могу составить перечень.

— Не надо перечней. Ты мне так скажи, — видно было, что Слобода чем-то рассержен, но сдерживается.

— Если кто-то стремится стать выше, то надо, по крайней мере, чтобы были те, кто стоит ниже. Быть руководителем морга без персонала — не интересная задача, — Шандар резко замолчала. Она и так сказала слишком много.

Слобода задумался. Шандар спокойно стояла перед ним с невозмутимым лицом, словно ее тут ничего не касалось.

— На основании каких фактов ты пришла к такому выводу? — тон директора был донельзя официальным.

— В колонии всюду об отделении говорят. Даже если не произойдет, мои идеи не помешают.

— Ага. Понятно, — Слобода уяснил для себя, что утечки информации не было, а зель дошла до всего своим умом. — Скажи, сколько времени и сил потребуется для исполнения твоего плана? Только не говори, что не сделала хотя бы предварительных наметок.

— Сделала. Основную часть работ можно провести теми же специалистами в рамках поставленных им на сегодняшний день задач. Достаточно лишь перенаправить их усилия в нужную сторону. Они даже не заметят того, что работают на план.

— Глаза, что ли, закроют? — усмехнулся директор.

Зель решила добавить ментального воздействия. Чуть больше — не повредит. Тут важно не выйти за рамки того, что человек может решить самостоятельно. Шандар холодно посмотрела на Слободу.

— Нет места для шуток. Если будем работать по плану, то нужно начинать прямо сейчас. Первые успехи придут не раньше, чем через два месяца. Но с каждым отсроченным днем начала, окончание будет отодвигаться на два-три дня.

— Ты просто не даешь времени на раздумья! — Слобода шутливо поднял руки, сдаваясь.

— Не надо думать. Надо выполнять, — Шандар многозначительно покивала головой.

— Уговорила! — директор довольно хлопнул ладонью по столу. — Но учти. Тебе твой план и претворять в жизнь. Начинай. Не забудь про отчетность. Раз в неделю — чтоб обязательно рассказывала, как дело идет.

Работа шла без перерывов — Слобода умел давать такие задания, что свободного времени не оставалось. Как руководитель он был хорош. Но видеть его начальником колонии, вместо Михайлова, Шандар не хотелось. Но мало ли чего ей хотелось вообще. Например, убраться с Сибы как можно быстрей и дальше. Куда — это Шандар предпочла не планировать. Поболтать с кем-нибудь по мгновенке. С кем — о нем она запретила себе думать. Узнать новости из Содружества. Нет. Ей приходилось корпеть над планом, который она сама же и придумала.

Когда Шандар его составляла, всё казалось простым и понятным. Она не учла лишь одного момента: индивидуальных особенностей людей. Кто-то напрочь отказывался делать что-либо, помимо записанного в штатном расписании, просто из вредности или упёртости. Кто-то начинал доискиваться причин смены приоритетов, и слова о том, что таково решение начальства, его не удовлетворяли. Третьи действительно не замечали изменений, но делали всё настолько спустя рукава, что приходилось переделывать. Ну да, были и четвертые — именно те люди, на которых изначально рассчитывала Шандар.

Тем не менее, приходилось бегать, заставлять, ругаться, кричать, лично показывать, как нужно работать. Что хорошо — зель познакомилась со всеми колонистами и уже составила мнение — чего ожидать от каждого. Что плохо — намеченные сроки неумолимо срывались.

Слобода же каждый день интересовался успехами. Врать зель не могла и не собиралась. Но отчеты совсем не радовали директора. С каждым днем он мрачнел всё больше и уже выражал сомнения в успехе ее плана.

Шандар даже пожалела, что взялась за такую неблагодарную работу. Хотелось всё бросить и спокойно наблюдать, как они тут загнутся по своей же глупости. Но как это уже не раз она себе говорила: «мало ли чего нам хочется».

Надо было завершить начатое. Любой ценой. Потому что недоведенное до конца, оно становилось бессмысленным. И успеть до переворота. После начнутся совершенно иные проблемы.

Не успела.

В кабинет зашел Слобода и буркнул безапелляционным тоном:

— Шандар, собирайся!

— Куда-то едем?

— Едем-едем. До вечера. Собери там чего пожрать на троих, плюс малый походный набор. Надо будет кое-что обсудить без свидетелей.

— Кто третий? — нейтральным голосом поинтересовалась зель. — Его уведомить?

Слобода неприязненно посмотрел на Шандар, не нашел подвоха и ответил:

— Он в курсе. На месте встретимся.

Надо же. Слобода решил ввести ее в число особо осведомленных приближенных. Это настораживает. Неизвестно, что грозит ей в самом конце. Вполне вероятно, что когда она выполнит какую-то работу, за которую никто не желает браться, ее по-тихому ликвидируют.

Зель усмехнулась. По-тихому не получится — это уж точно.

Нести рюкзак пришлось Шандар. Она не возражала, только намекнула, что за дополнительные услуги в цивилизованном мире полагаются и дополнительные стимулы. Слобода только кивнул — про стимулы он понимал всё.

Вначале ехали по одной из последних пробитых дорог, потом свернули. Зель сидела за рулем, а Слобода — рядом, командуя: «Влево десять градусов; вправо пятнадцать; так держать!» Он совершенно не смотрел в окно, руководствуясь исключительно целеуказчиком. Поэтому Шандар бугорки не объезжала, а то и дело подпрыгивала на них вместе с вездеходом.

Слобода морщился, но глаз от объемной съемки не отрывал, очевидно, опасаясь заблудиться.

Шандар аж фыркнула про себя: «Ну и пусть трясется на ухабах, авось, язык прищемит — меньше высказываться будет».

Когда до места оставалось еще километра три, Слобода остановил машину и скомандовал на выход. Конспираторы! Одно примиряло зель с этой частью похода: начальнику тоже предстояло идти пешком.

На плоту сидел Зурабов и со скукой на лице наблюдал, как Шандар со Слободой прутся к нему по болоту, с трудом вытягивая ноги из топи. «Хоть бы с картой сверился, зараза, — зло подумала зель, — прежде чем координаты встречи назначать. Нашлись, умники».

— Давно сидишь? — желчно спросил Слобода.

— Сижу, — Зурабов пристально посмотрел на зель. — А вы могли бы поторопиться.

— Загнал в самую топь — теперь возмущается, — Слобода едва сдерживал негодование.

— Ты забываешь, что мне тоже пришлось сюда добираться, причем с другой стороны, делая громадный крюк.

Слобода уперся руками в край плота, поднатужился, покраснел и выбрался на малоустойчивую конструкцию. Зурабов показал ему рукой на свободное кресло рядом со своим, и директор без церемоний бухнулся в него.

— Могли бы и не ходить далеко. На новой делянке — чем плохо место? — Слобода тяжело отдувался, проглатывая окончания слов.

— Есть подозрения, что там установили прослушивание, — многозначительно сказал Зурабов, наклоняясь к уху Слободы. — Кто-то нас хочет поиметь.

Шандар знала — кто. Она сама ставила датчики в стволы деревьев. И следов после себя не оставляла. Хитрый Зурабов. Чует.

— Что, уже время? — Слобода, наконец, успокоил дыхание и заговорил членораздельнее, но совсем не понятнее.

— Время, время, — брюзгливо ответил Зурабов, стряхивая с рукава налипший комок тины. — Нам лишние уши не нужны. Кстати, не забыл, зачем девушку свою притащил?

— Забудешь, как же, — хохотнул Слобода.

И, обращаясь к Шандар, добавил:

— Значит так. Нужен прогноз.

— Давайте вводную, — вздохнула Шандар. Стоило ехать в такую даль ради обычного прогноза.

— У нас в колонии тысяча четыреста девяносто два человека. Что произойдет, если один человек перестанет существовать?

— Зависит от конкретной личности. Численность колонии мала для нивелировки последствий.

— То есть, гибель любого человека будет значимой? — заинтересовался Зурабов.

— Именно.

— А если его функции сразу же возьмет на себя кто-нибудь другой? — Слобода аж привстал.

— Мне устроить обучение в начальных классах? — Шандар хмыкнула. — А что, назревают изменения в руководстве колонии?

— Нет, не надо, — Зурабов ответил на первый вопрос и серьезно посмотрел на зель. — Возможно, вы не совсем понимаете происходящее, тем лучше для вас. Так что прошу ненадолго отойти, мне надо сказать пару слов Ивану наедине.

Шандар спрыгнула в грязь и безропотно пошла прочь, изредка оборачиваясь. Наконец, Зурабов помахал рукой, дескать, достаточно, и зель остановилась. Что ж, и на таком расстоянии от собеседников она расслышит их разговор, при определенных условиях конечно. Слух у зель несколько отличается от человеческого. До сих пор Шандар удивлялась, что никто не поинтересовался тем, кто она есть на самом деле. Но в этом была своя выгода, и зель не собиралась собственными руками уничтожать реальное преимущество.

— Развел деятельность, — недовольно говорил Зурабов. — Того гляди начнут интересоваться — к чему она такая бурная. А ты ведь не сможешь смолчать. Выдашь. Всё и всех.

— Это всё она, — Слобода кивнул на Шандар, встретившись с ее далеким, но прямым взглядом, и поежился. — Она и план составила и работает по нему.

Зурабов пристально посмотрел на зель.

— Умная. Если подумать, она ведь нам почву под отделение подготавливает. Это хорошо. Плохо, что слишком рьяно.

— Мы всегда сможем указать на нее, как на главного виновника.

— Если рассматривать в таком ракурсе — действительно, — Зурабов позволил себе улыбнуться. — Но не забывай: она сама по себе, мы — сами по себе. Использовать ее можно. Но наша линия остается без изменений.

— Когда начало? — нетерпеливо спросил Слобода.

— Вот прямо сегодня и начнем. Я отдам команду, и к нашему приходу уже всё закончится.

— Успеха нам! — воодушевленно сказал Иван.

— Успеха! — отозвался Арслан.

Шандар чуть не рванула бегом к поселку. А толку? Людей у Зурабова хватает — всяко раньше нее успеют. Но всё равно, стремление быть на месте главных событий не отпускало зель.

Слобода призывно махнул рукой, и Шандар обреченно поплелась обратно к плоту. Добились своего. Радуются. А кто из них о людях подумал? Каждого только он сам волнует. Убить их мало. Вассеи! Нельзя. Пока связь не восстановится — нельзя. Как они ее глушат? Только им и известно. Ждать надо. Тяжко.

Зель встала у края плота, задрав голову на двух людей.

— Ну что, по домам? — довольно спросил Слобода у Арслана. — Ты на чем приехал? С нами поедешь, или мы с тобой?

Но Зурабов даже сейчас не хотел раскрывать их взаимодействие.

— Нет, в поселок мы вернемся порознь. А вам, девушка, придется идти пешком. Недалеко, не заблудитесь. И смотрите, ножки не промочите. Они вам еще пригодятся, — и неприятно заржал.

Выбравшись из болота, зель направилась прямиком к дому Михайлова.

Не дошла.

Остановил ее разговор трех работяг, что-то тихо обсуждающих около крыльца нужного ей дома.

— Никто Антона не видел?

— Ну, куда может начальство деться? Отдыхает, поди.

— Да нет его! Я же не просто так! Посмотрел. Пустой домик.

— Ушел по делам, стало быть. Ты, Виталик, панику не подымай. Люди этого не любят.

— Да какие люди? Какие люди?! Все на объектах. Его только нет. Не к добру это, — Виталик сморщился и потер грудь с левой стороны, оставляя на комбинезоне грязное пятно.

«Опоздала», — поняла Шандар. Болот кругом много — не найдешь Михайлова. А когда найдут, уже поздно будет — власть переменится.

— Эй! Виталь! Подойди-ка! — позвала зель.

Виталик, недовольный, что его оторвали от разговора, подошел, глянул исподлобья и враждебно сказал:

— Ну?!

— Поздно Михайлова искать.

Виталий дернулся, будто его ударили.

— Ты что-то слышала? Видела?! — прошипел он.

— Знаю.

— Откуда? Кто сказал?

— Слобода.

— Ах, вот как… — Виталий сник.

— Хотели ж отделения! Вот теперь его и получите! С этого, обычно, всё и начинается. Могу совет дать: относитесь ко всему проще. Легче будет пережить.

Виталий, казалось, не слушал. Молча стоял, уперев взгляд в грязь под ногами. Пройдет время, и он вспомнит слова Шандар.

 

7. Сиба

— Ну что? Каковы успехи? Какие планы?

Шандар чувствовала, что Слобода говорит это просто так, на самом деле не интересуясь ее делами, и поэтому промолчала. Директор тоже помолчал, а потом решил перейти к делу:

— Чем заниматься собираешься? — и, заметив движение Шандар, тут же поспешил прервать ее, — Нет, нет, не отвечай. Тут такое дело. Мне охрана нужна. Я помню, ты говорила, что можешь этим заниматься. Ну, когда пришла на работу устраиваться. Я понимаю — это дополнительная нагрузка на тебя, ты и так много на себя взяла. Но можно часть функций передать другим людям, которые успешно справятся. Ты сама их выберешь, разумеется. И в охране ты тоже не одна будешь. Под твою команду восьмерых отдам. Опять же тех, кто тебе приглянется. Я вижу, ты согласна…

Шандар, наконец, кивнула.

— Вот и славно. Вот и хорошо! — натужно обрадовался Слобода. — Я тебе личные дела скину. Ну, тех, из кого выбрать можно.

— Не надо. Я их и так всех знаю. Фамилии назовите и всё.

Директор наморщил лоб, удивляясь, но назвал человек двадцать. Тех, кто, по его мнению, мог охранять его главенство. Почти на каждой Шандар морщилась. Ну, не годились эти люди в охранники. И не объяснишь Слободе. Не поймет. Слишком различаются критерии при подборе персонала у него, и у нее.

Но выбрать всё же пришлось. Заодно зель назвала тех, кто будет работать по ее плану, не отвлекаясь больше ни на что другое. Слобода согласился. Хоть и были у него вопросы, но предпочел не заострять на них внимания. Потом, как-нибудь, спросит ненавязчиво. А бывают еще непредвиденные обстоятельства, когда нужно срочно кого-нибудь послать, а никого, кроме людей Шандар, рядом нет. Так что недолго ей выкаблучиваться. Пусть охраной занимается.

Все эти мысли легко читались на лице директора, но зель не стала разубеждать Слободу в их абсурдности. Пусть потешит самолюбие. Когда он поймет, что она не желает подчиняться приказам, пройдет немало времени. К тому моменту никаких проблем по обеспечению людей пищей не должно остаться.

Шандар вздохнула и пошла сообщать всем выбранным о том, что их ожидает смена деятельности.

Чем должен заниматься начальник охраны? В принципе, зель это было понятно. Не понятным оставалось другое — зачем нужна эта охрана из восьми человек. Если ее одной вполне хватило бы для всех нужд колонии. Никто не собирался ни бунтовать, ни просто возмущаться, ни строить планы устранения нового директора. Наблюдателю со стороны приход к власти Слободы казался закономерным. Исчезновение Михайлова, конечно, можно было бы назвать случайностью — тела так и не нашли. Но кого назначать новым директором, как не заместителя — Ивана? Преднамеренные же действия были тщательно замаскированы.

Страх — единственное, что могло объяснить создание Слободой личной охраны. Спрашивается — чего или кого он боялся? Мифических подпольщиков? Проверяющего с Земли? Нет. Соучастника. Зурабова. Только тот мог перехватить власть. Следовательно, когда страх Слободы выйдет за некоторые рамки, Зурабов будет физически устранен.

Идеальный кандидат на выполнение заказа — она, Шандар. Отказаться не сможет. Если не выполнит — потеря невелика. А выполнив, навсегда окажется у Слободы в руках — легко усмирить непокорного, имея против него компромат.

Хорошо, что Иван не знает — что такое зель. Справиться с Зурабовым ей ничего не стоит.

Шандар довольно улыбнулась и продолжила обход.

Первое время назначенные охранники радовались: новая работа казалась им простой, понятной и легкой. Но вскоре до них дошло, что она невыносимо скучна. Шандар пришлось их развлекать учебными тревогами и обучением профессиональным навыкам. Конечно, она давала самую малость, но преподносила, как новое веяние в охранном деле. Люди ей доверяли — прогресс был заметен даже неискушенному.

Только самой Шандар всё это было неинтересно. Она предпочитала заниматься жизнеобеспечением колонии. Не ставя в известность Слободу, но пользуясь его именем, зель отправляла небольшие группы людей на ознакомительные экспедиции. Люди удивлялись, но ехали: им самим было интересно посмотреть на окружающий их мир. Не всё же в поселке сидеть или дороги прокладывать. Больших надежд на такие походы Шандар не возлагала, но одна из групп, например, обнаружила горную гряду, постепенно вырастающую из болота.

Сначала это выглядело, как поднятие рельефа, — вода оставалась внизу, а растительность становилась совершенно другой: шаро-деревья разрастались до размеров вездехода, образуя выше по склону непроходимые сиреневые заросли. Мох уступал место низкой траве, а с веток на крышу вездехода спрыгивали летающие ящерицы и разгуливали там, царапая когтями люки.

В зумы было видно, что кое-где сквозь растительность проступает отвесный голый камень фиолетового цвета, но подобраться туда без специального снаряжения нет никакой возможности. Люди постояли, посмотрели и поехали обратно, разочарованные. Планета дразнилась тайнами и неисследованным пространством, а нужно было заниматься совершенно другими вещами.

То, что результаты надо было скрывать от директора, зель понимала, — он не одобрил бы разбазаривание средств, ресурсов, трудозатрат и времени. Но и от колонистов тоже приходилось кое-что скрывать.

Даже раскрой Шандар всю неблаговидную роль Слободы в деле Михайлова, этим она бы ничего не добилась. Люди в колонии выглядели инертными, тяжелыми на подъем. Или их специально таких отбирали? Или тяжелый физический труд отбил всякую охоту к возмущениям? Но все продолжали усиленно заниматься той же работой, что и прежде, даже не высказывая пожеланий новому начальству.

Начальство же мало интересовалось желаниями подчиненных, которые воспринимались, скорее, как некие придатки к технике, а не как живые люди.

Разобщенность людей поражала Шандар. Ну, что им стоило собраться вместе, как раньше, поговорить о том, что их волнует, порадоваться общению и друг другу? Нет. Все сидели по домам или, в крайнем случае, в местной мрачной забегаловке — поодиночке. Личный страх начальства словно проник в каждого колониста. Недоверие стало нормой.

А вот Зурабов организовывал людей. Это не могло пройти мимо Шандар. Но она ничего не предпринимала, даже Слободе не говорила. Зель ждала от Арслана активности, чтобы иметь возможность противопоставить им свою силу. Нет удара, — нет и силы для ответного воздействия. Но тот всё медлил. Наверно, хотел распространить свое влияние на как можно большее количество людей и ударить наверняка.

Шандар словно стояла между Зурабовым и Слободой, как непроницаемая мембрана, не позволяющая ни тому, ни другому сделать что-либо плохое противнику. И оба они были неспособны перетянуть зель на свою сторону.

Директор каждый день вызывал Шандар и донимал ее своими страхами. Ни о чем другом с ним было невозможно говорить. Это ужасно раздражало зель — вместо нужных дел приходилось заниматься всякой бессмысленной чепухой вроде «обеспечения всеобщей безопасности». Увещеваний Шандар он не слушал и старался говорить громким шепотом.

«Все признаки душевного расстройства, — резюмировала зель, — наверно, стоит его врачу показать». Но до визита к Полуянову всё никак не доходило: Шандар было элементарно некогда. И любое высказывание Слободы стало уже восприниматься, как досадная помеха, а не как руководство к действию.

— Зайди, дело есть, — приказал директор по внутренней связи.

Шандар через силу поднялась, зло выругалась и потопала в соседний кабинет.

— Как там Арслан? Чего замышляет? — поинтересовался Слобода.

— Что, есть сведения о какой-то его деятельности? — Шандар пришлось проявить хоть какой-то интерес к словам начальства.

— Вот ты и должна мне это рассказать! — рассердился начальник.

— Я чужие мысли читать не умею, — лениво ответила девушка, не повышая голоса.

— Значит, надо научиться! — отрезал Слобода. — От него всяких пакостей ожидать можно.

— Пока он не проявил себя, ничего сделать нельзя. Хотите колонию взбунтовать? Неверный ход — и именно вам припомнят исчезновение Михайлова. Какое-либо неспровоцированное воздействие на Зурабова — и вам кранты.

— Так что прикажешь — ждать, когда он меня прикончит?! — Слобода аж взвизгнул.

— До этого не дойдет. До смерти, я имею в виду.

— Знаешь, мне не улыбается мучиться от тяжелого ранения.

— К тому же медицинское обслуживание у нас на весьма низком уровне…

— Мы делаем, что можем! — переключился Слобода. — Ты прекрасно знаешь, что все резервы исчерпаны!

— Ну, да, — Шандар демонстративно зевнула. — Земля явно про нас забыла. А о местном сырье мы не думаем…

— Какое местное сырье? Что может быть в этом болоте?!

— Как будто ничего другого на Сибе нет…

— А разве есть? Ты, Шандар, не отвлекайся. Мы же про другое говорили. Хозяйственные дела — твоя забота. А моя забота — обеспечение выживаемости колонии.

Шандар вздохнула. Как-то странно директор понимал выживаемость — как личную безопасность. Нет, на его уровне это было логично: человек стремится выжить в любых условиях. Но кроме этого, Слободу сейчас ничего не заботило. И говорить с ним о действительных проблемах колонии было бессмысленно. Скорей бы уж Зурабов как-нибудь себя проявил.

— Надо пригласить Зурабова для разговора и предупредить, чтобы он никого с собой не приводил. Большую часть охраны — удалить, — предложила Шандар.

— Нет!! — рявкнул директор. — И не вздумай. Иди, работай.

Зель довольно улыбнулась и покинула кабинет. Именно так она и поступит: пара намеков Шамилю об отсутствии охраны в определенные дни. Фальшивый вызов Зурабова к Слободе. Наконец, туманное обещание не вмешиваться в разборки ради сохранения поста: квалификация зель была видна всем, и применить ее умения мог любой, находящийся на должности директора.

Не зря Слобода боялся. Видимо, достаточно знал Арслана, чтобы ждать от того всякой подлости. Дорвавшись до власти, кто ж ее делить будет? И Зурабов, и Слобода хотели единоличных полномочий. Арслан оказался более нетерпеливым. И, спровоцированный Шандар, он решил действовать. Да и что сложного: взять несколько своих людей, прийти к директору и вежливо попросить подписать приказ о передаче властных полномочий Зурабову Арслану Хаметовичу. Людей у Зурабова всяко больше, чем у Слободы. Если те умные — сопротивляться не будут. А коли будут — пострелять их — пара пустяков.

Арслан был полностью уверен в своих силах и возможностях. Он не знал одного: что Слобода мог подать Шандар тревожный сигнал, нажав на кнопку в кармане.

Почувствовав сигнал, зель неспешно отложила бланк заказа, вынула из сейфа кобуру с пистолетом и перепоясалась. И вышла в коридор.

Зурабовские бойцы стояли вдоль стен. Они заметили секретаря директора, но реагировать не спешили: под ментальным воздействием Шандар они воспринимали ее лишь как секретаря директора. Хотя такое свойство у зель от природы было мало развитым, его хватило, чтобы охранники не заметили кобуру на поясе. Они вообще не придавали операции по устранению директора большой значимости. Это им в минус. Потому что Шандар вошла в кабинет Слободы.

Кроме самого директора, сидящего в кресле, и Арслана, стоящего перед столом, в кабинете находились три бойца личной охраны Зурабова и один — Слободы. На столе перед директором лежал отпечатанный лист бумаги, и Слобода держал ручку, явно намереваясь поставить подпись.

Зурабов держал в руке пистолет, нацелив его в голову директору, и медленно кивал, словно уговаривал: не медли, подпиши.

Слобода аж трясся от страха. Наведенное оружие еще и не то с людьми может сделать. Вошедшую Шандар трое бойцов Зурабова проигнорировали — она воспользовалась техникой рассеяния внимания. Лишь когда она захочет, тогда и увидят ее. И только те, к кому она обратится.

С Арсланом нужно было действовать по-другому. Если есть возможность физического устранения, надо ей воспользоваться. Но для начала — вывести из равновесия. Напугать.

Как метод устрашения пистолет подходил лучше всего. Шандар достала его, навела на Зурабова и четко скомандовала:

— Положить оружие! Руки за голову!

Зурабов и не думал подчиняться — трое его людей легко нейтрализуют нахалку, не выполняющую своих обещаний. Он повернулся и увидел, что его бойцы и не думают брать на прицел Шандар. Это взбесило Арслана. И выместить свое бешенство он мог на вполне подходящей кандидатуре — на Шандар.

Слобода нисколько не сомневался, что сейчас последует: Зурабов выстрелит, убьет Шандар, а после и его самого. А эта дура всё медлит и о чем-то своем думает.

— Стреляй! Стреляй, зараза! — директор привстал в кресле, силясь донести до зель всю глупость ее поведения.

Шандар и не думала подчиняться. Пусть орет. Ей лучше знать, что будет при выстреле. Наверняка, это не пройдет мимо колонистов. Как минимум — превышение должностных обязанностей, повлекших за собой необратимые последствия.

Только самозащита. Только.

Нервы у Зурабова не выдержали, и он выстрелил в четкий черный силуэт, как насмешка стоящий перед ним. Пуля пролетела будто сквозь тело. Арслан сморгнул и чуть не выстрелил снова. Никого не было перед ним.

Шандар стояла сзади него и усмехалась: наведенная проекция сработала.

— Убейте ее!! — заорал Зурабов вне себя.

Арслан привык приказывать, и его люди подчинялись всегда. И в этот раз — тоже. Они забыли, что девушка стояла рядом с Зурабовым. Шандар сделала всего шаг и укрылась за его телом.

Грохот выстрелов. Пули, настроенные на температуру человеческого тела, находят лишь одну цель. И мертвое тело оседает на пол.

Что ж. Теперь она может наказать убийц.

 

8. Сиба

Смерть достаточно часто служит сплочению оставшихся. Исчезновение Михайлова Слобода предпочел не заметить. Он занял его пост как старший по должности и выступил в роли продолжателя дела начальника колонии. «Вот вернется Антон Петрович, а всё по-прежнему. То-то обрадуется». Только идиот поверил бы в возвращение Михайлова после месяца отсутствия, а таких в колонии не было. Был человек, и не стало. Редко, но бывает.

Но смерть Зурабова Слобода преподнес, как происки врагов колонии. Дескать, Арслан защищал общее дело, но врагам удалось нанести урон в стане истинных радетелей о всеобщем благе. К счастью, враги были вовремя распознаны и нейтрализованы. Но враг хитер и коварен, и кто знает, когда в следующий раз он сделает попытку подорвать жизнедеятельность колонистов. Так сплотим наши ряды! Чтобы жертва не была напрасна! Покажем трудовыми подвигами, что нас не сломить! Даешь план!

Вот такой пафосный бред. У Шандар скулы сводило, когда она слушала выступление директора. Ничему история людей не учит. Даже не чужая, а своя. Если забывать об ошибках, то раз за разом будешь их повторять.

Под дело сплочения Слобода постепенно переходил к диктаторской форме правления. Он не провозглашал себя единоличным правителем колонии, но к этому шло. Разве что насильственных действий не применял — не требовалось.

Кроме того, Слобода перестал бояться — источник страха перестал существовать — и начал заниматься делами. Хотя, понимал он их весьма оригинально.

Слобода занял жесткую позицию. Ограничил права лабораторий на индивидуальные исследования, мотивируя неизвестностью развития ситуации. Назначил директорат и поставил себя во главе, чтобы ни одно решение не прошло мимо него. Это связывало руки Шандар, но большая часть работы была выполнена, и зель не стала возмущаться.

Рабочие тоже не роптали. Поводы, конечно, нашлись бы. Но чтобы хоть что-то поменять, надо было выступать против начальства, в руках которого скопились все материальные ценности колонии.

Идеи модернизации, принадлежащие Шандар, директор озвучил на первом же большом заседании, без указания авторства. Зель молча одобрила: ей не хотелось, чтобы с ее именем связывали что-либо происходящее в колонии. Для всех людей она оставалась всего лишь секретарем Слободы. Удобная роль. Можно говорить от его имени и не опасаться, что кто-нибудь удивится ее словам. Наверняка ведь, директор всё решил сам, а она лишь передает его приказы подчиненным.

Разумеется, ничьи приказы Шандар не передавала. Ставила Слободу в известность о происходящем и всё. Тот лишь шутил по этому поводу с ней, но Шандар была уверена, что как только основные мероприятия плана осуществятся, Слобода отодвинет ее в сторону.

И ладно. Никакие планы карьерного роста не интересовали зель: что ей до человеческих погремушек. Ею двигала одна идея: как можно быстрое установление связи с другими мирами. А эту связь Слобода наверняка включит не раньше, чем дела в колонии пойдут настолько хорошо, что можно будет сказать о реальной выживаемости, самостоятельности и независимости.

Следовательно, нужно процветание колонии. Личный интерес для Шандар. Поэтому она и выбивалась из сил, чтобы заставить людей как следует работать. В этом Слобода вполне мог полагаться на нее.

На уровне директоров служб работал сам Слобода, оставляя Шандар самое неблагодарное: работу с руководителями среднего звена. А это бесконечные проволочки, перекладывание ответственности друг на друга, выяснение личных отношений. И всё это в ущерб работе.

Шандар не жаловалась — сама взялась за такое. Она даже не злилась на людей, как не злится на ребенка любящая мать, видя, что он пытается что-то сделать, но не так, как правильно и привычно всем, а по-своему. У него ничего не получается, но упорный человечек раз за разом делает, не слушая подсказок матери и сердясь на нее и на дело, которым занимается. Сколько времени пройдет, пока он научится? Этого никто не знает. Но не будет же мать сердиться на дитя неразумное.

Ежеутренних планерок Шандар не любила. Явная потеря времени, но при этом, единственный способ быть в курсе происходящего на объектах. Врать в глаза зель все боялись. Ходили слухи, что одного такого любителя пудрить мозги Шандар, уличив во вранье, прилюдно унизила, выставив на площади с плакатом: «Я никогда не говорю правды». Простоял нарушитель недолго: снял плакат и отправился домой. Да только зель быстро вернула его на место, применив физическую силу. Он постоял еще и пошел каяться и клясться, что будет честным.

Еще говорили, что по первому разу Шандар верит словам, а второго раза — не прощает. Чего только не говорили про секретаря генерального директора. Да только Шандар плевала на всё это. Дело — вот главное. Остальное не должно волновать.

Планерку зель устраивала оригинальным образом: каждому начальнику участка предписывалось приходить в определенное время, чтобы не устраивать толчеи и не отвлекать других от работы. Приходили только те, кто нарушал: зачем трогать усердных работников? А вот остальных можно было пропесочить как следует.

— Вы от графика отстаете, — Шандар делала выговор начальнику участка.

Сергей мрачно смотрел на нее и молчал. Зато прораб, не так часто сталкивающийся с зель, подал голос:

— Невозможно работать!

— Это почему же? — вкрадчиво спросила Шандар.

— Вы под глушилкой долго выдержите? Голова болит у рабочих. Съездите, посмотрите, а то всё в офисе сидите, наших проблем не знаете!

Начальник участка дернул прораба за куртку и что-то шепнул ему в ухо. Но Шандар не обратила внимания на явно выраженное непочтение. Если рабочие не врут, а с чего бы им врать, дела идут не совсем хорошо. Действительно надо съездить, проверить.

— Завтра буду. Идите! — отослала она рабочих.

Ближе надо к людям быть. Ближе.

Голова болела. Жалобы рабочих были совершенно обоснованы. Шандар поморщилась и щелкнула выключателем на генераторе инфразвука. Никакого эффекта. Водитель усмехнулся и сквозь гул двигателя прокричал:

— Их нельзя выключить! Там накоротко цепь замкнули! А кожух опломбировали, чтобы если кто выключает, сразу штрафовать! Да и как выключить?! Ящерицы сразу под гусеницы лезут — аж отвал задирает!

Понятно, почему работа стопорится. Но и без дороги никак нельзя — новый пищевой завод надо в определенном месте ставить, а без нормального подъезда к нему не обойтись.

— Индивидуальную защиту не применяете?! — прокричала зель в ответ.

— Не выдают! Да против ящериц глушилка нормально работает — они даже подлететь не успевают, как в обморок падают!

Шандар посмотрел в ту сторону, куда указывал пальцем водитель, и увидела неприятно шевелящийся бугор, волнами накатывающийся на уже пробитую трассу. Еще немного, и растущий вал оглушенных животных выплеснется на дорогу. Зель подошла поближе. В шевелящейся массе трудно было выделить отдельных представителей фауны. Кроме пернатых ящериц попадались и другие виды — свиссы, хундо, мелкие птериксы. Но ящерицы всё же составляли подавляющее большинство. Будто глушилки еще и подманивали именно их, чтобы потом обездвижить и подавить нервную деятельность.

Зель поворошила кучу ногой. Одна из ящериц лениво шевельнулась и ткнулась мордой в сапог. Шандар слегка откинула ногой назойливой животное, попав тому в брюхо. Ящерица недоуменно заморгала и шлепнулась на спину, разведя лапы в стороны. А в ее животе появилась дыра странной формы. Шандар нагнулась пониже, пытаясь сообразить — что она такое наблюдает. Высвободила из кучи другую ящерицу, третью, четвертую… у пятой живот раскрылся точно так же, как и у первой.

Зель полезла на вал, вороша животных, оскальзываясь на их телах, сползая вниз и снова забираясь на гребень. И осматривая ящериц, осматривая…

Наконец, убедившись в своих мыслях, Шандар уселась на валу. Посмотрела с высоты на технику, пробивающую дорогу, на пернатых ящериц, летящих со всех сторон, на два вала по обеим сторонам дороги, чем ближе к поселку, тем ниже, и приняла решение.

Шандар сползла с животных, подняла оглушенную ящерицу, мелко подрагивающую всеми лапами, взяла поперек спины и потащила к Слободе.

У директора сидели несколько человек, обсуждая что-то чрезвычайно важное. Они даже не повернулись, когда зель демонстративно распахнула дверь, ударившую по упорам, вошла и бухнула на стол оперенную ящерицу.

Директор заметил.

— Что ты хочешь нам сказать?

— Выключайте вашу хрень!

— Нет, — тут же отозвался начальник отдела рекультивации. — Когда мы выключаем глушилки, ящерицы просто не дают работать. Лезут под гусеницы, закрывают обзор и при этом жутко пищат! Ну, не убивать же их! Мы тоже природу любим.

— А вы не задавались вопросом, чего ради ящерицы так реагируют? Ведь когда выравнивалась территория у места высадки, ничего подобного не было! — Шандар повысила голос.

— Да кто их знает, этих ящериц…

— Вот именно. Вы — не знаете.

— Шандар, не ершись, — вставил свое слово директор. — Расскажи нам, что мы должны знать, по твоему мнению.

Зель перевернула пернатую ящерицу на спину, провела по животу, нащупала выемку и потянула за плотную кожу. Кожа неожиданно легко подалась и обнажила сложное переплетение белых проводков и двух симметричных ребристых образований красного цвета. Ящерица обмякла, и ее лапы разом шлепнулись на столешницу. Шандар покопалась во внутренностях животного и вытянула какую-то металлически поблескивающую горошину.

Собрание несколько секунд разглядывало ее, а потом все разом подняли головы на молчащую девушку.

— Всё это весьма эффектно, но в чем суть демонстрации? — спросил Кузовкин, один из технических директоров.

— Это не природный объект.

— Искусственный? И кто его создал? Мы — первые на планете.

— Это вы так думаете, — устало бросила Шандар, опускаясь на стул. Никаких сил не было, чтобы спорить, что-то доказывать, рвать душу из-за чужого артефакта.

— Почему же их следов нигде нет?

— А вы искали, да? Даже животных, которые под носом ползают и летают, не удосужились изучить.

— Организация биологической лаборатории стоит в плане на начало следующего года, — выдал справку Тред Амтель, начальник по снабжению.

— Ну, при чем здесь лаборатория? У вас же специалисты никуда не делись!

— Да, действительно, — вмешался Слобода, — чем у нас сейчас занимаются профильные специалисты? Шандар правильный вопрос подняла — по эффективному использованию рабочей силы. Кто у нас за это отвечает?

— Кальнин, конечно, — отозвался кто-то с дальнего конца стола. — Он же начальник отдела кадров.

Слобода чиркнул несколько слов в блокнотике и негромко пробурчал: «Развели бюрократию на пустом месте. Чистить уже пора». Однако на эту реплику начальства внимания не обратили: уже почти все вовлеклись в бурное обсуждение.

— Нет у нас специалистов по внеземным формам жизни! — кричали слева.

— С такими настроениями точно никого не останется, одни работяги! — возражали справа.

— И чем вам не нравятся простые рабочие?! Ведь на них в колонии всё держится!

— О-о-о! Пролетарии!

— Прекратить базар! — Слобода грозно рыкнул и стукнул по столу ладонью. — С недовольными мы разберемся. По очередности. У кого конкретные вопросы к Шандар?

— И что — все ящерицы такие?

— Не все. Именно это и говорит об их искусственном происхождении. Они должны были слиться по внешним параметрам с эндемическим видом. И это у них вполне получилось, — ответила зель.

— Предназначение аппаратуры? — Слобода не стал размениваться на мелочи, а сразу вычленил главное в обсуждении.

— Я думаю, — ответила Шандар, — накапливание и пересылка информации. Кому-то.

— И всё же остается вопрос их неадекватного поведения при прокладке дороги.

— Есть вариант. В той стороне находится что-то, чего мы не должны обнаружить. Их база.

После слов Шандар все резко замолчали. Каждый пытался переварить новые данные и выработать линию поведения.

— Это ваша гипотеза, — наконец высказался Збигнев, начальник автохозяйства. — Она ничем не подкреплена, никаким фактическим материалом. Есть там база, или нет — нам всё равно надо строить дорогу.

— Ну да, — поддержал кто-то на том конце длинного стола, — что ж нам с той базой теперь и есть как попало придется? Мало ли чего мы на планете еще не изучили? При каждом псевдо открытии работу прекращать?

— Каков может быть реальный эффект от обнаружения базы? Желательно в материальном и денежном эквиваленте, — подал свой голос главный бухгалтер.

Но Слобода не дал дебатам разгореться по новой.

— Так. Вопрос закрыт. На сегодня все свободны. Шандар, останься.

Люди потянулись к выходу, поглядывая на зель. Некоторые с сочувствием, думая, что девушку ожидает выговор, другие — со злорадством, дескать, сама напросилась, третьи — с интересом — какие дела у нее могут быть с главой колонии.

Слобода терпеливо подождал, пока неспешный ручеек подчиненных освободит кабинет, встал и запер за ними дверь. Шандар безучастно смотрела на эти действия: когда Слобода решит, что ей надо послушать, он скажет.

— Что думаешь обо всем этом?

— Думай, не думай, а есть возможность для контакта. Неизвестная цивилизация, неизвестные достижения, неизвестная цель, — зель обрисовывала ситуацию так, как видела: без лишней аффектации.

— Контакт… — задумчиво и несколько мечтательно протянул Слобода. — Если мы его установим, с нами все считаться будут. А если мы еще на их базе артефакты найдем, которые использовать сможем, так вообще здорово! Давай, Шандар, распорядись о подготовке экспедиции.

— На чем ехать изволите? — усмехнулась зель.

Директор на миг задумался.

— Давай-ка всё самое лучшее подбери. Может, в консервации что-нибудь осталось. Ради такого дела ничего не жалко.

Да, находка чужой базы может стать тем фактором, который приблизит колонию к статусу самоопределяющегося мира. Шандар могла отложить другие дела и заняться этим.

Собирались недолго. Для похода, организуемого самим директором, быстро нашелся и вездеход, и горючка, и неприкосновенные запасы питания, воды, спас-средств и тому подобной дребедени, без которой нормальный человек уже и не мыслит себе путешествия по неизведанным просторам планеты.

Рядовые колонисты, вынужденные довольствоваться самой малостью, лишь ходили вокруг новенького свеже-расконсервированного вездехода, плевались сквозь зубы и ругались про себя.

Желтенький, с красной полосой вдоль борта, вездеход чужеродно выделялся среди облепленных бурой грязью бульдозеров, тягачей и вагончиков доставки, каждодневно выезжающих из боксов. Фиолетово-коричневые пятна быстро въедались в борта земной техники, неожиданно маскируя ее, и отходили, только если полностью сдирать краску с металла. Чистый металл тотчас начинал ржаветь, и новая краска ложилась скверно.

В принципе, вездеход числился за биологической лабораторией и был соответствующе экипирован в свое время. Однако к сему моменту всё био-оборудование уже сняли и втихую использовали прямо на месте, раз выезды не приветствовались. Но Слобода на это внимания не обратил. Его вполне устраивали ходовые качества техники, а заниматься по дороге какими-либо исследованиями он не собирался.

Водитель осторожно вывел вездеход из бокса, пробуя режим за режимом, чтобы убедиться в надежности управления. Прокрутился на месте вокруг оси, встал на воздушную подушку, выпустил на выносных консолях три пары огромных пневмо-колеса, убрал их, задействовал гусеницы, перешел в стандартный режим, дал максимум на вентилятор, проехался боком влево-вправо и, наконец, успокоился.

Шандар подошла к лесенке, ведущей поверх резиновой «юбки», живо взобралась наверх, кинула в люк рюкзак с припасами и последовала вслед за ним. Второй водитель-механик и инженер по обеспечению уже находились внутри — на боковых сиденьях вдоль борта. Ожидали руководителя и организатора экспедиции — Слободу.

На вирт-экранах кругового обзора внутри салона вездехода Шандар прекрасно видела, как Иван неспешно идет к машине, неся на плече карабин и рюкзак, взбирается, становится на крыше, обводит цепким взглядом толпу и говорит:

— Вы тут не расслабляйтесь без меня. Через неделю буду. Чтоб все отчеты подготовили о проделанной работе. Всем понятно?

Понятно было всем. С таким начальством попробуй, не пойми.

 

9. Сиба

Вездеход шел ровно, лишь слегка покачиваясь, преодолевая невысокие пологие бугры, выступающие из воды. Всех клонило в сон, а инженер так и вовсе похрапывал, привалившись к стенке. Шандар сидела с закрытыми глазами и пыталась настроиться на точное восприятие. Выходило плохо: монотонность отвлекала. Удавалось только выдерживать направление в пределах погрешности, но и только. Даже водителя не требовалось поправлять — тот четко придерживался первоначального курса, выставленного компом машины.

Грязь летела в стороны из-под воздушной подушки чуть ли не выше кабины. Изображение на вирт-экранах было мутным: комп не справлялся с очисткой камер, и сигнал шел с помехами. Кроме напряженно всматривающегося в дорогу водителя, никто не желал глядеть на экзотические виды за бортом.

— Как думаешь, — Слобода наклонился к Шандар, — что из себя эта база представляет?

— Не знаю, — ответила Шандар. — Приедем — увидим. Скорей всего, подземная, замаскированная. Иначе, давно бы с орбиты обнаружили.

— Как же мы ее найдем?

— Найдем… Да не дергайтесь раньше времени, еще язву наживете.

Слобода потер занывший вдруг бок и насильно улыбнулся. Да, директорство давалось тяжело — начались нелады со здоровьем. Что врач ни прописывал — не помогало. Раньше не замечал, а теперь каждый день успокоительное и обезболивающее принимает.

Через два часа водитель остановился и попросил смену — у него заболели глаза и голова. Второй продержался столько же.

— Сменяйтесь чаще, — равнодушно посоветовала Шандар.

Она мрачно смотрела на вирт-экран, показывающий болотистую однородную равнину, по которой они проезжали. Ничто не радовало глаз зель. Чужой мир. Чуждый. Зачем она здесь? Есть же способы убраться отсюда. Только она не думала о них, зациклившись на том, который казался ей самым простым. И оказавшимся таким длительным. Ей не должна нравиться эта коричневая грязь, фиолетовая растительность и животные защитной окраски. Надо улетать. Еще немного — она привыкнет и будет считать этот мир своим.

Слобода толкнул Шандар в бок:

— Ты чего? Заснула? Смотри, вон какой-то холм. Это не то, что мы ищем?

Зель поморгала и сосредоточилась на изображении. Да. Оно. Похоже.

— Федор, притормаживай.

Водитель сбросил обороты двигателя и медленно поехал в ту сторону, куда указывала ему Шандар. Зель сжала ему плечо, и Федор резко остановил машину. Сразу стих шум двигателя. Внешние сенсоры, наконец, очистились от грязи, и стали слышны звуки болота, а картинка на вирт-экранах стала четкой и объемной. От влажной поверхности болота поднимался беловатый туман, скрадывающий неровности почвы. Вездеход, заляпанный грязью, темный, казался частью болота.

— Прожектор включи, — попросила зель.

Федор пожал плечами, но стукнул по сенсору. Яркий луч высветил несколько низких шаро-деревьев, холмик с коричневатой травой и легкую дымку над открытой водой.

Зель вылезла из люка, запахнула куртку, защищаясь от промозглого воздуха, и неспешно спустилась с кабины. Чем ей приглянулось это место, она и сама не понимала. Но уверенность, что искомое место здесь, всё больше возрастала.

Шандар встала перед вездеходом, уйдя чуть ли не по колено в грязь, и начала медленно поворачиваться из стороны в сторону, наблюдая за тенями. Одна из теней, как ей показалось, вела себя странно: внезапно обрывалась посередине, хотя никакого препятствия видно не было.

Зато осязание не подвело: зель нащупала прохладную гладкую невидимую поверхность, закругляющуюся кверху.

— Нашла! — излишне громко крикнула Шандар в микрофон, за что тут же получила недовольное замечание начальника.

И только потом до него дошел смысл слова. Слобода открыл люк и выбрался на борт.

— Где?! — в нетерпении он даже невысоко подпрыгивал, не обращая внимания, что стоит на краю и может в любой момент поскользнуться на заляпанной грязью поверхности и ухнуть вниз.

— Прямо, — Шандар махнула рукой. — Только оно прозрачное. Я думаю, это даже не вещество, а поле. Силовое.

— Что-то я такого не видел, — задумчиво протянул Слобода.

— Надо больше общаться с представителями других цивилизаций.

— Не говори глупости! — рассердился начальник. — С ними, кроме ксено-биологов и специалистов по контакту, никто и не встречается. Мало ли от них неприятности возникнут. Не в теме ты. Или шутишь так?

— Шучу, шучу, — буркнула Шандар. Она прекрасно помнила, что Земля уж как лет десять вступила в Содружество, что подразумевало под собой и торговые отношения между всеми участниками конфедерации. Что тут изучать, когда в любой момент может прилететь бурх или танланцзы и начать торговать нелицензионными товарами? Скорее, Слобода был сам не в теме. Но зель предпочла не спорить. Начальник может считать что угодно, лишь бы это не вредило делу и подчиненным.

Слобода спрыгнул, разбрызгав грязь под ногами и чуть не уронив карабин, и подошел к зель. Постучал кулаком по невидимой поверхности, глубокомысленно хмыкнул и вопросительно посмотрел на Шандар, дескать, твое мнение?

Зель пожала плечами: обнаружили, что искали, можно и по домам.

Но начальник не собирался просто так отступать. Раз уж в такую даль заехали, да еще нашли нечто необычное, надо случай по полной использовать.

— И как нам туда войти? — задал риторический вопрос Слобода.

— Нужно ли? Мы отметили место на карте, убедились в реальности наших предположений. А вскрывать базу лучше доверить специалистам. И не факт, что мы вообще должны попасть туда. Я бы лучше оставила всё как есть.

— А я — нет, — подвел итог Слобода.

— Ну, иди, — Шандар поджала губы.

— И пойду!

Иван снял с плеча карабин, взвел его и поставил на предохранитель.

— На что жать? — агрессивно спросил он у Шандар, будто это она замуровала вход в сокровищницу, а теперь не отдает ключ владельцу.

— Я знаю? Жми куда хочешь, вдруг повезет, — усмехнулась зель.

— Так ведь не на что, — обиженно сказал Слобода.

Шандар выругалась про себя. Она навалилась на невидимый купол всем телом и, закрыв глаза, начала ощупывать руками пространство, до которого могла дотянуться. Разумеется, без всякого результата.

Если рассуждать логично, а только так Шандар и могла рассуждать, то, чтобы попасть на базу, нужно доказать определенный уровень цивилизованности. Ведь животное или доисторический разумный, попав в странную для него обстановку, могут и базу повредить, и себе самому вред нанести. Что может служить всеобъемлющим параметром цивилизованности?

Совокупность знаний? Нет. Этические доминанты? Они провозглашаются, но им мало кто следует. Способность легко устанавливать контакт с иными разумными? И в чем это проявляется? Сотрудничество ради общего блага? Да. Особенно если могут сотрудничать две различных расы с разных планет.

Она и Слобода.

Шандар стянула черную перчатку и приложила голую ладонь к податливо-упругой пленке силового поля.

— Иван! Клади руку.

Слобода пожал плечами и впечатал широкую пятерню рядом с узкой ладошкой зель. Эффекта не наблюдалось. Шандар приложила вторую руку, и Слобода — вслед за ней.

Поле пропало, и Шандар чуть не растянулась в грязи, потеряв равновесие.

— Открыли, — удовлетворенно сказала зель. — Один пойдешь?

— Разумеется! — сразу же отозвался Слобода. Видно было, что он ни с кем не хочет делить радость первооткрывателя.

— Так я тебя и пустила, — усмехнулась Шандар. — Сломаешь ногу в пещерах — не выйдешь и сигнал не подашь. Так что не обессудь. Вместе пойдем. Так и быть — ты первый. Это если камешек на черепушку свалится, чтоб было кому тебя вытаскивать.

Темный лаз, после того, как пропало поле, явственно виднелся на склоне холма. Туда-то они и полезли. Как только Шандар скрылась внутри, поле восстановилось.

Список найденных артефактов не оказался внушительным. Помещения базы были пусты, если не считать странных стен, выглядящих как колышущиеся занавеси, но на ощупь бывшие твердыми и маслянистыми. Поэтому, когда Слобода обнаружил небольшой каменный шарик, лежащий на полу одного из помещений, радости его не было предела.

Шандар шла, ведя рукой по стене, чтобы не сбиться с пути в возможном лабиринте. Когда рука внезапно ушла в стену, зель не растерялась, а попыталась что-нибудь ухватить в нише, которую она не видела. Это удалось. Шандар выволокла из стены плоский предмет приличных размеров, заблестевший в неверном красном свете.

Чем глубже они забирались внутрь базы, тем шариков попадалось больше. Слобода не ленился нагнуться за каждым из них, но вскоре карманы наполнились, и он стал подсовывать шарики Шандар. Зель неохотно брала, а потом отказалась: тяжело и неинтересно. Свет не позволял как следует оценить находки: надо было возвращаться, но Слобода неутомимо гнал вперед, не слушая разумных высказываний Шандар.

Вытащив плоский артефакт, она остановилась и заявила, что хорошо бы директору посмотреть на часы, умножить на скорость передвижения и понять, что десятикилометровый пройденный маршрут — это хорошо, но возвращаться придется те же десять километров. И что база может тянуться черт те на сколько, а взять с собой средства передвижения они не додумались.

Слобода остановился и заявил, что она может идти обратно, а он и не подумает, пока не исследует всё до конца.

— И помрет от голода, — логично продолжила Шандар.

— Нас там ждут сокровища!! — с воодушевлением воскликнул Слобода, чуть ли не сотрясая своды тоннеля.

— Еще десять шариков? — ехидно спросила Шандар. — Зря я с вами пошла. Ушли бы вы и всё. Мы бы подождали денёк-другой и обратно поехали.

— Бросили бы своего директора на произвол судьбы? — зло спросил Слобода.

— Кому нужен директор, увлекающийся поиском сокровищ в ущерб реальным делам?

Слобода подумал и сказал:

— Возвращаемся.

Свет гас за их спинами точно так же, как зажигался, когда они шли вглубь базы. Шандар шла первой, постепенно убыстряя шаг: ей казалось, что кто-то настойчиво подгоняет их в спину. Темнота сзади словно наступала им на пятки. Казалось, еще чуть, и она набросится на незваных гостей. Слобода хрипел, вприпрыжку переставляя ноги и еле успевая за Шандар. Его хрипы безумно раздражали зель, но единственным способом избавиться от них было идти медленнее, а на это Шандар не могла согласиться.

Они выскочили из прохода с таким видом, будто за ними гналась свора хищных зверей. Механики даже за оружие схватились, наведя его на темный выход. Но никто не появлялся из лаза вслед Шандар и Слободой.

Изнутри поле пропустило их без задержек — они даже не почувствовали, как миновали его границу. Сумеречный фиолетовый свет уходящего дня больно ударил по глазам после освещения на базе. Ни слова не сказав водителям и инженеру о том, что увидели, Слобода приказал гнать домой. В этом Шандар поддержала его. Дольше оставаться рядом с базой она не желала.

 

10. Сиба

Шандар уделила инопланетным артефактам ровно столько времени, сколько, по ее мнению, они заслуживали: одного взгляда. Разноцветные полированные шарики годились лишь в качестве сувенира, а плоский предмет, если подумать, — как некое произведение искусства.

Во всяком случае, именно так оценивал их Слобода.

Шандар никак не могла увидеть в артефактах продукты технической мысли чуждого разума. Не выглядели они так. Примитивные исследования, которые Слобода разрешил сделать, не отходя от сейфа, лишь подтвердили мнение зель. Это были сплошные каменные шары, различного химического состава, отвечающего распространенным минералам: яшме, халцедону, серафиниту, жадеиту, ониксу, лазуриту.

Плоский артефакт выглядел примечательнее и богаче. Но как его использовали инопланетники, Шандар не понимала. Чтобы понять, ей потребовалось бы куча времени, сил и желания. Ничего этого зель не имела. Насущные вопросы колонии занимали всё ее время.

— Смотри — какая вещь! — Слобода любовался инопланетной штуковиной.

— И для чего она? — скептически и привычно спросила Шандар, внимательно разглядывая предмет, который она видела уже не в первый раз.

Богатство отделки не производило на зель никакого впечатления. Она не очень хорошо разбиралась в драгоценных камнях, чтобы делать вывод о рыночной стоимости артефакта. К тому же ценность предмета вполне может повыситься, если понять, для чего он служит. Но пока ни Слобода, ни она не смогли придумать — как применить эту вещь.

Выглядел артефакт просто: два плоских прямоугольных куска серебристо-мерцающего металла, украшенных разноцветными каменными вставками и соединенных вместе скрытыми петлями. Можно было раскрыть их, как книгу. Внутри на гладкой поверхности металла находились мозаичные рисунки и гребенчатые выступы, прикрепленные к выступающим краям обоих полотен. Внутри лежали два небольших разноцветных кубика с точками на гранях.

Слобода долго объяснял Шандар, что из чего сделано в штуковине, но зель пропускала мимо ушей человеческие названия драгоценных камней и минералов. Ей претило это любование директора на странный предмет. Нужно неотложные вопросы решать, а он развлекается. Да еще всякие дурацкие идеи высказывает.

— Надо обязательно найти применение всему этому! — Слобода открыл сейф и начал аккуратно складывать все свои богатства.

Шандар устало махнула рукой:

— Ищите. Мне не до того.

— Как это не до того? Ты чем занимаешься? Ты мои приказы выполняешь!

Зель качнула головой. Лучше не спорить со Слободой и держать свое мнение при себе. Но директор требовал ответа. Так что отвечать пришлось.

— Я занимаюсь выживаемостью колонии. А эти инопланетные цацки в гробу видала. Они никак не помогут поднять уровень производства продовольствия и энергообеспечения промышленных объектов.

Слобода обиделся. Как же так? Его любимые артефакты кто-то хает почем зря! Да как она смеет! Распустилась!

— Эти «цацки», как ты сказала, бешеных денег на рынке стоят. Кроме того, говорят о престиже колонии. Это всё по-ли-ти-ка! Как ты не понимаешь?

Шандар демонстративно сплюнула.

— Ты это людям скажи, которые через неделю голодать будут.

— Чтобы много есть, надо много работать, — нравоучительно сказал Иван.

— Чтобы просто есть, нужна пища, — отпарировала Шандар.

— Разве у нас с этим напряженка? Продукция выдается согласно плановым показателям.

— Какая продукция — ты в курсе? По массовой доле — конечно. А по минеральному составу она не удовлетворяет потребностям человеческого организма. Люди вынуждены есть больше, чтобы набрать необходимое количество питательных веществ. Я предупреждала, что нужны фермы. Кто-нибудь сделал что-либо в этом направлении?

— Пустое! — отмахнулся Слобода.

— Я согласна, что без семян ничего не вырастишь, а в колонии нет запаса. Так что мешает выйти на связь и заказать элитные сорта из семенного фонда Земли?

Слобода сделал вид, что не заметил вопроса Шандар, словно проблем со связью в колонии не существовало.

— Ничего. Вот пустим завод на Ильяллэ, да поставим людей в три смены, сразу будет что есть.

— На автоматизацию надеешься? Без технологов нормально ничего не будет работать.

— У нас люди двужильные! Еще и не такое выдержат! — энтузиазм Слободы бил через край.

— Ради чего? Ради удовлетворения твоих чрезмерных амбиций? — Шандар вдруг перестала сдерживаться и начала высказывать в лицо директору всё, что она о нем думает, провоцируя его на конфликт.

— Амбиции у меня в полном порядке, можешь поверить. А люди будут работать ровно столько, сколько я скажу, потому что того требуют обстоятельства.

— Увеличение нагрузок возможно только в добровольном порядке, — зель начинала сердиться уже по-настоящему. Неужели, Слобода не понимает простейших вещей?

— Почему добровольность? Какая добровольность? Как скажу — так и будет.

— Нет.

Шандар жестко посмотрела в лицо Слободе, и тот стушевался под этим взглядом.

— Знаешь, Иван, ты ведешь себя как оголтелый школьник, дорвавшийся до взрослых забав и не знающий ни в чем меры.

— Ты тут на птичьих правах, — неожиданно заявил Слобода, — так что не выступай.

— Мне плевать на тебя. Плевать на твои делишки. Но людей не тронь.

— Ого-го, как мы заговорили! — директор обрадовался. — А теперь ты посидишь в изоляции за неподчинение приказам и сопротивление должностному лицу!

— Ты, что ли, сажать меня будешь? — презрительно спросила Шандар.

— Почему я?! Вовсе не я! Для этого у меня специалисты есть.

Хлопок в ладоши, и в помещение вошли четверо. Весь их боевой пыл тут же увял, едва они увидели Шандар. Зель это позабавило. Но еще забавнее было то, что Слобода этого не почувствовал.

— Взять ее! — приказал он.

Бойцы помялись и неохотно окружили Шандар. Она очень хорошо видела, что нападать никто не собирается — жизнь была дорога всем.

— Ну!! — подбодрил Слобода своих людей.

— Зачем это вам, Иван Николаевич? — сумрачно спросил один из вошедших, Леонид. — Что она такого сделала?

— Приказы не обсуждаются! — Слобода завелся. Он вскочил с кресла, обежал вокруг всю группу, подталкивая каждого бойца ближе к Шандар, чтобы они начали ее усмирение, но усилия пропали втуне. Никто не шелохнулся.

— Не будут они нападать, — миролюбиво сказала Шандар, чем еще больше разъярила начальника, который уже понял это и сам.

— Ах, вот как… — протянул он. — Это мы еще посмотрим.

Вернувшись обратно к столу, Слобода открыл ящик, покопался там и вытащил карманный плазменник: маломощный, по сравнению с боевым, но вполне разрушительный.

— Теперь будете меня слушаться, — приговаривал он, возвращаясь к группе и направляя оружие на зель, — теперь будете…

Шандар не дала Слободе подойти вплотную, ловко выхватив у того плазменник из руки.

— Это что такое? Бунт?! Да я вас!.. Да вы у меня!.. Узнаете, почём фунт изюму!.. — директор орал, совершенно выйдя из себя, уже не обращая внимания ни на что. Лицо его налилось кровью, он размахивал руками, чуть ли не задевая зель по лицу, уже совершенно не контролируя себя.

— Хватит! — резко сказала Шандар, обрывая ругань Слободы.

Директор запнулся, не понимая, как можно ему возражать, побледнел, прижал ладонь к груди и просипел трагически:

— Довели, гады…

После чего рухнул на пушистый ковер ручной работы.

Шандар пощупала пульс на шее директора, поморщилась и приказала:

— Врача вызывайте.

Один из бойцов тут же сорвался и побежал. Зель кивнула, и двое подняли Слободу и переложили на диванчик для посетителей.

Шандар смотрела на Слободу. И ни сочувствия не было в ее взгляде, ни жалости. Директор не думал ни о ком, кроме себя. Люди признавались им значимыми, только если приносили пользу лично ему. По всему Слобода заслужил такой конец. Не пришлось самой руки прикладывать.

Резко открылась дверь, и вошел Полуянов — дежурный врач.

Он обогнул стоящую между ним и телом зель, достал диагноста и приложил его к шее Слободы. С минуту подержал, считывая данные, и повернулся к людям, напряженно ожидающим вердикта.

— Давно? — голос Полуянова звучал профессионально ровно.

— Только что. Пяти минут не прошло, — ответил Леонид.

— Ясно. Чем это вы его так разъярили?

Врач явно обращался к Шандар, потому что никто другой и в мыслях не посмел бы так себя вести с директором. Она ответила:

— Людей защищала.

Врач вытянул губы в трубочку и подвел итог:

— Дозащищалась. Не жилец он.

— Долго жить еще будет? Ничем не вытянуть?

— А вы бы вытянули, не имея никаких лекарств и с неисправными восстановительными приборами, потому что, видите ли, ресурсы на них не предусмотрены?! — врач перешел на крик.

Что-то много сегодня кричат. День, наверно, такой.

— Я поняла, — спокойно и даже тихо сказала Шандар. — Вы свободны. Леонид, проследи, чтобы ребята отнесли директора в больницу. И вот еще. Во время болезни я, как первый заместитель, буду исполнять его обязанности. Сообщите по громкой связи. А что дальше — там видно будет. Выполняйте.

Люди безропотно и даже с каким-то усердием подчинились. Всегда хорошо, когда есть человек, который знает, что и как надо делать.

 

11. Сиба

На второй день Слободу похоронили.

А на третий, с утра пораньше, еще Таня и Вика не ушли на работу, а Аля даже не встала, в домик к Шандар явилась делегация. Они скромно подождали снаружи, пока девушки умывались и одевались, и только тогда вошли в дом — все десять человек. Рабочие, ни одного руководителя или директора.

Шандар, конечно, могла догадаться, чего ради они пришли. Но к чему пустые догадки, если можно прямо спросить?

— Знаешь, Шандар, — без всяких предисловий и мэканий сказал Виталий, — мы решили, что главой колонии тебе быть. Директора эти, что Слобода назначил, только воду в ступе толочь могут, а дела не знают. А нам жить хочется. Так что пошли. Мы от своего не отступимся.

— Значит, сместить директорат хотите? — усмехнулась зель. — Думаете, они согласятся с этим?

— Мы вежливо попросим, — и с нажимом повторил. — Очень вежливо.

— Да, сказочки о добром царе до сих пор живы… — непонятно протянула Шандар. И, переходя на сухой приказной тон, добавила. — Я уведомлю директорат о роспуске. Учтите, никто не говорил, что от меня всем хорошо будет. Если что — за последствия себя сами винить будете.

— Мы же понимаем, — довольно улыбнулся Виталий. — Пошли, ребята. Работать надо.

Роспуск прошел на удивление спокойно — ни один не стал качать права и, стуча кулаками об стол, доказывать, что колония не обойдется без него на должности, которую он занимает. Сожаление было, как же без него. Но все спокойно разошлись на рабочие места, которые занимали еще во времена Михайлова.

Шандар осталась одна. Самое время спокойно обдумать то, что нужно делать в первую очередь, а что во вторую и в третью.

Она прекрасно понимала, что управление колонией требует определенных знаний. Знания-то у нее были, но только особого рода. Она легко могла управлять любым отдельно взятым человеком. И даже не управлять, а принуждать его делать то, что захочется ей. Но чтобы всеми вместе и одновременно…

Будет ли хорошо человеку, если его тупо заставляют делать то, чего он, может быть, и не хочет? Эффективность работы будет нулевая. Человек будет нервничать, чувствуя внутреннее противоречие между своими потребностями и навязанным ему изнутри желанием. В конечном итоге это может привезти к неприятностям.

Не проще ли дать людям явную цель, чтобы они к ней стремились? Например, что? Шандар задумалась, катая по столу яшмовый шар.

Выживание — хорошая цель. Ради этого человек способен на многое. Например, отринуть налет цивилизованности и показать себя злобным безумным хищником. Отдельный человек, может, и выживет. Колония, как общность людей, — нет.

Цель должна быть проста и понятна. Итак. «Воспитание нового человека в сложнейших условиях колонизации». Бред. «А вот как всем покажем, какие мы крутые!» Годится для школьника, но не для серьезных взрослых людей. «Память о нас останется в веках!» Только строительства пирамид нам не хватает.

«Мы добились того, к чему стремились» — да, это может подойти. Юмор в том, что не добились. Почему? Мы не можем заявить во всеуслышание о наших успехах — никто не услышит. Радиосигнал будет идти до ближайшего населенного мира двадцать лет, а когда дойдет, затухнет и размажется настолько, что его просто не будет слышно. И здесь без связи не обойтись.

Связь с Землей? Но как ее восстановить? Где же этот злополучный глушак, который отделил их от всей Вселенной? Ни Зурабов, ни Слобода не были специалистами по связи. Следовательно, техническую часть операции выполнял кто-то другой. Кто он? Неизвестно, но найти его достаточно просто. Поговорить, вынудить к сотрудничеству и заставить всё починить. Если это еще возможно. Иначе придется разговаривать со специалистами: физиками и связистами. Если существует хоть какая-то гипотетическая возможность наладить мгновенку, то максимум усилий придется бросить на это направление. Всё остальное, в принципе, налажено. Только стихийные бедствия могут помешать планомерной работе.

Шандар хмыкнула. В этом болоте климат был ровным, а минимальный угол наклона планетной оси сводил на нет разницу между сезонными колебаниями. Даже как-то скучновато. Шандар вспомнила родную Зельде. Когда осенние шторма гнали пологие волны с белыми гребнями в сторону экватора. Синие воды смешивались с зелеными и ласково омывали Срединные острова. Как приятно было качаться на тех волнах, то взмывая к небу, то проваливаясь между ложбинами…

Здесь нет такого и быть не может. На всей Сибе не наберется открытых водных пространств не то, что на море, а на приличное озеро. Вместе с тем, воды тут не меньше, чем на Земле. Кстати, давно пора перенаправить ученых на выполнение исследовательских задач. А то они напрочь забудут свои профессии и так и останутся бульдозеристами и механиками.

С этого Шандар и решила начать. Вызвать или, вернее, собрать всех сразу и объявить об изменениях, которые коснутся каждого. Ни одно из помещений для этого не подходило. Что ж, на улице, вроде, не каплет. Там и соберутся.

Включив местную связь, зель неторопливо, чтобы каждое слово было понято, объявила: «Всем гражданам колонии, кроме дежурных специалистов, собраться в двенадцать часов по местному времени на площади перед зданием администрации. Будет сделано сообщение о дальнейшей жизни в колонии. Прошу не опаздывать».

Собрались действительно все, кто мог. Шандар вышла на крыльцо, посмотрела в лица нескольким сотням людей, ждущих, что она им такого сообщит, и сказала:

— Вы можете мне не верить, но то, ради чего колония создавалась, — достигнуто. Мы — самостоятельны. Не только на словах, как желаемое, но и по факту. Вспомните, когда у нас садился последний корабль, и сколько всего мы сделали после этого, не прибегая ни к чьей помощи! Проблемы есть. Но они решаемы. Решать мы их будем вместе. Нам предстоит реорганизация структур наших лабораторий. Те, что положены по штатному расписанию, — восстанавливаются и приступают к работе согласно планам и темам, утвержденным мной и согласованным со специалистами лабораторий. После собрания прошу начальников подойти ко мне и обсудить данный вопрос. Если у кого-то возникнут пожелания по улучшению нашей работы, их необходимо предоставить в письменном виде. И пожалуйста, не надо приходить всем сразу и пытаться перекричать друг друга: выслушаны будут все, но в порядке очереди, — Шандар улыбнулась, пытаясь снизить пафосность речи. — Задавайте вопросы!

В толпе зашумели, переговариваясь. Наконец, самый смелый решился:

— Это что, те, кто на тракторе сейчас работает, могут бросить технику и пойти в лабораторию? — недоверчиво спросил мужчина в рабочем комбинезоне.

— Желательно закончить рабочий день, поставить технику в гараж, а потом уже идти в лабораторию, — серьезно ответила зель.

— Так бы сразу и говорили… — мужчина повернулся и начал пробираться сквозь толпу.

— И что, колонии больше не нужны дороги? — язвительно спросила женщина с другой стороны.

— Все нужные дороги практически построены. Мгновенного сворачивания работ, разумеется, не будет.

— А ездить как же? — хмыкнула женщина.

— А вы летать не пробовали? — парировала Шандар. И, чтобы избежать обвинений в насмешке и издевательстве, пояснила, — На скутере.

— Издеваетесь?!

— У нас до сих пор находятся в консервации пять скутеров, три вездехода высокой проходимости, строительный комплекс… Продолжать?

— И вы что, за просто так всё это вынете? — насмешливо и удивленно спросил парнишка из первого ряда.

— Не за «просто так», а по насущной необходимости. Каковую мне доложат начальники лаборатории. Кстати, не мешало бы с ними определиться. Это уж, пожалуйста, — сами. Голосованием или каким иным способом — мне не важно. Меня волнует результат и срок. Общий план работ таков: организация лабораторий с назначением руководителей, сворачивание ненужных работ по намеченному плану, организация работ по новым направлениям. Руководителей жду к шестнадцати часам. Собрание объявляю закрытым.

Шандар вернулась в свой кабинет. Выглянула в окно. Люди неспешно расходились. Не было суеты, криков, никто не собирался группами, чтобы обсудить желания нового начальства. Всем было всё понятно. И это радовало зель. Можно было продуктивно работать с этими людьми. Можно.

Шандар устало уселась на свою кровать, не задвинув перегородку. Вроде, ничего особенного не делала сегодня. Когда Слободе подчинялась, нагрузка подчас в два раза больше была, а всё равно так себя не чувствовала. Видимо, сказывалось психологическое воздействие: боязнь совершить ошибку, ответственность за всех и всё, непростая ситуация, за которую теперь отвечала лишь она одна.

— Мы тут с девушками поговорили…

Шандар приподняла голову на Таню, не сразу понимая, что та обращается к ней.

— Что?

— Я говорю, мы с Викой и Алей поговорили и решили, что вам лучше в личный домик переехать.

— Выгоняете? — улыбнулась зель.

Таня даже испугалась.

— Нет, нет, нет! Вы не так нас поняли!..

— Да ладно тебе! — Шандар поморщилась. — Говори попроще, как раньше, а то мне непривычно от тебя такое слушать.

— Вы… Ты же устаешь. А мы тут со своими проблемами. Мешаем… тебе, — было видно, что Тане тяжело говорить «ты», каждый раз поправляя себя.

— А в личном домике не будете?

— Ну да! — Таня просияла, потому что начальство быстро всё поняло и не ругается.

— Ой, смешные вы. Не хочу я съезжать. Мне с вами комфортно. Да и кто мне будет блинчики по вечерам готовить? — Шандар подмигнула Тане.

— Если хотите, мы будем к вам приходить готовить.

— Тань, не дури. Я какая была, такая и осталась. Ничего не поменялось.

— А вот и нет. Нам виднее.

— Ох уж эти человеческие условности… — пробурчала Шандар. — Давай забудем про них, а? Вот посмотри на меня. Я та же самая Шандар. Ничего во мне ни прибавилось, ни убавилось. Занимаюсь всё той же работой — обеспечиваю выживаемость колонии. А что на другом посту, так это совсем не важно.

— Нам важно, — не отступала Таня.

— Но почему?!

— Потому что тот, кто руководит, не должен стоять на одном уровне с теми, кем он руководит! — бодро выдала Таня.

— Бред какой, — резюмировала Шандар. — Нет, так не пойдет. Не хочу я этого, и не просите. Вы думаете, мне не нужна психологическая разгрузка? Среди вас, таких бойких, живых, интересных и обычных это происходит само собой. Я отдыхаю. Понятно? А в одиночестве мне что делать? В очередной раз прокручивать в голове — правильно ли я поступила? Так и свихнуться можно.

Шандар улыбнулась, и Таня — вслед за ней. Хорошие девчонки. Хоть и не знают, как именно сделать лучше, но ведь хотят же! Направить их мысли и усилия по нужному течению, и они сами всё сделают…

Таня отошла, а Шандар вдруг мягко повалилась набок, засыпая. Сегодняшний день ее окончательно доконал.

— Следующий! — устало позвала Шандар.

— Начальник биологической лаборатории, — представился мужчина, — Снетков Павел Григорьевич. Я к вам вчера не попал — слишком много народа было.

— Угу, — промямлила зель. Совершенно одинаковые отговорки уже раздражали ее. И главное — они говорили правду! Действительно, вчера был такой наплыв рядовых граждан, что она смогла поговорить с начальниками всего лишь двух лабораторий: геодезической и транспортной. Сегодня с утра побывал начальник инженерной, который сначала отказывался от своего поста, а потом предложил расширить лабораторию и разделить на физическую, химическую и техническую с подчиненными группами по разделам и со своими темами. С ним Шандар едва справилась, но новую структуру приняла, попросив более точный список со всеми подразделами.

Сейчас и биолог будет требовать расширения — вдруг поняла Шандар. И это логично. Направлений исследований настолько много, что справиться с ними могут только узкие специалисты. Только геодезисты ничего не просили, кроме качественных инструментов и орбитальных спутников для съемки. Вместо спутника Шандар выделила им самолет для аэросъемки, чем привела в буйную радость: после оптических полевых приборов это казалось верхом автоматизации.

Снетков не позволил Шандар отвлекаться, сразу же перейдя к делу:

— Людей не хватает. Работы много, а делать некому.

— Желательно выставить приоритеты. Что более важно, а что может подождать…

— Всё важно! — отрезал биолог. — Ничего ждать не может!

— Давайте список тем… — Шандар даже не пыталась сделать голос приветливым.

Павел Григорьевич живо достал несколько слегка помятых листков и протянул их начальнице. Шандар тупо прочитала несколько фраз и мрачно посмотрела на биолога. Тот сидел с весьма довольным видом, словно насмехаясь.

— Я, конечно, отдельные слова понимаю, — недовольно сказала Шандар, — но смысл предложений не улавливаю. Вы не могли бы доходчиво объяснить?

— Мог бы. Но тогда утратится вложенная идея!

Зель поморщилась. Интересно, они действительно считают, что главное — слова, а не вложенный в них смысл? И чем туманнее фразы о сути исследований, тем легче втюхать начальству необходимость их проведений?

— Изложите проще, тогда и буду рассматривать. Если не сумеете, придется вместо вас рассмотреть другую кандидатуру на должность начальника лаборатории. Понятно?

Снеткову было понятно. Он пожал плечами, забрал свои листки и удалился, сказав в дверях, что он очень рад работать под руководством понимающего человека.

«Это он проверку устраивал, — поняла Шандар. — Чтобы определить — работать серьезно или достаточно рапортовать об успехах, а самим проводить свою линию. Ну-ну. Проверщики. Не наигрались…»

Зель включила интерком и объявила:

— Перерыв! У меня личные дела есть. Все приходите через час.

Надо было не только пообедать, но и обдумать полученную информацию. Думать не хотелось. Есть — тоже. Но — надо.

 

12. Сиба

— Что вы хотите узнать про связь? Мы всё проверили — саботажем и не пахнет. Чисто природные явления неизвестного происхождения.

— Неизвестного в том смысле, что никто про них не знает, или вы их не опознали? — спросила Шандар.

Геннадий двинул желваками, словно пытаясь что-то сказать, но сдержался. Как можно объяснить дилетанту, пусть он и начальник колонии, физические явления, обусловливающие работу мгновенной связи? Но Шандар ждала. Хочешь — не хочешь, а говорить придется.

Геннадий откашлялся, облизал губы и хрипло сказал:

— Связь почему мгновенна? Потому что существует некое вещество, которое может находиться одновременно в двух местах. А именно — в базовом контуре на Земле и, как частность, в нашем приемнике. Таким образом, любое воздействие на вещество в одном из мест отражается на том же веществе в другом месте. Понятно? — Гена взглянул в глаза Шандар, но та никак не реагировала. Подождав для приличия — вдруг чего начальница спросит — он продолжил. — Наш приемник полностью исправен: я провел контрольные тесты. Реакции в пределах допуска. Все составные части также исправны, в том числе и пресловутый хлан…

— Как? — резко прервала Шандар связиста.

Геннадий смутился и покраснел.

— Это общеупотребительное название для того вещества, которое нужно для связи, я говорил.

— Ничего, я поняла. Продолжай. Просто послышалось что-то знакомое.

Геннадий собрался с мыслями, подвигал челюстью и сказал:

— Следовательно, можно сделать вывод, что вышел из строя приемник на Земле. Вероятнее всего, хлан на Земле дезактивировался. Потому что с механикой ничего такого случится не может: она легко восстанавливается и, при необходимости, заменяется.

— На Землю мы не можем воздействовать, я понимаю, — Шандар задумчиво глядела на Геннадия, а тот неловко переминался, не зная, какой лучше найти повод, чтобы покинуть кабинет начальства. Но зель и не думала отпускать связиста. — Еще есть какие-нибудь предположения?

— Не исключено, что происходит экранирование поля взаимодействия хлана. Правда, я о таком даже не слышал, но мало ли чего на свете бывает.

— Я поняла. Пригласи наших физиков. Ну, знаешь, Зельцмана там. Ну, и Федорова, что ли, для противовеса.

Физики пришли. Чего ж не придти, коли начальство требует. Ну, что оно от работы отрывает, так на то оно и начальство. Такая мысль явно читались на лице Зельцмана, который сидел напротив Шандар со скучающим видом. Геннадий, напротив, был напряжен, стараясь предугадать мысли Шандар и попытаться суметь найти требуемое от него решение.

Зель покатала по столу яшмовый шар и сказала:

— Простой у меня вопрос. Проще не бывает. Кто-нибудь знает — что такое хлан, применяемый в наших передатчиках? Откуда он берется и что из себя представляет?

— Он находится в запечатанном контейнере. Оттуда идут различные выводы. Но сам контейнер защищен от вскрытия. Так что никто его не видел и что-либо конкретно вам сказать не сможет, — ответил связист.

— Это был риторический вопрос! — не удержалась Шандар от подколки. — Я примерно представляю — как-то слышала от одного человека. Но если то и это одно и тоже, тогда вызывает недоумение столь странное использование хлана.

— Нам-то что с его использования? — пожал плечами Зельцман. — Нам нужно понять, как обходиться без него и чем его заменить.

— Зная его свойства, можно сделать примерную копию.

— Да не будет примерная работать! — Геннадий возмутился. — Это тоже самое, как заменить настоящую руку протезом и говорить, что такая копия — одно и тоже с оригиналом.

Шандар вздрогнула.

— Остается только найти шандар и как следует накормить ее.

Геннадий переглянулся с Зельцманом. У обоих явно возник один вопрос, который они побоялись задать: «Зачем искать начальника колонии, и неужели она плохо питается?»

— Это я не про себя. Вы всё равно не поймете.

— Куда уж нам! — буркнул Зельцман, но Шандар не обратила на его слова внимания.

— Если мы не можем использовать что-либо известное, давайте воспользуемся неизвестным, — и Шандар выгрузила из сейфа на стол инопланетные артефакты.

Зельцман некоторое время с интересом их разглядывал, а потом разочарованно отодвинулся от стола и скучающим голосом заявил:

— Гвозди этим забивать будем?

— Зачем же гвозди? И куда вы собираетесь их забивать? У нас ничего деревянного нет.

— У нас и молотков нет, — отпарировал физик, — а это — тяжелое и в руке удобно держать. А по-другому не могу представить, как оно может нам помочь.

— Вы даже не исследовали артефакты. И ничего не можете сказать об их физических свойствах.

— Да чего тут исследовать? — пренебрежительно сказал ученый. — Металл, камень. Мы не знаем, как к восстановлению связи подступиться, а вы нам дополнительные задания пытаетесь втюхать.

— Вы хотите, чтоб этим занялся кто-либо другой? — мягко спросила Шандар.

Зельцман почуял подвох и промолчал.

— Что ж. Позовите Федорова из коридора — я поговорю с ним.

— Федоров вам изучит! — в очередной раз не сдержался физик.

Шандар молчала. Не дождавшись от нее ни слова, Геннадий с Зельцманом вышли, и вошел Алексей Федоров.

Не дав ему что-либо спросить, зель приказала:

— Возьмите всё это и исследуйте как можно быстрее. Не обязательно лично. Найдите заинтересованных физиков, разделите артефакты между всеми и выдайте результаты. Приступайте.

Шандар уже надоело спорить с людьми. Спорь не спорь, а всё равно потом приходится приказывать так, как она решила с самого начала. Так зачем время терять?

Федоров небрежно сгреб артефакты и удалился, чуть ли не насвистывая. Поставленная задача казалась ему элементарной.

— У меня все приборы зашкаливают! — Федоров в возмущении рухнул в гостевое кресло, даже не спросив разрешения.

— Что измеряли?

— Да всё! Напряженность электрического и магнитного полей, проводимость, массу, излучения всего спектра. В общем, это не яшмовый шар, как вам кажется, а черная дыра по всем физическим параметрам, кроме гравитационных.

— Так может из-за этих шаров связь и пропала?

— Вы их когда нашли? А связь пропала гораздо раньше.

— Шары были на планете задолго до того, как люди на ней высадились. Так что может быть что угодно.

— Может! Почему бы и нет? — Федоров усмехнулся. — Тут что угодно может влиять. Связь — штука ненадежная.

— А нельзя ли экранировать воздействие шара? — Шандар не хотела отступать.

— Как?! — возмутился Алексей невежеству начальника. — Его даже уничтожить проблематично!

— Не надо уничтожать.

— А что делать-то? — развел руками Федоров.

— Значит, задача такая: использовать найденные артефакты для создания нового источника связи.

Федоров аж рот раскрыл. Шандар приказывала сделать невыполнимое.

— Да как же так… — растерянно произнес он.

— А вот так! — злорадно сказала зель. — Меня не волнует. Жду результата. Не забывайте: связь на данном этапе — основной вопрос. Идите.

Алексей неловко выбрался из кресла и в полной прострации побрел из кабинета Шандар. Аркадий Синельников, которого Федоров привлек к исследованиям артефактов, посторонился, пропуская его, и вошел в кабинет начальника колонии.

Шандар после разговора еще не успокоилась и встретила Аркадия вопросом:

— А у вас какие проблемы?

— Никаких, — Синельников поджал губы и отрицательно покачал головой.

— Тогда — что вы конкретно узнали?

— Ничего, — Аркадий почти радостно разочаровывал Шандар. Дескать, а что вы хотите? Я же предупреждал о бесперспективности исследований артефактов.

— Не верю, — Шандар неприятно улыбнулась.

Синельников вдруг почувствовал себя неуютно. Почему-то вспомнились слухи о мерах, которые применяла Шандар к нарушителям ее приказов.

— Есть странности, которые невозможно объяснить. Поэтому в журнал наблюдений они занесены не были.

— Какие же? — заинтересованно спросила зель.

— Например, нарушения причинно-следственных связей вблизи плоского артефакта.

— И в чем это выражалось?

Синельников попытался как можно точнее припомнить тот странный случай.

— Я держал артефакт раскрытым. Шары лежали с ним рядом — в произвольном порядке. Я взял один шар и, ни о чем таком не думая, положил его в промежуток между гребнями. Он подошел. Тогда я положил второй шар рядом с первым. Когда же я собирался положить третий шар — первые два исчезли и вернулись на место. Я еще раз положил тот же шар в ту же впадину и второй вслед за ним. И опять на третьем шаре всё вернулось обратно.

— И в чем же нарушение?

— Это еще не всё. Через некоторое время мне надоело выкладывать шары, которые всё равно непонятным образом возвращаются обратно. Я взял два кубика с точками на гранях и бросил их. Сразу же после этого шары снова оказались на тех же местах, куда я их и клал! Правда, странно?

— Странности есть. Нарушений — нету.

— Сначала это происходило, а потом я что-то делал, чтобы это произошло! — Синельников начал кипятится — начальство упорно не желало понимать элементарных вещей, о которых он рассказывал. — Передвинул шары, а потом кинул кубики. Сколько очков выпало на кубиках, на столько лунок я их и поставил. А на самом деле было наоборот!

— Выглядит по-другому, — скептически произнесла зель. — Вы переставили шары, посчитали лунки, а потом случайно столько же очков выпало на гранях.

— Да нет же! Когда я выбросил три очка, то подумал, что нужно и шары передвинуть на три лунки. Потом вспомнил, что именно на три лунки я их и передвигал.

— Интересные у вас эксперименты! Жаль, что к физике не имеют отношения.

— Почему это? — оскорбился Синельников. — Перемещение в пространстве — очень даже физическое явление. А если учесть, что при этом происходит со временем…

— Достаточно, — перебила Шандар. — Кидать ваши кубики я и сама могу. Так что принесите мне артефакт, я потренируюсь. А вы пока займитесь чем-нибудь другим.

Синельников надулся и, не прощаясь, вышел из кабинета. Шандар понадеялась, что исполнять ее указание.

Шандар меланхолично кидала кубики, автоматически отмечая количество выпавших на гранях точек. Ничего не происходило. Может, не так она их кидает? Или не туда? Или этого недостаточно?

Выкинув в очередной раз две шестерки, Шандар вздохнула, оставила кубики внутри артефакта и закрыла его. Надо обратно Синельникову отдать — пусть продолжает свои дурацкие опыты. Хоть при деле будет. А то, как у него безумная идея возникает, сразу к ней прибегает делиться. И не смотрит, совещание у нее или время отдыха — прет напролом. Никакой секретарь его удержать не может.

Дел и кроме связи было предостаточно. Но всё рутинные — распорядиться о выдаче материалов со склада, разобраться с недостаточным снабжением одним и превышением другим, решить конфликты между лабораториями, которые не могут полюбовно договориться, а апеллируют к начальству. Об отдыхе только мечтать приходится. Вот никогда о нем не думала, а сейчас тянет чего-то. С артефактами явно завязли. К тому же из энтузиастов только Синельников и остался. Остальные лишь делают вид, что заданием начальства занимаются, а сами потихоньку свои эксперименты ставят. Нужное дело, конечно, но не то. Придется официально подтверждать положение вещей, а то урон авторитету начальника колонии.

Шандар вызвала секретаря, продиктовала приказ, по которому все артефакты передавались Синельникову, а остальные физики переводились на работу по ранее согласованным планам.

Пусть уж каждый делает то, что ему нравится, но ради общих интересов. Перспективы колонии уже не казались зель такими туманными, как раньше. Поселение землян уже крепко стояло на ногах.

— Кажется, связь у нас будет! — в кабинет из приемной ввалился Синельников, толкнув дверь плечом. В руках он держал артефакты и оборудование, которое Шандар не смогла идентифицировать.

Зель с интересом смотрела, как физик раскладывает у нее на столе всё, что притащил, и ждала продолжения.

— Вот! — наконец сказал он, разложив приборы и плоский артефакт, и подсоединив их друг к другу длинными кручеными проводами. — Это теперь наша связь! Я даже уже что-то слышал! Ну, помехи, конечно, и язык непонятный, но всё равно — действует!

Энтузиазм Аркадия подкупал. Хотелось верить, что он не ошибается, и, как только он всё включит, связь моментально наладится, причем, самого высокого качества, вплоть до изображения. Хотя никаких экранов зель и не видела.

— Как работает? — спросила Шандар.

— Сейчас я продемонстрирую, — Синельников потер руки. — Нужно положить вот эти шары в определенные впадины, кинуть кубики и, когда на них появится определенная сумма, передвинуть определенный шарик.

— Какой? — скептически поинтересовалась Шандар.

— Не знаю, — честно признался Аркадий и развел руками. — Каждый раз — разный. И эффект тоже не всегда бывает. Но иногда — срабатывает.

— Какова вероятность?

— Три процента, — сконфузился Синельников. — Ну, да, недоработали еще. Так тут необходима большая выборка, а у меня просто времени не было.

— Ладно-ладно, я поняла. В случае неудачи есть на что свалить, — зель подмигнула.

Она разложила каменные шары по впадинам, не задумываясь о порядке, подхватила кубики и бросила их на мерцающую металлическую поверхность артефакта. Выпали четыре точки и две. Зель вытащила лазуритовый шар из угловой впадины и перенесла его в другую угловую впадину…

 

13. Земля

Дорога, покрытая темно-серым плотным материалом. Ярко-зеленые растения различной высоты по обеим ее сторонам. И высокое голубое небо с белыми обрывками облаков.

Не Сиба. Не Зельде.

Странный прибор связи получился. Не прибор, а телепортатор. А по виду и не скажешь. Зель посмотрела вокруг. Плоского артефакта, который давал шанс на возвращение, не было. Совершенно неопределенное положение, непонятное и неизвестное, как и прекрасная планета, на которую ее почему-то забросило.

Шандар закрыла глаза и попыталась вспомнить — где такое место в Галактике может быть. Мимо проскользнула обтекаемая машина, ударив плотным воздушным потоком. Зель открыла глаза и посмотрела ей вслед. Богатый мир. Населенный. Можно у любого спросить, а не думать.

Еще один автомобиль проскользнул рядом, и Шандар подняла руку, чтобы уж следующий затормозил. Она простояла так минут десять — не остановился ни один. Зель плюнула и пошла в том направлении, куда они все катились.

Долго идти не пришлось. После поворота Шандар увидела невысокое строение, возле которого останавливались машины. Из здания выскакивали несколько человек в одинаковой униформе, суетились вокруг остановившегося, потом убегали обратно, и машина снова трогалась.

Когда зель подошла к зданию, одновременно с ней подъехала машина и остановилась возле вертикальной панели с вирт-экраном в верхней части. Водитель опустил стекло, помахал рукой и прокричал: «Как обычно!» Еще никто из персонала не успел подойти к машине, как Шандар решительно встала у опущенного окна и с вызовом спросила:

— Это Земля?

Мужчина удивился, посмотрел на Шандар, увидел приятную невысокую девушку и с улыбкой ответил:

— Конечно. А что еще это может быть?

— Мало ли похожих планет. Вы не знаете, как попасть на космодром?

— Я могу вас подвезти, — мужчина улыбался всё шире.

— Как любезно! — резко ответила Шандар. — Надеюсь, вы не завезете ничего не подозревающую девушку в недоступное место, чтобы воспользоваться ее одиночеством и кажущейся беззащитностью?

Мужчина перестал улыбаться.

— Возьмите такси. Надеюсь, вам это по карману.

— Вовсе нет. Я намерена воспользоваться вашим транспортным средством. Хотите вы этого, или нет.

Мужчина дрогнул лицом и попытался газануть. Но Шандар мягко и плавно положила руку ему на шею и чуть сдавила. Водитель охнул и откинулся на сиденье. Тогда зель неспешно обошла автомобиль, открыла дверцу и села рядом с мужчиной. Тем временем прибежали служащие, сделали «как обычно», и убежали, торопясь обслужить следующего клиента.

Шандар тщательно выбрала точку на горле водителя и легонько уколола тонкой иголкой, которую вынула из плетеного запястья. Мужчина тряхнул головой, посмотрел на девушку и доброжелательно спросил:

— Чего-то я пропустил, извини. Куда ехать-то?

— На космодром, — любезно ответила Шандар.

— Ах, да! Вспомнил, — мужчина улыбнулся и выехал на трассу.

Ехать пришлось довольно долго. Они два раза ночевали — один раз в мотеле, другой — прямо на обочине, ели в придорожных непритязательных кафешках с одинаковым ассортиментом товаров и почти ни о чем не разговаривали. Зель совершенно не интересовал случайный попутчик, а тот, нацеленный на выполнение приказа, ни о чем постороннем не думал.

Шандар, сидя рядом с водителем, спокойно наблюдала за дорогой, отмечая то непривычную ей красоту природы — деревья, покрытые желтой и красной листвой, то, по контрасту, непритязательные постройки, иногда в плачевном состоянии. Больших поселений они не проезжали, что зель совершенно не расстраивало.

Постепенно дорога становилась шире и глаже, а машин, и грузовых, и легковых, — больше. Но только это указывало на приближение к крупному транспортному узлу. Если, конечно, такие узлы на Земле существовали. И когда из-за поворота появились первые предупреждающие щиты, а вдали — неясные контуры строений, Шандар разочарованно вздохнула: кому охота начинать со сложностей.

Космодром поражал своей провинциальностью. По крайней мере, по сравнению с Бриссом. Ни тебе кассетных пусковых, ни линейного взлетного поля, ни ангаров обслуживания по периметру. Пять взлетных столов, на трех из которых готовились к подъему допотопные межпланетники, невысокое стеклянное здание диспетчерской и зал ожидания на тысячу пассажиров. Администрация наверняка находилась где-то там, внутри.

Шандар скептически оглядела это убожество, высказалась в том смысле, что в колониях техника и то лучше, отпустила водителя и, не глянув напоследок на человека, пошла внутрь. Зал ожидания зель миновала без помех и сразу открыла дверь с надписью «Служебный вход. Только по пропускам». Первого же служащего, который поспешил предупредить ее желания, она незлобно послала. Его руководителя, пришедшего на обиженный запрос, Шандар отправила обратно — спокойным ласковым голосом. Вышел менеджер, но и он не смог остановить настойчивую посетительницу. Шандар целеустремленно двигалась в выбранном направлении, легко уклоняясь от пытающихся задержать ее людей.

Конечно, теоретически она могла бы обратиться в пункт связи при зале ожидания, но внешний вид космодрома явно намекал, что кроме радио там ничего не будет. Но служебная связь — совсем другое дело! Для себя владельцы космодрома всегда оставляли лучшее.

Шандар легко определила, где должен быть центр связи, а план эвакуации подтвердил. Оставалось зайти туда, попросить и получить требуемое.

Охранники ждали ее у заветной двери. Они не предполагали, что противостоять им будет воин. Зель знала возможности человека и знала свои. Не было смысла калечить или убивать кого-либо. Обездвижить и продолжить путь. Благо в запястье было еще предостаточно иголок.

— Так, ребята! — сказала она, хлопнув дверью и привлекая к себе внимание. — А предоставьте-ка мне связь!

— Какую? С кем? — мрачно отозвался один из мужчин.

— Мгновенку. Обычную. С Сибой.

— Заполните формуляр и встаньте в общую очередь. Это займет всего лишь пятнадцать минут, — ответил тот же мужчина. Остальные отвернулись и занялись своими делами.

— Если бы мне была нужна связь из зала, я так бы и поступила, — вежливо ответила Шандар. — Но мне нужно несколько другое. Понятно?

— Нет. Это не в моей компетенции. Разговаривайте с начальником — вон его кабинет, — мужчина показал пальцем на дверь и усмехнулся.

На первый взгляд металлическая дверь не поддавалась вскрытию без специального оборудования. Но только для неспециалиста. Шандар легко прошла туда, куда собиралась — к лицу, ответственному за связь. Ей даже удалось высказать все претензии по поводу нерасторопности и тупости персонала, который не может обеспечить ее требуемым видом связи.

— Слушайте, девушка! — начальник еле вклинился в паузу. — О чем вы толкуете?! Какая связь вам нужна? С каким кораблем? С какой планетой?

— Мгновенку. С Сибой, для начала, — привычно повторила зель.

— Это что такое?

Шандар сдержалась. Выказывать эмоции было совершенно излишним. Легче объяснить на пальцах. Терпение. Она сможет объяснить.

— Мне нужна связь с планетой Сиба. Мгновенная связь — без задержки сигнала при пересылке. Желательно, поскорее. Иначе, я намереваюсь жаловаться в вышестоящую инстанцию.

Зель не блефовала. Она вполне могла дойти, куда намеревалась, и начальник это чувствовал и терял уверенность.

— Не понимаю, — начальник центра связи действительно не понимал — видно было, как он нервничал. — Такой связи не существует. Да она и невозможна в принципе! И такой планеты я не помню — ее недавно открыли?

Зель устало присела. Кто-то из них двоих крупно ошибался. Если не начальник, то, возможно, она? Что-то такое Илья рассказывал про телепортаторы. Как-то они связаны с путешествием в прошлое. Ведь если она переместилась не только в пространстве, но и во времени, то могла попасть в то время, когда еще не было никакой мгновенки!

— Год? Год какой? — хрипло спросила Шандар.

Начальник молча кивнул на стену, где висела красивая картинка с желтым драконом, а под ней числа и названия. Зель пригляделась. Похоже на календарь. Но что за странные цифры наверху: 2086? Это какое летоисчисление? Древнее, что ли? Ну, она и попала… Как можно настроить передатчик, если его еще не существует? Сначала нужно его создать, а уже потом настраивать. Реально это? Теоретически — да. Если найти нужные материалы и подходящего специалиста. Потом переместиться обратно в будущее и наладить связь с Сибой. На этом и остановимся. Нормальный план. Надо претворять.

Очнувшись от раздумий, зель внезапно перебила бубнившего начальника центра связи:

— У вас есть коммерческие рейсы?

— Есть. Но это не ко мне…

— Понятное дело, — прервала его Шандар.

— И стоит больших денег, — докончил начальник центра связи.

— Само собой. Вы, конечно, не в курсе, где можно единовременно взять требуемую сумму?

— В курсе, — начальник, имя которого зель так и не удосужилась узнать, улыбнулся. — В банке.

— И где ближайший? — Шандар говорила лениво, не проявляя явного интереса, но отвечали ей незамедлительно.

— Вон там. В зале ожидания. Банк «Межпланетные перевозки». Успеха в получении кредита, — начальник уже едва сдерживал смех.

— Благодарю за информацию, — Шандар кивнула и добавила. — Где здесь ближайший выход?

Начальник, крайне обрадованный тем, что посетительница, наконец, перестанет к нему приставать со странными просьбами, показал направление. И даже распорядился по внутренней связи, чтобы ее беспрепятственно пропустили. Зель благодарно улыбнулась, и начальник смущенно покраснел.

 

14. Земля

— Воинское умение не является основанием, под которое может быть выдан кредит. Предъявите другое обеспечение: недвижимость на Земле или планетах и спутниках системы, постоянную работу в значимой социальной сфере, предметы, представляющие художественную ценность. Любое, на выбор.

Служащая заинтересованно смотрела на Шандар, пока та пыталась сообразить, чем из выше перечисленного она обладает. Вроде бы, ничем. Под будущее изобретение денег точно не дадут. Придется опять на внушении выезжать. Зель сосредоточилась, убрала всё лишнее из восприятия и вошла в псевдоконтакт со служащей банка. Ничего такого — средний человеческий экземпляр со средними способностями во всем. Лишь одна особенность — стоит блок от проникновения в разум. Сразу видно, что ставила не она, эта блондинка, а специалист. Хорошая предосторожность — меньше шансов у паранормов выудить деньги. Одна зацепка — блок против людей ставился. На этом его и можно обойти.

Зель раздвоила сознание, оставив одну из частей уныло биться в блок, демонстрируя активность. Вторая же, как ни в чем не бывало, поднырнула под блок и резво углубилась в чужое сознание. Читать чужие мысли и желания было некогда, да и что нового мог узнать высококвалифицированный воин у лица, не допущенного до интеллектуальной деятельности? Надо поставить задачу, слегка прикрыть привычными суждениями о… ну, да, пусть будет о мужчинах, и быстро вернуться.

Готово. Так, что там эта курица бормочет?

— О! Вам повезло! В перечне востребованных специальностей профессиональные военные — на втором месте. И, если вы назовете мне номер вашего контракта, я оформлю вам кредит. Хорошо?

— Хорошо, — подтвердила зель, — оформляйте.

Блондинка с той стороны барьерчика вытащила стандартный бланк договора, задала несколько вопросов об имени, месте жительства, цели кредитования и другую ерунду. На все вопросы Шандар отвечала по возможности правдиво: что зовут ее Шандар, фамилии не имеет, место жительства — планета Зельде, а кредит нужен для покупки билета на межпланетник. Девица записывала всё это с серьезным видом, не переспрашивая, видимо, полностью удовлетворенная ответами.

Зель прекрасно понимала, что кредит у нее будет лишь до первой проверки. Так что следовало поскорее использовать его и улететь отсюда. Хотя Земля была донельзя приятной планетой, если судить по видам природы, которые демонстрировались на экранах в зале ожидания. Шандар вдоволь насмотрелась на них, ожидая своей очереди на получение кредита. У нее даже вопрос возник: зачем люди покидали такую прекрасную планету и устремлялись в космос, создавая колонии на мирах значительно худших, чем метрополия?

Наверняка, здесь не было так хорошо, как показывали. Но все эти бесконечные зеленые, желтые, красные просторы, глубоко-синие воды океанов и морей, горы с ослепительными снежными шапками, горящие вулканы, красно-фиолетовые закаты, бегущие, плывущие, ползущие, летящие животные, идеальные и прекрасные — невероятно тянули к себе.

Шандар глубоко вздохнула, напоминая себе о делах. Кредит как раз оформили — служащая протянула зель универсальную карту. Шандар скупо улыбнулась и почти побежала к ближайшему магазинчику готовой одежды — как значилось на вывеске. Не исключено, что нужный межпланетник не будет ее дожидаться. А путешествовать без вещей не только подозрительно, но и неудобно.

Выбрав несколько комбинезонов по фигуре, пару удобной обуви, странную шапочку, Шандар докупила разную мелочёвку и специальный контейнер для переноски барахла в условиях невесомости. Оглядев еще раз полки, она зачем-то прихватила несколько компактов с записями земной музыки и проигрыватель к ним.

Теперь она вполне могла считать себя утонченной особой, отправляющейся в путешествие к иным мирам. Оставалось купить билет на нужный рейс.

— И куда вы хотите отправиться?

— На Дельту. Надеюсь, эта планета уже открыта?

— Зачем вам этот пустынный мир? Там нет ничего, что бы могло привлечь вас, такую красавицу.

— Уж позвольте мне самой решать, что может меня привлечь, — Шандар не собиралась поддерживать беседу. — Билет!

Служитель нажал на сенсор, и ему в руку выползла магнитная карта.

— Пожалуйста! Надеюсь, путешествие будет вам приятно. — Служитель распрощался дежурной фразой.

— И не надейтесь!

Шандар подняла с пола герметичный бокс, взяла карту и решительно впихнула ее в прорезь контролера, стоящего здесь же, рядом с кассой и проходом в предполетный накопитель. Звякнул сигнал, подтверждая, что карта успешно считана, открылись створки, и зель прошла в полетную зону, уже как бы и не считающейся частью планеты. Отсюда был один путь — на межпланетник. Выход обратно, в случае крайней необходимости, осуществлялся только через санитарный бокс — аналогично тому, как проходили все прибывшие с иных планет. Земля очень жестко относилась к проникновению любых инородных биологических объектов. На Луну — пожалуйста. Но только не на их прекрасную зеленую планету.

Зель в чем-то понимала землян. Но, кроме этого, она прекрасно знала, что до сих никто не обнаружил болезнетворных мокроорганизмов, которые могут благополучно жить на автохтонных особях с разных планет, как бы они не были схожи.

Но не будешь же надоедать чиновникам своими идеями о бесполезности того, чем они занимаются. Не поймут. А то еще охрану вызовут, чтобы унять не в меру ретивого доброжелателя. На данном этапе зель собиралась привлекать к себе поменьше внимания. Она спокойно вытерпела все предполетные процедуры, инструктаж о действиях пассажиров и экипажа в аварийных ситуациях, комплекс прививок, от которых жутко зудело место инъекции, и раздачу рекламных брошюрок, в которых вкратце рассказывалось обо всех планетах, на которых межпланетник собирался остановиться.

За часовую предполетную готовность Шандар даже успела познакомиться с несколькими пассажирами, которые явно увидели в ней объект для своих сексуальных устремлений. Ничего, это не страшно. Достаточно умело столкнуть их друг с другом, и они будут выяснять отношения между собой, забыв о ней.

План у Шандар сложился простой — прилететь на Дельту, найти шандар, добыть хлан и улететь обратно, на Землю. Или, если не получится из-за био-контроля, — на Луну. Зель вполне определенно подозревала, что научная мысль кучкуется именно на метрополии либо в непосредственной близости от нее.

Необходимый инвентарь она собиралась прикупить по дороге — перед Дельтой было еще три стоянки, каждая не меньше, чем по несколько дней, — а с ее кредитом покупка не составляла больших проблем.

Разгон и торможение до реперной точки у Юпитера составляли порядка двадцати дней. Сам переход практически не отнимал времени — что такое пятнадцать минут по сравнению с остальным путем? От реперных точек в пунктах назначения до нужных планет системы было значительно ближе, чем от Земли до Юпитера — три дня полета. Плюс недельные стоянки на каждом из миров. Так что путешествие до Дельты должны было составить около трех месяцев. Скучновато, но терпеть зель умела.

Развлекаться, как остальные пассажиры, летящие, в основном, до Петерсита, Шандар не хотела. На ее взгляд — сплошное занудство, либо непотребство. А излишне приставучих можно и послать, не разжимая зубов: так легче понимают. Так что вскоре она прослыла недотрогой, что совсем не остудило рьяных мужичков. Они старались изо всех сил, увеличивая натиск, и откатывались разочарованные: девушка абсолютно не воспринимала намеков и знаков внимания.

По-крайней мере, на межпланетнике можно было вдосталь отдохнуть, отдалиться от беспокойных мыслей о Сибе, об Илье, да и вообще обо всем, что не имело непосредственного отношения к предстоящей охоте.

Но и о поимке шандар зель думала недолго: планирование было ее сильной стороной. Всё выверено, отточено и приведено в боевую готовность. Небольшое усилие в нужный момент, и всё завертится само собой.

Так что остановку на первой планете зель проспала и даже не стала узнавать — куда прилетела. Любопытство характерно для молодых и глупых — так она считала. А себя ни к тем, ни к другим Шандар не причисляла.

На второй планете, Петерсите, Шандар тоже на поверхность спускаться не стала — заказала оборудование по почте с доставкой, чтоб не позже времени отлета, и сидела всю неделю в салоне, меланхолично рассматривая фото планеты. На орбиталке оказалось всё, что ей понадобилось, — Петерсит снабжался прекрасно, хотя цены и кусались. Товары доставили с местного склада, и зель даже смогла пойти поругаться с кладовщиком, который проигнорировал ее запрос на цвет герметичного бокса.

Последней остановкой перед Дельтой был Иолит. Корабль Шандар что-то выгружал, что-то забирал и летел дальше. Подробностями перевозки грузов зель не интересовалась: ей хватало своих забот. Информацию о планете Шандар получила не обычным способом — через сеть — а порасспросив некоторых членов экипажа. Те, наслышанные о красавице-недотроге, были так польщены ее вниманием, что выложили за пустой болтовней всё, что зель интересовало.

Знание не вдохновило зель: с приманкой оказалось сложнее, чем с оборудованием. И даже не из-за цены. Во-первых, животные были внизу, на планете, и надо было спускаться, а не сидеть на орбитальной станции. Во-вторых, животное надо было поймать или купить, а потом доставить на орбиту и пронести в свою каюту. А в-третьих, вывоз местных животных и растений с любой планеты был запрещен, и контрабанда каралась очень строго.

Всё это не смутило Шандар. Она предпочла сама убедиться в невозможности протащить на корабль животное с планеты. Для этого надо было достичь поверхности, побродить, поговорить с местными жителями, сделать выводы для себя, а потом уж действовать.

На удивление, это не заняло много времени: каждый час от орбитальной станции на поверхность планеты стартовала транспортная ракета, которая могла взять и пассажиров. Шандар подивилась такому странному способу перемещения — дорогому, уничтожающему природную среду, с повышенным риском для грузов и разумных, как в космосе, так и на поверхности. То ли дело космический лифт: пусть и не очень быстроходный, зато надежный и дешевый.

Ну, что ж — ракета, так ракета. Это может дать некоторый опыт. Шандар умостилась в противоперегрузочном кресле, закрепилась множеством ремней и послала сигнал, что готова к спуску.

Спуск прошел штатно, и вскоре зель уже стояла в накопителе космодрома, вчитываясь в надписи, выполненные авангардистским шрифтом, пытаясь понять — куда ей идти. Ну, конечно, на биостанцию! Такое впечатление, что люди первым делом устраивают на вновь открытой планете такую станцию, а потом начинают думать — нужна она здесь или не нужна. Обычно станция влачит жалкое существование, потому что биологический мир скуден, а финансирование и того меньше.

Станция на Иолите отличалась от других, подобных ей, в лучшую сторону. Новые высокие строения в стиле техно-модерн, центральное расположение среди других служб. Радиально расходящиеся монорельсовые дороги. Богато! Даже люди казались довольными и радостными.

С чего бы это им такое счастье? Выводы напрашивались сами собой: здесь торгуют чем-то дорогим или запрещенным. А раз так, то есть надежда, что и в покупке животного особых препятствий не будет. Торгуют, конечно, не многие. Но таких субъектов видно издали, для Шандар, по крайней мере. И наверняка они расположены в лучшем строении на этой планете — биостанции.

Зель не стала садиться на монорельс, а решила прогуляться пешком: всё же почва под ногами совсем не то, что корабельный настил. Работники станции, проходящие мимо нее, заинтересованно смотрели на незнакомую девушку, но никто не лез с назойливыми вопросами и предложениями. Шандар отличалась и от туристов, и от работников, и ее необычное поведение наверняка привлекло тех, с кем зель хотела встретиться.

Однако никаких предосудительных предложений по дороге Шандар не получила. Она спокойно дошла до биостанции, прошла через роскошный вход внутрь и обратилась к первому попавшемуся человеку, сидевшему так, что его сразу было видно. Табличка на столе сообщала, что он дежурный по станции.

Он вежливо выслушал Шандар и, на просьбу посмотреть местных животных, отправил ее в магазин.

— В какой еще магазин? — изумилась зель.

— В обычный, — объяснил дежурный в белом комбинезоне. — Местных лицензионных товаров.

— И чем же там торгуют?

— Увидите, — кратко ответил дежурный и занялся своими делами.

Шандар удивилась, но пошла, куда ее послали.

Действительно, над одним из входов в биостанцию, не видных со стороны космодрома, висел небольшой плакат с надписью «Магазин местных товаров». В дверь входили и выходили люди, и зель спокойно прошла вслед за ними.

После удушающей жары на улице здесь казалось прохладно — даже в помещении дежурного было жарче. Самого магазина как такового зель не обнаружила: лишь несколько стеклянных полок с товаром рядом с тамбуром и проходом внутрь станции.

За невысоким прилавком сидел человек в стандартном сером комбинезоне без знаков служб и квалификационных меток и равнодушно взирал на проходящих мимо людей в униформе. Они тоже им не интересовались. Но едва зель посмотрела на торговца, как тот оживился. Подозвал ее и начал демонстрировать свой товар.

Товар выглядел однотипно: скульптурные изображения ящериц различных видов и размеров из разнообразных материалов. Красные, лиловые, темно-зеленые, ярко- и темно-синие, черно-блестящие, желто-прозрачные, оранжево-гладкие, пестрые ящерицы в различных позах. Неподвижные, но словно готовые сорваться с места и бежать, прыгать или что там они делали в тот момент, когда их запечатлела рука художника.

Шандар засмотрелась на фигурки, не обращая внимания на продавца, который всё что-то говорил. Наконец, девушка остановила взгляд на самой понравившейся ей скульптуре и бесцеремонно перебила:

— Это что?

— Каменная ящерица, — ответил торговец.

— Из какого камня? — хмыкнула Шандар. — По виду — из бирюзы, я не ошибаюсь?

— Ошибаетесь, госпожа, — продавец учтиво склонил голову, извиняясь за допущенную им бестактность. — «Каменная» — это видовое название. А так она живая. Просто, когда ящерицы впадают в спячку, единственный способ защиты от хищников — притвориться камнем. Как видите, успешно. Видимо, где-то недалеко есть открытый выход месторождения.

— Вы не занимаетесь их разработкой?

— Нет, — продавец улыбнулся. — Мы предпочитаем торговать ящерицами различной окраски — это выгоднее.

— С кем же вы торгуете? Земля не допускает инопланетных зооформ.

— Мало ли в Галактике разумных рас, — туманно намекнул продавец.

Шандар решила немного сменить тему. Об инопланетных расах она могла поговорить и потом. Сейчас ее интересовал практический вопрос.

— Ящерица долго находится в спячке? Каковы условия пробуждения?

— До того момента, как температура не поднимется выше сорока градусов по Цельсию, она будет спать.

Зель раздумывала недолго. Сорок градусов в обычных корабельных условиях быть не может — некомфортно. Ящерица будет спать и выглядеть, как каменная фигурка. А на Дельте ее легко можно будет оживить — там пустыня, жарко.

— Какова цена?

— Этой? Бирюзовой? Пятьсот галактов.

Это пробивало существенную брешь в средствах зель.

— А нет ли чего-нибудь попроще? Скажем, гранитной?

Продавец разочарованно скривил губы и сказал:

— Самые дешевые — яшмовые. Берите. Сто галактов, и она — ваша.

Он водрузил на прилавок каменную пестро-зеленоватую фигурку в метр длиной и сложил на груди руки.

— Беру. Да, еще. Если она случайно проснется — чем ее кормить?

— Она ест всё. В том числе и небелковую пищу. Так что с пробуждением — осторожнее. И обязательно уложите ее в термостат. А пока я заверну ее в отражающую фольгу — она не успеет нагреться до того, как вы дойдете до терминала.

Продавец ловко обернул ящерицу широкой фольгой, подвязал дурацкой ленточкой и торжественно вручил Шандар, словно даря на день рождения. Взял у зель карту оплаты, сунул куда-то под прилавок, дзинькнул выдаваемым чеком и обеспокоено сообщил:

— Госпожа! У вас на счету не так уж много денег. Вы собираетесь улететь с этого мира?

— У меня есть билет, не беспокойтесь.

— Тогда вам повезло. Надеюсь, ваша покупка принесет вам радость и удовольствие.

— Да уж конечно, — отозвалась Шандар через плечо, покидая странный магазин.

А ведь прав продавец. До Дельты-то она долетит без всяких, а вот потом — кто его знает, что случится. Надо бы себя обезопасить от неожиданностей.

Не дойдя до таможенного терминала, Шандар остановилась и на всякий случай забронировала обратный билет от Дельты до Земли с рассрочкой оплаты.

Таможенники не обратили пристального внимания на праздничный пакет, который зель демонстративно держала на виду. Мельком глянули и махнули: «проходи!» Шандар даже немного разочаровалась: он уже была готова применить весь комплекс защитных мер, убеждения, давления и воздействия. Не пришлось. Зель даже как-то обиделась. Впрочем, чем меньше проблем — тем лучше. Лучше, но скучнее. Но ведь она не для развлечения всем этим занимается. Другая у нее цель.

 

15. Дельта

К охоте на шандар зель подошла со всем тщанием. Исполнять роль приманки Шандар не собиралась. Не для того она покупала ящерицу, чтоб ею любоваться. Помощников зель не требовалось. Когда ответственный дежурный на Дельте попытался ей объяснить всю опасность одиночной охоты, Шандар сказала лишь три слова, и тот замолчал.

На биологической станции, едва влачащей существование, Шандар выяснила, что про животное с искомыми свойствами никто не знает, но если она такое добудет, то его обязательно назовут в ее честь. Шандар фыркнула: еще чего не хватало.

Рыскать по всей планете в поисках шандар зель не хотелось. Проще обратиться к аборигенам — единственным, кто действительно мог знать места ее обитания. Биологи сообщили об одном из ближайших поселений, после того, как Шандар клятвенно пообещала не обижать местных жителей и притащить одно животное на биостанцию.

Зель взяла в аренду вездеход.

— Вам надолго? — спросил дежурный.

— До полного использования энергоресурсов.

Дежурный подумал и возразил:

— Как же тогда доставить вездеход обратно? Предлагаю вам использовать этот транспорт до момента, когда оставшейся энергии будет хватать на обратный путь.

— Разумно.

— Да, и еще. Хотя помощник вам и не нужен, но должен же кто-то вернуть его нам. В условие аренды входит пункт об обязательном включении в состав экипажа работника биостанции.

— Я не намерена оплачивать ему воду, питание и прочие жизненные удобства! — возмутилась зель.

— Это и не требуется, — дежурный сделал рукой отрицающий знак. — Наоборот, мы вам снизим арендную плату — я вижу, денег у вас на счету не очень много.

Шандар выпятила челюсть, передохнула и вежливо согласилась: деньги надо было экономить — казавшийся когда-то большим, кредит подходил к концу.

— Есть, из кого выбрать? — только и спросила она.

— Есть, — дежурный вывел на экран список и принялся просматривать список сотрудников биостанции, бормоча. — Этот на выездном, у этого жена рожает, Мишка с планом никак не разберется, у Нади — дежурство… Ага, вот. Николай Степанович и Костя.

Шандар скривилась.

— Посмотреть хоть на них можно?

— Пожалуйста.

Дежурный развернул экран, и зель увидела трехмерные изображения навязываемых ей людей. Один — мужичок средних лет, кругленький, с румяным довольным лицом. Казалось, даже его изображение излучало доброжелательность и настойчивый призыв: «выбери меня!» Второй — худощавый субъект, молодой, бледный, с томным взором, собирающийся сказать: «Ах, как вы все мне надоели» и отвернуться.

Оба не внушали Шандар доверия.

— Что, только эти? Их ни на кого нельзя заменить? — недовольно поинтересовалась зель.

— Чем это они вам не нравятся?! Оба — замечательные специалисты! По морфологическим признакам за пару минут любой из них определит найденное животное, классифицирует его, поймает, проведет сравнительный анализ и занесет в картотеку!

— Ну да. Только мне это зачем? Они водить умеют? Обучены навыкам выживания в пустынной местности? Могут сами о себе позаботиться, когда останутся одни? Не хотелось бы еще и за них отвечать.

— Они сдали тестирование по дисциплине «Правила поведения на планетах типа Дельта-П», — поджал губы дежурный.

— И каков результат? — живо поинтересовалась Шандар.

— В пределах допуска. Не более пяти ошибок из ста вопросов.

— Ага. И на чем они срезались? Вряд ли после теста они перечитали ваши правила.

— Вас не должно это тревожить. Если хотите, я проведу для вас и того, кого вы выберете, дополнительный инструктаж.

— Уж будьте любезны! И желательно — поскорее.

— Так кого из них позвать.

— Обоих, конечно. Я их так посмотрю. Да и второму наверняка невредно будет освежить в памяти «правила».

Дежурный скривился, но вызвал и Николая Степановича, и Костю.

Те прибежали даже скорее, чем ожидала зель. Наверняка прослышали о приезде ненормальной симпатичной туристки, жаждущей приключений на свою голову. Шандар их не разочаровала. Она уселась перед дежурным, сложила руки на коленках и приняла надменно-глупый вид. Биологи, как увидели такое чудо, во все глаза уставились на нее, забыв даже, зачем их приглашали.

— Да садитесь же! — дежурному даже пришлось повысить голос. Только тогда мужчины сели с обеих сторон от Шандар и чуть сзади.

— Приступим к инструктажу. Правила поведения на поверхности все помнят?

Мужчины кивнули.

— Аварийные сигналы, вызов спас-команды, системы альтернативной связи, первая помощь при тепловых и солнечных ударах, проверка снаряжения и оборудования, навыки поиска биологических объектов и воды?

Биологи опять кивнули. Ободренный их единодушием, дежурный поспешил закончить:

— Таким образом, считаю инструктаж законченным. Подпишитесь.

Шандар даже сразу не поняла.

— Всё, что ли?

— Конечно. А что еще вы хотите? У нас планета изведана, неизвестных опасных животных нет. Вообще с флорой и фауной негусто — только там, где открытая вода, что-то растет и бегает. Особо изучать нечего. Как только аборигены выживают — не понимаю. Но эту загадку мы скоро раскроем — по этому направлению аж пятеро работают!

— Кстати. Я вначале собиралась зайти в одно из их поселений. Костя меня проводит?

— Костя? — требовательно спросил дежурный.

Молодой человек радостно закивал, тогда как Николай Степанович заметно огорчился. Костя показался Шандар более гибким. В случае непредвиденных ситуаций, его можно будет заставить действовать, как нужно ей. А пока они сходят — прогуляются. Вряд ли аборигены согласятся сотрудничать, но попробовать стоило.

Абориген выглядел неприятно. Он сидел на горячем песке, прислонившись спиной к высокому черному камню, и, щербато ухмыляясь, разглядывал гостей. Его кожа, видная сквозь прорехи в бесформенном серо-желтом балахоне, казалась грязной и шершавой. Лицо покрывали странные бугорки, могущие быть чем угодно — от неизвестных рецепторов до язв смертельной болезни. Широкие желтые ступни с ороговевшими пятками и когтями на пальцах абориген вытянул до середины тропы, по которой шли зель и человек.

Шандар вполне допускала, что ее ощущения совпадали с действительностью. Первым побуждением было пнуть развалившегося разумного, чтобы он не мешал им пройти. Костя словно разгадал желание Шандар.

— Только не вздумайте его толкать, — тихо зашептал он. — Он только и ждет этого. Стоит кого-либо из них тронуть, как набегают все, кто только есть в селении, и требуют выкуп за причиненный ущерб.

Шандар хмыкнула и внимательно посмотрела в глаза сидящего. Тот не смутился, а осклабился еще больше, уверенный, что сможет спровоцировать незнакомку на действия, после которых ей придется платить всему племени. «Хороший навар будет. Долго кушать можно», — такие мысли явно читались на отталкивающем лице.

Зель сделала шаг, сгребла аборигена за шкирку, так что тот засипел, и хорошенько встряхнула.

— Слушай ты, падаль! Мне нужна информация. Скажешь пару слов — отпущу. А нет — так удавлю, мне не привыкать таких уродов в землю вгонять. Вассей! — Шандар презрительно сплюнула на песок. Абориген дернулся, то ли пытаясь освободиться, то ли подать сигнал своим, и зель встряхнула его еще раз. Из балахона посыпалась какая-то мелочевка, которую Шандар раздавила, с удовольствием наступив на нее ногой. — Эти-то, с биостанции, с вами носятся, пригрели нахлебников. А я — сама по себе. Что захочу, то и сделаю. Соображаешь? Ты скажи, я услышу.

Наглый взгляд сменился затравленным. Абориген показал себе на горло и засипел, намекая, что для разговора неплохо бы его освободить. Шандар посмотрела на Костю и многозначительно дернула головой в сторону. Он понял всё замечательно: вздохнул и отошел подальше. Зель разжала пальцы, и болтающееся тело шлепнулось на песок.

— Ты правильно сделала, что отослала человека, — пробулькал абориген. — Они — слабые. Ты — сильная. Говори. Мы ответим.

— Покажи руки, — сказала Шандар.

Абориген вытянул ладони вперед. Зель бесцеремонно рывком поддернула на его руках балахон и присмотрелась.

Левая кисть слегка отличалась от правой. Не было на ней ни царапин, ни шрамов, как на другой, хотя примерно на середине предплечья внезапно обрывался широкий шрам, идущий от плеча.

— Не ходишь в пустыню? Боишься? — нехорошо усмехнулась зель. — Как вы ее называете?

Лицо аборигена внезапно утратило всякое выражение. Он ничего не хотел говорить. Начни его резать, он всё равно будет тупо смотреть на мучителя, но не скажет ни слова.

— Я же знаю — кто это. И знаю, что от нее можно ждать. За ней я и приехала.

— Тогда ты понимаешь, что я не могу отвечать, — абориген заговорил очень тихо.

— Это останется между нами. Они, — зель кивнула в сторону Кости, — от меня ничего не узнают. Слово Шандар.

— Нет, постойте! Вы же не будете замалчивать важную информацию?! Это не по-людски! — вмешался Костя, который внимательно прислушивался к разговору.

Шандар не обратила внимания на Костины слова. Пусть говорит, что хочет. Ее это волнует меньше всего.

— А ведь я могу поступить по-другому, — зель приблизила лицо почти вплотную к лицу аборигена. — Скажу им, и ваше племя живо растащат для исследований. А сейчас вы свободны, по крайней мере. Ты не знаешь землян. Они всегда несут добро другим. Только это добро убивает почище зла. Но добро еще надо заслужить. Если они подумают, что вы мешаете им, вас не будет сразу. Я — другая. Мы смогли противостоять Земле. Выбор за тобой.

Абориген засипел, не раскрывая рта. Шандар не оставила ему выбора, хотя и говорила о нем. Отвратительная. И злобная. Нет у нее сердца. Никто не посочувствует обреченному народу. Одна возможность — оттянуть конец. А для этого — помочь ей. Сначала. Охота не всегда бывает удачной. Но как же это скверно…

Вытерев лицо ритуальным жестом сверху вниз, абориген склонил шею перед зель.

— Имя мое — Узуф. Твоя власть на мне, — обреченно сказал он.

Да, проводника она нашла. Он будет делать, что ему говорят. Но не больше. Этого достаточно — задерживаться на Дельте Шандар не собиралась.

— Пойдешь со мной…

— Я не хочу становиться ею! — слабо запротестовал Узуф. Столько мольбы вдруг прорезалось в его голосе, что зель чуть было не дрогнула.

— Не станешь. Я возьму хлан и уйду. Твоя жизнь — ничто. Или мне лучше забрать часть твоего тела?

Абориген вздрогнул.

— Проводишь до места, где ее легче встретить. Потом — иди.

Узуф занервничал и забормотал скороговоркой:

— Ты не бросишь меня? Она будет меня искать! Она убьет меня! Мой срок еще не пришел! Не хочу, не хочу…

Шандар поморщилась.

— Я довезу тебя обратно. Сейчас мы пойдем, соберем вещи, а утром, когда солнце покажется из-за гребня, поедем. Ты можешь взять с собой всё, что угодно. Только не проспи. Иначе нам придется тебя будить.

— Я буду здесь, — хмуро сказал Узуф. Всё его радостно-предвкушающее настроение испарилось после слов чужой женщины.

Костя, увидев, что абориген уходит в сторону своего селения, подошел к Шандар.

— Договорились?

— Конечно, — усмехнулась зель.

— Как вам это удалось? У нас совершенно не получается контакт с местными жителями.

— Это потому, что вы молодые, — пояснила зель.

Костя обиделся за сотрудников био-станции:

— У нас там люди разного возраста есть. Да тот же Николай Степанович, хотя бы!

— Да я не об этом, Костя. Опыт у вас ограниченный.

На это молодому человеку было возразить нечего, и он перешел к предстоящей охоте:

— Значит, завтра уже выезжаем? Что вы будете брать?

Шандар поморщилась на ненужность вопроса, но ответила:

— Вездеход, пищу, воду, приманку, оборудование.

— Какое? — не унимался Костя.

— Необходимое для транспортировки либо животного, либо хлана.

— Что, всё-таки, за животное?

— Ваши про него не знают, — фыркнула зель, — в стадии охоты оно прозрачно. Пообещали назвать его моим именем. Чудаки.

— Как же вы его увидите и поймаете? — интерес Кости разгорался.

— Для этого и нужна приманка. В момент насыщения прозрачность исчезает.

— А на что ловить собираетесь? Местные животные у нас под охраной. На искусственное мясо?

— Его я тоже возьму. На всякий случай. Но нет. Я привезла с собой каменную ящерицу. Пойдем, покажу.

Шандар повернулась и быстро пошла по песку, почти не проваливаясь. Легкая походка. Костя даже позавидовал. Ему-то приходилось вытягивать ноги после каждого шага. И только герметичность спасала от попадания мелких частичек в сапоги.

Кое-как догнав Шандар, Костя постарался больше не отставать — девушка шла не оборачиваясь. Отвлекать ее разговором от важных мыслей Костя тоже не рискнул. Они так и шли молча до шатра, в котором расположилась зель. Шандар откинула клапан входа, пригласила молодого человека войти и быстро закрыла обратно: не следовало перегружать климатизатор, который и так работал в этом климате на пределе.

Вытащила из-под кровати большой контейнер термостата. Откинула крышку и продемонстрировала биологу. Тот внимательно посмотрел на застывшую фигурку, потрогал ее пальцем, поковырял ногтем, зачем-то вытер палец о штаны и спросил:

— То есть, эта странная ящерица и есть приманка?

— Вы можете предложить что-нибудь другое? Себя, например? — зель нехорошо улыбнулась.

— Ну, зачем такие крайности, — Костя смутился.

— Вот что, Костя. Я вас всего лишь терплю, согласно договору о найме вездехода. Вы можете быть кем угодно — биологом, ксенологом, контактером, дизайнером, техником — мне это безразлично, в договоре это не отражено. Но будьте любезны не давать мне советы. Хорошо?

Наверно Шандар не смогла удержать любезное выражение на лице, потому что Костя сглотнул и принялся мямлить какие-то слова о том, что никогда, да ни за что, да ни в коем случае, что ее личное пространство ни в коей мере не будет нарушено…

Зель кивала головой на каждое его высказывание, чувствуя, что скоро засунет кляп в рот Косте и некоторое время подержит его там, чтобы юноша прекратил занудствовать. Только то, что им назавтра придется вместе ехать в одном транспортном средстве в непосредственной близости, останавливало зель от насильственных действий. С другой стороны, если он и в вездеходе будет так себя вести, то вряд ли она сможет выдержать это многословие.

Поэтому Шандар резко оборвала его и выставила из шатра, объявив — во сколько и где им встречаться. И чтоб не опаздывал. Потому как она его ждать не собирается.

Зель поднялась затемно. Поглядела на наружные датчики и принялась утепляться: пустыня за ночь сильно остыла. Выбралась из шатра, зевнула, покидала в вездеход то, что не сложила с вечера, свернула шатер и отправила его вслед за остальным.

Будить Костю не пришлось. Едва сборы закончились, как он появился. Буркнул нечто вроде приветствия, на что Шандар не обратила внимания, и полез на пассажирское место. Почти тут же пришел Узуф. Двигался он бесшумно и загодя предупредил о своем приходе. Весьма благоразумно с его стороны — Шандар могла среагировать на него, как на источник неизвестной опасности, и выстрелить.

Погрузились. Поехали. Не новый вездеход тонко дребезжал корпусом, мотор иногда взрёвывал, но гусеничная машина шла ходко, переваливаясь через песчаные гряды. Красные пески в предрассветном тусклом свете отливали темным пурпуром, и Шандар постоянно отвлекалась на странную холодную красоту.

Узуф молчал. Показав в начале пути направление, он утонул в кресле бортинженера, набычился и лишь иногда мрачно посматривал на видовые экраны. Видимо, Шандар хорошо держала направление, и вмешательство проводника не требовалось.

Костя сначала задремал, потом отклонил спинку кресла назад и демонстративно заснул, чуть похрапывая. Через час Узуф легко дотронулся до Костиной руки, потом потряс его за плечо чуть сильнее и, убедившись, что тот не просыпается, придвинулся к Шандар.

— Человека нельзя допускать до нее… — зашептал Узуф, противно дыша зель в ухо. — Ты — другая. Уйдешь, а они останутся. Будут ее искать, ловить. И тогда на мир обрушатся беды…

— Так и будет, — подтвердила Шандар. — Но Костю я оставлю в вездеходе. Мы пойдем вдвоем, ты и я, — ведь должен же кто-нибудь нести хлан.

Узуфу не понравилось последние слова, но возразить он не посмел. Уселся обратно в свое кресло и сделал мрачное лицо: «Делайте, что хотите, а я всё равно против и останусь при своем мнении».

Шандар вела машину неспешно, чтобы успеть либо повернуть машину по слову проводника, либо остановить. Но всё равно затормозила излишне резко, когда Узуф проворчал сквозь зубы: «Здесь!» Костю дернуло вперед, он проснулся и заполошно пробормотал: «Что, уже?»

— Уже-уже. Приехали. Вылезай, — скомандовала Шандар.

Костя суетливо вылез, чертыхнулся и чуть не полез обратно, на головы зель и аборигена.

— Ты чего?

— Жарко!

— Климатизатор включать не пробовал? — ехидно спросила Шандар.

— Ах, да! — Костя пощелкал ногтями по настроечной панели на рукаве и облегченно вздохнул. Заработал вентилятор, на лицевой щиток шлема опустились светофильтры, сразу превратившие ярко-красную поверхность в тускло-багровую.

— Останешься здесь, в вездеходе, — приказала зель.

— Почему это? — возмутился Костя.

— Потому. Во-первых, я так сказала. Во-вторых — я тебя взяла только для того, чтоб ты вернул вездеход на место. Так что, если мы погибнем, твоя задача — довести его до биостанции. Вести будешь по пеленгатору — надеюсь, это понятно?

— Понятно, — буркнул Костя. — Но хоть издали можно смотреть?

— Это — можно. Но не советую. Вдруг испугаешься, — хмыкнула Шандар. Зачем она подкалывала молодого человека, зель не могла себе объяснить. Скорее всего, потому, что в нем она видела человека, приставленного к ней именно для того, чтобы мешать.

— Я мог бы помочь…

— Контейнер дай сюда, — перебила зель Костю, показав на ящик.

Человек не стал возражать. Передал и уселся на крыше вездехода, чтобы лучше видеть — как это заезжая охотница собирается ловить неизвестное животное. Зель спрыгнула на песок, махнула рукой аборигену, и тот поспешил за ней. Они прошли по песку, оставляя четкие следы на волнистой поверхности. Остановились и огляделись. Ничего примечательно в этом месте, по мнению Кости, не было. Пустыня, как пустыня. Песок, редкие сухие ветки, торчащие из него, мелкие насекомые, спешащие по своим делам, причем, бегущие все в одну сторону.

Шандар перевернула термостат с ящерицей, вытряхнула ее на песок и взобралась на гряду камней, возвышающуюся метров на десять над песчаной зыбью.

— Она сюда не полезет, камни ей не по вкусу — тяжело по ним двигаться, только если уж очень голодна, — одобрительно пробормотал Узуф. — Да если и полезет, то медленно — всегда убежать успеем.

Шандар ничего не ответила. Она подозревала, что аборигены всегда видят эту тварь, в какой бы стадии та не находилась. И пусть. Если он заметит шандар, то хоть как-то среагирует, а это будет для зель сигналом.

— Сколько ждать? — тон у зель был деловитым. Она нисколько не сомневалась в успехе охоты.

— По-разному бывает, — Узуф медленно поворачивался, недоверчиво глядя на песок. — Лишь бы их слишком много не пришло.

— Посмотрим, — отозвалась Шандар, возясь с ящерицей.

Костя с интересом смотрел, как Шандар прикрепляет к шее каменной скульптуры стальную цепочку, и всё порывался что-то спросить. Наверно, что-нибудь о неадекватности некоторых охотников.

Второй конец цепочки зель вплавила в громадный булыжник — ей совершенно не хотелось, чтобы доставленная с таким трудом приманка убежала. Шандар разогнулась, еще раз напомнила Косте: «Сиди здесь» таким тоном, что тот даже не стал возражать, подхватила ящерицу с камнем и пошла от гряды.

Чем дальше она уходила от вездехода, тем хуже было видно Косте ее действия: раскаленный воздух, поднимающийся от песка, дрожал. В этом мареве люди воспринимались как дрожащие силуэты. А уж что они делали — можно было судить лишь по редким возгласам. Да и то, звуки изменялись настолько, что смысл фраз Костя не улавливал.

Климатизатор комбинезона привычно гудел, обвевая Шандар прохладным ветерком и сводя на нет неистовую жару. Сколько градусов в тени или на солнце, зель не знала. Лишь когда каменная ящерица зашевелилась, поднялась на ноги и принялась ощупывать песок вокруг себя раздвоенным языком, Шандар радостно заключила, что выше сорока. Так что приманка не будет выглядеть куском мертвого камня.

Ящерица прытко сделала несколько шагов по песку и остановилась, удерживаемая на месте цепочкой. Потом повернула направо и пошла по кругу, недовольно шипя. После такой долгой спячки ей наверняка хотелось подкрепиться, но съедобного ничего не было. Это привело ее в бешенство. Она встала и угрожающе замотала головой, вызывая на бой всех, кто посмеет подойти к ней. И такое существо нашлось.

Оно вряд ли думало. Кусок мяса находился перед ним, и его можно было съесть. Невидимое существо не имело врагов в природе, всё служило ему пищей. Да и кто осмелится напасть на растворяющего одним своим прикосновением? Только тот, кто ничего не знает об этой опасности. Ящерица распахнула огромную пасть и ухватила что-то невидимое.

Нет, шандар кричать не умела. Она издавала звук всем своим существом. Это было как удар землетрясения, как стон тысячи безумных китов, выбрасывающихся на сушу. Он пригнул Узуфа и Шандар вниз, к камням, чуть ли не распластывая их. Издали донесся вопль Кости, до которого докатилось эхо крика.

Но больше одного укуса каменная ящерица сделать не смогла. Ее плоть потекла с костей, втягиваемая хищником в себя. Только чавкающие звуки были слышны Шандар. И они не прекратились, пока от приманки не остался рассыпающийся скелет. Хищница обретала туманную видимость. При этом она вполне целеустремленно ползла к разумным.

— Большая… — простонал Узуф. — Не насытилась.

— Нет. Она чует хлан твоей руки.

Узуф отшатнулся.

— Ты обещала!

Зель кинула в приближающуюся шандар брикет замороженного искусственного мяса. Та с готовностью проглотила. «Ненасытная», — зло пробормотала Шандар и кинула второй брикет. Узуф вцепился зель в плечо и пытался оттащить ее назад. Но Шандар не сомневалась в своих действиях. Она спокойно ждала.

Хищник остановился, задрожал и вдруг рассыпался на множество мелких полупрозрачных комочков.

— Хлан! — удовлетворенно сказала зель. — Поднимай.

Узуф спустился вниз, собрал в горсть несколько кусочков хлана, и Шандар подставила очередной контейнер.

— Высыпай. Здесь он может храниться довольно долго. И давай поскорее — скоро он станет прозрачным.

Узуф принес еще несколько горстей, потом остановился, с ненавистью посмотрел на зель и сказал:

— Ты должна оставить хлан нам. Стариков нельзя отправлять на смерть без перерождения.

— Сколько тебе нужно? — зель понимала, что поступок Узуфа глуп и безрассуден, и от этого ее уважение к нему возросло.

— Три, пять, десять кусков! Всё!!

— Нет.

Абориген сник и поплелся собирать хлан дальше. Он брал его горстями и кидал в контейнер, услужливо пододвинутый поближе к нему. Зель меланхолично отсчитывала горсти и вокруг не глядела. Да она бы и не заметила приближающегося невидимого хищника. Еще одного.

Каждый раз, поднимая голову, чтобы ссыпать хлан из горстей, Узуф пугливо оглядывался. Аборигены никогда не брали столько хлана — иначе шандар сердилась и нападала. И он увидел ее. Атакующую.

— Она здесь!! — завопил Узуф. — Убери ее от меня!

Он прыгнул назад, не поворачиваясь, споткнулся, упал на спину, перевернулся и шустро побежал на четвереньках куда-то прочь. Шандар догнала его в два шага, схватила за шиворот и дернула вверх, поднимая на ноги. Потом пнула в задницу, чтобы бежал быстрее, и сама рванула вслед, не забыв драгоценный контейнер. Кто его знает, с какой скоростью может передвигаться голодный хищник, но если они успеют добежать до вездехода, можно считать себя спасенными — вряд ли шандар по силам растворить металл.

Да, они успели.

Тяжелый удар, от которого качнуло вездеход, настиг его, когда зель уже заводила мотор, а биолог, оставленный в неведении, пытался расспросить Шандар, что же такое случилось и почему они так быстро уезжают. И когда же, наконец, она собирается охотиться, и что это там делал абориген — молился, что ли? Ну, почему она молчит, ему же интересно, неужели так трудно рассказать?

Зель развернула вездеход по широкой дуге, выползла из водительского кресла, сказала Косте, что всё расскажет, а пока пусть он садится.

— Зачем? — не дождавшись ответа, он всё же пересел и спросил. — Так куда ехать-то?

— Домой. Веди, Костя.

— Что ж. Костины наблюдения дают возможность заключить, что вами открыто ранее неизвестное животное. Как и обещал, мы назовем ее вашим именем.

— Лучше не надо. Это весьма неприятное существо.

— В природе всё гармонично, и подходить к ней с человеческими эстетическими мерками бессмысленно.

— Ой, делайте, что хотите! — зель отмахнулась. — Всё равно я скоро вас покину.

— Надеюсь, вы предоставите нам биологический материал, собранный вами?

— Нет, — безапелляционно ответила Шандар. — Я ничего не собирала. Это, — она показала пальцем на контейнер, — инертный материал небиологического происхождения сложной неравновесной структуры. В случае нарушения условий хранения он теряет свои свойства. Я могу предоставить образец вещества. Вы его изучите, а потом отдадите мне.

— То есть, вы не охотились?

— Я искала этот материал, хлан. А свои действия я могу называть так, как того пожелаю.

Биолог не нашел что возразить. Да, Костя что-то видел. Но что — описать не мог. Ничего, на станции люди грамотные, разберутся. Если знаешь, что что-то существует, обнаружить его во второй раз значительно проще, чем открывать в первый. Так что эту девушку, Шандар, нет смысла задерживать. Образец изучим, раз она сама предлагает, а она пусть летит. И без нее хлопот хватает. Да с теми же аборигенами, которые с утра толкутся у станции и чего-то хотят.

Директор станции благосклонно кивнул.

— Хорошо. На этом и остановимся. Единственная просьба — поговорите с аборигенами напоследок. Вы знаете, у нас с ними контакт никак не налаживается, а у вас, вроде, получилось. Договорились?

Шандар вынужденно кивнула.

Она вышла из помещения станции и почти сразу столкнулась с Узуфом, который стоял ближе всех к дверям. Остальные стояли поодаль, но чувствовались, что дай сигнал, и они тут же подскочат, сомнут охрану и ворвутся на станцию.

— Ты зачем пришел?

— Нам не нужны люди в нашем мире.

— Если вы уничтожите этих, придут другие и убьют вас всех. Но может случиться и иное — вас вывезут в другой мир и изолируют от всего. Там не будет шандар. Хочешь этого?

Узуф промолчал.

— Я дам тебе кое-что. Что ты просил. Тогда, там. Это плата за ваше молчание. Ни одному человеку нельзя рассказывать всё о шандар. Люди, конечно, узнают сами. Но пусть это будет позже. Хорошо, Узуф?

Он мрачно смотрел на зель.

— Лучше бы ты скормила меня ей. Тогда я не узнал бы, как будет плохо после твоего отлета.

— Кому ты нужен — мертвый? Живи, радуйся! — Шандар одобрительно улыбнулась.

— А живой я не нужен сам себе. Но я не могу — сам. Я — слабый. Убей меня.

— Нет, — улыбнулась зель. — Возьми хлан и уходи.

Шандар стояла спокойно, с мягкой всепрощающей улыбкой на лице. И не было сил у аборигенов пойти против нее. Они действительно были слабы. Все.

 

16. Земля

Всю обратную дорогу Шандар не выходила из каюты: не хотелось вести пустые разговоры с попутчиками, что-то объяснять, придумывать всякую чепуху, нарочито улыбаться. И в какой-то момент обнаружить, что хлан пропал. Конечно, можно было сдать контейнер в сейф корабля, но даже это зель считала риском. Еду ей доставлял стюард, а она следила за контейнером и развлекалась просмотром картинок. Когда фотографии надоедали, Шандар включала новости. Всё в порядке: экспансия людей неуклонно расширяется, открываются новые планеты, пригодные для жизни человека, контакт с местными разумными неизменно налаживается.

Обычное правительственное официальное вранье. Хотя, это человеческие дела — какое ей дело до них. Шандар связалась с людьми только потому, что ее забросило в человеческий сектор космоса. Да и колонисты на Сибе — люди. И Илья…

Пусть вдохновляются мнимыми победами. Сейчас Шандар нужен квалифицированный физик, достаточно безумный, чтобы поверить ей и взяться за предложенную задачу. Его и нужно искать.

Порыскав в информатории, Шандар обнаружила не одного такого. Казалось, каждый из ученых имел какой-либо чудачество. И выбрать среди них одного зель была не в состоянии, поскольку знала предмет недостаточно хорошо.

Но стоп. Зачем ей искать физика? Пусть они сами ищут работу у нее!

И Шандар написала объявление о найме: «Требуется физик для фундаментального открытия. Не верящих в реальность прошу не беспокоиться». Осталось бросить его в сеть, и безумные физики, лишившиеся работы в силу своего безумия, так и набросятся на крючок.

Как ни странно, именно так и оказалось. Первые запросы пришли к Шандар еще до того, как она достигла Луны. Зель вежливо отвечала на каждый, назначая встречу на определенный день и время. При этом про место ничего не говорилось — Шандар и сама не представляла, где она обоснуется на спутнике. Некоторые почти тут же посылали второе письмо, в котором просили прислать указание места. Зель отвечала, что об этом напишет им дополнительно.

За этой перепиской время пошло быстрее. Шандар чуть не пропустила высадку. Стюард оторвал ее от информатория, напомнил, что пора выходить, а воспользоваться общественными кабинками она может в любом месте спутника.

Зель забрала багаж и гордо прошествовала в шлюз, а оттуда — в переходной гофр. Движущаяся лента донесла ее до таможенного терминала, где на нее взглянули, стукнули штамп о регистрации и посоветовали — где она может остановиться.

Снять комнату на спутнике Земли стоило сущие крохи — хватило и похудевшего кредита Шандар. Правда, за кислород, воду, тепло и другие бытовые услуги полагалось платить отдельно, но только в конце каждого земного месяца.

Едва заселившись, зель добавила в объявление свои координаты — куда обращаться соискателям. После чего улеглась на койке отдохнуть и подумать — первый посетитель должен был явиться утром на следующий условный день.

Ее побеспокоили значительно раньше. Камера наблюдения пискнула и стала передавать изображение человека, подошедшего к входной двери ближе, чем на три метра. Он был мужского пола, лысоватый, с кривыми ножками и выпирающим животиком. Стандартный серый комбинезон на мужчине морщинился на плечах и коленях, словно он так и не смог подобрать его из нескольких десятков себе по фигуре. Тяжелые лунные башмаки, сбитые на носках, довершали наряд.

Он стукнул пару раз кулаком в дверь для приличия, а потом нажал на кнопку открывания. Шандар, оценив внешность посетителя, не стала препятствовать. Мужчина вошел, быстро осмотрелся и, увидев лишь молодую девушку, обратился к ней:

— Добрый день. Моя фамилия — Вернин. Я — по объявлению.

— А что же предварительно не послали сообщение? Вдруг бы меня не было? — зель пыталась определить, что из себя представляет мужчина, но получалось не очень.

— Но вы же здесь, — заявил Вернин. — Кстати, вам еще требуется открытие?

— Да. Но конкурировать вам придется.

— Ага. У вас есть особые требования к кандидатам?

— Несколько вопросов. Вы хорошо прочитали объявление?

— Это первый вопрос? Да, хорошо.

— И в реальность верите? — продолжила она.

— Я, конечно, не верю, но что за открытие вы имеете в виду?

— Связь без задержки во времени на световые расстояния.

— Нельзя ли уточнить? На какие конкретно? — ученый попался въедливый.

— Световые года. В общем, от одной планеты до другой без потерь времени.

— Это же невозможно!

— Конечно! Для тех, кто не знает. Но я располагаю вполне реальными сведениями о такой работающей системе, — зель вложила в голос максимум убедительности.

— И что? У вас есть аналог? Или это всего лишь идиотская гипотеза? — Вернин не выбирал выражений.

— Нет, передатчик создадите вы. Я знаю, что это возможно. Я даже знаю принцип. Не знаю, как сделать технически. Но вам это будет вполне по плечу, — Шандар подбадривающе улыбнулась Вернину.

— Ну, я не знаю… — протянул он, остывая. — Это нарушает все современные концепции построения Вселенной.

— Кому, как ни вам, создать новую и доказать на практике ее верность?

Ученый задумался. Да, новая концепция — это интересно. А если, к тому же, ее свяжут с его именем… Неплохо посмотреть на коллег свысока. Дескать, вот вам и Вернин — неудачник и лентяй, — а до чего додумался!

— Я согласен. Как иначе? Предоплата будет?

— Посмотрим. Сейчас я введу вас в курс дела, а после этого и будем договариваться. Не забудьте о контракте.

Вернин на слова Шандар часто закивал.

— Значит, так. У меня есть определенное вещество биогенного происхождения. Если в одной из его частей возбудить определенный сигнал, то точно такой же сигнал без задержки возникнет и в остальных его частях.

— Сразу во всех? — уточнил Вернин.

— Вероятно.

— И как же отсечь ненужные сигналы? Ведь связь сразу со всеми не нужна!

— Вот и думайте, — ухмыльнулась Шандар. — Вещество хранится у меня в сейфе, но доступ к нему я вам обеспечу.

— Контракт?.. — напомнил ученый.

— Вот вы и составьте. Я ознакомлюсь и подпишу. Если надо — внесу правки. К работе можно приступить завтра.

Выпроводив ученого, зель отменила все назначенные ей встречи и вывела на экран список банков, отделения которых могли выдать кредит на Луне. Выбрала тот, что давал деньги без всяких условий, но с высоким процентом по выплатам, и заказала сумму себе на карту. Хорошо жить людям! Хочешь денег — бери. А потом можно проценты не платить, а скрываться. Или просто умереть — выплаты на наследников не переходят. Ну, ей это совсем не грозит — она уберется из окрестностей Земли и из этого времени еще до того, как придется платить по первому взятому кредиту.

Шандар нисколько не сомневалась, что Вернин справится с проблемой. Один прибор связи она возьмет с собой на Сибу, а второй оставит на Земле в укромном месте. Вернувшись на, она активирует прибор сигналом с Сибы, и связь будет налажена.

Кроме нормальных условий, свободы в выборе решений и оплаты Вернина ничего не интересовало. Всё это зель ему легко предоставила, лишь бы получить результат. Поставив срок выполнения работы, Шандар не следила за каждым его шагом, лишь изредка интересуясь успехами. Вернин односложно отвечал, что он всё ближе к цели. Как только будет, что предъявить, Шандар сразу же об этом узнает. На слова, что хотелось бы поскорее, ученый неизменно отвечал, что тогда и надо было ставить соответствующий срок.

Зель подозревала, что Вернин давно уже сделал работу, добился результата, а сейчас просто тянет время ради дополнительных денег. Однако ничего с этим поделать не могла — надо было назначать не повременную оплату, а по факту выполнения работы.

Наконец, за день до окончания срока, Вернин обрадовал Шандар словами, что всё готово, извольте получить изделие. Зель изволила.

Ученый работал в просторной двойной жилой ячейке, с довольно низкими, как и везде на Луне, потолками. Видовое окно, косо висящее на двух крючках, показывало стандартную картинку пейзажа за стеной. Механические захваты универсального робота было частично погнуты и торчали как руки странного земного божества. В одном из действующих захватов находилось то, за чем Шандар и пришла. Второй аппарат стоял на полу. Вернин патетически показывал на создание своих рук и ждал похвалы.

Прибор связи совсем не был похож на то, к чему привыкла Шандар. Всё было другим: размер, форма, цвет, кнопки на передней панели. Что у него внутри — можно было только предполагать.

— Испытания проводили? — деловито спросила Шандар.

— Вот сейчас и проведем, — ученый радостно потер руки. — Только каким образом это сделать? Переместится с одним аппаратом куда-нибудь за тридевять земель? А где гарантия, что один из нас не скроется? Один — чтобы завладеть аппаратом, другая — чтобы не платить положенную по договору сумму?

— Вы намекаете, что мгновенность передачи не проверить?

— Почему же? Если удалиться друг от друга хотя бы на восемнадцать миллионов километров, то запаздывание сигнала на минуту будет ощутимо, если связь не мгновенна. Здесь проблемы именно в доверии.

— А если второй аппарат доставить на Землю?

— Разница будет чуть больше секунды, — фыркнул Вернин. — Вас это устроит?

— Тогда продемонстрируйте сам факт связи.

— А это вполне возможно.

Ученый включил оба аппарата, объяснил назначение кнопок и скромно присел на крутящийся табурет в углу. Шандар включила динамики на том, который выполнял функцию приемника, и сказала несколько слов в передатчик. Слышно было изумительно, словно она говорила из двух мест сразу.

— Убедились? — довольно сказал Вернин.

— Да. Внутреннее устройство продемонстрируйте. Обоих.

Вернин вздохнул и принялся разбирать аппараты. Шандар в общих чертах помнила, что и как должно быть внутри устройства мгновенной связи. То, что она увидела, не совпадало с ожидаемым. Но с другой стороны, Вернин шел своим путем и у него могли быть свои технологические решения. Вполне возможно, что мгновенную связь открыл еще кто-то, а Вернина забыли.

— Ну, как? — спросил ученый.

— Пока — нормально. Но учтите, если обнаружится, что вы меня обманули, и я не смогу связать с Землей, я вас ликвидирую, — сказала Шандар.

— Что?!

— То самое. Я — профессиональный воин. И определить ваше местонахождение не составит для меня труда, куда бы вы ни спрятались.

— Но это в случае отказа работы аппарата?

— Разумеется. Если же всё будет в порядке, то вам ничего не грозит. Более того, я могу прямо сейчас передать вам права на ваше изобретение.

Вернин с минуту раздумывал, а потом нерешительно спросил:

— Вы действительно оставляете мне все права на средство мгновенной связи?

— Оставляю. Можете воспользоваться по своему разумению.

— Вплоть до патентования под своим именем? — Вернин не унимался.

— Конечно. Мне нужен сам прибор, а правами на него можете распоряжаться по своему усмотрению.

— Вы щедрый человек.

— Вовсе нет, — Шандар поморщилась. — Что мне нужно — я получаю. Остальное — для тех, кто работал.

Вернин вздохнул, закусил губу, подвигал челюстью и сказал, уже почти прощаясь:

— Всем бы быть такими, как вы. Не ожидал, признаться. Знаете, собирался в последний момент подменить аппараты, а потом воспользоваться ими. Деньги-то всем нужны. Теперь не буду.

— Деньги — далеко не всё, что нужно человеку или другому разумному. Прощайте.

Но Вернину почему-то не хотелось расставаться с девушкой.

— Вы теперь куда?

— Пока не решила.

— Если у вас подвернется какая-нибудь работа для меня, всегда буду рад ее выполнить, — Вернин наклонил голову, взял руку Шандар и приложился губами к тыльной стороне ладони, чем несказанно удивил зель. — Вот теперь — до свидания.

Шандар запихнула аппараты в сумку и вернулась в свою комнату. Еще немного усилий и можно будет возвращаться.

Чтобы попасть обратно, зель и не планировала пользоваться межпланетником: ее способ позволял обойтись и без этого. Абсурдный, но почему-то он казался ей единственно верным. Достаточно всего лишь вернуться в тот момент времени, когда она отправилась в прошлое — и она окажется на Сибе, а Синельников будет продолжать распинаться о возможности получения связи. Вероятно, надо вернуться в ту же точку, с которой она начала путь на Земле. Или не обязательно? Ведь планеты вместе с их звездами постоянно меняют свое положение относительно других звезд и планет Галактики.

А если вспомнить опыт Синельникова? Он не смог интерпретировать результат. Но теперь-то она может это сделать. Значит, что происходило? Обычная цепочка событий такова: бросок кубиков, вынимание шара и перекладывание его в другую лунку. Сразу вслед за этим происходит скачок в прошлое, к моменту, когда нужно бросить кубики. Для наблюдателя, если он не смотрит на часы, это выглядит, как возврат исходной позиции шаров. Как только им совершается первое действие в цепочке, человека переносит обратно к концу этой цепочки. То есть событие проскакивает мгновенно.

Синельников начал со второго события, поэтому и не понял ничего.

В ее положении иначе: цепочка правильная. А то, что ее отнесло значительно ниже момента броска, можно объяснить количеством выпавших очков, например, или другими факторами, скажем, какой конкретно шар она передвинула. Если артефакт действует именно так, то возврат в конечную точку цепочки может происходить автоматически. Видимо, достаточно просто пожелать вернуться к тому моменту, когда шар оказался в лунке.

Успокоенная собственными бредовыми теориями, Шандар купила билет вниз, на Землю. Хотя с Луны планета и виднелась наверху, но так уж повелось говорить еще с поры освоения спутника Земли.

Космодром, на котором высадилась зель, оказался тем же самым, с которого она начала свой путь. Это упрощало задачу, хотя ненамного: все дороги от космодрома Шандар показались одинаковыми, когда она вышла из здания космопорта. Она запомнила только примерное направление по сторонам света, а спросить у водителя, по каким местам они проезжают, посчитала ненужным.

Но сначала следовало оставить настроенный приемник. Вариант с захоронением в каком-нибудь тайнике Шандар всё же отмела. Швейцарский банк показался более надежным пристанищем. Кроме того, приемник надо было обслуживать, а на это требовались средства. Их Шандар практически получила, купив пакет акций одной малоизвестной, но в будущем преуспевающей фирмы. Дивиденды как раз покроют расходы и позволят вернуть взятые ею кредиты. Иначе существовала вероятность наложения ареста на ее имущество. А этого ни в коем случае нельзя было допускать.

До Швейцарии оказалось добраться проще, чем до неизвестной точки на российской дороге. Шандар села на самолет, вышла в Цюрихе, зашла в ближайший банк, за полчаса оформила все документы и дала инструкции, как обращаться с ее имуществом. Служащие явно привыкли к капризам клиентов и с приветливыми лицами выслушали и записали все пожелания Шандар. Потом она полетела обратно.

На космодроме наняла машину с водителем и погнала на запад.

«Здесь две дороги в ту сторону, — объяснил водитель, — практически параллельные. Вам куда?»

«Поезжай, — ответила Шандар, — я скажу, когда остановиться. И не забудь выдерживать скорость. Две ночевки будут».

Водитель пожал плечами: что ему. Он ко всему привык — к любым капризам богатеев. Его дело — ехать. А куда, как, пусть наниматель решает. Оплата почасовая. Опасаться только бандитов надо, а девушка на них не похожа.

Шандар молчала и смотрела в окно. Вид разительно изменился — листва с деревьев облетела, и местность было совершенно не узнать. Она опять ела в забегаловках: тех же, или других, совершенно похожих. Ночи провели на обочине — Шандар не сумела подгадать время, когда стемнело, к населенному пункту, а ехать в темноте запретила.

На третий день зель сказала «останови». Вышла из машины и долго осматривалась, пытаясь узнать место. Не узнала.

— Всё. Можешь уезжать.

— Вы здесь останетесь? — удивился водитель. Никакого жилья поблизости не было — ни рядом, ни в уже близкой тайге. Ни городов, ни поселков, ни деревень. Ничего на день пути пешком.

— Здесь.

— Пешком пойдете? — высказал предположение водитель.

— Полечу, — улыбнулась Шандар. — Всего хорошего.

Она дождалась, когда водитель развернет машину и уедет, встала у обочины и пожелала:

— Возврат в исходную точку.

 

17. Сиба

Зель вздрогнула от резкого писка пернатой ящерицы. Опять это болото! Хотя уже в чем-то родное, а всё равно — ненавистное. Мокро, гадостно. Фиолетовое небо, коричневые и синеватые растения — всё, как в тот раз, когда она впервые очутилась на Сибе. А вдруг и время то же самое? И не было полугода жуткой работы, и всё придется начинать сначала?

А сейчас узнаем. Сориентируемся и пошлем поисковый сигнал. Если она в нужном времени, прилетит скутер и заберет ее. Недаром она налаживала службу экстренной помощи. Для вызова достаточно сказать вслух кодовое слово и подождать.

Шандар сказала, уселась на кочку и задрала голову. Последнее, разумеется, зря: скутер можно было ожидать никак не раньше, чем через час.

Вскоре ей надоело бесцельное сидение, и зель принялась разглядывать какие-то растения, назойливо качающие ветвями перед самым ее носом. Коричневатые ветви были покрыты вздутиями, из которых торчали длинные сиреневые пряди, словно бороды. По этим бородам носились мелкие животные — насекомые, то останавливаясь, то кружась на месте, то сталкиваясь друг с другом. Рядом с растением прошлепала летающая ящерица, слизнула с десяток насекомых, чавкнула, выплюнула остатки и пошла дальше, не пытаясь взлететь.

Это жизнь. Ее принципы везде одинаковы, как бы не были различны видовые различия. Что на Земле, что на Зельде, что на Сибе. Везде можно обрести дом. И не важно, какого цвета там небо, вода, растения и солнце, звуки и запахи. В первую очередь важны люди. С которыми живешь вместе, которые делают с тобой одно дело и которым ты нужна.

Здесь ее дом.

От созерцания Шандар оторвал вибрирующий гул приземляющегося скутера. Он сел несколько в стороне от нее, пошел юзом по грязи, чуть не завалившись, и остановился, взметнув фонтан.

Из скутера выскочил Виталий и побежал к ней, разбрызгивая грязную воду, увязая, вытягивая ноги, делая два прыжка и снова увязая. Остановившись рядом с Шандар, он, не переводя дыхания, выпалил:

— Шандар!! Это ты!! Я рад, слушай, я рад! Думали — совсем пропала. Второй день ищем. Ты как здесь оказалась? — он всё говорил и говорил, не давая ни слова вставить зель.

А она смотрела на него, и еле удерживала внутренние веки от того, чтобы они сомкнулись. Зель не умеют плакать, как люди. Хотя иногда и чувствуют то же, что и они.

— Ты за мной? — немного глупо спросила Шандар.

— За кем же еще?! — подтвердил Виталий, не удивляясь вопросу. — Тут такое было! Синельников еле оправдался. Садись, домой полетим. Тебя ждут.

— Кто ждет? — зель уцепилась за проем и выдернула себя из цепкого болота.

— Все и ждут. От кого еще сигнал мог прийти? Кроме тебя — все на месте.

— И чего — не работают? — Шандар спрашивала какую-то ерунду, лишь бы не молчать, не дать себе расклеиться.

Виталий в охотку отвечал, не обращая внимания на состояние начальства, что работают, и сейчас она сама всё увидит. Шандар действительно была рада, но боялась показать это Виталию. Хотя он, вероятно, замечал, но тактично не заострял на этом внимания. Кто их знает, этих людей? С ними никогда нельзя быть в чем-то уверенным до конца.

Внизу, на площади перед администрацией, действительно собралось всего лишь человек двадцать — все начальники лабораторий и групп. Они спокойно наблюдали, как садится скутер, выходит Шандар, а вслед за ней — Виталий. Ждали, когда зель сделает к ним несколько шагов, и старались ничем не выдавать своего волнения. Когда между прибывшими и встречающими осталось несколько шагов, ряды отрепетировано раздвинулись, и к зель шагнул начальник биологической лаборатории.

Снетков потер ладони друг об друга и немного въедливо сказал:

— Заждались мы тебя. Пропадаешь, а нам думать, да гадать — то ли вернешься, то ли навсегда исчезла. По плану продолжать работать, или как иначе. Ты бы хоть распорядилась, что ли, чего нам делать в твое отсутствие…

— Григорьич! Кончай нотации начальству читать! Скажи ему лучше спасибо, что не бросило нас! — вмешался Федоров.

— А ты подожди, не мешай. Пусть Шандар узнает, каково нам без нее было. И как мы ее ждали…

Люди уже были не в силах оставаться на месте. Они бросились гурьбой к зель, чтобы приобнять ее, потрогать, убедиться, что это она, и что она действительно здесь.

Как мало нужно некоторым для счастья. И как легко бывает его дать другим. Шандар забыла все волнения, все проблемы, всё, что могло отвлечь ее от восприятия чистой человеческой радости…

И всё равно к делам перешли. Кто-то спросил по работе, и началось: вопросы, претензии, пожелания… Шандар отвечала, иногда задумываясь, иногда сразу. И был уже рабочий настрой, когда мелочи отвлекают и заставляют ошибаться. Не должно быть мелочей — их тоже надо решать.

Что-то не давала покоя Шандар. Какой-то момент она упустила из виду. Что-то не очень значительное, но существенное. За всеми этими встречами она никак не могла вспомнить… Ах, да! То, что отправило ее в прошлое. Ведь теперь зная, что оно такое, можно путешествовать в прошлое и даже корректировать историю!

Шандар повертела головой, углядела физика среди группы обступивших ее радостных людей, и спросила:

— А где артефакт?

Синельников замялся и, не поднимая глаз, ответил:

— Пропал. Только шары остались. Я сейчас их принесу.

— Не стоит, — остановила его зель. Она получила то, что хотела — надежную мгновенную связь. Которой можно воспользоваться. А путешествия во времени… Ни Илье не удалось второй раз использовать машину времени, ни ей теперь не удастся. Вселенная, или кто она там, не хочет, чтобы ее переделывали.

Она в своем праве.

— На связи независимая колония на Сибе. После длительного перерыва нам удалось восстановить передатчик. Форс-мажорные обстоятельства вынудили нас взять управление и снабжение колонии в свои руки, с чем мы успешно справились, благодаря усилиям всех жителей колонии. Таким образом, и фактически, и юридически мы являемся независимым миром, который может войти в Содружество на правах конфедерации. Голосование жителей Сибы по этому вопросу будет проведено сразу же после подтверждения Землей наших неотъемлемых прав.

Шандар видела в лицах людей, которые ей услужливо показывал экран внешнего наблюдения, что именно этого они и хотят. Ей даже не нужно было их спрашивать — она чувствовала желания каждого. Интересное чувство — быть выразителем действительных желаний многих граждан, связанных общей целью и судьбой.

В диспетчерскую заглянул Виталий.

— Правильно сказала! Теперь только подтверждения с Земли подождать — и всё. Думаю, не откажут они нам.

— Не откажут. Но нюансы могут быть. Подождите праздновать. Ответ пока не получен.

Зель махнула рукой, и Виталий вышел, прикрыв за собой дверь. Понимает… Они все всё понимают. Но надежда у человека — самое главное. Без нее нельзя.

Откинувшись на спинку кресла, Шандар прикрыла глаза и прогнала перед мысленным взором то, что происходило с ней на Сибе. Не было ошибок, кроме смерти Михайлова, за которые можно было себя винить. Но то, что она собиралась сделать сейчас, могло стать второй ошибкой. Фатальной. И зель всё никак не решалась. Так мало и так много. А всего-то — доступ к информаторию. Как глава колонии, она имела все права, чтобы воспользоваться им первой.

Шандар не забыла, ради чего ей нужна была связь. Она нервно, сбиваясь на сенсорах, напечатала:

Запрос:

Прошу предоставить информацию о местонахождении Манжос Ильи Константиновича…

Государственная переписка. Служебный файл:

Тема: О предоставлении независимости колонии на планете Сиба. 20 012.15 л.л.

Заявка на самоопределение написана грамотно и не вызывает нареканий. Тем не менее, считаю недопустимым возникновение сепаратистских устремлений в колониях.

Ответ : Предлагаю определить Сибу, как планету-заповедник, а колонистов назначить смотрителями заповедника. Таким образом, не будет создан прецедент по отделению колонизируемых миров, а формальные требования правительства Сибы по невмешательству центрального правительства в ее дела будут удовлетворены.

RE: Ответ : Пожелания принимаются к выполнению. Однако хочу обратить внимание на одну деталь. Глава правительства Сибы, именующая себя Шандар, не является человеком в биологическом смысле. Местонахождение ее планеты земным службам не известно. Кроме того, вызывает удивление ее высказывание о том, что она покинула миры Содружества в пятьдесят втором году локального летоисчисления, тогда как сейчас заканчивается пятнадцатый год…

 

Интерлюдия

— Купите доску!

На Бриссовской ярмарке можно встретить кого угодно, даже человека. Редко — покупателя. Продавца — практически никогда. Но нищего продавца… Или выглядевшего, как нищий. Потому что доска, которую он предложил мне, волшебно дисгармонировала с той чудовищной рванью, в которую он был одет.

— Купите! Она нужна вам.

Оборванец не просил, не приказывал. Он сообщал факт для осмысления. Я не стал возражать. Мне было не до того — я залюбовался открытой доской.

Гладкая поверхность из опал-серебра перламутрово поблескивала ровно настолько, чтобы не слепило глаз. Борта по контурам половинок из ханьского трехцветного нефрита медленно переливались от темно-зеленого к жадеито-белому. Края лунок с каждой стороны поля подмигивали золотыми искрами в толще желто-красной норанской яшмы. Узкие треугольники, каждый своего рисунка, словно языки темного пламени поднимались от каждой из двадцати четырех лунок на треть к середине поля. Узоры не были выгравированы или вытравлены: живые кристаллы с Кальцита, питавшиеся драгоценными камнями, добытыми на разных планетах, создали такое совершенство. Врастая в плоть опал-серебра, они оставили разноцветные, шершавые на вид, но идеально-гладкие на ощупь неповторимые линии чудных цветов.

В центре каждой половинки доски во втором слое тончайшего полупрозрачного серебра находился рисунок. Слева — круг из сибского чароита, где коричневые и сиреневые прожилки на фиолетовом фоне сплетались в пейзаж родной ему планеты с ее озерами, холмами, причудливыми деревьями и летающими оперенными ящерами. Справа — азурмалахитовый круг, в котором ярко-зеленые и насыщенно-синие волны уводили в глубины пресноводного океана Зельде вслед водяным драконам.

Узнаваемо. Планеты-заповедники, закрытые для свободного посещения. Чтобы отразить в камне их суть, мало быть талантливым художником. Надо побывать там.

Я осторожно дотронулся пальцем до опал-серебра и чуть провел, убеждаясь в его гладкости.

— Где ты взял это? — я старался говорить спокойно, не глядя в глаза продавцу. — Наверняка, дорогая вещь.

— Нет, не дорогая, — нищий хмыкнул, — у нее просто нет цены.

— Сколько же ты хочешь?

— Не много. Всего два хода.

— Что? — я не понял. Цена в несколько тысяч галактов не показалась бы чрезмерной. И ответ, что у меня никогда не будет столько денег, готовился легко слететь с языка, превращая предложение о покупке в шутку.

— Два хода игры.

Доска лежала на невысоком каменном помосте, у голых ступней нищего. А он сидел на корточках, локтями упираясь в колени, и ехидно глядел вверх, на меня. Я присел так же, как он, и с вызовом посмотрел в его темные глаза.

— Не игру?

— О-о! На одну игру зачастую тратится вся жизнь. Нет, всего два хода. Это малая цена. И я уйду. Доска останется за тобой — что бы ты ни выбросил.

Нищий достал из-за пазухи зары и положил их с легким стуком на бар — средний борт, разделяющий две половины доски.

— Ты ходишь первым, — безапелляционно заявил он, положив ладонь на доску и опершись всем весом.

Странно. Это было против правил. И вообще, говорил он так, будто я уже согласился с покупкой. Но почему покупкой? Отдача драгоценной вещи всего лишь за два броска зар выглядела попыткой избавиться от нее. Чем-то доска мешала владельцу. Что-то не устраивало его в ней. Череда преступлений? Кровавая месть? Наверняка без этого не обошлось — драгоценностям свойственно притягивать смерть разумных. Но никогда никого это не отвращало от владения таким предметом. Большинство стремится получить желаемое, невзирая на его прошлое.

Я не стремился. Мне стало интереснее сыграть.

Полупрозрачный кубик из огненного опала с черными точками на гранях лег мне в ладонь.

— Почему я? Разве не будем разыгрывать очередность? — осведомился я, катая кубик между пальцами, фиксируя его ребра.

— Здесь нельзя так, — как-то грустно сказал нищий, — не тот случай. У тебя нет выбора. Либо играешь на моих условиях, либо не играешь вообще.

Я качнул головой и подобрал второй кубик из сине-пурпурного танзанита с белыми точками.

— Какую играем? Длинную? Расставляй! — бесшабашная веселость наполнила меня.

Нищий запустил руку в лежащую позади него суму и вытащил горсть черных шашек — пятнадцать штук. Небрежным жестом он кинул их на одну половину доски. Так же небрежно кинул вторую горсть, белую, — на другую половину. Шашки сами выстроились в положенных им лунках. Мне досталось играть белыми. Ничего особенного не было в костяных кругляшах, не в пример самой доске. Такими играют где угодно и кто угодно — и контраст с опал-серебром был разительным. Оббитые по краям, с полустёртыми концентрическими кругами на верхних гранях, со щербинками и сколами, они прошли через тысячи рук и, быть может, не только рук.

Вслед за шашками нищий достал небольшой деревянный стаканчик и протянул его мне. Я молча взял его, опустил туда зары и хорошенько встряхнул, прикрыв ладонью. Потом выбросил кубики на поле, как выплескивают воду из стакана.

Зары ударились о доску, подскочили несколько раз, слегка замедленно, и остановились у борта.

— Ду-ег, — объявил бросок нищий, — хороший ход для тебя.

Ни о чем не думая, я сдвинул шашку на три лунки влево…

…Жарко. Пот стекает по лбу, скапливается на бровях, и тогда я смахиваю его пальцами. Ну, кто придумал тестировать оборудование в полдень, когда самое пекло? В нормальных фирмах работникам предоставляется технологический перерыв на время некомфортных условий работы. Но у нас главное — скорость и безумные сроки. Каждый раз боишься, что наделал ошибок лишь оттого, что устал, отвлекся, прикрыл глаза в ответственный момент.

Белое солнце слепит даже сквозь темные очки, пробиваясь между острыми иглами ярчайших зелено-голубых метелок пальмусов. Только они одни выдерживают — все остальные местные растения предпочитают выпускать побеги ближе к вечеру и прятать их утром. На закате солнце желтеет, и в ее лучах вспыхивают золотом полупрозрачные бабочки, летающие над оранжевыми, красными и белесыми листье-цветами. Только чудесные вечера примиряют меня с дневной жарой на Иолите.

Влажные пальцы скользят по тестеру, и я впечатываю большой палец прямо в плату. Черт! Придется писать объяснительную о непреднамеренной порче настраиваемой аппаратуры. А может, ну ее? Никто же не видел. Подумаешь, коснулся открытого контакта. Сейчас мы его обезжирим, восстановим оболочку из инертных газов и крышечкой закроем.

Руки уже делают, а мысль тревожит: вдруг авария? Не лучше ли доложить и переделать? Но привычное «авось» берет верх…

Зары лежали у борта, моя шашка стояла там, куда я ее поставил, а нищий вопросительно смотрел на меня. Дескать, ну, как впечатления?

— Это уже было со мной, — сказал я напряженно. — Всё, как тогда. Но зачем это возвращение памяти?

Да, я вспомнил тот случай. Последствия аварии оказались не фатальными. Ну, посидели два дня без света. Ну, получили двое суток авральной работы. Ну, испортили кое-кому отпуск. Ну, и что. Никто же не умер.

— Не оно, — сказал нищий, помотав головой. — Мой ход.

Он собрал кубики в стаканчик, крутанул их один раз и выбросил. Шеш-беш! Однако. Хорошо играет.

Нищий внимательно осмотрел доску, словно рассчитывая, куда ему лучше походить, хотя вариант был только один, и перенес шашку в крайнюю лунку…

…Окно распахнуто, хоть это и невозможно сделать на тридцать втором этаже. Свежий ветер, насыщенный запахами океана, гудит в оконных переплетах. Нет, это не я стою, чуть наклонившись вперед, опираясь всем телом на плотный воздух. Судя по отражению в закрытой створке, это — оборванец с ярмарки. Но сейчас он выглядит вполне преуспевающим бизнесменом. Я смотрю вместе с ним и одновременно как бы со стороны. Чужие воспоминания — вот что это.

Мыслей человека, в голове которого нахожусь, я не слышу. Лишь то, что происходит снаружи, доступно мне. Очень далекий шум прибоя. Сине-пенные волны, накатывающиеся на пляж, в котором желтый песок чередуется с черным. Периодически обнажается верхушка зеленой коралловой гряды, и тогда на нее сверху падает стая белых птиц, чтоб сразу взлететь, как только морская вода вновь закроет ее.

Такой мир один, его знают все, кто смотрит глобовидение. Петерсит — планета центральной власти. Здесь есть место только управленцам всякого толка и их обслуге. Ничто не должно отвлекать власть от принятия решений.

Именно это и пытается сделать будущий нищий — решить. Я слышу, как он разговаривает сам с собой:

«Три варианта. Первый, самый простой, — выйти из игры. Окно всё еще раскрыто. Не для меня. Второй — рискнуть. И, возможно, потерять на этом всё. Или приобрести многое. Третий — не делать ничего. Игнорировать саму возможность. Пропустить волну через себя. И лишь когда она схлынет, вернуться к делам. Решай, Акхам, решай».

Акхам с силой захлопывает окно, но продолжает смотреть на океан, на полосатые черно-белые и красно-белые сардониксовые скалы, на несколько синих и оранжевых парусов, подскакивающих в такт волнам.

Потом садится за обширный рабочий стол со встроенной в столешницу красного дерева клавиатурой, включает вирт-экран и старательно печатает:

«Первый раз я выбрал риск. Теперь же — спокойствие. Запомни это. Тебе говорю»…

Передо мной на корточках сидел не нищий. Нет, человек остался тем же, пусть и несколько пополневшим. Сам его вид — одежда, ухоженность — говорил об успехе в жизни. Между нами лежала доска. Пять белых и шесть черных точек на зарах. И у него, и у меня снято по одной шашке.

— Что происходит? — спросил я.

— Играем, — неопределенно ответил Акхам.

— Что с тобой?

— Со мной? — бывший нищий пожал плечами. — Всё нормально. Я изменил свою жизнь. Ты видел этот момент.

Всё это показалось мне странным и неестественным. Необходимо было всё обдумать. Акхам не торопил со следующим броском. Я обхватил колени руками и посмотрел вокруг, на ярмарку, оторвав взгляд от опалового мерцания доски. Всё то же самое. Торгующие разумные со всех концов Галактики, не обращающие внимания на двух людей. Недалекий лес. Низкие постройки нашей станции. И доска для игры передо мной.

Мы оба сделали бросок. Сколько выпало на зарах — столько и пошли. И оба видели прошлую жизнь. Только, казалось, Акхам смог изменить ее, а я — нет. Не смог? Не захотел?

Я поднял кубики с доски и приготовился кинуть их. Ход нужно сделать обязательно. Во-первых, уговор, а во-вторых, захотелось кое-что проверить.

Стук зар о стенки стакана, легкие удары по опал-серебру и точки на верхних гранях.

Пяндж-ся

— Есть! — сказал я, занимая крайние лунки на обеих половинках доски…

…Белесое небо. Желтый лист, падающий на землю, чтобы через несколько дней стать бурым и сгнить под корнями. Я поднимаю его и встряхиваю, сбивая на землю капли и песчинки. Последняя осень. Мне хочется так думать.

На самом деле всё не так. Это не осень — весна. Деревья сбрасывают листья перед сезоном жары. И это не Земля — Гессонит. Но как же похоже на нее. Эта похожесть выводит из себя. Забываешь на минуту, где находишься, а потом вспоминаешь, и ноющая боль срывает дыхание.

Безумно хочется вернуться домой.

Непонятное место и время. В том смысле, что нет причин менять что-либо в этот момент моей жизни. Нет и повода. Я живу просто, по инерции. Как еще может жить человек, когда разрыв произошел давно, но ты всё думаешь и думаешь, что послужило его причиной и не находишь ответа.

А может, это был вовсе не разрыв? Вдруг — всего лишь нелепая случайность. Конечно, обманывать себя проще всего. Только зачем? Даже если она вернется, как ни в чем не бывало, и скажет: «Привет, как дела? Вот что-то захотелось с тобой поговорить», я не смогу ответить, что мне было плохо без нее. Я забуду о том, что говорила она перед расставанием. Забуду о боли. Чтобы в следующий раз, когда она уйдет, боль вернулась. Сладкая боль утраты.

Значит, я еще жив.

Я бросаю подобранный лист на шелестящий желто-золотой ковер и наступаю на него. Вовремя мне подвернулась работа на Гессоните. Жаль, что он почти неотличим от Земли.

Надрывный вой и удар, от которого земля неприятно бьет по ногам. Личный информатор, «ли», сообщает в ухо: «Аварийная посадка малого спасательного бота. Просьба явиться на место согласно штатному расписанию».

Будто я сам не знаю. Моя задача проста — обеспечивать работоспособность техники в момент аварийных работ. Если настройка не барахлит, а сейчас я не делаю ошибок, помня об Иолите, вообще не надо ничего делать. Сиди и смотри, как другие вытаскивают из бота, размазанного по площадке из лазуритового пластбетона, капсулы с людьми.

Кроме того, я знаю, как поступлю. Так же, как в первый раз. И пусть мне снова лепят выговор за нарушение трудовой дисциплины и увольняют по собственному желанию. Трое спасенных примиряют меня с этим. Один из них — Гарик, сейчас что-то надрывно кричащий в микрофон роботу, неловко переминающемуся у шлюза.

Мой экранолет шлепается вплотную к единому стенду спасения. Гарик в ярости бьет кулаком по стенду и убегает к роботу, чтобы вручную разбирать завал. Я не успеваю его остановить. Он уже там: орудует плазменным резаком, пинает робота, чтоб помогал именно там, где надо, и режет, режет перекрученные стойки и балки моно-стали.

Да, спасательными роботами можно управлять и непосредственно голосовыми командами — «ли» поможет. Да только робот не различает простых слов. Тех, что человек поймет интуитивно и сделает так, как надо.

Робот тупо стоит рядом с Гариком и пытается уловить смысл в его выражениях. Надо помочь. Я беру управление роботом на себя.

Я не волнуюсь. Это — работа. Здесь другие переживания. Они совершенно не похожи на те, когда долго подбираешь единственные слова, чтобы они совпали с тем, что ты действительно чувствуешь. А когда произносишь — понимаешь, какую глупость сказал, и нет возможности вернуть их назад и навсегда запечатать свой рот.

Не надо говорить. Надо делать.

Подхватываю руками робота осыпающиеся вслед за Гариком стойки, откладываю их в сторону. Поддерживаю сегмент обшивки, готовый рухнуть ему на голову. Отсоединяю крепления ближних капсул и оттаскиваю их в сторону, под манипуляторы тележек.

Гарик бросает мне: «Прикрой» и лезет внутрь, к дальним капсулам, хотя проще добраться до них через верхний шлюз. Обшивка бота ползет, сминаясь. Я четко вижу, как верхняя полусфера бота прогибается, что еще немного, и все капсулы вместе с Гариком раздавит тяжелым металлом.

Я останавливаю робота так, чтобы первый удар пришелся по нему, и сам бросаюсь к капсулам. Я почти уверен, что полиметаллическая махина на крепких ногах не сразу рухнет и даст мне возможность вытащить и Гарика, и еще несколько капсул. А то, что не во всех них есть люди, — совершенно не важно. Я же не могу знать этого наверняка.

И это выбор? Спасать или не спасать?

Конечно, я не смог вытащить все. Сколько успел. Гарик лежит на бетоне и грязно ругается в те моменты, когда кашель не бьет его о лазурно-белую поверхность. Дурак. Он даже не надел дыхательную маску.

Подбегает реанимационный комплекс на суставчатых ножках. Я вскрываю защитные капсулы. Все подряд — индикация заполнения выгорела. Пустая. Опять пустая. Комплекс гудит. Есть. Человек. Девочка лет девяти. Я вылавливаю ее из компенсационного геля и передаю реаниматору. Дальше. Пусто. Мужчина. Раны на лице, левой руке и груди — гель розовый от крови. Комплекс забирает второго пациента. Последняя капсула из тех, что я вытащил перед обрушением. Никого.

И требовательный звонкий голос из-за спины:

— Где моя мама?

Я не знаю что ответить. Даже не поворачиваюсь. Смотрю на горизонт, где лазуритовое поле соединяется с бирюзовым небом…

Большинство погибло до того, как бот вошел в атмосферу Гессонита. Даже вытащи я их капсулы — ничего бы не помогло. Заключение комиссии было однозначно в мою пользу. И я ничего не мог изменить. Ни в первый раз, ни сейчас.

Неужели я не могу попасть в тот момент, когда реально поступил не так, как хотел? Ведь было…

Акхам глядел на меня с некоторым удивлением, словно не произошло то, на что он надеялся. Он дотронулся кончиками пальцев до зар, словно проверяя, действительно ли на верхних гранях пять белых и три черных точки, и пододвинул их к себе.

У Акхама — последний ход. Он бросит зары, передвинет шашку и уйдет, так и не ответив на незаданные вопросы.

— Почему я оказался не там, куда стремился?

— Случай… — Акхам в очередной раз пожал плечами. — Реальность моделируется на основе многих и многих факторов. Тем, сколько катились зары. На каком кубике сколько очков. Где они остановились на поле. Какой ход сделал ты… — он тяжело поднял на меня глаза.

— Так что же такое — эта доска? — спросил я.

— Это — жизнь. Ее символ. Только тут переплетены свобода выбора и зависимость от случая. Никто в игре не может быть уверен в прочности и незыблемости своего положения — один бросок, и всё меняется радикально. Но ты можешь и просчитать возможные изменения на несколько ходов вперед. Человек в полной мере не властен над обстоятельствами своей жизни, но тем, что предлагает судьба — зары — он распоряжается сам.

— И как хочешь распорядиться ты? — усмехнулся я.

— Еще не знаю.

Акхам собрал зары, что-то неслышно пошептал над ними, потряс, прижал пальцы правой руки ко лбу, посмотрел вверх и прикрыл глаза. Шевельнул губами, будто продолжая с кем-то говорить, и высыпал кубики на поле.

Шеш-ег. При таком броске не было вариантов.

Акхам вздрогнул. Предупреждая ход, я показал пальцем на лунку, в которую он может поставить шашку. Акхам взял ее с головы и резким ударом выставил на поле…

…- Инга, Инга! Иди сюда!

— Сейчас, мама! — голос девочки разносится по всей прогулочной палубе. На стенах повсюду висят вирт-картины с видами Тсаворита — радостного зеленого мира. Где трава — хризолитовая, стволы и ветви деревьев — из демантоида. Где птицы с берилловыми перьями скачут с ветки на ветку. А шустрые белки топорщат изумрудную шерстку прежде, чем начать драку за орех.

Топот ног, и Инга радостно приплясывает около мамы, ожидая, что та скажет.

— Отец сказал, чтобы мы шли в каюту. Сейчас будет торможение — нужно прикрепиться.

Девочка грустнеет и исподлобья смотрит на Акхама. Тот кивает.

— А папа мне всегда разрешал смотреть стыковку, — с вызовом говорит Инга.

Женщина, стоящая рядом с ней, непроизвольно морщится.

— Акхам, ты же понимаешь, что Инга постоянно будет вспоминать Владислава? Развод решает далеко не все проблемы.

Акхам понимает. Но его голос настойчиво приказывает:

— Лида, нужно. Могут быть неприятности. Мне бы не хотелось…

Его прерывает рев сирены и низкий женский голос общего оповещения: «Несанкционированное проникновение. Пассажирам немедленно занять свои места. Экипажу — готовность ноль. Нападающие вооружены…» Голос прерывается хрипом, словно не автомат отключили, а пристукнули живого человека.

— Идите! Идите! — кричит Акхам.

Лида, ухватив дочь за руку, тянет ее к проходу в стене. Они скрываются, а Акхам идет по прогулочной палубе, нарочито жестко ставя ноги. Гулкий стук его шагов разносится далеко и возвращается эхом.

«В этот раз не буду стрелять. Отдам, и они уйдут. Все спасутся. Всем будет хорошо», — сумбурный шепот Акхама мне не нравится.

Навстречу выходят трое с оружием в руках.

— Где капитан? — спрашивает один из них.

— Я — капитан.

— Пошли в рубку, — бандит кивает сообщникам, и те подхватывают Акхама под руки.

Судя по замашкам, Акхама пленил главарь напавшей банды. Пройдя по прогулочной палубе, конвой поднимается по лесенке и заходит в рубку.

— Навигаторский планшет. Быстро! — бандит не шутит. Его иглопистолет нацелен Акхаму в голову.

— У меня нет его. Всё на автомате. У нас стандартный рейс.

Он лжет, я точно знаю. Хочет задержать грабителей? Отвлечь?

— Ладно, не надо, — бандит вдруг улыбается, — я узнал тебя. Где она?

Акхам молчит. Выбирает, как поступить? Или он уже решил? Жаль, что я не могу вмешиваться! Словно колеблясь, Акхам достает доску, открыв незаметную панель на пульте. Неверный ход. Если цель бандитов именно доска, то, заполучив ее, они сразу же ликвидируют свидетелей.

Уж лучше бы дрался. Тогда, возможно, погибнут не все. А так…

Главарь стреляет в Акхама. Тот падает вперед лицом, обездвиженный ядом. Один из бандитов что-то настраивает на пульте, потом с усмешкой поворачивается к лежащему человеку и говорит:

— У вас двадцать минут. А потом — пшик!

Акхам не может ответить. Он может только смотреть. И слушать.

Слышны далекие хлопки выстрелов, крики. И тишина.

Не хочется думать, что они пристрелили всех. Может, в спешке, кого-то и пропустили. Я не знаю этого. Наверняка не знаю.

Бандиты установили реактор на уничтожение и заглушили функцию автоспасения. Возможно, он сумеет восстановить ее. Если доползет. Хорошо — есть иммунитет. Яд из иглы почти лишил сил. Два шага. Но ползком это значительно дольше. Поднять руку. Повернуть тугой тумблер. Набрать комбинацию отмены. В глазах плывет.

Уходящее сознание фиксирует последнее.

На аварийном табло мигает оранжевая надпись: «Включена система автоспасения. Предположительная посадка на Гессоните»…

Ничего не изменилось. Мир остался прежним. Только нищего не было напротив. Да день клонился к вечеру.

И осталась доска. Теперь моя. И безумная возможность многократно прожить свою жизнь, меняя каждый раз по маленькой детали, проверяя, как оно отразится на моей судьбе и судьбе мира.

Да вот желания делать это — уже не было.

Подобрав зары с доски, я подбросил их на ладони и швырнул обратно просто так. И пока они медленно летели, приближаясь к гладкой поверхности опал-серебра, я повернулся и пошел, прикрывая глаза от яркого света красного диска, окрасившего всё вокруг в цвет моей жизни.