Вечеринка была в самом разгаре. Ребята в гостинной пили пиво и танцевали, на кухне кто то курил шмаль — оттуда явно веяло запахом гашиша. Все отдыхали в свое удовольствие. Я с трудом вывалился из туалета. Мда, похоже последняя затяжка была лишней. На ходу застегивая ремень, я направился в спальню к Блейку, чтобы проверить дочку, которую мы с Линой привезли с собой, потому что оставить ее было негде, а на няню не было денег. Я шагнул в комнату, и замер. Лина… Моя Лина, полуголая под Блейком!!!
— Ах ты шлюха!
— Уил, ты не так все понял!
— Шалава! А ты!? ТЫ?! Лучший друг, да!?
— Уил, да успокойся, мы все объя… эй, братан, убери нож! Что ты делаешь!? Нет! НЕЕЕЕТ!!! Кха-р-кх…
— Ты убил его! Уил, ты убил Блейка! Отойди от меня! Отойди! ААААА!!!
Несколько ударов ножом. Несколько мгновений темноты в голове…
Я рассеянно посмотрел на окровавленный нож в своей руке. Затем на два искромсаных трупа, лежащих на полу. Лина… мертвая… Господи, что я натворил?! Блейк… Черт, что делать!? Дверь неожиданно распахнулась:
— Я услышал крики… Черт! Уил, ты… ты убил их!? Положи нож! Положи нож, Уил!!! — заорал вошедший Кас, но я уже схватил его за длинные волосы, и чиркнул по горлу. Он забулькал, выронил бутылку виски, и упал.
Я снова оглядел комнату. В углу стояла колыбельная. В ней спала моя дочка… Я нежно взял ее на руки и, незаметно вышел на улицу. Открыв заднюю дверь, я положил ее на заднее сиденье своей любимого «Камаро».
Не нужен ей отец убийца. Лучше пускай живет в детском доме, чем со мной. Тихонько включив ACDC, я вырулил на дорогу, и поехал в сторону ближайшего приюта. До него было всего минут двадцать… Ника спала. Я остановился перед дверьми приюта. В груди неприятно покалывало. Может алкоголь? Да кого я обманываю… Вытащив Нику с заднего сиденья, я прижал ее к себе, крепко поцеловал и, оставив ее на крыльце, с силой постучал в дверь, а затем побежал к машине. Правда, далеко уехать мне не дали — остановили и задержали уже на первом посту…
* * *
— Мой клиент не желает отвечать на этот вопрос! — брызгал слюной мой адвокат. Я лишь усмехнулся про себя — он мог бы и не стараться. Меня и так посадят надолго. Убийство жены и двух друзей не спустят на тормозах, это точно.
— Мистер Сталли, а что скажете вы? — спросил меня судья.
— Я сожалею о произошедшем, Ваша честь. Если позволите — я бы хотел извиниться перед обществом за свое поведение, и попросил бы вас не смягчать приговор, — выдал я заготовленную давным-давно фразу.
Судья удивился:
— Что-ж, если вы так просите… Убийство было совершено в состоянии аффекта, поэтому смертной казни не будет. Двадцать лет в колонии строгого режима.
— Но позвольте… — начал было мой адвокат, но я его прервал.
— Не стоит, Додж, ты и так сделал все что мог.
Он замолчал. Ко мне подошел охранник, и вывел наружу. Что-ж, тюрьма-так тюрьма…
* * *
… К тому же там оказалось не так уж и плохо. Кормили вполне сносно, охранники не рыпались. Только вот поначалу на меня косо смотрели, и даже пытались пару раз отправить на тот свет — оно и понятно, убийца женщин, и все такое… Что-ж, одного такого смельчака успели отправить в санчасть с двумя вилками в ребрах, а второго так и не сумели спасти. Ложка, хоть и аллюминевая, в глазу не слишком способствует жизнеобеспечению… После этих случаев меня перестали трогать — я ведь сам ни к кому не лез. Через некоторое время стали появляться знакомые. А в тюрьме есть два вида знакомых — либо ты их, либо они тебя. Вот так я и начал настраивать под себя одних людей, и отваживать других. Познания в психологии, подчерпнутые во время периода, когда мы с Линой были хиппи, очень помогли, и скоро ко мне стали прислушиваться местные авторитеты. И все бы ничего, но я постоянно хотел сделать кому нибудь больно — и делал это все чаще и чаще. И не мог себя контролировать. Апофеозом моего психического расстройства стало убийство охранника. Вернее, он сам себя убил, а я ему помог морально. Ну и психически. Черт, в кого я превращаюсь?..
* * *
— Мистер Сталли, вы понимаете, зачем мы собрались здесь? — нееожиданно раздался в голове голос судьи.
— Да, ваша… честь, — выдавил я из себя.
— Что можете сказать?
— Что убил бы жену и друзей еще раз, если бы была такая возможность! — заорал я, почти не контролируя себя, — И вас бы тоже зарезал! И прокурора! Всех! Всех! Дайте мне нож, я покажу, как это делается!!!
— Уведите этого психопата, — поморщилась судья, закрывая папку с делом Сталли, — мистер Маршалл, мистер Эндерсон, вы уверены, что это человек вам подходит?
— Да, Ваша Честь! — нетерпеливо воскликнул поджарый Маршалл, — Он будет последним штрихом, для нашей программы лечения!
— Ну — ну… Мне будут нужны результаты, иначе он вернется в тюрьму.
— Результаты будут, — заверил Эндерсон, — через некоторое время обязательно будут…
* * *
Темнота… И это странное ощущение отрешенности… Я повертел головой — шею ломит… Снова темная камера… Значит, я уже вернулся с опытов. Черт, поять ничего не помню… Что же они делали со мной на этот раз? Я попробовал встать — получилось с трудом, и только со второй попытки. Шея болела неимоверно — наверное они переборщили с успокоительным. Несколько шагов по камере — и пол больше не крутится вокруг своей оси. В коридоре послышались шаги. Я подошел к окошку, и посмотрел наружу. Малкольм, сука! И Эндерсон! Я зарычал от бессильной ярости. Ничего с ними сделать в ближайшее время не удастся… Все время закован, все время под таблетками… Нужно сделать так, чтобы они приняли меня за нормального… Как, как этого добиться?!
Я сел прямо на пол, поджал под себя ноги и сконцентрировался. Попытался взять злость в кулак, и запихать поглубже, чтобы она ненароком не вырвалась… Ничего не получается. Еще раз! Нужно пробовать, пока не получится! Еще раз!
— Малкольм, ты только взгляни на это! — удивленно воскликнул Дин, смотря в окошко камеры Сталли. Малкольм подошел, и обомлел: если раньше Уильям либо спал, либо носился по камере и орал, царапал стены и пол, то теперь… он просто сидел на полу, скрестив ноги и… похоже, медитировал!
— Черт побери, Малкольм! Неужели мы сделали это?! Неужели мы его вылечили?!
— Похоже на то… — пробормотал Маршалл, — все равно прийдется провести кучу тестов и проверок, прежде чем мы убедимся в этом, но…
В этот момент Сталли открыл глаза, и посмотрел на докторов. На секунду в его глазах блеснули искорки ярости, но тут же исчезли. Он улыбнулся, и махнул рукой.
— Ты что нибудь понимаешь? — удивился Маршалл.
— Нет, — честно ответил Дин, — как за один сеанс новой терапии он мог вылечится?
— Без понятия… — пробормотал Малкольм, — Эй, Дерек! Приведи мистера Сталли в комнату для разговоров, окей?
— Хорошо, — меланхолично пожал тот плечами.
Уильям только усмехнулся про себя, видя, как охранник подходит к его двери. «Значит, я все таки могу прятать все ЭТО в себе… Интересно…»
— Сталли! Сиди тихо! — раздался голос охранника, отворившего дверь.
— Хорошо Дерек, я сижу тихо, — пожал я плечами.
Малкольм и Эндерсон за его спиной еще раз удивленно переглянулись.
* * *
— Ну что-ж, Уильям, могу тебя поздравить! — раздался голос из дверного проема. Я кое как разлепил веки, и сощурился от яркого света.
— Что такое, доктор Эндерсон? — хрипло спросил я.
— Как!? Неужели ты забыл?! Сегодня ночью нам привезли документы, заверенные окружным судъей! Он согласен с тем, что ты теперь абсолютно здоров, и безопасен для окружающих! И именно поэтому сегодня тебя выпускают! — жизнерадостно закончил Дин.
Из них двоих — Малкольма и Дина, последний мне нравился больше. У него хоть какое то чувство сострадания было, он действительно хотел помочь, не то что беспринципный Маршалл — тому было просто интересно, что произойдет дальше. А если воткнем еще один электрод? А если вколем еще дозу успокоительного!?
Я привычно обрубил эти мысли, не давая им взять верх над разумом. Нет, не для этого я несколько лет прикидывался спокойненькой овечкой! Не для этого терпел все эксперименты этих хреновых Франкенштейнов!..
Так… тихо, Уильям, тихо… успокойся…
— И правда! — только и смог выдавить из себя я, — я спросонья и не сообразил!
— Ну ты даешь! — рассмеялся Дин, — Собирай вещи, и выходи. Так, сначала распишись тут, тут, и тут. Я взял на себя смелость принести все формы сюда, чтобы тебя не задерживать! Ага, все, готово. Дерек тебя проводит до выхода. Всего хорошего! — махнул он на прощание, а я так и остался стоять посреди комнаты, сжимая обычную шариковую ручку в руке, и все еще не веря, что то, ради чего терпел все эти четыре года — свершилось. Черт! Я свободен!
* * *
Пять лет мне пришлось вкалывать на автомойке! Пять долбаных лет, пока я был под надзором, я мыл, вычищал и пылесосил чужие авто! Жил в гадюшнике, жрал всякие «чикен-мак-флури» и китайскую лапшу! Но я дождался. Дождался, черт возьми! За эти пять лет я идеально выстроил план мести своим мучителям! Специально выбрал автомойку, расположенную рядом с автосервисом, в который заезжал Маршалл, а жилье — по дороге, ведущей к дому Эндерсона. Я бегал рано утром, и придумывал планы мести Дину. Я работал, и думал только о том, как бы снести голову Маршаллу!
О, если вы считаете что я свихнулся повторно, спешу вас разачаровать — сойти с ума можно лищь единожды, а вылечится невозможно — только загнать все это вглубь себя, и надеяться, что оно не вырвется наружу. Я тоже поступил так, но я контролировал свою болезнь. Я знал, в какой момент она мне понадобится. Я все знал…
После полутора лет работы мойщиком, меня повысили до оператора. Еще через два года я стал менеджером. У меня появились друзья. По крайней мере, это они так думали. Мы пили пиво в барах, играли в боулинг — и неплохо играли — наша команда была лучшей в районе! Но каждую минуту, каждую секунду я думал о том, как буду убивать этих докторов…
Я навестил дочку. Она как раз поступила в медицинский колледж. Поначалу она мне не поверила, но я убедил ее пройти тест на днк, и рассказал ей всю правду. Вопреки всему, она не убежала, а наоборот, искренне сочувствовала, и очень обрадовалась, когда узнала, что я вылечился. Я думал, что не обязательно ей знать всех моих скелетов… Время показало, что я немного ошибался… Она приехала ко мне в ту ночь, когда Дин выехал за город по своим делам, я последовал за ним. Кто же мог знать, что моя дочка едет за мной? Когда мы оказались на пустынной дороге с Эндерсоном одни, я врезался в него. Естественно, он вышел разобраться. И получил ножом под ребра. А пока я его резал, приехала Ника. Я не успел спрятать труп, но она лишь сказала, что понимает меня. Что ей самой нравится убивать, и что она не может с этим совладать. А потом она взяла нож…
* * *
— Алло? Господин Дзижнев? Это доктор Ричикател. Да, да. Мы договаривались о встрече. Я свободен на неделе, и могу прилететь в Чехию. Нет-нет, ни в коем случае! Я сам все оплачу! Значит, через два дня, в аэропорту? Всего доброго!
Я положил трубку. Осталось закончить с Маршаллом, и можно будет лететь в Европу… В общей «гостинной» психушки иногда болтали о том, что в Чехии один из выходцев тамошней психиатрической лечебницы устраивает кровавые игрища между вооруженными до зубов охотниками, и беспомощными бомжам, или потерявшимися путниками. Я сначала не верил, но когда оказался на воле, случайно заметил в газете заметку об исчезновении группы американских студентов в Праге, и вспомнил эти росказни. Сколько сил, времени и денег ушло у меня на то, чтобы найти этого организатора! Я несколько раз летал в Европу, покупал тамошних полицейских, вбухал почти все свои сбережения в это. В итоге я добился своего — нашел господина Дзижнева, который и был организатором, втерся к нему в доверие, и напросился в гости. А дальше — дело техники. У меня были мысли, как освежить европейскую забаву. Было много мыслей… Оставалось только отомстить Маршаллу…
* * *
Малкольма убить было еще проще, чем Дина — сначала я подрезал ему на автомобиле тормозной шланг, а когда он разбился (жаль, что не насмерть), Ника в больнице ввела ему большую дозу очень сильного лекарства… Он умирал несколько часов, и никто ему не не помог… Тварь, так ему и надо!
Я зашел к нему в последние мгновения его жизни. Он со страхом посмотрел на меня, и прохрипел:
— Так это ты? Ублюдок. Я то думал… кха-кха… мы сделали из тебя человека…
— Ошибаешься, — улыбнулся я, и повернулся к Нике:
— Я лечу в Чехию, у меня там осталось много дел. Прилетишь?
— Нет, — покачала она головой, — мне еще практику нужно закончить. Если я исчезну вместе с тобой, это будет слишком подозрительно. Когда ты вернешься?
— Незнаю, — я вышел из палаты, и направился к выходу, поправляя больничный халат, — если что — звони по этому номеру, — и сунул дочери бумажку.
— Осторожнее там, — обняла она меня.
— Осторожнее здесь, — усмехнулся я, погладив ее по волосам.
Попрощавшись, я вышел, и сразу же направился в аэропорт. Предстояло много дел…
* * *
Попасть на кровавые разборки не составило труда. Я быстро вошел в доверие к организаторам, а мои познания в психологии пригодились при организации, и реконструкции шоу. О, я принес очень много нового в это захолустное игрище! Жертвам стали выдавать оружие, преследования стали проводиться не только на складах, но и в лесу, в пещерах и канализации…
Мы выбирали клиентов с умом, и не один из них нас не сдал. Деньги текли в карман рекой, и я вскоре смог позволить себе жить в особняке, ездить на неплохом авто, и открыть собственное дело — ну это так, для отвода глаз. Одна из девушек, которая была жертвой, и выжила — стала моим личным помощником. Пару раз приезжала Ника, правда ненадолго, и мы гуляли по Праге, а один раз она наблюдала за игрой. «Я бы хотела поучаствовать в чем то подобном» — заявила тогда она. Я испугался. Испугался, что могу ее потерять, если допущу, что она будет участвовать в чем то подобном…
Все шло как по маслу, пока мы не заметили тревожных признаков: — наши старые клиенты перебирались в другие страны, и переставали не то что участвовать — смотреть наше шоу. Поток денег уменьшился. А все случилось после того, как на одном из наших складов поймали грязного мальчишку. Мы подумали, что он был бродягой, потому что парень попытался стащить системный блок. Да, к охране мы относились немного… беспечно. За что и поплатились — сначала посадили Дзижнева, оправдав это махинациями с землей. Затем его компаньона. Я понял, что настала моя очередь, и пора сматываться отсюда. Что сказать — осознал я это очень вовремя…
* * *
Я стоял на мосту, поднеся к глазам бинокль. Ну как же так?! Как так получилось!? Где я мог проколоться?! Черт его знает… Однако несколько черных джипов возле склада, расположенного на краю Праги, говорили о том, что я чуть было не попался. Если бы не Майа, я уже был бы трупом. Или нет, сидел бы в бронированном фургоне, и ждал какого нибудь следователя, который бы меня избил по возвращении…
Мое дело, на которое я потратил последние несколько лет своей жизни просто рухнуло. Рухнуло, непонятно по чьей наводке. Тот мальчишка что то увидел… Нужно было убить его сразу…
Холодный октябрьский ветер дунул сильнее, и я поднял воротник. Холодает, черт! Ну давайте уже, заходите, что вы возле ворот мнетесь!
Словно услышав мои слова, группа спецназа зашла внутрь. За ними ввалились несколько полицейских. Я выждал еще пару минут, пока с другого входа зайдет еще одна группа — никогда не поверю, что на меня отправили лишь десяток человек!
— Бум! — тихонько прошептал я губами, и надавил на маленькую кнопочку на пульте, похожем на брелок автомобильной сигнализации.
Ба-бах! Крыша склада взлетела в воздух, из окон брызнули стекла, и рванулись наружу языки пламени. Одну полицейскую машину отнесло взрывной волной, и мне почудились крики горевшик внутри людей. Нет, расстояние слишком большое, я бы ничего не услышал, — усмехнулся я про себя. Сзади хлопнула автомобильная дверь, и из «Роллс — Ройса» вышла Майа.
— Доктор, нам пора ехать. Самолет скоро вылетает.
— Да, да, я помню, — отозвался я. Черт возьми, а ведь мне будет не хватать Праги! За эти годы я очень привязался к городу! Возвращаться в бетонный, затхлый Нью-Йорк совсем не хотелось, но… Только там был подготовлен плацдарм для моих идей… И на этот раз все будет… Намного интереснее.
— Поехали, — шагнул я к автомобилю, запахивая плотнее плащ. Ветер усиливался, и я подумал — а что если он меня отсюда выгоняет?..