Слаб ты, Буйнович, в географии! Пока шли по реке Неве, проиграл ты в детской игре витязям на знание русских городов. Нет в наших землях таких городов как Астрахань или Мурманск! А есть Барлин и Варин, Галин и Глазов, Гневков и Грибов, Кленов и Клинков, Копелов и Косин, Лесков и Лисов, Луков и Любов, Лютов и Марин, Маслов и Белов, Минцов и Миров, Пасов и Перов, Стрелов и Тетерин, Розток и Зверин... Не упомнить все названия!
Не стал рассказывать Алесь своим витязям, что все эти города и посёлки немцы переименуют - и станет Зверин городом Шверин, Розток - городом Росток, а Барлин - Берлином, стольным градом Германии.
Все тридцать витязей прекрасных были неровно распределены по красным ладьям. Дукович, которого Алесь иногда в шутку называл дядькой Черномором, шёл на "Волынце". Ярослав - на "Лютиче". Бронислав - на "Волке". Хотен - на свейском драккаре, поименованном божественным именем "Припегала". Сам Буйнович стоял на палубе 'Мары' и всматривался в туман, вставшим по-над озером Нево. Солнце уже взошло. Вскорости туман рассеется под его весенними лучами.
Буйнович мрачно оглядел своих пушкарей. Не пожелал Дукович брать свеев на борт, заявив: "Не надобно чужих!" Даже некоего отрока Свенельда, за коего просил-умолял конунг Кнут, не взял. Из-за некомплекта штатного расписания приходилось полагаться на благоприятную погоду и поветер. "Не приведи господь встретиться с варягами в морском бою при безветрии" - так думал капитан "Мары", когда флот шёл по Волынскому морю. Волынским его гости-купцы прозывают, а все прочие Варяжским зовут. Нет силы на море грознее боевых ладей варгов-варинов и ободритов.
Нево-озеро капризнее, чем Волынское море. Неспокойно здесь гуляет волна, коварен ветер, и без гребцов на озеро лучше не выходить. Но нет иного пути к реке Волхов. Там стоит город Ладога, первый стольный град Рюрика. Закрывает Ладога путь к Новогороду и к новому торговому пути, что ведёт к грекам.
"Ох ты буй тур, Олег Дукович! Пошто ты в благородные игры с врагом играешь! На хрена ты им велел передать, что 'Олег Дукович идёт на Вы'? Две недели выжидали на Нарове погоды да поветра, а тем временем твоё слово дошло до Рюрика и Хельги" - примерно так думал Буйнович, полагавший, что идёт не на войну, а ради молниеносного и рейдерского захвата Ладоги и Новгорода. А н-нет, объявил-таки войну Дукович!
Холодок, то ли от тумана, то ли от предчувствия беды прокрался по спине капитана "Мары". Его ладья шла первой, ибо он, подобно небезызвестному герою, выкатил требование Дуковичу ещё на выходе в Нево-озеро: "Командовать парадом буду я!" Слава всевышним, Дукович, зная значение слова 'парад', понял смысл фразы капитана "Мары" и пропустил "Мару" в голову кильватерной колонны.
По его команде подготовили пушки. С холодком в его душу проникло опасение того, что порох может отсыреть: до крепостицы на Волхове при вялом ветре - ох, нескоро дойдёт флот. Но за ближайшим мысом и островом, всё ещё скрытая туманом, Волховская губа! Дай боже... нет, не так, гордый сын славян! Скажи иначе! И капитан "Мары" отдал приказ:
- На всё - святая воля моя! Чехлы снять!
На следующих в кильватерной линии ладьях повторили команду.
- Картечью заряжай!
Одновременно, словно откликнувшись на его голос, из-за мыса и из-за острова появились смутно темнеющие в тумане ладьи. Три ладьи по правому борту и три ладьи по левому борту.
- Кор-робочку устроили ререги! - рокотал Алесь.
Мощь, с какой гребли соколики, поразила капитана. Затенькали стрелы. Кто-то вскрикнул на "Волынце". Лучники, увидев высокий защитный фальшборт, пускали стрелы навесом. Донёсся мат Ярослава с "Лютича": "Бойся...". С двух сторон ходко шли чёрные ладьи к "Маре". Прав был Милослав из Ругодива: не победить Дуковичу варягов. При обычном-то раскладе. Ясно, что за две недели стоянки на реке Нарове выведали они силы Дюковича!
Пушкари услышали команду:
- Целься верно!
Ладьи уже подошли метров на пятьдесят. Эту-то дистанцию и выжидал капитан "Мары", чтобы отдать последнюю команду, после которой - по уговору - пушкари должны действовать без команд.
- Пли!
Пушки выстрелили - и правый и левый борт окутались дымом. Алесь, узрев, что его выстрел разбил ладью с правой стороны, бросился к левому борту. Там один пушкарь промазал, а картечь из второй пушки угодила в корму, и боевая ладья соколиков замедлила ход: выстрел выбил двух гребцов, и ладья ререгов стала набирать воду.
Алесь помогал пушкарю. Пробанили ствол, зарядили стакан с картечью - и Алесь нацелил пушечку сам. Ладья подошла уже метров на двадцать. Выстрел - крики раненых! Изрешечённая крупной картечью ладья, уже набравшая воды, ушла на дно.
Капитан "Мары" глянул на ладьи в линии. "Лютич" справился с задачей: потопил соколиков и с правой и с левой стороны. А у Бронислава что-то не заладилось: пушкари "Волка" разбили только одну ладью. Соколики последней ладьи, что ещё была на плаву, уже забросили абордажные крючья. Дюкович на "Волынце" вышел из-за кормы "Волка", и выстрел его единственной пушки снёс соколиков с ладьи.
- Рупор мне! - прорычал капитан "Мары". Когда рупор подали, он крикнул:
- Ура флоту!
В ответ последовало троекратное "ур-ра!" Алесь улыбнулся, глянул на парус, понял, что вялый ветер, разогнав туман, сменился полным штилем.
"Волынец", отошедши от "Волка", пошёл к "Маре". В ожидании вестей, Алесь всматривался в озёрную воду, поглотившую славных варягов. Уже не породят они сынов, уже не родятся их внуки и правнуки, уже не будут звучать имена их потомков как виновников княжеских усобиц и кровавой купели на Руси. "На то воля моя!" - прошептал он и подумал, что всё ещё зыбко, и малейшая неудача в их авантюре приведёт к замещению погибших иными алчущими соколиками, причём такое замещение куда проще по сравнению с замещением одного вещества другим в дерьме в целях производства пороха (но сиё - бо-ольшой секрет для нынешней эпохи).
- Одолели ререгов! - воскликнул Олег Дукович.
- Рано ещё радоваться, - остудив пыл Дуковича, капитан "Мары" спросил: - Что там у Бронислава?
- Слетела пушка с направляющих, а пушкарю стрела руку перебила. Пушечку остудили да на место поставили. У меня один ранен. У тебя как?
- Бог миловал. Ждём поветра - и на Ладогу!
- Волки Борислава двоих из воды вытащили. Жить хотят - служить нам поклялись. Хельги, как сказывают, в Ладогу дружину привёл. А Рюрик в Новгороде сидит. Городище там малое да селище малое. Сам Рюрик стар стал, из нужника не вылезает.
- В нужнике его и замочим. Так бы всех работорговцев казнить! Зачем ты, благородный витязь, войну объявил? Неужто немцы каждый раз весточку шлют, когда идут на наши города?
- Так здесь не немцы, а свои.
- Если Хельги свой, то я Папа Римский! Не забудь хазарам весть послать, когда пойдёшь на них. Они те тёплый приём устроят.
Страшный ликом благородный Дукович смачно выругался. Он бы с радостью перемахнул через борт на свою ладью, да уже отпустил её, направив "Волынца" в середину линии. Давным-давно было обговорено, что Дукович на Ладогу пойдёт на "Маре".
Капризное Нево-озеро проявило свой норов: задул ветер, наполнил паруса - и флот Дуковича пошёл на Ладогу.