«После увольнения из ФСБ, – вспоминает Алла Николаевна, – сыну как ценному специалисту сразу стало поступать очень много предложений о работе».
«Почему из всех этих предложений он выбрал именно МЕНАТЕП и ЮКОС?» – спрашиваю ее я.
«Там люди все были порядочные, хорошие люди, умные».
В 1994 году Алексей Пичугин устроился в службу безопасности банка «МЕНАТЕП». Спустя четыре года, в 1998-м, после приобретения банком «МЕНАТЕП» нефтяной компании «ЮКОС», он перешел в НК «ЮКОС» и возглавил в ней отдел внутренней экономической безопасности в составе службы безопасности. На этой должности Алексей Пичугин заработал репутацию настоящего профессионала, требовательного, но справедливого руководителя.
Чем Алексей Пичугин занимался в службе безопасности ЮКОСа, вокруг которой порождено столько мифов? Я пытаюсь выяснить это у его бывших коллег по банку «МЕНАТЕП» и ЮКОСу.
Познакомившись в Хамовническом суде Москвы на судебном процессе по второму уголовному делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева с инженером по телекоммуникациям Константином Шабельницким, я поинтересовалась его мнением относительно работы в ЮКОСе бывших сотрудников КГБ, в том числе Алексея Пичугина.
«В то время, когда я с Алексеем познакомился, в девяностые годы, мы знали, что такое силовые органы правопорядка, где он раньше служил. В большинстве своем там была занята самая интеллектуальная часть общества. В банке “МЕНАТЕП”, в котором мне посчастливилось работать, Алексей был одним из тех людей, которые произвели на меня чрезвычайно благоприятное впечатление», – отвечает Константин Шабельницкий.
Он рассказывает мне историю своего знакомства с Алексеем Пичугиным:
«После Красногорского механического завода – я считаю, одного из лучших в Советском Союзе – я пришел в МЕНАТЕП. Михаил Борисович Ходорковский поручил мне очень важные дела, связанные с телекоммуникациями. Я уже отработал года два, почувствовал себя таким “монстром”, уже кое-что сделавшим, вероятно, уважаемым где-то человеком. Когда меня познакомили с Алексеем Пичугиным, я ему сказал: “Алексей, я сейчас разговаривать с Вами не могу, приходите ко мне ровно во сколько-то, допустим, в шесть вечера”. Он опоздал на несколько минут, а я, человек горячий, высказал ему за это. Я это помню не по своей памяти, мне Алексей это напомнил в одну из наших встреч. Алексей воспринял это нормально, не обиделся, и, несмотря на этот эпизод, у нас сложились хорошие отношения.
Почему я работал со службой безопасности? Мы занимались вопросами материальной части, то есть связанными с охранно-пожарной сигнализацией, телевизионным наблюдением, системой доступа, ремонтом копировальной, множительной техники, счетно-денежных машин и так далее. И приходилось ремонтировать, разумеется, обычную оргтехнику. Поэтому я знал очень многих своих коллег из управления безопасности. И вот, с Алексеем познакомились, и я был приятно удивлен его интеллигентностью, мягкостью, ироничностью. В общем, глубоко порядочный, потрясающий, изумительный человек.
И в этом, я думаю, что не ошибся. Мы с ним встречались нечасто, мы в разных совершенно плоскостях были. Но когда встречались – на праздниках МЕНАТЕПа, на праздниках ЮКОСа – мы всегда обнимались по-доброму, и всегда было, о чем нам поговорить».
Расспрашиваю Константина Шабельницкого об отделе экономической безопасности, который возглавлял Алексей Пичугин.
«Я не знаю всех функций отдела. Понятно, что их задачей было исключить поползновения на какой-то криминал, на воровство в том числе. Все структуры у Ходорковского работали, как часы. Каждый делал свою работу, и мы все знали, что работа каждого заслуживает уважения.
Конечно, все, что мы покупали (а Михаил Борисович очень много денег тратил на оснащение, и все в банке было по первому слову, по лучшему слову, очень качественное), нужно было проверять. Мы все всегда визировали все требующиеся документы, платежи в управлении безопасности. Если у них были вопросы, то на эти вопросы мы просто старались отвечать».
Руководителем службы безопасности ЮКОСа являлся Михаил Иосифович Шестопалов, по словам Константина Шабельницкого, «человек чрезвычайно компетентный и жесткий, в нормальном смысле этого слова».
Кстати, когда начнется «дело ЮКОСа», подавляющее большинство СМИ будут называть Алексея Пичугина «начальником службы безопасности», абсолютно забывая о том, что Алексей возглавлял лишь отдел в ней. Будет ли это делаться лишь по небрежности или же с чьей-то умышленной подачи – можно только предполагать.
Несколько вопросов я задала и непосредственно Михаилу Шестопалову.
Как рассказал Михаил Иосифович, он состоял в должности первого вице-президента НК «ЮКОС» и курировал, кроме службы безопасности, центр пожарной безопасности и аварийно-спасательных работ (в том числе его региональные центры и базы), а также центр экологической безопасности (и его экологические структуры на местах).
Важность всех этих служб для нефтяной компании с большим числом взрыво- и пожароопасных объектов в комментариях не нуждается.
В ответ на мой вопрос «Мог ли Алексей Пичугин без Вашего ведома, напрямую, получать распоряжения Леонида Борисовича Невзлина?» Михаил Шестопалов заметил:
«В Вашем вопросе, на мой взгляд, крайне неверная посылка. Попытаюсь объяснить. За 10 лет работы службы безопасности банка “МЕНАТЕП”, а затем НК “ЮКОС” это единственный случай привлечения ее сотрудника к уголовной ответственности. Надеюсь, понятно, что инкриминируемые Алексею преступления не имеют никакого отношения как к нему самому, так и к службе безопасности.
Функции службы безопасности как банка, так и нефтяной компании были четко прописаны в соответствующем уставе, регламентах и должностных обязанностях каждого сотрудника. Такие же инструкции были утверждены по каждому руководителю компании. Смею Вас заверить, что ни в одном документе не было прописано кому-либо совершать преступления, а какому-то руководителю предоставлено право отдавать преступные приказы. Это изначальная глупость, нужная понятно кому и служащая единственной цели – “притянуть за уши” к этому сфальсифицированному уголовному делу руководителей компании.
Проблема “кто кому мог или не мог давать указание” – абсолютно надуманная. Уже всем ясно зачем, почему и кем было организованно это дело. Думаю, эти люди в дополнительных комментариях не нуждаются».
«Решали ли Вы кадровый вопрос о приеме Алексея Пичугина на работу в службу безопасности? Если да, то какие его характеристики приняли во внимание? Имел ли для Вас значение тот факт, что Алексей Пичугин ранее работал в КГБ?» – также спросила я.
«Кадровые и оргштатные вопросы по перечисленным службам, в пределах утвержденных смет расходов и структур, решались мною самостоятельно, в том числе издание приказов о назначении их сотрудников и руководителей. Это было предусмотрено соответствующими регламентами компании.
На эти должности назначались, главным образом, офицеры и генералы запаса профильных организаций (министерство обороны, МВД, КГБ-ФСБ), имеющие соответствующее образование и значительный опыт работы.
В подразделения внутренней и экономической безопасности сначала банка “МЕНАТЕП”, а затем НК “ЮКОС” (и его организаций на местах) назначались, как правило, бывшие сотрудники ОБЭП (ОБХСС) МВД, а также особых отделов КГБ-ФСБ, так как они имели опыт работы с трудовыми коллективами, руководителями хозяйственных структур, в том числе на территории военных городков, и гражданским персоналом.
Именно таким офицером запаса являлся Пичугин.
За время работы Алексей зарекомендовал себя с исключительно положительной стороны. Неоднократно поощрялся и награждался в соответствии с теми нормативными актами, которые имелись в компании и в службе.
Отношения в коллективе у него были ровные, он был требовательным руководителем, в то же время правильно строил отношения с руководителями подразделений в обслуживающих структурах компании».
«Какие функции выполнял отдел экономической безопасности, который возглавлял Алексей Пичугин?»
«Функции отделов были четко регламентированы в соответствующих должностных инструкциях и регламентах. В частности, он отвечал за проведение различных проверок и внутренних расследований, связанных с финансово-хозяйственной деятельностью и выявлением различных злоупотреблений в процессе этой деятельности, получение и последующую реализацию различных материалов во взаимодействии и при активном участии соответствующих оперативных аппаратов МВД и ФСБ (по линиям работы). Делал это он весьма успешно».
«Что Вы можете ответить на довольно распространенные рассуждения о “лихих девяностых”, о том, что, мол, в те времена никак не могло обходиться без внеправовых методов ведения бизнеса?»
«Службы безопасности банка “МЕНАТЕП” и НК “ЮКОС” прошли эти годы без потерь. Мы обеспечили выполнение возложенных на них задач.
Не имели никаких конфликтов с правоохранительными органами. Это действительно были сложные времена, но жизнь показала, что при правильной организации работы можно было все делать в правовом поле».
Об отношениях Алексея Пичугина с Леонидом Невзлиным я говорила и с самим бывшим вице-президентом ЮКОСа, с которым познакомилась лично в ноябре 2008 года в Израиле, когда писала книгу о заочном суде над ним.
Мы встречались в Герцлии, где у Леонида Невзлина дом (кстати, совершенно не похожий на помпезные дворцы российских миллионеров, а напротив, значительно более скромный, чем может себе позволить человек с его капиталом). Хотя к тому времени у меня за плечами был многолетний журналистский опыт, перед интервью я нервничала, опасалась официоза и в результате минимума информативности. Подготовленные заранее вопросы должны были послужить своеобразной страховкой от односложных ответов и моей растерянности.
Однако волнение как рукой сняло, как только мы увиделись. Передо мной был потрясающе интересный человек, ни в малейшей степени не склонный демонстрировать свой статус, не вписывающийся в обывательские рамки представлений о преуспевающих людях и не имеющий абсолютно ничего общего с тем его образом, который навязывают аудитории отечественные официальные СМИ.
«На Вашем судебном процессе рядом с фамилией Невзлин постоянно звучала фамилия Пичугин. Вы говорили, что не были знакомы с Пичугиным и даже сожалеете о том, что не знали такого хорошего человека. Но в материалах Вашего дела есть видеокассета с фильмом об этой поездке [высокопоставленных сотрудников ЮКОСа на Кавказ], и на пленке, помимо прочих людей, запечатлены и Вы, и Алексей Пичугин. Некоторые усматривают в этом противоречие. Как Вы его объясните?» – спросила я о том, о чем меня саму очень часто спрашивают читатели.
«Малознаком. И теперь сожалею о том, что не смог построить с ним отношения, потому что, возможно, я потерял хорошего потенциального друга.
А по поводу этой поездки... Мы не занимались организацией поездки и уже на месте узнали, кого Шестопалов взял в сопровождение. Шестопалов, начальник службы безопасности, отдыхал вместе с нами, поэтому за безопасность он поставил отвечать своего подчиненного Пичугина. Вот на таком уровне мы сталкивались. И на кассете видно, что у нас с Пичугиным не было ни одного случая близкого общения...
...Я помню, тогда задал единственный вопрос Леше. Я увидел его в первый раз не в форме – такой расстегнутый, а на груди у него был крест, и я его спросил: “Ты, оказывается, религиозен?” Он ответил: «Да, я православный». Вот это, по-моему, вообще единственное, что мы с ним тогда обсудили.
Я искренне сожалею, но система была выстроена так, что даже в период работы в ЮКОСе мои отношения по статусу строились с начальником службы безопасности, и прямое общение с его подчиненными без его участия и ведома было невозможно. Когда Шестопалов хотел, чтобы вышестоящие руководители – Ходорковский, я или еще кто-то – могли услышать доклад, что называется, из первых уст, он приглашал соответствующего человека на общую встречу. И с Алексеем у нас, может быть, были один-два таких рабочих эпизода.
Вообще, трудно себе представить, чтобы у нас были какие-то личные отношения. Да, люди работают долго вместе, но дистанция в такой огромной компании между руководством, акционерами и ответственными исполнителями огромная. Ничего не поделаешь – закон жанра».
История о том, как видео о полуделовой-полуразвлекательной поездке топ-менеджеров ЮКОСа в Кавказский государственный биосферный заповедник стало «уликой» против Алексея Пичугина и Леонида Невзлина, на мой взгляд, показательна. Она дает возможность понять, на какого рода доказательствах строятся обвинения представителей опальной нефтяной компании в совершении тяжких преступлений.
Предложение о такой поездке поступило со стороны структур ЮКОСа, расположенных в том регионе. План поездки с описанием предлагаемых маршрутов, мест проживания, требуемой техники и тому подобного поступил руководству компании за несколько месяцев до самой поездки. В соответствии с существовавшим порядком он был передан на согласование в управление безопасности.
С учетом особенностей кавказского региона и оперативной обстановки в то время была создана передовая группа, в которую вошли сотрудники управления безопасности и местного филиала, представители местного управления МЧС и других подобных структур. Передовая группа прошла предварительно все маршруты, внесла коррективы как в план самой поездки, так и в план обеспечения ее безопасности, согласовав маршруты передвижения, места базирования. Были определены потребности в средствах связи, количестве и системе охраны, медицинского обеспечения и прочего.
С учетом военной подготовки Пичугина, а также принимая во внимание то, что среди организующей стороны были однокурсники Алексея по военному училищу, он был включен в состав передовой группы, а затем и в качестве координатора служб охраны и безопасности при основной поездке.
Никакого значения его личные отношения с руководством компании и управления безопасности не имели. Это была просто обычная работа службы безопасности, которая, как это и бывает, осталась «за кадром» для большинства участников поездки.
...Лето 2002 года. Компания Михаила Ходорковского – один из лидеров мирового энергетического рынка с капитализацией в 40 миллиардов долларов США. До начала «дела ЮКОСа» остается ровно год.
Камера телеоператора запечатлела подъем в гору, прогулку на лошадях, сплав по горной реке... Видеоряд дополняется музыкой из популярных советских кинофильмов, шутливыми врезками. «Живое», по-домашнему теплое кино...
Михаила Ходорковского, Леонида Невзлина, Платона Лебедева, Василия Шахновского, Владимира Дубова, Михаила Шестопалова, Алексея Голубовича (которого пригласили «по дружбе» – в ЮКОСе он к тому времени уже не работал) и других руководителей нефтяной компании сопровождает Алексей Пичугин. Он отвечает за организацию работы охраны.
«Хорошее было время, красивые места, интересная и увлекательная поездка. Это не забывается... А фильм получился неплохо, с юмором и яркими моментами», – написал Алексей мне в одном из писем. Потом этот фильм будет изъят следователями при обысках и назван «уликой» прокуратуры. Алексей Голубович пойдет на сотрудничество со следствием и в итоге избежит ареста. Он поселится за границей и будет приезжать оттуда в Россию, чтобы свидетельствовать против своих бывших партнеров в судах.
Выступая в качестве свидетеля обвинения на третьем судебном процессе по делу Алексея Пичугина 18 мая 2007 года, Алексей Голубович заявил, что во время поездки на Кавказ «Невзлин и Пичугин общались как человек с человеком, а не как начальник с подчиненным».
Между тем, на видео, которое мне довелось внимательно посмотреть лично, этого самого «общения» почему-то совсем не видно. Неужели оно целиком осталось за кадром?
Как бы то ни было, само по себе «доказательство» наличия «преступной» связи – умение общаться с нижестоящим сотрудником, никак не подчеркивая разницу в «табели о рангах», – вызывает удивление. Неужели со своими подчиненными Алексей Голубович разговаривает не как с людьми?
В еще большее удивление меня поверг протокол судебного заседания по делу Леонида Невзлина 28 мая 2008 года, на котором шла речь все о той же поездке, когда я его сравнила с аудиозаписью, сделанной стороной защиты, и с собственным репортажем.
В тот день допрашивали Сергея Шевелева – директора Кавказского государственного биосферного заповедника.
Аудиозапись и репортаж зафиксировали диалоги участников судебного процесса.
Прокурор Александр Кубляков (обращаясь к Сергею Шевелеву): «В вашем присутствии как Пичугин общался с руководством НК “ЮКОС” – на равных или придерживался в стороне?»
Сергей Шевелев: «Нет, не на равных. На равных были Лебедев, Шахновский, Невзлин и Ходорковский. Пичугин мог сказать “уберите здесь, подгоните машину туда-то” и прочее».
Адвокат Дмитрий Харитонов: «Он [Пичугин] организовывал все для них?»
Сергей Шевелев: «Да, то есть он говорил, куда едем и так далее, организовывал как бы отдых».
Между тем судебный протокол этот диалог передает иначе.
Александр Кубляков: «В вашем присутствии как Пичугин общался с руководством НК “ЮКОС” – на равных или придерживался в стороне?»
Сергей Шевелев: «На равных, Лебедев, Шахновский и Ходорковский с Невзлиным общались на равных, но Пичугин от них все говорил нам, что им нужно, я видел, что он на равных общается с Невзлиным и Ходорковским».
Дмитрий Харитонов: «Он организовывал все для них?»
Сергей Шевелев: «Да, и с ними был постоянно».
О том, что директор заповедника сказал «НЕ на равных», я готова свидетельствовать перед судом.
Интересно также сравнить полную версию фильма с той, которая демонстрировалась в одной из тенденциозных передач федерального телевидения об «убийцах» из ЮКОСа. Из почти часового сюжета ТВ отобрало минутный и единственный эпизод, в котором Алексей Пичугин и Леонид Невзлин стреляют. Мол, посмотрите, какие они кровожадные!
Вот только о том, что это был «салют» в честь долгого и трудного достижения горной вершины, телевидение предпочло умолчать.
Иногда я не могу отделаться от безумного предположения: если бы в числе стрелявших тогда оказались другие участники поездки, то не был бы другим и выбор объектов преследования?
Алла Николаевна рассказывает, что ее сын – очень отзывчивый человек, и когда он поступил на работу в ЮКОС, начал регулярно получать от самых разных людей просьбы о помощи в трудоустройстве. Алексей Пичугин старался никому не отказывать, пытался сделать все, что от него зависит.
«Дверь в его кабинет никогда не закрывалась! Куда после ареста Алеши все эти просители подевались?» – восклицает Алла Николаевна.
Среди таких просителей оказался и тамбовский бизнесмен Сергей Горин.
Этого человека в Тамбове знали многие. В конце 1993 года он создал денежную «пирамиду», состоявшую из акционерного общества открытого типа «Инвестиционный фонд “Алгоритм”» и ЗАО «Алгоритм». В 1997 году «пирамида» рухнула и погребла под своими обломками примерно 200 миллионов долларов, вложенных в структуру Горина едва ли не половиной жителей Тамбова.
Против «пирамидостроителя» возбудили уголовное дело, и некоторое время Сергей Горин скрывался, опасаясь не только тюрьмы, но и обманутых вкладчиков. Но в итоге наказания ему удалось избежать, произошло это, по одной из версий СМИ, благодаря его связям в правоохранительных структурах и администрации города.
Этими связями Горин, по словам очевидцев, любил бравировать. К примеру, его знакомый Юрий Рогачев на предварительном следствии и суде по делу Алексея Пичугина рассказывал, что Горин говорил о своих личных отношениях с губернатором Тамбовской области Олегом Бетиным и, якобы, даже с Михаилом Ходорковским. По словам Рогачева, «если человек не знал Горина, то у него могло сложиться впечатление, что он решал все через Москву, но это было не так».
Между тем МЕНАТЕП открыл в Тамбове сначала свое представительство, а затем, когда осенью 1996 года оно было ликвидировано, началось создание филиала. На руководящую должность банку требовался кто-нибудь из местных, и кандидатура Сергея Горина сначала показалась подходящей. Устроил в МЕНАТЕП Сергей Горин и свою жену Ольгу.
Алексей Пичугин по долгу службы не раз ездил в Тамбов и встречался с Гориным.
Однако потом аудиторская проверка выявила в тамбовском МЕНАТЕПе хищения. Портила картину и громкая история с «Алгоритмом». В результате филиал банка в Тамбове Горин так и не возглавил. Его уволили в январе 1997 года, но дело о хищениях, видимо, замяли.
Несмотря на эти неприятности, у Алексея Пичугина с Сергеем Гориным сложились дружеские отношения. В 1998 году Алексей во второй раз женился и пригласил чету Гориных на свадьбу. А в 2000 году Пичугин стал крестным третьего сына Горина, названного в честь него Алексеем.
Я не раз задавалась вопросом, что соединяло Алексея с Сергеем Гориным – человеком, скажем так, неоднозначной репутации. Вероятно, изначально он со своими разнообразными знакомствами (в том числе в криминальной среде) оказался для Пичугина, как сотрудника службы безопасности МЕНАТЕПа, полезным источником информации о ситуации в Тамбове.
Впоследствии у Алексея могла возникнуть и чисто человеческая привязанность к этой семье.
Со стороны Сергея Горина дружба, возможно, была не без расчета. Горин просил Алексея Пичугина снова устроить его и Ольгу в МЕНАТЕП либо ЮКОС.
В конце концов, Алексей Пичугин нашел для Сергея Горина место на одной из автозаправок Ростовской области. 21 ноября 2002 года Алексей ждал приятеля в Москве, куда тот должен был приехать для оформления документов.
Но не приехал.
Алексей Пичугин, не дождавшись Сергея Горина, позвонил ему домой. Телефонную трубку сняла мать Ольги Гориной Галина Дедова и рассказала ему о том, что ее дочь и зятя похитили.
Журналист Валерий Ширяев в своей книге «Суд мести» приводит слова водителя Алексея Пичугина Славы:
«Вы бы видели его лицо, когда он снял трубку и услышал, что Горины похищены! Мы сидели у него в кабинете и ждали, что приедет Горин. А Горина все нет и нет. Тут Пичугин снял трубку и позвонил в Тамбов. Видели бы вы его лицо! Это невозможно подделать! Да и не был он никогда актером: что на душе, то на лице всегда. Он был в самом настоящем шоке, сидел с открытым ртом, потрясенный и сказать ничего не мог».
Алла Николаевна тоже рассказывала мне, что исчезновение друзей ее сын переживал очень тяжело. Оказывал всяческую поддержку Галине Дедовой. По сведениям Валерия Ширяева, заходила речь даже об усыновлении двухлетнего Алеши – крестника Алексея Пичугина.
...Горины жили в особняке в поселке Радужный под Тамбовом. Вечером 20 ноября 2002 года дети – четырнадцатилетний Дима Измайлов, сын Ольги Гориной от первого брака, пятнадцатилетняя Оля и Алеша – были дома одни.
Вдруг послышался дверной звонок. Когда Дима выглянул посмотреть, кто пришел, в дом ворвались несколько вооруженных людей в масках. Один из нападавших ударил его рукояткой пистолета по голове. Впоследствии, на суде над Алексеем Пичугиным, мальчик будет говорить, будто запомнил, что у этого бандита красное лицо и рыжие брови. Правда, неясно, как ребенок смог их разглядеть, если на преступнике была надета маска. Потом детей закрыли в ванной комнате. Дверь заперли и заблокировали снаружи комодом.
Ребята слышали, как бандиты называли клички: Кабан, Бык, Собака. Валерий Ширяев в своем расследовании утверждает, что в то время в Тамбове орудовала группировка некоего Свина, и похищение Гориных очень похоже «по почерку» на преступления этой банды. Она занималась грабежами, похищениями и убийствами.
Вернулись родители. Ольга Горина попросила кого-то: «Включите хотя бы свет в ванной – им же темно...» И им зажгли свет.
Что произошло потом, дети не знают.
Около 4 часов утра пришел друг семьи Олег Смирнов, который должен был везти Сергея Горина в Москву. Как рассказывал Смирнов на судебном заседании по делу Алексея Пичугина 16 мая 2007 года, никто не открыл ему дверь, и с 4 до 8 утра он звонил Гориным на стационарный и мобильный телефоны, нажимал на клаксон автомобиля, окликал их, также лаяли собаки Горина в вольере, но никто из людей не показывался. Проникнуть внутрь двора и дома Смирнов не пытался.
Только в 8 утра, когда пришла няня Алеши, Смирнов перелез через запертую калитку и вошел в дом. В ванной комнате он обнаружил детей.
А Сергей и Ольга Горины исчезли.
Вместе со старшим мальчиком Смирнов обошел и внимательно осмотрел весь дом и хозяйственные постройки. Супругов Гориных не нашли – ни живых, ни мертвых. Собаки оказались запертыми в вольере, что было странным: обычно Горины, уходя, а также на ночь оставляли их бегать по двору.
Как будто накануне вечером приходил кто-то знакомый...
Странным мне кажется и поведение Олега Смирнова. Он утверждал, будто до появления няни не заходил в дом Гориных, поскольку боялся побеспокоить хозяев. Только звонил. Между тем у Гориных – маленький сын Алеша. От поднятого Смирновым шума – звонки по телефонам, автомобильные гудки, лай потревоженных собак – он наверняка проснулся и расплакался. Но мама с папой почему-то не реагируют. А Смирнова это ничуть не тревожит. Он упорно ждет няню.
К тому же, что это за друг семьи такой, который вместо того, чтобы хватать в охапку ребенка с черепно-мозговой травмой от удара прикладом и мчаться в больницу, водит его повсюду, осматривается?
Может, Смирнов зачем-то хотел войти в дом обязательно со свидетелем?
Что он проверял в доме и во дворе, невзирая на то, что рядом – ребенок, нуждающийся в медицинской помощи?
Галина Дедова на судебном заседании по делу Леонида Невзлина 7 апреля 2008 года не скрывала своих подозрений о причастности Смирнова к преступлению в отношении ее дочери и зятя. Она, будучи в этом судебном процессе потерпевшей, спрашивала Смирнова – свидетеля обвинения, чего он так долго ждал у дома Гориных в день их исчезновения и не заходил внутрь, почему не сразу вызвал милицию, когда нашел детей, зачем шантажировал ее зятя и требовал от него пять тысяч долларов. При этом Дедова называла Смирнова «подлецом».
А вот об Алексее Пичугине Галина Дедова отзывалась как о «настоящем мужике» и говорила, что уважает его. Не правда ли, необычно, если принять во внимание, что к тому времени бывший сотрудник ЮКОСа уже давно был осужден как организатор убийства ее дочери?
О том, что у Ольги Гориной были плохие отношения со Смирновым, Галина Дедова утверждала и на судебном заседании по делу Алексея Пичугина 8 июня 2008 года.
Кстати, «послужной список» у Олега Смирнова тоже примечательный. Он работал в милиции, после увольнения оттуда в 2000 году – в Управлении исполнения наказаний города Тамбова. В августе 2002 года Тамбовский областной суд приговорил Олега Смирнова к условному лишению свободы сроком на 7 лет за организацию преступного сообщества, превышение должностных полномочий и кражу. Потом Смирнов, видимо, «проштрафился», и условный срок заменили на реальный.
На суд по делу Алексея Пичугина, где Смирнов свидетельствовал против него, ссылаясь на некие разговоры с исчезнувшим Гориным, бывшего милиционера привозили под конвоем и в наручниках. На процесс по делу Леонида Невзлина, где Смирнов тоже выступал свидетелем обвинения, он пришел уже сам: освободили условно-досрочно.
Интересно, за какие заслуги?
Но вернемся к исчезновению Гориных.
Пятнадцатилетнюю Олю Горину (дочь Сергея Горина от предыдущего брака, в данном случае совпадение имен и фамилий жены и дочери – просто случайность) Олег Смирнов отвез к ее маме, Диму Измайлова – к Галине Дедовой и оттуда в больницу. В доме остались няня с маленьким Алешей.
Следователи нашли в подвале взломанный бандитами потайной сейф. Там же оказалось несколько пятен на стене и лужа крови на полу. Кровь обнаружили и на дорожке из гравия во дворе дома. А в гараже – частицу, предположительно, «мозгового вещества» и три пули и две гильзы от пистолета. Это вещество оперативники упаковали в черный пластиковый пакет, а со всех пятен крови с помощью ватных тампонов взяли пробы.
Из вещей пропало принадлежащее Ольге Гориной дорогое колье. Вообще, надо заметить, что хотя в последние три года перед исчезновением Горин официально нигде не работал, деньги, тем не менее, в доме водились. К примеру, Сергей купил автомобиль «Соболь».
На вторые сутки после похищения следователи нашли «Волгу» Гориных. В машине никого не было, был помят бок и оторвана крышка бензобака.
Все биологические пробы, взятые на месте происшествия, были переданы на экспертизу в тамбовское бюро судебно-медицинской экспертизы при Минздраве. Эксперту Семибратовой было поручено определить группу крови образцов.
Вещество головного мозга оказалось четвертой группы, а кровь первой и третьей.
У обоих Гориных вторая.
Как видим, вариантов того, что могло произойти с Гориными, предостаточно: убийство Смирновым, похищение бандой Свина, месть кого-нибудь из обманутых вкладчиков, криминальные разборки... Не исключено, что Сергей Горин знал о каких-нибудь неблаговидных деяниях чиновников местной администрации. Так, по версии Валерия Ширяева, на исчезнувшие из «Алгоритма» двести миллионов долларов для них были куплены квартиры.
А может, и убийства никакого не было? Ведь Галина Дедова нашла в доме записку, написанную ее дочерью перед исчезновением. Там говорилось: «Мы вынуждены уехать, скоро вернемся». Кстати, Дима Измайлов на суде по делу Леонида Невзлина рассказывал о пропаже матери с поразившим меня хладнокровием. Как будто знал, что она на самом деле жива.
И группы крови не совпали...
Одним словом, следствие по делу об исчезновении Гориных зашло в тупик.