Лето было такое тёплое и ясное, что казалось, конца ему не будет. Солнце сияло, свежий ветерок шевелил цветы на балконах, но Пепито ничего этого не замечал. Он ничего не видел, не хотел ни во что играть. И ел через силу: через силу съедал хлеб, через силу пил какао и делал всё это лишь для того только, чтобы не волновать мать. В мыслях у него было одно — где достать деньги и побыстрее выплатить долг. Он не мог ни войти, ни выйти, чтобы лавочник его не заметил и не напомнил о долге.
Как-то он договорился с Кике пойти погулять, но, проходя мимо лавки, он услыхал противный голос дона Хоакина:
— До каких это пор они будут меня дурачить?
Несомненно, слова эти относились к Пепито. Мальчик остановился.
— Вы что думаете, — продолжал лавочник, поднимая свои густые брови, — деньги мне даром достаются?
— Нет, сеньор, — тихо ответил Пепито. — Я так не думаю…
— «Нет, сеньор! Нет, сеньор!» — передразнил его дон Хоакин. — Я это уже слышал. Я много работаю, не то что вы… целый день бездельничаете или гоняете мяч во дворе. Я бы тоже с удовольствием.
— Бездельничали?
— Мяч бы гонял! Когда-то я хорошо играл в футбол. Не скажу, что очень хорошо, но играл… — Казалось, что воспоминания немного смягчили его гнев.
— Уверен, что вы хорошо играли, — сказал Пепито, чтобы доставить ему удовольствие.
— Я играл центральным нападающим. Когда я вёл мяч, меня никто не мог остановить!.. (Пепито показалось, что дон Хоакин немного смягчился, но не тут-то было.) Не думай, что я позабыл о долге! Я жду только до конца месяца! Ни дня больше!.. И если мне не заплатите… — скрипучим голосом кричал дон Хоакин в спину Пепито.
И хотя лавочник был уже далеко, Пепито продолжал слышать его голос. Слишком хорошо он знал эту песенку. Она звучала в его ушах, даже когда он спал. В ту ночь ему приснился страшный сон. Ему снилось, что за ним гонится огромный зверь с головой курицы, ногами слона и туловищем акулы. Охваченный ужасом, он старается спастись, убежать от него, но не может сдвинуться с места, как будто его парализовало. Зверь сбоку подкрадывается к нему, и тогда он видит, что у него лицо дона Хоакина. Зверь кричит: «Навес, навес!..» — и изо рта у него вырываются языки пламени.
— Такое бывает, когда съешь перед сном много сладкого, — с видом знатока объяснил Кике, когда Пепито рассказал ему о своём странном сне. — Я как съем перед сном полкило конфет или ещё чего-нибудь, так мне тоже всю ночь кошмары снятся.
Они брели по улице без всякой цели, засунув руки в карманы.
— Теперь, раз с Тоньо сорвалось, мы ни одной песеты не можем отложить в коробку… — вздыхал Пепито.
Ребята хранили деньги в старой консервной банке из-под айвы, перевязанной резинкой. Давненько они её не открывали.
— У меня от той драки до сих пор памятка осталась, — сказал Кике, показывая заплывший глаз зеленовато-лилового цвета. — И ещё сестрам пришлось купить шесть леденцов на все воскресные деньги.
— А я соврал матери, что не знаю, куда девались ножницы, — признался Пепито.
— Подумаешь! И я, и Китаец тоже. Мы, наверно, их в грязь затоптали… Скоро там целое поле ножниц вырастет.
Мальчики остановились у витрины кондитерской, с интересом разглядывая большие торты с затейливыми узорами, румяные сдобные булочки. Дом Тоньо находился прямо против кондитерской. Он и Лео как раз стояли на балконе и жевали резинку, а Лео ловко выдувал из неё огромные шары.
— Смотри… эти тоже здесь, — сердито проворчал Тоньо.
— Пусть пооблизываются на пирожные…
Пепито и Кике продолжали стоять возле витрины. Но заинтересовали их не пирожные, а объявление, на котором было написано: «Требуется помощник».
— Наверное хорошо заплатят, — заметил Пепито.
— Да ещё и угостят булочками, пирожными! Ведь в кондитерских всегда их полно…
Пепито с укором посмотрел на друга и решительно толкнул дверь.
— Спроси, может быть, нас обоих возьмут, — с надеждой попросил Кике.
Кондитерская была довольно маленькой и скромной. Видно, её недавно открыли, и поэтому всё в ней блестело: и стекло, и полки, и подносы. Рядом с кассой стояла чёрная кукла, на левом плече она держала кувшин с искусственными цветами. Всё, казалось, здесь было выкрашено светящейся краской.
Хозяином кондитерской был дон Хиларио, рыжий толстяк в белоснежной куртке и таком же фартуке.
Когда мальчики вошли в магазин, он что-то подсчитывал возле кассы. Пепито поздоровался.
— Мы пришли по объявлению, — робко произнёс он.
— Кто из вас хочет устроиться на работу? — человек внимательно оглядел их.
— Мы. Оба, — ответил Кике, опасаясь, как бы его приятель не забыл про него.
— Мне нужен только один, — пояснил дон Хиларио.
— А что нужно делать?
— Разносить заказы.
Пепито посмотрел на пирожные, торты, безе, расставленные в витринах, и, быстро оценив обстановку, сказал:
— Тогда я.
Кике, поняв соображения друга, промолчал.
— Пятьсот песет в месяц и плюс чаевые. Будешь стараться, заработаешь прилично.
Пепито подсчитал про себя и сказал:
— Я смог бы у вас поработать приблизительно месяц и одну неделю.
— Почему же месяц и одну неделю?
— Да так… У меня есть на то свои соображения.
Он подсчитал, что его заработка за это время будет достаточно, чтобы отдать долг дону Хоакину.
— Ладно, посмотрим, — сказал дон Хиларио. — Главное для тебя — научиться быстро и хорошо работать.
— Я остаюсь! — не стал больше раздумывать Пепито. — Уверяю вас, я буду бегать быстрее поезда.
* * *
Пепито начал работать на следующий же день. Он решил, что станет самым лучшим и самым знаменитым разносчиком пирожных.
Кике сначала даже обиделся, что его не приняли, но потом согласился с Пепито, тем более что тот обещал поделиться с ним пирожным или ещё чем-нибудь, если только хозяин угостит его.
Дон Хиларио вручил ему белоснежную, твёрдо накрахмаленную куртку и большой деревянный поднос. Фартука он ему не дал, поэтому Пепито в своей новой форме выглядел довольно странно: сверху сверкающая белизной новая куртка, а снизу старые поношенные брюки с обтрёпанными штанинами, с заплатами на коленях.
Обязанности у него были простые: уложить на поднос упакованные заказы, не забыть взять адреса, не потерять их и для экономии времени идти по адресам кратчайшей дорогой.
Все деньги, что он получал, он отдавал Кике, у которого по арифметике было «отлично», и тот вёл счёт деньгам.
Однажды Кике пошёл проводить Пепито до кондитерской.
— Если так пойдёт, мы мигом заплатим дону Хоакину весь долг, — сказал Кике.
— Сколько уже у нас?
— Триста двенадцать.
— Сколько же ещё до тысячи?
— Много.
— Не страшно, — успокаивал Пепито. — С такой работой мы скоро наберём… Знаешь, о чём я подумал? Быть кондитером не так уж плохо… Хорошая профессия!
— И я так считаю! — обрадовался Кике.
Но Пепито, здраво подумав, решил, что если его друг станет когда-нибудь кондитером, то, наверно, разорится: он ведь в один день съест всё сам.
Так разговаривая, они подошли к дверям кондитерской, Кике распрощался с Пепито и пошёл дальше.
Как только Пепито вошёл в лавку, сразу зазвонил телефон.
— «Сахарный цветок»… Слушаю… Хорошо, сеньора, одну минуту… Сейчас запишу.
С листком бумаги и карандашом в руке он вернулся к телефону.
— Слушаю… Да, хорошо. Всё будет в порядке. До свиданья.
— Кто звонил? — дон Хиларио выглянул из комнаты, расположенной позади лавки.
— Заказ. Два десятка безе, кофейного и земляничного, на улицу Королевы Изабеллы.
— Ты точно записал адрес?
— Конечно. Я ведь учусь в школе! — обиделся мальчик.
— Хорошо. Приготовь пакет, а я пойду взгляну на духовку.
Через некоторое время Пепито уже звонил у двери дома на улице Королевы Изабеллы.
— Из кондитерской «Сахарный цветок», сеньора, — сказал он женщине, открывшей ему дверь. — Безе, как вы просили. Два десятка.
— Я не понимаю, о чём ты говоришь.
Пепито прислонил к стене поднос, вынул из кармана записку и внимательно прочёл записанный адрес.
— Улица Королевы Изабеллы, четырнадцать. Правильно?
— Правильно. Только я ничего не заказывала.
Женщина закрыла дверь, а Пепито поплёлся обратно в кондитерскую, ничего не понимая.
Узнав о случившемся, дон Хиларио очень удивился. Он подумал, что мальчик ошибся, и не стал его бранить, но на следующий день опять кто-то позвонил, заказал безе, и дон Хиларио сам записал адрес. Звонила опять женщина, но заказ был сделан для мужчины, для какого-то дона Карлоса Ариаса, проживающего на площади Вильи, четыре.
И опять Пепито с подносом на голове стоит посреди прекрасной мадридской площади — площади Вильи. Взглядом он отыскал дом под номером четыре. Это было старинное здание с широким подъездом. Мальчик никогда не бывал здесь и не знал, что это здание ратуши.
— Будьте любезны, скажите, могу ли я видеть дона Карлоса Ариаса? — спросил он привратника.
— Как ты сказал? — рассеянно переспросил привратник.
Пепито заглянул в бумажку с адресом и уверенно повторил:
— Дон Карлос Ариас. Площадь Вильи, четыре. Здесь это?
— Да, здесь, но…
— Я должен вручить ему это, — сказал он, показывая пакет с пирожными.
— Давай, я отнесу ему.
Но Пепито решил не отдавать пакет, чтобы не было недоразумений.
— Я должен отдать ему лично.
— Прямо наверх, — небрежным жестом указал привратник на лестницу.
Всё здесь было как во дворце: и лестница, и большие окна, и внутренний двор. Пепито вспомнил, что такие дома он видел только в кино, в исторических фильмах.
Поднявшись наверх, он очутился в широком вестибюле и увидел швейцара, беседующего со своим приятелем.
— Извините… — подошел к ним Пепито.
— Чего тебе надо?
— Мне сказали, что здесь я могу найти дона Карлоса Ариаса.
— Зачем он тебе?
— Он заказал пирожные безе в кондитерской «Сахарный цветок».
— Пирожные безе? — переспросил швейцар.
Он удивлённо посмотрел на своего приятеля.
Тут открылась дверь одного из кабинетов, и в вестибюль вышел какой-то сеньор с бумагами в руках.
— Извините, сеньор секретарь… — обратился к нему швейцар. — Этот мальчик принёс пирожные для сеньора мэра. Говорит, что он заказывал.
— Не он сам… — стал объяснять Пепито. — Какая-то сеньора. Но она указала это имя и дала вот этот адрес.
— Не может быть, — приветливо сказал сеньор. — Должно быть, кто-то подшутил над тобой.
Пепито начинал кое о чём догадываться.
— А вы не возьмёте? — со слабой надеждой спросил он.
— Нет, сынок, спасибо. Я не люблю безе.
* * *
Дон Хиларио, хотя и был человеком добрым и терпеливым, пришёл в ужас, когда увидал Пепито, возвращавшегося с пакетом в руках.
— Кто-то зло шутит надо мной, — сказал он, но Пепито подозревал, что шутили не над хозяином, а над ним.
В тот же вечер он собрал во дворе своих ребят и рассказал им обо всём. Слушая его, Кике уписывал за обе щеки бутерброд, а Курро лакомился мороженым.
— Представляете? Два таких заказа! Я прихожу по адресу, записанному по телефону, и оказывается, что никто ничего не заказывал. И так два раза. Хозяин начинает подозревать, что во всём виноват я… Так он меня скоро и посылать перестанет…
— Плохи дела! — вздохнул Китаец.
— Кто-то задумал тебя угробить, отсюда весь этот обман, — уверенно заявил Кике.
— Я тоже так думаю.
— Ясно! Кому выгодно насолить тебе?
— Тоньо и его проклятым ко… ко… ко…
— Команчам! — воскликнул Пепито.
Курро в знак благодарности за помощь протянул ему мороженое, чтобы тот лизнул его.
Китаец стал размышлять, сопоставлять факты — ну вылитый комиссар Мегрэ!
— Точно! У Тоньо есть телефон…
— А Лео прекрасно подражает женскому голосу! — вспомнил Кике.
— Это, верно, они звонят в кондитерскую…
— Наверно, так и есть, — вздохнул Пепито. — Но если я расскажу об этом хозяину, что в этом толку? Ведь нужны доказательства.
— Их нужно непременно разоблачить! — заявил Китаец, представив себя сыщиком.
* * *
Пепито стоял в кондитерской настороже в ожидании телефонного звонка. Телефон зазвонил точно в тот же час, как и в предыдущие дни.
— «Сахарный цветок»… Слушаю… Да… Свадебный фигурный торт… К какому часу?.. Хорошо. Да, да, не беспокойтесь…
Он повесил трубку, не записав ни слова. Дон Хиларио вышел из-за занавески, держа в руках большой поднос со сдобными булочками.
— Кого спрашивали? — спросил он.
— Ошибка, — спокойно ответил мальчик.
Хотя дон Хиларио ничего не сказал, но по всему видно было, что он не верит Пепито. Поставив в витрину булки, он ушёл обратно во внутреннюю комнату. Телефон опять зазвонил.
— «Сахарный цветок», слушаю… Да, есть… Какие хотите… Можем предложить вам с кремом, со сбитыми сливками… Со сливками? Хорошо… Сколько?.. Да, конечно, мы пришлём вам пораньше.
И в этот раз Пепито ничего не записал.
— Телефон звонил? — спросил дон Хиларио, высунувшись из-за занавески.
— Да.
— Опять ошибка? — подозрительно спросил он.
— Нет, из газовой компании.
— Что им надо?
— Провести газ, — придумал Пепито.
— Да ведь у нас есть газ!
— Сказали, что теперь у них появился новый… цветной…
Телефон зазвонил опять. Пепито поднял телефонную трубку, минуту послушал, и лицо его просветлело.
— Да, сеньора… Подождите, пожалуйста, минутку…
Отложив трубку, он подбежал к двери лавки, вытащил носовой платок и помахал им — это был условный сигнал.
На улице, на почтительном расстоянии от лавки, друзья ждали его знака. Кике руками показал, что знак принят, и помчался вдоль по улице, Курро и Китаец за ним.
Пепито вернулся к телефону и продолжал прерванный разговор, делая всё возможное, чтобы выиграть время.
— Извините, сеньора… чуть было бисквиты не сгорели… Так что мы заказываем?.. А, прежние безе!.. Есть, конечно, есть!.. Два десятка!.. Очень хорошо. А по какому адресу? Пасса дел Прадо, дом номер… Ах вот как! Для директора музея… Уже записал! Нет-нет, не вешайте трубку, вы мне еще должны объяснить кое-что… Видите ли, безе с земляникой у нас делается из настоящей земляники, не то что в других кондитерских… там ведь делают на эссенции… А в кофейное безе мы не добавляем кофе… ведь кофе плохо влияет на сон… Нет, я вам говорю это для того, чтобы не было потом неприятностей… Съедите безе, а потом ночью не сможете глаз сомкнуть.
По заранее подготовленному плану друзья Пепито спрятались в подъезде дома, расположенного на углу, рядом с кондитерской, и оттуда наблюдали; Пепито продолжал говорить по телефону:
— Мой дед страдал бессонницей. Представляете, он вообще никогда не спал. Этим он и прославился. И знаете, в чём была причина? Кофе! Он выпивал вечером четыре литра кофе. Да, сеньора, четыре литра, ни больше ни меньше. Нет-нет, он умер в возрасте девяноста лет. Не пил бы он кофе, он прожил бы все сто восемьдесят!
Дон Хиларио вошёл в лавку с тортом в руках. Увидев, что Пепито разговаривает по телефону, он поставил торт на прилавок и взял телефонную трубку.
— Повторите, пожалуйста, ваш адрес… — Он сам записал всё. — Сию минуту, сеньора.
— Иди, — обратился он к Пепито. — Надеюсь, что на этот раз всё будет в порядке.
Тоньо и его ребята поджидали, когда Пепито выйдет из лавки. Как только он появился, они молча пошли вслед за ним. А сзади на небольшом расстоянии крались Кике. Курро и Китаец. Вся эта забавная процессия следовала за Пепито, который выступал первым в своей накрахмаленной куртке и с подносом на голове.
Дойдя до угла, он свернул в тихую безлюдную улочку.
Тоньо и его свита, появившись в конце улицы, в изумлении остановились: Пепито как сквозь землю провалился.
— Он свернул сюда, — шёпотом сказал Тоньо.
— Да всё равно. Незачем идти за ним. Мы ведь уже достаточно подшутили над ним, и хватит… Когда он придёт в музей и там ему скажут, что…
И как из корзины фокусника появляются зайцы или голуби, так вдруг перед Тоньо появился Пепито. Всё оказалось очень просто: в одном из заборов была дыра, сначала Пепито влез в неё, чтобы спрятаться, а потом через неё же вылез обратно на улицу.
Тоньо и Лео сначала удивились, а потом расхохотались. Но когда они увидали приближавшихся к ним Кике, Курро и Китайца, настроение у Тоньо и Лео сразу испортилось. Ребята шли спокойно, молча, размеренным шагом, с видом мстителей, точно как в фильмах.
— Здесь два десятка безе, — обратился Пепито к Тоньо. — Десять земляничных, приготовленных на настоящей свежей землянике, а не на эссенции… и десять кофейных, которые никому вреда не приносят… Мой дед так любил ими лакомиться…
— Я не заказывал их… — пробормотал Тоньо, нервничая и запинаясь.
— Конечно, заказывал не ты. Их заказывал Лео. — Пепито подставил поднос со сладостями к самому носу Тоньо.
— Бери. Они стоят сто двадцать песет, — приказал он.
Тоньо краем глаза смотрел то вправо, то влево, но везде видел приятелей Пепито, которые подходили всё ближе и ближе.
— Ты что, не слышишь? Сто двадцать песет. Посмотрим, есть ли они у тебя, — приставал к нему Китаец.
— У меня только пять.
— За эти деньги я могу дать тебе только одно пирожное, — сказал Пепито тоном хозяина большого торгового дома.
— Хорошо…
Он разорвал пакет с одного конца, вынул одно пирожное и отдал его Тоньо.
— Я тебе даю земляничное. Оно вкуснее всех.
— На, бери, — протянул Тоньо деньги.
— Захочешь ещё, звони, ты ведь теперь знаешь номер телефона. Только не вздумай заказывать, если тебе нечем платить…
У Тоньо пропало всякое желание есть пирожное. Он с отвращением посмотрел на него и пошёл прочь. Его друзья шли за ним, низко опустив голову.
Пепито вернулся в кондитерскую.
— Что случилось? — закричал дон Хиларио, увидев его с рваным пакетом в руках.
— Они пожелали взять только одно пирожное.
— Зачем же тогда они заказывали десяток?
— Не знаю… но денег у них было только на одно.
— О ком ты говоришь?
— О… о… о покупателе.
— Да если я буду посылать по одному пирожному всякому, кому взбредёт в голову, разве я смогу торговать? Как ты считаешь? — волновался он. — Я могу посылать на дом только самые выгодные заказы. На сегодня был заказан свадебный торт и три кило печенья со сливками ко дню рождения. Так об этом ты почему-то не сказал! Хотел бы я знать, почему?
— Я… я забыл.
Дон Хиларио метался по комнате, как лев в клетке.
— И я ещё должен выслушивать жалобы клиентов! Жених и невеста остались без торта… Ребёнок в день своего рождения плачет и рыдает, оставшись без печенья, а я… я останусь без покупателей!
Пепито в душе жалел своего хозяина, но сказать ему всю правду он не мог, ведь это могло обернуться для Тоньо и его друзей хорошей головомойкой. Пусть лучше всё останется как есть.
Дон Хиларио задыхался и вытирал со лба холодный пот.
— Так вот, сынок!.. — сказал он Пепито. — Возможно, я никогда не узнаю, что произошло, да это и неважно. Единственное, что я хочу, чтобы это больше не повторилось… И мне кажется, что тебя это касается больше всего. Вот тебе деньги, и поищи-ка ты себе другую работу. Я зла на тебя не держу… Иди себе подобру-поздорову.
С грустью снял Пепито куртку, положил её на прилавок и взял деньги. И когда мальчик был уже у двери, добрый человек протянул ему пару швейцарских булочек.
— На, возьми… Они свежие, сегодняшние…
Мальчик помахал ему на прощание рукой. На улице, как всегда, его поджидал Дракон. Пепито одну из булок отдал ему, а сам надкусил другую. Он был очень огорчён, а Дракон был уверен, что сегодня у них большой праздник.