После горячей ванны, с расслабляющими настойками и ненавязчивой музыкой на заднем плане, я почувствовала себя значительно более спокойной, чем когда выбралась из объятий Киетты. Сейчас в моей душе поселилось равнодушие и ледяное спокойствие, что как нельзя кстати. При общении с Гиттером не рекомендуется приходить на эмоциях, потому как можно уползти на карачках, получив удар ножом в живот. Не то, что бы я его боялась, скорее наоборот, это он побаивался меня, прекрасно зная, что в случае чего я без сожаления отдам его в руки судей, которые как свора собак с радостью кинуться на свежую кость. Глава одного из самых крупных и сильных бандформирований мог с чистой (относительно) совестью причислить себя не просто к косточке, для Гильдии Правосудия, но даже мясца нарастить. Поэтому ругаться или даже пытаться со мной поссориться, Гиттер не будет. Во всяком случае, пока что.

Хмыкнула и тряхнула головой. Нужно собираться, если я хочу успеть на столь важную для меня встречу, назначенную в Атаре, части города, куда уважаемые господа не спускаются. Проще говоря, кварталы бедняков и простых жителей. Весьма опасное местечко.

Киетта до сих пор вздрагивает, когда я упоминаю эту часть города. Она совсем котёнком оказалась на улицах Атары и пришлось ей испытать много каких неприятностей, пока она не встретила тех, кто смог взять её под опеку. А я…

Я любила Атару. Там можно было скинуть все маски, не лгать никому, а особенно самой себе, что я принадлежу к какому-то высокородному семейству и это родство позволило мне стать судьёй первого ранга. Там не надо было объяснять, откуда ты столько знаешь, кто научил тебя драться не на жизнь — на смерть, и кто сделал тебя такой. Всё-таки, в праве сильного есть свои прелести.

Вытерев насухо кожу, скинула полотенце на пол и осмотрела разложенный на диване в моём кабинете костюм. Обтягивающие чёрные штаны, из тонкой шерсти, пропитанные специальным составом, который делал их водо- и грязеотталкивающими. На них не было никакого узора, что сразу отметало все вопросы у любопытных. Только убийцы, наёмники и судьи могут носить одежду без отличительных знаков.

Рядом с брюками лежало короткое платье с разрезами по бокам. Оно было сделано из тонкой кожи и выкрашено в кричащий, ярко-красный цвет. Без рукавов, с глубоким вырезом, крепившейся на шее с помощью тонкой цепочки, этот наряд можно было назвать скандальным и даже вульгарным. Именно поэтому я любила его больше всего. Натура кошки требовала самовыражения в одежде и вне работы я позволяла себе потакать ей.

Около кровати стояли высокие замшевые сапоги, на низком каблуке. Бельё Хатт выбрал строгое, простое и даже в какой-то мере спортивное. Знает, что мне понадобиться свобода в движениях, а более изящные и сексуальные вещи лишь помешают моим планам.

Быстро переодевшись, оправила платье, расправляя юбку, и подошла к зеркалу, собираясь заняться причёской. Можно, конечно же, пойти с распущенными волосами. Вот только не люблю небрежности во внешнем виде. Слишком много вопросов может возникнуть.

Разделив волосы на пряди, заплела множество косичек, прицепив на кончик каждой небольшой металлический стилет, мгновенно утяжеливший причёску, но в тоже время, превратив её в довольно грозное оружие. собрав косички в высокий хвост, щёлкнула пальцами и пробормотала заклинание, мгновенно сделав смертоносные украшения невесомыми, что значительно уменьшило нагрузку на шею.

Вытащив карандаш для глаз и губную помаду, чуть подкрасилась и ещё раз внимательно смотрела себя в зеркале. на меня взирало отражение достаточно высокой, стройной девушки. Тело выглядело тренированным, но не настолько, что бы потерять свою женственность. Изящные кисти рук украшали два широких браслета — один металлический, из сплава серебра и золота, второй кожаный, с несколькими оберегами. Стройные ноги, затянутые в чёрную ткань, тонкая талия, выгодно подчёркивающаяся зауженным платьем высокая, достаточно большая грудь, натянула лиф до такой степени, что одежда грозила треснуть по швам. В целом, весьма соблазнительно и даже очень опасно. Как раз так, как я люблю

Подняв руку, коснулась оголённой шеи. На ней виднелся след ошейника и это меня немного… Взбесило. Не люблю, когда кто-то видит этот след. Вздохнув, вытащила из потайного отделения кожаное ожерелье, плотно облегающее шею. В центр него был вставлен великолепный тёмно-зелёный изумруд, выгодно оттеняющий яркую зелень моих глаз. Застегнув его, ещё раз внимательно посмотрела на отражение. Вроде бы всё… Хотя нет!

Короткий чёрный плащ лёг на мои плечи. Застёжки ворота я прикрепила к цепочке от платья. Прихватив тонкий кинжал, который автоматически сунула за голенище сапога, вышла из кабинета, предварительно проверив магическое плетение охранного заклинания. Сила силой, но осторожность ещё никому не помешала.

Из особняка вышла через чёрный ход. На главной улице есть шанс встретить кого-то знакомого, а объяснять каждому, куда же ты собралась в таком виде, никаких сил не хватит. К тому же, он все сочтут своим долгом проводить меня, чтобы никто не тронул. Смешно, все стараются меня защитить, вот только не понимают, что защищать как раз надо тех, кто мне встретиться.

Прохладный ветер приятно щекотал кожу, ласково гладя лицо и перебирая волосы. Сентябрь — момент перехода лета в осень. Ещё не сильно заметно, но холод уже прокрадывается в город, сковывает первым тонким и хрупки льдом воды на ночь, оставляет белоснежную изморозь. Брезгливо поморщилась. Не люблю осень. Навевает слишком много личных воспоминаний.

Надвинув капюшон на лоб, так что бы скрыл слишком приметные глаза, в которых зрачок вновь вытянулся на кошачий манер. Иногда я начинаю всерьёз задумываться, а так ли мала кровь кошек во мне?

Шла быстро, привыкнув мерить расстояние длинными, размашистыми, на мужской манер шагами. Так как уже достаточно смеркалось, я позволила себе небольшую шалость и с разбегу запрыгнула на крышу ближайшего дома. Замерла на мгновение, прислушиваясь к миру, окружающему меня. вдохнула сладковатый запах осени и побежала вперёд, перепрыгивая с крыши на крышу, скользя по черепице и оставляя на ней глубокие следы когтей.

Прыжок, лёгкое касание крыши и рывок вперёд. Снова прыжок и короткое, пьянящее ощущение полёта. Но продолжаться вечно это не может, и я падаю вниз, на мостовую, приземляясь как истинная кошка, на все четыре лапы.

— Ты, как всегда, эффектна, Шел, — этот мягкий, даже в какой-то степени нежный голос трудно не узнать и моё лицо искривила усмешка. Медленно выпрямилась, и не думая торопиться или же нападать. Зачем? Я же сама назначила ему встречу, просто наслаждаясь ощущением свободы, без обязательств и оков роли в обществе, совсем потеряла счёт времени и направлению. Не заметила, как пришла туда, куда стремилась, в Атару. А Гиттер просто стоял и ждал. — Красива, как и всегда.

— Доброй ночи, Гиттер, — нежно промурлыкала, не думая приближаться к нему. Взгляд, тем не менее, по привычке обшарил его фигуру, отмечая любые детали, которые могли указать на наличие оружия или ещё каких-то не слишком приятных сюрпризов. Не то, что бы этот приятный молодой мужчина, лет тридцати, с тёмными волосами и холодными голубыми глазами способен на подобную глупость. Знает, чем ему это может обернуться и явно не горит желанием встретиться со мной в другой, менее приятной обстановке. Для него менее приятной. — Ты получил сообщение?

— Да, моя милая, — улыбнулся он и, подойдя ближе, едва-едва коснулся пальцами моей щеки. Я не дёрнулась, но чуть оскалилась, позволяя ему оценить, что лучше не рисковать своей конечностью, раздавая такие нежности. К чести Гиттера, он отличался завидной понятливостью и руку убрал. Умница. — Но я рассчитывал, что ты согласишься посмотреть бои. И даже… Поучаствовать.

— Нет, драться я не намерена, — это ложь. Моё тело жаждало ощутить прилив адреналина, почувствовать боль и понять, что всё ещё жива. Однако, сегодня в мои планы не входило убийство. И так, в прошлый раз раскурочила двух достаточно сильных мужчин. Не настолько, конечно же, что бы победить меня, но всё-таки и не молокососов. — И думаю, что нам стоит найти более укромное место, чем посреди улицы. Атара может быть и достаточно безопасна для нас с тобой, но информация, которую я хочу узнать и вопросы, которые буду задавать — не нуждаются в распространении. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я.

— Конечно, — в одно мгновение радушная улыбка слетела с этого простого и вполне среднестатистического лица. Как истинный криминальный авторитет, Гиттер обладал неприметной, незапоминающейся внешностью. Через сколько целителей прошло это лицо — неизвестно, но вряд ли бы его родители, если бы остались в живых, узнали собственного сына. Хотя, может оно и к лучшему? — Я могу узнать, что же заставило тебя прийти раньше оговорённого срока? Отбор смертников будет лишь через неделю. Как ты и просила, я подобрал тех, в кого с радостью вонзят свои зубы судьи.

— Это радует, — улыбнулась, но лишь одними губами и взяла его под руку, намереваясь пройти до таверны "Старый меч", где по давнему обычаю свершались все важные дела в Атаре. Именно поэтому, штаб-квартиры самых мощных группировок находились неподалёку. Но знали об этом лишь те, кто сам лично бывал в этих местах. В Гильдии Правосудия подобных людей и нелюдей можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Гиттер не сопротивлялся. Он прекрасно чувствовал когти, прошедшие сквозь ткань рубашки и вряд ли его обманула моя причёска. Этот человек слишком давно общается со мной, что бы верить безобидному виду, который я на себя напускаю. Впрочем, это нисколько не мешает мужчине обманывать остальных, уверяя их, что я доступна, безобидна и очень горяча. С последним я вряд ли буду спорить когда-либо, но вот первые два определение мине категорически не нравятся. Поэтому все смельчаки, посмевшие так меня назвать, отправляются в объятия лекарей и целителей. В лучшем случае.

В худшем…

Гробовщики никогда не останутся без работы, открыв свои конторы в Атаре.

Таверна "Старый меч" находилась в двухэтажном, добротно построенном деревянном здании. Достаточно высокое, на каменном фундаменте, оно вроде бы и не отличалось от остальных, подобных ему, строений. Но эта внешняя схожесть заканчивалась, стоило посетителю перешагнуть порог заведения. Что-то неуловимо менялось, вместо обычной развесёлой и шальной атмосферы питейного заведения, здесь была деловая суета, велись неспешные спокойные разговоры, заключались выгодные сделки и подписывались контракты. Ну да, спиртное подавалось в избытке, девочки сновали между столами, а порой виднелись и проститутки, легко вписывающиеся в эту обстановку. Однако, на них если и обращали внимание, то так, мимоходом, занятые исключительно собственными делами. Назвать типичным "Старый меч" нельзя, да никто и не пытался.

Стоило мне и Гиттеру войти в большой, хорошо освящённый, наполненный до отказа зал, как смолкли все разговоры. Посетители таверны внимательно присматривались к вновь пришедшим, оценивая, достойны они здесь находиться или нет. Но вот нас заметил сам хозяин — высокий, худосочный старик, с седыми волосами и короткой бородкой. Он аккуратно поставил на стойку стакан, который протирал до этого, и неспешно направился в нашу строну.

Насмад Дузо знал, как меня, так и Гиттера. А ещё этот достаточно умный человек, прекрасно осознавал, чем ему может грозить любая неприятность, возникшая в его заведении во время нашего визита.

— Доброй ночи, Гиттер, Шелара, — Насмал склонился в приветственном поклоне, одновременно запечатлев лёгкий поцелуй на моём запястье. Форма приветствия равных в криминальном мире, давно существующая в Атаре. — Вам как обычно?

— Да, Насмал, — прищурилась, заметив, что в углу зала, самом дальнем и менее освящённом, явно заключается какая-та слишком грязная, даже для этого места сделка. Как судья, тем более первого ранга, наделённый довольно широким спектром полномочий, я была обязана вмешаться, выяснить суть дела, выявить виновных и отправить их в тюрьму.

Но на моих губах лишь расцвела презрительная усмешка, после чего я спокойно прошествовала за Гиттером к столику у правой стены, который всегда был свободен, не зависимо от количества посетителей. Насмал берег его специально для нас, прекрасно зная, как его особые гости не любят ждать.

Мы сели так, что бы видеть выход и дождались ухода Насмала, который всё суетился вокруг меня, то и дело бросая косые взгляды на тот самый, подозрительный угол. Довольно забавно было наблюдать его метания, в попытке отвлечь моё внимание и одновременно с этим подать знак тем, кто сидел там, что бы прекращали свои дела, ибо здесь сидят их возможные неприятности. Но хозяину пришлось удалиться, нельзя оставлять заведение без присмотра, к тому же, нужно было подготовить наш заказ.

— Идиот, — хмыкнул Гиттер, как только старик отошёл от нашего столика. Мужчина вздохнул и опёрся локтями о крышку стола, положив подбородок на скрещенные руки. Его глаза внимательно изучали моё совершенно спокойное лицо, скользя взглядом по расслабленному телу и той довольно фривольной позе, в которой я сидела. — Я вижу, что ты явно пришла не просто так, Шел. Что же заставило тебя снизойти до нас, простых смертных?

— Информация, друг мой, — ответила спокойно, миролюбиво, даже ласково. И Гиттер моментально напрягся. Он не любил, когда я становилась такой… Доброй. — Мне нужна информация и много.

— Разве у судьи есть какие-то ограничения в получении информации, а? — Чуть вскинул брови Гиттер, тем не менее очень внимательно слушая меня. — Я думал, ты можешь получить любую информацию.

— Ты хотел сказать узнать то, что позволят узнать? — Насмешливо уточнила, поменяв положение и закинув ногу на ногу так, что теперь каждый желающий мог оценить изгибы моей фигуры. К слову, большинство мужчин сразу же отвлеклись от своих дел. Это приятно льстило моему самолюбию. — Я хочу получить информацию об Отступниках, Гиттер. А наше доблестная Гильдия, — на слове "доблестная" я сделала особое, ехидное ударение, — не позволит мне получить её. Ты же знаешь, начальство не любит признавать своих ошибок и раскрывать тайны, которые могут бросить на него тень.

— Кто? — За что я люблю этого парня, так это за умение понимать ситуацию. Гиттер сразу просёк, что я не намерена рассусоливать и объяснять ему все причины, что толкнули меня на подобный поступок. Так же ему абсолютно неинтересно, зачем я это делаю.

— Алексан Вэст, — коротко кивнула знакомому торговцу оружием, решившему засвидетельствовать мне своё почтение. Иногда я скупала у него коллекционные экземпляры, для личной коллекции. Этот низкий крепыш, с корнями гномов, знал толк в настоящих шедеврах и специально откладывал их для меня. К тому же, я единственная кто не задаст вопросов и не будет ныть, если на оружии увидит кровь.

— Если я не ошибаюсь, его не так давно взяли в плен, — Гиттер изогнул бровь, в немом вопросе, попутно благодарно кивая головой смешливой девчонке-официантке. Эта пышнотелая брюнетка, с вечной улыбкой проказливой блудницы на лице, издала томный вздох, пока стояла у нашего стола, строя глазки мне и Гиттеру, затем подмигнула опять-таки нам обоим и удалилась. — Горячая штучка, — промурлыкал мужчина, стоило официантке удалиться. — Не желаешь опробовать?

— Не смеши меня, — скривилась и отпила глоток хорошего, тёмного пива. Чувствовался нежный привкус яблока и мне это очень нравилось. Насмал знает, как меня задобрить, раз к пиву добавил копчёную рыбу с лёгким салатом. Ещё бы молочка или сливок. А ещё лучше клубнику со сливками, вместе с Киеттой…

По телу пробежала дрожь вожделения, но я моментально загнала желание куда подальше. Не здесь и не сейчас. К тому же у меня ещё дела. Кроме этой таверны имеется ещё парочка мест, которые нужно посетить. К тому же… Когда я ещё смогу насладиться этой свободой ночи?

— Жаль, — ухмыльнулся Гиттер и снова стал серьёзным. — Ты согласна на любую цену?

— В разумных пределах, мальчик, — лёгкий намёк на то, что строить из себя что-то большее, чем он есть, не стоит. Так же не стоит испытывать моё терпение, оно хоть и достаточно тренированное, но отнюдь не бесконечное. — Не забывайся, Гиттер. Ты знаешь, что я могу сделать с тобой и твоим мирком. Пока меня устраивают наши отношения, вы в безопасности. Но как только ты перешагнёшь черту… Ты знаешь, что будет.

— Знаю, — он сглотнул, ощутимо напрягшись. Этот бандит видел, как я перешагиваю через трупы и иду по головам не жалея никого. Даже тех, кто оказывал мне помощь. — Десять тысяч. И… Свидание. В тюрьме.

— Кто? — Чуть изогнула бровь. Чем дальше, тем определённо интересней, Гиттер никогда раньше не просил меня о подобном, хотя за всё время знакомства с жителями Атары я не раз оказывала подобные услуги. Не бесплатно, конечно же.

— Моя… Любимая, — он произнёсм это шёпотом. Я же… Удивилась.

А потом мозг усиленно заработал, перебирая в памяти всех пленников, которых не так давно привели в тюрьму. И тут же перед мысленным взором возникла хрупкая, русоволосая девчушка, с испуганными серыми глазами и залитым слезами маленьким, круглым личиком. Она вызывала жалость, стремление защитить и утешить.

В голове зародился план изощрённой, тонкой интриги, подставы, которая сделает из меня великого спасителя, а Гиттера моим вечным рабом. Не совсем конечно вечным, это я утрирую, но всё же.

— Хорошо. Через три часа ты получишь её в своё полное распоряжение, — моя ледяная улыбка заставила его вздрогнуть и отшатнуться, едва не пролив при этом пиво. — Деньги завтра, по получению информации. Сделка? — И чуть придвинулась, позволив его взгляду потеряться в моём декольте. Любимая… для него это пустой звук, если рядом находиться кто-то куда более красивый. Люди так… пафосны. Они возводят это чувство на пьедестал, и им явно доставляет удовольствие свергать его оттуда. То ли дело кошки! Они заранее ставят точки там, где человек нарисует многоточие.

— Сделка, — с трудом сглотнув, подтвердил заключённый договор Гиттер и пожал мою протянутую руку.

— Через три часа, возле моего дома, — снова напомнила и встала, направляясь к выходу. Уже почти дойдя до двери, оглянулась, посмотрела на Гиттера долгим взглядом и хмыкнула. — Заплатить не забудь.

Из таверны я вышла, как и полагалось мне по статусу — неторопливо и спокойно. Но стоило двери закрыться за моей спиной, как снова взметнулась вверх, чёрным смазанным пятном, в мгновение ока оказавшись на крыше. У меня есть всего три часа на то, что бы оказаться в тюрьме и осуществить свой план.

Скорость. Ветер, бьющий в лицо. Перезвон стилетов в волосах.

Прыжок. Мягкое приземление и снова бег. Когти оставляют царапины на черепице, но мне до этого нет никакого дела. У меня ест цель. И я её достигну, чего бы это мне не стоило.

Осталась последняя крыша и вот уже видны стены Экмейнта. Приземлилась на мостовую и выпрямилась, поправив плащ. Внимательно осмотрелась и уверенной походкой направилась к посту охраны, дежурившему у центральных ворот. Надеюсь, Алан там. Он единственный кто может помочь мне в этом деле, пусть после этот страж попытается читать мне мораль.

Нетерпеливо постучала в дверь сторожки.

— Кто там? — К моему счастью это был голос Алана, следовательно проблем с исполнением плана не будет.

— Шелара, — коротко и ясно. Не узнать мой голос невозможно. К тому же я не раз приходила в тюрьму так поздно, так что никто не удивиться. — Открой, у меня важное дело.

— У тебя все дела важные, — проворчал мужчина, но, тем не менее, открыл двери, пропуская меня в пропитанное сигаретным дымом и алкогольными парами помещение.

Быстро проскользнула мимо него, мимоходом отметив, что он не один и тут присутствуют те самые стражники, что избили Алексана. Мило. И так приятно. Они сделают то, что я скажу, даже не подумав возмутиться, а после просто будут бояться что-то говорить против.

Ещё раз осмотрела маленькую комнатушку. В углу шкаф с оружием. Возле стены двухъярусная кровать, слишком узкая, что бы на ней можно было расположиться с удобствами. У окна стоит стол и три табуретками. На пожелтевшей скатерти недопитая бутылка самогона и две кружки, остатки закуски. Ясно, Алан их спаивает, что бы они не ощущали ничего, а после отдаст их остальным, с наказом испытать на прочность.

— Что случилось, Шелара? — Тио поинтересовался мужчина, внимательно рассматривая мой наряд. Эти же сосунки лишь глумливо хохотали, что-то нашёптывая друг другу. Если бы я захотела, то услышала их слова, но мне не до них.

— Пленница. Залара Эсм, — отрывисто бросила, идя вперёд. — Иди за мной и прихвати этих двоих. Они мне пригодятся.

— Шелара, я уже с ними…

— Алан! — Коротко рыкнула, резко развернувшись и прижав к его горлу кинжал. — Не затсавляй меня повторять дважды! Сейчас ты возьмёшь этих дволих и отведёшь в камеру этой пленницы. Там скажешь им, что они имеют возможность развлечься с ней так, как им хочется. Ясно?

— Но…

— Я спросила, ясно?! — Мои оскаленные клыки убедили его в том, что лучше не спорить. Умный мужчина, очень умный, иногда.

— Да, госпожа Шелара, — холодно отозвался Алан. Я поморщилась, но приняла к сведенью, что некоторое время у меня с ним будут проблемы. — Как долго?

— У них на это два часа, Алан, — усмехнулась и отпустила его, но продолжала играть кинжалом. — Но я хочу, что бы ты присматривал за ними. Девочка должна остаться в живых. Ясно?

— Да, госпожа Шелара, — он поклонился и сделав знак рукой парням, отправился в сторону камер. А я…

Я усмехнулась и прошла наверх, в свой кабинет.

Тюрьма Экмейнт представляла собой простое трёхэтажное здание, и никто не знал, что оно уходит как минимум на девять этажей вниз, под землю. Там и находились камеры, пыточные и основные допросные. Большинство судей, особенно более низших рангов, предпочитали работать там, выкладываясь по полной в физическом плане. Я же не любила темень и грязь, к тому же все пленники подсознательно знают, возможные варианты событий. Так зачем доставлять им удовольствие убеждаться в том, как они были правы? Нет, их не пугали подземелья, во всяком случае не до такой степени, что бы они мгновенно признавались в чём-то. Но встреча со спокойно девушкой, ласково вам улыбающейся, в светлом и просторном кабинете, где не было пыточных инструментов… При правильном расположении вещей, даже самая приятная на вид обстановка может сломать психику человека.

Темнота окутывала меня. Редкие магические факелы, встречающиеся в коридоре, не разгоняли её, лишь нагнетали обстановку. Сейчас, после ощущений пьянящей свободы, в этом месте мне было тошно до такой степени, что хотелось разорвать всё в клочья и бежать. Но…

Я должна закончить свою партию.

Усмехнулась собственному отражению в стекле. Свет затопил мой кабинет, стоило мне сделать шаг внутрь. Не глядя на стол и бумаги, не замечая оставшихся на полу следов крови Алексана, я прошла к окну и прижалась лбом к прохладной поверхности. Наверное, я слишком жестока к этой девочке, но по-другому сыграть не получится. Гиттер не тот человек, с которым можно по-простому, лишь пообещав награду. Он везде ищет свою выгоду, и поймать его в свои сети, заполучить в полное распоряжение невозможно без жертв.

И его любимая тала очень подходящей, можно сказать идеальной для заклания.

Жизнь сама по себе весьма цинична, поэтому и действовать надо так же, не боясь оглянуться назад и увидеть укоризненнее и ненавидящие взгляды. Не важно, что говорят за твоей спиной, важно, что когда ты оглянёшься — будут молчать.

Сколько я так стояла? Неизвестно. Время потеряла свой смысл, сейчас я могла только смотреть в собственные глаза и пытаться найти там ответ, почему так поступаю и для чего. Но даже собственный взгляд не мог дать ответа, поэтому я просто закрыла глаза, прижавшись теснее к ледяному стеклу.

Тихий стук в дверь отвлёк меня от некоего состояния медитации, когда разум витал где-то далеко, в забытом прошлом, а тело находилось здесь, в настоящем.

Встряхнувшись, выпрямилась и провела рукой по лицу, как будто стирая усталость и эмоции, бурлившие внутри меня. ещё раз посмотрела на отражение в малость запотевшем от дыхания стекле. Идеально спокойная, как всегда.

Стук повторился, и я расправила плечи, готовясь к встрече с неизбежным.

— Войдите, — голос спокоен, безразличен, даже сух.

Дверь открылась, и в проёме показался бледный Алан, с посеревшими губами и глазами полными боли и горя. Что ж, он знал, что не стоит пытаться мне противиться. А ещё знал, что я способна на многое. Поэтому мог бы предугадать, как оно будет.

— Ты тварь, — прошептал начальник стражи, сжимая в руке окровавленною тряпку. — Ты тварь, ты знаешь это?

— Она жива? — Чуть изогнула бровь, насмешливо взирая на его полное негодование лицо.

— Да. как ты можешь жить, совершая такие проступки? — Он скривился и сплюнул на пол.

— Хренов моралист, — усмехнулась и подошла ближе. Теперь я стояла и смотрела прямо ему в глаза. — Ты ежедневно отправляешь на смерть от пыток и издевательств сотню людей и не видя их легко рассуждаешь о том, что они виновны и достойны того, что с ними происходит. Ты не смотришь в их глаза и не видишь, как они корчатся от боли. И счастлив. Ты называешь меня тварью, но кто большая тварь: тот, кто это делает и видит, или тот, кто рассуждает о том, что это правильно, никогда не видя, что творят с пленными?

— Ты…

— Я такая, какая я есть, Алан, — сказала, как отрезала и вышла в коридор, сделав ему знак, следовать за мной. Он не смог проигнорировать и остаться там, двинулся следом за мной. Ия знала, что он слушает, в любом случае. — Она жива?

— Да, что ты хочешь делать с ней дальше? — Спустя пару секунд ответил начальник стражи.

— Вывести её, — усмехнулась, почувствовав, как он дёрнулся. — О, Алан, ты же знаешь, я и раньше проделывала такое. Одним пленником больше, одним меньше… Никто и не узнает, тем более, если ты подтвердишь, что она была мертва, и вы уничтожили её согласно протоколу.

— Думаешь она сможет жить дальше, после того, что они с ней сделали? — в его голосе слышалось искреннее негодование.

— Сможет. Если сильная, — хмыкнула, заходя в камеру, где лежала без сознания покалеченная девушка. Найти нужную по запаху и глумливому смеху не составило труда.

Стражники, заметив меня, невольно дёрнулись к стене. Бояться… Правильно делают. Если бы это не предусматривало моё дело и личный интерес, то они за такие поступки давно были бы мертвы.

Но я поиграю с ними позже, не сейчас.

Мягкой походкой приблизилась к телу девушки, взяла е на руки и без особых усилий подняла, с удивлением отметив, что весу в ней, как в малом котёнке. Не говоря ни слова, вышла вместе с Заларой из камеры, напоследок сделав Алану отмашку, что бы он занялся мальчиками. Почему-то мне расхотелось оставлять их в живых.

Я вышла из стен тюрьмы Экмейнт со странным чувством вины, но не позволила себя задуматься над этим даже на секунду. Просто с помощью заклинания навесила на себя и девушку невидимости, после чего, одним большим прыжком оказалась на ближайшей крыше. Двигаться быстро с такой ношей не очень удобно, поэтому я просто шла, лишь к концу дома слегка ускоряясь, что бы в новом прыжке оказаться на следующем.

Вот так, то медленно, то быстро, я добралась до своего особняка и именно на его крышу приземлилась в последний раз. Сколько прошло времени? Этот вопрос как сама вечность, неизменен для меня, но видимо ещё слишком рано, так как Гиттера внизу нет.

Усмехнувшись, медленно слевитировала Залару вниз, на крыльцо дома и стала ждать, устроившись в позе лотоса на краю крыши.

Закрыла глаза, тем не менее, внимательно прислушиваясь к происходившему вокруг. Нельзя расслабляться, пока что нельзя.

Вот раздались едва слышные, крадущиеся шаги. Мои губы тронула улыбка. Пришёл. Не выдержал ожидания и пришёл раньше. Что ж, за это ему подарок, пусть и с кровью.

Вскрик, плач, стоны девушки и проклятья в адрес судей и тюрьмы. Всё закономерно. Всё так… Предсказуемо.

Вздохнула и сгорбилась, перестав на мгновение быть сильной, понимающей, эгоистичной… Такой, какой меня видели многие. Они сотню раз смотрели на меня, но никогда не видели настоящей Шелары, только одну из тысячи масок, служащих мне.

Воспоминание — это часть нашей жизни, от которой мы всегда бежим. И некому сказать: "Стой! Оглянись! Увидь себя со стороны!"

Загубленные души. Мёртвые глаза убитых мною по чужому приказу. Мёртвые глаза тех, кого убили для меня, из-за меня, по моей воле. Никто не знал, что я помню всех, никто не видел, как от этого больно, никто не узнает, почему я ненавижу воспоминания.

Смешно.

Судья, страдающий сожалением о прошлом. Кошка, жалеющая мёртвых. Человек, не желающий помнить. И кто-то ещё, страстно оберегающий свою душу от боли.

Кто я на самом деле и есть ли настоящая я?

Неизвестно.

Одинокая слезинка скатилась по моей щеке. Я даже не стала смахивать это проявление слабости, человечности. Но медленно открыла глаза, взирая на зарево рассвета. Там, вдали, солнце всходит, что бы подарить кому-то новый, яркий и красивый день, полный счастья и любви.

Но для меня — это всего лишь ещё один день, прожитый не мной.

Поднялась на ноги и тихо скользнула вниз, на балкон. Нужно отдохнуть, хоть немного. Завтра предстоит нелёгкий день.