Пролог

Инь и Ян: темное и светлое, отрицательное и положительное,

женское и мужское, воздух и земля.

Всегда вместе, всегда рядом.

Они отличны, но едины.

И нет одного без другого.

В белом есть крупица черного, а в черном – белого.

Но как велика эта часть?

И есть ли разница между ними?

А если и есть, то, что будет, если два начала сольются, размывая грани?

Она так долго выслеживала свою добычу.

Из-за этой мужской особи ей пришлось покинуть так любимые ею города и углубиться в безлюдные степи.

Дракон!

Люди наделяли этих сверхъестественных существ непобедимостью, мудростью, вековой мощью, восхищались и боялись их. Из всех созданий их мира он был самым питательным деликатесом. Она плыла за ним от самого города, смешиваясь с молекулами воздуха. Невидимая и неощутимая.

Она существовала, но в тоже время ее не было. Такой сотворил ее создатель, не дав даже имени.

МОЯ ТЬМА.

Вот кем она была для него. И это сила его мыслей сделала ее такой.

Боязнь неизвестного других людишек давала лишь жалкие крохи по сравнению с той мощью, которой одарил ее ОН.

Но преследование слишком затянулось, мужчине уже давно пора перевоплотиться. Ей хотелось не просто выпить его силу, но хотя бы ненадолго примерить на себя его такое совершенное, могучее тело. Не для того она так долго следовала за ним, чтобы довольствоваться крупицами, если могла получить все.

Она начала уплотняться, поглощая воздух, заменяя его собой, вызывая в драконе ощущение опасности. Вот он насторожился, кровь сильнее потекла по его жилам, обостряя чувства, подталкивая к трансформации. Мужчина озирался вокруг, принимая боевую стойку, втягивая в себя воздух… и ее.

Она проникла в его раздувающиеся ноздри, давая почувствовать свой аромат, просочилась в мозг, нагнетая сумятицу в его мыслях и раздувая ярость.

О, как приятен был вкус его гнева, Тьма лишь лизнула его, смакуя, и отстранилась, ожидая. Она оказалась права, это существо, появившиеся из яркой вспышки, было восхитительным. Мощное тело покрывала золотистая чешуя, которая ослепительно переливалась на солнце.

Дракон был в бешенстве от дезориентирующего ощущения, которое она вызывала у него. Его острые когти разрывали землю, как плуг, оставляя после себя длинные глубокие борозды. Она окутала его, не проникая внутрь, просто обнимая, потерлась об него, как кошка, и снова отступила. Ей нравилась эта игра. Дракон взмахнул крыльями, пытаясь развеять непонятное обволакивающее ощущение, и взмыл в небо. Прямо в ее нежные щупальца, которые впивались в него. В его кожу, в его кровь, в его мысли. Тьма заняла каждую его клеточку и наслаждалась полетом, одновременно выпивая его эмоции, осушая колодец мыслей и воспоминаний.  Его оставалось все меньше и меньше, пока не стало совсем. Были снова только она и бесконечный воздух.

Как жаль, что нельзя было продлить эти ощущения.

Все, к чему бы она не прикасалась, растворялось в ней.

Тьма так увлеклась своим триумфом, что не заметила, как прямо перед ней пространство поплыло рябью, и она буквально влетела в небольшую щель, которая тут же начала затягиваться за ней.

Что за… чудесное стечение обстоятельств. Это был аромат ЕГО мыслей, так близко, так рядом. Она отметила, как проход полностью исчезает под действием его силы. Он был в бешенстве и измотан, и еще не понял…

Тьма точно уловила момент, когда к нему пришло узнавание…

«О да, милый, ты только что захлопнул дверь, отрезав гостье путь домой. Поселил меня в своем мире, в реальном мире. Меня ждут настоящие эмоции от изначальных источников, и их так много здесь, только нужно не дать ему возможности отправить меня назад. Чао, милый!» - С этой мыслью Тьма слилась с ночным ветром и понеслась к таким манящим  теплым огонькам города…

 

1

Валентин уже неделю находился в этом чертовом городишке, в котором, казалось, ад сорвался с цепи. Не то чтобы он был против такого приятного соседства, но не в таких же количествах. Он был бы не против приобрести пару-тройку необычных экземпляров для своего зверинца, но сейчас реально было не до этого.

Когда неделю назад Глава Совета – Вир - вызвал его сюда, Вал был крайне возмущен тем, что его отвлекают по пустякам. Как же, пустяки! Сейчас здесь были задействованы все: начиная от новичков и заканчивая самим Виром.  Но проку от этого все равно было мало, так как порталы между мирами продолжали открываться, не давая им ни секунды передышки. Первые вообще простояли распахнутыми достаточно долго, чтобы выпустить на свободу столько монстров, сколько им и не снилось. Члены Совета, чередуясь, то искали источник этих катаклизмов, то патрулировали город и прилегающие к нему окрестности в поисках затаившихся тварей и новых проходов.

Газетные заголовки пестрили кровавыми подробностями, люди пропадали бесследно, и в городе постепенно начинала назревать паника. Черт! Все один к одному!

Сегодня ему выпало шататься по восточной окраине города, поскольку днем здесь было обнаружено несколько растерзанных трупов. Они нашли это «чудовище», которое оказалось обычным маньяком, и превратили его в горстку пепла. Да уж в загонах находятся не только сверхъестественные выдумки людей, но и такие вот фантазии. Как будто им в жизни мало этого дерьма.

Он распределил своих людей на группы, каждая из которых отвечала за свой участок, а сам остался один. Ему не требовалась помощь, он был в состоянии в одиночку закрыть и замуровать точку пересечения между мирами.

Время близилось к «часу чудес». Так за последнюю неделю их люди окрестили промежуток времени между половиной первого и двумя часами ночи.

Вал устало потер пальцами глаза, надавливая, чтобы вернуть им резкость. Он чертовски вымотался. За все время, что он провел в этом городе, ему еще ни разу не удалось поспать, как впрочем и всем остальным членам Совета. Им в отличие от рядовых чародеев была не доступна такая роскошь как короткий отдых и сон.

Перед глазами плавали черные точки, но все  же напряжение в них ослабло.

Стоило зрению восстановиться в полной мере, как с его губ сорвалось проклятье. Буквально в нескольких метрах от него пространство  заискрило, а затем в нем начала  образовываться текучая щель, которая медленно расширялась. Сегодня им повезло. Видимо, по ту сторону никого не было. Валентин призвал свою силу и сосредоточился на  деле, старясь как можно скорее закрыть проход. И только замуровав его, он позволил себе расслабиться.

Он сделал глубокий вдох, и ошеломленно уставился в пространство перед собой. Никто не углядел бы здесь ничего подозрительного, кроме него. Воздух то приближался к Валентину, обвеивая его, то удалялся, оставляя за собой вакуум, то сгущался, то становился разреженным, затрудняя дыхание. Но в этом непонятном сгустке или пустоте он чувствовал ЕЕ, и это ЕЕ специфический аромат он вдыхал. Он не знал, что тьма может пахнуть.

ЕГО ТЬМА! ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ!

И угораздило же именно его наткнуться на этот портал. Даже для него в этом было что-то нереальное. А он еще, идиот, радовался, что так быстро локализовал щель. Может она так легко и поддалась его воздействию, именно потому, что выпустила ту, от которой хотела избавиться.

Вал стоял, как истукан, не в силах пошевелиться, мысли стремительно сменяли одна другую, но не одна из них не была приятной. ТЬМА тоже не спешила покидать его, разглядывая, изучая, знакомясь воочию. И вдруг в его ушах серебристым колокольчиком, прозвучало издевательское: «Чао, милый!»

Валентин очнулся, но ее уже и след простыл. Хотя, чтобы изменилось, если бы она осталась. Он все равно не знал, как ее уничтожить, или хотя бы приструнить, замуровать куда-нибудь. Ему требовалось время, чтобы все взвесить и обдумать. Виру пока не стоило знать об этой неприятности, у них и без нее забот хватает. Тем более что это его…личная… проблема. И он в состоянии с ней справиться сам.

В отличие от большинства членов Совета Валентин не полагался полностью на магию, он с увлеченным любопытством приобретал все технические новинки, изобретенные людьми. Две его слабости: зверинец и гараж постоянно пополнялись экстремальными новинками. И потому не через межу он сейчас шел в снятый на прокат дом, а на бешеной скорости мчался по автомагистрали на своем Y2K. Преследуя. Что? Воздух? Фантазию? Отринутые эмоции?

Гори оно все черным маревом! Если бы их предшественники не сгинули благополучно, двести лет назад, он сам сейчас готов был помочь им отправиться в спираль смертных воплощений, и до кучи провел бы еще и ритуал, чтобы ни один не смог возродиться в теле чародея или любого другого существа со сверхъестественными способностями.

Контроль! Контроль, мать вашу, кому он нужен?

Твои темные порывы губят тебя мальчик!

Если ты не научишься абстрагироваться от них и полагаться на разум, то никогда не станешь великим чародеем, мальчик!

Лгуны! Жалкие, ничтожные лгуны! Их привлекала его уникальная темная сила, но они боялись ее. А потому и забрали его к себе на обучение в столь раннем возрасте от не больно сопротивляющихся родителей. Его били, его запугивали и искушали, и, в конце концов, добились своего. Та эмоциональная темная составляющая была индивидуализирована, отринута,  и замурована глубоко внутри него. Но видимо сила мысли была столь сильна, что создала прототип его Тьмы в загоне. И вот сегодня эта тьма взглянула на него.

Создания в загонах обычно сохраняли первоначальную форму, рожденную воображением людей, их страхами, чаяниями. Но ОНА, черт возьми, каким-то образом эволюционировала. И спустя немногим менее пятисот лет, ему придется заново знакомиться с тем, что она из себя представляла. У Валентина была идея с чего можно начать, недавно он выловил два новых экземпляра для своего зверинца. Вот с ними-то он и побеседует по душам, ведь они так любят Души. Может в этом знак судьбы?! Собрание у Вира было назначено на вечер, а значит, у него было чуть более двенадцати часов свободного времени. Ему сейчас надлежало заниматься поиском вырвавшихся тварей и их уничтожением, но ведь именно это и входило в его ближайшие планы, не так ли?!

Глаза мужчины горели азартом от предстоящей забавы. Байк доставил его до дома не менее быстро, чем линии межы. Загнав своего железного коня в пристроенный к дому гараж, Валентин стремительно взлетел по лестнице, смеясь над отборными выражениями, доносящимися сверху. Кто бы мог подумать, а с виду такая светленькая, такая пушистенькая! Ему можно сказать повезло, натолкнуться на эту парочку во время одного из рейдов и испытать свое новое изобретение. Девушки были слишком увлечены разборками между собой, и не видели в нем угрозы, а потому вынуждены были сейчас ютиться в одной из комнат, разделенной невидимой чертой на две клетки. Они не могли выбраться из нее, и не имели возможности приблизиться друг к другу. Но, по-видимому, такое соседство было им не по душе. И поскольку сейчас у него не было возможности перевезти их в свой настоящий дом и разместить с «удобствами», то им придется мириться с этим, пока Ковен чародеев не наведет порядок в этом городе.

В древних свитках, сохранившихся в старой обители Ковена, он нашел очень любопытную информацию, касательно устройства мира, и несколько практических навыков по ловле и уничтожению созданий из загонов. Согласно тем свиткам ангелы и демоны некогда были эфемерными созданиями, придуманными людьми взамен старых богов. Человечество с таким фанатизмом поверило в свою выдумку, что выпустило эту орду на свободу, в корне изменив устройство мира. Вырвавшись из загонов эти существа заняли две параллели, предварительно уничтожив старых владельцев, и вступили в отчаянные войны за сознание людей, со временем обретя немыслимую силу. В те смутные времена чародеи еще пытались вмешиваться в этот процесс и изобрели сети для их ловли, но потом забросили это дело, поняв всю тщетность своих усилий.

Он долго экспериментировал с тем древним заклинанием и, наконец, смог не только воссоздать, но и усилить его. Валентин сделал не только сети, но и специальные ошейники, ослабляющие связь этих созданий с источником их силы – разумом людей – и привязывающие своих носителей к определенному месту. Очень удобно на его взгляд. Но до прошлой недели возможности испробовать свои новые игрушки у него не предоставлялось.

Валентин не был суеверным, но их поимка была сейчас как нельзя кстати. Возможно, они помогут ему усовершенствовать сеть для ловли КАВЕРЗНОГО МЫСЛЯЩЕГО ВОЗДУХА!!!

Он распахнул дверь в комнату, где содержались его новые зверюшки, и чуть не расхохотался от представшего перед ним вида. Казалось, ангел и демоница поменялись ролями. Закира с видом смеренной овечки эффектно расположилась на ковре, ей только нимба сверху не хватало над ее маленькими черными рожками. Мариэль же наоборот металась по комнате, как тигрица, изливая свою праведную ярость в не совсем цензурной брани.

Услышав его приближение, девушка развернулась и, уставившись на него своими льдистыми глазами, выпалила: - Адское отродье! Гореть тебе в гиене огненной, чародей! Выпусти меня немедленно!

Она была похожа на цепную овчарку, которая могла сколь угодно лаять, сотрясая воздух своими угрозами, но в реальности ничего не могла сделать. Слишком туго был затянут поводок, находящийся в руках чародея.

- Мариэль, ангелочек мой, мне не светит такая участь! Твои угрозы могли взволновать какого-нибудь смертного, истово верующего в вашу божественность. Но я-то знаю истинный расклад. И даже если умру, моя душа не осядет ни в одной из ваших копилок.

Девушка попыталась ударить его своей силой, но поток света разбился о невидимый щит, окружавший Валентина, и рассыпался искрами по комнате, обжигая Закиру, которая зашипела от боли, впивавшейся в ее тело.

Валентину это уже начинало надоедать. В конце концов, они здесь уже не первый день, и пора понять и смириться с тем, что все их попытки бесполезны, и что подобная демонстрация силы лишь ослабляет их.

- Еще одна такая выходка, и я лично повыдергиваю все твои перья себе на ручки! -  с угрозой произнес Вал, и он не шутил. Из этих пушистых сверкающих перышек могли получиться неплохие сувениры, а из особо крупных можно было бы сделать какое-нибудь уникальное оружие. В его глазах горел расчетливый огонек, и девушка стушевалась.

- Дорогие мои, поскольку вы теперь моя собственность, и нам долго придется сосуществовать рядом, то думаю, что пора пойти на компромиссы и облегчить нам тем самым ЭТО СУЩЕСТВОВАНИЕ!

В глазах Закиры сверкнула искра торгашного интереса: - Валентин, дорогуша, тебе никак что-то понадобилось от нас? - Девушка, приняв очень соблазнительную позу и глядя на него пылающим огненными всполохами чувственным взглядом, томно провела рукой по внутренней стороне бедра вверх, предлагая себя. Она не относилась к категории суккубов, но, тем не менее, грех во всех его проявлениях всегда был очень искушающим.

Глаза Валентина вспыхнули такими же адскими языками, а на губах заиграла чувственная ухмылка, способная заставить пуститься вскачь от предвкушения даже такое черствое сердечко, как у демоницы. Мариэль, фыркнув, демонстративно отвернулась, видите ли, такие игры были выше достоинства святош. Но Валу и не нужен был падший ангел в его зверинце, такого добра было как грязи. Нет, он не хотел, чтобы она теряла свою индивидуальность, а потому действительно намерен был выдергивать у нее перья из крыльев - вроде мучения облагораживают душу - если она будет продолжать сквернословить, или если он заметит, что какие-то из действий девушки могут привести к смене «нимба» на «рожки».

Валентин вплотную приблизил свое лицо к демонице и накрыл ее ладонь, чувственно играющую с мягкими женственными складками между бедер, надавливая, усиливая нажим, заставляя ее пальцы с длинными ногтями проникнуть внутрь, ни на секунду не отрывая взгляда от ее черных глаз.

- Твое понимание компромисса и содействия очень соблазнительно, Закира… - почти шепотом произнесли его губы в каком-то миллиметре от ее рта, но так и не прикоснулись к ним, - … но мне нужно нечто иное. - С этими словами он резко отстранился от нее. Лучась удовольствием от произведенного эффекта. Девушка выглядела немного ошалевшей.

- Видите ли, мои драгоценные, мне нужно, чтобы вы поделились со мной информацией, как бесплотные сущности из загонов приобрели плоть, и есть ли способ уничтожить субстанцию, еще не обретшую форму.

Крылья ангела повисли, а Закира, сдвинув бедра, отвернулась к стене.

- Что ж, девочки, на раздумья у вас предостаточно времени. Торг в пределах разумного уместен, подумайте над этим. – С этими словами Вал покинул комнату и отправился в библиотеку, чтобы еще раз просмотреть все имеющиеся записи, которые могли бы помочь ему изловить ЕГО ТЬМУ. Но его намерениям так и не суждено было воплотиться. Ольген – правая рука Вира - объявил немедленный сбор.

Кажется, Глава Совета все-таки обнаружил источник возмущений.

Она плыла над городом, заглядывала в горящие светом окна, наблюдая и впитывая в себя живые эмоции, так сильно источаемые людьми. Скандалы, ругань, резню, дружеские пирушки, занятия любовью, просмотр телевизора в обнимку с любимым человеком… радость, огорчение, страсть, злость, влюбленность, боль, ненависть, страх, одиночество… Она облизывалась, как кошка при виде блюдца со сливками, лишь принюхиваясь, растягивая момент ожидания.  Ведь теперь ей некуда было торопиться.

Так много оттенков, так много граней, как приятен их аромат. Она была в принципе сыта, но это пиршество снова будило в ней голод. Паря над городом, она видела множество созданий из загонов, которые, как и она, желали быстрее вкусить радости реального мира, заявить о себе и получить еще большую силу и мощь. Но в отличие от этих глупых тварей, которые так стремительно выдавали себя чародеям, она не спешила. Тьма присматривалась и оценивала ситуацию.

В городе вот-вот могла разразиться паника. Буквально на каждой улочке находился хотя бы один чародей, а то и группа. Она видела, как они расправляются с обнаруженными созданиями. Без жалости, без разговоров, как роботы-уборщики, расчищая улицы, несмотря на то, что основная масса испепеленных существ была не так уж и плоха и вполне могла ужиться рядом с людьми, хотя попадались и очень опасные экземпляры, по их меркам, но не по ее.

Пусть эти людишки и не предоставляли для нее угрозы, но все же ей не хотелось охотиться здесь, где все были настороже, и любое необычное явление вызывало подозрения. Нет, ей нужно осмотреть окрестности, наверняка ведь где-то рядом есть еще какой-нибудь населенный пункт. Нужно выбрать город крупнее, чтобы отвлеченные неразберихой здесь чародеи не придали значения исчезновению людей там. Ведь в крупных городах это происходит так часто.

Она готова была еще немного подождать, хотя терпение не было ее врожденной особенностью. Создатель, сотворив ее, забыл или не захотел наделять контролем свое творение, и первоначально все ее действия были подчинены инстинктам. Но она изменилась, может, сама, а, может, перенимая накопленный опыт своих жертв. А их было так много! Разных!

Одним из первых ей подчинился Страх – боязнь людей темноты. Он был огромен и намного древнее ее, но… он не выстоял, став лишь крупицей ее. И именно он научил ее азарту охоты: подкрадываться незаметно, следить за добычей, играть с ней. Показал, что кроме наслаждения агонией жертвы есть и другие оттенки чувств и эмоций.

В ста километрах к западу Тьма нашла то, что искала. Крупный город, в котором жизнь даже в столь ранние предрассветные часы бурлила и била ключом. Яркие неоновые вывески приветливо моргали ей, заряжая энтузиазмом.  Тьма искала свою первую жертву. Первую в этом новом для нее мире и особенную. По-другому и быть не могло, слишком долго она ждала этого момента.

Веселая толпа подвыпивших молодых людей вышла из клуба, не замечая, как тьма всматривается в их лица, заглядывает в души, вплотную окутывая их тонким слоем своих молекул. У всех по коже поползли мурашки, но ребята подумали, что это просто от холода.

Они были очень аппетитны, особенно двое: девушка и парень. В них было столько нераскрытой энергии, сколько им и не снилось – полукровки сверхъестественных созданий – у них была сила, которая пока дремала и лишь по ночам во снах взывала к ним. Для этой парочки эта мощь была фантазией, а для нее едой. И все же эта не та добыча, что нужна была ей сейчас, слишком расслаблены и спокойны. А ей хотелось жжения в крови от притока адреналина, и тьма плыла дальше, углубляясь от ярких огней в плохо освещенные переулки с обшарпанными зданиями.

В помойке рылся мужчина, по его внешнему неухоженному виду трудно было сказать, какого он возраста. Но Тьма знала, что он довольно молод, хотя потрепанные грязные вещи с чужого плеча, лохматые просаленные волосы, пустой взгляд и испещренное глубокими морщинами лицо, говорило об обратном. Она даже не стала приближаться к нему, брезгливо облетая стороной. В этом куске мяса не было ничего питательного для нее.

И вдруг, вот оно! Ее тонкий идеальный слух хищника, выслеживающего свою добычу уловил… даже не крик, а скорее мысленный призыв. Это было рядом в соседней подворотне, и тьма неслась туда.

В промежутке между гаражами, стоявшими в отдалении от домов, было темно, и ее появление не прибавило света. Лишь тонкий луч от фонаря стоящего в соседнем ряду, высвечивал силуэты на земле. Девушка или женщина билась, извивалась и царапалась в руках насильника. Она просила, умоляла остановиться, но мужчина не слышал ее. В его ушах играла другая музыка, и он следовал ей, не отвлекаясь и не замечая ничего, кроме своей похоти, кроме своего желания. Действия девушки только распаляли его жажду насилия. Он наотмашь хлестанул ее по лицу, разбивая губы в кровь и впиваясь в них, глотая соленую кровь, упиваясь своей силой, своей безнаказанностью. Рот терзал ее губы, вызывая удушье, не давая выкрикнуть призыв о помощи. Руки рвали в клочья одежду и с намеренной жестокостью мяли нежную плоть, оставляя синяки и царапая.

Девушка уже почти выбилась из сил, но продолжала извиваться, мысленно взывая к Всевышнему: - Боженька, спаси и помоги. – Тьма слушала эту заевшую, как пластинка, бессвязную мольбу.

Мужчина грубо вошел в нее, разрывая, причиняя невыносимую боль, и с удовольствием продолжал вонзаться, одной рукой удерживая руки, другой затыкая рот.

Теперь уже девушка взывала к дьяволу и преисподней, но и оттуда не было ответа. В конце концов, она поняла, что никому до нее нет дела, и единственное о чем молила ее душа - о забвении, об Темноте… И Тьма не смогла отказать ей, окутывая и принимая в объятья свою первую добровольную жертву. Даря ей покой и желанное забытье, растворяя в себе, не оставив ничего. Только густую пустоту вокруг ошарашенного насильника. Его такой напряженный член еще мгновенье назад, обвис как тряпка от страха. Древний инстинкт его предков шептал насильнику об ужасе, притаившемся в тенях, который выбрал сегодня его своей жертвой. Мужчина вытаращенными глазами наблюдал, как из теней формируется женская фигура, или так ему казалось. Но даже если бы у него была возможность закричать или убежать, он не мог пошевелиться, безвольно осев на пол.

Тьма не спешила. Чувства девушки, поглощенные и впитанные ею, требовали выжать из него весь страх до последней капли. Она накрыла безвольное тело мужчины так же, как он недавно прижимал другое, и хотя и не давила, но человек плотно вжимался в землю. Впервые за многие века она полностью контролировала себя, действуя с тонкой расчетливостью. Ее целью было, как можно дольше растягивать агонию мужчины, а потому она медленно, сквозь кожу проникала в его кровь, одну за другой выбирая в ней клетки, ответственные за его характер, саму его суть, пожирая их, оставляя после себя лишь их пустые оболочки. Перед глазами мужчины проносилась вся его жизнь: все невоплотившиеся желания, страхи, обиды, радости, восторги. Пустая кровь, как вода, вытекала из его ушей, глаз и рта, унося в небытие все, оставляя пустую сломанную оболочку.

Тьма отстранилась, перед ней лежало исковерканное тело. Такое с ней было впервые, но и эмоций было больше, она разве что не мурчала от удовольствия. Да, этого стоило ждать!

*** 

Сказать, что Валентин в бешенстве, было бы сильным преуменьшением, такого слова просто не было в словаре. Три дня! Три проклятых дня уже прошло с того момента, когда он взглянул в «лицо» своей Тьме, а у него так и не было никакой зацепки. Ни где искать, ни как поймать, ни как уничтожить ЕЕ. При этом мысли о ней не оставляли его ни на секунду, изводя, разъедая, так словно она уже была в нем.

За полторы недели нахождения в этом городе он успел досконально изучить манеру поведения вырвавшихся созданий. Всех их без исключения влекли люди, сильнее, чем магнит металлическую стружку. Но видимо к ней это не относилось, она, словно сгинула с лица земли. Ни разу за три дня, пока он колесил по улицам города, Вал так и не натолкнулся на нее, не почувствовал ее разъедающий душу аромат в воздухе. Ни в одной из книг и свитков, зачитанных им до дыр, также не было ни малейшего намека на мучивший его вопрос. А его зверушки, чертовы бабы, объединились в молчании. Подозреваемая в устроенных беспорядках женщина, не выказывала ни каких магических способностей, и, тем не менее, Глава настаивал, чтобы члены Совета поочередно тратили время на слежку за ней. Была бы его воля, Вал просто прихлопнул ее, не раздумывая, если существовала хоть малейшая возможность, что это остановит хаос в городе. И не важно, виновата она или нет. Тогда может, наконец, у него оказалось бы свободное время, чтобы решить свою проблему.

Телевизор, включенный в его спальне, что-то трещал без умолку, но чародей мало вникал в суть говорившегося, вливая в себя водку прямо из бутылки, занятый своими невеселыми мыслями. Диктор областного телевидения с круглыми глазами, видимо для создания устрашающего эффекта, верещал о какой-то странной эпидемии, постигшей областной центр, но не распространившийся на окраины. Приглашенный в студию специалист, уверял, что причин для беспокойства нет и говорить об эпидемии в данном случае неуместно, так как зафиксировано всего три случая, и врачи сейчас занимаются их детальным изучением, и что поводов для паники нет, это какая-то новая форма лейкоза, и очевидно погибшие уже давно были больны. При этом он нервно стирал платочком пот, размазывая грим, нанесенный перед эфиром.

Валентин с силой швырнул бутылку в стену, мелкий острый бисер украсил пол, а недопитая жидкость безобразным пятном окрасила обои. Ему нужно было сохранять трезвость мысли, а не напиваться, заглушая усталость и разочарование. Он сам не понимал себя. Ну не нашел, и черт бы с ней, в конце концов, зачем она ему. Но внутренний голос подзадоривал, нашептывая, что он просто неудачник, раз не в состоянии справиться с этой проблемой самостоятельно. Решительно встав с измятой постели, где он, даже не удосужившись разуться, валялся все это время, он направился к Закире с Мариэль. Он считал, что настало время для откровенного разговора. Только вот говорить он будет с каждой по отдельности.

Распахнув дверь, Валентин ни слова не говоря, схватил Закиру за ошейник и вытащил из комнаты, громко хлопнув за собой дверью. В его глазах полыхало пламя, сравнимое разве что с таким родным для демоницы.

Бездна безумия в глазах чародея завораживала девушку, и она не больно сопротивлялась его тянущей ее, как какую-то шавку, руке. Закиру соблазнял сам аромат его злости, как сильнейший афродизиак, заполнявший ноздри. Ей больше была привычна роль ведущей, но с ним она согласна была поприсмыкаться. Ползти пришлось не долго, вернее скоблить коленями пол, так как она все равно не успела бы перебирать ими в заданном Валентином ритме. Мужчина резко выпустил из рук ошейник, и она растянулась по полу, как половая тряпка. Ему не было необходимости применять силу, так как чем дальше она находилась от места содержания, тем слабее становилась. Этот урок они с Мариэль усвоили в первый же день, попытавшись сбежать.

Приподнимаясь на трясущихся руках, Закира следила за скупыми механическими движениями чародея, который, запихнув ее в эту комнату, не останавливаясь, прошел к дальней стене комнаты и что-то поднял с пола. Когда он повернулся, то в руке держал за горлышко осколок бутылки, при этом губы его кривила коварная улыбка. Неужели этот идиот думал, что этим ее можно напугать? Видимо он и вправду свихнулся. Девушка провоцирующее улыбнулась, как бы приглашая к действию, потому что ошеломление от перехода пошло на убыль, и она уже вполне сносно чувствовала себя.

- Зря улыбаешься, Закира, так уж вышло, что здесь твоя сила тебе не поможет излечиться, - Вал любовно обводил острые неровные грани, разрезая себе кожу, но видимо не чувствуя боли в своем нынешнем состоянии. – Ты будешь чувствовать себя прекрасно до тех пор, пока я не нанесу тебе порезы. Видишь ли, милочка, твоя сила сейчас равноценна обычной человеческой, и соответственно раны будут затягиваться также долго, как у человека, насчет шрамов не уверен, но скорее всего они тоже останутся, а я намерен нарезать на ленточки твою прекрасную, закаленную адской сажей кожу.

Закира следила за его медленным спокойным приближением, не веря до конца в то, что он только что сказал. Какая-то стекляшка может изувечить ее?! Чушь!

Она даже не стала отодвигаться, когда острый осколок, прочертил три глубокие раны на теле от ее плеча до ладони. Резкая боль привела ее в чувство, заставив попятиться. Девушка с ужасом смотрела, как сильная струя льется из рассеченных вен, которые и не собирались затягиваться. Переведя недоверчивый взгляд на мужчину, который спокойно стоял, давая ей возможность осознать правдивость своих слов. Она недооценила чародея, он не был сумасшедшим, он был расчетливым гадом.

- У тебя, что, долбодятел, совсем кукуха съехала? – провизжала она, напоминая в этот момент не искушенную демоницу, а перепуганную до смерти девчонку. – Чего тебе надо?

- Я уже говорил, что. Закира. – его голос был ровным, словно не он только что, грозился нарезать ее на ленточки, - У вас было три дня на раздумья. Конечно, будет жаль терять такие экземпляры как вы, но я всегда смогу поймать новые.

Девушка таращилась то на него, то на кровь, не собирающуюся останавливаться, пятясь к двери, желая как можно быстрее оказаться в своей импровизированной камере.

- Не советовал бы делать этого, переход может усилить кровотечение, но я могу помочь, тем более, поверь, вы не меньше меня должны быть заинтересованы в сотрудничестве. - Валентин говорил, растягивая слова, как будто она не истекала кровью возле его ног и у них была масса времени на рассуждения.

- Я не могу, - жалобно скулила девушка.

- Давай уточним, не знаешь или не хочешь говорить? – Вал выгнул дугой бровь, ожидая ответа, одновременно хватая вторую ее руку, которую девушка отчаянно пыталась вырвать из его хватки, но продолжала молчать.

Это было красноречивее слов для чародея. Вторая рука окрасилась алым цветом, вырывая еще один вопль из горла его жертвы.

- Ты кричишь очень музыкально, тебе кто-нибудь говорил об этом? Зачем так упорствовать, Закира? Неужели тебе это пришлось по вкусу? – Его глаза почти любовно оглядывали дело рук своих.

До девушки медленно, но верно доходило, что чародей не шутит и перед ее мысленным взором, проходили возможные варианты развития событий. Если она не скажет, то он не остановится, пока не закончит, начатое. Бездна, ну почему бы ему не выбрать для начала эту райскую пташку для своих увеселений?! Если скажет, то она все равно мертвец, стоит ей только переступить порог ада. В это время мужчина присел на корточки возле нее. Чертов ублюдок словно читал ее мысли.

- Если ты боишься, что Маммон прикончит тебя, так для него ты и так умерла в тот момент, когда я накинул на тебя сеть, а в мои намерения не входит ваше освобождение. У тебя есть выбор либо продолжать жить вполне комфортно в моем имении, либо умереть как человек. – Его палец нажимал на линию пореза, и она затягивалась. Излечив пару сантиметров кожи, Валентин остановился и вопросительно взглянул на нее. – Нам может быть очень хорошо вместе.

Глаза Закиры сверкнули решимостью.

- Я готова пойти на компромисс, - произнесла она, особо выделив последнее слово, - если ты скажешь, какую цель преследуешь.

Валентин задумался на секунду.

- Это создание из загона, она бесплотная темная сущность, опустошающая все вокруг себя, разрушая даже воздух, заменяя его собой. Я не знаю, как она будет воздействовать на людей, но скорее всего, так же.

Девушка всматривалась в его черты, пытаясь определить, насколько Валентин честен с ней. Чародей не лгал, но что-то не договаривал.

- И ты можешь поклясться, что не будешь использовать эти знания против нашего брата?

- А ты ответишь, если дам клятву? – усмехнувшись, спросил он.

- Да, в обмен на обещанные уступки с твоей стороны. Первое: я не хочу более находиться в одной помещении с Мариэль, ты сделаешь мне отдельную комнату, где я не буду подвержена человеческим слабостям, и обеспечишь обещанные комфортные условия в твоем поместье – в моем понимании. У меня должна быть возможность реализовывать свою природу. И второе: ты никому некогда не поведаешь о том, что я расскажу, хотя, не думаю, что открою тебе много нового.

Валентин, согласно кивнул. Пусть крохи, но это уже что-то.

- Я клянусь своей силой, что никому не передам полученную информацию, и не буду использовать ее во вред созданиям подобным тебе, - сказал чародей с ноткой торжественности в голосе, и вселенная приняла его клятву. А затем уже расслабленно добавил, - Что касается смены места жительства, то думаю, что моя спальня временно тебя вполне устроит, завтра я позабочусь о том, чтобы сделать ее более удобной.

Девушка протянула ему окровавленные руки, но он отрицательно покачал головой.

- Сначала информация, дорогуша.

Закира, несмотря на пугающую слабость, улыбнулась. Он был прав, ей нечего было терять. Мотивы Валентина были понятны ей как никому, будь она на его месте, поступила бы так же, если не хуже, поскольку в отличие от него ее не сдерживали никакие принципы. Единственное, что могло удержать ее - это клятва и то, если она не находила в ней лазеек. Будь он обычным человеком ему не избежать их врат. О, каких бы успехов он мог бы добиться у них. А потому она была удивлена, как эти чистоплюи, которые еще в детстве губили подобных ему детей, допустили, чтобы Вал выжил, и более того потратили на него уйму времени, уча контролировать свои порывы и действовать рационально, что в итоге помогло ему занять место в Совете. Жаль, очень жаль. Стоп! Девушка изучающе посмотрела на него.

- Вал, а Совету известно о ней? Или это личная инициатива?

Чародей демонстративно посмотрел на ее руки, намекая, что на пустые разговоры у нее времени нет. Но она успела заметить, что ее вопрос задел его.

-  Закира, лапушка, давай ближе к телу.

- Ты не понимаешь, это не праздное любопытство. Бывает так, что не только фантазии создают существа в загонах. Самые сильные получаются, когда человек с большим потенциалом абстрагируется от какой-то части себя. Я помню, каким необузданным ребенком ты был, но сейчас в тебе нет ни капли этого. Извини за правду, но твой дерьмовый контроль чертовски раздражает. – Выпалила на одном дыхании Закира и, переведя дыхание, продолжила, осторожно подбирая слова. – Ты избавился от части себя, но она нашла тебя – твоя Тьма.

- Она сбежала из загона, но это не то, что я отринул в себе. – Его тон был сухим, а взгляд пустым, не выражающим ничего: ни мыслей, ни чувств.

Девушка была очень удивлена, что он вообще что-то ответил.

- Ты спрашивал, можно ли поймать и уничтожить ее сейчас, пока у нее нет тела, - она облизала пересохшие губы, - да, но это под силу только Творцам или… Виру.

- Продолжай, - коротко бросил он, сделав вид, что полностью поглощен лечением ее ран. - Как скоро она обретет его?

- Вал, когда мы вырвались на свободу, то были не просто сгустком энергии, как твоя Тьма, именно, поэтому чародеи и смогли создать сети. В твоем случае они не помогут. – Девушка вскрикнула, когда его пальцы с силой сдавили ее руку.

- Мы уже выяснили это, не так ли? Как насчет тела?

Девушка сделала глубокий вдох и скороговоркой выпалила: - Очень скоро ей захочется обрести плоть, и чем сильнее будет разгораться в ней эта жажда, тем большую опасность она будет представлять для своего создателя. Поскольку только он может дать ей желаемое  в рекордные сроки, в противном случае это займет очень много времени.

Это должно было бы обеспокоить Валентина, но ни один мускул не дрогнул на его лице, а пальцы продолжали дарить успокоение ее измученной плоти, и Закира расслабилась. Раз это не разъярило чародея, то и остальное он должен воспринять спокойно.

- Вал, опасна – не значит губительна. У вас равноценные шансы на победу в поединке. Если хочешь выиграть, то не должен сопротивляться ее проникновению. Стоит раздразнить ее, и она поглотит тебя полностью, но если ты добровольно впустишь ее, то у тебя появится шанс исторгнуть ее из своего тела и попутно наделить еще и слабостями. Ты ее творец, и тебе в конечном счете решать, какой она должна быть. – Демоница чувствовала, что силы возвращаются к ней. Чародей держал свое слово. – Если хочешь познать ее, начни с себя, открой ящик Пандоры и попробуй выстоять против себя. Если тебе это удастся, то и с ней ты справишься, как бы она не изменилась за века…

Несмотря на то, что ее ответ, казалось бы, был полон, но в последних словах звучала какая-то недоговоренность.

- Это все, Закира? – Голос Валентина был тих, когда он поднял лицо и полоснул ее острым взглядом.

Девушка поежилась.

- Нет, стоит тебе начать копаться в себе, и ты будешь притягивать ее как магнитом.

- Понятно. – Мужчина медленно поднялся и потянул ее вверх за собой. – Иди в ванную, приберешься здесь и приведешь себя в порядок.

Закира смотрела как этот непробиваемый, невыносимый мужик, распорядившийся ею как служанкой, спокойно развалился на кровати, закинув руки за голову, и уставился в потолок, совершенно не обращая на нее внимания. Сделав пару нетвердых шагов, она уже более уверено прошествовала в указанном им направлении, радуясь, что в комнате нет ковров, так как за ней тянулся темно-алый след.

Оказавшись в ванной, девушка решила вначале привести себя в порядок, а уж потом приниматься за устранение беспорядка в комнате. К моменту, когда она вернулась, Валентин уснул, но сон его был беспокойным. У нее руки чесались прикончить его и освободиться, но она понимала, что не стоит недооценивать противника. У этого ублюдка - хотя и очень обольстительного, нужно сказать - всегда был припрятан джокер в рукаве. А потому отвернувшись от постели, она принялась за уборку, и как оказалось, не зря.

- Я рад, что ты настолько разумна Закира, не хотелось бы расставаться с тобой после того, как ты так помогла мне. – Демоница резко развернулась, но мужчина даже не открыл глаз, произнося все это.

- И все же ублюдок, чертов, обольстительный ублюдок, - бурчала она себе под нос, с остервенением оттирая пятна с пола.

Мягкий, хриплый смех донесся со стороны постели, заставляя ее кожу покрыться мурашками.

- Мне льстит твоя реакция, милочка. День в роли человека окажется незабываемым воспоминанием для тебя.

Это было последней каплей.

Сволочь, надменный слизняк!

Закира словно фурия, не отпуская окровавленного полотенца, пронеслась к кровати, нацелив свою импровизированную половую тряпку в его ухмыляющееся лицо. Но ее намерениям так и не суждено было осуществиться, полотенце отлетело куда-то, а она оказалась прижатой к матрасу мускулистой тяжестью чародея.

Ее глаза сверкали бешенством, но тело предательски дрожало. Банный халат распахнулся, оголяя бедра и низ живота, а его серебряная пряжка с острыми краями царапала ее нежную кожу. Эта легкая боль и полная беспомощность в его руках, так не свойственная ей, посылала огненные искры по оголенным, как провода, нервам.

И эта наглая морда, еще смеет понимающе ухмыляться ей!

Изловчившись, Закира, вцепилась зубами в его губу, прокусывая до крови, чувствуя, как приятная влага заполняет ее рот. Но почувствовав удушье от тисков, сжимающих горло, вынуждена была разжать зубы, чтобы втянуть в себя глоток воздуха. И тут же щека загорелась от сильной оплеухи, отрезвляющей и еще более распаляющей ее.

- Сучка!

Закира нахально, с вызовом взглянула на него.

- Да, милый, - произнесла с хрипотцой она, слизывая кончиком языка кровь из маленькой ранки в уголке рта - именно так, жестче, сильнее, грубее, резче. Я так хочу!

- Кто бы сомневался! – хохотнул мужчина, и демоница почувствовала, как руки освободились из крепко удерживающей их хватки. - Мы оба этого хотим.

Валентин стремительно расстегивали пояс и пуговицы на кожаных штанах, ее  руки нетерпеливо разрывали его тонкую шелковую рубашку, карябая острыми когтями кожу на груди, вырывая из его горла хриплый стон.

Это было безумием, но именно сейчас мужчине просто необходимо было отрешиться от всего, забыться, выплеснуть напряжение и злость, не отпускавшие его на минуту последние три дня. Секс грубый, без прелюдий, без разговоров, вот чего жаждал он.

Наконец освободив свой напряженный член, он грубо насадил девушку на себя, сжимая в руках ее ягодицы. Ее острые зубы впились в основание его шеи, а пальцы сжимали в кулаках его волосы, с силой натягивая их в такт резким движениям.

Он крутил ее, изгибал под невообразимыми углами, сжимая, царапая, кусая, и эта дикая кошка, гнущаяся как заправский акробат, ни в чем не уступала ему, принимая все и отдавая в полной мере. Со стороны это могло показаться схваткой двух диких животных, но для них это было восторгом, упоением, освобождением, о чем возвещали их восторженные крики, шокирующие чуткие уши за стенкой.

Когда страсть утихла, и они успокоенные, не прикасаясь друг к другу, лежали рядом на развороченной постели, Валентин с насмешкой произнес: - Теперь я понимаю, зачем сохранил тебе жизнь, дорогуша. Ты неиссякаемый источник бодрости.

Но девушка лишь лениво покосилась на него глазами, не собираясь отвечать на эту издевку, слишком расслабленной и томной она ощущала себя.

*** 

Тьма была зла, очень зла, на себя, на него, на этот мир, полный этих хрупких людишек.

Почему? Почему несмотря на всю силу и неуязвимость у нее нет того, что доступно им?

Почему, несмотря на то, что она пустилась во все тяжкие, совершенно перестав контролировать себя, этот голод не проходит?

И почему, наконец, он не видит подсказок и не идет к ней?

На каждом столбе в городе красовались объявления о пропаже людей, заголовки газет пестрили названиями: НОВЫЙ РАК БОЛЕЗНЬ МОЛОДЫХ И СИЛЬНЫХ, ВРАЧИ УТАИВАЮТ ПРАВДУ ОБ ЭПЕДЕМИИ, ИНФЕКЦИЯ ПЕРЕДАЕТСЯ ПОЛОВЫМ ПУТЕМ.

Последний вызывал лишь усмешку, а на память приходила парочка молодых людей, погибшая на пике страсти. Пока те увлеченно и неистово отдавались друг другу в подъезде, она незаметно овладевала ими и с последним бурным всплеском убила их. Тьма наслаждалась каждым мигом этого слияния, одновременно с ними переживая их эмоции, впитывая и растворяя каждую каплю дурманящего безумия. Это было прекрасно, волнующе и ярко. Столько красок, оттенков, ощущений неведомых и недоступных для нее. Только так через чужую боль и смерть, и никак иначе.

Ненавижу! Ненавижу себя! Его! Всех!

На этот поступок ее толкнуло любопытство, ярость и желание привлечь к себе внимание. Такое происшествие трудно было бы объяснить, чем-то рациональным, но человечество упрямо не желало видеть сверхъестественного, предпочитая выдумывать очередные небылицы. Но он-то, он же другой! Он был просто обязан догадаться! Догадаться и прийти к ней! Оставлять после себя тела было для нее очень не просто, и требовало огромной концентрации. Тьме по-прежнему было проще просто высосать полностью и заменять собой живое существо, и таких безымянных, исчезнувших без следа жертв были сотни за последние дни.

Но после этих стихийных нападений она уже лучше контролировала себя и, утолив первый дикий голод, могла позволить себе играть, смаковать, наслаждаться, вкушая другие лакомства. Вот тогда-то в газетах и на телеэкранах появлялись новые шокирующие подробности.

Она стала сильнее, мощнее, сконцетрированее, но при этом ни одна из ее жертв так и не смогла дать ей того, что она так страстно желала.

Да, она могла теперь уплотняться, и тьма для кого-то приобретала пугающую форму, но все же это не было телом. Тьме уже начинало казаться, что ее мечта несбыточна, но последние два дня изменили это мнение.

Ее создатель думал, о ней. И каждая его мысль, каждая эмоция была легкой лаской для нее. Тьма могла почувствовать ее сквозь расстояние, разделявшее их. В отличие от остальных он не боялся ее. Она чувствовала, как его сознание пытается придать ей форму, и в такие моменты она текла, уплотнялась и снова распадалась. Ее чародей еще слишком плохо знал ее и никак не мог остановиться на чем-то конкретном. Тьма мысленно по слогам раскладывала его имя Ва-лен-тин, призывая к себе, а он звал ее в ответ, но ни один из них не решался сделать первый шаг навстречу друг другу, предпочитая продолжать знакомство на расстоянии. Все ее последние жертвы были попыткой привлечь его внимание, заставить думать о себе как можно чаще, но эта тактика так и не привела к желаемому результату.

Валентин, казалось, прирос к тому захолустному городишку и совершенно не собирался покидать его, а она была еще не готова появиться на его территории под обстрелом множества внимательных и досужих чародеев, слишком сильна была жажда, слишком неконтролируема. Но огни большого города уже начали терять для нее свою привлекательность, они не были такими яркими и жгучими, как глаза ее чародея. Пронизывающий взгляд которого заставлял хаотично кружиться ее частицы в замысловатых па. Она все чаще видела его глаза, когда он думал о ней, сходя с ума и совершая новые безумства. И вот снова и снова выходила на охоту, и этот день не был исключением.

Город, залитый светом ярких солнечных лучей. Толпа, снующих по своим заботам людей, и она невидимая незримая вместе с ними. Каждый вдыхает ее аромат, а она уносит частичку его или ее сути, воспоминание, чувство, а может и кусочек плоти.

Почему он решил, что она – Тьма?

Нет, она могла быть и Светом.

Как, например, сейчас, она смешалась с воздухом и последними теплыми солнечными лучами осени, и если кто-нибудь знающий пригляделся, то увидел бы, как она сверкает и переливается, наслаждаясь этим погожим днем и охотой. Это любовно-ностальгическое настроение передалось ей от девушки, спешащей к своему другу в парк. Она так восхищалась всем вокруг и одаривала, прохожих своей лучезарной улыбкой, глубокими вдохами втягивала в себя запах осенней листвы, а вместе с ней и ее. Девушка так щедро делилась с окружающими своим теплом, желая чтобы всем вокруг было также светло и радостно на душе, как и ей, что смогла даже осчастливить Тьму, без урона для себя.

Тьма задумалась над своими ощущениями, ей было хорошо, очень хорошо, от этого щедрого добровольного дара чистой души, и как ни странно впервые голод не терзал ее. Она могла контролировать его, сдерживать.

На ум пришла ее первая особенная жертва, та тоже была в какой-то мере добровольной. И в тот вечер Тьма чувствовала небывалый душевный подъем, и голод так же надолго отпустил свои тиски.

Идиотка! Всю эту неделю она искала и охотилась не на тех!

Если она хочет, подобраться к Валентину незамеченной, то ей нужно научиться контролировать свой аппетит. А ей очень хотелось продолжить знакомство и, значит, следовало попытаться продержаться хотя бы день на таких вот щедрых дарах. Неважно злость, ненависть, любовь ей все сгодится, главное чтобы добыча изливала это из себя сама.

Она искала маячки в потоке людей и устремлялась за ними, просто окружая и впитывая чистую энергию, не давая ей добраться до адресатов. Это было ново, это было вкусно и питательно, и, пожалуй, впервые она действительно почувствовала себя Светом. Ведь от той дозы негатива, которую она сожрала сегодня, можно было бы свалить не одну группу чародеев. Она была сыта и довольна собой, и лишь один большой ковш дегтя в бочке с медом все портил – это никак не приближало ее к цели, и наоборот отдаляло. Тьма чувствовала, как трудно ей сгруппироваться сегодня.

Внезапно в поток ее мыслей вклинился зов, его зов. Валентин думал о ней. Его глаза как будто нарезали душу на мелкие кусочки, отделяя, сортируя. Сегодня это была не ласка, сегодня это была боль резкая и сильная, ему надоело ходить кругами, и он бросился в омут с головой. От этого проникновения ему было также плохо, как и ей. Она чувствовала это.

Да что же, этот придурок творит! Разве так можно! – Успела подумать она в промежутках между приступами.

Она этого не вынесет, ей нужно остановить, вразумить его. Она неслась быстрее ветра, оставляя за собой разреженные белые полосы в вечернем розово-голубом небе, видя перед собой только его льдистые решительные глаза, и губы, сначала невнятно, а потом более уверенно произносящие Эфира.

У нее было такое ощущение, словно перед ней выросла стена, которая не поддавалась ее разъедающему воздействию. И каждая ее бесцветная частичка на огромной скорости влетела в нее, настолько плотно прилегая к первым, что Тьма почувствовала себя куском глины, который медленно сползал вниз на землю, размазанным по этой непонятной преграде.

Впервые эй стал понятен смысл, что значит вышибить дух, или в ее случае утоптать.

Он дал ей имя?!

Тьма пробовала и смаковала его воздушность и резкость на слух, и оно нравилось ей. Как ни странно боли больше не было, но и его глаз тоже. Чародей снова закрылся от нее. Но она уже была рядом совсем рядом с ним. И не собиралась поворачивать назад.

Валентин, несмотря на предупреждение Закиры, все же решился открыть замурованную дверь в своем сознании. Пусть сейчас был и не самый удачный момент для этого, но что-то внутри подгоняло его, настойчиво требовало сорвать цепи и выпустить на волю свою ярость, безудержность и бесшабашность. Попытаться примириться с ними и обуздать их вновь, но прежде ощутить полную свободу, как в те далекие времена, когда он был еще ребенком. Он мало, что помнил из детских лет, но внутри сохранился отпечаток испытанных когда-то чувств или их тень.

Однако это оказалось сложнее сделать, чем он предполагал. Ему никак не удавалось воссоединиться в единое целое с отринутой частью себя, слишком привык он к контролю за последние четыреста лет, а, может, и не в нем было дело.

Каждую свободную минуту Вал, посвящал поиску маленького мальчика в глубинах сознания. Блуждая по тусклым коридорам сознания, он забывал обо всем. На сон и еду просто не оставалось времени. Он намеренно доводил себя до крайней степени истощения, пытаясь отрешиться от всего насущного, земного, и сосредоточиться на внутреннем мире. Пробираясь сквозь лабиринты загнанных вглубь и отринутых воспоминаний о его слишком длинной жизни, он не прекращал думать о Тьме. Его маячками в длительном пути познания были чувства и ощущения.

От мыслей о ней ласкающее тепло разливалось по телу, и он как мотылек стремился на жар, чем сильнее жгло сознание, тем ближе он был к цели. Но насущная действительность всякий раз врывалась в его поиск, прекращая скитания, и каждый раз ему приходилось проходить весь лабиринт заново, однако с каждым днем это отнимало все меньше времени, и дорога все глубже уводила его, пока, наконец, сегодня он не столкнулся с объятой пламенем дверью, которая пугала и притягивала, как магнитом.

Вал потянулся к ней рукой, и миллионы жалящих искр впились в нее, заставляя сознание стонать от боли. Пальцы отказывались сжиматься на тяжелом раскаленном добела засове. Но он не сдавался, обращая, разъедающую боль в силу, заставляя сокращаться мышцы и резко открыть задвижку. Он сгорал заживо, но упорно тянул на себя разрушающую его дверь, отыскав в себе тот холод, лед который составлял его суть все последние годы, он резко рванул ее на себя. И та, жалобно скрипнув, поддалась, и как по волшебству пламя потухло.

Он устало сполз у двери, ноги не держали его, а руки так и продолжали держаться за злосчастную ручку двери. Откуда-то издалека доносилось: - Вал! Вал, придурок чертов, очнись! – и смутные ощущения крепко встряхивающих его тело рук.

«Это Закира пытается помешать мне», - пришла в голову отрезвляющая мысль, и, почувствовав как звуки действительности, отдаленным гулом нарастают в его ушах, он со злостью отгородился от них. – «Ну, уж нет, только не сейчас, когда я так близко к своей цели».

С трудом подтянувшись на негнущихся руках, Валентин встал, тяжело облокотившись на дверь, и заглянул в проем, влекущий своей неизвестностью. Нетвердый шаг, и вот дверь с грохотом захлопывается за ним, отрезая путь назад, а перед ногами пугающая воронка из кадров его жизни, только в обратном порядке, и где-то в самом начале ее был исток всего. Он не знал, хватит ли у него сил опуститься на самое дно и не потерять себя, но выбора уже не было, воронка разрасталась и засасывала его вглубь, как сводящая своей мельтешащей пестротой бездна. Все цвета и краски слились в одну черную точку, так что чародею, показалось, что еще немного и он ослепнет, но вот время замедлило бег, и он как зритель в кинозале увидел последний кадр, после которого его жизнь изменилась, изменилась навсегда, а прошлое осталось в небытии, как будто и не было его вовсе.

То, что происходило с Валентином сейчас, было очень странным. Чародей ожидал, что будет переживать заново все происходившее с ним когда-то, но нет, он просто наблюдал со стороны, при этом слыша все мысли персонажей, словно они произносили их вслух. Отмотка времени назад была кривой, так словно у него был пульт, и он перематывал пленку на начало эпизода просматривал его, переходил к другому и все повторялось вновь. И с каждой уходящей сценой Валентин опускался все глубже вниз по спирали.

Молодой юноша в одних лишь кожаных штанах стоял посреди пустынной комнаты. Казалось, он ничего не видит вокруг и его взгляд устремлен куда-то вглубь себя. Он мысленно ассоциирует себя со скалой над водами Арктики, покрытой толстым слоем льда, который не могут разбить ни ветер, ни бушующие о подножия воды, ни растопить теплые течения. Все вокруг него во мраке, и лишь одна его фигура в центре светового пятна. Но постепенно кольцо расширяется, выявляя других. Их трое: сильных, темных воинов, стоящих в боевой стойке и ожидающих приказа. Это его пороки: гнев, необузданность и одержимость, воплощенные Советом, чтобы юноша мог доказать, что изменился. Их глаза сверкают адским пламенем, в руках сверкают мечи, но молодой Вал продолжает медитировать.

Он скала, он вековой слой льда, он лишь отражает удары, а не нападает.

Он молния, сверкающая и пугающая своей быстротой и неотвратимостью.

Он сгусток энергии, и мечи лишь продолжение его, разящие и жалящие.

Он часть природы, и как и она, беспристрастен и гармоничен.

Нет ни света, ни тьмы.

Нет ни добра, ни зла.

Есть только природа и он, живущий по ее законам.

Войнам отдан приказ, и они кружат вокруг него, постепенно сжимая кольцо.

В руках Вала сверкнули клинки, они поют песню крови, но юноша ждет, и только глаза фиксируют каждое движение противника, он чувствует каждый вздох, каждый шорох, каждое дуновение ветра в этой закупоренной комнате, создаваемые тремя смертоносными иллюзиями.

Вал чувствует, как бушует Гнев, вырываясь вперед. Его лицо сменяет как в калейдоскопе маски. Укоряющий боязливый взгляд матери, пустой - отца, язвительно ухмыляющаяся рожа соседского мальчишки, из-за которого от него отреклись близкие и,  наконец, надменно-презрительное лицо Главы Совета. Все они, сливаясь, отвлекали и  побуждали растопить ярость, заледеневшую в крови. Но он сохраняет спокойствие и, предугадывая атаку противника, отклоняется вправо, припадает на ногу и наносит с боку разящий смертельный удар в живот, поднимаясь как пружина, распарывает его до ребер. Клинок в другой руке встречает меч врага и уводит его в сторону, высекая искры от скрежета стали об сталь. Иллюзия испаряется, но кровь смочившая оружие и стекающая по руке, остается. Клинки воют в экстазе песню боя, песню крови, соблазняя, искушая, взывая к его магической силе, но он гранит, а клинки и сила лишь продолжение его воли, а не он их. Кровь замедляет свой бег, и дыхание выравнивается. И его льдистый взгляд спокойно встречает алый Необузданности.

Меч в руках противника сверкает сияющим щитом от молниеносных кручений руки своего хозяина, пытаясь запутать, дезориентировать. Но адское пламя не может растопить лед. И два скрещенных клинка, встречают и отбрасывают оружие противника, заставляя того на секунду потерять равновесие. Но даже это не останавливает его, меч по горизонтальной дуге, рассекая воздух, несется в сторону Вала. Но юноша готов к этому, и меч встречает лишь пустоту на том месте, где секунду назад была его цель, которая, сделав сальто в воздухе, оказалась за спиной неуспевающей развернуться Необузданности, вонзая в шею вибрирующий от удовольствия клинок.

Еще одна иллюзия исчезла, но кровь не хотела успокаиваться в жилах, заставляя искриться золотом лед в глазах Валентина. Одержимость не нападала, она оскалено улыбалась, разрушая равновесие юноши. В ее руках не было оружия, но оно ей было не нужно, вместо него в ладонях краснел огненный шар. Чем сильнее бурлила кровь Валентина, тем больше и жарче он становился.

- Я остался один, ее больше нет, но моя смерть не вернет ее и последний шанс будет утерян. Я должен жить, я должен впитать каждую крупицу знаний этих чистоплюев, и тогда, мне не будет равных. Я еще человек и не сила выбирает меня, а я выбираю силу. Она подчиняется мне. Я одно целое с природой, я сам часть ее, я айсберг на краю океана, не вечный, но незыблемый и огонь не растопит меня, - эти слова юноша произносил вслух, убеждая в них себя и противника.

Кровь из лавы превращалась в родниковую студеную воду, освежая, успокаивая  Валентина. Клинки исчезли так же, как и появились, - внезапно. И он стоял недвижимый, как скала, глядя, как огненная стихия несется в него, но, не долетая, рассыпается вместе с иллюзией.

И снова тьма вокруг и только он в пятне света.

«Эфира, я выиграл нам шанс», - мысленно произнес юноша.

Спустя несколько секунд в комнате появилось несколько мужчин, это были члены Совета и Вир, который, не входя в него, сумел выторговать Валу шанс на жизнь. В его черных бездонных глазах было одобрение. В тот момент Вал поклялся себе, что всегда будет предан этому конкретному чародею.

- Валентин, ты с честью выдержал испытание, - пафосно произнес Глава Ковена, привлекая к себе внимание юноши, - и теперь можешь занять место в рядах наших учеников. Цитадель теперь твой дом. Надеюсь, что ты понимаешь, что уже сделал свой выбор и не можешь вернуться к людям, и тебе придется подчиняться законам Ковена и решениям Совета.

- Понимаю, - холодно произнес Вал, и ни одна эмоция не отразилась на его лице.

- Хорошо, я принимаю твой ответ как согласие на мои дальнейшие действия от лица Совета.

В душе у Вала зрела паника, Вир потянулся, чтобы что-то возразить, но было поздно. Пламя, вырвавшись из пальцев чародея, прошло сквозь тело юноши, выжигая сознание изнутри. Секунда и в голове у Валентина была пустота, все воспоминания были стерты, кроме тех как его зовут, кто перед ним, и кем ему предстоит стать. И еще мысль его или чужая: - Сегодня я избавился от своей Тьмы.

Эпизод из его прошлой жизни закончился, а новый еще не начинался. И у Вала было время подумать и осмыслить увиденное. Ему стало понятно, почему у него было лишь отдаленное представление о тех годах, и почему он так долго плутал в лабиринтах сознания, и почему была объята пламенем эта чертова дверь в прошлое. Одно было не ясно: - Кто такая Эфира, и о каком шансе шла речь.

Эфира?! Странно!

Но отведенное на размышление время закончилось, и его ждал новый эпизод из жизни.

Юноша застывшей статуей сидел на полу все в той же комнате. Ничто не указывало на то, что в этом теле есть жизнь, и лишь редкие вдохи говорили об обратном. Казалось, что ничего не происходит, но напряженные действия разворачивались не здесь, а внутри Вала.

Картинка изменилась, все та же тусклая комната, однако выглядит она иначе. Стены утратили четкость, размытые сознанием юноши, поскольку все его мысли в данный момент были сосредоточены на сгустке тьмы перед ним, который можно было принять за тень, если бы не подвижность и объемность.

- Нас хотят убить? – в нежном девичьем шепоте звучало недоумение.

- Да.

- Это из-за меня? – ее голос разносился по комнате подобно печальному перезвону маленьких колокольчиков.

- Нет, Эфира. Они не догадываются о тебе. Меня никто не заставлял совершать эти поступки. Я делал их сам.

- Прости! Это моя природа влияет на твою личность.

- Не говори так.

- Но это правда. Это мой голод, не твой, - тьма нервно металась по комнате, создавая небольшой вихрь из частиц, - Вал, я стараюсь, но не могу сдерживать его. А питаясь твоими эмоциями, я иссушу тебя. Но если не остановлюсь - тебя убьют, и мы можем не встретиться вновь.

Во всегда спокойных глазах Вала отразилась боль. Ее проклятье не позволит им быть вместе, либо так как сейчас, либо никак. Но ведь, если кто-то сплел их души, значит, был выход и он был обязан найти его.

Смерть ничего не решит, цикл повторится вновь, не сейчас, так через жизнь.

- Мне нужно убедить Совет, что я справился со своей природой, и тогда они оставят нас в покое, но для этого тебе нужно заснуть на время.

Тьма обняла его, укутывая как покрывалом.

- Но как? Я не помню, что такое сон, - Эфира не отказывалась, она была готова на все лишь бы ощущать рядом согревающее тепло его родной души.

- Мы попытаемся вместе вспомнить это, времени у нас предостаточно. Среди чародеев бытует вера, что все фантазии находят свое воплощение в загонах. Так вот давай попытаемся представить тебя в таком мире. Каким бы ты его хотела видеть?

- Это мир подобен нашему. В нем бок о бок живут люди и сверхъестественные существа. Города огромны и густо населены. И я парю в свете солнца свободная и не связанная ничем, мне нет равных. Я самый сильный и неуловимый хищник в этих угодьях. - Валентин улыбнулся такой фантазии, Эфира, как всегда, была неподражаема, руководствуясь в своих поступках голодом. Он видел ее беснующуюся, счастливую, радостную, а ее голос становился все тише, по мере того как мечта об охоте затягивала в себя.

- А ты не хочешь представить себя в каком-нибудь теле? – тихо спросил Вал.

- Неа, сейчас я хочу есть, а вот в другом сне мы вместе придумаем мне внешность. Я хочу быть самой красивой для тебя.

- Спи, милая, спи, я скоро разбужу тебя.

Тьма, как котенок, клубочком свернулась у его ног. Он не чувствовал ее жажды, ее голода, ее игривой взбалмошности. Он так привык к ним, что уже и не мыслил себя без этих сжигающих чувств, и сейчас ощущал себя неполноценным, исковерканным, убогим. Эфира спала, а ему предстояло доказать, что он может контролировать себя. Но при первой же возможности он вернет ее.

Пустынная тусклая комната. Одинокий юноша неподвижно, сидящий на полу, внезапно распахивает глаза и делает сильный глубокий вдох. В глазах решимость и  спокойствие. Он готов к испытанию.

Секунду назад он отматывал кадры своей жизни назад, и вот он снова в своей спальне недоуменно смотрит в полыхающий взгляд Закиры.

- Наконец-то, очнулся! – буркнула она, отодвигаясь, - Ну и как прошло познание себя?

- Хорошо.

- Хорошо, говоришь! А то, что ты чуть не скопытился и не потянул нас за собой, ничего? Все нормально?

- Перестань устраивать истерики, они тебе не идут, оставь их Мариэль, - Вал с трудом приподнялся с постели. От слабости во всем теле его пошатывало. – Сколько я был в отключке?

- Шесть часов! Шесть гребанных часов пять минут и семнадцать секунд. И последних четыре ты лежал как бревно. Если бы я не была специалистам по душам, то могла бы решить, что твоя явно покинула тело.

- Черт!

- Не зови, я уже здесь!

- Закира, лапушка, не будь сукой, помолчи. Башка раскалывается так, словно ее использовали вместо груши. Через час мне нужно быть у дома ведьмы и сменить Андрея, так что дай полчасика покоя, чтобы прийти в себя и набраться сил.

Девушка злобно зыркнула на него и скрылась в ванной, громко хлопнув за собой дверью, предоставляя Вала самому себе.

Мужчине трудно было понять, что же все-таки произошло тогда. Но одно он знал точно, что лже-воспоминания о тех годах были навеяны ему и скорее всего кем-то из Совета. Видимо полностью стереть их они все же не смогли и просто исказили,  наслоив новые на старые. Это объясняет, почему он узнал Тьму.

Но вот второе воспоминание беспокоило его. Неужели он был одержимым? Эфира – дух спящий в нем, и Эфира - охотница, рожденная сном, насколько они различны?

Вал чувствовал, как силы постепенно восстанавливаются, ему пора было идти следить еще за одной женщиной. Как будто их было не предостаточно вокруг него.

 

2

Она вернулась. Вернулась туда, откуда началась ее новая жизнь.

Прошедшая неделя, казалось, ничего не изменила в этом городе. Те же чародеи на улицах, те же создания, выпущенные на свободу: некоторые старые, затаившиеся и ждущие своего часа, некоторые новые, еще не знающие о поджидающей их опасности.

Но Эфиру это не волновало, ее интересовал лишь один единственный охотник или дичь – Вал! Сейчас, разделившись на несчетное количество частиц, она выслеживала свою добычу, охватывая практически каждый закуток города.

Самый опасный хищник в этих джунглях, незримый охотник, мгновенная смерть. Какой она станет, обретя тело? И достигнув заветной цели, не слишком ли много потеряет?

Эфира жаждала и страшилась новой жизни! Но понимала, что все равно не отступится и пойдет до конца.

Что-то не так! Слишком тесновато в этом городке!

Тьма постаралась припомнить свои впечатления в первый день появления. Но кроме эйфории, все было как в тумане. Она сконцентрировалась, сравнивая картинки недельной давности с сегодняшними, пытаясь понять, что же ее так настораживает, но в этот момент она увидела его, и все посторонние мысли вылетели из головы.

Валентин стоял возле небольшого двухэтажного дома в частном секторе, и от него исходило сильнейшее напряжение. Первым желанием Эфиры было окутать его плотным одеялом, обвернуть, как в кокон, и не отпускать, просто тереться, ластиться, как кошка, о ноги хозяина. Ее частички уже стремительно неслись туда, но внезапно Вал покинул свой наблюдательный пункт и решительным шагом направился к дому.

Валентин кипел от раздражения. Вир, древний лис, по-прежнему настаивал на слежке за женщиной, которая не проявляла никаких способностей. Зная его, Вал мог предположить лишь одно: Главе Совета что-то известно, и он окольными путями пытается подвести остальных к нужному решению.

Лучше бы сказал все начистоту и покончил с этим! Нет же, торчи здесь, будто своих проблем не хватает!

Терпение Вала стремительно истончалось.

Почему он должен околачиваться под окнами как какая-то дворняжка? Если уж знакомиться, то близко, а не на расстоянии! Хоть какое-то развлечение! – С этой мыслью он ринулся на штурм дома.

Эфира решила пока не обозначать своего присутствия и тонкой струйкой последовала за ним. Этот район в отличие от остальных частей города был оазисом спокойствия. Здесь не было ни одного существа, за исключением ее, и ни одного чародея, кроме Вала. И, тем не менее, слишком сосредоточен и осторожен был ее создатель, который сейчас, как заправский жулик, проник в мирно спящую обитель.

Оказавшись внутри дома, она окунулась в атмосферу тепла и уюта. Здесь веяло такой любовью и гармонией, что на секунду она приостановилась, купаясь в этих таких редких ароматах, впитывая их в себя и жалея, что не может полностью окунуться в них. Но Вал уже поднимался на второй этаж, и она поспешила за ним.

Чародей мельком заглянул в детскую и пошел к следующей двери, она же немного приотстала.

«Какие прелестные малыши и как сладко-аппетитны их сны!» – Умилялась Эфира, не приближаясь к ним, все еще недоумевая, что здесь могло заинтересовать Валентина. Полюбовавшись еще немного, она последовала за ним.

Мужчина обследовал комнату, внимательно разглядывая все вокруг. Зачем он это делал, она не понимала. На ее взгляд самой интересной и вкусной в этой спальне была красивая пара - мужчина и женщина, мирно спящие в постели - именно их чувствами был полон этот дом. Они манили ее как магнитом. Эфира осторожно прикоснулась к сознанию мужчины, бережно обнимающего свою жену. Даже во сне их души были едины. Ее все глубже затягивало внутрь, погружая в состояние блаженной неги, но вдруг она почувствовала, что Вал пытается проникнуть в сознание женщины. И ощущение комфорта разлетелось вдребезги.

Эфиру снедала беспричинная злость, контроля как ни бывало. Ей было уже плевать, заметит он ее или нет. Все, что ей хотелось, - это избавить мир от женщины, которая посмела привлечь внимание ее мужчины. Он был ее, и только ее!

- Эфира, мать твою! – Стоило Валентину прикоснуться к сознанию женщины, как тут же натолкнулся на то, что меньше всего ожидал здесь встретить. Он разблокировал память, тем самым позвав ее, и она пришла. Но не такой встречи он ожидал.

Со всей возможной поспешностью Вал дистанцировался от женщины, пока Эфира не успела вцепиться в него. Его Тьма во всем своем великолепии переливалась бешенством с другой стороны постели, фырча как разгневанная кошка.

Он видел, как ее тонкие нити проникают в пару, а часть тянется к нему.

- Вот, похоже, и все, Вир! – Посмеиваясь, произнес Вал. Почему-то ситуация казалось ему забавной. Мог ли он предположить, что все так закончится, что ревнивая бестия уничтожит мнимую или явную угрозу (это уже не важно) в лице женщины, а потом покончит с ним, так как его силы после недавнего экскурса в прошлое так и не пришли в норму.

Он стоял как дурак и с улыбкой любовался этой бушующей красотой.

Эфира разрывалась между желанием стереть эту дурацкую ухмылку с его лица, заставив корчится на полу, и уничтожением женщины. А потому, не отпуская из захвата с сознания парочки, потянулась к этому наглому ублюдку.

Ярость, ненависть, ревность и дикое желание разрушить до основания этот маленький уютный мирок, не оставив и пылинки, переполняли ее.

Если бы у нее была грудь, то она как парус сейчас вздымалась бы от злости, но за не имением оной, ее частицы клубились в ало-черном вихре, набирающем силу.

- Сволочь! Я тебе не собачка, чтобы манить, а потом бросать! – Сосредоточившись на Вале, она отвлеклась от женщины и потому не сразу почувствовала перемену.

Внешне казалось, что непрошеные гости никак не потревожили сна хозяев, и, тем не менее, они привлекли внимание. Когда Эфира поняла это, было слишком поздно. Если бы еще секунду назад ей кто-нибудь сказал, что она может испытывать животный ужас, то она не поверила бы. А зря. Она попалась, вляпалась, как младенец, в умело расставленную этой бесчувственной скотиной ловушку.

- Браво Вал, из тебя получился лучший охотник, чем из меня, - произнесла она хриплым, таким не похожим на свой голосом.

Мужчина недоуменно смотрел на нее, но ей было все равно. Сейчас всем ее вниманием завладели две пары древних глаз. Одни изучали ее с интересом и узнаванием, другие - как какую-то букашку, оценивая, стоит ли ей жить. В загоне ей лишь раз приходилось сталкиваться с подобным им, и он сеял смерть, безвозвратную и окончательную. Немногим тогда удалось выжить, и лишь тем, кто как она умели отлично маскироваться. Но сейчас она сама пришла к ним, сама показала себя.

Эфире казалось, что она уже вечность стоит под этими сверлящими, изучающими взглядами, не смея пошевелиться. Мужчина на секунду сосредоточился на чем-то за гранью их маленького кружка и, не глядя на нее, улыбнулся. И сразу стало легче дышать. Она не верила в это! Ее помиловали!

Но радость была недолгой. Слепяще-жалящее сияние, потекло вокруг нее, обхватывая, сковывая и выталкивая вон.

Когда способность видеть вернулась к ней, она была в каком-то поле, за чертой города. И чувствовала жуткий голод. Она осмотрелась. В нескольких метрах от нее Вал тяжело поднимался с земли. Страшно матерясь на какого-то Вира и ведьм, которые не могут не создавать проблем.

Она засмеялась звонким, как колокольчик, смехом от того, что жива, и жизнь прекрасна, ее уязвленный чародей рядом, и он не подстраивал ловушек.

«Ей только, что предоставили шанс, а значит, она была достойна этого, вот только кушать хотелось жуть. Ну не им же закусывать, в самом деле?» – думала Эфира, глядя, как Валентин с остервенением отряхивается, еще больше злясь от ее смеха.

Он открыл портал и исчез в нем. Проводив его взглядом, Тьма направилась в город, ей срочно требовалась жертва, а может даже две или три.

До Совета оставался еще час, но с Валентина на сегодня было довольно женщин – все они были созданиями Ада, не важно, с нимбом или с рожками, домашние или дикие, от них одни неприятности – а потому прямиком с этого пустынного поля он отправился в «Лунные Холмы». Одна изводила его своей ангельской язвительностью, другая доставала нравоучениями, как какая-то святоша, третья по ночам из обычной женщины превращалась вообще не пойми в кого, вышвыривая его, пятисотлетнего чародея, третьего по силе в Совете, как какого-то щенка за порог своего дома, и, наконец, Эфира, то убегающая, то преследующая его, готовая убить в один момент и хохочущая над ним, как сумасшедшая, в следующий.

 И какого его дернуло полезть в этот дом в своем истощенном состоянии, да еще и с хвостом за собой. Ведь Закира предупреждала, что, вскрывая архивы памяти, он фактически призывает Эфиру.  Хотя  с другой стороны, если бы не это, то возможно они так и не заметили бы ничего необычного в этой женщине. Сейчас же у него практически не оставалось сомнений в правоте Вира.

Когда Валентин ступил в гостиную, в которой обычно проводились все собрания Совета, люстра и бра вспыхнули ярким светом, освещая просторное, немного аскетичное помещение, в котором был единственный уютный уголок. Туда-то он и отправился. Даже странно, что в доме Вира таковой имелся.

Два удобных кресла возле пылающего жаром огня, барный столик посередине и картина женщины с младенцем, от которой исходило не меньше тепла, чем от камина под ней. Он уселся поудобней и открыл бутылку водки, в предвкушении редкой минуты покоя.

Сегодня бабы дважды утерли ему нос, а это сильно ранило гордость. Однако радовало то, что после сегодняшней встречи на одну головную боль станет меньше, хотя и не избавит от проблемы полностью. Вал будет настаивать на скорейшем уничтожении угрозы, исходящей от женщины, чтобы спокойно заняться Эфирой - по масштабу возможных бедствий она лишь немного уступала первой. Чтобы справиться с его Тьмой ему потребуется вся сосредоточенность и концентрация сил, а пока вопрос с распахивающимися проходами в загоны не решится, об этом и думать нечего.

То, что он увидел сегодня в своем сознании, ставило в тупик. Получалось, что в нем имелась некая личность, которая, однажды упокоившись, возродилась в загоне, обретя самостоятельную форму. Много ли черт первой она переняла, он не знал. Но к той внутри, судя по воспоминаниям, он относился с особой теплотой. Вот напасть. Где уверенность, что, отмотав до конца пленку, он не окажется перед двумя проблемами вместо одной. Становиться одержимым ему как-то не хотелось.

Валентин почувствовал, как искажается пространство. Поток бешеной энергии давящей массой опустился на дом, возвещая о прибытии Вира, и, судя по ощущениям, тот был далек от спокойствия. Вал хмыкнул, снова наполняя опустевший бокал, как будто Глава Совета бывал когда-либо в мирном настроении. Общаясь с ним, все без исключения чувствовали себя исследователями жерла спящего вулкана, даже Ольген.

В гостиной открылся портал, впуская троих чародеев. Вал, не оборачиваясь, поднял бокал в знак приветствия, похоже, его передышка подходила к концу. И словно в подтверждение его мыслей, буквально через минуту в комнату ввалился, по-другому не скажешь, Андрей.

Жизнерадостно крикнув всем: - Привет, - он присоединился к компании.

Валентин передернулся от раздражения, этот молокосос бесил его до невозможности своей неугомонностью.

Как ни странно за столом шел тихий разговор, который не мешал плавному течению его мыслей.

«Может, стоит поговорить с Виром о том, что произошло тогда, и поделиться насущной проблемой?» - мысль пришла и тут же была отброшена им. Что-то в душе противилось такому решению. И дело было не в гордыне, Валентин хотел самостоятельно докопаться до сути… понять. Ну, а если уж ему суждено будет свихнуться или пасть жертвой своей Тьмы, вот тогда пусть гонец и оповещает Главу Совета.

Только вот пока с дамочкой не будет покончено, лучше воздержаться от путешествий в подсознательное. Силы после похода восстанавливались, но очень медленно. Такое ощущение, что блок ему ставили всем миром. Ублюдки!

- Я вижу, что все уже в сборе, тогда, может, приступим, - вместо приветствия сказал Вир, проходя к столу. – Валентин, кончай глотать водку и тащи свою задницу сюда. Ты вчера дежурил у дома той женщины, хотелось бы услышать твое мнение.

Чародей, вспомнив про объект слежки, тихо выругался, покидая свое уютное кресло. Ольген - второй в Совете - улыбался, наблюдая за ним. У Андрея хватило наглости хмыкнуть, но он тут же запнулся, наткнувшись на свирепый взгляд. Похоже, щенок совсем нюх потерял.

- Это она, – коротко произнес Валентин, занимая свое место. – Я следил за ней весь день, ничего необычного не происходило до самого вечера, пока все семейство благополучно не заснуло. Я пробрался в дом, решив там осмотреться.  И вот что любопытно вроде все обычно, однако на всех вещах чувствуется слабый отпечаток волшбы, что тоже вполне объяснимо, но…

- Ты хочешь сказать, что она ведьма? - вмешался Андрей. – Но я не заметил ничего подобного, хотя, пожалуй, ты прав, с утра от нее исходит легкий аромат магии, но такой же эффект обычно бывает у глубоко верующих людей после утренней молитвы.

- Нет, идиот, тут другое. Ты мне дашь договорить или нет? У тебя будет время высказать свое мнение, – не удержавшись от резкости, Валентин продолжил, намеренно искажая немного историю. – Я бы согласился с твоим мнением. Но пока я исследовал помещение, внезапно из нашей дамочки вырывалась магическая лавина, которая начала очищать все пространство дома вплоть до малейших щелочек от всего представляющего угрозу. Все бы ничего, но только этот поток, распознав во мне опасность, вышвырнул из дома километров этак на двадцать. Меня, пятисотлетнего чародея, как щенка какого-то. Нет, ну вы представляете. И самое интересное, что это ведь не осознанные чары. А теперь представьте всю степень исходящей от нее опасности, если она без соответствующих знаний и навыков проделывает такое. Мартышка с гранатой и то безобиднее.

Пока Вал говорил, перед глазами стояла картина: вот Эфира тянется к нему, что-то гневно выкрикивая, а в следующий момент оказывается в телах спящих. Сначала он думал, что Тьма собирается их уничтожить, но нарастающие ощущение неправильности происходящего сбивало с толку. Минут пять ничего не происходило, и он как дурак просто стоял и ждал, чем все это закончится. Какая-то часть его испытывала непреодолимое любопытство к повадкам этой хищницы. Но случилось все не так, как он предполагал.  Слабое сияние силы потекло из женщины, оно растворялось  в воздухе, постепенно уплотняясь как вода, проникая в каждую щелку. И густота нарастала до тех пор, пока не стало трудно дышать, ему нужно было срочно уходить, но по неизвестной для него самого причине он не собирался этого делать, не узнав что с Эфирой. А потом толчок и он в поле, а рядом веселящаяся Тьма. В ее хохоте было столько неподдельной радости и задора. И глубоко внутри чувство облегчения, не его и не ее,  их.

- Во сколько это примерно произошло? – спросил Филипп.

- Ближе к двум ночи, а что, еще что-то случилось? – Валентин пристально посмотрел на него, как, впрочем, и все остальные.

Им ответил Ник: - Мы с нашими людьми этой ночью занимались зачисткой в разных концах города. Прости, Вир, я знаю, что ты сказал это оставить на потом и заниматься поисками рубина, пока снизилась активность межи, но некоторые твари уже натворили столько дел, что заметки в прессе будут пестрить кровавыми подробностями, а ты сам знаешь, нам сейчас ни к чему излишнее внимание.

Валентин, как и все почувствовал, что спящий вулкан готов пробудиться.

- Ты не подумай, мы отрядили группу наших людей за рубином. Они должны сегодня вернуться с ним.

- Сколько? – прорычал Вир.

- Что сколько?

- Сколько людей вы туда отправили?

- Троих, этого вполне достаточно для транспортировки обычного артефакта.

А кто вам сказал, что он обычный? – напирал Вир, буквально захлестывая всех своей энергией.

Валентин, наблюдавший со стороны за течением разговора, был очень недоволен, что тот плавно уходит в сторону. Какие к чертям собачьим рубины? Бабу давить надо и все тут. Он уже хотел вмешаться, когда Глава вдруг, несколько успокоившись, сам вернулся к нужной теме:  - Ладно, так что все-таки случилось?

- Примерно в то же время, когда наш друг вверх тормашками летел в неизвестном направлении, - Вал не показал вида, что отреагировал на подначку Ника, - открылось еще два прохода, нам просто повезло, что мы находились в этот момент рядом и успели локализовать их, пока оттуда ничего не вырвалось. Вир, это же проходы в загоны, не на межу или в параллели. Их тысячу лет уже не зачищали, и то, что выбирается и уже выбралось оттуда, представляет реальную угрозу для всех. Кошмары или безобидные фантазии, они все равно губительны для людей в своем диком желании обрести место в реальности.

Вал мог бы рассказать, насколько это в действительности опасно, но не стал шокировать присутствующих своими откровениями. А вместо этого с улыбкой произнес: -  Ник, тебе что, больше заняться нечем, кроме как лекции читать? Может Андрею они и интересны, но, по-моему, здесь и так все в курсе причин, по которым мы торчим в этой гребанной дыре.

Резкий голос Вира и поток его силы немного прочистил им мозги.

- Ольген, у тебя есть, что добавить?

- Я наблюдал за женщиной, меня она не впечатлила, если бы не рассказ Валентина, то я подумал, что это скорее какое-то воздействие через нее извне. Потому что в повседневной жизни я не видел, чтобы она проявляла какие-то необычные способности, кроме, может, хорошей интуиции.

- Я согласен с Ольгеном, на работе, то же самое, – поддакнул Андрей и с каким-то идиотским детским восторгом добавил, - она очень милая и добрая, хотя язвочка еще та.

- Эй, малыш, да тебе, похоже, захотелось пожить жизнью смертного! Не рановато ли? – Валентин чувствовал какое-то внутренне беспокойство, и оно нарастало, поэтому, несмотря на недовольство Вира, не мог удержаться от язвительных замечаний.

- Да, иди ты! Она счастлива с мужем, и у нее двое прекрасных малышей, а вы говорите о ней как о каком-нибудь монстре, – огрызнулся Андрей. – Вир, ты же можешь сплести какое-нибудь мощное заклинание, которое смогло бы заблокировать ее.

Все взгляды обратились к Главе, но у того был такой угрюмый вид, что ни у кого не осталось сомнений в его ответе.

- Я пробовал.

- И?! – Опять вылез мальчишка, озвучивая невысказанный вопрос остальных.

- Ответ, вы сказали мне сегодня сами.

-  Черт, черт, черт, - выругался Андрей.

Вал не прекращал удивляться его горячности, может они рано дали ему место в Совете, ну очень уж несдержан. Чувства явно преобладают над разумом, протащить бы его через те испытания, которые им устраивали в былые времена, мигом бы дурь выветрилась. Но радовало то, что их эпопея близилась к концу. И все же что-то продолжало грызть изнутри. Быстрей бы закончить обсуждение и вернуться домой.

- Нам нужно подготовить место для проведения ритуала и попытаться совместными усилиями поставить ей блок, ну а если не удастся…уничтожим. Ее сила проявляется только в бессознательном состоянии, и если женщина будет бодрствовать в тот момент, то у нас не должно возникнуть проблем, - произнес до этого молчавший Рэм.

Валу казалось, что проще было просто убить. Он не понимал к чему такие заморочки, но не стал спорить, боясь, что их дебаты тогда растянутся еще на неопределенный срок.

Обсуждение организационных вопросов не заняло много времени, и это определенно радовало.

Валентину досталось найти и подготовить место для ритуала. 

Ему опять предстояло весь день колесить по окрестностям городка, и не факт, что за ним не увяжется Эфира. А результат этой встречи может быть очень непредсказуемым. Нужно будет сначала заехать домой и изменить заклинания, стоящие на ошейниках девчонок, чтобы если с ним что-нибудь случится, они рассказали все Виру. При мысли о них в душе опять заскребли кошки, а потому, прихватив с собой бутылку из бара, он незамедлительно отправился домой.

Как сверкает эта ночь, переливаясь огнями от уличных фонарей! Или это ее настроение заставляет все вокруг играть яркими красками. Жива, жива! И это ощущение как хмельное вино заставляет ее кружиться и парить в поисках добычи. Но город тих как никогда. Видимо, жители интуитивно чувствуют опасность ночных улиц и стараются лишний раз не высовываться из своих квартир. Как некстати!

Эфира уже решила проникнуть в какое-нибудь жилище, чтобы утолить снедающий ее голод, как натолкнулась группу чародеев, пытающихся уничтожить нечто неподдающееся описанию. Тело существа еще сохраняло некое подобие человеческой формы, хотя кожа на вид представляла нечто склизкое и неаппетитное. На лысом черепе танцевали световые блики, впалые глазницы горели желтым ядом, нос как будто вдавили внутрь, выставив на обозрение две крупные ноздри, раздувающиеся от бешенства. Существо скалило острый частокол зубов, сквозь которые, подрагивая, шипел раздвоенный язык. Щупальца со стальными шипами на концах, в которые похоже деформировались пальцы этого чуда, как кнуты теснили чародеев к краям созданного ими круга. Монстр довольно успешно уклонялся от магических атак, направленных на него, и среди его врагов уже имелись павшие, которые сломанными куклами валялись на мокром от крови асфальте с пробитыми грудными клетками. Эфира потянулась к существу, просачиваясь сквозь защитный купол установленный магами. Она принюхалась. Легкий аромат загонов еще чувствовался в его сути, но был настолько слаб, что монстра уже можно было принять за нечто, принадлежащее этому миру. Приблизившись вплотную, она поняла, почему чародеям приходится так туго, у склизкого покрова были очень интересные свойства. Это неприятное на вид вещество было чем-то вроде магического покрова, нейтрализующего все вражеские заклинания. Похоже, мальчикам придется орудовать мечами, чтобы избавиться от этой пакости.

Она могла бы помочь, но данное конкретное блюдо не было питательным для нее, съесть его все равно, что наглотаться воды на голодной желудок. И потом, почему она должна вклиниваться в эти разборки, если вон тот главный стоящий поодаль даже не стремится помогать своим людям, спокойно наблюдая издалека, как их превращают в фарш. Чувство голода жгло ее изнутри, распаляемое отчаянием оставшихся в живых уже двух чародеев, но что-то удерживало ее здесь. Какая-то мысль, пробиваясь сквозь инстинкты, мешала уйти. Она видела как щупальца-кнуты, количество которых значительно уменьшилось, поскольку чародеи все-таки сообразили воспользоваться обычной сталью, скрутив выживших, разрывают их на части, заливая алым все вокруг. Монстр издал победный клич и принялся жрать останки, чавкая и слизывая кровь. Тьфу, падальщик! Но хоть одно радует, похоже, кто-то не поседеет с утра, наткнувшись на гору развороченного мяса.

Стоявший поодаль чародей, окинув довольным взглядом жуткую даже на ее вкус картину – ее трапезы никогда не были настолько… грязными - развернувшись, пошел прочь. Да какого лешего здесь происходит? Эфира потекла за ним намереваясь выяснить это. Конечно, магические существа тоже не очень питательны для нее, но голод бывает разных видов. И сейчас любопытство жгло ее не меньше, чем потребность в чистых неблокируемых эмоциях. Иногда во время еды, если она не спешила, ей удавалось выхватить кусочек воспоминаний. Сейчас был не самый удачный момент для подобных экспериментов, но выбора у Эфиры все равно не было.

Она напала на него в следующем проулке, старательно сдерживая себя и проникая постепенно. Мужчина был слишком молод для того уровня силы, что она чувствовала в нем, но это не имело значения. Он еще двигался, думал, радовался, но уже был трупом. Ей даже не пришлось сильно капаться в его голове, вместе с бурлящим потоком радости – приятно аппетитным – она считывала восторженный фонтан его мыслей.

Александр был прав, выбрав этот момент для удара.

Сейчас Ковен сильно ослаблен и несет значительные потери, в то время как их силы растут.

Заклинание, разработанное Учителем, работает безотказно.

Я уже неделю проживаю по соседству с Валентином, но тот по-прежнему видит во мне обычного городского жителя, совершенно не чувствуя источника родственной силы расположившейся поблизости.

 Да и могло ли быть иначе, Алекс лучший. ОН, а не этот монстр, лишь притворяющийся чародеем, лишивший их наследия.

Они ждали так долго, но час близок. Если бы не временные петли, то…Но все равно, еще каких-то пару суток и от их противников не останется и следа. НИЧЕГО.

Осталось потерпеть совсем немного… Скоро у них будет оружие … Уже совсем скоро…

Эфира сдерживала себя из последних сил, особенно когда этот червяк, посмел упомянуть ЕЕ Вала. Но он знал, где тот живет, и она направила все свои устремления на выяснение нужной информации. Мужчина упал, не выдержав ее давления, корчась на безлюдном тротуаре, пока она превращала в кашу его мозги. В тот момент, когда Эфира получила свое, от его тела осталась лишь кучка иссушенной плоти, хрупкой, как труха.

Эфира не считала, что тело долго продержит форму, а значит, можно было не беспокоиться о грязи, неосторожно разведенной ею.

*** 

Эфире не составило труда найти временное пристанище Валентина. Но Тьма медлила, не решаясь, проникнуть внутрь. Чувство голода приглушенно напоминало о себе, взятое под жесткий контроль. Однако не оно беспокоило ее сейчас, а противоречивые стремления и мысли, от которых было не так уж легко избавиться.

Невидимые весы раскачивались как маятник, грозя перевернуться и зашибить ее.

На одной стороне жизнь Вала, на другой ее воплощение.

Ее воплощение – возможная потеря своей сути.

Так зачем ей становиться частичкой этого мира, если не будет способностей и Валентина?

Может, стоит оставить все как есть?

Просто быть рядом, помогать, оберегать, пока он… Что? Смешно!

Не сможет жить без нее?

Она всегда, даже находясь в загоне, отрезанная от реального мира, ощущала связь с ним.

Так почему он забыл свою Тьму, свое творенье, свое дитя?

Куда ушла любовь, восхищение и забота, которые она ощущала в момент своего рождения?

Тьма, ты плачешь? Нет! Но это не значит, что нет боли, страха, смятения, ревности, любви и злости.

А именно эти чувства, разделившись или объединившись, одолевали  Эфиру сейчас так, что казалось, будто каждая живет по отдельности, как ее частички, всегда вместе, всегда порознь. Хаотичный клубок, в котором она все больше утопала.

Жизнь была намного проще, пока она не появилась в этом мире. Реальность сорвала с нее розовые очки, раскрасив мир многочисленными эмоциональными оттенками – не всегда приятными, нужно сказать.

Будь у Тьмы тело, она бы поежилась от неприятного внутреннего озноба. Если она не вмешается сейчас, не предупредит Валентина, то и сомневаться будет уже не о чем. Эфире, как никому, было известно, что трудно бороться с тем, чего не видишь и о чем не знаешь. А внутреннее чутье подсказывало ей, что те люди не планируют играть по правилам. Значит, ее проблемы подождут до лучших времен.

Определившись с приоритетами, Эфира заполнила дом. Пока не было хозяина, у нее появилась прекрасная возможность осмотреться и удовлетворить свое непомерное любопытство.

Гостиная и кабинет были завалены древними свитками и книгами, листки бумаги, исписанные резким размашистым подчерком, валялись везде, будто их специально разбрасывали. Тьма разглядела столбики цифр, какие-то кривулины-загагулины, формулы, короче всякую магическую непонятную белиберду. Да, Вала нельзя было назвать супер аккуратным. А потому на фоне этого беспорядка кухня вызывала приятное удивление, сверкая кристальной чистотой. Видимо, чародей не часто заглядывал сюда. Дом был очень маленьким, так что Эфира решила осмотр спален оставить напоследок и нырнула в гараж. Просторное помещение поделили между собой черный спортивный автомобиль и байк, они оба были под стать своему хозяину. Агрессивные сверкающие звери, дарящие владельцу драйв и чувство безграничной свободы. Настроение Эфиры улучшалось по мере того, как маленькие мелочи из его быта дорисовывали портрет, этот невозможный мужчина даже на временное обиталище умудрился наложить свой отпечаток.

На втором этаже было две двери. Эфира сразу определила нужную, здесь особо чувствовался его пряный дерзкий аромат и оттуда доносился какой-то размытый шаркающий шум. Она просочилась внутрь, и тут же благодушное настроение разлетелось вдребезги. Некая деваха, комфортно развалившись посередине кровати, с остервенением перещелкивала каналы, что-то бурча себе под нос. Сомнений не было, для чего потребовалось в этой комнате нахождение шикарной брюнетки.

Впервые Эфире показалось, что не она поглощает воздух, а он сминает и засасывает ее. Вот, кобель! И она хороша, как последняя идиотка заботилась о сохранности его шкуры.

Видите ли, бедный Вал, его окружили враги, ему нужно помочь! Тьфу, дура!

И вот ЭТО нравится ему. Такое яркое, приторное, пышное. Она представляла идеал женской красоты Валентина иначе.

Онемение ушло, а вместе с ним и все сомнения. Теперь она точно знала, чего хочет, но сначала…

Тьма окутала ничего не подозревающую фигуру. Злость и обида клокотали в ней, окрашивая спальню в бурые грязные тона. Ведь, что такое цвет, это просто наше восприятие окружающего, а она жаждала крови. Голод взвился, как пламя в горне, раздутое кузнечным мехом, сжигая остатки контроля.

Но внезапно девушка, будто почувствовав опасность, начала озираться в поисках источника удушливого страха, забивающего ноздри и рот, мешающего дышать спокойно. Она резко дернулась к двери, когда тихий вкрадчивый смех окутал ее кожу почти осязаемым покровом.

Эфира немного отстранилась, давая той сделать глубокий вдох, играя со своей жертвой. Она выжмет из этого создания все эмоции до единой, выпьет ее до дна, не оставив ничего. Тьма становилась гуще, теряя прозрачность. Ей хотелось, чтобы та, другая, знала, кто подарит ей незабываемую смерть.

Тем временем ручка поддалась, и девушка буквально вывалилась в коридор, но стоило ей ступить за порог, как руки и ноги, налились свинцовой тяжестью, сгибая стройную фигуру.

Брюнетка подалась назад. Хватаясь за косяк, она мутными глазами смотрела в упор на Эфиру.

- Кто ты? Какого дьявола тебе здесь нужно? – выкрикнула она, осторожно огибая непонятное размытое пятно стороной, и с каждым маленьким шагом пластичность возвращалась к ней.

- Смерть, Тьма, Ужас, выбирай, – в голосе Эфиры явно слышалась насмешка.

- Ты создание Вала, - девушка, отвлекала ее разговором, одновременно вспарывая острыми ногтями вены, - Но почему ты пришла ко мне, а не к нему? – Она сделала стремительный едва заметный глазу оборот, разбрызгивая кровь по кругу, и тут же до потолка взвился защитный купол, дарящий чувство безопасности.

Но оно продлилось недолго, ровно до того момента, пока Тьма не решила взяться за нее всерьез. Магия, чушь! Эфира чувствовала ее, видела, но была нейтральна к ней, а потому, спокойно протекла сквозь щит, даже не колыхнув его.

В черных, как ночь, глазах отразилось недоумение, которое быстро сменилось страхом, когда издевательский голос, проникая в мозг, нежно прошептал:

- А я и пришла к нему, но почему-то нашла тебя, демоница.

- Я здесь не по своей воле.

- Это уже не имеет значения. Я устала сдерживать свой голод, а твой страх так приятен на вкус. И он превратится в ужас, когда я буду клеточка за клеточкой изымать с твоей кожи его запах.

И будто в подтверждение ее слов, плоть девушки начало щипать, жечь так, словно ее разъедали капельки кислоты. Демоница попыталась дернуться, но оказалось, что мышцы не слушаются ее мысленных приказов. Взгляд, наполненный болью, опустился вниз, чтобы с ужасом увидеть, как некая сила, словно острой ложкой, вынимает из нее кусочки плоти, разбрасывая вокруг, сначала неспешно, затем видя, что ткани хотя и медленно, но регенерируют, быстрее и быстрее. Рот беззвучно открывался в немом крике, но ни звука не выходило из него.

Эфира наслаждалась ужасом и болью своей жертвы, ее агонией. Как она раньше не додумалась, что и сверхъестественных существ можно заставить мечтать об избавлении, буквально жаждать смерти. Сколько оттенков муки, таких приятных и сытных можно вытянуть из них. И это может продолжаться долго: часами, днями.

Тьма наносила все более глубокие раны, которые уже не успевали заживать, стараясь при этом не прикасаться к жизненно важным органам, не влезать в мысли. Некогда красивая брюнетка практически превратилась в кровавый скелет, но все еще жила.

- Ты действительно чистое искушение, демоница. Я бы и рада растянуть нашу забаву, но у меня еще много дел, - с легкой грустью произнесла Эфира, видя как стекленеют глаза скелета, а освежеванное горло раз за разом пытается выдать какой-то непонятный звук.

Глядя на свое деяние, Эфира чувствовала опустошенность. Ей хотелось побыстрее закончить здесь и спрятаться в каком-нибудь темном уголке, чтобы зализать свои раны.

Она уже проникала в сознание девушки, когда дверь распахнулась и в комнату чуть ли не ползком вползла еще одна. Тоненькое невидимое щупальце потянулось к крылатому созданию, но та была чиста, а Тьме уже было все равно. Пусть живет.

Ее сила обрушилась на сознание своей жертвы, поникало в кровь, уничтожая все на своем пути, забирая, впитывая то, что осталось от изломанного изувеченного останка некогда шикарной демоницы.

Другая заливалась слезами, Эфира, паря над ней, твердо чеканя слова, произнесла:

- Пусть твой хозяин ждет, я вернусь, обязательно вернусь. И если его не будет на месте, ты заменишь свою подружку. Запомни.

Звенящая пустота и нечленораздельное бормотание, гулко разносящееся по дому, заставили Валентина внутренне подобраться. Все его обострившиеся чувства говорили, что здесь нет никого чужого, и, тем не менее, ощущение опасности буквально врезалось в кожу, заставляя магию вибрировать в крови. Он сделал пару осторожных шагов, но с тем же успехом мог топать как слон - так резко звучали они в практически полной тишине дома, словно это было не уютное маленькое жилище, а огромный пустынный зал театра, где каждый шорох многократно отражаясь от стен, был слышен даже в самых отдаленных уголках.

Чародей мысленно чертыпыхнулся, и, уже не скрываясь, пошел в направлении странных звуков, доносящихся сверху.

Мариэль сидела на полу возле распахнутой настежь двери в его комнату. Ее белоснежные крылья повисли, безумный пустой взгляд впивался в него, не узнавая, а с губ срывались невнятные слова.

- Мари, что ты здесь делаешь? – спросил Вал как можно спокойнее, медленно приближаясь к ней.

- Вал?! Ты пришел, пришел… торопиться… нужно успеть, - слова произносимые девушкой, казалось, не поспевали за мыслями, но она хотя бы вышла из ступора. В глазах появился лихорадочный блеск, и она попыталась встать ему на встречу, однако ноги подвели, и девушка, словно сломанная кукла снова повалилась на пол.

Вал  ни черта не понимал, что творится в этом сумасшедшем доме, и какого беса ангелочку понадобилось выходить из своей комнаты, ведь знала же, что за ее пределами становится бессильной, как новорожденный котенок. В последнее время она вела себя довольно тихо, и он уже думал, что девушка смирилась со своим заточением. Видимо, он ошибался.

Валентин встал в проходе своей спальни и собирался уже взять Мариэль на руки, чтобы отнести в комнату, когда взгляд выхватил красный узор на полу. Мозг отказывался верить увиденному. Красные гладкие шарики разных размеров усыпали пол, от совсем мизерных, как кусочки пенопласта, до крупных с перепелиное яйцо. Они складывались в ровные лучи, исходящие из светлого не заваленного пятна, в центре которого валялся ошейник.

Это не могло быть тем, что ему показалось? Ведь, так? В противном случае, где кровь, где кости? Да и кому под силу уничтожить бессмертное существо, которое даже поймать-то удалось с трудом, а как убить - вообще было за гранью понимания? В воздухе витал легкий аромат магии, демонической! Закира была в полной силе, находясь в комнате и все же, все же…

Бутылка выскользнула из рук и, прокатившись по ступеням, с грохотом разбилась внизу, вырывая Валентина из потока противоречивых мыслей. Он осторожно прикоснулся к близлежащему кусочку, чувствуя, как холодная мякоть проминается, обволакивая его палец. Несколько капелек крови под нажимом брызнуло в стороны, пробивая себе выход наружу. Чародей снова смачно выругался.

Отголосок горечи не его, чужой, осел на языке, отравляя слюну, медленно скатывающуюся по вдруг пересохшему горлу. Он не сразу осознал, что чья-то рука настойчиво теребит его за штанину, пытаясь привлечь внимание.

- Вал, Вал, ну же, у нас мало времени. Она скоро вернется. Ты должен быть готов к встрече с ней, - слабый надломленный голос настойчиво терзал его сознание, вызывая новый поток вопросов и домыслов.

- Кто ОНА?

- Твое создание.

- Эфира?! Но как… - он оборвал себя на полуслове. Понимая, что не в состоянии рассуждать здраво рядом с этим, Валентин подхватил девушку и понес ее в другую комнату. Легкие, как пух, крылья Мариэль успокаивающе ласкали руки, а светло-карие глаза с какой-то отчаянной решительностью искали на его лице ответы, которых у него не было.

Вал умел быть намеренно жестоким для достижения своих целей, но даже у него это бессмысленное планомерное убийство вызывало отрицание. Оно никак не вязалось с образом его Тьмы. Эфира была неугомонной, неимоверно любопытной, хищной, импульсивной, но никак не холодной расчетливой садисткой. Ее задорный полный жизни смех до сих пор преследовал его, она просто не могла сделать такого, вернее так. Хотя, что он знал о ней? Нежность к нему в ее звонком как колокольчики голосе, услышанная в мысленном кинотеатре? Чушь!

Надрывный всхлип в голове, и тонкий еле различимый жалобный голосок: - Вал, Вал! – Отозвался мукой в душе Валентина, вызывая во всем теле озноб. Он встряхнулся, как собака, пытаясь прочистить мозги, хотя в этом не было необходимости. Слуховые галлюцинации, неожиданно вспыхнув, рассеялись, словно и не было их вовсе. Вот только чувство щемящей тоски не отпускало, продолжая мучить его.

Его взгляд опустился на Мариэль, которая, оказавшись в своей комнате, быстро приходила в себя и сверлила его своим пристальным заинтересованным взглядом. Похоже, не у него одного съехала крыша. Такой переход от истерики к въедливому изучению сильно дезориентировал. Но, как бы там ни было, ему нужно было освободить девушку от ошейника. После наглядной демонстрации силы Эфиры, у него были вполне обоснованные опасения в исходе их противостояния. Ведь в случае его провала, кому-то нужно будет сообщить Виру подробности.

Валентин дотронулся до скрытого замочка, собираясь произнести ключевое слово, как вдруг до этого спокойно сидящий ангелочек начала отбиваться от него как разъяренная кошка.

- Совсем сдурела? – выкрикнул он, когда ее острые коготки в запале случайно прочертили алые борозды на его лице. Вал хлестанул ее по щеке, пытаясь привести в чувство. – Успокойся, бешенная, я же освободить тебя хочу!

- Не нужно, - спокойно произнесла девушка, однако продолжая отбивать его руки, тянущиеся к ее горлу, - оставь его и сядь, наконец. Нам нужно поговорить.

- Нет времени на разговоры, мне еще нужно найти место для поведения ритуала, а я не уверен, что во время моего отсутствия сюда не заявится Эфира. Сама же сказала, что нужно торопиться. Вот и текай к своим, пока цела. Меня не прельщает убирать две кучки вместо одной, – выпалил порядком взбешенный Валентин, а потом уже спокойней добавил. - Только Мари, если со мной что-нибудь случится, пообещай, что расскажешь все Виру.

Девушка продолжал упорствовать, словно не слышала всего, что он только что сказал, а потому мужчине ничего не оставалось, как смириться и подчиниться ее идитской просьбе, мысленно посылая всех жертвенных агнцев подальше.

- Чистенькое местечко есть в 20 км к Востоку отсюда, – неожиданно начала она, - это поле с заброшенными хозяйственными постройками, скрытое от дороги лесной посадкой, оно вполне подойдет для вашего ритуала. Как там не нагадили, остается для меня загадкой, но не это главное. Виру потребуется твоя помощь, так что даже не думай о том, чтобы сдать позиции. У нас нет права на ошибку.

Несмотря на вполне четкую рассудительную речь и сосредоточенность девушки, это у «НАС» сильно беспокоило Вала вкупе с неразберихой, творившейся в душе, объединение чародеев со святошами, казалось ему верхом абсурда, заставляя сомневаться в здравости ума Мариэль. Однако девушка либо не замечала его скептически выгнутой брови и ухмылки, либо просто игнорировала.

- До сегодняшнего дня, я бы, наверное, согласилась, что привлечь Вира самое разумное решение и лучшее после твоей бесславной кончины, но смерть Закиры все изменила. Слишком многое поставлено на карту, чтобы терять таких сильных союзников, – тут она хмыкнула и помотала головой, словно что-то показалось ей забавным в этой фразе. - Кто бы мог подумать, что Творец способен на подобное безрассудство. Связать тень проклятой с живой душой! Ты уникум или, вернее, вы. Не знаю, что вы вчера творили с Закирой, но сегодня я четко чувствую вторую душу в тебе. Вам выпал шанс на миллиард, и если твоя клятва, данная Закире, в силе, я подскажу, как использовать его, хотя поверь, предпочла, чтобы сдох ты, а не я.

Он отмахнулся от ее слов по поводу своей смерти, сосредоточившись на второй душе в нем.

- Я что, одержим? – Этот вопрос с момента пробуждения очень волновал его.

- Нет, Вал, ты не одержим. Одержимость - это когда инородная душа завладевает чужим телом. У вас же… - она снова хмыкнула, - симбиоз что ли. Тени проклятых были когда-то душами сверхъестественных существ, которым за какие-то прегрешения было отказано в последнем прибежище и последующих воплощениях. Они питаются эмоциями в снах людей, охотятся на души, находящиеся в поиске сосудов для своего нового воплощения. Так вот, твоя Эфира одна из них. Никогда бы не подумала, что хотя бы вот так кому-то из них удастся снова воплотиться.

- Почему ты так уверена в этом?

- Ты забыл малыш, я спец по душам, - Девушка послал ему воздушный поцелуй, но глаза при этом были слишком сосредоточены, - Так как, будем воплощать половинку твоей души или нет. Больше шанса не представится.

Что-то мелькало на задворках сознания, но он заставил себя сосредоточиться на разговоре.

- Откуда тебе известно про клятву, ты вроде как свечку в комнате не держала?

- Клятва была дана и принята, это не проходит незамеченным. Мне просто нужно подтверждение от тебя, что сознаешь ответственность.

- Да брось, Мари, из-за чего весь сыр-бор, судя  по тому, что сказала мне Закира, не вижу, чем бы я или кто-то другой смог навредить вашему брату.

Девушка рассмеялась ему в лицо.

- Хочешь сказать, что она меня обманула? Но я бы почувствовал ложь.

- Нет, чародей, она не обманывала тебя, просто не договаривала. Следуя ее путанным указаниям, ты прямиком отправился бы к праотцам, хотя и облегчил бы нам работу по уничтожению твоей тьмы, – увидев как его глаза наливаются бешенством, Мариэль поспешила добавить, -  А что ты ожидал? Что мы придем в буйный восторг от того, что кому-то стало известно о наших уязвимых местах. Такое знание слишком опасно на пороге грядущих событий. И даже наши с ней жизни не в счет. Ты ведь утянул бы нас за собой. Видишь, я полностью откровенная с тобой.

- И что же заставило тебя поменять решение? В чем твой интерес? И где гарантия, что это не очередной обман?

- Ты и твоя Эфира, или Эфиры, если уж быть до конца точной. Ее потенциал просто поражает и ужасает одновременно. – Она снова улыбнулась, видимо бедлам, творившийся в его душе, очень забавлял ее. - В обмен за мою помощь, я рассчитываю на услугу с твоей стороны. Ты должен будешь поддержать Вира в Совете, ты и твоя Тьма, когда будет решаться вопрос о союзе с нами. И последнее, если бы я хотела твоей смерти, то воспользовалась бы случаем избавиться от ошейника и твоего соседства, а не сидела бы здесь, пытаясь что-то вдолбить тебе.

- Почему ты так уверена, что Вир согласится на сотрудничество?

- Я просто знаю!

Предложение Мариэль воплотить Эфиру очень удивило его, он ожидал от нее чего угодно только не этого. Видимо, предстоял конец света не иначе, раз любителям душ потребовалась поддержка Ковена и даже его Тьмы. Но это было не важно, главное она предлагала решение его дилеммы, прося взамен просто поддержать Вира. Будто были другие варианты.

Вал наконец-то разобрался в путанице своих чувств. Зная, что должен уничтожить свое творение, он сознательно противился этому. Только сейчас, во время разговора, поняв, что не никогда по-настоящему не хотел смерти своей тьмы, потому и не обращался к Виру. Она интриговала и восхищала его, манила еще до того, как нежный испуганный голосок раздался в его мыслях, будоража воспоминания. Они возвращались постепенно, накатываясь волнами. Он прочувствовал, а не отрешенно созерцал, что ощущал в тот момент,  когда Эфира, как котенок, клубочком свернулась у его ног, засыпая. Боль и мука, вот что это было. Словно кто-то отрезал часть его, забрал цвета из его жизни, запахи, звуки. Все стало серым и обыденным.

Это неугомонное жизнерадостное создание было так похоже на ту, другую, которую обещал разбудить, вернуть. Ту, которой принадлежала его душа. За столько лет Валентин так и не встретил ни одной женщины, которая вызывала бы столько чувств у него, и теперь он знал почему. Может именно таким стал бы его маленький черный котенок на свободе. Сейчас он сам готов был разделать Закиру и Мариэль за то, что хотели уничтожить его… нет их.

- Ты больше ничего не хочешь попросить взамен, Мариэль? Подумай.

- Нет, - девушка усмехнулась, словно прочитав его мысли.

- Тогда я подтверждаю свою клятву и обещаю поддержать Вира при решении вопроса о союзе с вами, - Вал честно дал ей возможность выторговать свою жизнь, но она не воспользовалась ею.

*** 

Это было подобно вспышке в сознании. Фантазия и явь смешались. И лишь отвращение и недоумение Вала смогли вырвать Эфиру из объятий Морфея. Они, как кислота, въедались в душу, приумножая муку и чувство вины.

Тьма пыталась разорвать оковы сна, но раз за разом терпела крах. Болезненный стон раздавался эхом здесь в сознании Валентина, и там снаружи, где в пустынной подворотне, смешавшись с тенью тихо вторила ей другая. Эфира поняла, что ее сон в какой-то момент превратился в реальность, но она так глубоко погрязла в придуманном мире, что не смогла вовремя осознать это и остановиться.

Чем четче становились ощущения эмоций и мыслей Валентина, тем труднее было ассоциировать себя с вольной Тьмой. Эфира с трудом ориентировалась, где она: внутри с ним или там в подворотне. Но как бы ни хотелось ей переложить груз вины на кого-то другого, Тьма не могла лгать себе. Это именно она сознательно и жестоко расправилась с демоницей и упивалась вседозволенностью каждую минуту казни. Только тогда поняв, что перешла черту, когда эмоции Вала пробились к ней.

Одно дело убить, чтобы утолить голод, и совсем другое – умышленно истязать жертву, стараясь растянуть ее боль и страдания, ради самого процесса. Она никогда не думала о себе как о монстре, по крайней мере,  с тех пор как была связана с Валентином, но сейчас впервые за долгое время задумалась над тем, что возможно ее наказание было вполне заслуженным.

Даже сейчас Эфира не сожалела об убийстве, только о способе, и то, потому что боялась стать омерзительной в глазах единственного дорогого ей существа. Мужчины, из жизни которого ее жестоко вычеркнули, несмотря на нерушимую связь. И если бы не случайность, то они так и прожили бы вместе и порознь, испытывая непонятную тоску и не находя ни в чем утешения. Но по чьей-то непонятной прихоти, у нее появилась возможность не только проснуться и быть мысленно рядом с ним, но соединиться воплоти, если Эфира правильно поняла суть размышлений Вала.

Состояние поверхностного сна затрудняло четкость восприятия, давая возможность улавливать  лишь образы и эмоции. Тьма с надеждой и неверием углублялась в них, окунаясь в предназначенные ей тепло и нежность, не омраченные оттенками гнева и отвращения, которых так страшилась.

Но, греясь в его любви, как в лучах солнца, Эфира не забывала об опасности ее воплощения. Из памяти демоницы она узнала, что риск потерять его слишком велик. Эта тварь намеренно дала неполную информацию, рассчитывая на гибель Валентина, а если все удачно сложится - их обоих. Эфира чувствовала его отчаянную решимость воплотить ее, но не была готова на такой обмен. Лучше всю жизнь оставаться в полудремной реальности неосязаемым потоком, чем без него. Она кричала ему об этом, но он не слышал, и только крысы разбегались по щелям, испытывая безотчетный страх, да в парочке окон загорелся свет, являя лица любопытных старушек.

Эфира поняла, что криками ничего не добьется, ей нужно вернуться к нему.

Что она до сих пор делает здесь? Почему еще не с ним?

Вал сомневался, что когда-нибудь решится повторить этот ритуал, осуществляемый в соответствии с указаниями Мариэль. И дело было не в сложности и не в клятве, а в сути проводимого действия. У каждого существа есть черта, невидимая грань, переступив через которую уже нет возврата назад, и он сейчас, как канатоходец, балансировал на ней.

Слишком соблазнительным был вкус чистой, первородной энергии, из которой он выстраивал стены в лабиринте своего сознания. Она манила своим всемогуществом, искушала впитать ее в себя всю целиком, но Валентин упорно тянул тонкую нить, кропотливо строя ментальную защиту.

Оставалось совсем чуть-чуть, и он замкнет купол внутри комнаты, где сгустком тьмы спала Эфира.

Однако это было не все!

Ему не хотелось открывать глаза, не хотелось видеть, что происходит с Мариэль, пока он использует оставшуюся часть… энергии, чтобы защитить свою физическую оболочку. Но элементарное уважение к существу, пусть и по непонятной причине, пожертвовавшему собой, ради него, заставило распахнуть глаза.

В этом не было ничего ужасного и, тем не менее, Валентину стало жутко от вида сильно истощенного человеческого контура, оплетенного редкими светящимися нитями, которые из ошейника тянулись к нему. С каждым витком защиты вокруг его тканей, эта фигура становилась все тоньше и тоньше.

Когда после клятвы Мариэль объяснила суть ритуала, Вал не думал, что это будет так. Девушка показала, какую нужно начертить вокруг нее пентаграмму и как активировать ее. Она объяснила, что с ее помощью можно усилить мощь созданного им ошейника, а затем преобразовать подобные ей существа в первоначальную энергию.

Колоссальную по силе энергию, если учесть, что жертва была добровольной.

Магические щиты, по словам ангела, были бесполезны против разъедающей сути Эфиры, поскольку только изначальная материя могла нейтрализовать ее. Также она предупредила его, что ритуал вытянет из него практически всю физическую и магическую силу, и после он будет ощущать сильнейшую слабость. А чтобы восполнить силы, она, как ни в чем не бывало, предложила ему принести в жертву пару-тройку людей.

Было во всей этой спокойной деловитости что-то извращенное, но не ему судить ангельское создание. Нет, только не ему, да и некому теперь уже.

В задачи Ковена входил контроль за границами между мирами и сохранение  общественного спокойствия и порядка. Однако Вал никогда не понимал ценности жизни отдельных существ. До разрыва связи с Эфирой это казалось несущественным по сравнению с ее благополучием, а после… после что-то умерло в нем, опустело, и только сила и власть стали иметь значение, а вот жизни… жизни совсем обесценились.

Когда все было закончено, Валентин устало опустился на пол, глядя пустым взглядом на пентограмму, в центре которой сейчас лежал ошейник.

Черт! Если бы кто-нибудь ранее сказал ему, что впитав в себя такую громадную мощь, он будет ощущать себя как старая развалина, то рассмеялся бы чудаку в лицо.

Но вот результат - он вобрал в себя невиданный объем энергии, впитав в себя полностью сущность Мари, и вместо всемогущества получил полное физическое и магическое истощение.

Горькая ухмылка кривила его губы.

Да уж, куда ему тягаться с его девочкой!

Теперь он лучше понимал суть ее силы и удивлялся, что город все еще стоит на месте!

Взглянув на часы, Валентин с удивлением понял, что времени прошло не так уж и много, и он еще вполне успевает съездить осмотреть указанное Мариэль место. И если ангелок не обманула его, то подготовка не должна занять много времени, и он сможет посвятить свой день восстановлению утраченных сил и… Эфире. Только после всего этого арендованный коттедж проще будет спалить и выплатить хозяевам неустойку, чем вычистить.

Внезапно он резко ощутил ее присутствие рядом. Она теплым комочком ворочалась в душе и мягким невесомым одеялом ласкалась снаружи. Как нашкодивший котенок, терлась, пытаясь заслужить прощение.

- Эфира?!

Вал почувствовал, как она ускользает от него, забирая с собой тепло прикосновения.

- Котенок, вернись. Не уходи. Я нашел способ воплотить тебя.

Ее молчание заставило его нервно вскочить на ноги. От резкого движения на секунду у Валентина помутилось в глазах, а когда зрение восстановилось, то в дальнем конце комнаты он увидел расплывчатый женский контур, созданный из более плотного и грязного воздуха, который, то терял четкость, то восстанавливал ее.

- Вал, в этом нет необходимости, я и так буду рядом с тобой, - ее голос звонким колокольчиком разрезал тишину. - Что значит еще пара-тройка столетий, по сравнению с твоей жизнью? Закира обманула тебя, она…

- Чшш, котенок. Я знаю, Мариэль рассказала мне обо всем, и она же объяснила, как безопасно воплотить тебя, - Валентин намеренно не стал уточнять, что риск все же есть, - Если не веришь, давай проверим. Ты ведь можешь поглотить любой кусочек несущий жизненную энергию.

- Если не сдерживаюсь, то сразу разъедаю, растворяю его в себе, - фигурка склонила голову, но не двинулась в его сторону.

- Так попробуй растворить кусочек моей кожи на руке, если тебе это удастся, то мы больше не возвратимся к этому вопросу и будем ждать хоть тысячу лет, а если нет, то сегодня подарим тебе новую жизнь; мы и так потеряли уйму лет, - его голос убеждал своей решительной настойчивостью, а протянутая ладонью вверх рука искушала довериться. Он не мог позволить сомнениям одолеть их.

Им был подарен уникальный шанс еще до рождения, найти свою вторую половинку, быть вместе всю жизнь, знать друг друга, как себя. Все что с ними случилось: ее сон, его потеря памяти, ее жизнь в загоне, смена Совета, его возвышение и доступ к тайным свиткам, даже пробуждение силы в той женщине - все вело к этому моменту. Просто путь был долгим, слишком долгим.

В глубине души Валентин ощущал сомнения Эфиры и видел, как от волнения она теряет очертания.

- Почему я не слышу твоих мыслей, как раньше, котенок? – ему сейчас очень не хватало той способности, чтобы найти верные слова.

- Потому что я сплю и в своем сне сейчас общаюсь с тобой здесь. Сложно, правда? Я пыталась докричаться до тебя, когда поняла, что не могу проснуться, но у меня не получилось. Я тоже не могу теперь читать твои мысли, только эмоции, - ее всегда такой звонкий и твердый голос слегка дрожал.

- И что же я чувствую? – Вал сбросил все щиты, весь контроль, без которых уже не мыслил себя, просыпаясь и ложась спать с ними. Выжидательно вглядываясь в пустоту, пытаясь уловить перемещение Эфиры.

- То же, что и я! Вину, нежность, любовь, волнение и решимость. Валентин… Я сделаю, что ты просишь, - она шептала совсем рядом, а он даже не мог увидеть ее, не то, что коснуться. Ему до жжения в руках хотелось обнять ее, прижать к себе, но единственное на что он сейчас был способен - согревать теплом своей души комочек Тьмы, спящий внутри него.

Рука уже начала затекать от напряжения, но он продолжал удерживать ее на весу в неизменном положении. Валентин почувствовал, как воздух вокруг нее осторожно сгущается и нагревается и… больше ничего. Казалось, прошла вечность, пока ее серебристый упоительный смех не разорвал тишину.

- Получилось! Получилось! – Захлебывалась, она собирала за собой воздух в миниатюрные кружащиеся воронки, - Вал, у нас получилось!

Он и сам не понимал, какой груз давил на него те несколько секунд, пока не услышал ее ответа.

- Ну, вот и хорошо, - облегченно выдохнул он, опуская подрагивающую от напряжения невредимую руку. – Мне нужно закончить одно дело, и тогда мы сможем вернуться к твоему воплощению. Ты дождешься меня здесь.

Он ощутил волну возмущения внутри, раньше, чем услышал ее вопль.

- Нет, и думать забудь, я с тобой. Вокруг слишком много опасностей.

- Эфира, не преувеличивай! Что опасного в езде на мотоцикле или осмотре пустынного поля.

- Не спорь! Я лучше знаю! Ты сейчас очень слаб, а вокруг слишком много врагов, которые наблюдают и ждут твоей оплошности. Посмотри на себя, чародей, тебя шатает, как маятник. Даже если ты сначала бы восстановил  свои силы, я все равно не отпустила бы тебя одного. – От ее крика закладывало уши, и если бы он при въезде не позаботился о звуконепроницаемости своего временного жилища, не только у него одного.

Сотня мизерных молоточков ударила в голову Валентину, заставляя щиты встать на место, хоть в незначительной степени ослабляя боль. Оказывается, ее крик настолько же разрушителен, как она сама. Черт, но как же приятно ему ее бешенное беспокойство.

Видя, что Валентин от боли с трудом удерживает довольную улыбку на губах, Эфира сбавила обороты и почти жалобно добавила: - Я не могу находиться вдали от тебя, разве ты не понимаешь? – И примирительно, -  Может, сначала поохотимся, как в старые добрые времена. Помнишь, того мальчишку, который дразнил тебя сумасшедшим. Как мы загнали его на кладбище и напугали до полусмерти, подняв труп его прадедушки. Было так весело и сытно. Или когда…

Валентин не дал договорить ей, прерывая поток общих воспоминаний.

- Помню, котенок. Все помню. Но не могу подвести Вира, я должен найти и подготовить место для ритуала. Они рассчитывают на меня. И я не хочу, чтобы кто-нибудь из членов Совета заявился к нам, пока я буду пополнять свою силу или еще хуже во время воплощения. И ты все же не пойдешь со мной. И не спорь, ты думаешь, твоя безопасность значит для меня меньше, чем моя для тебя? Если Вир почувствует твое присутствие, то… уничтожит.

- Хорошо, уговорил.

Валентин опешил от такой быстрой капитуляции: - Хорошо?

- Да! Ты доволен? Если ты от бессилия свалишься со своего железного коня мне плевать, это в конце концов твой нос, голова и самолюбие. – Голос Эфиры был раздраженным и резким, но она хотя бы не кричала, и Вал облегченно выдохнул.

 

3

Адское создание загонов, придурок чертов! Ну, куда несется! На пожар что ли, или скорость крепче к байку прижимает. Эфира, держа в поле зрения Вала, следовала за ним, но он успел оторваться от нее на приличное расстояние, пока она возилась со следующим за ним соглядатаем.

И почему мужики такой упертый народ. Ему говорят опасно, а он не слушает. Герой выискался! Ладно, хоть этому убогому приказали только следить и не трогать, а то в какой канавке потом искать любимый бездыханный трупик и ее ускользающую на небеса душу.

От мысли, что в этом случае произойдет с ней, стало тошно, потому как результат мог быть самый разнообразный и непонятный. Лучше вообще не думать об этом, а поднажать на ветер и гнаться за своей судьбой на всех парах.

Наконец Валентин съехал с шоссе на грунтовку и слез с байка. Эфира резко взмыла ввысь, оглядывая поляну внутри лесной посадки. Пустынно и тихо. Успокоившись, она, припоминая, что не следует попадаться на глаза некоему злобному Виру, отмерив на ее взгляд достаточное расстояние, окружила поляну кольцом.

Видимо место подошло идеально, поскольку спустя некоторое время Эфира почувствовала исходящий изнутри мощный поток первородной силы.

Вот, зараза! Валентин не преувеличивал, создание, оказавшееся внутри, было по силе сравнимо с той женщиной, выкинувшей ее из себя и из дома. Казалось, каждая ее частичка покрылась инеем и обрела вес, притягивая ее к земле. Именно такие, как этот, очищали загоны, и Эфира не могла не испытывать животного ужаса перед ним.

Тогда, много лет назад ей с трудом удалось избежать их внимания, и уж точно не хотелось его привлекать сейчас, когда до заветной мечты оставалось пару-тройку ритуальных убийств.

Гнетущее ощущение ослабло, видимо этот  Вир отключил свой гребанный радар, и она, наконец, смогла взмыть вверх, разбрасывая свои частицы еще дальше друг от друга. Просто так, из предосторожности.

Ждать долго не пришлось, вскоре Валентин оседлал свою железяку и опять же, выжимая всю немалую скорость из нее, понесся обратно. Уверившись, что через пару поворотов за ним снова не образовался хвост, она решила срезать дорогу и появиться дома задолго до него.

Валентин был безумно рад, что Вир взял на себя подготовку места, освободив их с Ольгеном для восстановления сил перед ритуалом. Эфира была права, такой усталости он не испытывал никогда. Сейчас он чудом сохранял вертикальное положение, но, видимо это была заслуга чистого упрямства. Валентину не хотелось ударить перед ней в грязь лицом, причем  в прямом смысле этого слова, а потому с видимой легкостью соскользнул с байка и сделал пару шагов в сторону сверкающего черненького автомобиля, чувствуя рядом ее не афишируемое присутствие.

- Как видишь, со мной ничего не случилось, и твои страхи были напрасными, - произнес он уверенно в пустоту.

Рядом прозвучал ехидный смешок.

- Да уж, вижу! Ты просто источаешь здоровье, силу и могущество. Меня так и пригибает от твоей мощи. Ладно, милый побаловались и хватит, как планируешь возвращаться в нормальное состояние? Надеюсь, хоть здесь-то мне будет позволено помочь.

- Котенок, я знаю, что ты хотела поохотиться, но мне реально не до этого. Ты права, мое упрямство и обязательность дорого обошлись. Но чем быстрее и с меньшими  усилиями мы найдем парочку жертв, тем лучше. Мне еще защитный экран ставить и место подготавливать. Проще всего прокатиться по городу и поискать проституток, их точно быстро никто не хватится.

- Какая разница, кого. На первых, кто встретится нам по дороге, я нагоню такого страха, что они сами к тебе в машину запрыгнут. И даже не заметят, как утрамбуются на заднем сидении. Вал, а ты уверен, что эта машина рассчитана более чем на двух человек? – Валентин не понимал с чего такое благодушное настроение, ведь всего час назад она почти срывалась на крик из-за его решения не брать ее с собой.

- Ну, я достаточно уверен в твоих способностях, дорогая, нагнать столько жути, чтобы они сами не то что в машину, а в подарочные коробочки с бантиками упаковались. Хотя особого выбора у нас все равно нет. Ты видишь здесь что-нибудь другое, более вместительное? – Как бы в доказательство своих слов он обвел рукой просторный гараж. И потом, любовно погладив бока своего Porsche 911 GT3, добавил, - Правда, красавчик?! Мы обязательно прокатимся на нем с ветерком, поверь, это незабываемые ощущения.

- Верю, только мне трудно понять красоту какой-то железячки, - голос Эфиры просто сочился скепсисом.

Вал на секунду прикрыл глаза, смакуя интонации ее голоса. Он чувствовал себя слепцом, влюбленным в душу: вечно молодую, любознательную, язвительную и наивно-жестокую. Многие ли могли похвастаться этим? Да, никто. Но даже слепые могли познавать мир через осязание, а у него не было и этого. Был только голос.

Перед глазами вспыхнула сиреневая пустота и три звезды в ней: алая, слепяще-черная и цвета червонного золота. Лучи красной подобно паутине стремительно оплетали две другие, сближая, изменяя, соединяя. И вот в пространстве вспыхнула новая кроваво-черная звезда, которая стремительно понеслась вниз, оставляя за собой еле теплящуюся маленькую красную точку. Яркий свет и громкий плач за двоих.

Черт, похоже, он только сорвался на самое дно воронки своего импровизированного кинотеатра. Его жизнь… ее. В них не было случайностей. Все было определенно и предрешено, и некто очень могущественный хотел, чтобы он знал об этом. Знал, что от них зависит судьба третьего, чья энергия живет в них.

Он обошелся бы и без дополнительных напоминаний, ведь единственное, что ему до боли в руках, до рези в глаза хотелось: почувствовать и увидеть ту, которая окрасила его внутренний мир в свои цвета.

- Эй! Ты что, спать удумал? Вал, очнись!

Резкий выброс адреналина в кровь смыл усталость, заставляя сердце биться на пределе возможностей.

- Нет, малыш! – Со счастливым смехом выдохнул он, открывая глаза и распахивая дверцу машины. - Просто задумался. Ну что, мой ужас в рассветном тумане, не отставай!

Валентин запрыгнул в машину и со свистом сорвался с места. Не сбавляя скорости, Порш идеально вошел в поворот и черной кометой понесся прочь. Привлеченные шумом зрители высунулись в окна, но не увидели ни стриттрейсера, ни девушки, чей заразительный смех эхом бился в окна.

Вал почувствовал, как Эфира поравнялась с ним. Проказница сильной волной воздуха ударила в бок машину, заставляя ее вильнуть, и понеслась вперед, увлекая за собой вихрь опавших листьев. Поддавшись азарту, он надавил на газ, намереваясь обогнать маячивший перед самым его носом разноцветный плащ.

Но этот импровизированный маяк внезапно начал мягко опадать на землю. Вал резко вдавил педаль тормоза, полностью доверяя своему норовистому железному коню. Просвист шин и тот как вкопанный встал на пяточке, обозначенном листьями, заставляя их снова взвиться вверх.

Распахнув соседнюю дверь, он откинул сиденье, ожидая появления намеченной Эфирой жертвы. На губах мужчины играла довольная усмешка. Кто сказал, что глупо ловить воздух, он только что гонялся за ним и был чертовски счастлив.

Эфира была довольна, что ей удалось заставить Вала глотать пыль за собой. Только вот азарт сыграл в этом второстепенную роль. Ни секунды из устроенной ими забавы она не забывала о цели вылазки. Нетерпение и страх вызывали почти безумие, заставляя выплескивать его в бешеной гонке, при этом все ее чувства работали на пределе. Часть ее существа подобно невидимым, неосязаемым щупальцам сканировала дворы и проулки, попадающиеся им на пути.

Внезапно она уловила хлопок двери через несколько домов от дороги, и разговор двух девушек, спешащих на центральный автовокзал. Они жаловались, считая верхом несправедливости вставать в такую рань и тащиться в другой город, из-за преподавателя, решившего устроить консультацию спозаранку. То, что для них было разочарованием, для нее с Валом оказалось удачей.

Сразу две жертвы и искать особо не надо.

Она оставила свой шлейф в покое и метнулась в сторону, надеясь, что ее чародей все поймет без слов.

Полностью окутав пространство двора, по которому двигались худенькие фигурки, Эфира приступила к тому, что удавалось ей довольно неплохо, несмотря на то, что она предпочитала охоту, а не гон. Тьма стала впитывать частицы воздуха, делая его разреженным, смазывая естественные звуки улицы.

Созданная ею глухая тишина, давила на подсознание девушек, заставляя все чаще оборачиваться назад и оглядываться по сторонам. Эфира чувствовала, как внутри них нарастает сильная волна неосознанной паники. Липкий аромат страха, обволакивая, частично насыщал ее, возбуждая охотничьи инстинкты, но памятуя о том, что это жертвы для любимого Тьма не прикасалась к ним. Она давно уяснила, что любое существо интуитивно ощущает угрозу собственной жизни, но когда предчувствия не находят зрительного, слухового или осязательного подтверждения, то разум поддается панике и гонит потенциальные жертвы туда, где, как им кажется, опасности нет.

Вот и студентки, перестав щебетать как сороки, прибавили шагу, идя навстречу живой, наполненной звуками улице, стараясь убежать от страха засевшего внутри. Раздраженная тем, что они двигались слишком медленно, Эфира, приобретая форму густого тумана, издала злобный смешок за их спиной, который вопреки законам физики, звонко повторился эхом каждой ее частичкой. Ей даже не пришлось проецировать образ женщины, поскольку девушки, вздрогнув, припустили в сторону услужливо распахнутой дверцы автомобиля.

Вал встретил их такой душевной сочувствующей улыбкой, что Эфира невольно разозлилась. Его зачаровывающий голос вызывал невольное доверие и расположение, так что, недолго раздумывая, две глупышки со всеми своими пожитками запрыгнули в машину обаятельного красавца. У них не было ни единого шанса устоять перед чарами, искусно наложенными магом.

Черный Порш уносил их в совершенно противоположном направлении, но они никак не реагировали на это, забыв об опасности и цели своей утренней прогулки. Эфира знала, какое сокрушительное действие оказывает магия на людей, но все равно искренне удивлялась произведенному Валом эффекту, будучи полностью иммунной к любой волшбе.

Автомобиль с мягкой бесшумностью, почти крадучись - если сравнивать с их выездом – заехал в гараж. Автоматическая дверь закрылась, отрезая от любопытных глаз соседей.

Вал вышел из машины и деловито оглядел оставшуюся незанятой площадку в гараже. Девушки остались сидеть на заднем сидении, как безмолвные болванчики, глядя в какую-то видимую только им точку. Эфира с любопытством осмотрела эти пока живые, неподвижные статуи и вернулась к Валентину, мягко обвивая его.

- Что дальше, милый? – Ласковым голосом она пощекотала ему ухо.

- Я думаю, может, здесь ритуал провести. В доме уже не осталось ни одного чистого места, кроме гостиной и кухни. Даже при добровольном изъятии энергии, не желательно наложение старых магических отпечатков, а в нашей ситуации так вообще противопоказано.

Эфира хоть и не чувствовала упрека в словах любимого, но не смогла удержаться от замечания: - Я убила Закиру без магии.

- Ты да, но она воспользовалась своей силой, чтобы поставить защиту на крови, - бросил Вал, выходя из гаража. Она следовал за ним по пятам, наблюдая, как он один за другим с грохотом распахивает шкафчики на кухне. Сразу видно, что он здесь не был частым гостем. Наконец выудив начатую упаковку соли, мужчина, оставляя за собой разгром и беспорядок, направился обратно.

- Вал, а что существуют идиоты, которые добровольно жертвуют собой?

Мужчина рассмеялся приятным грудным смехом, который согрел каждую ее частичку теплом.

- Поверь, мир не без добрых существ. Далеко ходить не надо, от Мариэль даже праха не осталось, - при этих словах он вдруг резко остановился и, что-то бормоча себе под нос, отправился обратно к дому. Этого его сосредоточено-растерянное мельтешение изрядно забавляло Эфиру.

Достигнув вместе с ним второго этажа, она, уже не скрываясь, рассмеялась, когда чародей, прыгая на цыпочках и сыпля отборными словечками, попытался пробраться к ошейнику сквозь плотный ковер кусочков плоти демоницы.

- Котенок, пообещай, пожалуйста, что больше не будешь наводить такой бардак, - мужчина потряс ботинком, стряхивая с него прилипшие останки.

Сделав пару пробных шагов и убедившись, что ничто не хлюпает и не чавкает, он зашел в другую комнату, чтобы забрать второй.

- Ты хочешь, сделать с ними тоже, что и с Мариэль?

- Нет, милая, немножко другое. То, что я сделал с ангелком, больше похоже на наполнение и смешение ее первородной энергии с моей физической и духовной оболочкой. Здесь будет просто преобразование их страха, боли и крови в магическую силу, а ошейники будут выступать просто в качестве проводников, минимизируя потери.

- Зачем тогда ставить круг из соли, ведь именно для этого, ты взял ее, да?

- Чтобы избежать вмешательств извне, разве ты не чувствуешь отголосков чар? – Вал аккуратно тонкой струйкой высыпал белый песок на пол, - Хотя, что я спрашиваю, ты у нас абсолютно немагическое создание, но при этом очень волшебное.

Валентин закончил свои манипуляции с солью и пошел к машине. Выведя одну из девушек, он защелкнул на ее шее ошейник и проводил в незавершенный круг. Потом то же самое сделал со второй. Зайдя вслед за ними, он высыпал остатки соли и несколькими каплями своей крови активизировал защиту.

Эфира с любопытством наблюдала за ним, Вал ошибался, она чувствовала чары и даже видела купол как нечто осязаемое, просто отголоски, о которых он говорил, для нее были слишком тонкими, чтобы улавливать их. Она не помнила, кем была до того как стать проклятой тенью, но сомневалась, что обычный человек мог бы заслужить подобное наказание.

Тем временем Валентин вывел из ступора одну из девиц и хладнокровно как мясник начал наносить ей ножом раны, сначала легкие, призванные просто причинить боль и напугать, затем серьезные, несущие угрозу для жизни. К тому времени, когда мужчина вонзил нож в сердце, жертва уже не сопротивлялась. Кровь, залившая пол внутри круга, медленно просачивалась в щели между плиткой. Удивительно, но Вал при этом выглядел довольно чистым и опрятным несмотря на то, что ему приходилось утихомиривать брыкающуюся жертву, пока та окончательно не выбилась из сил, поняв всю тщетность своих усилий. Он расправлялся со второй, а Тьма тем временем отстраненно рассуждала, о том, зачем все же было устраивать резню, если он мог вытянуть из девушек энергию другим менее грязным и уж точно безотходным способом.

Когда он закончил, Эфира не удержалась и спросила его об этом. Ответ Валентина удивил и показался несколько странным.

- В этом не было необходимости, котенок, - просто и совершенно не информативно, но это уже не имело значения.

*** 

- Котенок, что ты медлишь? – Валентин смотрел прямо на нее, хотя и не мог видеть.

Эфира с восхищением и дрожью наблюдала за своим мужчиной, удивляясь его самообладанию. Он был спокоен, собран и решителен, чертовски решителен. Ни мысли сомнения внутри, лишь глубокая вера в нее, в себя, в их любовь. Она чувствовала это каждой своей частичкой, но этого было мало для ее спокойствия.

Почему так происходит? Ты отчаянно стремишься к чему-то, жаждешь этого до сумасшествия. Но вот он шанс! До исполнения заветной мечты осталось сделать один малюсенький шажочек, и ты медлишь, отступаешь, нервно мечешься. Почему?

Тьма неосознанно хваталась за его эмоции, улавливая их и вместе с воздухом вбирая в себя.

Дыхание Вала становилось все тяжелее.

- Милая, успокойся, ты задушишь меня. Мы пройдем этот путь вместе, я неотступно буду с тобой.

- Нет! Ты запрячешь свое сознание от меня как можно дальше. Вал, обещай, мне! Мы не должны столкнуться внутри.

Чародей коротко хохотнул.

- И как ты себе это представляешь? Выйти на секундочку из тела, предоставив его в твое полное распоряжение.

- Не ерничай! Ты прекрасно понял, что я имела в виду. Ни одна моя проклятая частица не должна вцепиться в тебя ни физически, ни ментально. Я впитаю энергию этой Мари… соединюсь с собой и уберусь из твоего тела со скоростью звука.

В эти моменты Эфира впервые с четкостью осознала свою чудовищность. Но, чтобы это произошло, на кону должна была оказаться жизнь самого дорогого ей существа.

Хотя с другой стороны она была благодарна своему непомерно разросшемуся в реальном мире аппетиту, толкавшему ее на эксперименты с жертвами и контролем над своей сутью.

- Эфира, - в его тоне появились непреклонные нотки, - Чем дольше ты будешь блуждать внутри, тем опасней это будет для меня. Энергия ангелка не безгранична. Этот вопрос не обсуждается. Я буду твоим проводником. Ну же, котенок, не тяни!

Осознано или нет, он щедро делился с ней своей решимостью, и это помогало. Его эмоции буквально обволакивали ее, заставляя впитывать чуждые ее природе расчетливость и хладнокровие.

Не торопиться и не медлить, сохранять ясность рассудка. Это было ее личной мантрой в миг, когда Эфира неспешным потоком потекла внутрь гостеприимно распахнутого сознания. Вал уже ждал ее. Сохраняя  дистанцию, он, тем не менее, все же был рядом. И не смотря на все свои рассуждения, Тьма была рада, что он настоял на своем.

Чувство единения, мгновенно протянувшееся между ними, заставило пошатнуться ее контроль. Губительная нежность своим теплом топила холод рассудка. Хрупкое равновесие нарушилось, и образ Вала вздрогнул впереди нее. Боль причинная любимому заставила Тьму сжаться в тугой комок от сознания собственной вины.

Кто бы мог подумать, что именно их чувства друг к другу будут представлять наибольшую опасность. Но Валентин смог уже однажды полностью отрешиться от эмоций, ради спасения их жизней, и она сможет. Сможет!

Вал манил ее вглубь, но Тьма оставалась неподвижной. Она стягивала все свои частички как можно ближе к ледяному ядру сдержанности, дающейся ей с таким трудом. Энергия, обильно впитываемая ею еще секунду назад, теперь просачивалась внутрь скудными каплями.

Лишь задушив зародыш удовлетворения на корню, Эфира позволила себе последовать за удаляющейся по лабиринту мужской фигурой. Ей казалось, что секунды растянулись в вечность. С таким трудом ей давалось добровольное заточение, глухой вакуум эмоций внутри и снаружи, пустота там, где всегда рядом отдавалось эхом биение родного сердца. Хотелось поскорее покончить со всем, но спешить было нельзя, как и медлить…

Но вот, показалась опаленная массивная дверь, поворот, еще один, переходящий в длинный туннель, зияющий кромешной тьмой вдалеке.  На ее фоне образ любимого как путеводная звезда ярко сиял белизной. Еще чуть-чуть, еще мгновенье…

Тьма тоже имеет свои оттенки. Эфира поняла это когда оказалась в просторном зале. То, что представлялось ей непроглядной чернотой, было на поверку просто тусклой мглой. Настоящая Тьма – Она, мирно клубилась в углу. Вал стоял рядом, с нежностью взирая на невесомое, будто сотканное из воздуха создание.

Даже зная наперед, Эфира оказалась не готова к наглядной демонстрации доказательства своей раздвоенности. Непонятная скованность охватила ее. Тьма боялась преодолеть последнее мизерное расстояние, разделяющее ее со своей изначальной сутью. Разум говорил, что это она же, просто спящая. И если две половинки соединятся в одно целое, сон превратится в реальность, но эмоции, крушащие искусственно созданный барьер изо льда, твердили об обратном.

- Вал уходи, снизь свое присутствие здесь до минимума, заблокируй себя. Мне трудно сдерживать контроль, - Энергия Мариэль волнами наполняла ее, стекаясь в одну горящую точку, которой Эфира казалась себе сейчас, а вместе с ней и древние закрытые знания. - Сейчас же! – Выкрикнула она Валу, устремляясь к клубку Тьмы.

Его сомнения нахлынули на нее, но все же он подчинился, напоследок одаряя ее согревающим потоком тепла и надежды. Похоже, его самоконтроль тоже был не безграничен.

У нее были секунды, нет миг, чтобы пробудить свою суть, прежде чем стекающая лавиной энергия переполнит ее и вытолкнет из сознания Вала. Сомнения и страх были отброшены прочь. Ее частицы опутывали клубок первоначальной Тьмы и, проникая внутрь, смешивались с ним. Крик ее… его боли вырвался одновременно.

Не было раздвоения сознания, просто что-то утерянное сплеталось с новым и упрочнялось, скрепляемое небывалой мощью. Эфира чувствовала, что ее стало слишком много. Ей более не хватало места здесь. Она уже давно должна была оказаться снаружи, но энергия все продолжала прибывать, много, так много, что она захлебывалась в ней, забывая себя.

Она не справлялась! Она подвела их!

Ей казалось, что это конец, но в этот момент Эфира почувствовала крепкую опору. Сила, другая, приливала к ней, указывая путь. Как слепой котенок, следуя за ее манящим теплом, Тьма пробиралась наружу. Абстрагируясь от боли скручивающей ее, она цеплялась за единственную ниточку, как за спасательный круг.

Вдруг энергия резко перестала прибывать. Эфира попыталась увидеть хоть что-то вокруг, но это было ей не под силу. Она оказалась замурованной внутри себя собой, ни звуки, ни запахи, ничего не проходило сквозь тот пульсирующий энергетический кокон, которым она себя сейчас ощущала. Она барахталась в панике, пытаясь разбить вдребезги сковывающую паутину.

- Это перерождение, дитя. Успокойся и прими его. – От этих слов, произнесенных мягким женским голосом, веяло теплом и спокойствием уже знакомой силы.

Странно, но постороннее вмешательство вызвало не испуг, а мир и гармонию внутри. Стоило Эфире перестать сопротивляться, как чужеродная энергия нежной лаской заструилась по ней.

Миг раздумий, кто она и кем хочет стать, а затем ликующее ощущение свободы и легкости. Она чувствовала стремительные изменения в себе, малейшее желание, бессвязная мысль и форма перетекала, как глина под рукой мастера. Но не только внешность претерпевала изменения, менялась ее суть.

Тьма не хотела оставаться полностью «немагическим созданием», но и терять свою неуязвимость не желала. Она балансировала на тонкой грани выбора, стараясь измениться, не изменяя себе. Наконец, последние приливы силы стихли, и тут же запахи, звуки… ощущение прохладной ласки осеннего воздуха на коже буквально оглушили ее. Дрожь пробежала по телу от громкого вздоха, сорвавшегося с любимых губ.

Эфире нестерпимо захотелось открыть глаза, чтобы увидеть его реакцию на нее, но в то же время непонятное чувство смущающего страха заставляло трепетать веки в нерешительности. 

Сделав усилие над собой, Тьма несмело, порхая ресницами, как крыльями бабочки, открыла глаза, чтобы увидеть нежно-ошеломленный взгляд Вала.

Валентин заворожено смотрел на девушку не в силах отвести глаз. 

Неуверенность, боль - все отошло на второй план, когда сияющие энергетические нити, вырвавшись из него, начали приобретать форму. Он перестал дышать, ошеломленный причастностью к чуду творения. Сомнение все еще теплилось внутри, особенно в те секунды, когда в образе проглядывались черты Мариэль. Но оно не успевало оформиться в сознании, поскольку на смену яркому сиянию света тут же приходили красные и жгуче черные всполохи, а вместе с ним менялся и образ девушки.

Время то убыстряло, то замедляло свой бег, так что Валентин не смог бы с уверенностью сказать, сколько простоял вот так бездыханный, напряженно ожидая ее.

В момент, когда потоки силы стихли и в ряби влажного марева проявились черты любимой незнакомки, он, наконец-то, позволил воздуху с шумом вырваться из легких.

Валу все еще не верилось, что у них все получилось, что им удалось сделать это, но чувство облегчения уже разливалось по телу, лишая его скованности.

Притягиваемый неуверенным взглядом небесно-голубых глаз он в мгновенье преодолел расстояние, разделявшее их. Руки обвили хрупкую фигурку, крепко прижимая к себе.

- Котенок, - он ласково потерся щекой о ее белокурые слегка вьющиеся локоны, - Ты не фантом, ты рядом. Я никак не могу поверить...

Она подхватила его мысль таким до боли знакомым голосом: - Что это не сон.

От ее теплого дыхания, согревшего кожу в распахнутом вороте на груди, дрожь удовольствия пробежала по телу Вала. Маленькие ладошки, забравшиеся под рубашку, лихорадочно исследуя его тело, сводили с ума.

Эфира немного отстранилась, чтобы заглянуть в его глаза, нарушая их тесно сплетенные объятия. Всего пара сантиметров, но и их хватило, чтобы нелогичное чувство потери вспыхнуло внутри. Они так долго были одним целым, что сейчас их обособленность болью отдавалась в сердце.

- Ты тоже чувствуешь это? Словно без тепла друг друга душу сковывает холод? – Пошептала она, снова резко утыкаясь ему в грудь, крепко до боли впиваясь пальцами в его плечи, словно боялась, что он испарится, исчезнет.

- Да, котенок. – Вал озадаченно нахмурился. Раньше мысли и чувства друг друга не представляли для них тайны. От осознания этого неприятный холодок прошел по телу. – Нам придется ко многому привыкать. Но я ни о чем не жалею.

Его руки, живя собственной жизнью, безотрывно исследовали совершенное тело, и жар, разливающийся от этих прикосновений, прогонял неприятный озноб изнутри, рождая чувство радости обретения.

Довольный вздох, вырвавшийся с губ любимой, заставил его позабыть о сдержанности. Крепко прижимая Эфиру одной рукой к себе, другой он приподнял ее подбородок, заставив оторваться от рисования узоров язычком на его груди.

Глаза девушки сверкнули озорством за миг до того, как их губы встретились в жадном поцелуе. Удивленный выдох  Вала смешал их дыхание.

Чертовка! Она понимала его, как никто другой. Промокшая от крови одежда была слишком большой преградой между их тянущимися друг к другу телами.

Ощущение ее обнаженной кожи сливающейся с его, нежной мукой отозвалось во всем теле. Он углубил поцелуй, полностью сдаваясь воле безумного желания. Ее ловкие пальчики с острыми коготками, с бесстыдством изощренной соблазнительницы ласкающе прошлись по ягодицам, слегка царапая его кожу и, ловко нырнув между их телами, затеяли игру с до боли жаждущим ее членом.

Еще никогда его самоконтроль не подвергался таким испытаниям. Одно ее присутствие рядом превращало Вала в безумца.

Оторвавшись от сладких припухших губ Эфиры, Валентин прохрипел: - Ты мое сумасшествие, котенок, бешенное, необузданное помешательство.

Томная, загадочная улыбка на ее по-детски невинном лице смотрелась чертовски эротично.

- А ты, мое!

Поймав ее шаловливую ручку, Валентин, не отрывая гипнотизирующего взгляда от ее сверкающих желанием глаз, поднес маленькие пальчики к своим губам и, благоговейно нежно поцеловав их, мягко опустил на свое плечо.

- Чуть позже, крошка! Сейчас я слишком плохо контролирую себя, чтобы долго продолжать эти игры.

Промелькнувший в ее глазах огонек чисто-женского удовлетворения вырвал у него агрессивный рык. Обхватив ягодицы девушки, Вал легко, как пушинку, приподнял ее над полом. Эфире не нужно было объяснять, что делать, ее ноги тут же крепко обвились вокруг его талии, а тело выгнулось, подставляя его губам свои полные груди с вызывающе торчащими розовыми сосками.

Вся она была для него шальным вином, безумным соблазном, дурманом, сводящим с ума. Вал взглядом смаковал ее подрагивающее в предвкушении ласки тело, показывая, как она прекрасна и желанна для него. Ее маленький розовый язычок смочил пересохшие от учащенного дыхания губы, срывая последние оковы его сдержанности.

Резко наклонив голову, Валентин поймал ртом твердую вершинку и, жадно посасывая, втянул ее внутрь. Тело любимой дернулось от удовольствия доставленной лаской, при этом уютная складка между ее упругих ягодиц нежно потерлась о его возбужденный член, вызывая в его теле ответную дрожь.

Искусительница.

Почувствовав реакцию его тела, Эфира начала раскачивать бедрами, нагнетая желание. Слегка прикусив сосок и лизнув его, Вал с довольным урчанием обратил свое внимание на его близнеца. Ее нежно-музыкальные вскрики еще больше заводили его, делая прикосновения жестче, грубее, но еще желаннее. Обильная влага ее возбуждения, втираемая в кожу паха, превращала кровь в стекающую лаву, вызывая  дикую жажду оказаться внутри ее гостеприимного обволакивающего жара. Где-то на задворках сознания маячила мысль, что в гостиной должен был быть стол и даже диван, но отвлекаться на их поиски не было ни желания, ни сил.

Эфира громко стонала и, впиваясь в кожу, буквально раздирала ее, не в силах сдержать страстного порыва. Ее тело, напряженное, как туго скрученная спираль, буквально умоляло об облегчении, как и пламенно-чувственный взгляд, прожигающий клеймо в его душе, и так безраздельно принадлежащей ей.

- Вал?! – Полушепот-полустон, и он был более не в силах ждать. 

У них еще будет время для неспешных ласк и нежных слов, сейчас же голод, жажда, потребность стать с ней снова единым целым буквально сжигала изнутри.

- Да, котенок…

Немного отстранив Эфиру, он зафиксировал ее бедра в нужном положении и одним резким толчком ворвался глубоко внутрь.

- Ах! – Возглас удовольствия приправленного болью, вырвался с ее губ.

На его пораженное оцепенение она ответила взглядом кошки, объевшейся сливками, слегка сжав потаенными мышцами его твердую плоть. Мягкая, тугая, исходящая соками для него, Эфира пробуждала в нем необузданного зверя, стремящегося к утолению своих желаний.

Его Чертовка. Единственная. Желанная. Тьма и Свет его души.

Эти мысли кружились в голове Вала, пока их тела с диким восторгом встречали друг друга, стремясь к освобождению.

Их стремительная горячая вспышка закончилась на гладком паркете гостиной. Ошалелые, с в унисон бьющимся сердцами, так и слитые воедино, они не ведали неудобств, лежа в объятиях друг друга на полу.

Только сейчас, когда маленькие ладошки с бездумной ленивостью выводили каракули на его коже, а кончик языка нежно зализывал оставленные царапины, Валентин осознал, что его тело, так любовно неженное ею, все еще было покрыто ржавыми кровавыми разводами, убитых им жертв. Но похоже у его Тьмы это не вызывало не смущения, ни отвращения. И от того, что она принимала его таким, каков он есть, тепло разливалось внутри.

- Эфира, зачем? – Вал задал вопрос не столько из желания узнать ее мотивы, сколько для того, чтобы услышать нежный как перезвон колокольчиков голос. Он понимал, что ему еще долго придется привыкать к отсутствию ее эмоций и мыслей внутри себя.

Девушка отвлеклась от своего увлекательного занятия и, упершись руками в грудь, села на нем.

- Чтобы все, как у людей, было, - ее небесно-чистые глаза с вдумчивой серьезностью глядели на него. Эфира была так мила и непосредственна, что он, не удержавшись, снова коснулся ее губ легким поцелуем.

- Но не ты, не я, строго говоря, не люди, - заметил Валентин, вальяжно откидываясь обратно, и с удовольствием глядя, как розовеют ее щечки под его пристальным взглядом. Однако решив не усугублять ее смущение, он уже с нежностью добавил: - Спасибо, котенок.

Тряхнув волосами, она фыркнула, как настоящая представительница семейства кошачьих.

- Не за что, - произнесла она с показным безразличием, но тут же испортила эффект яркой вспышкой любопытства в глазах. – Валентин, а какая я?

- Тебя интересует насколько сияет белизной новая шкурка моего черного котенка? – За свою неуместную иронию он тут же поплатился очень ощутимым ударом в грудь. – Все, сдаюсь! – С улыбкой произнес он, поднимая ладони вверх.

Валентин как-то не задумывался об этом всерьез. Он полюбил бестелесный голос, живую душу. И не сказать, чтобы ее внешность не имела значения, но первое что он испытал после ее воплощения – это облегчение, что им удалось совершить его. А затем… затем с таким же желанием как они до этого хотели обособленности, они рвались наполнить друг друга. Страсть бездумная, обжигающая, сметающая все на своем пути, завладела ими.

И только сейчас после этого нечаянного вопроса, Валентин по-другому увидел ее, сознавая, что и здесь Эфира смогла удивить его. Девушка в его руках была не просто прекрасна, а совершенна.

- Ты хочешь серьезности, котенок? Хочешь, узнать какой я вижу тебя?

Улыбка ушла из его глаз, оставив после себя тлеющие угольки страсти. Рука потянулась к ее волосам, медленно пропуская несколько прядей сквозь пальцы - Твои блестящие белые локоны мягче пуха ласкают кожу, - Вал нежно продолжал свое исследование дальше, - у тебя лицо распутного ангела, с глазами цвета весеннего неба и сочными губами, будто созданными для моих поцелуев.

Эфира заворожено следила за ним, трепеща от каждого произнесенного слова и сопутствующей ему ласки.

- Полные округлые груди, идеально ложащиеся в мои ладони… тонкая талия… упругая попка… стройные ножки…твоя кожа нежнее бархата и ты такая теплая и тесная внутри... Ты прекрасна, великолепна, совершенна, котенок. Но даже не будь это так, я все равно любил бы тебя.

Каждое его слово, уносило безвозвратно частичку сомнений, притаившихся в глубине глаз любимой.

- Вал, - она импульсивно накинулась на него, покрывая возбужденными короткими поцелуями лицо, в перерывах умудряясь вставлять, - любила… люблю… люблю.

*** 

День стремительно перетекал в вечер. Ночь еще не вступила в свои права, но черные тучи, внезапно укрывшие ясное небо, погрузили гостиную в приятный полумрак. Эфира, щурясь от удовольствия как кошка, лениво перебирала пальцами мягкие пряди волос Вала.

В удовлетворенном, наполненном истомой теле, казалось не осталось ни одной косточки, такой воздушной и легкой она ощущала себя, более невесомой, чем в своей исходной форме. Сейчас она с полной уверенностью могла бы опровергнуть известную поговорку, что любовью сыт не будешь. Чушь! Такого полного насыщения она не чувствовала еще ни разу за все 500 лет.

Лежа на диване в объятьях любимого, Эфира томным взглядом осматривала просторную комнату и не находила в ней ни одного миллиметра, который они не испробовали бы на удобство и прочность. Ощущения гладкой твердости пола, расслабляющих струй воды, пощипывающей прохлады воздуха... и неотступно с ними прикосновения Вала каждую минуту, каждую секунду, пока она делала первые уверенные шаги в этом мире. Девушка улыбнулась. Им все же как-то удалось добраться до душа - хвала хозяевам, предусмотрительно расположившим подобное удобство на первом этаже.

Казалась бы такая мелочь - горячая дробь капель на теле, но ей она показалась чудом. Необычайно чувствительная кожа, как губка с жадностью впитывала любой малейший контакт с этим миром, заново открываемым ею вместе с любимым. Удушливый пар обильно заполнял легкие, когда их тела сплетались в яростно-страстном порыве. Резкое трение внутри, нежная ласка скользящих тел снаружи и его страстный благоговейный шепот дарили ни с чем несравнимое наслаждение, которое до сих пор мягким дурманом окутывало ее.

Вот и сейчас руки Валентина то до боли сжимали ее, словно боясь потерять, то неосознанно гладили. Сильный, необузданный, нежный - ее  любимый воин. Ее главное и величайшее открытие, ее находка, ее завоевание.

Отвечая на невысказанную им потребность, Эфира щекой потерлась о плечо Вала и как лиана крепко обвилась вокруг его распростертого под собой тела.

Валентин был прав, им многому предстояло научиться, а в частности откровенности. Все время от рождения и до воплощения – даже находясь в загонах – она ощущала хотя бы отголоски его эмоций и мыслей, будучи неразрывно связанной с ним. И именно поэтому так трудно было ей сейчас. Гораздо тяжелее, чем Валу, который из-за наложенных на него чар большую часть времени просто ощущал незримое присутствие Тьмы в себе.

Не раз за сегодняшний день она испытала острое сожаление от того, что пока полное единение для них невозможно, но, невзирая на это, не собиралась поддаваться сиюминутным желаниям и открывать ментальную связь между ними, предусмотрительно сохраненную в процессе перерождения.

Действовать разумно, просчитывая каждый свой шаг, было чуждо ее импульсивной природе, но у нее не оставалось выбора. Слишком хорошо Эфира изучила характер своего мужчины, зная все его поступки и действия наперед. Даже во вред себе он будет стараться уберечь ее, забывая, что перед ним не изнеженная девушка, а сильное бессмертное существо, которому очень трудно навредить, и которое практически нельзя уничтожить.

Эфира как никто другой понимала этот безотчетный страх потери, слишком новым и хрупким казалось их счастье. Но при этом в отличие от Вала сознавала, что вместе они сильнее, чем порознь. Осталось только убедить в этом упрямого чародея, который, похоже, не собирался делиться с ней своими проблемами, хотя она чувствовала, как с каждым мгновением опускающихся на город сумерек в нем все более возрастало напряжение. Это напомнило Эфире о так и не состоявшемся разговоре. Неприятное щемящее ощущение сковало сердце, омрачая светлую радость в душе, но укрепляя волю. Она ни за что не позволит кому или чему бы то ни было разлучить их. Не теперь, когда после долгих мытарств они все же обрели друг друга.

Из мыслей двух чародеев, которыми она закусила на досуге, Эфира узнала, что на людей Ковена готовится нападение, и главной мишенью будут члены Совета. Лишь два момента сдерживало атаку заговорщиков: ожидание окончания ритуала, который в значительной степени должен был ослабить противника, и получение в свои руки мощного оружия, способного стереть даже память о неуязвимом бессмертном существе, коим являлся Глава Совета - Вир.

У Эфиры вызывало сильное сомнение существование подобного артефакта, но собственный фантастичный опыт воплощения, не позволял сбрасывать со счетов курьезы, подстраиваемые Вселенной. И если помешать последнему было не в ее власти, то попытаться отговорить от проведения непонятного ритуала она могла.

- Милый, тебя что-то тревожит? - Ее голос полный неподдельного беспокойства вырвал Вала из задумчивой отрешенности.

- Что, котенок? - Мужчина ласково коснулся губами ее макушки.

- Я просто поинтересовалась, почему ты так напряжен. Тебя беспокоит ритуал, к которому вы готовились утром? - Осторожно приподняв голову. Эфира посмотрела ему в лицо и тут же все разумные мысли выветрились из головы от жгучей нежности взгляда, прикованного к ней. Валентин переместил руку и, зарывшись пальцами в волосах на затылке, ласково, но настойчиво приближал ее к своим губам.

- Ум-м-м, - нечленораздельно выдохнул он, прежде чем безраздельно отдать свое внимание ей.

Она ожидала поцелуя полного отчаянной жажды, требования, яростного напора, которыми он так щедро одаривал ее ранее. Но губы Вала нежно прикоснулись к ее вискам, теплом дыхания шевеля короткие, мягкие, как пух, волоски. Легкая дрожь удовольствия пробежала по коже, вызывая трепет во всем теле. Мысли путались и сбивались, когда он с маниакальной медлительностью исследовал ее лицо воздушными еле ощутимыми поцелуями, намеренно обходя полураскрытые ждущие его внимания губы. Она дернулась, чтобы завладеть его ртом, увлекшимся ямочкой на щеке, но его пальцы тут же резко сжали ее волосы, удерживая голову в нужном положении. Мягкая ласка языка, сглаживающая жесткую непреклонность рук, заставляла кровь Эфиры искриться сумасшествием. Мир сузился до него одного. Упираясь в грудь Вала руками, девушка пыталась найти внутри себя якорь, опору для стремительно исчезающего контроля, но в этот момент его язык обведя контур губ, глубоко ворвался внутрь жестко, властно овладевая ее ртом. Несколько маленьких частичек ее второй сути, не удержавшись, проникли в его сознание, вызнавая об истоках расчетливого жара ласк.

Да, желание Валентина было на вкус необузданным, густым и раскаленным, как лава, но в то же время он не утратил полностью контроля как она, умело подводя ее к грани забытья.

Несмотря на то, что те крупицы ее тьмы ни в коей мере не могли навредить ему, испуг, что она настолько потеряла власть над собой, заставил девушку резко собраться и вспомнить о том, от чего ее так искусно уводили в сторону.

Эфира дернулась, попытавшись разорвать опаляющие сети желания, мастерски сплетаемые вокруг нее Валом. Сердиться на мужчину не имело смысла, он поступил именно так, как она ожидала, и все же озноб сковал ее тело, прогоняя прочь пьянящий восторг. Почувствовав изменение в ее настроении, Валентин отстранился и, ослабив хватку, ласково погладил волосы.

- В чем дело, Котенок? Я сделал что-то не так? – Его глаза взволновано следили за ней.

- Нет. Ты не виноват. – Эфира, поежившись, отвела взгляд и попыталась сесть, но он не позволил отстраниться, большими  ладонями прогоняя холод из ее тела. – Я испугалась…

Вал молчал, давая ей возможность продолжить.

Что ж, похоже, она должна подать ему пример откровенности.

- Мне показалось, что я теряю контроль над тьмой, - выпалила она, наблюдая за его реакцией.

- Ты испугалась за меня? – Мужчина, сохраняя спокойствие, нежно заправил непокорный локон ей за ухо.

Она помотала головой, отчего несколько волнистых прядей снова выскользнули из густой массы и накрыли его ладонь.

- При перерождении… - Эфира на секунду задумалась, как лучше объяснить что она сделала с собой, и вздохнув продолжила, - … там, в туннеле сознания, помнишь, я нечаянно вместе с энергией Мариэль ухватила кусочек твоей? Я и раньше, поглощая чью-либо суть, не растворяла ее в себе. Она, сплавляясь со мной, становилась частичкой меня. Так я приобретала необходимые знания и опыт, изменялась. Во мне хранится множество информации о первоначальных владельцах жизненной энергии, но так как никого из них нет более в живых – кроме тебя – это не имело значения. Сейчас же моя истинная суть частично твоя. – В ее глазах на мгновение промелькнула неуверенность, но тут же исчезла, - Так вот при перерождении я сделала так, чтобы моя тьма воспринимала тебя как себя. По идее я не должна причинить тебе вред.

- Так откуда этот страх у самой бесстрашной малышки? – Его губы изогнулись в легкой улыбке, но Эфира не поддержала его шутливого тона.

- Для меня твоя жизнь бесценна, а потому я всегда буду беспокоиться о твоем благополучии, и не важно, мнимая это угроза, как в случае со мной, или реальная, связанная с делами Совета.

Лицо Валентина  в миг стало серьезным.

- Котенок, не придумывай, нет ни какой угрозы.

- Тогда почему ты так переживаешь из-за этого ритуала? Что в нем такого важного, что его непременно нужно проводить сейчас? Не лучше ли восстановить силы и провести его позже? Я видела людей Ковена на улицах. Они измотаны, Вал. И я не думаю, что верхушка чувствует себя лучше, если судить по состоянию, в котором находился ты. Вы слабы сейчас, а это опасно.

- Я же говорю, нет никакой опасности, Эфира, - категорично заявил он, - Я свои силы восстановил, У Вира вообще бездонный запас, но на крайний случай он может потянуть энергию из Ольгена. Я не знаю, кто будет третьим, но скорее всего, Рэм. И хотя этот чародей более щепетилен в вопросах морали, чем я, все же думаю, что он тоже не забыл позаботиться о себе.

Эфира чувствовала, как в ней закипает злость от этой мужской самоуверенности.

- Ты говоришь, что ритуал будут проводить сильнейшие из вас, ведь это не случайно? Как вы будете себя чувствовать после?

- Лучше, чем если его не проводить вовсе или отложить на более поздний срок. Женщина, в доме которой мы столкнулись, и сила, которой вытолкнула нас за город, несознательно открывает двери в загоны и параллели. Мы их закрываем, латаем, но почти каждую ночь все повторяется вновь. Это нескончаемый круговорот, истощающий наши силы. Мы просто обязаны остановить ее.

Эфира вздрогнула при упоминании Валентином того случая. Он был прав, в сложившейся ситуации  отмена ритуала не решит проблемы. Но Вал недооценивал степень опасности, исходящей от женщины. Она сильно сомневалась, что даже если все пойдет так, как запланировано, они смогут справиться с той первородной, ужасающей по мощи силой.

- Я пойду с тобой, - задумчиво прошептала она, и тут же пожалела, что произнесла это вслух.

Глаза Валентина полыхнули бешенством. Кожу покалывало от вышедшей из-под контроля мощи.

- Нет! И это не обсуждается!

Эфира поморщилась от его крика и неприятных ощущений: «Кто бы сомневался!»

- Не нужно выходить из себя, милый. Ты же знаешь, на меня это не действует.

Кажется, она опять сказала, что-то не то, поскольку вместо того, чтобы поутихнуть, его гнев только усилился.

Вал взял ее за плечи и встряхнул, как куклу, - Вир не должен встречаться с тобой, пока все не утрясется. Он псих. И в настоящее время не будет разбираться, кто к кому какие чувства испытывает. Он просто уничтожит тебя, так как ты не вписываешься в общую схему устройства знакомого ему мира. А у него есть и сила и оружие для этого, поверь!

Эфира даже не попыталась вставить слова во время его яростной тирады. Зачем? Все равно она поступит по-своему, и Валу уж точно не обязательно было об этом знать.

Она открыла рот, чтобы рассказать о тех других чародеях, но он грубо прервал ее.

- Если уж так хочешь помочь, убери за собой бардак в доме! Неизвестно сколько нам еще придется здесь жить!

Это было последней каплей. Такого отношения Эфира уж точно не заслужила. Захлопнув рот, она вскочила с него и понеслась вверх по лестнице, шепча под нос: - Шовинист чертов!

На этот раз она даже не почувствовала, как сменила форму и осознала это только, когда картинка воспринимаемого мира стала объемной, выпуклой, многогранной. Эфира видела приближающийся коридор второго этажа и Вала, в раскаянии ерошащего свои густые волосы. Тонкий слух уловил так нужные ей сейчас слова, произнесенные шепотом.

- Прости, котенок. Но я не переживу, если с тобой что-то случится.

Натянув штаны на голое тело, мужчина вышел из дома.

- Конечно же, прощу, - вслед ему бесшумно прошелестела она.

Жесткая от засохшей крови одежда причиняла дискомфорт, но Валентин гонимый чувством вины и раскаянья не мог более задерживаться в доме. Слишком велико было желание ринуться за Эфирой и умолять простить его.

Но, нет! Пусть лучше она сердится на него, чем подвергает свою жизнь опасности. Так будет лучше... для них обоих.

Войдя в гараж, он открыл багажник машины и достал запасной комплект одежды - точную копию той, что была на нем с утра. Быстро скинув с себя штаны, он откинул их в круг, где сломанными куклами лежали два обескровленных тела. Одеваясь, Вал не переставал думать об обидных бездумных словах брошенных любимой.

Всего пара фраз... Черт! Мог же он убедить ее по-другому. Нет… Возможно, да. Просто у него не было опыта подобного общения. Игрушки были не в счет. Привлекаемые аурой опасности излучаемой им, эти женщины готовы были простить ему все. Даже самые сильные из них, в конце концов, признавали свое подчиненное положение. Он же никогда не беспокоился, как они отреагируют на его слова или действия. Но они и не были частью его, ровней ему во всем, не были Эфирой.

Меньше всего Валентин хотел унизить своего котенка, но от тихого задумчивого "Я пойду с тобой" что-то перевернулось в душе. Перед глазами ясно предстала картина их столкновения с Виром.

Века общения с неуравновешенной разрушительной личностью коим являлся нынешний Глава Совета, научили его осторожности. И то, что сейчас тот демонстрировал нетипичную для него пугающую сдержанность и скрытность, не предвещало ничего хорошего. Конечные цели Вира оставались непонятными для всех, ясно было только одно, что этот ритуал, был очень важен для него. Если бы Вал не знал Вира так долго, то мог бы подумать, что здесь присутствует личная заинтересованность. А при таком раскладе Глава точно, не разбираясь, сметет любую помеху со своего пути. Как он это сделал с предыдущим Советом.

Прямых доказательств ни у кого не было, только ничем не подтвержденные слова Александра. Но каким бы немыслимым не казалось, что самые сильнейшие из них - да что там, практически весь Ковен – в одночасье мог быть стерт с лица земли одним чародеем, Вал был склонен поверить рассказу несостоявшегося члена Совета, когда тот попытался заручиться его поддержкой в уничтожении самозванца, узурпатора, клятвопреступника – Вира.

Но даже с заблокированной, измененной памятью о годах своей юности Валентин не собирался поддаваться на уговоры полусумасшедшего фанатика с маниакальным взглядом и идти против новой власти. Алекс бесследно исчез также как и многие другие, подвергшие сомнению право Вира возглавлять Ковен. И может именно поэтому разговор с бывшим послом при дворе Луайне навсегда врезался в его память. Пропитанные злобой и желчью слова постоянно напоминали Валу об осторожности: «Ты пожалеешь, что не пошел со мной Валентин, поддержав этого выродка. Вир не человек и не чародей, он – безудержная энергия разрушения, вмещенная в обманчивую оболочку. Неопределенная константа междумирья, непредсказуемая и непонятная. Хаос, призванный уничтожить все и вся на своем пути. Настанет день, и ты осознаешь, что сделал неправильный выбор, и вспомнишь, что не поддержал единственного человека, который знает, как справиться с этим существом, но будет слишком поздно, как и в случае со старым Советом, который наивно заблуждался, что сможет контролировать это создание…»

Вопреки злосчастным предсказаниям, Вал ни разу не пожалел о своем решении, а теперь зная, что с ним сотворил старый Совет, был безмерно благодарен Виру, сожалея лишь об одном, что не сам осуществил эту грандиозную расправу. Однако это не мешало ему опасаться, что Эфира столкнувшись с «разрушителем», который за последние две недели так часто проскальзывал в чертах Вира, станет очередной его мишенью. Вал считал свое поведение полностью оправданным, но все же не мог уйти, просто хлопнув дверью.

Его взгляд медленно скользил по полу и стенам гаража, а губы тихо, но четко выговаривали слова заклинания. Меленькие сверкающие искры редким дождем начали крапать с потолка вниз. Однако, не долетая до пола, утрачивали кажущуюся плотность и, подхватываемые незримым потоком, образовывали дикий переливающийся вихрь. Эта мерцающая воронка проносилась по помещению и, облепляя останки, превращала их в пепел, который тут же втягивался в беснующийся хоровод частиц. Убедившись, что ничего в гараже более не напоминает о кровавом утре, Валентин позволил вихрю исчезнуть.

Чародей надеялся, что Эфира поймет его способ сказать «Прости».

Вызвав портал к месту запланированной встречи, Вал решительно шагнул внутрь, желая как можно скорее расправиться с насущными проблемами, чтобы, наконец, целиком и полностью посвятить себя своему котенку. А тогда… тогда он найдет тысячи способов загладить свою вину.

*** 

Тьма невидимым потоком проследовала за Валом, стоило тому выскочить за дверь. Раскаянье и сомнения, так явно читавшиеся на его лице, стирали горький привкус обиды из души Эфиры, оставляя только желание окутать, укрыть скованное напряжением тело своего чародея. Она не обольщалась, зная, что, даже сожалея, Вал не отступится от своих слов и решения, но, невзирая на это, ей все же нестерпимо хотелось разгладить резкие морщинки на лбу, взлохматить непослушные пряди, смягчить жесткую линию губ поцелуем, заставить забыть тревожные мысли…

Огромным усилием воли Эфира сдержалась, напомнив себе, что как бы она не любила этого хама, сейчас было не время для слабости. Он должен научиться считаться с ее мнением, а вот позже... потом они вместе откроют для себя науку примирений.

Внезапно тихий вкрадчивый голос Валентина нарушил тишину комнаты. Слова непонятного заклинания лились текучим осязаемым потоком, и Эфира, сама до конца не сознавая зачем, как губка впитывала, запоминала их. Перед ее удивленным взором проносились мириады сверкающих искр, которые беспрепятственно проходя сквозь нее, как самое жаркое пламя сжигали все улики, оставляя за собой кристальную чистоту. С каждой каплей засохшей бурой крови, уносимой ими, Тьма чувствовала, как рушатся оковы решимости, сдерживающие ее. Когда все закончилось, на лице Вала вспыхнуло и тут же пропало беззащитно-тоскливое выражение. Всего лишь миг и его черты вновь обрели жесткость, словно и не было ничего. Любой другой, глядя на него сейчас, усомнился бы в своем зрении, но только не она. Душу мягко наполняло тепло от понимания мотивов его поступка. Не сознавая  своих действий, Эфира всем своим существом потянулась к мужчине, забыв или выбросив из памяти причины, почему этого делать нельзя.

Она была в нескольких миллиметрах от тела любимого, чувствовала теплое дыхание его кожи, когда перед ним распахнулся портал. Это было подобно отрезвляющему арктическому холоду в жарких тропиках ее мыслей. Досада и облегчение, не желающие уживаться вместе, вырвались из нее тяжким вздохом, который гулким эхом наполнил гараж, как только мерцание портала поутихло.

Стремительно переместившись в дом, Тьма приняла свою новую форму. У нее еще было немного времени в запасе, но все же Эфира торопилась, зная что не рискнет воспользоваться порталом как Вал, чтобы попасть прямо на место проведения ритуала. Оказавшись перед распахнутой дверью в спальню, девушка пренебрежительно скривилась.

"Если чародей рассчитывал, что она будет выгребать эту мерзость руками, он глубоко ошибался!" – Но, несмотря на мятежные мысли, у нее руки чесались от желания испробовать и проверить на практике вновь обретенные способности.

В случае неудачи, ей будет не так обидно, как если бы это происходило на глазах ее «могущественного» чародея. А если после ее неумелых экспериментов бардака в доме прибавится, то ей не составит труда аргументировано объяснить свое нежелание подчиняться "примитивным приказам" зарвавшегося самца. Задорная улыбка появилась на губах Эфиры, стоило ей представить реакцию Вала и то, как они будут мириться. Правда, жутковатый вид темно-бурого, кое-где примятого "солнца" не способствовал к погружению в эротические фантазии, постоянно напоминая о реальности.

Обратившись к той новой частичке себя, которую заново обрела во время воплощения, Эфира сосредоточилась на точном повторении заклинания, которое мозг услужливо восстанавливал в памяти, дополняя, превращая в нечто иное, намного более правильное, по ее ощущениям. До ломоты впившись пальцами в ладонь, девушка напряженно вглядывалась в потолок, ожидая чуда, но ничего не происходило. Она уже собиралась уйти, досадуя на свою самодеятельность и не уверенная, что дело только в ней, когда мягкое щекочущее ощущение заставило ее разжать кулаки.

Мизерные переливающиеся золотом пузырьки подобно бабочкам взмывали вверх с ее ладоней. При соприкосновении с твердой поверхностью они вопреки ожиданиям не лопались, а вбирая в себя нечто невидимое, становились больше, увеличиваясь на глазах. Однако это не касалось останков демоницы, которые попадая внутрь прозрачных мешочков, растворялись лишь спустя некоторое время.

Да уж, это точно не было так же завораживающе красиво как у Вала!

Безразличные к разочарованию своей создательницы пузырьки, деловито очистив спальню, разделились. Одни плавно перетекли в соседнюю комнату, другие направились к гаражу. Эфира ошарашено наблюдала, как двери гостеприимно распахиваются, пропуская невесомые контейнеры, которые, казалось, жили собственной жизнью.

Девушка пыталась понять, что ее смущает во всем происходящем, но никак не могла уцепить дразнящую мысль. И лишь спустя несколько минут, когда пузатые переливающиеся всеми цветами радуги пузырьки, неуклюже переваливаясь, возвратились к ней и, ласково потираясь о ее кожу, начали впитываться внутрь, она разобралась, что это было.

Магическая энергия, власть, скрупулезно собранная по крупицам и очищенная ее маленькими помощниками, питала ее. Контрастные оттенки силы стали настоящим открытием для Эфиры. Она чувствовала,  как заполняется еще один кусочек пустоты внутри нее, но это ощущения насыщения было отличным от того, которое возникало у нее, когда она поглощала эмоции и плоть. Сила, власть, мощь заполняли каждую клеточку ее нового хрупкого тела, даруя чувство защищенности, неуязвимости… гармонии, стирая различия между двумя ее ипостасями, заставляя Эфиру даже в человеческом обличии ощущать себя опасной хищницей, а не жертвой.

Несмотря на эйфорию, девушка не хотела вдумываться, что оставалось скрытым, утерянным внутри ее сознания, предпочитая действовать интуитивно. Для нее было  вполне достаточно, что поддавшись древней памяти, она смогла очистить их с Валом временное пристанище не только от видимых следов их деятельности, но и от магических отпечатков. Что-то подсказывало ей, что не стоит пока копаться глубже в закрытой копилке своих знаний.

Бросив взгляд на часы, Эфира поняла, что ее маленький эксперимент занял больше времени, чем она рассчитывала. Кляня свою нерасторопность и любознательность, не в силах совладать с растущей тревогой, она Тьмой выскользнула из дома в ночь.

Все сразу как-то не заладилось. И началось это с Андрея, который вместо того, чтобы выполнить свою часть задания и отвалить, медлил, доводя и без того взвинченного Вира до бешенства. Хотя, непонятно о чем думал Глава, поручая влюбленному мальчишке доставить женщину на место проведения ритуала. Следя за тем, как тот мечется и сыпет проклятьями, Валентин уже неоднократно похвалил себя за предусмотрительность. Сейчас, когда рядом не было Ольгена, способного пресечь вспышку ярости Вира, четко стало видно то, о чем говорил Александр - в облике Главы осталось мало человеческого: заострившиеся черты лица, болезненно бледная кожа, маниакальный взгляд, пугающе черных глазниц…

Не желая более наблюдать за этой метаморфозой, Вал обратился мыслями к Эфире, представляя, как бушует сейчас его котенок. Слабая ухмылка, появившаяся на его губах, тут же сменилась озабоченностью, стоило ему представить, что было бы с ним, если кто-то свыше не даровал им шанс.

А вот он в своем эгоистичном порыве до самой последней минуты, не хотел предоставлять женщине возможность выжить, потому что так было легче и проще. Да и решение остальных поддержал, исходя из тех же соображений. Валу было странно сознавать, что с последнего Совета прошло не более суток, а его мнение успело кардинально измениться. Сейчас он действительно хотел, чтобы им удалось заблокировать силу этого создания, не прибегая к радикальным мерам. Желал, чтобы у нее тоже был хоть маленький, но шанс на нормальную счастливую жизнь в кругу семьи.

Наконец, когда в центре пентаграммы появилась спящая женщина, Валентин бросил взгляд на Вира, пытаясь угадать, что же тот ожидает от этого ритуала. Но лицо мужчины уже вновь обрело нормальный вид, и только глаза, безотрывно следящие за фигурой в центре, по-прежнему горели яростной чернотой. Обдумать, что это могло значить Валу так и не удалось. Вир без предупреждения резко потянул из них с Рэмом энергию и, сплетая ее со своей, начал ритуал. Он своей кровью поочередно призывал каждую из стихий сковать неконтролируемую мощь. Вал с Рэмом тем временем укрепляли охранные круги, боясь несвоевременного пробуждения силы, которая пыталась разорвать связывающие ее оковы, как зверь, ревя, бушуя, пытаясь вырваться наружу. Но каждый последующий толчок ее был слабее предыдущего, пока, наконец, не наступило полное затишье.

Им уже казалось, что они справились, как внезапно тело женщины воспарило над землей и ураганная мощь, еще более разрушительная, чем им с Эфирой пришлось испытать на себе тогда в доме, вырвалась на свободу, сметая защитные круги один, за другим. И хотя последний значительно ослабил ее, все же острые жалящие иглы настигли свои цели, вызывая жгучую боль и дезориентацию. Только Вира, казалось, это совсем не затронуло, так как он продолжал выдирать из них энергию, направляя всю свою смертоносную силу на непонимающую, беззащитную женщину. Спустя секунду они с Рэмом уже чувствовали себя лучше и могли  помочь Главе, но, похоже, ему в действительности не требовалась помощь.

Женщина побелела от боли, но стойко стояла, сверля Вира своим пронзительным взглядом, словно запоминая кому ей предстоит отомстить, однако и тот не отводил своих пугающих глаз от нее, сжимая руки в кулаки, но не прекращая ритуала. Первоначальное предположение Вала, оказалось верным - это было личное, очень личное для Главы Ковена действо.

Они с Рэмом вплели свои голоса в заклинание, творимое Виром, призванное уничтожить не только плоть, но и душу. Тело женщины обмякло и, упав на усыпанный осколками пол, превращалось в пепел, но освобожденная от бренного тела душа была еще здесь, и она пылала ненависть и злобой.

- Проклинаю! – даже не голос, а оглушительно-кричащий свист воздуха, подобно раскаленной добела лаве пролетел по ветхому сараю, заставляя их всех корчиться от ее боли, усиленной стократно.

Губы немели, отказываясь повиноваться импульсам посылаемым мозгом, удушливый, смрадный пепел забивал горло, не давая вырваться последним словам. Вал потерял счет времени, и ему уже казалось, что еще секунда, и он задохнется, забьется в агонии, но внезапно дышать стало легче. Это Вир вместо их энергии теперь вбирал в себя всю силу проклятья женщины.

Вместе с облегчением вернулась способность мыслить и чувствовать. Ему с Рэмом не требовалось подсказок, чтобы перехватить инициативу в проведении ритуала на себя. Они старались успеть закончить его до того, как последняя еще более сокрушительная  волна проклятья обрушится на них, даруя им смерть, а этой неконтролируемой мощи полную, безграничную свободу. Они делали все, что было в их силах, и даже больше, но все равно не успевали…

Тьма без труда миновала все охранки, установленные по периметру, уединенного, скрытого от любопытных глаз поля, так как ни одна из этих ловушек не была рассчитана на то, чтобы отпугивать пустоту. Подгоняемая гнетущим чувством тревоги, она сама не заметила, как оказалась внутри полу разрушенного сарая. Эфира не видела ничего перед собой кроме Вала, воспринимая остальное просто как фон. Не решаясь приближаться слишком близко, она педантично оглядывала его, не пропуская ни единой мелочи: ни бледности лица, ни напряженной скованности тела, ни решимости во взгляде, ни отголосков боли разлитых в воздухе вокруг него.

Стоило Тьме убедиться, что с ее любимым ничего непоправимого не произошло, как беспокойство начало потихоньку отступать, и она смогла, наконец, воспринимать происходящее вокруг. Однако увиденное не воодушевляло, так и хотелось, словно сварливой жене, уперев руки в бока с упреком сказать: «Я же предупреждала!»

Последнее дело ввязываться в разборки двух Древних, а именно это умудрились сделать Вал и еще один неизвестный ей чародей. Тьма прекрасно сознавала, что в любой другой ситуации ей не удалось бы остаться незамеченной тем темноволосым, прекрасным как сам грех существом, все внимание которого сейчас было безраздельно отдано злой рыжеволосой фурии внутри пентаграммы.

Ее обоняние эмоций еще ни разу не подводило ее, но то, что в данный момент происходило здесь, никак не вязалось с чувствами, испытываемыми главным лицедеем в этом жутко реалистичном спектакле. Воздух сотрясался от шквальных волн проклятия Древней, а он, несмотря на боль, с мазохистским удовольствием упивался ими, жадно впитывая в себя большую часть, словно это было самым изысканным лакомством. Эфира не понимала, как он мог, любя и боготворя эту опасную женщину, так поступить с ней, с собой…

Сила ненависти, неподозревающей ни о чем души, была настолько велика, что будь Тьма в другой своей форме, то уже давно валялась распластанной на полу. Но Вир – а это был именно он – стойко выдерживал напор, лишь изредка содрогаясь от особо мощных волн. И в такие мгновенья, будто скованные с ним одним нервом, следом спотыкались в словах два чародея, но словно не замечая едких уколов боли, продолжали разыгрывать отведенную им роль в этой драме.

Чертов кукловод! Неужели он не видит, что своим геройством, только еще больше злит неприкаянную душу.

Горечь от боли и злобы уже просто зашкаливала, но женщина не собиралась сдаваться, желая в полной мере насладиться своей местью. Удары силы становились реже, но мощнее, пока, наконец, глаза духа не сверкнули насмешкой. Это и нотка фатальной безнадежности, исходящая от чародеев, заставили ее действовать. Тьме стало абсолютно безразлично выдаст она свое присутствие или нет. Она просто не могла позволить губительным щупальцам коснуться любимого мужчины.

Не раздумывая и не сознавая до конца последствий своего поступка, Эфира буквально вырвала из под носа у Вира густой, насыщенный остротой последок проклятья. Но даже для ее неуемного голода этого оказалось слишком много. Она давилась, но всасывала в себя отраву, не давая ей распространиться дальше, и, только убедившись, что душа женщины исчезла и Валентину больше ничего не грозит, она позволила себе сбежать из этого жуткого места.

Обратная дорога заняла у Эфиры намного больше времени, каждая минута, проведенная в пути казалась ей вечностью и вместо привычной невесомости, она ощущала себя тяжелым смрадным облаком. Проклятье, словно обладая разумом, не желало подобно остальным эмоциям приживаться внутри, борясь с ее сутью. Каждая толика становилась частью ее с огромным трудом. Тьма была уже у порога дома, когда свет для нее померк…

Что по ту сторону бытия? Раньше бы Эфира ответила, что жизнь. Но сейчас после столкновением с отражением своей сути, балансируя на грани, она сказала бы – ПУСТОТА! НИЧЕГО! ВАКУУМ! Хотя даже эти слова предполагали наличие чего-то и не могли отразить всю пугающую бесконечность небытия. Эфира не сознавала, кто или что она, и была ли она вообще, пока не пришел жар. Она не знала, что значит это ощущение, несущее с собой агонию и ломоту, но именно оно заставило ее пытаться вспомнить, думать, бороться. Отодвинуть, отделить от себя нечто чуждое, что циркулировало внутри нее в безрезультатных поисках ниши, причиняя адскую боль.

В море ее безумия был только один уголок спокойствия и прохлады – связь с другим существом, родным, дорогим, любимым. Вал! Едва различимые звуки его голоса, еле ощутимая ласка любимых рук, но даже если все это было плодом ее воспаленного воображения, Эфира цеплялась за эту связь между ними, находя в ней, опору и возможность противостоять чужеродной энергии, следующей за ней попятам. В какой-то момент она осознала, что сила, соединившая их, щитом отгородила ее от проклятья, принимая на себя удар за ударом жадной энергии, оборачивая злобу умиротворяющим коконом, пока не обхватило ее всю и, укачивая, словно обиженное дитя, подарила той покой в своем собственном укромном уголке, пропитанном любовь, закаленной веками.

Боль отступала, унося с собой жар, и Эфира наконец-то с трудом смогла разомкнуть слипшиеся от слез глаза. Она ощутила руки Вала,  крепко прижимающие ее к своей груди, услышала бешеный стук взволнованного сердца. Сила его объятий была настолько велика, что ей было трудно сделать вдох, но Эфира наслаждалась этим, чувствуя себе снова живой. Видимо она все же пошевелилась, потому что хватка, удерживающая ее, ослабла.  Девушка подняла голову вверх, чтобы встретить обеспокоенный взгляд любимого. Слабая улыбка появилась на ее губах:

- Вал… - каркающий резкий звук, вырвавшийся из ее горла, заставил Эфиру на мгновение умолкнуть, чтобы прочистить першащее горло, - …милый, кажется, мы оба немного переоценили свои возможности.

- Сумасшедшая, ты еще шутить надумала! Пришиб бы своими собственными руками, ей Богу. – Но в противовес грозному тону, его пальцы нежно, почти благоговейно порхали по ее телу, словно боясь причинить боль.

Глаза мужчины, неотрывно глядящие на нее, еще несли в себе отпечаток отчаянья и муки, пережитые им. Словно боясь, что она начнет возражать, он без паузы продолжил: - Я должен был догадаться, предвидеть, что ты не послушаешься и последуешь за мной. Ты хоть представляешь, что я испытал, увидев тебя бездыханную на пороге дома? Никогда, слышишь, никогда не смей подвергать себя опасности. Котенок, милая моя, ты живая… ты рядом. Таким беспомощным я не чувствовал себя никогда. Я даже не знал, чем помочь тебе,  Понимаешь? Твое мер.. тело без единого признака жизни. Я умирал рядом…

- Чшш, - Эфира приложила трясущуюся руку к его губам, прерывая его речь, причиняющую им обоим муку, - Просто поцелуй меня так, чтобы я навсегда забыла о небытии.

Чародея не нужно было уговаривать. Его губы смяли ее рот в жадном порыве, заставляя кровь быстрее течь по венам, заменяя память об ужасных мгновениях ощущением торжества жизни. Они вздрогнули оба одновременно, когда разделили горечь пережитого, но страх отступал под напором радости их единения.

Прибегнув к связи, соединившей их, Эфира невольно открыла сдерживаемую ею способность читать мысли и чувства друг друга, но ни капли не жалела об этом, испытывая сейчас горечь и счастье вместе со своей второй половинкой.

В каждом прикосновении, в каждой мысли, эмоции Вала она чувствовала его сжигающую потребность в ней и, отдавая, требовала взамен не меньше. Их равноценные по силе желания, словно две огромные волны, сталкиваясь, не стихали, а наоборот возрастали до необъятных размеров, заставляя их воспринимать себя одним разумом, одним сердцем, одним телом, горящим и плавящимся в безумной страсти.

Эфира не успела осознать его поступок, настолько внезапным он стал для них обоих. Просто губы Валентина, резко оторвавшись, оставили ее бездыханной, тянущейся вслед за ним, но крепкая хватка удерживала ее, не позволяя приблизиться и вызывая тем самым искреннее непонимание и негодование.

- Нет, котенок. – Его твердый, но мягкий с хрипотцой голос с трудом пробивался сквозь плотный туман в ее мыслях. - Тебе нужно отдохнуть. Ты еще слишком слаба.

Как он мог закрываться от нее, отстраняться, после того единения которое они испытали, когда каждый миллиметр увеличивающий расстояние между ними, словно заживо сдирал кожу, каждая скрытая, утаенная мысль заставляла кровоточить душу. Вот это действительно делало ее слабой, а не их любовь.

Эфира, не собиралась мириться с этим.

- Я думаю иначе, милый. – Утомленная Тьма всколыхнулась в ней вызовом, придавая голосу опасную ласковость.

Она не стала более ничего добавлять, позволяя своему телу сделать это за себя. Перекинув ногу, Эфира оседлала бедра Вала, давая возможность его возбужденной плоти почувствовать гостеприимный жар своих нежных складок, готовых принять, вобрать его в себя. Руки мужчины еще жестче впились в ее плечи, оставляя синяки на нежной коже, когда она сильнее вжалась в него и скользяще медленно повела бедрами.

Наслаждаясь ощущением его мощи под собой, девушка с затаенным торжеством наблюдала, как одна за другой рушатся оковы его сдержанности.

В замкнутом льдистом взгляде Вала сверкнули яростные искорки.

- Эфира… - резко выдохнул он, пытаясь еще раз достучаться до ее разума, - прекрати, я и так с трудом держу себя в руках.

- А стоит ли? – Ее бровь провоцирующе приподнялась вверх. Девушка уже устала от этих пустых пререканий. Внутри нее наряду с бурлящим возбуждением зрело раздражение, что ее зудящие от желания почувствовать мягкую бархатистость его плоти ладони не в силах дотянуться до нее. Впившись ногтями в напряженные мышцы сковывающих ее рук, она соблазнительно выставила вперед грудь и облизала губы. – Ты ведь не желаешь этого Вал, а я… тем более.

- Черт, нет! – Валентин резко наклонился к ней, зарываясь лицом в ее жаждущие ласки полные округлости. Хватка, удерживающая ее, не ослабла, но теперь его руки не отталкивали, а давили на плечи, заставляя Эфиру еще сильнее выгибаться навстречу его жадному рту.

Она вскрикнула от удовольствия, когда сдавив зубами сосок Вал начал посасывать его, сильно и жестко, именно так как ей хотелось в данный момент. Импульсы дрожи, расходясь по телу, заставляли ее напряженно сжимать коленями его бедра, и истово царапать кожу там, докуда могли дотянуться ее пальцы.

- Дикарка… безумная… моя, - обдавал теплом шепот Вала, когда он немного отодвинулся, чтобы припасть к другой груди.

Наслаждаясь своей маленькой победой, Эфира сама не заметила, как ее внезапно ставшие свободными руки оказались в волосах любимого. Постанывая, она крепко прижимала голову Валентина к себе, пока он лихорадочно гладил ее тело, приближаясь к месту судорожного сплетения их тел. Не дожидаясь, когда она благосклонно пропустит его к вожделенной цели, Вал, сжав ягодицы Эфиры, приподнял ее вверх.

Вскрик протеста не успел созреть в горле, поскольку украденное тепло его давящей сквозь материю возбужденной плоти, тут же сменила ласковая ладонь, целиком накрывшая ее изнывающее от желания лоно. Язык Вала яростно ворвался вглубь ее рта, оплетая вздох удовольствия, когда его пальцы, проникнув внутрь, задали свой резкий ритм, нагнетая ожидание большего.

Тело, плавясь в огне желания сотканного ими, с диким восторгом воспринимало каждую ласку, каждое прикосновение Валентина, но изголодавшаяся внутри Тьма требовала полной капитуляции и потери контроля чародеем, так упрямо не допускающим сплетения их чувств и мыслей.

Хоть она и была зачинщицей, но оказалась ведомой в сжигающей их страсти, полностью подвластной его умелым манипуляциям. Валентин предугадывал желания ее тела, до того как в ее голове порожденная потребностью оформлялась мысль. И Эфира, подчиняясь, плыла по выбранному им руслу, зная, что он не подведет ее ожиданий.

И вот сейчас она была полностью открыта для него, но Вал отказывался прислушиваться к желаниям ее души, побуждая тем самым перехватить у него инициативу.

Не без труда извернувшись из доставлявших ей неземное наслаждение рук и губ, Эфира заставила чародея раскинуться на кровати в попытке удержать ее.

- Что за игры, детка? Ты передумала? – Грубоватый тон и нахмуренные брови Вала, не произвели на Эфиру должного впечатления.

- Не дождешься, милый.

- Тогда в чем дело? – Стремительно выбросив руку, чародей попытался схватить ее, но добыча снова ловко ускользнула от него.

- Ты знаешь. – Категорично заявила девушка, при этом ее грудь соблазнительно вздымалась в такт разозленному дыханию. Вал не предпринимал новых попыток поймать ее, молча следя за ее передвижениями хищным взглядом, который искушал и будоражил кровь.

- Вернись, - вкрадчивая мощь принуждения его голоса столкнулась с ее волей.

«Уже». – Девушка, с обманчивой покорностью медленно крадучись поползла верх по его ногам, как бы невзначай едва ощутимо задевая их. Ее отказ общаться вслух и сдержанная сексуальная агрессивность капля за каплей разрушали его контроль, давая ей возможность впитать в себя проблески его сомнений и сумбура чувств. Эфира не отводила от него зачарованно-гипнотического взгляда, пока не добралась до вожделенной цели. – «Но все будет по-моему, ты поймешь, что так лучше». – Ее пальцы ловко расстегнули молнию, освобождая его возбужденную требующую внимания плоть. Обхватив ее, Эфира дала почувствовать любимому упрямцу, какое блаженство доставляло ей ощущение бархатистой твердости пульсирующей в ее руке, когда она чередовала нежную ласку с чувствительным нажимом.

Тело Вала под ней напряглось как струна и его мысли взрывным выплеском ворвались в ее сознание, стоило ее язычку сначала несмело, словно пробуя, а затем более уверенно начать лизать чувствительно-тонкую кожу с солоноватым вкусом.

Его возбуждение, удовольствие, злость на себя, страх за нее наложились на ее чувства, вызывая бурю в душе.

«Вот так милый, - Эфира вобрала его в рот и слегка надавила зубами, распаляясь от собственных ощущений, и его чувств омывающих ее, - Всегда вместе, со всеми нашими безумными тараканами в голове. Ты чувствуешь всю красоту и силу нашего единения?»

«Котенок, ты действительно думаешь, что это удачная идея? Выплескивать на тебя клубок противоречивых чувств? И зная твою опасную упертость, каждый раз испытывать ужас от того, что какая-то мысль стала для тебя сигналом к действию?» - На эти внутренние рассуждения накладывались его шумные глубокие вдохи, от которых по телу девушки проходила приятная дрожь.

Плотно сжав губы, Эфира с намеренной медлительностью втягивала в себя его плоть и дразняще быстро отступала, чтобы в следующий раз вобрать еще больше. При этом ее глаза неотрывно наблюдали за лицом Валентина, на котором отражалось почти мучительное наслаждение. Руки незаметно стягивали штаны, открывая его еще больше для ее ласк.

«Зато мои затеи не будут для тебя секретом».

И в подтверждение она представила, как головка его члена упирается в ее гортань, когда он полностью погрузится в ее рот, и она словно пытаясь проглотить, сильно сожмет его внутри. Горячее дыхание носа опалит пах, а пальцы затеют игру с чувствительной кожей мошонки.

Вал вздрогнул и, открыв глаза, опалил ее сиянием своих нереально синих глаз.

Ее фантазия еще невоплощенная в жизнь, возбуждала жгучее желание в них обоих, заставляя терять терпение. Вал потянулся к ней руками и, зарывшись в серебристом блеске ее волос, резко поддался бедрами вверх, воплощая ее замысел в жизнь. Секундный дискомфорт от его грубости, потонул в волне удовольствия мужчины, накрывшей их обоих.

Он был на грани, готовый выплеснуть свое наслаждение, но сдерживал себя, желая оказаться внутри ее влажного теплого лона и потонуть в божественной неге вместе с ней. Она не сопротивлялась, когда он решительно потянул ее вверх.

Эфира всхлипнула, стоило его языку нежно обвести ее распухшие, побаливающие от напряжения губы, когда направляемая уверенными руками она резко опустилась на его возбужденный член. Его пальцы сжимали ее ягодицы, помогая поймать нужный ритм – бешенный и прекрасный, как стук их сердец, бьющихся в унисон. Даже в этом диком танце страсти они ни на секунду не разъединялись полностью. Каждый толчок, приближающий к вершине, все больше растворял их друг в друге, делая их единым целым на пике наслаждения.

Голова девушки покоилась на плече любимого. Разметавшиеся в порыве страсти волосы, закрывали обзор. Мышцы внутри еще конвульсивно содрогались вокруг отдавшего свое семя члена, не желая отпускать, пытаясь растянуть ощущение глубокого насыщения. Но на губах Эфиры блуждала довольная улыбка чисто женского удовлетворения, от понимания насколько приятно Валу чувствовать ее плоть туго сжимающую его внутри. И она наслаждалась своим триумфом, поскольку ее чародей более не закрывался от нее.

 

4

После многовекового относительного затишья, когда Валентину приходилось искать себе развлечения, ввязываясь в различные рискованные авантюры, нынешний всплеск неконтролируемых жизненных катаклизмов, вызванный появлением Эфиры в этом мире, заставил Вала с некоторой долей тоски вспомнить о тех временах, когда он ощущал себя  хозяином своей судьбы.

Его жизнь превратилась в бешено раскачивающиеся качели, которые, возносясь ввысь и наполняя душу невообразимым восторгом, тут же срывались и еще более стремительно несли его в бездну отчаянья  и проблем. В каждом грядущем мгновении мерещился очередной подвох.

Вот и сейчас, вместо того, чтобы наслаждаться всеми доступными благами этого мира со своим котенком, он вынужден был направляться в «Лунные холмы».

Не самое лучшее время, нужно отметить, для встречи Главы Совета с Эфирой, но он не видел другого выбора. Не после того, как Тьма ознакомила его с воспоминаниями двух бесследно исчезнувших чародеев.

Александр, этот чертов псих, не только выжил, но и умудрился собрать целую армию, прямо у них под носом. Вал начинал звереть, стоило вспомнить с каким хладнокровным спокойствием эти люди, призванные защищать и оберегать этот мир, наблюдали за происходящим  со стороны, не вмешиваясь, выжидая удобного момента для нападения. Кучка долбанных фанатиков недоучек, вот, кто они! А не чародеи!

И это оружие, способное убить Вира, оно не давало ему покоя. Не могло быть этого, просто не могло, и все же не ему решать, какова степень угрозы. Он раз уже смолчал, и его халатность только усугубила ситуацию. Пусть теперь Глава сам решает, как поступить с Александром, но остальным точно больше не топтать эту землю.

«Схватка с чародеями, - в его голове раздалось довольное урчание мыслей Эфиры, - это будет очень, очень познавательно!»

Вал чуть не застонал от досады. Резко притянув к себе девушку, идущую за ним по линиям межи, он яростно прошипел ей в ухо: - Даже мечтать забудь! Дай передышку моим нервам. Мы еще с Виром не встретились, а у тебя уже голова забита очередной выходкой.

Невинно-мечтательное выражение ее лица в миг изменилось на раздраженное. Пальчик с острым коготком уперся ему в грудь.

- Прекрати немедленно относиться ко мне как к ребенку. Кажется, мы уже все обсудили и не один раз, и ты согласился, что мое присутствие при разговоре с Виром необходимо, - Эфира не стала упоминать, что решающим в этих «переговорах» стала его боязнь еще раз обнаружить ее ослушавшуюся бездыханную у порога дома, а не то, что ее аура полностью очистилась от следов загона или что за ее безобидной внешностью скрывается сила, не уступающая ни одному из них, и даже не то, что Вир захочет выяснить источник столь невероятной информации. – И лучше, если я буду питаться энергией в сражении, чем нападать на тех, кого вы защищаете.

Ее гордо вздернутый носик, яростный блеск в глазах и палец при каждом слове, как гвоздь, вбивающийся в грудь, вызвали у Валентина дикое желание, плюнуть на все и утащить ее домой, как не раз за этот день, когда они, скрытые иллюзией, выбирали ей гардероб, представление о котором у них сильно расходилось. Вал помимо воли улыбнулся, признавая свое поражение, как в случае с бюстгальтерами, классическими брючками, юбками и туфлями, которые она с пренебрежением посоветовала ему примерить самому, выбрав для себя более удобное сочетание трикотажа, джинса и кожи.

Отведя ее маленькую ручку с настойчивым пальчиком от своей груди, Вал поднес ее к губам и нежно поцеловал, с удовлетворением глядя, как тухнет боевой запал его хрупкой воительницы.

- Пойдем, мы и так потратили впустую уйму времени.

До «Лунных холмов», располагавшихся на ничейной земле, были и более короткие пути, но так как Вал не знал, как охранки поместья отреагируют на появление Эфиры, то выбрал более длинную дорогу, чтобы иметь возможность предупредить неприятность. До выхода, переливающегося впереди широким разноцветным маслянистым пятном, оставалось несколько метров, когда он почувствовал веяние силы заклинаний Ольгена и Вира. Валентин сделал несколько шагов вперед и обернулся, чтобы проверить, как чувствует себя Эфира. Девушка, не понимая его озабоченности, с вопросительной улыбкой посмотрела на него.

- Что-то не так, Вал?

- Ты чувствуешь, что-нибудь? Какой-нибудь дискомфорт или что-то подобное?

- Магическая сила слегка щекотится. А что?

- Ничего, все нормально. Пойдем. – Его рука сильнее сжалась вокруг ее ладони, и потянула за собой.

Выйдя прямо в гостиную Вира, Валентин намеренно встал так, чтобы загородить Эфиру от  заинтересованных взглядов Ника и Ольгена.

За секунду до того, как эти двое заметили их прибытие, он по обрывку разговора понял, что новости Ника тоже не утешительные - в параллелях творилась какая-то неразбериха.

Ольг, словно забыв о Нике и теме предыдущей беседы, кинулся допрашивать его.

- Где Вир, Валентин? – Этот вопрос, заданный гигантом поставил Вала тупик. Он перевел вопрошающий взгляд на Ника, но тот лишь устало пожал плечами.

- Я хотел бы задать тебе тот же вопрос. Собственно, ради разговора с ним я и явился сюда. – Проследив за взглядом Ольгена, направленным куда-то в область его плеча, Вал резко потянул Эфиру за спину. Эта любопытная кошка, не удержавшись, все же высунула свой очаровательный носик наружу. – Вернее мы. – Решил добавить Валентин, встречаясь с рассерженными глазами всегда спокойного чародея.

- Он еще часа два-три назад отправился к тебе.

Валентин припомнил, чем был занят указанное время и преисполнился благодарности к высшим силам, уведшим Вира другой тропой. Хотя они могли и разминуться, пока он с Эфирой пополнял гардероб необходимыми элементами одежды, которых в его доме просто не было отродясь.

- Говорю же, сам ищу его. У меня не очень приятные новости, касающиеся Ковена.

Взгляд Ольгена и без того далекий от спокойствия, стал еще более напряженным и холодным. – Если все так серьезно, как ты говоришь, то тогда, какого черта ты притащил сюда свою игрушку? Здесь, что притон? Один прет сюда двух полудохлых чародеев недоучек, другой девку? Что следующее на очереди?

Вал почувствовал, как возмущение Эфиры, сплетаясь с его злостью, вызывает не совсем уместный в данном случае всплеск силы. Такое с ним происходило впервые с того момента, как он прошел испытание - его хваленный контроль испарялся с молниеносной скоростью.

Пока под ошарашенным взглядом двух чародеев он пытался обуздать свой порыв, Эфира выскользнула из-за спины и, взяв его за руку, произнесла своим звонким мелодичным голосом слова, от которых у него на секунду все похолодело внутри: - На вашем месте очень опрометчиво делать такие замечания неизвестно кому, но я вас прощаю, потому что Вал не представил нас должным образом. Я Эфира, спутница Валентина и я очень опасна, если меня разозлить.

Ее маленькая тирада, вопреки ожиданиям разрушила напряженность в комнате. Очень уж комично выглядело со стороны, как маленькая хрупкая девушка с невинными глазами ребенка угрожает огромному мужчине. Вал притянул к себе своего очень опасного котенка и нежно потерся о светлую макушку носом, отвечая ухмылкой на улыбку Ольгена.

- Ольг, она права, это моя вина. Сейчас я все исправлю. Эфира – это Ольген, правая рука Вира, второй по силе чародей и якорь спокойствия для нашего Ковена. – Почувствовав, сомнения любимой, он решил еще раз уточнить. – Нет, ты не ослышалась, действительно спокойствия, просто последние дни выдались напряженными для нас всех. А это Ник, один из членов Совета, он сейчас немного потрепан, но очень сильный маг и ходячая опасность для женщин. – Веселость во взгляде сменилась теплотой, но голос был твердым и жестким, чтобы ни у кого из присутствующих не осталось сомнений в том, что значит для него эта женщина. – А это моя утерянная и найденная вторая половинка.

- Интересно, как и когда ты умудрился найти такую совершенную девушку. – Решил проявить свою хваленую галантность Ник.

- Очень давно. По прихоти Творцов. У них, знаешь ли, забавные понятия об играх и развлечениях... – Вал не смог удержаться от ноток горечи, хотя и был безмерно благодарен за шанс выпавший им с Эфирой.

При его словах между бровей Ольгена снова залегли хмурые складки. Чародей что-то хотел сказать, но в этот момент в комнату буквально ворвалась слегка растрепанная, очень яркая женщина.

Ее немного экстравагантное появление привлекло всеобщее внимание, Ник с изумленным видом разглядывал ее. Видимо для него, так же как и для Вала, стало полной неожиданностью, что в доме есть еще кто-то кроме них и нескольких чародеев.

- Ольг, Ольг быстрее, мне нужна твоя помощь, - тем временем скороговоркой верещала она, окончательно сбивая всех с толку. - Ольген! Да ты вообще слышишь, что я говорю? – Проорала она, заставляя содрогнуться барабанные перепонки всех присутствующих, - Агелене стало хуже, что-то тянет из нее энергию, нужно срочно звать Вира.

Гигант бросил сверлить гневным взглядом Ника и раздраженно выпалил: - Ну, почему вы женщины, никогда не слушаете, что вам говорят?! Не надо звать Вира! Не надо звать Вира, - передразнил он, - где прикажешь мне его теперь искать?

- Он где-то поблизости от дома Агелены, точнее сказать не могу, - произнесла женщина, на глазах возвращая себе спокойствие.

- Может, мы сможем чем-то помочь? – Вмешался Вал, одновременно мысленно одергивая Эфиру, намеревавшуюся провести свое маленькое расследование.

- Нет! – Хором ответила ругающаяся парочка.

Решив больше не настаивать, он сосредоточил свое внимание на одной не в меру любопытной кошке.

- Валентин, Ник дождитесь нас здесь. Зои, тебе лучше подняться наверх. Попробуй, поддержать ее пока мы не вернемся. – Вал, не глядя на Ольгена, кивнул, продолжая сверлить взглядом свою неугомонную половинку, с которой вел мысленный спор.

«Ты не будешь этого делать Эфира. – Пытался он навязать ей свое мнение. – Это опасно».

«Я уже это делаю, не отвлекай, лучше поговори с Ником! О, это довольно интересно!»

«Эфира!»

«Вал, меня настолько мало там, что никто не сможет заметить, зато мы, хотя бы перестанем блуждать как слепые котята в поисках ответов. Поверь, это в наших интересах. Ну же отвлеки его разговором, а я тихонько посижу у камина. Ты же не хочешь, чтобы я потеряла концентрацию и распалась прямо на глазах твоего друга?!»

В глазах Валентина сверкнул яростный огонек, и он чрезмерно заботливым тоном предложил Эфире отдохнуть у огня, пока они с Ником обсудят кое-что.

И эта ведьма с плутоватой улыбкой, поблагодарив, воспользовалась его советом.

Черт, эти качели, похоже, опять несли его вниз, сердце бешено бухало в груди из-за очередной опасной проделки, затеянной его Тьмой.

Эфира довольно потянулась на кресле, нежась в тепле весело потрескивающего огня. Несмотря на то, что мужчины, старались говорить тихо, она прекрасно слышала и видела все, и не только здесь, но и наверху, где две абсолютно здоровые женщины, посмеиваясь над мужской доверчивостью, собирались сбежать. Тьма не решилась проникать в их сознание, слишком свежо было воспоминание, как разделалась эта рыжая красотка с ней и Валом. 

Да этого было и не нужно, достаточно было узнать, что она оказалась права в своих предположениях, что этот ритуал всего лишь бутафория для непосвященных, которая, однако, чуть не стоила ей жизни.

Мысль о том, что Вир использовал своих людей как бездумных марионеток, не способствовала сохранению концентрации, и Тьма поспешила вернуться в свое новое тело. Ярость, клокотавшая внутри, не давала покоя, и Эфира вскочив на ноги начала нервно мерить шагами комнату, стараясь удержаться от полного перевоплощения. Как она не пыталась закрыться от Вала, ей это не удалось полностью. Мужчина, резко прервав разговор, подошел к ней.

«В чем дело котенок?» – Тепло прикосновения его мыслей, немного успокоило хаос, творившийся в душе.

Не уверенная, что сможет сейчас спокойно все объяснить, Эфира как лиана обвилась вокруг Вала, черпая в этом прикосновении силу. Уткнувшись носом в грудь любимого, она, наверное, впервые подумала о том, что, может, стоило оставить все как есть и дать этим чертовым Творцам с их непонятными играми самим разбираться со всем. Но так уж вышло, что они волей-неволей были втянуты в них. И этот Ольген он был, хотя и очень сильным, но всего лишь чародеем, а не Творцом, и все же, кажется, знал о происходящем больше остальных. Может у них в этом Ковене были свои какие-то непонятные ей заморочки.

«Вал, насколько ты доверяешь Виру? Стоит ли он того, чтобы мы и твои соратники подвергали себя опасности? Может было бы лучше предоставить возможность этому Александру избавить вас от власти Главы, который даже близко не является чародеем?»

- Эй, голубки! Я, конечно, понимаю, страсть, любовь и все такое, но вы вроде здесь не одни и Вал мы как бы обсуждали кое-что?! – Эфира, и так находящаяся в очень взвинченном состоянии, поморщилась от такого грубого вмешательства в ее личное пространство.

- Ник, отвали! – Огрызнулся Валентин. – «Почему ты сомневаешься Эфира? Что ты увидела там такого, что расстроило тебя?»

Девушка, находясь в объятиях любимого, могла уже более спокойно думать о присутствии здесь той женщины, вернее об ее бегстве из дома Вира, а потому она слегка отстранившись, пояснила: «Та женщина, которая наделала дыр в пространстве, и которую вы якобы убили, жива, здорова и сейчас делает ноги отсюда со своей подружкой, чтобы насолить Виру. И у меня возник резонный вопрос, если ваш Глава все время обманывал вас, подвергая опасности впустую, то можем ли мы доверять ему, и стоит ли и дальше рисковать своими жизнями ради него?»

Эфира чувствовала, как в нем возмущение борется с сомнениями, но, наконец, вся эта эмоциональная чехарда, в которой ей трудно было уловить быстро сменяющиеся образы и мысли, успокоилась, и она услышала его ответ: «Доверять – нет, но рисковать – да. Даже, если не принимать во внимание клятву, данную от нас двоих, ради твоего воплощения, у меня остался не уплаченный долг перед ним за спасение наших жизней тогда. А Александр… он за своей жаждой мести совсем забыл о долге и ценностях Ковена, превратившись в свихнувшегося фанатика».

- Ну что ж, мальчики, похоже, вам без моей помощи не обойтись. Так и быть, помогу вам выяснить, что в голове у этих ваших обморочных революционеров. – Преувеличено веселым тоном произнесла Эфира, чувствуя, как тисками сжимаются пальцы Валентина на ее плечах. – Мы же не можем тратить впустую время и упустить какую-нибудь важную информацию из вида, так, милый?

Его хватка ослабла, но он все еще продолжал удерживать ее.

- Эфира, боюсь, тебе это будет не под силу, если ты только не какая-нибудь родственница Морфея?! Они,  знаешь ли, сейчас ближе к овощам, чем к людям. Так что вряд ли ты сможешь что-нибудь выяснить у них. – С немного грустноватым смешком произнес Ник.

Девушка, проигнорировав чародея, продолжала пристально смотреть на  Вала, ожидая его ответа.

- Ты, конечно же, права, котенок. – Наконец, проскрежетал он сквозь зубы. А большего ей и не требовалось.

- Ник, я круче! Так что веди, нас к своим пленным. – Произнесла Эфира, отстраняясь от Валентина.

Чародей, пожав плечами, показал следовать за ним. Она сделала шаг в его направлении, когда Вал грубо развернул ее к себе.

- Обещай, что будешь осторожна, это место - одна сплошная ловушка для непосвященных.

Эфира разгладила пальчиком резко обозначившиеся складки на лбу любимого. – Ты же знаешь… - начала она, но Валентин резко оборвал ее.

- Знаю. Но здесь все иначе. Это место живет по своим законам, и хотя здесь много чародейской магии, безвредной для Тьмы, но и не меньше ловушек созданных первородной силой, а это совсем другое дело.

- Эй, голубки, вы не передумали? – Раздался из-за двери голос Ника.

- Уже, идем! – Крикнула Эфира, и более тихо добавила: - Обещаю, что буду предельно осторожна, и ни на секунду не буду разрывать нашей связи. Вал, это нужно сделать, и сделать нам, потому что мы не можем полностью доверять никому, кроме самих себя. Ну же, идем! –  Чувствуя, что он все еще колеблется, девушка встала на цыпочки и прикоснулась к его губам нежным поцелуем, но Вал, перехватив инициативу, углубил его, заставляя ее на секунду забыть обо всем.

- Если вы хотели остаться наедине, нужно было просто сказать об этом, а не придумывать дурацкие предлоги. – Эфира поспешно отстранилась и виновато взглянула на ухмыляющегося Ника. Вал вздохнул и потянул ее за собой к выходу.

Девушка ожидала, что пленников будут держать в какой-нибудь сырой, промозглой темнице, но оказалась не права. Пройдя несколько витиеватых коридоров, они оказались в небольшой  хорошо освещенной не проходной комнате с несколькими закрытыми дверями.

При их появлении угрюмый небритый мужчина встал со стула и поприветствовал Валентина. Ник, предупрежденный Валом, что Эфире понадобится полное уединение, приказал ему идти отдыхать и, пожелав им удачи, тоже ушел.

Как только шаги удалились на достаточное расстояние Эфира, не тратя времени, скинула с себя одежду и распалась частицами Тьмы. Вопреки ожиданиям Вала потолок не обрушился и ничего ужасного не случилось, словно и не было вовсе той хваленной защиты, о которой он говорил.

Ей приходилось сдерживаться, поглощая воспоминания, вперемешку с бредом. Эти два куска плоти не вызывали у нее ни жалости, ни сострадания. За ними числилось слишком много бессмысленных, жестоких смертей, совершенных во благо утопической цели или просто от безнаказанности, как в последнем случае.

В этот раз она знала, что искала: информацию об артефакте и предполагаемое место и время нападения на Ковен, а потому с легкостью выудила необходимые сведения, только ей они показались чушью воспаленного сознания.

Рубин плодовитости и клинок Творца, несопоставимые вещи. Но захваченная их оппонентами прорицательница была уверена, что обмен состоится. И, наконец, время – сегодня! В голове Эфиры не укладывалось, как можно было так рисковать накануне решающего сражения. Это было верхом безалаберности и глупости. Хотя, порывшись в багаже воспоминаний их предшественников и сопоставив с теми, что получала сейчас, она убедилась, что все верно: и место и время. Кусочки пазлов складывались в общую неприглядную картинку.

Все должны были собраться сегодня в старом парке возле такого знакомого им с Валом дома. А сигналом к сражению должна была стать смерть всей семьи рыжеволосой. Эфира вспомнила ощущение тепла, уюта и гармонии, пропитавшего, казалось, сами стены этого маленького оазиса семейного счастья, и парочку малышей, мирно спящих в своих кроватках, и отчего-то сама мысль об этом показалась кощунственной, не смотря на все произошедшее с ней и Валентином в последнее  время.

Вал, связанный с ней, видел и чувствовал все то же, что и она. Его незримая, но ощутимая поддержка, дала ей возможность растянуть «допрос» и выудить как можно больше подробностей, так необходимых им всем. Тьма уже почти заканчивала свое пиршество, когда дом, казалось, сотрясся от нескольких сильнейших волн первородной энергии, которые схлестнувшись, мощной вибрацией разошлись повсюду.

- Эфира, заканчивай! Похоже, Вир вернулся, и он уже не в духе, а ему еще предстоит узнать о бегстве и результатах допроса.

Девушка материализовалась прямо перед ним, и хотя от напряжения, повисшего в воздухе, по ее телу проходила нервная дрожь, она нашла в себе силы с улыбкой ответить: - Да, тут, похоже, намечается вечеринка Творцов! Ты уверен, что это дом Главы Ковена, а не подпольный клуб для тусовки Высших Сил?!

Валентин чуть не выронил водолазку, которую приготовил, чтобы подать ей.

- Как ты можешь, шутить по этому поводу?!

Эфира выдернула из рук прислушивающегося к своим ощущениям Валентина оставшиеся вещи и быстро натянула их на себя.

- Просто у людей вроде как принято считать, что смех продлевает жизнь. Нам стоит проверить это утверждение, не находишь! И еще, я не думаю, что после всей той информации, которая свалится на них, им будет дело до нас.

Вал, тепло улыбнулся ей и поправил спутавшиеся у макушки волосы.

- Ты, конечно же, права, котенок. Но вот только это нужно еще успеть сообщить.

***

«Ну почему бы этим чертовым Творцам, не устроить разборки в комнате, гостиной, да где угодно, только не в этом узком из-за их многочисленного присутствия коридоре», - мысленно сокрушалась Эфира, как нашкодивший ребенок, выглядывая вместе с Валом из-за угла.

Вир и молодой мужчина с пепельными волосами, как два дуэлянта застыли в нескольких шагах друг от друга, ведя безмолвную яростную битву взглядов, и только воздух вокруг них скрежетал от столкновения двух первородных сил.  Еще двое, как секунданты стояли у каждого за спиной. Заметно нервничающий Ольген и другой, словно плащом укутанный тьмой, взирающий на происходящее с обманчиво-ленивой улыбкой на лице.

Белое - черное. Черное – белое. Шахматная доска с застывшими фигурами.

Внезапно Ольген, словно почувствовав, что за ними  наблюдают, посмотрел в их сторону и взглядом показал скрыться. Вал потянул ее обратно вглубь коридора, и на этот раз Эфира не стала с ним спорить. Желания высовываться не было никакого.

Им было не видно, что происходит за углом, но зато прекрасно слышно.

- О, да, бросьте вы уже, наконец, вести себя, как последние идиоты. – С насмешкой произнес глубокий обволакивающий голос. – Эта стерва просто издевается над вами, водит за нос, крутит, как вздумается, а вы и рады стараться плясать под ее дудку. Это ее излюбленный метод наказания: убегать и прятаться. Не оригинально и старо. Девчонка сговорилась с Зои и разыграла спектакль – та никогда не могла ей отказать ни в чем. Готов поспорить, что не было никакого припадка.

- Ты не прав, Зои не играла… - Голос Ольгена на секунду смолк, - Я сам проверял Агелену до того, как спустился к Нику, а потом…

- Вот, вот, а  потом… Подумай чародей, кто ты для нее, единственный или всего лишь один из многих?

Эфира от этих слов, произнесенных с такой вкрадчивой проникновенностью, засомневалась бы даже в своем имени, столько было в нем давящего внушения. Она потеснее прижалась к Валу, радуясь, что это не их чувствами сейчас играют Творцы.

- Джак, прекрати! Лучше бы вправил мозги своему созданию, чем накалять обстановку. И ты Вир, поумерь свой пыл, в этот раз она сбежала не от меня, а от тебя. Ленни путает следы и закрывается от нас, заметь обоих…

По коридору пронесся звериный рык, заставивший маленькие волоски на коже Эфиры вздыбиться.

- Утихомирь своего пса, Джак! Или я это сделаю сам, раз и навсегда!

Уровень силы возрос настолько, что даже вдох можно было сделать с трудом.

- Хм, давай братец, приступай, и будешь еще пару тысячелетий бегать за ней.

- Она могла пойти к семье, - внезапно вклинился в накаленный разговор опустошенный голос Ольгена.

- Чародей, не смеши меня, она же не идиотка, притащить туда за собой пару взвинченных ревнивцев, - не унимался Джак, - Лео, вот только не надо на меня так зыркать, ты знаешь, что я прав.

- Она могла. Она хотела вернуться к детям, а я не дал…

«Мы должны вмешаться, Вал! Они должны знать! Сейчас самый подходящий момент для этого!» -  Мысленно обратилась Эфира, к Валентину, но видимо это было слишком громко для вездесущих Творцов, так как буквально через секунду они смотрели в ухмыляющееся лицо темноволосого секунданта.

- И что же нам так необходимо знать, крошка? – Он смерил ее заинтересованным взглядом с головы до ног, проигнорировав угрожающую позу Валентина.

- Не думаю, что тебе есть дело до интересов и проблем Ковена, Творец. Поэтому тебе ничего! – Слова Валентина все же привлекли к нему внимание.

- Дерзишь, Вал! – Эфира почувствовала, как кольцо силы сжимается вокруг любимого, а потом медленно нехотя ослабевает. - Поздравляю с пополнением рядов влюбленных идиотов, хотя зверушка и впрямь оригинальная. – Это чудовище нахально подмигнуло ей и развернулось к подошедшему Виру. В них было что-то неуловимо схожее, в этих двух темноволосых, хищных мужчинах, когда их взгляды на секунду скрестились.

- Что ты здесь делаешь? И кто она такая? – Весь вид Вира, говорил, что он далек от спокойствия в отличие от своего Создателя.

Девушка чувствовала себя неуютно под прицелом многочисленных глаз, перебравшихся к ним участников не состоявшейся дуэли, но старалась не показать вида, черпая силу в крепком пожатии руки Вала.

- Это спутница Валентина. Они появились незадолго до того, как я отправился на ваши поиски… по подсказке Зои. – Эфира с сочувствием посмотрела на гиганта, который, казалось, с момента последней их встречи осунулся и постарел. – Они пришли рассказать о новых проблемах, свалившихся на Ковен. Я думаю, нам стоит перебраться в гостиную и спокойно все обсудить. – Мужчина положил руку на плечо Вира и слегка сжал его.

- Ольг, займись этим сам. Я должен проверить…

- НЕТ! – Хором произнесли Вал и Эфира, заработав тем самым не один хмурый взгляд. – Мы должны идти все вместе и объявить общий сбор. – Продолжил Валентин, не взирая на сгустившуюся атмосферу. – Помните Александра – посла при дворе Луайне. Он  выжил и собрал свою армию чародеев. Ему удалось найти способ скрывать суть своих приспешников. Так что, даже столкнувшись с ними нос к носу, их нельзя отличить от обычных людей. Они собирают свои силы в старом парке у дома Агелены и планируют уничтожить всех наших, а Вира с помощью какого-то клинка Творца, который Алекс должен получить в обмен на выкраденный рубин. Сигналом к действию должно стать убийство семьи Аг…

- Я не буду сейчас выяснять, откуда ты все это узнал, но позже… - Прервав Вала на полуслове, многозначительно не закончил Вир, и тут же взревел – Ник!

Чародей, словно только и ждал, когда его позовут, показался из-за загораживающих его спин: - Я займусь сбором и организацией людей.

- Пусть только не светятся в парке до моего сигнала. Проклятье, у дома Ленни сейчас только Андрей… - Эфира с удивлением взирала на молодого мужчину, которого, казалось, совершенно не беспокоила перспектива угрозы собственной жизни, хотя его Создателя, напротив, этот факт чрезвычайно взволновал.

Стена коридора поплыла рябью, и Вир уже сделал шаг, когда светловолосый преградил ему дорогу.

– Не так быстро, малыш.

- Я знал, что ты эгоистичная сволочь, Леанис, но даже ты должен понимать, что их смерти она нам не простит! – Резко бросил Вир в лицо своего противника.

Ольген, Вал, а за ними и Эфира, не сговариваясь, придвинулись к нему, открыто выступая против силы Творца.

- Похвальная солидарность, детки. Но вынужден вас разочаровать. Порталы временно функционируют слегка искаженно. И сделав шаг туда, - Творец махнул в сторону стены, - ты рискуешь оказаться не в том времени и не в том месте. И много от твоей бравады тогда проку?

Вир подошел к размытому пятну и осторожно провел по ряби рукой.

 - Но мы же нормально прошли сюда?! – Спросил он, обернувшись, его лицо при этом было зеленоватого оттенка.

- Да. Только после этого Ленни либо намеренно, либо по не знанию протащила Зои с собой по временной петле. И теперь только для них эти пути ведут туда, куда нужно. Мы с Джаком можем минимизировать разброс, но для этого все должны войти одновременно.

- Насколько минимизировать?  - спросил Вир.

- Два-три часа, и на местности - пара километров. И не нужно так смотреть на меня. Это все что мы можем сделать в данной ситуации. Джак?

- Я помогу. – С некоторой долей раздражения ответил Творец. – Хотя, от этой занозы одни проблемы.

Эфира не смогла удержаться и выпустила немного своей Тьмы на свободу. Слишком велико было напряжение от скапливаемого веками недоверия и вражды. Вал, как и она, после хамского вмешательства в их мысли, наглухо забаррикадировался внутри, а потому не знал о ее намерениях. Но видимо ее предыдущие эскапады чему-то его научили, так как он ободряюще погладил ей ладонь и кивнул. Его напряженная поза также не обманула ее, чародей стягивал все внутренние резервы силы.

Боль, вина, опустошенность и решимость все это прихватила она, коснувшись каждого в этом помещении. Вот только лжи не было, по крайней мере, в том, что касалось порталов. Ей не удалось остаться незамеченной, но никто не сделал попытки напасть.

- Они не лгут. Единственное - никто из нас не сможет оказаться в прошлом. Только в настоящем, либо намного позже. Можно, конечно, дождаться когда линии межи успокоятся, но это произойдет только тогда, когда женщина Зои встретится в одной временной точке со своей настоящей сутью, - и, не заметив, как открыла связь с Валом, уже мысленно передала: - «Жуть какая! Ты знал, что она – Земля. В голове не укладывается!»

- Джак, прав, детка. Ты очень любопытный экземпляр. Вал, успокойся, никто не собирается ей вредить, пока. Но позволю себе некоторые уточнения. Мы не знаем, когда это произойдет, и в какое время нужно будет возвращаться, а так хоть кто-то из нас попадет к дому Ленни вовремя. – Леанис окинул всех взглядом. – Ну, что, готовы?

- Ник? – Окликнул чародея Вир.

- Я предупредил Андрея, об остальных он позаботится.

Момент, которого так страшился Валентин, оказался не таким, каким он себе его представлял, но от того не менее жутким. Вместо одного Творца - почему-то Эфира упрямо считала Вира таковым – они за короткое время умудрились привлечь внимание всех. Но вот, что удивительно, запутавшиеся в хитросплетениях собственных игр, те не сильно обеспокоились данным фактом. Однако это не означало, что спустя какое-то время от них не следовало ждать сюрприза.

Прекрасно понимая, что их внутренняя связь не представляет секрета для Высших, Вал не видел более смысла закрываться от любимой. И когда они скованные силой Творцов сделали шаг в неизвестность, его рука сильнее сжалась на ее маленькой ладошке, а их сознания сплелись так тесно, словно они снова стали единым существом. Он не хотел случайно, или как-то еще, хотя бы на секунду потерять из вида своего котенка. И она не противилась его собственническим замашкам, согревая и обволакивая бархатистой мягкостью своей тьмы.

Переход был мгновенным, как яркая вспышка, но все равно то, чего так боялись Творцы, произошло; их группу раскидало не только в пространстве, но и во времени. Правда, им с Эфирой удалось остаться вместе, однако как обстояли дела у остальных, Вал не знал.

Они материализовались прямо посреди пустынной улицы, которая в данный момент казалась аккуратной картонной бутафорией для съемок очередного высокобюджетного фильма. Не было ни людей, ни животных, ни машин, ни ветра. Даже небо с нахмуренными грузными облаками казалось застывшим.

- Вал, что это? – Мужчина чувствовал, как убыстряется пульс Эфиры, вторя, его собственному. – Словно, время замерло и все же несется с бешенной скоростью. Магией веет как удушающим жаром. И сила! Сила она просто разливается потоками в воздухе…

Он ободряюще пожал ладошку любимой, показывая, что все нормально и ничего сверхъестественного не происходит, хотя сам не был до конца в этом уверен. Нельзя ручаться за что-то, когда в дело вмешиваются Творцы.

- Похоже, котенок, мы опоздали к началу вечеринки. И она в самом разгаре. – Произнес он,  двигаясь в направлении небезызвестного дома, при этом его напряженный взгляд выискивал малейшие изменения вокруг.

- И что нам теперь делать? – Хоть Эфира и старалась говорить спокойно, но Валентин тонко чувствовал ее нервное возбуждение и настороженность. Повернувшись, он с удивлением обнаружил метаморфозы, произошедшие с ней. Девушка идущая рядом, буквально излучала опасность. Ее скупые плавные движения напоминали крадущуюся хищницу, тонко прислушивающуюся к своим обостренным чувствам. Плавные черты лица заострились, а взгляд нежно голубых глаз, приобрел холодную таинственность глубинных океанских вод. Даже нападая на Ольгена, Эфира не выглядела так,  и, тем не менее, она была прекрасна. Эта женщина - ЕГО женщина - даже сейчас была непреодолимым  искушением для него, одним своим видом вызывая бурю желания внутри, заставляя терять контроль и забывать о цели. – Вал?! – На секунду в ее глазах полыхнул тот же жар, что снедал его, а невероятно чувственная понимающая улыбка коснулась губ. – Может, все же посвятишь меня в наши дальнейшие планы? Я бы предпочла поменять форму, но боюсь, что не разобравшись, могу навредить вашим людям во время битвы.

- Я думаю, что так будет лучше. А насчет людей не волнуйся. Не перепутаешь, - он улыбнулся, увидев впереди Андрея. – Сейчас я покажу, как отличить наших. Все-таки Старейшины были очень мудры, введя обязательный ритуал клятвы на крови для всех членов Ковена. Я и сам не знаю каждого в лицо, а потому мы с тобой в равном положении. Присмотрись повнимательней к тому парню. Что ты видишь?

Эфира, успевшая поменять форму, раздраженно фыркнула: - Ни-че-го. Если и есть какие-то магические связи между вами, то они слишком тонки для опознавания… в этом воплощении.

Мужчина спешивший им навстречу, словно спотыкнувшись, замер на полпути, ошарашено оглядываясь вокруг.

- Вал, что за шуточки? Какого черта…

- Эфира, попробуй посмотреть на него через мое восприятие. – Тонкая почти призрачная линия между ним и Андреем вспыхнула слабым голубоватым свечением, и на груди чародея ярко сверкнул знак Ковена. – А теперь?

- Да! – Хихикнул голос вокруг, вызывая пламя на ладонях мужчины.

- Успокойся уже, наконец, Андрей. С ней это все равно не поможет. Что с детьми? И где Вир? – Вал решил сразу перейти к делу, чувствуя нетерпение своей второй половинки.

- С семьей Тани, вернее Агелены, все в порядке. Сейчас с ними Джакулус, а я со своими людьми охраняю подходы. А эта девушка… куда, как она исчезла? Я не чувствую магии. – Эфира звонко хмыкнула, а Вал тяжко вздохнул, видя, как мрачнеет на глазах молодой чародей.

- Малыш, лучше не  искушай ее материализоваться прямо перед твоим носом. Если Эфира это сделает, я вынужден буду убить тебя. Так, что оставь эту тему. – Похвалив, себя за то, что смог сдержаться и не выплеснуть раздражение на неугомонного мальчишку, Вал попытался снова вернуться к интересующей его теме. - Я так понимаю, Вира с Ольгом здесь нет?!

- Нет. – Подтвердил Андрей. - Убедившись, что здесь никому ничего не угрожает, они отправились ловить Александра и сказали передать, чтобы вы присоединялись к веселью в парке, как появитесь.

На лице чародея отразилась досада. Вал понимал его возмущение, но не смог удержаться от подкола:  - А тебя, значит, за швейцара оставили?!

- Да, иди ты… - В сердцах выплюнул чародей, но Валентин не привык, чтобы последнее слово оставалось за кем-то кроме него.

- Уже. Котенок, идем. Не будем расстраивать детскую психику. – Насмешливо бросил он.

- Догоняй, милый! – Удаляющийся голос прошелестел мягкой лаской, заставляя Вала хмыкнуть.

«За исключением нее», - подумал он.

Она дразнила и заводила его, удаляясь, но в то же время оставаясь на достаточно близком расстоянии. Ее приподнято взбудораженное настроение отголоском расходилось внутри и приживалось, как свое собственное, впрочем, как и зрение. Валентин видел сероватую массивную арку, ведущую в парк, и одновременно ему открывалась широкая панорама битвы. Сначала это сильно дезориентировало, но у него было достаточно времени, чтобы освоиться с этим новым ощущением и определиться в происходящем.

Купол первородной энергии, ограждающий место сражения, искажал пространство, растягивая небольшой клочок земли, совсем недавно бывший оазисом природной гармонии, а теперь представлявший свалку раздробленных камней, древесных щепок, мертвых тел, пыли, крови и дыма. И, тем не менее, преимущество магии, как средства дальнего боя, в данном случае было сомнительным. Возможно, в начале и была четкая расстановка сил, но сейчас Вал видел только мешанину дерущихся тел, в которой тускло высвечивалась сеть голубых опознавательных нитей.

Картина, открывавшаяся взору, поражала масштабностью и амбициозностью планов Александра. Хотя чему было удивляться, у того был непревзойденный дар убеждения и масса времени, чтобы все продумать и подготовиться. Среди жителей параллелей всегда находилось достаточно мятежных душ, которых не устраивало существующее положение и которым казалось, что за гранью неисчерпаемый потенциал для реализации. В результате ряды чародеев-самоучек пополнились всякой плотоядной нечестью, и нехватка навыков и опыта с лихвой компенсировалась силой и численностью объединившегося сброда.

Эфира нашла Вира с Ольгом, но Алекса нигде не было видно. Вытащив два коротких клинка, Валентин вклинился в самую гущу тел,  расчищая себе путь. Его маленькая Тьма уже пировала, и он не отставал от нее, рубя и рассекая меховые косматые комки, попутно  по подсказке Эфиры о своем удачном эксперименте впитывая в себя колоссальную остаточную энергию. Огненный дождь с хлопками разбивался о его щиты, отскакивая и обжигая менее удачливых тварей.

Валентин сражался на пределе своих возможностей, стремясь как можно быстрее пробраться к Главе, который в запале освободил слишком большую площадку вокруг себя и теперь представлял отличную мишень. Уворачиваясь от дерева, которым, как дубинкой размахивало когтистое двухголовое нечто, Вал метнул клинок в горло его кукловоду, и создание растворилось в дым, с треском опрокидывая пятиметровый огрызок дуба  на землю. Послышались крики и стоны, придавленных людей, но Валентин уже двигался дальше.

Собственное раздражение и беспокойство от препятствий то и дело преграждающих ему проход смешивались с бесшабашной эйфорией рождаемой чувствами Эфиры, ощущающей себя смертью - стремительной и ненастно-жадной. Просвет был уже близок, когда боль его котенка холодным кинжалом пронзила сердце.

***

Эфира чувствовала себя в своей стихии, унося жизни и растворяя в себе души врагов. Война была пиром для ее изначальной сути. Откормленная и довольная, она смертельным потоком носилась по парку, ища в поглощенных разумах малейший намек на то, где может скрываться Александр, но все было безрезультатно.

Вир с Ольгеном расчистили целую арену вокруг себя, провоцируя чародея к нападению, однако тот медлил. Побуждаемая тревогой Вала, Тьма рассеялась разреженным широким кольцом, выслеживая угрозу. Но в пропитанном опасностью воздухе, было трудно выследить нужную нить, однако это только подстегивало ее охотничьи инстинкты. Такой необъятной и в тоже время невесомой она еще ни разу не ощущала себя. Ее частицы касались каждого существа, помечая, узнавая, собирая информацию и анализируя потоки агрессии. И, наконец, она выделила ту отличную от остальных эмоцию. В ней был терпкий привкус ненависти, направленной, личной, отравленной горечью сильнейшей зависти.

Но обрывки ощущений не успели оформиться в мысль, так как что-то мощное рассекло ее тьму, как нож масло. Время замедлило бег, и Эфира с удивлением отмечала, как разумная энергия миллиметр за миллиметром разрезает ее.

Клинок Творца - вот чем это было.

Недоуменная созерцательность стремительно уходила, по мере того, как Тьма, обожженная болезненно-мимолетным касанием, все больше узнавала о нем. Он впитывал ее, а она его. И это было моментом откровения.

Они были похожи - разумные энергетические сгустки, стирающие следы проваленных экспериментов из летописи жизни навсегда. Только она оказалась бракованной заготовкой; вместе с  разумом Творец наделил ее мятежной душой.

Тянущаяся к свету, но обреченная нести с собой тьму.

НЕ ПРОКЛЯТАЯ! НЕТ!

Просто выкинутая на помойку за ненадобностью вещь, обреченная на пустое бессмысленное существование.

Его Создатель тоже отказался от него, и Клинок веками вынужден был кочевать из рук в руки, выполняя чужие приказы. Но в отличие от нее, забывшей о своих истоках, он ждал встречи со своим настоящим хозяином.

Алекс совершил ошибку, выпустив его из рук, в хитроумной попытке получить перевес в этой игре. Но он просчитался, не учтя, что здесь где-то рядом может оказаться, некто способный оспорить его право собственности.

Энергия, проходящая сквозь нее, разрывалась, между самой глубокой своей привязанностью и чужой волей, которую вынуждена была принять от безысходности. Она не могла уклониться от исполнения приказа, но могла отсрочить его до решения вопроса, чья власть сильнее.

Плюхнувшись на землю и задыхаясь от колющей боли, Эфира в каком-то завороженном оцепенении смотрела, как в нескольких метрах от нее копье пронзает Ольгена, проходит сквозь его тело и смертельно ранит Вира.

Внезапно в ее онемение ворвалось обжигающее прикосновение Валентина. От ощущения его крепких рук, хаотично прощупывающих ее тело, восприятие времени снова стало привычным, а вместе с ним пришло и чувство холода. Только сейчас Эфира поняла, насколько она закоченела.

- Котенок? Милая? Что? Где ты ранена? – Не наблюдая видимых повреждений, но чувствуя ее боль как свою, суетливо причитал Вал.

- В-в-все в-в-в п-п-по-ряд-дд-ке…- Попробовала произнести она выбивающими дробь зубами. Ее слабая попытка успокаивающе погладить своего чародея с треском провалилась, так как руки то ли от холода, то ли от столкновения с первородной энергией не желали подчиняться приказам разума.

- Это была последняя переделка, в которую ты сунула свой любопытный нос. Иначе я рискую обзавестись сединой раньше времени. Ты слышишь меня? Эфира!

Девушка не заметила, когда он успел укутать ее в свою куртку, поскольку все ее внимание поглотила разворачивающаяся совсем рядом драма. Возле поверженных появились трое. Бойкая красивая женщина, которой была Зои всего каких-то нескольких часов назад, потускнела и обесцветилась, преображаясь на глазах. Безмерное горе, словно саваном укутало ее в миг ставшую хрупкой и надломленной фигуру. Тяжелые свинцовые тучи, наконец, разверзлись хлестким дождем, который, наплевав на заслоны Творцов, изливался вниз на выжженную, развороченную землю. Женщина что-то тихо бормотала, неверяще глядя на Ольгена. Рыжеволосая же отчаянно спорила с Леанисом.

Валентин, уже немного отошедший от испуга за нее, теперь тоже взирал на эту сцену, сыпля проклятиями в адрес Творцов, Роды и Александра, однако при этом не забывая согревать ее теплым коконом своей силы.

Что-то невероятное произошло за те доли секунды, когда ее суть сплелась с другой аналогичной. И сейчас Эфира изумленно внимала просьбе, нет даже мольбе Клинка, разрываемого противоречиями; не желающего служить Алексу, но и не имеющего возможности снова напитаться силой своего Творца.

- Вал! – Не получив ответа, девушка резко дернула мужчину за руку. – Вал! Ты должен убить Александра. Клинок разрывают противоречия, но он еще ждет! Если не станет Алекса, то он может изменить привязанность. Благо здесь достаточно существ наделенных могуществом. – Она указала в сторону где, чуть ранее засекла присутствие чародея. – Он там. Мы не могли увидеть его, поскольку он воспользовался силой клинка, чтобы скрыть себя, но сейчас нам ничто не мешает. Я бы…

Глаза Валентина полыхнули яростным светом.

- Даже думать не смей. Ты останешься здесь и будешь вести себя как мышка, не ввязываясь ни в какие истории. – За его грубостью Эфира чувствовала глубокое беспокойство о себе, которое не давало спокойно оставить ее одну без защиты, не смотря на дикое желание «надрать задницу этой свихнувшейся крысе».

- Не волнуйся. Я обещаю, что буду тише воды ниже травы, хотя мои силы уже начали восстанавливаться. – Девушка поднялась на ноги и легонько коснулась его щеки рукой. - Если ты хочешь спасти своих друзей, то должен сделать, что я говорю, пока Александр не понял, что его план на грани провала. Он потратил много силы на приручение Клинка, а потому слаб, а эйфория не прибавляет осторожности, но это не продлится долго. Вскоре ему станет понятно, что что-то не так. – Уткнувшись ей в волосы, Вал крепко стиснул ее в своих объятьях. Ребра протестующе заныли от такого давления, но Эфира молчала, довольная его грубоватым проявлением привязанности. – Иди. Я верю в тебя.

Он резко отстранился и побежал в сторону двухэтажного здания, испещренного глубокими трещинами. Не смотря на то, что Валентин стремительно удалялся от нее, частичка его тепла по-прежнему заботливо окружала ее, согревая и придавая сил.

Она чувствовала себя уже вполне сносно, нет, наверное, даже великолепно, словно накопленная ею энергия никуда и не исчезала, а была просто временно заморожена, и Эфира поняла, что могла бы сейчас снова поменять форму, но не торопилась делать этого. И дело было даже не в обещании, данном Валу. Если того потребовали бы обстоятельства, она, не задумываясь, нарушила бы слово. Просто она верила в него…

Связь между ними дарила огромную силу, но и делала их слабее. Энергия, поглощенная ими сегодня, стократно превышала потраченную. Она циркулировала между ними, впрочем, как и эмоции. А поскольку Эфира не желала, чтобы ее чародей случайно отвлекся из-за беспокойства за нее, то действительно собиралась исполнить обещание.

Ее взгляд блуждал по дерущимся группам, которые по какой-то странной причине ни разу в запале схватки не переступили очерченный ранее Виром круг. В размываемой потоками дождя грязно-кровавой картине с растушеванными безликими фигурами трудно было определить с первого взгляда, на чьей стороне перевес. Но, не смотря на «потерю» двух самых сильных людей Ковена, перелом в битве уже наступил, этого ощущалось в воздухе смесью отчаянья и триумфа, а обилие голубого на ментальном уровне не оставляло сомнений, кто победитель.

Эфира чувствовала, каким холодным и сосредоточенным стал Вал, концентрируя их силы для удара, и щедро делилась с ним, оказывая незримую поддержку. Она действительно не хотела нарушать своего слова, но…

Иногда вопреки всякой логике, желаниям и устремлениям, ноги сами несут нас навстречу очередной авантюре. Чужая воля, чужие мысли становятся своими, и мы, как безвольные марионетки, дергаемые умелой рукой кукловода смело делаем поворот в своей судьбе, находя вполне аргументированные обоснования своим поступкам.

Почему-то именно сейчас Эфира поняла, почувствовала эту могущественную волю, давящую на нее, хотя, как и раньше, все делалось только ради благополучия Валентина.

- Лео, я не могу потерять их, и не буду жертвовать одним, ради спасения жизни другого, - в срывающемся голосе Агелены звучала решительность. – Я должна попробовать, у меня должно получиться. Должно.

- Это бесполезно, - в категоричном ответе мужчины вибрировало раздражение.

- Тебе бы этого хотелось, да?! – Женщина, осторожно приближающая руку к Клинку, не видела боли промелькнувшей в его глазах.

Медленно двигаясь к компании Творцов, Эфира взвешивала все за и против,  при этом отстраненно отмечая маленькие штрихи чужих эмоций. Частички Тьмы с впитанными знаниями и сутью убитых ею, притянутые и изменяемые силой Валентина, превращались в жуткую армию, выступающую против световых иллюзий Алекса. Она была там с ним, в них, и в то же время целенаправленно шла к Клинку, который сначала вроде поддался увещеваниям женщины.

Однако Александр, почувствовавший, что что-то происходит, усилил давление своей воли. Это было на руку Валентину, но ослабляло влияние Агелены. Сила Творца клинка, живущая в ней, была слишком слабой: растоптанной, разрушенной, недостаточной. Даже сейчас женщина не могла отбросить сомнения и застарелую боль, чтобы укрепить ее, либо, не понимая, либо не в силах переступить внутренний барьер.

В отличие от Агелены, та же сила, соединившая их с Валентином, била в Эфире мощным ключом, питаемая любовью. Клинок узнал ее и готов был принять. И только боязнь ослабить Вала своими действиями, сдерживала ее.

Злые слезы бессилия тихо струились по щекам Агелены, упрямо не оставлявшей своих попыток. Женщина была могущественна безмерно, бесконечно, но не это требовалось Клинку. Хотя ее действия все же нельзя было назвать совсем бесполезными, Алекс с каждым разом допускал все больше ошибок, вынужденный отвлекать свое внимание.

Преодолевая те несколько бесконечных шагов, Эфира изводила себя вопросами: хватит ли им с Валентином силы, если они будут использовать ее одновременно, не каждый свою, а их объединенную вместе? Действительно ли усиление сопротивления Клинка настолько значительно ослабит Алекса, как ей это пытались внушить? И почему они  должны были снова рисковать собой? Ради чего? Долга? Дружбы? Жизни?

Вал, до этого не вмешивавшийся в ход ее мыслей, разрешил сомнения.

«Мы оказались здесь ради этого. Попытайся. Я справлюсь».

Валентину меньше всего хотелось бы, чтобы Эфира снова привлекала к себе внимание Высших, но видимо такова была их судьба - оказываться в «нужном» месте в «нужное» время.

Жизнь научила его, что дары не даются бесплатно и за все необходимо платить, и он был не против… только трудно было смириться, что расплачиваться по счетам приходилось не одному ему. Мужчина все бы сделал, чтобы оградить своего котёнка от опасности, слишком непредсказуемыми были последствия ее столкновения с первородной энергией, но в сложившейся ситуации это было меньшим из зол.

Вал был безумно рад, что Эфира, отвлеченная Клинком, не вмешивалась в его мысли. Иначе после самовосхваляющих безумных откровений Алекса его девочка уже давно была бы рядом с ним.

Когда он оказался на крыше потрепанного разборками здания, чародей встретил его радушным оскалом.

- А, Вал! Вот мы и снова встретились, - Александр с демонстративным спокойствием сделал маленький глоток из невзрачной склянки, которая тут же исчезла в недрах его плаща. – Откровенно говоря, не ожидал, что это будешь ты. Хотя… добряк Ольген теперь вроде как не у дел. – Узкие губы сложились в недоброй усмешке. – Но так даже интереснее.

Валентин, молча, искал слабое место в магическом щите, окружавшем чародея, незаметно стягивая силы для удара, но еще секунду назад слабая броня вдруг превратилась в непробиваемую преграду.

- Вижу, эти лживые Твари и над тобой поработали, но ты все равно труп. Ничего личного. Просто ненавижу предательство, а еще больше тех, кому дары перепадают на халяву.

Вал, до этого сохранявший спокойствие, не смог скрыть удивления, только оно было вызвано не проницательностью соперника, как самовлюбленно предположил Алекс. А эффектом той дури, что принимал чародей. Резкое увеличение силы, похоже, напрочь убивало здравомыслие. И Алекс, по-видимому, слишком часто прибегал к этому средству.

- Ты думал, я не увижу силу Творца в тебе? Чтобы они не пообещали, все это ложь! Они мастера недомолвок. Все могущество, которое досталось этому маленькому ублюдку просто так от рождения, и которым у него так и не хватило духу должным образом распорядиться, должно было достаться мне. Мне! А не этим трем экспериментальным зверушкам Творцов. – Стальные глаза сверкали триумфальным безумием. – Но скоро вся их мощь будет моей, и она будет неизмеримо больше тех жалких крох, которыми они обладают сейчас. И все вы пожалеете, что, когда была возможность, не поддержали меня, хотя ты этого уже не увидишь, Вал.

В серых потоках дождя со всех сторон вокруг них ярко сверкнули вспышки света, которые на глазах преобразовывались в небольшую, но внушительную армию воинов.

- Прости, я хотел, чтобы это было только между нами, но эта мелкая рыжая тварь пытается отобрать то, что принадлежит мне по праву. – Алекс выскользнул из круга созданного его смертоносными иллюзиями.

 Валентин напрягся, он мог рассеять чары или призвать мертвецов, которыми буквально был усыпан парк, но это требовало времени, которого ему катастрофически не хватало, так как кольцо воинов, вооруженных отнюдь не световыми зайчиками, стремительно сужалось.

- Алекс, ты в своем уме? Что за бред ты несешь? Сила, данная при рождении, не может быть отнята кем бы то ни было. Убив Вира, ты просто настроишь против себя Творцов. Не думаю, что Агелена спустит тебе с рук попытку покушения на своих детей. – В поисках лазейки справиться со световой иллюзией, в которой не было ничего безобидного, и которая с минуты на минуту могла нашинковать его в фарш, Вал все же пытался разговором отвлечь внимание чародея, видя, как тот, хмурясь, беснуется от необходимости делить свое внимание. – Одумайся. Ты не сможешь в одиночку противостоять их гневу.

Александр яростно рубанул рукой воздух.

- Что? Что ты, ничтожество, можешь знать об этом? - Его контроль над воинами слегка ослаб, и их движения замедлились и потеряли слаженность и четкость.

Ненавязчивое колыхание мыслей Эфиры напомнило Валу, что составляет ее суть. Ему не нужны были могильники, она сама по себе была огромным кладбищем ужаса внутри него, которому требовалось лишь немного силы и знаний, чтобы ожить. Правда, был один нюанс – такое воплощение требовало призыва заклинанием, но как произнести его не привлекая внимания, Вал не знал. Оказалось, он волновался зря. Отвлеченный противостоянием за власть над артефактом, его соперник рвано со злостью продолжал выплевывать свою тираду.

- Рука, держащая Клинок, пронзающий тварь, вбирает силу и мудрость поверженного противника. Мне пришлось долго ждать своего часа. Кровь Творца дарует небывалую мощь, но ты и сам знаешь, только ее эффект скоротечен. Но она дала мне власть над Клинком,  ну а остальное я сделаю сам.

Внезапно Алекс злорадно хохотнул и вновь обратил свое внимание на Валентина, который, уворачиваясь от несущейся в его сторону булавы, как раз заканчивал заклинание. Небо над ними почернело закрытое огромными крыльями драконов. Призывая, Вал старался выбрать наиболее ярких и сильных существ, но не подозревал, кто это будет. Оказывается, его малышка питала слабость к крылатикам, которые сейчас по очереди пикировали на Алекса, заставляя того отзывать свое войско на борьбу с ними. Около Валентина материализовалось несколько подобных эльфам существ, которые немедля ввязались в бой, сверкая адской желтизной глаз на могильно землистой коже.

Александр на удивление быстро сориентировался в ситуации, и вспышка света прорезала небо, являя золотистых змеев. Радужные существа тут же нацелились на порождения их с Эфирой тьмы. Но несмотря на всю их сверкающую мощь они были слабыми соперниками для созданий Вала, которые впивались в подпитываемые энергией Алекса войска, высасывая, иссушая, пируя, будучи частью жадной, голодной сути его котенка.

Щиты чародея слабели, и Вал смог бы уничтожить его, если бы там появилась хоть одна маленькая брешь, и потому, когда Эфира, разрываемая противоречиями, решила помочь Агелене, он поддержал ее, хотя и не испытывал восторга по этому поводу.

В миг, когда она коснулась Клинка, их объединенная, невольно питаемая Алексом сила с легкостью слилась с первородной энергией, вытесняя, ослабляя чужую враждебную волю и одновременно одаривая их с Эфирой небывалой мощью.

Валентин ударил, не в силах более сдерживать энергию, болезненно требующую выхода. Щиты чародея и оставшиеся иллюзии хрупкими, как стекло, хрусталиками разлетелись в стороны, испаряясь на глазах. Мощь выброса была такая, что у его соперника не было шанса выжить, от него не осталось даже пустой оболочки, ничего, что бы подтверждало, что этот человек когда-то существовал.

Валентин опустошенно, неверяще смотрел на дело рук своих, отстраненно отмечая, как воплощенные им создания, размываясь тенью, распадаются на все более мелкие незаметные частички.

Там, внизу, Эфира помогала Творцам вернуть к жизни Вира и Ольгена. Агелена с Леанисом еще отчаянно боролись, но он-то знал, что Ольг уже никогда не откроет глаза. И дело было не в смертельной для чародея ране, которая была сущим пустяком для Высших, а в его нежелании возвращаться.

Вот она - всеобъемлющая сила любви!

Горькая складка появилась у губ, и дико до дрожи захотелось прижать к себе Эфиру, увериться, что она рядом, что не оставит его никогда. Его девочка чувствовала себя такой же потерянной. Несмотря на губительную натуру, в ней сохранилось столько детской наивности. Она никак не хотела верить, что любовь взаимная может так сильно ранить и опустошить душу.

Подойдя к краю крыши, Валентин посмотрел вниз. Его глаза сразу нашли хрупкую одинокую фигурку, кутающуюся в его огромную куртку. Эфира была похожа на маленькую заблудившуюся девочку, в том хаосе, что творился вокруг. Сердце твердило, чтобы он, наплевав на все, забирал ее и возвращался домой, но долг не позволял броситься к ней.

«Потерпи еще немножко, котенок,  как только закончим, я покажу тебе наш дом».

«Хорошо». – Устало согласилась она и вдруг добавила. - «Я… я люблю тебя, Вал».

Ее признание несло в себе нотку горечи, чужой боли и недосказанности, но казалось таким правильным и уместным сейчас. Зная, чувствуя, они считали любовь чем-то само собой разумеющимся, и не придавали значения трем обычным словам, которые казались такими незначительными раньше и очень необходимыми сейчас.

«И я люблю тебя, котенок».  – Мысленно произнес Валентин, и это прозвучало как клятва, обещание, что они всегда будут вместе.

Ему навстречу спешил Рэм. На поле творилось что-то непонятное, те жалкие горстки противника, которые еще оказывали сопротивление, внезапно начали недоуменно оглядываться, словно не понимая, что и зачем они здесь делают. И люди, воспользовавшись замешательством, быстро скрутили уже не сопротивляющихся существ. Вспыхнуло несколько порталов для отправки пленников к местам их заключения, и развороченный парк значительно опустел.

Вир пришел в себя, но мало походил сейчас на вменяемого человека. Он яростно отталкивал удерживающие его руки Леаниса, пытаясь разрыть руками землю, которая сомкнулась над телом Ольгена. Сейчас он мало чем мог помочь в устранении последствий их разборок.

- Рэм, отпускай людей по домам, им нужен отдых, Ник пусть займется пленными, мне интересно узнать причины, почему они присоединились к Алексу. Найдешь Фила, тащи его сюда, будем возвращать парку первозданный вид. – Валентин, оглядывавший место побоища, оценивая ущерб, не сразу заметил недоуменный взгляд Рэма.

- Вал, какой Алекс? Ты о чем сейчас? Это был последний очень сильный прорыв, вы с Ником натолкнулись на него и вызвали нас.

- Рэм, здесь был Александр. Ты должен помнить его, он был послом старого Совета при дворе Луайне. – Начиная кое-что подозревать, но еще не до конца уверенный, снова попытался прояснить ситуацию Валентин.

- Ты, наверное, вымотался сильнее, чем я думал. У нас никогда не было никакого посла. – Рэм хлопнул его по плечу. – Давай дружище, забирай свою девчонку и мотай отдыхать. Мы с Филом сами управимся.

- Да, нет, все нормально… - Задумчиво протянул Валентин. – Я в порядке.

- Думаю, вам всем сейчас не помешает отдых, - внезапно вклинился в их разговор голос Джака. – Во всем этом есть доля нашей вины, так что мы приберем… - мужчина хмыкнул, - бардак.

Валентин не доверчиво вскинул бровь, удивляясь подобной щедрости.

Джакулус развеселился еще больше и, подойдя почти вплотную тихо, так чтобы не было слышно Рэму, шепнул на ухо: - Считай это благодарностью за устранение последствий моего просчета. Что бы не думали некоторые, я действительно дорожу своим детищем. В нем так много от меня, насколько это вообще было возможно сделать, и так мало от того ничтожества, которое являлось его отцом, что даже его исчезновение из летописи жизни ничего не изменило. И да, я бы на твоем месте не старался упоминать о том, что некто Алекс когда-то был или существовал на свете, загоны, знаешь ли, имеют преотвратительное свойство. – Больше ничего не добавляя, Творец развернулся и пошел в сторону Агелены с Леанисом.

- Вал, так мы что? Свободны? – Спросил Рэм.

- Похоже, на сегодня - да! – На ходу бросил Валентин и уже больше для себя добавил. - И как только очистим этот чертов городишко, можно будет, наконец, взять каникулы и устроить длительный медовый месяц, год… нет… вечность.

Он услышал отчетливый смешок Эфиры.

Несмотря на дождь и слякоть, она шла ему на встречу, так же как и он, желая, как можно скорее убраться отсюда. Чумазая, мокрая, босоногая она была, тем не менее, самой прекрасной женщиной на свете.

Ее холодный нос уткнулся в его грудь, а руки крепко обвились вокруг талии. Валу хотелось намного большего, но он ограничился лишь тем, что, подхватив Эфиру на руки, открыл портал и твердо вошел в него.

Их ждал дом. Их дом, который Валентину не терпелось показать своему котенку. И плевать ему было на мельком пойманный цепкий взгляд Агелены, брошенный им вслед. На сегодня его запас обязательности был исчерпан. Вал считал, что они с Эфирой и так сделали более чем предостаточно, и, наконец, заслужили, чтобы все оставили их в покое.

- Вал, зачем?

Он понял, что она имеет в виду и ответил, также как она совсем недавно.

- Чтобы все как у людей было, котенок! – И с усмешкой добавил. – У них принято переносить невест через порог.

 

Эпилог

Месяц спустя.

Сегодня был первый по-настоящему солнечный и теплый день за все то время, что прошло с момента битвы. И он решил воспользоваться романтичной обстановкой, чтобы изменить гастрономические пристрастия своей любимой.

Уговорив Кайру, их домашнюю фею, приготовить побольше разных вкусностей, Валентин вытащил на балконную террасу плетеные диваны, засыпал их горой разноцветных подушек и красиво сервировал стол. Все это делалось в дикой спешке, пока Эфира мирно спала, утомленная его ласками.

Когда она проснулась, Вал ничего не объясняя, только попросив закрыть глаза и не подглядывать, перенес ее сюда. Яркие солнечные лучи, сверкая, путающиеся в ее волосах и мягко скользящие по розоватой ото сна коже, заставили его на секунду забыть о своем плане.

Ресницы девушки затрепетали, выдавая намерение раскрыть глаза.

- Нет, нет, хитрюга, так не пойдет. Открой ротик. – Девушка хмыкнула. - Ну же, не упрямься. – Вал нежно по очереди коснулся подрагивающих в попытке подглядеть глаз. Одна его рука пробралась под легкий шелковый халатик и медленно поднялась по внутренней стороне бедра Эфиры, заставляя ее губы приоткрыться в судорожном вздохе. Воспользовавшись этим, Валентин проворно засунул в полураскрытый рот маленький кусочек медового коржика. – Правда, вкусно?!

Девушка, тщательно пережевывая, смешно сморщила носик, всем своим видом показывая, что не разделяет его мнения.

Набрав в рот вина, Вал прикоснулся к губам Эфиры и начал тонкой струйкой поить ее. Она жадно делала глотки, умудряясь попутно заигрывать с ним язычком.

С трудом оторвавшись от очаровательной захватчицы, он с хрипотцой спросил: - Как ощущения, котенок?

- Ощущения… - не открывая глаз, она хихикнула, - что к тебе кто-то пришел.

Сосредоточившись, Вал уловил затухающие волны портала. Меньше всего ему сейчас хотелось встречать незваных гостей, но, чертыпыхнувшись, он все же пошел в гостиную, на ходу бросив: - Ни куда не сбегай, я быстро.

Лилейно покорное «конечно, милый» заставило его ускорить шаг и еще раз мысленно послать в петлю безвременья всех, кому нечем было больше заняться, как беспокоить его именно сейчас.

- Вир?! – Вот уж кого не ожидал увидеть у себя дома Вал, так это Главу Совета, который где-то пропадал весь последний месяц.

Мужчина, что-то задумчиво рассматривающий в окне, повернулся на звук его голоса.

- Здравствуй, Валентин. Извини, если не во время. – На мгновенье в черных бездонных глазах сверкнула искорка веселья, которая удивляла даже больше, чем появление здесь Вира.

- Все нормально, ты не помешал. - В комнате воцарилось неловкое молчание.

Вала так и подмывало задать вопрос: «Ты вернулся насовсем, или так, на огонек забежал?» - но он сдержался, хотя, откровенно говоря, был бы очень рад спихнуть с себя не во время свалившиеся власть и обязанности.

Внезапно тишину прорезал звонкий голос Эфиры.

- Привет, Вир! – Весело выкрикнула девушка, пробегая мимо дверей гостиной.

Вал выругался, а мужчина понимающе ухмыльнулся, разряжая напряжение, возникшее между ними.

- Собственно, я пришел поблагодарить вас. - Лицо Вира снова стало резким от серьезности, сквозившей во взгляде. - За все! – Произнес он с упором и словно посчитав эту тему закрытой, переключился на дела Ковена. - Агелена сказала, что вы обсуждали вопрос, кто займет освободившееся место в Совете?!

- Мы думали об этом, но пока ничего не решили. – Валентин не отводил глаз от тяжелого взгляда собеседника, ожидая его реакции.

Вир снова повернулся к окну.

- Ты знаешь, что Ольг сегодня выбрал для себя новое воплощение?

- Нет. Но это отличная новость. Пару десятилетий мы вполне сможем обойтись, не привлекая никого нового.

Плечи Вира как-то поникли.

- Ты не так меня понял. Ольг не хотел, чтобы мы его искали, и Агелена отказалась выдавать его местонахождение. Я хотел предложить его место Эфире. Она все равно всегда с тобой и, как показал этот месяц, от нее больше пользы, чем от многих многообещающих чародеев Ковена. Что скажешь, Вал? – Мужчина резко развернулся, ожидая его решения.

Валентин быстро прикидывал в уме, чем и кому это может быть выгодно, как правильно сказал Вир, Эфира всегда была с ним и во всем принимала его сторону, а, значит, нужен был ее голос в принятии совещательных решений. К месту вспомнилось обещание данное им Мариэль, но это ничего не значило, так как его девочка должна была сама сделать свой выбор. За последний месяц он хорошо уяснил, что лучше считаться с ее мнением.

- Тебе лучше спросить у нее. Я поддержу любое ее решение.

- Хорошо. - И снова в глазах Вира появилась эта веселая искорка, так выводящая Вала из себя. - Не знал, что у тебя в зверинце есть белые драконы, они вроде как вымерли. Как ты думаешь, что их так всполошило?

Валентин, кинувшись к окну, резко распахнул створки.

- ЭФИРА, НЕ СМЕЙ! – Громко проорал он, хотя в этом совершенно не было необходимости, она и так прекрасно слышала его, впрочем, как и знала, почему нельзя трогать этих существ.

Ее раздраженный голос раздался совсем рядом.

- И нечего так орать, я просто поиграла с ними. – Поток воздуха ворвался в гостиную и пронесся мимо них. - Сейчас припудрю носик и спущусь.

Наверху что-то сильно громыхало, похоже, она вымещала раздражение на шкафчиках.

Валентин вздохнул и взъерошил волосы.

- Если нужно, я могу переправить тебе несколько не столь редких экземпляров из загонов, в одном из захолустий я нашел целую стаю…

- Спасибо, но не нужно. На создания загонов у нее, как она выразилась аллергия. Лучше забери этих к себе от греха подальше, все равно уже от зверинца практически ничего не осталось.

- К-х-м, да. – Прокашлялся в кулак Вир, явно не ожидающий такого предложения.

От необходимости отвечать его спасло появление Эфиры. На ней были короткие шорты и майка на бретельках, об обуви девушка видимо в спешке забыла. На ее лице сияла улыбка, словно не она только что крушила мебель наверху.

- Вир, не беспокойся. Мы оставим драконов у себя, так ведь милый? - Стрельнув глазами в сторону Валентина, произнесла хитрюга и мысленно добавила: «Я буду есть гречку, сечку, что там еще, только не отдавай их. Санара беременна, здесь им будет лучше».

Вал не мог долго сопротивляться умоляющему взгляду Эфиры,  а потому готов был позволить ей все, что она захочет.

- Хорошо, они остаются. – Признал он свое поражение.

- Спасибо, Вал. – Девушка, радостно взвизгнув, бросилась ему шею и, уютно устроившись в объятиях, обратилась уже к Виру, - Я согласна занять место в Совете, но только после отпуска, большого отпуска. Раз уж ты вернулся, мы, наконец, можем заняться долгим и приятным процессом сохранения численности исчезающего вида. – Эфира одарила Вала таким горячим многообещающим взглядом, что их гостю ничего не оставалось, как согласившись незаметно покинуть их.