– Ни единого слова, – категорически заявила Елизавета Винтон, – Ни единого слова о том, зачем это им, или о том, кто бы ещё мог желать это сделать.

Её премьер-министр и весь кабинет тихо сидели под прицелом её ледяных коричневых глаз. Различные расстояния и время на дорогу из Солнечной Системы через Беовульф и от Конго через эревонскую туннельную сеть привели к тому, что сообщения поступили чуть более, чем через двадцать четыре часа одно после другого и теперь королева Елизавета уже не была просто в ярости. Она погрузилась в царство холода, в котором ненависть пылала холоднее, чем космос.

– Они убили сэра Джеймса и пытались убить Берри Зилвицкую и мою племянницу в один и тот же треклятый день. Все доступные свидетельства со Старой Земли утверждают, что это было делом рук хевов и кто ещё знал, что мы планировали провести саммит на Факеле? Хевы и эревонцы, а разве кто-либо в этом кабинете полагает, что кодекс чести эревонцев позволил бы им сделать нечто подобное? Даже предполагая, что у них для этого имелась какая бы то ни было мыслимая причина?

Хэмиш Александер-Харрингтон глубоко вздохнул и обвёл взглядом зал заседаний кабинета. Для монарха было необычно проявиться здесь вместо того, чтобы вызвать в королевский дворец главу правительства и, может быть, одного или двух его коллег. В действительности, за всю историю Звёздного Королевства такое случалось семь раз. Ну, теперь восемь. Однако Елизавета не захотела говорить только с премьер-министром; она хотела, чтобы все члены кабинета услышали то, что она намеревалась сказать.

Он быстро прикрыл глаза, его лицо исказилось от боли, и не только по погибшему другу. Героическое поведение телохранительницы Берри Зилвицкой спасло её и Руфь Винтон от неминуемой гибели. Бывший раб, закрывший в самый последний момент дверь, буквально вытащил обеих девушек из дворца Берри. Он должен был их тащить; Берри в истерике пыталась голыми руками выломать дверь.

Все находившиеся в тронном зале погибли в течение пятнадцати секунд, и ещё двести двадцать шесть человек умерли из-за распространения нейротоксина через другие двери, окна и систему кондиционирования воздуха. И число погибших было бы по меньшей мере в три раза выше, если бы сотрудник службы безопасности, первым обративший внимание на портфель убийцы, не успел поднять тревогу. Практически немедленное отключение системы кондиционирования замедлило распространение токсина достаточно надолго, чтобы остальные люди, оказавшиеся в зоне заражения, успели эвакуироваться. И использованный яд был очевидно столь же стойким, как и быстро распространяющимся. По предварительным сообщениям, было проще спалить «дворец» начисто и построить новый, чем его дезактивировать.

– Я не понимаю, – обеспокоено произнесла баронесса Морнкрик, министр финансов Грантвилля. – Почему они это сделали? Я имею в виду, чего они достигли?

– Они сумели убить нашего посла в Лиге, – холодно сказала Елизавета. – Адмиралу Вебстеру его контакты в лиге крайне доверяли. Также из-за своих выступлениях в различных ток-шоу он стал достаточно известной фигурой в средствах массовой информации, и он был весьма эффективен в деле умиротворения наиболее экстремистских репортёрских домыслов насчёт происходящего в Скоплении Талботта с тех пор, как Нордбрандт начала убивать людей. Вероятно они полагали, что он будет столь же эффективен и в управлении реакцией Лиги на действия Терехова на Монике. Его убийством они намеревались устранить эту возможность и повысить шансы на то, что Лига предпримет в Скоплении против нас военные меры.

– А на Факеле, Ваше Величество? – спросила Морнкрик.

– Они пригласили нас – меня – на встречу на высшем уровне. Я не думаю, что они на самом деле ожидали, что я приму их предложение. Я думаю, что это по сути дела планировалось как ещё одна их проклятая дипломатическая ложь. Они вероятно намеревались опубликовать переписку со своим предложением и моим отказом в качестве доказательства, что в этой войне они являются «разумной стороной». Это усилило бы их заявления, что они с самого начала говорили правду относительно нашей дипломатической переписки.

Однако я приняла их приглашение и мы предложили Факел в качестве места проведения саммита и пригласили для обеспечения безопасности Эревон, получив возможность возместить ущерб, нанесённый нашим отношениям с эревонцами. На это они не рассчитывали. Они оказались в ситуации, когда им, вероятно, пришлось бы сесть за стол и серьёзно вести переговоры, хотя делать этого они не предполагали. И при этом даже было вероятно, что именно наш голос будет звучать как голос разума. Так что они решили ликвидировать проблему полностью, убив Берри и Руфь – в конце концов, что такое для ублюдков вроде хевов смерть двух девушек? Кстати, если бы расписание девушек не нарушилось, они вероятно убили бы и Танди Палэйн и заодно бы ещё и обезглавили вооружённые силы Факела. Несомненно, возникшие в результате этого замешательство и хаос сделали бы Факел совершенно неприемлемым в качестве места для проведения встречи. Даже если бы этого и не произошло, они всегда могли бы указать на свою обеспокоенность проблемами безопасности своего драгоценного президента Причарт в качестве причины, по которой они не имеют возможности встретиться со мною на Факеле. Разумеется, посылая после этого мне лживые соболезнования о смерти моей племянницы – точно так же, как Сен-Жюст сделал после того, как убил дядю Энсона и Кэла!

Хэмиш ощутил, что с его уст готов сорваться протест. Не потому, что он не был почти столь же уверен в причастности Хевена, как и сама Елизавета, но потому, что всё ещё не видел в случившемся смысла. То, что Хевен попытался убить Хонор, разумеется, казалось указывало, что они рассматривают убийства как совершенно законный инструмент, и это также согласовывалось с традиционной политикой Законодателей и Комитета Общественного Спасения. Не говоря уже о том, что за самой Причарт во времена её революционной деятельности числилось далеко не одно убийство.

И не только потому, что он мог понять рассуждения Елизаветы, касающиеся смерти Джеймса Вебстера. Действия Вебстера были эффективны и его смерть несомненно не посодействует решению кризиса в Скоплении Талботта. С учётом того, как угроза этого кризиса нависала над Звёздным Королевством, ограничивая свободу действий Мантикоры, недопущение его решения должно было быть привлекательно для Хевена.

Однако её теория о заинтересованности Хевена в случившемся на Факеле… Это Хэмишу принять оказалось намного тяжелее. Или, по меньшей мере, намного тяжелее понять.

Для Республики не было никакой нужды в обращении к макиавеллевскому дипломатическому маневрированию. Кому-кому, а уж Хэмишу Александеру-Харрингтону это было известно. Численное преимущество хевов было ужасающим и собиралось стать только ещё хуже. Может быть новшества вроде «Омелы» и «Аполлона» значительно уравновесят соотношение сил, но Пат Гивенс поклялась, что Хевен никоим образом не мог проникнуть сквозь завесу секретности, окутывающую эти проекты. Не настолько далеко, чтобы Томас Тейсман и Элоиза Причарт знали о надвигающихся кардинальных изменениях в вооружениях, что означало, что они должны были быть крайне уверены в том, что их численное преимущество окажется решающим.

Итак, к чему утруждать себя дипломатией? Почему бы просто не выдвинуть ультиматум: сдавайтесь немедленно или окажетесь под ударом сокрушительного наступления с нашей стороны, в то же самое время противостоя Пограничной Безопасности в Талботте.

И всё же…

И всё же Елизавета ткнула пальцем в самый проклятый довод. У кого ещё были причины? Если бы не схожесть техники, использованной в этой атаке, убийстве Вебстера и покушении на Харрингтон, он был бы склонен задать вопрос, а не было случившееся на Факеле мезанской операцией. В конце концов, нападение на Берри Зилвицкую с мезанской точки зрения могло бы быть совершенно разумным, учитывая, что Факел являлся единственной планетой, открыто объявившей войну Мезе. И «Рабсила» с Мезой могли, по-видимому, желать смерти Вебстера точно по тем же причинам, которые Елизавете только что приписала Хевену.

Однако было ли это доводами разума или просто его желанием возложить вину на кого-то ещё, если это сохранит возможность мирного урегулирования путём переговоров?

Если бы только эти три покушения не были так чертовски похожи! Тем не менее, они были похожи. Три независимых нападения и каждое из них – совершенно самоубийственная атака человека, не имевшего абсолютно никакого личного повода для гибели жертвы… и никакого шанса выжить в ходе нападения. И если Меза определённо имела причины желать смерти Берри Зилвицкой, а также возможно имела причины желать смерти Джима Вебстера, то какой повод они имели для нападения на Хонор? Как бы Хэмиш ни бился, придумать ответ на этот вопрос он не мог.

«Бритва Оккама, – подумал Хэмиш, – Наиболее простой ответ, объясняющий все видимые факты, с наибольшей вероятностью и будет истинным. И наиболее простым ответом являлось то, что за всеми тремя нападениями скрывались одни и те же люди. И, учитывая согласование времени убийства Вебстера и покушения на Берри, те, кто бы ни сделал это, наверняка намеревались сорвать переговоры о мире. Но чтобы сделать это, они должны были знать предполагаемое место проведения конференции, а за пределами Кабинета и высшего руководства министерства иностранных дел, королевства Факела, Эревона… и администрации Элоизы Причарт. Что должна быть проведена конференция, знали все, однако никто не знал где, и он просто не мог предположить, что эревонцы позволят информации просочиться. Не тогда, когда они знали, насколько должна оставаться чувствительной восприимчивость Мантикоры после передачи ими Хевену столь большого объёма технической информации. Факел наверняка не допустил бы утечки и в средствах массовой информации Звёздного Королевства об этом не было ни звука.»

«И хевы единственные люди, которые по-моему могли бы желать смерти Хонор. Что касается этого, то даже если бы мезанцы и могли узнать место проведения конференции, то как они могли получить вовремя информацию, необходимую для организации подобной операции? И кроме того, несмотря на любые преувеличенные заблуждения насчёт «Рабсилы», Меза не более, чем фасад, придающий некую законность не более, чем простым уголовникам. И была бы «Рабсила» достаточно глупа для того, чтобы убить прямо на Старой Земле аккредитованного посла Звёздного Королевства в Солнечной Лиге в тот самый момент, когда начинают появляться на свет доказательства причастности Мезы к событиям в Скоплении Талботта?»

«Нет. Это было чертовски серьёзнее, чем просто сорвавшаяся операция «Рабсилы» в Скоплении Талботта. И единственными, знавшими место и время проведения встречи на высшем уровне и имевшими повод желать смерти Хонор, были хевы. Теория Елизаветы насчёт причин, по которым они могли бы желать сорвать предложенную ими же мирную конференцию может быть и не выглядела совершенно логичной, но никакой другой вообще не было.»

– Я полагаю, – тяжело произнёс Вильям Александер, – что реальный вопрос, стоящий перед нами, это не то, считаем ли мы хевов ответственными за их действия, а что мы по этому поводу предпримем.

Хэмиш, – обратился он к брату, – каковы наши возможности в военном смысле?

– По сути дела, те же, что и перед приглашением Причарт, – ответил Хэмиш. – Единственное, что изменилось, это то, что Восьмой Флот должен был получить больше времени на приёмку боеприпасов и тренировки с ними. У нас есть несколько новых задумок, которые по нашему мнению существенно повысят эффективность наших кораблей и дополнительное время на подготовку поддержит Восьмой Флот в хорошей форме. Однако в настоящее время Восьмой Флот является единственным находящимся в нашем распоряжении соединением, полностью обученным применению нового оружия. Он также является единственным соединением, оснащённым новым оружием, потому что только «Инвиктусы» и последние серии грейсонских «Харрингтонов» – несмотря на подавленное настроение, он криво улыбнулся произнося наименование типа – могут его применять без переоборудования.

– Это почему? – спросил Грантвилль. – Я думал, что подвески по размерам точно такие же?

– Да, однако только корабли, с самого начала предназначенные для применения «Замочной Скважины», могут работать с платформой второй модели, а они играют большую роль в обеспечении функционирования новых ракет. Мы можем провести переоборудование до «Замочной Скважины II» – по сути дела, отчасти именно решение о её установке вызвало такую задержку в переоборудовании андерманских кораблей – но это требует постановки корабля на верфь как минимум на восемь-десять недель. И, честно говоря, мы не в состоянии так надолго вывести наши имеющиеся корабли, когда мы так сильно повсюду связаны. Во все строящиеся корабли вносятся доработки, обеспечивающие возможность использования «Замочной Скважины II» и, когда они начнут входить в строй, мы наверное сможем начать отзывать более старые корабли на модернизацию.

Но сейчас только Восьмой Флот действительно оснащён для их использования и даже он только частично снабжён новыми подвесками. Мы пытаемся запустить их в массовое производство настолько быстро, как только возможно, однако натолкнулись на кое-какие узкие места, а проблемы секретности ограничили производственные возможности, которые мы могли для этого выделить.

– Однако Восьмой Флот может возобновить активные операции немедленно?

– Да, – твёрдо сказал Хэмиш, пытаясь не обращать внимания на ледяную дрожь, охватившей его при мысли о возвращении Хонор на линию фронта после того, как он позволил себе так горячо надеяться на дипломатическое решение конфликта. И пытаясь не думать о её – и Эмили – горьком разочаровании, если она в результате всего этого не сможет присутствовать при рождении их дочери.

– Как выглядит наша оборона?

– Она, по сути дела, такова же, как и ранее, хотя некоторые улучшения проглядывают. Версия «Аполлона» для обороны систем продвигается и очень скоро мы сможем начать ей развёртывание. Мы всё ещё сталкивается с некоторыми затруднениями, однако, как только развернём в значительных количествах подвески системной обороны, наш дом будет намного безопаснее.

Также мы находимся в немного лучшей форме в Скоплении, потому что О’Мэлли теперь занял позицию на Монике. Согласно текущим оценкам возможностей солли от РУФ и учитывая доклад Терехова относительно характеристик имевшихся у мониканцев линейных крейсеров Лиги, О’Мэлли практически наверняка может уничтожить всё, что Веррочио сможет собрать против него в течение по меньшей мере следующих двух-четырёх месяцев. На самом деле, Веррочио должен будет получить значительные подкрепления, прежде чем получит хоть какой-то шанс выбить нас с Моники, а уж тем более из всего Скопления.

Что касается непосредственной атаки Лигой системы Мантикора, то на нас работает огромное расстояние. Они не смогут осуществить успешное вторжение через терминал Сети, не с тем количеством ракетных подвесок, которое мы разместили для прикрытия центрального узла. Это означает, что им придется проделать всю дорогу в гиперпространстве, что означает шестимесячное путешествие только для того, чтобы добраться сюда. Это даже без учета того, что им придется отмобилизовать, сгруппировать и обеспечить снабжением флот, имеющий подавляющее численное преимущество, если они надеются компенсировать наши тактические и технологические преимущества.

Честно говоря, мне вспоминаются слова, когда-то давно сказанные на Старой Земле адмиралом военно-морского флота. От восемнадцати месяцев до года, а может быть даже и вдвое дольше, нам бояться нечего. Вот только маловероятно, что солли осознают, насколько за последние пять-десять стандартных лет изменилась ситуация, что вероятно означает, что они задействуют совершенно неадекватные силы, по крайней мере на начальном этапе. Хотя в конечном итоге, они поймут, что происходит. И если у них хватит духу, то они смогут использовать свои размеры для того, чтобы выдержать всё, что бы мы им ни причинили, одновременно заставив своих разработчиков создать соответствующее вооружение и задействуя на всю катушку свои кораблестроительные мощности.

По сути дела, моя теперешняя оценка ситуации заключается в том, что мы можем причинить им гигантский урон – гораздо больший, я убеждён, чем представляется возможным любому из их стратегов или политиков. Однако количество само по себе переходит в качество и мы попросту недостаточно велики для того, чтобы нанести военное поражение Солнечной Лиге, если она готова серьёзно взяться за дело и заплатить за победу. У нас нет ни кораблей, ни людей для того, чтобы оккупировать то число звёздных систем, которое мы должны были бы оккупировать, если бы хотели добиться военной победы. Они же, со своей стороны, располагают практически неисчерпаемыми резервами живой силы и производственных мощностей. В конце концов, это скажет своё слово. И даже если сказанное мною неверно, это не имеет отношения к тому, что хевы уже располагают – или скоро будут располагать – достаточным числом вполне эффективных кораблей стены, чтобы раскатать нас в блин. Особенно, если мы отвлечемся на разборки с Лигой.

– Но я, кажется, от тебя слышал, – сосредоточенно произнёс Грантвилль, – что безотносительно того, что Лига в конечном итоге с нами сделает, ничто способное оказать на нас существенное воздействие не может произойти в следующие, скажем, шесть месяцев?

– Эта оценка, вероятно, несколько оптимистическая, предполагая, что мы понесём сколько-нибудь тяжелые потери в противостоянии с Хевеном, – ответил Хэмиш. – В целом, тем не менее, это довольно точно.

– Тогда, как мне представляется, мы должны принять точку зрения, что эти шесть месяцев – или тот более короткий промежуток времени, который на самом деле имеется в нашем распоряжении – представляет наше окно для решения проблемы хевов, – сказал премьер-министр.

– Если бы не то, что к концу этого срока их численное превосходство в СД(п) будет порядка три к одному или ещё выше, – ответил Хэмиш.

– Ничто из того, что мы можем сделать, этого не изменит, – прямо заявила Елизавета. – Мы строим так быстро, как можем; они делают то же самое. Окно уязвимости, по истечении которого корабли, которые мы в состоянии заложить, смогут догнать их по численности, мы не контролируем… если не сможем сделать что-то такое, что сведёт усилия хевов на нет.

– Вы думаете о «Санскрите», – столь же прямо сказал Хэмиш.

Большинство присутствовавших понятия не имели о «Санскрите». Грантвилль, Хэмиш, королева и сэр Энтони Лэнгтри о нём знали. Королева кивнула.

– Вы только что сказали, что Восьмой Флот располагает новым оружием. Если мы его применим, если мы сможем убедить хевов, что у нас его много – что мы полностью им перевооружены – то это окажет воздействие на их стратегическое планирование. Это может вынудить их сделать то, чего мы давно добивались и распылить ударные силы на прикрытие тыловых систем. Или даже может их убедить, что они ошиблись в расчётах и не располагают числом кораблей, достаточным для преодоления нашего технического превосходства. В таком случае, ублюдкам, возможно и в самом деле придётся сесть за стол переговоров с нами.

– Возможно, – признал Хэмиш. – Я не могу предсказать, насколько такой исход вероятен. Многое зависит от оценки ситуации их аналитиками после того, как они столкнутся с «Омелой» и «Аполлоном». Они могут и не прийти к тем же самым выводам, какие мы от них ожидаем, так как не будут располагать той же самой информацией о возможностях и степени готовности систем, которую имеем мы. И я не думаю, что хоть кто-нибудь в Адмиралтействе был бы готов точно предсказать, какой могла бы быть их реакция в военном плане.

– Это так, – сказала, кивая, Елизавета. – Однако судя по вашим словам, мы вскоре будем развёртывать версию «Аполлона» для обороны систем. Это подкрепило бы безопасность наших тыловых районов, так?

– В значительной степени, – ответил Хэмиш. – Однако мы их ещё не развернули.

– Но Восьмой Флот уже оснащён «Аполлоном», а он является частью стратегического резерва Флота Метрополии, разве не так, Хэм? – спросил Грантвилль.

– Так, однако он одновременно может присутствовать только в одном месте, – отметил Хэмиш. – Если он находится в отсутствии, совершая набег на одну из систем хевов, то но не может находиться здесь и обеспечивать безопасность домашней системы.

– Однако если мы начнем «Санскрит», а затем немедленно вернем Восьмой Флот на Звезду Тревора, то вернется ли он в позицию для прикрытия прежде, чем Тейсман сможет отреагировать на новое оружие? Я имею в виду то, что одним из преимуществ базирования Восьмого Флота на Звезде Тревора является то, что она на девяносто световых лет ближе к Хевену, чем Мантикора. Так что даже если мы атакуем цель вроде Ловата, то Восьмой Флот будет способен вернуться в позицию для прикрытия домашней системы за добрых три недели до того, как Тейсман сможет привести сюда флот и атаковать нас, даже если пошлет его прямо от Хевена в то же мгновение, как услышал о «Санскрите», так?

– Теоретически так, – согласился Хэмиш, тихо проклиная адмиралтейские разработки на случай чрезвычайных обстоятельств, которые его братец явно изучил слишком уж хорошо. Затем он отвесил себе мысленный подзатыльник. Вилли и Елизавета были правы. Вероятность прямой конфронтации с Солнечной Лигой была для Звёздного Королевства намного более смертельной стратегической угрозой, чем возможная реакция Республики Хевен на новые системы вооружения.

– У нас не так много времени, чтобы продолжать попусту его тратить, пытаясь говорить с этими… людьми, – категорически произнесла Елизавета. – Мы только что получили очередное подтверждение того, что не можем им доверять, и, учитывая положение в Скоплении, должны предусмотреть наихудший из возможных сценариев. Это означает, что мы обязаны составлять наши планы с пониманием того, что можем в любое время оказаться в состоянии войны с Солнечной Лигой и что, как утверждает Хэмиш, они могут располагать флотом в Скоплении Талботта через недели, а на Мантикоре через шесть месяцев. Не только поэтому, но и потому, что если война затянется, то кто-нибудь вроде Веррочио с большей вероятностью набредёт на нежелательную теорию о том, что мы будем слишком сильно заняты более близкой к нам опасностью, чтобы серьёзно ответить на происходящее вдали, в месте вроде Талботта. Мы не можем позволить себе такой возможности и единственный способ этого избежать – быстро добиться решения проблемы. Видите ли вы какой-либо иной способ – какой-либо военный способ – который дал бы нам лучшие шансы для достижения такого решения, Хэмиш?

– Нет. – Хэмиш покачал головой. – Тяжёлый удар «Санскритом» и «Аполлоном» должен будет заставить их остановиться и поразмыслить. И даже если бы они захотели немедленно контратаковать, то им потребуются по меньшей мере недели на то, чтобы разработать план, передислоцировать силы и сформировать ударную группировку, достаточно мощную для того, чтобы пробить защиту, прикрывающую наши критические звёздные системы. Их потери даже против нашей теперешней обороны были бы тяжелы, а мы не располагаем никакими свидетельствами того, что Тейсман готов начать атаку камикадзе в стиле «победа или смерть» или ради тщетной надежды погубить жизни своих людей. Я не утверждаю, что это не могло измениться, но, как говорит Вилли, всё ещё существует фактор времени. Мы будем иметь по меньшей мере месяц, а то и два, на то, чтобы начать развёртывание подвесок системной защиты «Аполлона», пока он организует какую бы то ни было атаку в ответ на «Санскрит». И Вилли прав. Мы вернем Восьмой Флот на его позицию прикрытия на Звезде Тревора до того, как любая ответная атака могла бы нас достичь.

Хэмиш обвёл кабинет взглядом, лицо его было мрачно.

– Я не собираюсь притворяться, что, запуская «Санскрит», мы не подвергаемся риску, – произнёс он. – Но если Тейсман не готов пожертвовать без преувеличения сотнями супердредноутов, то он мало что может сделать даже против уже развёрнутой нами обороны. Против обороны, которую мы сможем развернуть ещё спустя несколько месяцев, его потери были бы ещё выше. Лично я бы предпочёл, чтобы мы подождали перед запуском «Санскрита» по меньшей мере месяц или шесть недель, просто чтобы дать нам немного больше времени для запуска «Аполлона» в массовое производство, ввести в строй хотя бы ещё несколько оснащённых «Аполлоном» кораблей стены и начать размещение подвесок «Аполлона» для обороны систем. Однако если мы решим, что не можем ждать так долго из-за потенциальной возможности инцидента – или, наверное, я должен сказать ещё одного инцидента – с солли, то «Санскрит» является нашей наилучшей возможностью.

– Очень хорошо. – Елизавета вновь обвела министров взглядом, затем резко и решительно кивнула.

– Вилли, я намерена набросать проект ноты Причарт. Она не будет вежливой. Я собираюсь официально и публично осудить её действия и уведомить её о том, что не имею намерения когда-либо где-либо встречаться с кем-либо, использующим убийства в качестве обычного орудия. И я также собираюсь уведомить её, что мы намереваемся немедленно возобновить боевые действия.

Грантвилль кивнул.

Формально он мог отклонить политические решения Елизаветы. В действительности, по её позиции было ясно, что единственным способом, которым он мог против них выступить, будет подача заявления об отставке. И он ничуть не сомневался, что после того, как королева изложит своё видение случившегося и объяснит, почему она приняла именно такое решение, оно будут пользоваться всеобщей поддержкой и одобрением. Она сможет без труда подыскать другого премьер-министра, который проведёт их в жизнь.

Всё это было достаточно справедливо, однако не имело значения. Поскольку главным было то, что он был согласен с королевой.

– Тони, – продолжила Елизавета, обращаясь к министру иностранных дел. – я желаю, чтобы наше уведомление о возобновлении военных действий было выражено абсолютно четко. Мы, в отличие от них, не собираемся предпринимать наступление без предварительного объявления военных действий, и я желаю, чтобы это было донесено до всей галактики путем публикации нашей ноты межзвёздными агентствами новостей одновременно с её отправкой. На сей раз никто не должен получить ни малейшей возможности обвинить нас в подтасовке переписки. Ясно?

– Ясно, Ваше Величество, – сказал Лэнгтри и Елизавета обратилась к Хэмишу.

– Хэмиш, я желаю, чтобы приказы Восьмому Флоту были отданы немедленно. Операция «Санскрит» с настоящего момента снова вводится в действие. Я желаю, чтобы активное планирование началось немедленно, и я хочу, чтобы удар по хевам был нанесён как можно быстрее.

Улыбка Елизаветы могла посрамить гексапуму.

– Мы дадим им их официальное уведомление, – угрюмо произнесла она, – и я надеюсь, что ублюдки им подавятся!