Мэтью Саймондс, Меч Истинных, во гневе шагал по коридору своего нового флагманского корабля, напоминая себе, что не должно разговаривать с капитаном Ю как с язычником, каковым он являлся. Он не сомневался, что Ю не понравится то, что он собирается сказать. Хотя капитан всегда был изысканно вежлив, ему не удавалось полностью скрыть чувство превосходства. В представителе такой безбожной культуры это особенно раздражало, но церковь нуждалась в Ю, по крайней мере – на время. Но – не навсегда, обещал сам себе Саймондс. Наступит время, когда Бог наконец отдаст им в руки их истинных врагов. С этого момента неверные чужаки больше не будут нужны… и если эти безбожные иностранцы сумеют создать условия для успеха Маккавея, то этот день наступит куда скорее, чем они предполагают.

Люк на мостик открылся перед ним, и, проходя через него, Саймондс заставил себя улыбнуться и замедлить шаги, чтобы скрыть раздражение.

Капитан Альфредо Ю поднялся с кресла в середине великолепного центрального поста корабля. Он был высок и строен, выше Саймондса по меньшей мере на пятнадцать сантиметров. Алая с золотом форма флота Масады сидела на нем удобно и элегантно, но в том, как он встал по стойке смирно, что-то было не так. Ни малейшего неуважения или дерзости, просто он сделал это как-то по-другому, будто изучал военный этикет где-то еще.

Конечно, так оно и было на самом деле.

– Доброе утро, сэр. Какая неожиданная честь для меня… Чем могу служить?

– Пожалуйста, пройдите в мой кабинет, – ответил Саймондс, невольно смягчившись от безукоризненной вежливости Ю.

– Конечно, сэр. Коммандер Мэннинг, вахта ваша.

– Есть, сэр, – бодро ответил коммандер (не масадец, с новым раздражением отметил Саймондс), и Ю вслед за Саймондсом вошел в кабинет, закрыл люк и выжидательно повернулся к хозяину.

Саймондс смотрел на его непроницаемое выражение лица и не в первый раз гадал: что же творится в мозгу, скрывавшемся за темными глазами. Ю не мог не знать, насколько он и его корабль важны для планов Масады – по крайней мере, для тех планов, о которых он знал, – и треть экипажа «Гнева Господня» до сих пор составляли язычники, выполнявшие обязанности специалистов, чего не способен был сделать ни один масадец. За приказами они обращались к Ю, а не к Саймондсу, и не только потому, что он был капитаном корабля. Саймондс пережил тридцать лет смертельной политической и доктринальной войны внутри масадской теократии, и он прекрасно понимал, что у Ю есть свои начальники и свои планы. Пока что эти планы совпадали с планами церкви, но что будет тогда, когда им придется разойтись? Саймондсу не хотелось об этом думать, но другого выхода не было – и поэтому так важно для него обращаться с Ю правильно. Когда наступит время, они должны разойтись по правилам игры Истинных.

Он прочистил горло, изгоняя мрачные мысли, и помахал рукой в сторону стула.

– Садитесь, капитан, садитесь.

Ю вежливо подождал, пока сам Саймондс сядет, потом аккуратно опустился на указанный ему стул, и Меч почувствовал прилив жгучей зависти от того, как легко двигался Ю. Капитан был на десять лет старше Саймондса, а выглядел вдвое моложе. Выглядел? Да нет, по крайней мере физически Ю и был вдвое моложе Саймондса, потому что его народ настолько забыл Бога, что не видел зла в том, чтобы изменять пути и планы Творца. Они свободно использовали процесс пролонга – как минимум в армии и в правящих семействах, – и Саймондс с беспокойством почувствовал, насколько сильно он им завидует. Искушение выпить из этого фонтана молодости было смертельно опасным. Может, и хорошо, что медицина Масады на такое не способна, даже если эта неспособность лишний раз обидно подчеркивала, сколько всего чудесного язычники могли делать, а Истинные не могли.

– У нас проблема, капитан, – сказал он наконец.

– Проблема, сэр? – Иностранный акцент Ю, его более протяжные гласные и резкие согласные звуки все еще казались странными слуху Саймондса.

– Да. Наши агенты на Грейсоне только что обнаружили, что конвой придет с мощным эскортом.

– Насколько мощным, сэр? – Ю выпрямился, и Саймондс кисло улыбнулся.

– Мы еще не знаем – знаем только, что мощным. – Он фыркнул. – Наверное, этого следовало ожидать. Их сучка-королева постарается хорошо охранять свои тридцать сребреников, пока Мэйхью не продаст ей Грейсон.

Альфредо Ю наклонил голову, тщательно скрывая свою реакцию на злобу в голосе Саймондса. Масаду ужасала сама идея женщины во главе государства – разве не говорится в Библии, что именно падение Евы запятнало все человечество грехом? – и ясно было, что у Саймондса вызывает отвращение мысль о том, что даже Грейсон может заключить союз с таким низким и неестественным режимом. Наверняка это отчасти приносило ему и некое тайное удовлетворение, подтверждая его превосходство и показывая, как низко пал Грейсон по сравнению с неиспорченной верой Истинных. Но сейчас предрассудки Масады были менее важны, чем информация, что конвой сопровождает настоящий эскорт, и капитан озабоченно нахмурился, размышляя.

– Вы сумели узнать что-нибудь о приказах, полученных эскортом, сэр?

– Каким образом? – проворчал Меч откровенно недовольным тоном. – У нас достаточно проблем с выяснением планов отступников! Но естественно предположить, что мантикорцы не будут сидеть и смотреть, как мы уничтожаем их потенциальных союзников.

– Может, и будут – в зависимости от того, какие у них приказы, сэр. – Глаза Саймондса вспыхнули, и капитан пожал плечами. – Я не говорю, что так и будет, сэр, просто это возможно – и при нынешних обстоятельствах я искренне надеюсь, что так и будет.

В спокойном голосе Ю чувствовался осторожный сарказм, и Саймондс покраснел. Ю и его начальники неделями давили на Совет Старейших, уважительно, но настойчиво добиваясь, чтобы те начали операцию «Иерихон». Сам Саймондс порядком побаивался начинать, но он знал, что с чисто военной точки зрения Ю был прав, и так он и сказал. Но это ничего не изменило. Совет в целом твердо решил дождаться, пока мантикорская взятка не будет доставлена на Грейсон. Их собственный союзник не мог соревноваться с эффективностью промышленности Мантикоры и обеспечить такую же мощную подпитку инфраструктуры. А в результате Старейшие, рассчитывая прибрать это изобилие к рукам для пользы Масады, слишком затянули начало операции.

А может, и нет. Даже большинство в Совете Старейших не имело полной информации, а у внутреннего круга были свои собственные причины для задержки. Конечно, может быть, и они тоже перетянули, но у них всегда было больше одного пути к цели. И даже если дело дойдет до операции, которой все ждали, эскорт уйдет с пустыми грузовиками – как только правящая Грейсоном клика продаст остатки своих душ, чтобы стать вассалами нечестивцев, которыми правят женщины. Будет момент, хоть и краткий, между подписанием первого варианта договора и его ратификацией. Если Истинные нанесут удар в этот момент, перед тем, как договор будет утвержден, и уничтожат правительство, которое должно было его утвердить…

– Совет Старейших единодушен по этому поводу, капитан. – Меч старался сохранять приятный тон. – Пока мы не получим подтверждения, что командир эскорта с Мантикоры имеет указание не вмешиваться, операция «Иерихон» откладывается.

– Со всем должным уважением, сэр, понадобится необычайно мощный эскорт, чтобы противостоять «Гневу». Особенно если они не знают, что он у нас есть.

– Но если они вмешаются, «Иерихон» превратится в перестрелку с Мантикорой, а с королевским флотом Мантикоры нам не справиться.

– В одиночку не справиться, сэр, – согласился Ю, и Саймондс мрачно ухмыльнулся, понимая, к чему клонит Ю, и не собираясь с ним соглашаться. Совет Старейших не поблагодарит Меча за создание ситуации, в которой продолжение их существования будет зависеть от посылки настоящими хозяевами Ю мощного флота для «защиты» Масады! Если они позволят этому случиться, то превратятся попросту в заключенных под домашним арестом – и их «союзника» это наверняка вполне устроит. Ю он, конечно, высказать эти соображения не мог.

– Преждевременные действия оставляют слишком много места для ошибки, капитан, – сказал он вместо этого. – Мантикора куда ближе, чем ваши друзья. Если дело дойдет до открытого боя и хоть один их корабль уйдет живым, то их подкрепления придут сюда раньше ваших. При таких обстоятельствах даже победа станет катастрофой. И, конечно, – добавил он, – уже слишком поздно расставлять здесь подразделения флота республики до начала «Иерихона».

– Понятно. – Ю откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. – И что же тогда хочет делать Совет?

– Мы продолжим планирование и исходное размещение сил для «Иерихона», но не начнем саму операцию, пока мантикорский эскорт не отступит.

– А если он не отступит, сэр? Или если перед отступлением они расставят здесь постоянный заградительный отряд?

– Мы считаем, что это маловероятно, а риск начала открытой войны с Мантикорой перевешивает такую возможность.

Теперь была очередь Саймондса откидываться на спинку стула. Кое-что капитану знать точно не полагалось, но сейчас, решил он, пора было кое-что высказать недвусмысленно, хоть и осторожно.

– Капитан Ю, наши цели и цели вашего начальства не совпадают. Мы оба это знаем, и, хотя мы ценим вашу помощь, Совет осознает, что вы помогаете нам потому, что это соответствует вашим собственным целям.

Саймондс помедлил, и Ю наклонил голову. Потом он четко кивнул, и улыбка Меча стала более искренней. Хоть он и язычник, в капитане чувствовалась откровенность, и Саймондс это ценил.

– Ну так вот, – продолжил он. – Мы знаем, что ваша основная цель состоит в том, чтобы не допустить Мантикору в этот район, и мы готовы это гарантировать после нашей победы. Однако мы не готовы ради этой цели рисковать выживанием Истинной Веры. Мы ждали шесть столетий, чтобы раздавить изменников; если надо, мы подождем еще шесть, потому что, в отличие от вас, уж простите мою откровенность, мы знаем, что Бог на нашей стороне.

– Ясно. – Ю сложил губы трубочкой, потом пожал плечами. – Сэр, мне приказано поддерживать ваши решения, но также и давать вам советы по наилучшему использованию «Гнева» и «Владычества» для достижения наших общих целей. Очевидно, что в мои обязанности входит выражение моего непредвзятого мнения по поводу удачного момента для начала «Иерихона». Честно говоря, самый удачный момент мы уже упустили. Надеюсь, мои слова вас не обидят, сэр, но я военный, а не дипломат, и поэтому меня больше всего волнуют не формальные нюансы вежливости, а то, чтобы между нами не было неясностей.

– Я это понимаю, капитан, и ценю это, – сказал Саймондс.

И это была правда. Может, Саймондс и беспокоился, что чрезмерно давит на него, когда Ю слишком резко с ним не соглашается, а сокрытие информации о Маккавее еще сильнее все усложняло, но лучше его выслушать, хоть он и язычник, чем вынудить его действовать за спиной у Истинных.

– В этих рамках, – продолжил Ю, – должен заметить со всем уважением, что Бог помогает тем, кто помогает себе сам. Возможно, «эскорт» вовсе не уйдет, по крайней мере до тех пор, пока дипломаты с Мантикоры не соберутся возвращаться, и даже тогда черновой договор о союзе может заставить мантикорцев действовать, если вы нападете на Грейсон после отлета их делегации. Я считаю, что нужно взвесить: какой вариант развития событий для нас опаснее, чем мы рискуем. С одной стороны, закрепление союза между ними сделает возможными любые действия Мантикоры в будущем. С другой – существует вероятность того, что нынешние приказы эскорта предписывают ему только защиту конвоя и их собственных представителей.

– Возможно, вы правы, капитан, – признал Саймондс, – но вы предполагаете, что нам придется действовать открыто. Совет верит – и они правы, как я считаю, – что даже если они подпишут этот проклятый договор, он будет в основном оборонным. Если у них не будет гарантии поддержки Мантикорой их планов нападения, отступники не решатся напасть на нас в одиночку, а если Истинные чему и научились, так это терпению. Мы бы предпочли выступить, как советуют ваши друзья, и напасть сейчас, но если это подвергнет опасности Веру, то мы готовы подождать. Рано или поздно вы так или иначе разрешите свои разногласия с Мантикорой, и ее интерес к этому району угаснет. В любом случае наш шанс наступит.

– Возможно, сэр… а может, и нет. Как вы сказали, вы ждали шесть столетий, но эти шесть столетий в регионе царил относительный мир. Скорее всего, этот мир скоро уйдет в прошлое. Мое командование верит и надеется, что любая война с Мантикорой будет короткой, но мы не можем этого гарантировать, а когда начнется стрельба, Эндикотт и звезда Ельцина окажутся прямо между нами. Если Мантикора получит базу на звезде Ельцина, то стрелять начнут прямо у вас над ухом, и тут уже трудно будет предсказать последствия.

Саймондс почувствовал привкус стали в осторожном объяснении капитана. Ю постарался не упоминать, что одним из последствий может оказаться аннексия обеих звездных систем нынешним «союзником» Масады, но они оба знали, что он имеет в виду.

– При нынешних обстоятельствах, сэр, – спокойно продолжил Ю, – я считаю, что любая операция, дающая значительный шанс на успех прямо сейчас, стоит некоторого риска. С нашей точки зрения, это снимает необходимость разбираться с передовой базой врага на нашем пути к Мантикоре, а с вашей – уменьшает вероятность того, что ваша звездная система попадет под перекрестный огонь.

– В ваших словах много правды, капитан, – согласился Саймондс, – и я учту их, когда в следующий раз буду разговаривать с Советом. С другой стороны, некоторые Старейшие могут счесть, что у вас меньше шансов на победу над Мантикорой, чем вы утверждаете.

– На войне нет гарантий, сэр, но нас больше, чем их, и флот у нас куда многочисленней. И, как вы уже говорили, Мантикора настолько слаба и дефективна, что позволяет женщине управлять собой.

Саймондс дернулся и покраснел, и Ю спрятал улыбку. Меч, конечно, почувствует, что последняя фраза была попыткой манипулировать им, но она слишком взывала к его нетерпимости, и он не мог просто от нее отмахнуться, как сделал бы представитель более цивилизованной культуры.

Саймондс проглотил рвавшийся наружу резкий ответ и жестко взглянул на капитана, чувствуя скрывавшуюся за вежливостью насмешку. Он знал, что Ю не верит в свои слова о дефективности Мантикоры… но Ю и сам был родом из дефективного общества. Народная Республика Хевен была куда более безбожна, чем большая часть остальных иностранцев, но для дела Господа Истинные готовы были использовать любое орудие. А когда ты пользовался орудием, вовсе не обязательно было сообщать ему об остальных орудиях. Особенно если план заключался в том, чтобы в нужное время использовать одно орудие для смещения другого. Циничные амбиции Хевена были слишком явными и жадными, чтобы им кто-нибудь мог доверять. Именно поэтому все, что говорил Ю (не важно, насколько профессионально и разумно это звучало), следовало неоднократно проверить, прежде чем принять на веру.

– Я вас понял, капитан, – сказал наконец Меч, – и, как я уже сказал, Старейшие и я внимательно все обсудим. Я лично считаю, что решение подождать ухода эскорта с Мантикоры будет подтверждено, но я также уверен, что в конце концов Бог приведет нас к верному решению.

– Как скажете, сэр, – ответил Ю. – Хотя мое командование и не разделяет вашей религии, Меч Саймондс, мы уважаем ваши верования.

– Нам это известно, капитан, – сказал Саймондс, хотя он ни на секунду не поверил, что командование Ю уважает Веру. Но это было допустимо. Масада привыкла иметь дело с неверующими, а если Ю искренен, если Хевен действительно верит в религиозную терпимость, о которой они столько болтают, то их общество дегенерировало куда сильнее, чем предполагал Саймондс.

С тем, кто отвергал твою веру, компромиссов быть не могло, потому что компромиссы и совместное существование вели к расколу. Люди веры, разделенной внутри себя, становились суммой ее слабостей, а не сил, и все, кто этого не знал, были обречены.