Десять лиг Дворвенхеймского Тоннеля тянулись с востока на запад идеально прямой линией. Он был настолько огромен, что человеческий глаз, не приспособленный к восприятию таких пространств, терялся в его перспективе, не находя, за что зацепиться вдали.

Правда, иногда путники подходили к объектам, которые заставляли их осознать истинные масштабы тоннеля. Как, например, подземная река, протекавшая вдоль северной стены, пенящаяся и ревущая в своем каменистом ложе. Свет фонарей прорезал черную поверхность воды, кипящей и вздымающейся под выгнутым дугой каменным мостом. Базел простоял несколько минут, перевесившись через перила моста и ощущая на щеках тончайшую водяную пыль.

Попадались и другие ручейки и потоки, небольшие, но кристально чистые и невероятно холодные. Стены тоннеля завораживающе изменяли структуру при смене пластов породы. Вертикальные отдушины в потолке отбрасывали на гладкий пол тоннеля круглые пятна дневного света. Брандарк долго топтался под одной из них, закидывая голову, чтобы попытаться найти крошечный голубой кружок далеко наверху. Он провел за этим занятием довольно много времени, разглядывая струю света, прошедшую путь вниз по бесконечной каменной трубе, потом пожал плечами и пошел дальше, уже не обращая внимания ни на одну из вентиляционных шахт.

Базел начал было подшучивать над ним, но тут же умолк. Он догадался, что так впечатлило обычно безмятежного Кровавого Меча. Глядеть вверх, и вверх, и вверх через многие футы камня и земли, нависающие над тобой… Брандарк Брандарксон не привык чувствовать себя муравьем.

По счастью, они были вовсе не единственными путниками, едущими через тоннель. Суровая погода, стоявшая в горах, ограничивала возможности передвижения, зато их в полной мере предоставлял тоннель. Его создатели позаботились и о тавернах, гостиницах и постоялых дворах, которые размещались в обширных залах с гладкими стенами и поддерживаемым колоннами потолком. Сначала отряд встретил скромный постоялый двор: дом для постояльцев, конюшни со свежими лошадьми для Королевско-Имперских гонцов и навес для повозок и усталых животных. Место выглядело весьма заманчиво, но им было еще рано останавливаться, поэтому они лишь напоили и накормили лошадей и двинулись дальше.

В следующем зале был расположен целый маленький город. Базел с Брандарком застыли с разинутыми ртами, когда его увидели.

Каменные стены были покрыты замысловато украшенными резьбой дверями, ведущими в гостиницы, и их окнами. Дорога распадалась надвое, огибая огромный фонтан, который пенился посреди пещеры. Из дверей и окон гостиниц вырывались веселая музыка и яркий свет. Другие двери, широкие, с тяжелыми замками, явно принадлежали мастерским. Ритмичный стук молотка доносился из кузницы, где крепкий гном менял подкову чьей-то лошади. Повсюду, куда бросали взгляд градани, кипела жизнь.

Прошло несколько секунд, прежде чем они поняли, что народу здесь на самом деле гораздо меньше, чем им показалось. Возможно, после долгого путешествия по совершенно пустынным землям им просто было странно видеть столько людей в одном месте, но Базел подозревал, что причина в другом. Все было проще: они с Брандарком знали, что этот процветающий город погребен под бесчисленными слоями породы… а всем его обитателям было плевать на это. Еще больше обескураживало (это было подходящее слово), что им, казалось, даже нравилось жить под толщей камня, прикрывающего их надежным щитом.

Десяток детишек, среди которых были и гномы, и люди, крича и смеясь, промчались мимо, они отнимали друг у друга большой круглый мяч. Продавцы, торгующие с лотков, зазывали вновь прибывших оценить их товар. Пять или шесть гномов и столько же людей кряхтели и ругались, выгружая под одним из навесов ящики из высокого фургона. Они прервали свою работу, чтобы поглядеть на путников, но тут же вернулись к своему занятию, продолжая ставить ящики на небольшие тележки, которые другие работники тащили по проходу к мастерской. Фонари висели повсюду (во всяком случае, создавалось именно такое впечатление), ярко освещая все вокруг. Везде раздавались радостные возгласы, болтовня, стук молотков, были слышны пение рабочих в мастерской, звуки арфы из таверны, крики торговцев, предлагающих картофель, чеснок и яблоки. Ничего общего с печальным существованием в тишине и темноте, которое представлял себе Базел, думая о гномах. Теперь он усмехнулся собственной наивности. В конце концов, он знал Килтана, несколько недель был его личным охранником. Сложно было представить крепко сбитого, жизнерадостного, громогласного Килтана влачащим «печальное существование».

На ночь они остановились в гостинице «Каменный гном». Ее хозяин наотрез отказался взять деньги с Кериты и Базела. Венситу он тоже не позволил платить, хотя Базел подозревал, что та сумма, которую он содрал с остальных, с лихвой окупала проявленное гномом великодушие. На самом деле этот вопрос не сильно беспокоил градани. Орден Томанака выделил отряду средства на путешествие, они же все ночи после нападения наемников Шарны проводили на открытом воздухе, сильно сэкономив таким образом.

Брандарк с Базелом чувствовали себя чрезвычайно бодро после непривычно легкого перехода этого дня и решили отправиться осматривать городок в обществе Кериты и Вейжона. Керита, уже бывавшая здесь раньше, охотно взяла на себя роль проводника. Для Вейжона и градани все здесь было внове, и они глазели по сторонам с неприкрытым любопытством.

Жители городка, который так и назывался – Тоннельный, глядели на двух градани с не меньшим вниманием, да еще с тем беспокойством, которое было слишком хорошо знакомо Базелу. Брандарк, если бы не его уши, мог бы избежать подобного пристального интереса к своей персоне. Но спутать с человеком Базела Бахнаксона было невозможно. Он снял пончо, чтобы всем была видна его накидка, оставил в «Каменном гноме» меч и арбалет, но все равно многие провожали его взглядом, и он лишь криво усмехался, когда мамаши хватали детей, чтобы они не попались на его пути.

– Как ты думаешь, они считают, что я проглочу их детишек сырыми или сначала зажарю? – поинтересовался он у Кериты.

Она подняла голову, услышав в его голосе иронию, горечь и возмущение.

– Некоторые из них действительно ожидают от градани самого худшего, – ответила она, немого подумав, – однако же большинство… – Она пожала плечами. – Похоже, это естественная реакция на то, чего они никогда не видели раньше. Я помню свои ощущения, когда я была еще ребенком и в нашу деревню приезжали люди с оружием. Было все равно, какие цвета они носят и с какими намерениями они пришли. Один только взгляд на них рождал в душе тревогу, потому что у них были мечи, а у нас – нет, и если бы им захотелось… – Она замолчала, помрачнев, потом снова пожала плечами. – Мне кажется, что это вполне объяснимо. Хотя, конечно, тебе от этого не легче.

Она положила руку ему на плечо, и он улыбнулся.

– Да, полагаю, что так, – согласился он. – Вообще-то родителям и вправду следует проявлять осмотрительность. Как говорится, береженого бог бережет, особенно когда речь идет о детях.

– Несомненно, – подтвердила Керита и посмотрела ему в глаза, склонив голову на плечо. – А у тебя есть дети, Базел?

– У меня? Дети? – Базел поглядел на нее с изумлением и рассмеялся. – Ни одного, и ни единого шанса, что они появятся, особенно после того, как Сам мобилизовал меня в избранники.

– Что, служба отнимает все время, да? – хмыкнула Керита.

– Именно. Но не пояснишь ли ты, что заставило тебя задать подобный вопрос?

– Не знаю. Наверное, интонация, с которой ты говорил о родительской осмотрительности. Мне думается, из тебя получится хороший отец, Базел.

– Ха! Я видел, с чем приходится сталкиваться матерям и отцам, Керри, девочка, и не имею ни малейшего желания испытывать это не себе. Особенно если речь идет о дочерях.

– Да ну? – Глаза Кериты вызывающе сверкнули. – Что же такого плохого в дочерях, господин избранник?

– Абсолютно ничего, госпожа избранница, – ответил он. – Просто мне всегда казалось, что через дочь боги мстят ее отцу. – Керита удивленно подняла бровь. – Он все время боится, как бы его маленькая девочка не повстречалась с парнем, похожим на него самого в молодости, и эта мысль непрестанно его мучает, – объяснил он с улыбкой.

– Я… никогда не рассматривала вопрос с такой точки зрения, – медленно произнесла Керита, изо всех сил стараясь не расхохотаться. Она закашлялась, потом продолжала нормальным голосом. – Но у тебя наверняка есть племянники и племянницы?

– О да, – заверил он ее. – Так сразу и не припомню сколько. Венсит правильно сказал, мой народ не так плодовит, как люди, но мы живем почти два века. И у нас есть время, чтобы создать большую семью. Отцу сейчас сто двадцать лет, матери чуть меньше. У них пять сыновей и шесть дочерей. Девять из них, не считая меня, самого младшего, сейчас выросли и живы. Когда я виделся со своими родственниками в последний раз, у меня было десять племянников и восемь племянниц, причем моя сестра Марита и золовка Танис были в тягости, поэтому я точно знаю, что с тех пор наше семейство еще увеличилось.

Его голос повеселел, он снова заулыбался, погрузившись в приятные воспоминания. Керита тоже улыбнулась, но в ее глазах застыла печаль.

– Рада за тебя, – сказала она просто. – Мои брат и сестра… – Поведя плечами, она сложила ладонь ковшиком и сделала движение, будто что-то выливает. Базел кивнул, опуская свою огромную ладонь ей на плечо. Он помнил короткую печальную историю, которую услышал в Духе Топора. Она коснулась его ладони своей и глубоко вздохнула:

– Но зато Томанак и Контифрио направили меня к Селдану и Марье. Благодаря им у меня тоже появилось много братьев и сестер и целый выводок племянников и племянниц. Это же замечательно, правда? Знать, что у тебя есть семья, даже если сейчас ты не можешь быть там, где они?

– Да, ты права. Мне кажется, я вижу в этом еще одну положительную сторону. – Керита вопросительно взглянула на него, и он указал ушами на мамашу, которая при его приближении заторопила детей. – Осознание того, что и я чувствовал бы то же самое, если бы моим угрожала опасность, помогает мне более терпимо относиться к подобным людям, – пояснил он.

– Понимаю, но для меня это не совсем так. Наверное, потому, что меня люди не воспринимают как нечто угрожающее. Просто воспоминания детства. Селдан и Марья дали мне семью, поэтому я знаю, что пришлось пережить моей матери, когда после смерти отца она осталась с тремя детьми. Именно это и стало главной причиной моего обращения к служению Томанаку. Попытаться сделать так, чтобы у какой-то другой Кериты и ее матери была иная судьба.

Она немного помолчала, потом встряхнулась и расправила плечи.

– А вот мы и пришли, – произнесла она. – Я хотела показать вам это местечко, поскольку знакома с его хозяевами. Один из сыновей хозяина в прошлом году ехал с караваном, на который напали в Растаме. Он был тяжело ранен, и его захватили, чтобы потребовать выкуп, но Орден настиг разбойников. Я оказалась там по другому делу, но в итоге именно я отвезла его домой. – Она улыбнулась. – Думаю, это семейство вам понравится. Идемте.

Она вошла в арочный дверной проем между двумя сияющими чистотой витринами, которые отбрасывали разноцветные блики в мерцающем свете фонарей. Базел не сразу понял, что волшебное свечение исходит от драгоценных камней, созвездиями выложенных на темный бархат. Его уши изумленно зашевелились, когда он заметил, что на окнах не было никаких защитных решеток. Драгоценности отделяло от потенциального вора лишь хрупкое стекло. Надо полагать, владелец лавки, в отличие от Базела, верил в доброту и честность окружающих.

Немного поразмыслив, градани решил, что хозяин все-таки не так уж глуп. Конечно, Тоннельный был довольно большим поселением, но здесь наверняка все знали соседей по именам. А у чужака, решившегося на грабеж, было бы лишь два пути для бегства: на запад или на восток. Никаких окольных дорог или убежищ, где можно укрыться и переждать погоню, в Дворвенхеймском Тоннеле не было.

Лавка была выстроена так, чтобы в нее могли заходить и гномы, и люди, и Вейжон нашел ее вполне уютной. В отличие от Базела. Но градани не попадалось помещений, где он чувствовал бы себя комфортно, с тех самых пор как он покинул Навахк, и он уже почти привык к этому. Что показалось ему непривычным, так это странный, тихий, почти неуловимый, но все-таки мощный звук, исходивший со всех сторон.

Часы. Десятки часов, всех форм и размеров, тикали вокруг. Маятники раскачивались, узорные стрелки двигались по светящимся циферблатам, отсчитывая точные интервалы, кукушки шуршали за закрытыми дверцами, ожидая момента выскочить и сообщить время. Не было ни одних часов, которые бы молчали. Ручные часы лежали на бархате в стеклянных футлярах, и все они вливали свои тихие голоса в общий хор.

Базел с Брандарком уставились на движущиеся стрелки, потом восторженно переглянулись. Они знали, что такое часы, задолго до отъезда из дома, видели несколько наручных и стенных часов, но никогда не встречали столько механизмов, собранных в одном месте. Еще их поразила искусность, с которой были сделаны эти часы, и заворожила согласованность их хода. Базел рассмеялся, когда понял, что все они показывают одно и то же время. Несмотря на небольшой опыт общения с подобными приборами, он сомневался, что даже гномы способны заставить их идти одинаково точно. Он представил, как владелец лавки каждое утро мечется между ними, заставляя их шагать в ногу.

– Да? Чем могу вам… Керита!

Глубокий приятный голос оторвал Базела от его размышлений, и Конокрад развернулся настолько быстро, насколько ему позволили размеры лавки. Гном, ростом даже меньше Килтана, зато с густой шевелюрой, начисто отсутствующей у последнего, вышел из двери в глубине помещения. Некоторое время он просто стоял, радостно глядя на Кериту, потом подтащил скамеечку, встал на нее и обнял воительницу.

– Керри! Клянусь Камнем, как я рад тебя видеть! Где ты пропадала, девочка? Чем ты питалась все это время? Ничем, как я погляжу! Ты исхудала до костей. Хейната сдерет с нас обоих шкуру, если ты не придешь на ужин!

– Я тоже рада видеть тебя снова, Утмар, – ответила Керита, в свою очередь обнимая его. – И с удовольствием поужинаю с вами, если представится возможность. На этот раз я путешествую с товарищами и мы очень спешим.

– Спешите? – Утмар откинулся назад и, улыбаясь, окинул ее взглядом. Его глаза в свете ламп казались золотистыми. – Настолько, что ты надеешься объяснить Хейнате, будто у тебя нет времени разделить с ней одну-единственную трапезу? Неужели за последний год ты стала настолько храброй?

– Нет, но я достаточно труслива, чтобы спрятаться и предоставить объясняться с ней тебе! – насмешливо ответила Керита, и гном залился глубоким звучным смехом. Он все еще хохотал, когда она взяла его за плечи и развернула, чтобы он увидел остальных. Смех гнома оборвался, когда он заметил Базела и Брандарка.

– Боги! – выдохнул он. Несколько секунд он не сводил с градани глаз, потом слез со скамьи и направился к ним. Еще какое-то время он стоял, уперевшись кулаками в бока, и, задрав голову, разглядывал их. Потом даже обошел вокруг Базела, бормоча что-то себе под нос.

Базел посмотрел на Кериту и вопросительно приподнял уши, но она лишь улыбнулась в ответ и, пожав плечами, продолжала наблюдать за Утмаром, сложив руки на груди. Гном подошел к Базелу вплотную и, потрогав рукав его кольчуги, покачал головой, странно хмыкая.

– Сработано в Империи Топора, – объявил он. – Карамон из Белхадана, а? – Он испытующе поглядел на Базела. – Я прав? Это же работа Карамона?

– Да, кажется, его звали Карамон, – подтвердил Базел. – Совсем коротышка, вроде тебя, но совершенно рыжий.

– Ха! Я не мог ошибиться! – воскликнул Утмар, потирая свой почтенный нос. – У меня лучшие глаза в Дворвенхейме, а Карамон делает отличные вещи. Прекрасная работа. Никто из нас не смог бы сделать для тебя вещь лучше, господин.

– Не сомневаюсь, – пророкотал Базел. Недоуменно моргая, он обернулся к Керите, и она шагнула вперед, опуская руку гному на плечо.

– Базел Бахнаксон, позволь представить тебе Утмар-данхаркнара, владельца лавки, старшего партнера фирмы Утмар и Сыновья, мужа Хейнатширкан'ре'харкнар, самой почитаемой женщины в Тоннельном… и изумительной поварихи. Утмар, это Базел Бахнаксон, принц Харграма, новый избранник Томанака, а это наши товарищи, Брандарк Брандарксон и сэр Вейжон Алмерас.

– Так это ты! – Утмар широко ухмыльнулся Базелу. – Ты! Ты тот, о ком сложена песня?

– Я… – начал Базел, но гном уже замурлыкал мелодию.

Конокрад услышал, как придушенно фыркнули Вейжон с Керитой. Они оба поспешно отвернулись, стараясь не смотреть на Конокрада, а Брандарк склонил голову с совершенно невинным видом, выставив вперед уши и внимательно прислушиваясь к звукам «Сказа о кровавой руке Базела». Взгляд, которым одарил друга Базел, казалось, мог бы испепелить его на месте, но Кровавый Меч ответил на него самой невозмутимой улыбкой.

– Так это ты, да? – снова радостно воскликнул Утмар, и Базел скрипнул зубами. Но потом заставил себя улыбнуться и кивнул:

– Да, до некоторой степени. Не советую тебе верить всему, о чем там поется. – Он опять посмотрел на Брандарка. – Тот болван, который ее сочинил, был пьян в стельку, – добавил он.

– О, это не имеет значения, – заверил его Утмар, беззаботно взмахивая рукой. – Небо, это действительно глупейшее сочинение, тебе так не кажется? – Он захихикал. – В третьем куплете стихи никуда не годятся, я уж молчу о ритме в пятом…

Он закатил глаза, а Базел радостно поднял уши и громко захохотал.

– Точно, глупейшая песня, – с восторгом согласился он, бросая на Брандарка очередной убийственный взгляд. Невинное выражение мигом слетело с лица Кровавого Меча.

– Ладно, речь о другом, – продолжал гном. – Из Серебряных Пещер сообщили, что вы поедете этой дорогой, и клан Харканата открыл вам кредит.

– Что? – Базел внимательно посмотрел на гнома. Он не слишком удивился, услышав, что Килтан знает об их маршруте. Мастер Креско обещал дать об этом знать гномам из Серебряных Пещер. Поразило его то, что Утмар упомянул о кредите.

– О, об этом не говорят кому попало. – Гном понизил голос. – Но моя саниталахнак… – Он замолк и нахмурился. – Гм, кузина по отцовской линии золовки моей жены, кажется, так. Я прав, Керри? – Он вопросительно взглянул на Кериту, но она лишь пожала плечами.

– Утмар, ты же знаешь, что никто, кроме гномов, не в силах разобраться в ваших родственных связях. Если ты утверждаешь, что это кузина по отцовской линии золовки твоей жены, значит, так оно и есть.

– О боже! – Утмар еще немного подумал, потом махнул рукой. – В любом случае моя саниталахнак замужем за сананикмах Килтандакнартаса. – Он посмотрел на Базела так, словно эти слова должны были все ему объяснить.

Конокрад взглянул на Кериту, которая снова пожала плечами, на этот раз беспомощно, и перевел взгляд на Утмара.

– И что? – спросил он бодро.

– Как что, мы же с ним почти братья! – пояснил Утмар, взмахивая обеими руками. – Вот почему он попросил меня позаботиться о тебе и, разумеется, твоих друзьях, если вам доведется остановиться в Тоннельном.

– Позаботиться о нас? И как же ты собираешься это сделать? – вежливо поинтересовался Базел.

– Ну, совершенно очевидно, что доспехи тебе не нужны. А то, – засопел Утмар, – я предложил бы пойти к старому Каре. Но доспехи у тебя отличные, оружие, наверное, тоже? – Он вопросительно взглянул на возвышающегося над ним градани, который утвердительно кивнул. – Полагаю, что так. Именно так! Но, готов биться об заклад, одной вещи у тебя нет, господин избранник! У тебя нет первоклассных часов!

– Часов? – заморгал градани. – И зачем мне, во имя Томанака, часы?

– Всем нужны хорошие часы, господин! – заверил Утмар. – Если у тебя их никогда не было, ты и представить не можешь, насколько они необходимы, чтобы правильно распределить время! Каждому, кто должен успевать делать свои дела в срок, особенно морякам!

– Морякам? – Брандарк насторожил уши. – Зачем морякам часы?

– Для навигации, господин, для навигации! – Утмар помотал головой. – Моряк должен знать точное время, чтобы определить свое местонахождение. А для этого ему необходим точный хронометр. Не буду скромничать – лучшие часы Норфрессы собраны в этой лавке.

Он обвел прилавки рукой. Брандарк напряженно проследил за его жестом.

– Неужели? – пробормотал он вполголоса.

– Уверяю тебя. Именно так. И конечно, моряку необходим хороший секстант. Между прочим, «Утмар и Сыновья» торгуют прекрасными оптическими инструментами и секстантами.

– Ясно.

Базел почти ощутил, как зудят ладони его друга, и, сурово посмотрев на Кровавого Меча, он обратился к Утмару.

– Я польщен, что ты заботишься о нас, но, мне кажется, мы прекрасно обойдемся без всего этого. Мы не должны тратить кредит герцога Джашана на то, в чем не нуждаемся, так что…

– О, это не кредит герцога Джашана, – перебил его Утмар. – Это кредит Килтана.

– Прошу прощения?

– Я сказал – Килтана. Он сам открыл вам кредит.

– Он открыл кредит? – изумленно переспросил Базел.

– Да, да. Как это мило со стороны старины Килтана, – произнес Брандарк.

– Тише, тише, парень. Не стоит жадничать. Мне кажется, Килтан не имел в виду пустить двух прожорливых мальчишек в кондитерскую.

– Тогда он предупредил бы, – возразил Брандарк. – Я хочу сказать, он же знает нас, Базел. Неужели ты хоть на миг допускаешь, что он не подумал, какое впечатление подобные слова произведут на любого уважающего себя градани?

– Да, похоже, не подумал. Но не стоит придавать значение…

– Нет же, Базел, – вмешалась Керита. – Брандарк совершенно прав. Каждый, кто встречался с вами обоими – ну уж во всяком случае с ним! – должен понимать, с кем имеет дело.

– Каждый, кто встречался со мной? – оскорбленно повторил Брандарк. Керита рассмеялась.

– Если только все те книги, которые мы таскаем за собой, не принадлежат какому-нибудь другому Брандарку Брандарксону! – выпалила она.

Брандарк сделал жест судьи на учебной арене, засчитывающего укол.

– И теперь вы оба будете настаивать… – начал Базел, но его снова перебили, на этот раз Утмар.

– Я могу уступить тебе по исключительно низкой цене одни из моих лучших часов, господин избранник. И может быть, еще одни для твоего многоуважаемого отца? И стенные часы для матушки?

Базел застыл с раскрытым ртом, потом захлопнул его, щелкнув зубами. Как уже сказал Брандарк, он был градани. У градани имелась неискоренимая привычка возвращаться домой из странствий с карманами, набитыми всевозможными диковинками и сувенирами. Правда, платить за эти диковинки было совершенно против их правил, но, учитывая обстоятельства…

Он перевел глаза на чудесно подсвеченные циферблаты часов в золотых и серебряных корпусах и ощутил, как зашевелилась в нем вековая тяга к приобретательству.

– Так ты сказал, что Килтан открыл для нас кредит? – Утмар кивнул. – И в пределах какой суммы?

– Он не уточнял, – усмехнулся Утмар. – Понятия не имею, как он мог об этом забыть. Но он, видите ли, несколько постарел. И потом, мы же родственники. Вам не кажется, что мне следует немного проучить его, чтобы он не повторял своих ошибок в будущем?

– Без сомнения, следует, без сомнения, – забормотал Базел. Он оглянулся на Кериту, на Брандарка и усмехнулся. – Что ж, Утмар, – произнес он, – так сколько, ты говорил, стоят эти твои часы?