Долф Вилкинс поднял глаза на вошедшую в кабинет Эллисон Дю Шан. Дю Шан занимала самый высокий пост среди женщин, служивших в ФБР. Она была ничем не примечательной внешне женщиной приятной наружности, чрезвычайно умной и столь уравновешенной, что это иногда раздражало коллег. Дю Шан возглавляла подразделение по борьбе с терроризмом внутри страны.

Вилкинс улыбнулся, и она улыбнулась в ответ – одними губами. Взглянув в ее темные, тревожные глаза, Вилкинс похолодел и перестал улыбаться.

– Что случилось, Элли?

– Мне кажется, что в стране нехорошо, – осторожно ответила она. – Может быть, даже очень нехорошо.

Вилкинс окаменел. ФБР недавно получило еще один урок и старалось избегать слишком резкого реагирования на события, дабы не походить на Большого Брата и не прибегать к неуклюжему вмешательству в политическую ситуацию в стране, что случалось, когда его руководители впадали в панику. Отчасти поэтому Дю Шан и назначили на ее должность. Но если уж Эллисон тревожится…

– В чем дело? – спросил он снова.

– Я читала доклады внутреннего наблюдения, – ответила Дю Шан. – Прослеживается очень странный и неприятный процесс. Он может привести к большим бедам.

– Где это? Что?

– На юго-востоке. Расизм, – отчетливо произнесла она. – Точнее, широкомасштабные, организованные, намеренно раздуваемые проявления насилия на почве межрасовых отношений.

– Что?! – Вилкинс выпрямился в своем кресле.

За последнее десятилетие раздувание межрасовой вражды стало меньше заботить ФБР. Разумеется, по-прежнему встречались фанатики с любым цветом кожи, любой религии, которые с радостью прибегли бы к насилию – случались периодически и ужасные инциденты, в которых они именно так и поступали. Но терпение общества подходило к концу, а ведь именно это, как известно каждому полицейскому, и есть самый действенный способ обуздать преступные проявления: заставить общество в целом относиться к ним отрицательно. Осторожное, но упорное давление со стороны министерства юстиции и ФБР позволяло полностью держать ситуацию под контролем, хотя отдельные кровавые столкновения случались в различных городах в провинции, а также в центре страны и на северо-востоке. Тем не менее по сравнению с другими причинами организованного насилия расизм отошел на второй план.

Эти мысли пронеслись в голове у Вилкинса, а потом он вспомнил, что наиболее прочные позиции расистские организации сохранили не на юге. Южанам хватило горького опыта шестидесятых и семидесятых. На юге общество крепко выучило урок, который им преподала остальная страна, а затем сама забыла.

– Вы уверены, Элли? – спросил он, и она кивнула.

– Меня это тоже удивляет, Долф, но это факт. Вдобавок все это происходит как-то… неправильно. Я никогда ничего подобного не наблюдала.

– Объяснитесь, – резко потребовал Вилкинс.

– Попытаюсь. Мы все знаем, что существуют определенные закономерности, по которым функционируют группы, проповедующие ненависть к другим. На национальном и региональном уровне они вырастают из глубоко укоренившихся, широко распространенных предрассудков и потребности в козле отпущения. На местном уровне такие группы возникают по тем же причинам либо в результате появления – извините за выражение – «харизматического» лидера, либо из-за каких-то сугубо местных – и, следовательно, специфических – обстоятельств. Либо, наконец, иногда отдельный человек, обладающий властью или богатством, или же небольшая группа таких людей создает организацию с помощью экономических или иных рычагов. В этом случае организация, как правило, оказывается непрочной и быстро распадается, как только эти могущественные люди прекращают свою деятельность. Кроме того, разумеется, некоторые группы становятся проповедниками ненависти по мере того, как утрачивают «чистоту» своих политических целей. Верно?

– Да, – с некоторым нетерпением ответил Вилкинс.

– Отлично. А здесь мы имеем дело с серией изолированных происшествий, случившихся в разных местах на территории девяти штатов. В этих штатах экономические условия, социальная структура и этнический состав разные. За исключением одного-двух, ни в одном из них нет широко распространенной межрасовой вражды, тем более организованной. Впечатление такое, что затронуты лишь отдельные части каждого штата, а за их пределами ничего необычного не происходит. Наконец, между этими разрозненными происшествиями имеется очевидное сходство. Настолько явное, что я бы сказала, мы имеем дело с действиями одной организованной группы… Если бы только эти действия не начинались то с одной, то с другой стороны – как будто кто-то перекидывает мячик! Агрессорами выступают то белые, то черные…

– Гммм… – Вилкинс откинулся на спинку кресла. – А вы уверены, что общая модель на самом деле имеет место, Элли? Вы не пытаетесь объединить не связанные между собой эпизоды?

– Уверена. – Дю Шан раскрыла папку и заглянула в свои заметки. – Отделение гражданских прав передало нам официальную – и довольно спокойную – просьбу губернаторов Юга исследовать межрасовые трения в обеих Каролинах, в Теннеси, Кентукки и Джорджии. За исключением рассылки анонимных писем с угрозами несколько лет тому назад во всех этих штатах так давно ничего подобного не происходило, что сначала мы не обратили на эту просьбу особого внимания. А потом стали поступать сообщения об инцидентах, причем не только из этих штатов.

Вот факт: в регионах, о которых идет речь, пять месяцев тому назад не наблюдалось никакой деятельности расистов. Вот еще факт: примерно три месяца назад местные исполнительные власти стали замечать усиление видимого присутствия расистских организаций, которые принялись усердно вербовать новых членов. В основном речь идет о белых. Еще факт: месяца два тому назад стали отмечаться разрозненные немногочисленные инциденты – скорее злостное хулиганство, чем что-то более серьезное. Да еще вандализм, сжигание креста, угрозы – вы понимаете, о чем я говорю. После этих первых шагов белых групп, небелые группы вышли из тени и стали мстить. Месяц тому назад ситуация стала быстро ухудшаться, как будто кто-то управлял событиями, причем с обеих сторон… Процесс набирает обороты.

Она захлопнула папку.

– Похоже, Долф, – отчетливо и решительно произнесла Дю Шан, – мы столкнулись с преднамеренным раздуванием взаимной ненависти. Я хочу сказать, что преступники организованы – система ячеек, ни более, ни менее. Они вооружены до зубов и все сильнее склоняются к применению насилия, причем процесс развивается одинаково с обеих сторон.

Она замолчала, пристально глядя в глаза Вилкинсу.

– Не исключено, что ситуация уже давно была скверной, а мы этого не замечали, но как-то не верится. Более миролюбивые, реформаторски ориентированные лидеры сигнализировали бы об этом, и вряд ли ФБР и местные исполнительные власти могли прохлопать такое. Вдобавок структура процесса неправильная. Он охватывает близкие площади, а не штаты, он – расовый, но охватывает не одну и даже не несколько расовых групп.

Вилкинс кивнул, стараясь справиться с охватившей его смесью ужаса и ликования.

– Продолжайте, – спокойно сказал он.

– Я отметила на карте все, что нам известно, Долф, – сказала Дю Шан. – Абсолютно все: сходки, финансовую поддержку, столкновения – все данные. И когда я это сделала, то обнаружила, что плотность моих отметок уменьшается, будто волны от упавшего в воду камня. Конечно, есть незначительные отклонения, но я думаю, это чересчур активные подражатели. Я хочу сказать, что без уродов никогда не обходится, и если им стукнет в голову, что «будущее наступило», то они непременно выскакивают из-под земли в своих белых балахонах со свастиками или в чем там они еще ходят… Главное в том, что за пределами правильной окружности мы имеем дело с изолированными случаями. Они не сливаются в общую массу. А вот внутри…

– Вы захватили вашу карту? – спросил Вилкинс, стараясь, чтобы его голос звучал как можно обыденней.

– Вот. – Дю Шан достала ксерокопию и развернула ее на столе, затем небрежно нарисовала на ней окружность, о которой говорила.

Ее центр находился в горах Северной Каролины и Теннеси, сообразил Вилкинс. Окружность проходила чуть южнее Атланты на юге и чуть севернее Портсмута на севере. Дю Шан поставила крестик там, где, как она считала, может быть центр окружности, и у Вилкинса пересохло во рту от волнения. Чуть севернее Ашвилла… Совсем рядом с тем местом, где был похищен плутоний. Как ни странно, он тут же успокоился.

– Вы видите? – сказала Дю Шан. – С какой стати в сельской Западной Вирджинии или южном штате Огайо будут повторяться события, происшедшие в Атланте или Колумбии? А если Колумбия сошла с ума, то почему это сумасшествие не коснулось Рейли? Или Чарльстона? Смотрите: за пределами окружности инцидентов нет!

Он молча кивнул, и она продолжала со спокойной настойчивостью:

– Есть еще один вывод, к которому на местах никто не пришел из-за недостатка данных. Появилась новая организация, Долф. Она настолько хорошо законспирирована, что мы до сих пор не знаем, как она называется. Но она существует, и ее члены пользуются очень странным «тайным» знаком, чтобы узнавать друг друга: это скелет на лошади.

– Что? – изумленно спросил Вилкинс.

– Скелет на лошади, – повторила Дю Шан, пожав плечами. – Я понимаю, что смысла в нем нет никакого. Насколько нам известно, такой знак не имеет никакой связи с существующей символикой расизма. Самое же непонятное заключается в том, что эта организация, несомненно, участвует во всех межрасовых столкновениях, но больше похожа на анархистскую: в нее входят люди с разным цветом кожи. И они, – мрачно добавила она, – легко идут на любое насилие. В Северной Каролине погибли четверо тайных агентов, которые недостаточно осторожно подбирались к члену этой организации.

Она машинально погладила папку.

– Я не знаю, что именно происходит, Долф, но кто-то определенно всем этим заправляет. Просматривается единый процесс, определенная стратегия, которую мне не удается понять. Такая картина не может возникнуть сама по себе. В суде я этого доказать не смогу, но это единственное разумное объяснение. Хотя выглядит оно достаточно безумно!

– Может, и так, Элли, – сказал Вилкинс и замолчал: необходимого альфа-пика у Эллисон Дю Шан не было. Он откашлялся и продолжал: – Следите за развитием событий. Пусть ваш отдел проведет углубленный анализ имеющихся данных и разработает что-то вроде плана реагирования на тот случай, если произойдет самое худшее. Хорошо?

– Этого недостаточно, Долф, – ответила Дю Шан. – Начинаются съезды с целью привлечения новых членов. Большие съезды, которые организуются уже союзами партий. Ку-Клукс-Клан и Нацистская партия собираются объявить о создании Союза Белых Людей Аппалачей на совместном съезде на этой неделе, и это только начало. Ходят слухи о съездах небелых оппозиционных партий, и если случится катастрофа, у нас просто не хватит людских ресурсов, чтобы справиться с ней при помощи самого совершенного плана реагирования. Нам необходимо внедрить наших агентов в эти организации, выяснить, не можем ли мы добраться до тех, кто всю эту кашу заваривает. И мы должны действовать быстро.

– В общем, я согласен с вами, – солгал Вилкинс, – дайте мне немного времени на раздумье. И, если можно, оставьте мне вашу карту.

– Конечно. А вот экземпляр моего доклада. – Дю Шан положила папку на стол и направилась было к двери, но остановилась:

– Только, пожалуйста, Долф, не раздумывайте слишком долго. Ладно?

– Ладно, Элли, – ответил он, не сводя глаз с карты.

– Спасибо.

Дверь закрылась, и Вилкинс, едва язычок щелкнул в замке, поднял трубку телефона. Набрал междугородний номер и стал ждать, нервно барабаня пальцами по столу. Наконец на том конце ответили.

– Коммандер Моррис? – Вилкинс говорил быстро и настойчиво. – Говорит Долф Вилкинс. Не ликуйте раньше времени, но мне кажется, мы обнаружили Гренделя… Да, именно так – обнаружили его. Ну, как минимум в пределах тридцати-сорока квадратных миль. – Он замолчал и внимательно выслушал ответ собеседника. – Ясное дело, могу, – сказал он затем со зверской ухмылкой. – Захвачу с собой Стэна Лорена и буду у вас через два часа – даже если мне придется тащить самолет на себе!

* * *

Самолеты «Оспри» MV-22 с подвижными роторными двигателями опустились с сиявшего сентябрьским солнцем неба, чтобы высадить авангард группы «Т». Самолеты шли на скорости в триста узлов, затем резко сбавили ход и развернули двигатели на девяносто градусов, чтобы приземлиться вертикально. Боковые и кормовые люки открылись, не успели еще колеса коснуться земли; из самолетов выпрыгнули три отделения в полном боевом снаряжении и разбежались, занимая огневые позиции. Кроме личного оружия бойцы несли пулеметы М249 SAW и изрядное количество противотанкового оружия. В дополнение к штурмовым ружьям ближнего радиуса действия «Предейтор» SRAW, пришедшим на смену АТ-4 и еще более старым легким противотанковым базукам LAW, каждой команде было придано специальное противотанковое подразделение, оснащенное тремя ракетометами «Дракон», не дошедшими пока до обычных подразделений морской пехоты.

Адмирал Ричард Эстон смотрел, как группа бойцов майора Абернати развертывается в боевой порядок, утопая по пояс в высокой траве. Как только самолеты поднялись в воздух, чтобы освободить площадку, как над ней с грохотом начали проносится самолеты C-130J. Из их кормовых люков стали выпадать десантные платформы с бронетранспортерами на восьми колесах с автоматическими двадцатипятимиллиметровыми пушками в бронированных башнях. Сразу же после выгрузки бронетранспортеров подлетела следующая группа «Оспри», в которой были экипажи бронетранспортеров, новые мотострелковые подразделения, новое оружие и противотанковые установки.

Эстон взглянул на секундомер, потом на Людмилу. Им удалось выиграть несколько секунд, но в общем они едва-едва укладывались в график. Они не знали, в какой местности им придется действовать, и поэтому непрерывно тренировались, чтобы поддерживать форму. Несколько раз они проводили учения в городах, но затем все, кто участвовал в разработке стратегии, единодушно пришли к выводу, что тролль вряд ли скрывается в густо населенном месте.

Эстон нахмурился и взглянул вверх, заслышав гул вертолетных винтов. Странно, ведь учения они проводили без вертолетов, так какого же черта…

Транспортный вертолет «Блэкхок» показался из-за холма и полетел к ним. Завис на мгновение и оглушительным ревом пошел на посадку. Он был похож на огромную стрекозу, его корпус сверкал на солнце под ослепительным кругом вращающихся лопастей.

Эстон и Людмила с любопытством смотрели на открывающийся люк. Когда знакомая приземистая фигура в мундире коммандера выпрыгнула из вертолета, их любопытство превратилось в тревогу. Они переглянулись и молча зашагали навстречу.

Моррис шел к ним по высокой траве, знаками показывая, чтобы они ждали его на месте, и Эстон с Людмилой остановились. Он подошел, тяжело дыша и обливаясь потом. На его лице застыло угрюмое, напряженное выражение.

– Мордехай! Что вам здесь понадобилось? – спросила Людмила, опередив Эстона.

– Грендель обнаружен, – сказал Моррис негромко, но свирепо. – Мы его нашли, Мила! Мы наконец-то обнаружили мерзавца!

* * *

– Не уверен, Мордехай, – разочарованно произнес Эстон, потирая лысину и глядя на карту, где Моррис и Джейн Гастингс нанесли результаты более точного анализа данных, собранных Эллисон Дю Шан. Область, в которой мог находиться тролль, им удалось сузить до круга диаметром не более десяти миль, но все-таки это были десять миль!

– Ладно, я согласен: он может быть где-то здесь, – Эстон постучал по карте, – но посмотри: тут густой лес, дорог очень мало… Если мы начнем систематические поиски, тролль заметит нас и удерет, прежде чем нам удастся его остановить. Если бы мы знали точно, где он прячется… Но действовать вслепую…

Эстон покачал головой. Моррис молча вытер пот со лба. В командирском вагончике Эстона было душно. Его ликование испарилось после того, как адмирал доказал недостаточность имевшихся в их распоряжении данных. Конечно, даже такая информация была колоссальным шагом вперед – их первым реальным успехом, но Дик прав, неохотно признал Моррис. Они с Вилкинсом слишком обрадовались, чтобы задуматься о предстоящих трудностях, а Эстон был настоящим профессионалом: он знал, что законы Мерфи полностью применимы к любым военным операциям.

Офицер разведки вздохнул, провел ладонью по взмокшим от пота волосам и, нахмурившись, уставился на карту. Теперь он понимал, почему Лорен не так обрадовался, как он сам и директор ФБР. В прошлом он был десантником и имел гораздо более правильное представление о боевых операциях в ненаселенной местности, где нет дорожных знаков и указателей, и яснее представлял себе трудности, с которыми придется столкнуться Эстону.

И все же теперь, хотя бы приблизительно, было известно, где прячется тролль…

– Если широкомасштабные поисковые операции исключаются, может, попробовать разослать небольшие разведывательные группы?

– Возможно, так и придется сделать, – вздохнул Эстон. – Мы даже специально тренировали таких разведчиков, правда, я надеялся, что удастся обойтись без них. Это все-таки чертовски большая площадь, а людей у нас не так много, Мордехай. Кроме того, если мы отправим пеших разведчиков, Грендель, возможно, обнаружит их раньше, чем они его, особенно если он хорошо замаскировался. И тогда у них просто не хватит огневой мощи, чтобы помешать ему скрыться. Они не смогут нести с собой тяжелое вооружение, если должны будут передвигаться незаметно. Поэтому когда дело дойдет до схватки, мы потеряем множество людей, а он, скорее всего, уйдет быстрее, чем мы сможем подтянуть основные силы.

– Хорошо, – ответил Моррис, – а если мы организуем прикрытие с воздуха? Эскадрилья F-16 из Шо или, еще лучше, F-15 из Лэнгли могли бы летать на достаточной высоте и расстрелять его, когда он поднимется. Разве нет?

– Не знаю, – задумчиво проговорил Эстон. – Что скажешь, Мила?

– Попытаться стоит, – медленно ответила она. – Но скорость у него больше, чем у любых истребителей, имеющихся в нашем распоряжении, и разгоняется он быстрее. Если у него будет небольшой выигрыш во времени, он уйдет от ваших ракет. Вдобавок у него хорошая противоракетная защита. При лобовой атаке у него хорошие шансы пробиться сквозь группу из нескольких дюжин ваших лучших истребителей, если вы не разместите на них ядерное оружие. Удары ваших ракет «воздух-воздух» не обладают достаточной мощностью, чтобы поразить его.

– Но ведь они сбили несколько истребителей! – напомнил Моррис.

– Сбили, поскольку были выпущены сотни ракет. – Людмила вытерла вспотевший лоб, и Моррис сдержал улыбку: хоть от этого ее симбиот не спасал!

– Они оказались эффективными из-за тактической ситуации, а не из-за своей мощи, – продолжала Людмила. – Канги и тролли были захвачены врасплох, они не ожидали, что такая примитивная цивилизация может таить в себе угрозу. И все равно ничего бы не вышло, если бы они не неслись с такой скоростью, что их энергетические поля были вынесены вперед и не могли отражать удары. Не говоря уж о том, что трение об атмосферу разрывало их на части, как только нарушалась целостность корпуса. – Она покачала головой. – Нет, нужно что-то, равное по мощности хотя бы «Пэтриоту», чтобы повредить корпус тролля – если только он не включит энергетический щит. И, честно говоря, ваши ракеты «земля-воздух» не достанут его, если мы не выпустим их достаточно, чтобы перегрузить силовую защиту.

– А пары дюжин батарей «Пэтриотов» в нашем распоряжении нет, – сообщил Моррису Эстон. – Это означает, что, если он поднимется в воздух, мы не сможем сбить его. Даже если он не придумал какой-нибудь штуки, чтобы создавать помехи для наших систем слежения. Мы должны напасть на него, пока он не взлетел, ударить с близкого расстояния, поразить боевых роботов и не дать взлететь, потому что силовое поле он может включить только в воздухе.

Моррис разочарованно кивнул, вспомнив, что Людмила уже разъясняла им устройство истребителя тролля. У них, строго говоря, не было энергетических щитов, а некое подобие их создавало поле многомерного генератора. Однако тролль не мог отражать таким образом удары ракет, не поднявшись по крайней мере на сто метров над землей. Пока он ниже, его можно поразить, пробив корпус, но сделать это надо за несколько секунд.

– И вот что еще, на мой взгляд, важно, – продолжал Эстон. – Мы все согласны, что должны нанести троллю один сокрушительный удар. Видя, что его обнаружили, он по меньшей мере удвоит бдительность, а в худшем случае попытается разнести нашу планету. Поэтому мы должны напасть, пока он уязвим. А для этого необходимо точно знать, где он скрывается. Иными словами, мы не можем его искать, не рискуя встревожить, и должны знать, где он прячется, чтобы атаковать наверняка.

– У меня, кажется, возникла удачная мысль, – сказала Людмила, разглядывая карту. – Мы пытались обнаружить тролля визуально, но это не единственный способ. Спрятался он, наверное, очень хорошо. Скорее всего, под землей – троллям это нравится, а никаких поисков в этой области мы не вели. Значит, тролль должен считать, что мы его еще не обнаружили. Поэтому когда он нас увидит, то несколько минут будет пытаться понять, откуда мы взялись и как отыскали его.

– Все это было бы прекрасно, если бы мы точно знали, где он прячется, – возразил Эстон, но лицо его выражало напряженное внимание, как будто он пытался схватить мысль, таившуюся в словах Людмилы.

– Возможно, нам удастся это узнать, – негромко сказала она, повернувшись к Моррису. – Мордехай, есть ли какой-нибудь самолет, совершающий рейсы над этими местами?

– Гмм… – Моррис нахмурился и задумался, но Абернати уже знал, что ответить.

– Конечно есть, – сказал он. – Самолеты лесников все время летают над национальными заповедниками и парками.

Моррис и Эстон с уважением взглянули на него, а он ухмыльнулся:

– Не удивляйтесь, я ведь вырос в Калифорнии. Детство провел в долине Сант-Джоакин, в деревеньке Эксетер, рядом с Национальным парком Секвойя. Лесники следят за состоянием леса, составляют карты, высматривают тех, кто выращивает наркотики, глядят, нет ли где пожара, – это общеизвестно.

– Это правда, – сказал Моррис, – а в этом году на юго-востоке снова засуха. Не сомневаюсь, что они вовсю следят, нет ли где огня.

– Отлично. – Людмила взглянула на Эстона. – Я подозревала о что-то подобное. Поэтому-то я и была так рада, что удалось починить летный костюм.

– При чем тут костюм? – резко спросил Эстон.

– Потому что сенсики-то работают! Я могу его надеть и летать на одном из самолетов лесного хозяйства. Даже если тролль закопался под землю, он непременно сканирует местность вокруг. А ваш технологический уровень не позволяет вам распознать излучение его сканеров.

– Но твой – позволит, – машинально произнес Эстон, и она кивнула. – Нет, Мила. Ты нам нужна, чтобы стрелять из бластера. Если я позволил себя убедить и разрешил тебе прыгать с парашютом, то только потому, что, возможно, тебе придется десантироваться в составе группы. Но если с твоей технологией двадцать пятого века ты начнешь болтаться у тролля над головой и он тебя обнаружит…

– Я буду пользоваться только пассивными системами слежения, – спокойно ответила Людмила. – Все остальные будут работать на минимальном уровне мощности. Чтобы обнаружить их, тролль должен находиться на расстоянии менее ста метров, да и то это удастся ему, если он знает, что нужно высматривать. А он не знает, потому что для него я погибла!

– Смотри, как бы он не оказался прав! – Эстон старался говорить шутливым тоном, но в его голосе Людмила уловила тревогу и улыбнулась одними глазами.

– Ладно, – произнес Эстон после краткого молчания, – с какой точностью ты сможешь определить его местонахождение?

– Ну, если хоть немного повезет, я обнаружу его сканеры с точностью до… двадцати метров. А определив, какую территорию он перекрывает сканерами, мы сможем понять, где прячется сам тролль и поставить воздушный заслон, который не даст ему взлететь. Это удвоит наши шансы на успех.

– Ладно, – со вздохом повторил Эстон после напряженного молчания. – Мне эта затея не нравится, но, похоже, выбора у нас нет. Как ты думаешь, где он зарылся?

– Мне кажется – здесь, – ответила она, постукивая по карте. Эстон вытянул шею и заглянул ей через плечо. Ее палец лежал на надписи «гора Шугарлоуф». – Как раз в центре площади, которую отметил Мордехай… Вот тут наверху такая милая долинка, видишь? И туда идет даже что-то вроде дороги, которая выходит на трассу… – она склонилась над картой, – …номер двадцать два. Лес там густой… в общем, отличное убежище.

– Вероятно, ты права. Но тролль может прятаться и в долинах, между отрогами горы…

– Конечно. Главное – он где-то тут, Дик. На этой горе.

– Хорошо. – произнес Эстон, усилием воли подавив охватывавшее его чувство ужаса. – Так… Мордехай, раздобудь для наших нужд самолет лесного хозяйства. Для большей безопасности мы найдем пилота, который недоступен психическому воздействию мерзавца… Да, надо еще выяснить у Джейн, что можно отследить при помощи спутников. – Он повернулся к Абернати. – Майор, дайте сигнал: через час должна быть проведена полная проверка боеготовности.

– Слушаюсь, сэр! – отчеканил Абернати.

– Мордехай, – Эстон снова повернулся к капитану, – отправляйся обратно в Вашингтон и скажи адмиралу МакЛейну, что нам необходимо прикрытие с воздуха – причем на расстоянии. Выясни, нельзя ли его обеспечить с баз в Лэнгли или Пэкс-Ривер. Они вне досягаемости тролля, но оттуда самолеты смогут быстро добраться сюда. Растолкуй хорошенько, что у пилотов не следуетзаранее предупреждать о вылете. Отыщи какого-нибудь старшего офицера с подходящей электроэнцефалограммой и поручи ему общее руководство. Затем проинструктируй так, чтобы он мог составить оперативный план, но не разрешай сообщать его пилотам вплоть до последней минуты…

Он замолчал, заметив, что Моррис его не слушает.

– Мордехай! – Эстон поднял голову и проследил за взглядом Морриса. Людмила только что сняла китель, и капитан уставился на нее, будто на привидение. – Мордехай!

– Минутку… минуточку, Дик, – пробормотал Моррис. Он не отрывал глаз от Людмилы, и она с удивлением посмотрела на него.

– Мила, – негромко спросил Моррис, – откуда у вас эта футболка?

– Эта? – Она посмотрела вниз и провела рукой по животу. Абернати и Эстон тоже принялись удивленно рассматривать футболку. На ней был нарисован скелет, скачущий на лошади. Они оба не раз видели эту футболку, но она не казалась им чем-то достойным особого внимания.

– Эта, – подтвердил Моррис. – По словам ФБР, возникла организация сумасшедших расистов разного цвета кожи. Пока что членов в ней немного, и они рассеяны по всей затронутой беспорядками области.

– И что из этого? –спросил Эстон.

– Их символ, – негромко ответил Моррис, – скелет, скачущий на лошади.

Наступило молчание. Людмила встала и протянула руку к отчету ФБР. Моррис неожиданно подошел к ней и расправил низ футболки, где виднелись какие-то буквы. Людмила стояла неподвижно.

– Бог ты мой! – прошептал Моррис. – Неудивительно, что мне это в голову не пришло! Это же из вашей Библии…

– О чем, черт побери, ты бормочешь, Мордехай? – сердито спросил Эстон.

– Об этом. – Он оттянул край футболки, чтобы показать всем надпись. – «Четвертый всадник», – прошептал он.

Эстон недоуменно поднял брови, а Абернати неожиданно усмехнулся.

– Всадник на коне бледном, – продолжал Моррис. – Это четвертый всадник Апокалипсиса.

Он поднял глаза и встретился взглядом с Эстоном.

– Это значит Смерть, – спокойно сказал Моррис.

Наступило гнетущее молчание. Затем Эстон откашлялся и произнес:

– Ладно, Эм-энд-Эм. Когда будешь беседовать с адмиралом МакЛейном, скажи ему, что хотя бы на части самолетов прикрытия должны быть размещены ядерные ракеты.

– Ядерные? – Моррис уставился на него, возмущенно хмурясь. – А как же наземные войска? Мы не сможем прибегнуть к…

– Сможем, черт подери! – резко перебил его Эстон. – Мы не можем с ним цацкаться, Мордехай. Если этот сукин сын оторвется от земли, он от нас уйдет. И когда он снова зароется в землю, то будет знать, что мы сможем его вычислить. И тогда он взорвет свою бомбу. Поэтому я приказываю тебе: если он начнет взлетать, прихлопни его! Понял?

Снова наступило тяжелое долгое молчание, и наконец Моррис неохотно сказал:

– Понял.

* * *

– Повелитель, мне кажется это ошибка, – сказал Блейк Таггарт гладкой переборке, за которой скрывался тролль. – Мы ведь знаем, что они готовы. К чему теперь рисковать?

– Нелогично считать, что непроверенный механизм будет функционировать так, как задумано, – холодно ответил тролль. В глубине души он веселился, обучая логике человека, ведь на протяжении многих лет ширмаксу обучали логике его самого!

– Но еще слишком рано, повелитель, – настойчиво возразил человек Блейк Таггарт, и тролль невольно ощутил уважение к его смелости. Или, может, он сообразил, насколько зависит от него тролль? Впрочем, это не важно.

– Нет, не рано.

Механический голос тролля прозвучал резче, чем обычно, и он мысленно улыбнулся, ощутив, как человека охватывает страх. Однажды он уже осмелился спорить дольше, чем ему позволялось, и несколько дней не мог оправиться от постигшего его наказания.

– Блейк Таггарт, – продолжал тролль более ровным тоном, – необходимо, чтобы волна насилия нарастала по мере приближения выборов. Оно должно быть направленным, контролируемым. Я должен быть уверен, что могу начать беспорядки, когда и где пожелаю, и в силах прекратить их, как только захочу. От этого слишком многое зависит, и я не могу полагаться на непроверенное орудие. Кроме того, – кошмарный хохот тролля наполнил тесное помещение, – зерно страха, будучи посеянным, даст богатые всходы. А этот городок, Ашвилл, подходит просто идеально. Он расположен достаточно близко, чтобы я мог наблюдать за происходящим; он достаточно мал, чтобы служить испытательным полигоном, и настолько велик, что мы сможем понять, насколько хорошо наше орудие сработает в условиях крупного города. И мне этот Ашвилл не нравится, Блейк Таггарт. Местные власти сопротивляются моему воздействию, а он расположен слишком близко к моему убежищу. Я решил его разрушить.

– Разрушить? – встревожился Таггарт. – Но ведь для этого нужно…

– Больше людей, чем я здесь завербовал. Да, мне это понятно, Блейк Таггарт. Мои слуги уже спешат сюда – не все, но многие.

– Но в таком случае, почему бы не вызвать бригаду? Мы ведь не знаем, как развернутся события, и лучше иметь под рукой проверенных людей. Людей, которые будут точно выполнять приказы, а не просто следовать вашим ментальным командам.

– Да, – задумчиво сказал тролль. – Да, Блейк Таггарт, это хорошая мысль. Вызови их всех. Заодно мы проверим твой план мобилизации.

– Слушаюсь, повелитель, – ответил Таггарт.