— Что же, по-вашему, они затевают?

— Сэр? — Лейтенант-коммандер Сайдморского Флота Анна Зан, тактик КЕВ “Ла Фруа”, в некотором удивлении подняла взгляд от консоли.

Капитан Акенхайл не любил формальностей, в число которых входило и громогласное объявление о его появлении на мостике, и она не знала, что он уже здесь.

— Я спросил, что, по-вашему, они затевают, — повторил мантикорец и указал на дисплей.

В настоящий момент тот был настроен на астрографический режим и межзвездный масштаб. Более десятка звезд были отмечены красными мигающими значками.

— Даже не знаю, сэр, — помедлив, ответила Зан. Она относилась к весьма немногочисленным сайдморским офицерам, служившим на кораблях КФМ на старших должностях. Объяснялось это вовсе не предубеждением по отношению к сайдморцам. Просто старших сайдморских офицеров вообще было не так уж много. Весь Сайдморский военный флот существовал едва восемь стандартных лет, и это означало, что по мантикорским стандартам Зан невероятно быстро достигла своего звания. Но поскольку она действительно отлично справлялась со своей работой, её назначили тактиком на флагманский корабль 237-й крейсерской эскадры. Умом она прекрасно понимала, что получила назначение только благодаря уверенности манти в её компетентности. С момента заключения союза Сайдмора и Звездного Королевства при малейшей возможности мантикорских офицеров назначали на сайдморские корабли, а сайдморцев — на мантикорские. Это была последовательная и принципиальная кадровая политика, целью которой было повсеместное внедрение доктрины и методов работы КФМ, а также помощь Сайдморскому флоту в быстрейшей наработке практического опыта. Это не означало, что манти могли посадить неумелого офицера на такую важную должность, как тактик тяжелого крейсера. Но хотя Анна все это знала, поверить никак не могла.

Она была не одинока в таком отношении. Возможно, весь Сайдморский военный флот — такой, каким он был, и сколько бы его ни было — никак не мог поверить, что его воспринимают всерьез в столь юном и нежном возрасте. За весь офицерский корпус родной планеты она поручиться не могла, но сама до сих пор частенько чувствовала себя новичком в школьном классе, особенно когда сопоставляла собственный семилетний опыт с послужным списком, например, Акенхайла, который был почти втрое старше и увешан всеми возможными наградами. От этого она всегда чувствовала неуверенность, высказывая свое мнение, даже когда ее об этом просили. А сейчас все осложнялось тем, что была ее вахта, и на самом деле ей полагалось следить за работой всей команды мостика, а не ломать голову над рапортами, беспокоиться о которых вообще не ее дело. “Ла Фруа” находился на парковочной орбите, с опущенным клином и минимальной вахтой, и она передала управление кораблем лейтенанту Тернеру, астрогатору (который был на одиннадцать стандартных лет старше неё и имел на девять лет больше опыта), и, в общем, нельзя сказать, будто она пренебрегала своими обязанностями, но тем не менее...

Плотно сжатые губы Акенхайла дрогнули, как будто их на мгновение смягчила улыбка, и она почувствовала, что краснеет. Она терпеть не могла краснеть. От этого она еще острее чувствовала себя школьницей, притворяющейся офицером флота.

Джейсону Акенхайлу удалось — не без труда — сдержать улыбку, когда щеки лейтенант-коммандера Зан окрасились в нежный розовый цвет, и он выбранил себя за то, что хотел улыбнуться. Ну, не то чтобы хотел... Просто юный сайдморский офицер настолько была преисполнена решимости не ударить в грязь лицом, и настолько убеждена, что Королевский Флот Мантикоры сделал для неё исключение, доверив эту должность... А тот факт, что она была исключительно талантливой девушкой и обладала редким тактическим чутьем, каковое ему довелось наблюдать лишь у немногих, кажется, ускользнул от ее внимания.

Впрочем, её сомнения были не так уж и беспочвенны. На самом деле, невзирая на её выдающиеся способности, Флот и вправду отходил от своих принципов, стараясь поручать сайдморским офицерам ответственные посты на кораблях КФМ, базирующихся у станции “Сайдмор”, а некоторым из них — да нет, если быть честным, всем до единого — по мантикорским стандартам критически недоставало опыта для постов, которые они занимали. Иначе не получалось. В противном случае на всем Сайдморском военном флоте не оказалось бы ни одного офицера в звании выше лейтенанта. Вот и приходилось им присваивать новые звания с неслыханной скоростью. Как и довоенный Грейсонский флот, Сайдморский получил костяк из “взятых напрокат” мантикорцев, но основную массу офицерского корпуса они набирали на планете, и командировать как можно больше самых многообещающих отечественных офицеров на корабли КФМ было одним из способов поделиться с ними намного более обширным опытом мантикорцев.

Все это знали, и он был готов к тому, что сайдморка окажется... недостаточно квалифицированна, когда ему сообщили о новом назначении на “Ла Фруа”. Как выяснилось, его беспокойство было напрасным, и понял он это в течение недели после её прибытия. Оно состоялось более шести стандартных месяцев назад, и его первое благоприятное впечатление за этот период целиком подтвердилось. Тем не менее он признавал, что порой чувствует себя скорее её дядюшкой, чем командиром. Просто она была чертовски молода. В её возрасте офицерам положено быть младшими лейтенантами, а не лейтенант-коммандерами, и иногда ему было трудно удержаться, чтобы не позволить проявиться такому отношению, невзирая на её компетентность. Что, как сурово напомнил он себе, нисколько не помогало ей обрести уверенность в том, что она честно заслужила свой пост. Кроме того, ему действительно хотелось услышать, что она думает. Как бы молода она ни была, он научился уважать её аналитические способности почти так же, как тактические. Акенхайл подошел ближе и встал рядом с её креслом.

— На самом деле никто не знает, что они замышляют, коммандер, — сказал он, склонившись над её плечом, чтобы всмотреться в схему на экране. — Никто в РУФ не имеет ни малейшего представления! Да и я, будем до конца откровенны, тоже не имею. И поэтому меня интересует любая гипотеза, которую вы сумеете предложить. Вы, наверняка, не сможете показать худший результат в чтении их мыслей, чем все мы.

Зан немного расслабилась, увидев едва заметную искорку в карих глазах капитана. Затем снова посмотрела на экран и нахмурилась, теперь уже задумчиво.

— Я полагаю, сэр, — медленно проговорила она, — не исключено, что они действительно проводят обычную операцию против пиратов.

— Но вам так не кажется, — поощрил её Акенхайл, когда она замолчала.

— Нет, сэр. — Она посмотрела на капитана и покачала головой. — И я не думаю, что кто-то еще всерьез верит, что дело только в пиратах, правда?

— Правда, — усмехнувшись, согласился Акенхайл.

С того момента, когда он последний раз обращался к этой схеме, на ней появилось два новых значка. Он это заметил и задумчиво потер подбородок. Вроде бы он должен быть благодарен Андерманскому Императорскому Флоту за то, что тот наконец взялся за искоренение пиратов в регионе, контролируемом КФМ с базы в системе Марш, и ближайших окрестностях. Видит бог, ему не раз хотелось оказаться в двух-трех местах одновременно, чтобы справиться с этой заразой. С тех пор как Хонор Харрингтон уничтожила эскадру “каперов” Андре Варнике в системе Марш, ни один пират в здравом уме не посмел бы сунуться к Сайдмору, но это не избавляло силезцев вне территорий, контролируемых сайдморской станцией, от рядовых нападений, убийств и прочих уже вошедших в обычай злодеяний. Поэтому — вынося за скобки сомнения и подозрения — он вынужден был признать, что испытывает чувство несомненного облегчения, видя, как неуклонно уменьшается число пиратских нападений и на планеты, и на торговые суда. И это была заслуга анди.

Но при всех радужных перспективах сложившаяся ситуация была в то же время тревожной. После того как Адмиралтейство объявило о своем намерении открыть в системе Марш космическую базу, андерманцы вели себя в окрестном пространстве предельно аккуратно. Те немногие андерманские офицеры, с которыми встречался Акенхайл, не старались скрыть возмущение по поводу договора между Звездным Королевством и республикой Сайдмор. Было ясно, что они видят в этом лишь пример мантикорского вторжения в пространство, которое они считают законно принадлежащим к сфере интересов Андерманской империи. Однако формальных протестов империя не заявляла, и официальная позиция анди заключалась в том, что они приветствуют любые действия, ведущие к сокращению беззакония в Силезии.

Дипломаты, конечно, бессовестно лгали, и всем это было известно, но официальная позиция сохранялась неизменной на протяжении почти девяти стандартных лет. И на протяжении этих самых девяти стандартных лет военный флот анди ограничивал свое присутствие в системе Марш и вокруг неё до коротких визитов эсминцев и, время от времени, залетной эскадры легких крейсеров и — уж совсем редко — отдельных тяжелых или линейных крейсеров. Этого было достаточно, чтобы напомнить Звездному Королевству, что Империя тоже имеет свои интересы в этом регионе, но крупные силы, которые можно было счесть провокацией против мантикорского присутствия, никогда не использовались.

Но за последние несколько месяцев ситуация, похоже, изменилась. За это время анди нанесли визит в систему всего три раза, и, за исключением тяжелого крейсера нового типа “Ферфехтер”, Сайдмор посещали только эсминцы, зато в других местах все переменилось. Казалось, везде, куда ни смотрел Акенхайл, нежданные андерманские патрули перехватывали пиратов, каперов и прочее отребье, и при этом использовали вовсе не эсминцы или легкие крейсера.

Он наклонился поближе к планшету Зан и нахмурился, прочитав информационную сводку по двум новым инцидентам.

— Дивизион линейных крейсеров — здесь, у Сэндхилла? — переспросил он, удивленно выгнув бровь и указывая на звезду в секторе Бреслау.

— Да, сэр, — подтвердила Зан и указала на вторую из новых меток, на систему Тайлер около северо-восточной границы сектора Познань. — А здесь, по-видимому, была целая эскадра тяжелых крейсеров.

— Не думал, что у них во всем флоте найдется столько крейсеров, — с иронией сказал Акенхайл, обводя рукой широко разбросанные по всему экрану малиновые значки. Три из них обозначали перехват пиратских кораблей силами, в которых не было ничего тяжелее эсминца; во всех остальных случаях в деле участвовали тяжелые и линейные крейсера.

— Кажется, что они повсюду, куда ни посмотри, сэр, — согласилась Зан и потянула себя за мочку левого уха. Этот жест означал: “я размышляю”. Акенхайл был уверен, что она делает так совершенно безотчетно.

— И какой вывод мы можем сделать? — продолжил он, возвращаясь к исходному вопросу.

— Как минимум это означает, — сказала она более твердым голосом, отнимая руку от уха и забывая о неуверенности, слишком увлеченная задачей, — существенную передислокацию имеющихся у них сил. Думаю, мы иногда забываем, что единственные андерманские корабли, о которых нам известно, это те, которые кого-то перехватили, сэр. На каждый борт, о котором нам докладывают, найдется, наверное, пять-шесть или больше кораблей, о которых мы и не слышали.

— Прекрасное замечание, — пробормотал Акенхайл.

— Что касается разумных причин такой передислокации только в целях борьбы с пиратами, — с отсутствующим выражением в темных глазах продолжала Зан, слегка пожав плечами, — я ничего не могу придумать, капитан. Резкого увеличения потерь у их торговцев не наблюдается — по крайней мере, мы об этом ничего не слышали. Я проверила доклады разведки. Но даже если они вдруг начали так волноваться из-за пиратов и каперов, то зачем же использовать линейные крейсера?

— А почему не использовать, если они у них есть? — спросил Акенхайл, исподволь беря на себя роль адвоката дьявола. — В конце концов, им же надо как-то натаскивать свои экипажи, а крупных войн для этого не подворачивается. Это одна из причин, по которой КФМ перед войной откомандировал сюда ряд лучших экипажей и капитанов — использовать боевые действия против пиратов как тактическую школу.

— Может, вы и правы, сэр, — согласилась Зан. — Но это не согласуется с их прежними схемами проведения операций. Я попросила Тима проделать для меня кое-какие исследования...

Она вопросительно посмотрела на Акенхайла, и тот кивнул. Ее муж был гражданским аналитиком и работал в отделе архивов операций флота в системе Марш. Коммодор Тарван, возглавлявший отдел, был о нем очень высокого мнения. Кстати, отчасти именно поэтому капитан так интересовался мнением лейтенант-коммандера.

— Он сказал, что, насколько можно судить по базе данных РУФ, они никогда не вводили для выполнения рутинных операций против пиратов ничего настолько серьёзного, как дивизион линейных крейсеров, — продолжала Зан. — В архивных сводках говорится, что такие тяжелые силы они использовали только в тех случаях, когда кому-то удавалось сколотить из пиратов или каперов силу, по боеспособности равную эскадре, как это сделал Варнике. — Она покачала головой и пальцем обвела круг на экране. — Ничего подобного не происходило в регионе, где они сейчас действуют, капитан.

— Таким образом, если они действуют не по обычному шаблону, используя более крупные силы, при том, что уровень угрозы в целом не изменился, это возвращает меня к первоначальному вопросу, — сказал Акенхайл. — Так что же, по-вашему, они на самом деле затевают?

Несколько секунд Зан в молчании разглядывала схему. Капитану показалось, что она его даже не видит, он почти физически ощущал, как роятся мысли в её голове. Может, она заново анализировала свежие данные, а может рассуждала, сказать или не сказать ему о своих выводах, — этого он не знал, но заставил себя терпеливо дождаться, пока она повернет голову и взглянет на него.

— Если вам интересно мое искреннее мнение, — тихо сказала она, — я думаю, что они хотят, чтобы мы знали, что они регулярно перебрасывают в Силезию всё более крупные силы. И я думаю, они дают нам понять, что они ведут активные действия — против пиратов... пока что — по всей периферии патрулируемой нами территории.

— И они поступают так потому, что... — глядя сверху вниз на её мрачное лицо, Акенхайл выгнул бровь.

Зан набрала полную грудь воздуха.

— Это только внутреннее ощущение, капитан, и у меня нет ни единого надежного подтверждения, но я думаю, что они решили, что пора заявить о своих претензиях в конфедерации.

Вторая бровь Акенхайла тоже поползла вверх. Не потому, что он хотел возразить, но от удивления, что столь юный офицер, пусть даже обладающая неординарными способностями, сумела выдвинуть такое предположение. Он и сам рассматривал подобную возможность и жалел, что не может её опровергнуть.

— Почему вы так думаете? И почему именно сейчас? — спросил он. Ему интересно было услышать её аргументы.

— Полагаю, одна из причин, по которым эта мысль пришла мне в голову, — это то, что я родом с Сайдмора, — призналась Зан, снова переводя взгляд на экран. — Мы никогда не стояли на пути у анди, но до того, как герцогиня Харрингтон спасла нас от Варнике и его мясников, империя была единственной реальной межзвездной силой в нашем уголке Галактики. Мы, скажем так, привыкли оглядываться через плечо, пытаясь прикинуть, когда же император собирается двинуться в Силезию. — Она снова пожала плечами. — Напрямую нам это ничем не грозило, потому что у нас не было ничего такого, ради чего анди стоило бы нас завоевывать. Но даже в нашем захолустье мы слышали достаточно, чтобы знать: империя всегда, сколько мы помним, хотела откусить от конфедерации кусок пожирнее.

— Не стану спорить, — помолчав, сказал Акенхайл, вспоминая рапорты разведки, которые он изучал и до того, как “Ла Фруа” прибыл к Сайдмору, и после. Никто официально не утверждал, что анди, возможно, обдумывают некий решительный шаг, на который толкают их давние претензии на Силезию, но, на его взгляд, у Зан были основания серьёзно относиться к этой возможности. Как она только что указала, она сама родилась в этом регионе и тонко чувствовала нюансы, которые легко ускользали от любого чужака — даже чужака, служившего на Королевском флоте Мантикоры.

— Что касается того, почему они решили, что пришла пора действовать, капитан, — продолжала Зан, — я могу предложить несколько причин. Но самая главная, пожалуй, — это то, что Альянс надрал хевам задницу. Им больше не надо беспокоиться, что Хевен пройдет через Мантикору и ударит по ним. А если им больше не нужна буферная зона, то они, возможно, не видят больше причины оставаться “нейтральными” по отношению к нам. И...

Она внезапно оборвала себя, и Акенхайл уперся взглядом в ее макушку. Он хотел подбросить ей очередной наводящий вопрос, но осекся, потому что вдруг понял, что именно она собиралась сказать.

“И теперь, когда мы сокращаем флот — как законченные идиоты — и у нас премьер-министр, для которого принципов не существует вообще, и министр иностранных дел, у которой хребет гнется, как резиновый...” Да они, пожалуй, поверить не могут, что мы предоставляем им такую возможность, горько сказал он себе. Это справедливое замечание, но не совсем то, что сайдморка может сказать своему мантикорскому капитану.

— Я понимаю, куда вы клоните, — вслух сказал он через несколько секунд. — Хотел бы найти повод не согласиться с вами. Но, к сожалению, не могу.

Зан обеспокоено посмотрела на него снизу вверх. Он пожал плечами.

— РУФ еще не сумело собрать эту мозаику так же хорошо, как это сделали вы, Анна. Пока нет. Но я думаю, что вскоре они это сделают.

— И что нам делать до тех пор, сэр? — тихо спросила лейтенант-коммандер.

— Не знаю, — признался Акенхайл. Он хотел сказать что-то еще, но покачал головой, криво улыбнулся и ушел.

Зан смотрела ему вслед. Если капитан угадал непроизнесенные ею слова, то и она поняла, что именно недосказал он. Любой сайдморец на её месте понял бы, хотя ни один из них не допустил бы такой бестактности — ткнуть пальцем в самое больное место мантикорских союзников. Все они прекрасно знали, как ответило бы правительство Кромарти на любые попытки андерманцев начать экспансию в Силезии.

И никто не имел ни малейшего представления, как отреагирует правительство Высокого Хребта... но ничего хорошего никто не ожидал.