Раньше Ваня знал: вот сейчас, когда горячая полоска солнца с пола перейдёт на белый подоконник, можно посмотреть в окно и обязательно увидишь — по двору к подъезду большими шагами идёт папа. Потом хлопнет внизу дверь. Потом тяжело загудит лифт. Потом громко повернётся ключ в замке…

А сейчас Ваня даже не подходит к окну вечером. Всё равно папа не придёт. Он далеко.

От папы приходят письма. Это хорошо, но всё-таки лучше было, когда папа сам приходил с работы вечером. Он входил в комнату большой, с громким голосом, руки у него были твёрдые и быстрые. Все вещи в комнате оживали, двигались и поскрипывали. Ваня любил, когда папа поднимал его к потолку. Можно было посмотреть, что лежит на шкафу. Можно потрогать люстру.

А что теперь — только письма…

Ваня берёт конверты, сложенные на столе, вынимает большие, крупно исписанные листы и идёт к шкафу.

Медведь в шкафу ровно дышит, спит.

— Слышишь? — говорит Ваня. — Скоро я тоже буду ходить на речку! Папа скоро приедет за нами и увезёт нас в совхоз до осени. Мы будем жить у хороших людей, они приехали из Сибири. У них бабушку зовут баба Шура. Она умеет печь шанежки. Это такие пироги, как ватрушки, только не с творогом, а с картошкой. Папа привезёт шанежки, когда приедет. А у бабы Шуры есть внучка Альбинка. Она меня научит плавать.

— А я давно умею плавать, — сказал медведь. — Когда ещё был маленький, меня мама учила. Ка-ак бросит в воду — бам! Только брызги летят! Я к берегу подплыву, она опять толкает в воду. И ещё я умею лазить на деревья. Там пчёлы живут. Залезешь в дупло за мёдом… Пчёлы жужжат, злятся: «Слез-ззай! Слез-ззай! Слез-ззай!»

— Я могу влезть на дерево, если там ветки, — сказал Ваня. — У некоторых деревьев веток внизу нет, не за что уцепиться.

— Я на любое дерево взберусь! — похвастался медведь. — Мне даже снится, как я залезаю на самые большие деревья. И как самые большие речки переплываю. И такую малину в лесу нахожу! И ты приходишь ко мне в гости. И мы кувыркаемся с тобой и боремся…