I

Уж не сомневайтесь — традиционный иудаизм увязал секс и смерть невиданным дотоле способом за две тысячи лет до развития психоанализа. В Талмуде описание малех ѓа-мовес (Ангела Смерти) появляется вдруг среди наставлений о том, как избежать эрекции на людях. В частности, мужчина не должен смотреть на женщин или на их яркие одежды:

И не смотри на совокупление ослов, свиней и даже птиц, даже если ты исполнен очами, как Ангел Смерти, о котором сказано, что он весь — глаза. Когда подходит срок больного, он [Ангел Смерти] становится над ним с мечом в руке, и горькая капля свисает с меча. При виде Ангела больной, трепеща от страха, открывает рот [чтобы закричать в ужасе], капля падает ему в рот — от нее он умирает, от нее завоняет труп и от нее зеленеет его лицо (Авойдо Зоро 20б).

Вошедшее в поговорку описание глаз малех ѓа-мовес — от его взора не скроется ни одно живое существо — свидетельствует о том, что образ ангела, исполненного очей, был известен в народе задолго до того, как были написаны эти строки Талмуда, и задолго до того, как возникла поговорка ойсштелн а пор ойгн ви дер малех ѓа-мовес («выпучить глаза как Ангел Смерти»), уже упоминавшаяся в главе 11. Но глаза ангела — не единственный его атрибут, вошедший в фольклор. Из этого талмудического отрывка пришло и другое, гораздо более известное выражение, которое никто бы и не заподозрил в связях со смертью. Битерер тропн, «горькая капля», — отличный пример того, как идиш, этот мастер страдать по любому поводу, умеет вышучивать собственные страдания.

Капля желчи на кончике ангельского меча на иврите зовется типо шель моро (типо — «капля», шель — предлог, обозначающий принадлежность, моро — «желчь»). Существительное моро часто по ошибке принимали за прилагательное, так что в итоге предлог шель выпал и получилось типо моро, что с точки зрения иврита вполне грамотно, но означает уже не «капля желчи», а «горькая капля». В переводе на идиш получилось битерер тропн — так в народе называют выпивку. Это разговорное и довольно-таки ласковое выражение, что-то вроде «стаканчика» в «пропустить стаканчик». Эр ѓот либ дем битерн тропн («он любит глотнуть горькой капельки») — вежливый способ сказать «он пьянчуга», то есть любитель присосаться к мечу Ангела Смерти. Капля и впрямь горька на вкус, но идиома обусловлена прежде всего внешним видом типичного алкоголика: голова запрокинута, рот открыт, лицо переливается всеми красками — ни дать ни взять мертвец под мечом малех ѓа-мовес.

В основных европейских языках название водки произошло от латинского aqua vitae («вода жизни»), однако идиш — ценитель крепких напитков, но ненавистник пьяниц — предпочитает словосочетание битерер тропн другому, тоже насмешливому, но куда менее популярному маим хаим («вода жизни»). Не забывайте: наш фольклор родился там, где царят хукос ѓа-гоим, «законы гоев», а день начинается ночью, — если они зовут это жизнью, мы назовем это смертью, но пить будем все равно.

Тем не менее, помимо капли спиртного и пристального взгляда, образ малех ѓа-мовес редко обыгрывается в поговорках — слишком уж он страшен, слишком серьезен. Если он и упоминается, то в проклятиях, где любовь напрямую связана со смертью: «дер малех ѓа-мовес зол зих ин дир фарлибн!» («чтоб в тебя Ангел Смерти влюбился!») То есть ангел не просто будет любоваться издалека, не в силах оторвать от вас тысяч глаз; он не ограничится конфетами и букетами. Нет, он доберется до вас через все преграды, заграбастает в свои пылкие объятия и унесет во дворец, где вы останетесь вместе навсегда (причем в данном случае «навсегда» следует понимать буквально). И он никогда больше не посмотрит ни на кого другого — а значит, ваша смерть принесет нам всем вечную жизнь: с паршивой овцы хоть шерсти клок.

Есть еще более утонченное проклятие: «золст мир хаcене ѓобн митн малех ѓа-мовесес тохтер» («чтоб ты женился на дочке Ангела Смерти»): во-первых, каков отец, такова и дочка; во-вторых, она же наверняка захочет, чтобы ее престарелый папаша переехал к вам жить.

 

II

В Талмуде сказано:

Есть в мире девятьсот три вида смерти. Самая мучительная — от удушья, самая незаметная — от поцелуя. Первая так же тяжела, как тяжело вытащить клубок шерстяных ниток из колючек, последняя легка — как легко вынуть волосок, упавший в молоко (Брохойс 8а).

Этот поцелуй смерти известен как мисе бинишике, и он поясняется в другом месте Талмуда:

Над шестерыми Ангел Смерти не имел власти: Авраам, Исаак и Яков; Моисей, Аарон и Мириам… о Моисее, Аароне и Мириам сказано (Чис. 33:38), что они умерли благодаря Божественному поцелую (Баво Басро 17а).

Библейский стих, к которому отсылает трактат Баво Басро, гласит: «И взошел Аарон священник на гору Ор по повелению Господню и умер там». Оборот «по повелению Господню» в оригинале звучит как аль пи ѓа-шем, дословно — «из уст Бога». Согласно Раши, это означает, что он умер от поцелуя — то есть принял смерть из уст Бога в буквальном смысле.

Вышеупомянутый «волосок из молока» вдохновил многих создателей кошерных молочных ресторанов; оттуда же родом известная идиома гринг ви а ѓор фун милх — «легко, как [достать] волос из молока». Этот образ и позже встречается в религиозной литературе — в мидраше, который, очевидно, впоследствии повлиял на фольклор:

Покидая этот мир, человек трепещет от ужаса перед Ангелом Смерти, который исполнен очей и держит в руке обнаженный меч; Ангел не только грозит умирающему, но и допрашивает его: «Ты не посвятил свою жизнь Торе и добрым делам? Ты не молился Создателю утром и вечером? Ты скупился на советы своим ближним?» Если все это не так, Ангел стряхивает каплю в рот умирающего, и душа отлетает с легкостью, как волосок, извлекаемый из молока. Если же все это правда, душа оставляет тело с трудом, словно колючки, выдираемые из шерсти (Масехес Хибут ѓа-Кейвер 4).

В обиходе гринг ви а ѓор фун милх означает «проще пареной репы», «раз плюнуть». Обратите внимание: в других языках символом легкости зачастую является нечто примитивное, не требующее никаких умений и талантов, в данном случае — пареная репа, плевок и т. д., в то время как в идише — смерть праведника.

Противоположность мисе бинишике — мисе мешуне, «странная смерть», то есть неожиданная, неестественная и, как правило, насильственная смерть. В идише не говорят «он умер мисе мешуне» или «его постигла мисе мешуне»; нет, ее принимают (глагол айннемен) вовнутрь, как рыбий жир. Айннемен может означать как «завоевывать», «подчинять», так и «принимать» (лекарства). Проклятие «зол эр айннемен а мисе мешуне», «чтоб он принял странную смерть», звучит так, как будто этого типа от его грешного существования может излечить лишь микстура из законов добродетели; он должен не просто умереть, а прописать себе внезапную кончину.

Есть еще мисе мешуне колир, «мисе-мешунный цвет» — дикий, серо-буро-малиновый оттенок, от одного взгляда на который можно айннемен а мисе мешуне; существует и другая трактовка — именно такой цвет приобретают люди в последних содроганиях мисе мешуне. Большинство авторитетов придерживаются первой версии, но мои родители припомнили сразу обе, когда в 1967 году увидели в моей комнате плакат Питера Макса.

 

III

Основной глагол, означающий «умирать», — штарбн. Это довольно-таки холодное и невыразительное слово; чтобы придать ему эмоциональную окраску, нужно дополнить его какими-то подробностями. Если вы приличный человек, то наверняка хотите как минимум штарбн ви а йид — «умереть как еврей», то есть с достоинством и в подобающем возрасте, а не штарбн ин фремде тахрихим — «умереть в чужом саване», то есть по уши в долгах, будучи не в состоянии позволить себе даже нормальные похороны. Штарбн ин фремде тахрихим — одно из самых злобных пожеланий в этом языке, полном злобных пожеланий. Штарбн ви а йид, напротив, описывает смерть, которая к лицу любому, — человек принимает неизбежное спокойно и решительно и с молитвой «Шма» на устах, если он бодрствует. С ним ничего плохого не случилось, просто время его подошло, он ѓот ибергегесн мит афикойменс («переел афикойменс») и умер от старости, вот и все. Афикоймен — кусок мацы, завершающий пасхальную трапезу; это как если бы христианский патологоанатом написал в заключении: «Причина смерти — переизбыток Рождеств».

Штарбн нох — «до смерти хотеть [чего-то]». Например, их штарб нох а глоз васер — «умираю, пить хочу». Однако те, кто сколько-нибудь склонен к изящным оборотам, избегают простого и незатейливого штарбн. О том же самом желанном глоз васер, стакане воды, они скорее скажут не штарбн, а ойсгейн нох (те же самые утонченные личности не «какают», а «облегчаются»). Ойсгейн — «скончаться», применительно к свече — «погаснуть». Именно этот глагол обычно используют, описывая умирание. У ойсгейн есть и специфически еврейское значение: «сделать шесть шажков (три назад, затем три вперед) по окончании шминесре». Шминесре — так в разговорной речи произносится название шмоне эсре, то есть «восемнадцать [благословений]»; это молитва, которую читают стоя, соединив ноги вместе. Многозначность глагола ойсгейн породила пословицу «дос лебн из ви а шминесре: ме штейт ун ме штейт биз ме гейт ойс» («жизнь — как шминесре: стоишь, стоишь, пока не уйдешь», то есть умрешь).

Штарбн и ойсгейн могут использоваться как в прошлом, так и в настоящем времени, а вот полугебраизм нифтер верн («уйти из жизни», «почить»; дословно «стать мертвым») — только в прошедшем. Сейчас этот термин считается самым корректным, но он применим не всегда: нифтер, по сути, намекает на недюжинные добродетели покойного; о Чаушеску или Иди Амине нельзя сказать «эр из нифтер геворн», «он почил». Слово птире («кончина», «уход»), однокоренное к нифтер, тоже используется в очень уважительном контексте.

Кроме того, есть выражение фелн зих. Глагол фелн — «недоставать», «не хватать», а с возвратной частицей зих он означает «уйти в мир иной». Фелн зих и по сей день используется как вежливый, даже почтительный заменитель штарбн, хотя само по себе фелн часто встречается во всевозможных квечах и угрозах. «Дос фелт мир!» или «Дос фелт мир нох ойс!» — «этого еще не хватало!» «Вос фелт дир?» (дословно «Чего тебе не хватает?») — «что с тобой, что тебя беспокоит?» Есть чрезвычайно полезный оборот се вет дир мер ништ фелн, который обычно следует за зловещим «ну-ну, продолжай в том же духе» и дословно означает «этого тебе больше не захочется», то есть «мало не покажется», «сейчас ты у меня получишь».

Нифтер верн и фелн зих — известные эвфемизмы, к которым прибегают в первую очередь. Их используют, когда речь идет о родственниках, близких друзьях или просто очень уважаемых людях. О родителях никогда не скажут, что они гешторбн, «умерли»; неуместно и слово тойт (главное идишское название смерти): все это недостаточно благородные слова. Штарбн может любой дурак; если подобное слово используется применительно к почтенным людям, то это обычно в связи с авариями, эпидемиями или массовыми мисе мешунес. Можно сказать «мой прадедушка из нифтер геворн почти сто лет назад», но «он был в числе тех, кто гешторбн на борту „Титаника“».

Кроме того, штарбн входит в очень показательное для еврейской культуры выражение штарбн аль кидеш ѓа-шем («погибнуть ради освящения Имени», то есть «принять мученическую смерть»). Изначально оно относилось к тем, кто предпочел умереть, но не предать еврейскую веру, а потом распространилось на всех, убитых за свою принадлежность к еврейскому народу.

Нисталек верн стоит еще ступенькой выше, чем нифтер верн. Так говорят, если умер великий праведник, святой человек (мученичество тут ни при чем) — например, хасидский ребе. В отличие от нифтер верн, нисталек верн может приобретать иронический или даже откровенно комический оттенок, когда — пусть даже и искренно — употребляется по отношению к неподходящему человеку. Если ваш покойный родитель был ничем не выдающимся лавочником или тихим репортером из крупной столичной газеты, а вы говорите, что он из нисталек геворн, «почил», — непременно нарветесь на язвительные комментарии.

Нисталек — от ивритского корня, означающего «вынимать», «выплачивать», «отсылать», «увольнять». От того же корня произошло слово силекн, знакомое нам по силекн дем надн («выплатить приданое»); силекн а хойв — «вернуть долг». На рубеже XX и XXI веков, когда на рынке компьютерных технологий произошел серьезный спад, ходило множество неудачных каламбуров про силекн и Силиконовую долину. Существительное силек переводится как «платеж», а также «взбучка» (сравните с выражением «свести счеты»). Отдавая долг, вы тем самым разделываетесь с ним, уничтожаете его. Слово нисталек — возвратная форма глагола, его основное значение — «отдалиться (физически)», «уволиться», «уйти». Нисталек верн часто ассоциируют с крайне высокопарным оборотом ойсѓойхн ди нешоме («испустить дух», дословно — «выдохнуть душу»).

Нешоме упоминается и в поговорке фохен мит дер нешоме, «махать душой», то есть быть на последнем издыхании; машущий душой человек в любую минуту может фаргейн ин дер эйбикайт, «отойти в вечность», — еще один пышный эвфемизм, который даже звучит как-то не по-еврейски.

А вот пейгерн — самое что ни на есть еврейское словечко. Это штарбн в мире животных; есть известная пословица «а ѓунт штарбт ништ, эр пейгерт» («собака не умирает, а околевает») — факт, который учителя идиша пытаются вбить в головы учеников. Сказав «майн ѓунт ѓот гешторбн» вместо «майн ѓунт ѓот гепейгерт», вы положите начало еврейской версии монтипайтоновского скетча о мертвом попугае. Кроме того, слово пейгерн используют, говоря о смерти какого-нибудь проходимца — то есть каждого, с кем вы не согласны. Когда-то канадский коммунист сказал мне: «Троцкий из ништ гешторбн, эр ѓот гепейгерт» («Троцкий не умер, а подох»), а некоторые люди и сейчас говорят так о большинстве гоев и обо всех немцах без исключения. В сущности, пейгерн применимо ко всем тем, кого вы терпеть не можете. Пейгерн ви а ѓунт, «сдохнуть как собака» (что может быть как описанием, так и искренним пожеланием) иногда означает «умереть жалкой смертью, недостойной себя», а иногда — «умереть так, как ты — сукин сын — того заслуживаешь».

Иногда этот глагол обозначает и другую ситуацию: человек жив, но ему тяжко. «Тут такая жара, что можно просто пейгерн». «Я думал, аз их вел пейгерн („что сдохну“) от вони». «Их пейгер нох а тринк васер» («помираю, пить хочу») звучит несколько мощнее, чем «их штарб нох а тринк васер». Как ни странно, хоть я и живу в Канаде всю жизнь, но никогда не слышал насчет «пейгерн от холода».

Есть и существительное пейгер — «труп», останки животного или человека, который заслужил глагола пейгерн. Слово пейгер несет в себе нечто отталкивающее, некий душок, гниль — равно как и другое слово — невейле (тоже «труп» или «туша», особенно туша животного, убитого некошерным способом). Если речь идет о человеке, то невейле звучит еще обиднее, чем пейгер, тем более что невейле может служить характеристикой живого человека — субъекта, гнусного и внутри, и снаружи. Пример — жена молодого героя хичкоковских «Незнакомцев в поезде»: уродливая, подлая, распутная и алчная. Правда, невейле — не обязательно урод: женщин так называют чаще, чем мужчин, и это вполне может быть привлекательная, но злобная особа, вроде героини Барбары Стэнуик в «Двойной страховке» или Миледи из «Трех мушкетеров».

Родич слова пейгер — полезное существительное пгире («смерть» либо «туша»), иногда так обзывают медлительное или ленивое животное, обычно — лошадь. В этом значении пгире часто встречается у Менделе Мойхер-Сфорима и Шолом-Алейхема, а еще я слышал его от еврейских игроков на скачках: видимо, они только на таких лошадей и ставили.

Еще одно столь же неприятное слово — крапирн, или крепирн («умереть дурной смертью», «окочуриться»). Когда так говорят о ком-то другом, слово приобретает злорадный оттенок, нескрываемое презрение к тому, кто окочурился. Обычно крапирн относится именно к людям. Его прототип, немецкое krepieren, и сейчас в ходу; мой толковый словарь немецкого языка определяет это слово как platzen («лопнуть», «разорваться»). Идишское плацн, которое тоже означает «лопнуть», популярно в «еврейском английском», а также в английском сленге шоу-бизнеса. Плацн может терпение или сам человек — от удивления, смеха, зависти или досады: «Я чуть не плацнула, когда увидела, в чем она вышла на вручение „Оскара“».

 

IV

Правильное обращение с умершими — великая мицва: тому, кто исполнит ее, воздастся и в этом мире, и в том. Надо тон дем мес зайн рехт, «отдать покойнику должное». Это многоступенчатый процесс, который начинается с подготовки тела к похоронам, чем занимается хевре кадише — похоронное общество, дословно «святое общество». Затем следуют похороны, погребение и все необходимые обряды оплакивания. Хевре кадишес существуют и поныне — но тогда, в местечках, они были чем-то вроде добровольной пожарной дружины, выполняя столь же необходимую функцию. Участники хевре кадише — как правило, известные и более-менее зажиточные евреи — славились (по крайней мере в фольклоре) своими попойками и задиристым нравом. Никто не мог совершить похоронный обряд лучше них, и они сами об этом знали.

Задача хевре кадише — подготовить мес («покойника») к левайе («похоронам»), В буквальном смысле левайе означает «эскорт», «сопровождение». Проводить гроб в бесойлем (разговорное произношение слов бейс ойлем, дословно — «вечный дом»), то есть на кладбище, — одна из высших мицв. Название бесойлем пришло из Книги Екклезиаста: «ибо уходит человек в вечный дом свой, а плакальщики кружат на площади» (Еккл. 12:5) Но если вы называете кладбище вечным домом, злые духи могут подумать, что вы сами хотели бы там остаться навек; поэтому бесойлем часто заменяют на бейс хаим («дом жизни»), дос гуте орт («хорошее место»), дос ѓейлике орт («святое место») или просто дос фелд («поле») — из таких названий духи вряд ли поймут, о чем речь.

На кладбище покойника опускают в кейвер, «могилу». Погребение — квуре; на воровском жаргоне это слово означало «схрон»; мне рассказывали, что во время нацистской оккупации евреи называли так свои тайные укрытия. Это переносное значение слова — идишская ирония в чистом виде: спрячемся в метафорической могиле, чтобы не попасть в настоящую.

Есть распространенная поговорка дрейен зих ин кейвер («в гробу переворачиваться»): например, еврейский студент подает заявку на стипендию, учрежденную известным антисемитом, — только ради одного: зол эр зих дрейен ин кейвер, чтобы тот в гробу перевернулся, если наш студент таки получит стипендию. Посредством этой поговорки можно также выразить беспокойство или неодобрение от лица уже умершего человека (будь он жив, сам бы непременно выразил): «Как, он отправил детей в школу на Йом Кипур? Гевалт, зайн тате дер ров дрейт зих ин кейвер („вот беда, его отец — раввин — наверно, в гробу переворачивается“)».

Как и многие другие, наш раввин-перевертыш лежит в кейвер исроэл — «могиле народа израильского», т. е. еврейском захоронении, в месте, специально отведенном под еврейское кладбище. Выражение бренген цу кейвер исроэл («принести к могиле народа израильского») может быть просто эвфемизмом слова «похоронить», равно как и бренген цу зайн эйбикер ру («принести в вечный покой»), а может обозначать и скорбное перезахоронение останков, которые до того были погребены неподобающим — во всяком случае, нееврейским — образом.

Самый знаменитый случай, когда умершего вернули в кейвер исроэл, — история с рабби Меиром из Ротенбурга: его тело выкупили у императора Альбрехта в 1307 году, спустя четырнадцать лет после того, как Меир умер в тюрьме. При жизни он не позволил выкупить себя, боясь, что такая легкая нажива повлечет за собой еще бо́льшие вымогательства со стороны императора. Четырнадцать лет евреи собирали деньги на выкуп останков, причем против воли самого покойного, — настолько важна мицва о погребении умерших в «могиле народа израильского»: есть даже известное, отнюдь не шуточное, проклятие «эр зол цу кейвер исроэл ништ кумен» («чтоб он не попал в кейвер исроэл»). Пояснить его можно через другое проклятие: ме зол ништ висн ву зайн гебейн из аѓингекумен («чтоб никто не знал, куда занесло его кости»), чтоб он сгинул без следа, приняв мисе мешуне.

Противоположность кейвер исроэл — погребение среди гоев или вообще смерть без погребения, но есть и другая крайность — квурес хамер, «ослиное погребение», то есть позорное, недостойное. Выражение взято из Книги пророка Иеремии: «Погребен он будет погребением осла: поволокут его и бросят далеко за ворота Иерусалима» (Иер. 22:19) — примерно так все и происходит. «Грешников Израиля» — доносчиков, коллаборационистов и им подобных — хоронят на отдельном участке. Обычно это та часть кладбища, которая называется ѓинтерн плойт (здесь: «вплотную к ограде»), — на краю кладбища, по меньшей мере в двух метрах от остальных могил. Там же хоронят самоубийц. Если в кейвер исроэл покойников приносят, то с квурес хамер уместен глагол багробн — закопать (как издохшего осла).

«Похоронить» на идише — мекабер зайн; есть и германизм баэрдикн. Все это «учтивые» вариации на тему багробн. Багробн обычно используется безотносительно к библейским «ослиным похоронам»: это слово не литературное, а столь же приземленное, как и действие, которое оно описывает; в переносном смысле слово означает «довести до краха [человека или предприятие]». Если бы Хрущев, стуча ботинком по столу в ООН и угрожая «закопать» Запад, изъяснялся на идише, он бы сказал именно «багробн». Кроме того, есть очень высокопарное баѓалтн (дословно — «спрятать»), это эвфемизм второй степени, произошедший от другого эвфемизма — ивритского нитман, которое в сокращенном виде пишется на всех еврейских мацейвес («надгробиях») старого образца. В верхней части надгробия стоят буквы пей и нун — сокращение от по нитман («здесь сокрыт»), после чего следует имя покойного; нетрудно понять, как люди, претендующие на изысканность, с «хоронить» перешли на «скрывать».

Придя на еврейское кладбище, люди стараются оставлять камешек на мацейве того, к кому пришли. Этот обычай принято объяснять так: мол, тогда умершие увидят, что к ним приходили, а другие посетители кладбища поймут, как сильно был любим покойный.

На самом деле мы имеем дело с медицинской процедурой. Еще с талмудических времен считается, что читать надписи на могильных камнях вредно для памяти. Единственное известное средство спастись — другой камень. Кладя камешек на опасное для мозга надгробие, вы применяете некий гомеопатический метод, который сводит на нет пагубное воздействие надписи. Итак, один камень может служить «противоядием» от другого, но только если они соприкасаются.

 

V

Каждый из ближайших родственников умершего — овел, «скорбящий»; в течение тридцати дней (если умер кто-то из родителей, то в течение года) после похорон он соблюдает авейлес — траур, исключающий почти все радостные занятия. Первые семь дней траура, во время которых нельзя выходить из дома, называются шиве, от ивритского шив’а («семь»). Шиве не «соблюдают», а «сидят»; зицн шиве можно и в переносном смысле, оплакивая какое-нибудь безнадежно испорченное дело: «ме кен зицн шиве нохн гешефт» — «теперь по бизнесу можно сидеть шиву», т. е. бизнес накрылся медным тазом. Шиве переходит в шлойшим («тридцать») — месяц чуть менее глубокого траура.

Прямо перед похоронами все, кому предстоит сидеть шиву, совершают обряд под названием райсн крие (дословно «совершать разрыв») — в знак скорби они рвут на себе одежду. В переносном смысле райсн крие означает «выбиваться из сил, чтобы заработать на жизнь»: эр райст крие нох а штикл бройт — «он надрывается ради куска хлеба».

Этот ритуал можно описать как койрея зайн («раздирать»); есть хвастливое выражение койрея ке-даг зайн («разодрать как рыбу»): именно это проделает наш боец в битве за звание чемпиона — в воскресенье вечером, не пропустите. Как мы видим, в идише из противника делают не котлету, а скорее гефилте фиш, фаршированную рыбу.

В конце похорон оставшиеся в живых должны кадиш зогн — «произнести кадиш», так называемую поминальную молитву, которая, однако, со смертью вовсе не связана. В кадише ничего не говорится об умирании, рае, воскрешении — собственно, ни о чем другом, как о Боге — а о Нем там сказано только то, что Его имя достойно всевозможных похвал и почестей. Читая кадиш на похоронах, евреи как бы говорят, что Бог — над нами, а значит, с этим миром все в порядке, ибо все, что происходит, происходит по Его воле. Как и в случае с зицн шиве, можно зогн кадиш в переносном смысле, оплакивая отношения, деловые проекты, надежды и мечты — в общем, все, что зачахло на корню. Для кого-то — просто летная погода, а ведь это кадиш по любви.

Идея читать поминальную молитву очень полюбилась евреям: каждый мечтал о том, чтобы после его смерти сын произнес по нему кадиш. Не то чтобы евреи прямо-таки хотели умереть — нет, просто они понимали, что смерть неизбежна. Если по тебе кто-то прочтет молитву, значит, ты не исчезнешь бесследно, и эта мысль действительно «превыше всех благословений и песнопений, восхвалений и утешительных слов, произносимых в мире», как сказано в самом кадише. Если у умершего (или умершей) нет сыновей, только дочери — тогда молитву читает зять. Для бездетных людей это была еще одна причина печалиться; правда, оплакать усопшего могут также братья и сестры, но вероятность, что они переживут нас, не так велика, как в случае с детьми; кроме того, братья-сестры имеют право прекратить траур по истечении месяца.

Лучший выход для бездетных — гедунгенер кадиш, «наемный кадиш»: человеку платят за то, чтобы он читал поминальную молитву. Само словосочетание несет в себе тоску, заброшенность, одиночество, ощущение зря прожитой жизни — что трудно уловить постороннему человеку. Хуже может быть только такой гедунгенер кадиш, когда у покойного есть потомок, то есть сын или зять (незамужние дочери не считаются), но он слишком ленив, эгоистичен, черств или слишком отдалился от семьи, чтобы утруждать себя ежедневными походами в синагогу в течение почти что года. Или, того пуще, он порвал с религией, а может быть, даже сменил вероисповедание; тогда за гедунгенер кадиш платит кал («община»). В подобных случаях в выражение гедунгенер кадиш вкладывается еще и немалая доля презрения к недостойным детям. Заслужил сам покойный добрую память или нет — здесь раз на раз не приходится, но непочтительным детям нет оправдания в любом случае: родители есть родители и ваши личные чувства роли не играют. В разговорной речи гедунгенер кадиш может означать «человек, временно заменяющий кого-то» или «независимый специалист [в фирме]»; так говорят и о себе, и о других: «Миссис, их бин нор а гедунгенер кадиш. Зайт азой гут ун ред мит дер фарвалтунг» («Миссис, я здесь только наемный работник. Пожалуйста, обратитесь в администрацию»).

В идише бытует такое обращение к сыновьям, как майн кадиш, кадиш майнер, кадишл («мой кадиш», «кадиш ты мой», «маленький кадиш»). Зачастую маленьких мальчиков так представляют взрослым: «Мендл, кум же аѓер ун бакен зих мит майн кадиш» — «Мендл, подойди-ка сюда, познакомься с тем, кто будет меня оплакивать». В этом обращении чувствуется родительская радость и гордость (почему — мы уже рассказали выше), но есть и еще кое-что: называя ребенка кадиш, человек посылает ему одно из тех тайных благословений, на которые так горазд идиш. Когда вы говорите, что после вашей смерти сын будет читать по вам кадиш, то подразумеваете: «Вот мой сын, чтоб он жил долго и счастливо, пережил меня и еще сто двадцать лет подряд читал по мне поминальную молитву, аминь». Это еще один способ проявить свою любовь, не сказав о любви ни слова.

 

VI

Как только тело предадут земле, хозяин тела подвергается обряду под названием хибет ѓа-кейвер, «избиение могилы», — или, согласно определению Александра Гаркави, «the percussion of the grave» («выстукивание на могиле», «перкуссия на могиле»). Что-то вроде соло на ударных в «Караване» Дюка Эллингтона, только вместо барабана — покойник. Само наказание описано в мидраше:

В час, когда умирает человек, приходит Ангел Смерти, садится на его могилу, ударяет по ней и говорит умершему: «Встань, скажи твое имя». Отвечает он: «Открыто и известно перед Тем, Кто произнес, и стал мир, что я не знаю своего имени». Ангел возвращает умершего к жизни и ставит его перед судом; его признают виновным во лжи. Ангел держит в руке цепь из огня и железа. Он бьет тело цепью один раз — и отлетают конечности; бьет второй раз — распадаются кости. Затем являются ангелы-хранители, собирают кости воедино и поднимают умершего на ноги. Тогда Ангел Смерти бьет его в третий раз. После этого мертвец должен дать отчет о своей жизни, и его судят по заслугам его. Суд продолжается два дня, а на третий они принимаются бить его — по глазам, ушам, губам, языку, зубам (Масехес Хибут ѓа-Кейвер 2).

История выдержана в очень идишском духе. Каким бы ни был вопрос, вы заранее знаете, что любой ваш ответ неверен; именно из этого ощущения родился Кафка. «Избиение могилы» фигурирует в выражении эр вет шойн ништ ѓобн кейн хибет ѓа-кейвер — «его уже не постигнет хибет ѓа-кейвер», потому что он и так настрадался при жизни. Это еврейский аналог надписи на куртках ветеранов вьетнамской войны: «Когда я умру, то попаду в рай, потому что в аду я уже побывал».

Итак, смерть для евреев — новый этап страданий, от которых уже и смерть не поможет; так же и появление Мессии (которое, казалось бы, должно осчастливить всех) несет людям новый, особенный вид мучений под названием гилгел мехилес, что переводится как «цикл прощений», но на самом деле речь идет о перекатывании в расселинах:

Сказал рабби Элиэзер от имени рабби Шимона: Пресвятой, будь Он Благословен, сотворяет для них [умерших] подземные расселины, и они перекатываются по расселинам, пока не доберутся до Земли Израильской; когда же доберутся до Земли Израильской, то Пресвятой, будь Он Благословен, вкладывает в них дух жизни, и они встают, как сказано: «И вложу дух Мой в вас — и оживете» (Иез. 37:14) (Берейшис Рабо 28).

Мидраш должен был стать ответом на один из величайших клоц-кашес всех времен: как евреи, умершие в изгнании, попадут в Землю Израильскую, чтобы воскреснуть? Однако со временем мидраш превратился в очередное описание пыток и терзаний: в частности, там говорится о демонах, которые хлещут покойников раскаленными железными прутьями, гоня их от края до края земли. Чтобы спастись от такой участи, всякий захочет умереть на исторической родине, и евреи веками ехали туда именно для этого: не чтобы жить, а чтобы умереть там — и таким образом избежать подземных пещер и демонов-мучителей. Обычай класть в гроб мешочек с эрец-исроэл эрд («горстью земли израильской») принято считать знаком тоски по Сиону, а на самом деле это ловкий трюк. Имея при себе частичку эрец-исроэл эрд, вы можете с полной ответственностью сказать демонам: «Извините, парни, но я таки был похоронен в Земле Израильской, мой прах уже смешался с пылью Святой Земли, и ничего вы мне не сделаете».

Гилгел — от ивритского корня, означающего «катить». В идише это слово само по себе означает «переселение душ», «перевоплощение». Индусы часто говорят о различных гилгулим; дибук — это гилгел умершего существа, который поселился в живом, и так далее. Отсюда глагол мегулгл верн, «превращаться»: «И прекрасная царевна из мегулгл геворн ин противную лягушку». Согласно народному поверью, еврейские мясники, которые продают людям заведомый трейф, после смерти верн мегулгл в собак. Есть знаменитое проклятие «золст мир мегулгл верн ин а ѓенглайхтер — бай тог золсту ѓенген ун бай нахт золсту бренен» («чтоб ты превратился в люстру — днем висел, а ночью горел»).

Иногда мегулгл верн переводится как «оказаться», «взяться невесть откуда», например: «гиб нор а кук вер с’из мегулгл геворн!» — «ты только посмотри, кого сюда занесло!», как будто раввин пришел в кабаре не на своих двоих, а был, сам того не зная, перемещен туда потусторонними силами.

У мегулгл верн в значении «превращаться» есть синоним-германизм фарварфн, который означает также «отбрасывать»: фарварфн митн коп (дословно «помотать головой») — «отвергнуть», «отказаться». Фарварфн мит ди фис (дословно «отбросить ноги») — «умереть». Есть еще ойсциен ди фис, «протянуть ноги» в буквальном и переносном смысле, причем это можно сделать аф дер лангер банк, «на длинной скамье». В данном случае имеется в виду земля, самая длинная скамья на свете, куда тело укладывают сразу после смерти. Кроме того, говорят ойсциен ди подкевес — «протянуть подковы», то есть «откинуть копыта».

Существует множество других выражений, например лигн мит ди фис цу дер тир, «лежать ногами к двери» — именно так Галоха предписывает класть покойника — или авекгейн а борвесер цу Гот, «босиком отправиться к Богу». Еще можно лигн мит пупик аройф, «лежать пупком кверху», а также гейн а ганг, «отойти». Эр из геганген а ганг, «он отошел на минуточку» — именно так, ведь для Всевышнего тысяча лет — как день вчерашний. Это светская версия ивритской идиомы «быть призванным в небесную ешиву» (что тоже означает «умереть»).

Кроме того, говорят опзогн ди капоте — «завещать капоту»: пусть теперь ее носит кто-нибудь другой, ведь на том свете она уже не понадобится. Другой вариант — опзогн ди этлехе гилдн, «завещать несколько пятиалтынных». Мен гейт шойн ин зайне ших, «кто-то уже носит его башмаки», — звучит не очень вежливо, зато правда. Мен эст шойн ире бейгл, «кто-то уже ест ее бублики», — и невежливо, и, скорее всего, неправда; зато эта фраза возвращает нас к лигн ин др’эрд ун бакн бейгл, и более того — напоминает о бедности, в которой протекало столько еврейских жизней на протяжении стольких лет.

И напоследок рассмотрим идиому махн а сием, что тоже означает «умереть», «прийти к концу», но здесь слово «конец» по смыслу ближе всего к «окончанию учебы». Если человек ѓот а сием гемахт, значит, он доделал какую-то работу. Однако слово сием, пришедшее из святого языка, и в идише не утратило связи со священными текстами: так называют завершение некоего курса изучения Талмуда (будь то весь Талмуд, или один из его шести разделов, или отдельный трактат). Сием — своего рода праздник в честь достигнутой цели, зачастую его сопровождает вполне солидный кидеш.

Даже тем, кто вовсе не учился, был знаком ежегодный сием, который устраивали на тунес бехойрес, «пост первенцев», накануне Пейсаха. Еврейские мужчины, родившиеся первыми в семье, постятся в знак благодарности за то, что Бог пощадил бы их, родись они во времена десятой египетской казни, смерти первенцев. Поскольку это не самый важный пост, он не предписан Торой и не является обязательным для всего народа, то его можно отменить, если есть уважительная причина, а общинный праздник — всегда уважительная причина в подобных случаях, особенно в преддверии праздника, когда нужно сделать кучу работы и ужин подают не раньше девяти-десяти вечера. Поэтому в каждой общине раввин подготавливает какой-то материал — как правило, очень маленький трактат — и рассчитывает время так, чтобы закончить работу над ним во время утренней службы накануне Пейсаха. Он завершает изучение трактата в присутствии всех, произносит подобающее благословение и приглашает собравшихся на кидеш, чтобы отпраздновать сием. Отказываться невежливо, к тому же тем мужчинам-первенцам, которые не пойдут на сием, придется поститься.

Все знают, что такое сием; все знают, что в буквальном переводе слово означает «завершение», «конец дела»; все замечали, что похороны (которые, по сути, также являются завершением) тоже знаменуются обедом в доме, где сидят шиву. Кроме того, все знают, что в церемонию «учебного» сиема входит чтение кадиша. Поговорка махн а сием реалистична и в то же время иронична — как и сам идиш, как и сама жизнь.