Не воинский, с белополотняными шатрами и богатырскими конями, — обычный, детский летний лагерь отдыха, в восьми километрах от Переславля. Нас пригласили с показательным выступлением. Дети ждут; транспорта, как водится, не нашлось, и все эти километры идём своим ходом — в полном боевом. Встречный народ откликается по–разному: кто с удивлением, кто с улыбкой, кто‑то роняет: «Киношники!» Симпатичная девушка интересуется:

— Откуда, витязи?

— С‑под Коломны, князь Александр звал на сечу, — солидно звучит в ответ.

Идём долго. Жара. Успеваем сполна ощутить прелесть боевого перехода. Рубахи липнут к телу, струйки пота стекают из‑под шелома — воистину, нет одежды теплее кольчуги…

Наконец дошли, меж сосен — фанерные домики, мелькает детвора. Ратоборцы разом приосанились, выровняли строй, широким размашистым шагом входим в лагерь. Выражение лиц детей, да и взрослых, трудно передать — это надо видеть!

— Здравы будьте! — руки вздымаются в воинском приветствии.

— З–д-дра–вствуйте…

Выступление началось. На ставшей вдруг сценой травянистой полянке сменяют друг друга картинки из древности, из жизни русского воинства. Перед удивлёнными глазами ребят то проходит древнейший славянский обряд «тризна», то разворачивается шумная воинская слобода с потешными боями, а вот лихо пошла «стенка на стенку»… Меняются времена, костюмы, оружие, меняются стили борьбы, фехтования, кулачного боя. Работаем с отдачей, «до синяков».

Малыши в восхищении. После выступления сразу же попадаем в жестокий полон. На каждом повисает по нескольку ребятишек: потрогать меч подержать, шелом примерить, что‑то спросить, узнать. Объясняем, показываем. Маленькая девчушка прижимается к окольчуженному плечу, шепчет на ухо: «Я вас люблю…» Стоило пройти восемь вёрст, чтобы услышать такое.

Долго не можем вырваться из шумного ребячьего окружения, спасает только призыв к ужину. Прощаемся с ребятами. Если сегодня они хоть чуть–чуть почувствовали себя русскими, славянами, славными потомками Ильи Муромца и Василия Буслаева, то мы приходили не зря.