Аз егда еще во святой горе Афонстей с малым числом братии пребывах, ведая известно от учения и заповеди Богоносных отец наших, яко имущему под своим окормлением братию не подобает по своему разуму и разсуждению наставляти и учити их, но по истинному и правому разуму Божественного писания, якоже Божественнии отцы учителие Вселенстии, такожде учителие и наставницы монашеского жития, просветившеся от благодати Пресвятого Духа, учатъ; еще же ведая и малоумие мое, и бояся и трепеща, да не како неискусства ради моего, аки слепец в яму погибели, по словеси Господню, и сам впаду, и последующих мне врину: того ради, аки основание непоколебимое во истинное и непрелестное и незаблудное от истинного пути Божия наставление, и бедной моей души и святой братии, положих Божественное писание Ветхого и Нового Завета, и истинное его благодатию Пресвятого Духа толкование, сиречь учение Богоносных отец наших Вселенских учителей и наставников монашеского жития, святые Соборы, и вся Апостольская и соборная и святых отец правила, яже содержит Святая, Соборная и Апостольская Восточная Церковь, и вся заповеди и чины ея. Сия вся, якоже рекох, в наставление себе и братии святой предложих, да якоже аз, такожде и братия, живущая со мною, наставляющеся от сих, Божией содействующей и вразумляющей благодати, не погрешим правого и соборного святые Православные Церкве мудрования. И во-первых, начах прилежно, Божиею помощию, книги отеческие, о послушании и трезвении, внимании же и молитве учащия, с не малым трудом и иждивением стяжевати, ово сам своей рукой преписуя, ово же и пенязьми купуя, яже от труда рук наших на необходимые нужды наша стяжавахом, произволяюще многократне в пище и одежде скудость претерпевати: куповахом убо онеми предреченные словенским языком писанные книги, и вменихом тые, аки небесное сокровище, туне нам от Бога дарованное. Егда же неколико лет чтый тые с прилежанием, на зело премножайших местех обретах в них неисповедимую неясность, на премногих же местех не обретах отнюдь ниже самого грамматического разума, аще и многократне чтый и с неизреченным трудом и испытанием, но ни тако обретах предреченного разума. Бог един весть, яковые печали душа моя исполняшеся, и недоумевая, что делати, возмнех, яко словенские отеческие книги с других словенских книг можно есть поне мало исправити. И начах книгу святого Исихия, пресвитера Иерусалимского, и святого Филофея Синаита, и святого Феодора Едесского с четырех своею рукою писати, да поне с четырех куюждо от них сложив, сподоблюся узрети в них грамматический разум. Но весь труд мой оный всуе бысть: ни тако бы в сложенных онех книгах с четырех сподобихся увидети совершенный оный разум. Книгу святого Исаака Сирина с другия таковые книги, по засвидетельствованию единого лица, яко онањ во всем с греческою сходна, шесть недель день и нощь исправлях, но и той мой труд всуе бысть: по времени бо разумех, яко мою лучшую со оные хуждшия испортих. Егда же тако многократно пострадах, тогда познах, яко всуе труждаюся во мнимом исправлении словенских со словенских книг, и начах прилежно испытовати, откуду таковая есть в книгах неясность и оскудение грамматического разума, и по немощному ума моего постижению обретах, яко две вине суть сия вещи: первая, неискусство древних с эллинногреческого на словенский язык книг преводителей, вторая, неискусство и нерадение неискусных преписателей: и тогда уже совершенно отчаяхся увидети, в словенских отеческих книгах правый и истинный разум, яковый обретается в эллинногреческих таковых же книгах. И по многолетнем моем в святой Горе пребывании, отчасти научився беседовати простым греческим языком, всеприлежнейшее восприях намерение, с болезнью в сердце искати эллинногреческих отеческих книг, в надежде со онех исправления словенских (книгъ), и на многих местех и не единократне искав, не могох обрести. Таже поидох в великий скит лаврский святые Анны и в Кипсоколиву, и в скит Ватопедский святого Димитрия, и в прочия лавры и монастыри, и всюду вопрошая учительных лиц, и преискусных и престарелых духовннков, и честных инок о книгах отеческих по имени, нигде же сподобихся обрести таковых книг, но от всех согласен таковый ответ восприях, яко мы даже и доселе не точию таковых книг не вемы, но ни имени сих святых слышахом. Таковый ответ аз получив, Бог весть в яково недоумение впадох, разсуждая, яко в таковом месте святем, и к тихому и безмолвному иноков пребыванию от Бога избраннем, идеже мнози велицыи и совершеннии святии пожиша, не сподобихся не точию обрести многожелаемые мне святые оные книги, но ни имен святых онех от кого услышати, и сего ради впадох в немалую о сем печаль: обаче всю мою надежду о обретении таковых книг возложих на Бога, и молях Его неизреченное милосердие, да имиже весть судьбами, яко всесилен и всемогий, сподобит меня обрести таковые книги. Бог же премилосердый не презрев мое усердное о стяжании книг отеческих на эллинногречестем языце желание, сподобил мя есть Своим неизреченным промыслом таковые книги обрести, и часть некую онех стяжати, сицевым образом: идущу ми единою с двема братома от святые и великие святого Афанасия Афонского лавры к великому лаврскому святые Анны скиту, егда приидох прямо превысокому святого пророка Илии холму, иже есть высотою третия часть великого превысочайшего святого Афона, под которым холмом на превысоком месте от страны яже к морю, обретается един скит святого Василия Великого, в недавняя времена иноками, от Кесарии Каппадокийские пришедшими, создан, на прежесточайшем месте, живые воды ни потока, ни источников имущем, и сего ради скит он ни виноградов, ни масличных древес, ни смокв, ни вертоградов, ни иного коего мира сего утешения не имать, но единою дождевою водою нужду необходимую братий исполняет: и прииде нам желание в скит оный пойти, ово поклонения ради, ово же и видения ради места оного, в нем же еще дотоле не бывахом. Пришедшим же нам в скит оный и седшим близ святые церкве, узре нас един благоговейный инок, иже по поклонении нашем в церкви оней святым иконам, изшедших из нея позва нас любовне в свою келлию, и изыде уготовати нам яже на пищу, во еже упокоити нас от путного труда. Воззревшу ми на столик иже ко окну, увидех едину книгу отверсту, лежащу на нем, с нея же преписоваше другую: бяше бо художеством краснописец, и посмотревшу ми на оную книгу, увидех, яко бяше святого Петра Дамаскина, юже узрев, коликие пренеизреченные радости духовные преисполнихся, изрещи не могу; вознепщевах бо, яко небесное на земли сподобихся узрети сокровище. Егда же возвратися в келлию, начах его вопрошати с великою радостию и неисповедимым удивлением, откуду таковая тамо книга паче чаяния моего в святыни его обретеся. Он сказа мне, яко еще и другая книга сего же святого обретается, имущая двадесять и четыре слова по алфавиту. Вопрошающу же мне его, суть ли в вас и прочия таковые книги, отвеща, яко обретаются сия: святого Антония Великого, святого Григория Синаита, но не вся, святого Филофея, святого Исихия, святого Диадоха, святого Фалассия, святого Симеона Нового Богослова слово о молитве, святого Никифора монаха слово о молитве, книга святого Исаии, и прочия таковые книги, святого же Никиты Стифата точию двадесять и две главы, а целая в нас, рече, не обретается, разве точию в вивлиофиках великих монастырей. Вопросившу же ми его, почто аз, толико многое время с болезнию сердца таковых книг иский, не обретох, и прилежно многих честных лиц вопрошая, и слышати о них не сподобихся; отвеща мне, яко сия есть, рече, по мнению моему вина, яко книги сия самым чистым эллинногреческим языком суть написаны, его же ныне кроме ученых лиц едва кто от греков мало что разумеет, многшии же и отнюдь не разумеютъ; того ради и книги таковые мало не во всесовершенное приидоша забвение, и сего ради не сподобился еси, о таковых книгах вопрошая, ни поне слышати о них. Пребывающие же в ските сем иноцы, еще в стране своей в Кесарии Каппадокийской пребывающе, довольно о таковых книгах слышали, и пришедше во святую Гору и многим трудом и временем, и немалым иждивением от рукоделия своего приобреташе и платяще учительным лицам, научишася не точию простого, но и самого эллинногреческого языка, и Божиею помощию в некоторых обителях обретше книги таковые, преписуют, чтут, пользуются, и на делание по учению онех, по силе своей, понуждаются. Сие слышав аз, и зело возрадовався радостью неизреченною о обретении такового на земли небесного сокровища, начах его прилежно молити, да любве ради Божия препишет и мне таковые книги, обещаваяся ему, якову ни восхощет цену за труд его дати. Он же, имея много писания, отречеся, и поведе мя ко другому краснописцу, в томжде ските пребывающему, его же такожде с великим усердием о преписании книг отеческих молих, обещавая ему за труд тройну цену дати: он же любве ради Божия, видя немалое мое о стяжании таковых книг желание, тройные цены не восхотев, но за обычную обещася мне, аще и сам много писания имеяше, колико возможет, и руку ему подаст Бог, часть некую таковых книг преписати. И тако, за два лета и мало более прежде исшествия нашего из святые горы, краснописец он начен преписовати, елико Бог подаде ему руку, часть некую многожелаемых мне преписа книг, яже всерадостне, аки дар Божий, с Небесе посланный нам, восприемше, изыдохом от святые горы Афонские, удобнейшего ради в необходимых нуждах в здешних странах собору нашему окормления. Вселившимся же нам во святой обители Драгомирнстей начах всеприлежне о том полышляти и пещися, каковым бы образом возмогл аз исправление книг отеческих словенских, или и вновь превод с эллинногреческих, начати производити, и обретох великое и неизреченное к сему делу неудобство, некоторых ради благословных вин. Первая, яко преводителю книг должно есть быти совершенно учену, и не точию во всем грамматическом учении и правописании и всесовершенном ведении свойств обоих языков быти совершенну, но еще и самых высоких учений, пиитики, глаголю, и риторики, и философии, еще же и самые Богословии не перстом коснувшуся. Аз же, аще в юности моей лета четыре и пребывах в Киевских училищах, но точию грамматическому учению латинского языка отчасти научился бех, желанию иночества не попустившу высших коснутися учений. Но и того малого учения чрез толико многая лета едва не во всесовершенное пришед забвение: бояхся убо и трепетах, дело сие толико великое начати. Вторая, неискусство мое во орфографии, сиречь в правописании. Неискусен же кто сый в правописании и дерзаяй писати святые книги, той, по моему мнению, сердцем убо верует в правду, усты же исповедует во спасение, рукою же неискусства ради своего хулить, в вечное себе осуждение, аще произношением устным хулы своея и не познавает. Сего и аз, неискусен еще тогда в правописании сый, бояся, ужасахся дело сие начинати. Третия, яко к сему делу не имех лексиконов, кроме единого Варина, но и той в келлии брата Макария, превода ради книг на молдавский язык, мало не всегда обреташеся. Превод же книг без лексиконов таков есть, яково есть и дело художниково без орудий. Четвертая, яко едва часть некую, да и то малейшую, словес эллинногреческого языка ведях, всего же языка мало не во всесовершенном неведении обретахся. Пятая, яко язык сей эллинногреческий вся языки всея вселенные премудростию, красотою, глубиною и преизобилием и богатством неисповедимых речений несравненно превосходящий, его же глубины и самии природнии Грецы, совершенно учении, едва отчасти могут достизати, в немалый страх мя влагаше, како дерзну аз с такового премудрейшего языка дело мое во исправлении или в преводе книг начинати. Шестая, яко и самого нашего преславного словенского языка, иже, якоже ми мнится, многия языки красотою своею и глубиною и преизобилием речений, паче же всего преближайшим к эллинногреческому языку уподоблением несравненно превосходит, едва часть некую речений зная, но несравненно большей части не ведая, бояхся дело сие начинати. Сия предреченные вины и многшые сих, еще же от безчисленных духовных и телесных, о внутренних обительных и о внешних делах попечений неупразднение мое помышляя, едва не отчаяхся дело сие, аки пренеудобнейшее, начинати. Видя же глад слова Божия в соборе нашем, имже души братния с моею бедною душею в конец истаяваху, на Господа, слепцы умудряющего, всю мою возложих надежду, и молитвами святых братий дерзнух сие дело, отнюдь меру мою превосходящее, сицевым намерением и разумом и сицевым образом начати.

Познавая аз меру свою, яко предреченных ради вин, отнюдь невозможно будет мне дело сие, сиречь исправление, или и вновь превод словенских отеческих книг с эллинногреческих, мною начатое, единою в таковое совершенство произвести, яко да абие достойно будет и в прочиих обителех пребывающим братиям к преписанию, или и к выпечатанию, и да не возпоследует к тому никаяжде нужда вторицею оные разсматривати и исправляти: и аки в зерцале видя, яко не единою, но и многажды, по обретении лексиконов, и по лучшем, аще и малом, языка эллинногреческого уразумении, и словенского языка правописания познании, и наблюдении свойств и грамматического художного обоих языков сих сочинения искусстве, возпоследует необходимая нужда паки тые с прилежнейшим разсмотрением, или мне самому, аще бы Бог продолжил житие, или по смерти моей искусными в сей вещи братиями, оные исправляти: сего ради, не завидя, якоже нецыи мнят, обще всех иноков, хотящих спастися, пользе, но надеяся, яко имать быти, и по многом времени, многожелаемых сих книг совершенное исправление, завет таков, аки основание непоколебимо, в души моей положих, да труд мой сей во исправлении или в преводе книг отеческих, аки по всему храмлющ и несовершен, пребудет в соборе нашем отнюдь неисходен, дондеже помощию Божиею исправится, и приидет в подобающее совершенство.

Начах дело мое сие, сиречь исправление книг отеческих словенских и вновь превод с эллинногреческих, сицевым образом: видя себе, якоже лексиконов, тако и всего предреченного к сему делу искусства лишаема, положих себе в наставление и руковождение превод книг отеческих на молдавском языце, яже преведоша с эллинногреческих на свой природный молдавский язык возлюбленнии братия наши: иеромонах Макарий и Илларион даскал, искуснии в преводе книг и учении мужи. Часть из них преведе брат Макарий еще во святой горе Афонстей, а часть, в Драгомирне, такожде и честный даскал отец Илларион часть некую из них преведе в соборе нашем. Таковый аз их превод, аки по всему истинен без всякого сумнения вменив быти, начах древле на словенский язык с эллинногреческого преведенные прилежно взирая на эллиногреческие, исправляти отеческие книги сих святых: Исихия, Диадоха, Макария вторую, Филофея, Нила о молитве, Фалассия, Григория Синаита, Симеона Нового Богослова слово о внимании и молитве, Кассиана Римлянина о осьми помыслех, и прочия, держася крепце, аки слепец за тын, за предреченный превод, и исправих первый крат предреченные книги. Таже по мнозе времени, егда уже начах мало приходити в лучшее сея вещи успеяние, усмотрех во исправленных сих мною книгах, неисскуства ради моего, премногая погрешения: то и вторицею некоторые от сих исправих. Таже по некоем времени, и еще обретшымся многим в них погрешениям, и третицею исправихъ; иные же из них осташася в первом точию исправлении: не возмогшу мне уже множае, за неимением времени, оные исправляти; но и еще зело далече отстоят от истинного исправления, занеже и самые оны эллинногреческие, в святой Горе преписанные, книги, яже неискусства ради моего без всякого вменях быти погрешения, на зело премногих местех явишася в орфографии погрешны. В тожде время, егда еще не имех при сем деле ни единого лексикона, преведох и вновь со онех же эллинногреческих книг сия отеческие книги святых: Антония Великого, Исаии Отшельника, Петра Дамаскина вторую книгу, яже моего ради во оно время наипаче бывшего неискусства, толико премногая погрешения в преводе имут, яко мне уже и помыслити страшно, исправити же их совершенно, без достоверных эллинногреческих, отнюдь не возможно. Книгу святого Феодора Студита, по необходимой нужде, во оно же время с простого греческого языка преведох, не сподобився даже и до сего времени, аще и зело желаю, на эллинногреческом языце узрети, яже такожде, предреченных ради вин, зело премнога имать погрешения. Такожде и книгу словенского древняго превода, святого Исаака Сирина, Божиим непостижимым Промыслом, паче чаяния моего, в настоящей жизни сподобився эллинногреческую печатную узрети, целый год трудихся над нею во исправлении, ово с эллинногреческою, ово же с молдавлахийскою чтый: но горе моему толикому труду, зане и сия, за тыежде вины, зело далече отстоит от совершенства, и нужда мне настоит, уже полумертвому, аще бы Бог милосердием Своим еще мне живот продолжил, и зрению моему, мало уже не слепому, просвещение даровал, яко уже отчасти имущему лексиконы, и мало в лучшее вещи сея, частостию делания, пришедшему успеяние, паки всеприлежнейше потрудитися во исправлении оные. Тойжде труд подобало бы мне восприяти и во исправлении вторичном первые книги святого Макария Великого, и первые книги святого Петра Дамаскина, занеже и тые далече отстоят от совершенства. Книгу же святого Симеона Нового Богослова ниже начинах исправляти, зане даже и доселе эллинногреческие не сподобихся узрети. 1774 лета прииде из святые Горы к нам в Драгомирну, егда еще тамо пребывахом, един монах грек, именем Константий; той принесе с собою книгу эллинногреческую, своею его рукою писанную, имущую в себе множество книг отеческих: обретошася же в ней некоторые книги, ихже еще даже дотоле на словенском языце не видех, яже он по прилежному молению моему и преписа нам своею рукою. Но понеже отнюдь не причастен бяше грамматического учения; того ради премногая и безчисленная, якоже в свою книгу, тако и из своея в сие преписание, совершенного ради своего в орфографии неискусства, привнесе погрешения, и воистину обретохом злато словес святых валяющееся в блате неправописания, от него же кто возможет ењ и из добре ученых лиц, без достоверных эллинногреческих подлинников, очистити. Из сих же преписанных онем нам, по моему прошению книг, по предреченней нужде вновь преведох сия: святого Марка и святого Никиты Стифата триста глав, ея же от древних времен на словенский язык преведенные части некоторые триех сотниц бяху, яже и в нас обретахуся; совершенные же сея книги, совершенное число триех сот глав имущия, даже и доселе, не видехъ; эллинногреческие же сея книги даже и дотоле ниединые главы у себе не имех. Еще же преведох из сих и книгу святого Феодора Едесского. Которые книги, и паче всех предреченных, не точию к печати, но и к преписанию на иной стране отнюдь суть неприличны, дондеже с достоверным подлинником исправлены будут. Что же реку о книзе святых Каллиста патриарха Цареградского, и спостника его преподобного Игнатия Ксанфопулы, свидетельствуемой блаженнейшим Симеоном архиепископом Солунским, юже неизреченным желанием желах сподобитися прежде смерти моея поне узрети и уже егда совершенне о сем начах отчаяватися, всемогущий Промысл Божий устрои, не точию оную узрети, но и на словенский наш язык превести: но и сия, аще от прочиих и лучшего, истину реку, правописания есть, обаче на многих местех с таковыми погрешении обретеся, яко и самый преискуснейший таковых книг с эллинногреческих на молдавлахийский язык преводитель, отец Илларион даскал, на оных местех отнюдь не обрете сущего и истинного разума, но по необходимой нужде, яко же возмне, преведе, его же мнению и аз в преводе моем последовахъ; сего ради и сия книга тоежде к печати и на иное место к преписанию препятствие имать. О второй же книзе святого Каллиста, нарицаемого Катафигиота, что уже и реку, безчисленных ради обретающихся в ней орфографических погрешений. Юже такожде аще на словенский наш язык и преведох, но томужде подвержена есть несовершенству, и в подобной вещи препятствию. Житие святого Григория Синаита, писанное учеником его святойшим Каллистом патриархом Цареградским, честный схимонах отец Савва из святые Горы принесе к блаженные памяти общему нашему отцу и старцу Василию, от него же и мы вземше преписахом: аще же от святые горы по многом времени и принесеся в собор наш житие сего святого на эллинногреческом языце, но и то, кроме обычных орфографических погрешений, не все, разве точию части некие; еще же и описания блаженные кончины сего святого в нем не обретается, еже на наш словенский язык аще и преведох, но и то туюжде вину имать. Книгу же святого Максима Исповедника четыреста глав о любви едину точию имамы Московские печати, и слово постническое сего же святого по вопросу и ответу, мною еще в юности в нашем отечестве с безчисленными, моего ради невежества, погрешении и опустками преписанное; эллинногреческого же, аще и зело желаю, не сподобихся и доселе узрети. Книги же блаженнейшего Симеона Солунского словенские, кроме эллинногреческие и волошские, в соборе нашем отнюдь не обретается. Такожде и книги святого Каллиста, ученика святого Григория Синаита, в нас не обретается. Книги же святого Нила Сорского отнюдь на эллинногреческом языке не обретается, точию на словенском, юже и аз в юности моей сый, преписах, но с безчисленными орфографическими погрешении, и не имех времени и доселе та исправити, еще же и не имея достоверные, якову удобно в наших обителех мощно есть обрести.

Се якоже в зерцале святыни твоей от самого начала даже и до конца представих, каков мой труд во исправлении книг отеческих словенских с эллинногреческих, или вновь с онех на преведении на словенский язык бысть, яко превышше силы моея труд мой сей бысть, но по всему храмлющ есть и несовершен, за предреченные благословные вины, за няже не точию к выпечатанию, но ниже к преписанию на ином месте отнюдь суть неудобны, до совершенного с предостоверных эллинногреческих подлинников исправления. Сего ради и к святыне вашей к преписанию, или и к выпечатанию, книги таковые прислати отнюдь ни единым образом не возмогох, христианскую мою и монашескую совесть насиловати бояся, и устрашаяся, аки за дело храмлющее и отнюдь несовершенное, вечного в день страшного суда Божия души моея осуждения. Святыня же ваша аще ко мне поне едину искру истинные, по заповеди Христовой, любве имате, даже и доселе аще не угасну, то не должни есте неприслание мое к вам книг сих в знамение моего к вам непримирения, или моея к вам вражды имети, или аки бы аз завидех общей пользе хотящим спастися и пользоватися от таковых книгъ; да не даст мне Христос Спаситель сицевого безумия. Иные вины неприслания к вам таковых книг, кроме предреченные, благодатию Божиею, в души моей не усматриваю. Сего ради молю святыню вашу, по уразумении моего о неприслании таковых книг к вам столь пространного уверения, всякое о мне за сию вещь неподобное мнение от души вашея истребив, более мне о сем не стужатися: елик бо ни приложите о сем труд, всуе будет. Дондеже бо книги сия с истинных эллинногреческих подлинников совершенно исправлены не будут, то, по предреченному моему залогу душевному, от собора нашего не будут исходны.

Святыня же ваша аще воистину Божию ревность, а не притворную, о стяжании душеспасительных сих книг в души своей имате, то ничим же иным души моей о сем извещение можете подати, разве точию приятием о многожелаемом вам книг таковых стяжании здравого моего совета, его же поне ныне аще от всея души вашея послушаете, верую Господеви и известен есмь, яко отнюдь не погрешите сего столь долговременного желания вашего, но Богу поспешествующу, и самим делом без всякого сомнения сбывшееся сподобитеся ењ узрети. Преосвященнейший Кир Макарий, бывший митрополит Коринфский, еще от юного своего возраста толико неизреченную, Божиим действом, к книгам отеческим, трезвению и вниманию ума и безмолвию, и молитве умней, сиречь умом в сердце совершаемей, учащим, любовь стяжа, яко все житие свое на всеприлежнейшее взыскание онех, и трудолюбивое своею рукою, яко преискусен во внешнем учении сый, и многоиждивное руками краснописцев преписание определил есть. Иже, пришед во святую Афонскую гору, и с неисповедимым усердием и превеликим тщанием во всех вивлиофиках великих святых обителей, многия обрете таковые отеческие книги, яковых еще у себе и дотоле не имеяше. Паче же всех в вивлиофике преславные и великие обители Ватопедские обрете безценное сокровище, сиречь книгу о соединении ума с Богом, от всех святых великими ревнителями в древняя времена собранную, и прочия о молитве, нами еще и доселе не слышанные книги, яже многими преискусными краснописцы с немалым иждивением чрез неколико лет преписан, и сам всеприлежнейше чтый оные с подлинниками, и предостовернейше исправив и жития всех святых списателей книг сих в начале книг их положив, изыде от святые горы Афонские с неизреченною радостию, аки обрет небесное на земли сокровище, и пришед в преславный Асийский град Смирну, посла в Венецию, с немалым иждивением, собранным от милостыни Христолюбцев, книг отеческих тридесять и шесть, с ними же сочисляется и книга Святого Каллиста, свидетельствуемая Святым Симеоном Солунским, выше же сего числа и патерик великий скита Египетского, во еже издати яњ печатным тиснениемъ; по времени же малом имет намерение печати предати и книгу великую Святого Симеона Нового Богослова, к таковому делу совсем готовую. И по малем времени, якоже мя о всем сем едино лице недавно письменно извести, Божиею помощию предреченные книги из печати на свет изыдут. О выпечатании же таковых книг от давних лет воистину блаженный сей Кир Макарий митрополит желание возъиме таковым намерением, да не приидут сия святые книги во всеконечное забвение и от лица земли истребление, в неже мало мало уже и не приидоша: сам бо делом позна, яковый труд подъя и мало не всю жизнь свою истощи во взыскании онех, и едва с неизреченным тщанием повсюду, паче же во святой горе Афонстей, всеприлежнейше и всеми образы иский, обрете таковое духовное сокровище, аки в земли, в долговременном забвении и крайнем неведении погребенное, паче всех монашеского чина подвижником, и паче самого дыхания, дерзаю рещи, нужднейшее, на мысленную брань с невидимыми духи к наставлению, и яко да возмогут ревнителие удобнейше и с меньшим иждивением, нежели рукописные, печатные книги сия стяжавати.

Сия же вся предвозвестих святыне твоей, по малу приступая к преподанию вам моего совета, яковым бы образом возмогли и святыня ваша с братиею, и мы с собором нашим сподобитися стяжати истинные, без всякого погрешения, словенские отеческие книги. Весте святыня ваша, яко Божиим неизреченным милосердием в последняя времена православная наша Всероссийская Церковь Веру святую Православную и святое крещение от православные Греческие Церкве сподобися прияти: с верою же святою и Божественное писание и вся святые церковные и учителей святых и отеческие книги, с эллинногреческих преведенные, прия, и оные суть источники словенских книг, отъонуду словенские проистекоша. Божественное убо писание и вся церковные книги сподобишася Божиею благодатию с эллинногреческих, яко от источников своих, исправление получити; отеческие же осташася при древнем своем преводе, не сподобившеся даже и доселе из своих источников с эллинногреческих исправлены быти, еще же чрез неискусных преписателей и тмочисленная себе приобретоша погрешения, и нужда есть необходимая, да и сия книги от своих же источников исправлены будут.

Сего ради, отче, аще воистину истинную, а не притворную, еже часто повторяю, ревность на стяжание таковых книг в души своей имате, то послушайте моего о сем здравого сего совета, которое послушание ваше истинным знамением будет искренния вашея ко мне любве, и истинного, а не притворного, о стяжании отеческих книг желания. Молю вас, отче святой, Господа ради, и советую вам, потщитеся от всего сердца вашего и от всея души вашея, стяжати предреченные источники, сиречь эллинногреческие отеческие книги, с нихже, всеизвестна есть надежда на Бога, яко и словенские отеческие книги, древле с таковых преведенные, вседостовернейше исправлены, иные же и вновь преведены будут: не пощадевше о стяжании сих, не точию тленного и ничтожного, маловременного и преходящего имения, но и самые души своея, и аще Бог восхощет и живи будем, и время мирное будет, то в грядущее лето на весне, избравша от собора вашего предостовернейшего брата, и давше ему, откуду Промысл Божий подает вам, наименше с тысячу левов, присылайте его ко мне; аз же такожде подобного ему от собора нашего избрав брата, отчасти греческий умеющего язык, пошлю его на вашем всем иждивении с братом вашим во святую Гору, в нюже книги оные по исшествии из печати скорее привезены будут к продаванию, идеже без всякого труда, преудобне купивше таковых книг наименше два круга, или и множае, аще восхощете, с Божиею помощию к нам возвратятся, и оставивше в нас един круг книг таковых, в знамение истинные вашея по Бозе ко мне любве, и в вечную вашу память и спасение, с другим к вам всерадостно возвратятся. Вы же, получивше таковые святые книги, отвезете яњ сами к таковым богоизбранным и боговдохновенным лицам, о нихже мне возвещаете, яко Божиею неизреченною любовию горят к таковым книгам, и неисповедимую и превеликую ревность имут издати яњ в свет печатным тиснением. Тии же, таковые многожелаемые книги всерадостне от рук ваших приемше, действом Духа Святого подвизаеми, повелят все внешнее эллинногреческого языка учение всесовершенно прошедшим, и самые Богословии ни перстом коснувшимся учителем, на самый чистый словенский язык перевести оные, наньже Божественное писание и вся церковные книги преведошася; древле же преведенные истинно и предостоверно исправити с онех. По преведении же онех вновь, древле же преведенных по истинном и предостоверном исправлении, душеспасительное свое желание исполнят, потщавшася благословением своим и иждивением выпечатати оные, общия ради монашествующих пользы: свойственне бо наипаче к монахом принадлежит отеческих книг учение; да вси монаси, паче же из них истиннии по внутреннему человеку подвижницы, не точию православного отечества нашего, но и всех православных словенского языка народов, Серби, глаголю, и Болгаре, и прочии, чтением их сподобятся пользоватися. Тогда не точию бы святыни вашея толь долговременное и превожделенное о стяжании таковых книг исполнилось желание, сподобльшихся уже у себе имети оные, но и мы сами, аще быхом сподобилися онех, то обретающияся у нас в доброе сохранение положше, чтением онех, яко предостоверных, пользовалися быхом, Бога прославляюще. Сей же мой совет о стяжании таковых книг тогда бы явился действителен быти, егда бы всеистинная весть оњна показалася быти, яко уже достоверно посланы суть предреченные книги в Венецию выпечатания ради, юже и мню быти достоверну, и вышереченным числом денег, со всем во оба пути иждивением, мощно бы было два круга таковых книг купити. Аще ли же бы, чесого Бог да не попустит, весть оњна истинна не явилася; то нужда бы возпоследовала книги таковые в святой Горе преписовати, еже предреченным числом денег отнюдь не возможно есть соделати, но несравненно большим: зане необходимо бы подобало Святогорскому собору Карейскому, то есть всем святым Святогорским монастырем, милостыню подати наименше тысячу левов, да вси доброхотне о сем деле явятся, и руку помощи подадуть: зане всему миру есть ведомо, яко вся святая места, с ними же и святая Гора, наипаче милостынею Христолюбцев, паче же в сия нуждная времена, содержатся, без милостыни же толь превеликое дело начинати стыдно есть и неприлично, еще же и не возможно. Такожде особне и обителем святым, трием или четырем, в нихже таковые обретаются книги, нуждно есть поне по пяти сот левов милостыню дати, да начальствующие в них со всякою радостию возблаговолят, отверзше свои вивлиофики, выдати из них таковые книги к преписанию. Такожде и преписателем, не точию обычную, но и несравненно большую подобает возусердствовати подати цену за преписание, да со всякою радостию и всеприлежным усердием потщатся преписовати оные право без всякого погрешения, и по преписании сверяти с подлинниками, и исправляти верно. Преписати же подобает необходимо два круга таковых книг, да един в нас остается, другий же к вам отнесен будет. На самое же сие точию преписание должно есть иждити денег наименше две тысящи левов. На единолетнее же или и дволетнее в святой Горе до преписания книг братий посланных препитание, еще же и на во оба пути иждивение, с пять сот левов потребно есть.

Се, отче святой, аще бы возпоследовала необходимая нужда преписовати отеческие предреченные книги, надеждою имущия быти вечные душам хотящим спастися пользы; то святыне вашей, яко имущему о сем ревность Божию, не подобает ли и толикое число денег всеусердне иждити на стяжание такового безценного духовного сокровища, не точию же сие, но аще бы возпоследовала нужда, то не подобает ли и душу свою за стяжание онех, ближняго ради пользы, положити, воистину подобает. И аще на создание странноприимницы каменные, с покровом железным, толико положили есте иждивение: то не подобает ли несравненно большее иждивение на стяжание предреченных книг, вечные ради своея и ближняго пользы, положити. Но понеже весть ону о печатании книг предреченных не мню быти неистинну, но всеистинну: того ради и святыня ваша избавитеся от толь великого за преписание онех иждивения, но точию следует меньшее предреченное на купление таковых книг положити иждивение, якоже подробну о сем написах. Аще ли же и сего отнюдь никиим же образом, аще бы и вседушно восхотели, не возможно будет святыне вашей сотворити, или за крайнюю и последнюю совершенную монашескую Христоподражательную вашу нищету, или и за иные некоторые благословные вины, или за обстояние времене: то не осудит вас Господь, яко произволивших всеусердне сие сотворити, но не возмогших. И аще сие случится, то молю вас всеусердно Господа ради, поне сего последняго уже моего не презрети совета: весть ону о послании в Венецию к выпечатанию отеческих эллинногреческим языком книг представите лицам онем, о нихже мне возвещаете: тии же, яко Боговдохновеннии мужие и ревность Божию неизреченную к таковым книгам имущии, по выпечатании онех, преудобнейше, яко многомогущии, могут получити тые, и по всеистиннейшем на словенский язык преведении печатию издати, и тогда уже и святыня ваша от предреченного иждивения избавльшеся, возможете с Божией помощию удобнее оные стяжати, и тако исполнится и самою вещию превожделенное о стяжании таковых книг желание ваше. Молю же святыню вашу, писание мое ответное к его Преосвященству, аще подаст вам руку, сами отвезите, в нем же о вине неприслания к святыне вашей книг, и о предреченной вести послания книг онех к выпечатанию, и моление к его Преосвященству, да возблаговолит увещати святыню твою послушати моего писанного к вам совета, писано есть, а ино ничтоже; сего ради не усумневайтеся сами отвезти оное, и преподати его Преосвященству, к егоже мысленне припад святым стопам, всесмиреннейше со всем моим собором кланяяся, святую его и благословящую лобызаю десницу.

Извещаю духовно святыни вашей, яко о издании печатию книг отеческих якоже эллинногреческим, тако и словенским языком, и радостию и страхом одержим есмь. Радостию, яко всеконечному забвению не будут уже преданы, и яко ревнителие удобее возмогут стяжавати оные: страхом же, бояся и трепеща, да не како обще не точию иноком, но и всем православным христианом, якоже и прочия книги, аки продаваемая вещь, предложены бывше, от них самочинне без наставления искусных деланию умные молитвы научившимся, возпоследует прелесть, виною же прелести да не возпоследствует хула от суетоумов на святое сие и пренепорочное, от премногих и великих святых отец свидетельствованное дело. Якоже и самым делом во дни наша случися, яко один инок, философ суеумный, увидев яко некоторым ревнителем сея молитвы, аще и не по разуму, привозпоследова, за самочинение их и за невеждное наставление неискусных молитвы сея наставников, некая прелесть, не возложив вины ва самочиние и неискусное наставление, толико, диаволу его подвигшу, вооружися хулою на святую сию молитву, яко и древних оных треклятых еретиков Варлаама и Акиндина, хуливших сию молитву, несравненно превзыде: толико бо страшные и срамные хулы, ни Бога бояся, ни человек срамляяся, на святую сию молитву и на ревнителей и делателей ея подвиже, яко и слуху человеческому целомудренному нестерпимы суть: еще же и на ревнителей молитвы сея толь превеликое гонение воздвиже, яко нецыи, оставльше вся, в страну сию прибегоша, и живут в ней на пустыни богоугодно, нецыи же, малоумни суще, от его развращенных словес до толика безумия приидоша, яко и книги своя некоторые отеческие в единой реце, якоже слышахом, привязавше к ним плинфу потопиша. И до толика возмогоша его хулы, яко нецыи под неблагословением запретили быша книг отеческих не читати. Егда же, не довлеяся устными хулами, умысли тые писанию предати, тогда Божиим наказанием обема ослепе очима, и пресечеся таковое его богоборное намерение. Сего убо, якоже предрекох, боюся и трепещу, да не возпоследствуют самочинником прелести; прелестем же хулы, хулам же усумневание о учении Богоносных отец наших, иже о молитве сей сами благодатию Пресвятого Духа самим делом и искусом научившеся, и подвижников, со всякнм смиренномудрием на делание сея нудитися усердствующих Богомудре учат.

Книги отеческие, паче же яже о истиннем послушании, и о трезвении ума и безмолвии, о внимании же и молитве умней, сиречь в сердце умом совершаемей, единственне единому точию монашескому чину приличны суть, а не обще всем православным христианом. Сего ради Богоноснии отцы, о молитве сей учаще, начало ея и основание непоколебимое послушание истинное глаголют быти, от него же истинное рождается смирение, смирение же хранит подвизающегося в ней от всех прелестей, самочинником последующих. Послушания же истинного монашеского и совершенного во всем воли своея и разума отсечения мирскому народу стяжати отнюдь не возможно. И како возможно будет мирским людем без послушания, по самочинию, ему же прелесть последует, на толь страшное и ужасное дело сиречь на таковую молитву, без всякого наставления нудитися, и убежати многоразличных и многообразных прелестей вражиих на молитву сию и подвижников ея прехитростне наводимых. Отнюдь не возможно. Толь страшна есть вещь сия, сиречь молитва, не просте умная, сиречь умом нехудожне совершаемая, но художне умом в сердце действуемая, яко и истиннии послушницы, волю свою и разсуждение пред отцы своими, делания молитвы сея истинными и преискусными наставники, не точию отсекшии, но и совершенно умертвившии, всегда в страсе и трепете суть, боящеся и трепещуще, да не постраждут в молитве сей некую прелесть, аще и Богом всегда храними суть от нея, за истинное смирение свое, еже благодатию Божиею истинным послушанием своим стяжаша. Кольми паче мирским людем, без послушания пребывающим, аще бы точию от единого чтения таковых книг понудилися на сию молитву, страшно есть, да не впадут в некую, самочинною начинающим последующую, прелесть. Молитва сия художество художеств от святых нарицается; и кто может ея без художника, сиречь без искусного наставника, научитися. Молитва сия меч есть духовный на заклание врага душ наших, от Бога дарованный: но неискусне действующему им страх есть, да не будет самого себе на заклание. Молитва сия во иноцех точию, наипаче в странах Египетских, аки солнце просияваше, такожде и в странах Иерусалимских, и в Синайстей горе и Нитрийстей, и в Палестине на многих местех, и на иных многих местех, но не повсюду, якоже является от жития святого Григория Синаита, иже всю святую гору обшед, и прилежно делателей сея молитвы поискав, отнюдь никогоже обрете в ней, поне малое ведение о молитве сей имущего. Отсюду явственно есть, яко аще в таковом святем месте ниединого такового святой сей обрете, то и на многих местех во иноцех делание сея молитвы неведомо бяше. А идеже и действовашеся, и аки солнце просияваше во иноцех, то и тамо делание молитвы сея, аки тайна велия и неизреченная, Богу единому и делателем ея ведомая, храняшеся: мирскому же народу делание молитвы сея отнюдь неведомо бяше. Ныне же, выпечатанием отеческих книг, не точию иноком, но и всему христианскому народу во уведение приидет. И сего ради боюся и трепещу, да за предреченную вину, сиречь, за самочинное без наставника молитвы сея начинание, не возпоследует некая самочинником таковым прелесть, от нея же Христос Спаситель всех хотящих спастися да избавить своею благодатию. Сие же святыне вашей, аки охранения ради, духовно объявив, пребываю, во всех заповедех Божиих вам совершенного успеяния желатель и недостойный богомолец.

Паисий старец.