Всемилостивый Господи, помажь сердце мое елеем милости Твоея.

Да никогда не вспыхнет в нем гнев на сильного, не зародится презрение к слабому. Посмотри, роса утренняя всех слабее…

Да никогда не совьет гнезда в сердце моем ненависть к ненавидящим меня. Да вспомню я о конце их и сохраню мир свой.

Милосердие открывает путь к сердцу всякой твари и несет радость. Немилосердие омрачает чело и несет печаль одиночества.

Помилуй милостивого, Рука Пренежная, и открой ему тайну милости Твоей.

Богочеловек — чадо милости Отца и святости Духа. Весь мир лишь притча о Нем. Могущественные светила небесные и мельчайшие капли озерные собою рассказывают о Нем. Все небесное и земное, от пресильных Серафимов до мельчайшего комочка пыли, рассказывает притчу, притчу о Нем — прасущности и праисточнике своем.

Что такое твари на земле и во вселенной, если не притча о солнце? Воистину, так же и все видимое и невидимое являет собой притчу о Богочеловеке. Сущность этой притчи проста, притч о сущности множество бесконечное. Друзья мои, как же рассказать мне вам о сущности, если вы притч понимать не умеете?

О, если бы знали вы ту сладостную беспредельность и силу, когда проникаешь до сердца всех притч, туда, где они начинаются и где кончаются. Туда, где язык немеет и где все сказано раз и навсегда!

Какими скучными становятся тогда все долгие и однообразные повествования, сочиненные людьми. Такую же скуку испытывает тот, кто привык слышать раскаты грома и созерцать сверкание молний, но вынужден слушать рассказы о грозе.

Приими мя в Себя, Сыне Единородный, чтобы стать мне одно с Тобой, как когда‑то до сотворения и падения.

Да закончится долгая и томительная притча моя о Тебе хотя бы мгновением лицезрения Тебя. Да закончится самообман мой о том, что я — нечто рядом с Тобой или нечто без Тебя.

Пресыщены уши мои притчами. Устали зеницы мои взирать на тщеславную пестроту одежд. Тебя лишь жаждут видеть они, Источник мой, сокрытый миром за пустыми притчами и пестрыми одеждами.