Металлы и планеты
"Семь металлов создал свет по числу семи планет" — в этих немудреных стишках заключен один из важнейших постулатов средневековой алхимии. На каком-то этапе науке и впрямь были известны лишь семь металлов и столько же небесных тел (Солнце, Луна и пять планет, не считая Земли). Не увидеть в этом глубочайшую философскую закономерность могли только глупцы да невежды. Стройная алхимическая теория гласила, что золото представлено на небесах Солнцем, серебро — это типичная Луна, медь несомненно связана родственными узами с Венерой, железо олицетворяется Марсом, ртуть соответствует Меркурию, олово — Юпитеру, свинец — Сатурну. До XVII века металлы и обозначались в литературе соответствующими астрономическими символами.
Все было бы хорошо, если бы "полку металлов" не прибывало; с открытием же новых планет дело обстояло значительно хуже (седьмая планета Солнечной системы — Уран была открыта лишь в 1781 году). Чтобы теория не страдала, на первых порах решено было отнести вновь открытые металлы (цинк, висмут и другие) к разряду полуметаллов. Но, как известно, сколько кизил не называй хурмой, во рту слаще не станет. Химические свойства многих "полуметаллов" свидетельствовали о том, что они имеют ничуть не меньше прав считаться полными металлами, чем "великолепная семерка".
Явный дефицит небесных тел заставлял "научных работников" алхимических лабораторий искать выход из тупика. Не лишено резона было предложение испанского металлурга и по совместительству священника Альваро Алонсо. В своей книге "Искусство металлургии" вышедшей в 1640 году, он написал: "Несколько лет назад в Богемии нашли металл, находящийся между свинцом и оловом и отличающийся от обоих. Если есть связь между металлами и планетами, то не значит ли это, что, совершенствуя телескопы, мы можем обнаружить и новые планеты?".
Но сколько ни совершенствовались телескопы, астрономам удалось довести число планет Солнечной системы лишь до девяти, в то время как семейство металлов разрослось примерно до 80 членов, явно не считаясь с положениями "планетной-металлической" теории.
"По причине высыхания"
Еще несколько столетий назад алхимики (а именно они занимались тогда вопросами получения различных металлов) пытались создать теоретические основы металлургии. "Весомый вклад" в науку о металлах внес живший в XIII веке алхимик Магнус, которому принадлежит следующее теоретическое "открытие": "Сталь это не что иное, как железо, только значительно чище вследствие того, что водянистая часть железа удалилась путем дистилляции; кроме того, сталь стала тверже и плотнее железа вследствие силы огня; она становится тем крепче, чем чаще ее накаливают. Сталь становится белее в результате отделения землистых примесей, и, когда она становится слишком крепкой, она лопается и рассыпается под молотом на куски по причине чересчур сильного высыхания".
Кто виноват?
Почти два тысячелетия назад древнеримский ученый Плиний Старший писал: "Железные рудокопи доставляют человеку превосходнейшее и зловреднейшее орудие. Ибо сим орудием прорезываем мы землю, сажаем кустарники, обрабатываем плодовитые сады и, обрезывая дикие лозы с виноградом, понуждаем их каждый год юнеть. Сим орудием выстраиваем домы, разбиваем камни и употребляем железо на все подобные надобности. Но тем же самым железом производим брани, битвы и грабежи и употребляем оное не только вблизи, но мещем окрыленное вдаль, то из бойниц, то из мощных рук, то в виде оперенных стрел. Самое порочнейшее, по мнению моему, ухищрение ума человеческого. Ибо, чтобы смерть скорее постигла человека, создали ее крылатою и железу придали перья. Того ради да будет вина приписана человеку, а не природе".
Не будем и мы винить железо в грехах человеческих . . .
Епископ и "козел"
В средние века книги по металлургии писали в основном церковники, поскольку им грамота была доступнее, чем другим слоям населения. Не мудрено, что содержание этих книг часто носило отпечаток основной профессии их авторов. Так, в одной из рукописей XV века упоминалось расстройство хода доменной печи, которое удалось устранить лишь благодаря высокой металлургической квалификации флорентийского епископа Антония, выступавшего, по-видимому, в роли горнового. Его умелые действия, выразившиеся в своевременном сотворении молитвы, избавили печь от "козла", "заставив" расплавиться застывшую глыбу металла.
Нужны ли металлы?
В средние века находилось немало "ученых", утверждавших, что металлы не приносят людям пользы, а потому не следует копаться в священных недрах земли, чтобы искать и добывать металлы. Возражая таким "специалистам", Георг Агрикола — известный немецкий мыслитель, автор многих работ по металлургии, в том числе капитального труда "О горном деле и металлургии" (в 12 книгах), вышедшего в 1556 году, писал: "Человек не может обойтись без металлов . . ., если бы не было металлов, люди влачили бы самую омерзительную и жалкую жизнь среди диких зверей. Они вернулись бы к желудям и лесным яблокам и грушам, питались бы травами и кореньями, ногтями выгребали бы себе логовища, чтобы лежать в них ночью, а днем бродили бы там и сям по лесам и полям, подобно зверям. Поскольку же такой образ жизни совершенно недостоин человеческого разума, самого лучшего дара природы, неужели кто-либо окажется столь глуп и упрям, чтобы не согласиться, что металлы необходимы для пропитания и одежды, и что они вообще служат для поддержания человеческой жизни?"
Заботы короля Якова I
Поиски промышленных способов получения стали велись повсюду задолго до того, как были изобретены бессемеровский и мартеновский процессы. В 1617 году английский король Яков 1 выдал патент на способ производства стали двум лондонским ремесленникам — Вильяму Эллиоту и Матиасу Мейсею. Любопытна мотивировочная часть этого патента: "В нашем государстве Англии, Ирландии и доминионах — есть великая потребность в стали для изготовления доспехов и орудия . . ., а также для изготовления инструментов плотников, каменщиков и других ремесел, которые всюду употребляются в наших доминионах, а стали производится в наших доминионах слишком мало по сравнению с той массой, которая ежегодно требуется. Зная, что наши дорогие подданные ынуждены для вышеупомянутых нужд покупать сталь из-за моря, мы хотим, чтобы сталь производилась внутри нашего королевства".
Медь, редька и "золото"
Недавно в ГДР вышла книга известного немецкого ученого Г.Прицлера "Возникновение и гибель алхимии". В книге, в частности, приведены многочисленные средневековые "рецепты" обработки металлов. Так, еще в старину было замечено, что если кусочек меди обработать ртутью, то он примет серебристый оттенок, если же его натереть соком горькой редьки, медь превратится в "золото".
Этими "рецептами" пользуются и в наши дни: юные "алхимики", например, успешно превращают трехкопеечную монету в "двугривенный", натирая ее ртутью разбитого градусника, а некоторые владельцы медных самоваров с помощью редьки придают им благородный золотой цвет.
Указ о "горной свободе"
Петр I, придававший огром ное значение развитию металлургии, всячески поощрял поиски руды и создание плавильных мастерских. В своем указе о "горной свободе" он писал: "Соизволяется всем и каждому во всех местах, как на собственных, так и на чужих землях, искать, копать, плавить, варить и чистить всякие металлы, сиречь: золото, серебро, медь, олово, свинец, железо, також и минералов .... " Ибо " .... от рудокопных заводов и прилежного устроения оных земля обогатеет и процветет, и пустые и бесплодные места многолюдством населятся".
Указ был отменен Екатериной II. Она уважила многочисленные просьбы дворян, не желавших, чтобы посторонние копались в их землях.
По велению Петра I
В первые же годы своего царствования Петр I издал указ: "Искать всякому литому и кованому железу умножения ... и стараться, чтобы русские люди тем мастерством были изучены, дабы то дело в Московском государстве было прочно". А для тех, кто пытался бы утаить найденные руды, указом предусматривались "жестокий гнев, неотложное телесное наказание и смертная казнь".
Вскоре с Урала поступило сообщение о том, что у горы Высокой найдены богатые залежи "магнитного камня" : "Среди горы пуповина чистого магнита, а кругом леса темные и горы каменные ..." Крупнейший из уральских заводов — Невьянский — Петр передал в 1702 году тульскому мастеру и железозаводчику Никите Демидовичу Антуфьеву (впоследствии принявшему фамилию Демидов и ставшему родоначальником знаменитой династии уральских горнопромышленников), поставив перед ним задачу добиться того, чтобы Россия прекратила ввоз железа из-за границы. Завод должен был выпускать "пушки, мортиры, фузеи, шпаги, сабли, тесаки, палаши, копья, латы, шишаки, проволоки".
В 1709 году Петр I повелел открыть при Невьянском заводе "цифирную школу" — первое в России специальное училище, где крепостные люди могли получить технические знания. В письме Демидову царь писал: "Работников доброму делу у домен, молотов, руд и угольному делу учить, чтобы и впредь за оскуднением людей остановки и никаких вредительных причин не учинилось".
"Бить кнутом ..."
Качеству железа и железных изделий на Руси издавна придавалось большое значение. В старину оружейник, сдавая изготовленную стальную кольчугу, надевал ее на себя, а заказчик брал в руки кинжал и наносил по кольчуге несколько ударов. Если при этом мастер оставался в живых, его продукция признавалась годной и он получал щедрое вознаграждение. Если же оружейник выпускал брак, то "гонорар" получать уже было некому.
В эпоху Петра I появились первые правительственные постановления о качестве железа. Так, в 1722 году был издан указ Берг-коллегии "О пробовании железа". В этом документе, ставшем прообразом современных государственных стандартов на сталь, говорилось:
"Его Императорское Величество указал послать из Берг-коллегии на все железные заводы, где железо делается, чтоб с с го времени железо пробовали сим образом, и отпускали в указанные места, и продавали со следующими знаками.
Первая проба: вкопать круглые столбы толщиной в диаметре до шести вершков в землю так далеко, чтоб оное неподвижно было, и выдолбить в них диры величиною против полос, и в тое диру то железо просунуть, и обвесть кругом того столба трижды, потом назад его от столба отвесть, и ежели не переломится, и знаку переломного не будет, то на нем сверх заводского клейма наклеймить № 1. Вторая проба: взяв железные полосы, бить о наковальню трижды, потом другим концом обратя такожды трижды от всей силы ударить, и которое выдержит, и знаку к перелому не будет, то каждое сверх заводского клейма заклеймить его № 2.
На последнее, которое тех проб не выдержит, ставить сверх заводских клейм № 3. А без клейм полосного железа отнюдь чтоб не продавали".
Бракоделов ждало суровое наказание. В одном из своих указов Петр I писал: "Повелеваю хозяина Тульской оружейной фабрики Корнея Белоглаза бить кнутом и сослать в работу в монастырь, понеже он, подлец, осмелился войску государеву продавать негодные пищали и фузеи".
"Железное вино"
При недостатке железа в организме человек начинает быстро утомляться, возникают головные боли, появляется плохое настроение. Еще в старину были известны рецепты различных "железных" лекарств. В 1783 году "Экономический журнал" писал: "В некоторых случаях и самое железо составляет весьма хорошее лекарство, и принимаются с пользой наимельчайшие оного опилки, либо просто, либо обсахаренные". В той же статье упоминаются такие лекарства того времени, как "железный снег", "железная вода", "стальное вино" ("... если виноградное кислое вино, как, например, рейнвейн, настоять с железными опилками, то получится железное или стальное вино и вкупе весьма хорошее лекарство").
Разумеется, во второй половине XX века больным не приходится глотать железные опилки, но соединения железа используют и в современной медицине. А вот во Львове в аптеке-музее и сейчас можно приобрести любопытный сувенир: небольшую бутылочку с коричневой сладкой жидкостью — "железное вино" (раствор сахарата окисного железа).
"Старый русский соболь"
В эпоху Петра I производство железа в России достигло значительных успехов. Во многих странах пользовалась большим спросом продукция металлургических заводов, принадлежавших известным уральским промышленникам Демидовым, внесшим заметный вклад в развитие отечественной металлургии. Своеобразным знаком качества металла служило их фамильное клеймо с изображением фигурки соболя. "Демидовское железо "старый русский соболь", — писала в середине прошлого века английская газета "Морнинг пост", - играет важную роль в истории нашей народной промышленности: оно впервые ввезено было в Великобританию для передела в сталь в начале XVIII столетия, когда сталеделательное производство наше едва начало развиваться. Демидовское железо много способствовало к основанию знаменитости шеффильдских изделий".
"Возьми свинцу чистаго..."
Карандаши, которыми пользовались наши далекие предки, представляли собой металлические палочки. Любопытен рецепт изготовления таких карандашей, описанный в одной из редких книг XVII века: "Возьми свинцу чистаго три доли, а четвертая доля меди зеленыя чистая, и растопи в горшке прежде медь да свинец и заметывай мылом, чтоб все соединилось, однако, да друго горшечик припаси серы горячия и взлеи в серу как поспеет, чтоб всплыло в серу, а как застынет и та, вынь из серы и ростирай ево чем хошь, а затем пиши пером по бумаге".
"Второй высокий металл"
В одном из своих трудов М.В.Ломоносов писал: "Второй высокий металл называется серебро. Сие от золота разнится больше цветом и тягостию. Цвет его толь бел, что ежели серебро со всем чисто и только после плавления вылито, а не полировано, то кажется оно издали бело, как мел. Весу его пропорция к воде как 10535 к 1000, то есть около десяти раз оной тяжелее, а золота почти двое легче. Однако протчими свойствами золоту едва уступает ... В земле находится оно часто очень чисто, а больше в листках или волосам подобно тонкой и кудрявой проволоке, а иногда в нарочито великих глыбах. В Академической Минеральной камере есть самородного чистого серебра кус весом 7 фунтов. Самое чистое серебро имеет почти всегда в себе немного золота".
"Металлы отверзают недро земное ..."
В "Слове о пользе химии" М.В.Ломоносов так оценивал роль металлов в жизни человека: "Металлы подают укрепление и красоту важнейшим вещам в обществе потребным . . . Ими защищаемся от нападения неприятеля, ими утверждаются корабли и силою их связаны, между бурными вихрями в морской пучине плавают. Металлы отверзают недро земное к плодородию; металлы служат нам в ловлении земных и морских животных для пропитания нашего ... И кратко сказать, ни едино художество, ни едино ремесло простое употребление металлов миновать не может". Металлургия же "есть предводительница к сему внутреннему богатству".
"Я нашел отклонение..."
Еще в XVIII веке белгородский купец Иван Гинкин со своими "компанейщиками" обнаружил в районе Курска железорудные месторождения. Образцы руды он в 1742 году отправил в Берг-коллегию, однако большого интереса они там не вызвали.
Спустя четыре десятилетия известный русский астроном академик П.Б.Иноходцев, проводивший в районе Белгорода работы по межеванию, обнаружил сильную аномалию поля земного магнетизма.
В 1783 году ученый, выступая с докладом на общем собрании Академии наук, высказал предположение о причинах необычного явления: "... В результате неоднократных наблюдений двумя приборами, — указывал П.Б.Иноходцев, — я нашел отклонение магнитной стрелки на 15° к западу. Поскольку это отклонение расходится с остальными, теми, которые я наблюдал в этой экспедиции и еще раньше в районе Волги, можно предположить здесь близость залежей железной руды".
Но, к сожалению, научный и промышленный мир России оставил столь важное сообщение без внимания, как и находку Гин-кина. Прошло еще почти полтора столетия, прежде чем была открыта огромная сокровищница — Курская магнитная аномалия.
"Сталь превосходной доброты"
Урал издавна славился мастерами железного дела. Одним из них по праву считается выходец из крепостных Семен Бадаев, работавший на Прикамских заводах. Этот талантливый умелец в начале XIX века изобрел оригинальный способ получения стали высокого качества. Вскоре слава об уральском самородке дошла до Санкт-Петербурга и Бадаева вызвали в столицу.
Вот что писала по этому поводу газета "Северная почта" в номере от 14 января 1811 года:
"Некто из дворовых людей, Семен Бадаев, вызвался правительству, что он знает способ делать литую сталь превосходной доброты. Опыт, произведенный им при Санкт-Петербургском заводе хирургических инструментов под надзором особо отряженного для сего горного чиновника, совершенно оправдал предложение Бадаева. Сталь, выделанная им, представлена была Горному совету и по пробам разных вещей, из нее отработанных, как-то: пуансонов, зубил, пружин, ... найдена не уступающей английской стали.
Из сей же стали Бадаева сделаны разные хирургические инструменты и бритвы здесь и в Москве, кои равным образом признаны хорошими. Бадаев, как изобретатель сего способа, желая открыть оный на пользу общую, предал себя совершенно в волю всемилостивейшего государя, объявив, что он готов служить, где угодно и открыть секрет свой кому повелено будет".
Поскольку Бадаев был крепостным, даже правительство, прежде чем распорядиться им по своему усмотрению, должно было выкупить его у помещика. Но тот, смекнув, что можно неплохо погреть руки, заломил поначалу за свой "товар" баснословные деньги. В конце концов он уступил Бадаева за 1800 рублей. Но и эта цена включала большую "наценку" за талант изобретателя: обычный крепостной стоил значительно дешевле.
"Завод о двух домнах"
8 июля 1785 года Пермская казенная палата издала указ, разрешавший княгине Варваре Александровне Шаховской, урожденной Строгановой, "в собственных ее дачах на реке Чусовой, на впадающей в оную по течению с левой стороны речки Лысьве построить новый завод о двух домнах, с потребным числом молотов, с фабриками и прочим заводским строением". Вскоре на берегу реки закипела работа.
Спустя всего два года Лысьвенский Завод уже начал давать свою продукцию — чугун и листовое железо.
"Что происходит внутри стали?"
"Самое драгоценное свойство стали, вследствие которого она становится незаменимым веществом для режущих орудий, заключается в том, что она может приобретать мягкость и чрезвычайную твердость только вследствие перемены температуры. Известно, что сталь при разгорячении и последовательном медленном охлаждении становится совершенно мягкою, и обрабатывается как самое мягкое железо. Если же сталь накаливают и быстро охлаждают, например погружая в холодную воду, то металл приобретает такую твердость, что его более не берет самый лучший напильник. Кроме того, сталь, доведенная до такой твердости слабым разгорячением (отпусканием) , утрачивает свою хрупкость и может приобресть желаемую степень твердости. Сильно разгоряченная, но не накаленная сталь не твердеет в холодной воде, но становится даже поразительно мягкою. Всеми этими выводами опытов техники пользуются для достижения различных целей, и на них основываются разные приемы закаливания. Так, например, закаливание в расплавленном свинце или олове долго сохранялось англичанами в тайне. Что происходит внутри стали при ее размягчении и разгорячении — до сих пор еще не разъяснено теоретически".
Эта цитата взята из книги "Подвиги человеческого ума", которая была переведена с немецкого языка и вышла в Петербурге в 1870 году. Быть может, именно тогда, когда писались эти строки, человеческий ум совершил свой очередной подвиг: в 1868 году замечательный русский ученый Д.К.Чернов сумел проникнуть в тайны металла, открыл температуры структурных превращений в стали при нагреве (так называемые точки Чернова) и дал строго научное объяснение тому, "что происходит внутри стали при ее размягчении и разгорячении".
"Не представляет больших надежд . .."
Начало XX века ознаменовалось бурным вторжением в технику алюминия и его сплавов. Любопытно, что совсем незадолго до того наука довольно скептически высказывалась о возможностях этого металла. Так, в упомянутой книге "Подвиги человеческого ума", в разделе "Употребление алюминия" есть такие строки:
"Что же можно ожидать от металла, который разрушается слабыми щелочами и кислотами, в то время как едва ли существует жидкость, не содержащая несколько кислоты или щелочи, и поэтому легко разрушающая прекрасную наружность алюминия или уничтожающая всю его массу. Чай, вино, пиво, кофе и все плодовые соки уничтожают алюминий, и даже пот снимает с него палитру, обращая часть металла в обыкновенный глинозем . ..
Единственное свойство, которое дает надежду на полезное употребление этого металла, составляет его легкость. Вследствие этого алюминий введен во французской армии. Хотя из него и не сделаны каски и латы, но все-таки выполнены многие орлы, служащие в полках штандартами. Из легкого алюминия предлагали также чеканить монету в надежде предотвратить этим подделку. Но основная мысль тут совершенно ошибочная. Дело в том, что придать телу более легкий вес весьма легко: достаточно сделать его пустым и наполнить более легким веществом. Наоборот, решительно нет возможности никакими средствами придать телу больший удельный вес.
Следовательно, алюминий сам по себе не представляет больших надежд на употребление в дело. Но весьма может быть, что он доставит пользу в виде сплавов".
Осветительный материал
"Магний знали уже в 1829 году и приготовляли из магнезии или талька, но лишь в новейшее время он стал общеизвестен как осветительный материал", — так написано в книге "Подвиги человеческого ума". — "Если на конце стальной пружины прикрепить кусочек тлеющего прута и погрузить все вместе в чистый кислород, то железо сгорает, разбрызгивая яркие искры. Подобным же образом сгорает и магний на открытом воздухе. Проволока толщиною в толстый конский волос, зажженная в пламени свечи, распространяет такой же свет, как 70 парафиновых свечей, сосредоточенные в одном месте, причем в минуту сгорает кусок длиною в полтора аршина. Вследствие сгорания металла образуется магнезия, известное легкое белое вещество, получаемое в аптеках. Сожжение магния предложено для фотографирования и произведения сильного кратковременного света в одной точке.
... Фунт металлического магния стоит теперь около 150 рублей, а потому сплав одной части цинка с двумя частями магния, доставляющий не менее сильный, но несколько голубоватый свет, обходится дешевле. Сплав одной части цинка с тремя частями магния дает зеленое пламя, а одной части стронция с двумя частями магния великолепное красное".
Куда исчезало серебро?
Ответ на этот вопрос содержится в книге "Подвиги человеческого ума". "Отливание колоколов и пушек в отношении массы, употребляемой в дело, весьма похоже одно на другое. Оба металла представляют смесь меди и олова. Всякое другое прибавление, по мнению людей сведущих, уменьшило бы прочность металла в отношении механического сопротивления . . . Что касается до отливания колоколов, то должно заметить, что по старинным летописям и существующим сказаниям, в прежние времена прибавляли к отливаемому металлу также серебро, составлявшее пожертвования. Хотя и можно было предполагать, что прибавление серебра должно иметь благоприятное влияние на самый звук колокола, тем не менее весьма замечательно, что ни в одном старом колоколе еще не найдено драгоценного металла. Оттого весьма легко предполагать, что отливающие колокола злоупотребляли доверчивостью набожных людей, и делали отверстие для выбрасывания серебряных вещей, таким образом, чтобы они не поступали в расплавленную массу. Впрочем кажется доказано, что серебро не только не улучшает, но вредит звуку колокола. В новейшее время в Англии хотели решить этот вопрос практическим путем и отлили из определенных лигатур 4 колокола, из которых один состоял из обыкновенной массы, а 3 другие содержали разные количества серебра. В результате оказалось, что колокол, вовсе не содержавший серебра, имел лучший звук, нежели остальные, которые притом представляли более дурную массу".
На заре электрометаллургии
"Развивает ли вольтова дуга достаточно теплоты, чтобы плавить металлы в больших массах? Вот вопрос вполне разрешенный в последнее время интересными работами Г.В.Сименса, — писал сто лет назад корреспондент журнала "Электричество" (1880 г., № 3 — 4). — Во время недавнего пребывания нашего в Лондоне мы были очевидцами плавления менее чем в 5 минут пятисот граммов стали посредством теплоты, развиваемой исключительно электрическим током. При химических работах, для плавления драгоценных или очень тугоплавких металлов и в некоторых других случаях, в которых экономический вопрос играет совершенно второстепенную роль, электрический горн займет видное место, и его значение в будущем может только возрастать".
Панцирь для... панциря
Достижения науки и техники с давних времен находили отражение на страницах газет. Вот что сообщали читателям, например, "Санкт-Петербургские ведомости" в июле 1876 года: "Недавно в Германии были произведены интересные опыты. Особой массой, составленной из железа и стекла при высокой температуре, покрывают панцирь корабля. Смесь соединяется с железом так крепко, что ее нельзя соскоблить даже острым инструментом. Покрытие предохраняет корабль от ржавчины и мешает прикрепляться к панцирю разным раковинам и морской тине".
"Среди шкафов и коридоров...
С давних пор металлурги искали пути прямого получения железа, точнее стали, непосредственно из железной руды. Этой проблемой занимался и Д.К.Чернов. В конце прошлого века он предложил оригинальную конструкцию доменной печи, которая выплавляла бы не чугун, а железо и сталь.
К сожалению, идее великого металлурга не суждено было воплотиться в жизнь. Спустя примерно полтора десятилетия после того, как Чернов представил свой проект, он с горечью писал: "Вследствие обычной косности наших частных заводов я обратился в министерство торговли и промышленности в надежде получить возможность осуществить предлагаемый способ в упрощенном виде на одном из казенных горных заводов. Однако несмотря на двукратно выраженное тогдашним министром желание помочь производству такого опыта, вопрос этот встретил неодолимые препятствия среди шкафов и коридоров министерства".
"Пасть у нее наверху"
Любопытное описание домен ной печи и протекающего в ней процесса выплавки чугуна привел известный русский писатель Вас. И. Немирович-Данченко в очерке "На уральском заводе", опубликованном в 1890 году в сборнике "Кама и Урал".
"Людям, не посвященным в таинства горного и литейного дела, домна, разумеется, представляется какою-нибудь рослою и толстою деревенскою красавицей. Домна, пожалуй, и громадна, и толста, и по-своему красива, хотя и грязна до невозможности. Она обладает удивительною пастью, поглощающей сотни пудов руды и десятки сажен дров, и желудком, переваривающим эту руду в чугун. Мы говорим о доменной печи, которую везде сокращенно называют просто домной.
Руду, добытую в рудниках, доставляют на завод. Тут ее в ящиках, двигающихся по рельсам на тормозах, спускают в печи близ домны. До плавки в этих печах руду прокаливают; она теряет некоторые составные части свои, совершенно ненужные, и краснеет от жара, делаясь в то же время более рыхлою. В этом виде ее выгребают на площадки, где и разбивают в куски, не более грецкого ореха каждый, после чего руда уже считается достаточно подготовленною для плавки. Прежде чем попасть в доменную печь, руда разбавляется древесным углем и флюсами, т.е. известковыми камнями, уже раздробленными. Когда состав таким образом для плавки готов, доменная печь открывает свою пасть.
Домна строится обыкновенно высотой с хороший трехэтажный дом. Пасть у нее наверху. Когда рабочие с составом для плавки подходят к ней, оттуда уже пышет жадный огонь, освещающий темноту сарая, построенного над нею. На непривыкшего человека, как, например, на меня, это производило довольно сильное впечатление. Что-то адское было в этих взрывах красного пламени, в этом клокоте руды в недрах громадной печи, в том громадном, круглом зеве домны, жадно раскрытом в ожидании своей обычной добычи.
— Сторонись, сторонись! - и меня толкнули в сторону.
Не успел я очнуться, смотрю, на то место, где я стоял, стали сносить калоши, т.е. короба с рудой и углем. Каждый день таких калош идет в печь от двадцати пяти до тридцати пяти. Полунагие рабочие подхватили два новых калоша и стали опоражнивать их в дышащую огнем и зноем пасть домны. Целая туча пыли, дыма и искр поднялась вверх к черным балкам кровли. Туча эта на минуту окутала нас всех, перехватывала дыхание, слепила глаза. Чудовище еще громче заклокотало; еще сильнее стало вырываться и свистать во все стороны пламя, точно оно и до нас хотело дотянуться своими огненными жалами. Мы невольно отступили назад, издали разглядывая все это таинство".