Заход солнца над северными пустошами — печальное зрелище, медлительное, как кровь мертвого животного; сумерки застали Кьюджела на соленом болоте. Темно-красный свет полудня обманул его; начав движение по низким пустошам, Кьюджел вначале обнаружил под ногами сырость, потом влажную мягкость, и теперь во все стороны расстилалась грязь, жесткая трава, несколько лиственниц и ив, лужи и топи, в которых отражался свинцовый пурпур неба.

На востоке виднелись низкие холмы; Кьюджел направлялся к ним, перепрыгивая с кочки на кочку, осторожно проходя по засохшей грязи. Временами он оступался, падал в грязь и гниющие тростники, и тогда угрозы и проклятия Юкуну, Смеющемуся Волшебнику, достигали максимума злобы.

В сумерках, спотыкаясь от усталости, Кьюджел достиг склонов восточных холмов, и тут его положение не улучшилось, а ухудшилось. Его приближение заметили разбойники-полулюди и начали преследовать. Кьюджел уловил вначале зловоние, а уже потом звук их шагов; забыв об усталости, он отскочил и побежал вверх по склону.

На фоне неба виднелась полуразрушенная башня. Кьюджел вскарабкался по заплесневелым камням, извлек свой меч и встал в дыре, некогда служившей входной дверью. Внутри тишина, запах пыли и мокрого камня; Кьюджел опустился на одно колено и на фоне неба увидел три гротескные фигуры, остановившиеся на краю руин.

Странно, подумал Кьюджел: обнадеживающе, хотя в то же время и зловеще. Эти существа, очевидно, боятся башни.

Растаяли последние остатки света; по некоторым предзнаменованиям Кьюджел понял, что башня населена духами. Около полуночи появился призрак в светлой одежде с серебряной лентой, на которой висели двенадцать лунных камней. Он приблизился к Кьюджелу, глядя на него пустыми глазницами. Кьюджел прижался к стене так, что затрещали кости, неспособный пошевелить пальцем.

Призрак заговорил:

— Разрушь крепость. Пока камень соединен с камнем, я должен оставаться, хотя земля холодеет и погружается во тьму.

— Охотно, — прохрипел Кьюджел, — если бы не те, снаружи, которые хотят меня убить.

— В задней стене башни есть выход. Используй ум и силу и исполни мое повеление.

— Считай, что крепости уже нет, — горячо ответил Кьюджел. — Но какие обстоятельства так неослабно удерживают тебя на посту?

— Они забылись, я остаюсь. Исполни мое повеление, или я прокляну тебя вечной скукой, подобной моей.

Кьюджел проснулся в темноте; тело болело от холода и твердых камней. Призрак исчез; сколько же он спал? Посмотрев в дверь, он увидел, что восточный край неба посветлел от приближающегося восхода.

Через некоторое время появилось солнце и послало пылающие лучи в дверь, осветив заднюю стенку. Тут Кьюджел обнаружил каменную лестницу, ведущую в пыльный проход, который через пять минут вернул его на поверхность. Из укрытия он осмотрел местность, увидел троих разбойников в различных местах, каждый прятался за грудой камней.

Кьюджел обнажил меч и осторожно двинулся вперед. Добрался до первого разбойника и погрузил меч в его шею. Тот раскинул руки, пошевелил ими и умер.

Кьюджел достал меч и вытер его об одежду трупа. Легкой походкой он подошел сзади ко второму разбойнику, который, умирая, издал звуки. Третий явился посмотреть, что происходит.

Выпрыгнув из укрытия, Кьюджел пронзил его. Разбойник закричал, выхватил свой кинжал и набросился на Кьюджела, но тот отскочил и бросил тяжелый камень. Разбойник упал, на лице его была ненависть.

Кьюджел осторожно подошел к нему.

— Ты смотришь в лицо смерти; скажи, что тебе известно о скрытых сокровищах.

— Никаких сокровищ я не знаю, — ответил разбойник. — А если бы и знал, то тебе сказал бы последнему, потому что ты убил меня.

— Это не моя вина, — сказал Кьюджел. — Вы преследовали меня, а не я вас. Зачем вы это делали?

— Чтобы есть, чтобы жить, хотя жизнь и смерть одинаково бессмысленны, и я их равно презираю.

— В таком случае ты не можешь сердиться на меня за то, что я тебя от жизни перемещаю к смерти. И снова возникает вопрос о сокровищах. Может, скажешь последнее слово об этом?

— Да, скажу. Сейчас покажу свое единственное сокровище. — Он порылся в сумке и вытащил круглый белый камешек. — Это черепной камень гру, в настоящий момент он трепещет от силы. Я воспользуюсь этой силой, чтобы проклясть тебя, чтобы призвать к тебе скорую мучительную смерть от рака.

Кьюджел торопливо убил разбойника, потом тяжело вздохнул. Ночь принесла одни трудности.

— Юкуну, если я выживу, тебя ждет расплата!

Кьюджел повернулся, чтобы осмотреть крепость. Некоторые камни упадут от одного прикосновения, другие потребуют значительных усилий. Он вполне может не дожить до конца этой работы. А каково проклятие бандита? Скорая мучительная смерть. Какая злоба! Проклятие короля-призрака не менее угнетающее. Как он сказал: вечная скука?

Кьюджел потер подбородок и серьезно кивнул. Громко крикнул:

— Господин призрак, я не могу остаться, чтобы исполнить твою просьбу. Разбойников я убил и теперь ухожу. Прощай, и пусть быстрее проходят века.

Из глубины крепости донесся стон, и Кьюджел почувствовал присутствие неизвестного.

— Я привожу в действие свое проклятие! — появилось у него в сознании.

Кьюджел быстро шел на юго-восток.

— Великолепно; все идет хорошо. «Вечная скука» прямо противоречит «скорой мучительной смерти». Остается рак, но он в виде Фиркса уже у меня есть. Надо пользоваться головой в борьбе со проклятиями.

Он шел по пустошам, пока крепость не скрылась из вида, и вскоре оказался на берегу моря. Поднявшись на пригорок, он посмотрел вверх и вниз по берегу и увидел на востоке темный мыс, другой такой же — на западе. Потом спустился к морю и двинулся на восток. Море, ленивое и серое, посылало вялый прибой на песок, гладкий, без единого следа.

Впереди Кьюджел увидел черное пятно, чуть позже превратившееся в престарелого человека, который стоял на коленях и просеивал через решето песок.

Кьюджел остановился посмотреть. Старик с достоинством кивнул ему и продолжал свою работу.

Любопытство наконец заставило Кьюджела заговорить.

— Что это ты ищешь так усердно?

Старик отложил сито и потер руки.

— Где-то на этом берегу отец моего прадеда потерял амулет. Всю жизнь он просеивал песок, надеясь найти утраченное. Его сын, а после него мой дед, потом мой отец и наконец я, последний в нашем роду, поступали так же. Мы просеяли весь песок от Сила, и до Бенбадж Сталла остается всего шесть лиг.

— Эти названия мне незнакомы, — сказал Кьюджел. — Что такое Бенбадж Сталл?

Старик указал на мыс на западе.

— Древний порт, в котором теперь остались только разрушенный волнолом, старый причал и один-два дома. Но некогда барки из Бенбадж Сталла бороздили море до Фалгунто и Мелла.

— И эти места мне неизвестны. А что находится за Бенбадж Сталлом?

— Земля к северу сужается. Солнце низко висит над болотами; там никто не живет, кроме нескольких отверженных.

Кьюджел обратил свое внимание на восток.

— А что такое Сил?

— Вся эта область называется Сил; господство в ней мои предки уступили дому Домбера. Все величие ушло; остаются только древний дворец и поселок. За ними темный и опасный лес. Так сократилось наше королевство. — Старик покачал головой и возобновил свое занятие.

Кьюджел некоторое время смотрел на него, потом, лениво отбрасывая ногой песок, заметил блеск металла. Наклонившись, он поднял браслет из черного металла, блестящий пурпуром. По окружности браслета располагались тринадцать выступов, похожих на карбункулы; вокруг каждого выступа были выгравированы руны.

— Ха! — воскликнул Кьюджел, показывая браслет. — Какая красота! Настоящее сокровище!

Старик отложил решето и совок, медленно встал на колени, потом на ноги. Глаза его округлились, он качнулся вперед. Протянул руку.

— Ты нашел амулет моих предков, дома Слейя. Дай его мне!

Кьюджел отступил.

— Ну, ну, твоя просьба неразумна!

— Нет! Нет! Амулет мой; ты не можешь взять его. Ты хочешь уничтожить работу всей моей жизни и жизни четверых моих предков?

— А почему ты не радуешься, что амулет найден? — раздражительно спросил Кьюджел. — Тебе больше не нужно искать. Объясни мне, как действует амулет. От него прямо несет волшебством. Чем он полезен владельцу?

— Владелец — это я, — простонал старик. — Прошу тебя, будь великодушен.

— Ты ставишь меня в неудобное положение, — ответил Кьюджел. — Я слишком бедный человек, чтобы проявлять щедрость, но не считаю себя невеликодушным. Если бы ты нашел амулет, разве ты бы отдал его мне?

— Нет, так как он мой.

— Тут мы с тобой не согласимся. Представь себе, что твое убеждение неверно. Зрение подтвердит тебе, что амулет у меня в руках, в моей власти, короче, это моя собственность. Поэтому я высоко бы оценил информацию о свойствах этого амулета и способах его применения.

Старик взмахнул руками, пнул решето с такой силой, что порвал его, и оно покатилось по берегу к самой воде. Волна подхватила его; старик сделал невольное движение, чтобы вернуть решето, потом снова взмахнул руками и пошел по берегу. Кьюджел неодобрительно покачал головой и тоже пошел по берегу на восток.

Началась неприятная ссора с Фирксом, который считал, что самый быстрый способ вернуться в Олмери — идти в порт Бенбадж Сталл. Кьюджел в отчаянии прижал руки к животу.

— Есть только один осуществимый маршрут! По землям, которые лежат к югу и востоку. Что с того, что по океану короче? Кораблей там нет; а просто так мне не переплыть океан.

Фиркс еще несколько раз подозрительно впивался когтями, но в конце концов позволил Кьюджелу идти по берегу на восток. Старик сидел на холме, держа в руке совок, и смотрел в море.

Довольный событиями утра, Кьюджел шел по берегу. Он долго рассматривал амулет; от него исходило сильное ощущение волшебства; к тому же он очень красив. Руны, нанесенные с большим искусством и точностью, к сожалению, были ему непонятны. Он осторожно надел браслет на руку и при этом случайно нажал один из карбункулов. Откуда-то послышался ужасный стон, в нем звучала страшная боль. Кьюджел остановился и осмотрел берег. Серое море, бледный песок, выше по берегу какие-то кусты. К западу Бенбадж Сталл, к востоку Сил, серое небо над головой. Он один. Откуда же донесся стон?

Кьюджел осторожно коснулся карбункула и снова вызвал тот же отчаянный стон.

Заинтересованный, Кьюджел нажал другой карбункул, на этот раз послышался отчаянный вопль. Голос другой. Кьюджел очень удивился. Кто на этом мрачном берегу так легкомысленно его разыгрывает? Он нажимал каждый карбункул по очереди и произвел целый концерт криков во всех диапазонах боли и гнева. Кьюджел критически осмотрел амулет. Помимо вызывания стонов и воплей, он не проявлял никакой силы, и вскоре Кьюджелу это занятие наскучило.

Солнце достигло зенита. Кьюджел утолил голод водорослями, которые стали съедобными, когда он потер их дощечкой Юкуну. За едой ему послышались чьи-то голоса и беззаботный смех, но такой неясный, что его можно было принять за шум волн. Поблизости в океан выдавалась скала; прислушавшись внимательнее, Кьюджел понял, что голоса доносятся оттуда. Голоса ясные, какие-то детские, искренне веселые.

Он осторожно заглянул за скалу. К дальнему ее концу, там, где накатывался океан и шумела темная вода, к ней прикрепились четыре большие раковины. Они были раскрыты; из них высовывались головы на обнаженных плечах и руки. Головы круглые и красивые, с мягкими щеками, серо-голубыми глазами, с пучками светлых волос. Существа опускали пальцы в воду и ткали из нее красивую мягкую ткань. Тень Кьюджела упала на воду; немедленно раковины захлопнулись.

— Как это? — весело воскликнул Кьюджел. — Вы всегда закрываетесь при виде незнакомого лица? Значит, вы так трусливы? Или просто грубы?

Раковины не раскрывались. По их рифленой поверхности струилась вода. Кьюджел подошел поближе, присел на корточки и наклонил голову.

— А может, вы слишком горды? И закрываетесь в пренебрежении? Или вам неизвестны приличия?

По-прежнему никакого ответа. Кьюджел начал насвистывать мелодию, которую слышал на Азеномайской ярмарке.

Вскоре в самой дальней раковине приоткрылась щелка, оттуда на него уставились глаза. Кьюджел просвистел еще один-два куплета и снова заговорил:

— Откройте свои раковины! Вас ожидает чужестранец, который хочет расспросить о дороге на Сил и о других важных для него вещах.

Еще в одной раковине появилась щель: еще пара глаз рассматривала его изнутри.

— Может, вы ничего не знаете, — насмехался Кьюджел. — Ничего, кроме цвета рыбы и мягкости воды.

Дальняя раковина открылась шире, стало видно негодующее лицо.

— Мы не невежественны!

— Не ленивы, мы знаем приличия, мы не презрительны, — подхватила вторая.

— И не робки! — добавила третья.

Кьюджел глубокомысленно кивнул.

— Вполне возможно. Но почему вы спрятались при моем появлении?

— Такова наша природа, — сказало существо из первой раковины. — Многие жители моря рады были бы застать нас врасплох, и с нашей стороны мудро сначала спрятаться, а потом выяснять обстановку.

Теперь раскрылись все четыре раковины, хотя ни одна не раскрылась так же широко, как до появления Кьюджела.

— Ну, хорошо, — сказал он, — что вы мне расскажете о Силе? Как там принимают чужестранцев? Сердечно или изгоняют? Есть ли там гостиницы, или пришельцу придется спать в канаве?

— Такие проблемы за пределами наших знаний, — сказало первое существо. Оно полностью раскрыло раковину и выставило бледные руки и плечи. — Жители Сила, если в море говорят правду, замкнуты и подозрительны, даже по отношению к своему правителю. Кстати, правит ими девушка из древнего дома Домбера.

— А вон идет старик Слейя, — сказало другое. — Что-то он сегодня рано возвращается.

Третье захихикало.

— Слейя стар; никогда не отыщет он свой амулет, и поэтому дом Домбера будет править Силом, пока не погаснет солнце.

— О чем вы это? — невинно спросил Кьюджел. — О каком амулете вы говорите?

— Сколько мы помним, — объяснило одно существо, — старик Слейя всегда просеивал песок, и отец его тоже, и еще раньше другие Слейя. Они ищут металлическую ленту, с ее помощью надеются вернуть свою власть.

— Замечательная легенда! — с энтузиазмом воскликнул Кьюджел. — А какова власть этого амулета, как его приводят в действие?

— Наверно, это знает Слейя, — с сомнением сказало одно существо.

— Нет, потому что он мрачен и сердит, — добавило другое. — Вспомни, как он раздражителен, когда бесцельно просеивает песок!

— Но разве никто другой не знает? — с беспокойством спросил Кьюджел. — Никаких слухов в море? Никакой древней таблички с надписью?

Существа в раковинах весело рассмеялись.

— Ты спрашиваешь так заинтересованно, будто ты сам Слейя! Мы ничего такого не знаем.

Скрывая разочарование, Кьюджел задал еще несколько вопросов, но существа оказались простодушными и не способными долго задерживать на чем-то одном свое внимание. Кьюджел послушал, как они обсуждают океанские течения, оттенки жемчуга, хитрый характер некоего морского создания, которое они заметили накануне. Через несколько минут Кьюджел вновь упомянул Слейя и амулет, и опять морские существа говорили неопределенно, их разговор был по-детски непоследователен. Казалось, они забыли о Кьюджеле; окуная пальцы в воду, они продолжали ткать бледные нити. Некоторые раковины и моллюски вызвали их осуждение своим бесстыдством; они осудили большую раковину, лежащую на дне океана.

Наконец Кьюджелу их разговор надоел, он встал, и тут же морские существа обратили на него свое внимание.

— Тебе нужно так быстро уходить? Мы как раз хотели узнать причину твоего появления; прохожие так редки на Большом Песчаном Берегу, а ты похож на человека, пришедшего издалека.

— Верно, — согласился Кьюджел, — и должен идти еще дальше. Посмотрите на солнце: оно склоняется к западу, а я хочу переночевать сегодня в Силе.

Одно из существ подняло руки и показало прекрасную одежду, сотканную из водяных нитей.

— Мы дарим тебе эту одежду. Ты человек чувствительный и нуждаешься в защите от ветра и холода. — Оно бросило одежду Кьюджелу. Тот осмотрел наряд, удивляясь красоте ткани и ее блеску.

— Благодарю вас, — сказал Кьюджел. — Никак не ожидал такой щедрости. — Он завернулся в одежду, но она тут же превратилась в воду, и Кьюджел весь промок. Четверо существ залились громким озорным смехом, а когда Кьюджел в гневе шагнул к ним, захлопнули свои раковины.

Кьюджел пнул раковину существа, которое дало ему одежду, ушиб ногу, и это еще усилило его гнев. Он схватил большой камень, обрушил на раковину и разбил ее. Выхватив кричащее существо, Кьюджел бросил его на песок; оно лежало, глядя на него; под головой и руками оказались бледные внутренности.

Слабым голосом оно спросило:

— Почему ты так поступил со мной? Из-за шутки ты отобрал у меня жизнь, а другой у меня нет.

— Поэтому ты больше не будешь шутить, — заявил Кьюджел. — Смотри, ты насквозь промочил меня.

— Это всего лишь озорство; совсем незначительная шалость. — Существо говорило слабеющим голосом. — Мы, живущие в скалах, плохо владеем волшебством, но у меня есть сила проклятия, и потому я провозглашаю: да не исполнится твое заветное желание, каким бы оно ни было; ты лишишься его еще до конца дня.

— Еще одно проклятие? — Кьюджел недовольно покачал головой. — Два проклятия я сегодня уже уничтожил. И теперь еще одно?

— Это проклятие ты не уничтожишь, — прошептало существо. — Это последнее действие в моей жизни.

— Злоба — свойство, достойное сожаления, — раздраженно заметил Кьюджел. — Сомневаюсь в эффективности твоего проклятия. Но все же если ты откажешься от ненависти, я буду лучше о тебе думать.

Но морское существо молчало. Вскоре оно превратилось в слизь, поглощенную песком.

Кьюджел сидел на песке, размышляя, как бы получше отвратить последствия этого проклятия.

— В борьбе с проклятиями нужно пользоваться головой, — вторично за короткое время сказал Кьюджел. — Разве зря меня прозвали Кьюджел Умник? — Но никакая уловка в голову не приходила, и он пошел дальше по берегу, всесторонне обдумывая проблему.

Мыс на востоке приближался. Кьюджел увидел, что он зарос темными высокими деревьями, через которые просвечивают белые здания. Снова показался Слейя, он бегал взад и вперед по берегу, как будто лишился разума. Потом подошел к Кьюджелу и упал на колени.

— Амулет, прошу тебя! Он принадлежит дому Слейя; он предоставляет нам правление Силом! Отдай его мне, и я выполню твое заветное желание!

Кьюджел застыл на месте. Какой парадокс! Если он отдаст амулет, Слейя, несомненно, обманет его или во всяком случае не сможет выполнить обещанное — учитывая силу проклятия. С другой стороны, если Кьюджел не отдаст амулет, он лишится своего заветного желания — опять-таки учитывая силу проклятия, — но зато амулет останется у него.

Слейя истолковал его колебания как знак слабости.

— Я сделаю тебя грандом королевства! — пылко воскликнул он. — Я подарю тебе корабль из слоновой кости, и двести прекраснейших девушек будут исполнять твои желания; твоих врагов я помещу во вращающийся котел — только отдай мне амулет!

— Амулет обладает такой властью? — удивился Кьюджел. — Он может все это сделать?

— Да! Да! — вскричал Слейя. — Если умеешь читать его руны!

— Хорошо, — сказал Кьюджел, — как же их прочесть?

Слейя со скорбной обидой смотрел на него.

— Этого я не могу сказать; мне нужен амулет.

Кьюджел презрительно махнул рукой.

— Ты отказываешься удовлетворить мое любопытство. В свою очередь я отвергаю твои высокомерные домогательства!

Слейя повернулся в сторону мыса, где сквозь деревья виднелись белые дома.

— Я все понял. Ты сам хочешь править Силом!

Есть и менее желательные перспективы, подумал Кьюджел, и Фиркс, разделяя его мнение, сделал несколько предупредительных движений. Кьюджел с сожалением отказался от своих планов; тем не менее у него появилась возможность уничтожить проклятие морского существа.

— Если я должен быть лишен заветного желания, — подумал Кьюджел, — было бы мудро направить свое желание, хотя бы на день, на новую цель. Поэтому я буду стремиться править Силом. Отныне это мое заветное желание. — И, чтобы не вызывать недовольства Фиркса, вслух добавил: — Я намерен использовать амулет для осуществления очень важных целей. Но среди них вполне может быть и власть над Силом, которую мне дает мой амулет.

Слейя хрипло сардонически рассмеялся.

— Вначале убеди Дерву Корему в твоей власти. Она из рода Домбер, с характером мрачным и неровным; скорее не девушка, а лесной гру. Берегись Дервы Коремы: она прикажет выбросить тебя вместе с моим амулетом в морские глубины!

— Если ты опасаешься такого исхода, — грубо сказал Кьюджел, — расскажи, как действует амулет, и я предотвращу это несчастье.

Но Слейя упрямо покачал головой.

— Недостатки Дервы Коремы хорошо известны; к чему менять их на какого-то неизвестного разбойника?

За свою откровенность Слейя получил удар, от которого упал. Кьюджел пошел дальше по берегу. Солнце низко висело над морем; он пошел быстрее: нужно до темноты найти убежище.

Наконец он добрался до конца пляжа. Перед ним возвышался мыс, а на нем темные высокие деревья. Сквозь листву виднелась балюстрада, окружающая сад; чуть южнее на юг, прямо на океан, выходила ротонда с колоннами. «Действительно красиво!» — подумал Кьюджел и с новым интересом осмотрел амулет. Его временное заветное желание — власть над Силом — переставало быть условным. Кьюджел подумал, не избрать ли ему новое: прекрасное знание скотоводства, например, или способность превзойти любого акробата… Но он неохотно отказался от этого плана. К тому же сила проклятия морского существа еще неизвестна.

Тропа покинула пляж и начала извиваться среди душистых кустов и цветов: дафния, гелиотропы, черная айва, клумбы пахучих звездных капель. Пляж превратился в ленту, растворяющуюся в темно-бордовом закате; мыс Бенбадж Сталл больше не был виден. Тропа выровнялась, прошла через густую рощу лавровых деревьев и привела к овальной площадке, заросшей травой, некогда тут была плац для парадов или упражнений.

Слева площадку ограничивала высокая каменная стена с большими церемониальными воротами, над которыми виднелся древний герб. От ворот отходила длинная, в милю, дорожка для прогулок, ведущая к дворцу, — променад. Дворец представлял собой богато украшенное многоэтажное здание с бронзовой крышей. Вдоль всего фасада дворца шла терраса; променад соединялся с ней пролетом широких каменных ступеней. Солнце к этому времени уже зашло; на землю опускались сумерки. Не видя больше никакого убежища, Кьюджел двинулся к дворцу.

Променад некогда представлял собой монументальное сооружение, но теперь он находился в полуразрушенном состоянии, и сумерки наделяли его меланхолической красотой. Справа и слева расстилался когда-то роскошный сад, теперь неухоженный и заросший. По обеим сторонам променада стояли каменные урны, украшенные сердоликом и гагатом; по центру шел ряд пьедесталов выше человеческого роста. На каждом пьедестале бюст, а под ним руны, похожие на те, что на амулете. Пьедесталы стояли на расстоянии пяти шагов друг от друга и тянулись на целую милю, до самого дворца. Первые бюсты долго подвергались воздействию ветра и воды, лица их были почти неразличимы; но чем ближе к дворцу, тем яснее становились лица. На последнем пьедестале была статуя молодой женщины. Кьюджел замер: это девушка из ходячей лодки, которую он встретил на северных землях: Дерва Корема, из рода Домбера, нынешняя правительница Сила.

Одолеваемый дурными предчувствиями, Кьюджел остановился, рассматривая массивный портал. Он расстался с Дервой Коремой вовсе не дружелюбно; напротив, она могла затаить к нему злобу. С другой стороны, во время их встречи она сама пригласила его к себе во дворец и говорила с большой теплотой; может, злоба рассеялась, а теплота осталась. И Кьюджел, вспомнив ее исключительную красоту, нашел перспективу второй встречи вдохновляющей.

Но что если она по-прежнему гневается на него? На нее должен произвести большое впечатление амулет, если она, конечно, не станет расспрашивать Кьюджела о его использовании. Если бы только он знал, как прочесть руны, все было бы просто. Но так как Слейя не пожелал поделиться с ним этим знанием, придется поискать в другом месте, в частности в этом дворце.

Кьюджел остановился перед широкой лестницей, ведущей к террасе. Мраморные ступени потрескались, балюстрада вдоль террасы заросла мхом и лишайником — в таком состоянии полумрак придавал всему печальное величие. Дворец казался в лучшем состоянии. С террасы поднималась исключительно высокая аркада, со стройными витыми колоннами и сложным резным антаблементом, рисунок которого в темноте Кьюджел не смог разобрать. За аркадой виднелись высокие арочные окна, тускло освещенные, и большая дверь.

Осаждаемый разнообразными сомнениями, Кьюджел поднимался по ступеням. Что если Дерва Корема просто посмеется над его претензиями? Что тогда? Стонов и криков может не хватить. Медленно Кьюджел поднялся на террасу, оптимизм его все убывал, и остановился под аркадой: может, все же разумнее поискать убежище где-нибудь в другом месте. Но, оглянувшись через плечо, он подумал, что видит высокую темную фигуру среди пьедесталов. Кьюджел отказался от мысли искать другое убежище и быстро подошел к высокой двери: если он представится достаточно скромно, может, вообще не увидится с Дервой Коремой. На ступенях послышались вкрадчивые шаги. Кьюджел заколотил в дверь. Звук гулко отдавался внутри дворца.

Проходили минуты; Кьюджелу казалось, что шаги сзади приближаются. Он снова постучал, и снова звуки отдались внутри. Открылось окошечко, и кто-то стал внимательно его разглядывать. Глаз исчез, появился рот.

— Кто ты? — спросил рот. — Чего ты хочешь? — Рот снова исчез, появилось ухо.

— Я путник, ищу убежища на ночь; и побыстрее, потому что появилось какое-то страшное создание.

Снова появился глаз, тщательно осмотрел террасу и вернулся к Кьюджелу.

— Есть ли у тебя какое-нибудь удостоверение?

— Нет. — Кьюджел оглянулся через плечо. — Я предпочел бы обсудить этот вопрос внутри, потому что существо поднимается по лестнице.

Окошко захлопнулось. Кьюджел смотрел на немую дверь. Он снова заколотил, оглядываясь на темноту. Со скрипом дверь отворилась. Маленький коренастый человек в пурпурной ливрее поманил его.

— Входи, и побыстрее.

Кьюджел торопливо проскользнул внутрь, а слуга тут же захлопнул зверь и закрыл ее на три железных засова. Не успел он этого сделать, как дверь затрещала от тяжелого удара.

Слуга ударил по двери кулаком.

— Я опять провел это существо, — с удовлетворением сказал он. — Не будь я так быстр, оно бы тебя схватило, к моему неудовольствию, да и к твоему тоже. Теперь мое главное развлечение — лишать это существо его забав.

— Да. — Кьюджел перевел дыхание. — А что это за существо?

Слуга развел руками.

— Ничего определенного неизвестно. Оно появилось недавно и прячется в темноте между статуями. Ведет себя как вампир, отличается необыкновенной похотью; несколько моих товарищей могли сами в этом убедиться; они все теперь мертвы из-за его гнусных действий. Ну а я, чтобы отвлечься, дразню это существо. — Слуга отступил, внимательно осмотрел Кьюджела. — Ну, а ты? Твои манеры, наклон головы, то, что ты все время смотришь из стороны в стороны, — все это обозначает безрассудность и непредсказуемость. Надеюсь, ты будешь сдерживать эти свои свойства, если они действительно у тебя есть.

— В данный момент, — ответил Кьюджел, — мои желания просты: комната, кровать, немного еды на ужин. Если мне это дадут, я сама воплощенная благовоспитанность. Я даже готов помочь тебе в твоих удовольствиях; мы вдвоем придумаем немало уловок, чтобы поймать на удочку злого духа.

Слуга поклонился.

— Твои потребности будут удовлетворены. Поскольку ты идешь издалека, наша правительница захочет поговорить с тобой, и, может, то, что ты получишь, намного превзойдет твои скромные запросы.

Кьюджел торопливо отрекся от подобной чести.

— Я простой человек; одежда моя грязна, сам я давно не мылся; говорить могу только о пустых банальностях. Лучше не беспокоить правительницу Сила.

— Ну, эти недостатки мы исправим, — возразил слуга. — Следуй за мной.

Он провел его по коридорам, освещенным факелами.

— Здесь ты можешь умыться; я почищу твою верхнюю одежду и найду тебе свежее платье.

Кьюджел неохотно расстался со своей одеждой. Он вымылся, подрезал мягкие черные волосы, подстриг бороду, смазал тело ароматным маслом. Слуга принес чистую одежду, и Кьюджел, освеженный, переоделся. Одеваясь, он нажал один из карбункулов на амулете. Из-под пола донесся болезненный стон.

Слуга в ужасе отскочил и тут увидел амулет. Рот его раскрылся в изумлении, поведение стало подобострастным.

— Мой дорогой сэр, если бы знал вашу истинную сущность, я отвел бы вас в подобающие вам апартаменты и принес лучшую одежду.

— Я не жалуюсь, — ответил Кьюджел, — хотя, конечно, одежда старовата. — Он жизнерадостно коснулся карбункула, в ответ на послышавшийся вопль коленки слуги задрожали.

— Молю о прощении, — запинаясь, произнес он.

— Больше ничего не говори, — сказал Кьюджел. — Вообще-то я хотел посетить дворец инкогнито, так сказать, чтобы без помех познакомиться с состоянием дел.

— Это благоразумно, — согласился слуга. — Вы, несомненно, уволите с должности дворецкого Сармана и повара Бильбаба, когда вам станут известны их прегрешения. Что же касается меня, то если ваша светлость вернет Силу его древнее великолепие, может, найдется место и для Йодо, самого верного и добросовестного вашего слуги.

Кьюджел сделал великодушный жест.

— Если это произойдет — а таково мое заветное желание, — ты не будешь забыт. А пока я хотел бы незаметно оставаться в этих помещениях. Принеси мне соответствующий ужин и достаточное количество вина.

Йодо низко поклонился.

— Как пожелает ваша светлость. — И ушел.

Кьюджел прилег на диван и начал рассматривать амулет, вызвавший такую преданность Йодо. Руны, как и раньше, не поддавались расшифровке; карбункулы производили только стоны — это развлечение, но особой практической ценности не имеет. Кьюджел использовал все призывы, побуждения, приказания, какие смог привлечь при своем поверхностном знании волшебства, но все напрасно.

Появился Йодо, но без ужина.

— Ваша светлость, — начал Йодо, — имею честь передать вам приглашение Дервы Коремы, прежней правительницы Сила, посетить ее вечерний банкет.

— Но как это стало возможно? — спросил Кьюджел. — Она не знала о моем появлении; насколько я помню, я тебе особо это подчеркивал.

Йодо еще раз низко поклонился.

— Естественно, я повиновался, ваша светлость. Хитрости Дервы Коремы превосходят мое понимание. Она каким-то образом узнала о вашем присутствии и передала приглашение, которое вы слышали.

— Ну, ладно, — мрачно сказал Кьюджел. — Будь добр, проводи меня. Ты рассказал ей о моем амулете?

— Дерва Корема все знает, — был двусмысленный ответ Йодо. — Сюда, ваша светлость.

Он провел Кьюджела по старым коридорам и сквозь высокую узкую арку — в большой зал. По обе стороны стояли ряды тяжеловооруженных воинов в латах и шлемах; всего их было около сорока, но только в шести доспехах были живые люди, а остальные просто пустые латы. Прокопченные балки поддерживали атланты искаженных пропорций и преувеличенной длины; весь пол покрывал богатый ковер в зеленых концентрических кругах на черном фоне.

В конце зала за круглым столом сидела Дерва Корема; стол был так велик, что она казалась маленькой девочкой — девочкой удивительной меланхоличной красоты. Кьюджел уверенно подошел, остановился и коротко поклонился. Дерва Корема с мрачной покорностью осмотрела его, глаза ее задержались на амулете. Она глубоко вздохнула.

— К кому я имею честь обращаться?

— Мое имя не имеет значения, — ответил Кьюджел. — Можете называть меня Благородным.

Дерва Корема равнодушно пожала плечами.

— Как хотите. Мне знакомо ваше лицо. Вы напоминаете бродягу, которого я недавно приказала выпороть.

— Я и есть этот бродяга, — сказал Кьюджел. — Должен сказать, что ваше обращение вызвало у меня негодование, и теперь я намерен требовать объяснений. — И он коснулся карбункула, вызвав такой отчаянный и искренний стон, что вся посуда на столе задрожала.

Дерва Корема мигнула, рот ее провис.

— Действия мои были необдуманными. Я не смогла догадаться о вашем истинном достоинстве и сочла вас всего лишь дурно воспитанным повесой, как о том и свидетельствовала ваша наружность.

Кьюджел шагнул вперед, взял ее за изящный маленький подбородок и повернул к себе прекрасное лицо.

— Но вы пригласили меня навестить ваш дворец. Это вы помните?

Дерва Корема неохотно кивнула.

— Ну вот, — сказал Кьюджел, — я и пришел.

Дерва Корема улыбнулась и на короткий период снова стала привлекательной.

— И вот вы, мошенник, плут, бродяга и кто там еще, владеете амулетом, благодаря которому род Слейя двести поколений правил Силом. Вы принадлежите к этому роду?

— В должное время вы меня хорошо узнаете, — сказал Кьюджел. — Я великодушный человек, хотя и обладаю некоторыми странностями, и если бы не некий Фиркс… Но как бы то ни было, я голоден и приглашаю вас разделить со мной ужин, который приказал подать верному Йодо. Будьте добры, передвиньтесь на одно-два места, чтобы я мог сесть

Дерва Корема колебалась, рука Кьюджела устремилась к амулету. Она живо поднялась, и Кьюджел сел во главе стола на оставленное ею место. Постучал по столу.

— Йодо! Где Йодо?

— Я здесь, Благородный!

— Начинаем ужин: пусть будет все самое лучшее, что есть во дворце!

Йодо поклонился, убежал, и вскоре появился целый ряд слуг с подносами и кувшинами, и начался ужин, какого никак не мог ожидать Кьюджел.

Он достал дощечку, которую дал ему Юкуну Смеющийся Волшебник: она не только всякое органическое вещество делала питательным, но и начинала звенеть в присутствии яда. Первые несколько блюд оказались безвредными, и Кьюджел принялся есть с большим аппетитом. Старые вина Сила также не были отравлены, и Кьюджел пил вволю из кубка черного стекла, раскрашенного киноварью и слоновой костью, выложенного бирюзой и перламутром.

Дерва Корема почти не ела; время от времени она пригубливала вино, задумчиво поглядывая на Кьюджела. Были принесены новые деликатесы. Дерва Корема наклонилась вперед.

— Вы хотите править Силом?

— Таково мое заветное желание! — с жаром заявил Кьюджел.

Дерва Корема придвинулась к нему.

— Возьмете меня в супруги? Соглашайтесь: будете более чем довольны.

— Посмотрим, посмотрим, — ответил Кьюджел. — Сегодня это сегодня, а завтра будет завтра. Можно не сомневаться, что многое переменится.

Дерва Корема слегка улыбнулась и кивнула Йодо.

— Принеси самое выдержанное наше вино — мы выпьем за здоровье нового правителя Сила.

Йодо поклонился и принес бутылку, пыльную, в паутине; он осторожно разлил вино по хрустальным кубкам. Кьюджел поднял кубок: предупреждающе зазвенела дощечка. Кьюджел резко поставил кубок и смотрел, как Дерва Корема подносит к губам свой. Он взял у нее кубок, дощечка снова зазвенела. Яд в обоих? Странно. Может, она не собралась пить. А может, уже приняла противоядие.

Кьюджел сделал знак Йодо.

— Еще один кубок, пожалуйста… и бутылку. — Кьюджел налил треть кубка, дощечка снова зазвенела. — Хоть и я недолго знаю этого верного слугу, назначаю его мажордомом дворца!

— Благородный, — запинаясь, начал Йодо, — какая великая честь!

— Выпей старого вина, чтобы отпраздновать это назначение!

Йодо низко поклонился.

— С величайшей благодарностью, Благородный. — Он поднял кубок и выпил. Дерва Корема смотрела равнодушно. Йодо поставил кубок, нахмурился, конвульсивно дернулся, посмотрел на Кьюджела, упал на ковер, подергался и затих.

Кьюджел внимательно смотрел на Дерву Корему. Она казалась такой же удивленной, как и Йодо. Посмотрела на него.

— Зачем вы отравили Йодо?

— Это дело ваших рук, — возразил Кьюджел. — Разве не вы приказали отравить вино?

— Нет.

— Надо говорить «Нет, Благородный».

— Нет, Благородный.

— Если не вы, то кто?

— Я в затруднении. Вероятно, яд предназначался мне.

— Или нам обоим. — Кьюджел сделал знак одному из слуг. — Уберите труп Йодо.

Слуга подозвал двух младших слуг в плащах с капюшонами, они унесли несчастного мажордома.

Кьюджел взял кубок, посмотрел на янтарную жидкость, но не стал сообщать своих мыслей. Дерва Корема откинулась в своем кресле и долго рассматривала его.

— Я удивлена, — сказала она наконец. — Вы человек вне моего опыта и понимания. Не могу определить цвет вашей души.

Кьюджел был очарован причудливым построением этой фразы.

— Значит вы видите цвет души?

— Да. Некая колдунья при рождении наделила меня этим даром. Она же подарила ходячую лодку. Она умерла, и я одинока, у меня нет больше друга, который думал бы обо мне с любовью. И правление Силом доставляло мне мало радости. И вот передо мной вы, и душа ваша светится многими цветами. Ни у одного человека такого нет.

Кьюджел воздержался от упоминания о Фирксе, чьи духовные выделения, смешиваясь с выделениями самого Кьюджела, и вызвали пестроту, которую заметила Дерва Корема.

— У этого есть причина, — заметил Кьюджел, — она откроется в должное время, во всяком случае я надеюсь на это. А до того времени считайте мою душу сияющей самыми чистыми лучами.

— Я постараюсь не забыть об этом, Благородный.

Кьюджел нахмурился. В ответе Дервы Коремы, в наклоне ее головы он увидел еле скрываемое высокомерие. Но будет еще время заняться этим, когда он узнает, как пользоваться амулетом — вот это самое срочное дело. Кьюджел откинулся на подушки и заговорил, как праздно рассуждающий человек:

— Повсюду на умирающей земле встречаются необыкновенные происшествия. Недавно в доме Юкуну Смеющегося Волшебника я видел большую книгу, в ней содержится перечень всех заклинаний и все стили волшебных рун. Может, в вашей библиотеке есть такая книга?

— Весьма вероятно, — ответила Дерва Корема. Гарт Хакст Слейя Шестнадцатый был усердным собирателем, у него было многотомное собрание на эту тему.

Кьюджел хлопнул в ладоши.

— Я хочу видеть это собрание немедленно!

Дерва Корема удивленно посмотрела на него.

— Вы такой библиофил? Жаль, потому что Рубель Зафф Восьмой приказал эти книги потопить в заливе Хоризон.

Кьюджел скривил лицо.

— Ничего не сохранилось?

— Наверно, сохранилось. — ответила Дерва Корема. — Библиотека занимает все северное крыло дворца. Но не лучше ли заняться поисками завтра? — И, потянувшись, стала принимать одну соблазнительную позу за другой.

Кьюджел отпил из своего черного кубка.

— Да, особой спешки нет. А теперь… — Его прервала женщина средних лет, в просторном коричневом платье, должно быть, одна из служанок, в этот момент она ворвалась в зал. Она истерически кричала, и несколько слуг поддерживали ее. Между истерическими всхлипами она рассказала о причине своего горя: призрак только что совершил ужасное злодеяние над ее дочерью.

Дерва Корема грациозно указала на Кьюджела.

— Вот новый правитель Сила. Он владеет волшебством и прикажет уничтожить злого духа. Не правда ли, Благородный?

Кьюджел задумчиво потер подбородок. Действительно дилемма. Служанка и все остальные слуги опустились на колени.

— Благородный, если вы обладаете волшебством, используйте его, чтобы уничтожить призрак!

Кьюджел мигнул, повернул голову и встретился с задумчивым взглядом Дервы Коремы. Он вскочил на ноги.

— Зачем нужно волшебство, если у меня есть меч? Я разрублю это создание на куски! — Он сделал знак шести воинам, стоявшим в своих латах. — Идемте! Принесите факелы! Мы идем, чтобы уничтожить злого духа!

Воины повиновались без всякого энтузиазма. Кьюджел подогнал их к выходу.

— Когда я распахну дверь, выбегайте вперед и ослепите это существо. Держите мечи наготове, чтобы нанести смертельный удар.

Воины, каждый с факелом и обнаженным мечом, встали у выхода. Кьюджел отодвинул запоры и распахнул дверь.

— Наружу! Осветите чудовище в последний день его существования!

Воины отчаянно бросились вперед, Кьюджел осторожно двинулся за ними, размахивая своим мечом. Воины остановились в начале лестницы и неуверенно смотрели на променад, откуда доносились ужасные звуки.

Кьюджел через плечо бросил взгляд на Дерву Корему, которая от входа внимательно следила за ним.

— Вперед! — закричал он. — Окружите это жалкое создание, его ожидает смерть!

Воины неохотно начали спускаться, Кьюджел шел в тылу.

— Рубите его! — кричал он. — Вас всех ждет слава! Того, кто побоится нанести удар, я сожгу своим волшебством!

Дрожащий свет факелов падал на пьедесталы, смешивался с темнотой.

— Вперед! — кричал Кьюджел. — Где этот зверь? Почему он не приходит получить заслуженное? — И он напряженно всматривался в дрожащие тени, надеясь, что призрак испугался и убежал.

Сбоку послышался негромкий звук. Повернувшись, Кьюджел увидел неподвижную высокую бледную фигуру. Воины немедленно устремились вверх по широкой лестнице.

— Убей чудовище волшебством, Благородный! — закричал сержант. — Лучше всего самый быстрый способ!

Призрак двинулся вперед, Кьюджел — назад. Призрак быстрее, Кьюджел спрятался за пьедестал. Призрак вытянул руки, Кьюджел ударил мечом, отскочил за другой пьедестал и понесся к террасе. Дверь уже закрывалась, Кьюджел протиснулся в щель. Потом сам захлопнул дверь и закрыл засовы. Чудовище навалилось на дверь, болты заскрипели.

Кьюджел повернулся и встретился с оценивающим взглядом Дервы Коремы.

— Что случилось? — спросила она. — Почему вы не убили чудовище?

— Солдаты с факелами удрали, — ответил Кьюджел. — Мне не было видно, куда ударить.

— Странно, — сказала Дерва Корема. — А мне показалось, что для такого незначительного случая освещение вполне достаточное. А почему вы не воспользовались властью амулета, чтобы разорвать злого духа на части?

— Такая простая и быстрая смерть не годится, — с достоинством ответил Кьюджел. — Я должен подумать и решить, какое наказание выбрать чудовищу за его преступления.

— Да, — сказала Дерва Корема, — да.

Кьюджел вернулся в большой зал.

— Вернемся к ужину. Давайте еще вина! Все должны выпить за вступление на трон нового правителя Сила!

Шелковым голосом Дерва Корема сказала:

— Пожалуйста, Благородный, удовлетворите мое любопытство, покажите силу амулета.

— Конечно! — И Кьюджел коснулся нескольких карбункулов, вызвав серию воплей и ужасных стонов.

— А еще что-нибудь можете сделать? — спросила Дерва Корема, улыбаясь улыбкой шаловливой девочки.

— Несомненно, если захочу. Но довольно! Пусть все выпьют!

Дерва Корема подозвала сержанта.

— Возьми меч и отруби этому дураку руку; амулет принеси мне.

— С удовольствием, благородная леди. — Сержант приблизился с обнаженным лезвием.

Кьюджел закричал:

— Остановись! Еще один шаг, и волшебство повернет все твои кости под прямым углом!

Сержант посмотрел на Дерву Корему, та рассмеялась.

— Делай что я говорю или опасайся моего гнева!

Сержант мигнул и снова двинулся вперед. Но тут к Кьюджелу бросился младший слуга, и под его капюшоном Кьюджел узнал морщинистое лицо старого Слейя.

— Я тебя спасу. Покажи мне амулет!

Кьюджел позволил старику коснутся амулета. Тот нажал один из карбункулов и что-то произнес резким возбужденным голосом. Что-то замигало, и в конце зала появилась огромная черная фигура.

— Кто мучит меня? — простонала она. — Кто прекратит мои муки?

— Я! — воскликнул Слейя. — Убей всех, кроме меня.

— Нет! — закричал Кьюджел. — Я хозяин амулета. Ты должен мне повиноваться! Убей всех, кроме меня!

Дерва Корема схватила Кьюджела за руку, пытаясь рассмотреть амулет.

— Он не будет повиноваться, если не назовешь его по имени! Мы все погибли!

— Как его имя? — кричал Кьюджел. — Скажи мне!

— Отступите! — провозгласил Слейя. — Я решил…

Кьюджел ударил его и спрятался за стол. Демон приближался, останавливаясь, чтобы схватить воинов и швырнуть их о стены. Дерва Корема подбежала к Кьюджелу.

— Дай мне взглянуть на амулет, ты о нем вообще ничего не знаешь? Я прикажу демону!

— Сделай милость! — сказал Кьюджел. — Разве я зря прозываюсь Кьюджел Умник? Покажи мне, какой карбункул, назови имя!

Дерва Корема склонила голову, читая руны, протянула руку, чтобы нажать на карбункул, но Кьюджел отбросил ее руку.

— Имя! Или мы все умрем!

— Ванил! Нажми и позови Ванила!

Кьюджел нажал карбункул.

— Ванил! Прекрати этот спор!

Черный демон не обратил внимания. Но снова раздался громкий шум и появился второй демон. Дерва Корема в ужасе закричала.

— Это не Ванил; покажи мне снова амулет!

Но времени на это уже не было; черный демон стоял совсем рядом.

— Ванил! — кричал Кьюджел. — Уничтожь черное чудовище!

Ванил оказался низким, широкоплечим, с зеленого цвета кожей, с глазами, сверкающими алым. Он бросился на первого демона, и от ужасных ударов заложило уши, глаза не в силах были уследить за страшной схваткой. Стены дрожали от могучих ударов. Стол раскололся от пинка мощной ноги; Дерва Корема отлетела в угол; Кьюджел пополз за ней, она почти без сознания прислонилась к стене. Кьюджел показал ей амулет.

— Читай руны! Называй имена; я все буду пробовать по очереди! Быстрей, если хочешь спасти наши жизни!

Но Дерва Корема лишь неслышно шевелила губами. За ней черный демон оседлал Ванила и методично вырывал когтями куски его плоти и отбрасывал в сторону, а Ванил ревел, рычал, поворачивал туда и сюда голову, щелкая зубами, ударяя большими зелеными лапами. Черный демон просунул руки еще глубже, ухватился за что-то важное, и Ванил превратился в сверкающую зеленую слизь из множества частичек, все они впитались в камень.

Над Кьюджелом, улыбаясь, стоял Слейя.

— Хочешь спасти жизнь? Отдавай амулет, и я тебя пощажу. Задержишься на мгновение, и ты мертв.

Кьюджел снял амулет, но был не в состоянии отдать его. С неожиданной хитростью он сказал:

— Я могу отдать амулет демону.

— Тогда мы все умрем. Для меня это не имеет значения. Давай. Я тебе бросаю вызов. Если хочешь жить — отдай амулет.

Кьюджел взглянул на Дерву Корему.

— А она?

— Вы оба будете изгнаны. Амулет: демон уже рядом.

Черный демон возвышался над ними; Кьюджел торопливо протянул амулет Слейя, который резко крикнул и коснулся карбункула. Демон застонал, уменьшился и исчез.

Слейя отступил, торжествующе улыбаясь.

— А теперь убирайся вместе с девушкой. Я держу свое слово, но не больше. Свои жалкие жизни вы сохранили. Прочь!

— Позволь одно желание! — просил Кьюджел. — Перенеси нас в Олмери, в долину Кзана, чтобы я мог избавиться от рака, по имени Фиркс!

— Нет! — ответил Слейя. — Я отказываю тебе в твоем заветном желании. Уходи немедленно.

Кьюджел поднял Дерву Корему. Все еще ошеломленная, она смотрела на полуразрушенный зал. Кьюджел повернулся к Слейя.

— На променаде нас поджидает призрак.

Слейя кивнул.

— Очень возможно. Завтра я накажу его. А сегодня я должен призвать из нижнего мира ремесленников, чтобы отремонтировать зал и восстановить славу Сила. Вон! Ты думаешь, мне интересно, что с вами сделает призрак? — Лицо его покраснело, рука легла на карбункулы амулета. — Вон немедленно!

Кьюджел взял Дерву Корему за руку, вывел ее из зала и провел к выходу. Слейя стоял, широко расставив ноги, опустив плечи, наклонив голову, следя за каждым движением Кьюджела. Тот открыл засовы, раскрыл дверь и вышел на террасу.

На променаде стояла тишина. Кьюджел свел Дерву Корему по лестнице и отвел в сторону, в тень кустов старого сада. Тут он остановился и прислушался. Из дворца доносились звуки деятельности: что-то скрипело, падало, слышались крики, мелькали разноцветные огни. По центру променада приближалась высокая белая фигура, передвигаясь от тени одного пьедестала к другому. Она остановилась, удивленно прислушиваясь к звукам. В это время Кьюджел незаметно увел Дерву Корему между темными кустами в ночь.