Ночь прошла спокойно. Утром Рейш и Зэп-210 позавтракали в безлюдной харчевне на набережной. На безоблачном небе сияло солнце; высокие здания отбрасывали длинные черные тени, на воде играли блики света. Девушка выглядела оживленной и с интересом наблюдала за живописной толпой на берегу: грузчики, уличные торговцы, моряки и путешественники.
— Что ты думаешь о гхиане теперь? — спросил Адам.
Зэп-210 сразу посерьезнела.
— Люди ведут себя не так, как я ожидала. Никто не носится без устали, никого не сводит с ума яркий свет. Конечно, — она поколебалась, — здесь встречается множество примеров неподобающего поведения, но, похоже, жителей поверхности подобные вещи не беспокоят. Меня удивляют наряды девушек; они носят такие вызывающие платья, словно хотят привлечь к себе внимание. И снова никто не протестует.
— Скорее наоборот.
— Я никогда не смогла бы уподобиться вашим женщинам, — чопорно объявила она. — Вот, например, особа, которая сейчас направилась к нам. Посмотри, какая у нее походка! Зачем она это делает?
— Так уж она сложена. К тому же хочет, чтобы мужчины ее заметили. Инстинктивное желание, которое в тебе подавлял дако.
Зэп-210 запротестовала с необычной для воспитанницы пнумов горячностью:
— Я уже давно его не ем и не чувствую ничего неподобающего!
Усмехнувшись, Рейш посмотрел на набережную. Девушка, поведение которой так возмутило его спутницу, замедлила шаги, поправила оранжевый кушак на талии, призывно улыбнулась Адаму, с любопытством оглядела его спутницу и, поигрывая бедрами, удалилась.
Зэп-210 искоса взглянула на Рейша, приготовилась произнести гневную тираду, но сдержалась. Через несколько секунд ее все-таки прорвало:
— Я ничего не понимаю в вашей жизни. А меньше всего понимаю тебя! Только что умильно скалился этой отвратительной девице. А мне никогда... — Она запнулась, взяла себя в руки и тихо продолжила: — Думаю, сейчас ты во всем обвинишь пресловутые «инстинкты».
Адам потерял терпение.
— Пора объяснить тебе кое-какие вещи. То, о чем ты говоришь — часть нашего естества, которая всегда влияет на поведение людей. Мужчины и женщины различаются... — Он бегло описал, как появляются на свет дети. Девушка сидела неподвижно, глядя на воду. — Так что, нет ничего неестественного в том, как люди действуют в определенных ситуациях, — закончил Рейш.
Зэп-210 молчала. Она так сжала пальцы, что костяшки побелели.
Наконец, не поднимая голову, тихо спросила:
— Кхоры в священной роще... Они занимались этим?
— Наверняка.
— И ты увел меня, чтобы я не увидела.
— Правильно. Я подумал, что такое зрелище должно смутить тебя.
Она помолчала. Потом:
— Нас могли убить.
Рейш пожал плечами.
— Да.
— А те девушки на рынке, что танцевали без одежды... Они желали заниматься этим?
— За деньги, наверное, да.
— И все жители гхиана ощущают такую потребность?
— Ну, как бы тебе сказать... в общем, большинство.
— И ты?
— Конечно. Не всегда, но время от времени...
— Тогда почему... — Девушка запнулась. — Почему ты... — Она оборвала фразу. Адам потянулся к ее руке, но она отшатнулась. — Не трогай меня!
— Извини. Не сердись.
— Ты привел меня в свой ужасный мир, оторвал от привычной жизни, притворялся добрым и ласковым. Но все время только и думал, как бы сделать со мной это!
— Нет, нет! Ты ошибаешься! У меня и в мыслях такого не было!
Зэп-210 холодно взглянула на него, подняв брови.
— Почему? Ты находишь меня омерзительной?
Адам в изнеможении поднял руки.
— Конечно, нет! На самом деле...
— Что на самом деле?
К радости Рейша, к ним подошел Кауш, и тяжелый разговор прервался.
— Ну что, хорошо провели ночь?
— Да, — облегченно сказал Адам.
Зэп-210 резко поднялась и ушла. У старика отвисла челюсть.
— Я ее чем-то обидел?
— Она сердится на меня, — пояснил Адам. — Почему — не знаю.
— Что поделаешь, такова женская натура! Но скоро, по таким же, неведомым нам причинам, она вернет тебе милость. А пока хотелось бы услышать, что ты придумал насчет гонки угрей.
Рейш с сомнением посмотрел вслед Зэп-210, которая почти бегом спешила к «Счастливому мореходу».
— Не опасно оставлять ее одну?
— Не бойся, — успокоил его Кауш. — На постоялом дворе все знают, что вы двое находитесь под моим покровительством!
— Ну, тогда вернемся к нашим угрям...
— Но гонки не начнутся до полудня!
— Вот и отлично.
Никогда еще Зэп-210 не испытывала такой ярости. Девушка ворвалась в гостиницу, промчалась через затемненную общую комнату в свой номер, резко задвинула засов, опустилась на кровать и позволила злости вырваться наружу. Минут десять она бушевала, потом стала беззвучно плакать. Слезы ручьем текли по щекам. Перед глазами встали тихие туннели со скользящими мимо фигурами, одетыми в черное. В Убежище никто не вызвал бы у нее ни гнева, ни возмущения, ни других непонятных чувств, время от времени бередивших душу на гхиане. Там бы ей снова дали дако... Она нахмурилась, стараясь вспомнить вкус хрустящих маленьких вафель, потом порывисто вскочила и принялась всматриваться в висящее на стене зеркале. Еще вчера Зэп-210 не придавала внешности особого значения. Тогда она просто оглядела себя. Лицо как лицо: глаза, нос, рот, подбородок... Теперь девушка ревностно изучала отражение. Потрогала кудрявящиеся надо лбом черные волосы, кое-как расчесала их пальцами, критически оценила результат. Она увидела незнакомку. Сразу вспомнила о наглой кокетке, окинувшей Рейша таким оскорбительно призывным взглядом. Та была одета в голубое облегающее платье, подчеркивавшее фигуру; никакого сравнения с бесформенной, уродующей ее серой блузой! Девушка стянула мерзкую тряпку, осталась лишь в рубахе. Внимательно осмотрела себя. Действительно, незнакомка! Если бы Рейш увидел ее сейчас, что бы он подумал? Мысль об Адаме привела девушку в бешенство. Самоуверенный тип, считает ее ребенком или даже хуже, каким-то ничтожеством, — не хватает слов, чтобы выразить всю оскорбительность его поведения! Она медленно провела руками по телу, вновь и вновь поражаясь происшедшим переменам. Первоначальный план — вернуться в Убежище — никуда не годится! Зужма кастчаи отдадут ее Великой тьме. Но даже если оставят в живых, снова начнут кормить дако. Она скривилась. Нет, никогда!
Ну, а как же Адам Рейш, который считает ее настолько отталкивающей, что... Она побоялась довести мысль до конца. Что с ней станет? Она опять посмотрела в зеркало. Ей стало жаль темноволосую девушку с выпирающими скулами, которая сейчас так печально глядела на нее из стекла. Сумеет она выжить в страшном мире гхиана, если убежит от покровителя?
Зэп-210 медленно натянула блузу, но решила не обматывать оранжевой тканью голову; вместо этого она завязала ее на талии, словно кушак, как делали другие девушки в Урманке. Она кинула последний взгляд на свое отражение. Неплохо! Интересно, что сказал бы Адам, увидев ее такой?
Она открыла дверь, осмотрелась и осторожно вышла. В общей комнате старуха, скорчившись, скребла пол щеткой. Услышав шаги Зэп-210, подняла голову и осклабилась. Девушка опрометью бросилась по коридору, выскочила на улицу и тут впервые заколебалась. Никогда раньше она не оставалась одна; ее охватили страх и какое-то приятное волнение. Оказавшись на набережную, невольно засмотрелась на грузчиков, разгружающих небольшую рыбацкую лодку. Бывшая воспитанница пнумов не смогла бы внятно объяснить, что ее удерживает здесь, она даже не знала, что значит «живописная сцена» и «колорит», ее просто очаровало зрелище мягко покачивающегося на воде крутобокого судна. Девушка полной грудью вдохнула свежий холодный воздух. Неважно, как она выглядит — противная, уродливая или все-таки привлекательная, — никогда она не чувствовала себя такой живой, как сейчас! Гхиан действительно дикое жестокое место (тут зужма кастчаи не лицемерили), но, прожив хоть день под золотисто-коричневыми лучами солнца, кто в здравом уме захочет вернуться в Убежище?
Зэп-210 добралась до харчевни, где попыталась найти своего спутника. Она толком не знала, что ему скажет; возможно, просто сядет рядом, окинет его неприступным гордым взглядом. Неблагодарный сразу поймет, как ошибался, пренебрегая ею! Но Рейша нигде не было видно. Девушку охватили ужасные подозрения. А вдруг он решил сбежать, избавиться от обузы? Ей захотелось крикнуть, позвать его во весь голос. Неужели никогда больше она не увидит человека, при виде которого сразу исчезали страх и неуверенность? Она повернулась, чтобы уйти, и столкнулась с высоким мясистым здоровяком в штанах из светло-коричневой кожи, свободной белой рубашке и бежевом парчовом жилете. Маленькая круглая шапочка плотно сидела на лысой голове. От неожиданности он тихо охнул, точнее, хрюкнул и остановил ее, придержав за плечи.
— Куда так спешишь, крошка?
— Никуда, — запинаясь, ответила Зэп-210. — Я искала одного мужчину...
— Считай, ты его нашла, — причем, скажем прямо, тебе позавидуют многие! Пойдем, я еще не выпил свою утреннюю порцию вина. Тогда и договоримся.
Зэп-210 застыла в нерешительности. Она осторожно попыталась выскользнуть из могучих рук, но он только сжал ее крепче. Девушка поморщилась и прекратила тщетные попытки убежать.
— Пойдем, — повторил он.
Спотыкаясь, она позволила довести себя до ближайшей кабины. Незнакомец махнул рукой; перед ним поставили кувшин вина и тарелку пирогов с рыбой.
— Ешь, — велел он ей. — Пей. Я щедро раздаю и подарки, и тумаки. — Он налил ей полный бокал. — А сейчас, прежде чем мы продолжим беседу, скажи, как дорого стоят твои услуги? Несколько твоих подружек, прознав, что я Отвиль, пытались слегка почистить мой кошелек и потом горько жалели об этом. Я тебя предупредил! Ну ладно, сколько ты берешь?
— Беру? За что? — прошептала Зэп-210.
Голубые глаза Отвиля широко раскрылись от удивления.
— Странная какая-то... Откуда ты взялась? Слишком бледная для тангов, слишком стройная для серых.
Зэп-210 опустила голову, пригубила вино, потом с отчаянием оглянулась, отыскивая взглядом Рейша.
— А ты застенчивая! — объявил Отвиль. — К тому же хорошо воспитана. Тем лучше, тем лучше...
Он начал есть. Зэп-210 снова попыталась ускользнуть.
— Сядь! — рявкнул мужчина.
Она поспешно вернулась на место.
— Пей!
Она повиновалась. Такого крепкого напитка никогда раньше пробовать не доводилось.
— Так-то лучше, — заметил Отвиль. — Теперь мы понимаем друг друга.
— Нет, — возразила девушка тихо, но решительно. — Не понимаем! Я не хочу здесь находиться! Что тебе от меня надо?
Силач снова недоуменно уставился на нее.
— Ты правда не знаешь?
— Конечно нет. Разве что... ты имеешь в виду это ?
Отвиль ухмыльнулся.
— Именно, крошка. И даже больше!
— Но... Я ничего не знаю о подобных вещах! И не хочу знать!
Отвиль отложил пирог и сказал недоверчиво:
— Девственница, носящая кушак. Такой, значит, ты продаешь товар?
— Не понимаю, что ты имеешь в виду... Я должна идти, разыскать Адама Рейша...
— Ты нашла меня, что гораздо лучше. Тебе повезло! Пей вино и успокойся. Сегодня у тебя будет особый день, который запомнится на всю жизнь. — Отвиль налил полные бокалы. — Пожалуй, я присоединюсь к тебе и тоже расслаблюсь. Честно говоря, я и сам здорово разволновался.
Рейш и Кауш шли по рынку, где продавцы даров моря и других продуктов громкими завываниями привлекали внимание к своим лавкам.
— Они что, поют? — поинтересовался Адам.
— Нет, — сказал Кауш. — Танги равнодушны к музыке. Просто хотят заманить покупателей. Но причитания торговок рыбой и правда берут за душу, в них вложены истинные чувства. Только послушай, как искусно они пытаются превзойти друг друга!
Рейш признал, что некоторые весьма витиевато превозносят свои товары.
— Когда-нибудь ученые запишут и определят место этого феномена в ряду других чудес Тчаи. А меня сейчас больше интересуют гонки угрей.
— Правильно, — согласился Кауш. — Хотя, как ты сам увидишь, они еще не начались.
Они пересекли площадь и остановились, внимательно разглядывая столы, резервуар и желоб.
Посмотрев на каменное ограждение, Адам заметил ветки старого искривленного дерева, растущего с другой стороны.
— Я хочу узнать, что там находится.
— Пожалуй. Я тоже очень любопытен от природы. Но ведь мы сейчас пытаемся разгадать секрет гонок?
— Именно, — ответил Рейш. — Я вижу напротив лавки амулетов ворота в стене. Хочешь, пойдем вместе?
— Конечно! — сказал Кауш. — Я всегда готов узнать что-нибудь новое.
Коричневый и белый кафель, которым давным-давно облицевали древнее сооружение, почти весь отвалился, обнажив темно-коричневую кладку. Пройдя через ворота, спутники очутились в Старом городе, районе лачуг, построенных из битой плитки, кирпича, камней и необтесанных бревен. Одни хижины развалились, но их место спешили занять другие хибары, которые часто сооружали из обломков старых, — настоящий природный цикл разрушения и возрождения, где каждый черепок, палка, булыжник использовались сотни раз несколькими поколениями обитателей. Танги низшей касты и приземистые большеголовые серые, стоя на пороге, молча смотрели на чужаков. В воздухе висела густая вонь.
За трущобами оказался пустырь, покрытый горами мусора и огромными лужами липкой грязи; из этого рукотворного болота торчали ярко-красные колючие кусты. Рейш обнаружил дерево, которое искал. Оно росло возле ограждения, а под его кроной спрятался кирпичный сарай. Дверь из толстых досок обита железом, на ней висит массивный замок. Здание вплотную примыкало к стене.
Рейш огляделся. Никого; лишь голые ребятишки весело плещутся в ручейке грязи. Он подошел поближе. Запоры были прочными и надежными. Ни окон, ни других отверстий, только вход. Адам медленно направился к своему спутнику.
— Мы узнали все, что требовалось.
— В самом деле? — Кауш с сомнением осмотрелся. — Не вижу ничего особенного. Ты говоришь о нашей маленькой проблеме, из-за которой мы сюда пришли?
— Естественно.
Они двинулись обратно.
— Возможно, мы и сами справимся; но нам очень пригодилась бы помощь двух надежных людей.
Во взгляде старого сафатранца смешались восхищение и недоверие.
— Ты серьезно надеешься заработать на гонках?
— Да, если хозяин честно отдаст выигрыш.
— Об этом не волнуйся, — успокоил его зафатранец. — Выложит как миленький. Если, конечно, мы его действительно обставим... Кстати, как ты собираешься разделить деньги?
— Половина мне, половина тебе и твоим друзьям.
Кауш обиженно поджал губы.
— Я усматриваю явную несправедливость! При совместной работе один не должен получить в три раза больше товарищей.
— А я считаю, что должен, — заявил Рейш, — если без его участия остальные не получат ничего.
— Убедительный аргумент, — признал Кауш. — Ладно, договорились.
Они вернулись в харчевню. Зэп-210 нигде не было видно.
— Мне надо найти девушку, — сказал Адам. — Скорее всего, ждет на постоялом дворе.
Однако ее номер пустовал.
Расспросив служителя, Рейш выяснил, что она появилась и вскоре снова ушла, не сообщив куда.
Он вышел на порог, окинул взглядом набережную. Справа грузчики в выгоревших красных куртках и кожаных наплечниках разгружали рыбацкую лодку; слева шумел рынок.
Как он мог отпустить ее одну, особенно в таком настроении! А утром даже не попытался понять, чем вызвана странная вспышка гнева, что у нее на душе. Рейш проклинал себя за эгоизм и черствость. Сейчас мир для воспитанницы пнумов словно перевернулся; она испытывала страшное нервное напряжение.
Адам быстро дошел до харчевни. Встретивший его Кауш несколько секунд молча изучал компаньона, потом заметил:
— Судя по твоему виду, что-то стряслось.
— Я не могу ее найти.
— Ха, — произнес Кауш. — Все они одинаковы! Отправилась на рынок купить какую-нибудь безделушку.
— Нет. У нее нет денег. Она совершенно беспомощна и неопытна, никуда не могла без меня пойти, разве что...
Рейш повернулся, окинул взглядом холмы, дорогу, проходящую между затерявшимися в облаках замками чудовищ. Может, решила вернуться в Убежище? И новая мысль: гжиндры! Тело пронзил холод.
Адам подозвал мальчишку-слугу:
— Сегодня я завтракал здесь с молодой женщиной. Ты ее помнишь?
— Да. Девица с оранжевым тюрбаном на голове, как принято у жителей Хедаджи. Ну, по крайней мере, так она вырядилась утром.
— Ты видел ее позже?
— Да. Она сидела вон там, надев «кушак желания», и общалась с чемпионом Отвилем. Они пили вино, потом удалились.
— Она пошла добровольно? — спросил Рейш.
Слуга безразлично пожал плечами. Он вел себя все наглее и наглее.
— На твоей подружке была оранжевая опояска, она не звала на помощь, опиралась на руку мужчины; может, потому, что ноги ее плохо слушались, — она здорово нализалась!
— Куда они пошли?
Снова безразличный взгляд.
— Его покои неподалеку; наверное, туда они и отправились.
— Покажи мне дорогу.
— Нет, нет. — Парень потряс головой. — Я на работе, да и не хочу раздражать нашего чемпиона.
Рейш в ярости кинулся на него; слуга в панике отпрянул.
— Быстро! — прошипел Адам.
— Ладно, иди за мной, только не мешкай: мне нельзя отлучаться!
Они побежали по мрачным переулкам Урманка, то погружаясь в тень, то подставляя голову янтарным лучам солнца, пробивающимся между изогнутых двускатных крыш и плотно прижимавшихся друг к другу высоких домов. Слуга остановился и указал на тропинку, ведущую в сад, заросший изумрудными и пурпурными растениями.
— Комнаты Отвиля за этими кустами.
С этими словами он повернулся и поспешил назад. Рейш бросился к дому. В окружении зелени стоял роскошный особняк из резного дерева и панелей полупрозрачного волокна. Приблизившись, Адам услышал яростный вопль: «Проклятье! Нечистая!», потом — звуки ударов и всхлипывания. У него едва не подкосились ноги. Кое-как справившись с волнением, он ринулся вперед и распахнул дверь. На полу скрючилась обнаженная Зэп-210, над ней стоял рассвирепевший Отвиль. Девушка взглянула на Рейша. На ее щеке отпечаталось багровое пятно: след пощечины.
— Кто ты такой, незнакомец, что осмелился ворваться в мой дом? — со сдержанной яростью в голосе произнес силач.
Адам даже не повернул голову. Он поднял смятую рваную тряпку — рубаху девушки. Потом повернулся к Отвилю. В этот момент на пороге откуда-то появился Кауш. Отдышавшись, он воскликнул:
— Забирай ее и пойдем. Не ищи неприятностей.
Рейш, словно не услышав его, медленно двинулся к Отвилю, тот, подбоченившись, ждал. Они сблизились. Чемпион, выше ростом на шесть дюймов, холодно улыбался, глядя на противника сверху вниз.
Зэп-210 прохрипела:
— Мужчина не виноват. Я носила оранжевый кушак. Я не знала...
Рейш медленно отвернулся. Он натянул скомканную серую одежду на хрупкое дрожащее тело. Теперь он увидел, что привело Отвиля в такую ярость. Бедная девочка! Но вместе с жалостью Адам испытывал какое-то мрачное удовлетворение. Несчастное бесполое существо стало полноценной женщиной. Он обнял Зэп-210 и вывел ее из комнаты.
Хозяин особняка был явно разочарован. Он ждал оскорбительного жеста, нападения, хотя бы гневного восклицания — любого предлога для того, чтобы пустить в дело стальные мускулы. Неужели его вдобавок ко всему лишат удовольствия размазать по стене чужака, нагло вторгшегося в его жилище? Наконец ярость оскорбленного силача вырвалась наружу. Он бросился вперед, согнул колено и занес могучую ступню, чтобы нанести страшный удар.
Удобнее позиции для контратаки трудно представить! Адам поймал силача за лодыжку, вывернул, вытащил прыгающего на одной ноге чемпиона в сад и дернул что есть силы. Его противник свалился в заросли алого бамбука.
Поднявшись, Отвиль взвился в воздух, как леопард. Приземлившись рядом с противником, замер, разведя руки, строя ужасные гримасы, сжимая и разжимая гигантские кулаки. Рейш стукнул его по челюсти, но тот, казалось, даже не заметил и потянулся к врагу. Адам отступил, нанося рубящие удары по толстым запястьям. Гигантская гора мышц неотвратимо надвигалась, прижимая его к стене. Рейш сделал ложный выпад, выбросил вперед левую руку, целясь в лицо. Отвиль подскочил, снова выпрыгнул вперед, издал жуткий режущий уши вопль и растопырил пальцы, чтобы схватить наглеца. Рейш вывернулся и погрузил кулак в незащищенный живот. Отвиль упал на колени; Адам схватил его за ногу, рванул на себя. Словно срубленное дерево, чемпион с грохотом повалился на спину. Ошеломленный, несколько мгновений он лежал, потом с трудом сел. Бросив взгляд на поверженного силача, Рейш вывел девушку из сада. Кауш вежливо поклонился хозяину дома и последовал за ними.
Оказавшись в своем номере, растерянная и жалкая Зэп-210 опустилась на кушетку, прижимая к телу обрывки платья. Адам присел рядом.
— Что случилось?
Слезы градом покатились по ее щекам; она закрыла лицо руками. Адам молча погладил рыдающую девушку по голове. Пусть выплачется. Наконец она вытерла глаза.
— Не знаю, что я сделала не так. Наверное, повязала кушак... Он заставил меня пить вино, пока все не поплыло перед глазами. Повел куда-то... Я чувствовала себя очень странно! Идти было тяжело, ноги подкашивались. В доме я не захотела раздеваться, и он рассердился. Потом содрал платье, увидел кровь и разозлился еще больше. Закричал, что я нечистая... Не понимаю, что происходит. Я больна, я умираю...
— С тобой все в порядке. Просто твое тело начало функционировать нормально. Успокойся.
— Значит, я не нечистая?
— Конечно нет. — Адам поднялся. — Сейчас пришлю горничную, она о тебе позаботится. Потом просто ляг и поспи, пока я не вернусь... Надеюсь, с достаточной суммой, чтобы купить нам места на корабле.
Зэп-210 безразлично кивнула. Рейш вышел из комнаты.
В харчевне он нашел Кауша с двумя молодыми зафатранцами, приехавшими в город на второй повозке.
— Его зовут Счазар, а это Видич, — представил их Кауш. — Оба сообразительны и проворны. Ребята исполнят любое разумное поручение.
— Тогда давайте займемся нашим делом. По моим расчетам времени осталось мало.
Вчетвером они медленно пошли вдоль набережной. Адам объяснил свой замысел:
— И теперь мы должны проверить его на деле. Имейте в виду, я могу ошибаться, и тогда наш план провалится.
— Нет, — возразил Кауш. — Тебе пришлось изрядно поработать головой, чтобы, как я теперь понимаю, доказать неоспоримую истину.
— Это называется логикой, — пояснил Рейш. — А она никогда не подводит. Но поживем — увидим.
Они миновали стол для гонок угрей, возле которого уже расположились на скамейках несколько человек, готовые к ежедневной игре. Рейш ускорил шаг и прошел через ворота и унылые боковые улочки Старого города к сараю под деревом. Они остановились в пятидесяти ярдах от него и спрятались в развалинах лачуги на краю пустыря.
Шло время. Адам начал беспокойно ерзать.
— Не могу поверить, что мы опоздали.
Счазар указал на дальний конец стены за пустырем.
— Смотри — идут двое.
Незнакомцы приближались к ним. Один выделялся развевающимися белыми одеждами и квадратной белой шляпой.
— Хозяин, — прошептал Кауш.
На втором, юноше, был легкий розовый плащ и облегающая голову розовая шапочка. Оба прошли уверенным шагом по дорожке и расстались у сарая. Владелец угрей направился к воротам.
Видич заметил:
— Насколько легче было бы просто подкараулить старого шарлатана и лишить его кошелька; в конце концов, мы добились бы того же.
— Увы, — сказал Кауш, — он не носит при себе цехинов и всем предусмотрительно сообщил об этом. Деньги ежедневно доставляют четверо вооруженных рабов под надзором его старшей жены.
Юноша в розовом подошел к сараю, вставил ключ в замок, повернул его три раза, открыл тяжелую дверь и вошел. Обернувшись, он с удивлением обнаружил, что вслед за ним протиснулись Рейш и Счазар.
Он попытался было поднять шум:
— Что вы здесь делаете? Кто вы?
— Объясняю только один раз, — сказал Адам. — Нам нужно, чтобы ты беспрекословно подчинялся; иначе подвесим тебя за пальцы ног вон на том дереве. Понятно?
— Понятно, — с дрожью в голосе ответил юноша.
— Опиши, как вы проделываете свой фокус.
Тот замялся. Адам кивнул Счазару, и тот вытащил моток прочного шнура. Парень быстро сказал:
— Ничего сложного. Я раздеваюсь и залезаю в бак. — Он указал на цилиндрический бассейн диаметром в четыре фута у дальней стены сарая. — Он соединяется трубой с резервуаром; уровень воды одинаковый. Я проплываю в резервуар и попадаю в закуток под ним. Как только крышка опускается, поднимаю перегородку и помещаю угря, который должен победить, впереди других, прямо у входа в желоб.
— А как ты узнаешь нужный цвет?
— Хозяин выстукивает мне пальцами по крышке.
Рейш повернулся к Каушу.
— Мы со Счазаром позаботимся о результатах. А вы устраивайтесь за столом. — Он повернулся к парню в розовом. — Там хватит места для двоих?
— Да, — неохотно ответил юноша. — Едва-едва. Но если сделаю, как вы скажете, как мне потом защититься от хояина?
— Объясни ему честно, что жизнь тебе дороже, чем его доходы, — посоветовал Рейш.
— Он ответит, что все должно быть наоборот.
— Ничего не поделаешь. Такое уж у тебя опасное занятие. Когда доберемся?
— Через минуту-другую.
Адам разделся.
— Если нас вдруг обнаружат... Ты не хуже меня знаешь, что случится потом.
Парень просто хмыкнул и снял с себя розовый балахон.
— Идем. — Он шагнул в бак. — Там темно, но ты просто плыви вперед, и ни о чем не беспокойся. — Юноша набрал побольше воздуха в легкие и скрылся под водой.
Адам последовал за ним. На дне, нащупав горизонтально идущую трубу фута три в диаметре, он протиснулся в нее, держась за парнем.
Они вынырнули в тесном закутке. Свет проникал сквозь искусно проделанные щели, через которые можно было наблюдать за столами для ставок. Рейш убедился, что Кауш и Видич уже заняли свои места.
Совсем рядом раздался голос хозяина угрей:
— Добро пожаловать на очередные захватывающие гонки! Кто выиграет? Кто проиграет? Неизвестно! Может быть, я, а может — вы. Но удовольствие получат все! Для тех, кто впервые пришел поучаствовать в нашей маленькой игре, объясняю простые правила: посмотрите на стол перед вами, на нем размечены квадраты одиннадцати цветов. Вы можете поставить любые деньги на тот или иной цвет. Если ваша рыба выиграет, получите в десять раз больше. Обратите внимание на угрей и их окраску: белый, серый, оранжевый, голубой, коричневый, темно-красный, алый, синий, зеленый, фиолетовый, черный. Вопросы есть?
— Да, — отозвался Кауш. — Имеются какие-нибудь ограничения на размер суммы?
— В кассу сейчас доставили десять тысяч цехинов. Больше выплатить не смогу. Пожалуйста, делайте ставки.
Хозяин окинул стол опытным взглядом. Затем поднял крышку и поместил угрей в резервуар.
— Ставки больше не принимаются!
Он опустил крышку и постучал по ней: «Тук-тук, тук-тук».
— Дважды по два, — прошептал юноша. — Значит, зеленый.
Открыв панель, он схватил угря этого цвета и просунул в желоб.
Затем отодвинулся и закрыл панель.
— Победил зеленый! — провозгласил хозяин. — Итак, я плачу! Двадцать цехинов могучему мореплавателю... Делайте ваши ставки, пожалуйста!
И снова негромкий, но отчетливый стук.
— Оранжевый, — прошептал юноша. Он сделал все, как в первый раз.
— Оранжевый выиграл! — воскликнул хозяин угрей.
Рейш приник к щели. До сих пор Кауш и Видич рисковали парой цехинов. На третий раз они поставили по тридцать монет каждый на белый цвет.
— Ставки сделаны, — донесся голос хозяина.
Крышка опустилась. Стук.
— Коричневый, — прошептал юноша.
— Белый, — приказал Рейш. — Первым станет белый.
Юноша застонал от досады и сунул в желоб нужного угря.
— Еще одна схватка между этими непредсказуемыми созданиями, — донесся самодовольный голос хозяина. — На сей раз выиграл коричневый... Коричневый? Нет, белый! Действительно, белый! Ха! Видно, возраст берет свое — я перестал различать цвета. Да, старость — не радость... Перед нами два счастливчика! Три сотни цехинов тебе, три сотни тебе... Забирайте ваши выигрыши, господа. Что, ставите всю сумму?
— Да, похоже, нам сегодня везет.
— Оба на темно-красное?
— Да, мы заметили пролетающих вон там птиц кроваво-алого цвета! Явное знамение.
Хозяин улыбнулся, взглянув на небо.
— Кому ведомы пути провидения? Боюсь, вы ошиблись. Ну ладно; итак, ставки сделаны? Тогда ступайте внутрь, угри, и пусть торжествует сильнейший! — Его рука задержалась на секунду на крышке, он стукнул по ней. — Создания извиваются, ищут выход! Свет манит их! Скоро мы узнаем победителя... Вот он плывет, синий... — Фраза оборвалась, послышался негромкий стон. — Нет, темно-красный. — Он уставился на зафатранцев. — Ваши предчувствия, как ни странно, оправдались.
— Верно, — кивнул Кауш. — Разве я тебе не говорил? Плати наш выигрыш.
Хозяин медленно отсчитал по три тысячи цехинов каждому.
— Удивительно. — Он задумчиво посмотрел в сторону резервуара. — А еще какое-нибудь предзнаменование вы не заметили?
— Ничего важного. Тем не менее, я поставлю сто цехинов на черное.
— Я тоже, — объявил Видич.
Хозяин заколебался. Потер подбородок, осмотрел стол.
— Странное дело... — Он поместил рыб в резервуар. — Что ж, ставки сделаны? — Его рука лежала на крышке. Словно нервничая, он дважды стукнул ногтями по поверхности. — Прекрасно; я открываю дверцу. — Он нажал на рычаг и прошел к дальнему концу желоба. — И вот он плывет... Какой цвет? Черный!
— Великолепно! — провозгласил Кауш. — Мы отыгрались за все годы, что выбрасывали деньги на твоих проклятых угрей. Давай-ка сюда наш выигрыш!
— Разумеется, — выдавил хозяин. — Но я больше не могу работать. У меня разболелись суставы. Гонки закончены.
Адам с юношей сразу вернулись в сарай. Парень надел свой розовый балахон и шапочку и поспешил исчезнуть.
Рейш и Счазар вернулись через Старый город к воротам. Мимо них прошагал хозяин угрей в развевающихся белых одеждах. Благообразное лицо покрывали красные пятна; он угрожающе размахивал крепкой палкой.
Кауш и Видич ждали их на набережной. Старик протянул Рейшу толстенький кошелек.
— Твоя доля — четыре тысячи цехинов. Удачный день!
— Мы хорошо поработали, — согласился Адам. — Наш деловой союз принес выгоду всем участникам. Редкий случай для Тчаи.
— Что касается нас, мы сейчас же возвращаемся домой, — сказал Кауш. — А ты?
— Я отправлюсь вглубь континента. Как и вы, мы с моей спутницей уедем как можно скорее.
— Что ж, тогда доброго пути.
Зафатранцы ушли. Рейш завернул на рынок, купил там всякую всячину. Вернулся на постоялый двор, подошел к комнате девушки и постучал.
— Кто там? — раздался тихий голос.
— Адам.
— Сейчас.
Дверь открылась. Зэп-210 стояла в зашитом сером платье, которое она явно набросила на себя только что, с раскрасневшимся сонным лицом.
Рейш положил свертки на постель.
— Это тебе.
— Мне? Что там?
— Посмотри сама.
Робко поглядывая на своего спутника, она развернула свертки и застыла.
Адам с тревогой спросил:
— Не подходит?
Девушка обиженно посмотрела на него.
— Значит, такой ты меня хочешь видеть? Чтобы я выглядела как любая другая?
Рейш пришел в замешательство. Он ожидал иной реакции...
— Мы отправляемся в путешествие, — осторожно произнес он. — Лучше, если мы будем как можно меньше выделяться среди остальных пассажиров. Помнишь гжиндр? Надо одеваться, как все.
— Ты прав.
— Что тебе больше по вкусу?
Зэп-210 перебрала покупки: темно-зеленое платье, красно-оранжевый халат, белые штаны, довольно легкомысленное коричневое одеяние с черным жилетом и коротким черным плащом.
— Мне вообще ничего не нравится.
— Примерь.
— Сейчас?
— Конечно!
Зэп-210 подержала в руках первый наряд, потом второй. Взглянула на Рейша. Он ухмыльнулся:
— Хорошо, я выйду.
В своей комнате он переоделся в приобретенный для себя костюм: серые штаны и темно-синюю куртку. Полотняную блузу решил выбросить. Откладывая ее в сторону, нащупал папку, секунду колебался, потом переложил карты пнумов за подкладку новой одежды. Такие документы, пусть даже бесполезные, немало стоят. Адам вышел в общую комнату. Скоро появилась и Зэп-210. На ней было темно-зеленое платье.
— Почему ты на меня так смотришь? — спросила девушка.
У Рейша не повернулся язык сказать, что в тот момент он вспомнил, какой увидел ее в первый раз: нервный, бледный и тощий подросток, закутанный в черный плащ. Она сохранила что-то от прежней обитательницы подземелий, — задумчивость, тоску во взгляде, — но лицо покрывал загар, а черные волосы завивались кокетливыми кудряшками.
— По-моему, — произнес он наконец, — это платье тебе идет.
Ее губы чуть дрогнули, потом растянулись в улыбке.
Они вышли на набережную, направились к кораблю. В салоне нашли молчаливого капитана, изучающего счета.
— Вы хотите заказать места до Казаина? Осталась только большие апартаменты за семьсот цехинов или две койки в общей каюте за две сотни.