При раскопках археологи изучают не только обряд погребений, но и используя найденную в захоронениях или около них утварь, украшения, оружие и иные вещи, могут реконструировать и условия жизни и быта того или иного племени. Сведения летописей и хроник дают огромную информацию об этом же племени, но уже с точки зрения внешней – с точки зрения соседей племени.
Вот что пишет Генрих Латвийский о литвинах:
«Подойдя к Литве, (семигалы и тевтоны) остановились ночью на отдых, а во время отдыха (семигалы) стали спрашивать своих богов о будущем, бросали жребий, ища милости богов, и хотели знать, распространился ли уже слух об их приходе, и придут ли литвины биться с ними. Жребий выпал в том смысле, что слух распространился, а литвины готовы к бою. Ошеломленные семигалы стали звать тевтонов к отступлению, так как сильно боялись нападения литвинов… Но не могли семигалы отговорить их. Дело в том, что семигалов было бесчисленное множество, и тевтоны рассчитывали на это, несмотря даже на то, что все было затоплено дождями и ливнями. Они смело вступили все же в Литву и, разделившись отрядами, пошли по деревням, но нашли их опустевшими: все люди с женщинами и детьми спаслись бегством. Боясь теперь надвигающейся битвы, они, как можно скорее, соединились вместе и стали без всякого промедления готовиться к возвращению в той же день. Узнав об этом, литовцы окружили их со всех сторон на своих быстрых конях; по своему обычаю стали носиться кругом то справа, то слева, то убегая, то догоняя, и множество людей ранили, бросая копья и дубины».
«В год Рождества Христова 1283 г., в то время, когда от начала войны с народом прусов протекло 53 года и все народы в упомянутой земле были побеждены и уничтожены, так что не уцелело ни одного, который бы смиренно не склонил выю свою пред священной Римской церковью, вышеупомянутые братья дома Тевтонского начали войну с тем народом, могучим и упрямым в сражениях, который был ближайшим к земле Прусской и жил за рекой Мемелем (Неманом) в земле Литовской».
«Власть Литовская (1209 г.) до такой степени тяготила тогда надо всеми жившими в тех землях племенами, что лишь немногие решались жить в своих деревушках».
«Когда семигалы увидели, какая их (литвинов) масса, то многие оробели и, не решаясь вступить в бой, старались укрыться в безопасное место».
«Литвины, превосходящие другие народы быстротой и жестокостью».
«Бежали и русские по лесам и деревням пред лицом даже немногих литвинов, как бегут зайцы пред охотником и были ливы и лэтты кормом и пищей литвинов».
«Литвины убивали мужчин; брали их имущество, женщин и детей и скот уводили с собой».
«Трубя в длинные свои трубы, они (литвины) садились на борзых лесных коней и как лютые звери стремились на добычу… Не хотели биться стеною: рассыпаясь во все стороны, пускали стрелы издали, метали дротики, исчезали и снова являлись».
Казалось бы, как сообщает хронист, литвины, промышляя грабежом, (что в те времена было нормой, и занимались все, у кого была сила) должны были быть богатым народом. Проведенные археологические исследования захоронений говорят об обратном: так называемые восточнолитовские курганы, в которых должны быть, по утверждению ученых, захоронены летописные литвины, и которые являются самыми изученными в регионе, самые бедные среди захоронений этого ареала. Как же такое могло быть? Или это еще одно подтверждение ошибки ученых при идентификации населения восточнолитовских курганов?
Резюме: Несоответствие воинственности летописных литвинов и бедности восточнолитовских курганов, где по утверждению ученых захоронены летописные литвины, позволяет сделать вывод, что здесь говорится о разных этносах. Восточнолитовские курганы никогда не являлись захоронениями летописных литвинов.