— По-моему, все идет просто замечательно, — говорил Петр Петрович, просматривая на просвет какие-то рентгеновские снимки, — с того времени, как вы появились в доме, парень резко пошел на поправку. Вот что значит нервы! Что бы там ни говорили, а большинство заболеваний имеет четкий психосоматический — если хотите, внушенный — характер. Вплоть до того, что человек сам решает, выздоравливать ему или болеть дальше. И ведь находятся люди, которые подсознательно не хотят выздоравливать!

Кристина не стала говорить ему, что Антон даже еще более здоров, чем кажется на первый взгляд. Она не видела его после аварии, до воссоединения с «Наташей», но сейчас он действительно выглядел бодрым и выздоравливающим. Ей было страшно подумать, что бы с ним стало, если бы сейчас вместо того, чтобы нанять Кристину, его родители сообщили бы ему о смерти Наташи.

Кристина еще никогда не видела, чтобы привязанность между людьми была столь сильной. Да и откуда она могла знать о таких чувствах, самой ей еще не доводилось так влюбляться. Но она отчетливо представила, как Антон, думая о мертвой возлюбленной, начал бы потихоньку сходить с ума… Треснутая кость, травма головы, постоянная ужасная боль. Ссадины и раны снова бы воспалились и стали незаживающими язвами…

Нет, Кристина правильно поступила, согласившись на этот обман. Нечасты случаи, когда фраза «ложь во спасение» обретает свой истинный смысл — и сейчас как раз такой случай.

Доктор сложил снимки в свой объемистый портфель и повернулся к Кристине. Они сидели, как всегда, в гостиной. Антон спал после обеда, хозяева дома разъехались по делам. У Кристины было свободное от «работы» время, и она отдыхала, листая дорогие журналы.

— Как вы сами считаете — у него ни разу не возникали подозрения относительно вашей подлинности? — спросил доктор, склонив голову набок и поймав на стеклышко очков солнечный блик.

Кристина на секунду задумалась.

— По-моему, нет, — ответила она, — если ему что-то и кажется странным, то он находит этому любые другие объяснения, кроме этого. Ну подумайте, как он может вообразить такое!

— Говорят же, что влюбленные чувствуют друг друга, — мягко повел рукой Петр Петрович. — В конце концов, у каждого человека есть свой особый запах…

— Я стараюсь не придвигаться к нему слишком близко, — пожала плечами Кристина и почувствовала, что краснеет. Перед глазами, как наяву, пронеслись непристойные кадры просмотренного вчера видеофильма…

Антон склонился над Наташей и медленно облизывает ее тело от живота до шеи. Ее глаза закрыты в сладкой истоме. Потом она берет за волосы его голову и нежно прижимает к груди. Он ловит губами ее сосок — и каждый раз любуется, глядя, как коричневый бугорок становится все тверже и острее. От прикосновений кончика его языка Наташа выгибает спину… Потом он накрывает ее своим телом, и они долго целуются, перекатываясь с одного угла одеяла на другой. Правая рука Антона уже проникла в ложбинку между ее ногами. Наташа мягкими, кошачьими движениями гладит его спину, и сквозь поцелуй он даже стонет от наслаждения… Вдруг он отрывается от ее губ и седлает верхом ее плечи. Глаза его закрыты, голова откинута в истоме.

— Возьми, возьми его ртом… — исступленно бормочет он, и Наташа послушно выполняет его просьбу. Она держит его набухший член рукой, и видно, как сильно растянуты ее губы. Наверное, они уже давно узнали друг друга и нисколько не испытывают стеснения…

Антон торопливо переворачивается валетом и заполняет своим телом весь кадр. Теперь не видно, что происходит, но по стонам и вздохам нетрудно догадаться: они целуют друг друга в самые интимные места. Кажется, именно это режиссер Игорь называл куннилингусом. Это продолжается долго, и видно, что ни один, ни другой не торопятся закончить любовную игру…

Потом вдруг Наташа отталкивает его от себя.

— Иди внутрь! — шепчет она. — Я больше не могу! Я уже!

И Антон в одну секунду оказывается у нее между ног, и они двигаются, соединяясь все сильнее — как будто хотят проникнуть друг в друга. Наташа стонет, голова ее мечется из стороны в сторону, ее невозможно узнать. Лица Антона не видно — только его мускулистая спина и то, что ниже. Его волосы щекочут Наташе щеки, как крылья бабочки. Кристине кажется, что они любят друг друга целую вечность… Но вот у Антона вырывается резкий вскрик, он делает несколько быстрых движений бедрами — и замирает, его тело в изнеможении вытягивается рядом с Наташей, и они лежат без движения. Глаза закрыты, руки переплетены. У Антона не было сил даже встать и выключить камеру. Они так и спали в фокусе объектива — пока не кончилась пленка…

Доктор был тысячу раз прав: Антон должен был отлично помнить, как пахнет его возлюбленная. И даже пока они с Кристиной целовались, он мог бы триста раз учуять, что у нее не тот запах — и даже не тот вкус… В тот же вечер, когда просмотрела кассету, Кристина тщательно выбрила на лобке все волосы. «Это даже хорошо, что она сбривала их, — подумала она, — а то мне пришлось бы обращаться к парикмахерше Ларисе с несколько странной просьбой».

— В общем, пока у вас все идет как по маслу — я вас правильно понял? — уточнил доктор. — От близости вам удается улизнуть, объясняя это моими запретами, не так ли?

— Гм… да… — Кристина нахмурилась, не понимая, куда он клонит.

— Я не хочу вас пугать, — продолжал Петр Петрович, — но мне кажется, что вам нужно подготовиться к тому, что через какое-то время вам придется вступить с ним в половую связь…

— А почему вы решили, что они с этой Наташей были близки? — напрямик спросила Кристина. — Никто же не знает этого наверняка?

— Теперь знает, — опустил глаза доктор.

— Откуда? — спросила Кристина, уверенная, что сейчас он расскажет ей про видеокассету.

— Дело в том, что он сам спросил меня, когда ему можно будет возобновить сексуальную жизнь.

— И что вы ему ответили?

— Сказал, что нужно еще немного подождать… Но вы понимаете, бесконечно это продолжаться не может. Природа всегда берет свое. Если они были близки, то Антон не сможет долго воздерживаться… Хотя лично я не советовал бы спешить. Оргазм — это приличная нагрузка на сосуды головного мозга, а после травмы ему это совсем ни к чему…

Кристину поразило, что он говорит «они» — как будто эта Наташа по-прежнему существовала. А ведь это было действительно так! В этом доме жила, двигалась, говорила самая настоящая ожившая Наташа. Она обрела новую плоть. А Кристина Быстрова исчезла, растворилась, стала фантомом…

— Скажите, а как могут быть связаны между собой Олимп и Европа? — спросила вдруг Кристина.

— Ну, начнем с того, что Олимп, собственно, и находится в Европе…

— Нет, это здесь ни при чем. Как можно украсть Европу с Олимпа?

— Ах, вот оно что, — сразу разобрался доктор, — вы о похищении Европы…

— Каком еще похищении Европы? — не поняла Кристина. — Как это можно похитить целый континент?

Петр Петрович улыбнулся краешками рта и покачал головой.

— А еще студентка филологического факультета. Актриса, в конце концов. Неужели не читала мифы Древней Греции?

— Ну, что-то читала… — стала оправдываться Кристина.

— Была такая девушка — Европа. Вот ее-то и похитили. И сделал это Зевс, который обратился в быка.

— Зачем? Почему — в быка? — машинально спросила Кристина, снова краснея — на этот раз действительно от стыда.

— Ну, почему именно в быка — этого я не знаю. А тебе-то это зачем? — спросил Петр Петрович.

— А затем, что на филфаке меня этому не учили… — вскинула на него глаза Кристина и по-детски, обиженно отвернулась.

Петр Петрович на прощание похлопал ее по плечу и сказал:

— Какие твои годы — еще выучишься. А если еще что-нибудь будет непонятно, не стесняйся и спрашивай. Стыдно не знать, но еще более стыдно не пытаться узнать…

После этого разговора Кристина испытала одновременно два противоположных чувства. С одной стороны, она злилась на себя за собственную тупость и недогадливость, а с другой стороны — радовалась, что ей удалось наконец приблизиться к разгадке.

Теперь оставалось совсем немного: выяснить, как же выглядит «Европа», которая находится на тайной «вилле», и почему ее должен был похитить не Зевс в образе быка, а какие-то совершенно другие товарищи в образе козлов?

Кристина решила, пока Антон спит, поискать у него в комнате на стеллажах книгу с мифами Древней Греции. Возможно, если она прочитает историю похищения Европы, то сразу обо всем догадается…

Однако, сколько она ни бродила вдоль полок, сколько ни вчитывалась в названия на корешках книг, ничего связанного с Древней Грецией, не обнаружила. Единственной книгой о тех временах был широкоформатный альбом «Римская классическая скульптура». На всякий случай Кристина полистала и его, но не нашла там нужного сюжета… Вдруг взгляд ее упал на толстый энциклопедический словарь. Пожалуй, это ее единственный шанс.

Кристина быстро раскрыла темно-зеленый фолиант на букве «Е».

Так. Ева… Евнух… Евровидение… Европа — вот! «В греческой мифологии дочь финикийского царя Агенора, похищенная Зевсом, обратившимся в быка… — пробежала глазами она. — Похищение Европы — сюжет в изобразительном искусстве (Тициан, Клод Лоррен, В.А.Серов и другие)».

Внезапно Кристина все поняла. Перед глазами ее возникла картина: обнаженная женщина сидит верхом на быке, ее распущенные волосы развеваются от ветра… Затем она увидела Наташу, оседлавшую продолговатый валун. Ну, конечно же, он рисовал ее! Она просто позировала ему для «Похищения Европы»!

— Наташка! — вдруг услышала Кристина вкрадчивый шепот, доносящийся с кровати. — Это ты? Ты чего там лазаешь?

Кристина вздрогнула, повернула голову на шепот и тут же встретилась глазами с заспанным Антоном. Она поспешно захлопнула словарь — как будто боялась, что он уличит ее в постыдном невежестве.

— Просто хотела посмотреть одно слово, — сказала Кристина.

— Какое? — спросил Антон.

— Не скажу, — не моргнув глазом, отозвалась Кристина. — И вообще, почему ты не спишь? Чем больше ты будешь спать, тем быстрее сможешь встать на ноги. Я, кстати, только что говорила с Петром Петровичем…

— И что же тебе сказал наш П.П.? — Антон состроил на лице хитрую усмешку.

— Ничего особенного, — пожала плечами Кристина, — все так, как и должно быть, то есть отлично. Еще немножко — и мы с тобой вместе поднимемся на Олимп, — добавила она, вконец осмелев.

— Иди сюда, — позвал Антон. — Иди — и я заключу тебя в свои объятия.

Кристина вздохнула, покачала головой и опустилась на стул возле кровати. Как только она села, Антон вытащил из-под одеяла руку и вдруг… скользнул ею между ног Кристины.

Спасаясь от жары, Кристина ходила по дому в довольно коротком халатике с голубыми парусниками, который входил в предоставленный ей «гардероб Наташи». От неожиданности она даже не успела свести покрепче ноги — и дерзкие пальцы Антона достигли цели. Была бы Кристина сама собой, она бы громко возмутилась, а возможно, даже пустила бы в ход кулаки. Но сейчас она твердо помнила, что она — Наташа, девушка в высшей степени образованная и воспитанная.

— Боже мой! — воскликнула она. — Тото, что ты делаешь?! Мне же щекотно…

— Это была всего лишь маленькая проверка, — пояснил Антон, вынимая руку из-под халата Кристины, — я же должен был удостовериться, что все на месте…

Кристина вдруг снова вспомнила кадры из домашней видеопорнухи, которые ей довелось вчера посмотреть. Попыталась представить на месте этой Наташи себя. Если она и сможет вести себя в постели так же, то только разыгрывая от начала и до конца всю сцену.

— Слушай, а дома кто-нибудь есть? — спросил Антон, указывая глазами на дверь.

— Твои предки куда-то слиняли — оба… П.П. (Кристина поняла, что это подпольная кличка доктора) тоже, кажется, ушел. Наверное, тетя Люда где-нибудь возится, а больше никого…

Его реакция была мгновенной.

— Отлично! Тогда запирай дверь.

— Но ведь тебе еще нельзя… — попыталась отговориться Кристина. — Это может быть вредно для сосудов головного мозга, — сказала она умную фразу, позаимствованную у доктора.

— И ты туда же… — Антон обиженно отвернулся к стене. — Общение с моей мамой явно наложило на тебя отпечаток. Не ожидал… Вот уж от кого, а от тебя не ожидал… — И Антон смерил ее прищуренным взглядом.

Кристина поняла, что на раздумье у нее остается всего несколько секунд. Либо она немедленно придумает, почему она не может быть сегодня с ним, либо смирится с неизбежностью. Любое другое поведение может вызвать у Антона подозрения или просто сильно его огорчить. Ни то, ни другое было недопустимо.

Чтобы хоть как-то выиграть время, Кристина подошла к двери и стала возиться с замком, сделав вид, что его заклинило. Ноги у нее были как ватные. Нет, Антон ужасно нравился ей — так сильно, что она готова была лечь с ним в постель, не задумываясь. Особенно после того, что она увидела на видеозаписи… Но она все время боялась, что для него она — вовсе не она. От этого раздвоения личности у нее начинала «ехать крыша».

Когда она повернулась от двери, Антон лежал на кровати абсолютно голый, а сброшенное одеяло валялось на полу. Может быть, он и был еще очень слаб, но на его мужских способностях это никак не отразилось. Мощное оружие было откровенно выставлено напоказ. «Ну вот, — обреченно подумала Кристина, — теперь уже отступать некуда». Не снимая халата, она легла рядом с Антоном на кровать и прикрыла их обоих одеялом.

Даже не меряя ему температуры, она сразу определила, что она повышенная. Тело Антона было горячим, но это лишь сильнее разжигало в Кристине желание. Она ничего не могла с собой поделать. Больного, слабого, влажного от пота — она все равно его хотела. Желание поднималось откуда-то снизу и заставляло бешено пульсировать кровь в висках.

Кристина не была опытной в любви девушкой. «Наверное, надо брать все в свои руки, — подумала она. — Меньше шансов напороться на какой-нибудь сюрприз. Да и выглядеть это будет более естественно — он же все-таки лежачий больной…»

— Тотохин, — нежно прошептала она в самое его ухо, — я ужасно боюсь, что тебе станет хуже… Это такое чудо, что мы с тобой друг друга не потеряли… И теперь мы не можем рисковать…

Антон только крепче прижал ее к своему разгоряченному телу.

— Я все понимаю, — печально сказал он, — но я все равно тебя хочу. Даже не я, а он… — И Антон показал пальцем в темноту под одеялом.

То, что «он» ее хочет, Кристина ощущала кожей бедер. Она знала, что опытная любовница должна вести себя более активно, но все равно не могла заставить свои руки дотронуться до пылающего факела любви.

— Может быть, мы просто полежим рядом, как дети? — спросила она, все еще пытаясь выдать неопытность за трогательную заботу.

— Ну да, — охотно подхватил эту идею Антон, — и немного поиграем в мужа и жену… Совсем понарошку…

Кристина хихикнула и слегка шлепнула его по заднице. Может быть, настоящая Наташа так бы не поступила, но она не смогла удержаться.

— А если вернутся твои родители? — выбросила припрятанный козырь Кристина.

— Ерунда… — махнул рукой Антон. — Твой халатик надевается так же легко, как и снимается. Можно прорепетировать прямо сейчас… — Антон одну за другой расстегнул голубые пуговицы и осторожно стянул халат с ее плеч.

— О-о-о! — вырвался у него возглас. — Да ты нисколько не исхудала. А в некоторых местах даже поправилась… — Он нежно обхватил ладонью холмик ее груди и слегка его сжал. — Пожалуй, тебе стоит время от времени участвовать в небольших авариях — если они так благотворно на тебя действуют.

И вновь он ничего не заподозрил… Кристина порадовалась про себя и вместе с тем ощутила новый укол обиды: он как будто нарочно не хочет ничего замечать. Даже если она начнет сейчас материться или высунется в голом виде из окна, он все равно найдет объяснение этому странному для «Наташи» поступку.

Антон одной рукой обхватил Кристину за плечи, а другую запустил вглубь под одеяло. Подготовка была еще не закончена.

— Вредная ты какая-то сегодня, — с легким упреком заметил он, — раздевай тебя как маленькую… А я, между прочим, больной и ослабленный…

— Это заметно, — проворчала Кристина, помогая ему стянуть с себя трусики.

Теперь оба они были голые и возбужденные. Сердце Кристины колотилось даже сильнее, чем когда она лежала на морском берегу с Монтаной и он лишал ее девственности.

Она не знала, что последует дальше. А вдруг Антон попросит ее сделать то же, что делала Наташа на тайно просмотренной ею видеозаписи? Ей казалось, что если она согласится, то сразу же умрет от стыда и отвращения…

— Милая моя… — шептал Антон, бодая ее в плечо стриженой головой. — Я так давно об этом мечтал… Я думал, если я остался жив, то только для того, чтобы снова быть с тобой…

«Господи, он такой милый, ласковый… — в отчаянии думала Кристина. — Вот если бы я могла рассказать ему, что творится у меня на душе… Он бы обязательно помог мне, утешил… Если бы я могла честно сказать ему, что я не знаю, не знаю, как все должно быть в постели! Что должен испытывать мужчина? Как должна вести себя женщина, чтобы стонать от наслаждения?»

Кристина почувствовала, как пальцы Антона скользнули вниз по ее животу и нырнули в ложбинку между ногами. Одновременно он просунул между ее ног свое колено, так что они раздвинулись.

— Возьми его рукой! — тихо попросил он, и Кристине ничего не оставалось, как подчиниться.

Это было удивительное ощущение. Кристина могла бы точно сказать, что ничего похожего она еще не испытывала. Его плоть понравилась ей. В нем была какая-то прочность и мощь… По сравнению с ним детородные органы женщины казались неизвестной и опасной пещеркой. Теплый и мягкий на ощупь, он был при этом твердым и несгибаемым. «Такой же должен быть характер и у самого мужчины», — с уважением подумала Кристина.

Пальцы Антона у входа в ее лоно ожили и повели какую-то замысловатую нежную игру. Приятное, томящее ощущение охватило ее, вытеснив все мысли. Она даже слегка поводила бедрами, чтобы его палец попадал на самые приятные местечки. Это было восхитительно… Рука ее замерла на его горячем члене и не двигалась.

— И ты меня! — жарко выдохнул Антон.

Кристина чуть было не спросила его: «Что — я тебя?» — но вовремя спохватилась. Если он говорит, значит, Наташа прекрасно знала, что нужно сейчас делать.

— Извини, я так отвыкла от всего, что у меня голова просто кругом идет! — сказала она и ласково провела пальцами от самого основания «стержня» до туго обтянутой кожей головки.

Антон вытянулся и застонал от наслаждения.

— Еще! — прошептал он.

Под пальцами Кристины горячая головка пениса вдруг обнажилась и показалась бархатной. И, кажется, именно это доставляло Антону особое удовольствие. Он сладко вздохнул и потянулся, а его рука продолжала нежно исследовать ее лоно.

Кристина чувствовала, что все ее тело охватывает какое-то странное онемение — как будто ее руки, ноги, туловище заполнили густым и сладким медом… Это ощущение накатывало на нее волнами, то горячими, то холодными. «А вдруг это опасно?» — мелькнуло у нее в голове. Не сознавая, что делает, она схватила руку Антона и сжала его пальцы, не давая им больше прикасаться к ее горящей от вожделения плоти.

— Ты уже близко? — прошептал Антон. — Иди на меня сверху!

Кристина вдруг вспомнила рисунки из индийского трактата «Ветка персика». Женщина сверху — «наездница». Так, кажется, называется эта поза. Ноги согнуты в коленях, тело немного под углом к партнеру…

Антон помог ей устроить свое объемистое детище внутри нее. В отличие от Монтаны, у него это получилось совершенно безболезненно для Кристины. Теперь ей оставалось научиться правильно двигаться. Но и здесь выручил Антон — взяв ее за бедра, он принялся сам двигать ее тело вперед и назад.

Кристина даже ничего не успела сообразить, как сладкий мед, который был разлит у нее внутри, вдруг весь разом перетек к ней в лоно и стал там пульсировать, доставляя ей неведомое ранее наслаждение.

— Лапушка моя! Ты кончила… — пробормотал Антон, не открывая глаз, и вдруг выгнулся, сжал ее ягодицы и с силой притянул ее к себе.

Кристина видела, как побледнело его лицо. Он застонал, голова его несколько раз метнулась из стороны в сторону, и после этого он затих, ослабив хватку.

«Господи, а вдруг он потерял сознание!» — в ужасе подумала Кристина и легонько потрясла Антона за плечо.

— Эй! Тото-о! — тихонько позвала она. — Ты живой?

Антон молча, не размыкая век, кивнул. Потом он облизал пересохшие губы и еле слышно шепнул:

— Прости… Я отрубился просто как мудак… Я люблю тебя — слышишь? Не уходи… Я сейчас… сейчас… — Голос его совсем ослаб, и Кристина испуганно слезла с его тела.

Внизу, между ног ее было влажно. Только сейчас она подумала о том, что они никак не предохранялись. Теперь Кристина могла от него забеременеть. Самое удивительное, что это нисколько не пугало Кристину.

Неожиданно в дверь постучали.

Кристина вздрогнула и принялась лихорадочно одеваться. Через полминуты она уже была в халате, а Антон лежал укрытый до подбородка одеялом. Когда она открыла дверь, на пороге выросла Эмилия Аркадьевна. Взгляд ее представлял собой кипучую смесь недоумения и возмущения.

«А мы вот тут плюшками балуемся…» — так и подмывало сказать Кристину, но она только улыбнулась хозяйке вымученной улыбкой.

— Антоша спит, — невозмутимо сказала она. — Я тут заходила поискать кое-что по словарю.

Почему для этого потребовалось запирать дверь, она объяснять не стала…