Никак не мог придумать я, чего бы подарить Себе ко дню механика, и не нашёл умней, Чем проявить характер свой и завязать курить, И вот держусь стоически уже двенадцать дней. Курил довольно долго я, с четырнадцати лет (Кто любит математику — отнять от тридцати) Стабильно пичкал ядами тщедушный свой скелет, Сумевший тем не менее изрядно подрасти. Пять тысяч пачек (минимум) — всё в воздух, в никуда! Четыре штуки долларов — курил ведь не говно, Ведь их я, если вдуматься, сумел бы без труда: Пожертвовать милиции, прощёлкать в казино. Набрать воздушных шариков и детям раздавать, И ключ в ломбарде выкупить, хороший, разводной, И заказать огромную трёхспальную кровать, И сразу нахуй выкинуть — тут справиться б с одной. Икру мог кушать банками, коньяк из вёдер пить, В бассейн на восемь месяцев открыть абонемент, «Блестящих» у продюсера легко перекупить, И сделать их «Сосущими» в желаемый момент. Три раза съездить в Англию, раз двадцать на Таймыр, Я столько мог бы выдумать, но что тут говорить — Уплыли дымом доллары в страну озонных дыр… Спасибо за внимание. И… дайте закурить!

Я не люблю ходить к врачам От неприязни безграничной К таблеткам, капсулам, свечам, Извечной сырости больничной. Не устаю твердить себе, Что отвращение имею И к этой чаше на гербе, И к изогнувшемуся змею. Вот он сидит. На нём халат С лощёным воротом по краю, Его диплом — подлог и блат, А я ему, козлу, вверяю Неповторимого себя! Лишь раз живущего, возможно! Чтоб он, блокнотик теребя, Крутил, юлил, да врал безбожно, Что призван людям помогать — А значит, с видом дел серьёзных, Здоровых дò смерти пугать, Вселять надежду в коматозных, Больничный пиздить инвентарь, Ебать сестёр, связав бинтами, И хер, блестящий как янтарь, Двоим просунуть между ртами. Казённый спирт без всяких мер Из клизмы пить для маскировки, И шов проверить, например, В очке какой-нибудь педовки, А после в этой же руке, Нести цветочки благоверной, Трепать ребёнка по щеке В порыве нежности манерной. Ему насрать, как долго я Ещё смогу топтать планету, Я для него — гора тряпья, У коей выжить шансов нету. Сплетаю хворь в тугую плеть, И так живу с довольной рожей, А лучше — вовсе не болеть, Чего и вам желаю тоже.

«Добрый день, зовут меня Дроздов, Я — почётный член всего на свете, Также автор серии трудов О животной ебле на планете… То, о чём пойдёт сегодня речь, Некоторым знать, пожалуй, рано… Взрослым лучше сесть, а старым — лечь, А детишек — нахуй от экрана. Бегемот ебётся под водой В устьях рек в последних числах мая, Цепко схвачен жирною пиздой, Двое суток хуй не вынимая. Любопытна ебля черепах, До чего ж неистова природа: Панцирем массируемый пах Влажным остаётся дольше года! У коал особый ритуал: В брачном танце взрослая коала По щекам размазывает кал, Как сигнал: „Готова для анала!“ В тихой норке лапкой гладит крот Ушко самки, когтем колупая, Бережно присовывает в рот Или в нос — один ведь хуй слепая… В сапогах ебётся армянин, Шевелит усишками, паскуда, И порой способен он один… Ой, простите… Это не оттуда… На хребтах скалистых Кордильер Кондоры ебут друг друга в перья, Укрепляя этим птичий хер По словам индейского поверья. Наблюдал я в джунглях две змеи: Заплелись как две блестящих нити… Где у них там пёзды, где хуи — Не поймёшь… Кто знает — объясните… Подплывает под китиху кит, Ждёт его в волнении китиха, И фонтаном впрыснуть норовит В щель её, раскрывшуюся тихо. Истекает время… Не беда, Отвлекать внимание не будем… А в эфире „Окна“, господа, Про заёб мозгов себе и людям…»

Густых небес приятнейшая синь — Весна в наш край приходит понемногу, И всё цветёт, куда свой взор ни кинь, И даже пахнет, мать его за нòгу. О тёплом солнце шепчутся кусты, Воробышек пирог клюёт с начинкой, Там, на пригорке — первые цветы Друг другу в пестик тыкают тычинкой. Аллеи в парке дышат тишиной, А в лужах — яркий лучик в форме змейки, Парнишка худосочный и хмельной Сидит с девчонкой милой на скамейке. Он шутит, наклонясь к её плечу, Она дрожит от радости прилива, А я несу анализы врачу… Пиздец, как это всё несправедливо.

Прихожу тут давеча с работы, Чуть расстроен — премии лишили, А она с порога мне: «Дерьмо ты! Боже, боже…! Как мы раньше жили…?!» Говорю: «Спокойно, дорогая, В чём проблема, объясни, мол, вкратце, К Таньке не хожу (примерно с мая), Пью как все… Чего же убиваться?» Ты, кричит, бездушная никчёма, И рукой трясёт замысловато, Я ей, успокойся, в чём проблема? Обоснуй, прошу, свои слова–то… А она: «Козёл ты ебанутый, И дебил задроченный к тому же!» Погоди, сказал я, почему ты, Говоришь нелепости о муже?? Обозвала жалким скоморохом, Вспомнила о тяжкой женской доле… Я раскрыл стремяночку со вздохом, Выудил я клюшку с антресоли, Так въебошил в челюсть ей с размаху — Сам Буре взмолился б об уроках! Выпишут — попроще станешь, нахуй… Не силён я в бабских экивоках…

Если б только знать когда умру, Ну хотя бы с точностью до дня, Я б зарылся в тёплую нору — Хуй бы вы увидели меня. Острою иглой терзал бы плоть, И играя в старую игру, Всё вколол, что можно лишь вколоть, Если б точно знал когда умру. Или вот сожрал бы кенгуру, И прошу без гадостных острот: Если б точно знал, что не умру — Перед этим выебал бы в рот. К президенту впёрся б на банкет, Обоссал бы красную икру, Склад поджог для ядерных ракет, Если б только знал когда умру. Просочусь на сцену к «Роллинг Стоунс», В микрофон по-русски заору, Влезу в спальню к Кэтрин Зета Джонс, Если буду знать, что не умру. Я бы войско выдвинул в поход В поисках Бен Ладена гнезда, А исход сраженья не ебёт — Лишь бы мне, конечно, не пизда. Я б пошёл к соседке свеж и чист, Распластал бы жёстко по ковру… Что с того, что муж её самбист, Если буду знать, что не умру? Стих прочли? Неужто не смешно? Что ж поделать — сам себе не вру, Я бы даже вас втоптал в говно, Если б точно знал, что не умру.

Шумит ТВ, судачат в прессе, Гора написана трудов О пресловутом техпрогрессе И доброте его плодов. И вот провайдеру в угоду, Как споры гнойного гриба, Пройдя огонь, говно и воду, Висит на поясе труба. И у любой колхозной фроськи, Хоть ей — на свалку в аккурат, Лежит в затасканной авоське Дурацкий этот аппарат! «Удобно», «стильно», «модно», «классно»— Мне эти доводы смешны, Я заявляю громогласно: Мобилы нахуй не нужны!! Ведь это явно не случайно, Что вместо азбук у детей Теперь буклеты от Би-лайна И план покрытия сетей. Забрёл с дружком в «Вино Кавказа», (А шёл, допустим, в магазин) Уже пиликает, зараза: «Ты жив?», «Ты трезвый?», «Ты один?» Под душем дрочишь, яйца в мыле… Хуяк, записочка пришла: «Бросай дела, траву купили…» Легко сказать — бросай дела!.. «Ну как ты, милый?» «Всё отлично…» «Ты где?» «С докладом я… в НИИ…» «А кто там стонет так ритмично?!» «Да так… подшефные мои…» И ваш совет предвижу тоже: «Так отключи, ебать-копать!» Тогда, позвольте, для чего же Мобилу было покупать?? Везде доступен как путана, И виден всем как хуй на лбу, Клянусь, что поздно или рано, Я эту трубку разъебу…!

В монитор смотрю я непрерывно. Все уснули. Тикают часы. Чешется под джинсами призывно Палка похотливой колбасы. Для меня в межкабельном пространстве, На пути не ведая границ, Полыхают в праздничном убранстве Тысячи недроченных страниц. Я легко найду на порносайте, Перепрыгнув сервера порог, Жопу Ингеборги Дапкунайте И Наоми Кэмпбелл клиторок. На волнах могучего Flatrate’а Колосится пах Селин Дион, Там Мадонна хуй глотает чей-то, Бьётся в яйца вислый селикон… Звёздный марш Кабаевой Алины Вовсе бы наверное угас, Не увидь вагинные глубины Миллион голодных красных глаз… И ползут по миру как холера, Будоража хрупкие умы, Срущая Кристина Агилера, Синди Кроуфорд пышные холмы… Только там, и это так прекрасно, Рьяно спорят Шиффер и Миноуг Лишь за право преданно и страстно Языком мне чистить пальцы ног. Толстые, на шпильках ли, босые — Не приемлю ханжеских табу (Разве что кривые и косые… Их и так я пачками ебу). Все мои, все рядом, все со мною, Чувствую биенье их сердец… Не спалиться б мне перед женою — Тёща распиздится што пиздец!

Я лежу на земле… На планете Земля… Из ноздри перламутром свисает сопля, Запекается кровь у глазного белка, Я не вижу почти, но всё слышу пока… В голове — перекур, изо рта — перегар, У подъезда «гав-гав», над домами «кар-кар», Вот Петрович прошёл, пнул ногою в живот… Бросил пить, говорят, и с козою живёт… Этот двор мне до каждой песчинки знаком: Там у клёна впервые курил я тайком, Здесь попробовал водки добавить в ситро, Тут сломал, наебнувшись с качели, бедро… Кто там ссыт мне на голову? Вечный вопрос! Это дети мальчишек, с которыми рос… Пусть резвятся, я слаб и в ебало не дам… Я ведь тоже устраивал ихним дедам… Вот молочная бочка, в ней та же хуйня, Что галлонами в школе вливалась в меня, Тот же дворник орудует той же метлой, Тот же слесарь у ЖЭКа опухший и злой… И пускай я давно тут уже не живу, Но всегда прихожу, зарываюсь в листву, Люди смотрят с упрёком — не знают они: Здесь прошли мои самые лучшие дни…

Андрей Геннадьевич Тарасов Боялся с детства пидарасов. Без повода, но так уж повелось, Что папа с мамой постоянно Стращали ими мальчугана, А жили, в общем, дружно, хоть и врозь. Когда других Ягой пугали, И в неизведанные дали Забрать грозился страшный Бармалей Над нашим маленьким Андрюшей Неслось по жизни: «Маму слушай! А вырастешь — очко себе заклей…» И что, вы думаете, вышло? В семнадцать лет очко, как дышло, Открыло ход для жаждущих греха! Запретный плод — сосиска в тесте… Мораль ясна: живите вместе, И будет детям счастье. Всё. Ха-ха.

Я сидел у окна и смотрел на Луну, Удивляясь её серебристому свету, И придумалось вдруг, как спасти мне страну, Да чего там страну — всю, пожалуй, планету! Пидарасов земных нужно вместе собрать, И, свободу суля, предоставить ракету, Кто из нас не пожертвует долларов пять — Сообща проспонсировать акцию эту?! Голубые скафандры раздать не спеша, Кислород, вазелин и губная помада, Провианта немного — морковь и лапша, Чтобы срали поменьше — ебаться-то надо… С жутким рёвом забесится пламя внизу, И поверят вафлы в своё лунное счастье, Затрясутся реснички, пропустят слезу, И браслетики звякнут на каждом запястье. «До свиданья, земляне!» … «Пока, сосуны…» «Мы летим навсегда!»… «Да какие проблемы…» «Будут наши законы у нашей Луны!» «Ну а как же! Ещё бы! Ебитесь вы в шлемы!…» Педолёт стартовал, оживленье вокруг, Но не знают, конечно, того гомосеки, Что в корòбочках с надписью «Кремы для рук» — Первосортный тротил в пассажирском отсеке… Повелись, мудаки… Вот и дело с концом… Ущипните прощально друг друга за попку! Я в секретном бюро со спокойным лицом Нажимаю на пульте заветную кнопку… Содрогнётся Меркурий, зависнет Уран, И потянет их снова в родные пенаты, Прилетайте назад, пидарасы всех стран, Ваши клочья охотно зароют юннаты…

Под общим солнцем жопы грея, Позором тяжким наших дней Живёт династия еврея — Народ не любящий свиней. И в том, что нос длиннее рея, И что слегка подслеповат, Сто бед на совести еврея, Еврей во многом виноват. Обставив родину до нитки — Там только снег теперь лежит, Собрав жидовские пожитки, В другие страны едет жид. Распял Христа, возглавил путчи, По миру шествует еврей, И он при этом самый лучший, Он всех несчастней и мудрей. Исчезла б сразу спесь куда-то, Но Дарвин — шизик и смутьян, Не помянул в своих трактатах Пейсатых диких обезьян. Случилась с хуем гонорея? Нужны лекарства поскорей? Проси о помощи еврея — Совет продаст тебе еврей. Финал престижной лотореи, Счастливчик радостно визжит — Игру устроили евреи, А победил, конечно, жид. Прогнила суппорта колодка, И карбюратор дребезжит… Мелькает куцая бородка — И тут успел проклятый жид… Один боец в живых остался Из трёх ударных батарей — За день до боя окопался Ссыкливый толстенький еврей. И мне, погрязшему в изменах, Ночами тоже не спалось, Ведь и в моих бывалых венах Без их следа не обошлось…

Крючок для люстры. На нём петля. Внизу записка: «Пашли вы бля!» Висит синюшный, скривил ебло, Ну что ж, бывает. Не повезло. Рыдает мама. С ней рядом брат В бинокль смотрит, шестнадцать крат… «А что с Серёжей?» «Серёжи нет» А брат хохочет. Ему пять лет… О чём он думал, концы отдав? Ведь жил нормально, втыкал в Удафф… А просто доктор — смешно до слёз Нашёл у парня ПЕДИКУЛЁЗ…

Когда мы речь заводим о культуре, То здесь границы рамок крайне тонки, Мой тест проверит, кто вы по натуре, И кто из вас реальные падонки: 1. Жена вас попалила «на горячем» — Зашла к соседке, вроде как за солью, А дверь открыли вы, с хуём стоячим… Как справитесь с полученною ролью? а) «пашла в ачко, ни видиш, дел па горло!?» б) «любимая, позволь мне объясниться» в) «она сама к стене меня припёрла!» г) «ты знаешь, мы решили пожениться» 2. Для слухов много поводов не надо, И кто-то вдруг пронюхал на работе, Что с целью повышения оклада Начальницу вы яростно ебёте: а) немедля перекинетесь к главбуху б) запрётесь в ванной, вскроете аорту в) а чо ш ни аттянуть такуйу шлюху? г) какой позор! Теперь уволят к чёрту… 3. Ваш хуй прижат к подружкиному лону. Как раз в момент любовной передышки Звонит какой-то хач по телефону, И предлагает старые покрышки: а) «алё, гараж, даждёсся па ибалу!» б) возьму комплект — для сестриной золовки в) «а втулки есть к коленчатому валу?» г) продолжить стимуляцию головки 4. Приятель ваш, знакомый вам с детсада, Хоть вы уже забыли друг о друге, Приходит к вам с брошюрой «Мазо-садо» И предлагает мелкие услуги: а) я счёл бы неудобным отказаться б) «ну, заходи, працивный, очень рада…» в) убьйу на мести, хуле розбирацо г) а что это такое — «мазо-садо»? 5. Вы на приём попали к Джорджу Бушу: а) хуясибе, фпесду такийе пьйанки… б) матрёшку подарю, спою «Катюшу» в) «а правда, ваши внучки — лесбиянки?» 6. Читая этот тест, вы то и дело… а) смеялись и шептали: «Я хуею…» б) «пашол ты, афтар, нахуй, надаело!» в) подрачивали хуй свой в такт хорею. Быть может, вы — дебил и сын дебила, А может быть — достойнейшая смена… Ответы засылайте мне на мыло, Я каждому отвечу непременно!

Верните мне бумагу и перо!!! Нет, лучше сяду… что-то как в тумане я… Сегодня врач, прищурившись хитро, Поставил мне диагноз — «Графомания»… Я в корне не согласен, нет и нет! Так опоносить творчество нетленное!! Я — пожилой заслуженный поэт! Вот моя книга… Книга — охуенная… Я — виртуоз ритмических структур, Мой слог имеет почерк свой и пластику! А это посерьёзней, чем микстур Назначить от запора пидарастику… Простой врачишка, мать его ебать, Мне крутит перед харей стетоскопами, Пытается советы раздавать С медсёстрами своими толстожопыми! А я — творец!! Пусть с ходу, пусть внахлёст, Но достучусь до сердца обязательно, Сто двадцать рифм я знаю к слову «звёзд», И это, согласитесь, показательно… В моей палате двое королей, Посол Перу в провинции Шампания, Жискар д’Эстен, Ван Дамм и Бармалей, Не спорю, необычная компания, Но боже мой, какая же тоска… Сижу в углу уродам на потеху я, Коллеги, принесите хоть пивка… А то мне здесь и вправду делать нèхуя…

То ли все подвинулись мозгами, То ль по мне зажечь пора свечу: Двадцать девять лет, как я ногами Этот мир неистово топчу. Где я был, что видел, с кем засвечен — Умолчит истории архив, Буду ли как Моррисон я вечен, Как Фидель ли Кастро буду жив?… Волосок, упавший из подмышки Вряд ли будет выставлен на лот, Не возьмут залапанные книжки, Как надёжной прибыли оплот. У моих детей про их папашу Не распросят в жарком интервью, Даже гимн за сборную за нашу Никогда в финале не спою. Город мой, покинутый позорно, Без меня живёт ещё бодрей, Не снимусь ни в клипе я, ни в порно, Разве что в рекламе от угрей. Толстый хуй, что в действии упругом Поднимал гантели без труда, Стал давно для женщин «просто другом», К яйцам прилепившись навсегда. Алкоголя мизерные дозы Всё больнее чувствую с утра, Бесят тучи, грозы и морозы, Равно как и холод и жара. Да и чёрт с ним, пусть идёт как было — Старый конь не портит борозды, Раз уж в двадцать девять не убило, Не убьёт и в тридцать, беспесды…

Возможно кто-то мой вопрос Неважным и сочтёт, Но я давно уже подрос, А хуй мой всё растёт! Чешу линейкой у трюмо Задумчиво живот… Ну как могло оно само Так вырасти за год?? В дверях его не зажимал, Клещами не тянул, В период бурь не вынимал, Чтоб ветер не погнул… Дрочил легонько. Не давил. В компрессор не совал. Ни щук им вроде не ловил, Ни детям не давал При том, что вроде заебись — Не радует сюрприз: В природе всё стремится ввысь, А этот как-то вниз… И если дальше так пойдёт, Нетрудно же понять — Он так однажды упадёт, Что краном не поднять! Я не смогу ни сесть, ни встать, Из дома я уйду! Пойду за деньги им болтать В центральном горсаду Быть может, баб и привлечёт Мой жуткий габарит — Увидит кто-то, потечёт, Со мной заговорит, «Пойдём ко мне… Вот это да…! Заправь, да посильней!» А кровь из мозга — р-раз туда, И рухну перед ней… Что делать — хуй его поймёшь, Но я с недавних пор Ношу в кармане финский нож И в рюкзаке топор…

Как предвзято и как однобоко Мы привыкли смотреть на вопросы: Узкоглазые — значит с Востока, Если с Запада — значит пиндосы. Украинец — ущербная шавка, Россиянин — никчемный пропойца, Где еврей — там торговая лавка, Где бандит — стограммовые кольца. Тёлка в джипе — сосёт у министра, Балерина — ебётся в шпагате, Вместо баб у водилы — канистра, У араба — гаремы в кровати. Кто невинен в шестнадцать — на свалку, Кто закончил с отличием — даун, В каждой женщине видим давалку, Каждый мачо не может без саун. Музыкант — наркоман и педрила, Инженер — голодающий дурень, Шеф невесел — жена изменила, Шеф смеётся — смертельно накурен. Эмигрировал — трус и предатель, Остаёшься — знакомство в ментовке, Нету мата — хуёвый писатель, Агитируешь — спиздил листовки. Дом построил — убил человека, Есть бабло — уломаешь любую, Спишь с женой — сексуальный калека, А иначе ебал бы другую… Расширяйте сознание, братцы, Поменяйте сужденья, Спинозы, Чтобы там нам хотя бы не сраться, Где зачтутся и хохот и слёзы…

Сурова пидора стезя Когда нахлынет кал рекой: В сортир для баб ему нельзя, Но не пускают и в мужской.

Вот же было времечко когда-то! Примешь литру, кости кинешь где-то, Как начнёшь ебаться от заката, Так и не кончаешь до рассвета…

Как хороша ты в прозрачном халате, Бьётся в истоме мой кожаный кнут… Если б не долг и задержки в зарплате, Снял бы тебя хоть на двадцать минут.

Раскованность в мысли и теле Типична для юных дурёх: Её пол-турбазы хотели, Но дырок хватило для трёх…

Ничего, что ты в шубу одета, Пусть я где-то немного и груб: Я пришёл по вопросу миньета — Согласись, тут уже не до шуб…

Ющенко ездил в родное село… Взрослые в коме, детей пронесло.

Если в спальне всё покрыто мраком, То не важно, сверху или раком.

В мире вряд ли есть беда настолько крупная, Как простая гематома подзалупная.

Ветеран про жизнь свою рассказывает — Хуй контуженный ребятам показывает.

Сказать тебе никто не сможет Какого года и числа, Но жизнь свинью тебе подложит — Любовь, известно, страшно зла. И вот, небритый и помятый, На завтрак пьющий мумиё, В аптечный пункт идя за мятой, В толпе увидишь ты ЕЁ… И словно жертва анекдота Ты остановишься на миг, Посмотришь вслед: «Ебёт же кто-то…» И через скверик напрямик. К тебя за мятой и пославшей Орущей бабе в бигуди, Пять лет с тобой уже не спавшей И с целлюлитом на груди…

«Musè se mu habbàt hai!» — Так в Пакистане говорят, А после потные хуи Ебут нещадно всё подряд. В ночной тиши «Jeg Elsker dig!» Датчанки слышат от датчан, И не боятся в тот же миг Присесть дырой на их кочан. Венгерке скажут: «Szeretlèk!» И расстегнётся ремешок, И может каждый человек Её хуярить до кишок. Шепнёшь в Тунисе: «Na eh bak!» — В её лобке уже печёт, И первый ты в числе ебак, Кто в рот тунисский потечёт. «O, tangsinul saràng ha yo!» И кореянка тут как тут, Еби как хочется её — Их все как хочется ебут. Приедь в пахучий Амстердам, Произнеси: «Ик ху̀ид ван ю!» И эшелон ебливых дам В момент повиснет на хую. Попробуй вымолвить «S’ayàp!» В развалах греческих Афин — У ног твоих десятки баб Растают словно парафин. К корячкам если занесёт: «Гымàн гыччѝ ылу̀н лыны̀к!» — Самозабвенно отсосёт, На память даст моржовый клык. Тебе помогут в Сомали Слова «Анѝга ку эсэ̀ль!» Любую на пол повали, И отдери в любую щель. Монголке крикни «Танд хайртàй!» — Твоя от пят до головы, И хоть в степи её сношай (А больше негде там, увы). Но не надейся во хмелю Срывать на родине плоды: Своих на «Я тебя люблю» Уже не купишь, беспесды…