— Гольф, — сказал Бартоло.
— Теннис, — ответила Джулия, отламывая вилкой кусочек медового торта.
Это была игра, которую предложил Бартоло. А заключалась она вот в чем: Бартоло называл то, что ему нравилось, а Джулия в свою очередь называла что-то из той же области, что нравилось ей.
— «Need for Speed».
— Я не играю в компьютерные игры.
— Тогда откуда ты знаешь, что это компьютерная игра? — Бартоло шутливо сощурил глаза, словно опытный следователь на допросе.
— Кузены любили в нее играть, — улыбнувшись, ответила Джулия.
— Те самые, которые любили клеймить быков? — уточнил Бартоло.
— Они не любили клеймить быков! — смеясь, возразила Джулия. — Это дядя Скотт их заставлял!
— Я пошутил! Бедные…
— Мои кузены или быки?
— Как я понял из твоей истории, Джулия, в конце концов, не поздоровилось ни тем, ни другим.
Джулия запрокинула голову и весело рассмеялась.
— Раз уж мы вспомнили о быках дяди Скотта, — предложил Бартоло, — поговорим о животных. Итак, кошки.
— Кошки, — ответила Джулия.
Она перестала смеяться и посмотрела Бартоло в глаза. А Бартоло молча смотрел на нее. Впервые их ответы совпали.
— А у тебя есть кошка, Джулия?
— Нет. Я давно хотела завести кошку, но с моей работой я не могу себе этого позволить. Большую часть времени я нахожусь в разъездах. При таком раскладе питомец часто будет оставаться один.
— А кошки ведь не любят одиночества, — заметил Бартоло.
— У тебя наверняка есть кошка, — догадалась Джулия.
— Кот, — уточнил Бартоло. — Его зовут Альварес. Он очень гордый и своенравный. Громадный серый кот с белыми усищами.
Джулия вздохнула. Наверное, приятно возвращаться домой, когда тебя там кто-то ждет. Пусть этот кто-то и не умеет говорить, зато все понимает и любит тебя.
— Следующее, — сказал Бартоло. — Киви.
— Вишня, — ответила Джулия.
— Тогда позволь угостить тебя вишневым коктейлем.
«Фигура!» — напомнил укоризненный голос в голове. Другой голос невозмутимо возразил: «Сегодня можно».
— Спасибо, Бартоло! — улыбнулась Джулия и, протянув руку через стол, сжала пальцы Бартоло. Она решила послушаться второго голоса.
Бартоло и Джулия сидели в ресторане до самого закрытия. Не замечая, что посетителей становится все меньше и меньше, Бартоло и Джулия продолжали увлеченно болтать о том, о сем.
Спустя некоторое время к ним подошел администратор, устало улыбнулся и что-то медленно и вежливо сказал по-итальянски. Джулия увидела, как брови Бартоло от удивления поползли вверх. Он тоже улыбнулся и начал что-то быстро говорить администратору. Тот вежливо поклонился и подозвал официанта, который держал в руках книжечку с чеком.
— Ресторан закрывается, — сообщил Джулии Бартоло.
Теперь настала ее очередь удивляться. Джулия так увлеклась знакомством с Бартоло, что совершенно забыла о времени. Она взглянула на часы и еле удержалась от потрясенного возгласа. Часы показывали три пятнадцать!
«Ничего себе, сколько времени прошло!» — ужаснулась Джулия.
Ресторан наверняка работает до трех ночи, размышляла она. Выходит, вежливый администратор ждал еще пятнадцать минут, пока мы с Бартоло — последние гости — уйдем, но поскольку мы не подавали никаких сигналов о том, что намерены это сделать, он все-таки сам попросил нас покинуть заведение.
Как быстро течет время, когда проводишь его с тем, кто тебе нравится!
Джулия предложила Бартоло заплатить пополам, но тот наотрез отказался, заявив, что это он пригласил Джулию и тем самым «отнял у нее уйму времени».
— Ничего подобного, — возразила Джулия. — Я прекрасно провела время!
Тем не менее, Бартоло заплатил за ужин сам.
«Он настоящий джентльмен», — подумала Джулия.
Бартоло и Джулия поднялись из-за стола и спустились вниз. Сначала по одной лестнице, потом по другой.
Джулия пыталась запомнить каждую секунду, каждый шаг, каждый миг — последний миг с Бартоло, потому что после того, как они выйдут за двери ресторана, они разойдутся в разные стороны и расстанутся.
Навсегда.
Сердце объяла невыносимая тоска. Неужели волшебство сейчас закончится?
Она дойдет до площади, поймает такси, доедет до отеля и, скорее всего, не сможет заснуть, находясь под впечатлением от проведенного вечера. А утром улетит назад в Британию.
Момент расставания неумолимо приближался.
Вот они вышли на улицу и остановились.
Джулия посмотрела на небо. В переулке царил мрак, лишь кое-где разбавляемый светом висящих на стенах домов фонарей. А небо было темным, но эту тьму наполнял электрический свет, из-за которого не было видно звезд. Весь город утопал в электрическом свете, и небо улавливало его отблески.
Пора было расставаться.
И тут случилось чудо.
— Джулия, — произнес Бартоло, — я провожу тебя до отеля.
Волшебство продолжалось!
Джулия почувствовала, будто в ее груди лопнуло что-то очень горячее и разлилось по венам.
— Бартоло, — начала, было, она, но замолчала, не зная, что сказать. Ведь больше всего сейчас ей хотелось, чтобы Бартоло ее поцеловал.
Джулия почувствовала, как пальцы Бартоло сплелись с ее пальцами. Но это прикосновение было не менее интимным, не менее желанным, чем поцелуй.
— Где ты остановилась? — спросил Бартоло.
Джулия назвала отель, и Бартоло, помолчав, спросил снова:
— Джулия, не возражаешь против прогулки по ночному Риму?
— Возражаю?! Да я буду самой счастливой девушкой на свете!
— Правда? — радостно улыбнулся Бартоло, и лицо его просветлело. Казалось, он был уверен, что Джулия ответит на это предложение отказом.
Они шли, держась за руки, по древним римским улицам, мимо древних зданий. Эти улицы и здания были такими разными, так отличались друг от друга… Здания спали, отдыхали до следующего утра. Ждали людей, которые каждый день просыпались, приходили работать, занимались своими человеческими, непонятными им, древним исполинам, делами. Здания спали, а улицы, прекрасные улицы Рима жили.
Было светло, как днем. И как днем, по улицам ездили автомобили и ходили люди. По несколько человек, одинокие и парочками, как Бартоло и Джулия.
Рука Джулии, та, которую сжимал Бартоло, начала гореть, как будто соприкосновение с его кожей делало кровь Джулии горячее. А может, так оно и было? Кто знает. Одно было ясно: такого волнительного чувства Джулия никогда еще не испытывала.
«Я влюбилась, — с каким-то щемящим чувством в сердце подумала Джулия. — Я все-таки умудрилась влюбиться».
Но она тут же отбросила эту мысль, убедив себя, что все происходящее — не более чем мимолетное увлечение, которое ни к чему не обязывает ни ее, ни Бартоло.
«В конце концов, — подумала Джулия, — могу же я позволить себе компанию приятного в общении мужчины! Хватит уже этих страданий по Полу. Он-то обо мне и не думает, раз так и не позвонил за все это время».
Постепенно небо начало приобретать более светлый оттенок. Наступало утро. Джулия огляделась вокруг — она понятия не имела, где они находятся, — и посмотрела на часы.
Пять утра. Пора. Джулия чувствовала себя Золушкой, которой судьба подарила шанс побывать на сказочном балу. Только в отличие от героини сказки принца она никогда больше не увидит.
— Уже пять утра, Бартоло. Пожалуйста, проводи меня к отелю.
При упоминании о времени Бартоло вздрогнул, словно надеялся, что рассветные лучи ему только кажутся, и ответил:
— Конечно, Джулия.
Как и до того, они шли молча, держась за руки. Только теперь их молчание окрашивалось еще и тоской перед расставанием.
Снова это невыносимое, неумолимое чувство… Остановись, мгновение!
Джулия молила, чтобы дорога к отелю никогда не заканчивалась. Однако в нашем мире все имеет конец. Бартоло и Джулия свернули за угол, и… отель был перед ними. Они, не сговариваясь, замедлили шаг, чувствуя, что чем ближе освещенная огнями высотная громадина, тем скорее наступит момент расставания.
У входа в отель Бартоло остановился.
— Джулия, — тихо произнес он за ее спиной.
Джулия вздрогнула, замерла, потом обернулась, чувствуя, как сердце ее сжимается.
В карих глазах Бартоло отражалась та же боль, которую испытывала она сама.
Жаль, что они встретились всего на один вечер. Если бы еще один день, хотя бы один… Но работа, туристы… Самолет вылетает в десять утра.
И тут Джулию осенило. А зачем им нужно расставаться прямо сейчас?! Самолет — в десять, а значит — Джулия взглянула на часы — у них есть еще два с половиной часа. Сумку она толком не разбирала, следовательно, на сборы времени не требуется.
У них есть два с половиной часа! Это же целая вечность!
— Бартоло, — сказала Джулия и взяла его за руку, — приглашаю тебя на чашку кофе!
Бартоло бросил на нее быстрый взгляд. Джулию буквально распирало от радости. Бартоло не уйдет! Она нашла выход!
— Мой самолет в десять, — объяснила Джулия, так что у нас еще уйма времени!
— Разве ты не хочешь поспать перед вылетом? — спросил Бартоло, видимо, на всякий случай, из вежливости, ведь он сам понимал, что им обоим в равной степени не хочется расставаться.
— Лучше я проведу это время с тобой, Бартоло, — ответила Джулия, глядя ему в глаза.
Во взгляде этих карих, почти черных глаз она утонула, ей стало трудно дышать, а сердце забилось с удвоенной скоростью.
«Это потому, что у меня давно не было мужчины», — отметила она мимоходом.
Бартоло смотрел на Джулию с нежностью.
— Я с удовольствием принимаю твое предложение, — сказал он и провел тыльной стороной ладони по ее щеке.
Они снова сплели пальцы. Стеклянные двери отеля разъехались в стороны, пропуская их в холл.
— У меня гость, — сказала Джулия девушке на ресепшене.
Та кивнула и протянула Джулии ключ от номера.
Бартоло и Джулия молча прошли к лифту, так же молча вошли внутрь. В этот ранний час, кроме них, в огромной кабине с зеркальными стенками больше никого не было.
Они смотрели друг на друга и молчали. Им не нужны были слова. Карие глаза Бартоло стали для Джулии единственным, что существовало в этом мире.
А потом она почувствовала, как губы Бартоло прикоснулись к ее губам, и мир окончательно разлетелся на куски.
Они будто обезумели. Они сжимали друг друга в объятиях и утопали в поцелуях…
Когда двери лифта открылись, Джулия, смеясь, вырвалась из объятий Бартоло. Но ненадолго. У двери номера Бартоло настиг ее, обнял сзади, страстно поцеловал в шею, а потом развернул к себе и, целуя в губы, прижал к стене.
— Подожди, — влюбленно рассмеялась Джулия, уклоняясь от поцелуев Бартоло, — подожди, давай зайдем в номер.
Бартоло, не ответив и не переставая целовать Джулию, взял из ее руки пластиковую карточку и на ощупь провел ею по детектору на двери. Та открылась.
На этот раз Джулии не удалось ускользнуть из объятий Бартоло. Они так и вошли в номер, будучи не в силах отпустить друг друга, и не желая разорвать поцелуй.
— Бартоло, — жарко выдохнула Джулия, — я…
— Я знаю, — ответил он.
У Джулии кружилась голова, словно она выпила вина. Их поцелуи стали еще страстнее, еще глубже. Руки Бартоло скользили по телу Джулии, лаская ее, сминая одежду.
Головокружение и чувство полета.
Они упали на кровать. Джулия не заметила, как они дошли до нее. Теперь они лежали на накрытой атласным покрывалом постели.
Тяжелые темные шторы надежно защищали комнату от утреннего света. Жили лишь ощущения.
Джулия чувствовала, как губы Бартоло исследуют ее шею и плечи. Потом она ощутила его горячее дыхание на ямочке у основания шеи. Бартоло горячо поцеловал это чувствительное местечко и стал спускаться ниже, одновременно освобождая Джулию от одежды.
Джулия застонала и выгнулась не то от страстного желания, не то от нетерпения.
— Джулия… — прошептал Бартоло.
— Что? — спросила она.
— Ничего, — ответил Бартоло, и по его голосу Джулия поняла, что он улыбается. — Мне просто нравится произносить твое имя.
Джулия почувствовала себя цветком, за которым долго не ухаживали и не поливали, который теперь оживает, расправляет листочки и расцветает как никогда прежде.
Руки Бартоло ласкали ее грудь, он целовал Джулию в губы и продолжал шептать ее имя.
Джулия чувствовала, что ее сознание сейчас воспринимает все происходящее как долгую, яркую, ни с чем не сравнимую вспышку, возможно, это самый волнительный момент в ее жизни, который она никогда не забудет, ведь такой духовной близости она еще никогда не чувствовала ни с одним человеком. А теперь, когда их с Бартоло тела сливались, Джулии казалось, что они способны слышать мысли друг друга.
«Опять я фантазирую», — улыбнулась Джулия и закрыла глаза, прекращая мысленный диалог и полностью отдаваясь на волю чувств.
А чувства во всем своем великолепии разрывали ее на части, в то время как тело ощущало жар Бартоло, прохладу простыней и горячий металл золотого медальона.