Кто убил Расса Мейера?

Чт, 11 августа 1977 года

Заскочила к Джону в его квартиру… серьезно поговорила с ним — может, нам имеет смысл снимать вместе квартиру и никому не говорить где. Высадила его у Финсбьюри-парк и вернулась на студию. Там все плохо в основном, один только момент был, когда у Стива и Сида совсем поехала крыша, — жаль, что это только один момент… Малькольм явился с РМ (Рассом Мейерсом), прямо как Эм его описала — толстый американский дядюшка с пушистыми расчесанными усами. Идем все вместе выпить — группа стесняется его, хихикают. Я ухожу домой, они идут смотреть «За пределами „Долины кукол"».

В: Что ты думаешь о фильме?

ПОЛ КУК: О каком? Который мы делаем?

В: Да.

ПК: Посмотрим, что получится. Думаю, он выйдет неплохим.

В: Хочу спросить тебя, что ты думаешь о фильме Расса Мейера?

СИД ВИШЕС: Фильм Расса Мейера. Я о нем ничего не знаю. Все, что могу пока сказать, — сценарий очень скучный, насколько я понимаю. И кажется, все это не интересно вообще.

В: А в каком смысле скучный?

СВ: Да во всех. Там нет никакой истории, вообще никакой.

В: Мне кажется, они попытались устроить что-то вроде бальзамирования «Pistols»?

СВ: Бальзамирования? Что ты имеешь в виду?

В: Ну, вместо того чтобы продвинуть идею дальше, они попытались устроить какие-то похороны, понимаешь…

СВ: Правда? Мне так совсем не показалось. Что я действительно думаю: это просто дешевая попытка сделать деньги, понимаешь, о чем я? И поэтому мне все это не нравится. Потому что, я считаю, мы можем делать деньги на своем альбоме, на наших синглах, на выступлениях, но все считают, будто мы хотим только бардака. Будто мы говорим и делаем абы что, понимаешь? Как будто мы все это строили не ради денег. Просто потому, что захотели покуражиться, понимаешь? Но за деньги мы это делаем или не за деньги — пусть это никого не ебет. Мне вообще насрать на это.

И фильм этот, почему он мне не нравится — потому что Расс Мейер заявил мне, что он хочет хорошего кассового сбора; чтобы люди, которым это интересно, могли прийти и посмотреть, и в результате могут выйти хорошие деньги. А я так сказал ему: «Хорошо, но если по-честному, что тебе самому здесь интересно, что реально для тебя все это значит?» И это его немного в тупик поставило.

В: А ты сам какие фильмы любишь?

СВ: Никаких фильмов не люблю. Ненавижу фильмы.

В: А что в них такого, что ты их ненавидишь?

СВ: Да потому что люди там играют роли. Играют людей, которыми НЕ ЯВЛЯЮТСЯ, понимаешь? И это претензия, это ложь, просто говно. Все не по-настоящему. Например, ты снимаешь фильм о дне из моей жизни — ну, такой день из жизни поп-звезды, правильно? — и он у тебя ездит на супермашине и весь на понтах, делает то-се, пятое, десятое, вот; а настоящий день из моей жизни вот какой: я встаю в три часа дня, тащусь в офис, стреляю десятку у Софии — когда больше, когда меньше, — пиздую куда-то, часами жду этих дилеров с наркотиками, понимаешь, о чем я? И все это — самая скучная скучища. Это так же скучно, как сидеть дома и пить пиво или всякой хуйней заниматься.

И фильмы эти — все вранье. Лишь бы вышло покрасивее. Сплошная хуйня. Меня тошнит сразу, когда я думаю, что они играют свои роли, делают вид, что это больше, чем жизнь, просто чтобы какой-нибудь лох купился на эти фантазии: что жизнь действительно прекрасная штука и однажды что-то там замечательное произойдет.

Смотри, когда мне лет десять было, я тогда думал, что Марк Волан — это круто. Я думал про себя: какой прекрасной жизнью живет Марк Волан — просто я так думал. И вот бы мне стать таким, черт возьми, — я просто думал о его жизни, как он живет, чем занимается. А сейчас я как раз то же самое делаю, что и он (пока эта глупая сука не въебалась с ним в дерево на его лимузине, или как там вышло). И наверное, он жил именно так, как я: а я ночую в маминой прихожей, потому что мне негде жить, понимаешь? Это просто говно, и я все это ненавижу.

Но добавить мне тут больше нечего. Все равно это лучше, чем не делать ничего, и гораздо лучше, чем делать то, что вообще не нравится.

В: Нравится ли тебе идея фильма?

СТИВ ДЖОНС: Я от нее в восторге. Так много пташечек разных.

В: А нравится ли тебе, что ты должен играть какую-то роль?

СД: Ну да, вполне, потому что есть какой-то сценарий и там написано, что ты должен делать. Ну, можно немного импровизировать. Ты даже не должен ничего — ты же не актер, которому сказали: играй Стива Джонса из «Sex Pistols». Ты — он сам. И ты просто ведешь себя, как привык себя вести, понимаешь? Ведешь себя точно так же, только чуть более осмысленно.

В: А что ты думаешь о Рассе Мейере как о человеке?

СД: Думаю, вполне порядочный парень. Честный. Говорит, что думает про тебя. Мне он нравится, вполне нравится.

В: А ты помнишь свое первое впечатление от него?

СД: Подозрение. Были мы в пабе, и он тоже с подозрением нас разглядывал, заценивал как бы. Но я полагаю, он понял, с кем имеет дело. Думаю, он нормальный. Вполне кайфовый.

В: А как ты думаешь, он навязывал вам свои идеи фильма или же он действительно врубился в вас, чему-то научился от вас?

СД: Думаю, врубился немного. Но смотри, он же режиссер, он и другие фильмы снимал. И по нему это немного заметно, отпечаток какой-то есть, если хочешь — фабричная марка. Пташки эти, последний писк и все что положено. Но то, что мы снимали, — это не похоже на его фильмы, потому что мы вели себя, как сами хотели, а не как он хотел.

В: Что ты думаешь об этом фильме?

ДЖОННИ РОТТЕН: Я абсолютно ничего о нем не думаю.

В: Я прочла сценарий, и в начальной стадии, когда он был только…

ДР: Да, было несколько разных сценариев, и все их я послал подальше, они были просто смехотворны. Я сразу отписался от этого. Я там должен был что-то играть. И мне этого было достаточно. А остальное все пошло к чертям. Мне не интересно становиться кинозвездой. Но все может получиться в кайф, если они с умом все сделают. Если накроется все — тогда, конечно, плохо будет. Но попробовать стоит. Попробовать раз и навсегда. (Говорит с северным акцентом.) Разок двинуть собой.

В: В нем есть элемент какой-то фикции, чего я совсем не люблю. Я считаю, что правда гораздо более интересна…

ДР: Да, мы пытались, но получилось что-то вроде ебаной документалистики. А это действительно скучища. Правда, она кайфовая сама по себе. И пусть уже останется как есть. Не надо делать из нее фильм.

В: А что ты думаешь о фильмах Расса Мейера? Фред, например, назвал Расса Мейера «Уолт Дисней про сиськи».

ДР: Да, точно. Но он ведь прикололся над ним. Как и вся группа. А у него в фильмах есть охуенная острота, которую я люблю. Я люблю детали. Каждая сцена должна быть до отказа заполнена деталями. Не важно какими, основой могут служить жопы и сиськи, но наш фильм не такой — (с ирландским акцентом) мы не располагаем этими объектами.

В (смеется): Правда? А когда тебя ему представили, что ты подумал о нем как о человеке?

ДР: Немного тупорылый и упрямый. У него было несколько чокнутых идей, что я должен делать, но он понял сразу, что я такой же упрямый, как и он. Он мне всякую фигню предлагал делать — я пробежался по сценарию и понял: это просто куча дерьма. (Переходит на американский акцент) «Не надо со мной говорить о фильмах», (обычным голосом) вешал мне на уши всю эту хуйню: я, мол, давно в киноиндустрии, ля-ля-ля. И тут я слегка потерял самообладание. Потому что с первого дня, как мы начали, все только и говорят нам: «Я уже многие годы в музыкальном бизнесе, а ты не знаешь, что это такое». Если бы мы всех их слушали, мы бы и с места никогда не сдвинулись.

В: Я слышала, вы с Джоном целый вечер провели с Рассом Мейером?

ДЖЕЙМИ РИД: Да-а! Вечерок еще тот! Я там находился в качестве гувернантки Джона.

В: И что, поладили они в конце концов?

ДР: Нет.

В: Но они хоть говорили о чем-нибудь?

ДР: Короче, там был один журналист из «Rolling Stone», который пытался взять у них обоих интервью. У него было много проблем, потому что Расс Мейер и Джон говорили на разных языках. И они совершенно не поладили. Расс Мейер думает, что с Джоном невозможно работать — не может прийти утром вовремя на съемки, не умеет вести себя. А Джон думает, что Расс Мейер — просто богатый жирный американский жлоб.

Пт, 12 августа и сб, 13 августа 1977 года

Заморочки с квартирой Джона — хозяин пришел утром, а накануне они четыре окна разбили. Я пришла в ярость — Джимми Лайдон спит на кушетке внизу, Джон с Норой наверху, я ругаюсь, Джон смывается, а Нора объясняет, что все это из-за нее: она пришла поздно, разозлилась, что никого нет… Все улаживается. Я посидела-поболтала с ними, взяла Джона с собой на беседу с хозяином, все сглаживаю… Несколько телефонных звонков от Рори и других людей, ситуация с Америкой обостряется, «Arista» и «Warner Brothers» из-за Брансона отказываются — очень тяжело найти и заинтересовать Малькольма, потому что Ричард постоянно куда-то проваливается, и я не могу устроить им встречу. Главное — не волноваться.

Пн, 15 августа 1977 года

М. просит меня устроить ему вечером встречу с группой. Невозможно. Джон не хочет. Стив и Сид не могут — как всегда. Один Пол появился…

Смоталась в «Vortex» послушать «The Slits», по дороге забежала домой, быстро что-то проглотила — правда, вкусно. С тех пор как я купила Джейми кулинарную книгу, он полностью ушел в кулинарию.