Это была самая огромная борозда, какую Егору приходилось в своей жизни видеть. Вывернутая наизнанку земля возвышалась неровным гребнем на высоту двухэтажного дома, а дальше начинался настоящий каньон. Идеально ровной линией он уходил до самого горизонта в одну сторону, а с другой неожиданно обрывался. Но то место, где по всем законам должен был лежать упавший корабль, пустовало. Ни обломков, ни еще каких-либо следов, указывающих на разрушение оного, тоже не наблюдалось.

 - Мистика, - пробормотал Гвоздь, указывая на мигающую во весь экран планшета белую точку. – Так разве бывает?

 - Плащ-невидимка, - посмотрев на товарищей, уверенно произнес Егор. – Большой плащ. Просто огромнейший плащ. Это самая идеальная из виденных мной маскировок. Куда тут японцам…

 - Думаешь, его замаскировали, босс? – недоверчиво спросил Бульдозер.

 - Есть только один способ узнать, - ответил Егор. – Идем незаметно. Если что, уходим под прикрытие насыпи. Открывать огонь только в крайнем случае. Все ясно? Тогда, вперед.

 Гвоздь, шедший впереди, вдруг резко остановился и предупреждающе поднял вверх руку. Егор подошел к нему, посмотрел в указанном направлении, и остолбенел.

 Метрах в двухстах от них, на краю котлована, приютилась до боли знакомая бытовка. Рядом с ней, на пятачке пожелтевшей от воздействия чужой атмосферы травы, выгнулся лишенный опорных столбов кусок забора. Чуть позади - несколько зачахших деревьев и груда досок от старого сарая. Половинка «Валькирии» тоже лежала на своем месте.

 Но заставило Егора почувствовать ледяное прикосновение страха отнюдь не это видение. Нет, он уже давно перестал чего или кого-либо бояться. Люди – они в принципе все одинаковые, и в меру предсказуемые. Любого, даже самого хитрого противника, так или иначе, возможно переиграть. Это он понял еще в детдоме. В его понятии остались азарт, уважение к сильному сопернику, иногда признании его превосходства. Он с кулаками отстаивал свое право на жизнь в том обществе, где обитал. Под одной крышей с двумя сотнями голодных и оборванных мальчишек и девчонок. Став постарше, он узнал, что такое первая настоящая дружба и первая искренняя любовь. А с ними и первый отчаянный страх их потерять... Это был страх, проникший глубоко в сердце и поселившийся в нем навсегда. Страх не за себя, а за близкого, дорогого человека. Любовь и дружба – две чрезвычайно хрупкие субстанции, сломать которые больнее всего на свете. Иногда они стоят того, чтобы за них умереть.

 Четыре одетые в сверкающие костюмы фигурки по ту сторону котлована пробудили в сердце Егора давно забытые чувства. Ужас, отчаяние, паника, - истинные враги профессионального солдата, - липкими щупальцами вынырнули из глубин подсознания. Это были пока лишь смутные тени, легко сдерживаемые силой воли. И для себя Егор открыл еще один из вариантов страха – страх Неизвестности.

 Кто они на самом деле? Люди? Или иные существа, облаченные точно в такие же защитные костюмы. Тогда почему самая крупная из фигур сжимает в руке даже с такого расстояния хорошо различимую «Грозу»? Американский М-4 у другого тоже ни с чем не перепутаешь. И уж совсем дурак не узнает потерянный Оводом «Винторез» на плече третьего. Четвертый из группы стоял чуть в стороне, и смотрел прямо на него. Тяжелый внимательный взгляд пронзал подобно раскаленному пруту.

 - Кто ты, черт возьми? – одними губами прошептал Егор, чувствуя, как ползут по спине холодные капли пота.

 - Кто ты? Кто ты? – глухим эхо вернулся голос. Отчего Егору стало совсем нехорошо.

 Рядом замер Бульдозер, нервно поигрывая невесть откуда взявшимся в руке тесаком. Интересно, дошло ли до здоровяка, с кем предстоит иметь дело?

 - Это…мы? – медленно повернув голову, спросил он.

 - Мы – по эту сторону, - ответил Егор. – А кто там, я понятия не имею.

 - Надо идти к ним, - встрепенулся Овод. – У того парня моя «машинка»...

 - Они сами сюда идут, - произнес Гвоздь, пряча планшет и доставая раритетный ТТ. – Всегда хотелось иметь брата-близнеца. Хотя в данных обстоятельствах…

 Егор смотрел на медленно идущих в их направлении двойников, и страх все сильнее рвался наружу. Кто мог сыграть подобную злую шутку? А главное, зачем?

 - Я отучу тебя бояться, - неожиданно раздался в шлеме такой знакомый, и в тоже время, до жути чужой голос. Холодный, лишенный всяческих эмоций.

 Егор сильнее сжал рукоятку пистолета, коснулся пальцем предохранителя. Хватит ли у него духу не выстрелить? Ведь именно этого хотят те, кто так искусно подражает людям. Они хотят… научиться убивать.