Всю ночь Кириллу снились то медноволосая Софья с манящими глазами блудницы, которая, словно медуза, душила его в скользких объятиях, то экзальтированная Римма, переливавшаяся бриллиантами, то выплывало бледное, укоряющее лицо Вадима, то к бокалу с шампанским тянулись сочные губы батюшки. Телефонный звонок прозвучал колоколом, бьющим в набат. Кирилл подскочил на диване и, еще плохо соображая, поднял трубку.
— Алло! Разбудил? Извини! — услышал он странно — спокойный голос Вадима.
— Представь себе, разбудил, — не скрывая раздражения, ответил Кирилл.
— Я подумал, что тебе это будет любопытно, — опять как-то уж очень безразлично произнес Вадим. — Что любопытно?
Вадим жестко — отрывисто рассмеялся.
— Оказывается, у Виктора есть родной брат.
— Что?!
— Вот тебе и «что»! Витя решил меня уморить. И это ему удалось. Сначала набросил мне, как удавку на шею, свою вдову, так ему этого показалось мало, он еще и братца…
— Да ты-то что волнуешься? Какое отношение имеет его брат к фирме?!
— Очень может быть, что самое прямое! Он в завещании указан!..
— Что?! И завещание?
— Я же тебе говорю: он меня удавить решил, — спокойно, будто глядя со стороны на события, переворачивающие его жизнь, говорил Вадим.
— Ладно! Я еду к тебе!
Кирилл наскоро выпил кофе и, чертыхаясь, помчался в офис.
«Ну и Витек! Ну и натворил! Зачем он брата скрывал? И откуда взялось завещание?» — судорожно пытался сообразить он.
— Привет! Садись! — с философским спокойствием произнес Вадим. — Кофе?
— Какой кофе! Рассказывай: что за завещание? Что за брат?
— Понятия не имею. Сегодня утром появляется секретарша и говорит, что на проводе Мюнхен. «Какой, — спрашиваю, — Мюнхен?». Беру трубку — приятный голос такой: «Вас беспокоит Михаил Яковлевич Гурт». — «Очень, — отвечаю, — приятно!» Тот продолжает: «Я — адвокат Виктора Усова». Ты знаешь, я тут же почувствовал недоброе, — приложил руку к груди Вадим. — «Все дело в том, — опять же приятным голосом продолжает Михаил Яковлевич, — что, находясь по делам в Мюнхене, я только позавчера узнал о гибели Виктора, и так как я составлял для него завещание, то должен вас уведомить о существовании оного. По желанию Виктора, если с ним что случится, завещание должно быть вскрыто только по прошествии трех месяцев, а также, согласно его же распоряжению, я уведомил об этом его брата». — «Какого брата?! — говорю. — Вы ошибаетесь, у Виктора не было никакого брата!» А он мне опять так вежливо: «Нет, Я не ошибаюсь, его родной брат Павел в настоящее время проживает в Канаде. Я уведомил его о случившемся, и, думаю, он на днях приедет в Москву». Я опешил! Не успел положить трубку, как вновь звонок. «Здравствуйте, я — Павел Усов!» Он уже в Шереметьево. Как тебе все это? — навалившись всей тяжестью на стол, бешено сверкнул глазами Вадим. — Это же черт знает что!
— Ты думаешь, что брат будет, упомянут в завещании?
— А какого черта тогда его уведомлять и ставить условие вскрывать завещание в его присутствии?
— А как вдова на это реагирует?
— Она пребывает в неведении. Я не счел возможным отрывать ее от руководства фирмой, — съязвил Вадим.
— Придется сказать.
— Что ж, пойдем — скажем.
Вадим открыл дверь и жестом пригласил Кирилла.
— Президент нас примет? — с ироничной усмешкой спросил он секретаршу.
Та, не скрывая своего сочувствия Вадиму, вздохнула и зашла в кабинет.
— Да, пожалуйста, проходите, — через минуту пригласила их девушка.
Елена Усова была не одна. Она просматривала документы и обращалась за разъяснениями к главному бухгалтеру, чрезвычайно элегантной женщине. Елена выглядела немного лучше, но лицо еще оставалось очень бледным. Золотисто-светлые волосы были заплетены в косу, черный костюм и белый воротничок блузки смотрелись безукоризненно.
Вадим сел в кресло и без всяких вступлений сказал:
— Сегодня утром мне звонил адвокат Виктора и уведомил, что Виктор Иванович, оказывается, составил завещание.
Брови Елены удивленно взметнулись.
— Странно… я ничего об этом не знала, — пожав плечами, произнесла она.
— Я тоже, — наигранно равнодушно ответил Вадим. — Но это не единственный сюрприз, преподнесенный нам Виктором Ивановичем. Оказывается, у него есть брат, существование которого он так ловко скрывал в течение целого десятка лет…
— Брат?! — брови Елены взметнулись, и замерли. — Какой брат?
— Вот и я спрашивал: какой? А мне отвечают: «Родной… В настоящее время проживает в Канаде».
— Ничего не понимаю, — энергично покачала головой Елена. — Это какое-то недоразумение… Ну, я-то… я-то знала бы!.. В это время в кабинете появилась встревоженная секретарша.
— Елена Всеволодовна, к вам… Павел Усов!
От немой сцены Кирилл очнулся первым и с интересом оглядел действующих лиц.
— Да, да, конечно! — после паузы выдохнула Елена.
Секретарша открыла дверь, и в кабинет вошел Павел Усов. Женщины замерли с приоткрытыми ртами. Он был не просто красив, а очень красив: платиновый блондин почти, двухметрового роста с огромными прозрачно — голубыми, словно подернутыми льдом, глазами. Найти равного ему соперника было практически невозможно, даже Кирилл потерялся на его фоне. В первое мгновение никто не нашел в его чертах что-то хоть отдаленно напоминавшее Виктора, но постепенно стали проявляться какие-то почти неуловимые штрихи, словно природа создала Виктора как черновой образец, а потом, шлифуя каждую линию, изваяла красавца — брата.
— Вы — Елена! — сразу подошел он к вдове. — Виктор показывал мне вашу фотографию.
— Вы с ним встречались?! — удивленно воскликнула она.
— Я понимаю, — он горько усмехнулся, — вас всех удивляет мое появление… Так уж сложилось… глупо… нелепо… А вы, наверное, Вадим! — он протянул ему руку. — Брат очень ценил и уважал вас.
Вадим ответил на его рукопожатие и, хотел было что-то сказать, но не нашелся.
Павел вопросительно посмотрел на Кирилла…
— Частный детектив Кирилл Мелентьев, — представился он. — Занимаюсь расследованием гибели вашего брата.
— Вы думаете?.. — с невольным удивлением произнес Павел, но тут, же осекся. Чей-то неприятный скрипучий голос привлек всеобщее внимание.
— В приемной никого не было, и я позволила себе войти, — оглядываясь вокруг, произнесла среднего роста худая, с черными, торчащими пружинками волосами женщина лет сорока с небольшим.
— Разрешите представить, — обратился ко всем Павел. Моя жена Соланж. Женщины невольно переглянулись, словно спрашивая друг друга: «Ну почему?. Почему такие красавцы всегда женятся на таких уродинах?»
Соланж одарила всех милостиво — королевским наклоном головы. Она тут же выразила свое соболезнование и пожелала узнать, как это случилось. Вадим предложил пройти к нему в кабинет.
— Если, конечно, Елена Всеволодовна, — обратился он к вдове, — ничего не имеет против.
— Нет, ты прав… Мне это будет тяжело, — прерывисто вздохнув, ответила она и, с неожиданной благодарностью взглянув Вадиму в глаза, тихо добавила: — Спасибо
Все переместились в соседний кабинет.
Соланж говорила по-русски с сильным акцентом, но очень бегло. Кто-то из ее предков был эмигрантом из России и сумел передать традицию учить русский язык своим потомкам.
— Я сразу из аэропорта отправился к вам, — объяснял Павел Вадиму неожиданное появление своей супруги, — а Соланж поехала в отель. Ну, и как всегда не утерпела? — обратился он к ней.
— Как всегда! — с насмешливым спокойствием подтвердила она.
В общих чертах рассказав Павлу случившееся, Вадим предложил встретиться вечером.
— Вы, наверное, устали… Разница во времени…
— Да, лучше увидимся сегодня вечером, — согласился Павел. — Где мы остановились? — обратился он к жене.
— Отель «Метрополь».
Павел вынул свою визитную карточку и, записав номер апартаментов, протянул ее Вадиму. Кирилл краем глаза скользнул по белому атласу бумаги и вздрогнул.
«Не может быть! Это фантасмагория!»
На карточке золотыми буквами было вытиснено: «Поль Бодэн» — имя, которое входило в список контрольных рейсов Москва-Барнаул. Простившись со всеми, чета Бодэн покинула кабинет. Кирилл вышел вслед за ними и, задержав на минуту Павла, сказал:
— К сожалению, я вынужден вас потревожить. Если не возражаете, через час я буду в «Метрополе».
— Что-то срочное? — взволнованно спросил Павел.
— Весьма вероятно.
— Хорошо! Я отвезу жену и буду ждать вас в баре на первом этаже.
Кирилл согласно кивнул.
— Ну что? Как тебе? — набросился на него Вадим, когда он вернулся в кабинет.
— Да… — задумчиво протянул Кирилл. — Дело закручивается…
— Ты что-то выяснил? — насторожился Вадим.
— Что-то выяснил, — не выходя из задумчивости, произнес Кирилл.
— Что?
— Сначала мне самому надо с этим разобраться!
— Да объясни! — схватил его за руку Вадим.
— Подожди! Дай мне еще немного времени!
Когда за Мелентьевым захлопнулась дверь, Вадим в изнеможении упал в кресло.
«Мальчишка! Что он там выяснил?!»
* * *
Павел уже поджидал Кирилла в баре.
— Не могу прийти в себя, — начал он, — все так неожиданно.
— Признаться, кое-кто тоже не может прийти в себя от вашего появления. Никто не знал, что у Виктора есть брат.
— Да я же говорил: все глупо… Только поздно это понимаешь. В наших отношениях с Виктором мы попытались понять, но… не успели… Я заказал вам виски, вы не против? — спросил он.
— Спасибо! Зачем вы ездили в Барнаул? — неожиданно задал вопрос Кирилл.
Павел удивленно посмотрел на него, потом усмехнулся.
— Я забыл, что вы… Я поехал в Барнаул, чтобы отдохнуть и встретиться с Виктором. Надо же! — покачал он головой. Вам все известно!
— Почему именно Барнаул вы выбрали местом отдыха, и почему Виктор так упорно скрывал, что у него есть брат?.
— И еще много «почему», — мягко прервал Кирилла Павел. — Если вам не будет скучно, я расскажу, но предупреждаю: столь запутанная, таинственная история братьев Усовых, разъяснившись, не будет стоить, как это говорят, выеденного яйца.
— Мне не будет скучно, — устраиваясь удобнее и поднося бокал к губам, ответил Кирилл.
— Ну что ж… с чего начать? Вроде бы всё так просто, — слегка растерялся Павел. — Думаю, всё началось со смерти родителей. Мне было семнадцать лет, Виктору соответственно двадцать семь. Он был уже самостоятельным, деятельным человеком… Чем он тогда занимался, я не знаю, но у него по тем временам были немалые деньги. Когда мыс ним остались одни, он не предложил мне никакой помощи. У меня сложилось такое впечатление, что он был чрезвычайно доволен, что теперь на меня, семнадцатилетнего парня, всей тяжестью навалится жизнь. Мне надо было оканчивать школу, поступать в институт и работать, потому что брать у него деньги я не хотел, да он мне и не дал бы. Полагаю, мне нет необходимости объяснять вам, что я рассказываю о наших взаимоотношениях, как я их понимал тогда и понимаю теперь.
Кирилл кивнул.
— В то время, — продолжал Павел, — Виктор просто не любил меня. Пока я был маленьким, все шло нормально, но вот я превратился в мужчину, и где бы мы, ни появлялись вместе с Виктором, все женщины отдавали предпочтение мне. Это раздражало его, выводило из себя. Он привык всегда и во всем быть лидером. Хотя я по натуре и не лидер, мой характер никогда не отличался мягкостью, и мы с Виктором не раз серьезно выясняли отношения. И потом: что такое «лидер»? Это красивая замена слову пастух. Тот и другой ведет безликое стадо. Личность никогда ни за кем не пойдет. И велика ли, заслуга быть во главе лениво мыслящих людей, живущих с твоей подсказки. Однако, по-видимому, лидеры стараются об этом не задумываться. Виктор же чувствовал, что я с презрением отношусь к его стремлению подчинить всех и, ни за что не покорюсь его воле, как другие. Поэтому он был рад, когда я, еще школьник, оказался без копейки. Как это ни тривиально, я был вынужден по ночам разгружать вагоны. Платили не много, но на хлеб хватало. За десятый класс я здорово вырос, и когда пришло время поступать в институт, мне нечего было надеть. Не буду скрывать, что я привык к хорошей одежде. Продать что-либо из мебели или посуды я не мог — Виктор мне не позволил бы, — да и унижаться не хотелось. И тут совершенно случайно один мой товарищ пригласил меня на дачу своих родителей. Был май, погода просто чудесная. Мы сели в машину и рванули на природу. Помню, плотно пообедав, мы лежали с ним в гамаке, как вдруг послышался шум, автомобильные гудки. Он побежал открывать ворота и тут же, заливаясь радостным смехом, вернулся ко мне: «Ну, Пашка, повезло же нам! Маринка (это его старшая сестра) с компанией приехала. Гульнем!»
Компания ворвалась на дачу, едва я успел натянуть свои старые джинсы. Женщины с нескрываемым любопытством разглядывали меня. Маринка, двусмысленно улыбаясь, со всеми меня познакомила. А потом представила самой почетной гостье, которую плотным кольцом окружали мужчины.
«Соланж Бодэн», — сказала она.
Так я познакомился с моей будущей женой.
Соланж словно потеряла голову: она просто млела от меня и все время тянула в уединенные уголки. Но мне-то она совершенно не понравилась. «Старая (Соланж на тринадцать лет старше меня), сухая, некрасивая тётка» — думал я, и весь вечер избегал близости с ней, выбрав себе хорошенькую блондинку.
На другое утро, когда еще все спали, Маринка вытащила меня из теплых объятий моей блондиночки. Как сейчас помню, мы вышли с ней на террасу, закурили, и я спросил:
— Что тебе? Что случилось?
— Слушай, Паша, я ведь тебя давно знаю и все твои обстоятельства…
— Ну и что?
— Да вот, хочу тебе дать совет…
— Маринка, ты что, перепила? Но если хочешь, давай! обняв ее за плечи, дурачась, сказал я.
Она ласково похлопала меня по спине.
— Будь серьезней! Ты можешь попытаться изменить свою жизнь… Короче, ты понравился Соланж.
— И что? Кстати, она мне — нет.
— А то, что Соланж живет в Монреале, что она богата, очень богата…
— Что же, ты мне советуешь стать ее альфонсом на время её пребывания в Москве?
— Было бы неплохо, приоделся бы… Но я тебе советую влюбить ее в себя настолько, чтобы она вышла за тебя замуж.
— Что?!
Я хохотал как сумасшедший. Мне было искренне смешно: какая-то старая тетка — моя жена… В моих мечтах женой мне могла стать только одна девчонка, которая мне очень нравилась.
Маринка тогда только сказала сурово:
— Не будь идиотом, подумай!
Дня через два после этого разговора Виктор приехал на новой машине, а я не мог купить себе нормальные джинсы. Он всячески подчеркивал мою никчемность и предрекал, что я не поступлю в институт. И вот эти постоянные «Ты не можешь», «He сможешь»… довели меня до отчаяния. Я должен был, просто обязан, смочь. Не знаю что, но смочь!.. Короче, еще плохо соображая, что из этого выйдет, я позвонил Маринке. Мы встретились втроем с Соланж в кафе на Старом Арбате… Потом уже Соланж повела меня по всем валютным заведениям… Я исчез из дома ровно на десять дней, до ее отъезда в Канаду, а когда вернулся, лицо Виктора вытянулось, как в кривом зеркале. Я было дет так, как ему при всех его деньгах даже не снилось. Соланж меня экипировала с ног до головы. Виктор чуть не лопнул от ярости.
Я поступил в институт. Уставал ужасно: работал, учился… А через полгода опять приезжает Соланж. Я и рта не успел открыть, как она сама мне сделала предложение. Я ошалел… Канада… а как же тут?.. Она на меня набросилась: «Что тут?»
«A и в самом деле, что тут? — подумал я. — Раздраженный, ненавидящий меня брат, который на мое известие, что я поступил в институт, еще больше обозлился: "Смотри, как бы не вылетел!" А и черт со всем!» — решил я.
Да, я сознавал, что выбираю легкий путь, но легким он был только относительно. Чужая страна, чужой язык… рядом женщина, которую — я знал это — никогда не полюблю. Очертя голову я бросился в эту авантюру. В день моего совершеннолетия я стал мужем Соланж Бодэн. Как и с какими трудностями, она вывозила меня в Канаду — это отдельный разговор… Но, не смотря, ни на что, я ей очень благодарен. Я получил прекрасное образование и теперь фактически управляю всеми ее предприятиями. А чтобы лучше вписаться в чужую страну, стать из чужого своим, я из Павла Усова превратился в Поля Бодэна.
Виктор, как я и рассчитывал, был в шоке от моего брака. Он не находил себе места оттого, что я, его младший, никчемный брат, буду жить в Монреале. Он все надеялся, что я не уживусь там, что Соланж через год-два меня вышвырнет, но его ожидания не оправдались. И он, не сумев смириться с моей удачей, вычеркнул меня из своей жизни. Виктор заставил себя забыть, что у него есть родной брат, потому что зависть не давала бы ему покоя. Что бы он ни делал, он думал бы обо мне, сравнивал нас и приходил бы в ярость, что у меня все лучше. Поэтому никто с того дня, как я покинул Союз, не слышал от него о младшем брате. Я как бы умер.
Маринка мне однажды написала, что, как-то случайно встретившись с Виктором, она показала ему мои фотографии из только что полученного ею моего письма. Его лицо стало как флаг страны, он чуть не лопнул от зависти — это ее слова. Еще бы, — усмехнулся Павел, — я там, если не ошибаюсь, снялся на фоне дома, нескольких машин, плавая в бассейне. Конечно, для него было бы лучше, если бы я умер. Вот он меня и похоронил. Он ничего не знал обо мне, а той информации, которая могла бы к нему просочиться, старательно избегал, я вас не утомил? — поинтересовался Павел. — А то эти семейные истории…
— Нет, я слушаю со вниманием и интересом.
— О, простите… забываю, что вы — детектив. Мне все кажется, что вы — друг Виктора. Кстати, вы знали его?
— К сожалению, нет.
— Да… — протянул, вздохнув, Павел, — не могу поверить, что он погиб. Ну, так что, мне продолжать?
— Конечно!
— Теперь вас интересует, каким образом я оказался в Барнауле?.. Не поверите, но Виктор сам меня туда пригласил.…А интересно, наверное, быть детективом?.. Всех подозревать? — рассмеялся Павел.
— Интересно не всех подозревать, а отсекать лишнее из того, что нагромоздил преступник, отрезать ему все пути отступления и прижать к стене, — так же с улыбкой ответил Кирилл. — Но вернемся к Барнаулу!
— Да… Когда Союз распался и, стало возможным без страха посещать Россию, я приехал, чтобы увидеть одного человека… — подернутые льдом глаза Павла словно оттаяли от воспоминания. — Одну девушку, — уточнил он. — Соланж, конечно, увязалась со мной: она патологически ревнива, вскользь заметил Павел. — Одним словом, я встретился со Светланой и понял, что всегда любил только ее. Вот с этого все и началось. Мне пришлось завязать деловые отношения с некоторыми московскими фирмами, чтобы иметь возможность чаще приезжать сюда. И однажды, примерно год назад, мне
вдруг позвонил Виктор. Я, зная его отношение ко мне, не искал с ним встречи, поэтому, признаюсь, его звонок поразил меня. Он предложил встретиться, и я, конечно, согласился. Мы с ним не виделись лет тринадцать, но узнали друг друга с первого взгляда. Все прошлое забылось само собой, мы были рады
обнять друг друга. Виктор показал мне фотографии своей жены и дочки, а я познакомил его со Светланой (ну не Соланж же мне было хвастаться)… Вот так мы вновь стали братьями. В течение того года я еще несколько раз приезжал сюда и встречался с Виктором.
— А почему он не познакомил вас со своей семьей? Не ввел в свой круг?
— Сложно сказать. Полагаю, он хотел удостовериться, не взыграет ли вновь чувство лидера над чувствами брата… Кто знает?. Но я думаю, если бы все так неожиданно и трагически не оборвалось, он признался бы всем, что у него есть брат. Павел немного помолчал. — Он знал, что в августе я собираюсь приехать в Россию, и предложил мне вместе с ним поехать отдохнуть в спортивный лагерь, — горько вздохнув, продолжил он. — Я отказался из-за Светки. Мыс ней просто на несколько дней прилетели в Барнаул, чтобы увидеться с Виктором. Я никогда не был на Алтае, к тому же Светка рядом — не все ли равно, куда ехать? Кстати, мне очень неловко, но не могли бы вы мне оказать услугу? — вопросительно взглянул он на Кирилла своими прозрачными глазами.
— Пожалуйста, если это в моих силах.
— Не могли бы мы минут на пятнадцать съездить к Светлане, а затем вернуться сюда. Когда Соланж спустится, мы вроде бы никуда и не уходили…
«Ого! Как канадские денежки даются! — усмехнулся про себя Кирилл. — Такой парень — и под каблуком у жены-старухи!»
— Поехали! — сочувствующе взглянув на Павла, согласился свободный как ветер Кирилл.
* * *
Светлана жила не очень далеко, в одном из серых девятиэтажных домов. Лифт не работал, и они по лестнице поднялись на последний этаж. В ледяных глазах Павла словно расцвели подснежники, когда он увидел свою Светку. Она была и в самом деле хороша: красивая голубоглазая шатенка.
— А я уже тебя видела! — радостно призналась ему Светлана.
— Где?
— В Шереметьево была…
— Света! — укоризненно вздохнул он.
— Очень захотелось тебя увидеть! — ласково оправдывалась она. — Ах, как хорошо, что ты смог приехать ко мне!
— Кирилла благодари, — обняв ее и проходя в комнату, сказал Павел. — Только мы на минуту.
— Почему? — жалобно пропела она.
— Сама знаешь…
— Да… — она печально опустила голову. Может быть, кофе?
— Выпьем с удовольствием.
Пока Светлана готовила кофе, Кирилл продолжил:
— Вы знали, что Виктор составил завещание?
— Да, он мне сказал об этом в Барнауле. — А он случайно не сказал, что включил вас в число своих наследников?
— Нет, он не распространялся на этот счет. Просто сказал, что составил завещание. Признаться, меня это совсем не удивило, — добавил Павел. — На Западе это в порядке вещей.
На пороге появилась Светлана с чашечками кофе на подносе. Кирилл сел в старенькое, выцветшее кресло и с удовольствием отметил, что кофе сварен великолепно.
«Все-таки очень важно, кто приготовил, и кто подал», подумал он, украдкой поглядывая на стройные ноги Светланы.
Через полчаса они с Павлом опять пили кофе, только уже в «Метрополе». Как и предполагал Павел, худая фигура Соланж неожиданно возникла на горизонте…