Как только самолет начал терять высоту, юго-западная Африка развернулась перед Магги точно географическая карта. Но если бы вам пришло в голову нарисовать ее, картинка бы вышла на редкость унылая — никаких ярких цветов, лишь приглушенные оттенки коричневого и желтого.

Совершенно позабыв наставление заведующей приютом не разговаривать в пути с незнакомцами, Магги обратилась к своему соседу:

— Это пустыня?

— Ага, — последовал односложный ответ.

Похоже, этот рыжеволосый молодой человек с грубоватым обветренным лицом не слишком словоохотлив. Но, бросив взгляд на хрупкую фигурку в мешковатом бежевом костюмчике и белой блузке с высоким воротником, на огромные, по-детски распахнутые карие глаза под прямой золотисто-каштановой челкой, на бесформенную коричневую шляпку, которая скорее пришлась бы впору школьнице, он немного расслабился. Смущение и косноязычие, неизменно одолевавшие его в присутствии женщин, исчезли без следа.

— У нас тут почти всю страну пустыня занимает, — добавил он с раскатистым «р», выдававшим его шотландское происхождение. — Но не та пустыня, что рисуют на рождественских открытках, я вам скажу. Пыль да буш, никаких вам золотых песков с верблюдами и пальмами. Даже не ждите.

— А я и не ждала, — сказала Магги, хотя в душе представляла себе именно такой пейзаж. Тогда чего же ей ждать? Она и сама не знала.

Пару минут она хранила благородное молчание, но, заметив темную извилистую линию какой-то растительности, не выдержала:

— Что там за змейки?

— Змейки? — не понял молодой человек. — А, вон вы о чем! Кусты вдоль русел высохших рек. Человек может лет десять прожить на берегу реки, а воды в ней так и не увидеть. Хотите верьте, хотите нет, но поросшее деревьями русло реки — идеальное место для пикника. Знаете, как у нас говорят: если упал в африканскую реку, встань и отряхнись.

Магги застыла в замешательстве — смеяться ей или нет? — и в итоге решила, что не стоит, ведь на лице ее спутника не отразилось и намека на веселье. К тому же нелегко выдавить из себя улыбку, когда живот свело от страха перед неизвестностью. Пытаясь хоть немного отвлечься от обуревавших ее эмоций, девушка решила продолжить разговор.

— Вы давно здесь живете, мистер?..

— Ангус Макрэй. Совсем чуточку. Я геолог, и мне тут нравится. А вы впервые к нам, мисс Янг?

Нет ничего удивительного в том, что он назвал ее по имени. Только слепой не заметил бы огромную бирку на ее сумочке — заведующая, мисс Фрик, постаралась на славу. Такие обычно на ребенка вешают, если боятся потерять его в толпе.

— Да, впервые. Зовите меня Магги, я не привыкла быть мисс Янг, — поспешно добавила она, подумав при этом, что заведующая вряд ли бы одобрила подобную вольность.

— Магги? Значит, один из ваших родителей родом из Шотландии? Имечко-то наше, шотландское.

— Нет, они не были шотландцами.

На этом, видимо, красноречие Ангуса Макрэя иссякло, и он снова погрузился в молчание, которое хранил с самого Йоханнесбурга. Если это все, чем может кончиться обращение к незнакомцу, какая же в том беда? — хмыкнула про себя Магги.

Девушка решила занять свой ум воспоминаниями об удивительных событиях последних двух недель. Может, ее ответ на вопрос о родителях показался молодому человеку слишком сдержанным, но правда заключалась в том, что она практически ничего о них не знала. С раннего детства она жила в приюте. Но Магги не жаловалась, ее все устраивало. Другой жизни она не знала, к тому же все время ходила у заведующей в любимчиках — хлопот от нее никаких, и с другими детьми всегда поможет. Эта прямодушная, но добрая женщина заменила ей мать.

Став постарше, Магги узнала, что за пределами их приюта есть иная жизнь, и временами представляла себе, как давно потерянный родственник приезжает и неожиданно забирает ее к себе, в мир несказанной роскоши. Но в глубине души она понимала — ее мечты ничем не лучше сказок, которые она рассказывала на ночь младшеньким, помогая мисс Фрик укладывать их спать.

Благодаря исключительной способности быть полезной везде и во всем, она прожила в приюте гораздо дольше прочих, но теперь ей уже исполнилось восемнадцать, и она с нетерпением ждала решения властей — позволят ли ей учиться дальше, чтобы в будущем иметь возможность работать в благотворительной организации. По мнению заведующей, Магги хорошо ладила с людьми и прекрасно подходила на эту роль.

Поэтому, когда две недели назад мисс Фрик вызвала девушку к себе, та была уверена, разговор пойдет о ее будущем. И не ошиблась. В определенном смысле.

— Ты ведь помнишь, Магги, как ты к нам попала? — зашла издалека заведующая. — Когда ты немного подросла, я рассказала тебе, что твои папа с мамой погибли в автокатастрофе.

Магги кивнула.

— И хотя после войны они приняли британское гражданство и взяли себе английскую фамилию, отец твой был поляком, а мать — француженкой. Мы, конечно, наводили справки, но никаких родственников не нашли. У тебя никого не осталось, позаботиться о тебе было некому. Твои родители всю войну прошли, участвовали в Сопротивлении, а погибли в автомобильной катастрофе через несколько лет после победы.

Магги было два годика, когда это случилось. Она тоже ехала в той машине, но, к счастью, не пострадала. История эта казалась ей далекой и нереальной, словно все это происходило не с ней. Лишь иногда ее одолевала грусть — надо же им было пройти все ужасы и опасности войны и умереть так глупо, не успев насладиться мирной жизнью.

— Соседи утверждали, что они были вне себя от счастья, когда ты родилась. Лет им было уже немало, и они давно оставили надежду заиметь ребенка, — сказала ей как-то заведующая в минуту откровенности.

Магги только теперь заметила в руках у нее письмо.

— Я не стала говорить тебе раньше, вдруг бы из этого ничего не вышло, но недавно меня навестил адвокат. Оказывается, один из старинных друзей твоих родителей только что узнал о твоем существовании и хочет с тобой связаться.

Сердечко Магги вздрогнуло и бешено заколотилось.

— Как странно! Столько лет прошло…

— Да уж, — иронически хмыкнула женщина. — Долговато она тебя разыскивала, осмелюсь заметить.

— Она? — округлила глаза Магги. — Кто же она такая?

Возбуждение захлестнуло девушку с головой, и ей показалось, что еще минута ожидания — и ее разорвет на тысячу маленьких Магги. Ну чего заведующая тянет?!

— Кто же она? Ну, пожалуйста, мисс Фрик, скажите же мне поскорее. Иначе я взорвусь!

— Успокойся, милая. Будь благоразумна. Вдруг ничего не получится.

— Что не получится? О, мисс Фрик, ну говорите же!

— Она хочет, чтобы ты приехала к ней погостить. Твоим планам на будущее это никак не повредит, занятия в любом случае не раньше чем через три месяца начнутся.

— О, мисс Фрик, я сейчас умру! Где она живет? Надеюсь, что у моря. В Корнуолле, например… хотя Брайтон тоже вполне сгодится. Да какая в принципе разница!

— Нет, это не Брайтон. — Заведующая даже не улыбнулась. — Я не узнаю тебя, Магги, ты всегда выдержкой отличалась. Это юго-западная Африка.

— Африка… но как же я туда попаду? — разочарованно протянула она.

Зачем мисс Фрик вообще затеяла этот разговор, если поездка невозможна? Отдохнуть в Корнуолле перед началом курсов, что может быть прекраснее… но Африка! Ее мозг отказывался воспринимать такие фантастические предложения.

Смятение, похоже, отразилось на лице девушки.

— Не знаю, так ли это несбыточно, — задумчиво проговорила мисс Фрик, глядя на свою воспитанницу. — И все же сомневаюсь, стоит ли отпускать тебя одну к совершенно незнакомым людям. Но она сама оплачивает поездку. Люди они вроде бы довольно респектабельные, хотя, с другой стороны, быть баронессой и жить в замке — это еще ничего не значит.

— Баронессой… в замке! Вы что, шутите?

Но у заведующей не было привычки шутить подобными вещами.

— На листе красуется заглавие «Замок Единорога» и подпись — «София, баронесса фон Линсинген».

— Прямо как в сказке!

— Похоже, они овцеводством занимаются, — объявила мисс Фрик.

— Овцеводством?

— Прочитай-ка лучше письмо. Составишь свое собственное представление о том месте.

«Я была просто счастлива узнать, что наши поиски ребенка Марианны, маленькой Маргариты, увенчались успехом, — пробежала глазами Магги. — Марианна была моей лучшей подругой в тяжкие, кошмарные годы войны. Ее необыкновенный талант, ее ум и красота навсегда вплетены в мое прошлое.

Теперь же я от всей души надеюсь обрести ее вновь в лице ее драгоценной дочери. Умоляю Вас, позвольте ей приехать ко мне как можно скорее. Мы живем очень просто в нашем старинном немецком замке на самом краю пустыни. После смерти мужа жизнь я веду довольно замкнутую, но Маргарите не придется скучать, уверяю Вас. Мой сын Стефан сейчас дома, занимается делами овцеводческой фермы нашего поместья, а с ним скучно не бывает, он у меня невыносимый озорник. Слишком красив для мужчины, я бы сказала, но такой очаровательный, и не только в глазах его престарелой матери.

Сама я теперь уже не путешествую, поэтому придется отложить радость встречи до приезда Маргариты. Я непременно пошлю в аэропорт своего сына, он встретит ее и привезет домой на собственном самолете.

При мысли о том, что через несколько дней я смогу увидеть дочку Марианны, сердце мое наполняется безмерным восторгом. Это как если бы снова встретиться с ней самой, моей дорогой подругой, очаровательной и юной. Интересно, какая она, наша маленькая Маргарита? Но я ничуть не сомневаюсь в том, что дочка Марианны — девушка культурная и образованная, настоящая красавица. Иначе и быть не может».

Магги оторвалась от листка и изумленно посмотрела на заведующую, ища поддержки:

— Она вроде бы как и не меня ждет.

— А что с тобой не так, могу я поинтересоваться? — нахмурилась женщина.

— Ну, она себе принцессу представляет. Настоящую красавицу, культурную и образованную. — У Магги вырвался горький смешок. — Маргарита Яновски подошла бы, а вот Магги Янг — вряд ли, согласитесь.

— Я бы не сказала, — попыталась приободрить ее мисс Фрик. — Образование ты получила достойное и училась только на «отлично». А насчет твоей внешности, что в ней плохого? Кожа у тебя гладкая, ровная, глаза красивые. Волосы, правда, прямые, но это даже модно в наши дни.

Магги вздохнула:

— Вряд ли ее это устроит. Она писаную красавицу увидеть надеется. Интересно, какой была моя мать? Любопытно было бы поглядеть. Она наверняка мне расскажет. Может, у нее и фотографии моих родителей сохранились. У меня-то ни одной нет.

— Молодой человек, вот что меня смущает, — вставила мисс Фрик.

— Какой еще молодой человек?

— Стефан, ее сын, тот самый, который должен встретить тебя в аэропорту. Похоже, она его сверх всякой меры обожает, прямо-таки боготворит. Я знаю, Магги, что тебе можно доверять. Ты всегда была девушкой разумной, но помни — будь начеку.

Старомодная фраза заведующей рассмешила Магги.

— Если это ее единственный сын, он наверняка избалован, и она идеализирует его. Вполне возможно, он весьма зауряден и не настолько красив, как ей кажется. Может, она из тех, кто считает привлекательными всех, кого любит. Остается надеяться, что она и меня полюбит. Она мне показалась очень милой и романтичной, — с оптимизмом добавила Магги.

Следующие несколько недель Магги продохнуть было некогда. Баронесса оплатила ее билет из Лондона и обратно, но ей и в голову не пришло, что у Магги может не оказаться подходящей одежды для отдыха в жаркой Африке. Мисс Фрик старалась изо всех сил, но денег у нее было маловато, и Магги пришлось довольствоваться подержанными вещами — дарами приюту от какого-то благотворительного общества. Они с мисс Фрик шили и перешивали, пытаясь подогнать одежду по худенькой фигурке Магги, но результат все равно вышел не ахти.

Бежевый костюмчик и белая блузка, которые она надела в дорогу, изначально отличались отменным качеством. Это любому с первого взгляда понятно. Но он все равно ее не красил.

— Скромно и со вкусом, — заверила ее заведующая. — Ты в нем на истинную леди похожа.

— Ну-у да, — с сомнением протянула Магги.

Он был ей великоват, отчего ее стройная фигурка казалась болезненно-худой. Мисс Фрик залезла в свой собственный карман и купила Магги в розницу два хлопчатобумажных платья; одно практичное, в коричневую полоску, другое — нежно-розовое. Последнее подчеркивало юную свежесть Магги, и она была от него без ума, несмотря на дешевый крой, хотя данного недостатка, по правде говоря, и не заметила. Это были ее первые в жизни настоящие наряды из магазина, и она считала их просто идеальными.

— А что же ты будешь по вечерам носить? — заволновалась заведующая. — В таких домах наверняка принято переодеваться к обеду.

— Розовое, конечно, — удивилась подобному вопросу Магги, но мисс Фрик лишь покачала головой.

В итоге она откопала в старых запасах черное креповое платье и подновила его, добавив кружев и искусственную розу.

— Черный — беспроигрышный цвет, — заверила она Магги, показывая ей результаты своих усилий, но девушке сразу стало как-то не по себе в этом творении. Однако заведующая очень старалась, и Магги не хотелось ее огорчать.

Бедность нарядов не слишком волновала Магги, ведь до сих пор ей некуда было ходить. В приюте же главное не внешность, а положение, и веселая, практичная Магги как нельзя лучше подходила для общественной жизни. В этом смысле жилось ей ничуть не хуже, чем с родителями, ее всегда окружали любящие сердца, и грусть редко омрачала ее жизнь.

— К Виндхуку подлетаем, — сообщил ее неразговорчивый сосед.

Пейзаж за бортом изменился, и Магги увидела вдалеке высокие вершины. Солнечный диск зацепился за край пустыни, по небу с востока на запад разлились пастельные тона.

«Вот оно, — подумала про себя Магги. — Здесь ты встретишься с любимым сыночком баронессы. Постарайся произвести на него хорошее впечатление, девочка моя, его дорогая маман души в нем не чает».

— Вас кто-нибудь встречает, мисс Янг? — поинтересовался Ангус.

— Надеюсь, что да. Я приехала погостить. Меня пригласила к себе старинная подруга моей матери, баронесса фон Линсинген. Ее сын должен встретить меня в аэропорту.

— Стефан фон Линсинген? Он приедет вас встречать?

Ангус был поражен.

— Да. Вы его знаете?

— А кто не знает Стефана фон Линсингена? Его хочешь, не хочешь узнаешь.

— Почему вы так говорите? Похоже, он не слишком вам по душе.

— Да Стефану абсолютно наплевать на то, по душе он мне или нет, — коротко хохотнул Ангус.

— Но что с ним не так?

— Ничего особенного, вы даже не заметите.

Голубые глаза Ангуса холодно сверкнули под рыжеватыми бровями, или это ей только показалось?

— Он лучший заводчик каракулевых овец в округе, лучший наездник, лучший игрок в поло, да и вообще лучший в любом виде спорта. Дока в геологии, археологии, астрономии и других науках, полезных на юго-западе. Одним словом, истинный кладезь талантов и само очарование.

— Тогда почему он вам не нравится? — невинно распахнула глаза Магги.

— Да потому, что у нас с ним случилась пара-другая стычек, а он беспощаден к любому, кто посмеет выступить против. Эгоист чистой воды. Вы либо восхищаетесь им, либо не выносите, третьего не дано.

— Но есть еще одна вещь, — улыбнулась Магги, — он заставил вас произнести больше слов, чем вы сказали за весь полет, не так ли?

Ангус расхохотался было, но смех его смолк, стоило ему заглянуть в наивные карие глазенки.

— Будьте осторожны, — неожиданно посерьезнел он. — Может, вы сочтете мои предостережения полной глупостью, ведь я вас едва знаю. К тому же вы, по-моему, не в его вкусе. Он не слишком падок на юных девушек, но все равно, держите ухо востро. Он знает, как подобраться к женщине, и методы его не всегда честны. Если вы хотите получить удовольствие от визита, держитесь от него подальше. Для него сердца — что яйца за завтраком: разобьет и не заметит. Перед ним ни одна женщина не в силах устоять, а юной девушке подобный горький опыт ни к чему.

Магги поразилась длинной тираде спутника. Одно воспоминание о Стефане фон Линсингене вызывало в нем приступ красноречия. Но волновался он зря. Романтические отношения пока не входят в ее планы, сейчас ее больше учеба интересует. Однако огонек любопытства уже загорелся в ее душе. Интересно, каков он, этот Стефан? Что-то не слишком похож на маменькиного сынка из письма баронессы.

Однако, когда они сошли с самолета, в аэропорту не нашлось никого, подходящего под описание шотландца. Магги стояла со своим чемоданчиком, одинокая и потерянная, и вскоре рядом с ней появился Ангус, словно чувствовал ответственность за свою спутницу, несмотря на шапочное знакомство.

— Его нет пока, — ответил он на ее вопрос. — В том, что касается времени, он сам себе закон.

В этот самый момент Магги приметила спешащую к ним высокую фигуру. Несмотря на то что она уверяла себя, будто Стефан ее совершенно не интересует, в сердце кольнула игла разочарования. Какой же он старый! Хотя сама баронесса тоже далеко не молода. Мисс Фрик вроде бы упоминала, что она была намного старше матери Магги. «Выглядит безупречно и ужасно красив, это правда, но — боже! — я и не думала, что он уже сед». Этот мужчина походил на престарелую кинозвезду из тех, кто снимается в романтических историях о Венеции и Риме, где одинокая девушка встречает безупречно-обходительного, очаровательного местного красавца, влюбляется в него и в итоге узнает, что он уже женат и просто хотел поразвлечься.

Магги вытаращила от удивления глаза, услышав приветливые речи Ангуса, ведь совсем недавно он был готов смешать Стефана с грязью! Наверное, он решил проявить вежливость из-за нее.

— Рад вас видеть, герр фон Линсинген. Это та самая юная леди, которая пожаловала в гости к баронессе.

— Маргарита? — Легкий акцент очень подходил его внешности. — Извините, что опоздал.

Он склонился и поцеловал руку Магги, чем немало смутил девушку. И, не отпуская ее ладони, без тени смущения окинул ее оценивающим взглядом, в глазах заплясали веселые искорки.

— Очаровательно, — вынес он вердикт. — Прямо со школьной скамьи. Такая молоденькая и свеженькая. Мы все умирали от любопытства в ожидании, милая моя, но должен признать, вы совершенно не похожи на свою мать с портрета.

— У меня никогда не было ее фото, — пожала плечами Магги.

— Нет? Ну, это дело поправимое. А мистер Макрэй? — Он обратил свою обворожительную улыбку на Ангуса. — Как здорово, что мы с вами встретились. Я собирался позвонить вам, пока буду в Виндхуке. Надо обсудить кое-какие детали нашей предстоящей поездки.

— Я рад, что вы приехали встретить мисс Янг, герр фон Линсинген, — ответил Ангус.

Магги с удивлением отметила, что Ангус расслабился, а на губах его заиграла легкая улыбка. Что происходит? Неприязнь, с которой он всего несколько минут тому назад отзывался о Стефане, растворилась без следа. Как же так можно? За глаза осуждать человека, а потом вести себя так, словно он тебе нравится. Ангус Макрэй показался ей человеком прямым и откровенным, и вот пожалуйста! — он с радостью принимает приглашение Стефана фон Линсингена разделить с ним тридцать миль пути до города, да еще болтает без умолку. Разговор очень специфический, все о камнях да о скалах. Поздоровавшись с Магги, точно с ребенком, Стефан больше не обращал на нее внимания.

Примостившись на заднем сиденье автомобиля, она и впрямь ощутила себя маленькой глупой школьницей, внимающей малопонятной беседе о пегматите и гидротермальных жилах, что бы это там ни значило. Огромный «мерседес» легко нес их по трассе. Солнце зашло, горы окрасились пурпуром, отливавшим серым и голубым оттенками, окружающий пейзаж подернулся едва заметной золотистой дымкой.

Из письма баронессы она поняла, что замок находится довольно далеко от столицы, ведь Стефан должен был отвезти ее туда на частном самолетике. Так куда же они сейчас едут? Магги чувствовала себя потерянной, ей было жаль, что Ангус целиком завладел вниманием Стефана. У нее на языке вертелась масса вопросов — вокруг столько интересного! — но, может, чуть позже у нее появится-таки возможность задать их.

Странно, однако! Не похож этот вежливый пожилой человек на обладателя сильного характера, который так ярко описал Ангус. Магги представляла себе совершенно иного мужчину, молодого и дерзкого, сам черт ему не брат.

Наверное, так всегда бывает, подумала она. Ждем одно, а получаем совсем другое. Но какой же Ангус двуличный! Зачем было убеждать ее в том, что Стефан — человек невыносимый, когда он так мил и учтив? И вообще, пора бы им прекратить свои научные беседы и рассказать ей что-нибудь о городе.

Словно прочитав ее мысли, Стефан повернулся к ней со словами:

— Простите нас, Маргарита. Как только речь заходит о самоцветах, я забываю обо всем на свете. Поглядите туда, дитя мое. Вон то длинное здание рядом с городом на возвышении — знаменитый Тинтенпалас. Днем можно будет полюбоваться его чудными садами. Вы знаете, как переводится Тинтенпалас? Конечно, знаете, вы ведь наверняка говорите по-немецки.

— Нет, не говорю.

— Правда? Полагаю, вы на французский упор сделали. Насколько я понимаю, ваша мать имела талант к языкам и в совершенстве владела несколькими. Тинтенпалас означает «чернильный дворец». Это своего рода прозвище для административного корпуса.

У Магги никогда не было возможности изучать языки, и девушка запаниковала — баронесса наверняка ждет от нее большего. Фон Линсингену даже в голову не пришло, что она вообще может не знать ни одного иностранного языка.

Большинство названий улиц и вывесок в городе было написано по-немецки, и Магги очень этому удивилась.

— Юго-западная Африка тридцать лет являлась колонией Германии, вплоть до 1915 года, — пояснил ее седовласый спутник.

Говорит так мило, но будто с неразумным дитятей, подумала про себя Магги. Где же тот раздражительный тип, которого описывал ей Ангус?

— Виндхук — городок небольшой. По правде говоря, это самая маленькая столица в мире. Население всего около сорока тысяч, ни метро, ни трамваев, ни небоскребов. Но даже после стольких лет беззаботная атмосфера старой Германии еще не до конца выветрилась. Особенно сильно это ощущается во время карнавалов — процессии на улицах, балымаскарады и все такое прочее. О да, Маргарита, это место наверняка заворожит вас, когда вы узнаете его поближе. Пленительный, утонченный город расположен всего в часе полета от первозданной пустыни и берега Скелетов, где бриллианты прямо под ногами валяются.

Надо же, как он красноречив! Не таким Магги рисовала себе Стефана. Ангус, конечно, упоминал о его талантах, но она ожидала увидеть человека дела, а не слова и уж точно не академических знаний об этой незнакомой для нее стране.

Они вырулили на главную улицу. Кайзерштрассе — разглядела название Магги. Это даже ей понятно. Но все равно, вы только представьте себе — ее назвали в честь героя Первой мировой войны!

— Увы, большинство старинных немецких зданий исчезло без следа, — заметил Стефан. — Нынешние слишком модерновы, на мой вкус.

Но их отельчик оказался очень милым, с фронтоном в духе баварских постоялых дворов.

— Пообедаете с нами, Ангус?

Магги вытаращила от изумления глаза, услышав это предложение Стефана. Неужели ей так и не представится случая задать свои вопросы? И куда подевалась враждебность шотландца? Ибо он с улыбкой кивнул в ответ, точно не было тех горьких слов в самолете:

— С преогромным удовольствием, герр фон Линсинген.

Улыбчивая немецкая горничная проводила ее в очаровательную комнатку с белым покрывалом и обоями в маках с васильками. На ломаном английском девушка объяснила Магги, что работает здесь совсем недавно. И в самом деле, розовое сияние щечек еще не совсем скрыл африканский загар.

Магги с удовольствием легла в теплую ванну. Темнота накрыла город неожиданно, словно на него набросили одеяло цвета индиго, температура резко упала, невыносимая жара сменилась живительной прохладой. Магги стояла у окна, смотрела, как над далекими горами поднимается луна, и вдыхала искрящийся радостным возбуждением воздух.

Где-то в запасниках старой одежды мисс Фрик отыскала японское шелковое кимоно с бабочками и цветами сакуры на лазурно-голубом фоне. Немного необычно, но очень мило. Магги стояла на балконе, наслаждаясь атмосферой благополучия и достатка — в ее золотисто-каштановых волосах играл легкий бриз.

Внизу перед ней раскинулся выложенный камнем дворик с парочкой странных растений в горшках, за белыми железными столикам сидели люди, лениво потягивая напитки. Одна из компаний веселилась от души, и Магги с легкой завистью пригляделась к загорелым девушкам в воздушных переливчатых платьицах. Как же они счастливы и уверенны в себе! Господи, что же ей одеть на обед? Она впервые задумалась над своим гардеробом, не в силах выбрать между розовым хлопком и тяжелым черным крепом.

Пока она наблюдала за девушками, которые чувствовали себя как рыба в воде со своими красавцами приятелями в белых костюмах сафари, еще один мужчина широким уверенным шагом пересек дворик и присоединился к ним.

Высокий и широкий в плечах, он тут же затмил собой всех, ступал он легко и грациозно, словно дикое животное, такое как леопард или лев, да и его темнозолотистая шевелюра сильно смахивала на львиную гриву. Вся компания была рада видеть его, а он тепло обнял каждую из девушек, со смехом подтрунивая над своими товарищами.

Еще тот тип, подумала Магги, пораженно взирая на то, как девчонки растворяются в его объятиях, стараясь продлить страстный поцелуй.

— Нечасто я последнее время в город выбираюсь, надо наверстать упущенное, — донесся до нее необычайно приятный, густой баритон красавчика.

— С чем сегодня пожаловал? — спросила одна из девушек. Он повернулся спиной, и Магги не расслышала его ответа, но, видимо, сказал он нечто весьма забавное, пожав плечами и разведя руки в стороны, поскольку вся компания дружно разразилась хохотом.

Эта сценка настолько поглотила Магги, что она без задней мысли свесилась с балкона, не подумав о том, что ее могут обнаружить. Однако вскоре кто-то приметил хрупкую фигурку в экзотическом наряде, и через секунду все головы дружно повернулись в ее сторону. Человек-лев, как она назвала его про себя, в несколько шагов оказался прямо под ее балконом.

— Джульетта или мадам Баттерфляй? — устремил он на нее свой страстный взгляд, театральным жестом прижав руку к груди. — Спустись, снизойди со своего балкона и позволь нам купить тебе выпить. Моим друзьям нужна еще одна подружка на вечер.

Магги смущенно потрясла головой. Теперь уже все сидящие во дворике смотрели на нее и дерзкого молодого человека. Ну зачем она вышла? Сидела бы себе тихонько в комнате…

— Не отказывайте нам, мадам Баттерфляй, — позвал молодой человек. — Может, я и не такой, но мои друзья — люди все как один достойные, клянусь вам. Ну почему бы вам не присоединиться к нашей компании?

Магги набралась храбрости и заговорила:

— Нет, нет, спасибо, я не могу.

Вышло очень нескладно и неестественно.

Компания засмеялась, кто-то выкрикнул:

— Пусть это будет тебе уроком, мальчик мой, впредь даже не пытайся подцепить прелестную маленькую гейшу. Хоть раз в жизни кто-то устоял перед твоими чарами!

— Еще посмотрим!

Мучитель Магги попросил гитару у игравших во дворе музыкантов и с чувством затянул «О sole mio».

Она обернулась и с тоской поглядела на комнату. Был лишь один способ избавиться от наглеца, но его голос проникал даже за стекла. На этот раз дурашливый фальцет выводил арию «Одним прекрасным днем» из «Мадам Баттерфляй», затем уже его нормальный глубокий голос зазвенел, имитируя викторианского ловеласа, распевающего «Выйди в садик, Мод». Он вообще собирается когда-нибудь остановиться? Ее так и подмывало снова выйти на балкон и пожурить его, словно расшалившегося малыша из приюта, но на этого безумца даже самый строгий выговор вряд ли возымеет действие.

Однако в конце концов человек-лев сдался, и веселая компания со смехом и песнями удалилась прочь. Трясущимися руками Магги натянула на себя розовое платье. Какой же надоедливый тип! Она от всей души надеялась, что больше никогда в жизни не увидит его. Ну, это в любом случае вряд ли случится, поскольку завтра ее уже не будет в Виндхуке.

До сих пор Магги ни разу не доводилось жить в отеле, и результат безумной серенады не заставил себя ждать: девушка почувствовала себя неловко, и ей казалось, будто все окружающие смотрят на нее и посмеиваются. Она вздохнула с облегчением, завидев в холле Ангуса и Стефана. Что бы там Ангус ни говорил про Стефана, ведет он себя просто безупречно. Он заботливо усадил ее в кресло и похвалил наряд. Последнее было очень мило с его стороны, поскольку теперь Магги ясно видела, насколько жалко выглядит ее розовое платьице по сравнению с роскошными платьями остальных дам. Такое впечатление, что они не в Африке, а в лучшем салоне Европы!

— Что будете пить, Маргарита? Лимон? Апельсин? Лайм? Или что-нибудь покрепче?

В глазах Стефана по-прежнему горело удивление — надо же, какая она молоденькая!

Она выбрала апельсиновый напиток, Ангус взял себе пива, а Стефан виски. Подали меню, и Магги ужаснулась, заглянув в бесконечный список неизвестных названий. Не меню, а целая книга! Слава богу, никто не собирался консультироваться с ней по поводу блюд, она бы в жизни выбрать не смогла! Заметив ее смущение, Стефан ненавязчиво помог ей сделать заказ. Какой же он милый, никогда не поставит человека в неловкое положение, не то что тот ужасный нахал с львиной гривой. Любитель серенад никак не шел у нее из головы, и ей до сих пор казалось, что люди в столовой перешептываются и хихикают ей вслед.

— Нас будет четверо, — объявил Стефан официанту. — Герр фон Линсинген наверняка согласится с моим выбором. Я знаю его вкусы. Если нет, то всегда можно изменить заказ.

Официант кивнул и с улыбкой удалился прочь.

— Мне предстоит познакомиться с еще одним членом семейства? — пораженно уставилась на него Магги.

— Да, милая моя, надо было предупредить вас. Боюсь, мы с Ангусом настолько увлеклись разговорами, что я забыл передать вам его извинения. Вас должен был встретить мой племянник Стефан, но у него другие дела нашлись. Поэтому я предложил свои услуги и привез вас в отель. Ну что ж, надеюсь, вы встретитесь с ним за обедом.

— Со Стефаном? — запнулась Магги. — Но… я не понимаю… кто же тогда вы?

Настал черед седовласого мужчины удивляться.

— Простите меня, милая. Мне даже в голову не пришло, что вы приняли меня… Я Борис фон Линсинген, дядя Стефана, а вот и он собственной персоной!

— Извини, Борис, — предстал перед ними молодой человек. — Весьма сожалею, что опоздал. Срочное дело, ничего не попишешь. Сам знаешь, как это бывает.

И ничуть ему не жаль, подумала Магги. Слишком оживлен и беззаботен.

— Да, Стефан, — мрачно буркнул Борис. — Я прекрасно знаю, как это бывает, когда ты в город попадаешь. Надеюсь, ты хотя бы за обедом удостоишь нас своим вниманием. Это Маргарита, гостья твоей матери.

Стефан внимательно всмотрелся в нее, жадно впитывая каждую черточку. И расхохотался, да так громко, что публика с улыбками обернулась на их столик.

— Мадам Баттерфляй собственной персоной! Значит, вы все же отобедаете со мной?

Над ее стулом возвышался не кто иной, как человек-лев!

— Наши матери были подругами, значит, мы с вами вполне можем поцеловаться, как кузены, — осклабился он.

Не успела она охнуть, как он поднял ее точно ребенка, оторвав ноги от пола, и поцеловал. Потом взял за плечи и насмешливо окинул взором. Щеки ее залились краской.

— Да она совсем крошка, Борис! Вот мама удивится!