Проснувшись, Магги снова почувствовала себя самой собой. Может, правду говорят, что при перелете человек расстается с частью своей души. Она определенно была сама не своя со времени прибытия. Отчего вдруг она вела себя словно кроткая овечка с новыми знакомыми? Это совсем на нее не похоже. А когда вино развязало ей язык, баронесса начала поглядывать на нее с явным неодобрением.

Однако теперь Магги пришла наконец в себя и была готова завоевать любовь баронессы. Она влезла в розовое платьице, подкрасила губки помадой в тон и позвонила Серафине.

Комната, куда препроводила ее африканка, была гораздо уютнее гостиной, более домашней, если можно так выразиться: обставлена в английском стиле, с розовым ситцем, столиками и маленьким бюро из розового дерева. Перед дамами появился серебряный чайник на спиртовой горелке, китайский фарфор и тарелочки с крохотными бутербродиками и пирожными.

Девушка со страхом взяла в руки просвечивающую чашечку с блюдцем и откусила от миниатюрного бутербродика. В детском доме совсем не так чай пили: Магги сидела во главе стола, распоряжаясь безразмерным эмалированным чайником, детишки уплетали толстые куски хлеба с маслом и джемом, прихлебывая из больших бокалов. По выходным подавали фруктовый пирог — настоящее лакомство!

Сердце ее упало, стоило Софии начать допрос. Она явно хотела побольше узнать о ее воспитании, и если до сих пор Магги считала свое образование весьма достойным, то теперь начала в этом сомневаться. София полагала, что бедняжку лишили всех изысканных вещей мира.

— Музыка, моя дорогая. Надеюсь, вы изучали великих композиторов. Основы обязательно должны закладываться в раннем детстве.

— Я в хоре пела, — промямлила Магги. — На прошлое Рождество мы исполняли отрывок из «Мессии» и рождественские гимны тоже.

— Это, конечно, хорошо, но не совсем то, что я имела в виду. Я о концертах.

— О да, концерты у нас проходили, — обрадовалась Магги. — Так весело было. Однажды мы «Золушку» ставили, я принца играла, а в другой раз… — Магги запнулась, увидев страдальческое выражение баронессы.

— Нисколько не сомневаюсь, что любительский театр — это весело, но я имела в виду известных мастеров нашего времени.

«Мастеров? — искренне изумилась про себя Магги. — А я думала, мы о музыке говорим».

— Пианисты, певцы, скрипачи, — решила уточнить София. — Надеюсь, вы хотя бы записи слушали.

Магги припомнила, как по субботам они устраивали танцы под старые пластинки поп-певцов. Где она могла познакомиться с хорошей музыкой?

— А иностранные языки? — не унималась баронесса. — Французским и немецким, насколько я понимаю, ты владеешь. Их во всех школах изучают. А как насчет итальянского?

— Не знаю я ни французского, ни немецкого, — поспешила прояснить ситуацию Магги. — Мы не изучали в школе языки. Заведующая приютом, мисс Фрик, полагает, что нам лучше налечь на хозяйство. Я шью хорошо. Могу с починкой одежды помочь… или на кухне, хотя я только простые блюда готовить умею.

— У нас очень компетентная прислуга, гостям нет нужды помогать на кухне. Что касается шитья, женщинам хереро в нем нет равных. Они обучаются этому искусству в миссионерских школах. Прости, дорогая, — поспешно добавила София, заметив смущение Магги. — Я не собиралась тебя обижать. Просто мне хотелось выяснить, какое образование получила дочь моей лучшей подруги. Теперь, когда я нашла тебя, мой долг компенсировать долгие годы разлуки. Это самое малое, что я могу сделать в память о моей милой Марианне.

— Нет нужды беспокоиться обо мне, — заявила Магги. — Я была счастлива. Может, жизнь в детском доме и не сахар, по крайней мере, с вашей точки зрения, но она меня вполне устраивала, и я точно знаю, чего хочу теперь. Стать социальным работником — вот о чем я мечтаю, а если я вдруг не подойду, то вполне могу устроиться домашним учителем или в тот же детский дом. Очень мило с вашей стороны пригласить меня в гости, но вы не должны взваливать на свои плечи ответственность за мое будущее.

Магги почувствовала облегчение, произнеся эту пламенную речь. Она словно стряхнула с себя очарование этого коварного места и снова стала сама собой.

София поднялась, подошла к бюро и вложила в руки Магги небольшую миниатюру. Из овальной рамки на Магги смотрела настоящая красавица.

— Это моя мать? — подняла глаза Магги, совершенно позабыв про неприятные ощущения последних минут.

— Твоя мать и моя дорогая подруга, — кивнула баронесса.

Невозмутимая, прекрасная и спокойная, она была воплощением мечты каждого ребенка о матери. «Ничего удивительного, что София разочаровалась, увидев меня», — подумала Магги.

— Ее все любили. Она была очень красива и к тому же необычайно умна. Часто путешествовала со своими бабушкой и дедушкой; родители ее, как и твои, рано умерли. Но она говорила на нескольких языках, прекрасно разбиралась в музыке и опере, знала каждый концертный зал в Европе, но при всем том была очень эмоциональной, увлекающейся натурой. Поэтому она так легко вписалась в движение Сопротивления. Кто бы мог подумать, что эта изысканная леди, привыкшая к роскошной жизни, способна пройти сквозь подобные испытания? Но это все было потом. При первой нашей встрече передо мной предстало самое очаровательное создание в мире. Одевалась она — впору самой принцессе.

— Это до войны было? — спросила Магги.

— Конечно. Я только после войны вышла замуж во второй раз и приехала сюда. Сама понимаешь, Стефан — мой долгожданный обожаемый сыночек, я его уже не молоденькой родила. Ты хоть представляешь, Маргарита, как я рада, что нашла тебя? Может, я смогу хоть отчасти отплатить твоей матери за ту любовь, которой она окутывала меня. Я все думала, как это сделать, и у меня родился план… но об этом чуть позже. А сейчас я хочу сделать тебе одно предложение. Было бы неплохо, если бы ты пожила здесь месяцев шесть и изучила иностранные языки.

— Здесь? — Предложение баронессы, мягко говоря, застало Магги врасплох. Так вот что они обсуждали со Стефаном, и сыночек, видимо, не в восторге от идеи матери. — Но кто же?..

— На роль учителя вполне годится Борис. Он прекрасный педагог, кого угодно чему угодно научить может, а я с практикой помогу.

— Но зачем все это? — Магги собрала все свои силы и отважилась выступить против. — Изучить языки было бы, конечно, неплохо, но в моей работе они вряд ли пригодятся, а терять время попусту мне бы не хотелось. Надо браться за учебу.

— Буду честна с тобой, дорогая. — София и бровью не повела. — Подобная карьера не для ребенка Марианны. Подучишь французский, приобретешь, скажем так, немного светского лоска, милая моя Маргарита, и мы пошлем тебя в тур по Европе. Попутешествуешь, родственников моих навестишь. И не стоит так пугаться. Это не надолго. А к тому времени ты уже сгодишься на роль… — София внезапно прикусила язык.

— На какую еще роль? — взвилась Магги. — Это все здорово, и я понимаю, что вы желаете мне добра, но меня и так все устраивает.

— Там посмотрим. — В глазах Софии сверкнули загадочные огоньки. — Может, я слишком забегаю вперед, милое мое дитя, но мне так хочется сделать это ради твоей матери, да и ради меня самой. И Стефана.

— А Стефан-то тут при чем?

— Ни при чем, — стушевалась баронесса. — Совершенно ни при чем. Я сейчас его позову, и он с удовольствием покажет тебе замок. Может, ты изменишь свое мнение и перестанешь рваться в Лондон, когда увидишь, как мило мы тут устроились и как интересно живем.

София заставила Магги почувствовать себя виноватой, но как она может остаться здесь на шесть долгих месяцев, а потом еще путешествовать по Европе? «Баронесса явно живет мерками прошлого. Такие люди, как я, не нуждаются в подобном образовании, — покачала головой Магги. — И зачем я только сюда приехала! Все так сложно и запутанно».

С приходом Стефана ей стало еще хуже. В ответ на просьбу матери провести экскурсию по замку он заявил, что недавно вернулся с объезда стад.

— Борис лучше меня знает историю замка, маман. И обожает рассказывать ее гостям, хлебом не корми.

— Но мне бы хотелось, чтобы это сделал именно ты, — отрезала мать. Взгляды их скрестились — решительный со стороны матери и ироничный со стороны сына.

— Ладно, маман, — уступил он наконец. — Я с превеликим удовольствием, просто подумал, что Борис сделал бы это куда лучше.

Стефан не успел переодеться, но даже в узких габардиновых брюках для верховой езды цвета хаки и голубой рубашке с открытым воротом он выглядел сногсшибательно. А все благодаря высокому росту, горделивой осанке и идеально правильным орлиным чертам лица, решила Магги. Горящие серые глаза такого темного оттенка, что временами кажутся черными, особенно когда он чем-то недоволен.

— Нет нужды водить меня по замку, правда, — воспротивилась Магги. — Я вполне могу подождать, пока Борис освободится…

— Господь всемогущий, неужели я настолько страшен, что ты боишься пойти со мной? Обещаю не запирать тебя в тайном подвале и все такое. К тому же ты уже должна была бы понять: слово маман — закон. Она терпеть не может, когда ей перечат. Уж если что решит, свернуть ее с пути практически невозможно.

«Только не в моем случае», — подумала Магги. Да и Стефан не слишком похож на пай-мальчика. Интересно, что будет, если их точки зрения не совпадут? Как говорили у них в школе — найдет коса на камень?

— Замок Единорога — творение моего страдающего ностальгией деда, — начал свое повествование Стефан. — Крепость, конечно же не такая старая, как кажется, обычная имитация под Средневековье. Однако произведения искусства и мебель более чем подлинные.

Они остановились у двух резных кресел с золотыми коронами на высоких спинках, у каждой ножки — фигурка женщины, как на носу корабля.

— Собственность одного из правителей Австрии.

На двух безразмерных шкафах красовались даты «1710» и «1715», на створках — изображения лошадей, охотничьих сценок и портреты свирепых воинов пруссаков в высоких шлемах и с пышными усами.

— Отец мой был австрийцем. Мать вышла замуж за врага. Вот почему после войны они уехали жить сюда. Польские родственники считали, что маман опозорила семью своим браком. Теперь она в Европу — ни ногой.

Значит, Снежная королева безвылазно живет здесь, на краю пустыни. Какая странная судьба для европейской аристократки! Они добрались до расположенной высоко над зеленым оазисом башенки, и взору предстала бесплодная равнина, очерченная вдалеке грядой темных холмов.

— Там пустыня, — махнул рукой Стефан. — Ближе к побережью серая пыль сменяется огромными белоснежно-песчаными дюнами. Эти самые высокие дюны в мире подходят прямо к краю холодной серой Атлантики. Более неприветливого места днем с огнем не сыскать. Называется оно берег Скелетов, кораблей там разбилось — вовек не сосчитать. Но именно там находят бриллианты.

— А откуда у замка такое название? — Магги с самого приезда хотелось задать этот вопрос.

— О, все очень просто, — рассмеялся Стефан. Серые глаза посветлели, и он одарил ее лучезарной улыбкой. — И сказки тут вовсе ни при чем. В прежние времена в здешних краях паслось много антилоп бейза. Считается, что именно они послужили прототипом единорога. Если смотреть сбоку, то кажется, будто у нее всего один рог. — Он протянул руку и коснулся ее щеки. — Если будешь и дальше так смотреть на меня своими огромными карими глазищами, мне придется еще парочку сказок выдумать. Только непорочная девица с чистым сердцем способна поймать единорога цепью из чистого золота. Надо проверить, работает ли это с антилопами.

Он обнял ее за плечи, помогая спуститься из башни по крутой каменной лестнице, и она поразилась охватившему ее неведомому чувству. Да уж, Стефан действительно может быть очаровательным, если захочет. Не поспешила ли она с негативными выводами о нем? Но тут девушка припомнила предостережение Ангуса. Нельзя позволить ему околдовать ее, она ведь видела его с другими девушками и знала — для него окрутить женщину пара пустяков. Это у него в крови.

Они вышли в сад. Романтическая атмосфера замка пленила Магги. Как верно подобрано место! Вокруг царила божественная прохлада. Низкие стены отделаны дельфийскими бело-голубыми изразцами, белоснежные голуби прилетали из своей каменной голубятни отдохнуть в зеленой свежести тропических растений. В пруду у фонтана плавали голубые лилии, меж ними сновали поблескивающие бронзовой чешуей рыбки.

— Это место известно как Сад любви, — объяснил Стефан, — потому что мой дед разбил его для своей юной невесты, которая скучала по зеленым просторам своей далекой родины.

— Ничего удивительного, — огляделась вокруг Магги. — Мне другое интересно — как сюда строительные материалы для замка попали?

— Да ты сама практичность, солнце мое! Я стараюсь добавить романтики, а тебя строительные материалы интересуют! Да, задачка была не из легких, тут ты права. Камень добывали здесь, в горах, но все остальное доставляли на тележках, запряженных волами. Деду пришлось фактически залить рабочих пивом, иначе они ни за что не стали бы здесь вкалывать. Представляешь, как они мучались от жажды на такой жарище.

Стефан пожал плечами.

— Может, после Лондона наша жизнь покажется тебе нелепой и старомодной, Магги, но есть в ней что-то такое, от чего я не в силах отказаться. Я по молодости весь мир объехал. Безрассудства тогда мне было не занимать. По крайней мере, отец был в этом уверен на все сто. Но я всегда возвращался сюда. Здесь мой дом. — Необъяснимая грусть быстро сменилась обворожительной улыбкой. — Ну как, хватит для начала? Пора переодеваться к обеду.

— О да, конечно. — Магги очень хотелось продолжить тур по замку и побольше узнать о его обитателях, но деваться было некуда, пришлось согласиться. Спасибо и на том, особенно если учесть, что поначалу Стефан вообще отказывался сопровождать ее. Магги, которая решила было во время визита держаться от Стефана подальше, неожиданно почувствовала себя уязвленной.

Поэтому за обедом она с благодарностью приняла ухаживания Бориса. Сегодня она надела черное платье, но теперь оно казалось ей еще более чудовищным, чем когда мисс Фрик представила его ей. Баронесса бросила на него один взгляд и отвела глаза. Стефан заметил, что с ней что-то не так, но он был погружен в свои собственные мысли и практически не обращал на Магги никакого внимания.

И только добросердечного Бориса тронул ее несчастный вид. Она ощущала себя глупой малышкой, позарившейся на платье матери.

— У вас есть какие-нибудь планы на вечер или я могу пригласить Маргариту в свою мастерскую? — спросил он Софию за кофе, поданным в тончайших чашечках мейсенского фарфора с сине-золотым рисунком.

— Можешь, если ей это интересно.

— Что за мастерская? — живо встрепенулась Магги.

— Он обрабатывает полудрагоценные камни, которые привозит из пустыни, — пояснил Стефан. — О, глазки Маргариты загорелись от предвкушения. Покажите мне хоть одну женщину, равнодушную к драгоценностям. Каждая из них спит и видит, как бы заполучить блестящие камушки.

Какая несправедливость! У нее в жизни ни одного ювелирного украшения не было. И все же Магги заинтриговали слова Стефана — она постаралась представить себе, как элегантный Борис лазает по пустыне в поисках камней. Да, люди здесь действительно подобрались разносторонние!

Борис привел ее в помещение, в котором она еще не бывала. Он дотронулся до выключателя, комнату залил яркий свет, и она увидела несколько внушительных дубовых столов с зеркальными лампами, нависшими над разнообразными механизмами. Прежде чем показать в действии пилы, заточки и шлифовальные приборы, Борис продемонстрировал Магги несколько необработанных камней и плоды обработки.

Потом Борис объяснил, как камни распиливаются алмазными пилками, затем шлифуются абразивными колесами и в конце до блеска полируются цельнокатаными войлочными кругами.

Перед ней предстали чудесные, оправленные в серебро и золото камушки, превратившиеся в браслеты и кулоны, брошки с изображением африканских птиц, выполненных в виде мозаики из камней разных оттенков.

— Как тебе этот малыш? — Борис вложил в руку Магги маленького резного слоненка из розового кварца.

— Просто очарователен! — улыбнулась Магги.

— Оставь себе, — сказал он, когда Магги протянула фигурку обратно. — Слоники ведь приносят удачу, не так ли?

Борис усадил гостью в кожаное кресло, и, пока он варил кофе, Магги подумала, что удача ей не повредит. Несмотря на старания Бориса, девушка чувствовала себя одинокой и скучала по дому.

— Грустная ты, Маргарита. Что тебя тревожит?

Он был очень добр к ней с самого начала, и ей не хотелось жаловаться ему, но, увидев на его лице искреннюю заботу и тревогу, она решилась открыться:

— Все так сложно. София хочет, чтобы я осталась здесь и поучилась немного. А потом собирается отправить меня в Европу к своим родственникам. Я пыталась поговорить с ней, объяснить, что меня все устраивает, но без толку. О моих собственных планах на будущее она и слышать не желает. Боюсь показаться неблагодарной, но я приехала сюда ненадолго, погостить и только. Задерживаться здесь я не рассчитывала.

— Выходит, она не поставила тебя в известность о своих планах перед приездом? — отчего-то пришел в замешательство Борис.

— Нет. По крайней мере, мне ничего об этом не известно. Заведующая приютом, мисс Фрик, сказала, что София просто приглашает меня в гости. Я понятия не имела, что она пожелает оставить меня здесь. — До нее вдруг дошел смысл слов Бориса, и она поглядела на него с подозрением. — О каких планах вы речь ведете, Борис? Или вы в курсе, зачем я ей понадобилась?

— Да, в курсе, — окончательно смутился он. — Но пусть она сама тебе скажет, иначе…

Он прервался на полуслове, поднялся и разложил перед девушкой коллекцию полированных каменьев всех цветов радуги.

— Выбери, какие понравятся, и я сделаю тебе браслет, — пообещал он ей, стараясь увести разговор в сторону и отвлечь внимание девушки от неприятной темы. Так обычно с малыми детьми поступают. «Но я уже давно не ребенок, и мне самой решать, остаться здесь или уехать, — фыркнула про себя Магги. — И я вовсе не обязана потакать баронессе и выполнять все ее прихоти».