— Вот… поэтому… и нужно… было… посылать… сюда… конницу, — с трудом пропыхтел Торстен.

— Заткнись и береги дыхание, — жилистый Кель был выносливей всех в тавте, но и он уже порядком устал.

Стоило амулету Керита вспыхнуть пугающим багровым пламенем, возвестив, что на караван напали, как он немедленно приказал бросить все лишнее и перейти на бег. Гвардейцы закинули свои вещевые мешки в кустарник подальше от дороги и ринулись следом за командиром. Но, даже избавившись от походных торб и запасных мехов с водой, бойцы сплава не почувствовали облегчения. Доспехи, щиты, оружие, все это тяжким грузом лежало на плечах солдат. Не прошло и десяти минут, как на гвардейцев навалилась усталость. С каждым шагом ноги наливались свинцом, а хриплое дыхание все учащалось. Вносило свою лепту и жаркое летнее солнце, хоть и клонившееся к закату, но парившее, будто перед грозой.

Пару раз Керит приказывал отряду перейти на быстрый шаг, но этого едва хватало, чтобы немного восстановить дыхание. Пот стекал с разгоряченных тел ручьями. Давно нестиранные льняные рубахи противно липли к зудящему телу. Те, кто предпочел более легким кожаным поддоспешникам привычные и лучше защищающие, но куда более жаркие набивные, сейчас на все лады костерили себя за глупость.

Пожалуй, из всего отряда спокойно переносил этот изматывающий бросок один лишь Мур. Шерсть на морде грау свалялась от пота, но его дыхание оставалось ровным и размеренным, а глаза, уши и нюх также цепко ловили любые нюансы окружающей обстановки.

Показавшийся впереди лес с его прохладной тенью показался гвардейцам спасением. А вскоре насторожившийся Мур почуял гарь и остановил отряд. Поняв, что караван совсем близко, Керит дал гвардейцам немного времени на отдых, приказал привести в порядок доспехи и надеть шлемы.

— Нападаем с ходу. Идем тихо, как только караван окажется вблизи, по моей команде переходим на бег, — все еще хватая ртом воздух, начал Керит. — Среди повозок и деревьев орудовать строем не получится, поэтому работаем привычными тройками. Мур, ты будешь один. Не лезь в узкие места между повозками, не подставляйся под стрелы.

— Что с пленными? — деловито спросил Ритал.

— Мы не знаем кто наш противник и сколько у них бойцов. Поэтому сначала убивайте всех без разбора, о пленных будем думать, когда их останется горстка, — жестко отрезал Керит. — На худой конец сойдет кто-нибудь из раненых.

Торстен осторожно крался следом за остальными гвардейцами, чувствуя, как в его груди разгорается пьянящий боевой азарт. В эти секунды он как никогда понимал грау и их знаменитую кровожадность. Зачем человеку вообще нужна жизнь, если время от времени не ставить ее на кон, сходясь лицом к лицу в самой древней в мире игре с самой смертью? Только когда тебя могут убить в любой момент, начинаешь по-настоящему ценить и наслаждаться каждым мгновением.

Вскоре и люди почувствовали запах гари и услышали чьи-то тихие голоса. За поворотом дороги показался караван, а вернее то, что от него осталось. Среди бессильно замерших перед упавшими деревьями повозок в лужах уже подсохшей крови беспорядочно валялись тела людей и лошадей, груды высыпанных прямо на землю товаров, а пара фургонов уже вовсю разгоралась сильно чадящим высоким пламенем. Среди всего этого хаоса неспешно прохаживались разбойники. В глаза бросалось, что большинство из них могли похвастаться железными доспехами, в основном кольчугами.

Керит так и не успел дать команду, когда со стороны налетчиков послышались яростные крики, и они стали натягивать шлемы и выхватывать оружие. Понимая, что дорога каждая секунда, гвардейцы без понуканий ринулись вперед.

— За империю! — всколыхнул лесную тишину древний боевой клич.

— Гир! Гир!! Гир!!! — гвардейцы не жалели глоток, до столкновения оставались какие-то секунды. В эти мгновенья каждый боец Сплава ощущал себя частью неудержимой и всесокрушающей лавины и казался себе бессмертным. Ответом им стал волчий вой и крики ярости.

Торстен, ставший острием их тройки, одним махом перемахнул через упавшее дерево и ринулся дальше. Рядом привычно бежали Кель и Ритал. Разбойники отпрянули от первых повозок, но сплотить ряды уже не смогли. Первый противник даже не успел надеть оставленный где-то шлем, но попытался насадить норда на острие длинного полутораручного меча. Гвардеец принял удар на щит и, почти не сбавив темпа, разрубил ему голову.

Следующий противник оказался проворнее и, вскочив на повозку, оттуда обрушил на гвардейцев могучий удар длинной секиры, едва не стоивший Торстену жизни. Некстати запнувшись о тело мертвого возницы, норд не успел отшатнуться или заслониться, но выручил Ритал, закрывший друга своим щитом. Лезвие секиры прорубило доски и даже оставило вмятину на шлеме норда, а Кель хладнокровно ударил чуть выше поножей и отсек разбойнику ногу, упиравшуюся в борт повозки. Тратить время на то, чтобы добить покалеченного противника, с воем упавшего на груды товаров, гвардейцы не стали.

Чуть правее неудержимо рвался вперед Мур. Тяжелый двуручный меч в руках грау превратился в стремительную стальную полосу смерти, с легкостью крушащую врагов. Первый попавшийся у него на пути разбойник попытался заслониться своим ятаганом, но клинок сломался, а следующим ударом кот разрубил ему ключицу вместе с наплечником и кольчугой. Два других налетчика накинулись на гвардейца, но лишь затем чтобы разделить судьбу незадачливого товарища. Остальные гвардейцы тоже собирали свой кровавый урожай, расправляясь с на диво хорошо вооруженными и обученными, но застигнутыми врасплох разбойниками.

Двое налетчиков, чьи лица закрывали глухие забрала шлемов, прижавшись спиной к повозке, хладнокровно встретили гвардейцев. Торстен спешил покончить с ними побыстрее, но все его удары приходились в глухую защиту. Улучив момент, Кель рубанул под неосмотрительно приподнятый край щита, но его клинок лишь бессильно звякнул о поножи противника.

Очередной сильный удар Ритала пришелся в край щита разбойника, не имевшего металлической оковки, и меч глубоко увяз в досках. Противник не преминул этим воспользоваться, и его контратака достигла цели. Умелый удар был направлен туда, где рядом с локтевым сгибом на внутренней стороне руки уже заканчивался наруч, но разрубив кольчужную вставку, нашитую прямо на поддоспешник, клинок потерял убийственную силу, и гвардеец отделался неглубокой раной.

Ритал грязно выругался и, выставив щит, живым тараном ринулся вперед, прижимая разбойника к борту повозки. Меч налетчика напрасно скользнул по шлему раненного гвардейца. Торстен сделал тоже самое со вторым разбойником и даже с большим успехом: под напором могучего норда наемника всерьез приложило о колесо фургона. Только и ждавший такой возможности Кель сначала вогнал свой клинок в бок противнику Торстена, а потом они уже вдвоем помогли Риталу, которого к этому времени едва не зарезали незнамо когда выхваченным кинжалом — гвардейца с изуродованным лицом спасла только бармица, защищавшая шею.

Расправившись с этими разбойниками, бойцы Сплава двинулись дальше, но путь им уже преградил новый противник. Высокий налетчик в непривычном, но явно очень дорогом латном доспехе спокойно застыл между двумя фургонами, сжимая рукоять уже окровавленного полутораручного бастарда. Не пренебрег он и щитом. Из под глухого забрала насмешливо сверкали нечеловеческие глаза с узким вертикальным зрачком и оранжевой радужкой.

Торстен шагнул вперед, а Кель и Ритал попытались обойти повозки, но там тоже кипела схватка, и норд остался один на один с налетчиком, внушающим уважение своими доспехами и спокойной уверенностью, сквозящей в каждом плавном движении. Впрочем, гвардейцы уже поняли, что имеют дело не с обычными разбойниками, а хорошо обученными и умелыми солдатами какой-то страны или очень профессиональными наемниками.

Первое же столкновение клинков показало Торстену, что у него серьезные неприятности. Норд и сам умел управляться с бастардом одной рукой, просто никогда не пренебрегал щитом, поэтому предпочитал более легкий и короткий меч. Гвардейцы Сплава были мастерами одиночного боя, но чаще всего они сражались плечом к плечу с товарищами, а слишком длинный клинок в строю мог только помешать. Но этот таинственный разбойник орудовал своим бастардом с пугающей легкостью.

Удары полутораручного меча в азарте схватки показались Торстену слишком быстрыми и сильными для человека такой комплекции, как его противник. Норд никогда не жаловался на свои физические данные и даже гордился ими, но этот наемник не только не уступал, а даже немного превосходил гвардейца. Оставалось уповать на боевое мастерство, но и здесь бойца Сплава ждал неприятный сюрприз.

У разбойника оказалась очень необычная, но от этого не менее эффективная техника боя. Каждая связка ударов была выверена, а на контратаки налетчик реагировал пугающе быстро, демонстрируя незаурядную реакцию. Если первые мгновения наемник только сдерживал напор гвардейца, то постепенно он стал теснить Торстена. Несколько удачных ударов норда не смогли пробить латный доспех, зато бастард разбойника играючи прорубил поножи императорского солдата, и у него в сапоге захлюпало от крови.

Не лучше обстояли дела и у других гвардейцев. Понеся в начале боя серьезные потери, противник быстро пришел в себя и перестроился. Хорошо вооруженные, обученные и более многочисленные наемники сумели остановить натиск императорских солдат, и дальше схватка пошла уже на равных. Уничтожившие караван разбойники были разномастно вооружены, но это не мешало им биться слажено и умело, чувствовалось, что они прошли плечом к плечу не через одну военную компанию. Вот один из наемников, с трудом уйдя от взмаха клинка гвардейца, успел зацепить его щит своим чеканом и умело подставил противника под удар своего товарища, с нечеловеческой легкостью пробившего чешуйчатый доспех и вонзившего копье в грудь императорскому солдату.

Нашлось у разбойников противоядие даже против неиствующего грау. Наперерез коту шагнул могучий воин, затянутый в усеянную стальными пластинами кольчугу и вооруженный ничуть не менее длинным двуручным мечом. От столкновений двух клинков летели искры, а на лезвиях оставались глубокие зарубки, но человек творил казалось бы невозможное — в одиночку сдерживал напор кровожадного грау. Наемнику приходилось трудно, он постоянно отступал, но, тем не менее, держался, демонстрируя совершено нечеловеческую силу, скорость и реакцию.

Один из разбойников, вырвавшись из схватки, попытался помочь товарищу и, выждав удобный момент, с боку набросился на грау, но тот разгадал нехитрый маневр и, сделав быстрый шаг назад, с пугающей легкостью стремительным ударом отсек ему руку и разрубил прикрытую кольчугой грудь.

За спинами наемников показалось несколько низкорослых лучников. В одном из них, хорошо присмотревшись, можно было признать ульда, одетого в странный кожаный доспех, украшенный непонятными костяными пластинами; во втором длинные темные волосы, выбивавшиеся из под шлема, выдавали девушку. Толчея схватки не давала им как следует прицелиться, но стоило кому-нибудь из гвардейцев хотя бы на секунду показаться из-за спин разбойников, как лучники не задумываясь спускали тетивы. Пока их стрелы не нашли дорожку в доспехах императорских солдат, но это был вопрос времени.

Кель разрезал полог и забрался в фургон, надеясь так незаметно оказаться за спиной у противника Торстена, но внутри возвышались груды каких-то товаров, и раздосадованный гвардеец, высунувшись над бортом повозки, разрядил арбалет в сторону стрелков. Гвардеец готов был поклясться, что болт летел в грудь лучницы, но вместо того чтобы пробить легкую кольчугу и опрокинуть испуганно вскрикнувшую воительницу, он рассеялся невесомым облачком праха. Кель моргнул и встряхнул головой, прогоняя наваждение.

Второй стрелок яростно оскалился и зачем-то поднял руку. Отшатнувшись от очередного слишком стремительного и опасного удара своего противника, Торстен на мгновение встретился с лучником глазами. Даже в горячке боя норду стало не по себе от плещущегося в нечеловеческом взоре ульда океана безумной ярости и ненависти. Так мог бы смотреть бешеный хищник, но не разумное существо. Торстен невольно почувствовал, как из самых глубин его естества поднимается глупый и иррациональный страх, когда-то помогавший его далеким предкам безошибочно угадывать и обходить стороной слишком опасных противников.

Обычный для расы ульдов синеватый оттенок кожи казался пепельно-серым, а слишком худое лицо с выступающими скулами кривилось в выражении высокомерия и презрения, словно он смотрел на мерзкое насекомое, которое мог прихлопнуть в любой момент. Казалось, что лучник едва сдерживается, чтобы не сотворить с гвардейцами что-то действительно ужасное. На секунду норду вспомнились джунгли Сийяри и чувство бессилия, когда на императорских солдат волна за волной накатывалась равнодушная и чуждая людям магическая сила.

Но на Торстена опять накинулся его противник, а ульд, по-звериному зарычав от ярости, лишь вновь быстро натянул лук. Пущенная им стрела едва не вошла в шею Келю, перезаряжавшему арбалет, но, к счастью для гвардейца, она лишь рванула бармицу, свободно спадавшую на его плечи, и бессильно закувыркалась в пыли.

— Отходим! — громкий и властный крик ульда перекрыл даже вопли умирающих.

Прежде чем гвардейцы поняли, что к чему, противник разом отхлынул назад, успев даже подхватить еще стонущих раненых товарищей. А на императорских солдат, не давая им сразу начать преследование, с безумным воем накинулось с дюжину громадных сторожевых псов, совсем недавно еще преданных охранникам каравана.

Хуже всех пришлось Муралару. На грау напали не просто собаки, а пара странных довольно крупных, но поджарых тварей, чья гладкая темная шерсть отливала синеватым стальным блеском. Неизвестные хищники двигались куда быстрее, чем обычные псы, и у гвардейца ушло почти полминуты, чтобы расправиться с ними.

Спасаясь от очередного молниеносного удара тяжелого бастарда, Торстен сделал шаг назад и не успел отреагировать, когда противник ринулся следом за остальными отступающими разбойниками. Норду повезло: на него не набросился ни один из обезумевших псов, но догнать наемника он не смог — подвела раненая нога. Кель хладнокровно разрядил арбалет в спину разбойнику, но болт не пробил латный доспех и отлетел от задней пластины панциря. Выругавшись, гвардеец помянул недобрым словом тех, кто экономил на экипировке императорских солдат и не закупал у кузнецов дорогущие наконечники из высококачественной стали.

Расправившись с обезумевшими животными, гвардейцы бросились в лес следом за налетчиками, но время уже было упущено. Словно стая волков разбойники бесследно скрылись в прохладном полумраке леса. Опасаясь засады, императорским солдатам приходилось бежать очень осторожно, к тому же сказывались изматывающий бросок, который они проделали, чтобы застать разбойников врасплох, и усталость от схватки.

С трудом поспевавший за остальными Торстен едва не споткнулся о валявшееся в подлеске тело. По земле разметались огненно рыжие волосы, а пальцы юного разбойника в последнем усилии зарылись в землю. У наемника было вырвано горло, а еще одно кровавое пятно расплывалось на его ноге. Норд мимолетно удивился, что налетчики выбрали такой странный способ прекратить мучения, не поспевавшего за отрядом паренька.

Внезапно прямо на гвардейцев выскочил человек, одетый в один лишь легкий кожаный доспех без шлема. Обведя совершенно безумным взглядом императорских солдат, он приглушенно вскрикнул и ринулся в сторону, но тут уж бойцы Сплава не сплоховали. Легконогий Кель первым догнал беглеца, повалил его на землю, отобрал у него короткий меч, кинжал и засапожный нож. Керит приказал прекратить погоню, и они вернулись к разгромленному каравану, подталкивая перед собой очумело трущего виски пленника.

Первым делом императорские солдаты принялись оказывать помощь раненым. Потери тавта впечатляли. В короткой схватке погибло трое гвардейцев, а еще четверо были тяжело ранены.

— И кто мне объяснит, с кем мы сражались? — спросил Торстен, усевшись прямо на труп пегой лошади и перевязывая неглубокую, но болезненную рану на ноге.

— Это настоящие солдаты, а не разбойники, — задумчиво пробормотал в ответ Ритал.

— Наемники. Слишком разномастно вооружены, — уточнил Тарн.

— Нет, но какие гады умелые! Чего стоит тот здоровяк, что нашего Мура сдержал! — восхищено поцокал языком Кель.

— Да и мне какой-то странный противник попался! — оживился Торстен. — Готов поклясться, что у него глаза с вытянутым зрачком и оранжевой радужкой! Не как у ульдов, другие. А уж быстр и силен-то! Едва не разделал меня как желторотого новобранца! А еще лучник-ульд. Я с ним глазами встретился, так до сих пор ощущение, что случайно разминулся с собственной смертью.

— У лучников какая-то магическая побрякушка была, а то бы я одного снял! — раздосадовано сплюнул Кель. — Чтоб я такое жалование получал, чтобы такие артефакты покупать! Наши-то казенные только от магии уберегут, да и то, поди, слабенькой. А они с защитой от стрел разгуливают… А собак как лихо приручили! Не простые наемники, ох не простые…

— Не гадайте, сейчас и узнаем, благо есть у кого. Судьба преподнесла нам знатный подарок, — ухмыльнулся Керит, встряхнув пленника. — Железо калите.

— Будем пытать? — деловито спросил Кель, поднимая с земли чей-то меч и направляясь к догорающей повозке.

— А то. Нет смысла цацкаться с этой падалью, они сами вон не церемонились, — кивнул куда-то в центр каравана октат.

Присмотревшись, Торстен увидел, что возле одной из повозок валяется привязанное к воткнутым в землю колышкам женское тело. Оно принадлежало той самой некрасивой, но могучей воительнице из охраны каравана, над которой подшучивал Кель. Ее кольчуга была задрана, а грубые мужские штаны, наоборот, спущены. Нападавшие развлеклись на славу. Отсеченная голова девушки лежала неподалеку.

— Они что, ее мертвую насиловали? — с отвращением спросил Кель.

— Да кто этих уродов знает, — равнодушно пожал плечами Ритал. — Это так, цветочки. Лучше вон на то тело посмотри. Вот где эти твари повеселились по полной.

Второй труп принадлежал какой-то несчастной, незнакомой гвардейцам. Девушка была полностью обнажена и валялась на земле неподалеку от непонятно зачем вырытой в неподатливом дерне неглубокой ямы. Даже беглого взгляда на тело Торстену хватило, чтобы вздрогнуть, представив все те муки, через которые она прошла, прежде чем милостивая смерть прервала ее страдания. Следы побоев, порезы, ожоги покрывали грязную и окровавленную кожу густой сетью. Раздробленные пальцы с вырванными ногтями заставили скривиться даже Ритала.

— И когда они все это успели? — задумчиво пробормотал Кель.

— Больные ублюдки всегда найдут время вдоволь поразвлечься, — спокойно ответил Керит, заглянув в глаза затрясшемуся пленнику и нарочито кровожадно ухмыльнувшись. — Железо несите.

***

Выпрямившись во весь рост, Ирси раз за разом натягивал и тут же отпускал тугую тетиву. Не так давно он удосужился заказать себе почти полную копию своего великолепного композитного лука, пропавшего в застенках магов, и теперь с удовольствием решил его испытать. После экспериментов и изменения он больше любил убивать своими руками, но и пострелять по беспорядочно мечущимся мишеням было приятно. Не отставали от своего капитана и остальные наемники.

Нападение стало для охраны каравана полной неожиданностью, но к чести имперцев, некоторые из выживших оправились быстро. Пока кто-то из них, спрятавшись за повозками и мертвым и лошадьми, еще судорожно надевал шлемы и натягивал тетивы, в наемников, вышедших из под прикрытия деревьев, уже полетели первые ответные стрелы и арбалетные болты.

Кровожадно ухмыльнувшись, Ирси прицелился в одного из слишком шустрых лучников, но тот уже приглянулся еще кому-то из наемников. Арбалетный болт вошел в живот одетого лишь в поддоспешник молодого охранника и пришпилил его к борту груженной зерном телеги, а стрела Ирси пробила горло не в меру хладнокровного возницы, поравнявшего свой фургон с другой повозкой.

Следующей мишенью стала неизвестно как затесавшаяся в купеческую охрану девушка, укрывшаяся за трупом лошади и теперь посылавшая в лес стрелу за стрелой. Натягивая лук, Ирси машинально отметил, что она очень даже ничего. Тетива сухо хлопнула по кожаной рукавице, и стрела с граненым наконечником, пробив легкий кожаный доспех, вонзилась в грудь лучницы.

От удара тело девушки качнуло назад, и с ее головы слетел открытый шлем. Густая грива темных волос свободно рассыпалась вокруг пошатнувшейся воительницы, на мгновение очертив ее бледное испуганное лицо чернильным облаком. В широко распахнутых карих глазах еще не было боли, зато уже вовсю плескались страх и отчаяние. Затаив дыхание, Ирси наслаждался красотой момента, но мгновение пьянящего очарованья смерти быстро миновало. Жалобно застонав, девушка рухнула на спину, чтобы уже никогда не подняться, а ульд равнодушно подумал, что при других обстоятельствах он бы с ней покувыркался в постели.

Внимание мага привлек безумный женский вопль, полный отчаяния и ярости. Увидев бегущего к нему нового противника, Ирси с трудом понял, что это девушка. Эта охраница, в отличие от погибшей лучницы, красотой не блистала. Лицо воительницы закрывали полумаска шлема и прикрепленная прямо к ней кольчужная бармица, но и короткого взгляда на ее могучее и непропорционально широкоплечее тело хватило, чтобы понять, что природа не была милостива к бедняжке.

Тяжелая кольчуга ничуть не мешала девушке, воздев над головой девственно чистое лезвие секиры, нестись к ульду громадными прыжками. Восприняв этот безумный порыв как сигнал к действию, за ней ринулись и другие выжившие из охраны каравана.

Наперерез обезумевшей воительнице шагнул Сиал. Наемник, понадеявшись на новые латы, а может, не считая купеческую стражу за серьезных противников, оставил щит закинутым за спину, и двумя руками сжимал свой любимый бастард. С яростным воплем девушка умело взмахнула секирой, но оборотень играючи отвел этот удар своим клинком, а на второй у нее уже не осталось времени. Оказавшийся рядом Сиал с силой заехал стальным яблоком на рукояти меча воительнице висок. Ремешки на подбородке она завязать не успела, и шлем слетел с головы слегка оглушенной девушки. Наемник аккуратно опустил свой закованный в сталь кулак на ее затылок, и воительница без чувств распростерлась на земле.

Вокруг разворачивался последний акт драмы. Оборотни привычно встретили охрану каравана спокойным блеском стальных клинков и теперь хладнокровно расправлялись с уступавшим по всем статьям противником. Особо выделялась могучая фигура Вервальда. Единственный в отряде настоящий оборотень с такой легкостью орудовал своим двуручным мечом, что к нему просто боялись приближаться, и он, подобно высокому утесу среди бурного моря, рассекал жидкий строй купеческой стражи.

Понеся громадные потери под внезапным обстрелом, привыкшие отбиваться от обычных разбойников имперцы ничего не смогли противопоставить прекрасно обученным, вооруженным, и действующим как единое целое ланкерским наемникам. Жалкая кучка выживших побросала оружие, но оборотни не замечали их мольбы и равнодушно добивали трусов.

— Ты чего эту уродину не прибил? — спросил Ирси у проходившего мимо Сиала. Сам ульд задержался, снимая и бережно сворачивая сплетенную из конского волоса тетиву лука.

— Пускай ребята позабавятся, какая никакая, а все же баба. Да и она с такой рожей еще спасибо скажет, что получит столько мужской ласки. Ты сам-то зачем вторую, что покрасивши, пристрелил? — наемник не спешил вытирать окровавленное лезвие своего полутораручного бастарда, ведь в повозках еще могли остаться успевшие схорониться возницы и купцы.

— И правильно сделал, эта дрянь всадила стрелу в кого-то из наших, хорошо кольчугу с нашитой пластиной не пробила, — остановилась рядом Юлиана. Девушка, как и все измененные, следовала за капитаном в любых вылазках и сегодня уже успела опустошить висевший за спиной колчан.

— Тут с тобой не поспоришь сестренка, но вот красивых баб в караванах редко встретишь, — вмешался Юлин, оперившийся на копье неподалеку.

— А что вы в ней красивого нашли? Кожа да кости, ручаюсь, под доспехом и посмотреть не на что, — фыркнула девушка, выпятив грудь и нарочно повернувшись так, чтобы Ирси мог разглядеть, что уж у нее точно есть не только на что посмотреть, но и за что подержаться.

— Хвати вам трепаться, — недовольно поморщился ульд, даже не взглянув на обижено насупившуюся девушку. — Нужно фургоны и тела проверить. И повнимательнее, шлемы наденьте опять, а то рано почувствовали себя в безопасности.

— Ты и ты, — Ирси ткнул пальцем в двух наемников. — Отправляйтесь вперед и назад по дороге, чтобы нас не застали врасплох. А остальные делайте свое дело, чай не впервой.

Повинуясь приказу капитана, часть наемников осторожно двинулась к повозкам, а остальные принялись обходить превратившуюся в место бойни дорогу, добивая раненых или притворявшихся мертвыми. То тут, то там слышались жалобные причитания и жаркие мольбы, но на это никто не обращал внимания, и скоро они сменялись предсмертными хрипами.

Ирси повезло: он разглядел забившуюся под повозку грузную фигуру, явно принадлежавшую не извозчику или струсившему охраннику. Ульд почувствовал, как рвется наружу спящий внутри него зверь и облизнулся. Пинками выгнав плачущего и причитающего купца их под фургона, он склонился над толстяком.

— Не убивайте, только не убивайте! Я богат! Я очень богат! За меня дадут выкуп больший, чем стоит весь этот караван! — трясущимися губами бормотал торговец, с ужасом разглядывая ульда, с губ которого не сходила безумная улыбка.

— Богат говоришь? И что, заберешь теперь золото с собой? — Ирси дал купцу пощечину.

— Послушайте! Я же говорю! Все золото будет ваше! Вам никогда не нужно будет больше работать! — торговец с надеждой оглянулся, ища кого-нибудь, кто бы отозвал этого спятившего нелюдя.

— А мне нравится моя работа, — захохотал Ирси и пнул человека в пухлый живот.

— Кто-нибудь, помогите! Отзовите этого психа, он сошел с ума! Я стою огромных денег! — купец выставил вперед руки, пытаясь защититься от возвышавшегося над ним низкорослого ульда.

— Ошибаешься. Два раза. Ничего твоя жалкая душонка и жизнь не стоят, — благодушно пробормотал Ирси, ухватив руку торговца. — Это раз.

— Что вы хотите?!? — завизжал толстяк, пытаясь вырваться, но Ирси держал крепко.

— И я не псих, — широко улыбнувшись, Ирси одним движением сломал купцу несколько пальцев, а потом, ласково похлопав визжащего торговца по щеке, добавил: — Это два…

Купец сквозь слезы продолжал что-то бормотать и даже пытался молиться, но для ульда он уже был не интересен. Он медленно вырвал у забившегося толстяка кадык, и удовлетворено остановился неподалеку, наблюдая за агонией. Полог стоящего рядом фургона откинулся, и оттуда выглянула худенькая черноволосая девчушка лет четырнадцати с не по-детски взрослыми и умными пронзительными глазами.

— Чего смотришь? Жалко? — Ирси растянул губы в полубезумной усмешке.

— Когда-нибудь я сама бы его зарезала, — серьезно ответила девочка, усевшись на козлах повозки и обхватив худенькими ручонками исцарапанные коленки.

— Отец?

— Нет. Я сирота. Охранники этого купца изнасиловали и убили мою мать. Ты не подумай. Он их наказал. По-своему. Выгнал, не выплатив жалования. А меня к себе взял из милости, — последнее слово девочка будто выплюнула.

— Значит, я тебе оказал услугу, — Ирси смакуя облизнул кончики окровавленных пальцев.

— Спасибо, — совершенно серьезно поблагодарила девочка.

— А не боишься стать следующей? — улыбка на лице ульда сменилась кровожадным оскалом.

— Не знаю. Я сейчас вообще ничего не чувствую. Два года мечтала прирезать эту жирную свинью, копила силы, боялась не справиться. А теперь на душе пусто.

— Отпустить я тебя не могу, но мучить не буду, — взгляд Ирси уже отчистился от ярости и звериной жажды крови, и в нем даже проскользнуло сочувствие.

— Спасибо, — вновь без всякой иронии кивнула девочка. — Хотя я бы хотела пойти с тобой.

— Со мной? Зачем? Просто не хочешь умирать? — всерьез заинтересовался ульд.

— Нет. Потерять такую жизнь не страшно. Но ведь ты другой. Ты не врешь, не притворяешься, не сдерживаешь желания, не прячешь за улыбкой сидящего в тебе зверя. Научи меня быть такой же, — на этот раз и голос и все в худенькой фигурке буквально источали страстную мольбу и ожидание.

— Ты ошибаешься. Обычно я себя сдерживаю. И вру. И улыбаюсь, когда хочется зубами рвать глотку посмотревшему на меня косо, — слегка ошарашено покачал головой Ирси. Его поразило, как точно девочка уловила в нем отражение зверя, на несколько минут выглянувшего из глубин исковерканной сущности. — Тебя как зовут?

— Тильза. И ты все равно счастлив, ведь выпускаешь свою настоящую натуру хоть иногда. Я видела. Я чувствую, — девочка говорила что-то еще, но Ирси уже почти ее не слушал. Он всмотрелся внутренним взором в Тильзу и с удивлением понял, что у нее хорошие задатки ментального мага. Такую удачу для его планов иначе, чем подарком судьбы, нельзя было и назвать.

— Так чего ты от меня хочешь? — наконец спросил ульд.

— Я хочу стать как ты. Сильной. Не знающей жалости. Уметь убивать тех, кто меня обидит. Научи. Когда-нибудь я найду охранников, издевавшихся над мамой, и они сполна заплатят. Ты не подумай, я многое умею делать. Я буду вам кашеварить, стирать, таскать хворост и воду, — девочка ловко спрыгнула с повозки и остановилась перед ульдом, который был ее выше на пол головы.

— Если пойдешь со мной, то навсегда распрощайся со своеволием. Мое словно не просто закон, мое слово это жизнь и смерть для каждого оборотня, — уже приняв решение, Ирси положил руку на худенькое плечо, оставив на ветхой ткани платья кровавый след пятерни.

— Я не подведу, вот увидишь, — счастливо улыбнулась девушка. — А кто такие оборотни? Настоящие?

— Мы наемники. Оборотнями называется наш отряд. Я его капитан. Мое имя Ирси, — обозначил ответную улыбку маг. — Ладно, потом еще пообщаемся. Эй, Юлин, найди свою сестру и отведи к ней эту девчушку, она теперь с нами.

— Капитан. Посмотрите на это, — окликнул ульда кто-то из наемников.

Из одной из повозок оборотни достали и положили на землю обнаженное тело девушки. Она умерла совсем недавно, и смерть ее определенно была не из легких. Следы пыток, покрывавшие тело несчастной, для Ирси были летописью, по которой он свободно читал то, что вынесла бедняжка.

Маг не помнил ее имени, для него она была просто одним из лазутчиков. Обычная продажная девка с радостью ухватилась за возможность заработать и стала путешествовать с караванами, промышляя привычным ремеслом, а заодно незаметно подавая заранее условленные сигналы наемникам. Но вчера она не показалась у придорожной таверны, и теперь стало понятно почему.

— Крепко же ее пытали, — покачал головой один из приставленных к наемникам людей короля. — Неужели не хотела говорить, или просто не поверили, что все рассказала?

Ирси промолчал, хотя он как раз единственный из всех мог ответить на этот вопрос. Кто-то в караване знал толк в пытках. Девушка наверняка готова была рассказать все что угодно, но маг был уверен, что она этого не сделала. Просто не смогла. В свое время он не стал слишком мудрить с ментальным блоком, но уж выдать оборотней эта шлюха не сумела бы даже под пытками, поэтому и приняла такую мучительную смерть.

— Похороните ее, — тихо приказал ульд.

— Зачем? — искренне удивился второй из посланников королевской канцелярии.

— Она была моим человеком. Пускай недолго, но честно отрабатывала свои деньги, — Ирси так посмотрел на шпиона, будто примерялся куда воткнуть кинжал, чью рукоять его пальцы безостановочно поглаживали.

— Дело ваше, — агент королевской тайной службы сделал вид, что не заметил недружелюбного взгляда капитана.

Кто-то из наемников нехотя отыскал в одной из повозок пару лопат и принялся копать могилу, остальные занялись куда более веселом делом — обдирали трупы и рылись в фургонах в поисках легких, но дорогих товаров.

Кто-то из особо нетерпеливых склонился над еще не пришедшей в себя воительницей и уже развязывал портки. Впрочем, скоро яростные крики возвестили о том, что девушка пришла в себя и оказала отчаянное сопротивление насильникам. Раззадоренные этим наемники, демонстрируя сноровку и опыт, быстро привязали руки и ноги жертвы к вбитым в землю колышкам и пустили ее по кругу. За истошными воплями едва слышались грубые шутки и довольный гогот. Впрочем, скоро у девушки остались силы только на жалобные стоны и всхлипы.

Пробродив вдоль каравана, Ирси уселся на труп пегой лошади и задумался о том, что ему делать с приставленными к отряду людьми зиранской короны. Шпион тайной службы видел слишком много, а второй наблюдатель всегда держался с ним рядом. Смерть обоих вызвала бы много вопросов и лишила наемников вознаграждения за уже разграбленные караваны.

Размышления Ирси прервал запах гари и треск разгоравшегося пожара. Ульд недовольно поморщился. Кто-то умудрился раньше времени запалить несколько повозок. Он уже хотел вновь погрузиться в свои мысли, когда случайно увидел склонившегося над распятой на земле воительницей наемника с отсутствующим носом. В отряде его со свойственным солдатам мрачным юмором называли Красавчик. Именно его Ирси направил сторожить назад по дороге, но, похоже, легкие победы над купеческой охраной расхолодили наемников, заставили их потерять осторожность. Наплевав на приказ, Красавчик, не пользовавшийся популярностью даже у продажных девок, решил потешить свою похоть, а значит, за дорогой сейчас никто не следил.

Разом забыв про расслабленность и неторопливые размышления, Ирси потянулся к ментальной магии, осматривая внутренним взором окрестности, и похолодел, заметив быстро приближавшихся к разгромленному каравану живых существ. Они чувствовались как-то странно, словно что-то притупляло свечение аур, но теперь сомнений уже не осталось, враг был близко.

— Тревога! — Ирси едва не сорвал голос, зато заставил всполошиться всех без исключения наемников, но было уже поздно.

— За империю! — раздался древний боевой клич, и к каравану ринулись солдаты в доспехах и накидках с хорошо знакомой и ненавистной ульду эмблемой гирских гвардейцев. Именно бойцы Сплава когда-то захватили замок его отца и водрузили над ним проклятый богами императорский штандарт.

— Гир! Гир!! Гир!!! — грозные вопли могли вселить страх в сердца кого угодно, но не ланкерских наемников. Вот только отряд оказался разбросан среди повозок и собраться в единый кулак уже не успевал. Сиал в ярости взвыл по волчьи, остальные оборотни разразились яростными криками.

— Тильза! В лес! — заорал Ирси девочке, заметив, что она растерянно застыла на месте. К его облегчению, после секундного колебания юная сирота скрылась среди деревьев.

Те из наемников, кто оказался в конце каравана, не успели ничего сделать. Гвардейцы убивали умело и быстро. Для внутреннего взора мага предсмертные мучения оборотней выглядели как малюсенькие язычки пламени, гаснущие вместе с их последним вздохом. Ульд в ярости натягивал на лук так опрометчиво снятую тетиву и боролся со жгучим желанием применить магию. Гвардейцы явно имели какие-то защитные амулеты, поэтому пока рисковать не хотелось, но главное — он боялся выдать свои способности перед приставленными к отряду наблюдателями.

Среди нападавших выделялась громадная фигура грау, с пугающей легкостью орудовавшего двуручным мечом. Ирси с болью видел, как бессильно падали на землю разрубленные почти пополам наемники, не сумевшие ничего противопоставить этой машине смерти. Остальные бойцы Сплава тоже не теряли времени даром, их вороненые доспехи мелькали повсюду среди беспорядочно брошенных фургонов.

Перебив ближайших наемников, гвардейцы двинулись дальше, но оборотни уже успели перестроиться и достойно встретили врага. Наперерез грау выскочил Вервальд. Ирси со страхом смотрел, как скрестились их двуручные мечи, но нечеловеческая сила, реакция и скорость оборотня позволили ему на равных противостоять громадному коту. Каждый удачный взмах клинков двух гигантов мог решить исход схватки — доспехи вряд ли смогли бы остановить чудовищной силы удары, которыми обменивались эти достойные друг друга противники.

Среди гвардейцев появились первые потери. Кто-то из оборотней удачно подставил противника под удар Юлина, и измененный сполна воспользовался шансом, нанизав имперца на свое любимое копье. Теперь наемники бились с бойцами Сплава на равных.

Наперерез тройке гвардейцев, быстро прорывавшихся вглубь каравана и уже прикончивших нескольких наемников, бросился Сиал. Походя он еще успел одним взмахом клинка отрубить голову тихо постанывавшей воительнице, которую едва ли успели изнасиловать хотя бы с полдюжины наемников. На этот раз оборотень, не надеясь лишь на одни латы, повесил на руку щит, управляясь со своим бастардом одной рукой.

Опытный боец встретил противника между двух повозок, где одновременно мог сражаться только один гвардеец. Но к удивлению Ирси, Сиал, наголову превосходящий любого другого наемника в боевом мастерстве, а по силе и скорости уступавший только Вервальду, не смог расправиться с противником быстро. Несмотря на возможности измененного, превосходящие доступные обычному человеку, схватка затягивалась.

Найдя удобную позицию, Ирси впервые натянул лук. Рядом хладнокровно целилась Юлиана. К сожалению, доспехи гвардейцев оказались куда прочнее, чем у охраны каравана, и первые выстрелы лишь заставили императорских солдат держаться ближе к противнику. Но Ирси знал, что рано или поздно граненый наконечник найдет дорожку в любой броне, и продолжал раз за разом натягивать тетиву.

Чувство опасности заставило ульда перестать выискивать очередную мишень и кинуть быстрый взгляд в сторону как раз вовремя, чтобы успеть заметить, как высунувшийся из фургона гвардеец разряжает арбалет в их сторону. Маг не мог этого увидеть, но зато прекрасно почувствовал, что болт направлен точно в грудь Юлиане. Ментальная или энергетическая магия уже не успевали прийти на помощь, и тогда Ирси потянулся к силе, о существовании которой во всем мире знал он один.

Острая вспышка боли стала ответом магии разрушения на столько грубое ее использование, но зато арбалетный болт рассеялся невесомым облачком праха прямо перед испуганно вскрикнувшей Юлианой. От мысли, что единственная девушка из числа измененных могла сейчас так глупо погибнуть от рук какого-то ничтожного гвардейца, на Ирси нахлынула удушливая волна ярости.

Потеряв над собой контроль, ульд поднял руку, готовясь обрушить на противника волну смертельной магии. Зверь внутри него довольно взвыл, но остатки благоразумия не дали Ирси окончательно спустить его с привязи.

На секунду маг встретился взглядом с противником Сиала. Лицо высокого и могучего гвардейца закрывали широкие нащечники шлема, но ульда заинтересовало совсем другое. Ярко голубые глаза имперца буквально светились азартом и упоением боя. Даже такой страшный противник как измененный не смог вселить в сердце гвардейца ужас. Опасность пьянила бойца Сплава, словно крепкое вино. Из таких воинов получались любимые всеми солдатами бесстрашные и харизматичные командиры, не ведающие сомнений и колебаний, зовущие своих подчиненных вперед к победам, но рано или поздно приводившие их за собой в объятия неминуемой гибели.

Сияние ауры гвардейца не мог всерьез притупить даже висевший на груди защитный амулет. Она буквально светилась боевым задором и стальной волей прирожденного воина и лидера, никогда не оставляющего своих врагов в живых. Очень некстати вспомнились сны Юлина, где измененный и остальные наемники отбивались от гвардейцев. Уж не этого ли высокого имперца с ярко голубыми глазами видел в своих кошмарах оборотень?

На мгновение отвлекшись, Ирси сумел обуздать свою ярость, и благоразумие возобладало. Вместо того чтобы окончательно выдать себя магическим ударом, он вновь натянул лук, целясь в лицо гвардейца с арбалетом. При удачном выстреле ульд вполне мог попасть между нащечниками или в глазницу, но проклятый солдат, рванув рычаг арбалета, резко выпрямился, и стрела, задев кольчужную бармицу, бессильно закувыркалась в пыли.

Окинув взглядом схватку, Ирси понял, что дело принимает нежелательный оборот. Наемники уже понесли тяжелые потери, а дальнейший бой с таким противником и вовсе грозил взаимным уничтожением. К тому же стал ощутимо сдавать Вервальд. В человеческом обличье ему было трудно противостоять грау, и оборотень с большим трудом сдерживал напор гвардейца.

Задумавшись всего на секунду, Ирси принял решение, которое должно было разом решить все проблемы. Ульд потянулся к разуму охранявших караван собак и заставил их броситься на гвардейцев. Также на его магический зов немедленно откликнулась и пара темных гончих, которым он так и не успел дать клички. Ирси всерьез привязался к этим хищникам и не хотел посылать их на верную смерть, но отвлечь грау могли только они.

— Отходим! — во всю мощь заорал маг, и наемники слажено и хладнокровно выполнили приказ своего капитана, не забыв прихватить всех раненых, что еще подавали признаки жизни. Атака обезумевших псов подарила им те мгновения, что позволили оторваться от гвардейцев.

Стоило отряду углубиться в лес, как к Ирси с радостным криком метнулась Тильза, но ульд одним взглядом заставил ее замолчать и бежать следом. Вложив мечи в ножны, наемники на ходу снимали шлемы и закидывали за спину щиты. Разбросав свои ментальные щупальца, маг с болью убедился, что его люди понесли серьезные потери, и их стало на полтора десятка меньше, чем до атаки на этот злосчастный караван.

Оглянувшись, маг увидел, как Юлин с трудом почти волочет на себе раненого в ногу рыжего наемника, того самого, что утром ходил проверять, не следует ли кто-нибудь за купцами. Измененный понял командира без слов и, прислонив недоуменно заморгавшего юношу к дереву, направился прочь. Не сразу разглядев в лесном полумраке подошедшего капитана, рыжий испугано вздрогнул, встретив его полный ярости взгляд.

— Помнишь, что я тебе обещал? Жаль, но на это нет времени. Скажи спасибо тому, кто ранил тебя в ногу. Сегодня твой счастливый день, — усмехнувшись в лицо икнувшему от страха юному наемнику, Ирси одним стремительным движением вырвал у него кадык и ринулся за остальными оборотнями. У него оставалась еще одна проблема, которую нужно было решить.

Приставленные к отряду люди королевской канцелярии бежали чуть в стороне от остальных наемников. Лазутчик тайной службы почувствовал легкое головокружение, не догадываясь, что сейчас в его голове вовсю хозяйничает тот, внимательно следить за кем он и был сюда направлен. Лишенный ментального блока разум человека стал легкой добычей для отточенного искусства мага.

Споткнувшись на ровном месте, шпион внезапно ринулся совсем в другую сторону, чем бежали наемники. Его товарищ предостерегающе закричал, но лазутчик, не разбирая дороги, мчался навстречу преследователям.

— Это мой вам подарок, — прошептал ульд, обращаясь к невидимым за деревьями гвардейцам. — Распорядитесь им с умом.

— Зачем? — тихо спросил Сиал, поравнявшись с ульдом.

— Тайная служба, — коротко ответил Ирси.

— Он много нарыл? — удивился наемник.

— Достаточно, чтобы сделать выводы, — кивнул на бегу ульд. — Но это не главное. Империи пора узнать и получить доказательства, на чьи деньги вырезаются купеческие караваны. Война все спишет, а в мутной воде рыбку ловить проще. У меня большие планы на Гирскую империю. Да и зиранская корона, как выяснилось, мне задолжала.

— В опасные игры играешь, — покачал головой оборотень, с сомнением посмотрев на друга.

— Это не игры. Это жизнь. Настоящая жизнь, — усмехнулся в ответ маг и перевел тему — Красавчик уцелел?

— Да, мелькала его рожа. А что?

— Он нарушил приказ. Мои люди стали терять хватку, забыли, что значит страх и беспрекословное подчинение, — в голосе ульда появились рычащие нотки, предвестники вспышки ярости. — Пора преподать им наглядный урок. Оборотни это не просто обычные наемники, мы заря нового мира и не имеем права на слабость.