Самый древний почтовый двор нашей столицы находился в Кремле и помещался не на каком-то вполне определенном месте, а занимал всю территорию крепости. Если уж быть совершенно точным, то и «почтамтов» было не один и даже не два, а несколько десятков.

До уничтожения на Руси царем Иваном Грозным уделов всякий мелкий князек имел в столице дом-подворье. Сам хозяин обычно пребывал в своем княжестве, а в Москве жила разная челядь и среди нее — гонцы. Точнее, гонцы не жили, а, как говорит летописец, «лежали на вестях» [1]Теперешний Вильнюс.
.

Когда Москва стала столицей централизованного русского государства, в Кремле и вокруг него стали возводить здания приказов — учреждений, ведавших отдельными отраслями государственного управления — Посольского, Разрядного (занимавшегося военными делами), Монастырского, Ямского и прочих. Число приказов не было постоянным, в иные годы их бывало до 50. И до середины XVII в. каждый из приказов самостоятельно рассылал свою корреспонденцию, каждый имел свою почту.

Официально частные письма для пересылки по почте стали впервые приниматься в здании Посольского приказа. Оно находилось на Ивановской площади Кремля рядом с колокольней Ивана Великого. Здесь работали сотрудники приказа — первые русские почтмейстеры Ян фан Сведен, отец и сын Марселиусы, Андрей Андреевич Виниус.

Прервем на время наш рассказ.

Андрей Андреевич Виниус (1641–1717) был сыном голландского купца А. Д. Виниуса, который в 1632 г. приехал в Россию и занялся здесь железоделательной промышленностью. Им построен первый металлургический завод в Туле, на котором выплавлялись чугун и железо, изготовлялись из них пушки, котлы, пищали, холодное оружие. А. Д. Виниус не справлялся собственными силами с постройкой заводов и вошел в компанию с другими голландскими купцами, среди которых был Петр Марселиус — отец московского почтмейстера. Крупные железоделательные заводы были созданы в Кашире, близ Воронежа и на реке Ваге.

А. А. Виниус принял «заморские» почты будучи переводчиком Посольского приказа. Последнее было его званием. В действительности Виниус стоял более высоко на служебной лестнице. Он разработал проект создания галерного флота на Каспийском море и сделал географическое описание морского побережья. В 1672–1674 гг. по поручению русского правительства ездил в Англию, Францию и Испанию с предложением союза против турок. По возвращении был пожалован в московские дворяне. Виниус достаточно хорошо разбирался в естественных науках, поэтому ему поручили заняться изысканием полезных ископаемых — меди, железа, серебра. Он стал заведовать аптекарским делом. Петр I отличал Виниуса среди своих сподвижников и поручал ему военные заготовки, доставку и перевод иностранной литературы и, в первую очередь, — технической. Петр пожаловал своего любимца званием думного дьяка, что дало право Виниусу заседать в царской думе. Доверил ему Приказ артиллерии и Сибирский приказ, ведавшие также строительством первых уральских заводов. Виниус собрал большую по тем временам научную библиотеку (363 названия), которая после его смерти легла в основу библиотеки Российской Академии наук [2]Здесь и далее цифры в квадратных скобках обозначают номер ссылки на источники.
.

Но однажды все рухнуло. В 1703 г. царь изобличил думного дьяка во взяточничестве, в медлительности снабжения армии и отстранил от всех занимаемых должностей. Виниус бежал в Голландию. Получив в 1708 г. прощение, он вернулся в Россию и занялся переводом книг военно-технического содержания.

А первый выговор от Петра I Виниус получил за плохое состоящие почтового дела в России. 4 декабря 1675 г. А. А. Виниус принял от Марселиусов «заморскую» почту. После организации скорой гоньбы в Архангельск он отказался от управления почтовыми делами в пользу своего сына — стольника (существовал в старину такой придворный чин) Матвея Андреевича. Указ об этом был подписан 18 октября 1693 г. [3]На стр. 8 воспроизведен портрет А. А. Виниуса. Он выполнен в 1874 г. художником Л. Гусиковым по гравюре, хранящейся в Государственном историческом музее. Однако на гравюре изображен отец московского почтмейстера, Андрей Денисович. Портрет А. А. Виннуса не обнаружен.
. Передача почты Матвею Виниусу явилась формальным актом — Андрей Андреевич по-прежнему ведал этим доходным делом. Хотя в официальных документах московским почтмейстером называли М. А. Виниуса.

А. А. Виниус — управляющий русской почты в XVII в. (по рисунку Л. Гусикова,1874 г.)

Настал 1701 г., 16 марта. Огласили в тот день с Красного крыльца Кремлевского дворца, откуда объявляли только наиболее важные указы, такое распоряжение: «Великий государь указал: почты Виленскую и из города Архангельского, приемом и отпуском которые ведал стольник Матвей Виниус, ведать ныне государственного Посольского приказу переводчику Петру Шафирову, а ему, Матвею, той почты не ведать» [4]Трактат Шафирова увидел свет в Петербурге в 1717 г. и назывался «Рассуждение, какие законные причины его царское величество Петр I к начатию войны против короля Карла XII шведского в 1700 году имел, и кто из сих обоих потентантов, во время сей пребывающей войны более умеренности и склонности к примирению показывал, и кто в продолжении оной столь великим разлитием крови христианской и раззорением многих земель виновен; и с которой воюющей страны та война по правилам христианских и политичных народов более ведена».
.

Что же произошло? Такой же вопрос задал царю и Андрей Виниус. 16 апреля Петр I написал бывшему почтмейстеру: «А взята оная от вас не за иное что, только что оная у вас была ни в какую пользу государству, но только вам, ибо сколько крат я говорил тебе о корреспонденции в иные места, но те мои слова тщетны». И как бы подслащая пилюлю, добавил: «Другая же, которая к Городу, на некоторое время оставлена у вас» [5]В те времена слово «табель» было женского рода.
. Но это «некоторое время» длилось недолго, уже через два месяца Архангельская почта оказалась в руках Шафирова.

Теперь мы просим читателей вспомнить указ от 4 декабря 1675 г. о передаче «заморских почт» А. А. Виниусу: «почты виленскую и рижскую, которые ведал Петр Марселиус, ведать Посольского приказа переводчику Андрею Виниусу» по той причине, что «ныне те почты начали приходить в Москву не в указные дни, а приходят с опозданием в день или в два…» [6]В начале своего письма Ордин-Нащокин предлагал установить почту только на летние месяцы: с мая по сентябрь.
.

Обратите внимание на тот факт, что в распоряжении 1701 года отсутствует предлог для изъятия почты у Виниусов. Как это случилось? В бумагах Центрального государственного архива древних актов (ЦГАДА) хранится дело «О ведении Архангелогородской и Виленской почт государственного Посольского приказу переводчику Петру Шафирову вместо стольника Матвея Виниуса». Там находится черновик указа, на третьем листе которого вычеркнута такая фраза: «Потому что он Матвей, послан для ученья в немецкие государства» [7]В то время Архангельск называли просто Городом.
. Это и был повод для передачи почтового дела в другие руки.

С этого указа начинается деятельность на почтовом поприще Петра Павловича Шафирова (1669–1739) — человека замечательного во всех отношениях. Сподвижник Петра Великого, крупнейший дипломат, автор первой русской мниги по международному праву, в которой «все без пристрастия, фундаментально, из древних и новых актов и трактатов, тако ж и из записок о воинских операциях описано, с надлежащею умеренностию и истиною» [8]Верста = 500 саженям = 1066,8 м.
— таким представляется Шафиров спустя двести с лишним лет после его смерти, сенатор, вице-канцлер (тогда это звание звучало проще — подканцлер), вице-президент Коллегии иностранных дел (так во времена Петра I называли Посольский приказ), президент Комерц-коллегии, которая ведала вопросами внутренней и внешней торговли. Когда в 1722 г. была опубликована «Табель о рангах», Шафиров стал первым Генерал-почт-директором.

П. П. Шафиров очень много сделал для улучшения и развития почтовой службы в России, мы об этом еще неоднократно будем говорить, но именно с почтой связано дело, из-за которого он чуть было не лишился головы.

31 октября 1722 г. в Сенате слушался доклад о неполадках на почте. Дела такого рода неоднократно рассматривались и сенаторами и самим царем. Хотя русская почта к тому времени стала одной из лучших в мире, на ней случались неурядицы, которых терпеть не мог Петр I. Шафиров не присутствовал в начале разбирательства. По существующему положению сенаторы не принимали участия в рассмотрении дел, их касающихся. Но Генерал-почт-директор нарушил царский указ. Тогда обер-прокурор Сената Григорий Скорняков-Писарев потребовал, чтобы Шафиров удалился. Тот отказался. Начался скандал. Шафиров обозвал обер-прокурора «вором». Заседание закрыли, о случившемся доложили царю.

Петр I назначил комиссию для рассмотрения поведения Шафирова в Сенате. В ходе следствия открылись и другие проступки Шафирова — выдача лишнего жалования своему брату Михаилу, трата государственных денег на свои нужды во время пребывания за границей в 1717 г., взятие в залог деревни у полковника Воронцовского. Денег за нее сенатор не дал. Был назначен суд, который приговорил Шафирова к смертной казни [9]Устройство стана под Троицким монастырем (теперь — город Загорск) возлагалось также на Гаврилу Федоровича Деревнина, думного дьяка приказа Большого дворца. Он вел переговоры с монахами о кормлении почтарей и приюте их в ночное время [36].
.

П. П. Шафиров — управляющий русской почтой в начале XVIII в.

Приговор должны были привести в исполнение 15 февраля 1723 г. И в тот момент, когда Шафиров положил голову на плаху, пришел приказ о помиловании. Петр I, памятуя прежние заслуги преступника, заменил ему смертную казнь ссылкой в Сибирь. Шафиров был амнистирован в 1725 г. по случаю смерти Петра.

В наказе, данном М. А. Виниусу 18 октября 1693 г., в частности, говорилось: «а приемом и отпуском той почты ведать ему, Матвею, на своем дворе» [3]На стр. 8 воспроизведен портрет А. А. Виниуса. Он выполнен в 1874 г. художником Л. Гусиковым по гравюре, хранящейся в Государственном историческом музее. Однако на гравюре изображен отец московского почтмейстера, Андрей Денисович. Портрет А. А. Виннуса не обнаружен.
. Так московский почтамт выехал из Кремля.

По переписным книгам московских дворов XVII в. дом Виниусов значился «в приходе церкви Марии Египетской, что в Сретенском монастыре, по правой стороне улицы Сретенки» [10]Это здание сохранилось до сих пор на современной Почтовой улице.
. Теперь на этом месте жилые дома, между улицами Дзержинского и Мархлевского, Лубянским проездом и Сретенским бульваром.

П. П. Шафирову тоже было велено держать почту на своем дворе у лесного ряда, «вышед из Мальцева переулка улицы Хомутовки за Земляным валом» [11]В ЦГАДА хранится рукописная книга 1807 г. «Выписка о первоначальном заведении и дальнейшем распространении почт в России», в которой указано, что почта в Переславле-Залесском была поставлена на Невской улице [39]. Это не соответствует действительности, так как почтовый двор переехал туда только в 1722 г.
. Это на современной Садово-Черногрязской, между улицами Карла Маркса и Ново-Басманной.

После ссылки Шафирова все его имущество было конфисковано. Дом у лесного ряда передали почтовому ведомству. Новый почт-директор оставил в нем московский почтамт. После амнистии Шафирова почтовый двор сохранился в руках государства. За него владельцу была выплачена компенсация в размере 3500 руб. серебром.

29 мая 1737 г. во время московского пожара почтовый двор выгорел весь. В огне погиб богатейший архив почтамта. От старого шафировского дома совсем ничего не осталось, и Сенат постановил отдать московскому почтамту дом в Немецкой слободе (на современной Малой Почтовой улице), который раньше принадлежал сподвижнику Петра I адмиралу Корнелию Крейсу. Двор голландца тоже пострадал от пожара. Из описи 10 сентября 1737 г. видно, что как верхние, так и нижние палаты выходившего на улицу «апартамента» развалились после пожара. Железные оконные решетки и некоторые двери покоробились от огня. Потрескались печные изразцы. Выгорели деревянные части каменной сводчатой конюшни. И почти не пострадало здание во дворе — «задний апартамент» с каменным крыльцом. В нем после «многой починки» московский почтамт помещался вплоть до 1742 г. [12]Такой вид отправления назывался «почтой в двойных запечатанных сумах» [41].
.

Московский почтамт первое время ведал только пересылкой корреспонденции за рубеж страны, «к немцам», и поэтому сначала в народе, а затем и в официальных документах, получил название «немецкого», в отличие от Ямского почтового двора, находившегося в Большом Ивановском переулке (теперь улица Забелина).

Каковы были взаимоотношения московского почтового двора с Ямским приказом?

С 1693 по 1725 гг. связь этих организаций была наитеснейшая. Как нам известно, своих почтарей у московских почтмейстеров тогда еще не было и приходилось прибегать к услугам Ямского приказа, который присылал гонщиков сначала на двор Виниусов, а затем к Шафирову.

В 1693–1701 гг. отпуском и приемом почты на Сретенке занимался Гаврила Петров, человек без определенного титула, обычно именовавший себя в официальных бумагах «думного дьяка Андрея Андреева сына Виниюса человек ево Гаврилко Петров» [13]Кроме этих печатей применялись и другие. В Шенкурске, например, почтовые сумки запечатывали штемпелем съезжей избы.
. Функции его сейчас известны — он не только вел записи в почтовых книгах, но по существу ведал всей практической стороной скорой гоньбы. Петров подписывал за Виниуса «скаски», сам подавал их в Посольский приказ, получал там деньги, сообщал о проступках ямщиков и даже рекомендовал Ямскому приказу меру наказания провинившимся, вел обширную переписку.

К числу обязанностей Гаврилы Петрова относилось заполнение и проверка, в тех случаях, когда это делал секретарь Виниуса Томас Фадемрехт, так называемых «записных тетрадей», куда заносилась вся корреспонденция, принимаемая в Москве. Почти на всех листах сохранившихся «тетрадей» можно найти автографы Петрова то в виде записи о сданных письмах, то просто пометки о времени отправления ямщика.

После 16 марта 1701 г. почтовыми делами в Москве занимался Томас Фадемрехт. Вскоре П. П. Шафиров оставил в его ведении только прием писем от иностранцев. Для руководства практической стороной почтовой гоньбы и приема корреспонденции в различные города государства был назначен подьячий Меркул Правдин. Неизвестно, когда Правдин вступил в должность. В качестве управляющего московской почтой в документах он стал упоминаться с 1703 г. Несмотря на то, что подьячий нес всю тяжесть организации скорой гоньбы, после утверждения в 1722 г. петровской «Табели о рангах» он стал чиновником четырнадцатого класса — московскому почтмейстеру отводилась самая нижняя ступенька на российской иерархической лестнице [14]Золотник = 4,266 грамма.
.

Что же представлял собой почтовый двор той поры? Он ничем не отличался от усадьбы богатого человека конца XVII в. Крепкий частокол из еловых, а иногда и дубовых бревен с не менее солидными, накрепко запертыми воротами или глухими, без окон, стенами хозяйственных построек, окружал усадьбу. На дворе располагались жилые и хозяйственные постройки. Перед домом почтмейстера был «чистый», вымощенный красным кирпичом «в елочку» двор. В хорошую погоду на нем, а в ненастье в сенях собирались люди, пришедшие получить или сдать корреспонденцию. Здесь за небольшую плату писец мог написать письмо или челобитную. К услугам посетителей всегда были бумага, воск и сургуч различных цветов. В почтовые дни на почтамте собиралось много народа. Хотя знатным людям корреспонденция доставлялась домой, некоторые из них приезжали сами послушать и обсудить новости. Ведь почтари узнавали последние известия раньше самого царя. Кроме того, А. А. Виниус был интересным собеседником и отличался большим остроумием.

Почтарь подъезжал к воротам усадьбы… Случалось, если почта запаздывала, нетерпеливые корреспонденты избивали почтаря. Подьячий, ведавший отпуском и приемом почты, записывал, какого числа и в каком часу пришла почта, в каком она состоянии и сколько в ней писем. Царские указы требовали, чтобы те же сведения записывались на обороте каждого письма, но это не всегда выполнялось. Когда все формальности были закончены, почтарь отправлялся на отдых в свою слободу. Начиналась раздача писем.

В старину не существовало каких-либо правил для указания почтовых адресов. Писали, как кому вздумается. Корреспонденция на имя царя надписывалась его полным титулом. Канцлер Г. И. Головкин получал письма с таким адресом: «Всемилостивому государю кавалеру и графу Гавриле Ивановичу» [15]В «записных тетрадях» Виниусов указаны только 42 почты из Москвы на Север и 41 — обратно. Чрезвычайные посылки почтмейстер не записывал.
. А Петр I однажды отправил с архангельской почтой грамоту своей матери царице Наталье Нарышкиной, на которой начертал: «Поднести матушке» [16]Кольский острог — сейчас город Кола неподалеку от Мурманска.
. Некий Афонка Зыков так подписал свое письмо: «Приятелю моему Федору Васильевичу» [17]В конце XVI в. верста была в 500 саженей — 977,9 м.
. Бывали и более полные адреса: «Отдати ся грамотка на Москве у пушешного двора на Ражественке Суздаля Покровскова девичья монастыря стряпчему Гавриле Воронину» [18]Вогулами в старину называли народность манси.
. Или еще письмо из Великого Новгорода: «Отдати ся грамотка на Москве на Новгороцком подворье Сафейского дому стряпчему Богдану Сафронтьевичу Неелову, а ему пожаловать отдат не задержав и не по рукам (т. е. не через вторые руки) Федоту Тихановичу». Но даже с таким полным адресом письмо пришлось получать на почтамте, на его обороте сделана приписка: «206 (1697) году сентября в 14 де пришла грамотка через почту на почтарной двор, а на почтарном дворе взял Парфеней Степанов сын Шамшев и мне отдал» [19]В книге И. Я. Гурлянда «Ямская гоньба в Московском государстве до конца XVII века» упоминается, что ямщиков в Туринск набирали из Казани и Верхотурья [66].
.

Прежде чем письмо сдать на почту, его запечатывали. В старину применялось два способа упаковки писем пакетом и конвертом. Первый, наиболее старый, состоял в следующем: столбец складывали таким образом, что получался квадрат, который затем перегибали пополам. Края прямоугольника протыкали ножом и в прорези вставляли тонкую полоску бумаги. Для этого применялась бумага более тонкая, чем писчая. Края вставки укладывали крест-накрест и запечатывали печатью отправителя.

Летом 1695 г. Петр I прислал А. А. Виниусу письмо из Царицына. Теперь оно хранится в ЦГАДА в бумагах «Кабинета Петра Великого». Чем интересна эта грамотка? Написана она на квадратном листке бумаги, углы которого загнуты в сторону текста. Получился конверт. Для соединения углов на них с помощью капелек сургуча наклеен прямоугольный листочек красной бумаги — облатка. Сверху облатку от повреждений защищает кустодия — полоска белой бумаги [20]С 1950 г. село Самарово входит в состав города Ханты-Мансийска.
Система организации станов, принятая в конце XVI в., оказалась приемлемой как для правительства, так и для ямских охотников, и сохранялась в Сибири до 30-х годов XVIII в. А в Якутии даже в XIX в. деятельность ямских учреждений регламентировалась правилами, похожими на те, которые действовали в XVI–XVII вв.
. Такой способ упаковки писем был распространен мало, для запечатывания писем тогда применялись в основном перстни-печатки. Оттиск получался маленьким и не мог скрепить углы письма. В начале XVIII столетия способ запечатывания корреспонденции конвертом применялся в основном правительственными учреждениями, использовавшими печати большого диаметра. В музее-усадьбе XVIII в. «Кусково» сохранились натюрморты той поры, на которых изображены письма, сложенные конвертами.

Письмо конца XVII в. Личная печать отправителя

1737 г. Государственный музей-усадьба «Кусково». Т. Н. Теплов. «Натюрморт с нотами и попугаем».

Кроме перстней-печаток применялось все, что под руку подвернется. Например, ямской староста Василий Родионов запечатал свою челобитную концом перочинного ножа.

Теперь, когда письмо запечатано, его можно сдать на почту. Почтмейстер заносил каждую грамотку в специальную «записную» книгу. Для каждой почты отводилась целая страница. Наверху писали номер почты, год и день ее отправления. Затем расчерчивали страницу на несколько колонок, в которые записывали фамилию отправителя, вес письма и стоимость пересылки. После частных писем помещали казенную корреспонденцию. Для нее вес и стоимость не указывали, зато помечали, от кого, куда и кому она направлена. Когда почта уходила, в книге делалась последняя запись: какой почтарь и в котором часу погнал с письмами. Не всегда графы в почтмейстерских книгах заполнялись полностью. Например, Виниусы почти никогда не записывали стоимость пересылки писем. Редко указывалось и время отправления почтаря [21]Сенные деньги — стоимость корма для лошадей, взимаемая в тех случаях, когда ямщик ехал по вольному найму с седоком без подорожной.
.

Принятую корреспонденцию заворачивали в бумагу и перевязывали веревкой, получался, как тогда говорили, «связок». На нем указывались те же сведения, что и в «записной» книге: номер почты, количество писем, их вес, дата и час отправления, кто повез. Если письма были адресованы в разные места, то делалось столько связков, сколько было городов, в которые они предназначались. Корреспонденция за рубеж увязывалась вся в одной упаковке. На каждом связке делалась надпись, указывающая, куда направляется почта. Пачки писем, так же как и почтовая сума, запечатывались красной сургучной печатью.

Русские почтовые штемпеля пошли от обычных приказных и городских воеводских печатей. Ими на заре скорой гоньбы запечатывали связки писем и сумки почтарей. Тогда не обращали особого внимания на то, какая это печать. Требовалось лишь, чтобы она была одной и той же во время работы почтовой линии. Положение несколько изменилось в октябре 1693 г., когда московскому почтмейстеру Матвею Виниусу было указано, «печатать те почтовые сумы и почтовые связки ему, Матвею, своею одною печатью» [22]Выдельный хлеб — род натуральной повинности в России, при которой определенное количество урожая сдавалось в казну.
. Спустя несколько лет, в 1701 г., аналогичный наказ был дан и Петру Шафирову.

Неизвестно, что собой представляли «свои» печати московских почтмейстеров. Вероятнее всего, они не отличались от личных штемпелей должностных лиц XVII — начала XVIII вв. Эти печати были различны по сюжетам. На них воспроизводились то птица, то дерево, то человеческая, то львиная голова. Часто для таких печатей использовались античные геммы. Так, один из вождей народного ополчения Козьма Минин применял в качестве личного штемпеля римскую гемму II–III вв. н. э. На ней изображена фигура человека, сидящего на стуле с чашей в руках. На некоторых печатях вместо полных надписей помещались начальные буквы тех слов, какие следовало поместить на штемпеле. Например, у главы Ямского приказа Константина Осиповича Щербатова в 1696 г. была печать, в центре которой изображался щит, над ним корона, по бокам орнамент. На щите — четыре буквы: П. К. К. Щ., что значит: «Печать князя Константина Щербатова» [23]Обычно на семью ямщика приходился один пай. Если в семье гоньбу отправляли два или три человека, то на нее давали такое же количество паев.
. Осенью 1969 г., разбирая в ЦГАДА документы фонда Почтовых дел, я обратил внимание на прекрасно сохранившуюся подорожную, выданную 4 сентября 1708 г. подьячему Малороссийского приказа Афанасию Инихову. Скрепляла ее «полковая (здесь — в смысле военная) почтовая печать» 1241. Инихов был послан для установления почты от Калуги через Киев в европейские страны. В пути ему приходилось пользоваться услугами военно-полевой почты, работавшей на всем пути от Москвы до украинских городов. Этим объясняется наличие военной почтовой печати на подорожной сугубо гражданского лица.

Лист за 6 апреля 1699 г. из записной книги Виниусов

Перстень-печатка XVIII в.

Что же представляет собой одна из первых русских почтовых печатей? Круглый оттиск на красном сургуче диаметром 26 мм с текстом в три строки: «почта — смосквы — вполки» [24]Четверть — старинная мера объема сыпучих тел, равная 209,91 литра.
. Надпись заключена в круг из точек.

Где искать почтовые печати? Упаковка связков разрывалась и выбрасывалась. Не сохранились печати на почтовых сумах. Штемпель ставили и на подорожных. Вот они-то и сохранились в архивах нашей страны. К сожалению, в большинстве своем это очень ветхий материал. Быстротечное время не пощадило ни бумагу, ни тем более хрупкие сургучные оттиски: от некоторых из них не осталось даже следа.

Но среди истертых обрывков скрываются подлинные жемчужины. Взять хотя бы подорожную новгородского почтаря Степана Ершова: «1706-го, июля в 21 день, в 8 часу дни, в 3 четверти отпущена почта из Великого Новгорода к Москве… в холщовом мешке за почтовою псковскою печатью красного сургуча, да в бумажном пакете за новгороцкою почтовою печатью красного сургуча, ж» [25]О заработках ямщиков в других частях Русского государства и о размерах их земельных участков подробнее смотрите в «Истории отечественной почты», часть I, М., «Связь», 1977, с. 63–64, 67–68. I
. Самым ценным в документе было то, что скрепляла его «Новгороцкая почтовая печать». Ее диаметр был тоже 26 мм, текст написан славянской вязью. Но и эти две печати, псковская и новгородская, не были первыми.

Запись о более раннем штемпеле можно найти в делах Оружейной палаты за 1703 г.: «Ноября в 28 день. По указу великого государя отдано из мастерские палаты серебреного ряду фряжских резных дел мастеру серебренику Василью Андрееву зделать почтовые печати медные для городской (т. е. Архангельской) почты против обрасца из государственного Посольского приказу. А зделав ему Василю те печати декабря в восмом числе 1703-го года объявить к Посольскому приказу господину тайному секретарю Петру Павловичу Шафирову» [26]Четверть — старинная мера площади, которая зависела от качества почвы. На плодородных землях она составляла полдесятины. Для худших земель ее размер увеличивался иногда до полутора десятин. Десятина— 1,0925 га.
.

Проезжий столбец XVII в.

Новгородская почтовая печать 1706

Характерно, что резал печати искусный гравер Василий Андреев. Он работал в конце XVII — начале XVIII вв. в Московской Оружейной палате. Еще в бытность свою учеником известного резчика Афанасия Трухменского в 1685–1687 гг. он много гравировал с рисунков знаменитого иконописца Симона Ушакова. Около трех десятков этих работ сохранилось в коллекциях советских музеев и библиотек. Одновременно Андреев резал различные печати. До нас дошла «домовая двойная печать», изготовленная им в 1697 г. для патриарха Андриана. К сожалению, оттиск с упоминаемой нами печати Архангельской почты обнаружить пока не удалось.

После 1701 г., когда число регулярных почтовых линий в России резко возросло, для опечатывания связок с письмами стали применять специальные почтовые печати, разные для каждого направления. В 1703–1704 гг. свою печать получила Архангельская почта.

Найденные штемпеля не имеют календарных вставок, возможно, потому, что дата отпуска почты отмечалась на упаковке. Но это вовсе не значит, что в России той поры не были известны календарные штемпеля. Наоборот, они широко применялись в таможенной практике как обязательные со второй половины XVII в., когда началось их массовое изготовление в связи с проведением таможенных реформ 50—60-х годов. Календарные штемпеля были двух типов: годовые и месячные. Первые содержали надпись с указанием года. Известны печати Вологодской таможни, в центре которых помещалась надпись «Вологда 166 (1658) году» или «Вологда 204 (1699) году», а по краю: «Печать таможенная». Такие штемпеля требовали ежегодной замены, они просуществовали в Вологде до начала XVIII в. Месячных печатей в каждой таможне было по числу месяцев — 12. Примером месячной печати может служить штемпель Двинской таможни. На ободке его помещен текст: «Печать двинская таможенная», а в центре название месяца: «мц август», т. е. «месяц август». Такой тип надписей был характерен почти для всех месячных печатей до середины XVIII в. Известны месячные штемпеля таможен Архангельска, Мезени, Нерехты, Холмогор, Мурома. На некоторых печатях не указывалось названия таможни. Они обычно имели надпись в четыре строки: «месяц ген/вар печ/ать тамо/женная». Оттиски такого вида ставились на документах в Соликамске и Калуге. И совсем незначительное число печатей имели в центре название месяца, вырезанное вязью. Такие печати применялись в Москве в Большой и Мытной таможнях. К 40-м годам XVIII в. употребление годовых печатей сократилось. В это время известны только три годовых таможенных печати — Ярославля, Кяхты и Майны. Месячные штемпеля продолжали употребляться до конца XVIII в. Но вид их значительно изменился. С 1707 г. на многих печатях появилось изображение государственного герба — двуглавого орла [28]Тысячесаженная верста (1955,8 м) для измерения почтовых дорог России введена Соборным уложением 1649 г. Ее называли «указная» (от слова «указ»). Эта мера длины применялась одновременно с верстой в 500 саженей. Во времена Петра I была проведена реформа системы мер: версту приняли в 500 саженей (1066,8 м) и сама сажень стала чуть длиннее — 2,1336 м.
.

Нет никаких сведений о применении печатей, подобных таможенным, на почте. Однако не исключена возможность, что аналогичные штемпеля были и у почтмейстеров. Тем более, что в XVII в. таможенные печати иногда употреблялись для запечатывания сумок.