«Невезуха!» — отчаянно подумал Лешка, встречая первого клиента.

Парикмахерская только открылась. И, если верить приметам, как первый клиент заплатит, так и весь день пойдет. Парень же, посетивший заведение с самого утра, даже при всем его желании заплатить выше тарифа не мог. Лешку Звонарева не проведешь. У него глаз наметан.

Одет был парнишка в дохленький, хотя и тщательно отглаженный пиджачок серого цвета и старые польские джинсы. Каблуки его туфель крепенько истоптались. Но обувь тоже была вычищена.

Он вошел и робко потоптался на пороге:

— Можно?

— Валяй, — уныло произнес Лешка. — Как будем стричься?

— Да не знаю, — все так же несмело ответил парнишка. — Чтоб аккуратно…

— Мы все делаем аккуратно. На работу, что ли, устраиваться?

— Да! — удивился клиент. — А вы откуда знаете?

— Тут знать не фига. «Трудняк» из кармана торчит. Действительно, из бокового кармана пиджака торчала корочка трудовой книжки.

— У меня, правда, с деньгами…

— Догадываюсь, — с прежним унынием проговорил Звонарев. — Куда нанимаешься-то?

— Шофером на «Петрохолод». Полгода это место ждал. Вот дождался.

— Поздравляю. И сколько там платить обещают?

— Мне пока без разницы. Главное — зацепиться. А то, как из армии дембельнулся, так и хожу безработным. Перед матерью стыдно. До службы шоферил. А вернулся — и не устроиться.

— Так, погоди, пролетарий, — сказал Лешка, доставая из тумбочки шампунь «PANTENE pro-V». — Давай-ка башку тебе помоем, чтоб причесончик получше вышел.

— Может, не надо? — засуетился парень, прикидывая, во что ему это обойдется.

— Надо, Федя. Надо! Тебя как зовут?

— Хм-м! Федор!

— Тем более надо! — повеселел Лешка. Стрижка была окончена, и Звонарев взялся за фен.

— Щас, укладочку забацаем.

— Не надо, а?

— Не дрыгайся.

После укладки Лешка извлек из той же тумбочки одеколон «Denim»;

— Освежим! Готово.

— Простите, — парень поднялся из кресла, доставая смятые купюры, — сколько я должен вам?

— Вот тарифы, — указал ему Звонарев на табличку с расценками, в которые не входили «Пантины», «Денимы» и укладки.

— А это? — взглянул паренек на парфюмерию, которую Лешка вновь складывал в тумбочку.

— Разбогатеешь, приходи еще раз — обдеру как липку.

На том и расстались.

— Молодой человек! Мне «канадочку», пожалуйста! — в кресло перед зеркалом плюхается дядечка лет пятидесяти пяти.

Ноу проблеме! — Парикмахер Лешка Звонарев подобно факиру взмахивает белоснежной простыней и укрывает ею плечи очередного клиента.

— Что вы сказали? — не врубился тот.

— Сделаем, говорю! — улыбается Лешка, довольный своими глубокими познаниями в английском языке.

— И височки наискосок подбреете? — беспокоится мужичок.

— Что прикажете, то и подбреем! Хоть задницу. — Последнюю фразу, впрочем, Лешка произносит еле слышно.

— Как вы сказали? — вновь интересуется клиент.

— Желание посетителя, говорю, для меня — закон! — выкручивается Лешка из неловкой ситуации.

— А челочку подрежете?

— Ага, подрежу! — отвечает бодро. И чуть тише добавляет: — По самые уши.

— Вы так тихо говорите, молодой человек! — упрекает его мужчина. — Я совершенно ничего не слышу.

— А вы сюда стричься пришли или ушами хлопать?

— Какой вы грубый, молодой человек!

— Вы бы рот закрыли, гражданин. А не то язык по ошибке отстригу!

Подействовало. Клиент заткнулся. Что и требовалось. Уже через пятнадцать минут Лешка освежал его фирменным одеколоном «Красная Москва», убеждая, что от зловония отечественного парфюма имеется аж двойная польза: и дезинфицирует, и тараканов в радиусе трех километров морит начисто. А потому и цена за его применение — двойная.

Бурча что-то себе под нос, клиент покинул место пытки.

— Следующий! — крикнул Лешка в коридор, подметая с полу клочки волос.

Мамаша привела пацаненка лет девяти:

— Вовочка! Проходи в креслице! Дяденька ждет! — и подталкивает его.

— Да чё ты, в натуре, блин! Пихаешься по беспределу! — Пацан вразвалочку входит в зал и нехотя усаживается в кресло. — Слышь, — обращается к парикмахеру, — мне покороче, братуха.

— Молодой человек! — обращается к Лешке мамаша. — Вы уж поаккуратнее. Чтоб «ежик» был ровненький. Он хочет, как у папы.

— Да без тебя перетрем, натурально! — поворачивается пацан к матери и очень характерно распускает пальцы веером.

Звонарев от неожиданности онемел, но вскоре справился с подкатившими эмоциями. Поставил подметальную щетку в угол и подошел к новому клиенту:

— Не кипишись, браток! Причу клевую застрибаем! Тереть, в натуре, беспонтово. Не покатит — цинканешь, с полпинка вырулим!

Глазенки у пацана округлились.

— Я схавал: ты на понятиях! — проговорил он радостно, — Все тип-топ!

Обрив новорусского отпрыска почти наголо и закрепив «ежик» отечественным лаком для волос сильной фиксации «Прелесть», Леха получил от мамаши аж тройную плату. Все довольны, все смеются.

Лешка устроился работать в эту парикмахерскую всего месяц назад, когда приехал в Питер из Петрозаводска. И сегодня в зале с тремя рабочими местами был один. Светка, напарница, ни с того ни с сего приболела. Надежда Игоревна, старший мастер, две недели как в отпуске. А сам хозяин заведения, Михаил Семенович, позвонил утром Звонареву на квартиру, которую тот снимал, и предупредил, что не появится в течение всего дня. То ли в налоговую понадобилось, то ли еще куда.

Проводив не в меру крутого пацаненка с мамашей, Лешка заметил через окно, что к заведению подкатил малиновый джип. Один человек остался сидеть на заднем сиденье. Вышли трое. Они же через минуту ввалились в помещение:

— Стрижем, братан?

— Элементарно.

— Ну, поехали, выдай класс! — Один из них, самый здоровый, уселся в кресло. Двое других остались У двери.

— Вас как?.. — спросил Лешка, озадаченно поглядывая на круглую и без того коротко остриженную голову. — Этот «глобус» если стричь, то только наголо.

— Вот именно! — рявкнул клиент.

— Понял.-.Парикмахер взял в руку электромашинку, и через десять минут процедура была окончена.

Обрызгав лысый череп одеколоном, Лешка хотел было назвать стоимость оказанных услуг, но первым голос подал бритоголовый:

— Где хозяин?

— Что-то не так? — поинтересовался Звонарев.

— Я вопрос задал! — с угрожающей интонацией сказал тот, кто оставался сидеть в кресле.

— Хозяина нет.

— Мы подождем.

— Хорошо, — согласился Лешка. — Но, если можно, в вестибюле. И потом, Михаил Семенович может сегодня вообще не появиться.

— Ты мне туфту не гони, родной, — лениво сказал бритоголовый. — Щас по «чердаку» схлопочешь, мигом хозяин отыщется. Чиж! — повернулся он к одному из тех, кто стоял у двери. — А ну, прикрой контору! Чиж отправился закрывать входные двери на замок.

— Ребята, мне работать надо! — негромко возмутился Лешка. — Вы ж мне сменный план не оплатите!

— Иди, дятел, звони хозяину. Пусть приезжает поскорее, — не обращая внимания на произнесенные слова, приказал бритоголовый.

— Я не знаю, где его сейчас найти.

— Еще слово, бля, в натуре, я тебя запинаю, конкретно!

Лешка спокойно снял с себя белый халат и повесил его на вешалку. Бандиты довольно переглянулись.

— Давай-давай, шустрее! — поторопил Чиж. Он уже закрыл дверь и повесил на входе табличку «Санитарный час».

— Даю-даю, — ответил Звонарев, подходя к стоящей в углу тумбочке, на которой размещались телефонный аппарат, графин с водой и два тонкостенных стакана.

Одной рукой он снял трубку, а другой открыл дверцу тумбочки. Затем прижал трубку к уху плечом, будто собираясь позвонить. И в этот момент бандиты увидели в его руке гранату.

— Ты чё, мужик?! — испуганно вскочил с кресла бритоголовый.

— Сидеть! — заорал Лешка.

Тот послушно опустился в кресло. Лешка же без суеты вырвал предохранительную чеку, а гранату ф-1, которую в просторечии называют «лимонкой», плавно опустил в пустой стакан. Вышло так, что хрупкие стенки стакана держали прижатой к рифленому корпусу ручку детонатора. Пока ручка прижата, взрыва не произойдет. Но кто его знает, сколько выдержит тонкое стекло?

А стекло-то могло и не выдержать. Потому что сумасшедший парикмахер начал осторожными движениями сдвигать стакан к краю тумбочки. Все трое оцепенели. Намерения Лешки были им ясны как Божий день. Умирать не хотелось. А Лешка издевался:

— Граната марки Ф-1. Ручная. Противопехотная. Наступательно-оборонительного назначения. Сейчас ка-а-ак ёхнется! Мозгов не соберете, — и сдвинул стакан на самый край. Стеклянное донышко уже на одну треть не имело опоры.

Бритоголовый осмотрел тесную комнатку, прикидывая, наверное, что «лимонка» разнесет здесь все к чертям собачьим. А Лешка продолжал:

— Считать до трех, мужики, не буду. Взяли ноги в руки — и исчезли.

И в это время Звонарев заметил, как открылась дверца стоящего перед заведением джипа. Из салона вышел мужчина, лицо которого покрывали рыжие усы и густая борода. Мужчина подошел к окну и постучал костяшкой указательного пальца.

— Конопля! — непроизвольно вырвалось из груди парикмахера.

И этот возглас вверг бандитов в еще большее недоумение. А уже через десять минут Лешка подравнивал своему бывшему взводному бороду, вслух вспоминая о совместной службе в Афганистане.

На работу в парикмахерскую Звонарев больше не выходил. Виктор Коноплин забрал его к себе.

В банду. Или, как теперь почему-то принято говорить в бригаду.

Эту историю мне рассказал сам Лешка. Но рассказал несколькими часами позже. А сейчас он стоял передо мной с пистолетом в руке…

— Здорово, Женька! — Лешка вдруг опустил свой пистолет и кинулся меня обнимать, тиская в объятиях до хруста в ребрах.

На его глазах даже появились слезы. Хотя, впрочем, мне это могло лишь показаться. Так или иначе, но состоявшейся встрече он был несказанно рад.

— Привет, Леха! — Я с удовольствием отвечал ему, не скрывая своих эмоций.

Утихомирив страсти, я потащил его к себе домой. Усадил в кресло, вытащил из бара бутылку виски и стаканы. Принес из холодильника кубики со льдом. Мы выпили за встречу. Потом — за здоровье. И третий тост: за тех наших ребят, кто не вернулся с афганской войны.

Лешка неторопливо рассказал мне о себе. О том, как окончил после армии курсы парикмахеров в Петрозаводске. Как вскоре победил на каком-то межрегиональном конкурсе. Как переехал жить в Питер, надеясь пробиться здесь в люди. Как попал в бригаду Конопли. Я не судил его строго. Жизнь скотская. Каждый выживает, как может. В последнее время любят говорить о характерных приметах времени. Жестокость — вот главная примета.

Слово за слово, и я поведал армейскому приятелю свою жизненную эпопею. В том месте, где мой рассказ коснулся ночных гонок по Питеру с уходами от преследования красной «ауди» и темно-синей «Daewoo», Лешка посерьезнел:

— В красной тачке был я.

— Ты?!

— А в синей…

— Знаю, — не дал я ему договорить. — Китаец. Его Костыль, падла, ко мне подослал, сука дешевая!

— Так, да не совсем так.

— Не понял.

— Сейчас поймешь, — ответил Звонарев. Он плеснул себе еще виски и неторопливо глотнул, чуть поморщившись. А я сидел и гадал, чем же он собирается меня удивить после всего, что произошло за столь короткое время?

— В темно-синей «Daewoo» действительно находился китаец. Но послал его к тебе не Жорик.

Вот те на! Не по собственной же инициативе желто-мордый меня прикончить хотел! Я ж прекрасно понял, что Сэн является одним из приближенных людей Жорика. И если уж катался он за мной да потом и убить пытался, то исключительно по приказу самого Костыля. И пусть мне мой армейский дружок Звонарев не пустозвонит. Кого он выгораживает? Лагерного волка, Жорика Костыля, которого я знаю как облупленного?

А Лешка выдержал короткую паузу и внимательно наблюдал за моей реакцией. Наверное, все было написано у меня на лице, потому что Звонарев едва заметно улыбнулся и покачал головой:

— Ты мне, конечно, не поверил?

— Нет.

— Тогда скажи, китаец хотел тебя замочить?

— Хотел.

— Какая в этом надобность Костылю? Этот вопрос загнал меня в тупик. Как ни старался, я не мог найти на него ответа. Лично Жорику я ничем не мешал, дорогу ему не перебегал. Да и кто я такой Для него по большому счету? Ну, срок мотали вместе. И что с того? Костыль — вор. А я в зоне был случайным прохожим. Для Жорика лагеря и тюрьмы — образ жизни, идеология, если хотите. А для меня — трагедия всей жизни. И не приведи Господи такому повториться! Хотя перспективы имеются очень даже реальные. Но вернемся к Жорику.

— Нет ему никакой выгоды меня мочить, — высказал я свое мнение.

— А кому это выгодно? — спрашивает Лешка.

— Тварей вообще полно, — говорю я. — Но выдающаяся из них — Витек Конопля. Больше как бы некому.

— Ай, малядес! — воскликнул Лешка на азиатский манер. — Угадал!

— Да, но при чем тут китаец?

— При всем.

— Чего ты жопой крутишь?! — вспылил я. — Говори прямо!

— Не духарись, — осадил меня Звонарев. — Расскажу — обалдеешь. Значит, так. С самого начала. Китаец пролез в организацию Жорика Костыля по заданию Конопли…

— Да иди ты! Действительно — обалдеть можно.

— Не перебивай. Сэн и Витек знакомы очень давно. Еще с Афгана. Китаец был на стороне моджахедов инструктором. Сначала в учебном развед-диверсионном центре под Пешаваром. Затем из Пакистана его перекинули непосредственно в Афган. В окрестности Гардеза. Всех тонкостей я не знаю, но дружба китайца с Коноплей началась там. В Тузели под Ташкентом таможня была, сам знаешь — говно. А Конопля, это было уже после того, как тебя посадили, дважды слетал в Союз с грузом «двести». Так вот, в цинки вместо трупов героин запаивали. Поставку организовывал как раз китаец, а перевозку один хер в полковничьих погонах из Политического управления Туркестанского военного округа. Конопля исполнял обязанности курьера. Два цинковых гроба с наркотой — это по минимуму. Считай. Вскоре полковник на чем-то попался. Дело рухнуло. Коноплю после Афгана задвинули в чирчикский спецназ. Оттуда он и уволился по сокращению.

— Об этом мне известно…

— Но тебе наверняка не известно другое. Китаец перед «духами» проштрафился. Прирезал кого-то из полевых командиров. Тот в пакеты с героином сахарную пудру добавлял. «Духи» Сэна потом два месяца по горам гоняли, как марала. В результате плотно на хвост сели. Так он на Север и подался. Перешел границу в районе Термеза. На участке пятой погранзаставы. Там посреди Аму-Дарьи островок, камышами поросший. И брод.

— А погранцы что, лохи?

— Не в том дело. Застава, да и весь Термезский отряд хронически в некомплекте. Заграждения разрушены, контрольно-следовая затоптана кабанами… Средств на восстановление нет. У них там начальники застав чуть ли не в землянках с женами и детьми живут. Но я не об этом. Сэн, как только на территорию Союза пробрался, в Чирчике Коноплю отыскал. Тот помог ему с документами. Теперь Сэн по паспорту Сергей Даниилович Ким. Кореец. Понял, да?

— Понял. Дальше-то что?

— Дальше — больше. Конопля, как Сэну документы состряпал, так и прижал его. Сдам, говорит, тебя первому постовому. И одновременно работу ему предложил. Бабки-то, на героине заработанные, отмывать надо. Так они и спелись. Потом Витек в Питер перебрался с Лариской — ты уже встречался с ней — и китайца с собой перетащил.

— Да, но как Сэн к Жорику в доверие втерся?

— До идиотизма просто! Жорик ночной клуб открыл. Набирал персонал: барменов, официантов и прочих. А тут китаец подвернулся. Не поверишь, пришел наобум. Представился беженцем. Лапши навешал. Готовить, мразь умеет…

— Умел, — поправил я Звонарева.

— Ну да. Короче, принял его Жорик с испытательным сроком в три месяца. А за это время Сэн в клубе кучу персонала на воровстве переловил. Это ж у нас в крови: сколько ни платят, все равно с работы домой тащим. Кто кусок мяса, кто банку пива. Один из пойманных в бутылку полез. На Сэна с мясным разделочным ножом кинулся. Ну, китаец боевое мастерство и показал. Слегка побуцкал повара. К тому же до Жорика история дошла. Тот жулика уволил. Он где-то ствол раздобыл и пристрелить Сэна вздумал. Да так вышло по случаю, что на глазах у Костыля. Пришлось китайцу убить придурка. Поделом, в общем-то. Но прикол в том, что на Жорика мастерство Сэна произвело неизгладимое впечатление. Авторитет желто-рожего вырос моментально. И стал его Костыль привлекать к другим своим делам. У китайца появился доступ к информации, которая интересовала Коноплю.

— Ну, блин! Прям шпионские страсти ты мне рассказываешь!

— Не сомневайся. Так оно и было. Все шло как по маслу. И на проколах Костыля Витек немало баксов наварил. Теперь о главном. Базары вокруг твоего Вадика стали последней каплей, переполнившей чашу их скрытого противостояния. А тут еще и ты в поле зрения Конопли нарисовался. Витек для начала посылает на хату, в которой вы с Вадиком засели…

— Это квартира Сашкиной матери.

— Неважно… посылает туда четверку бойцов. Не за Вадиком. Прежде всего чтобы тебя замочили. Ты ж ему как кость в горле после той афганской подляны, что он тебе устроил.

— Он меня выпас после наезда на офис Вадика?

— Да! И решил, что ты обнаружился не случайно. Значит, будешь мстить. А ему это надо? Вот. Первая попытка завалить тебя не удалась. И тут ему в голову приходит гениальная мысль.

— Какая?

— Все гениальное просто. Тебя мочит китаец. Эта мокруха не скрывается, а наоборот, как бы ненавязчиво демонстрируется. При этом все заинтересованные лица узнают, что человек Жорика убил телохранителя некоего бизнесмена Вадика.

— Да какой я, на фиг, телохранитель?!

— В данном случае достаточно того, что ты работаешь у этого бедолаги. А Сэна ведь официально знают как работника ночного клуба. Клуб же принадлежит Жорику. Понял чего-нибудь?

— Ну-ну.

— Тем временем Витек выжимает из Вадика деньги и убирает его. Смерть Вадика тоже автоматом вешают на Жорика и его людей. Врубаешься? Менты ставят весь Питер на уши, а бригаду Костыля — раком. В результате Конопля убивает двух зайцев: избавляется и от тебя, и от такого конкурента, как Жорик.

— Ха! Но, во-первых, у китайца тоже язык есть. И менты могли его расколоть до жопы. А во-вторых, Конопле Вадика еще достать надо. Жорик же его спрятал! Что скажешь?

— А теперь, как говорится, о грустном. Вадик не у Жорика. Сэн из клуба отвез его прямо к Конопле, выполняя приказ своего истинного хозяина.

— Что-о-о?! — взревел я и вскочил с места. — А Сашку?! Тоже?!

— Да, Жека. И Сашка с матерью — тоже у него.

— Гад!!! — заорал я во все горло. — Какой же ты гад, Леха!!!

— Тихо! — крикнул он в ответ. — Слушай до конца. Когда ты петлял по городу, за тобой шел неотрывно Сэн в своей «Daewoo». А мне Конопля приказал убить китайца, как только он убьет тебя.

— Сволочь!!!

— А ты дебил! — выкрикнул Звонарев. — Я же специально светился у тебя на хвосте, чтобы предупредить об опасности!

— Да что ты говоришь?! Что ж ты сразу Сэна не убил?! Ждал все-таки, пока он меня замочит?! Гондон рваный!

— Где бы я его убил? В центре города? Думай, что говоришь! Я и перед китайцем рисовался, чтобы мешать ему.

— Что ж тогда в подъезде не помешал?

— В подъезде, согласись, мы втроем не развернулись бы. К тому же я все видел. И если что — не сомневайся, — помог бы.

— Щас! Так я тебе и поверил!

— Да ты ж в горячке мог и меня вместе с китайцем завалить!

— Не ссы! То, что хреном сработано, оглоблей не перешибешь!

— Ну-ну. Не прибедняйся, будто сам пальцем деланный.

Может, Лешка и ждал, пока Сэн меня приговорит. Теперь этого не узнаешь. Да и не важно. Сашка с матерью и Вадик. Если они на самом деле у Конопли, им грозит опасность. Я представил себе, как Витек мучает Сашку и добивает ее контрольным выстрелом в голову. Мурашки пробежали по телу. Вадик, урод, сам влип. Но и его жалко. Сдохнет ведь.

— Ладно, хрен с тобой, — сказал я Звонареву и залпом осушил полный стакан виски. — Что делать будем, киллер-гуманист? Ты ж ко мне приперся не на исповедь?

— Успокоился? Дал бы я тебе по роже, ишак!

— Ты не обзывайся. Давай рассказывай, что предлагаешь?

— Уверен, что Жорик уже в курсе насчет китайца. Тот ведь должен был отвезти твою телку с матерью и Вадика на виллу Костыля, а отвез к Конопле…

— Не повторяйся! — раздраженно крикнул я. Нервы начинали сдавать. — Говори, что дальше?

— Дальше — война. Костыль теперь быстро вычислит, на кого работал Сэн. И попрет на Коноплю буром. Хотя бы для того, чтобы не подорвать свой авторитет в городе. Мы должны успеть вытащить всех твоих из лап Витька, пока не началась бойня. А то и они, чего доброго, попадут в жернова. Все остальное обсудим по дороге. Поехали! — Лешка решительно поднялся с места.

Перед тем как выйти из подъезда, оттащили труп китайца подальше в подвал, засыпав его обрывками стекловаты и рубероида, коих здесь оказалось немерено. Дверь в подвал я закрыл навесным замком, который принес из дому.

Уже через пятнадцать минут мы мчались в Зеленогорск, где Конопля держал захваченных людей.

— Слушай, — обратился я к Лешке по дороге. — Ты владеешь такой информацией — просто страх! Кем ты у Конопли?

— Еще вчера был… брадобреем. А уже сегодня, — Звонарев глянул на часы, — стал покойником.

— Нет, я серьезно.

— Куда серьезнее? Кто ж меня в живых оставит после убийства китайца?

— В смысле?

— Обычная цепь. Китаец — тебя. Я — китайца. Кто-то — меня…

С тех пор как Сэн увез из клуба Сашку с матерью и Вадима, я ничего о них не знал. Теперь, когда выяснилось, что Жорик хотел мне помочь совершенно искренне, а китаец подослан Коноплей, дело принимало иной оборот.

Красная «ауди-80» летела в направлении Зеленогорска. Леха Звонарев рассказывал мне о событиях минувших суток в деталях и подробностях.

— …Пасалиста! — Сэн открыл перед Сашкой, ее матерью и Вадиком двери своей «Daewoo», когда они вышли из клуба.

— Куда мы поедем? — встревоженно спросила Сашка, усаживаясь на заднее сиденье вслед за пожилой женщиной.

— Все хоросо! — ответил Сэн. — Не пересывайте!

Вадик устало опустился на переднее кресло. Китаец сел за руль, и машина тронулась. Всю дорогу Сэн молчал. Сашке это не нравилось, и она заговорила первая, дабы как-то прояснить для себя ситуацию.

— Сэн, оттуда, куда мы едем, я смогу позвонить? Дежурная улыбка, неизменно растягивающая лицо китайца, исчезла.

— Смозэте, все смозэте, — ответил он так холодно, что Сашка невольно поежилась.

А китаец до белизны в костяшках сжал рулевое колесо. Скулы на его лице обострились, а угольно-черные глаза, и без того узкие, почти полностью прикрылись в зловещем прищуре.

— Сэн, — не унималась Сашка, хотя и заметила резкие перемены в поведении китайца, — а когда к нам приедет Женя?

— Скоро приезаем на место. — Он сделал вид, что не понял вопроса.

— Я спрашиваю, когда к нам приедет Женя? — настойчиво повторила девушка.

— Какая Зэня?! — раздраженно оглянулся на нее Сэн и так крутанул руль на повороте, что темно-синюю «Daewoo» занесло. Однако же водитель легко справился с управлением и выровнял автомобиль на проезжей части дороги.

Сашка непроизвольно оглянулась и увидела следующий за ними красный автомобиль. «Ауди» шла не отставая, выдерживая дистанцию примерно в десять метров.

— Что за машина преследует нас? — задала она китайцу очередной вопрос.

— Поцётная саправаздения, — огрызнулся Сэн.

— Александра, не донимайте человека своими вопросами! — вдруг выговорил Вадим, который до этого молчал. — Он и так для нас с вами старается!

Сашка лишь негодующе фыркнула в его сторону.

— А вы не фыркайте! Не фыркайте! — истерично взвизгнул Вадим. — Вас спасают, вы и молчите!

В красной «ауди», естественно, ехал Лешка Звонарев, отправленный Коноплей следом за Сэном. В его задачу действительно входило сопровождать «Daewoo» с захваченными людьми на случай непредвиденных обстоятельств.

Никто не знал и знать не мог, что в машине китайца Лешка собственноручно установил подслушивающее устройство, именуемое в просторечии «жучком». Питался «жучок» от аккумулятора «Daewoo», что давало Звонареву возможность прослушивать все разговоры в салоне авто на протяжении вот уже трех месяцев. Для этого нужно было лишь находиться где-нибудь поблизости, настроив антенну направленного действия от портативного сканера.

— Сидите молся, — сказал женщинам китаец.

— А чего это ты мне рот затыкаешь?! — возмутилась Сашка. — Хочу говорить и буду! Куда везешь? Отвечай быстро!

— Саша, не надо! — попросила ее мать.

— Не встревай, мама! — ответила Сашка. — Я же вижу, он что-то задумал. — Она подозрительно посмотрела на Сэна. — Куда везешь, я спрашиваю?!

— Сисяс увидис, — оскалился тот.

— Да ответьте вы ей! — теперь уже заволновался Вадик. — Что вам, трудно? Ну, хоть скажите, что все будет хорошо! — Вадик вытащил из кармана пачку сигарет и закурил.

— Не курить! — громче обычного и в ярко выраженном командном тоне выкрикнул Сэн. Резким движением выхватил у Вадима сигарету и швырнул ее в окно. — Все будет харасо, — добавил он тихо, но достаточно жестко. Достаточно жестко для того, чтобы Вадик вжал голову в плечи, а Сашка прикрыла рот ладонью и с ужасом посмотрела на мать.

Теперь она окончательно поняла, что ничего хорошего от знакомства с китайцем не выйдет.

А темно-синяя «Daewoo» уже давно покинула пределы Санкт-Петербурга, прокатилась по Зеленогорску и теперь подруливала к двухэтажному особняку красного кирпича, стоявшему на берегу удивительно красивого озера. С трех сторон особняк окружал высокий забор, по верху которого вилась колючая проволока. На опорных столбах — видеокамеры наблюдения за периметром снаружи. Забора не было лишь со стороны водной глади. Зато колючая проволока и арматурная решетка уходили далеко в воду. Имелись и мощные прожектора, предназначенные, видимо, освещать воду по ночам. Часть берега отведена под пляж. Другая его половина занята небольшим причалом, у которого швартовались небольшой катер и пара моторных лодок. Мосток от причала тянулся почти к самому дому и оканчивался площадкой со столиками и солнцезащитными зонтами.

Ворота перед «Daewoo» отворились, движимые электромотором. Сэн въехал во двор и тормознул перед входом в особняк. Красная «ауди» также беспрепятственно проехала сюда. Но остановилась чуть в стороне, на небольшой стоянке, где парковался длинный черный «кадиллак».

Тут же из дома вышел Конопля в сопровождении Лариски.

Сэн заглушил мотор и, выйдя из салона, открыл перед пленниками дверцы:

— Пасалиста!

— Мудила! — буркнула ему Сашка и, выбравшись сама. помогла выйти из машины матери.

Вадик тоже вылез, опасливо озираясь по сторонам. Увидев знакомый «кадиллак» и Лариску, он понял, куда попал. Хотел произнести что-то, но язык отказывался повиноваться. Так и стоял молча, тщетно пытаясь сглотнуть несуществующую слюну.

От красной «ауди» подошел Лешка Звонарев.

— Молодец, Сэн! И тебе, Брадобрей, спасибо! — Конопля похлопал китайца по плечу и пожал Звонареву руку.

Лариска приблизилась к Сашке и взяла ее за подбородок:

— Хороша Маша!

Извернувшись, Сашка изо всех сил цапанула ее за палец. Лариска дико взвизгнула и залепила ей крепкую пощечину.

— Сучка драная! — зло выкрикнула Лариска и долго еще потом трясла пальцем, стараясь унять боль от укуса.

— Что ж, проходите, — сказал Конопля. — Гостями будете!

Сэн подтолкнул всех троих к парадному входу. Им ничего не оставалось, как только подчиниться. Лариска пошла следом, а Конопля и Брадобрей остались во дворе.

— Что ты собираешься с ними делать? — спросил Лешка, глядя вслед удаляющимся.

— А к чему тебе знать? Ты, Брадобрей, свое дело уже сделал, за что честь тебе и хвала. Не стоит совать нос, куда не просят.

— Нет, ну правда, Конопля. — Лешка, насколько мог, разыгрывал простачка. — На хера тебе эти бабы сдались?

— Ох, любопытный ты мой. — Витек похлопал его по щеке. — Телка эта — подружка Женьки Козакова. Помнишь его?

— Ну и что?

— Я пошлю Сэна. Пусть с ним разберется. А ты, родной мой, разберешься с Сэном. Усек?

Внутри у Лешки все взорвалось. И он хотел поначалу накинуться на Коноплю и придушить его. Но вовремя остановился. В доме было полно охраны, и одними кулаками здесь ничего не решить. Подставишься под пулю. А толку — ноль. Подавив гнев, Лешка согласно кивнул.

— Все равно не понял, при чем здесь эта девка с ее мамашей?

— На тот случай, если у Сэна ничего не выйдет. Пусть побудут под моим контролем. Я к Козакову уже посылал людей. Да он их всех и порешил, гнида. Опасный, сука, стал. Крутизну из себя изображает. Вот ежели и с китайцем так же получится, я дам ему знать, что девочка у меня. Пусть приходит и выручает ее. А я посмотрю, как это у него получится.

— Ну ты и…

— Что?! — заорал неожиданно Конопля. — Что ты хочешь сказать?! На себя посмотри! Мало ли ты сам дел наворотил за то время, пока у меня работаешь? Да по тебе уже давно зона плачет! Чистенький выискался!

— Но мы же с ним в Афгане!.. Вместе!..

— Да он в Афгане чуть не замочил меня! Забыл? Не помнишь? Ну, все, хватит. — Конопля глубоко вздохнул. — Леша, ты меня знаешь. Я для тебя никогда куска хлеба не жалел. И что, теперь, когда пришло время доказать верность, в кусты прыгнешь?

Два чувства боролись в Лешкиной душе. С одной стороны, действительно, Конопля его к делу пристроил, на ноги помог встать. А с другой — Женька, тот самый Женька, с которым они вместе на караван ходили, на сопровождении колонн рисковали, последней каплей воды делились, встал теперь между ним и Коноплей. Приходилось выбирать.

— Хорошо, Витек, — сказал Звонарев. — Я погорячился. Говори, как ты себе все это представляешь. Я сделаю.

— Позже расскажу, — успокоившись, ответил Конопля. — Пойдем потолкуем с девчонкой.

Они вошли в дом. Пересекли просторный холл и спустились по лестнице в подвал. Здесь находились подсобные помещения, сауна, бильярд и небольшой бар. В баре на кожаном диване сидели Сашка и ее мать. Вадика с ними уже не было. Его увели в другое помещение. За столиком сидела Лариска, попивая «мартини» из высокого стакана через соломинку.

— Меня зовут Виктор Николаевич, — представился Конопля.

— Что дальше? — уставилась на него Сашка.

— Девушка милая, я бы попросил тебя не грубить старшим.

— Да срать я на тебя хотела!

— Не рекомендую так со мной разговаривать! — с оттенком угрозы в голосе проговорил Конопля.

— Ты лучше выпусти нас, хер козлиный, — отвечала Сашка, сама поражаясь своей наглости. — А то Женька до тебя доберется! И тебе, и дружку твоему яйца поотрывает за милую душу!

— Саша, доченька! — горячо зашептала ей мать. — Что ты говоришь? Молчи!

— Да что ты с ней сопли разжевываешь?! — обратилась к Конопле Лариска, вскакивая со своего места.

— Придет время, пришибу, — удивительно спокойно отвечал Конопля. — Пока она мне нужна живая и здоровая. Будь умницей, девочка, веди себя хо…

Договорить Конопля не успел, потому что Сашка проворно вскочила с дивана и со всего маху ударила его ногой в пах. Издав звериный вой, Конопля согнулся от боли. А через мгновение Лариска подскочила к дерзкой девчонке и ударила ее кулаком в лицо. Сашка рухнула обратно на диван. Мать в испуге обхватила ее руками. Лешка одним прыжком приблизился к Лариске и схватил ее за плечи:

— Тормози! Не сейчас! Утихомирься!

— Пусти меня! — кричала Лариска. — Я убью эту тварь!

— Дело сделай, потом убивай, — ответил Звонарев.

— Забирай ее! — приказал Лариске пришедший в себя после удара Конопля.

Та с удовольствием схватила Сашку за волосы и потащила из бара. Сашка орала во все горло и пыталась вырваться, но у нее ничего не получалось. Мать вскочила, чтобы защитить ее. Конопля толчком в плечо усадил ее обратно. Лешка сделал было движение в сторону орущей девчонки.

— Стоять, Брадобрей! — рыкнул Конопля. — Она сама нарвалась!

Пришлось временно подчиниться.

Вскоре из соседней с баром комнаты стали доноситься дикие вопли и треск рвущейся ткани. Лариска сдирала с Сашки одежду. Мать обхватила голову руками и зарыдала.

— Пойдем на Вадика посмотрим, — сказал как ни в чем не бывало Конопля, и они с Лешкой вышли из бара. Лешка то и дело сжимал кулаки и скрипел от злости зубами, но сдерживал себя. Не время удаль показывать…

Мы уже подъезжали к Зеленогорску. По этой же дороге днем китаец вез мою Сашку. Вез к Конопле.

— Что было дальше с Сашкой? — спросил я Зво-нарева, еле сдерживаясь, чтобы не затеять с ним драку прямо на ходу.

— Не знаю, — ответил он. — Конопля утянул меня за собой, и я не мог ему противиться, чтобы не навлечь на себя лишние подозрения. Мне же нужно было еще встретиться с тобой. Одно знаю: она жива, И будет жива до тех пор, пока Конопля не получит Достоверной информации о твоей смерти.

— И ты, тварь, мог на все это смотреть?! — взорвался я.

— Не ори. Я все равно ничем не смог бы ей помочь. Говорю же — она жива. Это главное. И сейчас мы едем к ней… Проникнуть в особняк незамеченным можно только ночью.

— Все равно ты сволочь!

— Конечно! — замотал головой Лешка. — Я должен был замочить Коноплю средь бела дня! А охранники замочили бы меня. И Сашку твою заодно. Кому легче? Или в милицию бежать с заявой?

Наверное, Лешка прав. Сподручнее пробраться к Конопле ночью. Неожиданно. Он ведь не подозревает, что Звонарев перекинулся на мою сторону. Значит, можно будет использовать фактор внезапности.

— Я знаю, как проникнуть в дом со стороны озера, — сказал Звонарев. — Это — единственная возможность. И не ори на меня больше. Я и так делаю все, что могу. Кое-какую подготовочку уже провел, кстати.

— Ладно, — ответил я. — Давай рассказывай дальше. Что там с Вадиком?..

Вадима сразу же отделили от Сашки с матерью и закрыли в странной комнате. Дверь в нее была чуть ли не с полметра толщиной и имела круглое окно наподобие корабельного иллюминатора. Закрывалась, судя по всему, герметически. Помещение окон не имело. Освещалось при помощи нескольких маленьких, вмонтированных в потолок лампочек. Стены, пол и потолок были отделаны материалом, отдаленно напоминающим жесткий пластик. Пол имел некоторую особенность. Он был выложен квадратными плитами с небольшими отверстиями. Вадим решил, что это для вентиляции.

Сэн втолкнул его сюда, а сам молча удалился, плотно прикрыв за собою дверь. Вадим попытался было выйти из комнаты, но ручки на двери не оказалось. Надо полагать, что открывалась и закрывалась она только снаружи.

Он опустился на пол и заплакал, словно ребенок.

Слезы душили его, и он ничего не мог с этим поделать. Вдруг явственно услышал единожды прозвучавший чмокающий звук. Это разомкнулись резиновые присоски двери. Кто-то отворял ее. Вадим вскочил на ноги и с надеждой посмотрел на дверь. Но взгляд его моментально угас. На пороге появился Конопля в сопровождении молодого человека, который приехал следом за ними в красной «ауди». Оба вошли внутрь. Многотонная дверь тут же закрылась.

— Я рад приветствовать тебя, Вадим Марксович! — улыбнулся Конопля. — Надеюсь, не в обиде за столь скромный прием?

Лешка, стоящий рядом с Витьком, не улыбался. Он лишь внимательно наблюдал за происходящим.

— Что вам нужно от меня?! — дрожащим голосом проговорил Вадик, утирая с лица слезы.

— Денег, — без обиняков ответил Конопля. Действительно, чего кокетничать? Сказал — и точка!

— Каких денег? — глупо хлопая глазами, спросил Вадик.

— Не придуривайся, урод! — посоветовал Конопля.

— Тебе лучше собрать мозги в кучу, мужик, — произнес Лешка. — Он ведь может убить тебя за какие-то вонючие баксы. Прикинь, что лучше. Сдохнешь, и тебя закопают. На хера тебе деньги в могиле? Если отдашь, сколько скажут, то выйдешь отсюда цел-невредим и заработаешь себе еще в сто раз больше.

— Во! Слушай его! — одобрительно взглянул Конопля на Брадобрея. — Он тебе дело говорит!

— Да нету у меня денег! Нету! — продолжал упорствовать Вадик. Похоже, он надеялся еще выкрутиться из щекотливой ситуации.

Конопля в задумчивости почесал густую бороду.

— Ты что думаешь, Вадим Марксович, мы тебя здесь уговаривать станем, просить слезно, да? Неразумно поступаешь. Ты ведь уже у меня. И поверь, никуда не денешься. Из этой комнаты, браток, никто еще живым не выходил. Я имею в виду несговорчивых. У тебя же пока что есть перспектива спасти свою жизнь.

— Ваши условия? — спросил Вадик.

— Молодчина! — хлопнул его по плечу Конопля и чуть не сбил с ног этим хлопком. — Теперь я вижу, что ты не дурак. Значит, так. Я называю сумму. Ты предлагаешь свой вариант перечисления этой суммы на мои счета в банк на Кипре. Ну, там, контракт под что-нибудь, оплата всевозможных услуг — сам придумаешь. Мы с тобой прямо здесь подписываем все необходимые бумаги. Деньги приходят по назначению, и после этого я тебя отпускаю. Устраивает?

— Сколько?

— Вот это — вопрос, — сделал вид, что задумался, Конопля. — Если я не ошибаюсь… А я не ошибаюсь — точно. В прошлый раз мы просили у тебя стоимость паленой водки плюс штраф. Все это вместе равняется тремстам двенадцати тысячам пятистам долларов США. Верно?

— Верно, — тяжело выдохнул Вадик.

— Но, ты ж понимаешь, время ушло, условия изменились. Я был вынужден не только нервничать, но и рисковать. Отсюда вывод: округлим эту цифру до пятисот штук зеленью.

— Полмиллиона! — заломил руки Вадик. — Нету! Пожалейте! Нету у меня таких бабок! Честно вам говорю!

Бизнесмен принялся падать на колени, ползать по комнате и безутешно рыдать, размазывая по лицу слезы и сопли.

— А ну встал! — прикрикнул на него Конопля. Вадим, дрожа, поднялся на ноги.

— Слушай, что я тебе скажу, мужик, — продолжил Витек. — У тебя выбора нет. Я предлагаю тебе весьма неплохой вариант. Плати бабки, и ты свободен. Жду одну минуту. Время пошло.

Вадик был похож на затравленного зверя. Он бешено заметался по комнате из угла в угол. Рвал на голове волосы и вслух проклинал свою судьбу за то, что она послала ему такое испытание. Наконец он остановился, мутными глазами посмотрел на Коноплю и сказал:

— Убивай! Нет у меня денег!

Даже Брадобрей, не говоря уже о Конопле, наверняка знал, что указанной суммой Вадик располагал. И потому жадность бизнесмена поразила обоих.

— Ну ты даешь! — воскликнул Витек. Лешка же просто покрутил указательным пальцем у виска. Может, Вадим Марксович наивно полагал, что его здесь попугают-попутают да отпустят? Ни Конопля, ни Звонарев не стали выяснять у него этого обстоятельства.

— Ведь подохнешь, — почти безразлично произнес Лешка.

— Пойдем отсюда, — обратился к нему Конопля. Они, не сказав более ни слова, развернулись и, дождавшись, пока откроется дверь, вышли.

«Они не убьют меня! — мысленно успокаивал себя Вадим. — Не посмеют! Да кто они такие?! Бандюги несчастные! Блефуют! Точно блефуют!»

Еще он в эту минуту вспомнил о Жорике Костыле. Значит, Жорик с ними заодно. И Женька Казачок — тоже. Ведь не посадили они вместе с Вадиком Женькину бабу. Предал, гад! Какие подлые людишки! Ну ничего! Он выберется отсюда! Он еще до них доберется!

Но все эти мысли мигом улетучивались, как только Вадим задавал себе вопрос: как выбраться из этой западни? Никаких реальных шансов у него не было. Тогда он вновь садился на пластиковый пол и начинал по-детски несдержанно плакать, моля Господа о пощаде.

И вдруг под ним стало мокро. Вначале он погрешил на собственную физиологическую слабость. Но потом увидел, что вода прибывает из-под пола, из тех самых отверстий, которые он поначалу принял за кондиционер. Он уже стоял по щиколотку в ледяной воде, когда в иллюминаторе двери показалось рыжебородое лицо Конопли.

— Выпустите меня!!! — истошно заорал Вадик. Но Конопля в ответ лишь молча улыбался. Он, похоже, даже не слышал того, что кричал ему пленник.

А вода все прибывала и прибывала. Она уже была Вадиму по пояс, когда Конопля приложил к стеклу иллюминатора записку: «Тебе осталось жить десять часов. Вода затопит камеру до потолка. Думай!»

— А-а-а!!! — дико заорал Вадик и принялся колотить в толстую дверь.

Конопля в ответ лишь зловеще улыбнулся. История, рассказанная Лешкой, меня потрясла. С другой стороны, хорошо, что он все это мне рассказывает, потому что злость моя на Коноплю возрастала с каждой минутой. Я был готов разорвать его на куски.

— Ну а что дальше-то он с Вадиком сделал? — спросил я.

— Уж не знаю, — ответил Лешка и взглянул на свои часы. — Десять часов еще не истекли. Может, Вадик сломался, и тогда Конопля спустит воду из камеры. Но твоего бизнесмена это все равно не спасет. Ты ведь понимаешь, что теперь Конопля заберет у него все деньги, а затем убьет. На фига ему такой живой свидетель?

— Блин, да твой Конопля садист натуральный фашист! Те людей в газовых камерах морили, а этот водой затапливает. Скотство.

— Ты, конечно, прав, — ответил мне Лешка. — Но распаляешься совершенно зря. Конопле это будет даже на руку.

— А что, прикажешь мне спокойно все это слушать?! — возмутился я.

— Нет, не в том дело. Но учти, кто волнуется, нервничает и суетится, тот, как правило, проигрывает. С Коноплей надо воевать не эмоциями, а холодным рассудком и точным расчетом.

— Тебе легко рассуждать!.. — Я хотел наговорить Лешке еще кучу всяких гадостей, но он не дал мне этого сделать, резко оборвав:

— Приехали!

Красная «ауди» притормозила. Лешка заглушил мотор. А я вдруг почувствовал, как бешено колотится мое сердце. Хотелось просто кинуться разъяренным зверем в логово Конопли и рвать его зубами.