Квартиру Виктория продала в начале марта. И тут же позвонила Надежде, обрадовать. Надя побежала в библиотеку с этим радостным сообщением. В библиотеке царил собачий холод. Людка сидела в пуховике, рядом с обогревателем. Людским духом здесь давно не пахло.

Странно, но Людка известию будто не обрадовалась. Как всегда опустила долу свои бегающие глаза, и только сказала:

— Хорошо. Я позвоню ей. Виктории.

Людка имела противная манеру не смотреть собеседнику в глаза. Это просто бесило Надю. Людка говорила что-то, а глаза ее шарили по столу, руки перебирали какие-то бумажки. При этом она все время кивала, как лошадь в цирке на поклоне публике. Надя ушла с тревогой на сердце. Она не поняла, что ее конкретно встревожило, но предчувствие было нехорошим. Она даже Любане сказала, что вещи собирать не будет, пока не сделается сделка.

Время шло. И как гром среди ясного неба ударил — в деревню въехала огромная машина. На тенте красовалась надпись: Грузоперевозки. Надя как раз вышла из магазина. К кому это? Вопрос задали одновременно с десяток людей, видевших эту машину.

Машина свернула на улицу Садовую и остановилась у низенького дома с зелеными воротами, под № 10. И только утром все узнали, что в дом привезла вещи новая владелица. Тамара утром пришла в магазин за озерским хлебом и радостно выдохнула:

— Продала дом. Все.

— А как же Чибис? С собой возьмешь? — не могла не спросить хозяйка магазина. — Вы же три года… женихались.

Тамара пожала плечами, выглядела она очень довольной.

— Куда с собой? Я сама при детях. Дом ведь на всех покупать будем в городе.

Значит, песенка Чибиса действительно спета. Оказывается, дочка уговорила ее продать дом. Если присовокупить к денежкам за дом материнский капитал, вполне можно купить жилье в городе.

Будь неладен этот материнский капитал! Ваня Чибис проклинал толстозадую виновницу и президента, придумавшего эту хитрую приманку для дураков, ради статистики. Чертов материнский капитал лишил его счастья.

Две недели назад Тамаркина дочка дала объявление в газету. И покупательница тут же объявилась. Такая интеллигентная женщина из Калининграда.

— И что ее несет в нашу забытую богом Пупырловку? — поинтересовалась за всех Верка Брында.

— Устала, говорит, в городе. Пробки замучили, и воздуха совсем нет в Калининграде. Она на пенсию пошла. Решила купить квартиру в Черняховске и домик в деревне. Цветы будет разводить. Мы уже и задаток получили. Завтра в агентство поедем, документы готовить.

— А что ж она приехала с вещами, когда еще сделки нет? — Поинтересовалась Брында. — Куда торопится?

— Весна! Огородом надо заниматься. И дом, сказала, будет ремонтировать. Ну, пока, что она в Черняховске, в квартире. Двое мальчиков у нее. А мужика нет. У нас ей очень нравится. Не раз была.

— А ты ей своего Чибиса передай! — не унималась Брында. — Жалко же Ваньку.

— Так я сказала. Она, говорит, и думать не хочу! Не нужен мне никто. Интеллигентная. А Ванька ей не пара.

— А как ее зовут? — осторожно поинтересовалась Надя. Она даже раскраснелась от волнения. Вспыхнула вся.

— Виктория Николаевна.

Надя развернулась и почти бегом побежала к клубу, в Людкину библиотеку. Библиотекарша, как всегда была занята чтением любовных романов.

— Ты что ж натворила, а? Кукла крашеная! — взревела с порога Надя и даже замахнулась на нее первой попавшейся книжкой.

Людка прикрылась на всякий случай сухой ладошкой.

— Что? Что такое?!

— Почему Виктория купила дом у Тамарки на Садовой? А?

Для Людки это тоже было полной неожиданностью.

— Купила? На Садовой? — библиотекарша не любила распространенных фраз и сложноподчиненных предложений. — Я не знаю.

— Все ты знаешь, кукла крашеная! Это ты цену задрала, вот она и купила у Тамарки.

— Там домик совсем маленький…

— Причем здесь, маленький! Ты что натворила! Год женщина надеялась. Я год ждала этой продажи… мне же домой надо! А ты…

— Но я же не могу даром отдать.

— Да что он стоит твой домик на болоте! А у Тамарки забор. И ворота железные. И деревья фруктовые. Огород как огород — Ваня Чибис постарался. Туалет, опять же в доме. Благоустройство. Сухой дом. И асфальт во дворе. А у тебя что?

Людка немного пришла в себя, и, пытаясь сохранить достойную мину, сказала, пытаясь вложить в слова всю свою волю.

— Меньше чем за 600 я не отдам. Я не богачка.

— Жадюга ты! Крохоборка! 200 тысяч, значит, Виктории накинула! Разве это честно?