«…десять часов. Они требуют выдачи детей или уничтожат в поселении Джулиана все живое антиматерией. И они не шутят…»

На экране возникло изображение планеты: вполне заурядный мирок, сине-зеленые тона на бархатистой черноте космоса, белые узоры облаков… И клокочущий багрово-черный океан огня и дыма ближе к северному краю единственного континента, окаймленный медленно ползущей алой полосой, впереди которой беспорядочно громоздились гонимые ударной волной облака.

В помещении связи административного комплекса Аполлона-2 раздались стоны ужаса: все моментально поняли, что они видят на экране. Планетарная бомбардировка антиматерией, самое страшное из всего, что можно придумать! Судя по сводкам, удар пришелся в относительно безлюдную местность, накрыв какой-то комбинат, но около пяти или семи тысяч человек погибло при этом, а местность в стокилометровом радиусе от эпицентра превратилась в навсегда выжженную, сплавленную до шлака пустыню!

«Мы не имеем связи с поселением Джулиана, а в штабе командования ничего толкового предложить не могут, — сдавленно продолжал голос, пока на экране вновь и вновь повторялась сцена удара килрачей по поселению Джулиана. — Мы тут сделать ничего не сможем: хоть нас и больше, но помешать „котам“ выжечь планету не в силах. В общем, их дети у вас — вам решать… только, ради всего святого, не мешкайте!».

Экран почернел, тихий звон из динамиков сигнализировал про прекращение трансляции.

— Значит так! — прежде, чем собравшиеся пустились в обсуждения (те, кто мог говорить: некоторые едва держались на ногах после увиденного), громко крикнул Сол. — Всем молчать про это: в городе не должны даже догадываться про этот кошмар! Иначе, если люди узнают, что в каком-то часе полета дело дошло до планетарных бомбардировок, у нас будет такая паника, что небо в полоску покажется!

— Теперь, — немного спокойнее продолжил он, — я хочу, чтобы все разошлись по своим местам, и занялись прямыми обязанностями; те, кому плохо, могут передохнуть минут десять. Если вы не забыли, у нас боеготовность второго уровня, а на город идет ураган, какого не было последние двадцать лет. Творящееся в поселении Джулиана — ужасная трагедия, но у нас задача — подготовить город к буре. Я понятия не имею, как вы это сделаете, но через полчаса я хочу услышать от всех рапорт, что мы готовы к урагану…

Его он заметил почти сразу, как тот вошел: молоденький паренек в форме капрала, тот самый, который отвечал за контроль лагерей килрачей.

— Сэр, разрешите поговорить с вами, — капрал (Сол с трудом, но припомнил, что зовут паренька, Виктором) отдал честь с каменным выражением лица. Сол одобрительно кивнул (ясно, что-то случилось, но окружающим знать про это совсем не обязательно), приказал попавшемуся под руку метеорологу найти последнюю сводку погоды, подхватил Виктора за локоть и отвел к вспомогательному компьютеру в тихом уголке. Убедившись, что их никто не слышит, Хэннан взглядом разрешил ему говорить:

— Сэр, я просматривал записи камер наблюдения за последние полчаса в лагере номер два. Я думаю, сэр, вам стоит посмотреть…

Сол, поджав губы, посмотрел на протянутый ему диск, потом с тем же недовольным выражением лица взял его и вложил в воспроизводящий слот. На экране замелькали полосы настройки, потом появился опознавательный код камеры наблюдения и точное время записи: 9:56, четыре минуты до очередной смены охраны.

Поначалу Сол не увидел ничего тревожного: вышка охраны на границе барьерного поля, два охранника в бронекостюмах, подъезжающая бронемашина со сменой. Камера чуть повернулась: и в зону обзора попали трое килрачей, с вызывающим видом наблюдающие за охраной. («С полуночи у каждой стоят „коты“, — громким шепотом сказал капрал. — Двое, трое, а пару раз пятеро стояло. Словно ждут чего-то, сэр!»). Пару секунд камера следила за килрачами, а потом повернула в сторону людей. Крупным планом всплыло лицо самого высокого охранника. Включился звук:

— …чего эти морды тут торчат?

— А хрен их разберет, — с видимым безразличием пожал плечами второй. — Торчат себе и торчат. Может, щенков унюхали (Сол в ярости сжал кулаки, последними словами проклиная тупоголовое «быдло», распускающее языки) и теперь страдают?

— А—а, это… Но ничего, скоро, как я слышал, их отсюда заберут и промоют мозги, чтобы из зверюшек диких сделать зверюшек цивилизованных! — и загоготал, похрюкивая от восторга собственным юмором. А камера плавно пошла обратно и вновь показала пару килрачей, застывших в напряженной позе. Пару, потому что третий быстро шел, почти бежал к баракам. «Боже, что же эти идиоты натворили?!» — ужаснулся Сол, подумав, что килрачам в лагерях довелось всю ночь выслушивать подобные реплики. И принимать каждую всерьез!

Экран на мгновение потемнел, пока компьютер обрабатывал следующую запись, а потом явил вид лагеря с высоты птичьего полета; цифры в углу экрана показывали, что эту запись сделали пятнадцать минут назад.

Онемевший от удивления Сол смотрел на ровные концентрические круги, образованные вставшими рядом килрачами: весь центр лагеря был скрыт тысячами «котов», а внутри этих кругов стояло пять одиноких фигур: четыре, взявшие друг друга за руки, образовали ромб, а пятая стояла точно посередине.

— В остальных лагерях все то же самое: те же круги, та же фигура в центре, — тихо сказал капрал. — Я подумал, вам стоит это видеть!

— И правильно сделал, — свистящим шепотом отозвался Сол. — Не знаю, что это, но вряд ли они будут весь день напролет молитвы распев…

В этот миг земля под ногами дрогнула!