Мартин никогда раньше не видел радиостанцию изнутри, поэтому, когда Фрэнк позвонил ему и попросил о помощи, с готовностью согласился встретиться там с другом. В понедельник утром они вместе вошли в холл и, дружно поскрипывая ботинками, подошли к столу регистратора. Фрэнк уже объяснил, в чем заключается их задача. Шериф хотел расспросить Анджелу Браун о коробке шоколада и о Колине Уэйнрайте, передавшем ее Стефани. В Мемфисе, когда им случалось работать вместе, именно Мартин с ходу определял, лжет человек или говорит правду. Хотя с тех пор, как сказал Фрэнк, он усовершенствовал свои умения, однако еще одно мнение не повредит. Мартин был рад оказать услугу другу, но вместе с тем спрашивал себя, не пригласил ли его Фрэнк только для того, чтобы успокоить. Ведь Мартин ясно дал ему понять, что с нетерпением ждет хоть каких-нибудь результатов расследования происшествий со Стефани.

Анджела Браун уставилась на них поверх барьера, отделяющего ее стол от остального холла. На ней были наушники и темно-синее платье с белым воротником, который врезался в шею. Поверх белоснежных кружев свисало несколько цепочек.

— Я говорю вам правду, — заявила она в ответ на первый вопрос Фрэнка. — Этот шоколад лежал прямо здесь, на моем столе, когда я вернулась с ланча. Мы с Энн ходили в «Веселую буренку», чтобы съесть салат с цыпленком, а когда вошли, та золотистая коробка была здесь. — Она постучала ярко-красным ногтем по краю стола.

— А Колин находился здесь в это время?

— Нет, сэр, его не было. Он подошел минут через пять. Я позвонила ему и попросила взглянуть на мои наушники — в них что-то шумело. Когда он закончил, то предложил положить коробку и почту на стол Стефани. Это сэкономило бы мне время и силы, поэтому я только обрадовалась. — Анджела скрестила руки на груди, и цепочки зазвенели. — Я не имею никакого отношения к коробке. Я даже не прикасалась к ней!

Они задали еще несколько вопросов, но было очевидно, что женщина ничего не знает о шоколаде. Отойдя от барьера, Фрэнк посмотрел на Мартина.

— Я в полной растерянности. Главным подозреваемым для меня был Колин, но он, кажется, абсолютно ни в чем не замешан.

— Даже в дорожном инциденте?

— Особенно в нем. Колин ездит на зеленом «форде», и он был здесь — заработался допоздна, — когда Стефани катила по кукурузному полю.

Прежде чем они успели заговорить снова, холл наполнил низкий, чувственный голос Стефани, и Мартин понял, что началась ее передача. Анджела вскинула руку и выключила звук. Заметив, что на нее смотрят, она воинственно произнесла:

— Я не слушаю похабщину! — И презрительно фыркнула.

Мартин взглянул на Фрэнка, в ответ шериф легонько кивнул. Он тоже отметил для себя это слово.

— Давай пройдем внутрь, — спокойно сказал он. — Мне нужно еще повидаться с Дженетт.

Они двинулись по длинному узкому коридору.

— Вот ее кабинет, — бросил Фрэнк через плечо, показывая на дверь. — Можешь зайти со мной, а можешь подождать здесь.

Мартин не услышал его, потому что отстал и остановился. В коридоре было внутреннее окно, через которое посетители могли наблюдать, как ведут свои передачи дикторы. Стефани не видела его, а вот Мартин мог рассмотреть ее во всех подробностях.

Ее лицо выглядело оживленным, щеки раскраснелись, наушники казались непомерно большими на аккуратной красивой головке. Она принимала первый звонок, и в карих глазах светился неподдельный интерес. Мартин был не властен подавить всплеск чувств, вызванный звучанием ее голоса через усилитель. Было сразу видно, насколько она любит свою работу.

— Прошу вас, слушатель. Какой вопрос волнует вас сегодня утром?

— Ну… он не совсем о сексе. Это ничего?

— Все в порядке, — успокоила его Стефани. — Сегодня у нас свободная тема. Подойдет любой…

— Вообще-то, он касается и секса тоже… Я встречаюсь со своим другом почти три месяца, и у нас бурная сексуальная жизнь, но… Ну, мне кажется, я люблю его, но я не до конца в этом уверена. Как это можно определить? Как отличить любовь от простого сексуального влечения?

Стефани на мгновение прикусила нижнюю губу, а затем приблизила к себе микрофон.

— Вы задали трудный вопрос. Он настолько личный… Думаю, только вам по силам на него ответить.

— Но не могли бы вы хотя бы намекнуть? — В голосе женщины звучала мольба, даже с оттенком отчаяния. — Он хочет переехать ко мне, а я даже не знаю…

— И это само по себе уже о чем-то говорит.

— Что вы имеете в виду?

— Если вы не знаете — значит, не уверены в себе. Любовь разит наповал. А если вы задумываетесь о своем отношении к вашему избраннику, то, может быть, это и не любовь.

— Но что, если я ошибаюсь? Что, если он тот, единственный, а я позволю ему уйти?

Эти вопросы, казалось, смутили Стефани, но она быстро взяла себя в руки и ответила почти без запинки. Если бы Мартин не видел ее, он бы и понятия не имел о крошечной паузе.

— Если он единственный, то вы это знаете. Где-то глубоко внутри. — Она прикрыла глаза. — Вы не способны думать ни о ком, кроме него. Когда вы врозь, то всей душой стремитесь к нему, а когда вместе, то весь остальной мир для вас перестает существовать. Все внутри вас напряжено, и ничто не имеет значения, кроме его прикосновений, его улыбки… его голоса. Вы это знаете, поверьте. Вы знаете.

Стефани открыла глаза. И в этот момент увидела Мартина. Их разделяли два слоя стекла и пятнадцать футов пространства, но Мартину казалось, что она рядом, касается его. Он вдруг почувствовал аромат ее духов, вкус кожи, шелковистость волос.

И он понял, что Стефани говорила о нем.

Не задумываясь, он распахнул дверь. Блондинка, оказавшаяся в комнате, бросила на него испуганный взгляд, но он прошагал мимо, прямо к звуконепроницаемой кабине. За мгновение до того, как он заключил ее в объятия, Стефани успела нажать красную кнопку, и зазвучала реклама.

— Сеть магазинов «Пять звезд» предлагает вам широкий выбор товаров для пикника…

Однако они этого не слышали. Стиснув ее в объятиях, Мартин целовал Стефани. Его чувство достигло такой силы, что отрицать его было уже невозможно.

Мартин ждал в коридоре, пока Стефани закончит передачу. Она не осознавала, что отвечает на вопросы слушателей, в том числе и того мужчины, которого волновало, возможна ли передозировка стимулирующего потенцию средства. Он собирался отправиться в свадебное путешествие и хотел быть в форме.

Единственное, что она понимала, — это то, что любит Мартина и что он испытывает к ней те же чувства. Они сказали это друг другу сразу после поцелуя и после того, как «Пять звезд» закончили рекламировать свои продукты для пикника. Они сказали это друг другу, а также всему Стонвиллу. Несмотря на отчаянную жестикуляцию Саманты, они так и не заметили горящую красным табличку «Прямой эфир». Впрочем, Стефани это не волновало. То, что она поведала слушательнице, было правдой. Она любит Мартина — только теперь нужно решить, что ей с этим делать.

Выходя в коридор, Стефани продолжала улыбаться.

— Я только захвачу сумочку, и поедем, — сказала она, подозревая, что выражение ее лица при этом было глуповатым.

Мартин улыбнулся в ответ.

— Я подожду здесь.

Она вошла в свой кабинет и схватила сумочку, но, направляясь к двери, услышала, как зазвонил телефон. Это была Дженетт.

— Зайди ко мне.

Ей не оставалось ничего другого, как повиноваться.

— Начальница хочет меня видеть. Наверное, существует какой-то неизвестный мне закон, запрещающий объясняться в любви в эфире. Ты можешь еще немного подождать? — спросила она Мартина.

Он наклонился и посмотрел на нее так, что у Стефани ослабели колени. Взгляд синих глаз проникал, казалось, ей в душу.

— У меня вся жизнь впереди. Я буду здесь. Держа руки Стефани в своих, он страстно поцеловал ее. Когда спустя бесконечно сладостное мгновение он отстранился, Стефани пришлось минутку постоять на месте, чтобы вернуть утраченное душевное равновесие. Она чувствовала себя так, словно только что сошла с карусели на городской ярмарке.

— Я… я сейчас же вернусь.

Мартин кивнул, и Стефани медленно пошла по коридору, чувствуя спиной его горячий взгляд. Впрочем, она не только чувствовала, она знала, поскольку раза два останавливалась, чтобы посмотреть на него через плечо.

Дверь кабинета Дженетт открылась, как только Стефани подошла к ней. На пороге стоял ухмыляющийся Фрэнк.

— Хорошее окончание для передачи, — поддразнил он. — Я и не знал, что ты так печешься о своих слушателях.

— Я их всех очень люблю, — весело проговорила Стефани и, обернувшись еще раз, послала Мартину воздушный поцелуй, а затем вошла в кабинет Дженетт.

Мы любим друг друга, вне себя от счастья думала она. Ничто больше не имеет значения. Передачу, возможно, никуда не возьмут, а если и возьмут — что ж, они решат эту проблему, когда столкнутся с ней. Мартин любит ее! Только это и важно.

— Только что звонили с Аш-ди-ви-эс, — зазвенел взволнованный голос Дженетт, едва Стефани переступила порог. — Они покупают передачу!

Сердце у Стефани остановилось. Она слышала, что оно перестало биться.

— Ты шутишь?

— Черт, нет! Я не шучу, и они тоже. Они хотят, чтобы ты была в Чаттануге уже к концу следующей недели. — Глаза Дженетт за стеклами очков сияли. — Это одно из условий сделки. Ты должна переехать туда, иначе они не купят права. — Улыбаясь, она подошла к Стефани и протянула руку. — Мои поздравления. Ты получила то, ради чего трудилась все эти годы.

Мартин понял, что что-то случилось, как только Стефани вышла из кабинета начальницы. На ее побелевшем лице отчетливо читалось потрясение. Он поспешил ей навстречу и подхватил под руку.

— Что произошло?

Она подняла на него взгляд. Карие глаза смотрели ошеломленно и растерянно.

— Передача… — запинаясь пробормотала она. — Права на нее… покупает Аш-ди-ви-эс из Чаттануги.

— Но ведь это… потрясающе. Верно?

— Они хотят, чтобы я переехала туда, — сказала Стефани. — Чтобы жила там, в Чаттануге.

— Ну… чудесно. — У Мартина так сжалось горло, что он с большим трудом мог выталкивать слова. Но ему наконец удалось справиться с голосом и даже добавить в него некоторую толику энтузиазма. — Разве не этого ты всегда хотела?

Стефани заморгала от неожиданности при этих задушевных интонациях.

— Д-да. Я этого хотела.

— Пойдем отпразднуем это событие. Я отвезу тебя домой, ты переоденешься, а потом поедем в Хантсвилл. Съедим по бифштексу.

Она медленно кивнула.

— Звучит привлекательно.

Когда они выходили на улицу, Мартин обнял ее за плечи. Солнце палило нещадно. Но Мартин едва замечал жару. В его груди словно образовалась ледяная глыба. Конечно, у них был неплохой роман, конечно, им было хорошо вдвоем, но он с самого начала знал, что это ненадолго, и именно этого они оба хотели. Мартин говорил себе, что ее отъезд — это то, что нужно. Он положит естественный конец их отношениям, которые в противном случае могли бы закончиться горьким и болезненным разрывом.

Они подошли к машине Стефани, и она, ни слова не говоря, протянула ему ключи. За время поездки они нарушили молчание только однажды — когда мимо с воем пронеслась машина стонвиллской добровольной пожарной дружины.

— У кого-то проблемы, — пробормотал себе под нос Мартин.

Стефани посмотрела вслед удаляющимся красным мигалкам.

— Похоже на то.

Через минуту они уже знали, у кого проблемы.