Несмотря на мороз, Малко обливался потом под толстой зеленоватой чадрой. Скользя но замерзшей обледенелой земле, он старался подражать женской походке. Биби Гур шла впереди. Кроме пистолетов, у них не было с собой оружия. Теперь они следовали по набережной Кабула, направляясь ко входу в меняльные ряды.

Это было единственное место, где они подвергались опасности – женщины ходили туда весьма редко, – но им не оставалось другого выхода. Они прошли в сводчатые ворота и, сопровождаемые любопытными взглядами, смешались с толпой менял. У самых ворот они благополучно миновали военный патруль. Малко взошел по деревянным ступеням и пустился по галерее мимо чистильщиков обуви. Сердце Малко встрепенулось: сикх в розовой чалме был на месте. Сидя за счетной машинкой, он толковал с бородатым клиентом.

Малко и Биби Гур смирно уселись на скамью. Хозяин едва повел глазами в их сторону. Как только сделка совершилась, он обратился к ним на дари:

– Что вы хотите поменять?

Малко сел напротив него. Нити вставки напротив глаз переплетались так часто, что сикх не мог различить черты его лица. Малко наклонился вперед и тихо спросил:

– Теперь вы располагаете всей суммой в два с половиной миллиона долларов?

Пораженный сикх вытаращил глаза, тем более, что Биби Гур встала и заперла дверь изнутри. Малко сунул руку в карман чадры, вытащил пистолет и положил рядом с собой так, чтобы не было видно из галереи. Сикх с трудом проглотил слюну и пролепетал:

– Да, конечно!

– Где?

– В сейфе, но я не могу так просто передать вам деньги! Надо пересчитать, проверить!

– Я доверяю вам, – прервал его Малко. – Быстрее!

– Но вы должны подписать бумагу, – настаивал сикх. – Деньги огромные!

– Я подпишу. Поторопитесь!

Хозяин лавки взял бланк и принялся составлять на английском языке свидетельство, удостоверяющее передачу указанной суммы. Едва сикх завершил составление бумаги, Малко поставил подпись и взял копию, промолвив:

– Если со мной что-нибудь случится, можно будет, по крайней мере, передать это ХАДу...

Сикх отворил сейф. На полках громоздились обернутые прочной бумагой пакеты в виде кирпичиков. Индиец принялся набивать ими дорожную пластмассовую сумку черного цвета. Малко достал и развернул один пакет. В нем были перехваченные резинкой стодолларовые банкноты.

– В каждой пачке – сто тысяч долларов, – пояснил сикх елейным голосом. – Я лично пересчитывал.

Малко бросил сверток в мешок, убрал пистолет и встал.

– Не пытайтесь следить за нами, – предостерег он хозяина. – Нас прикрывают.

Хэммонд Синг смотрел им вслед, онемев от изумления... Они прошли через галерею и вновь оказались на набережной. Малко готов был плясать от радости. Теперь у него была разменная монета.

* * *

Хлопали выстрелы, перемежаясь более глухими взрывами. Биби Гур круто повернулась и вернулась к Малко.

– Это у нас. Они нас обнаружили. Надо уходить.

Мимо пробежали солдаты. Биби Гур и Малко поворотили на рынок подержанной одежды. Сражение напротив продолжалось. Партизаном Биби Гур перемалывали в порошок. Они укрылись под навесом.

– Нельзя терять время, – торопил Малко. – Возьмем такси.

Биби Гур остановила машину и на языке дари назвала шоферу адрес в районе Шар-и-Нау. Малко бережно прижимал к себе набитый долларами мешок. План у него был сумасшедший, но могло и выйти. Биби Гур качала головой.

– Он убьет нас, чтобы забрать доллары.

– Нет! возразил Малко уверенным голосом.

Такси остановилось у железных ворот особняка Селима Хана. Они без задержки вошли во двор, не обращая внимания на оклики лениво развалившихся в караулке стражников. Войдя в дом, они заглянули в гостиную и убедились, что она пуста. В доме удушливо пахло гашишем. Когда они уже почти взошли на второй этаж, позади них, на первом, послышалось свирепое урчание. Подняв автомат, за ними следом бежал Гульгулаб.

Малко начал распахивать двери комнат. Он обнаружил Селима Хана в третьей. Нагой, он лежал навзничь, а его юная супруга устроилась на коленях между его ног.

Зеба испуганно вскрикнула, Селим Хан обернулся к дверям и недоуменно уставился на них. Тут вбежал вприпрыжку Гульгулаб и, положив автомат, чтобы освободить руки, жестами объяснил хозяину, что женщины проникли за ограду самочинно. Селим Хан обратился к ним на дари.

Малко положил черную сумку с долларами и стянул чадру через голову.

* * *

Селим Хан сел на постели, ударом наотмашь отшвырнув юную супругу. Гульгулаб кинулся к своему автомату с оранжевой обоймой. Но Малко уже выхватил пистолет и, прицелившись в глухонемого, нажал на курок.

Раздался резкий щелчок, но выстрела не последовало. Осечка! Малко оттянул затвор, но патрон застрял в стволе, так что оружие стало бесполезно! Понимая, что достать свой пистолет она уже не успеет, Биби Гур бросилась на Гульгулаба, связывая его движения и заставляя терять драгоценные секунды... Глухонемой ударил ее головой в грудь, и она покатилась на пол. Он схватил автомат в то самое мгновение, когда Малко выскочил из комнаты и устремился к лестничной площадке.

Ворвавшись в комнату, он подскочил к ручному пулемету советского производства, установленному на столе, и взвел затвор. Он повернулся к дверям и нажал на спуск в ту самую секунду, когда на пороге возник Гульгулаб. Свинцовая струя хлестнула по глухонемому, как вода из брандспойта. Голова его словно сплющилась, черепа как не бывало вместе со лбом и волосами. Как утка с отрубленной головой, он сделал еще несколько шагов, лишенный мозга, между тем как пули калибра 7,62 миллиметра вырывали из его тела клочья мяса. Кровь разбрызгивалась вокруг по стенам, оглушительно гремел пулемет.

Когда Малко перестал стрелять, бренные останки Гульгулаба валялись на верхних ступенях винтовой лестницы. Этого вряд ли хватило бы, чтобы наполнить бельевую корзину.

Биби Гур подобрала автомат с оранжевой обоймой и пошла назад в первую комнату. Малко крикнул ей:

– Не убивайте его!

На лестнице показалась чья-то голова. Малко выпустил для острастки короткую очередь и поспешил за женщиной. Белый, как простыня, Селим Хан сидел на коленях в постели. Рядом с ним съежилась клубочком Зеба. Малко взял из мешка пачку денег и кинул ее на постель.

– Разверните!

Афганец неловко раскрыл обертку, увидел зеленые ассигнации и непонимающе взглянул на Малко. Тот сказал:

– Я сдержал обещание, хотя вы выдали меня ХАДу, а затем пытались убить. Теперь вы нужны мне, и немедленно.

Вид долларов отчасти вернул Селиму Хану его самоуверенность.

– Что такое? Чего вам нужно? Не понимаю, о чем вы говорите.

– Мне нужно, чтобы вы проводили меня в ущелья Баграни вместе с вашими бойцами. Вы – мой заложник. Если мы доберемся туда, мы вырвемся на свободу. Оба. Если же нет...

Военный вождь вновь начал было хитрить:

– Но нужно время. Мы...

– Сейчас же! – прервал его Малко. – Представьте, что вы возвращаетесь к вашим соплеменникам в Джелалабад.

Селим Хан остановил на Малко оценивающий взгляд своих испещренных жилками глаз и проронил:

– Хорошо. Я одеваюсь...

В форме цвета хаки и с висящим на животе кольтом Селим Хан выглядел почти молодцевато. Малко ни на секунду не отводил от него дуло ручного пулемета. В ленте оставалось достаточно патронов, чтобы изрешетить его пулями вдоль и поперек. В доме стоял крик и детский плач, непрерывно ходили взад и вперед, брошенные жены, по обычаю, жалобно причитали. Только новая жена Зеба сияла от счастья: Селим Хан брал ее с собой. Малко чувствовал себя, как на иголках, – с минуты на минуту мог нагрянуть ХАД...

Наконец сборы кончились. Транспорт выстроился вереницей у ворот, – всего пять машин, в том числе штабной джип Селима Хана. Их сопровождало человек тридцать неряшливо одетых охранников. Малко заменил ручной пулемет "усовершенствованным" автоматом покойного Гульгулаба. Закутанного на афганский лад, нахлобучившего "паколь" и закрывшего низ лица шарфом, Малко трудно было бы признать теперь за иностранца. Словно бы невзначай, он держал свой автомат направленным в затылок Селима Хана. Вождь уже сообщил в резиденцию президента о своем отъезде из столицы, и там, похоже, встретили это известие не без облегчения.

Рядом с Малко жались две женщины в чадрах, Зеба и Биби Гур.

Небольшая походная колонна тронулась в путь. Высунув руку из дверцы джипа, Селим Хан двумя растопыренными пальцами знаменовал прохожим грядущую победу. Он обернулся и кинул прощальный взгляд на свой дом. Долог путь в Джелалабад! У кольцевого разворота их весело приветствовали танкисты Т-62. Малко стало легче дышать. Начало складывалось благополучно, и небеса обрели синеву.

Они мчались полным ходом по прямому, как стрела, уходящему вдаль шоссе. Полчаса езды. Минуя поворот к Пул-з-Шарки, Малко почувствовал, как у пего екнуло сердце. В трех километрах отсюда находился последний военный пост перед въездом в ущелья Баграни.

По обочинам дороги рассыпалась сотня солдат, поддерживаемых танками и противотанковыми установками. Один из солдат сделал знак остановиться. К джипу подошел офицер. Солдаты не оттащили игольчатую полосу, растянутую поперек шоссе.

Переговоры затягивались. Биби Гур перевела:

– Он не получал приказа. Со времени введения военного положения запрещено проезжать этот пост без пропуска, выписанного в штабе...

Селим Хаи начал выходить из себя. Малко слышал, как в задних машинах осторожно клацали затворами автоматов. Подъехал броневик, облепленный солдатами. Сразу за постом дорога поворачивала и шла но берегу реки, а там уже начиналась ничейная земля, где хозяевами положения были моджахеды. Спор становился все ожесточеннее... Вдруг офицер заставы отступил на шаг, расстегивая кобуру пистолета.

Но Селим Хан оказался проворнее: мигом выхватив кольт, он выстрелил прямо в лицо офицеру, так что фуражка отлетела метра на три.

Через какие-то доли секунды загремели выстрелы.

– Гони! – заорал Селим Хан водителю.

Джип рванулся с места. Обернувшие!.. Малко увидел, что один из солдат направил на них гранатомет РПГ-7.

Он не успел даже испугаться. Сверкнуло желтое пламя, грянул глухой взрыв, и ему показалось, что джип подкинуло в воздух. Опалило нестерпимым жаром, все заволокло дымом, раздались вопли. Не слушаясь руля, машина шарахалась из стороны в сторону, за ней клубилось зеленое облако. Граната угодила прямо в мешок с долларами, что смягчило силу взрыва, но ассигнации разлетались из порванного мешка. Селим Хан оглянулся и взревел от бешенства.

Слишком поздно! Смертельно раненный водитель выпустил руль, джин швырнуло в обсохшее русло реки Баграни, где он опрокинулся набок, оказавшись ниже уровня дороги. Именно это обстоятельство и спасло им жизнь. Подъехавший броневик начал строчить перед собой в пространство из крупнокалиберного пулемета. Малко, обе женщины и Селим Хан начали отползать, прячась за валунами.

Вновь послышался глухой взрыв. Это один из бойцов Селима Хана подбил броневик из гранатомета. Поднялся огромный столб черного дыма. Селимово воинство вело огонь из придорожных рвов, задерживая продвижение солдат регулярных войск. Биби Гур потянула Малко за руку:

– Скорее, мы почти спасены!

Селим Хан забыл о них и думать. Пока его бойцы оттесняли мало-помалу противника, он подбирал разлетевшиеся кругом доллары. Едва ли он даже заметил их исчезновение. Биби Гур и Малко миновали поворот. За ним караван верблюдов мирно ждал, когда кончится стрельба. Биби Гур подбежала к караванщику и что-то спросила у него.

Афганец повернулся и указал на скалистый горный склон.

– Они там! – крикнула Биби.

Они начали взбираться на скалы. Рев над головами заставил их приникнуть к земле. Над горными гребнями пронесся "Миг", не открывая огня... Они карабкались едва не на четвереньках, все больше удаляясь от дороги. Неожиданно, обходя одну из скал, они столкнулись лицом к лицу с дюжиной бородачей разбойничьей наружности, основательно вооруженных автоматами и гранатометами РПГ-7. Незнакомцы взяли их на мушку. Стягивая чадру, Биби начала что-то выкрикивать на дари. Откуда-то явился высокий бородач в чалме, увидел ее и кинулся обниматься. Биби Гур повернулась к Малко:

– Мы спасены! Пошли, могут снова прилететь самолеты. Надо укрыться до наступления ночи.

Под горой Селим Хан и его бойцы продолжали напрягать силы; они – чтобы отбросить солдат регулярной армии, а он – чтобы собрать свои деньги... Вдруг Биби выхватила из рук одного из своих партизан тяжелую русскую винтовку с оптическим прицелом. Она приложилась, ловя цель на мушку. Раздался глухой щелчок, и Селим Хан в двухстах метрах от них замертво рухнул лицом вниз... Она бросила винтовку ее владельцу и сказала только Малко:

– Это был пес и предатель!

* * *

Укрывшись у входа в пещеру, где располагался полевой командный пункт партизан, Малко и Биби Гур отдыхали. Стрельба стихла, и караван верблюдов продолжил путь в Кабул. С края крутизны, обрывавшейся к дороге, можно было наблюдать в бинокль, как солдаты и боевики собирают разбросанные доллары и по-товарищески делят их между собой. Лишившись предводителя, боевики не чувствовали особой охоты воевать. Вид отсюда открывался великолепный. Поодаль, в двадцати километрах отсюда, начиналась кабульская впадина.

Вдруг очень далеко, в небе над аэродромом, заискрились блестки фейерверка. Малко поднес к глазам бинокль и увидел громадный "Ил-9", только что поднявшийся над Кабулом и по спирали набиравший высоту. Он сбрасывал десятки летучих обманок, вспыхивавших и гасших подобно падучим звездам... Моджахеды вокруг Малко запрыгали на месте, притворно целясь в самолет.

– Шурави! Шурави!

Огромный белый самолет величаво восходил к небу, волоча за собой светящийся кометный хвост. Перелетев горные кряжи, обступающие Кабул, он станет уже недосягаем для ракет.

Малко провожал самолет глазами, испытывая странное ощущение. Ведь он мог бы лететь в нем. Наталья, чье настоящее имя всегда останется ему неизвестно, возвращалась на родину в пластмассовом мешке. Дженнифер Стэнфорд еще долго будет лежать в могиле расположенного на холме кладбища, где развевались флаги, в земле, на которой она не родилась. Две принесенные в жертву пешки, о которых очень скоро забудут.

Биби Гур шепнула ему на ухо:

– Мы вернемся в Кабул. Скоро. Вместе с ними.

Она показала на стоявших вокруг воинов-пуштунов. Малко молчал. Ему не хотелось возвращаться в Кабул.