Едва взошло солнце, навалилась невыносимая жара. Дорога тянулась через пустыню, и не было здесь ничего, кроме пустыни от горизонта до горизонта, только по краям дороги громоздились зеленоватые камни.
Изредка попадался груженый до отказа, весь исписанный кабалистическими письменами автобус, еще реже с ревом пролетал рефрижератор. Частных машин почти не было, на пустынных дорогах их заменяли маршрутные такси — любимый вид транспорта на Среднем Востоке.
Малко дремал, вытянувшись на заднем сиденье. Дерио вел машину на предельной скорости. Главной его задачей было не уснуть за рулем. Однообразный пейзаж усыплял, голубоватые горы вдали казались поставленными на краю пустыни игрушечными сооружениями.
— Если бы можно было хоть чего-нибудь выпить!
Ван дер Стерн сидел с высунутым языком, как собака. В их распоряжении было два варианта: закрыть все окна и задохнуться от духоты или открыть их настежь и задохнуться от пыли.
Дерио ничего не ответил клерку, но возле следующей деревеньки остановился. Здесь стояли бакалейная и мясная лавки и кафе-забегаловка. Все трое набросились на тепловатое пиво. Им предложили жареное мясо, называемое шиш-кебаб, но они вежливо отказались.
Это была подлинная глубинка Ирана. Ни телефона, ни телеграфа, ни железной дороги. В сезон дождей дорога исчезала под водой, поднимающейся иногда на целый метр.
«Мерседес» покатил дальше, провожаемый любопытными взглядами оборванных и грязных детей. У многих были заплывшие от трахомы глаза.
До Курамшара оставалось еще шестьсот километров. Теперь они ехали по местности, пострадавшей от землетрясения. Изредка попадались совершенно разрушенные и брошенные деревни, что производило довольно мрачное впечатление.
Вдруг посреди этого апокалипсиса Дерио заметил на дороге черную точку. Приблизившись, они увидели человека верхом на муле. Любопытства ради Дерио притормозил и остановился. Обрадованный встрече, человек подъехал к ним и заговорил на фарси. Дерио расхохотался.
— Вы знаете, кто это такой?
— Нет.
— Это телеграфист!
— Не может быть!
— Точно. Он везет телеграмму итальянским геологам куда-то в пустыню. Выехал два дня назад, осталось проехать столько же, а потом вернуться обратно.
— Ха! Почта ходит в этой стране на диво быстро, — хохотал Ван дер Стерн. — Вот если бы так было с повестками в суд!
Малко промолчал. Он уже был сыт по горло Ираном. Перед отъездом он отвел Дерио в сторонку и рассказал ему про убитого старика и обнаруженные доллары.
— Плохо дело, — сказал Дерио, — раз они так беспощадны. Здесь что-то очень серьезное. Что-что, а осведомление работает со скоростью звука. Вы не боитесь, что на месте нас уже будут ждать?
Двенадцать часов они, как бешеные, мчались по пустыне. До Курамшара оставался час езды. Солнце клонилось к западу, жара стала еще более мучительной и липкой. Видно, разговоры о том, что летом пустыня накаляется до 60 градусов, имели все основания считаться правдивыми.
В седьмом часу вечера они прибыли на место. Их пожелтевший от пыли «мерседес» с трудом пробирался по улицам, забитым велосипедистами, телегами и такси.
— Здесь есть отель, где относительно исправно работают кондиционеры. Это в центре, если здесь хоть что-то можно считать центром.
И Дерио, немного покружившись по улицам, вскоре подъехал к отелю, походившему скорее на старинный вокзал, чем на гостиницу. Но кондиционеры и вправду работали, источая пахнущий керосином ледяной воздух.
Получив номер, Малко моментально повалился на кровать, едва успев сунуть под матрас пистолет и закрыть на задвижку дверь. Что-либо предпринимать было слишком поздно, кроме того, они все совершенно выдохлись.
Его разбудил звук сирены. Какой-то танкер, покидая Курамшар, завывал равномерно и плаксиво.
Малко быстро оделся и спустился вниз. Дерио и Ван дер Стерн уже сидели за завтраком. Тосты, творог, икра и чай. Клерк пожирал икру большой ложкой. Дерио посмеивался:
— Вы испортите себе печень.
— Оставьте мою печень в покое, — огрызался тот. — Что мы теперь должны делать?
— Вы взяли с собой все необходимые документы? — спросил Малко.
— Да.
— В таком случае пойдем искать вагоны с зерном. Хочется взглянуть на них поближе. А там будет видно.
Дерио переговорил с хозяином, и тот объяснил, где находится распределительный пункт товарной станции и где формируются все поезда, прибывающие из-за рубежа.
Чтобы добраться до нужного места, им понадобилось всего десять минут. Дерио взял на себя все переговоры.
Малко и Ван дер Стерн следовали за ним по пятам от одного кабинета к другому. Никто не знал, где находится это зерно, узнать что-либо о его судьбе было совершенно невозможно.
Каждому чиновнику Дерио совал бумажку в десять риалов и заново, очень терпеливо рассказывал всю историю. Потом их просили подождать, и всякий раз служака возвращался ни с чем. Он мотал головой и щелкал языком, что по-ирански означало окончательно «нет».
Истратив двести риалов, они потеряли всякую надежду, как тут один крохотного росточка старичок победно замахал пачкой бумажек, испещренных подписями и печатями. Это были расписки таможенников на партию зерна. Старичок сообщил, что вагоны с зерном все еще находятся в вагонах в каком-то «парке» для товаров и в скором будущем должны быть отправлены в Тегеран. Дерио расспросил дорогу, щедро одарил старичка и они отправились дальше. Полустертый указатель показал, что они находятся на верном пути.
Это было отделение товарной станции, что-то вроде сортировочной, огороженной прямо в пустыне полуразвалившимся забором. Пекло здесь, как в аду.
— Воображаю, что стало с зерном! — простонал Ван дер Стерн.
У входа стоял часовой, совершенно обалдевший от жары. Он мельком глянул на их бумаги.
— Это там, в самом конце. Вы увидите. Там есть еще один забор. Там и спросите.
Он надвинул фуражку на нос и погрузился в прерванный сон. Дерио уселся за руль и принялся лавировать среди разъездов, проездов и путей, заставленных вагонами. Нигде не было ни души.
Совершенно неожиданно они очутились перед военной сторожевой будкой. Дерио остановился. Постовой опустил винтовку и подошел к ним. Дерио вышел из машины и сунул ему под нос бумаги.
— Мы хотим посмотреть, в каком состоянии находится зерно, принадлежащее господину Ван дер Стерну, — заявил он.
Солдат покачал головой.
— Никто не имеет права входить сюда.
— Пойди и приведи своего начальника.
— Я не имею права покидать свой пост.
— Тогда дай нам пройти.
— Не имею права.
И он угрожающе поднял винтовку. Раздраженный, истекающий потом, он пребывал явно в плохом настроении. Его оторвали от привычной деревенской жизни, отправили в армию, и он не любил оспаривать приказания свыше. Эти европейцы разозлили его. Он вернулся в будку, не обращая на них внимания.
— Давайте войдем! — предложил Ван дер Стерн.
— Вы спятили. Хотите, чтобы вас тут же на месте и похоронили? — спросил Дерио. — Этот болван только и знает, что выполняет данный ему приказ. Единственное, что можно сделать, — ждать появления, какого-нибудь офицера... Впрочем, у меня есть идея!
Вернувшись к машине, он просунул в окно руку и нажал на клаксон. Сигнал гудел во всю мощь. Солдат выскочил из будки и направил винтовку в сторону машины. Но у него не было приказа, запрещающего людям подавать звуковые сигналы, а шикарная машина производила впечатление. Он с детства усвоил, что правда всегда остается на стороне богатого. Более того, его позабавила мысль, что этот шум прервет дневной отдых лейтенанта. Солдат засмеялся, показав ослепительно белые зубы под черными усами.
Дерио разошелся вовсю: гудок надрывался что есть мочи. Бельгиец пробовал вариации: сигнал, несколько коротких, затем снова длинный или наоборот.
Какой-то человек выскочил из видневшегося вдали деревянного строения и побежал к ним. Это был офицер с распущенным галстуком, пытавшийся подтянуть его на бегу.
Он прибежал к забору с лицом, перекошенным от злости, и набросился на Дерио.
— Прекратите это безобразие!
— Этот дурак отказался позвать вас, — отозвался тот с невозмутимым видом.
— И был совершенно прав.
— Но мы же не можем ждать весь день, пока вы проснетесь. Мы приехали из Тегерана, — и указав на Малко, сидевшего на заднем сиденье, добавил: — Мой хозяин — большой человек, он не любит ждать.
— Чего он хочет? — пробурчал лейтенант.
— Он хочет посмотреть, в каком состоянии находится прибывшая сюда большая партия зерна.
— Зерна? Здесь нет никакого зерна. Здесь военный пакгауз.
Он повернулся, чтобы уйти. Дерио задержал его.
— Зерно находится здесь. Вот документы, подтверждающие это со всей очевидностью. Мой шеф — большой друг генерала Каджара.
Лейтенант неохотно протянул руку и взял документы.
— Подождите здесь.
Он ушел, прихватив бумажки.
В машине было невыносимо жарко, и Малко вышел наружу. Казалось, на плечи ему вылили расплавленное олово. Мираж, состоящий из бутылок с холодным пивом, проплыл вдоль забора.
Ван дер Стерн тоже вышел из машины и попробовал сделать несколько шагов, но вернулся обратно и в изнеможении упал на сиденье, оставив дверцу открытой. Лицо его приняло багрово-красный оттенок. Дерио с уважением посмотрел на солдата. Пот стекал по его лицу, но держался он молодцом.
— Если нас задержат здесь на час, мы успеем обуглиться! — простонал он.
Малко не ответил. Он берег слюну, страшась обезвоживания организма.
Ожидание, казалось, длилось вечность, но на самом деле прошло всего пятнадцать минут. Лейтенант вернулся. На сей раз он улыбался, сам поднял шлагбаум и предложил трем мужчинам следовать за ним. Дерио завел машину и поехал к деревянному бараку, где жили охранники.
Здесь было почти прохладно. Они уселись вокруг стола. Солдат принес чайник, раскаленный, пышущий паром.
— Ох, нет! — простонал Ван дер Стерн.
Лейтенант улыбнулся:
— Выпейте, выпейте, увидите, сразу станет легче. Это лучше, чем пить холодное.
Они пили, обжигая губы и небо, и — о чудо! — через пять минут утолили нестерпимую жажду.
Лейтенант обратился к Дерио:
— Я очень рад встретиться с иностранцами. У нас редко бывают гости. Это очень любезно с вашей стороны, что вы приехали в Курамшар.
— Что вы хотите этим сказать? — оборвал его Дерио.
— Вы очень хорошо говорите на нашем языке. Давно живете в нашей стране?
— Да, уже несколько лет, а что?
— Итак, вы занимаетесь зерном?
— Нет, я не занимаюсь зерном. Но вот господин Ван дер Стерн... Он не знает фарси.
Лейтенант повернулся к Малко:
— Господин тоже занимается зерном? Малко сделал вид, будто не понимает. Дерио воспользовался паузой.
— Господин Линге — очень серьезный покупатель. Он хотел бы посмотреть, в каком состоянии это зерно.
— Я понимаю... понимаю, — закивал лейтенант.
Больше он ничего не добавил. Он чего-то недопонимал. Дерио решил поставить точки над "и".
— Вы убедились, что зерно действительно находится здесь, не так ли?
— Да-да, конечно.
— Тогда, чтобы мы больше не отрывали вас от дел, прикажите, чтобы нас провели куда надо.
— Да, конечно, конечно... Но есть одна маленькая проблема... Ничего существенного, но...
— Я слушаю вас.
Все трое внимательно смотрели в ожидании.
— Так вот, — любезно улыбнулся лейтенант, — чтобы позволить вам осмотреть этот товар, находящийся под контролем военного ведомства, я должен иметь разрешение военного министра. Простая формальность.
— А где мы можем получить это разрешение?
— В военном министерстве.
— В министерстве?! Вы хотите сказать, в Тегеране?
— Да-да. У нас здесь маленький поселок, мы ничего не решаем сами. Мы не можем брать на себя ответственность.
Дерио сжал кулаки, но сдержался.
— Вы хотите сказать, что мы должны вернуться обратно в Тегеран за каким-то клочком бумаги?
— Это можно устроить иначе.
— Каким образом?
— Я думаю, самое лучшее — написать запрос. Через несколько дней вы получите ответ. За это время вы можете осмотреть нашу прекрасную страну.
Трос европейцев переглянулись. Лейтенант продолжал улыбаться совершенно невинно. Он издевался над ними с редким хладнокровием.
Письмо, идущее туда и обратно, если принять во внимание работу иранской почты, задержало бы их дней на пятнадцать как минимум. И это при пятидесятиградусной жаре!
Дерио первым обрел дар речи.
— Не думаете ли вы, что было бы куда проще позвонить по телефону?
— Да, конечно, конечно... — Лейтенант вздохнул. — Я бы с удовольствием... Но Иран — не очень развитая страна. В нашем регионе телефон очень плохо работает, как раз в данный момент связь с Тегераном прервана. Термиты, знаете...
— Термиты?
— Да, термиты. Они подъедают столбы, и те падают. А в данный момент нет кредитов, чтобы заменить их и восстановить линию. Нужно ждать, пока проголосуют за новый бюджет.
— Но у вас должна быть военная связь!
Дерио начинал нервничать. Лейтенант радостно засмеялся.
— Это очень хорошая идея!
— Ну, и?..
— Но я должен спросить разрешения у своего начальства. Простая формальность.
— Я вас очень прошу, сделайте что-нибудь.
Они приблизились к финалу. Лейтенант потер подбородок.
— Это очень досадно, но в данный момент командир на маневрах и вернется через несколько дней. Вот если бы вы могли подождать.
Ван дер Стерн следил за этим бестолковым диалогом, ничего не понимая. Малко понимал, но потерял всякую надежду. Этот офицер выполнял приказ, отданный свыше. Поистине это было очень интересное и загадочное зерно.
Но Дерио был столь же въедливым и настойчивым, как и его собеседник. Он отпил глоток чая и снова пошел напролом.
— Мне кажется, мы не о том говорим. Мы отошли от главного. Поскольку зерно по праву принадлежит присутствующему здесь господину Ван дер Стерну, никто не может запретить ему проверить состояние товара.
— Вы совершенно правы, но этот товар уже не принадлежит этому господину. Он закуплен иранским правительством, и мы за него несем ответственность.
— Правительством? Это зерно было обещано базарному торговцу!
— Возможно. Но он его перепродал официальной организации. Пожалуйста, вы можете проверить документы.
Он протянул Дерио пачку документов, написанных на фарси. Из них явствовало, что отныне зерно принадлежит военному ведомству.
В нескольких словах Дерио пояснил ситуацию Ван дер Стерну.
— Но мне не заплатили! — вскричал несчастный клерк. — Это грабеж! Чистое воровство!
Дерио перевел, и лейтенант сокрушенно покачал головой.
— Это какая-то слишком запутанная история. Вот почему я прошу у вас разрешение от военного министра.
Круг замкнулся.
Дерио улыбнулся. Словно по волшебству в его руке оказалась бумажка в тысячу риалов. Он то складывал ее, то разворачивал.
— Вы оказали бы нам очень большую услугу, проводив к вагонам. Мы же не съедим это зерно, а только глянем, и все.
Не сводя глаз с бумажки в тысячу риалов, лейтенант тяжко вздохнул.
— Рад был бы вам услужить.
— Мы тоже хотим, чтобы у вас осталось хорошее впечатление о нашем визите...
— Но вагоны запломбированы...
— А это можно устроить. Пломбу всегда можно поставить на место.
Лейтенант чуть слышно прошептал:
— Объясните мне, ради Аллаха, почему вы так рветесь посмотреть на это зерно.
— Мы хотим определить его качество. Господин Линге хочет сделать заключение, можно ли перевозить такое количество зерна на такое большое расстояние.
— Ну, я подумаю... Возможно... Но только не сегодня. Знаете что, приезжайте завтра утром.
— В котором часу?
— Часам к одиннадцати.
— Хорошо. Я вам очень благодарен, вы очень любезны.
Все встали, улыбаясь друг другу. Лейтенант по очереди пожал всем руки и низко поклонился. Дерио вышел последним, «забыв» на столе купюру.
— Так как же? — жалобно спросил Ван дер Стерн.
— Никак. Мы уходим, — ответил Дерио. — В машине я вам все объясню.
Они уселись в «мерседес». Дотронувшись до руля, Дерио выругался. Руль был раскален, будто пролежал в костре.
До выезда на дорогу все молчали. Часовой учтиво отдал им честь.
— Итак, он назначил нам свидание на завтра, — начал Дерио.
— Прекрасно! — вскричал клерк.
Дерио усмехнулся.
— Вы уже забыли, а ведь я объяснял... Когда говорят «фарда», то в точном переводе это означает «завтра», а на самом деле — «никогда».
— О-о!
Ван дер Стерн был смущен и раздосадован. Дерио продолжал:
— Этот тип твердо знает одно: зерна мы никогда не увидим. Он дал мне это понять на свой, иранский манер. Вот и все.
— Зачем тогда вы оставили ему деньги?
— Чтобы он думал, будто я ему верю. Сегодня ночью он будет спокойно спать.
— Все пропало! — не слушал никого клерк. — Зря мы приехали! Зря тащились в такую даль по этой жаре! Надо было достать это дурацкое разрешение, прежде чем пускаться в путь!
— Бросьте, — отрезал Дерио, — если бы вы достали это разрешение, у вас бы затребовали другое. Скажем, за личной подписью шаха... У меня есть предложение. Собственно, это единственный выход. Мы должны пойти и посмотреть на это зерно без всякого разрешения. Сами.
— Я придерживаюсь того же мнения, — разжал губы Малко.
Ван дер Стерн смотрел на них в полной растерянности.
— Вы с ума сошли! Ночью! Да нас перестреляют, как зайцев!
— Вот как раз ночью и не перестреляют. Ночью иранцы спят. Я их слишком хорошо знаю. Они въехали в город.
— Что касается меня, я никуда не пойду! — твердо заявил Ван дер Стерн.
— Дорогой друг, — негромко сказал Малко, — вы нам сэкономите массу времени, если последуете за нами для опознания вашего зерна.
Дерио добавил:
— Вы не затем сюда приехали, чтобы пропустить такой интересный финал всей этой комедии.
Растерявшись, Ван дер Стерн пробормотал несколько невнятных фраз. Они подъехали к отелю. Дерио высадил их и подмигнул Малко:
— Я вас оставляю на некоторое время, нужно сделать кое-какие покупки на сегодняшний вечер.
Ночь была светлая. Полная луна давно прошла точку зенита, но свет ее не стал слабее. Три тени резко выделялись на фоне пустыни. «Мерседес», спрятанный за стеной полуразрушенной хибары, остался в километре от заграждения из колючей проволоки. Они шли вдоль него с противоположной стороны от главного входа.
— Вот здесь, пожалуй, — прошептал Дерио. Он вынул из кармана ножницы для резки металла, надел толстые кожаные перчатки. Раздалось несколько приглушенных щелчков, и в проволоке образовалось отверстие. Дерио пролез первым, убрал ножницы и проверил, легко ли его «смит-и-вессон» выходит из кобуры. Малко держал наготове кольт. Вдалеке громоздилась какая-то темная масса.
— Вот рельсы. Надо идти по ним.
Гуськом, друг за другом они пошли вдоль рельс. Стояла глубокая тишина, только время от времени до них доносился воющий лай шакала.
Показались вагоны — целая вереница, стоящая в стороне от строений. Трое людей, скрытые от посторонних глаз в тени вагонов, продолжали путь. Мелкие камешки хрустели под их подошвами. Кругом по-прежнему царили тишина и безлюдье.
Первым к вагону приблизился Малко и стал ощупывать двери. Они оказались запертыми на висячий замок. Но у него не было полной уверенности, что это именно тот, нужный вагон.
— Ждите меня здесь, — шепнул он товарищам. Пригнувшись, он побежал вдоль состава, пересчитывая вагоны. После десятого шли платформы с легкими танками и грузовиками военного образца. Малко добрался до конца состава, — дальше не было ничего. Следовательно, первые десять вагонов были те самые. Он повернул обратно и присоединился к остальным.
Ван дер Стерн присел на корточки. Он был ни жив ни мертв. Дерио следил за видневшимися вдали постройками.
— Открываем первый вагон, — шепнул Малко.
Не говоря ни слова, Дерио вытащил из кармана плоскогубцы и начал терзать замок. Он возился с ним несколько минут, потихоньку ругаясь и проклиная все вагоны с зерном на свете, но замок не поддавался.
Но вот раздался глухой треск, и одна из ввинченных в дерево петель со стуком соскочила. Все замерли. Затем с невероятными предосторожностями Малко и Дерио стали отодвигать дверь. Она пошла, но с таким скрипом, что они вынуждены были остановиться. Такой шум мог разбудить народ за километр отсюда.
Они подождали немного и вновь принялись за работу, толкая дверь миллиметр за миллиметром. Скрип прекратился, ничто не нарушало тишину.
И тут из вагона вырвался наружу отвратительный запах гнили!
— В чем дело? — прошептал Дерио. — Там что, штабеля трупов?
Вонь стояла отвратительная.
— Ван дер Стерн, идите смотрите! Клерк выскочил из своего укрытия и подбежал, пригнувшись, к вагону.
— Так гниет зерно, — сказал он, принюхавшись.
— Зерно? Его что, выращивали на кладбище?
— Увы, оно окончательно сгнило, но меня это нисколько не удивляет. При такой жаре... Оно забродило прямо в мешках.
Теперь дверь была распахнута настежь, и запах, идущий изнутри, был нестерпим. В полумраке вырисовывались контуры наваленных один на другой мешков.
— Скажите, — спросил Малко, — в таком виде эта пшеница съедобна?
Клерк замотал головой.
— Вы с ума сошли! Даже изголодавшиеся индусы отказались бы от такого. Это совершенно непригодно в пищу.
— А вас не удивляет, что за эту гниль вам собираются уплатить такие деньги?
— Быть может, следующие вагоны в лучшем виде?
— Сейчас посмотрим.
Дерио снова взялся за плоскогубцы и приступил к следующему вагону. Он уже приноровился к запорам такого типа, и следующая дверь открылась легче. Но запах изнутри остался неизменным. От него сводило скулы, мутило. С третьим и четвертым вагоном дело обстояло не лучше.
— Нет смысла продолжать, — сказал Малко и обернулся к Ван дер Стерну, — вы совершили самую выдающуюся сделку в своей жизни. А может быть, самую скверную. Давайте теперь вскроем пару мешков и хорошенько рассмотрим зерно, за которое так дорого платят.
Они вернулись к первому вагону. Дерио притянул крайний мешок и сбросил его на землю. Веревку перерезали ножом. Малко и Ван дер Стерн задержали дыхание. Было ощущение, будто они находятся на свалке гниющего мяса. Пересилив отвращение, Дерио сунул руку в мешок.
— Там полно червей, — объявил он.
Засунув руку поглубже, он стал шарить в мешке.
— Есть! Что-то твердое.
— Что?
— Понятия не имею. Похоже на железную коробку.
— Наркотики! — в ужасе вскричал клерк.
— Ну уж вряд ли! Страна, экспортирующая наркотики, не станет ввозить их.
— Тут какая-то ручка, — продолжал возиться Дерио. — Да оно тяжелое!
— Попробуйте вытащить, — посоветовал Малко.
Дерио собирался ответить, но в этот момент возле барака вспыхнул прожектор, направленный прямиком на вагон, за которым они стояли.
— Проклятье!
Малко был в ярости. Слишком хорошо все шло поначалу, а на самом деле их подкарауливали. Ни с того ни с сего среди ночи зажечься прожектор не мог.
— Бежим! — скомандовал он. — Возможно, еще успеем!
Они бросились к дыре в заграждении. Успеть бы добежать до машины, а там — спасены.
Дерио рванулся вперед, но Малко задержал его.
— Ложись!
И в тот же миг на них обрушился шквал огня. С наружной стороны приближалась группа солдат. Они были окружены. За первыми очередями последовали другие. К счастью, иранцы били наугад, но несколько пуль вонзились в песок совсем близко от Малко. Последняя ударилась о камень и отрикошетила с противным мяуканьем.
В небо взвилась ракета, прикрепленная к парашюту. Поднялась над пустыней и медленно пошла вниз. Стало светло, как днем.
— К вагонам! — бросил Малке. — Там мы будем лучше защищены. Живьем они брать не будут, это огонь на поражение!
В две короткие перебежки они оказались у вагонов. Свет ракеты приближался, тень вагона укорачивалась. В тот миг, когда их осветило, снова послышались автоматные очереди.
— Вот гады! У них пулемет! — прорычал Дерио. Ракета плавно опустилась на землю и погасла со змеиным шипением. Следующая ракета изящно пошла вверх, но они уже успели прижаться к колесам вагона. На сей раз выстрелов не последовало, но Малко ясно увидел вереницу солдат, пролезающих в проделанную Дерио брешь и направляющихся прямиком на них.
— Открываем вторую дверь!
К счастью, вагон не был забит до самого верха. Дерио принялся за дело, яростно растаскивая мешки. Он добрался до противоположной двери, запертой только изнутри, открыл, толкнул и сразу притянул обратно, оставив лишь небольшую щель. Он выстрелил три раза подряд, услышал чей-то крик, и целый град пуль обрушился на вагон.
— Мерзавцы, они залегли! — шепнул Дерио. — Теперь они будут осторожны, уразумев, что голыми руками нас не взять. Давайте забаррикадируемся.
Вмиг они устроили посреди вагона небольшой дот, окруженный со всех сторон мешками с зерном. Обе двери были чуть приоткрыты для наблюдения за неприятелем. Малко выстрелил одновременно с Дерио, чтобы показать противнику намерение сопротивляться до конца.
Свет прожектора стал приближаться. Видимо, он был укреплен на джипе. Дерио выстрелил и угодил в цель.
Прожектор погас. В ответ на них обрушился шквал огня. Пули пробивали стенки вагона, но застревали в зерне. Стреляли из пулемета и нескольких автоматов.
— Что делать? Что делать? — стонал Ван дер Стерн. — Давайте попробуем выскочить!
— С двумя пистолетами против пулемета далеко не ускачешь. Мы должны выиграть время. Если продержимся до рассвета, при свете дня они не посмеют нас перебить.
Скорчившись в темноте, трос мужчин напряженно прислушивались к происходящему снаружи. Иранцы опасались приближаться к вагонам ближе, чем на пятьдесят метров. Снова заработал пулемет и тут же смолк. Лежа на животе, Малко слышал, как пули вонзаются в мешки. Внезапно он почувствовал возле себя дрожащую руку Ван дер Стерна. И в это же время раздался металлический голос, заставивший их вздрогнуть. Заработал громкоговоритель.
— Сдавайтесь! Выходите по одному, руки за голову! Вам не причинят никакого вреда!
Требование было повторено по-английски. Выстрелы прекратились. Ван дер Стерн вскочил на ноги.
— Я иду! Я не хочу умирать в этом вагоне!
— Псих! — заорал Дерио. — Тебя пристрелят на месте! Но он не успел удержать клерка. Ван дер Стерн перекатился через мешки и выпрыгнул из вагона. Неловко вихляясь во все стороны, он побежал, держа руки за головой и выкрикивая:
— Сдаюсь! Сдаюсь! Не стреляйте!
Длинная автоматная очередь рассыпалась по земле, поднялась выше и изрешетила все его тело. Он остановился, сжался, сделал по инерции несколько шагов. Последовала новая очередь, и он грузно свалился поперек рельсов. Потрясенный Дерио выстрелил в сторону автоматчика.
— Гады! Они не дали ему ни малейшего шанса.
— Теперь наша очередь, — мрачно произнес Малко.
В подтверждение этих слов новая очередь прошлась по стенкам вагона. Они упали на пол, прячась за мешками. В этом аду запаха гнили уже не чувствовалось.
Глухой взрыв потряс стенки вагона. Граната разорвалась в нескольких шагах от Малко. Мешок, заслонявший его, внезапно лопнул, и зерно высыпалось. Малко инстинктивно протянул руку, чтобы задержать его падение, и его пальцы наткнулись на какой-то длинный металлический предмет. Он потянул его на себя и выволок пулеметный ствол.
Код! Код на листке старика вспыхнул в его мозгу. Что там стояло в первой строке? Ну конечно! 12 МЖ 42 6 БЗ 20 000 СА 30! Какой же он был болван! Пулеметы! Немецкие пулеметы с двадцатью тысячами зарядов. МЖ-42,6! Это были немецкие пулеметы!
В зерне оказалась спрятанной большая партия оружия. Вот почему Каджар так стремился его получить, вот почему гнилое зерно так дорого стоило.
Дикая радость захлестнула Малко.
— Да здесь целый арсенал!
— Доставай еще! — захохотал бельгиец. — Мы им покажем, бестиям!
Пользуясь временным затишьем, они стали лихорадочно вспарывать мешки и вскоре стали обладателями двух пулеметов с полным боекомплектом.
Дерио торжествовал.
— Вот мы вас! Вы такого не ожидаете! Эх, если бы этот дурачок остался с нами, мы бы ему тоже смонтировали один.
— Стойте! Надо поискать еще! Вы умеете управляться с базуками?
— Ого! Я имел с ними дело еще в Египте!
Дерио приник к пулемету и выпустил длинную очередь.
— Сидите смирно, черти!
В этот момент Малко нашел и вытащил великолепную базуку с четырьмя снарядами и устройством зажигания. Дерио отвлекся от стрельбы. Противник молчал, что-то замышляя.
Они потратили еще десять минут на то, чтобы вооружиться до зубов. Малко повесил себе на шею две пулеметные ленты. Дерио сделал то же самое.
— Ну, готовы, вооружились. Что будем делать дальше?
— Мы должны попробовать прорваться в сторону бараков. Наше преимущество — в неожиданности. Там наверняка есть машины. Иначе нам придется вступить в бой на открытой местности.
— Идет! — сказал Дерио. — Когда светил прожектор, я заметил на джипе пулемет. Постараюсь сбить его, а потом мы даем очередь и сматываем удочки.
Каждый зарядил свою базуку, производя невероятный шум.
— Начали!
Дерио, припав к двери, прицелился. Он был отличным стрелком! Потом нажал на спуск и затаил дыхание.
Вспышка была ослепительной, затем последовал громовой взрыв, и все вокруг озарилось. Малко увидел группу солдат, окруживших вагон. Но в их рядах уже наметились просветы: Малко и Дерио стали обладателями страшного оружия.
Малко чувствовал, как трясется в его руках пулемет, посылая смерть из ленты в пятьсот зарядов. Почти не целясь, он мел пространство перед собой.
Джип догорал. Дерио не промахнулся. Несколько иранцев упали, остальные в беспорядке отступили. Кто-то из их рядов крикнул:
— Стреляйте, стреляйте, черт побери! Во имя Аллаха!
Ему ответил пулемет Дерио. Короткими ураганными очередями он поливал каждую группу солдат.
— Вперед! — крикнул Малко.
Оба одновременно выпрыгнули из вагона, держа в руках оружие. Малко удивился его легкости. Эти пулеметы применялись во второй мировой войне, немцы останавливали ими атаки русских. Легкость и точность прицела МЖ были почти легендарными.
Они пробежали метров сто, не получив в ответ ни единого выстрела, обогнули горящий джип и добежали до деревянных строений.
Теперь их противники находились на другом конце импровизированного полигона.
Только они успели перезарядить пулеметы, как в двадцати метрах вырос офицер с пистолетом в руке, за ним следовало двенадцать человек.
— Идите ко мне! — прошептал Дерио.
Пулемет выбросил короткое пламя, и ураганный огонь прошелся по солдатам. Офицер упал первым. Солдаты отступили, оставив на земле несколько убитых. У Дерио кончилась лента, и он мгновенно зарядил новую.
— Надо найти машину! — кричал Малко, продолжая стрелять.
Сзади щелкнуло несколько выстрелов. Другая группа сконцентрировалась и догоняла их. Малко резко обернулся и послал длинную очередь. Он бил наугад и с удовольствием прислушивался к жужжанию пуль и треску пулемета.
Согнувшись вдвое, Малко и Дерио перебежали открытое пространство. Дальше шла длинная неосвещенная аллея, в конце которой виднелся тусклый фонарь. По всей видимости, это был выход со сторожевой будкой.
— Беги! — приказал Малко. — Я прикрою.
Он укрылся, присев за деревом, и стал ждать. Дерио побежал дальше. Возле барака, где их принимали днем, стояло три грузовика и один джип. С того места, где остался Малко, послышалась длинная очередь. Дерио увидел огоньки коротких вспышек и быстро обошел машины. Здесь никого не было. Он влез в джип, нащупал контакт и завел машину. Прежде чем тронуться с места, приладил пулемет, чтобы иметь возможность стрелять справа. Он обогнул строение и направился назад по аллее. Через сто метров из темноты выскочил Малко и на ходу вскочил в машину. В его руках ничего не было.
— Вовремя! Я расстрелял все патроны.
— Есть еще лента.
Дерио развернулся и на полной скорости помчал к выходу. Ворота оказались закрытыми. Малко выскочил, раскрутил ручку шлагбаума, поднял его и толкнул ворота. Они открылись. Малко вскочил обратно в машину.
Часовой выскочил из будки, но вынужден был отскочить в сторону, чтобы не угодить под колеса.
— Будем надеяться, что наша машина стоит на месте, — отдышавшись, сказал Дерио. — Ехать в джипе слишком опасно. По дороге в Тегеран нас сразу засекут.
Они нашли свой «мерседес» за руинами, там, где оставили. Дерио затормозил. Малко направил пулемет на халупу и спрыгнул на землю. Дерио вылез следом. Они обошли развалины. Машина стояла целехонькая, вокруг ни души.
Спустя две минуты они уже мчались по дороге на Курамшар, бросив и джип, и пулемет. На дороге была пустынно.
— Сматываемся из города как можно скорее, — сказал Малко, — здесь нам больше нечего делать. Официального розыска за эту перестрелку не будет. Иначе им придется во всеуслышание заявить о спрятанном оружии. Каджар, конечно, пронюхал про нашу поездку и отдал приказ устранить нас без особого шума.
— Шум все-таки получился, — осклабился Дерио.
— Но арестовать нас и заявить протест ему будет все-таки не так просто. Надо как можно скорее вернуться в Тегеран и встретиться с шахом.
— Ладно, заезжаем в отель и драпаем.
Вскоре они остановились возле отеля. Им открыл заспанный дежурный.
Малко взял ключи, свой и Ван дер Стерна, быстро уложил его и свои вещи, осмотрел и перезарядил кольт, чудом сохранившийся у него в этой передряге. Дерио уже ждал внизу. Они объявили дежурному, что им нужно срочно уехать, что за номера уплачено вперед и никаких претензий предъявлено к ним быть не может. Дежурный и не собирался предъявлять претензий, ловко принял чаевые и поклонился вслед.
Светало. На выезде из города они заправились и помчались на север. Нервы у них были напряжены до предела. Но на дорогах не было ни заграждений, ни передвижных постов. Им повстречался лишь старенький автобус, идущий на базар в Курамшар.
С первыми лучами солнца Малко уснул. Они решили ехать без остановок, сменяя друг друга за рулем.
Дерио оказался человеком невероятной выносливости. После этой дикой ночи он способен был вести машину хоть целый день, а в Тегеране их ждала масса дел.