Глава 1

Гарри Эриван внимательно осмотрел двух щенков пуделей, белого и черного. Это было как раз то, что ему нужно. Хозяйка, толстая ливанка с отекшим лицом, сказала по-арабски:

– Вам нужна собака? Эти щенки очень хорошенькие.

Гарри спросил, не поворачивая головы:

– Сколько вы за них хотите?

Он принципиально говорил по-французски. Живя в Ливане уже в течение двадцати лет, он прекрасно, как родным армянским, владел и арабским, и турецким. Но арабов не любил, как и турок.

– Сто пятьдесят фунтов, – ответила женщина.

Гарри фыркнул негодующе. Сто пятьдесят фунтов! Вот это дешевизна! Особенно если учесть, зачем он их покупает. Не торгуясь, он вышел из лавки.

В тот момент, когда он садился в свой старый оранжевый «мустанг», женщина крикнула:

– Сто двадцать!

Он выругался и свернул на авеню Клемансо. Он ехал медленно, помня о плохих тормозах, к тому же шоссе было мокрым. С тех пор как фирма «Форд» бойкотировалась арабскими странами за то, что построила завод в Израиле, запасные части стали дефицитом, а на новую машину у него не было средств.

Уже стемнело, и у него оставалось всего два или три часа. Секунду он колебался и чуть было не вернулся к дому №62. С недавних пор всем домам Бейрута были присвоены номера, однако это не помогало ориентироваться в городе, так как еще не был напечатан общегородской план.

Гарри был уверен, что ему удастся купить щенка за сто фунтов, хотя и это было дорого. Он подумал, что кошка тоже вполне могла бы его устроить. Но где найти кошку в семь часов вечера?

Неожиданно Гарри вспомнил старика, полухиппи, полубродягу, которого часто можно было встретить на улице Фениси с маленькой обезьянкой. Он иногда торговал животными. Гарри тотчас же повернул налево, на улицу Шебли, ведущую к морю. С моря дул сильный ветер, и волны разбивались о цементный пляж отеля «Сен-Жорж». Можно подумать, что находишься в Бретани.

Гарри медленно ехал по улице Ибн Сина. Вдруг он увидел этого старика, стоящего напротив станции Тоталь с обезьянкой на плече и двумя маленькими собачонками в руках. Наверняка украденными. Гарри остановил машину у тротуара и высунулся в окошко.

– В какую цену щенки? – спросил он намеренно резко.

Старик протянул к нему белые комочки.

– Пятьдесят фунтов оба.

– Покупаю одного за десять фунтов.

Его армянская практичность одержала верх.

Старик стал возмущаться, но Гарри сделал вид, что собирается уехать. Что-что, а торговаться он умеет...

Старик, ворча, уступил. Гарри вынул из старого бумажника два зеленых билета по пять фунтов и взял щенка. Он усадил его на пол машины, рядом с собой. Щенок весил не больше килограмма и был неопределенной породы. После этого Гарри повернул налево, снова проехав мимо отеля «Сен-Жорж».

* * *

Гарри проехал мимо безлюдного парка аттракционов Рауше. Огромное колесо давно заржавело и было неподвижно. Он ехал по дороге Корнши, на юг. Дорога шла вдоль берега моря. Здесь, как грибы, вырастали новые дома, почти все купленные Саудовской Аравией. И почти на каждом шагу попадались бары с танцовщицами.

Гарри свернул с шоссе налево, на дорогу, поднимающуюся вверх и уходящую от моря. «Мустанг» сильно затрясло. Проехав метров двадцать, армянин остановился, выключил мотор и фары. Щенок затявкал. По шоссе Корнши из Бейрута непрерывным потоком двигались машины. Пусть себе... Если кто-нибудь и заметит «мустанг», то подумает: в нем влюбленная парочка.

Все же для большей безопасности Гарри тщательно осмотрел пустырь. Никого. Ничего удивительного для этого времени и при такой погоде.

Он достал из кармана длинную веревочку и привязал щенка за шею импровизированным поводком. Затем взял с заднего сиденья атташе-кейс и открыл его. Достал из него три металлические трубки величиной с палец, с винтовой резьбой на концах. Соединил их между собой, получив трубку длиной сантиметров двадцать, из трех секций. Затем с бесконечными предосторожностями вынул из обложенной ватой коробочки стеклянную ампулу и опустил ее в эту трубку.

В трубку был вмонтирован курок. При нажатии на него приводился в движение ударник, разбивающий капсулу в средней секции и приводящий в движение металлический рычаг, который разбивал стеклянную ампулу в последней секции. Гарри проверил положение спуска курка. Он еще ни разу не пользовался этим прибором.

Он поставил его на заднее сиденье, вынул из нагрудного кармана розовую пилюлю и положил ее на язык. Это был атропин.

Когда он открыл дверцу машины, то вздрогнул от обдавшего его ледяного ветра. Взяв в руки щенка, он опустил его на землю, держа в руке конец веревки. Не найдя, к чему бы ее привязать, он закрепил ее, положив под большой камень. Щенок был слишком слабым, чтобы вырвать веревку из-под камня. Впрочем, он и не собирался убегать. Глядя на Гарри, он тявкал и махал хвостиком. Армянин вернулся в «мустанг», оставив дверцу открытой. Он взял прибор и вытянул руку, целясь в голову щенка, сантиметрах в тридцати от него. С шоссе могли видеть только щенка и неясный силуэт в машине.

Гарри спустил курок.

Раздался щелчок, похожий на щелчок игрушечного пистолета. Щенок заскулил, свесил голову и завалился на бок с открытой пастью. По нему прошла судорога, и он затих. Гарри заворожено смотрел на белый комочек.

После этого армянин положил оружие в атташе-кейс и достал оттуда ампулу с противоядием, которую ему советовали проглотить после использования пистолета. Он так нервничал, что уронил ее на пол машины. Выругавшись, он наклонился и стал искать ее на ощупь. К счастью, она не разбилась. Он отломил край ампулы и выпил содержимое. Бесцветная жидкость имела горьковатый привкус. Затем он вышел из машины и присел на корточки возле щенка. Щенок был мертв. Гарри Эриван остался доволен: пистолет с синильной кислотой функционировал хорошо.

Оружие было бесшумным и смертоносным.

Как ему и говорили, разбиваясь, ампула под давлением выбрасывает синильную кислоту, мгновенно убивающую, не оставляя следа, любое живое существо. При условии, что испарение вдыхается на расстоянии, не превышающем пятидесяти сантиметров. Смерть наступает мгновенно в результате эмболии. Гарри ничем не рисковал, если принимал атропин перед выстрелом и противоядие, содержащее нитрат амила, после выстрела.

Гарри ничего не имел против убийств, но он не доверял новшествам. В сущности, он был консерватором. С волнистыми седеющими волосами, тяжеловатой фигурой и заплывшим лицом с римским профилем он украсил бы афишу любой правой политической партии.

Он дал задний ход «мустангу», оставив на пустыре труп щенка. Автомобильное движение на шоссе рассеялось. Гарри развернулся и направился к центру Бейрута.

 

Глава 2

Дверь лифта бесшумно открылась, и Гарри Эриван быстро вышел. В огромном подземном гараже никого не было. Гараж находился под высотным зданием из стекла и бетона, занимавшим большую часть бывшего еврейского квартала, между улицами Жоржа Пико и Резкаллах. В пролетах гаража стояло около десяти машин. Гарри Эриван сразу узнал зеленый «бьюик», но для большей надежности проверил номер. После этого он затаился за черным «кадиллаком». Самир Жезин имел обыкновение допоздна задерживаться в своем кабинете. В руке Гарри держал коричневый бумажный пакет, куда он спрятал пистолет с синильной кислотой.

Но вот лифт вызвали наверх, и Гарри резко выпрямился. На всякий случай он прихватил с собой «беретту-38», хотя ему запретили использовать традиционное оружие в этой операции.

Он напряженно следил глазами за лампочкой лифта. Лифт остановился на двенадцатом этаже, там, где находился кабинет Самира Жезина. Затем снова тронулся. Гарри показалось, что прошло всего несколько секунд. Дверь лифта открылась, и Гарри увидел высокую фигуру Самира Жезина. Его сердце забилось с такой силой, что он испугался, как бы ливанец это не услышал. Как лунатик, он вышел из тени и направился к зеленому «бьюику».

Услышав шаги, Самир Жезин обернулся. Но человек в плаще не привлек его внимания, и он стал открывать ключом дверцу машины.

Гарри Эриван был от него уже на расстоянии одного метра. Он положил сумку на землю и вытянул руку.

– Господин Жезин!

Удивленный ливанец обернулся. В ту же секунду Гарри Эриван спустил курок. Раздался щелчок игрушечного пистолета.

Самир Жезин открыл рот, но не смог издать ни единого звука. Несколько секунд он стоял неподвижно, затем качнулся вперед и рухнул на кузов «бьюика». Гарри, не мешкая, помчался к черной лестнице и вышел на узкую улицу Резкаллах с односторонним движением. Пробежав сто метров, он скрылся в подворотне, чтобы проглотить содержимое ампулы с противоядием. После этого он вернулся в свой «мустанг» и поехал мимо последней оставшейся в Бейруте синагоги, в это время закрытой.

Сердце его продолжало стучать, а в голове не было ни одной мысли. Все произошло, как было задумано. Он выехал к зданию Старко со стороны главного входа. Все было спокойно. Труп Самира Жезина, конечно, еще не обнаружен. Гарри повернул на север. Ему нужно было пересечь весь квартал Баб-эль-Дрисс, чтобы выехать на автостраду, ведущую к Триполи и казино «Ливан».

* * *

– Семь!

Гарри Эриван вздрогнул от возгласа крупье. Он машинально собирал разноцветные жетоны, украдкой поглядывая на человека, сидящего напротив него. Авель Жезин был немного ниже ростом, чем его брат, но плотнее. У него было круглое лицо с умными светлыми глазами, под которыми висели мешки. Наверное, он уже забыл, когда высыпался. Рядом с ним сидела высокая, очень стройная девушка в облегающем фигуру пуловере и красных, тоже облегающих брюках. Несмотря на прекрасные голубые глаза, у нее было дебильное лицо. Она походит на русалку, подумалось Гарри. Действительно, с большим, почти негроидным ртом, курносым носом и глазами навыкат, лишенными мысли, девушка чем-то напоминала речную нимфу.

Гарри вспомнил, что это танцовщица варьете при казино. Значит, по всей вероятности, будет участвовать в шоу, которое здесь скоро начнется. И Авель Жезин выйдет после игры к своей машине один, без нее. Да, она довольно сексапильна, позавидовал Гарри Авелю.

Он уже четыре часа торчал в казино, следя за ливанцем. Несколько раз Жезин был на грани полного проигрыша, но в последний момент удача возвращалась к нему. Несмотря на скопление людей в игорном зале, армянин боялся, что Жезин заметит его. Каждый раз, когда ливанец смотрел в его сторону, он отворачивался. Из осторожности он даже отошел от стола. Немного поодаль играл небольшой оркестр. Еще дальше находился скромный зал, где играли в очко. Справа от центрального холла располагался зал для игры в баккара.

Если никто не сообщит Авелю Жезину о том, что несколько часов назад его брат умер от внезапного сердечного приступа, он будет играть в рулетку до рассвета...

Гарри протиснулся за стол, где играли в очко, и поставил двадцать фунтов против ставки своего соседа. Крупье вынул одного туза и одну даму. Двадцать одно. Разочарованный, армянин вернулся к рулеточному столу как раз в тот момент, когда крупье объявил:

– Ноль!

Крупье собрал лопаткой жетоны.

У Авеля Жезина оставались только две красные прямоугольные пластины. Девушка склонилась к уху ливанца и что-то шепнула ему. Гарри увидел, что она прижалась грудью к пиджаку человека, которого он пришел убить, и у него снова забилось сердце.

Авель Жезин снисходительно улыбнулся, сунул обе монеты за пояс девушки и отодвинулся от стола. Она блаженно повисла на его руке. Черт, все-таки выходит вместе с ним!

Гарри Эриван шел за ними, скрипя зубами. Своим одноразовым оружием он не мог убить двоих, к тому же это ему было и не нужно. Он еще надеялся, что девушка останется в казино на шоу. Проходя мимо гардероба, он забрал свой плащ.

А Авель Жезин и «русалка» уже вышли наружу. Она продолжала цепляться за руку своего кавалера. Так он и доволок ее до стоянки автомашин на пирсе перед казино. Служащий подкатил к ним белую БМВ Жезина, и ливанец с девушкой сели в нее. Гарри ничего не понимал. Был уже час ночи, и шоу, в котором, бесспорно, участвовала «русалка», должно было начаться вот-вот. А между тем...

БМВ тронулась с места и свернула налево. Чтобы выехать из казино, нужно было ехать вдоль фасада здания, а потом свернуть на боковую дорожку, которая соединялась с автострадой.

Поморщившись, Гарри сделал знак служащему, чтобы тот подкатил к нему «мустанг». Сев в машину, он проверил, закрыта ли на ключ коробка для перчаток. В ней находился пистолет.

Проехав вдоль фасада, он свернул на дорожку, и фары «мустанга» осветили стоящую возле высокой стены БМВ с погашенными огнями. Гарри затормозил и остановился в десяти метрах от нее, погасив фары. Оказывается, «русалка» хотела попрощаться со своим «любимым» перед тем, как идти на работу...

Мимо пронеслись две машины, осветив переплетенную пару на переднем сиденье БМВ. Тонкие губы Гарри криво усмехнулись. Авель Жезин покинет этот свет с приятными эмоциями.

* * *

Авель Жезин сидел в кресле машины, закрыв глаза и откинув голову назад. С тех пор как он знал Мирей, он привык прощаться с ней таким образом. Молодая француженка относилась к этому так же спокойно, как к поцелую в щеку на пляже.

Когда она открыла голубые навыкате глаза, они по-прежнему ничего не выражали. Как не выражали ничего во время шоу, когда она принимала различные эротические позы.

– Мне нужно идти, – прошептала Мирей.

Он нежно провел рукой по ее груди, как ласково треплют домашних животных.

– До завтра.

Мирей захлопнула дверцу машины.

* * *

Гарри вылез из «мустанга» как раз в тот момент, когда девушка проходила мимо его машины. Он побежал к БМВ, держа в руке пистолет, спрятанный под плащом. Подбежав к машине, он открыл дверцу.

Улыбка сошла с лица Авеля Жезина. Армянин вытянул руку и спустил курок на расстоянии двадцати сантиметров от своей жертвы. Авель Жезин открыл рот и поднял руку, затем рухнул на руль. Почти в ту же секунду его глаза остекленели.

* * *

Мирей внезапно остановилась и поднесла руку к поясу. Двух прямоугольных монет по тысяче фунтов там больше не было. Должно быть, она обронила их на пол БМВ.

Она помчалась к машине. БМВ еще стояла на месте. Неизвестно, будет ли Авель завтра столь же щедрым...

* * *

Гарри бежал к «мустангу», сунув пистолет в карман плаща. Отъехавшая от казино машина ослепила его своими фарами. Он инстинктивно опустил голову, но успел заметить бегущую навстречу ему фигуру.

«Русалка!»

Молодая женщина скользнула по нему беглым взглядом как раз в тот момент, когда его осветили автомобильные фары.

В следующую секунду он уже сидел в «мустанге» и включал зажигание. Шум мотора заглушил крик девушки, в ужасе отпрянувшей от БМВ.

Ругнувшись сквозь зубы, Гарри резко повернул налево и выехал на автостраду. Какого черта она вернулась?

Гарри быстро проглотил противоядие. К счастью, машин на улицах почти не было. Он успокоился, только подъезжая к мосту Нахр-эль-Каб, приняв решение не рассказывать об инциденте шефу. Он был почти уверен, что танцовщица не сможет его узнать. Зачем все усложнять...

Полчаса спустя он был в северной части Бейрута. У него сосало под ложечкой от голода. Здесь, в армянском квартале, он был в безопасности. Повсюду висели вывески на армянском языке, некоторые – на французском. К востоку от реки в этом квартале обитали армяне правых политических группировок, объединенные в мощное международное движение. К западу от реки, где жил Гарри Эриван, поселялись армяне левых течений.

Гарри Эриван свернул на узкую улицу и остановился перед небольшим рестораном с помпезной вывеской: «Ресторан Модерн». В зале стояло несколько деревянных столиков, клиентов пока не было. Хозяин узнал его и протянул руку.

– Гарри! Ты пришел рано. Ужин еще не готов.

Это был ночной ресторан, обслуживающий работающих на скотобойнях и прочих клиентов, ведущих ночную жизнь. Гарри наклонился над стойкой с видом гурмана.

– Они вкусные сегодня, твои бараньи ножки?

Суп из бараньих ножек был его слабостью... Хозяин иронично посмотрел на Гарри.

– Поправишься на кило...

Гарри достал из кармана листок бумаги и, положив его на ладонь, снял телефонную трубку. Услышав женский голос, он сказал:

– Это Гарри. Я встретился с обоими типами и поприветствовал их.

Он говорил по-английски. Хозяин знал только арабский и армянский. На другом конце провода женский голос сказал по-армянски:

– Прекрасно. Скоро получите новые инструкции...

Сказав это, женщина повесила трубку.

Гарри несколько секунд оставался задумчивым, потом заказал арак. Он взглянул на записанный на бумаге номер: 235-759. Гарри не знал, с кем говорил. Он впервые убивал незнакомых ему людей. Арабов. Правда, он уже давно работал на КГБ. Его завербовал советский резидент майор Юрий Давидян, по официальному статусу – ответственный представитель Аэрофлота в Бейруте. Он сумел оказать давление на Гарри, родители которого оставались в советской Армении. В течение шести месяцев Гарри посещал курсы школы КГБ в Ленинграде. Потом по приказу Давидяна он бросал гранаты в армянских бистро, где собирались представители правых партий. Но сейчас он чувствовал, что дело в чем-то другом, выходящем за рамки местных политических стычек.

Юрий Давидян особенно настаивал на том, чтобы это «мокрое дело» не походило на убийство. Вот почему он вооружил Гарри таким хитрым пистолетом.

– Вы окажете большую услугу Советскому Союзу, – важно объяснил майор. – Арабы никогда не должны заподозрить нас в этих убийствах...

...По ресторану стал распространяться запах бараньих ножек.

– За стол! – пригласил хозяин.

Гарри продолжал размышлять. Зачем КГБ понадобилось убирать братьев Жезин? Впрочем, зачем ломать из-за этого голову. Все равно он бы не смог отказаться от этого из-за своих старых родителей. Два раза в год он получал фунт золота и отправлялся в Армению. Его родители продавали это золото и целый год беззаботно жили, до его следующего приезда. Советские таможни пока допускали импорт ценного металла...

Суп рассеял заботы армянина. В конце концов двумя убитыми больше или меньше, какая разница? Пятьдесят лет назад турки беспощадно вырезали три миллиона армян. Слово «геноцид» родилось позднее, и в то время турки отделались международным порицанием.

Неожиданно ложка с супом повисла в воздухе: Гарри подумал о третьем брате Жезин – Халиле.

* * *

– А, сводники, черт бы их побрал!

«Сводники», «сводня» – это были любимые словечки полковника Виссама Сулеймана, которые он употреблял, как правило, невпопад. Он бросил на стол свидетельство об аутопсииАвеля Жезина. Сулейман был офицером службы безопасности Ливана, иными словами барбузом, и он хорошо изучил методы КГБ. Почерк этого преступления был ему знаком. Ругаясь про себя по-арабски и по-французски, он подошел к окну, выходящему на бухту, где находился посольский квартал.

Сидя на узком для него стуле, лейтенант Эли Набати искоса наблюдал за своим начальником. Это щекотливое дело снова ляжет на его широкие плечи. Эли со своими ста килограммами и невозмутимым видом был лучшим агентом полковника Сулеймана по прозвищу «Крепыш».

У обоих мужчин была одна страсть: женщины. Маленький лысый полковник с живыми глазами был донжуаном «Казино», как ливанские офицеры называли здание генштаба ливанских Вооруженных Сил – огромный ультрасовременный комплекс, построенный в восточной части города. Что касается Эли, он питал слабость к танцовщицам, выступающим в вульгарных шоу бара «Крейзи Хорс» на улице Фениси.

Полковник Сулейман закурил сигарету и произнес с глубоким убеждением:

– Это дело рук сводни Давидяна!

Эли в сомнении поднял густые брови.

– Будто бы после поражения в операции «Мираж» он утихомирился...

В глазах полковника Сулеймана блеснул веселый огонек. В тот раз хитрый игрок Давидян попался, предлагая двойному американскому агенту похитить «Мираж» ливанских Воздушных Сил и переправить его в Союз через Сирию. Сие понадобилось КГБ потому, что это был единственный самолет с радиолокационной установкой, поставленный Ливану Соединенными Штатами. А также потому, что пилот, севший в Сирии, сделал заявление, будто он бежал из Ливана из-за нейтральной политики правительства, предающей арабов...

Дело закончилось большими неприятностями для русских и весельем всех офицеров «Казино».

Но на этот раз все обстояло серьезнее, так как уже было двое убитых ливанцев. Полковник открыл книжный шкаф и принялся рассматривать прекрасные переплеты. Он был заядлым библиофилом.

Повернувшись к Эли, он сказал:

– Мы должны загнать в угол этого сводника Давидяна.

Эли открыл было рот, но полковник продолжал:

– Я знаю, что нам помешают схватить русских за руку. Поэтому мы должны зажать его неофициальным путем... Прежде всего следует выяснить, почему они убили братьев Жезин. Ты должен отправиться к третьему брату...

– А не можем мы установить у Давидяна подслушивающее устройство? – предложил лейтенант.

– Ерунда! – взорвался полковник. – Почему бы тебе вежливо не расспросить обо всем его самого? Сделаем так: пропусти рюмочку с Джерри Купером и скажи, что нам нужна его помощь... Возможно, ему кое-что известно.

– Может быть, это связано с торговлей гашишем, которой занимается Халил Жезин?

Полковник пожал плечами.

– КГБ не убивает людей из-за гашиша. Тем более таким способом...

Джерри Купер был резидентом ЦРУ в Бейруте. Он очень походил на Эли: такой же массивный и такой же невозмутимый. Бывший военно-морской атташе, занимавшийся импортно-экспортными делами, он прекрасно говорил по-арабски и имел большие связи среди местных властей.

Полковник курил торопливо, делая короткие затяжки. От него всегда требовали чуда, но в то же время он ни с кем не должен портить отношений – ни с русскими, ни с американцами, ни даже с израильтянами.

Тем не менее он не мог позволить КГБ безнаказанно убивать ливанцев.

– Полдень. Пойдем перекусим в кафе, на втором этаже. У официантки фантастические ножки...

Эли послушно встал и пошел за своим шефом. Он отказывался понимать, зачем русским понадобились эти убийства: это не походило на них...

 

Глава 3

– Берите икру, очень свежая, – предлагал Джерри Купер. – Только что из Ирана. Кроме того, нас ждут перепелки, мы получаем их из Сирии. Они просто восхитительны...

Малко не заставил себя упрашивать и тут же последовал совету американца. Наконец-то ЦРУ оказывало ему почести в соответствии с его рангом.

– Я советую вам запивать ксара, это ливанское вино, но очень приличное. Вы знаете, в Ливане довольно приятно жить, даже такому рафинированному человеку, как вы.

Самому Джерри Куперу тоже не на что было жаловаться. Кроме материального достатка, у него было великолепное здоровье, он был обладателем черного пояса каратэ и мог хладнокровно уложить любого типа с горячей кровью...

Он был ответственным за бейрутский канал связи ЦРУ и считался одним из лучших американских специалистов по Среднему Востоку. Взгляд Малко блуждал по шикарному залу отеля «Сен-Жорж».

Большие окна зала выходили прямо на море, интерьер был выдержан в хорошем вкусе. И обслуживание безупречное, еда божественная. Оазис благополучия. К тому же столько красивых женщин и элегантных мужчин всех национальностей!

Джерри Купер с лукавым видом наклонился к Малко:

– Говорят, отель «Сен-Жорж» – это генштаб секретных агентов на Среднем Востоке. И дельцов всех категорий. Посмотрите, вон тот брюнет за столиком в глубине зала работает на Израиль. А вон та белокурая сирийка была любовницей всех местных политических деятелей. Сидящий сбоку – светлый ариец – итальянский промышленник, бежавший из своей страны после банкротства на сумму в сто миллионов долларов...

– ...Вы чем-то озабочены? – прервал свою информацию американец. – Вам не нравится в Бейруте?

– Напротив, – заверил Малко. – Но я должен был присутствовать на совещании Мальтийского ордена. Я – его преданный и почетный член...

Джерри Купер лукаво улыбнулся.

– Это нечто вроде Ку-Клукс-Клана? Как можно вступить в ваш Орден?

Малко холодно ответил:

– Это очень просто. Достаточно представить двенадцать колен дворянской родословной за сто лет. Итальянцы довольствуются четырьмя коленами за двести лет, но всем известно, что они несерьезные люди... Кроме того, довольно скромный взнос... Кстати, – сменил он тему, – вы вызвали меня сюда для того, чтобы показать эту вот галерею живописных лиц?

Американец молча вынул из кармана лист бумаги и протянул Малко.

– Прочтите.

Малко развернул бумагу, и ему в глаза сразу бросилась секретная печать с американским орлом. Текст содержал всего несколько строк:

«Необходимо обеспечить надежную охрану господину Халилу Жезину, даже если придется пойти на крайние меры».

На крайние меры? Какие же? И почему это американцы так заботятся о безопасности какого-то ливанского торговца? Странно...

– Я не телохранитель, как вам известно, – холодно произнес Малко. – Вам следует выписать для этого Криса Джонса и Милтона Брабека.

Прожевав белугу и запив ее глотком белого вина, американец сказал:

– Все не так просто, как кажется. Иначе мы бы не вызвали вас. Ваш замок обходится нам слишком дорого. И для нас очень важно, чтобы Халил Жезин остался в живых. Иначе мы проиграем операцию, над которой работали в течение пятнадцати месяцев. Дело вот в чем. Нами принято решение об интенсификации торговых обменов с Китаем. Мы узнали, что китайцы хотят купить реактивные самолеты как для внутреннего пользования, так и для международных линий. В настоящее время они располагают лишь несколькими английскими аппаратами и старыми «Туполевыми»...

– Вы собираетесь продавать им самолеты? – спросил ошеломленный Малко.

Джерри Купер, еще более невозмутимый и флегматичный, чем обычно, кивнул головой.

– Вот именно. Но это непросто. Они не хотят заключать прямых торговых сделок ни с американским правительством, ни с компанией «Боинг». Тогда мы решили обойти это препятствие. Известно, что Халил Жезин уже давно торгует с Китаем и пользуется там доверием. Мы и «посоветовали» ему предложить им «Боинги»...

– И что же?

– Они практически уже договорились обо всем. Эти «Боинги» будут куплены компанией Халила Жезина, который перепродаст их китайцам.

Малко был потрясен. США собираются предоставить Китаю боевые самолеты! Еще несколько месяцев назад предложить Китаю жвачку уже считалось в США государственной изменой...

– Думаю, у этого ливанского бизнесмена не будет проблем...

– Да, финансовых, конечно, не будет. Но тут есть другие тонкости...

– Какие же?

– На прошлой неделе убиты два брата Халила Жезина. Последнее время у него самого раздаются таинственные телефонные звонки. Его убеждают в том, чтобы он отказался от продажи «Боингов»...

– А как убиты братья?

– Один умер от остановки сердца возле своей машины, другой – рядом с казино после «флирта» с одной танцовщицей. Аутопсия показала, что смерть в том и в другом случае наступила в результате воздействия цианистой кислоты под давлением...

– Кто убийца?

Джерри Купер выкатил на Малко бычьи глаза.

– Не знаю. Но знаю, что приказ был отдан господином, сидящим вон за тем столиком с двумя ливанскими журналистами; это майор Юрий Давидян, официально возглавляющий в Бейруте компанию Аэрофлота, в действительности резидент КГБ. Так сказать, мой коллега.

Малко повернул голову и увидел почти такого же гиганта, как Джерри Купер, с седыми волосами и хитрыми глазками.

– В самом деле... – протянул он. – Тогда с нашей стороны опрометчиво показываться вместе у него на глазах.

Американец пожал плечами.

– Не имеет значения. В любом случае через двадцать четыре часа они будут знать, кто вы. Здесь все и всегда становится сразу известно. Бейрут!

Малко устал ходить вокруг да около.

– А что вы, собственно, хотите от меня? Чтобы я вызвал этого господина на дуэль?

Американец заглотнул целиком перепелку.

– Мы не романтики. Мы знаем, что убийства подстроили русские, но мы не поймали их за руку. После дела «Миража» они до сих пор сидели тихо... Ну так слушайте. В Бейрут уже приехала китайская делегация. Она здесь, в отеле. Но Халил Жезин боится подписывать контракт, пока мы не обезвредим людей, убивших его братьев. Китайцы же нервничают и теряют терпение. Они доверяют только Жезину, потому что знают его. Кроме того, ни один другой бизнесмен не осмелится начать дела с китайцами, если за это убивают...

Джерри наклонился к уху Малко и совсем тихо продолжал:

– Кто-то из ближайшего окружения Халила Жезина, несомненно, информирует КГБ. Иначе как они пронюхали о «Боингах»? Но нам ничего не удалось выяснить, поэтому мы и вызвали вас. Теперь будете действовать вы!

Джерри утратил свое спокойствие.

– Великолепно! – воскликнул Малко. – Но я не занимаюсь убийствами.

По залу «пролетел ангел с окровавленными крыльями»...

– Вам и не придется никого убивать, – еле слышно вымолвил Купер. – Вы только найдите того, кто угрожает Халилу Жезину, и мы сами обезвредим его. Халил нам нужен не только для «Боингов».

– А для чего еще?

– Он руководит в Египте контрабандной продажей гашиша, переправляемого фелюгами с арбузами.

Малко с удивлением посмотрел на Джерри Купера, не понимая, шутит тот или нет. Купер оставался непроницаемым.

– Браво! – снова воскликнул Малко.

– Мы внедрили в его организацию наших информаторов, – спокойно объяснил Джерри. – Кроме того, я не считаю, что это такая уж плохая идея... Пусть египтяне курят гашиш, если хотят...

– Что я должен делать, чтобы помочь этому интересному персонажу?

Джерри Купер снисходительно улыбнулся.

– Посетите его, он вас ждет. Прежде всего попытайтесь его успокоить. И изучите его окружение. Мы не в состоянии прочесать весь Бейрут, чтобы найти убийц и шантажистов. Гораздо легче выявить того, кто их информирует.

Малко спросил:

– А ливанцы? Они не ввяжутся?

– Ливанцы не пошевелят и пальцем, хотя им все это может не понравиться. Они ни с кем не хотят ссориться: ни с русскими, ни с нами, ни с китайцами...

Он достал из кармана конверт и протянул его Малко.

– Вот адрес офиса Халила Жезина. А вот удостоверение государственной казны. Вы прибыли в Бейрут со специальным заданием от комиссии по наркобизнесу. Вы должны нанести визит лейтенанту Рашайя в ливанское отделение по борьбе с наркобизнесом. Это дает вам право на ношение оружия...

– А каково официальное объяснение моему приезду?

– Американская комиссия по борьбе с наркобизнесом подозревает Халила Жезина в торговле наркотиками на территории США.

Порочный круг. Узел затягивался.

– Будьте осторожны, – предупредил американец. – Помните, они уже убили двоих. Но постарайтесь действовать быстро. Китайцы не станут ждать вечно. Встретимся сегодня вечером в Клубе, на улице Фениси, это неподалеку отсюда. Вы увидите там весь свет Бейрута. Желаю удачи.

Прежде чем уйти, Малко оглядел еще раз зал ресторана. Тот, кого Джерри Купер представил как резидента КГБ в Бейруте, беззаботно уминал гороховое пюре.

 

Глава 4

Малко в недоумении остановился под арками, где кишел народ, и проверил адрес: «Билдинг Жезин. Улица Алланби». Как ни странно, но это здесь.

Он находился перед старым облупленным четырехэтажным домом. На первом этаже – лавки, торгующие мотками шерсти и коврами. Перед входом – вечные торговцы фисташками. Лавки не более привлекательны, чем рынки на площади Мучеников. На деревянном щите полустертая надпись гласит: «Халил Жезин. Торговля судами».

Казалось немыслимым, чтобы торговля «Боингами» осуществлялась в таком непрезентабельном офисе.

Малко с опаской поднимался по выбитой грязной лестнице. Ступеньки привели его к небольшой лестничной площадке, на которую выходила дверь с вывеской, написанной позолоченными буквами: «Халил Жезин». Малко постучался и вошел.

Хозяйка приемной без конца перекрещивала свои ножки, лишь частично прикрытые мини-юбкой, так что у Малко возникло ощущение, что он присутствует при полном стриптизе. Она была невысокой, с длинными рыжими волосами, большими глазами, подведенными сиреневыми тенями, и большим чувственным ртом.

Она украдкой поглядывала на Малко, вероятно, очарованная его золотистыми глазами и элегантностью.

Малко находился в импозантной приемной, стены которой были отделаны красным деревом, а толстый ковер на полу приглушал шаги. В переднюю выходили три массивные двери красного дерева.

На столе перед девушкой стояло внутреннее переговорное устройство. Малко вздрогнул, когда в нем раздался голос, но не понял смысла сказанной по-арабски фразы. Рыжая девушка поднялась и сообщила бархатным голосом:

– Господин Жезин примет вас.

Молодая ливанка смотрела на Малко дерзко и провоцирующе.

Она закрыла за ним обитую кожей дверь.

Малко, пораженный, остановился. Ему показалось, что он попал в английский клуб. Отделанные красным деревом стены украшены портретами королевы Анны. Кресла обтянуты красной кожей Ярко-красным был и массивный стол. А напротив стола – двустворчатая раздвижная дверь, тоже красного дерева. Неожиданно между створками двери просунулось длинное дуло, и голос приказал по-английски:

– Положите руки на голову и не шевелитесь!

В кабинете слышалось только пришептывание кондиционера. Малко, как завороженный, смотрел на оружие, направленное на него. Подавив ярость, он исполнил приказ. Прием у Халила Жезина оказался несколько неожиданным.

Створки двери медленно раздвинулись, и Малко увидел за ними зал, гораздо более просторный, чем кабинет.

Посредине зала в кресле сидел огромный человек, нацелив на Малко автомат, казавшийся маленьким в жирных лапах, таких же бледных, как и лицо. Огромный живот свешивался на колени. Человек был почти лысым. У него было умное лицо со светлыми глазами. Он спросил мягким голосом:

– Что вам угодно?

Малко хотел опустить руки, но толстый палец тотчас же потянулся к спуску курка.

– Я вам приказал, руки на голову! – повторил мужчина более жестко. Но тут же добавил: – Войдите!

Малко вошел в зал. Это скорее всего был конференц-зал. Роскошно меблированный, что резко – еще более, чем приемная и кабинет, – контрастировало с жалким внешним обликом здания и лестничной площадкой.

– У меня встреча с Халилом Жезином, – сказал Малко. – Я от Джерри Купера.

Мужчина повернул голову и позвал:

– Ури!

Дверь отворилась, и в комнату вошла рыжая девушка, нисколько не смутившись при виде автомата.

– Обыщи его.

Ливанка подошла к Малко, расстегнула на нем куртку и начала нежно его ощупывать с самым серьезным видом. Ее руки опустились ниже, на пояс и в карманы, еще ниже...

– У него ничего нет, – сказала она.

– Повернитесь, – приказал толстяк.

Малко послушался. Его глаза встретились с глазами девушки. Теперь она ощупывала его бедра. Она была либо садисткой, либо поразительно бесстыдной.

– Ну что? – снова спросил толстяк.

Немного изменившимся голосом девушка повторила:

– У него ничего нет, господин Жезин.

Так, значит, это он, тот человек, которого Малко должен охранять. Ничего не скажешь, хорошенькое начало.

– Ладно, – кивнул ливанец. – Соедини меня с Джерри Купером.

Ури набрала номер телефона на столе и поднесла трубку к уху Халила Жезина. Приветствовав американца на другом конце провода, Жезин сказал:

– Здесь у меня сидит человек, утверждающий, что пришел от вас...

Он быстро описал Малко, потом подозвал его к телефону.

– Он хочет с вами поговорить.

– Я не был готов к такому приему, – сообщил Малко. – По-моему, господин Жезин очень нервничает.

На другом конце провода Джерри Купер снисходительно вздохнул:

– Извините его и передайте ему трубку. Я скажу ему, что узнал ваш голос. Иначе вы рискуете получить в голову порцию свинца...

Ливанец взял трубку, пробормотал слова благодарности и попрощался. После этого он положил автомат на стол и, опершись обеими руками на ручки кресла, поднялся.

– Оставь нас, – приказал он Ури. – Прошу извинить меня, – сказал он. – Обычно я иначе встречаю гостей. Но вы не знаете, что значит жить в страхе... После того что случилось с моими братьями, я постоянно жду покушения и вздрагиваю от малейшего шороха, скрипа двери, телефонного звонка или неожиданного визита.

– Я понимаю, – сказал Малко.

Светлые глаза Жезина смотрели на него чуть ли не растерянно. Но это не могло обмануть Малко. Он видел: перед ним человек сильный, умеющий обойти капканы, которые внешний мир ставит современному человеку. Хотя, бесспорно, одновременное убийство двух братьев было сильным ударом для его нервов.

– Я ненавижу насилие, – сказал Халил Жезин. – Я скорее эпикуреец, а не спартанец и люблю жизнь. На свете так много приятных вещей, например моя секретарша. Она прелестна, не так ли?

– Восхитительна, – согласился Малко. – Если бы ее интеллект был на уровне виртуозности ее рук, ей не было бы равных среди прочих секретарш.

– Постарайтесь забыть об этом инциденте, – сказал Халил Жезин. – И помогите мне.

– Я здесь как раз для этого, – ответил Малко.

– Все началось три месяца назад, после моего возвращения из Китая, – продолжал ливанец. – Я в принципе договорился с китайцами о продаже первой партии «Боингов». Но на третий день после этого мне позвонили. Мужской голос на безукоризненном арабском потребовал, чтобы я отказался от контракта. Затем снова телефонные звонки, сюда и домой, когда я был с Муной.

– Кто такая Муна?

– Моя жена.

Ливанец страдальчески сморщился.

– Да, угрозы повторялись, и я обратился к Джерри Куперу, который успокоил меня, уверяя, что это всего лишь запугивание. Не исключено, со стороны самих китайцев, для того чтобы испытать меня. Затем неделю не было ни одного звонка, и я решил, что Купер прав. Но они убили Авеля и Самира... В один день.

Голос Жезина задрожал.

– На следующий день после их смерти мне опять позвонил какой-то человек. Он сказал: оба моих брата погибли из-за меня и я должен понять, что имею дело с серьезными людьми. Если я буду упрямиться, меня ждет то же самое. Он добавил, что не понимает, зачем мне миллионы долларов, если я смогу их потратить только на золотой гроб...

Халил Жезин умолк. Он тяжело дышал. Он все же был охвачен животным страхом, парализующим тело и мозг. Малко испытывал к нему жалость.

– Что случилось потом?

– Три дня назад я встретился с китайцами у одного надежного друга. Мы договорились, что сделка будет подписана в конце этой недели. На следующий день мне прислали вот это.

Он открыл ящик стола и придвинул к Малко желтый предмет размером с обойму автоматического пистолета. По весу и цвету Малко определил, что этот макет гроба был золотым слитком. Дорогостоящее уведомление...

– После этого был еще телефонный звонок, – тихо добавил Халил. – Мне опять сказали, что если я подпишу контракт, то умру, и что это предупреждение последнее.

Наступило молчание. Малко размышлял.

– Кто был в курсе того, что вы собираетесь подписать контракт?

– Никто.

– Китайцы не могли проявить неосторожность?

– Исключено. Они ни с кем не встречаются в Бейруте. Кроме того, мы условились о сохранении строжайшей тайны.

Но Малко не верил в волшебство.

– Ваша секретарша была в курсе? – спросил он. – Или кто-нибудь еще из вашего окружения?..

Толстяк помрачнел.

– Только. Муна. Но я отвечаю за нее, как за самого себя. Кроме того, она ничего не выиграет от моей смерти. Пока я жив, я выдаю ей по десять тысяч фунтов в месяц. После моей смерти она лишится всего.

Малко ничего не ответил. Что творится в голове женщины, узнать невозможно.

– Я бы очень хотел познакомиться с Муной, – сказал он. – А пока необходимо усилить вашу охрану. Кстати, могу я вас кое о чем попросить?

Ливанец настороженно нахмурил брови.

– Разумеется.

– Скажите вашей жене, что после встречи со мной вы оставили сомнения и договор с китайцами собираетесь подписать...

Халил Жезин побледнел, щеки его задрожали.

– Вы... вы хотите убить меня, – пробормотал он.

Золотистые глаза Малко внимательно посмотрели на Жезина.

– Вы только что сказали, что полностью доверяете своей жене. Следовательно, вы ничем не рискуете.

Ливанец вынул носовой платок и вытер лоб. В дверь постучали, и в комнату вошла Ури с круглым хлебом в руках. Она что-то сказала Халилу по-арабски и, многозначительно взглянув на Малко, вышла.

Малко с удивлением смотрел на хлеб. Для полдника еще рано.

Ливанец разломил хлеб на две части, и из него выпало три рулончика из свернутых банкнот. Да, деньги Халила Жезина не всегда были чистыми...

Ливанец сунул банкноты в ящик стола, смел хлебные крошки и взглянул на Малко.

– Напрасно я впутался в эту историю, – вздохнул он.

– Может быть, кто-нибудь, кроме Муны, все же был посвящен в это дело? Или есть какой-нибудь другой след?

Халил Жезин дрожащей рукой закурил сигарету, затянулся и сказал:

– Я знаю, что в тот вечер, когда был убит Авель, он был в казино с одной девушкой. Она утверждает, что видела убийцу и могла бы его узнать. Плотный мужчина в очках, с седыми волосами...

– Кто она?

– Француженка, танцовщица в шоу, зовут Мирей. Я могу вам дать ее адрес.

Малко протер свои черные очки. Какая странная история, снова подумалось ему.

– Вы ливанец, – сказал он, – и вы занимаете высокое положение. Почему полиция ничего не предпринимает для вашей защиты?

Халил Жезин иронично улыбнулся.

– Полиция даже довольна всем этим, потому что никак не может уличить меня в торговле гашишем. И не хочет даже вмешиваться в эту историю. Полицейские только допросили Мирей.

Он посмотрел на карманные золотые часы величиной с гранату.

– Я должен идти. Я отвезу вас по дороге. Передайте Куперу, что я ничего не подпишу, пока вы не найдете убийцу моих братьев.

Он тяжело поднялся с кресла и нажал на кнопку переговорного устройства.

– Бешир! Омар!

Не дожидаясь ответа, он вышел из кабинета в сопровождении Малко. Проходя мимо Ури, что-то сказал ей по-арабски. К нему подошли два парня, здоровых и свирепых усача. Он объяснил Малко:

– Это горцы, которых мне прислал один друг, отец Ури. Я финансирую его избирательные кампании. Ребята смелые, но к городу еще не привыкли, так что это скорее моральная поддержка.

Вся небольшая группа вышла на лестницу. Оба телохранителя спустились первыми и, стоя в дверях, подозрительно оглядели безобидных торговцев фисташками.

– Самое ужасное, – сказал Жезин, – что я не знаю, чего мне нужно опасаться.

Он протянул связку ключей Беширу. Горец побежал к черному «роллс-ройсу», припаркованному на противоположной стороне проезжей части. На улице бурно шла торговля. Вдали виднелась голубая полоска Средиземного моря.

Бешир сел за руль. Если машине суждено взорваться, то погибнет горец. Ливанец угадал, о чем думает Малко, и сказал, тряся всеми подбородками:

– Ливан – еще молодая страна, окончательно не сформировавшаяся. Здесь так много насилия, особенно в периоды избирательных кампаний, на пороге которых мы стоим. Во время этих кампаний в стране расходуется больше боеприпасов, чем, скажем, за шестидневную войну. Поэтому не стоит ничему удивляться.

Халил Жезин невозмутимо пересек улицу и сам сел за руль. Малко сел рядом с ним, а оба телохранителя устроились сзади. Благодаря затемненным стеклам снаружи нельзя было увидеть, кто находится в машине.

Хотя Халил Жезин, разумеется, не был защищен от винтовки с оптическим прицелом. Особенно если бы она находилась в руках профессионала.

Он вел машину медленно, не обращая внимания на разъяренные окрики таксистов.

– Я не могу так жить дальше, – снова заговорил он. – Мое сердце не выдержит. Я не могу выйти, пройтись по улице, пойти в клуб.

Малко посочувствовал этому эпикурейцу-негодяю, вовлеченному в кровавую историю.

– Вы можете меня подбросить на улицу Фониция? – спросил он.

– Разумеется, – ответил Халил Жезин и предложил: – Приходите завтра к нам на обед. Муна будет дома.

«Роллс» вырулил на улицу, спускающуюся к Фониции. На углу возвышался каркас строящегося сорокаэтажного отеля «Холидей Инн». Как во всех восточных городах, современные здания чередовались здесь с пустырями и старыми домами.

Малко простился с Халилом Жезином, вышел из машины и стал подниматься по эскалатору в холл.

Зазвонил телефон. Малко выскочил из ванной, чуть не поскользнувшись, и снял трубку. Никто, кроме Джерри Купера, не знал, что он в Бейруте.

– Князь Малко? – спросил робкий голос.

– Я слушаю.

Небольшая пауза.

– Это Ури. Господин Жезин попросил меня быть вашим гидом в Бейруте.

Малко улыбнулся: да, ливанец любил жизнь.

– Где вы находитесь? – спросил он.

– Я в холле. Хотите, чтобы я поднялась?

Халил Жезин широко представлял себе гостеприимство. Малко вспомнил о чувственных губах девушки. Но прежде всего он хотел выйти на след Мирей. Ури могла задержать начало его расследования.

– Я спускаюсь сам, – твердо сказал он. – К тому же я спешу.

Ури многозначительно вздохнула.

– Очень жаль.

 

Глава 5

– Мадемуазель Мирей уехала на каникулы.

Портье резиденции Беверле весело наблюдал за неприкрытой растерянностью Малко. Видимо, Мирей пользовалась известной репутацией...

– Вы хотите оставить записку? – спросил портье.

– Я брошу ее под дверь, – сказал Малко.

Он пропустил Ури в лифт и вошел вслед за ней, нажав на кнопку восьмого этажа.

Здание было современным и опрятным, в центре города, на улице Ибн Сина, в двух шагах от Фониции.

– Эти девицы предпочитают жить на содержании, чем работать. Она укатила с каким-нибудь богатым кувейтцем или саудовцем.

Малко скосил глаза на Ури. Она была разряжена, как царица Савская. На каблуках высотой с Эйфелеву башню, в парчовом, расшитом золотом платье. Она не сводила с Малко восторженных глаз, и он терялся в догадках, чему это приписать: своему обаянию или ее послушанию шефу.

Она была откровенно разочарована, что он не пригласил ее в свою комнату.

– А что значит имя «Ури»? – спросил он. Она лукаво улыбнулась.

– Пылающий огонь...

* * *

Малко просунул под дверь 802 свою визитную карточку. Ури заинтриговано и с некоторой ревностью наблюдала за ним.

Как только они вошли в лифт, она спросила:

– Вы уже закончили сегодня свою работу?

– Надеюсь, – ответил Малко.

Чувственный рот ливанки посоветовал:

– Не надо все время думать о работе.

Когда они вышли на улицу, она спросила:

– Куда мы идем?

– В Клуб.

Она засмеялась.

– О! Вы уже успели узнать хорошие места...

* * *

Ури была права: Клуб действительно был одним из самых приятных мест в Бейруте. Двери выходили на улицу Фениси, на которой располагалось около ста баров с немыслимыми названиями и кафе со стриптизом. Интерьер контрастировал с обшарпанным фасадом, мебель стиля начала века с глубокими креслами и уютной площадкой для танцев. Здесь одновременно были дискотека и шикарный ресторан, но большую часть зала занимали игорные столы. Малко и Ури сели за свободный столик.

Малко спросил:

– Вам нравится работать у Халила Жезина?

– Он очень приятен, – загадочно ответила Ури.

– Он ваш любовник?

Малко прикусил язык от своего бестактного вопроса, но Ури просто ответила:

– Не совсем. Он любит свою жену.

– Она этого заслуживает?

– Она великая путана, – сказала Ури с восхищением. – Она его доит, и он у нее под каблуком. Когда он в плохом настроении, я знаю, это из-за Муны: она обращается с ним плохо. Он же задарил ее подарками и украшениями. Он очень твердый и жесткий в делах, но ей ни в чем не может отказать. Однажды она поехала в Париж только для того, чтобы обновить свой гардероб на двадцать тысяч фунтов.

– Она не ревнует мужа к вам? – коварно спросил Малко.

Ури с удовлетворением признала:

– Она ненавидит меня. Халил сыграл с ней злую шутку. Он купил ей манто из пантеры за тридцать тысяч фунтов. Однажды он вернулся домой без предупреждения и застал ее в объятиях саудовского принца на этом манто. Тогда он подарил его мне, но она об этом узнала...

Ури было приятно об этом вспомнить... Малко выпил рюмку своей любимой столичной водки. Ури ограничилась пепси-колой. Постепенно Клуб заполнялся посетителями. Ури придвинула под столом свою ногу к ноге Малко. На Западе очень редко встречаются такие доступные женщины; в ее присутствии Малко испытывал релаксацию, как в сауне: общение с ней не требовало никакого напряжения, напротив...

На площадке танцевали пары. Малко обратил внимание на длинную девушку, иностранку, одетую слишком вызывающе для арабской страны: на ней были черная фетровая шляпа, черные очки, блузон с глубоким декольте, трикотажные шорты и высокие сапоги от Кардена, подчеркивающие стройность и длину ее ног. Она непристойно танцевала с молодым ливанцем, одетым под хиппи, но со вкусом.

В бедро Малко вонзились коготки, и сладкий голос Ури прошептал ему на ухо:

– Она вам нравится?

– Она привлекательна, – признался Малко.

– У вас нет никаких шансов, – засмеялась Ури. – Она лесбиянка. Пойдемте танцевать.

Ури увлекла Малко на площадку и, пренебрегая ритмом, приклеилась к нему.

– Вам нравится здесь? – спросила она. Малко улыбнулся.

– Не думал, что восточное гостеприимство не знает границ.

Ури прыснула.

– Это древняя финикийская традиция. Когда-то, двадцать веков назад, финикийские женщины отдавались только иностранцам в садах Тира.

Музыка прекратилась, и Ури неожиданно указала Малко на высокого блондина атлетического телосложения, стоявшего у стойки бара с рюмкой в руке.

– Герольд должен знать, где находится Мирей, – сказала она. – Он знает всех этих девиц.

Она увлекла Малко к бару и представила его. Герольд прекрасно говорил по-французски. В клетчатом пиджаке, с дешевой цепочкой, безукоризненно уложенными волосами, всем своим фанфаронским видом он походил на старомодного соблазнителя тридцатых годов.

– Ты знаешь, где сейчас Мирей? Высокая блондинка, которая появлялась в обществе Авеля? – спросила Ури.

Герольд охотно ответил.

– Разумеется. Она уехала с принцем Реза, ты знаешь, с тем, который всегда приходит сюда в голубых джинсах. Они решили провести недельку в Кувейте.

Он повернулся к Малко.

– Если хотите, я представлю вас, когда она вернется. Дело стоящее...

Ури покачала рыжей головой.

– Он обойдется без тебя, – сухо отрезала она и увлекла Малко к столику.

– Кто этот тип? – спросил он.

– Он говорит, что он продюсер, но это вранье. Он чем-то торгует с Голландией и спит со скучающими дамами. Но у него английский дипломатический паспорт.

Малко удивился.

– Почему дипломатический?

– Его отец был дипломатом.

Должно быть, в Ливане дипломатические паспорта передаются по наследству. В общем неплохое решение проблем при получении виз. Малко лишний раз убедился в том, что Бейрут был решительно странным городом. Внезапно он увидел Джерри Купера, только что севшего за стойку бара. Он сделал знак Малко, и тот оставил Ури на несколько минут.

Подойдя к американцу, Малко сразу заметил на его лице следы озабоченности.

– Как дела? Нормально? – спросил Купер.

– До нормального еще далеко. Представьте себе, я не смог обнаружить убийцу за несколько часов. Пока что собираю информацию.

Американец нахмурил брови.

– Не теряйте времени. Халил Жезин умирает от страха.

– Я должен кое-что проверить, – сказал Малко. – Но мне нужно подкрепление: Крис Джонс и Милтон Брабек. Я тоже не желаю преждевременной кончины Халила Жезина.

– Это прекрасная мысль, – признал Джерри Купер. – Я уже слышал об этих парнях.

– Вам не кажется, что вы поступаете неосторожно, общаясь со мной на публике? – повторил свой прежний вопрос Малко. – Может быть, мне прикрепить к лацкану пиджака этикетку: «Секретный агент»?

Джерри Купер рассмеялся.

– В Бейруте всем все известно... Вы видите тех трех типов? Сейчас они продают в Марокко русские танки, переданные Египту, захваченные Израилем и проданные им Финляндии...

Джерри Купер поприветствовал одного ливанца, почти такого же крупного, как он сам, с лысой головой, в кружевной сорочке. Тот, сидя на табурете, пожирал глазами девушку в трикотажных шортах.

– Это Эли, – вполголоса объяснил Купер, – ливанский барбуз. Он всегда таскается по барам и бывает в курсе всего, что происходит, но никогда ничего не скажет. Я уже говорил вам, что ливанцы не хотят вмешиваться в наши истории. Это настоящие джентльмены.

Эли приветливо улыбнулся Джерри Куперу и снова погрузился в свою эротическую мечту.

Клуб был битком набит танцующими или жующими посетителями. Можно было увидеть много молодых и красивых женщин.

Малко вернулся к столику, где его с нетерпением ждала Ури.

Она красноречиво посмотрела на него.

– Может быть, уйдем отсюда?

* * *

Гарри Эриван внимательно осмотрел фасад Советского Народного банка на площади Рияд-эль-Сол. Он быстро вышел из «мустанга» и нырнул в боковую дверь банка, которая, как было условлено, оказалась не запертой.

Армянин закрыл за собой дверь и очутился в полной темноте. Приглушенный голос спросил:

– Гарри?

– А вы кого ждете? – раздраженно спросил Гарри.

Ему не нравилось это ночное рандеву. Обычно он встречался с резидентом КГБ в банке в рабочее время. Он считал, что это гораздо безопаснее.

Зажегся свет, и Гарри увидел майора Давидяна с пистолетом в руке.

– За вами не следили?

Гарри пожал плечами.

– Не думаю. Почему вы меня вызвали так поздно? Это рискованно.

Русский порылся в кармане плаща и протянул Гарри небольшой пакет.

– У меня для вас срочное дело. Вам нужно отправиться в отель «Фониция». Поднимитесь на шестой этаж и повесьте это на ручку двери 609. Желательно, чтобы вас никто не заметил.

Гарри был ошарашен.

– Вы шутите?

– Мне не до шуток, – отрезал сотрудник КГБ. – Необходимо обезвредить вражеского агента. И это единственная возможность доставить пакет в его комнату...

– А если он его выбросит?

Русский усмехнулся.

– Уверен, он этого не сделает.

* * *

Ури горделиво вышла из лифта гостиницы «Фониция». По тому, как она держалась в кабине, Малко понял, что ночь предстоит бурная.

– Что это?

Она остановилась перед дверью, на ручке которой висел пакет величиной с сигарную коробку, и взяла его в руки.

– Можно, я открою?

Не успел Малко предостеречь, как она уже дернула за веревочку, чтобы развязать узел. В темноте блеснул маленький желтый параллелепипед. У Малко бешено забилось сердце.

Это был золотой слиток в виде гроба, точно такой же, какой ему показывал сегодня днем Халил Жезин! КГБ не терял времени. Малко стало не до любви.

– Золото... – прошептала Ури.

Ее глаза заблестели. Малко взял слиток из рук Ури и осмотрел его. Любопытное уведомление.

– Что это значит? – спросила Ури.

– Халил Жезин получил точно такой же, – сказал Малко. – Это значит, теперь я тоже в опасности.

Она нахмурила брови.

– Вас хотят убить?

– Может быть, попытаются. Вам страшно?

Она покачала головой.

– Нет. Мне хочется любить вас.

Ничего лучшего в данный момент не придумаешь. Он вставил ключ в дверь и включил свет. В комнате никого не было. Пока Ури заводила музыку, он достал из чемодана суперплоский пистолет и положил его на ночной столик, рядом со снимком своего замка.

При виде оружия Ури ойкнула.

Малко положил слиток около пистолета и повернулся к Ури.

Она с пылом бросилась в его объятия и стала целовать. Он нащупал молнию на платье и расстегнул ее. Платье упало на ковер с шуршанием. Ури осталась в одних трусиках и кружевном бюстгальтере сиреневого цвета, как тени на ее веках...

У нее была несколько великоватая для фигуры грудь, но бедра и ноги были стройными.

– Я вам нравлюсь? – спросила она.

Не дожидаясь ответа, она снова накинулась на него и повалила на кровать. У него было ощущение, что его обнимает спрут. Внезапно его взгляд упал на золотой слиток, сверкающий в темноте. Он в ужасе высвободился из объятий Ури и протянул к нему руку. Думая, что он хочет поиграть, Ури прыгнула ему на спину и стала оттаскивать назад. Но он грубо отстранил ее, так что она удивленно и обиженно вскрикнула.

– Осторожно! – крикнул Малко.

Схватив слиток, он изо всех сил швырнул его в окно.

Остальное произошло за считанные секунды. Слиток разбил оконное стекло, и секунду спустя балкон сотрясся от жуткого взрыва и запылал желтым пламенем.

Комната наполнилась дымом и всевозможными осколками и обломками. Малко лежал на кровати, прижав к себе Ури. Ударная волна отбросила их обоих, оглушенных взрывом, к стене.

Ури пронзительно закричала.

Малко вскочил с кровати и стал искать глазами телефон. Но от того тоже остались одни осколки. Ури, покачиваясь, встала на ноги. На ее голом теле была кровь.

Ночной свежий воздух рассеивал дым в комнате, но шторы загорелись. Если бы золотой слиток взорвался на ночном столике, то Малко и Ури разнесло бы на мелкие клочки.

– Что произошло? – пролепетала Ури.

– Это была бомба, – переведя дух, объяснил Малко. – Я не сразу это понял, когда взял слиток в руки. Но потом догадался: он намного легче, чем тот, который я видел у Жезина.

В коридоре послышались крики, и в дверь стали стучать. Забыв о своей наготе, Ури открыла дверь.

Горничная с ужасом смотрела на красивую голую кровоточащую девушку. Ури, опомнившись, убежала в ванную и прикрылась полотенцем.

Весь отель, казалось, собрался в коридоре.

– Это израильтяне! – раздался истеричный женский голос.

В дверях появились двое служащих с огнетушителями и носилками. Они погасили пламя на шторах. Малко услышал сирену полицейской машины. Он дорого бы дал сейчас за стакан охлажденной водки.

Слиток, понял он, был начинен толитом и устройством замедленного действия.

Полицейские с автоматами в руках и красных беретах на голове расталкивали зевак.

– Вы проживаете в этой комнате? – спросил у Малко один из полицейских по-английски.

– Да, – подтвердил Малко со смиренным видом. Теперь жди неприятностей, однако это лучше, чем смерть, которую ему с Ури удалось избежать.

* * *

Капитан проводил Малко и Халила Жезина до «роллс-ройса», стоящего во дворе префектуры полиции. Если бы не Жезин, Малко оказался бы в тюремной камере. В нем бы заподозрили израильского шпиона, случайно раненного своим собственным приспособлением, а обнаружение его суперплоского пистолета не упростило бы дела.

К счастью, разбуженный среди ночи ливанец поручился за него. Малко перевели в другое крыло «Фониции», а Ури увезли в больницу на перевязку. В восемь часов утра Малко должен был явиться в полицию для дачи объяснений. Халил проводил его туда. После завершения формальностей Малко был отпущен на свободу. Правда, Халилу пришлось оставить в залог десять тысяч фунтов до окончания расследования.

Конечно, полиция проявила интерес и к золотому слитку со взрывным устройством. Крохотные золотые частицы прилипли к стене комнаты... Один из советников американского посольства заверил директора «Фониции» в том, что все причиненные убытки будут возмещены.

– Они не теряют времени, – вздохнул Малко, садясь в «роллс-ройс».

Он с наслаждением вдохнул неповторимый запах дорогой кожи, какой было обито все внутри автомобиля.

Халил Жезин затряс своими подбородками.

– Теперь вы понимаете, почему мне страшно? Они не останавливаются ни перед чем! Единственное безопасное для меня место – это Китай, но я не хочу там жить. В последний раз я провел там, в Кантоне, пять недель и думал, что свихнусь. К тому же Муна не может получить визу, и я вынужден звонить ей оттуда, чтобы она не сердилась.

Малко попытался сконцентрироваться. Помимо американцев, Халила Жезина и Ури, никто не знал о цели его приезда в Бейрут. И тем не менее КГБ его сразу вычислил...

– Вы уверены в Муне? – деликатно спросил он.

Ливанец подскочил, как если бы Малко богохульствовал.

– В Муне?! Разумеется. Она обожает меня.

Малко подумал, что Гранд-Каньон в Колорадо можно заполнить до краев женщинами, предавшими мужчин, которых они обожали... Или делали вид, что обожали...

– Вы познакомитесь с ней, – сказал Халил. – Скоро у нас будет прием.

Малко откинулся на сиденье. «Роллс-ройс» быстро катил к центру, пересекая преждевременно потускневший, но еще сравнительно недавно новый современный квартал. Интересно, что представляет собой Муна?

 

Глава 6

Муна Жезин потянулась перед зеркалом, довольная собой. Ее груди, хотя и маленькие, были еще достаточно твердыми, живот плоским, бедра узкими, а холм Венеры казался столь невинным, как если бы ни один мужчина еще не прикасался к нему. А ведь злые языки утверждали, что у Муны было бессчетное количество мужчин, занимающих кое-какое положение в обществе, начиная от Арабских эмиратов в южной точке Персидского залива до Ливана. Она также много путешествовала по Европе и не терпела, чтобы ее недооценивали. Она более критично оглядела себя в зеркало: последнее время у нее под глазами появились черные круги, но это еще больше привлекало ее обожателей.

Своим мимолетным любовникам она говорила, что это признаки ее сладострастия. Но она хорошо знала, что истинной причиной тут были бессонные ночи, алкоголь и возраст. Однако она по-прежнему нравилась мужчинам, хотя ее нельзя было назвать красивой: у нее был довольно крупный и длинный нос, слишком волевой подбородок, черные, чересчур глубоко посаженные глаза.

Но в ней через край било жизнелюбие, и постоянно горевший внутренний огонь подталкивал се на все новые приключения. До замужества у нее не было мужчин. Сначала она пришла в негодование от требовательности и ненасытности своего мужа, но постепенно вошла во вкус. Только позднее ливанец осознал, что взял в ученицы колдунью.

Зазвонил телефон. Муна, лежа на животе на низкой кровати, покрытой волчьей шкурой, сняла трубку. У нее был бархатный голос – кроме тех случаев, когда она впадала в ярость.

– Муна? – тревожно спросил Халил.

– Это ты, дорогой? – чувственно произнесла Муна. – Почему ты меня так рано будишь?

– Уже одиннадцать часов. После обеда тебя навестит друг, о котором я тебе говорил.

– Он красивый?

– Шлюха!

Он повесил трубку, и Муна зевнула.

Сначала ее забавляло заниматься любовью с этим монстром, но теперь это превратилось в неприятную обязанность, как эпиляцияна ногах или менструальное недомогание. Но Халил давал ей много денег, а Муна любила роскошь, украшения, наряды. Благодаря деньгам Халила и его положению в обществе она могла брать деньги также у шейхов Кувейта и Саудовской Аравии, покоренных ее эротическими способностями. Они никогда бы не одаривали так щедро простую шлюху. Их желание и щедрость возрастали от сознания того, что они занимаются любовью не просто с молодой и красивой женщиной, но с женой видного человека.

Впрочем, Муна редко отдавалась без охоты и порой обнаруживала в себе такую сторону, которая пугала ее.

Больше всего она наслаждалась в тот день, когда один богатый кувейтец, использовав, заставил ее заниматься любовью со своим слугой...

Муна вытянула перед собой левую руку, с восхищением глядя на сапфир, подарок Халила к дню рождения. Камень был величиной в пятьдесят три карата и стоил триста тысяч долларов. Муна никогда не расставалась с ним, он затмевал все остальные ее украшения. Она мечтала появиться в ночном Клубе совершенно голой, с одним этим сапфиром. Но Халил опять бы назвал ее шлюхой.

Однако это не мешало самым патриархальным и фанатично преданным Пророку шейхам приглашать ее в свои безобразные дворцы и гарцевать на ее гибком теле. Соприкасаясь с этими неизмеримо богатыми и внешне религиозными фанатиками, Муна приобрела определенную философию. Она знала, что эти воины готовы развязать священную воину по ничтожному поводу, а также вылить бутылку виски на ее обнаженное тело и потом слизывать спиртное языком.

Она сделала вывод, что миром правят две силы: религия и секс, но последний сильнее. Для нее это удача, так как у нее не было призвания к посту и молитвам.

Тряхнув головой, она стала рассматривать свое изображение на многочисленных фото, расклеенных по стенам, – в голом виде и разных позах.

Муна встала и вышла из комнаты. Она была в восторге от новой квартиры: семьсот квадратных метров, отделанных ослепительным мрамором Каррары. Халил все устлал коврами. Холодный мрамор и шелковистая мягкость теплых ковров... Муна спустилась по мраморной лестнице и хотела выйти на широкую террасу, но передумала из-за плохой погоды.

Внизу лестницы ее ждала Саади, служанка из Судана, с чашкой кофе, в который она добавляла кардамон. Она поклонилась хозяйке, протягивая ей чашку. Ее плоское лицо было некрасивым, но тонкий и стройный силуэт мирил с этой некрасивостью. Муна выпила горький и обжигающий напиток и почувствовала себя лучше. Ее вчерашний любовник оказался очень требовательным. Сейчас на бедре у нее был синяк, и Халил наверняка устроит ей сцену.

– Иди на кухню! – выпроводила Муна негритянку.

Она присела на низкое канапе и задумалась. Ее пригласили в Бахрейн, и ей хотелось туда поехать.

Она окинула взглядом огромный салон с его шкафами на колесиках. Чтобы развлечься, она подошла к платяному шкафу и открыла его. Только у некоторых королев и Жаклин Кеннеди было больше платьев, чем у Муны. Ее шкаф был длиной двадцать метров. Она остановила свой выбор на брюках из зеленого сирийского брокатаи кружевной черной блузке, почти прозрачной. Для приема друга Халила.

Зазвонил телефон. Она неохотно сняла трубку.

– Муна?

Она вздрогнула, услышав властный и в то же время нежный голос. Она сразу обмякла.

– Да, – ответила она. – Но я очень занята.

– Мне нужно с тобой поговорить. Сегодня. Муна выругалась про себя по-арабски.

– Я занята, – повторила она, волнуясь. – Приходи завтра.

– Нет, сегодня. Я сделаю тебе массаж.

Муна не успела возразить, послышались гудки... Впрочем, она знала, что в конце концов все равно бы согласилась. Она любила чувствовать прикосновение к своему телу Катиных рук, которые снимали усталость с поразительной ловкостью и были так приятны...

Катя сняла длинный плащ, под которым был обыкновенный белый халат медсестры. Муна с забившимся сердцем чмокнула ее в щеку.

– У меня мало времени, – начала было она. – Ко мне должны прийти...

Но Катя пренебрежительно пожала плечами.

– Я отниму у тебя полчаса. Мне нужно поговорить с тобой.

Муна позвала служанку:

– Саади!

Из кухни появилась суданка.

– Ко мне должен прийти один господин, – сказала ей Муна. – Если я буду еще наверху, впусти его и предложи что-нибудь выпить.

Закутавшись в пеньюар, она поднялась на второй этаж следом за Катей.

* * *

Опустив глаза, Саади впустила Малко и усадила его на диван возле лестницы. Через тридцать секунд она вернулась с неизбежным кофе с кардамоном. Малко огляделся.

Он ждал уже пять минут, когда услышал сладострастный стон. Он прислушался: звук доносился с верхнего этажа. Ему была неприятна мысль, что он стал невольным свидетелем интимной жизни хозяйки дома. Стон повторился, и профессионализм одержал верх над воспитанием. Малко на цыпочках поднялся по мраморной лестнице.

Его шаги приглушал толстый ковер под ногами. Он заметил приоткрытую дверь и сделал еще несколько шагов, чтобы заглянуть в комнату. В первый момент он увидел только лицо женщины с темными волосами, волевым подбородком и крупным носом, лежащей на массажном столе. У нее были закрыты глаза, и она кусала губы. Сделав еще шаг, он увидел спину другой женщины в белом халате, с волосами, уложенными на затылке в шиньон. Лицо женщины в белом халате прижималось к обнаженному телу брюнетки. Малко замер. Он узнал девушку в черной шляпе, танцевавшую в Клубе. Ури сказала тогда, что она лесбиянка. Малко увидел, как ее большой чувственный рот прикасается к груди лежащей женщины, затем опускается ниже... Лежащая женщина изогнулась дугой и снова застонала. Руки «массажистки» уже ласкали ее бедра – холеные руки с длинными ногтями, покрытыми лаком изумрудно-зеленого цвета. Малко бросилось в глаза необычное кольцо – тоже в виде двух изогнутых золотых ногтей.

А брюнетка стонала, ритмично покачивая тазом. Неожиданно она стала выкрикивать по-арабски бессвязные слова, которые Малко не понял.

В следующую секунду она приподнялась и привлекла к себе «массажистку», которая лихорадочно принялась расстегивать свой халат. Малко увидел стройное, мускулистое тело с маленькой грудью и чуть-чуть выпуклым животом. Рука лежащей женщины опустилась к черному треугольнику «массажистки». Пальцы с зелеными ногтями крепко сжали ее.

– Ты больше не любишь меня, Катя?

У Малко в висках застучала кровь. Любопытно, знает ли Халил Жезин об этих «массажах»?

– Люблю, – ответил низкий и нежный голос женщины с зелеными ногтями. – Но меня ждет другая клиентка...

Муна вцепилась в белый халат.

– Ты никуда не пойдешь...

Девушка улыбнулась.

– Не говори глупостей! Я вернусь завтра.

Муна расслабилась.

– Хорошо. В пять часов. Ты сможешь?

Голос ее был умоляющим. Стройная девушка ответила:

– Обещаю.

Она стала застегивать халат, и Малко поспешил спуститься с лестницы. У него отпало всякое желание встречаться с Муной сегодня. Он постучал в дверь кухни, откуда показалась курчавая головка Саади.

– Мне очень жаль, но я не могу больше ждать мадам. Я ей позвоню.

Он поспешил к выходу. Муна оказалась сложной личностью.

* * *

Халил Жезин утонул в своем кресле. Он с упреком посмотрел на Малко.

– Это невозможно, – жалобно сказал он. – Абсолютно невозможно. Муна не может быть замешана в этой истории...

Малко безжалостно настаивал:

– Не кажется ли вам странным: меня пытались убить сразу после того, как вы сказали ей, что мое присутствие позволит вам подписать контракт с китайцами?..

– Но это просто совпадение, – защищался ливанец.

Малко не ответил. Если он был еще жив, то только потому, что твердо знал: в его профессии совпадений не бывает. Те, кто в них верил, лежат сегодня на кладбище.

– Хорошо, – сказал Малко. – Но я попрошу вас ничего не говорить Муне о моих сомнениях.

– Разумеется, – поспешно согласился Халил Жезин. – Надеюсь, вы найдете настоящего виновного.

Малко с жалостью посмотрел на толстяка.

– Я тоже надеюсь, – сказал он.

В трубке зазвучал веселый, приветливый голос Герольда – Я нашел ее, эту пташку, – заявил он. – Если вы не против, мы можем завтра вместе пообедать.

– С удовольствием, – заверил Малко.

Ему будет спокойнее после того, как он поговорит с таинственной Мирей, француженкой, присутствовавшей при убийстве Авеля Жезина.

– В таком случае встретимся в «Кафе де Пари» в час дня, – сказал Герольд. – Это на Хамрахе, вы без труда найдете.

Улица Хамрах была Елисейскими Полями Бейрута – с многочисленными кафе прямо на тротуарах, толпами европеизированных девиц, модными магазинчиками и барами. Центр притяжения бейрутских снобов.

 

Глава 7

Мирей разглядывала Малко «русалочьими» глазами. Затянутая в трикотажный костюм цвета ржавчины, она выглядела весьма аппетитно, если опустить дебильное выражение ее лица.

– Я привел ее к вам, – торжественно заявил Герольд. «Кафе де Пари» на улице Хамрах было битком набито посетителями.

– Может быть, поговорим где-нибудь в другом месте? – предложил Малко.

С ловкостью фокусника блондин придвинул к Малко тарелочку со счетом, достал золотой портсигар величиной с надгробный камень и наклонился к уху Мирей:

– Пойдем пить кофе к тебе, милая.

Мирей фыркнула, и рука англичанина исчезла под столом. Малко положил на стол двадцать фунтов и встал. Было очевидно, что мозги у Мирей величиной с горошину. Она поднялась и вышла из кафе впереди них под восхищенными взглядами присутствующих там самцов. Герольд лукаво подмигнул Малко.

– Она ничего, да? И без ума от меня. Но если хотите, я уступлю... Она очень падка на новеньких...

Безграничная вульгарность этого типа покоробила Малко.

– У меня мало времени, – сдержанно сказал он. – Мне надо поговорить с ней серьезно.

Надменная и глупая Мирей ждала их на тротуаре, гордо выставив свою грудь. Герольд галантно взял ее под руку, и Малко последовал за ними.

* * *

Мирей поставила на столик поднос с кофейными чашками.

– Расскажите мне о человеке, которого вы видели в тот вечер, когда был убит Авель, – попросил Малко.

Мирей нахмурила брови.

– Я все уже рассказала полицейским. Это был пожилой мужчина, плотный, в очках и с седыми волосами. Вашего роста...

– Как он был одет?

– На нем был американский плащ.

Она положила кусок сахару в чашку Малко.

– Вы могли бы узнать этого человека?

Мирей поморщилась.

– Я не хочу неприятностей.

Золотые глаза Малко обволакивали ее. Она явно растаяла, но все равно повторила:

– Могла бы, но не хочу.

Малко теперь мог спокойно посвятить остаток жизни поискам в Бейруте плотного человека с седыми волосами.

Оставалась только Муна, но и ею будет нелегко манипулировать. Он разочарованно выпил отвратительный кофе. Между тем Мирей поставила на проигрыватель пластинку и вернулась к столу.

Малко поднялся, поблагодарил и вышел. Он не продвинулся ни на шаг в поисках убийцы. Он оказался в сутолоке расфранченной улицы Хамрах, и неприятная мысль пронеслась в его голове: сейчас кто угодно может выстрелить в него и спокойно скрыться.

* * *

– Привет, старый плут!

Герольд смотрел на Гарри Эривана с самодовольным и самонадеянным видом. Они почти столкнулись напротив стенда универмага на улице Хамрах.

В Бейруте все друг друга знают. Герольд изредка встречал Гарри за аперитивом в «Сен-Жорже». Поскольку Гарри был фотографом, Герольд обращался к нему с просьбами познакомить его со зрелыми и скучающими женщинами. А сам в свою очередь сводил Гарри с легко Доступными девочками.

– Что ты здесь делаешь? – спросил англичанин. – Кадришь малолеток?

Глаза Гарри сверкнули.

– Мне сказали, что в одном кафе много студенток, которые подсаживаются к клиентам. Я просидел целый час, но напрасно...

Герольд снисходительно улыбнулся.

– Потому что ты глупец. Почему не обратишься ко мне? Хочешь, познакомлю тебя с потрясающей девочкой? С француженкой. Может, ты видел ее в казино. Ее зовут Мирей.

Армянин чуть не пустил слюнки.

– Познакомь.

Герольд сказал покровительственным тоном:

– Труда не составит. Поужинаем вместе послезавтра в «Гренуй». Ты обалдеешь, когда увидишь ее. А она – когда увидит тебя.

Армянин непонимающе спросил:

– Почему?

– Понимаешь, ты похож на одного типа. Того, что убил Авеля Жезина у нее на глазах. Если ты еще наденешь американский плащ, у нее будет шок. Впрочем, это ее только возбудит.

Гарри сразу вспотел. Так это?.. Это танцовщица, которая была с Авелем Жезином и увидела его, когда... когда он... И она наверняка узнает его, если они будут ужинать вместе! Но Герольд, играющий портсигаром, не заметил смятения армянина.

– Если хочешь, мы можем потом зайти в Клуб, и я представлю тебя американцу, ведущему расследование.

Гарри не проявил ни малейшего интереса и к этому знакомству.

– Не знаю, смогу ли я... – неуверенно произнес он. – У меня сейчас много работы.

Герольд властно взял его за руку.

– Не дури. Если тебе действительно некогда, то я могу привести малышку к тебе в мастерскую: она будет позировать. Она обожает оголяться.

У армянина сейчас было только одно желание: сбросить назойливого собеседника в ближайшую сточную канаву. Герольд оказывал услуги подобного рода, воображая, что это дает ему власть над людьми. Гарри протянул ему руку.

– Пока. До послезавтра.

Он вернулся к «мустангу», оставленному на площадке напротив ресторана «Гренуй». В его распоряжении было два дня, чтобы найти решение. Эта Мирей представляет для него смертельную опасность, а он даже не знает, где она живет! Он размышлял, под каким соусом преподнести это блюдо майору Давидяну. Даже если он не пойдет на ужин, этот самодовольный осел Герольд может рассказать о нем американцу и навести того на след. Как в романе из черной серии.

* * *

Майор Давидян едва сдержался, чтобы не запустить стаканом в Гарри. Пустыми глазами он оглядывал красные стены «Дюка оф Вестминстер», где обычно собирались ливанские барбузы. Он приходил сюда два раза в неделю, чтобы получить информацию об арабской мире, к большому недоумению американских и английских журналистов, не понимающих, почему сотрудник КГБ рассказывает им о том, что Сирия недавно получила САМ-3, в то время как КГБ был заинтересован в распространении этой информации.

– Ты законченный дурак, – прошипел он Гарри по-армянски.

Фотограф опустил голову. Его заплывшее лицо приобрело упрямое и мрачное выражение. Он подумал о своих родителях: русским ничего не стоит расправиться с ними. Он начал жалко защищаться.

– Я надеялся, что она меня никогда не увидит. И я ведь могу не пойти на этот ужин...

Сотрудник КГБ взорвался.

– Ты уже и так наделал достаточно глупостей! И на ужин пойдешь!

– Но если...

Давидян откинул голову назад, в его глазах блеснул холодный огонек.

– Ты сделаешь то, что я скажу. Я получил еще несколько приказов из Москвы. Торговый контракт с Китаем не должен быть подписан! Мы помешаем этому любой ценой. У тебя есть еще ампулы?

– Две.

– Хорошо. Я предупрежу тебя. Тебе придется более тщательно изучить привычки Халила Жезина.

Гарри не испытал особого энтузиазма.

– У него сильная охрана. Кроме того, этот американец...

– Американец скоро исчезнет, – уверенно отрезал майор. – А теперь можешь идти.

Гарри, не морщась, допил свой араки поднялся.

Что случится послезавтра, если девушка узнает его?

Он вышел на улицу и поежился: с моря дул ледяной ветер.

Он пересекся с барбузом Эли, лениво улыбнувшимся ему. Эли знал, что Гарри был информатором КГБ. Но кто в Бейруте не работал по крайней мере хотя бы на одну разведслужбу? Недавно был арестован кувейтец, признавшийся, что работает одновременно на семь разных разведок. Это не считая тех, о которых он умолчал...

* * *

Крис Джонс с отвращением вдохнул влажный воздух и сказал вполголоса:

– Еще одна гнусная развивающаяся страна.

Милтон Брабек в ответ хмыкнул. Он оглядел голубыми холодными глазами зал ожидания, заполненный арабами с темными и блестящими от жира лицами, женщинами в черных одеждах, детьми с бритыми головами. Концентрат Среднего Востока.

– Это не развивающаяся страна, Крис, – возразил он, – а страна плодящихся козлов.

– Да, наверное, так, – вздохнул Крис.

Он протянул свой служебный паспорт ливанскому таможеннику, который не глядя проштамповал его. У ливанцев хотя и есть недостатки, но они не страдают недоверчивостью, а их подражание Европе даже трогательно. Телохранители ЦРУ медленно продвигались в очереди. Глядя на их крупные фигуры, черные плащи и шляпы на голове, сразу можно было сказать, где и кому они служат. ЦРУ использовало их, бывших морских пехотинцев, для особо серьезных операций, требующих применения грубой силы. А у них сила была. Высокие, худощавые, оба с короткой стрижкой, они вызывали уважение каждого, кто обращал внимание на их огромные кулаки, какими, казалось, можно убить быка.

Для того чтобы добиваться в жизни успехов, они оба пользовались одним рецептом: стрелять метко и быстрее других... С Малко они уже работали раньше.

Милтон разглядывал сногсшибательную иорданку, ярко раскрашенную, одетую в супермини-платье из кружев.

– Здесь не так уж скучно, – усмехнулся он. – Наверное, князь Малко времени зря не теряет.

Они оба испытывали к Малко смешанное чувство восхищения и осуждения, считая, что тот часто нарушает священную заповедь: делу время, а потехе час.

Выйдя из зала на улицу, Милтон Брабек поежился от холода.

– Мы здесь замерзнем, как в Афганистане, – простонал он. – Я рассчитывал на солнце и кокосовые пальмы.

– Зато здесь много обезьян, – сказал Крис, покосившись на носильщика в лохмотьях. – Нельзя всего требовать сразу.

Оба они были родом со Среднего Запада, и уже Нью-Йорк казался им иностранным городом. Поэтому их замечания о ливанцах были совсем не расистскими, а попросту дилетантскими. Они делили мир на страны, где можно выпить воду из-под крана и не упасть замертво, и страны, где упадешь почти наверняка. Ливан попадал для них в категорию последних.

Шофером такси оказался веселый, жизнерадостный ливанец-христианин. На протяжении всего пути он оборачивался к ним с гнусными подмигиваниями.

– Если джентльмены хотят познакомиться с девочками, я могу устроить... Можно отправиться прямо сейчас, а в отель потом...

– Мы едем в «Фоницию», – оборвал его Крис. – И кроме того, не страдаем от воздержания.

Милтон Брабек промолчал. Он позволял себе вольности гораздо чаще, чем Крис Джонс, рассматривающий ЦРУ как школу чести, а себя и своего друга – как священников в штатском...

Малко ужинал в ресторане «Фониция» с Крисом Джонсон и Милтоном Брабеком. «Гориллы» уже начинали ощущать семь часов разницы во времени с Нью-Йорком и клевали носом.

– Идите спать, – сжалился над ними Малко. – Завтра начнете охранять Халила Жезина.

Он тоже чувствовал себя усталым. Вчерашний день был длинным и тяжелым. Вечером позвонила Ури, ничуть не обескураженная их злоключением, но он мужественно отказался от встречи с ней. Приезд двух «горилл» обрадовал его. Теперь он был почти уверен в том, что ливанец не станет жертвой таинственного убийцы из КГБ.

Новая комната Малко была еще просторнее и выходила на море.

Не успел он войти, как раздался телефонный звонок. Это был Халил Жезин.

Ливанца очень обрадовало прибытие двух телохранителей.

– Завтра Myна устраивает прием, – напомнил он. – Вы тоже приглашены.

Малко поблагодарил. Прежде чем повесить трубку, ливанец сказал:

– Сегодня мне звонили китайцы. Они обеспокоены моим молчанием. Я им сказал, что жду окончательного ответа из Вашингтона. Они торопят меня.

Малко это знал. Но что он мог ответить? Пока он ни на шаг не продвинулся в своем расследовании. Наоборот, сейчас охотились за ним самим. Уже пытались убить и наверняка повторят попытку.

Прежде чем улечься, он заглянул во все шкафы комнаты. После этого закрыл дверь на цепочку и плотно повернул ручку балконной двери. На балкон легко было проникнуть из соседнего номера.

Несколько секунд он смотрел на то, что осталось от фотографии его замка: именно из-за него он шел на безрассудные авантюры. Больше всего в этот раз его раздражало то, что он все еще не мог выйти ни на один след, не считая загадочной Муны Жезин.

 

Глава 8

– Потанцуем, Муна?

Молодой длинноволосый ливанец с талией, перетянутой металлическим поясом, взял Муну за руку и увлек в центр салона. Она улыбалась, немного опьяневшая, самоуверенная, красивая в своем длинном серебристом платье с большим боковым вырезом, как у профессиональных танцовщиц, обнажающим ногу до бедра. Утонувший на канапе в подушках Халил пожирал ее глазами.

А она, бесстыдно покачивая бедрами, прошла мимо него, а затем мимо Малко, бросив на него, через плечо длинноволосого, не то призывный, не то оценивающий взгляд.

Ага, значит, не забыла, что Халил представил их недавно друг другу.

И в салоне, не отрываясь, все смотрели только на нее, особенно мужчины: она была обворожительна.

На приеме, который устроила жена Жезина, собралось около полусотни гостей, если не больше. Некоторые из них исчезали, на смену им появлялись другие, все более и более молодые. Любители плотно и вкусно поесть собирались в соседней комнате-столовой, где были накрыты столики с горячими блюдами и закусками. Между столиками бесшумно сновали лакеи в вышитых суданских платьях, разнося напитки. Чего тут только не было: вина различных марок, шампанское, виски, ликеры, джин...

Да, Халилу и Муне не запретишь жить красиво!

Малко с отсутствующим видом, сквозь полуопущенные ресницы, осматривался вокруг. Как много красивых, с вызывающей внешностью женщин, изнеженных, томных мужчин! Ни одного знакомого, за исключением Герольда с Мирей, что удобно устроились рядом с ним. На француженке золотистые шорты, настолько облегающие, что, казалось, готовы треснуть при малейшем ее движении. Как оказалась тут эта пара? Кто их пригласил?

Улыбнувшись Мирен, он переместил взгляд и увидел молодую женщину, единственную в салоне, которая была лишена светского шарма. Было видно, что она явно скучает, выпрямившись на пуфе, несколько в стороне от всех. Длинное строгое платье из красного муслина. В зубах дорогая сигарета.

Заинтригованный, Малко показал на нее Герольду.

– Кто это?

– Лейла Кузи. Помешанная.

– Как так помешанная? На чем?

– На политике. Она, видите ли, представляет левые силы. Фанатичка. Она палестинка.

– Но зачем она сюда пришла?

– Чтобы вербовать сторонников, обращать нас в свою веру. Но в общем-то она здесь своя, так как происходит из знатной консервативной семьи. Ее называют «герцогиней».

Малко решил поговорить с ней, так как она, судя по всему, знает «весь Бейрут» и может оказаться полезной.

«Герцогиня» охотно вступила в разговор. В течение десяти минут он слушал страшные истории об израильских агрессорах и шпионах. С горящими глазами она заключила:

– Мы победим, потому что правда на нашей стороне! Я презираю ливанцев за их пассивность.

– Убежден в этом, – как можно искренне произнес Малко и добавил: – Мне бы было приятно увидеться с вами еще.

Она напряженно улыбнулась.

– Это непросто.

– Почему?

– На ближайшие две недели все мое время расписано. И я не хотела бы появляться в городе с иностранцем. У себя дома тоже не могу вас принять: если слуги увидят, что в доме после захода солнца появился посторонний мужчина, они все попросят увольнения, после чего пойдут извиняться на могилу моего отца. У меня очень патриархальная семья. Мою сестру видели несколько раз в обществе одного христианина. С тех пор я получила множество писем, в которых мне советуют убить ее, чтобы покончить со скандалом.

Малко лукаво улыбнулся.

– Вы еще не последовали этим советам?

Она пожала плечами.

– Она не выйдет за него замуж. Вы знаете, простые люди, в пустыне, еще до сих пор занимаются любовью, прокладывая газету между своими телами, чтобы избежать нечистого контакта, для которого Аллах отвел другие грязные места...

Золотые глаза Малко смотрели на нее иронично.

– Вы тоже используете газету?

Она покраснела.

– У меня нет любовника! – довольно резко сказала она. – Мне не до этого.

Муна между тем продолжала вертеть бедрами под ритм музыки. Присутствие пуританки Лейлы казалось неуместным на этом вечере, переходящем в оргию.

– Вы хотите танцевать? – предложил он.

Она покачала головой.

– Спасибо, но я не танцую. Впрочем, мне уже пора. Халил – свинья!

– Зачем же вы пришли? Она пожала плечами.

– Иногда я встречаю здесь полезных людей. Для дела, которому я служу. Меня привлекают люди, имеющие власть, даже если они некрасивы, немолоды и неумны. Когда я слышу, как они отдают приказы, я...

– Ваше место в гареме, – усмехнулся Малко.

Она метала в него искры.

– Отнюдь! Я борюсь за освобождение мусульманских женщин.

Она встала и насмешливо произнесла:

– До свидания, мсье. Уверена, вы не будете здесь скучать...

Салон погрузился в полумрак. Малко принюхался: запахло гашишем. Наблюдать за присутствующими было любопытно и противненько.

По углам обнимались парочки. Один парень ласкал довольно толстые ноги своей партнерши.

Неподалеку Мирей курила сигарету, конечно с гашишем, безучастно принимая ласки Герольда. Ее глаза были еще более пустыми, чем обычно.

Муна подошла к Халилу, который по-прежнему полулежал на канапе, и села к нему на колени. Затем снова пошла танцевать.

Внезапно Малко весь напрягся, заметив девушку, которую Муна называла Катей во время «массажа».

Сидя на полу, та не спускала глаз с Муны. Как и в Клубе, на ней были черные очки, короткие шорты и высокие сапоги, закрывающие колени. Малко поразило жесткое выражение ее лица. Муна медленно приближалась к ней, совершая похотливые телодвижения.

Халил что-то крикнул по-арабски, рассмешив всю аудиторию. Малко спросил у сидящей рядом девушки:

– Что он сказал?

– Он сказал, что заплатит им десять тысяч фунтов, если они займутся любовью. Глупо...

– Почему?

– Потому что они этим занимаются бесплатно, когда хотят...

Какой-то мужчина протянул Муне бокал, и она залпом выпила его.

Немного поодаль еще одна девица поднялась с места и стала танцевать, подражая Муне.

По всей квартире распространился еще более тяжелый запах гашиша.

Халил тяжело дышал на диване.

Малко с любопытством наблюдал за оргией, хотя это ни на шаг не продвигало его расследования. Он знал, что возле дома, вооруженные до зубов, прохаживаются Крис Джонс и Милтон Брабек. На всякий случай у Малко тоже был в кобуре из кожи ящерицы его плоский пистолет, сделанный по спецзаказу в Бразилии.

Черная служанка в плиссированной юбке подбирала пепельницы. Толстая рука Халила скользнула между ее ног. Она испуганно вскрикнула и остановилась, как вкопанная. Внезапно в доме погасли все лампы. Муна хриплым голосом крикнула по-французски:

– Теперь все делают, что хотят!

Какая-то девушка обхватила Малко одной рукой, начала ласкать другой. Он почувствовал ее алкогольное дыхание, в него впились мокрые губы. Он быстро высвободился и на ощупь пошел к Жезину.

Халил Жезин зажег фонарик, которым играл в руках, и осветил то место, где находилась Муна. Она сидела на полу со скрещенными ногами, в абсолютно бесстыдной позе. Рядом с ней стоял на коленях молодой человек с очень смуглой кожей и ослепительно белыми зубами. Его рука лежала на груди Муны.

Халил наклонился к Малко, присевшему рядом с ним.

– Это саудовский принц Махмуд, – прошептал он. – Он без ума от Муны. Он приехал из Джеддаха, чтобы увидеться с ней.

– А вы не ревнуете? – не удержался Малко.

– Тсс-тсс, – прошептал Халил. – Закон гостеприимства, любезный...

Его выпуклые глаза блестели нездоровым блеском при виде того, как другой мужчина ласкает его жену. Малко начинал кое-что понимать.

Крис Джонс вздохнул, глядя на свет, просачивающийся сквозь шторы на втором этаже.

– Они не остановятся до утра! – с желчью сказал он. – Наш князь не скучает.

Они стояли перед «роллс-ройсом» с кувейтскими номерами. На улице перед домом било полно «кадиллаков», «роллсов», «феррари»...

– Может, подняться и посмотреть, что там происходит? – предложил Милтон. – Ты видел, как вошла женщина в красном? В платье на голое тело...

Крис выплюнул жвачку и строго посмотрел на напарника. Милтон хочет походить на Малко, только у него нет замка в Австрии. Он развратился во время посещении Нью-Йорка...

– Нечего делать наверху, – заявил он. – Мы должны стоять здесь и следить, чтобы никто не пришел вспороть брюхо этому толстому борову.

Вслед за машиной скорой помощи подъехали две полицейские машины. Предположение Милтона Брабека не оправдалось.

* * *

Мирей, шутливо оттолкнув Герольда, присела возле Муны и принца Махмуда. Саудовец, сразу же потеряв весь интерес к жене Халила, потянулся к ней. Появившаяся из темноты Катя, как будто только и ждавшая этого момента, привлекла Муну к себе. А принц властно схватил француженку за руку. Она послушно последовала за ним вверх по лестнице.

Три первые комнаты, в которые они хотели войти, были уже заняты, и они отправились в спальню Муны, к кровати, застеленной волчьей шкурой.

Саудовец сразу же так больно укусил девушке грудь, что она громко вскрикнула. Возбуждение ее как рукой сняло: этот саудовский принц оказался слишком грубым. Она захотела убежать, но тут в спальню вошел кто-то еще и опустился рядом с ней на кровать. Чья-то рука властно и одновременно нежно коснулась ее.

– Не бойся.

Было так темно, что Мирей не могла разглядеть, кто это, но почувствовала, что женщина. Принц выругался и отодвинулся, но в следующее мгновение накинулся на Мирей. Незнакомка вонзила в него длинные когти, и он взвыл от боли. Оскорбленный, принц вскочил и вышел из комнаты.

Руки незнакомки начали нежно ласкать шею Мирей, но тут же оба больших пальца больно сжали ей горло. Мирей охватил животный страх, но она сразу захрипела. Незнакомка перекрыла поступление крови к мозгу, и он вскоре перестал функционировать. Ее рука свесилась на пол. А незнакомка продолжала свою смертельную ласку.

* * *

– Ты слышал?

Милтон Брабек прислушался: зазвучала сирена скорой помощи. Машина остановилась перед домом.

– Черт возьми! – выругался Крис Джонс.

– Не расстраивайся, просто какой-то дамочке стало плохо, – успокоил его Брабек.

Милтон взглянул на освещенные окна на втором этаже.

* * *

– Ее задушил профессионал. Либо человек, имеющий медицинское образование, – сказал Джерри Купер. – Вот заключение о вскрытии. Мне передал его Эли. Ливанцы так же обескуражены, как и мы...

Малко взял в руки заключение.

– А им-то чего расстраиваться?

– Они нервничают из-за гостей. Ведь большинство из них люди, занимающие высокое положение в обществе. И местные власти попросту боятся с ними ссориться. Не удивлюсь, если в конце концов они остановятся на версии, что Мирен отравилась гашишем. И уголовное дело можно будет не заводить. К тому же она француженка, танцовщица казино и шлюха...

– Однако один из гостей и задушил ее, – проворчал Крис Джонс.

Малко нахмурился.

– Почему «один из них»? Ведь известно, с кем она поднялась наверх.

Джерри Купер покачал головой.

– Не забывайте, что речь идет о принце Махмуде, брате самого... – он понизил голос. – Полиция не решилась даже допросить его, заявив, что он не способен на такое. Кроме того, он полный дурак...

– Однако она задушена, – возразил Малко. – Где сейчас этот принц?

– Здесь, остановился в «Сен-Жорже», где занимает половину шестого этажа.

Малко положил заключение на стол.

– Хорошо. Едем в «Сен-Жорж».

Джерри Купер предупредил:

– Только без глупостей. Если этот тип пожалуется, вас сразу вышлют из страны.

Малко буквально дрожал от ярости: под самым его носом убили такую ценную свидетельницу, а он бессилен что-либо предпринять. Кто совершил это убийство? Принц? Или все же другой обалдевший от гашиша гость? Почти все участники вечеринки – нет, не вечеринки, а оргии! – ускользнули из дома Жезинов, как только Халил собрался звонить в полицию. И полицейские даже не записали их имен. За что же теперь ухватиться?

Он задавал себе вопрос за вопросом. Но мог с уверенностью сказать только одно: Мирей не случайно задушили почти сразу после того, как она встретилась с ним. Совсем не случайно.

 

Глава 9

– Принц не предупреждал, что ждет визита...

Саудовский мажордом с крючковатым носом враждебно смотрел на трех иностранцев. Он разговаривал с ними, стоя в полуоткрытых дверях. Впрочем, Крис Джонс и Милтон Брабек не походили на членов общества Красного Креста, а подчеркнутая элегантность Малко внушала недоверие.

– Как я могу увидеть принца?

– Оставьте записку, – сухо сказал саудовец. – Если его светлость сочтет возможным, он примет вас... через неделю или две.

Золотистые глаза Малко потемнели. Похоже, принцу Махмуду известно, кто убийца Мирей. Он тяжело вздохнул, незаметно подмигнув Крису Джонсу.

– Все это очень досадно...

Саудовец даже не успел вскрикнуть. Крис Джонс приставил к его носу дуло огромного «смит-и-вессон», сопровождая свои жест любезными словами:

– Сколько, ты думаешь, тебе осталось жить, дубина?

При виде оружия отношение мажордома к визитерам резко изменилось. Он широко открыл дверь и еле слышно пробормотал:

– Я скажу, что вы от эмира. Он у себя, но не один... у него девушка...

Малко рассмеялся. Их принимали за наемных убийц какого-нибудь соперника Махмуда.

– Немедленно предупредите его светлость, что мы хотим побеседовать с ним, – сказал он. – Впрочем, мы виделись уже вчера вечером.

Мажордом ничего не понял.

– Если вы пришли от эмира, делайте, что хотите, только не убивайте меня.

Он наклонился, взял руку Малко и раболепно поцеловал ее.

Настоящий дворцовый переворот. Трое мужчин вошли в апартаменты принца, закрыв за собой дверь. Осмотрелись. Повсюду валялись предметы мужского туалета, много пустых бутылок... Что ж, мусульмане тоже мужчины.

– Я предупрежу его светлость, – еще раз пробормотал саудовец.

– Не кричи! – предостерег его Крис.

Мажордом открыл дверь и что-то крикнул по-арабски. Его подбородок дрожал.

В дверном проеме появился в пурпурном халате красивый мужчина с приторными чертами лица. Заметив револьвер в руках Криса, он сделал шаг назад, и его лицо приобрело сероватый оттенок.

– Что вам угодно? – спросил он.

Руки его дрожали, он спрятал их в карманы халата. Он был буквально парализован страхом, и Малко почувствовал к нему жалость.

– Мы не убийцы, – сказал он. – Я не работаю на эмира.

– Кто вы?

– Я расследую убийство молодой женщины, с которой вы были вчера вечером у Муны, – сказал Малко.

Принц немного успокоился.

– Вы полицейские?

Малко покачал головой.

– Нет.

К принцу быстро вернулась его самоуверенность, и он проговорил уже совсем твердым голосом:

– В таком случае прошу немедленно удалиться. Шеф бейрутской полиции – мой друг. Стоит мне набрать его номер, как вы будете тут же арестованы.

Такая дерзость не понравилась Крису Джонсу. Он резко сказал:

– А мне стоит нажать на этот курок, и твои мозги брызнут в разные стороны. Идем на пари?

Побледневший принц молчал. Малко решил вмешаться, чтобы разрядить атмосферу.

– Принц, – примирительно произнес он, – я вовсе не подозреваю вас в убийстве этой женщины. Но, может быть, вы знаете убийцу. Вы были последним, кто видел Мирей живой. Дело в том, что она замешана в одном темном деле, которое я расследую. Мы работаем в американском агентстве по борьбе с наркобизнесом.

Махмуд, как зачарованный, смотрел на револьвер Криса. Он знал, служащие этого агентства без колебания уложат человека, если это хоть в малейшей степени предотвратит распространение наркотиков. А не у него ли, Махмуда, рыльце в пушку?..

– Что вы хотите знать? – спросил он дрожащим голосом.

– Я видел, как вы поднялись с Мирей наверх. Затем спустились один. А несколько минут спустя Мирей обнаружили мертвой. Когда вы ее оставили, она была еще жива?

Ответ был слишком поспешным.

– Разумеется.

Малко посмотрел прямо в глаза принца и холодно произнес:

– Вы лжете! Мирей умерла сразу после вашего ухода, что подтверждают результаты вскрытия.

Махмуд с ужасом смотрел на него. Он провел рукой по своим красивым черным волосам. Крис и Милтон смотрели на него с нескрываемым презрением.

– Я ее не убивал, – пролепетал Махмуд. – Клянусь Аллахом!

Последовала пауза. Малко пытался угадать, что утаивал принц. Пусть он и не задушил женщину своими руками, однако что-то явно знает, потому и нервничает. Внезапно Малко осенило. Он посмотрел в глаза арабу.

– Вы были в комнате одни? Или с вами был третий? – мягко спросил он.

Махмуд машинально стал чистить ногти.

– Я не понимаю... Она и я.

– А другого мужчины не было?

– Нет!

– А другой женщины?

Махмуд смутился, покраснел и ничего не ответил. Малко напал на след!

– Принц, – сказал он, – мне бы хотелось поговорить с вами с глазу на глаз.

Он последовал за принцем в спальню. В огромной кровати лежала очаровательная девушка и пила кофе. Махмуд указал ей на ванную, куда она послушно удалилась, закрыв за собой дверь.

Малко сел на край кровати.

– Я вас слушаю. Махмуд наконец изрек:

– Уверяю вас, я тут ни при чем... Да, в комнате была еще одна женщина...

Малко не стал демонстрировать свое удовлетворение.

– Почему вы не сказали об этом сразу?

Араб пожал плечами.

– У нас это считается унизительным для мужчины...

– Что там произошло?

Махмуд рассказал о неожиданном появлении второй женщины, но был абсолютно не способен описать ее.

– Когда я вышел, – закончил он, – они лежали в объятиях друг друга.

– Это все? Вы ничего не забыли?

Неожиданно араб сказал:

– Я видел ее со спины один короткий миг, когда хотел закурить сигарету и стал чиркать зажигалкой. Она, та женщина, сразу же погасила огонь. Теперь мне понятно почему. Но я успел заметить одну деталь: у нее очень длинные ногти, покрытые лаком – черным или зеленым...

– Зеленым!

Малко подскочил. Значит, тут замешана Катя, «массажистка»!

Теперь Малко мог помочь только Герольд. Если между Катей и Мирен была какая-нибудь связь, он должен об этом знать.

Во всяком случае, это был след. Оставалось установить связь Кати с КГБ и понять, почему Муна была заинтересована в смерти Халила Жезина, своего мужа.

– Благодарю вас, – сказал Малко принцу. – Вы очень помогли мне. Больше вас никто не будет беспокоить по этому делу. Но на вашем месте я бы на некоторое время покинул Бейрут. Если эта женщина узнает, что вы навели на ее след, она попытается вас убрать...

Принц Махмуд изменился в лице. Однако это было еще не все. Малко оставил ему кое-что и на десерт. Прощаясь с принцем, он проговорил как можно равнодушнее:

– И на вашем месте я бы нашел себе другого мажордома: ваш работает на эмира и в один прекрасный день распахнет двери перед настоящими убийцами...

– Не может быть!

Малко показалось, что Махмуд сейчас расплачется. Он приложил палец к губам и вышел из спальни. Ему было стыдно за этого красивого и будто бы сильного мужчину.

 

Глава 10

Ури указала на балкон на седьмом этаже. Это было старинное здание, украшенное величественными колоннами. Узкая улица спускалась к улице Клемансо. Они находились в самом центре Бейрута, между улицами Хамрах и Фониция.

– Это здесь.

Ури взволнованно посмотрела на Малко. А Крис Джонс и Милтон Брабек сжали кулачища, словно им с минуты на минуту предстояло вступить в рукопашную схватку. Малко улыбнулся Ури.

– Познакомьте Криса и Милтона с Бейрутом. Я предпочитаю навестить Катю один.

«Гориллы» неохотно откланялись. Когда машина тронулась, Ури крикнула Малко:

– Мы будем вас ждать в баре отеля «Сен-Жорж»!

Малко подождал, пока взятый напрокат «фиат» свернет за угол, и вошел в здание. На одном из почтовых ящиков на нижней лестничной клетке он увидел табличку: «Катя Умран, косметолог».

Он не знал, с чего начнет, но надеялся выйти через нее на убийцу, угрожающему жизни Халила Жезина и мешающему заключению торговой сделки с Китаем. Малко бесило, что он не мог прямо выйти на самого майора Давидяна, который держал в руках все нити этой операции КГБ.

Однако таковы были правила игры. Местные ливанские власти не позволяли иностранным разведкам вступать в открытые конфликты в Бейруте, что могло бы ухудшить, осложнить международное положение их страны.

Лифт остановился на седьмом этаже. Малко позвонил. Дверь открыла молодая арабка, которая очень удивилась при виде Малко.

– Я хотел бы видеть Катю.

После секундного колебания служанка проводила его в салон, меблированный низкими канапе. Интерьер не очень-то подходил для института красоты. Но Малко не успел как следует удивиться: в салон вошла Катя. Она была явно не в духе, смотрела на Малко, как на ядовитого паука.

– Что вам угодно?

Тон откровенно враждебный.

– Я узнал от Муны, что вы прекрасная массажистка, – сказал Малко, стараясь улыбнуться как можно сердечнее.

Но Катя не приняла его сердечности, ответила сухо:

– Я делаю массаж только женщинам. Кроме того, все мои часы расписаны. Сейчас я занимаюсь клиенткой.

Малко разочарованно вздохнул, не сводя глаз с зеленых ногтей Кати.

– В таком случае я хотел бы просто поговорить с вами, – твердо сказал он.

Катя не повела и бровью.

– О чем?

Малко собирался задать ей несколько вопросов о Ми-рей, но в это время зазвонил телефон. В дверях появилась служанка и что-то сказала Кате по-арабски. Малко показалось, что он различил имя Муны.

– Извините, – все так же сухо сказала массажистка.

Она вышла, закрыв за собой дверь. Малко чертыхнулся: теперь Катя будет настороже, и он ничего не сможет из нее вытянуть.

Но она вернулась преображенной, с улыбкой на лице.

– Извините, – повторила она. – Но я всегда нервничаю, когда мне мешают работать. Поскольку вы друг Халила и Муны, это все меняет. Отныне мой дом – ваш дом.

Малко был ошеломлен. Чем вызвано это внезапное перевоплощение? Что сказала ей Муна?

В комнату вошла служанка, неся на медном подносе неизбежный кофе с кардамоном.

– ...Теперь ваша очередь! – весело воскликнула Катя, приглашая жестом Малко следовать за ней в «массажную комнату». – Вот мой институт красоты, вы видите, он совсем крохотный.

Комната была уютной и выходила на террасу. Повсюду шкафы с косметическими препаратами. Посредине большое кресло для релаксации, оснащенное различными медицинскими приборами, среди которых Малко заметил озоновый пульверизатор. Из проигрывателя доносилась тихая мелодия. Благодаря опущенным шторам общая атмосфера казалась интимной и уютной.

Катя указала Малко на кресло.

– Раздевайтесь и ложитесь. Вот ваше кимоно. – Она быстро вышла из комнаты, чтобы якобы не смущать его.

Малко медленно разделся, спрятав пистолет под одной из подушек. Затем надел кимоно и вытянулся на кресле. Странный институт красоты, очень странный...

Но тут появилась Катя с обворожительной улыбкой. Она придвинула табурет к креслу и села на него. Ее кольцо в форме двух золотых ногтей было повернуто так, что один из ногтей находился внутри ладони. Глядя на Малко, она повращала кольцо пальцами.

– Я не хочу нечаянно вас оцарапать, – сказала она.

Она раздвинула кимоно, и ее пальцы пробежали по груди Малко.

– Очень необычное кольцо, – сказал он.

– Это подделка. Говорят, такие ногти были у одной китайской императрицы, и она развлекалась тем, что царапала им придворных евнухов... Расслабьтесь, – приказала она.

Малко зачарованно следил за длинными пальцами с зелеными ногтями, задушившими несчастную Мирей. У Кати были очень сильные руки. Случайно или преднамеренно ее халат был сейчас полурасстегнут?..

– Перевернитесь на живот, – произнесла она спокойным тоном. – Чтобы вызвать релаксацию, я буду массировать нервные окончания на затылке. Этот метод широко используется в Румынии и Болгарии. Вы увидите, он очень эффективен.

На несколько секунд Малко забыл, зачем он сюда пришел.

– Лучше снять кимоно, – посоветовала Катя. – Оно мешает нащупать нервные центры на позвоночнике.

Она помогла Малко пол у раздеться и, склонившись над ним, продолжала массаж. Малко еще раз поразился необыкновенной силе ее рук. Неожиданно она сказала:

– Очень жарко. Вы не обидитесь, если я тоже разденусь, как делаю это при клиентках?

Малко обомлел: на Кате остались лишь трусики и бюстгальтер. Он отказывался понимать что бы то ни было.

– Отвернитесь! – мягко приказала она.

Она усилила звук в проигрывателе, и Малко почувствовал себя жалким и обезоруженным.

Релаксационное кресло было очень удобным. Катя массировала ему плечи и затылок.

– Повернитесь! – снова приказала она тем же спокойным тоном.

Малко неохотно подчинился.

– Расслабьтесь!

Катя взяла в руки металлический пульверизатор, соединенный с хромированной бутылью, и нацелила его на лицо Малко, который инстинктивно попытался увернуться. Она улыбнулась.

– Не бойтесь. Это озон для очистки пор кожи. Закройте глаза.

Пульверизатор освежил его.

– Перевернитесь.

На этот раз он подчинился с охотой. Катя начала энергично массировать ему спину.

– У вас удивительные шрамы, – заметила она. – Откуда они?

– Когда-то я попал в автомобильную катастрофу, – сказал Малко.

– Подождите секу иду, я принесу крем.

Малко удостоверился, что пистолет по-прежнему лежит на своем месте.

Когда Катя вернулась, он лежал на животе с закрытыми глазами. Он почувствовал прикосновение ее рук к пояснице. У него было ощущение, что на него вылили ледяную жидкость. Он хотел подняться и заметил длинную иглу, всаженную в мышцу его ягодицы. До его ноздрей дошел неприятный запах прогнившей капусты. Катя держала в руке огромный шприц, наполненный бесцветной жидкостью. Больше он уже ничего не увидел. Она с размаху ударила его по затылку, и он почувствовал жгучую боль в пояснице. Он попытался повернуться, но нижняя часть его тела была парализована. Катя со всей силой ударила его еще раз. Отчаянным усилием он попытался вынуть из-под подушки пистолет, но потерял сознание.

* * *

В том месте, куда Катя ввела шприц, осталось большое красное пятно. Она остановила проигрыватель, подошла к телефону и набрала номер. Услышав в трубке голос, она сказала:

– Приезжай ко мне на «мустанге» как можно быстрее!

Она повесила трубку и спокойно стала одевать Малко. Надо быть идиотом, чтобы самому прийти в волчье логово.

Катя велела Гарри Эривану приподнять Малко. Гарри боялся этой женщины. Одетая в брюки и сорочку, с вытянутыми назад волосами, она сейчас совсем не казалась привлекательной.

– Что мы будем с ним делать?

Катя зло улыбнулась.

– Вы знаете здание, строящееся неподалеку от «Фониции»? В это время там нет рабочих. Мы поднимем его на десятый этаж и сбросим вниз. После чего уйдем через улицу Жоржа Пико. Никто ничего не сможет доказать...

– А как мы его перевезем?

Гарри казалось, что гораздо проще было бы отвезти Малко за город и там спокойно придушить.

– Зачем все эти сложности? – проворчал он.

Катя раздраженно ответила:

– Вы прекрасно знаете, что Давидян не хочет иметь дела с ливанцами.

Гарри не стал настаивать: приказы майора КГБ не обсуждаются.

– Вкатите «мустанг» во двор, – приказала Катя. – Спустим его по черной лестнице.

Они взяли Малко под руки и поволокли к двери.

* * *

Обливаясь потом, Гарри Эриван оперся о стену. Они подняли Малко на лестничную клетку строящейся гостиницы «Холидей Инн». Гарри посмотрел на лежащее на полу неподвижное тело.

Их никто не видел. Гарри оставил «мустанг» на улице Жоржа Пико. Катя шепотом приказала:

– Пошевеливайтесь!

Гарри смотрел на ночной Бейрут. Внизу, на расстоянии тридцати метров, машины катили к морю. Шел дождь, и с юга дул сильный ветер. Цементный каркас недостроенного здания казался зловещим.

Гарри потащил безжизненное тело к балкону без решетки. Малко застонал. Внезапно тишину нарушил вой сирены, заглохший внизу здания. Гарри выругался сквозь зубы и выглянул с балкона вниз.

Несколько полицейских выпрыгнули из машины и побежали к главному входу здания. Гарри не испытывал ни малейшего желания встретиться со страшной Бригадой-16...

– Надо уходить! – крикнул он Кате.

Ему достаточно было одного пинка, чтобы сбросить Малко вниз. Но Катя остановила его злым шепотом:

– Тихо!

Гарри прислушался. Этажом ниже послышались шаги. Армянин инстинктивно отпустил Малко и схватился за кольт. Катя больно ударила его по руке.

– Ты сума сошел! Не шути с Бригадой-16!..

Гарри убрал кольт. Катя права: полицейские окружат здание после первого же выстрела. Шаги приближались... Гарри испуганно смотрел на Катю, так как решение должна была принять она.

Электрический фонарь осветил голые цементные стены. Катя бросилась в пустую соседнюю комнату, Гарри устремился за ней. Почти в ту же секунду пучок света упал на безжизненное тело человека, которого они не успели прикончить.

 

Глава 11

Малко открыл глаза. На фоне звездного неба над ним склонился темный силуэт. Его страшно тошнило, он попытался приподняться, и его вырвало. Он повернулся на бок и почувствовал жгучую боль внизу поясницы, как будто его погладили раскаленным утюгом. Он простонал:

– Больно!

Кто-то приподнял его за плечи. Он не имел ни малейшего представления о том, где находится, и дрожал от холода. Голос сказал по-английски:

– Осторожно, они могут быть еще здесь. Кто «они»?

Малко снова вырвало, и он снова застонал. Незнакомец осветил комнату фонарем. Никого.

– Вы можете встать?

Малко покачал головой. Его левая нога была абсолютно бесчувственной. Как он оказался в этом недостроенном здании? Кто этот незнакомец?

– Кто вы? – вымолвил он – Нужно позвать полицию. Быстро!

Человек осветил фонарем свое лицо, и Малко узнал своего спасителя. Эли-"Крепыш", ливанский барбуз! В правой руке лейтенант сжимал автомат, в левой держал фонарь.

– Не стоит, – ответил он. – Вы сможете спуститься по лестнице, опираясь на меня?

Он был крупным, спокойным и надежным.

Малко сделал невероятное усилие и кивнул. Ему удалось сесть. Эли приподнял его, обхватив за плечи. Малко вскрикнул Левая ягодица причиняла ему нестерпимую боль.

– Что они с вами сделали? – спросил Эли. – Они вас пытали?

У Малко не было сил, чтобы ответить. С большим трудом они дошли до лестничной клетки и начали спускаться. Каждая ступенька причиняла Малко невыразимые страдания. К счастью, у барбуза нашлось достаточно сил, чтобы не бросить его на полпути.

– Потерпите, скоро дойдем, – прошептал Эли и повторил: – Они могут быть еще здесь.

* * *

Малко различил, как в тумане, лицо Криса Джонса. Сам он лежал на софе в современной богатой квартире. Сзади Криса появился тяжелый силуэт Джерри Купера, затем Малко увидел нервно курившую Ури. Малко был раздет и накрыт простыней. Джерри успокаивающе сказал:

– Не волнуйтесь. Завтра вам будет уже лучше, но в течение нескольких дней вам придется опираться на трость. Эли привез вас ко мне. Это надежнее, чем «Фониция».

Малко узнал и сидящего на стуле Эли, подозвал его к себе.

– Что вы делали в этом здании? Ливанец сдержанно улыбнулся.

– Вы должны сказать спасибо полковнику Сулейману. После взрыва в «Фониции» он приказал мне незаметно следить за вами... Когда я увидел, что они поволокли вас в это здание, то вызвал Бригаду-16, заявив, что здесь скрываются федеины... Но ваши мучители успели скрыться.

– Вы их опознали?

– Женщину – да, а мужчину, увы.

Малко не расстроился. Он был благодарен судьбе уже за то, что ему спасли жизнь. Он был уверен в том, что Эли опознал и мужчину-убийцу из КГБ, но ливанцы не желали вмешиваться в это дело. Назвав ЦРУ убийцу, они тем самым заняли бы определенную позицию. А этого им не хотелось. Хорошо уже, что Эли вмешался. Иначе карьера Малко в Бейруте была бы закончена.

– Спасибо, Эли, – сказал он.

Лейтенант Набати смущенно улыбнулся. Под его всегда заспанным внешним видом скрывался удивительно живой ум.

– Вы баловень судьбы. Мы не знали, что Катя работает на КГБ. Когда вы отправились к ней, я снял наблюдение за вами. У меня было свидание с девушкой из «Крейзи Хорс», которая живет напротив. Но она опоздала. Поскольку она очень красива, я ждал ее целый час. В противном случае меня бы там не было.

Никогда Малко так не благословлял женское непостоянство...

– Что вам известно о Кате?

– Только, что она лесбиянка, – поморщился Эли. – Принята в хорошем обществе. Одна саудовская принцесса без ума от нее и каждый месяц приезжает к ней из Эр-Рияда. Но я не знал, что она, эта Катя, занимается и другими делами.

Укол начал действовать, и Малко поспешил сказать Крису Джонсу:

– Передайте Халилу Жезину, чтобы он на время уехал из Бейрута. Пока я не найду Катю. Уезжайте вместе с ним, со мной останется Милтон.

Крис кивнул, и Малко провалился в пропасть. Он успел подумать о том, что отношение Кати к нему изменилось сразу после звонка Муны.

* * *

Майор Юрий Давидян не скрывал своего негодования. Катя встретилась с ним в салоне отеля «Континенталь», относительно спокойном месте для сотрудника КГБ, где, во всяком случае, его не станут беспокоить барбузы полковника Сулеймана.

– Вы совершили серьезную ошибку, – сердито сказал он. – Вы не только не обезвредили нашего противника, но обнаружили себя. И теперь вам придется исчезнуть, мы лишаемся надежного источника информации.

Катя мрачно играла своими очками. Она работала на КГБ не из-за корысти, а по убеждению. Она закончила Московский медицинский институт, и ее направили на работу в Бейрут. Свои сексуальные отклонения она поставила на службу КГБ, создав эффективную сеть для получения информации.

– Я исполняла ваш приказ, – возразила она. – Я хотела, чтобы все это выглядело как несчастный случай. Мне ничего не стоило прикончить его у меня дома.

– Знаю, – перебил ее Давидян. – Но сейчас, повторяю, вы должны исчезнуть. Куда вы отправитесь?

Катя криво ухмыльнулась.

– К принцессе Алии, на ее бейрутскую виллу. Она обожает меня. Ливанцы не рискнут меня там разыскивать, даже несмотря на убийство Мирей. Алия принадлежит к саудовскому королевскому роду и имеет дипломатический паспорт. Таким образом, я не потеряю связи с Мукой.

Давидян закурил сигарету. Уже несколько дней он очень нервничал и потерял аппетит. Приказы из Москвы были однозначны: китайцы не должны подписать контракт...

– Необходимо убрать американца, он слишком много знает. И Гарри тоже.

– Гарри?

Катя удивилась. Хотя она и привыкла к жестокости спецслужб, но не поняла, почему нужно избавиться от такого преданного человека, как армянский фотограф.

– Американец его не видел.

– Пусть. Но его наверняка узнали ливанцы. В идеале Гарри должен убить американца, а потом исчезнуть сам. Через него они могут выйти на меня.

– Через меня тоже, – холодно заметила Катя.

Наступило тяжелое молчание. Юрии Давидян выдавил из себя почти естественную улыбку.

– Вы – другое дело. Вы наша. Гарри же работает на нас только под давлением. Если его арестуют, он все выложит. У меня есть план.

– Но кто займется Халилом Жезином?

– Не беспокоитесь, – сказал Давидян. – Халил Жезин не подпишет контракта с китайцами.

Катя удовлетворенно кивнула. Она уже размышляла о том, как можно одновременно убрать и Гарри, и американца.

Майор Давидян дружески похлопал Катю по колену и сказал по-русски:

– Когда все будет кончено, ты вернешься. Ливанцы не станут тебя беспокоить.

Катя пожала плечами.

– Это не важно, товарищ майор. Жаль, что мне не удалось убить американца.

В числе прочего ее угнетало то, что теперь ей придется сутками разделять неистовую страсть принцессы Алии...

* * *

Гарри Эриван печально смотрел в тарелку с супом из баранины. Впервые в жизни он не получал от него удовольствия.

Дверь бистро внезапно открылась, и Гарри вздрогнул. Каждую секунду он ждал появления Эли или американца.

Он потерял покой после стремительного побега из недостроенного здания. Кто мог предупредить Бригаду-16?

– Гарри, ты что, боишься поправиться? – крикнул хозяин.

Гарри выругался по-армянски и стал без аппетита доедать суп.

* * *

Халил Жезин остановил «роллс-ройс» на площади селения Бар Юссеф. Здесь было гораздо прохладнее, чем в Бейруте, и он застегнул пальто на все пуговицы. Крис Джонс брезгливо огляделся: ему казалось, что в воздухе летают микробы.

Бешир с «томпсоном» в руках уже был тут.

– Убери это, – проворчал Жезин, – ты можешь обидеть их.

Он повернулся к Крису Джонсу.

– Местные люди очень ранимы, к тому же я здесь ничего не боюсь.

Но Крису небритые лица людей, что толпились на площади, казались подозрительными. И он не отрывал руки от «смит-и-вессона» под полой куртки.

Бар Юссеф называли деревней вдов, так как мужчины здесь слишком часто использовали оружие для решения спорных вопросов. Год назад в результате беспрерывного сведения счетов ливанская полиция увезла отсюда несколько грузовиков с изъятым оружием, в том числе даже пушку, с помощью которой один фанатик собирался снести колокольню христианской церкви. Но Халил Жезин не боялся встретить здесь убийц из КГБ. Он и оба его брата родились в Бар Юссеф. Они часто наведывались в деревню, и их любили жители, исповедующие как мусульманство, так и христианство. Всех умиляло, что такие видные в Бейруте люди не забывают их.

К Халилу Жезину уже подбежала маленькая старушка, она взяла его руку и поцеловала ее.

– Да благословит тебя Всевышний! – воскликнула она. – Каждое утро я меняю цветы, господин, как ты велел. Неожиданно она залилась слезами.

– Пусть Всевышний покарает убийцу твоих братьев! Пока он жив, я не смогу спать.

– Я тоже не могу спать, – мрачно сказал Жезин. Постепенно вокруг «роллса» собралась толпа. Мужчины и женщины в черных одеждах, молчаливые и жалкие. Но внутри них тлел огонь. Если бы убийца из КГБ осмелился появиться здесь, толпа растерзала бы его на части. По приказу Жезина все мужчины селения готовы были с оружием в руках защищать его даже в Бейруте.

Из небольшой церквушки вышел священник – лысый, маленький, с козлиной бородкой. Увидев Халила, он поспешил к нему навстречу.

– Благослови тебя Господь, Халил!

Он обнял Жезина. Халил, несмотря на то, что был мусульманином, регулярно финансировал избирательные кампании этого отца иезуита.

– Что-нибудь прояснилось в отношении убийц твоих братьев?

Жезин покачал головой.

– Нет.

Иезуит поднял глаза к небу.

– Если однажды ты выйдешь на них, я бы хотел собственной рукой отомстить за Самира и Авеля... Да успокоит их души всемогущий и милосердный Бог!

 

Глава 12

Опершись на трость и спрятав глаза за черными очками, Малко ждал на лестничной клетке. Ожог от азота еще не зарубцевался, и он продолжал страдать от сильной боли.

Милтон Брабек начал нервничать.

– Может, выбьем дверь? – предложил он.

Малко покачал головой.

– Нет. Она откроет.

Он знал, что Муна у себя. Халил Жезин звонил ей, прежде чем позвонить Малко. Он попросил Малко оберегать Муну, которой, по его мнению, тоже могли угрожать.

Наконец дверь открылась. Узнав Малко, молодая суданка улыбнулась.

– Мадам спит, – сказала она. – Я не могу ее беспокоить. Но он уже вошел в квартиру.

– Разбудите ее и скажите, что принц Малко Линге срочно желает поговорить с ней. – Он повернулся к Милтону Брабеку: – Подождите меня внизу.

Насупившись, тот вышел. Мрамор из Каррары произвел на него сильное впечатление. Малко пересек салон и устроился на канапе, на котором три дня назад провел целый вечер.

Через десять минут на мраморной лестнице послышались шаги. Муна все же решилась на разговор с ним.

Малко заворожено смотрел на сапфир. Камень весил около пятидесяти каратов и был величиной со спичечный коробок.

Муна непрерывно играла кольцом.

– Очень мило с вашей стороны навестить меня. Я скучаю без Халила.

На ней были длинная юбка с воланом спереди и почти прозрачная блузка Ее глаза улыбались, и она была размалевана, как танцовщица. Только руки и рот выдавали ее нервозность.

Она светским тоном предложила:

– Саади ушла, я сама принесу что-нибудь выпить.

Малко удержал ее за руку. Она опустилась на канапе рядом с ним и неожиданно поцеловала его. Затем прошептала:

– Мне хотелось этого с того момента, как я вас впервые увидела.

Малко восхищенно смотрел на нее. Она по праву относилась к «плейгерлз», вешающим лапшу на уши умным мужчинам, слетающимся, как мухи, на их шарм.

– Я пришел не за тем, чтобы флиртовать с вами, – холодно сказал Малко. – У меня к вам серьезный разговор: в вашем доме совершено убийство.

Муна нахмурила брови.

– О, эта жуткая история! Я стараюсь не думать об этом. Мне не надо было приглашать неизвестно кого. Это моя вина. Непонятно, кто бы мог задушить эту несчастную девушку?

– Ее задушила ваша подруга Катя, – жестко произнес Малко. – Она же пыталась позавчера убить и меня. Мне хочется знать, почему?

Муна захлопала длинными ресницами. В ее черных глазах блеснул огонек, но тотчас же погас. Она смотрела на Малко, как пакистанец на чашку риса.

– Почему такой привлекательный мужчина, как вы, занимается этой историей?

Она грациозно потянулась, словно не расслышала вопроса Малко. Когда Муна хотела, она могла превратить гренадера в медузу. Каждому мужчине казалось, что он Единственный, Избранный Мужчина ее жизни.

– Это моя работа, – отрезал Малко – Мой замок обходится мне слишком дорого. Я жду ответа на поставленный вопрос: что связывает вас с Катей?

– Но между нами нет никакой связи! – возмущенно воскликнула Муна. – Я ее знаю, как и многих других. Иногда она делает мне массаж, вот и все. Почему вы меня об этом спрашиваете?

Муна начинала раздражать Малко.

– Потому что Катя решила убить меня сразу после вашего звонка.

Муна произнесла изменившимся голосом:

– Ничего не понимаю. Думаю, вы ошибаетесь.

– Катя убила Мирей, – сказал Малко. – Я еще не знаю почему. Ее видел принц Махмуд.

Муна, насупившись, молчала. Скрестив ноги, она смотрела на старинный ковер, покрывающий холодный мрамор. Что-то в ее поведении ускользало от Малко. Он не понимал, что она выигрывает молчанием. Неожиданно его осенило.

– Следующей жертвой будет Халил. Я знаю, что Катя собирается убить и его. Мне кажется, вы тоже этого хотите.

Лицо Муны исказилось.

– Нет, это неправда!

Она прикусила губу и опустила голову. Малко взял ее под подбородок и посмотрел в глаза.

– Вы скажете мне правду, – угрожающе сказал он. – В противном случае я все расскажу Халилу. У меня есть доказательства, что вы замешаны в убийстве его братьев. Не думаю, что он вам это простит.

Муна расплакалась. Слезы стирали ее макияж. Ее глаза опухли, нос покраснел, и она стала некрасивой. Не глядя на Малко, она бросилась к двери. Малко догнал ее, но она забилась в истерике, стала царапать и кусать его.

– Оставьте меня, я пойду к этой мерзавке!..

Она выкрикивала отвратительные, грязные слова. Малко схватил ее и понес в ванную. Открыв кран с холодной водой, он подставил под него голову Муны. Вопль, который она испустила, был наверняка услышан в Иерусалиме. Малко железной хваткой держал ее под краном в течение нескольких минут Когда после этого душа Муна увидела в зеркале свое отражение, она издала новый вопль:

– Сволочь! Подлец!

Она бросилась на него, как тигрица, выставив вперед свои когти. Но Малко охладил се пыл пощечиной, отправившей ее в другой угол комнаты. Муна неподвижно лежала на полу. Малко осторожно подошел к ней.

– Мне очень жаль, – сказал он, – но у меня не было другого способа успокоить вас. Это в ваших же интересах и в интересах Халила. Если вы хотите его спасти, вы скажете мне правду. Что вас связывает с Катей? Помимо секса.

Она усмехнулась и прошептала:

– Вам и это известно.

– Признаться, меня это удивило. Мне казалось, что вы должны предпочитать мужчин. Но я видел вас с ней собственными глазами...

Муна закурила сигарету.

– Вас удивляет, что я предпочла Катю мужчине? Если бы вы знали... Я вышла замуж за Халила в восемнадцать лет. Он уже тогда был почти таким же отвратительным, как и теперь. Но мои родители были бедными. Он показал мне, что такое любовь. Потом он стал слабеть как мужчина и требовал от меня омерзительные вещи. Я думала, что сойду с ума. Мой муж стал посылать меня в другие страны, где я встречалась с людьми, с которыми он имел дела. На меня смотрели как на дорогую шлюх, и я ею стала.

– Странно, но мне казалось, он без ума от вас...

Муна иронически улыбнулась.

– О да, он любит меня, но он почти импотент. Тем не менее, я нужна ему: я его вещь.

– А какую роль во всем этом играет Катя?

– Катя...

Лицо Муны смягчилось.

– Это странная история. Я знала, что она лесбиянка. Однажды она появилась на несколько необычном вечере, который мой муж устраивал для крупных клиентов с берегов Персидского залива. Она весь вечер так на меня смотрела, что я поняла – я ей нравлюсь. Я была смущена... Однажды я пришла к ней на массаж. Сначала она держалась сдержанно, ни одного неуместного жеста. Но в другой раз, когда я умирала от скуки, я сама спровоцировала ее. Я спросила ее, что она испытывает, когда занимается любовью с женщинами. Она улыбнулась и сняла халат... И показала мне... Она начала меня ласкать, но я оставалась напряженной и не могла расслабиться. Но она оказалась столь терпеливой, нежной и ловкой, что я растаяла. Я никогда не испытывала такого наслаждения... Постепенно я уже не могла без нее обойтись. Мы встречались все чаще, и однажды нас застал Халил. После этого Катя отказывалась со мной встречаться в течение месяца...

Муна откинула голову назад. Ее распухшее от слез лицо выглядело жалко, и даже сапфир стоимостью в триста тысяч долларов казался теперь обыкновенным синим булыжником. Неожиданно Муна сняла его с пальца и бросила в противоположный угол комнаты. Камень стукнулся о мрамор и закатился под кресло.

– Я ненавижу Халила! – призналась Муна. – Но я не могу обойтись без его денег.

Малко был потрясен. Складывалось впечатление, что Катя была центром паутины, сотканной КГБ в Бейруте.

– Вы знали, что Катя агент КГБ? – спросил он. – И что она замешана в этих убийствах?

Муна покачала головой.

– Я не имела об этом понятия. Правда, она часто спрашивала меня, чем занимался Халил в Китае. Но, так как Халил попросил меня не говорить об этом никому, я молчала...

Она высморкалась.

– Он сам во всем виноват. Я давно мечтала о манто из пантеры за тридцать тысяч фунтов. Вернувшись из Китая и в принципе договорившись о контракте, он сделал мне этот подарок. В его отсутствие я познакомилась с одним молодым красивым принцем. Однажды он пришел ко мне, и мы занимались любовью на этом манто. Неожиданно вернулся Халил и пришел в ярость, застав нас. Он отдал мое манто этой шлюхе секретарше, которая спит со всеми выгодными для Халила клиентами...

– А дальше? – спросил Малко. Он так и думал об Ури.

– Я утешилась с Катей и все ей рассказала: про манто и про самолеты. Ей все это было очень интересно, и она задала мне кучу вопросов. Но я обо всем этом вскоре забыла... И лишь когда убили Авеля и Самира, начала кое о чем догадываться. Халил же очень изменился, стал нервным и раздражительным. Он спросил меня, не рассказывала ли я кому-нибудь о «Боингах». Я отправилась к Кате и потребовала у нее объяснений, я даже угрожала ей.

Муна налила стакан пива и залпом выпила его. Ее руки дрожали.

– Это было ужасно, – продолжала она. – Катя призналась мне, что работает на советскую разведку и ненавидит людей, подобных Халилу. Она стала шантажировать меня, угрожать, что расскажет ему, будто я виновата в смерти его братьев. Эта женщина – чистый дьявол. После этого она клялась мне в любви и умоляла помочь ей. И я стала делать все, что она мне говорила, лишь бы Халил ничего не узнал...

Все было так просто. Метод старый, как мир.

– Вы знали, что она убила Мирей?

Муна выговорила на одном дыхании:

– Катя попросила меня устроить вечеринку и пригласить Герольда и Мирен. Клянусь, я не знала, чем это кончится. И я до сих пор не знаю, почему она это сделала. Она отказалась дать мне объяснения.

Да, причина этого убийства оставалась единственным темным пятном и для Малко. Придется снова расспросить Герольда.

– А почему Катя пыталась убить меня?

Муна загасила сигарету о пепельницу.

– Принц Махмуд позвонил мне сразу после вашего визита. Он был возмущен, что оказался замешанным в это дело. Он сказал, что у убийцы Мирей были длинные зеленые ногти. Я испугалась за Катю и сразу перезвонила ей. У нее как раз находились вы.

Внезапно Муна побледнела и спросила:

– Вы не убьете Катю? Тогда я покончу с собой.

– Постараюсь не делать этого, – ответил Малко. – Но при условии, что вы не расскажете ей о нашем разговоре.

Муна пообещала. Малко поднялся.

– До скорой встречи, Муна, – попрощался он.

* * *

Дождь лил, как из ведра, и Крис Джонс с жалостью смотрел на несчастного торговца апельсинами, стоящего напротив виллы принцессы Алии. Дождь стекал по красноватой крыше здания, построенного в стиле рококо. Крис провел в Бар Юссеф только один день, после чего Халил Жезин выпроводил его, считая, что присутствие американца в деревне неприятно ее жителям, они воспринимают это как недоверие к себе.

И Крис Джонс с радостью вернулся в Бейрут. Теперь он следил за виллой, где, по всей вероятности, скрывалась Катя.

Внезапно он увидел в зеркале «мустанг» оранжевого цвета, приближающийся к вилле со стороны центра. Машина доехала до виллы и остановилась перед решетчатыми воротами, рядом с автомобилем-монстром дурного вкуса: машина принцессы Алии представляла собой нечто среднее между «кадиллаком» и «роллс-ройсом», в Бейруте ее называли «кади-роллс». Из «мустанга» вышел человек и скрылся за воротами.

Крис направил бинокль на фасад здания. Но дом по-прежнему казался необитаемым.

* * *

Гарри Эриван вошел в холл виллы и вдохнул запах сырости и плесени. Он удивился, что никто не вышел ему навстречу.

Неожиданно со спины его окликнула принцесса Алия, одетая в мужской костюм. Ее некрасивое лицо могло оттолкнуть даже самого изголодавшегося мужчину.

– Катя вас ждет наверху, – угрюмо произнесла она.

Саудовская принцесса смотрела на каждого мужчину как на своего личного врага. Гарри последовал за ней и оказался в комнате, где его встретила Катя. На ней были брюки и серый пуловер. А на одном из пальцев правой руки – золотое кольцо в форме двух ногтей, с которым она, видимо, не расставалась никогда.

– Зачем вам понадобилось вызывать меня сюда? – проворчал Гарри. – Это рискованно, так как американцы наверняка разыскивают вас.

– Не вам судить, что для меня рискованно, а что нет, – сухо оборвала его Катя. – Вы уже и так совершили достаточно глупостей. Товарищ майор предоставляет вам шанс искупить вину. Садитесь и слушайте.

Гарри подчинился без всякого энтузиазма. Катя достала из ящика стола коробочку из серого металла величиной с портсигар. На одной из ее поверхностей был ряд дырочек, напоминающих отверстия громкоговорителя. Сбоку выступала кнопка.

– Это портативный передатчик, очень мощный, – объяснила она. – Мы решили поручить ликвидацию американского агента другому члену нашей группы, но вы должны ему помочь. Ваша задача – разыскать американца и как можно ближе подойти к нему.

– Но он узнает меня! – возразил Гарри.

Катя пожала плечами.

– Нет. Он же вас никогда не видел.

– Но зачем мне к нему приближаться?

– Потому что человек, который должен убить его, не знает его, но знает вас.

Гарри смотрел на маленькую серую коробочку, похожую на другие передатчики, используемые КГБ.

– Как только вы приблизитесь к нему на достаточно близкое расстояние, вы нажмете на эту кнопку. После этого вы услышите голос и объясните, где находитесь. Держите.

Гарри протянул руку и взял передатчик. Он был маленьким и мог спокойно поместиться в кармане его твидовой куртки, но оказался очень тяжелым.

– Только не нажимайте на кнопку, пока не подойдете к американцу на достаточно близкое расстояние. Несмотря на то, что он очень мощный, он рассчитан только на одну минуту передачи.

Гарри облегченно сунул передатчик в карман.

– Когда вы выполните это задание, получите другие инструкции, – сказала Катя. – Нам предстоит еще убрать Халила Жезина. А вот уж это доверено вам.

Гарри подумал, что обошелся бы и без такого доверия. Ну да ладно, он выполнит это задание, а там видно будет.

Гарри вышел на улицу, никого не заметив. Дождь и ветер усилились. «Мустанг» завелся не сразу. Интересно, чем занималась Катя на этой вилле в течение целого дня?

Он направился в центр города.

* * *

Крис Джонс разочарованно выругался: он не мог различить номерных знаков «мустанга» из-за залепившей их грязи. Он рассмотрел только силуэт полного седого человека в очках без оправы.

Крис взглянул на часы: скоро должен появиться Милтон, чтобы сменить его. Вообще-то ему надо было отправиться за «мустангом», но теперь уже поздно...

 

Глава 13

Малко спустился в Клуб. Он тщетно пытался разыскать Герольда. После рапорта Криса Джонса ему в голову пришла мысль, которую он мог проверить, только поговорив с этим «наследным дипломатом».

Посетителей было еще мало. Герольда в Клубе не оказалось. Зато за стойкой бара сидел Джерри Купер, потягивающий «Хайнекен»

– У вас есть какие-нибудь новости? – спросил Купер.

– Будут после того, как увижу Герольда.

– Последнее время он постоянно торчит в «Летучей кокотке». Зачем он вам нужен?

– Он может знать убийцу братьев Жезина.

Джерри поперхнулся пивом.

– Он?

Они вышли на улицу и остановили такси, чтобы отправиться в «Летучую кокотку».

– Если это правда, – сказал Джерри, – то вы знаете, что нужно делать...

Малко это знал, и ему это не нравилось.

– А ливанская полиция?

Выражение лица Джерри Купера стало жестким. Он крепко сжал руку Малко выше локтя.

– Найдите его и ликвидируйте.

Малко высвободил руку и зашагай прочь. Он догадывался, что и Крис с Милтоном получили аналогичный приказ.

Малко понимал, что он не переделает мир, но убийства претили ему.

Как только Малко вошел в темный зал «Летучей кокотки», к нему подлетел сияющий педик и искательно спросил:

– Вы ищете друга?

– Не тебя, замухрышка! – отрезал Малко с несвойственной ему грубостью. – Проваливай!

Педик мигом испарился.

Ужин в «Летучей кокотке» проходил почти в полной темноте, что избавляло посетителей от лишних вопросов по поводу содержимого их тарелок, да и по любому другому поводу. На крохотной площадке танцевали, в том числе мужчины с мужчинами. Малко обнаружил Герольда в обществе намалеванной дамы с пышным бюстом, в черном муслиновом платье, которая легко могла бы быть его матерью. Каждый зарабатывает на жизнь, как может...

В зале было много молоденьких девушек в юбках, едва прикрывающих бедра, и в ярких, кричащих колготках. В «Летучей кокотке» собиралась в основном золотая молодежь квартала, а также прочая разношерстная публика, среди которой было много гомосексуалистов.

При виде Малко Герольд радостно замахал руками. Его спутница не могла прийти в себя от восторга: два блондина за один вечер – это невероятно!

– Князь Малко, – представил Герольд и холодно добавил: – Один из моих кузенов по нисходящей линии.

Малко возмутила такая наглость, но для генеалогических дискуссий сейчас не было времени. Кроме того, он не хотел портить Герольду настроение. Малко сразу перешел к делу.

– Вы знаете человека, который ездит на оранжевом «мустанге»? Не очень молодой, в очках...

Герольд невинно произнес:

– Разумеется, знаю. Это Гарри.

Сердце Малко забилось учащенно.

– А фамилия?

Герольд пожал плечами.

– А вот это не знаю. Знаю только, что он армянин и фотограф. Кстати, очень симпатичный парень. Хотите с ним встретиться?

Это было невероятно. Малко не верил своим ушам.

– Кстати, это вы пригласили его на тот ужин, с Мирей?

«Потомственный дипломат» широко открыл глаза.

– Да, меня попросила об этом Муна. А как вы догадались?

– Ваш симпатичный тип уже убил двоих!

Спутница Герольда вскрикнула и взглянула на Малко с ужасом и восхищением.

– Гарри! Не может быть, – пробормотал Герольд.

– Опишите его внешность, – попросил Малко.

Герольд выдал словесный портрет Гарри. Сомнений не было. Малко уже встречался с этим убийцей из КГБ! Теперь понятно, почему задушили Мирей.

– Где его можно найти? – спросил Малко.

Герольд растерянно провел рукой по красивым белокурым волосам.

– Не представляю, где, – жалко сказал он. – Я встречаю его обычно на Хамрахе или в «Сен-Жорже». Даже не знаю, где он живет. Должно быть, где-то в армянском квартале...

Внезапно лицо Герольда просветлело.

– Подождите! Вспомнил, он почти каждый день появляется в старом кафе на Портовой улице, в «Хаджу Дауду», чтобы сыграть партию в трик-трак.

Малко поднялся. Вечер Герольда был испорчен, но ливанка томно закатила глаза, положив голову ему на плечо.

– Ты знаком с убийцами, дорогой? Это действует возбуждающе.

Нервы Герольда не выдержали.

– Заткнись, старая дура! – прошипел он.

Он был добр от природы, и сознание того, что по его вине погибло двое, может быть, невинных людей, страшно его расстроило.

Ливанка проканючила плаксивым тоном:

– Почему ты так разговариваешь со мной? Ты ведь говорил, что любишь меня...

Герольд отрезал:

– Но от этого ты не стала ни моложе, ни умнее.

Он понимал, что теряет богатую клиентку, но сейчас ему было на это наплевать.

* * *

Гарри Эриван подбросил наперстки в своей большой руке. Он уже почти выиграл третью партию. Крохотные наперстки покатились...

– Шесть.

Его напарник Антуан проворчал:

– Ты выиграл.

Это был жизнерадостный, очень азартный армянин. Он сунул руку в карман и вынул охапку банкнот.

– Я тебе уже дал сегодня пятьсот фунтов. Это – последние.

Они оставили игру и вышли на террасу, чтобы покурить наргиле. На террасе сирийцы с наслаждением вдыхали морской воздух. Они приезжали в Бейрут из Дамаска на один день и проводили его в кафе.

«Хаджу Дауду» было открыто уже полвека назад и ни разу не ремонтировалось. Через прогнившие доски в полу можно было видеть морские волны. Весь этот квартал Бейрута избежал какой бы то ни было модернизации.

Гарри обожал это кафе. Здесь можно было полакомиться свежими креветками, разнообразными ливанскими закусками. Через каждые пять минут официант приносил крохотную чашку кофе с кардамоном. Армянином овладело приятное томление. Неожиданно вернулась хорошая погода, казалось, что уже наступила весна.

Его напарник вздохнул.

– Завидую тебе, ты можешь позволить себе сиесту, а мне пора на службу. На деньги, которые ты у меня выиграл, ты можешь снять египтянку, счастливчик.

– Черт побери! – вместо ответа прошептал Гарри по-армянски.

– Что с тобой? – удивился Антуан.

Гарри не ответил. Судорожно обдумывая, как выбраться из кафе, он не спускал глаз с Малко, который, наверняка, появился здесь не случайно. Гарри не был даже вооружен, к тому же передатчик, который ему дала Катя, остался в «мустанге».

Он выбежал на террасу, расталкивая сирийцев, которые там по-прежнему наслаждались морским воздухом, и наклонился вниз. Море было спокойным, но страх не отпустил его: плавал он неважно.

Вот если бы ему удалось добраться до «мустанга», который он оставил напротив небольшого тупика, выходящего на улицу Сур! Тогда у него был бы шанс уйти от преследования: он знал Бейрут как никто другой...

Он вернулся на свое место, озираясь. Где же американец? Вышел? Слава Богу, можно передохнуть, хотя бы несколько секунд.

– Я увидел крысу, – сказал он с вымученной улыбкой.

Напарник недоуменно спросил:

– И тебя это так потрясло? Или ты кот? Гарри снова не ответил.

– Ты идешь со мной? – спросил он напряженным голосом.

Антуан удивленно застегнул пуговицы на сорочке и последовал за Гарри. Он не мог ему простить пятисот фунтов. Мужчины пересекли зал ресторана. Сердце у Гарри готово было выпрыгнуть из груди. Он сунул руки в карманы плаща.

Он пропустил Антуана вперед и стал подниматься по лестнице следом за ним. Надежда возвращалась к нему: если удастся сесть в машину, он поедет прямо в Сирию, а там будет видно...

Они были уже снаружи, когда Гарри увидел американца, рядом с которым маячила фигура какого-то громилы устрашающего вида, конечно, его сообщника. Американец и громила быстро шли к нему. Гарри не слушал, что говорит Антуан.

– Господин Гарри? – громко крикнул американец.

Оба преследователя были уже метрах в трех от него. Он сразу заметил маленький кольт в руке громилы. У американца, казалось, оружия не было. В тридцати метрах отсюда тупик выходил на улицу Сур. «Мустанг» стоял поодаль справа. Гарри бросился сломя голову в переулок.

Сзади него раздался оглушительный грохот. Гарри на бегу обернулся: в него целился мужчина с кольтом в руке. Первый раз он уже выстрелил в воздух.

– Назад! – повелительно приказал громила. – Не двигаться!

Гарри остановился и стал медленно поворачиваться. Он машинально вынул руки из карманов и только потом понял, что сделал глупость. Он должен держаться уверенно и любой ценой добраться до улицы Сур: у иностранцев в Бейруте не было никакой легальной власти. Стоит ему позвать на помощь по-арабски, и он избавится от них.

Антуан в ужасе смотрел на револьвер и на Гарри.

– Гарри, в чем дело? – спросил он. – Кто эти типы?

Гарри покачал головой.

– Я их не знаю. Надо вызвать полицию.

Это прозвучало неубедительно. Малко произнес:

– Прекрасная идея: вы расскажете им о двух убийствах, которые совершили.

Малко находился между Крисом и Гарри только одну секунду, но Гарри сумел воспользоваться этой секундой. Схватив Антуана, он со всей силой толкнул его в направлении человека с револьвером.

Крис инстинктивно нажал на курок. Гарри, словно в замедленной съемке, увидел, как Антуан поднес руки к животу и согнулся с выражением недоумения на лице. В следующее мгновение Гарри уже со всех ног мчался к улице Сур, каждую секунду ожидая получить пулю в спину. В этот момент в переулок свернула семейная пара с четырьмя детьми. Гарри бросился к детям: его преследователи не рискнут стрелять из опасения попасть в малышей. Прежде чем выбежать из тупика, он обернулся. Антуан лежал на земле, а оба мужчины бежали в его сторону. Гарри выругался по-турецки. Бедняга Антуан!

Он бежал по узкому тротуару многолюдной улицы. Неожиданно какой-то верзила, наверное курдский докер, преградил ему путь.

Справа от Гарри находилась небольшая мясная лавка, хозяин-курд торговал с лотка прямо на тротуаре. Гарри подскочил к лотку, сорвал крюк с мясом и, бросив кусок мяса на землю, со всего размаха ударил курда железным крюком в живот. Крюк вошел тому в живот сантиметров на двадцать, и Гарри злобно рванул его вместе с кишками торговца, уже лежавшего в луже крови.

Он перепрыгнул через тело и продолжал бежать. Он ненавидел курдов.

Когда он вскочил в «мустанг», то обернулся и увидел, что за ним гонится уже целая толпа. Он тронул машину с такой скоростью, с какой не пробовал ни разу. В зеркало было видно: позади «фиат». Зажегся красный свет на перекрестке, но Гарри, гудя изо всех сил, помчал «мустанг» на светофор под изумленным взглядом полицейского в каске Бригады-16.

«Фиат» с таким же оглушительным гудком проскочил между машинами вслед за ним.

При крутом подъеме на улицу Шебли мощный мотор «мустанга» оказался сильнее, и Гарри выехал на улицу Шехаб, опередив «фиат» на пятьдесят метров. Гарри стремился попасть в восточную часть города через квартал Ашрафех. Если ему это удастся, то дальше он легко уйдет от своих преследователей.

Но, проехав метров сто и выехав на улицу Баста, он понял, что ничего не получится. Расстояние между ним и «фиатом» катастрофически сокращалось. У Гарри было ощущение, что его мозги раскалены до предела. Его охватила дикая паника, затормаживающая элементарные рефлексы. Лишь одно он знал наверняка: он хочет жить. Автострада то спускалась, то поднималась вверх. Шоссе находилось на высоте трехэтажного дома – нечто вроде воздушного метро. Движение было небольшим.

Внезапно зеркало с левой стороны разлетелось на мелкие куски. Машину резко занесло влево, и Гарри потерял несколько секунд, пытаясь вырулить вправо, выключив сцепление. Дома замелькали, как в калейдоскопе, и у него закружилась голова. Он отпустил руль, чтобы вернуть его в нормальное положение. В этот момент «фиат» поравнялся с «мустангом» и сильным ударом отбросил его на скоростную дорожку. Мотор сел, Гарри отчаянно пытался завести его. Несколько машин уже гудело сзади... Из «фиата» выскочили люди...

Гарри, бросив «мустанг», помчался к нижней секции автострады Шехаб. В руке он сжимал передатчик.

Он задыхался на бегу, проклиная все бараньи ножки, которые съел: лишние килограммы мешали ему бежать.

– Стой!

Громила с пистолетом наступал на пятки. Гарри понял, что ему не уйти. Он захотел предупредить КГБ о том, что с ним случилось. Он сунул руку в карман плаща и на бегу вынул передатчик. Нащупав никелированную кнопку, он нажал на нее.

Казалось, из живота Гарри Эривана вырвалось ослепляющее желтое пламя. От мощного взрыва вылетели стекла в домах в радиусе ста метров.

Гарри Эриван испарился!

В том месте, где он только что находился, на асфальте осталось черное пятно и валялся рукав плаща. Если бы армянин нажал на кнопку несколькими секундами позднее, то такие пятна остались бы и от Малко с Крисом, или их обоих пришлось бы собирать по частям. План Кати удался только наполовину.

Послышалась сирена машины скорой помощи. Движение на автостраде Шехаб было перекрыто. Малко вспомнил о человеке, застреленном Крисом. У них еще будут неприятности. Но Халил Жезин теперь мог вернуться в Бейрут. Во всяком случае, Малко свою миссию выполнил: убийца из КГБ обезврежен, хотя и взорвал себя своей адской машиной.

 

Глава 14

Пятый советник американского посольства с тоской смотрел на разбушевавшееся море через решетку окна своего кабинета.

– Они требуют пятьдесят тысяч долларов не позднее сегодняшнего вечера. Тогда с Криса Джонса будет снято уголовное и гражданское обвинение.

Крис Джонс смущенно опустил голову. Ливанцы допрашивали его уже в течение семи часов. Если бы не официальное вмешательство американского посла и неофициальное – полковника Сулеймана, он находился бы сейчас в тюрьме. А у Джерри Купера и без него полно хлопот, связанных со смертью Гарри Эривана.

– Не беспокойтесь, – сказал Джерри весело (он еще в состоянии веселиться!). – Фирма заплатит. Джонс находится здесь с официальной миссией, и он действовал в соответствии с нашими инструкциями.

Советник неодобрительно покачал головой.

– С миссией какого рода?.. Выстрелить в упор в невинного человека – это очень серьезно. В чужой стране...

Джерри Купер беспечно пожал плечами.

– Вы говорите, очень серьезно? И да, и нет. В этой стране в период избирательных кампаний погибает минимум двести человек... Они просто грабят нас, требуя пятьдесят тысяч долларов за жизнь этого типа.

Пятый советник был искренне возмущен. Антуан Луар, старый ливанский журналист, был доставлен при смерти в больницу, где ему пришлось удалить селезенку, и это не считая повреждений других внутренних органов...

Советник собрал документы и вышел, оставив в своем кабинете Джерри Купера с его компанией. Как только за ним захлопнулась дверь, Джерри обратился к Эли Набати, апатично сидевшему в кресле:

– Передайте мою благодарность полковнику Сулейману. Пусть он не удивляется, когда получит к Рождеству небольшой сувенир...

Эли кивнул. А Крис благодарно улыбнулся ему. Лейтенант тоже замолвил за него словечко перед местными властями.

Джерри сел за стол, в кресло советника.

– Халил Жезин возвращается через два дня, – сказал он. – Китайцы предупреждены и ждут его. Но он остается в опасности: КГБ, без сомнения, сделает еще попытку его убрать.

Крис Джонс перебил его:

– Я видел, как армянин вынул какую-то коробку из кармана, после чего раздался взрыв. Сомневаюсь, что он хотел покончить с собой. В таком случае он бы, по крайней мере, дал нам приблизиться, чтобы взлететь на воздух вместе. Кроме того, такие вещи не совершают на бегу.

Если это не было самоубийством или несчастным случаем, значит, Катя продолжает управлять игрой, находясь на вилле принцессы Алии.

– Мы должны ее обезвредить, – твердо сказал Джерри Купер.

За время своего знакомства с Эли Набати Малко впервые наблюдал его растерянность. Ливанец заерзал на стуле, затем мягко ответил:

– Мне будет неприятно, если на вилле принцессы произойдет инцидент. Полковник и так уже достаточно вмешивался, чтобы помочь вам...

Да, руководство полиции опубликовало официальное сообщение о смерти Гарри Эривана, якобы случайно подорвавшегося на скоростной дорожке автострады Шехаб: «он наехал на взрывное устройство». Эта сводка никого не удивила, так как был период избирательных кампаний, и люди шарахались от обычного бумажного пакета, брошенного на землю. Однако злоупотреблять их доверчивостью без конца было бы неосмотрительно...

– Я не имею в виду насильственные действия, – поправился Джерри Купер.

Он хорошо чувствовал границы ливанской терпимости. Однако в данный момент не знал еще, каким «нежным» способом можно избавиться от этой страшной женщины.

В кабинете пролетел тихий ангел с крыльями, перегруженными взрывчаткой, как у «фантомов». У Малко от напряжения заболела голова.

– Есть такой способ... – неуверенно произнес он. – Но он потребует сотрудничества нашего друга Эли...

Лейтенант поморщился. Он и так уже сделал все, что мог.

– Я должен узнать мнение полковника, – сказал он.

Малко встал.

– Я с вами, – предложил он. – Объясню свой план по дороге.

Джерри Купер проводил их взглядом. Крис Джонс смотрел на Малко с восхищением.

– Уверен, он придумал нечто такое, что эта Катя взлетит на воздух сама по себе.

Малко и Эли вышли из здания посольства. Малко окинул взглядом его довольно мрачный фасад, фигуру ливанского часового возле конуры от дождя, напоминающей общественный туалет. И, усевшись в «альфа-ромео», спросил:

– Что вы скажете, если мы ликвидируем Катю легально?

Эли нахмурил брови.

– У вас нет доказательств, что это она убила Мирей. И принц Махмуд никогда не выступит в суде в качестве свидетеля.

– Я думаю о другом, – сказал Малко. – Вы никогда не слышали историю о человеке, осужденном за преступление, которого он не совершал, и оправданном за действительно совершенное преступление?..

* * *

Ури запрыгала от радости, увидев Малко.

– Ты пренебрегаешь мной, – упрекнула она его.

Малко заверил ее в обратном.

– Халил не вернулся, – сказала она.

– Я пришел не к нему.

Глаза ливанки заблестели.

– Значит...

– Я пришел к тебе, – закончил Малко. – Но по делу...

Она разочарованно скривила рожицу.

– По делу...

– Да.

Он коротко объяснил ей, что ему нужно. Сначала Ури широко открыла глаза, но потом лукаво улыбнулась.

– Я дам тебе то, что ты просишь, – сказала она, – но при одном условии.

– Каком?

– Ты придешь ко мне, когда я тебя позову. И не по делу.

– Хорошо, – пообещал Малко.

Девушку завораживали его золотистые глаза...

– Подожди меня минутку, – сказала она.

* * *

Бар Клуба был набит битком, как вагон метро в час пик. Малко с трудом протиснулся сквозь толпу и подошел к Эли, потягивающему виски. «Крепыш» пожал ему руку, и Малко почувствовал в своей ладони маленький картонный квадрат. После этого он сразу направился в гардероб и положил на прилавок номерок Эли и фунтовую бумажку. Гардеробщица подала ему плащ лейтенанта и стала обслуживать другого посетителя. Малко быстро сунул в карман плаща пакет, после чего снова позвал гардеробщицу.

– Я ошибся, – сказал он, – взял номерок своего друга. Возвращаю его, и повесьте плащ. Я схожу за своим номерком.

Получив фунт, гардеробщица не возразила...

Малко взял номерок и вернулся в бар. Эли уже допил свое виски.

– Еще стаканчик? – предложил Малко. – Я возьму водку со льдом.

Пока бармен выполнял заказ, Малко сунул номерок в карман куртки Эли.

* * *

Здание, которое занимала бейрутская бригада по борьбе с наркобизнесом на 33-й авеню, было трехэтажным и облезлым. Малко вошел в лифт следом за Джерри Купером.

На третьем этаже американец постучал в дверь кабинета с табличкой: «Лейтенант Рашайя».

В кабинете стояли стол и три стула. В витрине красовались образцы изъятых наркотиков. Лейтенант Рашайя, молодой ливанец, одетый в штатский костюм, тепло пожал руки Джерри Куперу и Малко. Джерри сразу перешел к делу.

– Я уже вам говорил, что господин Линге находится здесь со специальной миссией, связанной с наркобизнесом. Его расследование привело к некоторым результатам...

Слово взял Малко.

– Я обнаружил, – сказал он, – что недавно наркотики ввезены в Ливан принцессой Алией и ее сообщницей, некоей Катей, живущей сейчас на ее вилле. Дело касается героина, который спрятан в багажнике машины принцессы.

Лейтенант слушал недоверчиво.

– Вы уверены в достоверности вашей информации?

– Абсолютно, – сказал Малко, не моргнув глазом. – Необходимо быстрое вмешательство, пока наркотики не перешли в другие руки.

Ливанец покрутил в руке карандаш.

– Принцесса пользуется статусом дипломатической неприкосновенности, – заметил он. – Если ваша информация верна, единственное, что мы можем, – это выслать ее из страны.

– Но предварительно вы должны изъять наркотики, – нравоучительно произнес Джерри Купер. – Это главное.

Лейтенант протянул ему руку.

– Сделаю все необходимое, – заверил он. – Благодарю вас за информацию.

Он проводил мужчин до дверей лифта. Оставшись вдвоем, Малко спросил Джерри:

– Вы думаете, он действительно что-нибудь предпримет?

Купер иронично улыбнулся.

– Разумеется. В противном случае он рискует тем, что ему предъявят обвинение в укрывательстве торговцев, то есть в соучастии.

– Остается молить Бога, чтобы Эли смог своим ключом открыть багажник «кади-роллса».

Над Бейрутом светило весеннее солнце. Эли выглянул в окно крошечного кафетерия, где они прятались.

– Вот они, – сказал он.

Перед виллой принцессы Алии остановились две полицейские машины.

Малко захотелось кричать от радости. Все произошло быстрее быстрого. Полицейские сразу же обнаружили триста граммов героина, спрятанного в багажнике «кади-роллса», что стоял рядом с решетчатыми воротами.

...И вскоре, несмотря на истерические протесты принцессы, министр внутренних дел подписал приказ о высылке из страны как ее, так и Кати, которую Алия взяла под свое покровительство.

Для того чтобы проследить, как они уезжают, Малко в сопровождении Эли снова приехал к вилле. Сидя в машине, они смотрели, как принцесса и Катя, обе в черных очках, сели в «кади-роллс». «Крепыш» произнес:

– Видите, как оперативно сработала наша бригада. А ведь в ней всего тридцать два человека на весь Бейрут.

В его словах прозвучала явная гордость. Малко кивнул в ответ.

– Молодцы! Надо теперь позаботиться, чтобы дамы выехали в правильном направлении.

* * *

Лейтенант Рашайя задумчиво смотрел на героин, изъятый из багажника «кади-роллса». Он вскрыл пакет, лежащий на столе, и сунул пальцы в белую и блестящую пудру.

Затем поднес палец к языку и посмотрел на своего заместителя.

– Это «макук», – прошептал Рашайя.

– Вне всякого сомнения, – подтвердил заместитель.

Мужчины растерянно посмотрели друг на друга. Это был героин высшего качества, изготовляемый в Ливане. Они никак не могли понять, почему принцесса Алия привезла его из Саудовской Аравии.

Отказавшись найти объяснение этой загадки, лейтенант принялся за составление рапорта.

 

Глава 15

Муна подошла к стойке бара и опрокинула свою рюмку. Трос ее спутников смотрели на Малко с нескрываемой враждебностью. Вероятно, они не привыкли к тому, чтобы «пантера Залива» так демонстрировала волнение при виде незнакомого им мужчины.

Когда же Муна подошла к Малко и, взяв за руку, увлекла его на площадку Клуба, они готовы были растерзать «счастливца». От Муны пахло «Шанель №5», ее макияж был безупречен, огромный сапфир блестел на правой руке, но Малко чувствовал, что она напряжена. Она посмотрела на него затравленным взглядом.

– Катя уехала.

– Я знаю, – сказал Малко.

Муна шепнула ему на ухо:

– Это по вашему приказу подложили в багажник героин, не так ли? Катя звонила мне. Она сказала, что отомстит вам. Это ужасно!

– Вы бы предпочли, чтобы я убил ее? – спросил Малко.

Муна вздрогнула, потом сказала:

– Спасибо, что не убили.

Если бы не ожог на ягодице, Малко мог бы считать, что предшествующие кошмарные дни рассеялись, как дым.

– Вам здесь нравится? – спросила Муна.

– Да. Икра отличная и водка вполне сносная.

– Приглашаю вас на ужин, – сказала Муна.

Она взяла Малко за руку и подвела его к группе, с которой только что рассталась.

– Представляю вам князя Малко, – сказала она. – Мы познакомились в Европе.

Мужчины осклабились, так как все же были хорошо воспитаны. Один спросил с явным коварством:

– Кстати, где сейчас Халил?

Малко поймал мяч на лету.

– Я поеду за ним завтра. Он уехал отдохнуть.

Он встретил одобрительный взгляд Муны. Завтра Халил Жезин обедает в ресторане «Сен-Жорж» с китайской делегацией. Во второй половине дня должен быть подписан протокол о продаже «Боингов». Джерри Купер отправил в Вашингтон длинную телеграмму с полным отчетом о «деле» и его скорой развязке... КГБ на некоторое время обезврежен. Неожиданно Малко заметил Эли, скромно сидящего в углу.

Он тотчас же подозвал метрдотеля.

– Отнесите тому мужчине в углу бутылку шампанского и большую банку икры. От моего имени.

К Муне подошел седовласый мужчина.

– Вы танцуете?

Ливанка серьезно ответила:

– Моему супругу не нравится, когда я танцую с другими мужчинами.

Она выпила бокал шампанского и, не говоря ни слова, увлекла Малко на площадку.

* * *

Халил Жезин выгрузился из «роллс-ройса» и подошел к Малко. Наверное, он еще не оправился после недавних волнений, но лицо его было отдохнувшим.

– Браво! – пропел он фальцетом. – Теперь я могу дышать. Мне уже надоели горы...

Хлопнула другая дверца «роллса», и из машины вышел маленький человек с козлиной бородкой, блестящими глазами и чувственным ртом любителя пожить. На нем была грязная сутана. Халил пришел в восторг от недоумения Малко.

– Представляю вам отца Дури, одного из самых выдающихся иезуитов «Компании». Он помог мне в этом испытании и готов еще на большее, не правда ли, святой отец?

– Разумеется, сын мой, – ответил иезуит на сносном французском. – Я должен оставить вас, господа. Спешу на предвыборное собрание в «Старко»... Благослови вас Бог.

Он перекрестил воздух и удалился раскачивающейся походкой горца. Малко заметил два больших горба на обоих бедрах иезуита.

– Он что, набил карманы молитвенниками? – спросил он.

Халил от души рассмеялся.

– Нет, кольтами.

– Кольтами? – удивился Малко. – Значит, он не настоящий иезуит?

Халил чуть не лопнул от хохота.

– Нет, самый что ни на есть настоящий. Сегодня утром перед отъездом он читал проповедь в церкви. Но он живет в местности, где люди очень агрессивны. Если там говорят, что кто-то умер естественной смертью, это значит, его убили. А у святого отца к тому же немало врагов. И он занимается политикой, иногда ему приходится защищать свои политические взгляды... тоже с оружием в руках.

– Он уже убивал людей?

– Он ни разу не выстрелил ни в церкви, ни в спину кому-либо.

– И у него не было неприятностей с высшими инстанциями?

– Нет. Всем известна его преданность христианскому делу. Он – единственный человек в округе, кто несет божье слово в самые фанатичные мусульманские деревни.

Странный иезуит скрылся из виду. Малко подумал, что отец Дури чаще занимается мирскими делами, чем церковными.

– Конечно, он хитрая бестия, – продолжал Халил. – Но меня обожает, потому что я оплачиваю его избирательные кампании. Отчасти своим депутатским местом он обязан мне.

Он взял Малко под руку и подвел его к «роллсу».

– Нас ждет шампанское. Муна сказала мне, что вчера вечером встретила вас в Клубе.

«Роллс» вырулил на улицу Алланби и повернул на Портовую. Они медленно ехали вдоль моря. За рулем сидел горец Бешир.

– Выпьем за наш успех, – предложил Халил Жезин.

На сиденье машины стояла в ведерке со льдом бутылка «Дома Периньон». Ливанец наполнил бокалы.

Малко поднес ледяной напиток к губам. Он заслужил передышку. До сих пор его пребывание в Бейруте было скорее изнуряющим.

* * *

Майор Юрий Давидян пил уже седьмую рюмку коньяка, не советского, а настоящего, французского. Бармен искоса поглядывал на него: он впервые видел этого иностранца в таком состоянии. Но у Давидяна были на то причины: час назад он получил из Москвы телеграмму, подтверждающую, что устранение Халила Жезина остается обязательным в случае, если он не откажется подписать контракт с китайцами на продажу «Боингов».

Разумеется, он может ответить, что не имеет информации обо всем этом. Но тогда прощай благоустроенная жизнь в Бейруте. Его отзовут в Москву и назначат на невысокую бюрократическую должность.

Однако, если ему придется самому убирать Халила Жезина, это может привести к гораздо более тяжелым последствиям. В лучшем случае он отделается несколькими годами ливанской тюрьмы, а в худшем его представят к званию Героя Советского Союза посмертно... Он заметил знакомого английского журналиста, поддерживающего прекрасные отношения с палестинцами. Недавно во время очередного угона самолета они даже дозволили ему вести прямой репортаж о всей операции.

Давидян вспомнил об одной фразе, касающейся Халила Жезина. Взяв недопитую рюмку, он подошел к англичанину, сделавшему вид, что только сейчас его заметил.

– Какой приятный сюрприз! – воскликнул англичанин. – Как идут дела Аэрофлота?

– Неплохо, – весело ответил Давидян.

Он присел рядом с англичанином, отпил немного коньяка и задумчиво сказал:

– Очень кстати, что вы оказались здесь. У меня есть интересная информация для ваших друзей.

 

Глава 16

Халил Жезин обернулся и увидел полустертую табличку со своим именем. Улица Алланби была залита солнцем, уличные торговцы зазывали покупателей, и у толстого ливанца было приподнятое настроение. Через несколько часов он положит в сейф своего банка первый контракт о продаже тридцати «Боингов-707».

Он гордился тем, что такая выгодная сделка была задумана в этом жалком доме торгового квартала Бейрута. Ливанцы не нуждаются в зданиях из стекла и бетона, чтобы зарабатывать деньги. Прежде чем сесть в «роллс-ройс», он, извиняюще улыбнувшись, сказал Малко:

– Видите ли, я суеверен. Поэтому сяду с вами на заднее сиденье.

Что ж, Малко устроился рядом с ним, за шофером, и машина тотчас же тронулась и повернула налево. Через каких-нибудь пять минут они будут в «Сен-Жорже», где встретятся с китайцами. Малко согласился на свое участие в этой, так сказать, церемонии, чтобы доставить удовольствие Халилу Жезину. Официально ЦРУ в сделке не участвовало. Крис Джонс и Милтон Брабек уже вернулись в США. Движение было интенсивным, как будто все машины одновременно направлялись в «Сен-Жорж».

Джерри Купер посмотрел на часы и заказал еще рюмку портвейна. В баре «Сен-Жоржа» рюмки были с наперсток.

Пятнадцать минут второго. Халил Жезин должен был появиться четверть часа назад. Китайская делегация уже сидела за столом, где оставалось одно свободное место для ливанца. Китайцы категорически отказались от аперитива. Один из членов делегации держал в руках красную книжечку «Мысли Мао».

Джерри Купер еще раз направился позвонить в бюро Жезина, заранее зная, что ему скажут: Халил давно выехал. Но от улицы Алланби до «Сен-Жоржа» максимум десять минут езды. Джерри Купер решил отправиться в бюро Жезина сам, но вспомнил, что улица Жоржа Пико имеет одностороннее движение. Что могло задержать Жезина? Авария, несчастный случай, лопнувшая шина? На таком коротком расстоянии это почти исключено.

Телефон был занят, и он вернулся на свое место. Китайцы растерянно переговаривались. Непунктуальность арабов удивляла их. От волнения у Джерри выступили на лбу капли пота. Он вынул носовой платок и вытер лоб.

Он с трудом сдерживал себя, чтобы не подойти к китайцам и не попытаться успокоить их. Он заставил себя отвлечься, глядя на вульгарную девушку в суперкороткой юбке, но ему это не удалось. Он вздрагивал от шума каждой подъезжающей машины, прекрасно зная, что «роллс» Жезина ходит бесшумно.

* * *

«Роллс-ройс» остановился на красный светофор напротив отеля «Библос», когда на шоссе выбежала девушка, размахивая руками. Дорогой костюм хорошего покроя, огромная черная шляпа, солнечные очки и в руках большая сумка из крокодиловой кожи. Шофер инстинктивно затормозил, чтобы не сбить ее. Жезин нахмурил брови, когда девушка открыла дверцу и быстро села рядом с шофером.

– Но...

Жезин вопросительно посмотрел на Малко, решив, что незваная гостья его знакомая.

– Я не знаю ее, – сказал Малко.

Молодая женщина полуобернулась к ним. У нее были твердо очерченные губы и волевой подбородок. В одной руке она держала ребристую гранату. Малко напрягся, как на пружинах. А ливанец обмяк, превратившись мгновенно в гору желатина.

– Это расклиненная граната, – мягко объяснила молодая женщина. – Если вы не выполните моего приказа, я ее брошу, и мы все взлетим на воздух. Не верите? Вот чека.

Она потрясла перед ними маленькой металлической шпилькой. А у Малко даже не было с собой пистолета!

Впрочем, он все равно бы не смог им воспользоваться. Что хочет эта незнакомка?

Уже дали зеленый свет, но шофер, загипнотизированный гранатой, не двигался с места. Сзади послышались автомобильные гудки. Стоящий на углу улицы Шабли полицейский делал им знаки. Халил как проглотил язык, но Малко быстро овладел собой.

– Что вы хотите? – спросил он.

– Чтобы вы сейчас же вышли из машины.

Он не подчинился, и девушка приготовилась бросить гранату. Либо она блефовала, либо действительно собралась подорвать их и себя.

– Я борюсь за освобождение Палестины и не боюсь смерти. Даю вам пять секунд...

На третьей секунде Малко открыл дверцу машины, женщина что-то сказала шоферу по-арабски, и машина сразу тронулась, свернув на улицу Шабли, в направлении, противоположном от отеля «Сен-Жорж», где их ждали китайцы.

Непонятно, какое отношение имели к этому делу палестинцы?

Малко мчался со всех ног в сторону отеля. Как объяснить китайцам исчезновение Халила Жезина?

 

Глава 17

Халилу казалось, что его сердце выскочит из грудной клетки. Он задыхался, как рыба на берегу, и обильно потел. Сидя на узком табурете, трещавшем под его огромным весом, он осмотрел комнату, в которую его привели.

Стены были увешаны палестинскими афишами, призывающими к борьбе против Израиля. Напротив Халила висела огромная фотография с изображением угнанных самолетов.

Женщина, похитившая его, сняла очки и шляпу и подошла поближе.

В комнату постоянно входили небритые и вооруженные люди. По знаку молодой женщины к Халилу подошел отвратительный карлик, похожий на жабу. Он вынул из кармана нож с костяной рукояткой и открыл его. После этого он легонько уколол ляжку Халила.

– Встань, мразь!

Он схватил ливанца за руку и подвел его к окну.

– Смотри!

Сначала Жезин увидел только трущобы. Но тут же – свой «роллс-ройс», окруженный палестинцами в форме. Вероятно, кто-то отдал приказ, потому что они вдруг набросились на машину. Прикладом автомата было вдребезги разбито лобовое стекло. И все принялись корежить кузов, шины и дверцы.

Халил в отчаянии застонал. У него было такое ощущение, что издеваются над ним самим.

– Дикари! – закричал он. – Я сообщу в полицию!

Женщина и карлик захохотали.

– Ты в Сабре, – отсмеявшись, надменно произнесла женщина. – Даже Бригада-16 не осмеливается появляться здесь.

Халил вспотел еще больше. Уже в течение нескольких месяцев квартал Сабра был в Бейруте своеобразным палестинским анклавом. Палестинцы оттеснили отсюда всех ливанцев, скупив у них дома и лавки. Они были хорошо вооружены. Ливанская полиция в самом деле не решалась сунуть сюда нос.

И палестинцы уже не впервые похищали своих противников, которых после этого никто никогда не видел.

За какие-то минуты «роллс» был изуродован до неузнаваемости. Внутри него уже сидели мальчишки и отвинчивали и растаскивали все, что еще уцелело. Ударами молотка один палестинец добивал мотор. Внезапно все расступились, пропустив мальчика лет тринадцати, подошедшего с бутылкой с зажигательной смесью. Он поджег тряпку и бросил ее на машину: «роллс» запылал.

Халила затошнило от этого акта вандализма. Он простонал:

– Какой идиотизм! Ведь вы же могли ее продать!

– Нет! – резко ответила женщина. – Твоя машина является символом системы, против которой мы боремся. Символами не торгуют. Ты тоже скоро будешь уничтожен, как и она.

– Что я вам сделал? – пролепетал Халил Жезин.

Женщина пнула его в низ живота.

– Скотина! Ты продаешь воду евреям, ты наживаешься на нашем несчастье! Мы прикончим тебя!

Халил недоуменно посмотрел на нее.

– Воду евреям? Что это значит? Я такой же араб, как и вы.

– Среди арабов тоже есть предатели, – брезгливо сказала женщина. – На этот раз мы обменяем тебя на большую сумму денег. Но в следующий раз убьем!

Что ж, Халил не сомневался: они способны и на убийство, способны на все. На самое бессмысленное – как это вот уничтожение «роллса». Играя ножом, карлик злобно прошипел:

– Если ты не будешь сидеть смирно, я отрежу тебе уши и вспорю живот.

Для того, чтобы придать своим словам вес, он снова легонько уколол ливанца, на этот раз в руку, и тот издал вопль. Он проклинал Малко и американцев, которые посчитали, что все неприятности для него остались позади.

* * *

Малко, запыхавшись, влетел в бар «Сен-Жоржа». Несмотря на свой вес, Джерри Купер буквально вспорхнул с кресла навстречу ему.

– Они его похитили! – вымолвил Малко на одном дыхании. – Женщина с гранатой!

– Кто? – взревел американец.

– Не знаю!

Джерри уже мчался к телефону. Внезапно в бар вошел Бешир, шофер Халила Жезина. Узнав Малко, он подбежал к нему.

– Федеины! – крикнул он. – Это федеины! Они повезли его в квартал Сабра. Они требуют выкуп, иначе убьют его.

Шофер протянул Малко клочок бумаги.

– Вы должны позвонить по этому номеру.

Малко заглянул в бумажку и остолбенел, увидев имя: «Лейла Кузи».

Он вспомнил длинную тунику из красного шелка... «Герцогиня», одержимая идеей борьбы с «израильскими агрессорами»! Значит, все же не зря он познакомился с ней на том «приеме». Он уже хотел ринуться на ее поиски, как вспомнил, что в соседнем зале Халила Жезина с нетерпением ожидают китайцы. О, черт!

– Быстрее свяжитесь с Эли! – крикнул он Джерри Куперу и вышел к членам делегации. Те сидели за одним столом, мрачные и неподвижные, судя по всему, не заказавшие даже стакана воды. Малко подошел к старшему из них и шепнул ему на ухо:

– Я друг Халила Жезина.

Китаец недоверчиво посмотрел на него. Малко сказал расстроено:

– У Халила случился сердечный приступ перед тем, как отправиться сюда. Сейчас он находится в реанимации...

Китаец поежился.

– Сердечный приступ! Он не умрет?

– Врачи говорят, что нет. Но ему необходим полный покой в течение сорока восьми часов. Господин Жезин попросил меня извиниться от его имени за эту отсрочку.

Китаец, кажется, был смущен.

– Невозможно. Я должен доложить обо всем в Пекин.

Это очень досадно...

Малко принес извинения всей делегации и откланялся. Китайцы встали из-за стола, как по команде, и ушли без обеда.

Джерри Купер вышел из телефонной кабины.

– Едем в генштаб ливанской армии, – сказал он – Полковник Сулейман ждет нас.

* * *

Эли Набати поджидал их у входа в «Казино». Они вместе направились к генштабу, у входа в который стояли часовые.

Лифт доставил их на четвертый этаж. Полковник Сулейман с умными и лукавыми глазами сразу понравился Малко. Он проводил секретаршу в мини-юбке таким взглядом, что Малко сразу понял: перед ним не робот.

– Значит, у вас снова неприятности? – спросил полковник.

Джерри Купер описал ему ситуацию. При упоминании имени Лейлы Кузи ливанец поморщился.

– Сводница...

Секретарша принесла неизменный кофе с кардамоном. Спокойствие ливанца удивило Малко.

– Мы просим вас разыскать Халила Жезина, – взволнованно заговорил он. – В конечном счете, это ваш город...

– Все они сводники! – повторил полковник свое излюбленное словцо. – Они прекрасно знают, что мы не можем появиться в Сабре.

– Но почему?

– Это приведет к гражданской войне. Мы откупились от них этим кварталом во имя арабского дела. Ничего не поделаешь. Я вам говорю, что это сводники. Настанет день, когда президент решится уничтожить этих горцев, но пока я бессилен.

– Вы хотите сказать, что полиция не может освободить Халила Жезина, даже зная, кто его похитители?..

Полковник беспомощно пожал плечами.

– Да. Я даже не могу отправиться туда как частное лицо и попросить, чтобы они отпустили его.

Джерри и Малко переглянулись. Оставалось выкручиваться самим. Полковник сказал:

– Разумеется, вы можете взять штурмом здание, занимаемое палестинцами. Полиция не станет вмешиваться, и ни один ливанец не упрекнет вас за это...

Он проводил их до дверей лифта.

– Мы все же попытаемся что-нибудь сделать, – сказал Эли. – Я знаю Сабру. Мы отправимся туда с вами, но без Купера: он слишком известен в Бейруте.

Джерри и Малко сели в «альфа-ромео». В машине Джерри в раздумье произнес:

– Но почему? Не понимаю, почему палестинцы влезли в это дело.

«Альфа-ромео» свернула в грязный, кишащий людьми переулок. Это был центр Сабры. Прохожие провожали машину враждебными взглядами. Какой-то мальчуган запустил в машину камнем. Трое мужчин вышли на улицу и сделали знак, чтобы они остановились. Эли опустил стекло.

Когда мужчины подошли поближе, Малко заметил под их плащами автоматы. После короткой дискуссии на арабском языке им позволили ехать дальше.

– Это палестинская милиция, – объяснил Эли. – Они контролируют квартал, но меня они знают и не хотят портить отношений с полковником Сулейманом.

Проехав еще сто метров, они оставили машину на небольшой площади и дальше пошли пешком по узкой улице. Впереди, в центре пустыря, возвышалось облезлое здание. Эли предложил Малко войти в ресторанчик на углу, напротив него Они сели за столик возле застекленной перегородки. Подошел официант с меню, и Эли долго обсуждал с ним по-арабски заказ, после чего официант удалился.

– В этом доме, – показал Эли на облезлое здание, – ваш Халил Жезин. Они сожгли его «роллс». Здесь штаб-квартира экстремистской палестинской группы.

– Их много? – спросил Малко.

Эли почесал курносый нос.

– Около дюжины, все вооружены.

– Откуда вам это известно?

Эли скромно улыбнулся.

– От официанта. Он наш осведомитель. Он друз и не любит палестинцев. Я не могу помочь вам прямо, – поспешил добавить «Крепыш». – Это деликатное дело. Но если вы нападете прямо сейчас, у вас есть шанс застать их врасплох. Я же должен уйти.

Они молча допили пепси-колу. Эли встал и вышел первым.

* * *

– Посмотрите, это он...

Шадя, палестинка, организовавшая похищение Жезина, показала на пересекавшего двор Малко сквозь грязные стекла окна второго этажа.

Руководитель группы нахмурился: как иностранец смог так быстро найти их убежище?

– Шадя, вас выследили?

– Нет, – заверила палестинка. – Я ничего не понимаю.

В соседней комнате Халил сидел на узком табурете и причитал.

Шадя увидела, что Малко вошел в кафе на улице Назрая. Она подозвала карлика, охраняющего Жезина.

* * *

Малко вошел в бистро. Здесь пахло древесным углем и прокисшим творогом. Мужчины за столиками играли в карты или разговаривали. Малко попросил разрешения позвонить. Хозяин утвердительно кивнул головой.

В зал вошли двое арабов. Один из них что-то сказал хозяину, и тот положил руку на телефон.

– Аппарат не работает, – сказал он на плохом французском.

Это, бесспорно, была чистая ложь, и Малко почувствовал опасность. Все посетители смотрели на него... Он медленно отошел к двери.

На улице он столкнулся с человеком карликового роста с бледным и болезненным лицом сифилитичного Пьеро. В тот же миг он почувствовал, как в его ребро уперлось острие ножа. Он опустил глаза.

Карлик выругался по-арабски и толкнул Малко к стене. К ним подошел еще один небритый араб со злобным взглядом.

– Я бы охотно перерезал тебе горло, грязный шпион, – сказал он по-английски. – Но не хочу компрометировать наше дело. Убирайся быстрее, и если я тебя увижу здесь еще раз, отрежу тебе все, что можно отрезать.

Он плюнул на туфли Малко с брезгливой ненавистью. Затем положил пальцы в рот и свистнул: подкатило такси. Карлик дал шоферу указания, и машина тронулась с бешеной скоростью прочь от страшного квартала.

 

Глава 18

«Герцогиня» Лейла Кузи в ответ на телефонный звонок произнесла:

– Что ж, приезжайте.

Малко продолжал кипеть от ярости: палестинцы вели себя на захваченной ими территории по-хамски.

– Придется поехать, – сказал Джерри Купер. – Эти идиоты способны на все...

Шеф ЦРУ в Бейруте молча грыз ногти, в то время как у него тоже чесались руки поубивать этих негодяев. Но захватить противника врасплох им не удалось. Что же предпринять сейчас? На всякий случай Малко позвонил Муне, но она даже не знала о том, что Халил похищен. Это известие, кажется, не очень огорчило ее. По крайней мере, она заявила, что ее вины тут нет.

Они находились на расстоянии одной мили от трущоб Сабры, в центре нового коммерческого квартала Жефинор, в «официальном» офисе Джерри Купера.

– В один прекрасный день мы вытравим этих змей! – взревел, не выдержав собственного молчания, Джерри Купер. – Даже если нас обвинят в геноциде.

Малко встал.

– Пошли.

Джерри достал из письменного стола автоматический кольт 45-го калибра, зарядил его и сунул за пояс.

* * *

«Бьюик» медленно катил вдоль авеню Камилла Шамуна, пересекавшей современный квартал, в котором жили иностранцы.

Справа находился спортивный стадион внушительных размеров. Они затратили на дорогу двадцать минут.

– Вот этот дом, – сказал Джерри Купер.

Сразу за стадионом возвышалось высокое красное здание, стоящее в парке. Большинство его деревянных ставен было закрыто, и дом казался необитаемым. В парке возвышалось нечто, похожее на сторожевую вышку. Под ней стояли два джипа с вооруженными солдатами. Да, «герцогиня» охранялась надежно.

Как только машина въехала в ворота, их окружили солдаты Джерри что-то объяснил им по-арабски и затем разочарованно сказал Малко:

– Вам придется пойти туда одному. Это ее приказ.

Один из палестинцев обыскал Малко и сделал ему знак проходить.

– Я подожду вас в машине, – сказал Джерри, едва сдерживая ярость.

Малко взошел на крыльцо, затмевающее крыльцо Версальского дворца, и остановился перед дверью высотой около восьми метров. Он мог бы въехать в эту дверь, сидя в цилиндре верхом на слоне Он нажал на кнопку звонка, дверь открыла старая арабка.

Она молча впустила Малко в холл, пахнущий сыростью и плесенью.

Старуха ковыляла впереди, провожая его в салон, в котором легко уместился бы вокзал Сен-Лазар. Мебель в стиле эпохи Людовика XV была инкрустирована перламутром на арабский манер, а кресла обтянуты голубым бархатом. С потолка в центре салона свешивалась удивительная люстра голубого цвета.

Старуха удалилась, и к Малко вышел черный слуга, одетый в суданский кафтан. Он поставил на столик перед Малко поднос с чаем. Это было хорошим предзнаменованием: обычно не угощают чаем людей, которых собираются убить.

Малко услышал шаги, и в салоне появилась Лейла Кузи, одетая в строгое черное платье длиной ниже колен Она держалась холодно и надменно. Малко поцеловал ей руку.

– Не думал, что встречусь с вами при таких обстоятельствах. Вы часто похищаете своих друзей?

Смерив Малко ледяным взглядом, она проронила:

– Халил Жезин мне не друг. Это безвольный и распутный человек. Не считая того, что он предатель. Если бы наши дети не голодали в трущобах и не нуждались в деньгах, мы бы убили его. Мы знаем, что им интересуются американские спецслужбы.

– Каким образом?

«Герцогиня» иронично улыбнулась.

– Джерри Купер – шеф ЦРУ в Бейруте. Если вы хотите спасти жизнь Халила Жезина, вы должны заплатить миллион долларов – в золотых слитках из расчета сорок два доллара за унцию.

Малко с трудом сдерживался.

– Миллион долларов – это огромная сумма!

Лейла Кузи отпила глоток чая.

– Вы можете отказаться платить, но тогда Халил Жезин предстанет перед Народным трибуналом, который приговорит его к смерти.

– Зачем вы собираетесь его судить, если заранее знаете приговор?

Она раздраженно пожала плечами.

– Мы не убьем его без суда. Я говорю, что он будет приговорен к смерти, потому что его преступление заслуживает смерти.

– Но что он сделал?

Она сжала губы и сказала с презрением:

– Он продал воду евреям. У него есть владения на границе с государством-узурпатором, через которые протекает река. За солидное вознаграждение он позволил евреям отвести воды реки по подземному каналу. Украденной у арабов водой евреи орошают украденные у арабов земли! И вы считаете, что он не заслужил смерти?

Малко был потрясен. Откуда им известны все подробности этой коварной акции Халила Жезина? Он подумал, что они узнали это от русских.

– Вы уверены в достоверности ваших сведений?

«Герцогиня» едва не опрокинула чашку с чаем.

– Абсолютно! Мы уже взорвали этот подземный канал. Евреи стреляли в нас, словно они у себя дома!

От возмущения она не заметила охватившее Малко волнение. Он проклинал жадность ливанца. В какое дело тот влип!

– Как вы узнали об этом? – спросил он.

– У нас эффективная разведка.

Малко усиленно размышлял. Лейла Кузи нервно барабанила пальцами по ручке кресла.

– Ну что, вы согласны платить выкуп? Я жду ответа.

– Мы заплатим, – сказал Малко, – но нам нужна отсрочка. Сумма очень большая.

– Я могу подождать до послезавтра, – сказала Лейла Кузи.

Она встала, давая понять, что разговор окончен. Это была одна из самых опасных фанатичек, которых Малко когда-либо встречал. В соседней комнате он заметил огромный портрет Че Гевары.

– Где сейчас Халил Жезин? – спросил он.

– В моем подвале. Если он два дня не поест, то не умрет, – насмешливо сказала она. – Позвоните мне завтра, мы обсудим порядок обмена.

Малко вышел на монументальное крыльцо. Джерри Купер прогуливался по другую сторону ограды.

* * *

– О миллионе долларов не может быть и речи, – твердо сказал Джерри Купер. – В противном случае через три дня палестинцы похитят нашего посла и затребуют десять миллионов.

Малко выпил глоток водки, чтобы прояснить мозги: от шума в Клубе у него гудела голова.

– Я уверен, что они казнят Жезина, если мы не заплатим, – сказал он. – Вы готовы к этому?

Ситуация была скверная. Джерри Купер уже предупредил Вашингтон. Там платить выкуп отказались. Однако другого способа освободить Жезина не было. Взятие штурмом дворца «герцогини» привело бы к гражданской войне в Ливане.

Эли Набати, присутствовавший при этом разговоре, тоже не видел другого выхода, кроме как уплатить выкуп.

Трое мужчин смотрели в свои рюмки, мрачные и равнодушные к красивым женщинам, сновавшим вокруг. Внезапно Малко осенило.

– Я знаю человека, который может нам помочь!

Джерри Купер едва не поперхнулся кусочком льда.

– Кто это?

– Отец Дури, друг Халила Жезина. Он ему бесконечно предан. Но я не знаю, как его найти.

– Вы хотите, чтобы я связал вас с ним? – спросил «Крепыш».

– Разумеется! – сказал Малко.

Эли поднялся и пошел звонить. Когда он вернулся, его глаза горели веселым огнем.

– Отец Дури ждет вас завтра в своем бюро в «Старко», – сообщил он.

– Эта женщина – антихрист, – заключил степенным тоном отец Дури. – Нужно предать ее огню и мечу и освободить доброго человека, попавшего в ее сети.

Своей козлиной бородкой и горящими глазами отец иезуит напоминал скорее сатира, чем божьего человека. Он встал, обошел вокруг стола и сложил руки на поношенной сутане. Глаза его горели диким блеском.

– Мы спасем Халила! – воскликнул он. – И дадим урок этим нечестивцам! С нами Бог!

В последнем Малко не сомневался. Ему хотелось лишь, чтобы Бог проявил как можно больше активности.

– У вас есть план? – спросил он.

– У меня есть кое-что получше: несколько надежных друзей. Итак. Палестинцам вы предложите следующее: обмен состоится послезавтра, то есть в воскресенье, в церкви деревни Бар Юссеф. Пусть привезут Халила туда под какой пожелают охраной. Остальное я беру на себя.

– Но мы не намерены производить обмен, – возразил Малко.

Иезуит посмотрел на него с состраданием.

– Разумеется. В таком случае вы бы не нуждались во мне... Не бойтесь, я не сумасшедший. Сейчас я должен идти на встречу со своими избирателями, прошу меня извинить.

Он крепко пожал руки Малко и Эли.

В лифте Малко спросил лейтенанта:

– На него можно положиться?

– Вполне. Жители Бар Юссеф подчиняются ему безоговорочно. Однажды на него было совершено покушение. Парикмахер спрятал автомат под халатом, но один из жителей успел встать между ним и святым отцом и был убит наповал...

– А потом?

– Святой отец убил парикмахера, – лаконично произнес Эли. – Он человек справедливый.

И вдобавок метко стреляет. Эти сведения расширили кругозор Малко. Теперь оставалось только позвонить тайной руководительнице палестинцев.

* * *

– ...Почему в этой церкви? – голос Лейлы Кузи звучал недоверчиво.

– Это нейтральная территория, – ответил Малко.

Она некоторое время раздумывала, затем согласилась, хотя и без энтузиазма.

– Хорошо. Золото должно быть уложено в ящики, которые мы откроем и проверим. После этого вы сможете забрать своего Жезина.

– О'кей!

– В случае малейшего подвоха, – произнесла ледяным тоном Лейла, – вы все умрете. И вы первый, так как я ставлю условие, чтобы вы пришли в церковь вместе с Халилом в качестве дополнительного заложника.

– Я буду там, – заверил Малко.

План отца Дури казался ему теперь менее привлекательным.

«Герцогиня» уточнила:

– Не пытайтесь предать нас. У нас будет достаточно людей, чтобы...

Малко повесил трубку, желая всем сердцем, чтобы Бог не оставил его и отца Дури в самый решающий момент.

 

Глава 19

«Симка» остановилась перед рестораном «Аль-Бармаки» на улице Хамрах, где Малко и Эли уже в течение получаса ждали палестинцев. Они сидели за столиком у окна на втором этаже.

– Это они, – сказал ливанец. – Вы должны идти.

Малко отодвинул стул без всякого энтузиазма. Согласно инструкциям Лейлы Кузи, он даже не захватил с собой пистолет.

Только бы почтенный отец Дури выполнил свои обязательства! Вся эта затея могла кончиться для Малко плачевно, то есть смертью.

«Симка» стояла на краю тротуара. Ее задняя дверца была открыта, и Малко увидел Шадю с парабеллумом в руке. Она была спокойна и самоуверенна. Она быстро обыскала Малко с ловкостью старого полицейского.

– Ничего, – сказала она.

Сидящая за рулем женщина обернулась, и Малко узнал Лейлу Кузи. На ней были кожаная мини-юбка и сапоги. Рядом с ней сидел крупный мужчина с жирным лицом и бельмом на левом глазу. Взгляд женщины скользнул по Малко, словно она была с ним незнакома.

– Где выкуп? – сухо спросила она.

– В американском посольстве, – ответил Малко. – Его привезет Джерри Купер, он ждет нас. Но вы ничего не получите, пока мы не увидим Халила Жезина в церкви живым.

Она насмешливо пожала плечами.

– Он жив, разве что немного похудел. Садитесь. Поехали.

Малко сел в «симку». На углу они свернули на улицу Омара Бен Абеда и по лабиринту узких улочек выехали к берегу моря. Все молчали. Шадя по-прежнему сжимала в руке парабеллум. Она выглядела еще более напряженной и опасной, чем в тот раз.

Малко посмотрел в зеркало, и ему показалось, что он заметил сзади «альфа-ромео» Эли. Они проехали новый квартал. Заметив здание американского посольства из красного кирпича, Малко стал нервничать. Если Джерри не окажется на месте, то палестинки способны увезти его в Сабру и убить.

Но в воротах стоял голубой фургон с огромным детиной за рулем. Он дал гудок, и Малко сделал ему знак следовать за ними. По маленькой крутой улочке они выехали на авеню Шамуна. Лейла повернулась к Малко.

– Нам не следует так дешево отдавать его вам, это предатель арабов и развратник!

– Мы убьем его позднее, после освобождения Палестины, – мягко успокоила ее Шадя.

У ливанского бизнесмена еще было в запасе время. Перед красным дворцом стоял «джип». «Симка» остановилась, и Лейла вышла из машины.

– Я оставляю вас здесь, – сказала она Малко. – Халил Жезин находится в «джипе», который последует за этой машиной. Помните, Шадя не даст ему уйти просто так, в обмен на ничто... Язид проверит ящики с золотом.

Толстый Язид с бельмом осклабился. У него было лицо висельника Он сел за руль, и «герцогиня» захлопнула дверцу машины. Небольшой конвой тронулся в путь, взяв курс на юг, мимо пляжей с чарующими названиями – «Акапулько», «Майами» – и бунгало, куда богатые ливанцы приезжали с открытием сезона заниматься любовью.

Малко верил в свою звезду, но понимал, нельзя постоянно играть с огнем, однажды удача может изменить ему...

Шадя нежно погладила затылок Малко чекой, вынутой из гранаты.

– Вы знаете, как она устроена, – сказала Шадя. – Стоит мне разжать пальцы, и все будет кончено. Детонаторы очень короткие, они рассчитаны на три-четыре секунды.

Малко молчал. Шадя демонстрировала свой фанатизм с наслаждением. Три машины остановились у въезда в деревню Бар Юссеф. Деревня казалась вымершей, и Малко спрашивал себя, готов ли отец Дури к встрече. В противном случае ему, Малко, придется расплачиваться за операцию собственной жизнью: он знал, что в фургоне ни грамма золота!

Пять или шесть федеинов вышли из укрытия, в котором по прибытии в деревню был спрятан «джип». Все они были вооружены китайскими и русскими автоматами. Шадя отдала им приказ, и они побежали к маленькой церквушке. Больше на улице никого не было видно.

– Ливанские псы боятся нас, – прокомментировала последний факт палестинка. – Когда мы появляемся где-нибудь, они прячутся.

Действительно, не проходило недели, чтобы «джип» федеинов, напичканный предназначенными для Израиля бомбами, не взорвался в какой-либо деревне. Понятно, почему деревенские жители не выбегали их встречать со знаменами...

– Смотрите мне, – добавила Шадя апатично. – Надеюсь, ваши друзья империалисты не устроили западни, иначе произойдет резня. Сделаем так: ваш драгоценный Халил Жезин отправится в церковь в сопровождении наших людей Мы с вами тоже пойдем туда. И не забывайте: в церкви тоже наши люди, и она окружена кордоном, который не пропустит в нее ни одного человека. После того как Язид проверит золото, он доложит мне об этом. Затем Халил выйдет из церкви и сядет в эту машину. Вы останетесь с нами до нашего возвращения в Сабру во избежание засады. Понятно?

– Понятно.

Малко не представлял себе, как можно выйти из этой передряги.

Он вышел из машины с подавленным видом и стал подниматься по ступенькам паперти с таким ощущением, что взбирается на Голгофу. Джерри Купер нервно курил за рулем фургона. Он казался еще крупнее, чем обычно, из-за бронежилета, надетого под свитер.

Оказавшись в полумраке церкви, Малко ощутил приятную прохладу, но подумал, что расслабляться не стоит. Шадя склонилась над ухом омерзительного Язида, бельмо которого сейчас казалось гигантским.

Тот вышел, закрыв за собой дверь. Малко увидел в церковном помещении палестинцев.

* * *

Из-за кустов показался палестинец и нацелил автомат на маленькую машину, идущую со стороны Бейрута.

– Проезд закрыт! – крикнул он по-арабски.

Преподобный отец Дури смерил его презрительным взглядом и выключил сцепление.

– Вы не можете закрыть проезд для Бога, а я его представитель, – произнес он красивым басом.

– Проезд закрыт! – повторил палестинец, наставив автомат на маленького человека в сутане.

Отец Дури не моргнул глазом. Он медленным жестом перекрестил палестинца.

– Сын мой, – кротко сказал он, – повторяю тебе: я представитель Бога, пусть и не твоего. Ты можешь выстрелить мне в спину, но Бог не любит, когда убивают его слуг. Поступай, как подсказывает тебе совесть.

И он, выйдя из машины, спокойно направился к церковному зданию. Палестинец заколебался. Он получил приказ никого не пропускать, но федеины избегали столкновений с ливанскими христианами, чтобы не настраивать их против себя. Как раз в этот момент из церкви вышел Язид. Палестинец крикнул ему:

– Капитан, этот человек хочет войти в церковь!

Язид тоже остановился в нерешительности. Что нужно этому худосочному священнику?

Отец Дури вежливо приветствовал его.

– Что вы хотите здесь делать? – спросил Язид растерянно. – Мы реквизировали церковь.

– Церковь, может быть, вы и реквизировали, но не Бога! – сказал отец Дури все тем же ровным тоном. – Никто не помешает мне отслужить мессу, как я это делаю каждое воскресенье. Посмотрите на этих сестер, которые пришли на службу.

Две монашенки, тоже направлявшиеся к церкви, поклонились отцу иезуиту. Язид пожал плечами.

– Ладно, проходите. Служите вашу дурацкую мессу.

Иезуит не оскорбился и прямо направился к паперти маленькой церкви. Язид крикнул, чтобы пропустили его и монашенок. Для самоуспокоения он посмотрел в сторону вооруженного отряда, что топтался невдалеке. Один из федеинов небрежно шагал к кафе, расположенному напротив церкви, вероятно, чтобы принести напитки своим товарищам.

Капитан Язид смерил взглядом стоящего перед фургоном Джерри Купера.

– Где золото?

Американец указал на ящики.

– Здесь.

– Откройте один.

– Открывай сам.

Палестинец выругался и потянул к себе один из ящиков. Он наклонился и начал его открывать. Джерри Купер спокойно наблюдал за ним.

* * *

Абу Шазалех вскинул автомат на плечо, чтобы распахнуть дверь кафе. Войдя внутрь, он сразу почувствовал неладное: зал был битком набит молчаливо сидящими людьми, причем только мужчинами. А на столах ничего...

Абу Шазалех открыл рот, чтобы попросить ящик пепси-колы, но слова застряли у него в горле. Он стал медленно отступать к двери. Ни один из посетителей не шелохнулся.

Повернувшись к двери, федеин тихо приоткрыл одну ее створку, будто боялся наделать шума. В этот момент нож, брошенный уверенной рукой, вонзился ему в спину. Он пошатнулся и, вцепившись в дверь, соскользнул на пол. Один из посетителей встал из-за стола, подошел к нему, вынул нож из спины и перерезал ему горло.

Как раз в тот момент, когда Язид, наклонившись, открывал первый ящик, наполненный песком...

Побагровев от ярости, Язид вынул из-за пояса парабеллум 38-го калибра.

– Вы смеетесь над нами! – взревел он.

– Возможно, – ответил американец.

Взбесившись от ярости, Язид прицелился. Раздался выстрел, и Джерри отнесло ударной волной к кузову фургона. Пуля попала ему в грудь. Его очки упали. Язид напрасно не выстрелил второй раз. У него было ощущение, что ураган вырвал оружие из его рук. Парабеллум взлетел в воздух. Впервые в жизни Язид видел человека, которого не сразила пуля 38-го калибра, выпущенная в упор. По-видимому, он не знал о степени сопротивляемости броне жилета, утяжеленного стальной сеткой.

– Гнусная тварь! – процедил Джерри. – Ты больше никого не будешь пытать в подвалах Сабры.

Он обхватил шею палестинца правой рукой и, упершись в землю, стал бить его головой о переднее крыло фургона с силой кузнечного молота. Язид вопил до тех пор, пока из его ушей не полилась кровь. Его череп пробил дыру в толе и треснул с неприятным звуком. Джерри Купер с отвращением отвернулся.

Присутствовавшие при этой сцене федеины, казалось, были прикованы к земле. Они не решались стрелять в американца из опасения, что попадут в своего капитана. В тот момент, когда они все же были готовы отреагировать на происшедшее, из окон кафе одновременно посыпались все стекла. Ошеломленные федеины стали падать под пулями. Установленный на стойке бара пулемет непрерывно грохотал...

Отец Дури удовлетворенно улыбался, стоя на паперти церкви. Теперь наступил момент его выхода на сцену.

 

Глава 20

Отец Дури осторожно повернул ручку двери, незаметно приоткрыв створку.

Он вытер о сутану вспотевшие руки, после чего сунул их в карманы. Когда он вынул их оттуда, в каждой было по кольту с удлиненной обоймой. Метким попаданием через дверную щель иезуит уложил сразу двух федеинов, находящихся внутри церкви. Затем ударом ноги распахнул разом обе створки.

– Всемогуща рука Господа, – пробормотал он.

Вытянув руки горизонтально, он открыл огонь из обоих кольтов по стоящим на коленях людям в первом ряду, перед алтарем.

Буквально за несколько минут до этого кюре Бар Юссеф нервно топтался в церкви перед дарохранительницей, моля Господа о том, чтобы Он по возможности уменьшил число миропомазании. Поведение пяти прихожан в первом ряду было примерным. Стоя на коленях на жестких деревянных скамеечках, они молились, обхватив головы руками.

Двое других отдавали поклоны возле двери. Еще один застыл в блаженном созерцании статуи Девы Марии...

Это казалось тем более трогательным, что все они были палестинцами, яростными мусульманами, которые до этого дня входили в церковь только для того, чтобы предупредить кюре, что в такой-то час она будет сожжена и прихожане вместе с ней.

Если бы кюре Бар Юссеф не был столь скромен, он отнес бы это чудо к своей преданности божьему делу, заставившей нечестивцев пойти по пути к Христу, забыв о дороге к дьяволу.

Святой человек, однако, осуждал своего шефа, отца Дури, постоянно сжимавшего в руках огнестрельное оружие с длинной обоймой, что, конечно, было несовместимо с набожностью.

Но палестинцы, которыми он любовался, тоже были вооружены. Кюре увидел даже пулемет возле одного из них.

Он тяжело вздохнул. Дом Господень находился в плохих руках. Может, все же попросить отсюда всех этих грешников?

Подумав так, кюре обратил внимание еще на одну, и довольно странную, группу. В центре ее стоял Халил Жезин, который, казалось, тоже обратился в христианскую веру. Правда, это обращение придало его лицу землистый оттенок и заставило заметно дрожать руки. Пребывая как бы в экстазе, он даже не приветствовал кюре, которого хорошо знал. Рядом с ним стояли высокий симпатичный блондин с золотистыми глазами и молодая женщина с тонкими губами, играющая гранатой. Кюре вспомнил, что видел ее фотографию в газетах в связи с какими-то кровавыми событиями.

Кюре пожелал всем сердцем, чтобы она стала на путь раскаяния, и с сожалением взглянул на гранату в ее руке. Лучше, если бы она сжимала в руках четки, прости ее, Господи...

Но в то же мгновение кюре встрепенулся: в церкви, внезапно ощутил он, стояла гнетущая тишина. Словно тишина перед смерчем.

И смерч разразился. Грянули два выстрела сквозь щель в наружной двери. Дверь с треском распахнулась, и в ней выросла тщедушная и вместе с тем устрашающая фигура отца Дури с кольтами в обеих руках.

Затем выстрелы следовали один за другим – как фейерверк. Кюре заворожено смотрел на желтое пламя, что вырывалось из дул кольтов.

Сразу же была раздроблена голова пулеметчика. Упали двое из тех, что только что молились в первом ряду.

Но остальные тоже открыли яростный огонь по двери. Лишь мужчина возле статуи Девы Марии не успел совершить богохульства внутри святого дома, даже схватиться за оружие. Кольт в левой руке иезуита сказал свое слово, после чего палестинец окривел. Кто и в кого стреляет, понять было невозможно. И кюре в ужасе побежал, не соображая куда. Но тут же, сраженный пулей в голову, упал на церковные плиты в луже крови. На лице его застыла блаженная улыбка.

Рухнули посреди нефа и две монашенки, зажатые между кольтами веры христовой и автоматами палестинцев. Стрельба будто бы уменьшилась лишь на несколько мгновений, когда отец Дури исчез из проема двери для того, чтобы перезарядить кольты. Он предусмотрительно запасся обоймами, чтобы держать осаду, но, подстегиваемый святым гневом, он снова открыл огонь.

Еще один из палестинцев лежал на красном алтарном ковре, а другой агонизировал под дароносицей. Третий кинулся в ризницу, но тоже был настигнут пулей. Отец Дури снова перезарядил обойму и подождал.

В церкви воцарилась жуткая тишина, нарушаемая редкими стонами. Шадя, совершенно ошалевшая, по-прежнему сжимала в руке гранату. По-видимому, она совсем растерялась. Почему стреляли снаружи? В какую западню попали федеины? Отец Дури нацелил на нее кольт и крикнул зычным голосом:

– Руки на голову!

Но она продолжала стоять неподвижно, как парализованная. Иезуит выстрелил. Пуля попала палестинке в шею, порвав артерию, и она упала, выпустив из рук гранату, чека которой тут же отошла. Малко увидел, как смертоносный снарядик покатился прямо к нему. Он с силой оттолкнул его ногой к алтарю и нырнул под одну из ближайших скамеек. Краем глаза он успел увидеть, как отец Дури, так же мгновенно, отпрыгнул за наружную дверь.

Взрыв потряс неф и выбил последние уцелевшие стекла витражей. С потолка рухнула люстра и разбилась вдребезги. Сладковатый запах ладана смешался с едким дымом.

Но на отца иезуита, который снова, как только дым начал рассеиваться, появился в двери, это, казалось, не произвело никакого впечатления. Он спокойно убрал в карманы кольты и, наконец-то войдя внутрь церкви, встал на колени перед распростертым на плитах кюре. Прочитав короткую молитву, он закрыл бедняге глаза. Затем совершил тот же обряд над монашенками. Брезгливо посмотрел в ту сторону, где лежала искромсанная гранатным взрывом Шадя. Ободряюще кивнул Халилу, который, трясясь от страха, поднимался с колен, скуля что-то нечленораздельное.

Но вдруг он опять выхватил из карманов кольты. Из ризницы послышались какие-то шорохи. Кажется, последний оставшийся в живых федеин, что укрылся там, пытался открыть дверь, выходящую наружу.

Все произошло в считанные секунды. Федеин, распахнув дверь, выскочил наружу и помчался зигзагами по деревне. Отец Дури кинулся за ним. Прицелился на бегу. Федеин тоже на бегу выстрелил. Но тут же как бы споткнулся. Отец Дури был метким стрелком. Федеин уже лежал в луже крови с пулей в голове.

А святой отец степенным шагом вернулся к церкви, возле которой уже собралась большая толпа его вооруженных прихожан. Она встретила своего священника бурными криками и залпами автоматов, направленных дулами в небо. Кто-то водрузил над зданьицем кафе ливанский флаг. Со всех сторон, огибая трупы на дороге, сходились женщины и дети.

Иезуит широким жестом перекрестил всех присутствующих и отдельно Джерри Купера, по-прежнему охраняющего фургон с пустыми ящиками.

– Господь призвал своих детей! – воскликнул отец Дури вдохновенно. – Мы прошли под пулями нечестивцев без единой царапины! Это ли не доказательство того, что с нами Бог!

– С нами Бог! – вторили ему жители Бар Юссеф.

Малко был оглушен таким ликованием. Он спросил шепотом отца Дури:

– А у вас не будет неприятностей? Священник стреляет в церкви!

Иезуита явно покоробило.

– Сын мой, – оскорбленно произнес он. – Я не стрелял в церкви! Я стрелял через дверь, с паперти, чтобы изгнать из святого места его осквернителей. Священник же я только тогда, когда нахожусь в самой церкви.

Да, сразу было видно, его воспитали святые отцы иезуиты. Малко только пожал плечами. Тем более что философствовать было некогда. Надо было немедленно отправить Халила Жезина в Бейрут, чтобы он наконец подписал контракт с китайцами. Пока этому не помешает еще что-нибудь, такое же страшное, как только что закончившееся кровопролитие.

Чуть ли не силой Малко повлек толстяка, который находился почти в прострации и продолжал причитать, к фургону.

 

Глава 21

Китайцы, все в одинаковых синих костюмах, сидели вокруг большого стола в кабинете Халила Жезина. Здесь они, кажется, чувствовали себя уютнее, чем в роскошном ресторане «Сен-Жоржа».

Когда в кабинет вошел Жезин в сопровождении Малко и Джерри Купера, они встали.

Малко испугался, что они начнут зачитывать цитаты из маленькой красной книжечки.

Ури, которая, конечно, тоже была тут, шепнула ему:

– Сегодня вечером... Правда, у меня, – добавила она, – появился любовник-саудовец, а он ревнив, как они все. Так что будем осторожны. Приходи ровно в восемь.

– А ты не можешь прийти ко мне?

Она покачала головой.

– Ой, нет! Приходи ты.

Глава китайской делегации между тем принялся дискутировать с Жезином на ливанском диалекте. Судя по всему, он прекрасно владел им. Но что это была за дискуссия!

– Империалисты и оппортунисты, – серьезно разглагольствовал китаец, – не упускают случая, чтобы помешать делу мира. Но мы всегда срываем их планы.

Слушать все это было для Малко свыше сил. И он удалился в соседний кабинет, тем более что никто не обращал на него внимания. Но не успел он там расслабиться, как в дверях показался Джерри Купер.

– Они закончили, – объявил он, – и уже ушли.

Оказывается, пустые разглагольствования главы делегации не помешали быстро завершить переговоры.

Малко вернулся в кабинет, где был уже один Халил Жезин. Он держал в руке пачку бумаг.

– Подписали контракт на пятнадцать «Боингов»! – потряс он ею. – С перспективой еще на тридцать пять!

Малко подумал, что для удовольствия китайцев самолеты можно было бы покрасить в красный цвет.

– Я, – сказал Джерри Купер, – чтобы сбить с толку наших «конкурентов», сообщил в «Вечерней газете» и в «Дне Востока», что завтра – только завтра! – между известным ливанским бизнесменом и делегацией КНР будет подписан важный контракт. В «Сен-Жорже». Если «конкуренты» явятся туда, они застанут там безобидный коктейль... И без участия Халила Жезина.

– Остроумно, – рассмеялся Малко. Улыбнулся и Халил. Довольный сделкой, он уже почти совеем пришел в себя. Вот характер истинного бизнесмена!

– Что вы делаете сегодня вечером? – спросил он Малко. – Давайте поужинаем вместе, я сейчас холостяк: Муна уехала и вернется только завтра.

– Я немного устал, – дипломатично ответил Малко. – И хочу пораньше лечь спать.

Он не стал уточнять с кем.

* * *

Майор Юрий Давидян трижды перечитал заметку на третьей странице «Вечерней газеты», сообщающую о назначенном на завтра подписании контракта. Майор негодовал: он всегда считал палестинцев полными кретинами, но на этот раз они превзошли самих себя!

А ведь этот английский журналист, передав ему о своем разговоре с руководителем группы, к которой принадлежала Шадя, поклялся:

– Они похитят Жезина и устроят показательную казнь...

Он обрисовал ненависть палестинцев такими красками, что Давидян успокоился. И вот тебе! Они не только не убили Жезина, но дали ЦРУ обвести себя вокруг пальца.

Майор КГБ посмотрел на часы: было ровно три. На ликвидацию Жезина у него оставался всего один день. При том, что сам он, Давидян, должен остаться в тени. Мысли путались у него в голове.

Наконец он снял телефонную трубку и набрал номер компании Аэрофлота:

– Соедините меня с Амманом по номеру 762-975.

* * *

Ури открыла дверь, как только Малко позвонил, и бросилась ему на шею.

Но тут зазвонил телефон, и она приложила палец к губам. Поговорив несколько минут по-арабски нежным голоском, она повесила трубку, глядя на Малко блестящими глазами.

– Хи-хи, это был он, мой любовник. Он очень ревнив и звонит каждые полчаса, чтобы проверить, дома ли я. На ней был откровенный облегающий комбинезон.

– Пойдем, – позвала она Малко.

Она увлекла его в спальню и, смеясь, толкнула на кровать. Протянув руку, включила телевизор. Малко удивился: телевизор не сочетался с тем «пылом», который она демонстрировала.

На экране усатый диктор читал новости. Ури радостно вскрикнула:

– Мой милый!

Ловким жестом она скинула с себя комбинезон и принялась раздевать Малко.

– Ты не боишься, что твой любовник явится? – спросил он.

– Нет, – засмеялась она. – Это ведь он на экране. Пока он читает теленовости, я спокойна.

Она прижалась к Малко, искоса поглядывая на экран, откуда ее любовник наблюдал за ней. Затем встала перед телевизором и проделала танец живота.

– Если бы он меня сейчас видел, он бы меня убил, – засмеялась она. – Я поклялась, что буду верна ему.

Вскоре она окончательно забыла о своей клятве, и ее стоны почти заглушили голос диктора.

– Ты хорошо занимаешься любовью, – сказала она позднее.

Она начала одеваться, мурлыча про себя песенку, и Малко последовал ее примеру. Проводив его до двери, она сказала:

– Можешь приходить каждый вечер в восемь часов, кроме субботы.

Малко вышел на лестничную клетку, сожалея, что любовник Ури не читает новости и по ночам.

– За ваш замок!

Эли поднял фужер с шампанским и залпом выпил его. Мимо них прошла очаровательная блондинка, которую Малко проводил оценивающим взглядом.

– Я многим обязан вам, – сказал он Эли.

Лейтенант скромно улыбнулся.

– Ситуация действительно была непростая. Официально мы не могли вмешиваться в ваши разногласия. Но мы находим федеинов... э-э... неудобными, а русских – агрессивными.

– Отца Дури не будут беспокоить? Он уложил добрый десяток человек.

Эли невинно улыбнулся.

– Но это же совпало с избирательной кампанией. Он представит все как частное дело: имеет же он право на самооборону. Все жители деревни подтвердят его показания...

Естественно. Свидетелей будет больше чем достаточно.

– А вот и Герольд, – сказал Эли.

Малко предложил подошедшему шампанского. Отпив глоток «Дома Периньон», «наследный дипломат» взглянул на часы от Картье.

– Кстати, вы знаете, что Катя вернулась в город?

Малко чуть не поперхнулся.

– Ничего удивительного, – добавил Герольд. – Должно быть, она все-таки надоела саудовской принцессе.

Эли и Малко переглянулись, думая об одном и том же. Кроме них двоих и Муны, никто не знал, что Катя – убийца Мирей. Но все же как это она решилась вернуться после того, как ее выслали из города?

– Где вы ее видели?

Герольд провел рукой по волосам:

– В машине с Халилом, на улице Хамрах.

У Малко оборвалось в груди, и он почти уронил фужер на стол. Он вспомнил о появившемся в прессе сообщении Джерри Купера и побледнел, предчувствуя недоброе.

– Что с вами? – удивился Герольд.

Малко и Эли выскочили из зала и бросились к телефонной кабине. В доме Халила Жезина никто не снимал трубку...

– Позвоните ей, – посоветовал Эли.

Но и в «Институте красоты» никто не отвечал.

– Поехали! – нетерпеливо крикнул Малко.

* * *

Он узнал голос Кати, и им овладело томление.

– Как поживаешь, киска?

Он обрадовался отсутствию Муны.

– Я уезжала, – ответила Катя.

Халил пошел в атаку.

– Вот как, Муна тоже уехала. Может быть, зайдешь на рюмку коньяка?

Катя, как он понял, колебалась.

– Может быть, ты заедешь за мной в «Кафе де Пари»?

– Буду через пять минут, – поспешно согласился Халил.

Он был в восторге, вспоминая стройную фигуру молодой женщины.

Допив коньяк, он вылил на себя целый флакон туалетной воды. Он чувствовал, что это будет «его» ночь.

* * *

Остановив «роллс-ройс» на маленькой дорожке перед кафе, Халил сразу увидел Катю. Она подошла к нему.

На ней были короткие шорты из черного атласа, высокие сапоги от Кардена и джерсовая кофточка, облегающая ее маленькую грудь. Она наклонилась и поцеловала его. Халил положил руку ей на бедро. От желания у него пересохло в горле.

– В Клубе много народа, – произнес он лицемерно. – Пойдем куда-нибудь в другое место.

На самом деле он опасался, что в Клубе ее кто-нибудь отобьет.

– Можно поехать ко мне, – предложила Катя.

Халил обомлел: он не понимал, почему вдруг Катя бросилась ему на шею. Может быть, ей нужны деньги? Или новые ощущения?

Одной рукой он управлял автомобилем, а другую держал на Катином колене.

– Ты красивая, – сказал он голосом изголодавшегося человека, смотрящего на заставленный яствами стол.

Катя ничего не ответила. Она уже слышала это от многих мужчин. И от многих женщин.

 

Глава 22

Халил Жезин скучал один в доме. Около полуночи он решил отправиться в Клуб. Неожиданно зазвонил телефон. Халил поставил на стол рюмку с коньяком и снял трубку.

– Халил?

– Ложись, так тебе будет удобнее.

Халил послушно растянулся в кресле. Он был до предела возбужден и пожирал Катю глазами. Она завела проигрыватель и предложила ему большой стакан арака.

– Что ты хочешь, чтобы я тебе сделала?

– Все, что сама захочешь, – сказал Халил, предвкушая небывалое наслаждение. Катя двусмысленно улыбнулась.

– В таком случае для начала я тебя привяжу.

Она произнесла это с таким сладострастием, что он моментально согласился.

Катя достала из ящика стола ремни и закрепила ими ноги Халила. Затем поочередно привязала к креслу запястья.

Она прибавила звук в проигрывателе. Затем взяла подушку, положила ее на пол и присела рядом с релаксационным креслом. Уверенными движениями она стала расстегивать его брючный ремень. Он застонал от счастья и закрыл глаза, когда она приспустила его брюки до лодыжек.

– Ты знаешь, что это? – спросила она, вытянув правую руку.

Она показала ему свое золотое кольцо в форме двух огромных когтей. Зеленый лак на ногтях еще больше подчеркивал их желтизну.

Халил улыбнулся.

– Нет.

– Это подделка одного древнего украшения. Китайская императрица Цао-Хи носила его в начале века.

Но Халилу было не до истории.

– Поласкай меня, – прошептал он.

В этот момент в дверь позвонили, долго и настойчиво.

– Кто это? – спросил толстяк. Катя пожала плечами.

– Не знаю, но это не имеет никакого значения.

Она медленно провела рукой по животу Халила. И ливанец испустил хриплый, жуткий, нечеловеческий вопль. Катя с силой вонзила золотые когти в его тело – в самое чувствительное место.

* * *

Малко оцепенел, услышав этот вопль. Эли продолжал нажимать на звонок.

– Она убьет его! – крикнул Малко. – Высадим дверь! Но дверь оказалась бронированной, и как они ни толкали ее, все было напрасно.

– Надо вызвать Бригаду-16 и взорвать дверь, – отдышавшись, предложил Эли. – Но зачем она его к себе заманила?

– Она же не знает, что опоздала, что он уже все подписал, – ответил Малко.

Да, предосторожность Джерри Купера обернулась против Халила Жезина. Эли побежал к лифту.

– Оставайтесь здесь. Я позвоню в полицию.

Малко вздрогнул от нового душераздирающего крика.

* * *

Рука медленно поднималась вверх по животу, и оба когтя оставляли в нем глубокие борозды. Халил дико кричал от невыносимой боли. Катя проворковала:

– Ты сам сказал, что я могу с тобой делать все, что захочу.

Ливанец прохрипел:

– Я все подписал сегодня утром... Ты уже ничего не сможешь изменить... Развяжи меня, гадина!

Глаза Кати сверкнули злобным огоньком.

– Нет, Халил, я могу еще тебя убить, – мягко сказала она. – Ты еще заплатишь за то, что подложил героин в машину Алии.

Халил не слушал ее. Он кричал, плакал, вопил от боли. Когти с новой силой вонзились в его плоть, еще глубже, чем в первый раз. Из ран выступила кровь, и Халил потерял сознание. Катя с удовлетворением смотрела на свою работу. Затем она поискала пульс своей жертвы. Она не хотела вызвать остановки сердца, пока он не заплатит сполна.

Она вспомнила Малко, и ею овладел новый прилив ненависти. Она бы предпочла, чтобы на месте Халила был этот блондин, чтобы это он кричал, корчась от боли.

Удары в дверь усилились. Катя встала, скинула сапоги и босиком подошла к двери, чтобы послушать. Вернувшись к Халилу, она сказала:

– Там Бригада-16, но они не смогут войти. Дверь бронирована и, кроме того, закрыта на железную перекладину.

Катя снова принялась за свою жуткую работу, которая доставляла ей такое удовольствие. Халил продолжал кричать голосом обезумевшего от дикой боли человека.

* * *

Собравшись на лестничной клетке, соседи наблюдали за полицейскими, пытавшимися выбить дверь.

Крики, доносившиеся из квартиры, были невыносимыми. Хотелось заткнуть уши.

– Что она с ним делает? – спросил капитан в красном берете.

Малко старался не думать об этом.

– Надо взрывать, иначе она убьет его.

Полицейский покачал головой.

– Для этого нужно разрешение шефа полиции.

– Может быть, все же попробуем гранатой?.. – предложил Эли.

– У меня нет гранаты, – ответил полицейский.

Эли посмотрел на Малко.

– Я попытаюсь найти.

Расталкивая полицейских, он спустился по ступенькам, преследуемый кошмарными воплями Жезина.

* * *

Катя всадила коготь в тело Халила еще глубже, и у него началась агония. Он то терял сознание, то испускал новые вопли, когда садистка доставала очередной нерв.

Но она не останавливалась, не прекращала движение рук даже тогда, когда в лицо ей брызнула струя крови, лишь обтерлась небрежно и кое-как.

Да, она не желала единственного: чтобы он слишком быстро испустил дух.

Она вздрогнула от сильного взрыва. Едкий дым проник в квартиру. Катя выбежала в коридор. В наружной двери зияло отверстие величиной с детскую голову, один из замков был сорван.

Голос крикнул по-арабски:

– Немедленно откройте!

Катя злорадно улыбнулась: еще оставалась железная перекладина. Она вернулась в массажный кабинет, взяла шприц и наполнила его янтарной жидкостью. После этого подошла к Халилу Жезину, издававшему уже предсмертное хрипение... Лужа крови под ним увеличивалась на глазах.

Как хорошо, о, как хорошо, они не успеют его спасти!

* * *

Эли вынул чеку из гранаты. Тремя прыжками он оказался на нижней площадке, где столпились полицейские и Малко. Сержант попытался его остановить:

– Это противоречит закону!.. Малко резко обернулся и сказал:

– То, что происходит внутри, тоже противоречит закону!..

Квартал был осажден. Установленные на крыше соседнего здания прожекторы освещали последний этаж. Внизу стояла машина скорой помощи. Примчался Джерри Купер. Вид у него был подавленный.

И вот взрыв гранаты сотряс стены дома. Малко потянул за рукав напуганного слесаря.

– Пойдемте.

Рабочий подошел к двери и просунул руку внутрь, пытаясь открыть заблокированный замок. Раздался щелчок. Неожиданно слесарь обернулся, побледнев.

– Здесь еще перекладина.

Он изогнулся, чтобы снять ее. Но в ту же секунду отдернул руку, покрытую двумя кровавыми царапинами. Катя достала и его своими золотыми когтями.

– Черт, с меня хватит! – выругался слесарь. – Открывайте сами.

Малко отодвинул его в сторону. И нечеловеческим усилием ему удалось снять перекладину. Дверь приоткрылась. Полицейские вслед за Малко ринулись в квартиру.

* * *

Катя взяла приготовленный шприц, вонзила иглу в тело Халила и потянула на себя поршень. По телу Халила прошла судорога, и он застонал. Катя выбросила шприц и наклонилась над его ухом.

– Я сделала инъекцию кислоты в твой мочевой пузырь. Ты узнаешь все муки ада!

Малко первым вбежал в салон красоты и в ужасе застыл на месте. Запах крови, смешанной с мочой, был невыносим. Не говоря уже о зрелище, представшем перед его глазами. Молодой полицейский, вошедший за ним, отвернулся, и его вырвало.

Но Кати в комнате не было.

Малко знал планировку квартиры. Он поспешил в другую комнату и в дверях столкнулся с Катей. Она бросилась на него, целясь золотыми когтями в его глаза, но он успел отскочить.

– Не двигайтесь! – раздался возглас Эли.

Катя молнией бросилась к закрытому окну и словно прошла сквозь стекло. Наружу и внутрь брызнули осколки.

Толпа, собравшаяся на панели перед зданием, издала слитный крик ужаса...

Санитары унесли на носилках Халила, который еще дышал, непрерывно стоная Малко и Эли сели в «альфа-ромео» и последовали за машиной скорой помощи Машина мчалась с включенной сиреной, распугивая торговцев апельсинами Малко переживал состояние глубокого стресса Каким бы испорченным человеком ни был Халил Жезин, он не заслужил такой ужасной смерти. Как не заслуживает ее никакой человек на земле.

Внезапно машина скорой помощи резко сбавила скорость. Эли тоже затормозил. Они переглянулись усталыми взглядами. Значит, конец, все...

* * *

Myна находилась в соседней с ним комнате. Она была в трауре.

Но Малко не думал о ней. Он еще раз перечитал телекс Джерри Купера, посланный в ЦРУ: «Контракт подписан Операция закончилась смертью Халила Жезина».

В Центральном разведывательном управлении в совершенстве владели четким и лапидарным стилем. В совершенстве...