Халилу казалось, что его сердце выскочит из грудной клетки. Он задыхался, как рыба на берегу, и обильно потел. Сидя на узком табурете, трещавшем под его огромным весом, он осмотрел комнату, в которую его привели.
Стены были увешаны палестинскими афишами, призывающими к борьбе против Израиля. Напротив Халила висела огромная фотография с изображением угнанных самолетов.
Женщина, похитившая его, сняла очки и шляпу и подошла поближе.
В комнату постоянно входили небритые и вооруженные люди. По знаку молодой женщины к Халилу подошел отвратительный карлик, похожий на жабу. Он вынул из кармана нож с костяной рукояткой и открыл его. После этого он легонько уколол ляжку Халила.
– Встань, мразь!
Он схватил ливанца за руку и подвел его к окну.
– Смотри!
Сначала Жезин увидел только трущобы. Но тут же – свой «роллс-ройс», окруженный палестинцами в форме. Вероятно, кто-то отдал приказ, потому что они вдруг набросились на машину. Прикладом автомата было вдребезги разбито лобовое стекло. И все принялись корежить кузов, шины и дверцы.
Халил в отчаянии застонал. У него было такое ощущение, что издеваются над ним самим.
– Дикари! – закричал он. – Я сообщу в полицию!
Женщина и карлик захохотали.
– Ты в Сабре, – отсмеявшись, надменно произнесла женщина. – Даже Бригада-16 не осмеливается появляться здесь.
Халил вспотел еще больше. Уже в течение нескольких месяцев квартал Сабра был в Бейруте своеобразным палестинским анклавом. Палестинцы оттеснили отсюда всех ливанцев, скупив у них дома и лавки. Они были хорошо вооружены. Ливанская полиция в самом деле не решалась сунуть сюда нос.
И палестинцы уже не впервые похищали своих противников, которых после этого никто никогда не видел.
За какие-то минуты «роллс» был изуродован до неузнаваемости. Внутри него уже сидели мальчишки и отвинчивали и растаскивали все, что еще уцелело. Ударами молотка один палестинец добивал мотор. Внезапно все расступились, пропустив мальчика лет тринадцати, подошедшего с бутылкой с зажигательной смесью. Он поджег тряпку и бросил ее на машину: «роллс» запылал.
Халила затошнило от этого акта вандализма. Он простонал:
– Какой идиотизм! Ведь вы же могли ее продать!
– Нет! – резко ответила женщина. – Твоя машина является символом системы, против которой мы боремся. Символами не торгуют. Ты тоже скоро будешь уничтожен, как и она.
– Что я вам сделал? – пролепетал Халил Жезин.
Женщина пнула его в низ живота.
– Скотина! Ты продаешь воду евреям, ты наживаешься на нашем несчастье! Мы прикончим тебя!
Халил недоуменно посмотрел на нее.
– Воду евреям? Что это значит? Я такой же араб, как и вы.
– Среди арабов тоже есть предатели, – брезгливо сказала женщина. – На этот раз мы обменяем тебя на большую сумму денег. Но в следующий раз убьем!
Что ж, Халил не сомневался: они способны и на убийство, способны на все. На самое бессмысленное – как это вот уничтожение «роллса». Играя ножом, карлик злобно прошипел:
– Если ты не будешь сидеть смирно, я отрежу тебе уши и вспорю живот.
Для того, чтобы придать своим словам вес, он снова легонько уколол ливанца, на этот раз в руку, и тот издал вопль. Он проклинал Малко и американцев, которые посчитали, что все неприятности для него остались позади.
* * *
Малко, запыхавшись, влетел в бар «Сен-Жоржа». Несмотря на свой вес, Джерри Купер буквально вспорхнул с кресла навстречу ему.
– Они его похитили! – вымолвил Малко на одном дыхании. – Женщина с гранатой!
– Кто? – взревел американец.
– Не знаю!
Джерри уже мчался к телефону. Внезапно в бар вошел Бешир, шофер Халила Жезина. Узнав Малко, он подбежал к нему.
– Федеины! – крикнул он. – Это федеины! Они повезли его в квартал Сабра. Они требуют выкуп, иначе убьют его.
Шофер протянул Малко клочок бумаги.
– Вы должны позвонить по этому номеру.
Малко заглянул в бумажку и остолбенел, увидев имя: «Лейла Кузи».
Он вспомнил длинную тунику из красного шелка... «Герцогиня», одержимая идеей борьбы с «израильскими агрессорами»! Значит, все же не зря он познакомился с ней на том «приеме». Он уже хотел ринуться на ее поиски, как вспомнил, что в соседнем зале Халила Жезина с нетерпением ожидают китайцы. О, черт!
– Быстрее свяжитесь с Эли! – крикнул он Джерри Куперу и вышел к членам делегации. Те сидели за одним столом, мрачные и неподвижные, судя по всему, не заказавшие даже стакана воды. Малко подошел к старшему из них и шепнул ему на ухо:
– Я друг Халила Жезина.
Китаец недоверчиво посмотрел на него. Малко сказал расстроено:
– У Халила случился сердечный приступ перед тем, как отправиться сюда. Сейчас он находится в реанимации...
Китаец поежился.
– Сердечный приступ! Он не умрет?
– Врачи говорят, что нет. Но ему необходим полный покой в течение сорока восьми часов. Господин Жезин попросил меня извиниться от его имени за эту отсрочку.
Китаец, кажется, был смущен.
– Невозможно. Я должен доложить обо всем в Пекин.
Это очень досадно...
Малко принес извинения всей делегации и откланялся. Китайцы встали из-за стола, как по команде, и ушли без обеда.
Джерри Купер вышел из телефонной кабины.
– Едем в генштаб ливанской армии, – сказал он – Полковник Сулейман ждет нас.
* * *
Эли Набати поджидал их у входа в «Казино». Они вместе направились к генштабу, у входа в который стояли часовые.
Лифт доставил их на четвертый этаж. Полковник Сулейман с умными и лукавыми глазами сразу понравился Малко. Он проводил секретаршу в мини-юбке таким взглядом, что Малко сразу понял: перед ним не робот.
– Значит, у вас снова неприятности? – спросил полковник.
Джерри Купер описал ему ситуацию. При упоминании имени Лейлы Кузи ливанец поморщился.
– Сводница...
Секретарша принесла неизменный кофе с кардамоном. Спокойствие ливанца удивило Малко.
– Мы просим вас разыскать Халила Жезина, – взволнованно заговорил он. – В конечном счете, это ваш город...
– Все они сводники! – повторил полковник свое излюбленное словцо. – Они прекрасно знают, что мы не можем появиться в Сабре.
– Но почему?
– Это приведет к гражданской войне. Мы откупились от них этим кварталом во имя арабского дела. Ничего не поделаешь. Я вам говорю, что это сводники. Настанет день, когда президент решится уничтожить этих горцев, но пока я бессилен.
– Вы хотите сказать, что полиция не может освободить Халила Жезина, даже зная, кто его похитители?..
Полковник беспомощно пожал плечами.
– Да. Я даже не могу отправиться туда как частное лицо и попросить, чтобы они отпустили его.
Джерри и Малко переглянулись. Оставалось выкручиваться самим. Полковник сказал:
– Разумеется, вы можете взять штурмом здание, занимаемое палестинцами. Полиция не станет вмешиваться, и ни один ливанец не упрекнет вас за это...
Он проводил их до дверей лифта.
– Мы все же попытаемся что-нибудь сделать, – сказал Эли. – Я знаю Сабру. Мы отправимся туда с вами, но без Купера: он слишком известен в Бейруте.
Джерри и Малко сели в «альфа-ромео». В машине Джерри в раздумье произнес:
– Но почему? Не понимаю, почему палестинцы влезли в это дело.
«Альфа-ромео» свернула в грязный, кишащий людьми переулок. Это был центр Сабры. Прохожие провожали машину враждебными взглядами. Какой-то мальчуган запустил в машину камнем. Трое мужчин вышли на улицу и сделали знак, чтобы они остановились. Эли опустил стекло.
Когда мужчины подошли поближе, Малко заметил под их плащами автоматы. После короткой дискуссии на арабском языке им позволили ехать дальше.
– Это палестинская милиция, – объяснил Эли. – Они контролируют квартал, но меня они знают и не хотят портить отношений с полковником Сулейманом.
Проехав еще сто метров, они оставили машину на небольшой площади и дальше пошли пешком по узкой улице. Впереди, в центре пустыря, возвышалось облезлое здание. Эли предложил Малко войти в ресторанчик на углу, напротив него Они сели за столик возле застекленной перегородки. Подошел официант с меню, и Эли долго обсуждал с ним по-арабски заказ, после чего официант удалился.
– В этом доме, – показал Эли на облезлое здание, – ваш Халил Жезин. Они сожгли его «роллс». Здесь штаб-квартира экстремистской палестинской группы.
– Их много? – спросил Малко.
Эли почесал курносый нос.
– Около дюжины, все вооружены.
– Откуда вам это известно?
Эли скромно улыбнулся.
– От официанта. Он наш осведомитель. Он друз и не любит палестинцев. Я не могу помочь вам прямо, – поспешил добавить «Крепыш». – Это деликатное дело. Но если вы нападете прямо сейчас, у вас есть шанс застать их врасплох. Я же должен уйти.
Они молча допили пепси-колу. Эли встал и вышел первым.
* * *
– Посмотрите, это он...
Шадя, палестинка, организовавшая похищение Жезина, показала на пересекавшего двор Малко сквозь грязные стекла окна второго этажа.
Руководитель группы нахмурился: как иностранец смог так быстро найти их убежище?
– Шадя, вас выследили?
– Нет, – заверила палестинка. – Я ничего не понимаю.
В соседней комнате Халил сидел на узком табурете и причитал.
Шадя увидела, что Малко вошел в кафе на улице Назрая. Она подозвала карлика, охраняющего Жезина.
* * *
Малко вошел в бистро. Здесь пахло древесным углем и прокисшим творогом. Мужчины за столиками играли в карты или разговаривали. Малко попросил разрешения позвонить. Хозяин утвердительно кивнул головой.
В зал вошли двое арабов. Один из них что-то сказал хозяину, и тот положил руку на телефон.
– Аппарат не работает, – сказал он на плохом французском.
Это, бесспорно, была чистая ложь, и Малко почувствовал опасность. Все посетители смотрели на него... Он медленно отошел к двери.
На улице он столкнулся с человеком карликового роста с бледным и болезненным лицом сифилитичного Пьеро. В тот же миг он почувствовал, как в его ребро уперлось острие ножа. Он опустил глаза.
Карлик выругался по-арабски и толкнул Малко к стене. К ним подошел еще один небритый араб со злобным взглядом.
– Я бы охотно перерезал тебе горло, грязный шпион, – сказал он по-английски. – Но не хочу компрометировать наше дело. Убирайся быстрее, и если я тебя увижу здесь еще раз, отрежу тебе все, что можно отрезать.
Он плюнул на туфли Малко с брезгливой ненавистью. Затем положил пальцы в рот и свистнул: подкатило такси. Карлик дал шоферу указания, и машина тронулась с бешеной скоростью прочь от страшного квартала.