10 мая, пещера Сен-Пьер-дю-Буа.

Когда Патрик потянул Штефани за собой, она, как могла, сопротивлялась. Но рывок был настолько силен, что она не смогла удержаться на ногах и упала на Патрика, который провалился в проход и теперь лежал на полу лицом вниз.

Он засмеялся.

— Опять так внезапно?

Штефани ничего не ответила, встала и отряхнула пыль с брюк.

Патрик тоже поднялся на ноги.

— Вот видите, ничего не случилось. Я знал это. Проход открыт.

Он посмотрел вдоль коридора и заметил мерцание огоньков за ближайшим поворотом.

— Так что… Пойдемте, я должен на это взглянуть.

Медленно он продвигался к источнику света, а Штефани следовала за ним. Повернув за угол, Патрик остановился.

Голубое свечение наполняло грот. Оно двигалось в пространстве тонкими струнками, словно живое. Этот свет был довольно густым и похожим на субстанцию, совсем как описывала Штефани. Казалось, его можно даже потрогать. А когда редкие лучи, скользя, попадали на стены, возникал эффект мерцающего света, но те места, куда свет не доставал, оставались темными и мутными. Поэтому было непонятно, где начинались противоположные стены. Как будто все помещение находилось под водой и тонкий свет луны просачивался сквозь водную гладь и падал на морское дно.

— Это же… потрясающе! — вырвалось у Патрика.

Только теперь он заметил столб света, о котором рассказывала Штефани. Это был вертикально направленный луч, идущий из центра пещеры и ярко вспыхивающий на потолке. Луч был очень светлый, почти белый, но и у него были те же самые качества ожившей субстанции. Он слегка трепетал и поворачивался. В воздухе можно было даже разглядеть отдельные струйки, осторожно поднимающиеся вверх.

К этому чуду вела дорога. Имея перед глазами план пещеры, Патрик знал, что это был единственный путь, по которому можно было дойти до центра концентрически расходящихся кругов. Осторожно он сделал еще пару шагов вперед и остановился у первого рва. Из-за тусклого голубоватого света было непонятно, какой он глубины. Но точно никак не меньше двух метров — настоящий подарок для пещерных дайверов. Они-то наверняка смогли бы определить глубину, выяснить, что лежит на дне, а также исследовать, как они устроены, куда ведут и откуда в них поступает вода.

Патрик все никак не мог решиться сделать первый шаг на тропинку, ведущую в центр. Какой-то внутренний голос предостерегал его. Он осмотрелся и пристально вгляделся в землю в поисках предательских неровностей: вмонтированных лезвий, которые могли выстрелить вверх, или любого другого механизма, который сработал бы от его веса. Конечно, он не верил в сложные ловушки, но при мысли о них по спине пробежал неприятный холодок. И, наконец, он увидел: свет образовывал границу именно у края первого рва.

Мирный и дружелюбный световой феномен распространялся отнюдь не на всю пещеру, а образовывал своего рода купол над концентрическими кругами. Пока исследователи не перешагнули эту границу. И, несмотря на то что свет, казалось, был повсюду, все-таки они стояли за границей этого купола. Но ее было практически не видно. При более детальном рассмотрении стало ясно, что камень внутри выглядел немного иначе. И как раз это беспокоило Патрика, поскольку и земля там была не просто светлее или темнее, а из-за странного света выглядела нереальной. Сначала она мерцала, словно мираж, но через пару мгновений становилась как будто заснеженной.

У Патрика возникло неприятное ощущение: слишком тихой и спокойной была эта пещера. Здесь наверняка скрывается что-то более мощное и сильное. За таким заманчивым приглашением ступить на путь, ведущий к центру, должно быть, что-то кроется. И Патрик, кажется, догадался, что это может быть.

Это опасность быть уничтоженным мирами.

Какова природа излучения, которое наполняло пещеру? Может, это оружие? Или своего рода фактор? Можно ли людям вообще переступать эту черту? Может быть, этот свет вообще нельзя нарушать? Вдруг он защищает внутреннее пространство кругов, и, прежде чем туда войти, его нужно как-то выключить?

Чем дольше Патрик размышлял об этом, тем менее враждебным казался ему свет. В нем было что-то успокаивающее и многообещающее. Возможно, все дело лишь в необычности этого феномена, и он только выглядел угрожающе.

Патрик осторожно протянул одну руку вперед и дотронулся до границы света.

Воздух был такой же, как и везде, и даже температура не изменилась. Кажется, ничего, кроме света и воздуха. Но, с другой стороны, на его пальцах появился тот же самый эффект фата-моргана, как и на камнях.

Тем временем Штефани почти вплотную подошла к Патрику и наблюдала за происходящим. Патрик взглянул на нее.

— Здесь снова какой-то переход, — сказал он.

— Да, похоже на то…

— Почти как в проходе, только немного иначе. Словно граница в воздухе.

— И что теперь? Вы же не хотите пройти туда?

— Я пока не уверен… С рукой ничего не произошло…

— Та чернота в проходе тоже ничего не сделала с рукой. Но вы на собственной шкуре ощутили этот эффект в полной мере.

— Да, но сейчас это кажется более открытым. По-моему, здесь можно пройти.

— По-моему? Хотите рискнуть?

— Мы же так далеко продвинулись!

— Я надеюсь, вы это не серьезно! Я понимаю ваше любопытство, но вы же не… Патрик!

Его затянуло внутрь, как в воронку.

Одним шагом он преодолел границу и оказался в эпицентре стремительно несущихся мимо него картин, сопровождающихся пронзительно громкой какофонией из звуков, шорохов и голосов. Его накрыло волной неописуемых впечатлений. Бесконечное количество чужих стран и в то же время разных времен: людей, зверей, зданий, языков и напевов. Все это одновременно звучало адским оркестром и пыталось проникнуть в него. Уже через мгновение Патрик чувствовал себя так, словно потерял девственность, потому что все органы восприятия были изнасилованы, а он даже не смог сопротивляться этому. Рассудок подчинился огромной оглушающей волне чувств и мыслей, которая преодолела последнюю преграду и поглотила его.

Обессилев, Патрик опустился на колени. Все погрузилось во мрак.

Тьма. Тишина.

Не в состоянии пошевелиться, Патрик оказался в плену на дне глубокого озера, в мысленной подводной лодке с затопленными отсеками, и даже время, казалось, перестало дышать.

И вот оно совсем остановилось.

Вне времени, вне света, вне звука.

Патрик блуждал в пустоте до тех пор, пока не увидел вдали едва заметное голубое свечение. Если он не обращал на него внимания, то оно исчезало. И возвращался покой. Потом огонек снова появлялся. И когда Патрик обращал на него внимание, свет становился интенсивнее. Он отвлекался — свет пропадал. Какое-то время Патрик наслаждался игрой со светом. Он уже хотел было совсем отвернуться от него, как вдруг у маленького лучика появился тихий голосок. И чем больше он прилагал усилий, чтобы услышать, что он говорит, тем громче становился звук. А вместе с ним и свет набирал силу. И вот уже пути назад не было. Патрика все быстрее несло вверх.

Изо всей силы его ударило о поверхность. Легкие, казалось, были объяты пламенем. С громким стоном он выдохнул и наполнил легкие свежим воздухом. В его венах забилась жизнь, а нервы приобрели чувствительность. Он открыл глаза. Вокруг было мягкое голубое свечение.

— Патрик, наконец-то!

Он увидел лицо Штефани. Никогда прежде она не казалась ему такой красивой. В то же время она была возвышенной и недосягаемой. Он вдруг с такой силой почувствовал ее необычность, что мгновенно возбудился. Но эрекция оказалась болезненной и была вызвана не похотью и желанием, а, наоборот, благоговением. Словно перед ним стояло высшее, священное существо.

— С вами все в порядке?

Патрик вспомнил, где находится и что произошло. Он сидел на полу пещеры, свет окутывал его со всех сторон, и на этот раз с ним, кажется, действительно было все в порядке. Совсем не так, как в первый раз, когда он засунул в голову в проход. Сейчас не было никаких последствий. Штефани присела рядом с ним и положила руку на плечо. И все же он стал по-другому воспринимать эту женщину. Ее прикосновения и даже простая мысль о ней заставляли сердце биться сильнее. В то же время он понял, что сам никогда не осмелился бы прикоснуться к ней.

Патрик неуклюже встал на ноги и как бы невзначай прикрыл левой рукой выступающее место на брюках. Штефани сделала вид, что не заметила этого, но свою руку с его плеча не убрала. И Патрик невольно почувствовал, что так оно и должно быть.

Доступные тем, кто является хранителем таинства.

Она была хранителем тайн, именно поэтому и смогла преодолеть проход. А когда он сделал этот роковой шаг, она тоже держала его за руку, потому что хотела остановить. Именно поэтому с ним ничего не произошло. И в этом голубом куполе ей придется все время держать его, чтобы он ненароком не сошел с ума.

Патрик огляделся по сторонам. И у него перехватило дыхание.

Воздух вокруг него был наполнен картинами. Куда бы он ни посмотрел, всюду видел животных, людей, предметы, здания, даже целые города и пейзажи. Картины двигались, перетекая друг в друга, становясь то прозрачными и схематичными, то реальными и осязаемыми. Это были не мертвые картины, а сцены, которые сменяли друг друга в постоянном вихре. Но, как ни странно, они были видны только боковым зрением. Каждый раз, когда Патрик хотел взглянуть на них прямо, они растворялись и исчезали. Мало того, каждая картина сопровождалась звуками. Со всех сторон доносились, как ему казалось, неземные звуки музыкальных инструментов, обрывки разговоров на непонятных языках, разные шорохи всех уровней громкости. Патрик находился в самом центре кошмарного мультимедийного представления. Это было ярче, громче, интенсивнее и пронзительнее, чем все, что он когда-либо видел и слышал.

— Боже мой… Что это?

Собственный голос показался ему чужим.

— Я тоже вижу это, — сказала Штефани. — Это потрясающе!

— Такое ощущение, что этого можно коснуться. Но мелькает так быстро! Я даже не всегда понимаю, о чем идет речь.

— Вы видите в этом какую-нибудь структуру или логику?

Патрик протянул вперед руку, но она прошла сквозь картины, словно в воздухе ничего не было.

— Я был бы счастлив, если бы хоть что-нибудь смог рассмотреть.

— Но это же должно иметь хоть какой-то смысл… Может, повторяющиеся мотивы?

— Штефани, если бы я мог узнать хоть что-нибудь… Подождите-ка! Нет, вот там. Наверху, видите?

— Что вы имеете в виду?

— Ну вот, опять исчезло! — Он посмотрел по сторонам. — А, вон опять! А это случайно не пирамиды?

Штефани посмотрела туда, куда показал Патрик.

— Я ничего не вижу…

— Точно!

Картинка неожиданно появилась и снова исчезла. Но каким-то необъяснимым образом она оставила отпечаток перед его глазами. Этот рисунок он знал слишком хорошо. Две большие и одна маленькая пирамида — это был одни из самых известных видов плато Гизы. И как только он представил себе эти пирамиды, картинка снова всплыла перед ним, но на этот раз намного ближе и менее схематично.

— Вот опять!

— Да о чем вы?

— Ну, посмотрите же, прямо перед вами, это…

Не договорив фразу до конца, Патрик замер. Картинка перед ним оказалась слишком реальной, было такое ощущение, что до пирамид можно дотронуться. С каждым мгновением цвета становились более насыщенными и живыми. Этот пейзаж полностью захватил исследователя, так что он не видел ни другие картины, ни даже туманные стены пещеры.

— Вы еще здесь? — спросил Патрик скорее себя самого, потому что не отваживался оторвать взгляда от пирамид и посмотреть на Штефани.

— Да, — ответила она.

— Это же невероятно! А что сейчас происходит?

— Что вы имеете в виду?

— Разве вы не видите?

— Я вижу какие-то картинки вокруг нас.

— Да нет же, я имею в виду пирамиды! Вот они, прямо передо мной, и я… — он снова запнулся.

Этот пейзаж очень походил на пирамиды Гизы с одним лишь отличием: пирамида Хефрена — средняя — была совершенно невредимой. Привычный глазу слой обрушившейся штукатурки куда-то исчез. Да и пирамида Хеопса стояла в своем изначальном убранстве из белого известняка и с позолоченной верхушкой. А, как известно, эти элементы декора считались давно утраченными. Это было не то плато Гизы, которое Патрик знал как свои пять пальцев. Перед ним ожило прошлое!

— Какие пирамиды? — недоумевала Штефани. — Вероятно, вы видите не то, что я. Опишите.

— Прямо передо мной стоит пирамида Хеопса. Но она выглядит так, словно ее только что построили.

— Ааа… вот сейчас и я вижу. Только она выглядит схематично. Продолжайте.

— Она просто идеально гладкая и белая… А внизу видно людей… Там какие-то постройки! Это целый город — глиняные хижины с крышами из пальмовых листьев…

— Чем подробнее вы описываете, тем больше деталей вижу и я. Такое ощущение, будто вы заставляете картину оживать… Вы видите еще что-то? Что делают люди?

Патрик сконцентрировался на толпе у подножия пирамиды, и в это же мгновение картинка увеличилась. Неожиданно для самого себя Патрик оказался стоящим на песке рядом с людьми, занимающимися их повседневными делами. Исследователь погрузился в незнакомую речь, справа кто-то что-то крикнул, а с противоположной стороны донесся звук ударов по камню.

— Я сейчас среди них. Я могу посмотреть в лица людей. Они повсюду, вспотевшие, пыльные, они о чем-то разговаривают. А вон там хижина. У стены стоит повозка!

— Я тоже вижу, — словно из ниоткуда, но с другой стороны, где-то очень рядом, раздался голос Штефани. — Может, есть какая-то взаимосвязь? Может, вы неосознанно управляете этими картинками?

— Я не знаю…

— Постарайтесь сконцентрироваться на повозке. Покажите мне ее.

— Что ж, хорошо. Повозка. Она… — только Патрик начал описывать ее, как повозка моментально очутилась прямо у его ног, все остальное стало тусклым и как бы замерло. — Это похоже на двухколесную тележку, в какие обычно впрягают лошадей…

— А! Теперь и я вижу! Патрик, вы управляете картинками!

— Ну да. Если я сконцентрируюсь на чем-нибудь, как, например, на этой повозке… Только посмотрите на эту элементарную конструкцию. Минимум затрат — максимум эффекта. Принцип не менялся на протяжении четырех тысяч лет, вплоть до индустриальной революции.

В этот момент деревянная повозка начала преображаться, и перед ними нарисовалась неуклюжая колымага с большими металлическими колесами и выхлопной трубой. Это была паровая машина. Патрик с удивлением наблюдал за такой метаморфозой. Неужели они совершили скачок во времени? Или перед ними всплывали только те картинки, которые рисовало его собственное воображение? Такую паровую машину ему наверняка уже приходилось где-то видеть. Но как насчет такой тонкой передачи деталей?! Если приглядеться, то на бампере можно было даже разглядеть трещинки в краске. Все это напоминало Патрику сон с гиперболизированной реальностью.

— Повозка куда-то пропала, — удивилась Штефани. — Что вы делаете?

— Я задумался, и вот…

Патрик постарался успокоиться. Если и впрямь он мог заставлять картинки появляться и исчезать, то, может, есть возможность показать что-то Штефани, не рассказывая об этом? Он представил себе ее прикосновение, ее ангельский образ, лицо и тело. И вот и она стала неотъемлемой частью происходящего, превратилась в дрожащий образ, витающий в воздухе, рядом с паровой машиной.

— Патрик! Вы повелеваете пещерой!

— Честно говоря, я не думаю, что это я на что-то влияю… Пещера и свет как будто живые и находятся в постоянном контакте с моими мыслями. Мне кажется, я могу лишь направлять ход этих картин, но абсолютно не понимаю, что же здесь происходит. В чем смысл, какова цель? Откуда все это берется? И я более чем уверен, что потеряю контроль над происходящим сразу же, как вы уберете руку с моего плеча.

— Может быть. Вдруг я действительно выступаю в роли катализатора?

— Да, это могло бы многое объяснить… Но даже это кажется мне недостаточным для описания того, что здесь происходит.

Штефани улыбнулась.

— Что на самом деле может показать человеку эта пещера? — спросил Патрик. — Как далеко можно зайти в этой игре? Погодите-ка, а как дальше развивалось автомобилестроение?

Паровая машина внезапно закружилась в вихре колес, стоек и прочих механических частей. Когда шторм улегся, перед ними стоял новый автомобиль, сначала нечеткий, но с каждой секундой становившийся все реальнее. От паровой машины его отличали более крупные металлические колеса, деревянная скамейка и неуклюжий большой мотор.

— Ура, работает! — закричал Патрик. — Я не представлял себе эту машину в подробностях, и вот она нарисовалась сама собой. Пещера знает первый «Мерседес-бенц»!

— Что вы хотите этим сказать?

— Я стараюсь понять, пещера показывает нам то, о чем думаю я, или располагает собственной мультимедийной библиотекой? Кажется, я просто задаю ей направление, а она предлагает нам образы из собственных запасников.

— И откуда же они могут браться?

— Откуда я знаю? Может, здесь есть все-таки что-то наподобие собственной библиотеки картинок и видео? Или энциклопедии? Мы же не зря называли это место «пещерой знаний».

— А что если вы неосознанно подумали об этой машине? Как бы то ни было, вы уже когда-то видели ее.

— Да, вы нравы. Но как же я могу подумать о чем-то, чего не знаю?

— Собственно, так всегда и происходит, когда человек ищет ответ на вопрос.

— Вы же не хотите сказать…

— Именно. Попробуйте не манипулировать картинками, а просто задайте какой-нибудь вопрос.

— Хорошая идея… Что-нибудь простое, но непонятное… Может, про те странные факсы? Например, откуда они пришли? Кто такой Шт. Г.?

Пока он говорил, в воздухе появились два факса. Патрик смог разглядеть даже некоторые слова из них. Потом появилась печатная машинка, из которой вышел один из этих листов. Затем Патрик услышал собственный голос, произнесший: «Их отправили с почтамта Морже, в Швейцарии». Потом появилось помещение с каменным полом, окошками и очередью из нескольких человек с письмами и посылками. И под конец — как будто камера отъехала назад — Патрик переместился из здания почтамта на улицу. Это был небольшой городок, но современный, из центра которого расходилось множество узких и запутанных переулков, сохранившихся еще со времен средневековья. И вот в поле зрения попал небольшой замок. Он выглядел как на картинке: идеально квадратный, с четырьмя башенками по углам. Замок стоял на берегу водоема, прямо у причала, к которому были пришвартованы парусные лодки. По водной глади мирно скользили лебеди. Это было больше похоже на озеро, нежели на море. Если это Морже, подумал Патрик, то, наверное, речь идет о Женевском озере. И тут камера резко поднялась вверх и снова опустилась, и на картинке крупным планом стало видно дворянскую усадьбу. Часть имения выходила прямо на берег озера. На территории раскинулись большие ухоженные газоны и даже парк с невысокими деревьями. Внимание Патрика привлекла двухэтажная вилла в самом центре парка. И вот он уже мчался на бешеной скорости мимо главного здания к входным воротам. С внешней стороны прямо над звонком висела небольшая латунная табличка с выгравированной надписью: «Штефан ван Герман».

— Этого не может быть! — вырвалось у Патрика.

— Значит, пещера не выудила это из вашего мозга?

— Бог мой, конечно нет! Я даже ни разу не слышал этого имени. Но, кажется, это и есть наш загадочный Шт. Г. Да и сам город я никогда не видел. Это, наверное, и был Морже. Разве это не удивительно? Неужели пещера таким образом может ответить на любой вопрос? Вы только представьте себе!

— Интересно, что по этому поводу скажет Питер.

— Питер! Конечно же! Я совсем забыл про него! Нам нужно непременно привести его сюда!

В это мгновение все картины куда-то исчезли, и их место занял нежный мерцающий голубой свет. Было такое ощущение, словно они только что очнулись от глубокого сна. На мгновение Патрик потерял ориентацию. Свечение вокруг него было намного светлее, чем ему казалось. И только сейчас он заметил, что стоял прямо перед большим потоком струящегося света в центре пещеры. Очевидно, он все это время незаметно продвигался вперед. К счастью, он не упал ни в одну из ям. Рядом с ним стояла Штефани, все так же держа руку на его плече. Значит, и она шла вместе с ним. Итак, оба исследователя стояли сейчас во внутреннем круге пещеры. Это была небольшая платформа диаметром приблизительно десять метров. В самом центре находился каменный помост около метра в высоту, из которого лился голубоватый свет.

Свет осторожно и мягко поднимался вверх. В потоке были отчетливо виды более светлые и темные лучи. Конструкция не издавала абсолютно никаких звуков, и это придавало непонятному феномену какую-то необычную теплоту и мягкость. Но самым удивительным и необъяснимым оставался источник света. Он исходил не от помоста, а от того, что находилось на нем.

Это была голова. Приблизительно в два раза больше среднестатистического человеческого черепа. Очевидно, она была выполнена из золотистого металла с едва заметным красноватым оттенком. Черты лица были изображены весьма схематично. Но, скорее всего, это была стилизованная голова мужчины, хотя бы потому, что подбородок заканчивался бородой. У головы была своеобразная прическа. Хотя с таким же успехом это могла быть шляпа или другой головной убор. Но выглядело это как пара бычьих рогов.

— Какого черта?.. — вырвалось у Патрика.

— Я не думаю, что к этому нужно прикасаться, — сказала Штефани.

— Не беспокойтесь, у меня даже в мыслях не было… Посмотрите-ка сюда, — он наклонился чуть ближе, — как вы думаете, что это? Это не медь… Какой-то сплав. Может, даже с содержанием золота. Посмотрите, какая странная форма головы. Я никогда не видел ничего подобного. Это не похоже ни на одну из западных культур. Скорее в восточном стиле.

— Патрик… Мне кажется, нам действительно пора к Питеру. У меня нехорошее предчувствие.

Патрик посмотрел на Штефани и замер на мгновение.

— Вы правы. Мне вдруг тоже так показалось. Пойдемте!

Они поспешно пошли тем же путем обратно: по узкой галерее из пещеры до поворота и через проход.

Патрик не мог точно сказать, что именно вдруг вызвало в нем такое чувство, но он был на сто процентов уверен в том, что произошло что-то нехорошее. Свернув в проход, исследователи тут же увидели, что англичанин пропал. Как только Патрик миновал проход и очутился в первой пещере с надписями, Штефани убрала руку с его плеча. Профессора и след простыл.

— Питер, где вы?

Штефани подошла к Патрику.

— Он не добровольно покинул эту пещеру, — произнесла она.

— Проклятье!

— Месье? Мадам? — послышалось со стороны входа.

На стене появилась тень человека, и в пещеру вошел промокший насквозь рейнджер.

— У нас возникла проблема.

Изображения с камер наблюдения отбрасывали неестественный свет на лица Штефани и Патрика. Уже во второй раз они смотрели эти записи. Инфракрасная камера окрасила все в темно-голубые тона. И вдруг из-за деревьев показалось желтое пятно. Не очень большое, но четкое. Как призрак, оно раскачивалось в воздухе в самом центре экрана. Спустя минуту объект исчез, но вторая камера перехватила его и показала в другом ракурсе. Еще какое-то время пятно поболталось из стороны в сторону, после чего зависло в воздухе. И тут начались самые интересные метаморфозы. Пятно вытянулось, стало больше, и у него появились две конечности. Объект продолжат принимать форму, до середины окрасился в оранжевый цвет, и вот уже стало понятно, что это тело человека, который стоит согнувшись, словно хочет дотронуться до пальцев ног. Другой монитор показывал то же самое место и, судя по цифрам внизу, то же самое время. Но это была запись с обычной камеры. Так как на улице уже смеркалось, на экране не было видно ничего, кроме темноты. Но на мониторе инфракрасной камеры внезапно появилось красное, быстро увеличивающееся пятно, и жизнь закипела. Из-за деревьев показалась пара желтых огоньков. Это была машина. Так как фары светили прямо в камеру, то на одном мониторе не было видно ничего, кроме теней. Однако было понятно, что перед машиной стоит человек. Судя по всему, на нем был плащ с капюшоном, потому что тень представляла собой равнобедренный треугольник. Что самое удивительное, этот мужчина не отображался даже на мониторе инфракрасной камеры, как и предмет за его плечами, напоминающий бездыханное тело. Питер!

Автомобиль остановился. Это был небольшой грузовик. Свет фар погас. То, что происходило в лесу, отображалось только на одном мониторе: тело поднесли к машине и положили в кузов. Цветовые пятна сели в машину и уехали тем же путем. На мониторе снова остался спокойный, темный лес.

— Сюда уже прибыла команда криминалистов. Они попробуют определить марку автомобиля по фарам и тепловому следу.

— Как вы вообще могли их пропустить? — возмутился Патрик.

— Месье, но машина была невидимой…

— Ой, только не надо нести ахинею! Значит, какой-то Геркулес залез на гору, перекинул профессора через плечо, подобно лани спустился вниз и исчез, как Санта-Клаус! С таким же успехом вы могли пропустить целую демонстрацию!

— Но вы же сами все видели…

— Все, что я видел, — грубо перебил его Патрик, — доказывает лишь то, что ваши меры безопасности недостаточны. И как много вам понадобится времени, чтобы установить, что это был микроавтобус «Фольксваген»? Он уже наверняка в ста километрах отсюда.

— Месье, мы делаем все возможное.

— Ваши возможности оказались недостаточными! Пойдемте Штефани, мы едем в отель.

Они вышли из штаба, пробежали под дождем к машине и уже через пару минут были на полпути к дому.

— Что вы теперь намерены делать? — спросила Штефани.

— Мы позвоним Элейн. Те парни из леса, может, конечно, и специалисты по наблюдениям за природной идиллией, но учебный фильм «Как защитить свою территорию. Часть первая» они явно затерли и записали туда порнофильм.

Патрик в бешенстве смотрел на дорогу. Штефани наблюдала за ним. Он мельком взглянул на нее. Глаза Штефани были грустными, но смотрели на Патрика нежно и с пониманием. До сих пор ее образ казался ему неземным: каким-то светящимся, теплым и преисполненным сострадания.

— Извините, — пробормотал он и попытался сосредоточиться на мокрой дороге и на предстоящем разговоре с Элейн.

Лесничий стоял в фойе отеля «Де ля Гранж» и мило беседовал с девушкой-регистратором.

— Нет, Надин, сезон охоты еще не открыт. Сейчас можно рассчитывать разве что на кроликов. Я постараюсь на этой неделе принести парочку, хорошо?

— Это было бы здорово, Фернанд! Ты же знаешь, что мы всегда только за.

— Ладно… Посмотрим, что можно сделать. Но я пришел не поэтому. Скажи, ты не знаешь, где исследователи?

— Ты имеешь в виду англичанина, женщину и месье Невро? Они уехали из отеля сразу после обеда.

Левазье взглянул на часы. Было уже довольно поздно. На улице стемнело.

— Не знаешь куда? Или хотя бы когда они вернутся?

— К сожалению, нет. Хочешь — можешь оставить им сообщение.

— Хм… Ну, ладно.

Девушка протянула ему блокнот и карандаш. Лесничий уже начал что-то писать, как вдруг входная дверь открылась и в отель вошли Патрик и Штефани. Левазье обернулся к ним:

— Мадам, месье! Можно вас на пару слов?

— Месье Левазье, сейчас правда очень неудобный момент.

Патрик хотел проскочить мимо, как вдруг в голову ему пришла одна мысль. Он остановился.

— Хотя, подождите… Вы случайно не видели двадцать-тридцать минут назад микроавтобус «Фольксваген», который выезжал из леса по дороге, ведущей к огороженной территории?

— К сожалению, нет…

— Что ж, спасибо. Пойдемте, Штефани.

Он развернулся и пошел к лестнице.

— Но, месье, мне нужно поговорить с вами!

— У нас сейчас действительно нет времени, — сказала Штефани, — нам нужно сделать пару очень важных звонков. Может, вам лучше прийти завтра рано утром?

По взгляду лесничего Штефани поняла, что он не хотел бы ждать дольше.

— Хотя знаете что? Оставьте мне свой номер телефона. Как только мы решим все свои вопросы, тут же позвоним вам, прямо сегодня. Или просто приходите завтра в восемь утра к завтраку.

— Хорошо. — Он достал из кармана визитку. — Будет лучше, если вы позвоните прямо сегодня. Речь идет о ваших исследованиях…

— Спасибо. Мы постараемся. До свидания, месье, — Штефани взяла карту и поспешила за Патриком.

На мгновение лесничий застыл в нерешительности. То, что они не прыгали от радости, увидев его, было понятно. Но он не мог позволить им так просто отделаться от него. Может быть, действительно что-то случилось? Но кому они могут звонить в такое время? И тут его осенило.

— Надин, у вас же наверняка мини-АТС, нет?

— Да, это так.

— Послушай, для меня очень важно выяснить, кому они собираются звонить. Это возможно? Или скажу иначе: можно ли подслушать их телефонный разговор?

— Фернанд! Так нельзя!

— Да ладно тебе! Это крайне важно. Ты же знаешь, что сам Фавель уполномочил меня следить за ними. Неужели тебе не говорили?

Он посмотрел в ее глаза и понял, что она не верит ни единому слову.

— Ну, считай, что теперь знаешь. Речь идет об очень важных вещах. Пойми, это чужаки, и они проводят какие-то странные исследования в нашем лесу. Если мы не проследим за ними, они лишат нас всего. Этот отель они уже купили. Или ты и это не знаешь?

— Знаю…

— Вот видишь? Ты должна мне помочь. Мы должны выяснить, что они делают, кому звонят. Так что, можно воспользоваться вашим телефоном?

— Я не знаю… Ну, может быть.

— Давай-ка попробуем.

— Хорошо… Проходи.

Он зашел за стойку и направился в офис обслуживающего персонала.

— Фернанд!

Лесничий вздрогнул и резко обернулся. Это оказался Рене, главный повар отеля. Он как раз проходил по фойе.

— Ну что, голубки, куда это вы направились? — он рассмеялся и подошел ближе. — Давно не виделись! Когда ты что-нибудь принесешь?

Фернанд пожал ему руку.

— Привет, Рене. Прямо на этой неделе, согласен? Я даже Надин уже пообещал. Но только с один условием: ты приготовишь свой фирменный соус из красного вина. Прошлые кролики с розмарином — или что ты там готовил — мне совсем не понравились!

— А, ну да! «Незнакомые блюда я не ем…» — повар снова рассмеялся. — Я рассчитываю на тебя.

Как только повар скрылся из виду, лесничий проскочил в офис. Надин вошла следом и закрыла дверь на ключ. Она села за компьютер, запустила пару программ и потом ткнула пальцем в монитор.

— Это их линия. Как только они снимут трубку, надписи начнут мигать. Тогда тебе нужно будет щелкнуть по ним, и ты услышишь разговор через колонки. Номер показывается здесь. Все понятно? Только запомни: щелкнуть нужно один раз, а не два. Иначе это будет слышно у них в трубке.

— Хорошо, я все понял.

— Что ж, садись. Марлен придет через полчаса, и тебе придется уйти. Я предупрежу.

— Спасибо, Надин, я твой должник!

— Я тебе это еще припомню! — сказала она, подмигнув.

Надин вышла из комнаты, оставив Фернанда наедине с компьютером.

Патрик снова закурил сигарету, и Штефани пришлось открыть окно. И даже дождь за окном ее не смутил. Патрик сел за стол, снял телефонную трубку и замер.

— Что такое? — спросила Штефани.

— С самого начала за нами кто-то наблюдает. А теперь эта история с Питером. Может быть, звонить сейчас в Женеву — не самая лучшая идея? Я почти уверен, что телефон прослушивается.

— Но кому это нужно?

— Я не знаю.

— Как бы то ни было, информация уже просочилась наружу, и заметь: до этого мы никуда не звонили.

— Да, ты права… Да какого черта? Сейчас все равно уже поздно, а нам нельзя терять ни минуты.

Патрик набрал телефон своей работодательницы в Женеве. Он включил громкую связь, поэтому гудки на другом конце раздавались на всю комнату. И вот трубку сняли.

— Полагаю, это месье Невро? — спросила Элейн де Росни.

— Да, добрый вечер. А как вы узнали?

— Ваш телефон определился.

— Но с таким же успехом это мог быть и Питер.

— Думаю, в это время он не стал бы звонить. Вам повезло, что застали меня. Как проходит проект? Мэр все еще мешает вам?

— Нет, с тех пор мы больше ничего не слышали о нем. У нас появилась другая проблема. Питер исчез, и мы полагаем, что его похитили.

— Как это произошло?

Патрик сделал глубокую затяжку.

— Питер, Штефани и я были наверху и исследовали пещеру…

— Штефани? Кто такая Штефани?

— Штефани Крюгер, лингвист.

— Но я же послала вам Эрика Марсена! Где он? И кто такая эта фрау Крюгер?

Штефани взяла трубку, хотя ее было бы слышно и без того.

— Мадам, с вами говорит Штефани Крюгер. Господин Марсен не смог поехать по семейным обстоятельствам. Поэтому он передал дела мне.

Патрик с недоверием посмотрел на коллегу.

— Это немыслимо! — прозвучало на другом конце провода. — Эти документы нельзя было передавать третьим лицам без моего согласия!

— Я уверяю вас, что со мной проект в надежных руках.

— Я не знаю, кто вы, госпожа Крюгер, но молитесь, чтобы это было действительно так! Мы с вами еще увидимся, в этом даже не сомневайтесь. Но если вы помешаете развитию проекта или встанете у меня на пути, то это будет стоить вам головы! Я надеюсь, вам это понятно!

— Я умоляю вас, мадам! — вмешался Патрик. — В конце концов, мы добились поразительных результатов. И в настоящий момент у нас совершенно другие заботы.

— Я наведу о вас справки, фрау Крюгер, будьте уверены. А вы, месье Невро, прежде чем перейдете к изложению своих проблем, представьте мне краткий отчет.

— Мы вошли в проход.

— Что? Правда? И что же находится за ним?

— Еще одна пещера.

— Что значит «еще одна пещера»? Мне что, каждое слово вытягивать из вас, как щипцами, месье Невро? Я думала, вам понадобится моя помощь. Ладно, и что же находится за проходом? И вообще, как вам удалось пройти сквозь него?

— Ну что ж, хорошо, расскажу все по порядку. Эта пещера представляет собой нечто вроде архива знаний. Как это работает, мы пока не знаем. Но наскальные тексты тоже говорят об этом: «Это архивы знаний, доступные тем, кто является хранителем таинства». А, как известно из истории, именно женщины всегда считались хранителями мудрости. В нашем же случае в пещеру может войти лишь женщина. Или мужчина, если его сопровождает женщина, держа за руку.

— Не тратьте мое время на эзотерическую чушь, пожалуйста. Вы же инженер — вам это не идет. Или вы сейчас же расскажете мне правду, или вам придется позвонить мне еще раз завтра. Честно, у меня сейчас совсем нет времени на подобные глупости.

— Ладно, не хотите — не верьте. Как бы то ни было, за проходом находится действительно еще одна пещера, способная передавать знания. Может, и это покажется вам нереальным, но это так. Как только входишь туда, все, о чем ты думаешь, тут же появляется в воздухе в виде картинок. Но если человек ищет ответ на вопрос, то пещера, как ни странно, может визуализировать и ответ. Короче говоря, она отражает не только мысли вошедшего в нее человека.

— Вы уверены? И использование психотропных веществ полностью исключено? Например, споры каких-нибудь грибков или витающие в воздухе газы…

Патрик заметил, что Штефани машет ему рукой. Если их телефон действительно находился на прослушке, то он рассказал чересчур много. К тому же уже давно пора было переходить к основной цели звонка — похищению Питера.

— Конечно, нам еще нужно исследовать кое-какие находки. Мы ведь до сих пор не знаем, кто построил эту пещеру и как она работает.

Патрик начал отступление. При этом из головы у него никак не выходили столб света и голова с постамента.

— Возможно, это свидетельство существования древней, доселе неизвестной культуры. Одно уже сейчас можно сказать определенно: это существовало задолго до средневековья. Но когда мы со Штефани вышли из пещеры, то обнаружили, что Питер исчез!

— Что значит исчез? Может, он просто ушел.

— Нет, это исключено. Кроме того, рейнджеры сделали пару весьма любопытных наблюдений. Мы полагаем, что его похитили и вывезли из леса в микроавтобусе «Фольксваген».

— Когда это произошло?

— Около получаса назад.

— Есть ли следы насилия?

— Нет, но одна из камер наблюдения засекла микроавтобус.

— На пленке хорошо видно, что его похищают?

— Ну…

Патрик вспомнил картинку с инфракрасного монитора. Он подумал, что сейчас бесполезно даже пытаться объяснить Элейн феномен человека-невидимки. Да и вряд ли это поможет в данной ситуации.

— Нет, вообще-то, нет.

— Полагаю, что номера машины у вас тоже нет?

— Нет…

— Что ж, ваши слова более чем неубедительны. Мое предложение: вы переждете сегодняшнюю ночь, может, он еще объявится. И если до утра он так и не появится, вы свяжетесь со мной.

— Ладно, хорошо… — Патрик понял, что сейчас от Элейн он больше ничего не добьется.

— Зато вы с пользой можете провести часы ожидания. Подготовьте пока подробный отчет. Завтра в девять у меня встреча, и до этого я с удовольствием ознакомлюсь с вашими результатами. И пусть эта сомнительная фрау Крюгер поможет вам.

— Я понял.

— Вот и хорошо. Что ж, желаю вам приятного вечера, — она положила трубку.

— Очень обходительна, как, впрочем, и всегда… — заметил Патрик, отключив громкую связь.

Он взглянул на Штефани.

— Так кто же вы на самом деле?

— Патрик, вы можете мне доверять.

— Вот Элейн вас не знает.

— Верно. Мы не знакомы лично. Но у меня же были документы по проекту. И я помогаю вам.

Патрик молча кивнул. Конечно, это было не очень логично, но на интуитивном уровне он знал это и был полностью согласен с девушкой. Может, она солгала Элейн. Может, Штефани и не имела никакого отношения к проекту, но, как бы то ни было, она стояла на стороне добра.

— Что будем делать с Питером? — спросила Штефани.

— К сожалению, зацепок у нас немного. Но к рейнджерам и тем более к Элейн мне больше не хочется обращаться…

— Есть мысли насчет того, у кого мог быть мотив?

— К сожалению, о нашей работе в лесу знает слишком много людей. Среди них есть и парочка весьма неприятных типов. Мэр, лесничий… Но я не думаю, что это был кто-то из них. А вот тот псих с симпозиума пощекотал мне нервы как следует. Как же там называется его секта?

— «Рука Велиала»?

— Точно. Он показался мне каким-то одержимым. Но, с другой стороны, мы ровным счетом ничего о нем не знаем.

— Ну, это можно с легкостью наверстать.

— Хотите залезть и Интернет?

— Нет. Думаю, ваша знакомая из масонов, Рене, могла бы помочь. Она же тоже была в Канне. Мы могли бы позвонить ей и расспросить, что ей известно о той секте.

— Да, отличная идея. Дайте, пожалуйста, ее номер.

Спустя пятнадцать минут Патрик и Штефани были уже на пути в Каркассонн. После того как они поделились с Рене Колладон своими опасениями насчет причастности Аша Модея к похищению Питера, она выразила готовность к откровенному разговору.

— Если вы рассказали им о своей находке в пещере, то это ничуть меня не удивляет, — сказала она.

Кажется, Рене знала о привычках и интересах сатанистов далеко не поверхностно. Знакомыми ей показались не только брошенные их предводителем угрозы. Как ни странно, ее не удивил и тот факт, что они, возможно, умеют передвигаться, оставаясь незамеченными.

— Месье инженер, на свете есть многое, чего вы не сможете объяснить при помощи своей математики и знаний в области технологий.

Патрик не стал реагировать на это, равно как не стал и вдаваться в подробности открытий, сделанных в пещере. Но, даже несмотря на это, Рене все равно согласилась поделиться информацией: она рассказала о том, что секта «Рука Велиала» делится на своеобразные административные округа, называемые княжествами. Центр западных княжеств — в Альби. Под средневековым городом находились весьма запутанные катакомбы, о размерах которых никто даже не догадывается. Рене назвала пару секретных входов.

— Я вам настоятельно не рекомендую соваться туда без подкрепления, — посоветовала Репе. — Сатанисты не любят, когда к ним приходят непрошеные гости, и уж тем более, когда их выманивают из собственных нор.

По ее словам, они были способны на все. Сатанисты не только подлые и мерзкие, но еще и с преступными наклонностями.

— Надеюсь, мы сможем договориться, — возразил Патрик.

Конечно, при условии, что тайна пещеры так и останется тайной. Рене неохотно закончила разговор и при этом потребовала обещать, что Патрик снова придет к ней, если понадобится помощь или если Питер вернется.

— Вы до сих пор не сказали мне, что хотите сделать, — заметила Штефани. — Я надеюсь, вы поняли, что нам нельзя показываться там одним.

— Нет, конечно, нет. Но, как я уже сказал по телефону, нам наверняка удастся найти пару веских аргументов.

— Что вы имеете в виду? Не думаете же вы, что сатанистам можно угрожать! Или вы хотите заключить с ними сделку? Не молчите.

— Сделку? Нет, не совсем. Хотите — верьте, хотите — нет, но я хочу обратиться в государственное учреждение — в полицию. Как считаете, скоро ли они смогут напасть на след преступников, если мы скажем им, что наша маленькая дочь была похищена парой странных типов? Она каталась на велосипеде, а они схватили ее и утащили в какое-то подземелье…

— Наша дочь? По-моему, вы слишком далеко зашли в своих фантазиях.

— Если у вас появится идея получше, дайте знать.

Штефани замолчала, и, так как вид у нее был очень задумчивый, Патрик решил, что она действительно придумала новый план.

— Мадлен, — сказала она в конце концов.

— Что?

— Ну, у нее же должно быть имя. Ее будут звать Мадлен. И она ваша дочь от первого брака.

— Я не против, — Патрик засмеялся.

Вскоре они добрались до Каркассонна. Отсюда до Альби оставалось еще около сорока километров. Патрик выбрал путь по проселочной дороге: на его взгляд, это было в два раза быстрее, чем по автобану через Тулузу, поначалу Штефани не соглашалась, но когда узнала манеру вождения своего коллеги, ей ничего другого не оставалось, как уступить. По большому счету, вопрос заключался не в скорости, а в выборе пути, поскольку Патрик не хотел создавать опасные ситуации на дороге или встречаться с дорожной полицией.

— Вот что еще, Патрик…

— Да?

— Мне важно, чтобы мы сейчас поговорили об этом и вы кое-что пообещали мне.

Патрик не догадывался, о чем пойдет речь. Но внезапно он заметил, что вокруг его соседки появилась яркая аура. Он смотрел на Штефани сбоку. Ее лицо было в тени, но, несмотря на это, волосы почему-то светились. Ему показалось, что его сердце замерло на минуту. Такое у него уже было когда-то, но очень давно, еще в юности. Кровь снова прилила к конечностям, как тогда, в пещере, но почти сразу же по телу пробежал холодок. Патрик пришел в замешательство, но то, что сейчас с ним происходило, было не возбуждением, а страхом. Страхом, что она может отвернуться от него и исчезнуть, как мираж, а он так хотел снова прикоснуться к ней!

— Вы меня вообще слушаете?

— Что? О, да. Простите, я задумался. Что вы сказали?

— Вы должны кое-что пообещать мне, Патрик.

— Да, конечно, а о чем речь?

— О пещере. Она неприкосновенна. Она слишком сильна. И предназначена далеко не для каждого человека. Вы не должны ничего о ней рассказывать. И уж тем более членам этой секты. Они не должны узнать тайну нашей пещеры!

— Да, но они знают уже как минимум то, где она находится. Честно говоря, я и не собирался рассказывать им, как туда можно пройти.

— Поклянитесь.

— Что, простите?

— Вы должны поклясться. В том, что никогда не разболтаете тайну пещеры. Достаточно уже того, что Элейн в курсе.

— Я вас умоляю! Она же наша работодательница. И потом, мы ведь не выслали ей отчет, о котором она так мечтает.

— Поклянитесь!

— Бог мой, хорошо. Я обещаю вам.

— Поклянитесь жизнью Мадлен!

— Моей выдуманной дочери?

— Нет, жизнью вашей младшей сестры Мадлен.

Патрик неожиданно резко повернул руль, но тут же опомнился и выровнял автомобиль. Потом он сбавил газ и перевел дух.

— Откуда вы знаете?! — вырвалось у него.

— Вы очень любили ее и всегда обращались с ней как с настоящей принцессой. А она называла вас своим золотым принцем. Она умерла двадцать лет назад от рака. Уснула и не проснулась. Вы думали, что если бы у вас было больше денег на лечение в частной клинике, то все можно было бы изменить, продлить ее жизнь.

Патрик молча смотрел на дорогу. В горле стоял комок.

— И с тех самых пор, — продолжала Штефани, — вы постоянно ищете настоящего золотого принца, Эльдорадо… Разве не так?

Патрик молчал.

— Но вы знаете не хуже меня, что прошлого не вернуть. Вы можете стать баснословно богатым, но ни за какие деньги на свете вы не оживите ее. Однако кое-что вы все же в силах изменить — будущее. И сейчас у вас появилась возможность сделать добро: не допустить того, чтобы пещера и ее тайна попали в плохие руки. Патрик, я умоляю вас!

Ответом был глубокий вздох. Патрик помолчал еще несколько минут, а потом снова завел машину. Сначала он ехал очень медленно, потом более уверенно.

— Я клянусь, — сказал он в конце концов.

Когда Питер очнулся, то обнаружил себя стоящим на коленях. Голова была опущена на грудь. Подняв ее, он почувствовал легкое головокружение. Он приоткрыл глаза и узнал каменный свод. Значит, он все еще был под землей. Он все еще был… заложником!

Руки Питера были раскинуты, а ноющие запястья — закованы в металлические наручники и короткими цепями подтянуты к стенам. Вот почему он стоял на коленях, а не лежал на полу: весь его вес держался на прикованных руках.

Питер хотел встать, но давалось это нелегко. Его физическая форма и объемы тела не терпели резких движений. А кроме того, он с удивлением обнаружил, что и ноги красовались в железных манжетах с цепями. Вообще, то пространство, в котором он находился, позволяло Питеру лишь встать на ноги и выпрямиться. Больше ничего.

Когда кровь вновь стала приливать к ногам, они начали чесаться. Видимо, какое-то время он был без сознания. Теперь у Питера появилась возможность осмотреться.

Он находился у стены одного выступа, который возвышался на уровне трех-четырех метров над просторным залом. Подобно тому, как это выглядит в среднем нефе церкви, потолок держался на длинном ряду каменных колонн, образуя крестовый свод. Высота его достигала десяти метров.

Дрожащий свет несметного количества свечей заставлял тени плясать на стенах. Не сразу Питер заметил, что свечи были исключительно черного цвета. Тут он вспомнил, что находится во власти людей, относящихся к сатанистской секте. Настоящая жизнь не признает клише, как однажды правильно заметил француз. Можно подумать, цвет свечки способен что-нибудь изменить. Хотя, с другой стороны, подумал он, разве другие секты не делают то же самое? Неважные предметы, кажущиеся бесполезными жесты или слова приобретают свое влияние благодаря значению, которое им приписывают.

Между колонн стояла группа членов секты, одетых в черные рясы. Все до единого были босыми. Среди присутствующих были как мужчины, так и женщины — это Питер понял по форме голов и волосам, ниспадавшим на плечи. Собравшиеся начали монотонное пение. Оно не было похоже ни на григорианский хорал, ни на церковные песнопения. Это был неприятный диссонанс. Что самое удивительное, они не фальшивили, скорее наоборот: звуки странным образом соединялись друг с другом, создавая агрессивное, угрожающее звучание. Собравшиеся повернулись налево, и стало очевидно, что они наблюдают за чем-то или сопровождают что-то своим пением. Когда же и Питер посмотрел туда, куда смотрели остальные, то обнаружил возвышение. Там находился алтарь — большая каменная глыба высотой более метра, шириной — почти два. Судя по всему, это был мрамор — белый и хорошо отполированный. На черном фоне он как будто светился.

Поначалу казалось, что он совсем не подходит к общей мрачной картине, но уже через несколько минут Питеру стало понятно извращенное значение постамента.

За алтарем стоял мужчина в черной рясе. В левой руке он держал за связанные лапы черного петуха. Крылья, судя по всему, тоже были связаны, но, несмотря на это, бедная птица изо всех сил старалась вырваться на волю.

Когда диссонансный напев дошел до кульминации и почти превратился в крик, правая рука мужчины сделала молниеносное движение. На пол упало что-то черное. Питер вздрогнул: это оказалась голова бедного петуха. Он отрубил голову птице! Петух начал биться в конвульсиях, из шеи на алтарь потекла кровь. Тогда мужчина взял птицу обеими руками и начал выводить ее телом круги. При этом на белоснежном мраморе оставались ослепительные красные следы. Так продолжалось до тех пор, пока кровь птицы не перестала пульсировать, а весь алтарь не покрылся кровью.

Тошнота подступила к горлу Питера, ему пришлось закрыть глаза и сделать пару глубоких вдохов. Как бы он ни потешался над сатанистами и ни высмеивал их, эти люди воспринимали все очень серьезно!

— Чудесно, не правда ли?

Питер вздрогнул и поднял глаза. Рядом с ним стоял Аш Модей.

— Разве этот зал не великолепен, Питер? Я же могу называть вас Питером?

— По-моему, эти люди больны.

— Крестовому своду уже девятьсот лет, вы можете в это поверить? А он до сих пор крепок и прекрасен. Первые подземелья мы выкупили в шестидесятых годах. Сначала мы перестроили их, расчистили засыпанные проходы, а со временем связали их с другими помещениями и катакомбами, которые нам удалось приобрести через подставных лиц. Постепенно администрация Альби теряла контроль над этими землями. И теперь они не могут проводить здесь абсолютно никаких работ, не спросив нашего разрешения, — начиная прокладыванием кабеля и заканчивая ремонтом канализационных труб. Разумеется, никто даже не догадывается о том, что все это находится в одних руках.

— Альби! Мы в Альби… именно здесь, — Питер подумал об Альби как о цитадели еретиков и об Альбигойских крестовых походах.

— Да, вот такое совпадение, — сказал Аш Модей. — Тонкая ирония! Но я не буду набивать себе цену и утверждать, что в этом был какой-то тайный умысел. Просто так сложилось.

Аш Модей наклонился к Питеру, но не слишком близко, чтобы тот не сумел схватить его прикованными руками.

— Честно говоря, — Аш Модей перешел на шепот, — я не думаю, что в то время хоть кто-то обратил на это внимание.

— К чему весь этот спектакль? Что вам от меня нужно?

— Питер, сколько можно вам это повторять? Дело в пещере.

— Но я же уже сказал вам…

— Ш-ш… Тихо, Питер. Я знаю, что вы чувствуете. Даже и не пытайтесь. Я все равно не верю вам. Зато я кое-что придумал.

Питер ничего не ответил. Он судорожно пытался понять, как мог оказаться в такой ситуации и как из нее выпутаться. Что замыслил Аш Модей? Вообще, что это за псих? Его обычное имя наверняка просто до банальности, а днями напролет он работает кассиром в каком-нибудь супермаркете. Как, ради всего святого, могло случиться, что он оказался во власти этого человека? Абсурд какой-то.

— Кстати, ваши книги показались мне весьма интересными, — продолжил Аш Модей. — По-моему, я даже не успел сказать вам это. Они обоснованны, охватывают намного больше, чем другие подобные исследования. А ваши выводы и заключения, которые вы делаете, подчас очень… рискованные. Смело, но гениально. Однако, к сожалению… к сожалению, кое в чем вы все-таки не правы. Честно, очень жаль, потому что это относится порой к основополагающим вещам. Именно поэтому перед вами оказываются закрытыми целые области, или же вы приходите к совершенно неверным выводам…

— К чему вы клоните?

— Вы отрицаете метафизику — если хотите, называйте это сверхъестественным, — то есть то, что не соответствует реальному, научно обоснованному миру. Но подумайте, сколько ваших исследований получило бы совершенно другое значение, учтите вы факт существования сверхъестественного?

— Я вас умоляю! Это и есть та самая пытка, которой вы хотели подвергнуть меня? Уморить меня своими спиритуалистическими взглядами?

— Я знаю, что вы не можете понять этого. Именно поэтому я и привез вас сюда. И ваши оскорбления совершенно не задевают меня, Питер. К слову сказать, вы не в том положении, чтобы обижать меня. Вы даже не подозреваете, как далеки от цели. И я не собирался пытать вас. Конечно, пещера очень интересует меня. Но чтобы ради этого применять к вам силу… Зачем? Я просто считаю, что вы заблуждаетесь, и не воспринимаю вас как настоящего противника и уж тем более не чувствую себя оскорбленным. Мы живем в совершенно разных мирах, вы и я. У нас нет точек соприкосновения, чтобы вступать в полемику. Вы не оспариваете те явления, которые представляю я, вы просто никогда не верили в них. Итак, что же я хочу сделать? Я создам точку соприкосновения, спиритуалистическую, и — как вы назвали это в своей книге — перцепторную целостность.

Аш Модей засмеялся.

Питер ничего не ответил, только покачал в растерянности головой.

— Марс и Венера сегодня в нужном положении. Но важно не то, как они расположены, а то, что это означает. Сегодня можно использовать особенную энергию! Видите алтарь вон там? Мы только что освятили его. Целый день мы готовились к ритуалу, осталось уже совсем немного… Такая власть, такое присутствие — это всегда так волнующе! Если вы станете свидетелем, сможете впервые почувствовать и понять, что это на самом деле реально. Такого вы не почувствуете ни в одной церкви. В считанные секунды вы вдруг поймете весь мир. Откроются двери Вселенной, и вы узнаете, что она намного больше и величественнее, чем вы представляли. Вы будете гордиться тем, что присутствовали при этом! Потому что наблюдать этот процесс позволено только высшим кругам.

— Что за процесс?

— Вызов Велиала. Мы клянемся ему в верности и вызываем к себе. Мы делаем ему подарок, благодарим за поддержку и милость, а также за данную нам власть.

— Вызываете Велиала?

— Да. Он наш господин, так почему же нам иногда не просить его прийти к нам? В отличие от других религий, мы можем позвать его, увидеть и даже прикоснуться к нему, а он — к нам. Вы же знаете, кто такой Велиал? Или, лучше сказать, когда-то вы читали о нем. Я прав?

— Вы просто больной.

— Конечно. Вам наверняка так и кажется. Именно поэтому вы здесь. А еще для того, чтобы наш господин смог вытащить из вас ответы на вопросы, которые добровольно вы ни за что не дали бы нам.

— Послушайте, я же уже сказал… — начал Питер, но Аш Модей прервал его:

— С этого места вам будет очень хорошо виден весь ритуал. — Аш подошел к самому краю выступа и оценил вид. — Разумеется, на алтаре будут лежать дары для Велиала. Но для начала верховный жрец использует энергию Марса и Венеры, чтобы направить ее в нужное русло. Потом он объединит эти два потока и в самый разгар церемонии вызовет Велиала, который сразу увидит, что мы для него приготовили. Он спустится к нам, примет дары с жадностью и благодарностью. А взамен мы сможем просить его помощи. До сих пор мы получали почти все, о чем просили.

— Вы уже вызывали его?

— Ну конечно! — Аш Модей рассмеялся. — Тот, кто действительно любит своего господина, хочет видеть его как можно чаще. Это…

Аш замолчал, потому что на краю выступа появился какой-то мужчина в рясе. Очевидно, из зала сюда вела лестница. Мужчина молча замер с опущенной головой. Аш Модей подошел вплотную к нему, наклонился и сказал: «Говори». Облаченный в рясу человек что-то очень тихо прошептал. Потом Аш махнул рукой, и тот исчез.

— Питер, у нас немного изменились планы. Но не волнуйтесь, это даже к лучшему, и вы, как я и обещал, сможете увидеть ритуал. Только будьте очень внимательны: не пропустите ничего!

Сказав это, Аш изо всей силы ударил Питера под ребра. Со стороны, очевидно, это выглядело как дружеский толчок, но на самом деле было очень больно. Питер рухнул на колени и с перекошенным от боли лицом попытался вздохнуть.

— А теперь прошу меня извинить, — сказал Аш Модей, повернувшись к выходу, — еще нужно кое-что подготовить. Чуть позже мы снова увидимся. Вы станете другим человеком, поверьте мне.

Патрик припарковал автомобиль напротив полицейского участка, расположенного неподалеку от заброшенного завода, где, по мнению Рене, должен был находиться Питер.

— Откуда вам известно о моей сестре? — обратился он к Штефани.

— Прежде чем я взялась за эту работу, мне пришлось навести кое-какие справки. О вас и Питере. В конце концов я же должна была знать, с кем придется работать. Ну, а ваше прошлое — не государственная тайна.

Патрик посмотрел на нее. Потом кивнул. Он чувствовал, что Штефани что-то недоговаривает. Про его сестру в Интернете вряд ли написано. Но раз уж ей было известно это, то она наверняка знала намного больше. Вот только вряд ли расскажет откуда. Зато это очень подходило к ее новому образу. После посещения пещеры Патрик чувствовал, что Штефани не просто лингвист, за которого себя выдавала с самого начала. Ее внешность словно стала прозрачной, и теперь Патрик ощущал, что под обликом юной исследовательницы крылось что-то большое и сильное. Может быть, так проявлялась влюбленность Патрика, и так девушка выглядела лишь в его глазах. В конце концов, не зря же он чувствовал себя рядом с ней глупым юнцом. Но сейчас его ощущения были другими. Она словно овладела им, а он боялся, что, если только прикоснется к ней или заставит сказать правду, в тот же миг его благоговение растает, как мираж.

Патрик резко вздрогнул и попытался привести в порядок свои мысли.

— Пойдемте! — сказал он. — Возбужденно и в растерянности, — напомнил он Штефани и, выйдя из машины, побежал к полицейскому участку.

Пост оказался небольшим. Он располагался на первом этаже офисного здания. Сразу же за стеклянной входной дверью находилась стойка дежурного, больше напоминающая регистратуру в больнице. Когда Штефани добежала до двери, Патрик уже разговаривал с полицейским. Он сильно жестикулировал, и минуту спустя офицер уже звонил начальству.

— Месье, он подойдет через минуту, — сказал дежурный, положив трубку. — Пожалуйста, немного терпения.

— Дорогой, они смогут нам помочь? — спросила Штефани, войдя в участок.

— Надеюсь, — ответил Патрик, — надеюсь…

Сказав это, он начал нервно расхаживать туда-сюда по холлу, бормоча что-то себе под нос. Спустя минуту в холл вошел еще одни полицейский.

— Мадам, месье, меня зовут комиссар Тенардье. Чем могу помочь?

— Мадлен, мою дочь, украли! — начал Патрик. — Это были двое мужчин. Они схватили ее, когда она каталась на велосипеде! Они украли ее! Это было неподалеку отсюда. Пойдемте скорее!

— Когда это произошло?

— Несколько минут назад. Пять или десять.

— А где это случилось?

Патрик показан в сторону улицы.

— Вниз по улице и направо, а потом еще чуть-чуть. Неподалеку от заброшенной фабрики.

Комиссар переглянулся с дежурным и кивнул ему.

— Старая типография. Позовите Эдуарда для подкрепления, — сказал он коллеге, затем обратился к Патрику и Штефани: — Мы сейчас же все проверим. Это ваш автомобиль, месье…?

— Дюпон. Да, мой.

— Тогда идите к машине, месье Дюпон. А когда мы с коллегой сядем в служебную машину, трогайте.

— Хорошо. Благодарю вас, месье комиссар!

Патрик и Штефани поспешили к машине.

— Все прошло без сучка без задоринки, — заметил Патрик.

— По-моему, чересчур гладко, не находите?

— Что вы имеете в виду?

— У меня нехорошее предчувствие.

— Думаете?

— По крайней мере, там, где я живу, я еще ни разу не встречала такой готовности полицейских к действию. Он не спросил у нас документов, даже не расспросил вас как следует.

— Возможно, вы правы… Думаю, нам надо быть начеку… А вот и они.

Процессия во главе с автомобилем исследователей двинулась в путь. Спустя считанные минуты они добрались до заброшенного предприятия. Рене не только дала им адрес, но и рассказала, как туда добраться, и сообщила, что вход находится в подвале соседнего здания. Патрик и Штефани вышли из машины и подождали, пока полицейские подойдут к ним.

— Они потащили ее по этой дороге, а потом уволокли в здание, — объяснил Патрик.

— А велосипед? — уточнил комиссар.

— Я не знаю! — вскипел Патрик. — Разве в такой момент я мог думать об этом проклятом велосипеде?

— Хорошо, месье. Тогда пойдемте.

Вместе с полицейскими они пошли по асфальтированной дорожке. Комиссар двигался впереди и освещал путь большим фонарем. За ним следовали Патрик и Штефани, а другой полицейский, судя по всему Эдуард, завершал процессию.

Здание было совершенно не освещенным и не вызывало особого доверия. Тусклый свет фонаря скользнул сначала по стене, потом по двери и разбитому окну. Ничто не указывало на то, что в здании могли находиться люди. Может, этим входом уже давно никто не пользуется, подумал Патрик. Тогда это могло бы увеличить их шансы как можно дольше оставаться незамеченными.

Комиссар остановился у двери.

— Вы уверены, что те мужчины вошли сюда?

— Абсолютно, — заверил его Патрик, — я хотел сам пойти за ними, но все же так и не осмелился без полиции.

— Хорошо, — сказал полицейский.

Он потянул за ручку. На удивление, дверь легко открылась. Комиссар осветил помещение. Затхлый воздух вырвался наружу. Полицейский вошел внутрь, исследователи — за ним. Они оказались в просторном холле, из которого вели бесконечные коридоры и двери. Эдуард вошел последним и закрыл за собой дверь. Исследователи услышали, как он повернул ключ.

Они испуганно обернулись назад.

— Пожалуйста! — сказал комиссар.

Они взглянули на него и увидели, что он держит их на мушке.

— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Эдуард, позвони и сообщи о нас.

— Что вы хотите? — спросил Патрик. — Что вам от нас нужно?

— Тот же вопрос хотел бы и я вам задать, месье Невро.

— Только не говорите, что вы заодно с теми преступниками!

— Вы даже не понимаете, о чем говорите.

— Ну тогда объясните!

— Закройте рот!

Через секунду Эдуард вышел из соседней комнаты.

— Мы должны проводить их вниз, — сказал он.

— Пошли! — приказал комиссар. — Идите впереди, а я буду освещать вам путь сзади. По этому коридору.

Комиссар указал исследователям в сторону темной лестничной клетки. Они спустились вниз и остановились у маленькой металлической двери, вроде тех, что ведут в подвал. Сразу же за ней начиналась стальная винтовая лестница. Внизу их снова встретила металлическая дверь. А вот то, что ждало исследователей за ней, оказалось для них полной неожиданностью.

Патрик и Штефани, сопровождаемые полицейскими, вошли в просторный подвал, которому даже пивной погреб роскошного средневекового замка и тот не годился бы в подметки. Сводчатый потолок был высотой около четырех метров и держался на массивных гранитных колоннах. На каменном полированном полу лежал темно-красный ковер, а весь зал освещался огнем, пылающим в кованых лампах. У входа их встретил Аш Модей.

— Вот это сюрприз! — поприветствовал он вошедших. — Все три священных короля с горы мудрости у нас в гостях.

— Я так и знал! — вырвалось у Патрика. — А где Питер? Что вы с ним сделали?

— Не волнуйтесь, совсем скоро вы составите ему компанию. Вы как раз вовремя: успели на необыкновенное представление… А что у нас тут?

Он подошел к Штефани и пристально оглядел ее со всех сторон.

— Что-то подсказывает мне, что вы не просто исследователь… Поразительно… — теперь он стоял всего в паре миллиметров от нее и, кажется, принюхивался. — Да…

Аш Модей протянул руку к ее груди, словно хотел почувствовать биение ее сердца.

— Не трогайте ее! — закричал Патрик.

— Нет?

Аш положил руку на грудь Штефани и немного сжал ее. При этом Штефани смотрела на него совершенно невозмутимо.

— И почему же мне нельзя делать этого? А, Патрик? — спросил он. — Завидно?

— Потому что это вредно для вашего здоровья, — ответила Штефани ровным и холодным тоном, — именно поэтому.

— Что вы сказали? Как вы смеете угрожать мне? — Аш Модей рассмеялся.

— Это не угроза, — продолжила Штефани, — это предсказание.

Аш замахнулся и отвесил ей звонкую пощечину. Штефани отвернулась, но когда через пару секунд она вновь посмотрела на него, ее щеки были пунцово-красными, а лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций.

Аш Модей ухмыльнулся:

— Ну что за праздник! — Потом он обратился к полицейским: — Уберите их прочь. Вот этого — наверх к старику. А маленького мстителя — к Элану. Он знает, что с ним делать.

Питер удивленно посмотрел перед собой.

— Патрик! Вы-то как здесь оказались?

— Привет, старина, — ответил Патрик.

В это время крепкий мужчина, облаченный в черную рясу, приковывал его к стене, пока полицейский держал его на прицеле.

— Я пришел, чтобы спасти вас. Разве не понятно?

Сектант поднял руки Патрика и надел на них железные наручники, потом он приступил к его ногам, и уже через пару минут француз был прикован к стене точно так же, как и его коллега. Только после этого их оставили в покое.

— Вот задница, — констатировал Патрик.

— Как вы попали сюда? — поинтересовался Питер. — Вас тоже похитили?

— Когда мы поняли, что вы исчезли, тут же заподозрили этих братков. Тогда мы позвонили Рене, которая и рассказала нам про тайные подземелья под Альби.

— Что за тайны, которые известны всем! В этом мире наверняка знают друг о друге больше, чем хотелось бы… Но неужели вы один собирались штурмовать катакомбы? И где Штефани?

— Конечно, нет. Мы обратились в полицию, придумав для этого плаксивую историю. С самого начала все было великолепно. Но кто же знал, что полицейские заодно с сектантами! Ну, а остальное вы и сами знаете. Штефани они, видимо, отвели в другое место. Надеюсь, с ней ничего не сделают.

— Нам остается лишь надеяться на это! Они как раз готовятся к черной мессе!

— Что? Так вот что имел в виду Аш, говоря о необыкновенном представлении… Питер, что вы знаете об этом? Что сейчас произойдет?

— Видите там алтарь? Красное — это кровь. Несколько минут назад я имел весьма сомнительное удовольствие наблюдать за тем, как они принесли в жертву петуха и окропили его кровью алтарь. Потом ко мне подошел наш франт Аш, чтобы поболтать. Они хотят вызвать Велиала, а по окончании ритуала провести праздничную мессу.

— Велиала? Это не…

— Да, демон. Согласно приданию, он является одним из кронпринцев ада и прямым наследником Сатаны. Он исполняет желания, присуждает титулы и дает ответы. Только подчиняется он очень недолго, а потом становится хитрым и изворотливым. Помните, как-то я рассказывал вам, что в эзотерических кругах считается, что Сатана всегда говорит правду? Так вот, «отец лжи» — не Сатана, а именно Велиал.

— Откуда вы все это знаете? Ах, да, ваши книги…

— Честно говоря, не совсем… — Питер замешкался.

— К чему вы клоните? В чем дело? Это имеет какое-то отношение к тому, что в этом обществе вас недолюбливают?

— Да, я… Ох, это было так давно… Ну да, я занимался одно время эзотерикой и оккультизмом. Я бы даже сказал, очень серьезно. Мне тогда и тридцати не было. Моя учеба на историческом факультете свела меня с такими интересными людьми! Образованными, интеллектуальными. Я попал в их круг, познакомился с эксцентриками и культурными деятелями. Впитывал все, как губка, читал абсолютно все, что только попадало мне в руки: о пограничных состояниях и о том, что человек ощущает, находясь в коме, о трансцендентальной медитации, акупунктуре, читал Рудольфа Штейнера и мадам Блаватски. Это был всего лишь небольшой шаг в сторону оккультизма. Но, видите ли, эти границы так нечетки! Сначала я стал членом теософической ложи, откуда плавно перешел в секту, занимающуюся учением Алистера Кроули…

— Я понятия не имею, о чем вы говорите, Питер.

— Ну, это, в общем-то, неважно. Так случилось, что я попал в самые узкие круги секты, узнал не только их учение, но и тайны, а что самое важное — их историю и членов. Благодаря своей сообразительности и хорошей памяти, я слыл у них очень прилежным и беззаветно преданным учеником. На самом же деле я смотрел на все это как бы свысока. Пришло время — я вышел из секты и предал насмешке не только их учение, но и все тайны. Разумеется, друзей мне это не прибавило, но благодаря знаниям и уму меня все-таки не тронули.

— Так вот откуда вас все знают! И это имеет отношение не к вашим последним публикациям, а, наоборот, к ранним. Так а почему же вас не тронули?

— Потому что мне удалось убедить парочку весьма влиятельных людей в том, что если со мной что-нибудь произойдет, то некоторые очень секретные документы, хранящиеся в банке, тут же увидит весь свет. С тех пор меня больше никто не беспокоит.

— Вы с каждым днем удивляете меня все больше, Питер.

— Только в данный момент это, увы, нам не поможет…

— Может, всему свое время? А что вы знаете о черной мессе?

— Единого сценария нет. Но судя по тому, что успел рассказать Аш, я могу предположить, что речь пойдет о ритуалах из сексуальной магии. Он упомянул о Марсе и Венере, чья энергия обычно используется для таких целей.

— И как же это происходит?

— Не моту сказать наверняка, может быть как угодно. В принципе, все сводится к тому, чтобы использовать сексуальную энергию для достижения высшего состояния. В большинстве случаев для этого нужно, как минимум, два человека, а также музыка, танец или другое вспомогательное средство, чтобы впасть в транс. И в самый ответственный момент энергию оргазма направляют в иное русло. Помимо этого, Аш обмолвился о каком-то подарке для Велиала, который нужно положить на алтарь. Я полагаю, что он имел в виду жертву.

— И что, таким бредом они хотят вызнать демона?!

— Каким бы смешным это нам с вами ни казалось, здесь это воспринимают весьма серьезно.

— Да, вероятно, вы правы… Посмотрите туда!

Патрик кивнул головой вправо, в другой конец зала. Там открылись большие двустворчатые двери, и в зал вошла процессия. Она состояла из дюжины сектанток, на которых были черные многослойные рясы из очень тонкой ткани. Это выглядело как издевательство над свадебными платьями. Сразу же за женщинами шла группа мужчин, облаченных в черные одежды, а на головах у них красовались колпаки. Последними в холл вошла верхушка сатанистской секты. На них тоже были черные рясы, смахивающие на монашеские. Головы были не покрыты.

Члены секты вошли в зал и смешались с остальной толпой, при этом два ряда людей, стоящие впереди, у алтаря, образовали полукруг. Через пару мгновений все заняли свои места и замерли с опущенными головами. Потом откуда-то стали раздаваться глухие равномерные удары барабана. Ритм был медленным, затем к нему добавился тон. Сначала он был едва заметным, но с каждой секундой становился все громче. Создавалось такое впечатление, будто это звучал невидимый огромный горн. Звук был низким и непрекращающимся. Частота ударов возрастала с каждой минутой. Звук отражался от каменных стен, и воздух, казалось, тоже начал вибрировать. Внезапно все стихло. Толпа подняла головы и посмотрела на алтарь. Из тени к белому камню вышел мужчина. Он тоже был облачен в черную струящуюся одежду, но, в отличие от собравшихся, перетянул ее широким поясом. Его роба была украшена дорогой блестящей вышивкой. Под мышкой он держал тяжелую книгу. По обе стороны от него встали еще два человека, но в более простых одеяниях. Один их них поставил на окровавленный алтарь железную подставку под книгу, а другой водрузил на нее свечу. Когда помощники снова скрылись во тьму, жрец возложил книгу на подставку и встал у алтаря. В этот момент горящая свеча подсветила снизу его лицо.

— Я так и знал! — воскликнул Патрик.

Верховный жрец, возглавлявший церемонию, был не кто иной, как Аш Модей собственной персоной.

Аш Модей поднял руки.

— Это рука Велиала! — прокричал он зычным голосом, усиленным хорошей акустикой просторного зала. — Сегодня она служит ему, как и во все времена! Сегодня мы взываем к нашему господину так, как он нас учил этому.

Барабаны зазвучали снова, но в более быстром, энергичном ритме. А толпа начала монотонно подпевать.

Через пару минут жрец снова воздел руки к небу. Звуки стихли. Он прочитал несколько отрывков из своей книги на латыни. В нужных местах толпа подхватывала фразы и договаривала их до конца. А кое-где собравшиеся отвечали на вопросы, задаваемые Ашем Модеем. Такой диалог продолжался довольно долго, и Патрик уже начал думать, не есть ли это та самая черная месса, о которой столько говорят? Но через несколько минут церемония достигла очередного этапа, и из тени снова появились помощники жреца. В руках они несли чашу, подобную тем, которые освещали зал. Только эта была на длинных ножках и диаметром около метра. Чашу спустили вниз, туда, где сектанты образовали полукруг. Стоящие в первых рядах встали вокруг нее, мужчины и женщины рядом. Один из помощников жреца вошел в центр круга и зажег огонь. Огромные языки пламени взмыли вверх. На пол через края чаши пополз желтоватый дымок. Как только помощники жреца скрылись, снова зазвучали барабаны. Ритм стал нарастать, а собравшиеся в неистовстве подпевали. Те, кто стоял ближе всего к чаше с огнем, начали танцевать, двигаясь против часовой стрелки. Их движения казались весьма неуклюжими и неестественными, но, несмотря на это, сектанты двигались синхронно, воссоздавая сложный старинный танец. Пение тоже нарастало вопреки всем музыкальным законам. Легкие женские одеяния струились по кругу вслед за танцующими, напоминая полосы черного тумана. Вокруг пылающего огня образовалось плотное трепещущее черное кольцо. Во время этого завораживающего танца Аш Модей зачитывал вполголоса что-то из книги, что, очевидно соответствовало по смыслу происходящему.

Вдруг танцоры замерли. Женщины потянули завязки на своих рясах, и одежды плавно опустились на пол, обнажая тела. Все без исключения сектантки обладали совершенными фигурами, были стройными и худыми. Даже строения их тел и рост, казалось, были совершенно одинаковыми, словно их специально отбирали для проведения этой церемонии. Как по команде, они сделали шаг вперед к огню и воздели руки к небу. Собравшиеся затянули новую мелодию, тяжелую и настойчивую.

В этот момент из тени снова появились помощники жреца. Они ввели в зал новую женщину. Ее длинные белокурые волосы ниспадали на плечи. На ней было приталенное платье с вышивкой, которое представляло собой полную противоположность тому, что было на жреце. Помощники подвели ее к алтарю, где ее лицо озарил свет свечи.

— Штефани! — закричал Патрик.

— Замолчите, — одернул его Питер, — вы не сможете ничего изменить. К тому же она не слышит вас. Приглядитесь: она же под влиянием психотропных веществ!

И действительно, лицо Штефани было совершенно безучастным и спокойным. Она совершенно не отреагировала на то, что к ней подошел один из помощников жреца и снял с нее одежду. Она осталась совершенно обнаженной перед всей этой толпой. Так же безучастно она поддалась другому помощнику, который подвел ее ближе к алтарю и помог сесть на окровавленный камень. А в это время первый убрал подставку с книгой и установил свечу у изголовья алтаря. Потом сатанисты аккуратно уложили девушку спиной на камень и подняли ее ноги. Штефани оказалась полностью лежащей на алтаре.

— Боже, что они делают?! Питер!

— Друг мой, я предполагаю худшее. Но у нас связаны руки! — кивком он указал на наручники и цепи.

И снова собравшиеся закружились в ритме своего восторженного танца. Женщины, стоящие ближе к огню, начали потеть. Даже находясь на довольно большом расстоянии от центра событий, Питер все равно мог отчетливо видеть, как покраснели их лица. Кожа начала блестеть, а на груди и бедрах появились капельки пота. Питеру показалось, что в зале стало намного теплее. Одна лампа с полыхающим в ней огнем вряд ли смогла так быстро нагреть огромное помещение. Звук барабанов, странные напевы и причудливые движения сектантов странным образом повлияли на Питера. Его стало лихорадить, и сердце забилось чаще.

Танцоры снова замерли на миг. И теперь мужчины скинули свои одежды. Сначала они сняли капюшоны, а затем на пол упали их рясы. Стало понятно, что и мужчины успели порядком вспотеть за это время. Кроме того, они были возбуждены. Мужчины были тоже как на подбор: мускулистые, с красивыми, гладкими телами и короткими стрижками. Но исследователя поразило не это. У каждого из них в этот момент была такая сильная эрекция, какой Питер еще ни разу в жизни не видел. Каждый из мужчин обнял стоящую впереди женщину, и все вместе они продолжили свой танец вокруг огня. При этом все терлись друг о друга вспотевшими телами, массировали и покусывали впереди стоящего.

Участники ритуала подхватили свою песню, становящуюся с каждой минутой все громче и настойчивее. Теперь напев очень напоминал скандирование.

В это время на алтарь ступил Аш Модей. Он взял Штефани за икры, поднял их вверх и притянул девушку к себе. Потом он широко раздвинул ее ноги и опустил так, что они стали свисать по левую и правую сторону каменной глыбы. Патрик беспомощно наблюдал за тем, как сам верховный жрец начал расстегивать застежку своей рясы, в то время как Штефани совершенно безоружно открыла ему свои прелести.

Патрика охватил неистовый гнев.

Когда плащ Аш Модея спал с плеч, то все увидели и его возбужденный член. Он взял его в руки и стал массировать плавными движениями.

Тем временем пение достигло кульминации. Внезапно остановившись, танцоры перешли на крик. Женщины повернулись лицом к огню, раздвинули ноги, подняли руки и одновременно наклонились вперед, упершись руками в иол. Они показали позади стоящим мужчинам свои блестящие ягодицы и половые губы во всей красе. Мужчины рассредоточились между готовыми к соитию женщинами и каждый из них встал сзади. Как по команде, мужчины резко овладели своими единомышленницами. Барабаны особенно ярко выделили первый толчок, а потом начали выбивать более медленный ритм. Сектанты затянули старую песню, а мужчины стали двигаться в такт музыке.

Питер заметно вспотел. По его вискам тонкими струйками начал стекать пот. Ученый был крайне смущен увиденным, но, несмотря на это, чувствовал, что он и сам сильно возбудился. И хотя он был всего лишь сторонним наблюдателем, Питер ощущал, что может как бы приблизить происходящее. Он был полностью захвачен ритуалом: он чувствовал собственный возбужденный член, отчетливо ощущал, как овладел женщиной и что вот-вот кончит. Музыка и пение собравшихся звучали в нем самом.

Патрик же, наоборот, не мог оторвать взгляда от алтаря. Аш Модей до сих пор самозабвенно мастурбировал. Он то и дело трогал Штефани за колени, приподнимал ее таз и водил членом по ее ногам, но так и не вошел в нее. Аш закрыл глаза, запрокинул голову назад и стал выкрикивать непонятные слова, которые повторяли его ученики.

— Питер, мы должны что-то предпринять! Питер, вы слышите?

Но Питер был далеко отсюда. Его глаза были устремлены на обнаженные тела сектантов, пульсирующие вокруг пылающего огня. Некоторые женщины лежали на спине, некоторые на животе, а были и такие, кто стоял на четвереньках.

А мужчины тем временем, подобно животным, без разбора перебегали от женщины к женщине, стараясь оплодотворить как можно больше самок. При этом они не гнушались любыми отверстиями, которые подставляли им похотливые женщины. Питер чувствовал тепло их тел, ощущал запах их пота. Их животное поведение, брутальные сексуальные движения, страстные выкрики жгли его вены. Он тяжело дышал и дрожал. С одной стороны, он был всего лишь в шаге от оргазма, а с другой — на пике своих физических возможностей. Питер перестал быть самим собой, поэтому неудивительно, что он даже не узнал голос Патрика.

— Питер, что с вами? Проклятье!

Удары барабанов стали настолько частыми, что звучали сплошной дробью. Аш Модей был на грани экстаза: мускулы напряжены, и его сильно трясло. Он все еще держал свой пенис в руках, как вдруг достиг наивысшей точки. В этот момент он отвернулся от Штефани и предстал во всей красе перед своими учениками:

— Велиал, мы взываем к тебе! — прокричал он в зал, едва сопротивляясь конвульсиям.

Патрик заметил, что до сих пор Аш не проронил ни капли своего семени. Одно из двух: или у него были серьезные половые отклонения, или ему удавалось держать себя под контролем.

Остальные члены секты тоже достигли наивысшей точки, сопровождающейся коллективным оргазмом, стонами и неистовыми криками. Мужчины стали кончать в первое подвернувшееся их члену естественное отверстие.

Питер содрогнулся от осознания увиденного: тела сектантов начали светиться. Между обнаженными фигурами возникли мерцающие облачка. Потом они плавно перетекли к чаше с огнем и смешались с языками пламени. Сразу после этого над чашей образовался вертикальный столб света, высотой около четырех метров. В это время Аш Модей стоял у алтаря с распростертыми руками и широко расставленными ногами. Он притягивал свет к себе. Спустя минуту столб света изменил свое направление, тонкой струйкой устремившись в сторону верховного жреца. Его интенсивность увеличилась, и уже было ясно, что из чаши с огнем рано или поздно он весь перетечет к алтарю. Вскоре верховный жрец стоял полностью окутанный необъяснимой дымкой. Когда же тонкая струнка прикоснулась к лицу Аш Модея, он открыл рот и начал поглощать это таинственное свечение. Перед глазами ошарашенного Питера начала происходить чудовищная метаморфоза: жреца стало трясти, а его конечности заламывать. «Сейчас мы действительно увидим Велиала», — вдруг осенило Питера. И на самом деле, совсем так, как это описано в Гоетии, сквозь туман начали просвечивать две пары ног и рук, потом появилось еще одно тело и голова. Затем эти фигуры разъединились, и стало очевидно: перед собравшимися стоят два существа. Оба они были неопределенного пола и неземной, почти ослепительной красоты. Они оба как будто стояли в одной колеснице. Но она была изображена лишь схематично.

— Велиал! Велиал! — скандировали сектанты.

Питер, словно оглушенный раскатом грома, смотрел на алтарь. То, что происходило всего лишь в нескольких метрах от него, — это божественное и нереальное явление — было одновременно захватывающим и ужасным. Перед собравшимися в полной красе стоял Велиал — кошмар, ставший реальностью; настоящий демон, которого люди боялись на протяжении столетий; доказательство существования ада, потустороннего мира; Гадеса, царства мертвых, иной реальности и прочих измерений, находившихся между настоящим временем и вечностью. Реальность пошатнулась, приоткрыв завесу, скрывающую ужас всех эпох. Это доказывало существование целого легиона богов подземного мира, этрусских демонов, вавилонских богов, египетских властелинов загробного мира, церберов и прочих разрушителей: Тиамат, Пацуцу, Ламашту, Харона, Кали, Анубиса, Апофиса, Левиафана, Бафомета, Люцифера, Дьяблоса, Шайтана!

И вот оба благородных лика Велиала осмотрели собравшихся, пронзая воздух своим проникновенным и ясным взглядом. Потом они посмотрели на алтарь и лежащее на нем обнаженное тело Штефани.

— Велиал! Велиал! — раздалось приветствие собравшихся.

Но демон был занят жертвой, лежащей на алтаре. С ним снова начали происходить какие-то метаморфозы. Его первый образ, состоящий из двух тел и колесницы, начал преображаться. На его месте снова возник сначала столб света, а потом нечто темное и мохнатое. Это существо обладало мускулистыми руками, густым мехом, когтистыми лапами, большой головой с рогами и пастью, напоминающей опасного хищника. Теперь Велиал показался сектантам в своем истинном виде. У Питера волосы встали дыбом, он начал дрожать, и его объял доселе невиданный страх. Все его мысли в этот момент были сосредоточены на том, как бы сбежать отсюда. Но это, было, увы, невозможно, потому что он не мог даже пошевелиться. Единственное, что ему оставалось, — наблюдать за рычащим порождением ада. Это существо положило свои мощные лапы на алтарь слева и справа от Штефани и наклонилось к ней. С клыков капала слюна. Вдруг шерсть между его задних лап зашевелилась, и глазам собравшихся предстал его гигантский половой орган. Адское существо запрокинуло голову назад, и по залу прокатился его пронзительный ликующий вой. На фоне этого демонического создания Штефани выглядела совсем крошечной и хрупкой. Как только он войдет в нее, она наверняка умрет от разрыва внутренностей, не успев осознать произошедшего…

11 мая, 2.15, улица Жоржа Сименона, Париж.

Жана-Батиста разбудил громкий шум на первом этаже. Кто-то снес дверь с петель. Сначала внизу послышались крики, а потом на лестнице, ведущей к его комнате, раздались тяжелые торопливые шаги. В панике он попытался нащупать на тумбочке свои очки. Ему удалось взять их за одну дужку, но удержать он не смог, и они упали. Жан-Батист повернулся на живот и, свесившись с кровати, сверкая голой попой, стал шарить по полу. И как раз в этот момент дверь в его спальню распахнулась, и его ослепило ярким светом карманных фонарей. Только после этого в комнате включили свет.

— Не двигаться!

В комнату ворвались полицейские в масках, обступили кровать и взяли его под прицел.

Жан-Батист не осмеливался пошевелиться, несмотря на то что понимал, как глупо выглядит.

Наконец в спальню вошел еще один полицейский, но без маски и оружия.

— Месье Ларош, вы арестованы, — сказал он, — по подозрению в измене родине. Не пытайтесь оказать сопротивление. У вас есть право хранить молчание. Можете позвонить адвокату. А сейчас я прошу вас следовать за нами.

— Что, простите? Измена родине?! Да что здесь происходит?

— Пожалуйста, оденьтесь.

— Может, мне хоть кто-нибудь объяснит, в чем дело? Я партийный лидер!

— Ваша неприкосновенность была снята лично президентом. Я не имею права отвечать на дальнейшие вопросы. Пожалуйста, поторопитесь.

Ларошу пришлось подчиниться. В попытке прикрыться постельным бельем, он дернул все, что только лежало на кровати, и оказался замотанным в какие-то бесформенные лохмотья. Когда же он заметил, что похож на клоуна, то не придумал ничего лучшего, чем просто бросить все это на пол. В результате он оказался стоящим совершенно голым между двумя вооруженными полицейскими. Тогда Жан-Батист Ларош с гордостью снял со стула свою одежду и удалился в ванную, хлопнув дверью.