Я взглянул на часы. Здесь больше мне делать нечего. Без сомнения, можно улететь одним из ближайших самолетов.
– Ну что ж, не буду вас больше задерживать. И может быть, лучше, если вы вообще исчезнете? Вы так не хотите, чтобы вас схватили живой?
– Тем более – в вашем номере, – с улыбкой закончила она. – Я часто спрашивала себя, рискнете ли вы сказать это.
– Вы же меня хорошо изучили.
– Да, это на вас похоже, мистер Харлан. – Она взяла сумочку. – Кстати, еще об одном…
–Да?
– Нам надо попрощаться, – спокойно сказала она.
– Да, конечно… Что ж, в таком случае, прощайте…
Она задумчиво смотрела на меня:
– В каждом прощании содержится и завещание. Не правда ли?
–Что?
– Я постаралась оставить вам кое-что…
Я сразу бросил взгляд на деньги.
– Нет-нет, я имею в виду не деньги. С ними вы вольны делать все, что захотите. Завещание касается непосредственно вас… А деньги? Что ж, можно сказать, вы их заработали. Во всяком случае, потрудились вы немало.
Она не выпускала сумочку из рук. Я бросился к ней и вырвал ее.
– У меня нет оружия, – с улыбкой сказала она и взяла сумочку обратно.
И тогда я все понял! Она потеряла рассудок! Сошла с ума!
– Какое же завещание вы хотите оставить мне? – заикаясь, спросил я.
– Всего несколько пожеланий, мистер Харлан!
Она снова улыбнулась. Определенно сошла с ума! Я был прав.
– Вы очень толстокожий, мистер Харлан, – между тем продолжала Джулия. – И у вас выработался иммунитет к волнениям и переживаниям. Поэтому я сделала кое-что, чтобы вы всегда находились в напряжении и не расставались всю жизнь, кроме свойственной вам жадности, еще и с другим чувством – со страхом…
– Что?
Что она несет?
– Вы знаете, какие чувства я к вам питаю, мистер Харлан. Я давно наблюдала за вами. Вы шли к своей цели, не считаясь ни с чем, и вот я подумала, что вы будете мне благодарны за такой подарок… Память обо мне на всю жизнь…
– О чем, черт возьми, вы говорите?
Она поднялась и раздавила в пепельнице свой окурок:
– О той моей старой приятельнице. Она очень старая женщина. Здоровье у нее довольно плохое. Когда-то она была моей учительницей, и я ее очень люблю. Приятно сознавать, что по каким-то причинам и я ей нравлюсь. Живет она одна. Совсем одна. У этой женщины есть нотариальная лицензия.
Сегодня я провела у нее около двух часов. После того как вышли утренние газеты. Я рассказала ей обо всем, не забыв упомянуть и ваше участие в этом деле. Обо всем. И составила некую бумагу. Завещание. И она нотариально заверила мое заявление. Она, правда, оговорила, что не знает содержания документа и что заверила только мою подпись. Документ был запечатан и сразу же отдан ее адвокату, который спрятал его в сейф. Он вскроет его только после ее смерти. Вы понимаете, что точного срока никто не знает… Это может произойти и через три месяца, и через три года, и через десять лет…
Я смотрел на Джулию, не в силах произнести ни слова.
– Вы, мистер Харлан, виновны в сокрытии двух убийств и являетесь соучастником третьего убийства.
Я открыл было рот, но опять не смог произнести ни звука.
Она повернулась и направилась к двери. Взявшись за дверную ручку, взглянула на меня:
– Конечно, я могла бы заверить этот документ у нотариуса и оставить его себе, чтобы завтра его нашла полиция, но посчитала, что это будет непедагогично по отношению к вам. Вы даже не успеете воспользоваться своим богатством и поэтому не почувствуете, чего лишаетесь. А так вы не будете иметь покоя ни днем ни ночью, и ваш характер в корне изменится. Я уверена в этом.
Я схватил ее за руку:
– Нет-нет, вы не можете так поступить! Она с улыбкой открыла дверь, осторожно высвободила руку и сказала:
– Всего доброго, мистер Харлан. И вспоминайте хоть иногда о несчастной Джулии Кеннон.
Она подняла руку, прощаясь со мной, и направилась по коридору к лестнице. Прислонившись к дверному косяку, я безмолвно смотрел ей вслед, пока она не скрылась. Лишь тогда закрыл дверь в номер. Три месяца… Три года… Десять лет… Я сел на постель. Потом повернулся и увидел, что сижу на деньгах. Я с отвращением скинул их на пол. Ни один палач не мог бы придумать более изуверскую пытку. До самого конца я не буду знать, когда это произойдет. Просто полиция постучит когда-нибудь в дверь и заберет меня… Бежать? Но куда? Они все равно разыщут, если это им понадобится.
Я хотел закурить, но руки так дрожали, что я бросил сигарету.
Я никогда не узнаю, когда это случится… Стук в дверь… «Вы мистер Харлан?» – «Да, я». Не важно, где это случится, в Чикаго, под жарким солнцем Флориды или еще где-нибудь…
«Вас действительно зовут Джон Харлан?» – «Да, это я…» – «Вы обвиняетесь в убийстве!» – «Нет, я никогда не убивал!»
Я вскочил. Документ находится в этом городе. Самое главное – найти эту женщину. Остальное не так уж и трудно сделать. Старая, больная женщина с правом нотариально заверять документы… Сколько может быть старых нотариусов женского пола в этом городе?
Я попробовал было зажечь сигарету. Руки тряслись мелкой противной дрожью, так тряслись, что я уронил сигарету на пол, но даже и не пытался поднять.
Пошатнувшись, я прислонился к стене. Ничего подобного никогда раньше я не испытывал, никогда не знал такого ужасающего состояния! Мне сдавило горло, нечем было дышать, я хватал воздух ртом, как рыба, вытащенная на песок.
«Мистер Харлан?»
«О, мистер Харлан?»
«Здесь живет мистер Харлан?»
Как он будет выглядеть, тот, кто придет за мной? Толстый, заплывший жиром тип с золотым зубом во рту, лысый? С перстнем на пальце, скалящийся в кривой усмешке? С искусственным глазом, с сигаретой в углу рта… С панамой, сдвинутой на затылок… С весенним загаром… В плаще, мокром от ноябрьского дождя…
«Мистер Харлан? Меня зовут Кэррэдей, мистер Кэррэдей…»
Загорелый под солнцем Флориды, с чикагским снегом на воротнике…
Он позвонит и посмотрит сквозь узкую щель, отделяемый только тонкой дверной цепочкой: «Мистер Харлан? Вы арестованы за убийство».
Нет.
У меня дрожат и подкашиваются ноги.
Я схватил справочник. Ага, вот они, нотариусы… Столбцы за столбцами… У многих указано лишь место работы. Страховые компании, адвокатские конторы, банки, торговые агентства…
Все, что я должен сделать, – найти ее… Она очень старая… Она очень больная… Сколько таких старых больных нотариусов?
Я дрожал как осиновый лист на ветру, безмолвно глядя на колонки цифр и адресов. Может, нанять частных детективов? Ведь денег у меня теперь много! Нанять всех частных сыщиков города, и они найдут ее до того, как…
До чего?
Конечно, до того, как она умрет! А зачем же мне ее разыскивать? Чтобы убить? Если она откажется сказать, где находится нужный мне документ… А когда я ее убью, меня уж точно сцапают.
Значит, мне нужно узнать, кто ее адвокат… Сколько же адвокатов в этом городе? Глаза снова запрыгали по справочнику… Имена, имена, имена…
Только не терять головы! Сперва найти ее, потом – ее адвоката. С помощью сыщиков. Потом найти подходящего человека, который согласился бы вскрыть сейф…
Я сел и снова взял сигарету. Проблема трудная, но выполнимая. Во всяком случае, не труднее предыдущих.
Неожиданно я вспомнил о Талланте. Он мертв. Да и она уже, наверное, обрела покой. Для них рулетка перестала крутиться…
А почему бы и нет? Если уж они уступили мне свое место за игрой…
Нет-нет, не терять головы! Надо бороться! Найти эту старуху и ее адвоката… Но в первую очередь улизнуть отсюда. Место больно ненадежно. Ведь дежурный мог и узнать ее. Всякое случается. И может быть, он успел известить полицию? Да, надо укладывать чемоданы и сматываться туда, где можно все спокойно обдумать. К таким вещам нельзя относиться легкомысленно…
И надо торопиться.
Иначе можно потерять все – и деньги, и жизнь!