Моррисон медленно побрел по воде обратно к островку.

Рей без сил упала на сиденье кокпита.

– Почему он это сделал? Я имею в виду Руиса.

Ингрем покачал головой:

– Ответ на этот вопрос парень унес с собой в могилу. Я думаю, ему в конце концов все это стало не по нутру. Карлос иного склада человек, чем Моррисон.

– Мне кажется, что Моррисон – психопат.

– Наверное, Руис пришел к тому же выводу.

– Во всяком случае, Моррисону не достался плот. Но как потеря его отразится на нас?

– Никак, – ответил капитан. – Я собирался использовать плот, чтобы перемещать стоп-анкер, но и так обойдусь. В ближайшие три часа будет высокий прилив.

– А что с радио?

– С него и начнем, но не слишком надейтесь на удачу.

Они спустились вниз. Здесь было еще жарче, чем на палубе, горячий влажный воздух, казалось, давил на плечи. В кормовой каюте оставалось еще тридцать или сорок ящиков с боеприпасами, составленных вдоль стен, повсюду валялись веревки. Ингрем направился к полке с радиотелефоном. Он отвинтил несколько винтов и вытащил ящик с передатчиком. В гнездах не хватало четырех ламп. Рей вопросительно посмотрела на него.

– Руис сказал, что они выкинули лампы за борт, – объяснил Ингрем. – Конечно, он мог и соврать, но мне кажется, что это правда. Они не позволили бы вам свободно шататься по яхте, если бы имелся хоть малейший шанс заставить эту штуковину заработать.

– Скорее всего, так, но попытаться поискать все равно стоит.

Капитан кивнул, соглашаясь.

– Вот еще что. Когда будете искать, посмотрите еще маску для ныряния. Мне она нужна, а обычно на яхтах они есть, только засунуты куда подальше. Начинайте с кают команды и обшарьте все в задней половине вплоть до камбуза, а я буду искать здесь и на носу, но сначала проверю, чем занят Моррисон.

На полке над столом штурмана оказался бинокль с большим увеличением. Ингрем взял его и вышел на палубу. Скорчившись в кокпите, он направил окуляры на островок. Ингрем не сразу отыскал глазами великана и уже начал беспокоиться, когда, осмотрев внимательнее нагромождение ящиков, заметил за ними широкую спину Моррисона. Наклонившись, тот трудился над чем-то лежащим на земле. Ингрем сам себе кивнул головой. Понятно, великан пытается распотрошить ящики, ведь у него там сотни винтовок и автоматов, а боеприпасов достаточно для двух-трех небольших войн. Конечно, Моррисон попытается задержать их здесь, на яхте, пока не найдет способ пробраться на борт.

Капитан вернулся вниз и приступил к поиску ламп. Он обшарил каждый дюйм кормовой каюты, отодвигая упаковки с ружьями, чтобы добраться до самых укромных уголков, обыскал все шкафы, рундук с лекарствами, ящик с картами, внутренность радиопеленгатора, полки с книгами, одежные шкафчики и даже трюм. Ингрем обнаружил коробку с запчастями к радио, в ней оказалось несколько ламп, но все для приемника, во всяком случае, цифры на них не совпадали с цифрами на пустых гнездах. Затем он перешел к двум отдельным двухместным каютам, расположенным одна напротив другой по сторонам узкого прохода, соединяющего кают-компанию с камбузом. И здесь не оказалось ничего интересного, кроме чемодана, по всем признакам принадлежавшего Айвсу. К этому моменту Рей покончила с камбузом.

– Нет здесь ламп, – огорченно сообщила она. – Но маску для ныряния я нашла.

Они перешли на корму. Ингрем взглянул на часы, было двадцать минут третьего.

– Черт с ним, с радиотелефоном, – сказал он. – Нам остается или снять яхту с мели, или остаться здесь навсегда.

– Неужели ее можно сдвинуть с места? – спросила Рей.

– Мне кажется, что да... – Капитан внезапно замолчал и прислушался. Рей услышала тот же звук и испуганно посмотрела на спутника. Это был выстрел из винтовки, один, затем второй. Она напряженно прислушивалась, затем со смущенной улыбкой покачала головой:

– Я немножко нервничаю, ожидая, попал он или нет.

– Выбросьте эти мысли, – успокоил ее Ингрем. – Если пуля попадает, то это происходит до того, как вы услышали выстрел, потому что она летит в два раза быстрее звука. Он просто пристреливает одну из новых винтовок. Прислушайтесь.

Ингрем едва успел договорить, как что-то резко ударило перед ними о корпус, а через долю секунды донесся звук выстрела. Рей понимающе кивнула.

После еще четырех или пяти выстрелов пальба утихла.

– Это Моррисон предупреждает, чтобы мы держались подальше от палубы. Так нам не удастся снять яхту с мели, – объяснил Ингрем.

Рей забеспокоилась:

– Так что же теперь делать?

– Во-первых, надо окончательно разгрузить яхту. Мне нужны матрасы со всех имеющихся коек.

Рей шутливо отдала честь и озорно подмигнула здоровым глазом.

– Приказ по матрасам принят. Представления не имею, зачем они нужны, но вам виднее.

Ингрем усмехнулся:

– Надеюсь, вы сохраните веру в меня на ближайшие сутки.

Пока Рей таскала матрасы, он выбрал три длинных деревянных ящика, в которых, вероятно, были разобранные пулеметы, и выпихнул их вверх по лестнице. Потом сам поднялся в кокпит, согнувшись в три погибели, чтобы его не было видно, затащил их на палубу и выстроил в ряд, торец к торцу, вдоль правого борта. Когда он водрузил на место второй ящик, Моррисон снова стал стрелять. В корпус ударили две пули, одна как раз под ним. Рей к этому времени уже принесла в кокпит десяток матрасов. Ингрем разложил шесть из них на ящиках с пулеметами, а четыре нагромоздил стопкой на крыше рубки прямо напротив люка. Они должны были укрыть кокпит от прямого огня и отлетающих щепок. Закончив работу, капитан и Рей некоторое время отдыхали, присев за импровизированным укрытием в тени навеса.

– Очень уютно, – одобрительно заметила Рей.

Именно в этот момент Моррисон сделал подряд три выстрела. Все пули попали в одно и то же место в матрасах, наваленных на ящики с автоматами.

Ингрем нахмурился:

– И это с трехсот ярдов? Да он просто хочет нас попугать.

Тут еще две пули ударили в ту же мишень, и верхний матрас подпрыгнул. Капитан схватил бинокль и осторожно выглянул из рубки. Моррисон стрелял лежа, сделав себе упор из обломков оружейного ящика и скатанного одеяла, оставленного на островке. Но главное, на что обратил внимание Ингрем, была сама винтовка. Он огорченно присвистнул, разглядев телескопический прицел.

– В чем дело? – спросила Рей.

– У его винтовки телескопический прицел, – объяснил Ингрем. – Наверно, в ящиках было снайперское или спортивное оружие.

– Это плохо для нас, правда?

– Не так чтобы очень, но я был бы рад, если бы у него оказалось что-нибудь попроще, – ответил капитан, раздумывая, как же достать стоп-анкер. Кажется, эта проблема становилась все более трудноразрешимой. Моррисон мог стрелять прицельно, а уж из чего стрелять – ему хватало.

Рей с любопытством посмотрела на него.

– Вы говорите как еще один эксперт по оружию. Вы тоже из тех самых коммандос? Капитан отрицательно помотал головой:

– Я был на флоте и за всю войну ни разу не выстрелил из винтовки, разве что в лагере для новобранцев. Просто часто охотился.

– Где?

– В Техасе, в Соноре, еще мальчишкой.

– А откуда вы родом?

– Из Корпус-Кристи, мой отец работал там лоцманом.

Рей оглядела кокпит и задумчиво сказала:

– Не кажется ли вам, что это своего рода рекорд, чтобы двое техасцев встретились в таком месте, как это?

– Сомневаюсь. Пора приниматься за работу.

– А что делать мне?

– Пока ничего. Просто сидите здесь и не высовывайтесь.

Ингрем спустился вниз и занялся транспортировкой тяжелых деревянных ящиков вверх по лестнице. Когда в кокпите скопилось несколько штук, он поднял их на палубу и спихнул в воду с левого борта. Они ушли под воду с приятным для души всплеском, по правде говоря, Ингрему до смерти надоели Моррисон и его чертовы винтовки. Работа оказалась тяжелой и долгой, капитан совсем обессилел и взмок от пота, когда наконец окинул взглядом пустую каюту, где ничто не напоминало о недавнем грузе, кроме сиротливой кучки веревок в углу. Он поднялся наверх и, столкнув за борт последнюю партию груза, отер с лица пот. На часах было без двадцати четыре. Прилив несколько замедлился, высшей точки он достигнет меньше чем через час.

Заметив, что вдоль левого борта еще остались пять ящиков с боеприпасами, Рей спросила:

– А с ними что будем делать?

– Пусть пока постоят. Это наша козырная карта на случай, если остальное не сработает.

– Мне как-то неловко, что вы работаете, а от меня пользы ни на грош.

– И для вас найдется занятие. Пока в стрельбе будет затишье, наблюдайте за Моррисоном в бинокль.

– Вы думаете, он попытается доплыть до нас?

– Вряд ли он решится на это днем, но полностью такую возможность исключать нельзя. Не забывайте пригибаться.

Вновь спустившись по лестнице, Ингрем направился к рундуку за помещениями для команды и достал из него якорь. Он оказался стандартным, с тяжелой десятифутовой цепью, прикрепленной к кольцу. Должен сработать как надо. Капитан вынес якорь на корму и вернулся за тяжелой бухтой якорного троса для верпования. Рядом с якорем он обнаружил пару четырехшкивных блоков для лебедки и бухту более тонких канатов, которые можно было использовать в талях. Он удовлетворенно вздохнул: не придется возиться со шкотом. Чистым самоубийством была бы попытка использовать якорную лебедку “Дракона” на открытой выстрелам передней палубе. Моррисон с легкостью попадет в него из своей винтовки с оптическим прицелом, в этом можно не сомневаться. Ингрем дотащил груз до кормы и сбросил в кокпит. В этот самый момент бандит разразился серией из четырех выстрелов, как будто практиковался в скорострельной стрельбе. Одна из пуль попала в грот-мачту и отрикошетила от нее, жужжа, как рассерженное насекомое.

Рей с интересом наблюдала, как Ингрем разбирается в принесенном снаряжении и привязывает нейлоновый канат к кольцу на конце цепи.

– И что с ним будете делать? – спросила она.

Капитан кивнул направо:

– Отправлю за корму, причем как можно дальше.

– Но как вы туда доберетесь?

– Пойду и отнесу. Рей улыбнулась:

– Это означает: “Не задавайте глупых вопросов”.

– Нет, именно так я и поступлю. Конечно, сама процедура несколько необычна, но это единственное, что нам остается. Потому-то мне и понадобилась маска для ныряния.

– А как вы будете дышать?

– Это легко. Глубина воды всего семь или восемь футов до начала протоки, да и потом не больше двенадцати.

– Моррисон со своей винтовкой не помешает?

– Нет проблем, – ответил он, постаравшись, чтобы его голос звучал достаточно убедительно.

Ингрем опустил якорь за борт и уложил бухту каната на полу кокпита.

– Травите ее понемножку, а когда останется двадцать – тридцать футов до конца, держите крепко.

Рей коротко кивнула:

– Отдайте ствол.

Он достал из-за пояса пистолет и положил его рядом с ней.

– Знаете, как спускать предохранитель?

– Нет, мне никогда не приходилось иметь дело с оружием.

Ингрем показал, что надо сделать.

– Делайте вот так, а потом можете нажимать на спуск. Если Моррисон умудрится забраться сюда, стреляйте. И никаких киношных штучек с угрозами и устрашением. Направьте дуло ему в грудь и разрядите всю обойму до конца.

Похоже, она правильно поняла ситуацию.

– Мне кажется, я ухватила суть. Ведь все, это на случай, если вы не вернетесь? Приладить якорь действительно так необходимо?

– Очень. Но никакой опасности пока нет. Я сейчас просто рассматриваю все возможные варианты.

– Заметано. Что-нибудь еще?

– Пока все, только отвернитесь, когда я буду спускаться в воду.

Она отвернулась, а Ингрем снял брюки и, взяв маску, перевалился через борт. Закрепив ее, он нырнул. Сброшенные им с яхты ящики громоздились, едва не выступая из-под воды. Капитан раскидал их, чтобы при следующем отливе “Дракон” не зацепился за них, и осмотрелся. С этой стороны никаких повреждений на корпусе не было заметно. Киль плотно застрял в песке, но пока нельзя сказать, насколько это серьезно. Многое будет зависеть от того, высоким ли окажется очередной прилив. Капитан поднялся на поверхность, чтобы набрать воздуха, и увидел, как Рей перегнулась через борт и следит за ним.

– Будьте поосторожнее, – проговорила она.

Капитан кивнул и, нырнув, поднял якорь. Тот был тяжел даже под водой, но этот груз позволял Ингрему твердо держаться на ногах и спокойно идти по дну. Он с удовлетворением отметил, что за правым бортом чуть глубже, чем за левым, так что, если им удастся оттащить яхту футов на двенадцать или пятнадцать, дело будет сделано. Он брел, подавшись вперед, чтобы лучше преодолевать сопротивление прозрачной, как воздух, воды. Рей прекрасно вытравливала трос. Приблизительно в тридцати футах за кормой капитан отпустил якорь и, придерживая трос, вынырнул, глотнул воздуха и снова двинулся под водой, таща за собой якорь с цепью.

Кое-где на песчаном дне пучками росли водоросли, валялись раковины, мимо проплыли пятнистый скат и маленькая барракуда. Течение стало ощутимой помехой, было все труднее идти по прямой. Яхта осталась далеко позади. Ингрем снова вынырнул и огляделся. Все спокойно, Моррисон, по-видимому, его не заметил. При следующем погружении капитан увидел, что дно постепенно опускается, начиналась протока, где глубина воды достигала десяти – двенадцати футов. Поскольку яхта практически исчезла из виду, он выбрал для ориентира отдельно растущий кустик водорослей впереди. Идти и тянуть трос становилось все тяжелее. Он снова всплыл, но на этот раз слева от него по воде как будто ударили веслом. Все ясно – капитан почувствовал холодок страха, – Моррисон в конце концов нашел его.

При следующем всплытии пули ударили по воде еще ближе, а на третий раз он едва успел нырнуть, как пуля отрикошетила как раз от того места, где была его голова, он даже почувствовал толчок воды. Прицельно стрелять так быстро невозможно, ясно, что Моррисон выслеживает его. Великан вычислил направление его движения и прикинул возможное расстояние между теми пунктами, где он всплывал, чтобы глотнуть свежего воздуха. Теперь Моррисону оставалось только поджидать, когда голова капитана появится на поверхности. Ну, с этим-то справиться можно. Ингрем сделал вперед всего три шага и остановился, продолжая подтягивать к себе трос и сворачивать его кольцами. Он вынырнул не там, где бандит ожидал его, а футов на двадцать ближе к яхте. Снова погрузившись, он смог быстро преодолеть тридцать футов, так как свернутый трос уже был в его руках. На сей раз в него не попали.

Правда, в сердце закрался страх. Расход кислорода для выполнения такой тяжелой работы был велик, уровень окиси углерода в организме угрожающе повышался. Лихорадочных коротких вдохов на поверхности было мало: надо было вынырнуть и подышать подольше или есть вероятность утонуть. Вдруг трос перестал подаваться – конец пути. Ингрем всплыл, чтобы еще раз набрать воздуха, не обращая внимания на щелкающие где-то позади пули, подергал взад-вперед якорь, чтобы тот поглубже зацепился за дно, и отправился в обратный путь, быстро перебирая руками по натянутому тросу. При очередном всплытии он оказался там, где Моррисон его не ожидал, так что стрельбы не было. Еще один раз вздохнуть – и вот уже впереди корма яхты. Будучи при последнем издыхании от изнеможения, капитан всплыл под бортом и лег на воду, судорожно дыша, совершенно обессиленный.

Сверху над ним склонилось испуганное лицо Рей.

– Больше не будем так рисковать, я уже думала, этот бандит вас убьет.

Ингрем смог лишь кивнуть в ответ. Силы начали возвращаться к нему лишь через две-три минуты.

– Перекиньте трос через гик и спустите мне другой конец, – распорядился он.

Поймав оба конца троса, он умудрился поднять себя на палубу. Рей скрылась в люке, а он стал одеваться. Когда она вернулась с полотенцем, Ингрем повалился на сиденье кокпита и начал вытирать волосы, с которых лилась вода.

– Тяжеловато оказалось для меня, – задыхаясь, проговорил он, – старею.

– Ни в ком случае, Ингрем, вы мужчина хоть куда.

Капитан вскинул на нее глаза и удивился, заметив на ее лице внезапное смущение.

– Благодарю, – пробормотал он. Однако к ней уже вернулось прежнее высокомерие, и она холодно бросила:

– Пустяки.

– Конечно, но все же я надеюсь, что наступит момент, когда я начну вас понимать.

– Неужели? А я-то думала, что вы меня раскусили и достаточно ясно выразили свое мнение.

– Значит, я ошибался. – Ингрем почувствовал себя неловко. – Причем, помните, даже пытался извиниться, когда оказалось, что вы притворяетесь.

– Да я вовсе не о том. – Рей нетерпеливо передернула плечами. – Я имею в виду случай в “Карлтон-Хаус-баре”, в Нассау.

Капитан в изумлении уставился на нее.

– В “Карлтон-Хаус-баре”? Когда это вы там были?

Теперь наступила ее очередь удивляться. Рей опустилась на сиденье напротив него как раз в тот момент, когда очередная пуля Моррисона ударила в грот-мачту и со свистом врезалась в воду, но ни один из них не обратил на это внимания.

– Господи Боже мой! Так вы даже не видели меня?

– Нет, – ответил он. – Нигде не видел, пока не пришел к вам в комнату.

– О, только не напоминайте мне об этом. Мне, наверное, надо извиняться, но я тогда была в ярости, потому что считала, что вы не желали меня замечать.

– Прошу прощения, со мной такое и раньше случалось. Временами я превращаюсь в рассеянного болвана, целиком ухожу в свои мысли, – сказал Ингрем, про себя недоумевая, почему она при ее независимом характере так близко к сердцу приняла подобную мелочь.

Рей усмехнулась:

– Думаю, вам невдомек, в чем вся пикантность этой истории. Дело в том, что мне зачастую не хватает светского лоска, и я по неосмотрительности попадаю впросак. Помните, как я вышла из такси, чтобы пойти по магазинам, и попросила вас отвезти мои вещи в отель и заказать мне номер? Потом до меня дошло, что я поставила себя по меньшей мере в неловкое положение, ведь мы совсем незнакомы и вы могли превратно истолковать такую просьбу, но к этому моменту я уже отшагала пару кварталов. Хуже всего, что не удалось даже вспомнить, в каких точно словах была выражена эта просьба. Но в отеле все оказалось в порядке, и я несколько успокоилась, значит, ничего двусмысленного не было сказано, зря волновалась. А потом я зашла в “Карлтон-Хаус-бар” и увидела, что вы пьете пиво, присела за стойку и улыбнулась вам, а вы смотрели сквозь меня, словно никогда в глаза не видели. Ужасно неприятно.

– Мне очень неловко, – извинился Ингрем, – прямо не знаю, что и сказать.

– Принимая во внимание эти обстоятельства, нам лучше заново познакомиться. – Она торжественно протянула ему руку. – Меня зовут Растяпа Осборн, у меня две левых руки и севшая на мель яхта.

– Имею честь представиться, ваш собрат, Подслеповатый Джон Деревенщина, мэм, – со всей серьезностью ответил капитан и пожал ей руку. – Честно обещаю снять вашу лодочку с мели, если вы никому не расскажете, что я смотрел прямо на вас и не видел, а то меня могут засадить в психушку.

Рей рассмеялась:

– Прекрасно, значит, все в порядке. Что у нас дальше по графику?

– Единственное, что мы можем сейчас сделать, это попытаться соорудить тали с помощью якорного троса. Вы поможете мне закрепить эти блоки.

Ингрем стянул с себя футболку, отложил в сторону часы и кроссовки. Положив два блока по разным сторонам кокпита, он пропустил канат через шкивы, после чего прополз вперед вдоль левой стены рубки и закрепил конец тали на утке <Утка – приспособление для закрепления канатов, состоящее из основания и двух изогнутых, обращенных в противоположные стороны рожков.>. Затем он продернул якорный трос через клюз на корме и, изо всех сил натянув его руками, прикрепил к другому концу тали. За счет этой системы рычагов, давшей выигрыш в силе благодаря четырехшкивным блокам, ему удалось поднять якорный трос из воды за кормой. Блоки сейчас оказались сведены. Ингрем зафиксировал трос вокруг утки на корме, развел таль, перезакрепил на ней якорный трос и потянул снова. Якорь держался прекрасно, трос был тугой, как стальная струна. Ингрем обернул канат вокруг утки, чтобы удержать натяжение, и посмотрел на палубу. Крен пропал, “Дракон” ровно сидел на дне. Прилив усиливался. У нас должно получиться, подумал капитан, просто не может не получиться, и скрестил пальцы на счастье. Рей ободряюще улыбнулась ему через разделяющее их пространство.

– А что сейчас? – спросила она.

– Через пару минут включим двигатель и попытаемся дать задний ход.

– А если яхта не сдвинется с места?

– Попытаемся еще раз при следующем приливе. Это будет утром.

– Мне очень жаль, что я втравила вас в эту историю, Ингрем.

– Это сделали не вы, а Айве, – ответил капитан.

– И все же я чувствую себя ответственной за те опасности, которым вы теперь подвергаетесь по моей милости.

– Кем был Айве? – спросил капитан.

– Моим первым мужем, – просто ответила Рей.

– Понимаю. – Капитан отвернулся и посмотрел вдаль. – Поэтому вы ничего не сказали полиции?

– Я ничего не сказала, так как не была уверена, что Холлистер – это Патрик Айве, хотела сначала сама убедиться. Да и чем они могли помочь, пока яхта находилась здесь?

– Вы боялись, что с ним приключилось несчастье?

– Нет, – слабо улыбнулась она. – Мне надо было найти его по тем же причинам, что и вам. Я упряма и не люблю, когда меня оставляют в дураках. По правде говоря, он меня сильно надул. Руис говорил что-нибудь, пока я ходила за веревками?

– Нет, только сказал, чтобы я не стеснялся и стрелял, потому что возвращаться он не хочет. Я спросил, был ли тот человек, которого они убили, Айвсом, но он не ответил.

– Вы считаете, что это был именно он?

– Вполне может быть, – ответил Ингрем. – Наверняка с ним что-то случилось за время между кражей яхты и ее загрузкой.

Послышался щелчок пули, пробившей корпус рядом с ними, через мгновение донесся звук выстрела. Моррисон, наверно, пытается доконать их бесперебойной пальбой. Ингрем посмотрел на ровную поверхность воды. Прилив достиг своей наивысшей точки, пора. Капитан включил зажигание, установил дроссель и нажал на стартер. Двигатель заработал со второй попытки. Пока мотор прогревался, он проверил положение штурвала. Потом, взглянув на Рей, ободряюще кивнул ей:

– Начали. С нами надежда.

Ингрем поставил обратный ход и дал скорость. Упираясь ногами в край кокпита, он схватил тали и потянул. Рей, присоединившись к нему, всем весом навалилась на трос. Гребной винт вспенил воду за бортом, та содрогалась от работы двигателя, но оставалась недвижимой, как скала, прочно сидя на мели.

Через полчаса капитан выключил двигатель и в изнеможении опустился на сиденье кокпита. Когда шум мотора затих, пуля сразу же ударила над их головами в свернутый парус. В этом была какая-то издевка, может быть, Моррисон таким образом насмехался над ними?