Было около одиннадцати часов вечера. Еще не поздно нанести кое-куда визит. Но мой костюм не подходил для того места, куда я намеревался отправиться, а посему пришлось заехать домой в Парксайд Тауэр и переодеться. Я напялил на себя костюм, сшитый по последней моде, цветную рубашку и кричащий галстук. На ноги обул спортивные туфли, желтые с белым, которые купил специально для подобного рода походов; приодевшись таким образом, можно было изображать собою подвыпившего коммивояжера. Выйдя из дома, я молил небо, чтобы меня не встретил никто из знакомых, и небо пошло мне навстречу.

Путь лежал прямиком в бар «У Майка». Народу в нем было немного. У стойки группа велогонщиков шумно обсуждала недавний наезд. Несколько боковых кабин было занято, в основном, парочками. Там тоже шли дискуссии, только голоса были потише. Значительно тише. Я бросил взгляд в последнюю кабину, там, где накануне видел Хадсона, беседовавшего с маленьким толстяком. Кабину занимал какой-то тип, который явно выпил лишнего, с ним сидела девушка, рыжие волосы на голове у самой кожи были черными. Они тихо перебранивались, и по тому, как они этим занимались, можно было сделать вывод, что девица сердилась на своего спутника, на его несдержанность в вине.

Я подошел к стойке.

— Что будем пить?

Бармен в грязном переднике наклонился над стойкой. Лицо его застыло в вечной меланхолии.

— Кружку пива, пожалуйста!

Пока он наливал пенистый напиток, я барабанил пальцами по стойке, с беззаботным видом насвистывал популярную мелодию. Когда бармен пододвинул мне кружку с пивом, я заговорщически перегнулся к нему через стойку и негромко спросил:

— Вы знаете, один из моих друзей хвастался, что тут у него завелась клевая приятельница…

Вид у бармена стал еще более меланхоличным.

— Вот как? И что за приятельница?

— Ее зовут Джо-Анн. Мой друг сказал: высокая блондинка. А мне очень нравятся высокие блондинки! — Я заговорщически подмигнул ему. — Чудное дело! Друг сказал, она тут обслуживает. А я, кроме вас, никого не вижу. Не хочу вас обидеть, милейший, но вы-то меня нисколько не волнуете! Сечете?

Эту глубокую мысль я подкрепил сильным ударом кулака по стойке и громким дурацким хохотом. Бармен мне улыбнулся дежурной улыбкой, но чувствовалось, что делает он это только по обязанности, а на самом деле горит желанием дать мне под зад коленом.

— Ваш приятель ошибся. Джо-Анн никогда не работает по вечерам. Чтобы с ней увидеться, надо днем приходить.

— Ax ты, как не повезло! — сказал я с гримасой недовольства. — Мне ведь нечасто приходится бывать в вашем городе! А завтра рано утром надо уезжать. Скажите, милейший, а может, вы знаете какую-нибудь другую девушку, которая была бы не прочь поразвлечься со мной до утра?

Бармен достал тряпку и стал вытирать пивную пену со стойки.

— Не знаю, кто вам наболтал разной чепухи! У нас только бар, и ничего больше! Напрасно стараетесь!

— Не сердитесь! Наверное, я его не так понял, моего Грега.

— А кто это?

— Да мой друг. Это он мне рассказал про Джо-Анн. Бармен с терпеливым видом работал тряпкой.

— Грег его зовут. Грег Хадсон. Он мне сказал, что часто бывает здесь.

— Подождите минутку!

Он бросил тряпку на металлический поднос и открыл дверь в стене сзади себя.

— Майк! — позвал бармен.

За дверью послышалось шевеление, бармен с кем-то перекинулся парой слов, я не видел с кем, потом он закрыл дверь и вернулся к стойке.

— Эй! Тут люди умирают от жажды! Ты подойдешь сюда или нет? Сколько можно ждать?

Один из велосипедистов принялся барабанить по стойке кулаком. Бармен сделал мне знак подождать и поспешил обслужить гонщиков, восстановить порядок. Я пригубил пиво. Оно было немного лучше того, что давали днем. В это мгновение открылась дверь в стене за стойкой, на пороге показался человек. Я узнал толстяка, приятеля Хадсона.

Он посмотрел вокруг, увидел меня и не торопясь приблизился.

— Меня зовут Майк, — представился он, широко улыбаясь. — Я хозяин этого бара.

— Ух ты! — воскликнул я. — Босс собственной персоной! Здорово шикарно с вашей стороны лично побеспокоиться обо мне!

— А я и на самом деле шикарный тип! И меня это нисколько не беспокоит! Нисколько, должен вам сказать!

При ближайшем рассмотрении его хорошее настроение и добросердечность казались весьма поверхностными. В углу растянутого в улыбке рта пряталась жесткая складка. Под глазами были большие мешки; когда Майк не следил за собой, вид у него, конечно, становился поганым. Но сейчас он излучал доброжелательность. Свой парень в доску.

— Итак, вы утверждаете, что Хадсон ваш приятель?

— Ну что вы! Приятель — это слишком громко сказано! Знакомый просто.

— Понятно. А вы его давно видели?

— По правде говоря, довольно давно. Редко приходится бывать в Монктоне. Вот сегодня приехал, после полудня. Я коммивояжер. Меня зовут Майер. Чак Майер.

— Рад с вами познакомиться, Чак, — сказал Майк, протягивая толстопалую руку. — Долго думаете задержаться в нашем городе?

— Да вообще-то я специально сюда заехал, крюк сделал. Думал застать Джо-Анн, высокую блондинку, мне о ней Грег напел. Майк дружески хлопнул меня по плечу.

— Не расстраивайтесь, Чак! Не стоит! Подумаем, что тут можно предпринять. Если я правильно понял, вы тут один?

— Да, да!

— Для одиноких мужчин у меня всегда припасена бутылка доброго вина. Следуйте за мной. Дам вам отведать!

Я засиял и дружески подмигнул ему. Чтобы он понял: Чак Майер не вчера появился на свет и прекрасно разбирается, что к чему, ему, Чаку Майеру, отлично известно, что подразумевается под бутылкой доброго вина.

Майк тоже подмигнул мне, мешки под глазами его непристойно сморщились. Затем он поднял откидную доску в стойке бара, я прошел внутрь и последовал за ним во внутреннее помещение. Туда вел тесный проход, заставленный ящиками с бутылками. Он упирался в другую дверь. Майк обернулся и пригласил меня:

— Входите!

Я оказался в небольшой комнате, обставленной, словно контора: письменный стол, два кресла и скромный бар.

— Вам нетрудно будет запереть за собой дверь? — предложил Майк. — Мне бы не хотелось, чтобы какой-нибудь нахал нас подслушал!

Он подошел к письменному столу, а я повернулся к нему спиной, чтобы запереть дверь на щеколду. Когда же обернулся, то увидел, он уже сидит в кожаном кресле и вовсю улыбается. В пухлой жирной руке он держал пистолет итальянского производства, который глядел на меня черным зрачком.

— А теперь, Чак, побеседуем серьезно, а?

— Что это? Что такое? Какая муха вас укусила? — стал я бормотать заикаясь. — У меня с собой всего сорок долларов!

— Плевал я на твои сорок долларов! Потратишь их на больницу!

— Бо… Больницу?

— Да. В которой ты скоро окажешься. Давай-ка выкладывай мне все как есть!

— Абсолютно ничего не понимаю, чего вы от меня хотите? — произнес я испуганно.

— Может, ты и не понимаешь, но скоро поймешь, если станешь запираться. Что ты здесь делаешь?

— Я ведь уже сказал: Грег мне наболтал про одну курочку.

— Курочку! Ты меня смешишь! В Монктон-Сити имеются сотни кабаков, где всегда можно подцепить шлюху на выбор. А в моем баре никогда этого и в заводе не было. Хадсон ни в коем случае не мог предложить тебе ничего подобного.

— Хорошо, я ошибся, прошу извинения! Это не повод, чтобы угрожать пушкой! — И показал на пистолет. Палец мой дрожал. Майк стал смеяться, его толстый живот заколыхался.

— Ты, конечно, ошибся, парень, но в ином! За дураков нас тут посчитал, а? Не знаю, что у тебя в голове, Чак, но скоро узнаю, ты еще не успеешь выйти отсюда, как я все буду знать, клянусь всевышним!

Свободной рукой он подтянул к себе телефонный аппарат и стал набирать номер, не спуская с меня глаз.

— Зову подкрепление, — объяснил он. — Тебе вроде силы не занимать, а я для такого дела не гожусь. Не будь у меня этой штуки, — он потряс пистолетом, — ты бы со мной, конечно, легко справился. Но вот подъедут парни, будет иной коленкор. Они настоящие костоломы. Ты им все расскажешь!

Я помалкивал. Наконец толстяк дозвонился.

— Майк говорит, — сказал он в трубку. — Дома он? Это очень важно… — Майк подождал, пока тот, с кем он разговаривал, отправился искать кого-то другого. — Извините, что пришлось вас побеспокоить в столь поздний час… Да… Я знаю… Но этот тип здесь, у меня в конторе. Он говорит, что его зовут Чак Майер. Нет, я тоже, но он тут напел всякой ерунды. Говорит, будто Хадсон его послал. И сказал, будто здесь можно подцепить девку… Да, я тоже так думаю… Стало быть, немедленно?… Нет, не бойтесь, он у меня на мушке… Нет, вы же знаете, я четко выполняю все указания. Эге. Привет.

Майк подождал, пока на том конце провода повесят трубку, и тоже отключился. Его толстая физиономия лоснилась от пота. Тип, с которым он беседовал, видимо, занимал намного более высокое положение в обществе и внушал такому ничтожеству, как Майк, весьма большое уважение.

Постепенно, однако, он пришел в себя, заважничал и даже стал опять улыбаться.

— Сейчас сюда прибудут парни для небольшой дружеской беседы с тобой. — сказал Майк с довольным видом. — Кстати, что касается Хадсона, его сегодня днем пришили.

Я разыграл удивление.

— Но… это ужасно!

— Правда? А есть люди, очень важные люди, которым бы очень хотелось знать, кто это сделал. Это случайно не ты ли, Чак? Или те, что тебя послали?

Я перестал ломать комедию.

— Хорошо, — сказал ему. — Твоя взяла. Как скоро они здесь окажутся, твои костоломы?

Он тоже, увидев изменение моего поведения, отбросил прочь показное добродушие.

— Минут через пять. Или десять. А что?

— Можешь неплохо заработать, Майк. Отпусти меня, загребешь монету! Тысячу долларов!

— Тысячу долларов? Ты рехнулся. Эти парни меня по стенке размажут!

И тем не менее он заинтересовался. Даже смежил веки при мысли о такой куче денег. Я сделал шаг к столу, изображая большое волнение, что отнюдь не было простой симуляцией.

— Ладно, две тысячи! Подумай хорошенько! — произнес я, сделав еще шаг вперед. Больше было бы опасным. — На тридцать секунд поворачиваешься ко мне спиной и огребаешь двадцать красивых бумажек, по сотне каждая! И получишь еще немало, если согласишься сообщать мне кое-какие сведения!

Я был уже совсем рядом, примерно в метре от пистолета. Майк держал его в правой руке, а телефонный аппарат стоял слева.

Наклонившись, я протянул руку к телефонной трубке.

— Дай-ка звякну кое-кому и…

— Не рассчитывай на это! — засмеялся Майк, ударив рукой мне по запястью.

И невольно отвел глаза в сторону. Левая моя рука была всего в нескольких сантиметрах от пистолета. Я с силой дернул его ствол в сторону, толстый палец Майка автоматически нажал на спусковой крючок. Раздался оглушительный грохот, пуля впилась в стену под потолком. Но я уже успел крепко сжать его руку, Майк обезумел от ярости, в его глазах читалась готовность убивать. Не время было для честной борьбы. Правой рукой я схватил телефонный аппарат, изо всех сил ударил им по жирной морде. Майк зарычал и перевалился через спинку кресла. Одним прыжком я подскочил к нему и бросился к пистолету, Майк продолжал сжимать его в руке. Голова его еще не успела стукнуться о стенку, а мне уже удалось схватить пистолет за ствол. Однако Майк еще мог выстрелить, рука его вцепилась в рукоятку пистолета, палец лежал на спусковом крючке. Мешкать было нельзя. Я резко скрутил ему запястье и вывернул ствол оружия. Послышался хруст кости — сломался палец, Майк взвыл. Я вырвал из обмякших пальцев пистолет и обернулся как раз в тот момент, когда сзади с грохотом распахнулась дверь и на пороге появился бармен.

— Боже мой, что тут происходит?!

Он остановился как вкопанный при виде патрона, который, цепляясь за стол, с трудом поднимался с пола. Бармен смотрел в мою сторону, его меланхоличное лицо выражало колебание. Я направил на него пистолет.

— Это пушка, старина, и она заряжена. Но я не намерен в тебя стрелять. Встань лучше к стене!

Бармен отступил на шаг, видимо, раздумывая, броситься ли ему на меня или нет.

— Не советую суетиться! — предупредил я его. — Встань к стене, как сказано!

Он повиновался. Майк повалился на стол и жалобно стонал.

— Скажешь своему хозяину, что этим делом заинтересовались действительно очень важные шишки. Только поэтому я его и не прикончил. Мне надо, чтобы ты передал ему мои слова!

Бармен ничего не ответил. Я подошел к двери. Щеколда оказалась вырванной с мясом. Майк смотрел на меня одним глазом, из другого текла кровь. Я вышел из комнаты и запер дверь на ключ, торчавший снаружи. Затем сунул пистолет в карман и вернулся в бар. Никто не обратил на меня ни малейшего внимания. Я направился к выходу и вскоре оказался на улице. Вернулся к своей автомашине, сел в нее и стал наблюдать за баром. Ждать пришлось недолго. Минут через пять перед входом в заведение остановился большой черный лимузин. Из него выскочили два человека, хлопнули за собой дверцами. Лимузин тут же тронулся с места и исчез в потоке автомашин. Доставленные им типы, не глядя по сторонам, быстро пересекли тротуар. Когда они проходили освещенную часть тротуара, я узнал одного из них. Им оказался городской гангстер Бицепс Смайнофф. Другого я не знал, но внешность была типичной. Высокий, широкоплечий, со свирепой мордой и походкой вразвалку. Настоящий убийца, именно таких и посылают, когда какой-нибудь чересчур любопытный парень начинает совать свой нос в дела, которые его не касаются. В паре с Бицепсом он был на своем месте. Смайнофф представлял собой профессионального боксера, не очень удачливого, но стойкого в бою. Он очень любил хвастаться своими бицепсами. Отсюда и кличка. Я размышлял о нем по пути в Парксайд. Типичный неудачник, подручный в деле, способный исполнять любые приказания. При условии хорошей оплаты. Меня больше интересовало, кто отдавал приказания этим двум громилам, кто готов был потратиться, чтобы они отправились избить беднягу, который случайно принял пивной бар за кабак с девицами. Подобная малость вряд ли требовала мобилизации столь серьезных сил.

Прибыв к себе домой, быстренько стащил с себя одежду Чака Майера. Оставшись в одних трусах, заварил кофе и уселся рядом с телефоном. Надо было установить, как связаться со Смайноффом. А в Монктон-Сити, если требуется навести справку такого рода, следует обратиться к Сюрприз-Чарли. Это настоящий городской справочник. Он знает все — имена, адреса, кто работает и на кого, кто убивает и кто оплачивает убийство. В двух местах я попробовал его поймать, но впустую. Наконец разыскал в гнусном вертепе под названием «Гнездышко».

— Кто у телефона? — подозрительно спросил Сюрприз-Чарли.

— Твой старый друг Престон. Это тебе что-нибудь говорит?

— Да, — ответил он по-прежнему настороженно. — Что-то вы очень поздно звоните!

— Согласен. Но я ведь знаю; что ты полуночник. Я тебе из дома звоню. Есть предложение: встретиться и погудеть.

— Погудеть! Да я тут вкалываю! Если не удастся набрать двести долларов на первый заезд, Кеплер завтра занесет меня в черный список!

Чувствовалось, что он очень озабочен, и было от чего. Чарли играет на скачках. Иногда выигрывает, иногда проигрывает. Чаще проигрывает. Он участвует на всех скачках и не пропускает ни одного заезда. Его жизнь зависит от непредвиденной реакции лошадей, существ более капризных, нежели звезды кинематографа. Если Кеплер занесет Чарли в черный список, это означает, что он окажется не в состоянии делать ставки в нашем штате. А для Чарли это страшнее смерти.

— Очень ты меня опечалил, мой старый друг Чарли! — искренне сказал я ему. — Могу подарить тебе десять долларов, если дашь мне нужную справку.

— Вы правду говорите — десять долларов?

Я его подцепил. В мире, где вращался Чарли, десять долларов быстро могли превратиться в сотню и даже больше. Одним словом, я протянул ему руку в тот момент, когда он тонул.

— Меня интересует Бицепс Смайнофф. Тебе известно, где у него нора?

— Сейчас подумаю, — неуверенно ответил Чарли. — Он ведь мне уши за это отгрызет! Нет, право, не знаю, Престон!

— Если Кеплер занесет тебя в черный список, твои уши тебе больше не понадобятся, — напомнил я.

— Это точно, — мрачно согласился Чарли. — Уж это как пить дать. Значит, вас интересует Смайнофф? Хотите сообщить о нем в полицию или как?

— Нет. Только задать пару вопросов. Могу тебе даже сказать каких, если интересует.

Я знал, что подобное предложение приведет его в панику.

— Нет, — живо ответил Чарли. — Нет, спасибо уж! Ничего не хочу знать! Если много знаешь в этом проклятом городе, плохо кончишь! Ради Бога, только ничего мне не говорите! Запомните лучше адрес! У него комнатушка на Вайн-стрит прямо над харчевней для бедняков.

Я записал.

— Кому принадлежит харчевня?

— Максу Веберу. Но вы можете его вычеркнуть. Он со Смайноффом не связан.

— Да я так просто спросил. Еще один вопрос, Чарли! А кто платит Бицепсу? Меня интересуют только последние недели.

— Не знаю, нет! А даже если бы и знал, вряд ли вам сказал. Но, честно, не знаю! А вообще-то Смайнофф готов работать на кого угодно, лишь бы платили.

— И сделает что угодно?

— Ну, разумеется! Так-то, Престон. А эти десять долларов, как мне их получить?

Я дал Чарли адрес приятеля, который выдаст ему в любое время дня и ночи от моего имени требуемую сумму, и повесил трубку.