Рено никак не мог уснуть, хотя и валился с ног от усталости. Бесконечная череда вопросов проплывала в его сознании. Кто такой этот Конвей и чего он добивается? Смерть Мака, протока Консула, девушка с ямочкой на подбородке, междугородный звонок миссис Конвей, покушение на нее… Теперь уже нет никаких сомнений, что все это части одного целого, но что именно стоит за всем этим?

Присев на край кровати, он курил сигарету за сигаретой и в который раз перебирал в уме бессвязные на первый взгляд факты. «Протока Консула, — подумал он, — я опять возвращаюсь к ней. Именно там в последний раз видели Конвея, именно туда отправился Мак со своими расспросами незадолго до собственной смерти».

Неожиданно он замер и выпрямился. Что такое ему сказала Вики? Одно-единственное слово расслышала она из невнятного разговора между Маком и убийцей, там, в номере отеля, ей показалось, это было что-то похожее на «консул». Вполне возможно, подумал Рено, но что это доказывает?

Самое ужасное заключалось в том, что решение, как ему казалось, было где-то совсем близко, стоило лишь протянуть руку. Теперь уже не вызывал сомнений тот факт, что Мак узнал, кто такой этот Конвей. Доказательством служил телефонный звонок миссис Конвей. Рено застонал от досады. Эх, как обидно, если бы Мак хоть кому-нибудь успел рассказать!..

Наконец, отчаявшись, он позвонил Карстерсу домой, в Сан-Франциско.

— Дик, — начал он, — это опять я, Пит.

— Да, Пит, — не удивился Карстере. — Есть какие-нибудь новости?

— Кое-что есть, — ответил Рено.

В двух словах он рассказал Карстерсу о происшествии с миссис Конвей, добавив, что в конце концов ему удалось прочитать отчеты Мака о расследовании.

— Разгадку надо искать где-то в районе этой протоки. Но послушай, я вот зачем звоню: ищу, за что бы зацепиться, но все как-то не складывается в единую картину. Мак что-то обнаружил уже после того, как написал последний отчет.

Он узнал, кто этот парень на самом деле. Ты говорил, что забрал все его вещи отсюда, из отеля. Скажи, нет ли среди них чего-нибудь такого, что могло бы навести нас на след? Какого-нибудь незаконченного отчета? Или каких-нибудь записей?

— Нет, — с сожалением ответил Карстерс. — Ничего такого, Пит. — Затем, немного подумав, добавил:

— Есть, правда, одно письмо, оно пришло на следующий день, его переслали мне из отеля. Но в нем нет ничего такого, что касалось бы непосредственно Конвея.

Рено нахмурился:

— Письмо, говоришь? Откуда?

— Да от какого-то его приятеля из ФБР. Оно пришло уже после убийства, и администрация отеля отправила его сюда вместе с остальными вещами. Но я тебе уже сказал, в нем идет речь не о Конвее, а совсем о другом человеке.

Почувствовав вдруг странное волнение, Рено стиснул трубку и подался вперед.

— О ком же? — резко спросил он. — Как его имя?

— Насколько я помню, речь шла о каком-то типе по имени Консул. Да, точно. Роберт Консул.

Рено медленно перевел дух.

— Хорошо, Дик, — мягко сказал он. — Прочитай мне, пожалуйста, это письмо. Пусть тебе даже придется спуститься в офис в пижаме и шлепанцах, прочитай мне его. И помедленнее, так, чтобы я успел записать.

— Оно у меня дома, среди вещей Мака. Ты думаешь, что этот Консул?..

— Дик, ты прочитаешь наконец это письмо?

Ему пришлось потратить некоторое время на то, чтобы записать письмо под диктовку Дика подробно, безо всяких сокращений. Наконец, поблагодарив его, он повесил трубку и перечитал свои записи.

«Дорогой Уолтер!

Всегда рад помочь старому другу. Вот все, что я сумел откопать после твоего звонка, но надеюсь, что ты получишь ответ на свой вопрос. По счастливой случайности, у меня есть друг, майор, который служит в Пентагоне, и ему удалось найти послужной список этого типа.

Этот Роберт Консул — довольно странный малый. Его призвали в сорок втором году в качестве рядового, хотя, если бы он захотел, его образование позволяло ему получить должность и повыше. Но он отказался, так что получается, что ему было все равно. Дослужился он до сержанта, затем был разжалован в рядовые за нарушение субординации. Из-за дерзкого поведения, как говорит майор, если верить записям.

Служил в Северной Африке, затем в Италии, там его и застал конец войны. У него была возможность вернуться, но он, похоже, не очень-то рвался домой. В сорок шестом году предстал перед судом по обвинению в хищении с армейских складов и операциях на черном рынке. Его отправили в военную тюрьму в Штатах, откуда он освободился в пятьдесят первом году. С тех пор он как-то исчез из виду, и о нем больше ничего не известно. Насколько я смог проследить по нашим архивам, в гражданской жизни у него не было осложнений с законом — ни арестов, ничего в этом роде.

Во всем этом деле наблюдалась одна странность: точно известно, что он присвоил сигареты и медикаменты на тысячи долларов, но ни похищенного, ни денег так и не нашли. Он не пересылал деньги из Италии, иначе это бы стало известно. Совершенно очевидно, что он тратил на развлечения с местными красотками не больше, чем позволяло его жалованье. Он не мог пропить деньги, так как вообще не пил.

Однако до войны он какое-то время жил в Италии и бегло говорил по-итальянски, так что, вполне возможно, обзавелся какими-то связями: я имею в виду, связями в криминальном мире.

Кроме того, полиции не удалось захватить других участников махинации. Скорее всего, он действовал не в одиночку, но сообщников установить не смогли, а он молчал. Во время судебного процесса он, казалось, откровенно скучал и обращался со служащими суда как с нижестоящими по званию. Дерзкий тип, как я уже говорил.

Всегда рад помочь тебе, особенно в таких простых случаях, как этот. Если понадобится что-то еще — звони.

Твой Чак».

Затем шел постскриптум. Рено внимательно изучил его и покачал головой. Трудно поверить, но, чем больше он узнавал об этом таинственном Конвее, тем меньше понимал его.

«Р. S. Полиция установила, что он снимал комнату в городе. Но при обыске не нашли ничего, кроме вакуумного насоса вроде тех, что используются в школьных физических или химических лабораториях. Если ты догадаешься, зачем ему был нужен насос, черкни мне пару строк, ладно?»

Рено сидел на краю постели, неподвижным взглядом уставившись на сигарету, которую держал в руке. «Мои рассуждения правильны, — думал он, — но я свихнусь, прежде чем дойду до логического конца. Мак был убит, потому что он разыскивал Конвея. Миссис Конвей едва не убили, очевидно, по той же самой причине. И если сопоставить все факты и принять за истину, что Конвей и Консул — одно лицо, то что мы в результате имеем? Мы имеем рядового солдата, уличенного в воровстве, вакуумный насос, крюк для прицепа и лодку, которая к тому же исчезла. Нам также известно, что этот человек опять появился в Италии через год после освобождения и что он вычитал что-то в уэйнспортской газете…»

Голова плохо работала от напряжения мыслей.

«Мне надо немного поспать, — подумал Рено. — Еще немного — и я, не дай-то Бог, начну бегать по улице с пеной у рта».

На следующее утро он проснулся отдохнувшим и уже знал, что ему следует предпринять.

Он приобрел подержанную машину с номерами другого города и выехал из отеля, указав в регистрационной книге, что направляется в Сан-Франциско. В магазине подержанных товаров он приобрел и еще кое-какие рыболовные принадлежности, стараясь выбирать те, которые не выглядели ослепительно новыми.

Потом он отправился с визитом к Вики.

Сопровождаемая полицейским, как и в прошлый раз, она вошла в комнату для свиданий и села напротив него. Как и в прошлый раз, их разделял стол. У нее под глазами появились тени, и он догадывался, с каким трудом ей удается сохранять самообладание. «Такое напряжение, — горько подумал он, — невозможно выносить вечно».

— Что нового, Пит? — спросила она, через силу пытаясь улыбнуться и затягиваясь сигаретой, которую он протянул ей.

Он наклонился вперед и, понизив голос, торопливо заговорил:

— Нового? Я занимаюсь сейчас этим… Конвеем. И чем больше я узнаю о нем, тем подозрительнее он мне кажется.

Рено рассказал сестре об отчетах Мака, ни единым словом не упомянув о покушении на миссис Конвей: нервы Вики и так уже были на пределе. Не нужно, чтобы она тревожилась еще и из-за этого.

— Ты думаешь, это мог быть и он?..

— Не знаю, — угрюмо ответил Рено. — Пока не знаю. Но это грязное дело, и я намерен в нем разобраться. А искать следует у протоки Консула. Я отправляюсь туда, но не собираюсь кого-то ставить в известность о своих планах объявлять об этом во всеуслышание. Я буду поддерживать с тобой связь через Гейджа. Так что постарайся, чтобы эти чертовы репортеры не пронюхали ненароком, где я и чем занимаюсь, и не обсуждай этого ни с кем.

— Это очень опасно, Пит? — заволновалась Вики.

Он покачал головой:

— Да нет, не думаю. Просто иначе мне не найти концов.

— Ты не имеешь права обманывать меня, Пит. — Ее голос звенел от напряжения. — Я не могу этого допустить, ведь он уже убил Мака.

До сих пор ценой невероятных усилий ей удавалось сдерживаться, но сейчас она не выдержала, губы ее задрожали. Она закрыла лицо руками и затряслась от рыданий.

Ему оставалось лишь беспомощно ждать, пока она успокоится. Когда она наконец подняла на него глаза, все еще полные слез, он сжал ее руку:

— Не беспокойся за меня, Вик. Прошу! Я не раз охотился в тех краях и знаю правила игры.

Потерпи еще немного, и все будет в порядке.

«Консул», — гласила надпись, выполненная из красных и голубых изогнутых стеклянных трубок.

При дневном свете она казалась несколько блеклой. От скоростного шоссе налево сворачивала ровная ухоженная дорога, за поворотом которой виднелся большой, украшенный колоннами дом в колониальном стиле. Очевидно, некогда это были чьи-то обширные владения. Дорога заканчивалась у широкой веранды. А лужайка перед домом теперь служила стоянкой для автомобилей.

Свернув с шоссе, Рено замедлил ход. Вот здесь все и происходило, думал он. Здесь этот парень в автомобиле с лодочным прицепом съехал на обочину и остановился, осматриваясь.

Тогда-то его и заметила проходившая мимо девушка. Может быть, он кого-то ждал, а может быть — если Конвей и на самом деле Консул, — он смотрел на дом, в котором когда-то жил и который теперь превратился в придорожную забегаловку, украшенную неоновой вывеской.

Рено огляделся. Стоял сонный, обычный для позднего лета вечер. По обе стороны шоссе возвышалась темная стена поросших лишайником дубов, неподалеку блестел на солнце стальной автомобильный мост. Все вокруг, казалось, застыло в дремотном покое. И вдруг подумалось: а может быть, Конвей назвал свое настоящее имя и просто-напросто хотел сбежать от жены — ведь такое случается сплошь и рядом, — а я снова зашел в тупик…

Вода под мостом в тени низко склонившихся деревьев казалась темной и неподвижной. В ширину река тут достигала не менее пятидесяти ярдов.

Один из рукавов протоки Консула, подумал он, стараясь припомнить карту, которую не раз изучал. Он соединяется с другой протокой, побольше, которая расчищена для судоходства и находится немного левее. Должен быть еще один рукав, он пересекает шоссе примерно в миле отсюда.

Тут Рено заметил еще одну вывеску, сразу за мостом. «Кемпинг „Морской ветер“, — прочитал он. — „Домики. Лодки. Наживка“. Дорога, отходящая от шоссе, скрывалась в дубовой роще.

Свернув на нее, он увидел вскоре мелькавшие среди деревьев крыши домов и где-то за ними солнечные блики на воде.

В одном из обветшалых строений размещались кафе и магазин, на прилавке которого главное место занимал бензиновый насос.

— Чуть подальше, на берегу реки, среди деревьев, лепились жалкие летние лачуги, задами выходившие к воде. Их явно не мешало бы подремонтировать и покрасить. То тут, то там сквозь асфальт пробивались пучки сорняка. «Здесь все приходит в упадок прямо на глазах», — подумал Рено, выбираясь из машины.

Он зашел в кафе. Там не было ни единого человека, не считая молоденькой блондинки в белом переднике, сидевшей на высоком табурете и занятой тщательным подпиливанием ногтей. Заметив его, девушка лениво поднялась и прошла к своему месту за стойкой.

— Слушаю вас, сэр, — заговорила она, слегка приподняв брови. Они были выщипаны в ниточку, а маленький аккуратный ротик казался нарисованным малиновой губной помадой.

— Чашку кофе, — сказал Рено.

Пока девушка готовила кофе, он бросал взгляды по сторонам и на другом конце стойки, около двери, ведущей в магазин, заметил огромного окуня. «Потянет на добрых восемь фунтов», — подумал он.

— И что, здесь такие ловятся? — спросил Рено, кивком показав на рыбу.

Девушка поставила перед ним кофе и равнодушно взглянула на окуня.

— По всей видимости.

— Замечательный окунь!

Она пожала плечами:

— Окунь как окунь.

«Неплохо тут встречают любителей рыбной ловли, — подумал Рено. — А впрочем, может быть, рыбалка ее вовсе не касается».

— У вас есть свободные домики? — спросил он.

— Конечно. Сколько хотите. — Она вернулась к изучению своих ногтей.

«И я догадываюсь почему», — подумал он, а вслух сказал:

— Я бы хотел снять один из них, если это вас не слишком затруднит. Сколько он будет стоить?

— В день или в неделю?

— В неделю.

Наконец она подняла на него глаза.

— Вы один?

— Именно.

— Кажется, восемнадцать долларов. Но вам лучше поговорить со Скитером. Он вернется с минуты на минуту.

— Со Скитером, говорите вы?

— С мистером Мелоуном. Хозяином здешних мест.

«Интересно, говорил ли с этой девицей Мак.

Девушка, живущая в этом самом кемпинге, наверняка видела автомобиль с лодкой, припаркованный около закусочной. И когда именно Мак впервые заподозрил, что под именем Конвея скрывался Роберт Консул? Не мог же он узнать это из разговора с этой официанткой, она вряд ли запомнила Консула, слишком молода: ведь Консул уезжал отсюда, когда ему было девять лет, а ей и сейчас не больше двадцати двух — двадцати трех. Но именно где-то здесь Мак узнал очень много. В этом нет сомнений. Слишком много», — с горечью подумал он.

— Дела идут не слишком-то хорошо, а? — спросил Рено, помешивая кофе.

— Ужасно! Кроме выходных, — ответила девушка.

У крыльца остановилась машина, и он услышал, как кто-то вошел в лавку.

— А вот и Скитер, если вы хотите поговорить с ним.

Рено заплатил за кофе и пошел в соседнюю комнату.

Полки магазина были уставлены бакалейными товарами, а в витрине разместились приспособления для рыбной ловли, в основном дешевые удочки, которые охотно покупают туристы и рыболовы-любители. По другую сторону прилавка около кассы сидел человек.

Он поздоровался с Рено коротким кивком.

Это был худощавый, жилистый мужчина в брюках и рубашке цвета хаки; маленькие черные глазки на смуглом лице выглядели столь же непроницаемо, как запертая дверь.

— Чем могу быть вам полезен? — с готовностью спросил он.

— Я бы хотел снять домик на пару недель, если здесь можно половить рыбу, — ответил Рено. — Как окунь, клюет?

— Кое-что поймать удается. Правда, в основном на живую приманку. Вода очень теплая.

— Ну что ж, попытаю удачи.

Он заплатил за неделю вперед, и Мелоун, захватив ключи, вышел вместе с ним. Усевшись в машину, Рено вслед за долговязой фигурой хозяина обогнул магазин и проехал вдоль ряда летних домиков. Ему достался последний, прямо за магазином, рядом с лодочным причалом, у которого было привязано с полдюжины яликов. Мелоун открыл дверь, и они вошли.

Внутри пахло плесенью, но голый дощатый пол оказался вполне чистым. Обстановку комнаты составляли кровать и старый комод, в котором недоставало одного ящика. Задняя дверь вела в небольшую кухню с дровяной плитой и покрытым клеенкой столом. За дверью справа находилась ванная, где было небольшое окошко, выходившее на причал.

— Вода в баке нагревается от плиты, — объяснил Мелоун. — Но если вы не собираетесь готовить, то горячую воду для бритья всегда можете получить у нас на кухне.

— О'кей, — кивнул Рено.

Они вышли на крыльцо и немного постояли, щурясь от яркого солнца.

— Насколько я понимаю, лодки даются за отдельную плату?

Мелоун кивнул:

— Два доллара в день. Я занесу вам весла.

Он направился к магазину, а Рено занялся перетаскиванием своих вещей из машины. Через несколько минут хозяин вернулся и прислонил к крыльцу весла с кожаными ручками.

— Берите любую лодку, какая вам понравится. — Он показал подбородком на причал.

— Спасибо. — Рено прислонился к двери и зажег сигарету. — Я вижу, воды здесь предостаточно.

Мелоун вытащил плитку табака и с помощью ножа отковырнул уголок.

— Вы здесь раньше никогда не ловили?

Рено покачал головой:

— Я не из этого штата. — Он махнул рукой на номера машины.

— В таком случае я бы не советовал вам забираться слишком далеко без провожатого. Эти чертовы протоки такие извилистые, что если их не знаешь, то запросто можно заблудиться.

— Почему все здесь носит имя Консулов? — осторожно поинтересовался Рено. — Закусочная у дороги и протока?

— Раньше всем этим владели Консулы. Богатенькое было семейство. — Мелоун длинно сплюнул, его черные глаза как-то странно блеснули.

— Но теперь его уже нет?

— Теперь у них ничего нет. Да и вообще из всей семьи остался только один, и то никто не знает, где он. Вполне возможно, что и в тюрьме сидит: теперь-то у него нет денежек, чтобы выбраться оттуда.

«Этот тип явно не принадлежит к числу друзей семьи Консул, — отметил про себя Рено. — Если Конвей — и в самом деле Консул и явился сюда, то уж не для того, чтобы встретиться с этим Мелоуном».

Когда хозяин ушел, Рено разложил вещи, снял свой обычный костюм и надел брюки цвета хаки, футболку и старые армейские ботинки. В домике было душно, поэтому, спасаясь от жары, он вышел на крыльцо и, устроившись в тени, раскрыл коробку с рыболовными принадлежностями. Вытащив из футляра катушку, он начал тщательно смазывать ее, в то время как его мысли были заняты все теми же вопросами.

Едва он находил ответ на один из них, как на его месте возникала дюжина новых. Теперь понятно, почему Конвею пришлось привезти собственную лодку, раз уж по какой-то ему одному известной причине ему понадобилась лодка. Все сходилось, если рассуждение вести следующим образом: Конвей — это Консул. Он вырос в этих краях, и здесь любой узнал бы его, попытайся он взять лодку напрокат. А он, похоже, не хотел, чтобы кто-нибудь пронюхал, что он вернулся. Но при этом оставалось неясным главное: зачем ему нужна была лодка?

«И еще один загадочный момент, — подумал Рено, — если его тут все знают, как получилось, что он находился здесь с двенадцатого июня и никто его не видел и не узнал?..» Рассуждая таким образом, Рено уже понимал, что существуют два возможных ответа на эти вопросы. Весьма возможно, Конвея здесь уже нет и он не появлялся тут с тех пор, как его кто-то видел в самую первую ночь. А может быть, его вообще нет в живых.

И тогда закономерно возникает третий, неизбежный вопрос: кто же пробавляется в этих местах подобными делишками?

Рено охватило нетерпение, он больше не мог усидеть на месте. Засунув катушку обратно в коробку, он встал. «Что можно сделать прямо сейчас, — подумал он, — так это найти, где именно Конвей свернул с шоссе», Он отнес рыболовные снасти в домик, запер дверь и направился было к машине, когда до него донесся шум мотора приближающейся лодки. Этот звук не походил на треск моторки, и Рено с любопытством посмотрел в сторону реки.

В глаза ему сразу бросился двухместный катер, который стремительно мчался по каналу, извивавшемуся среди деревьев. Когда катер уже проскочил кемпинг, человек, управлявший им, резко повернул руль и, на ходу сбавляя скорость, направился к пристани, в самый последний момент успев развернуться почти на сто восемьдесят градусов. Лодка осела, словно ее толкнули вниз, и закачалась на воде около причала. «Рискованный трюк, — подумал Рено, — но этот парень умело управляется с лодкой».

Тем временем человек в лодке протянул руку и ухватился за буй, удерживая лодку на месте. Из нее легко выпрыгнула на берег девушка с чем-то, зажатым под мышкой, вроде папки.

Улыбаясь, она обернулась назад и сказала «спасибо». Мужчина на катере шутливо приподнял белую шляпу, обнажив полыхающую как огонь рыжую шевелюру, и оттолкнулся рукой от буя. Раздался душераздирающий рев мотора, лодка плавно отошла от причала и вскоре исчезла за поворотом. Все вместе это не заняло и минуты времени.

Стоя около машины, Рено смотрел, как девушка поднимается от пристани. Она была немного выше среднего роста, одета в белые брюки и блузку с короткими рукавами. Ее короткие иссиня-черные волосы растрепались от ветра во время поездки по воде. Когда она приблизилась, он заметил, что у нее темно-карие глаза, обрамленные густыми ресницами, и загорелое лицо.

Рено будто кто-то толкнул. Никаких сомнений! Несмотря на то что ее подбородок казался упрямым и жестким, он отчетливо разглядел на нем ямочку. Именно эту девушку и описывала ему Вики.

— Привет! — сказал он как можно более непринужденно.

Девушка равнодушно встретила его взгляд и, холодно кивнув, пошла по тропинке. Ее «добрый день» прозвучало ни дружелюбно, ни враждебно.

Она зашла в третий от края домик.

Рено уже хотел было отправиться следом за ней, но, не сделав и двух шагов, остановился.

Может быть, все же это другая девушка? А если даже это и она, то все равно станет отрицать это?

Вот уже больше десяти дней газеты на разные лады обсуждали убийство Макхью, а эта девица так и не пришла в полицию, чтобы подтвердить рассказ Вики. С его стороны было бы весьма неосторожно раскрыться перед ней, прежде чем он сам не узнает о ней побольше.

По крайней мере, он ее нашел. И теперь она уже никуда не денется.