Бэрби еще помнил кое-что из курса, когда-то прочитанного доктором Мондриком, о теории и практике магии у первобытных народов. И пусть он был не большой специалист по оккультным наукам, все было ясно и так. И черный котенок, и престарелый ученый умерли одновременно и по схожим причинам. Котенка наверняка убила Април Белл. Хотела ли она тем самым вызвать смерть доктора Мондрика? Это, конечно, если не принимать в расчет модную нынче биохимическую магию под красивым названием «аллергия».
Бэрби не сомневался, что да. Хотела.
Но что ему теперь делать? Первый порыв был — отнести сумочку со всем ее отвратительным содержимым Сэму Квейну — может, тогда тот скажет, что скрывается внутри зеленого ящика? Но немного подумав, Бэрби отказался от этой идеи. Колдовство — прекрасная и плодотворная тема для солидных монографий ученых типа доктора Мондрика. Сэм наверняка только рассмеется, услышав предположение, будто современная деловая ведьмочка с подкрашенными бровями и наманикюренными ногтями использовала черную магию на летном поле аэродрома. Кроме того, Бэрби испытывал странную неохоту кому-либо рассказывать об Април Белл.
Может, она и не убивала Фифи. Вокруг аэропорта вертится достаточно мальчишек — что, если это кто-нибудь из них? Вдруг тетя Агата действительно существует? В любом случае, раз Април согласилась с ним поужинать, ему наверняка предоставится возможность расставить все точки над "и". Так или иначе, но он должен был покончить с мучительной неопределенностью…
Бэрби принял решение. Вытерев иглу о шелковую подкладку, он положил заколку в карман. Закрыв сумочку, он снова зарыл ее в мусор, под старую порванную шляпу. Интересно, — мелькнула у него шальная мысль, — что-то подумают мусорщики, если найдут эту сумку со всем ее мрачным содержимым? Впрочем, они небось успели уже привыкнуть к маленьким загадкам.
Ветер, похоже, усилился, и Бэрби, огибающий ярко освещенное здание, дрожал, как в лихорадке. Как-то внезапно стемнело. Вытащив из кармана платок, Бэрби сосредоточенно принялся вытирать руки. Послышался треск, и он с изумлением увидел, что нечаянно порвал платок почти пополам.
Он встретил Април Белл посреди оживленного зала. Девушка раскраснелась, Наверно, сказывалось волнение — все-таки самый первый репортаж, первое самостоятельное задание для «Трибьюн». Она нисколько не походила на хладнокровную убийцу. И все-таки, надо было выяснить, зачем она принесла в аэропорт черного котенка и действительно ли она задушила его и пронзила ему сердце стальной иглой, пытаясь с помощью магии оборвать дыхание и остановить сердце доктора Мондрика.
— Уже все? — спросил он.
Ее зеленые глаза весело блестели, на губах играла теплая, дружеская улыбка. Бэрби с надеждой кивнул в сторону стоянки, где он припарковал свой потрепанный автомобиль. — Вас подвезти?
— Спасибо, я на машине, — ответила она. — Тетя Агата вернулась домой на автобусе. У нее партия в бридж.
— Понятно, — кивнул Бэрби, стараясь не выказывать ни своего разочарования, ни своих сомнений в реальности этой мифической тети Агаты. — А как насчет ужина?
— Я позвонила тете, и она разрешила мне пойти, — ее улыбка грела, словно летнее солнце.
— Прекрасно! Где вы живете?
— "Троян Амз", — ответила она. — Номер 2-С.
— Ух ты, — не удержался от изумленного возгласа Бэрби.
Эта роскошная гостиница была собственностью Престона Троя, и Бэрби уже приходилось писать о ней восторженные репортажи в «Стар». Самый дешевый номер стоил там две сотни в месяц. Если Април Белл могла себе позволить жить в таком отеле, то она явно неплохо устроилась для начинающего репортера. Или же тетя Агата была не только вполне реальной, но вдобавок еще и весьма состоятельной.
— Я вас встречу, — сказала девушка, похоже, не замечая изумления Бэрби. — А куда мы пойдем?
— "Кноб Хил"? — с надеждой в голосе предложил Бэрби, хотя, по правде говоря, этот ночной загородный кабачок был слишком дорог для журналиста, работающего в газетенке вроде «Стар».
— Я буду очень рада, — проворковала она.
Он проводил девушку до ее машины. Длинный открытый автомобиль с поднимающимся верхом. Восхитительного каштанового цвета, и стоит не меньше четырех тысяч. Не многие начинающие репортеры могли позволить себе такие дорогие машины. Бэрби мог только надеяться, что этот лимузин принадлежал тете Агате.
Он открыл ей дверцу, и девушка быстро скользнула за руль. В своих белоснежных мехах она была грациозна, как маленькая агатовая волчица, лежавшая у Бэрби в кармане. На мгновение Април Белл взяла его за руку, и прикосновение сильных холодных пальцев показалось Бэрби не менее возбуждающим, чем голос этой удивительной девушки. Он сдержался и не поцеловал ее на прощание — поцелуй мог все испортить. Убийца или нет, Април Белл не оставляла его равнодушным.
— Пока, Бэрби, — прошептала она. — До встречи в девять.
Вернувшись в город, Бэрби заскочил в редакцию поработать над своими репортажами. Он писал и радовался лаконичной стереотипной объективности журналистского стиля.
Доктор Ламарк Мондрик, известный антрополог и основатель Фонда Исследования Человека, только что вернувшийся из двухлетней экспедиции, раскапывавшей стоянки доисторических людей в далекой пустыне Ала-шан, умер прошлой ночью в городском аэропорту. Смерть наступила внезапно, в то время, как он выступал перед журналистами, рассказывая о сделанных экспедицией открытиях.
Это для начала. Потом — конкретные факты свершившейся трагедии, перемешанные с известными Бэрби данными биографии доктора. Хорошо, что в официальный некролог никак не вписывались ни его подозрения относительно Април Белл, ни загадка убитого котенка, найденного им в мусорном баке.
Закончив работу, он помчался домой. И только тут сообразил, что забыл купить бутылку. Вот уже много месяцев с ним не случалось ничего подобного — проехать мимо и не зайти в «Мятный Бар». Зайти и выпить стаканчик-другой, ну и прихватить бутылочку с собой. Знакомство с Април Белл явно пошло ему на пользу.
Его собственная квартира — две обшарпанные комнатки с маленькой кухонькой и ванной — располагалась в обветшалом доме на Хлебной улице. Этот не особо престижный район находился слишком близко к заводу, но зато рента была вполне посильна, да и домовладелицу совершенно не интересовало, сколько пьют ее жильцы.
Бэрби принял ванну и побрился. Выбирая свежую рубашку и костюм, который бы не выглядел слишком потрепанным в «Кноб Хилл», он даже обнаружил, что весело насвистывает. Давненько с ним ничего подобного не случалось. Април Белл — это именно то, что ему нужно!
В восемь сорок Бэрби вышел из квартиры и уже закрыл за собой дверь, когда услышал телефонный звонок. Он бросился назад. Его охватил ужас при мысли, что это звонит Април — сказать, что их свидание отменяется.
— Вилли? — голос был женский, спокойный и одновременно напряженный. — Мне надо с тобой поговорить.
Это не Април Белл, с облегчением понял Бэрби. Еще через миг он узнал Ровену Мондрик.
— Ты не мог бы ко мне приехать? — спросила она, ничем не выказывая тот ужас и то горе, которые, несомненно, сейчас испытывала. — Прямо сейчас?
Нахмурившись, Бэрби посмотрел на часы. «Кноб Хилл» находился в сорока кварталах от Центральной улицы, за рекой и за пределами городской черты. Дом Мондриков находился возле студенческого городка, в сорока кварталах точно в противоположном направлении.
— Извините, Ровена, — неловко промямлил он. — Только не сейчас. Я, конечно, готов сделать для вас все, что угодно. Я приеду утром, или, если я вам очень нужен, сегодня вечером. Только попозже. Сейчас у меня свидание, от которого я просто не могу отказаться…
— Ох! — словно от сильной боли вздохнула Ровена. — С той девушкой? — после долгого молчания тихо спросила она.
— Да, с Април Белл, — ответил Бэрби.
— Вилли, кто она такая?
— Что? — ошарашенно переспросил Бэрби. Надо было отдать должное Ровене Мондрик: несмотря ни на что, она оставалась в курсе всего, происходившего вокруг. — Просто девушка, — ответил он. — Начинающий репортер в одной из вечерних газет. Я познакомился с ней сегодня в аэропорту. Вашему Турку она не понравилась, а мне показалась весьма интересной.
— Как ты можешь, Вилли! — воскликнула слепая. — Отмени свидание! — начала умолять она. — Или хотя бы перенеси его, чтобы успеть предварительно поговорить со мной. Ну, пожалуйста…
— Извините, Ровена, — неуклюже пробормотал Бэрби. — Я действительно не могу. — Против воли, в его голосе зазвучало раздражение. — Я знаю, что она вам не нравится… как и вашему псу. Но у меня на этот счет другое мнение.
— Ничуть в этом не сомневаюсь, — тихо сказала Ровена. — Мне действительно не нравится эта мисс Белл, и на то у меня есть причина. Об этом-то я и хотела бы тебе рассказать, как только ты выберешь время меня выслушать. Пожалуйста, приезжай, как только сможешь.
Бэрби не мог объяснить Ровене все причины, по которым ему обязательно надо было встретиться с Април Белл. По правде говоря, он и сам их не до конца понимал. Ему стало очень жалко слепую Ровену, одну-одинешеньку в своем горе, и он пожалел о своей резкости.
— Извините меня, Ровена. Я приеду, как только освобожусь.
— Будь настороже, Вилли, — предостерегла она. — Эта женщина хочет причинить тебе вред! Страшный вред…
— Причинить мне вред? — не веря своим ушам, переспросил Бэрби. — Каким образом?
— Приезжай завтра, — сказала Ровена, — и я все тебе объясню.
— Объясните сейчас… — но она уже повесила трубку.
Интересно, что Ровена имела в виду? Бэрби никак не мог понять, чем было вызвано ее странное предостережение… разве что из-за того инцидента с Турком, бросившимся на котенка.
Сколько он ее помнил, Ровена Мондрик всегда была подвержена приступам меланхолии. Обычно спокойная и уверенная, как любой зрячий, в такие минуты она забывала и о своей музыке, и о друзьях, предпочитая им общество своей громадной овчарки и холод серебряных украшений.
Ее странности, решил Бэрби, наверное, уходили корнями в те давние трагические события в Африке. И смерть Мондрика разбередила полузабытые страхи. Он подъедет к ней утром… хотя бы, чтобы немного успокоить. Надо не забыть прихватить с собой пару новых пластинок для проигрывателя, который подарили ей Сэм и Нора.
Но сейчас пора было ехать на свидание с Април Белл.
Бар в «Кноб Хил» представлял собой полукруглый зал с зеркальными стенами. Тусклое и какое-то мрачное красное освещение. Зеленые кожаные кресла с хромированными подлокотниками. Угловатые и неудобные. Общее впечатление — прилизанности и неуютной жесткости. И вполне возможно, — решил Бэрби, — что так и было задумано, чтобы заставить ничего не подозревающих клиентов покупать все новую и новую выпивку. Иначе здесь не расслабишься.
Из-за маленького столика под аркой кроваво-красного стекла ему улыбалась Април Белл. Белая меховая шубка была небрежно брошена на соседнее кресло. Она, как это ни странно, выглядела абсолютно комфортно, словно вся эта намеренно неуютная атмосфера ни в малейшей степени ее не беспокоила. Овальное лицо Април Белл отражало удовлетворенность, как у объевшейся сметаной кошки.
Ее весьма смелое темно-зеленое вечернее платье прекрасно подчеркивало изумрудную зелень ее таинственных глаз. Бэрби даже в голову не пришло надеть фрак, и теперь он чувствовал себя неловко в сером прошлогоднем деловом костюме, к тому же еще слишком свободно сидящем на его долговязой фигуре. Но Април, похоже, не обратила на это внимания, и уже через минуту Бэрби и думать забыл, во что и как он одет. Все его мысли устремились на то, что с таким успехом скрывали под собой белые меха. Белая, ухоженная кожа казалась до невозможности желанной, однако Бэрби почему-то вспомнил о предостережении Ровены…
— Я бы хотела что-нибудь выпить, — проворковала девушка.
Бэрби послушно заказал пару дайкири.
Он смотрел на нее через столик. Она была так близко, что Бэрби даже ощущал аромат ее духов. Официант еще даже не принес напитки, а Бэрби уже опьянел от блеска рыжих волос, удлиненных внимательных глаз, теплого обаяния радостной улыбки и той жизненной силы, которую излучало совершенное тело этой необыкновенной девушки.
Под бархатистой лаской ее чуть хрипловатого голоса Бэрби хотелось забыть обо всех своих подозрениях. Но он не мог себе этого позволить. Он обязан был узнать правду… Только так он сможет, наконец-то, разрешить бушующий в нем конфликт между светлой надеждой и смутно ощущаемым ужасом.
По дороге Бэрби пытался как-то выстроить план своего «расследования». Самое главное, ему казалось — выяснить мотив убийства. Если Април Белл действительно не была знакома с доктором Мондриком и не имела ни малейшей причины желать ему зла, то все дальнейшие рассуждения просто теряли всякий смысл. И что, если присутствие на аэродроме котенка и в самом деле вызвало приведший к смерти приступ аллергии? Подобная трагическая случайность вряд ли заинтересует стражей закона. Не смутит она и самого Бэрби. Случайность — она и есть случайность.
Бэрби не хотелось думать о других вариантах. Эта рыжеволосая девушка, так обворожительно ему улыбавшаяся, казалось, предлагала Бэрби то, о чем не мог и мечтать одинокий, разочаровавшийся в жизни журналист. И ему вовсе не хотелось за просто так отказываться от вновь пробудившейся в нем мечты. Ему хотелось понравиться Април Белл.
И совсем не хотелось находить мотив для убийства. Ему ужасно не хотелось узнать, что Април Белл и в самом деле могла желать доктору Мондрику смерти. И, однако, неразгаданные тайны этого странного дня не давали Бэрби покоя. Они отбрасывали зловещую тень на беспечную улыбку сидевшей напротив девушки…
О каком это «древнем враге человечества» упоминал доктор Мондрик? Кто дожидается появления «Черного Мессии»?
Что, если Април Белл — член какой-то тайной организации? В безумном послевоенном мире, где народы, расы и враждебные идеологии отчаянно сражались за существование, когда каждый день ученые придумывали все новые и новые страшные виды оружия, поверить в это было совсем не трудно.
Предположим, что Мондрик и его помощники во время своей долгой экспедиции в раздираемой военными конфликтами Азии обнаружили какие-то материалы, раскрывающие личности и цели заговорщиков? Обнаружили и привезли с собой в зеленом деревянном ящике. Принимая все мыслимые меры предосторожности… прекрасно понимая опасность, полностью избежать которой они не смогут… его друзья попытались публично разоблачить преступников. И прежде, чем доктор Мондрик успел объяснить суть нависшей над миром угрозы, он был уже мертв.
А убила его Април Белл… Бэрби некуда было деваться от леденящего кровь вывода. Несчастный случай или преднамеренное убийство — орудием его стал черный котенок, принесенный девушкой к самолету в элегантной сумочке из змеиной кожи.
Официант принес бокалы с дайкири, и Април снова улыбнулась. Она была рядом, теплая и живая, и Бэрби изо всех сил пытался забыть о своих подозрениях. В конце концов, убеждал он сам себя, все это совершенно невероятно. В мире, где убийцы всех мастей с успехом использовали и ножи, и яды, и автоматические винтовки, ни один уважающий себя профессионал на станет всерьез рассчитывать на молекулы с кошачьей шерсти, которые ветер донесет до предполагаемой жертвы. Ни один современный убийца не рискнет положиться ни на красную ленточку, стягивающую горло черного котенка, ни на стальную иглу заколки, пронзающую маленькое кошачье сердце.
Разве что…
Бэрби потряс головой и, со смущенной улыбкой подняв бокал, чокнулся с Април Белл. Чем больше он думал о загадочных обстоятельствах, окружавший смерть доктора Мондрика, тем более зловещими они казались…
Бэрби решительно вознамерился, отложив тягостные раздумья, приятно провести вечер в обществе самой необыкновенной женщины, какую ему когда-либо доводилось встречать.
А что, если она ведьма?
То есть, быстро поправился он, что если она, желая убить старого Мондрика, пыталась осуществить свой замысел, задушив маленького Фифи? Господи, как же ему надоела его жизнь! Восемьдесят часов в неделю в этой проклятой желтой газетенке Престона Троя, за мизерное жалованье, которого в обрез хватает на квартиру, еду и выпивку. А пил он в последнее время столько… Април Белл, даже если она и возомнила себя ведьмой, могла оказаться более привлекательным будущим.
Мелодично зазвенели бокалы. В улыбающихся глазах девушки Бэрби прочитал вызов.
— Ну, и за что мы пьем, Бэрби?
Он наклонился над маленьким восьмиугольным столиком.
— За нашу встречу, — от волнения у него перехватило дыхание. — Пожалуйста, Април… мне хочется получше вас узнать. Мне все интересно: где вы были, и что там делали. И кто ваши родители, и кто друзья. И о чем вы мечтаете, и что любите есть на завтрак.
Ее красные губы искривились в хитрой кошачьей улыбке.
— Пора бы знать, Бэрби — шарм женщины в ее загадочности.
Он не мог не заметить безукоризненную ровность и белизну ее зубов. Они напомнили ему о том странном рассказе По, где мужчине все время хотелось вырвать зубы своей возлюбленной. Мотнув головой, Бэрби отогнал эту невесть к чему возникшую ассоциацию. Он снова поднял бокал. Внезапно его рука дрогнула, и коктейль выплеснулся ему прямо на пальцы.
— Когда непознанного слишком много, — осторожно ставя бокал на место, сказал Бэрби, — это вызывает тревогу. По правде говоря, я вас немножко побаиваюсь.
— Правда? — спросила она, глядя, как он вытирает руку носовым платком. На губах ее играла хитрая усмешка, словно Април было известно нечто, Бэрби пока неведомое. — Ну что вы, Бэрби. Из нас двоих вы куда более опасны.
Бэрби смущенно уставился в стол. Он не понимал, на что намекает Април Белл. До этого дня Бэрби полагал, что знает женщин… даже слишком хорошо знает. Но эта девушка совершенно сбивала его с толку.
— Видите ли, Бэрби, — ее голос потешался над ним тайным знанием, скрытым смехом… — я пыталась создать для себя образ. И вы меня очень порадовали, приняв его за реальность. Вы же не захотите, чтобы я отказалась от своей маленькой иллюзии?
— Захочу, — серьезно ответил он. — Ну, пожалуйста, Април.
Она кивнула, и красные огоньки заиграли в ее рыжих волосах.
— Ну хорошо, Бэрби, — промурлыкала Април. — Только для вас. Так и быть, подниму разрисованный занавес.
Она поставила бокал и облокотилась на столик. Белая округлость плеч и груди девушки была теперь совсем рядом. Бэрби казалось, что он даже различает природный запах ее тела — легкий сухой аромат. Ее соблазнительно хрипловатый голос стал тихим, под стать его настроению.
— На самом деле я дочь самого обыкновенного фермера, — сказала она. — Я родилась неподалеку от Кларендона. Мои родители держали молочную ферму чуть выше по реке, сразу за железнодорожным мостом. Мне каждое утро приходилось идти целую милю до школьного автобуса.
На ее губах появилась кривая усмешка.
— Ну что, Бэрби, достаточно я развеяла мою драгоценную иллюзию?
— Ты ее даже не поколебала, — покачал головой он. — Пожалуйста, продолжай.
Ее белое выразительное лицо казалось обеспокоенным.
— Пожалуйста, Вилли, — тихо попросила она. — Мне не хотелось бы рассказывать о себе… во всяком случае, вот так сразу. Иллюзия — это моя раковина. Без нее я беспомощна и, честно говоря, не так уж и красива. Не заставляйте меня ломать с таким трудом созданный образ. Я могу не понравиться вам такой, какая я есть на самом деле.
— Это вряд ли, — мрачно усмехнулся он. — Но ты продолжай. Мне все еще страшно.
Нахмурившись, она пригубила свой дайкири. Зеленые глаза девушки больше не смеялись. Они испытующе глядели на Бэрби. Потом Април Белл рассмеялась.
— Все это довольно грустно и не слишком приятно, — сказала она. — И не говори потом, что я тебя не предупреждала…
— Ладно, не буду, — легко согласился Бэрби. — Мне хочется тебя узнать… чтобы ты мне понравилась еще больше.
— Надеюсь, что так, — усмехнулась она. — Ну, ладно, сам напросился…
Гримаса отвращения на миг искривила ее лицо.
— Мои родители не могли ужиться вместе… в этом-то и корень всех наших бед, — она говорила словно через силу, хрипло и неровно. — Мой отец… пожалуй, нет смысла чересчур вдаваться в подробности. В общем, мне было девять лет, когда мы с мамой уехали в Калифорнию. Остальные дети остались с отцом.
Она нервно осушила бокал.
— Мы не получали алиментов, — в ее голосе звучала горечь. — Мама снова взяла свою девичью фамилию. Она пошла работать, чтобы мы не умерли с голоду. Официанткой, буфетчицей, продавщицей, стенографисткой… Статистом в массовках. Потом ей предложили какие-то мелкие роли. Но все равно, ей здорово доставалось. Она жила для меня и учила не повторять ее ошибок.
— Мама была не слишком высокого мнения о мужчинах — и боюсь, не без оснований. Ей хотелось, чтобы я всегда могла за себя постоять. Она сделала меня… ну, скажем так… волчицей, — блеснули в неуверенной улыбке ровные белоснежные зубы. — И вот я здесь. Мама помогла мне получить образование. И все эти годы она каким-то чудом еще ухитрялась выплачивать страховку. Когда она умерла, мне досталось несколько тысяч долларов. Со временем они кончатся, и если я сделаю так, как она меня учила…
Она поморщилась. Потом попыталась улыбнуться.
— Вот такие дела, Вилли. Я хищница, ищущая добычу. — Она резко отодвинула пустой бокал — жест, показавшийся Бэрби одновременно и нервным, и вызывающим. — И как я теперь тебе нравлюсь?
Бэрби даже заерзал в кресле под пронзительным взглядом этих слегка раскосых глаз. К его неописуемому облегчению, к их столику подошел официант, и Бэрби поспешно заказал еще пару дайкири.
Тихо, с легкой издевкой в голосе — то ли над своим спутником, то ли над собой — Април Белл спросила:
— Ну что, теперь, когда ты узнал печальную правду, ты стал меньше меня бояться?
Бэрби постарался улыбнуться.
— Для коварной хищницы, — как мог небрежно ответил он, — ты превосходно вооружена. Мне остается только сожалеть, что репортеры «Стар» — не слишком привлекательная дичь. — Голос Бэрби стал серьезным. — Но боюсь я совсем другого.
Бэрби, не отрываясь, глядел на Април Белл. И ему показалось, что после его слов она чуть заметно напряглась. Ее зеленые глаза слегка прищурились. Даже ее запах, как ему почудилось, стал немного другим — словно эта девушка была настоящий хищницей, волчицей, изготовившейся к прыжку за маленьким ресторанным столиком. Хищницей, настороженной и смертоносной.
— Ну? — нетерпеливо спросила она. — Чего же ты боишься?
Одним глотком Бэрби осушил свой бокал. Его пальцы нервно забарабанили по столу… Он обратил внимание на то, какими большими и волосатыми казались его руки рядом с белыми ручками Април. Его разум восстал против невыносимого конфликта между безумной надеждой и столь же безумными сомнениями. Ему до смерти захотелось сказать всю правду.
— Април…
Он заставил себя остановиться. Белое лицо Април Белл стало холодным и неприступным. В хищно прищуренных глазах вспыхнула тревога…. Словно девушка уже знала, о чем он хочет ее спросить. Бэрби заставил себя продолжать.
— Април… это касается того, что произошло в аэропорту. — Он наклонился над столом. Ему почему-то снова стало холодно. Внезапно голос Бэрби стал жестким, обвиняющим. — Ты убила того черного котенка. Я нашел его труп. Ты сделала это, чтобы вызвать смерть доктора Мондрика.
Бэрби ожидал услышать возмущенные возражения. Он приготовился к испепеляющей ярости. От всего сердца он надеялся встретить искреннее непонимание его обвинений — это если какой-то юный живодер украл и убил маленького Фифи. И Бэрби просто-напросто растерялся, когда Април Белл вдруг закрыла лицо руками и разрыдалась.
Закусив губу, он смотрел на рыжее великолепие ее волос. Боль и отчаяние девушки, словно острый нож, пронзали ему сердце. Он не переносил слез. Все его подозрения внезапно показались Бэрби глупыми и надуманными. И угораздило же его упомянуть того несчастного котенка!
— Април, — растерянно забормотал он. — Ну, не надо… Я не хотел…
Подняв голову, она молча посмотрела на Бэрби. Большие, темные и такие серьезные глаза… И слезы, текущие по ее щекам. Она чуть заметно кивнула — усталый, безнадежный кивок полного поражения.
— Значит, тебе все известно.
Это было утверждение, а не вопрос.
Бэрби хотел взять Април за руки, но та поспешно отстранилась. Она сидела и смотрела ему в глаза. Сидела и ждала, покорная и одновременно отважная, в потеках от расплывшейся косметики… Не прячась за иллюзиями. Не пытаясь создавать никакого образа… Или все это было только умелой игрой?
— Я ничего не знаю, — поспешно сказал сбитый с толку Бэрби. — Это кошмар какой-то… слишком много всего, чего я не понимаю. И не могу объяснить. Я… — он судорожно сглотнул. — Я не хотел сделать тебе больно. Поверь мне, Април, пожалуйста. Ты мне нравишься… очень нравишься. Но… ты же знаешь, как умер Мондрик.
Она опустила заплаканные глаза. Вынула из зеленой кожаной сумочки, изумительно подходящей по цвету к ее платью и глазам, маленький носовой платочек. Вытерла слезы. Быстро, почти незаметно, припудрила щеки. Пригубила свой коктейль… но Бэрби заметил, как дрожал в ее руках бокал.
— Да, Вилли, — наконец, серьезно сказала она. — Ты меня раскусил… Наверно, больше нет смысла водить тебя за нос. Мне трудно сказать правду, да и тебя это наверняка расстроит.
— Видишь ли, Бэрби, я ведьма.
Бэрби даже привстал, и тут же плюхнулся обратно в кресло. Он недоверчиво посмотрел в ее серьезное лицо и, словно не веря своим ушам, затряс головой.
— Что ты имеешь в виду, — с третьей попытки выдавил он.
— Только то, что я тебе сказала, — спокойно ответила Април Белл. — Я не рассказала тебе, из-за чего поссорились мои родители… Не смогла. Но суть в том, что еще девочкой я почувствовала в себе ведьму. И об этом узнал мой отец. Моя мать… она всегда об этом знала и, как могла, защищала меня. Если бы не она, отец бы меня просто-напросто убил. Вот потому-то он нас тогда и прогнал.