– Умер?

– Умер. Всего несколько дней назад мы ходили с ним в бар и так хорошо повеселились. Я надеялся, что мы подружимся, хотя раньше и в голову не приходило, что у нас могут быть приятельские отношения.

– Тебе, наверное, нелегко сейчас, – сказала Кейли.

– Я просто не нахожу себе места.

– А он болел?

Гормоны засмеялись.

– Было дело, но только когда Билл орал на него, а потом возил носом по полу, – хмыкнул Феромон.

– Да, у него была гипертония, – пожал плечами Билл.

Смерть босса окончательно выбила его из колеи. Днем ранее Алекс не вышел на работу, и печальное известие пришло только вечером, когда Билл уже собирался домой. Тогда он договорился о встрече с Кейли на следующий день в обеденный перерыв, но не утерпел и приехал к ней на квартиру. Он чувствовал себя потерянным. До этого Билл полдня обдумывал, что он ей скажет, но когда они встретились Кейли стала расспрашивать его о травме, а потом разговор перешел на смерть Алекса. После этого все, что Билл собирался сказать, уже казалось ему неважным и надуманным.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – продолжила Кейли.

– Я, гм… Я не знаю.

Тестостерон сразу же навострил уши и воскликнул:

– Сыграй на ее сочувствии! Может быть, получится перепихнуться!

– Чтоб я сдох! – пробормотал Гистамин. – Впервые в жизни у Билла появился друг и вот – умер. Чертовски несправедливо по отношению к Биллу.

– Немного несправедливо и по отношению к Алексу, – заметил Адреналин.

– Да, но я не понимаю, какое нам до всего этого дело? – спросил Тестостерон.

– Он сейчас потрясен и не настроен на секс.

– И что? Зато я настроен.

Гистамин не счел нужным реагировать на это.

Кейли, казалось, обрадовалась его приходу, поэтому Биллу было сложно контролировать ситуацию. Она так и не спросила, зачем Билл пришел к ней домой, и он решил перейти к делу.

– Просто наплюй на все это, – практически сам себе посоветовал Гистамин.

– Кейли, – начал Билл, – а что будет с нами?

– Что ты имеешь в виду?

– Мы сто лет не виделись. Я никак не мог тебе дозвониться…

Кейли с готовностью кивнула:

– Это потому, что я не хотела встречаться с тобой.

Билл старался держать себя в руках.

– И не хотела с тобой разговаривать, – добавила Кейли, которая по недоуменному лицу Билла поняла, что ему требуется дополнительное объяснение.

– И как это у нее получается так повернуть дело? – удивился Серотонин. – Она даже выглядит участливой, как бы поддерживая нашего Билла.

– Это очень частая причина разводов, – продолжала Кейли.

– Да, – согласился Билл.

– Что? – хором изумились гормоны.

– Все дело в сексе, – шептал Феромон, – если бы он тогда показал себя с лучшей стороны, то она сейчас вела бы себя по-другому, захотела бы еще.

– Ты не можешь просто так трахаться со своим психоаналитиком, – сказала Кейли, – это нехорошо.

– Но ведь это была твоя идея, – запротестовал Билл, недоумевая. Сперва на него обрушилась смерть Алекса, теперь вот еще и Кейли начинала заговариваться. Испытания по-прежнему сыпались на него, как из рога изобилия.

– Вовсе нет, – не согласилась она. – Неправда.

– Еще какая правда! – закричали гормоны.

– Когда мы сидели в моем кабинете, – продолжала она, – ты постоянно пялился на меня.

– Что было, то было, – вынуждены были признаться гормоны.

– Мне кажется, все это просто хитрый ход, чтобы снова затащить Билла в койку, – сказал Феромон.

– Ты так думаешь?

– Может быть, она согласилась бы перепихнуться ради доброй памяти о прошлом, – мечтал Тестостерон.

– Может быть, ты согласился бы заткнуться, – как всегда не одобрял его фантазии Гистамин.

– Итак, все кончено, – сказал Билл, как отрезал.

– Нет, просто заканчиваться абсолютно нечему – ничего и не начиналось, – возразила она.

Билл и гормоны раздумывали какое-то время.

– Так это все? – наконец спросил Гистамин. – Мы все потеряли?

– Можно задать тебе последний вопрос?

– Конечно, Билл.

– Ты замужем?

– Нет.

– А ты… это?

– Ты собирался задать мне один вопрос, а не два, – улыбнулась Кейли.

Билл задержался после обеда. Он переживал, что отсутствовал чересчур долго, но по возвращении понял, что причин для волнения не было – весь персонал из компании собрался на автомобильной стоянке. Билл разыскал в толпе Тони и Марию и спросил у них, что случилось.

– Пожар, – сказал Тони. – Эти тупые подрядчики, полгода измывавшиеся над нами, превзошли сами себя – они пропороли какой-то электрический кабель. Почти половина здания теперь в огне.

Как бы в подтверждение его слов в ворота въехали две пожарные машины, распугав зевак сиренами.

Тони со скучающим видом предположил:

– Похоже, у нас будет несколько недель на отдых.

От нечего делать он начал грызть чипсы, предложив их также Биллу, но тот вежливо отказался. Тогда Тони вытащил пару чипсов, дурачась, засунул их в ноздри и загоготал, как тюлень.

– Чтоб я сдох… – начал было Гистамин, но его перебила Мария, которая жеманно рассмеялась.

– Боже мой, – вздохнул Гистамин, не веря своим глазам.

– Все это видели? – спросил Феромон.

– Что?

– Реакцию Марии. Они тайно встречаются! – уже кричал Феромон. – Вы только посмотрите на ее лицо! Они точно любовники, голову даю на отсечение.

Тони одобрительно взглянул на Марию.

– Отвратительно, – брезгливо сказал Адреналин.

– А по-моему, это очень мило, – ворковал Серотонин.

– Ну и когда все это произошло? – спросил Гистамин.

– Вы понимаете, что они трахаются? – уточнил Тестостерон.

– Мария трахается с Тони! – хором скандировали гормоны.

– И как это всегда так получается, что подобные вещи происходят совершенно незаметно? – спросил Адреналин. – Приятель Эвелин, теперь вот это… Похоже, мы совершенно не понимаем, что творится в головах у окружающих нас людей, о чем они думают и чем объясняют свои поступки.

– Может быть, мы слишком поглощены сами собой и не замечаем, что происходит вокруг? – предположил Гистамин.

Такое объяснение происходящему было, по общему мнению, полнейшей чепухой, поэтому гормоны с негодованием дружно его отвергли.

Тем временем внимание собравшихся привлекли языки пламени, которые уже лизали крышу здания. Билл, Мария и Тони, не отрываясь, смотрели, как черные клубы дыма заполняют небо.

– Мария, – спросил Билл, – прости меня, конечно, если я лезу не в свое дело, но ты и Тони, вы?…

– Да, – с готовностью ответила она.

Гормоны переводили взгляд с Марии на Тони и обратно.

– Мне кажется, он теперь даже стал меньше выпивать, – заметил Феромон. – Когда, интересно, это случилось?

Билл сидел, смотрел телевизор и ужинал бутербродами. Он совершенно не слышал, как вошла Эвелин, когда вдруг заметил, что она стоит позади него.

– Привет, – сказал он абсолютно спокойно.

– Я пришла забрать кое-что, – сказала она. – И еще, я хотела поговорить с тобой.

– Боже мой! Ну почему женщины всегда хотят поговорить? – задался справедливым вопросом Тестостерон.

– Может быть, потому, что это неплохой способ решения проблем? – предположил Гистамин.

– Да, и о чем? – спросил Билл.

– Прежде всего, я должна извиниться, – начала Эвелин. – Выяснилось, что я встречалась с…

– Психопатом? – рискнул предположить Гистамин.

– …скажем, с весьма неуравновешенным человеком. Мы познакомились на работе, и, вроде бы, он был от меня без ума. После стольких лет нашего брака это показалось мне лестным. Я не знала, что это он тебя избил. Мне очень жаль. Думаю, что я неправильно представляла себе наши отношения. Тогда, в больнице, когда я пришла навестить тебя, я пыталась заставить себя поверить, что моя жизнь лучше, чем она есть на самом деле. Мы оба стараемся приукрасить сами себя.

Эвелин застыла в неловкой позе и говорила в никуда. Билл встал и выключил телевизор:

– Почему бы тебе не присесть, дорогая?

Он догадался, что жена чувствует себя неудобно в собственном доме, и ему вдруг захотелось признается в том, как он к ней относится:

– Не бойся, – сказал он, – я тебя не ненавижу.

– Я знаю, – ответила она, и ее голос зазвучал бодрее.

Все еще не снимая пальто, она присела на краешек дивана и начала рассказывать.

– Мы с ним только несколько раз ходили погулять – и ничего больше. Мне это никогда по-настоящему не нравилось, но, как я уже сказала, мне было приятно, что мною действительно заинтересовался мужчина. В конце концов, я решила порвать с ним, и вот тут-то все и началось.

– Что началось?

– Он стал странно себя вести: следил за мной, звонил, когда тебя не было дома, а иногда даже преследовал меня. Потом начал угрожать и написал, что у тебя есть любовница. По-моему, во мне он видел препятствие на пути к собственному счастью. Он как бы любил меня, но и ненавидел в то же время, потому что я отказалась с ним встречаться. Что я могу добавить? Это было ужасно.

– Почему ты мне не сказала?

Эвелин только засмеялась, а Билл забеспокоился, что она стала очень нервной.

– Сколько это уже продолжается?

– О, очень долго. Больше года. То есть, неприятности длятся уже больше года.

– Господи! Бедняжка!

– А потом он решил, что ты являешься препятствием между ним и мной. Он подумал, что если он выведет тебя из игры, то я буду свободна.

– Понятно.

Гормоны внимательно слушали и сочувствовали Эвелин, которая, похоже, решила испробовать все возможности, чтобы сохранить семью.

– Я много размышляла. Скажи мне, Билл… Скажи мне, что ты на самом деле думаешь? Что мы нашли друг в друге, когда только познакомились? Неужели просто мы оба тогда боялись, что останемся в одиночестве?

– Что ты имеешь в виду?

– Я помню, в тот год, когда мы только познакомились, все вокруг стали жениться. Неужели мы просто оглянулись и испугались, что не сможем найти никого получше? Так все было?

– Именно так! – хором отозвались гормоны. – Именно так все и было!

– Я хочу сказать, ведь так могло быть?

– Могло, – согласился Билл.

– Или все-таки было нечто большее?

Билл покачал головой:

– Я не знаю, Эвелин, я не знаю.

– Знаешь! – кричали гормоны.

Эвелин хотела сказать еще что-то, но, замерев, смотрела на мужа. Ей было сложно выразить поток собственных мыслей словами.

– Тем не менее мы что-то нашли друг в друге, у нас было нечто общее, – продолжала она, собравшись с силами. – Думаю, мы оба независимы и уважаем это качество друг в друге. Мы никогда не были победителями, мы просто старались, работали изо всех сил.

– Да, – поддержал ее Билл, обрадовавшись, что может хоть в чем-то согласиться с Эвелин.

– Но это же стало нашей проблемой. Последний год для меня превратился в настоящий кошмар. Этот идиот постоянно следил за мной, беременность, вечные ссоры…

– Да, я понимаю.

– Мне не с кем было поделиться переживаниями. Тебе не кажется странным, что у меня совсем нет приятельниц? Ни одной настоящей подруги.

– Гм…

– Из-за этого я была постоянно на взводе, мне было чертовски сложно справляться со всем этим в одиночку. Наверное, поэтому мы постоянно ругались. Мы оба переживали примерно одно и то же.

– Как это?

– Думаю, что ты, Билл, тоже был в постоянном напряжении. Тебе тоже не с кем было поделиться, и это тебя вконец измотало, – говорила Эвелин, ожидая хоть какой-нибудь реакции со стороны мужа. – Ты ведь жил в постоянном стрессе?

– Не особенно.

– Чего? – не поверил своим ушам Гистамин. – Ты так ничего и не понял? Не будь идиотом, Билл! Она хочет помириться!!!

– Хотя, – пробормотал Билл, – должен признаться, у меня тоже были кое-какие неприятности, которые меня немного беспокоили.

– Что-нибудь конкретное?

– Нет, ничего особенного. Так, вечные вопросы…

– Господи! Парни! – воскликнул Гистамин.

Эвелин вздохнула, не представляя, как продолжать разговор. Ей казалось, что она уже чего-то достигла, но чего именно?

– Ладно, вот мы и подошли к самому главному. Думаю, мы можем попытаться заключить сделку.

– Ты о чем?

– Быть может, сделка – это не совсем подходящее слово. Но ведь скоро у нас появится малыш, который объединит нас. Не думаю, что в брачном агентстве мы оба с тобой пойдем нарасхват, так что давай попробуем взглянуть на все это с юмором. Давай начнем все сначала и просто будем помогать друг другу. Может быть, мы сможем жить как цивилизованные люди?

Билл не знал, что ответить на это. На протяжении долгих лет у него выработалась твердая привычка ни в чем не соглашаться с этой женщиной. А что касалось жизни цивилизованных людей…

– Соглашайся! – кричали гормоны.

– У тебя нет выбора, – хмыкнул Гистамин.

– Я должен подумать, – сказал Билл.

– Чтоб я сдох!

– Он ведь меня избил! И разукрасил мою машину.

– Будь с ней поприветливее, идиот! – прикрикнул Феромон. – Тебе больше не на что надеяться!

– У тебя больше никого нет! – добавил Гистамин.

– Я в этом не виновата, Билл, – разочарованно проговорила Эвелин, потеряв надежду на примирение, и, отвернувшись, добавила: – Это было всего лишь предложение.

Поняв наконец, что пора действовать, Билл выпрямился в кресле и сказал:

– Это неплохое предложение. Вижу тебе многое пришлось пережить, и я тебе искренне сочувствую. Я был полным дураком, потому что не понимал, во что превратилась твоя жизнь. Я согласен, давай просто попробуем помогать друг другу. Это ведь не так и много?

Лицо Эвелин просветлело, но в ту же секунду морщинки снова набежали на ее лоб.

– Мне так жаль, что Алекс умер.

– Да уж.

– Зато теперь тебя повысят и тебе никого не придется увольнять.

– Догадываюсь.

И они оба беззаботно рассмеялись.

– Что касается твоего приятеля-шпиона…

– Что?

– Думаю, нам стоит пойти в полицию, или как?

– Да, ты прав, пожалуй, – согласилась Эвелин, но при одной мысли, что за этим последует, ее лицо стало мрачнее тучи.

– Ничего, вместе мы справимся, – сказал Билл и нащупал ее руку.

Раздумывая, Эвелин, как обычно, поцокала языком. Билл взглянул на нее и только сейчас заметил, что она коротко подстриглась. В короткой шубке она выглядела такой маленькой, а новая прическа делала ее похожей на мальчика.

Эвелин снова улыбнулась:

– Молодец, что бросил курить.

– Стараюсь!

– Чего? – не поняли гормоны.

– Да, – сказал Билл, – со всеми этими передрягами я словно забыл о сигаретах. Или мое тело забыло. Как бы то ни было, получилось.

– Что? – снова ничего не поняли гормоны.

– Похоже, у меня теперь одной проблемой меньше.

Гистамин только рассмеялся:

– Одной больше, одной меньше… Какая разница?