В течение следующих нескольких минут, к счастью, внимание толпы переместилось к другому объекту, сосредоточившись на другой стороне комнаты. Девочка была одной из младших. Болельщица по имени Джулия Герцог. Это имя вызывало смутное изображение ее лица. Она была красива и, если память не обманывает, более дружелюбна, чем большинство других.

Когда спустя несколько минут после того, как она упала, у Джулии не нащупали пульса, взрослые начали подталкивать студентов к двери. Нэшу и мне было разрешено остаться, потому что мы подвозили Эмму, а учителя не позволит ей отправиться домой, пока скорая не проверит ее. Тем не менее, Джулия была важнее, поэтому, когда медики прибыли, сначала направились прямо в сторону толпы вокруг нее.

Но было слишком поздно. Даже если бы я и не знала этого наверняка, то их осанка и неторопливый шаг выдали бы это. Тогда один из медиков в черных брюках равномерным шагом направилась через весь зал к нам, аптечка первой помощи бала у него в руках. Он тщательно осмотрел Эмму, но не нашел ничего, что могло бы стать причиной ее падения. Ее пульс, артериальное давление, дыхание — все было в порядке. Ее кожа покраснела и выглядела здоровой, глаза были расширены, а рефлексы... точными.

Медик пришел к выводу, что она просто упала в обморок, но сказал, чтобы пришла в больницу для более тщательного осмотра, на всякий случай. Эмма попыталась отказаться, но директриса позвонила госпоже Маршалл, которая сказала, что встретит свою дочь там.

Когда я была уверенна, что Софи уехала домой, Нэш и я последовали за скорой помощью в больницу, где медсестра положила Эмму в небольшой светлой комнате в ожидании экспертизы. И ее мать. Как только медсестра ушла, закрыв дверь, Эмма повернулась к нам обоим, выражение ее лица выражало смесь страха и растерянности.

— Что произошло? — Спросила она, не обращая внимания на подушки, села на больничной койке, скрестив ноги в стиле йога. — Я хочу правды.

Я посмотрела на Нэша, который вытащил резиновую перчатку из коробки на стене, но он только пожал плечами и кивнул в ее сторону, давая мне ясно понять, что могу говорить.

— Хм... — прохрипела я, не зная, сколько можно ей рассказывать. Или какие подобрать слова. Или смогу ли я вообще говорить со своим лягушачьим голосом. — Ты умерла.

— Я умерла? — Глаза Эммы стали огромными и круглыми. Что бы она ни ожидала услышать, я не сказала этого.

Я нерешительно кивнула.

— Ты умерла, и мы вернули тебя обратно.

Она сглотнула, переводя взгляд с меня на Нэша — который возился с одноразовыми перчатками — и обратно.

— Вы, ребята спасли меня? Мол, вы сделали СЛР? — Ее руки расслабились, и плечи упали в облегчении — она явно ждала чего-то... страннее. Я просто кивала, но никто не подтвердит нашу историю. Мы должны были сказать ей правду — или по крайней мере часть ее.

— Не совсем. — Я запнулась, поглядывая на Нэша, прося его о помощи.

Он вздохнул и выпустить воздух из перчаток, а затем опустился на край кровати рядом с Эммой. Я сидела перед ним, поэтому прислонилась спиной к его груди. Я едва не потеряла контакт с ним, пока пела для Эммы, и не собиралась больше делать это в ближайшее время.

— Хорошо, мы расскажем тебе что происходит... — Однако, я знала, когда он сжал мою руку, что он не собирается рассказать ей обо всем, и он не хотел, чтобы я это делала. — Но сначала я хочу, чтобы ты поклялась, что никому не расскажешь. Никому. Никогда. Даже если проживешь девяносто лет, чтобы сделать признание умирающего.

Эмма улыбнулась и закатила глаза.

— Да, как будто я буду думать о вас двоих, в свои сто шесть лет и испуская последнее дыхание.

Нэш рассмеялся и обнял меня за талию. Я наклонилась к его груди, биение его сердца отдавалось у меня в спине. Когда он говорил, его дыхание колыхало волосы над ухом, мягко успокаивая меня, хотя я знал, что эта часть истории была предназначена для Эммы. На всякий случай.

— Так ты клянешься? — Спросил он, и она кивнула. — Ты знаешь, что Кейли может сказать, когда кто-то умрет? — Эмма снова кивнула, теперь ее глаза сузились, в них сияло любопытство, вперемешку со страхом. — Ну, иногда, при определенных обстоятельствах... она может вернуть их.

— С его помощью, — хрипло добавила я, но сразу подумала, что его участие было одной из частей, которые Нэш хотел бы сохранить в тайне. Но он поцеловал мой затылок, чтобы сказать, что все хорошо.

— Да, с моей помощью. — Его пальцы сжали мои, моя рука лежала у меня на коленях. — Вместе мы... вернули тебя. Вроде того. Все нормально. С тобой не случилось ничего плохого, и врач, вероятно, решит, что ты просто упала в обморок от стресса, или горя, или чего-то еще. Так же, как решил медик скорой помощи.

В течении почти минуты Эмма молчала, переваривая. Я боялась, что даже при тщательном влияние Нэша, она может волноваться, или начнет смеяться над нами. Но она только моргнула и покачала головой.

— Я была мертва? — Снова спросила она. — А вы, ребята, вернули меня. Я знала, что мой внутренний механизм еще работает, и я должна была чувствовать, что мне стало хуже, и я должна была знать, что упаду в обморок.

Я улыбнулась, радуясь, что она могла увидеть юмор в этой ситуации, а Нэш громко рассмеялся, все его тело дрожало у меня за спины.

— Ну, если повезет, мы заказали бесконечное здоровье для тебя, — сказал он.

Эмма улыбнулась в ответ, но ее лицо стало серьезным.

— Было ли это, как с другими? Я просто рухнула?

— Да. — Я ненавидела это чувство, рассказать ей о ее собственной смерти. — В середине фразы.

— Почему?

— Мы не знаем, — сказал Нэш, прежде чем я смогла ответить. Я промолчала, потому что технически это было правдой, даже если это была и не вся правда. Я не хотела вмешивать Эмму во что-то, где участвует психически-нездоровый Жнец.

Она на мгновение задумалась, скользя пальцами по белому одеялу. Когда в ее руках оказался прикроватный пульт, она подняла его, глядя на кнопки, затем встретилась с моим взором.

— Как ты это сделала?

— Это... сложно. — Я искала нужные слова, но они не приходили. — Я не знаю, как это объяснить, но это не очень и важно. — По крайней мере, не настолько, чтобы беспокоить Эмму. — Важно то, что ты в порядке.

Она нажала кнопку на пульте, и изголовье кровати поднялось на несколько дюймов.

— Так что же случилось с Джулией?

Это был вопрос, которого я боялась. Я взглянула на колени, где наши пальцы были переплетены. Затем посмотрела на Нэша, надеясь, что у него есть идеи получше, менее травмирующий способ объяснить все это.

— Она умерла вместо тебя.

Но, видимо, других идей не было и у Нэша.

— Мы спасли тебе жизнь, и мы сделали бы это снова, если бы могли. Но смерть, как и жизнь в некоторых отношениях, эм... Все имеет свою цену.

— Цену? — Эмма вздрогнула, и ее рука сжала пульт. Кровать опустил ниже, но она даже не заметила этого. — Вы убили Джулию, чтобы спасти меня?

— Нет! — Я потянулась к Эмме, но она в ужасе отпрянула к подушкам. — Мы не имеем ничего общего со смертью Джулии! Но когда мы не отдали тебя, мы создали своего рода вакуум, и надо было чем-то его заполнить. — Это было не совсем так. Но я не могла объяснить, что этой цены не должно было быть, не сообщив ей о Баньши и Жнецах, и других более темных вещах, которые я даже сама не понимала, пока еще.

Эмма немного расслабилась, но не придвинулась ближе к нам.

— Знали ли вы это, когда спасали меня? — Спросила она, и снова я была удивлена тем, насколько проницательны ее вопросы. Из нее, вероятно, получилась бы лучшая Баньши, чем с меня.

Нэш у меня за спиной прочистил горло, готовясь к ответу.

— Мы знали, что есть такая возможность. Но твой случай был своего рода исключением, поэтому мы надеялись, что этого не произойдет. И мы понятия не имели, кто пострадает вместо этого.

Эмма нахмурилась.

— Так ты не чувствовала ее смерть?

— Нет, я... — нет. Я даже не думала об этом, пока она не спросила. — Почему я не знала о ее смерти? — спросила я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Нэша.

— Потому что причин для ее смерти... — то есть решения Жнеца взять ее, — не существовало, пока мы не вернули Эмму обратно. Это доказывает, что  Джулия не должна была умереть.

— Она не должна была умереть? — Эмма прижала больничную подушку к груди.

— Нет. — Я наклонилась в объятия Нэша и сразу же почувствовала себя виноватой, потому что она только что умерла. Но там не было никого, чтобы я могла опереться. Так что я снова села, но не смогла заставить себя отпустить его руку. — Что-то не так. Мы пытаемся понять это, но мы не уверены, с чего начать.

— А я должна была умереть? — Ее взгляд сверлил меня. Я никогда не видела, чтобы моя лучшая подруга выглядела такой уязвимой и испуганной.

Нэш твердо покачал головой, я видела это краем зрения.

— Вот почему мы вернули тебя. Жаль, что мы не смогли помочь Джулии.

Эмма нахмурилась.

— Почему?

— Мы... не были достаточно быстрыми. — Я поморщилась, разочарование и гнев по поводу моей собственной неспособности скручивали мой кишечник. — И я, конечно, использовала все силы на тебя.

— Что это значит... — Но прежде чем она смогла закончить вопрос, дверь открылась, и женщина средних лет в халате вошла внутрь. Она несла папку, сзади следовала очень взволнованная госпожа Маршалл.

— Эмма, я считаю, эта женщина пришла к вам? — Врач взяла папку в другую руку, а госпожа Маршалл прошла мимо нее и бросилась к кровати, где чуть не раздавила свою младшую дочь в объятиях.

Вдруг кровать накренилась под нами, Нэш и я спрыгнули с матраса, пораженные.

— Извините.

Эмма вырыла пульт из-под ног, куда он упал.

— Гм, мы пойдем, — сказала я, пятясь к двери. — Мой отец должен прилететь сегодня вечером, и мне действительно нужно поговорить с ним.

— Твой отец возвращается домой? — Все еще сжатая в объятиях, Эмма убрала волосы ее матери в сторону, чтобы могла видеть меня, и я кивнула.

— Я позвоню тебе завтра. О'Кей?

Эмма нахмурилась, когда ее мать устроилась на кровати, но кивнула, врач открыла для нас дверь. С ней все будет в порядке. Хорошо это или плохо, но мы спасли ей жизнь, по крайней мере сейчас. И если повезет, она не попадется на глаза другому Жнецу еще очень, очень долгое время.

Госпожа Маршалл помахала мне рукой, пока перед нами закрывалась дверь, и последнее, что я услышала, как Эмма настаивала, что она бы позвонила, если бы у нее все еще был бы ее телефон.

Наши шаги стучали по темным плиткам когда мы проходили мимо станции медсестер, направляясь в сторону тяжелых двойных дверей, ведущих в зал ожидания. Сейчас было только четыре часа дня, а я была исчерпана. Першение в горле напомнило, что мой голос все еще звучит, как у лягушки.

Я едва закончила эту мысль, когда знакомый голос назвал мое имя, он раздавался позади белого коридора. Я застыла в замешательстве, но Нэш остановился только тогда, когда заметил, что остановилась я.

— Я подумал, что ты, возможно, захочешь чего-то теплого для своего горла. Похоже, что ты действительно вымоталась сегодня.

Я повернулась, чтобы увидеть Tода с бумажным стаканчиком, другой рукой он опирался о  пустой стенд.

Нэш напрягся.

— Что случилось? — Спросил он. Но он смотрел на меня, не на Тода.

Я взглянула на Жнеца, подняв брови. Toд пожал плечами и ухмыльнулся.

— Он не может меня видеть. Или слышишь, если я не захочу этого. — Затем он повернулся к Нэшу, и я поняла, что все, что он сказал дальше, Нэш услышал. — И пока он не извинится, то и я буду продолжать все наши разговоры без него.

Нэш напрягся, проследив за моим взглядом, но он, видимо, видел пустой коридор.

— Черт возьми, Toд, — сердито прошептал он. — Оставь ее в покое.

Тод улыбнулся, словно бы мы разделяли общую шутку.

— Я даже не коснулся ее.

Нэш заскрежетал зубами, но я закатила глаза и заговорила прежде чем он успел что-то сказать, о чем мы все будем сожалеть.

— Это смешно. Нэш, быть хорошим. Toд, покажись. Или я оставлю вас здесь одних.

Нэш молчал, но ему все же удалось разжать челюсти. И я знала, что Toд появился перед ним, потому что его взгляд сфокусировался на лице Жнеца.

— Что ты здесь делаешь?

— Я работаю здесь. — Toд оттолкнулся от стенда и побрел вперед, держа дымящуюся чашку для меня. Я взяла ее, не задумываясь — мое горло болело, и что-то горячее поможет прочувствовать себя лучше. Я отпила из маленькой щели в крышке и была удивлена, вкус был сладким, это горячий шоколад, только с немного корицы.

Я одарила его благодарной улыбкой.

— Я люблю шоколад.

Toд пожал плечами и засунул руки в карманы мешковатых джинсов, но мгновенная вспышка в глазах выдала его удовлетворение.

— Я не был уверен, что ты пьешь кофе, но полагал, что шоколад точно подойдет.

Мягкий звук скрежета достиг моих ушей, Нэш скрежетал зубами, его рука сжала мою.

— Пойдем, Кейли.

Я кивнула, потом виновато пожала плечами, глядя на Тода.

— Да, я должна вернуться домой.

— Чтобы увидеться с отцом? — Жнец лукаво улыбнулся, и все очки, которые он заработал с горячим шоколадом, он потерял за вторжение в мою личную жизнь.

— Ты шпионил за мной?

С правой стороны коридора открылась дверь, и появилась медсестра, толкающая пожилого мужчину в инвалидной коляске. Они оба посмотрели в нашу сторону, прежде чем продолжить свое путешествие по коридору в противоположном направлении. Но на всякий случай, Тод понизил голос и подошел ближе.

— Не шпионил. Подслушивал. Я застреваю здесь, по двенадцать часов в день, и это смешно притворяться, что я не слышу что происходит вокруг.

— Чтоты слышал? —Потребовала я.

Toд посмотрел с меня на Нэша, потом взглянул на станцию медсестер в конце зала, которая находилась на стыке двух коридоров. Затем он кивнул в сторону закрытой двери слева и жестом позвал меня и Нэша присоединиться к нему.

Я пошла, и Нэш неохотно последовал за мной. Тод выполнил жест «после Вас», но когда я попытался открыть дверь, ручка не повернулась.

— Она закрыта.

— Уупс. — Toд исчез, а через минуту дверь открылась изнутри. Жнец стоял в маленьком, темном помещении с полками, где хранились лекарства, шприцы и различные медикаменты.

Я колебалась, боясь, что кто-то может войти и поймать нас. Жнец может просто исчезнуть, избежав неприятностей, но Баньши не могут. Но легкие шаги раздались из одного из коридоров, и Нэш вдруг толкнул меня внутрь и закрыл за нами дверь.

На секунду мы стояли в темноте, потом что-то щелкнуло, и свет окутал нас, струясь от лампочки над головой. Нэш нашел выключатель.

— Хорошо, выкладывай, — отрезал он. — Я не хочу объяснять отцу Кейли, как и почему мы оказались в больнице в запертой комнате хранения.

— Справедливо, — Тод наклонился, одним плечом подперев полку вдоль задней стены, давая мне и Нэшу больше места — это был примерно квадратный фут на одного. — Я ожидал парня с ножевым ранением в груди. Все должно было пройти быстро и просто, но я на мгновение вышел, чтобы принять вызов босса, и к тому времени, как вернулся, доктор вернул его к жизни в третий раз. Вы знаете же о тех вещах, как энергетический шок?

— Так ты позволил ему жить? — Наш был почти также удивлен, как и я.

— Гм... нет. — Toд нахмурился, белокурые локоны блестели на свету. — Он же был в моем списке. Во всяком случае, когда я закончил, я вышел в холл на чашку кофе и услышал, как вы говорите. — Он посмотрел на меня, полностью игнорируя Нэша. — Так что я последовал за тобой в комнату твоей подруги. Она горячая штучка.

— Держись подальше от... нее. — Закончила я запинаясь, вспомнив в последнюю минуту, что неумно выдавать имена своих друзей агенту смерти. Не то, чтобы Жнец не мог найти его, но все же. И не то, чтобы у них уже не было имени Эммы в файлах, после сегодняшнего дня.

Toд закатил глаза.

— Каким Жнецом ты считаешь меня? И вообще, что это за веселье убить ее?

— Оставь ее в покое, — взорвался Нэш. — Пойдем.

Он повернулся и схватил ручку, затем быстро распахнул дверь на всякий случай. Если кто-нибудь из медсестер проходил бы мимо, мы были бы пойманы. Удивленная я поспешила за ним, едва услышав, как захлопнулись двери позади меня. Мы почти дошли до двойных дверей, когда Тод вновь заговорил.

— Не хотите ли узнать о телефонном звонке? — Он прошептал эти слова, но мне почему-то показалось, как будто он говорил совсем рядом.

Я остановилась и потянула Нэша, заставив внезапно остановиться. Он посмотрел на меня в замешательстве, и я поняла, что в очередной раз он не слышит Toда — и я не должна была бы. Жнец все еще стоял перед шкафом, по крайней мере, в двадцати футах.

— О звонке твоего босса? — Прошептала я, проверяя сможет ли Toд услышать меня.

Жнец кивнул,самодовольно улыбаясь.

— Что он сказал? — зарычалтихо Нэш.

— Пошли. — Быстрого оглянувшись, я убедилась, что ни одна медсестра не смотрит, и потащила его по коридору обратно в кладовку к Тоду. — Почему мы должны заботиться о твоем боссе? — Спросила я вслух, чтобы втянуть Нэша в наш разговор.

— Потому что у него есть теория, касательно смертей вне-списка. — Тод вновь прислонился к полке, усмешка на его лице стала шире, и небольшие ямочки появились на правой щеке, подчеркнув свет над его головой. Как я могла не заметить этого раньше?

— Что за теория? — спросил Нэш. Видимо, он вновь мог слышать Тода.

— Все имеет свою цену. Вы должны уже знать это к настоящему моменту.

— Отлично. — Я фыркнула в отчаянии, игнорируя  Нэша, который крепче сжала мою руку. — Скажите нам, что знаешь ты, и мы расскажем, что знаем мы.

Toд засмеялся и вытащил пластиковую посудину с полки, вглядываясь в нее, как будто ожидая увидеть кролика, который выскочит словно из шляпы.

— Ты блефуешь. Вы ничего не знаете.

— Мы видели Жнеца, когда умерла Эмма, — сказала я, и его улыбка мгновенно исчезла. Он бросил судно обратно на полку и я знала, что завоевала его внимание. —  Говори.

— Лучше бы вы говорили правду. — Взгляд Тода метался между мной и Нэшем.

— Я подтверждаю, что Кейли не лжет, — сказал Нэш, и я не могла не заметить, что он не включил себя в это утверждение.

Toд мгновение колебался, словно раздумывая. Потом кивнул.

— Моим боссом является действительно старый Жнец по имени Леви. Он занимается этим уже некоторое время. Каких сто пятьдесят лет. — Он скрестил руки на груди, удобнее оперевшись о полки. — Леви сказал, что что-то подобное произошло, когда он впервые стал Жнецом. Раньше все было намного меньше организовано, и пока они поняли, кто принимает души вне-списка, — писали они все это вручную, можете себе представить? — они потеряли шесть людей из своего региона.

— Ты серьезно? — Нэш обхватил одной рукой мою талию, и я позволила ему притянуть себя ближе. — Или ты просто пытаешься впечатлить Кейли?

Тод бросил на него сердитый взгляд, но я подумала, что это верный вопрос.

— Каждое из этих слов было сказано Леви. Если вы не верите, то можете спросить его сами.

 Нэш напрягся, и пробормотал что-то о том, что не нужно.

— Так почему они умирают? — Спросила я, привлекая нас к главной теме разговора.

Глаза Жнеца снова вернулись ко мне, и он заговорщицки понизил голос, голубые глаза блестели.

— Их души незаконно присвоили.

— Незаконно присвоили? — Я повернулась, чтобы взглянуть на Нэша, приподняв одну бровь, но он только пожал плечами, его рот был сжат в жесткую линию. — Зачем кому-то красть души?

— Хороший вопрос. —  Тод начал перебирать коробки, одноразовые крышки, термометры. Его улыбка стала шире, и это напомнило мне о кинозрителях, которые веселились во время сцен убийства, уверенные в том, что видят поддельную кровь и магию кино. — Не так уж и много способов использования души в этом мире... — Жнец оставил последнее слова непроизнесенными, и мне скрутило живот.

— Зато в преисподней по другому? — Закончила я за него, и Тод кивнул, по-видимому впечатленный, что я больше не веду себя как новичок.

— Души являются редкостью. Нечто среднее между изысканностью и роскошью. На них всегда большой спрос, некоторые даже пропадают без вести в пути.

— В пути? — Страх пронзил меня при одной только мысли об этом. — В пути откуда? Куда?

Нэш ответил, выглядя довольным, что знает ответ, и одновременно раздраженным от того, что должен сказать это.

— Отсюда туда, где они... перерабатываются.

— Перерабатываются?

— Да. — Тод выпрямился и ударился головой о верхнюю полку, затем потирал ее, пока говорил. — Но иногда груз не достигает конечной цели, таким образом души не передаются. Они заменяются на новые, это одна из причин почему иногда создаются совершенно новые души.

Я сделала мысленную заметку спросить позже, как определить новые души.

— Таким образом, эти души попадают в преисподнюю? — Спросила я, стараясь оставаться на плаву в потоке новой информации. — Ты имеешь в виду, что Мередит и Джулия, и остальные были убиты, чтобы некоторые монстры могли закусить из их душами?

Я прижалась плечом к полке для равновесия, так как моя голова закружилась. Я не могла осмыслить то, что только что сказала.

— Это теория Леви. —  Тод взял рулон стерильной марли и бросил его в воздух, а затем поймал. — Он сказал, что в последний раз когда это произошло, их собирали в качестве оплаты Гелиону.

Моя рука схватилась за полку, и выступающий винт порезал палец, но я почти не заметила этого, потому что страха окутал меня, как густой туман.

— Гелиону?

Нэш тяжело вздохнул.

— Люди называют их демонами, но это не совсем правильно, потому что они не имеют никакой связи с религией. Они питаются болью и хаосом. Но не могут покинуть преисподнюю.

— Хорошо... — Мой пульс участился, и я вспомнила серых существ, которых видела, пока пела для души Эммы. Были ли эти Гелионы? — В оплату за что?

Жнец пожал плечами.

— Это может быть что угодно. Иногда сделки. Секретные, конечно. Леви позаботиться об этом, как только найдет ответственного Жнеца. — Он вновь поймал марлю, и пожал плечами, очевидно он рассказал нам все, что знал. Это было намного больше, чем я ожидала. — Так... что по поводу Жнеца, которого вы видели?

— Скажи Леви, чтобы он искал женщину. — Я придвинулась ближе к Нэшу и случайно наткнулась на полку. Несколько коробок с трубками упали, рассыпав содержание, как прозрачных пластиковых червей.

— Женщину? — Глаза Toда расширились, и я кивнула.

— Высокая и худая, с волнистыми каштановыми волосами, — сказал Нэш. — Звучит так, будто ты кого-то знаешь?

Toд покачал головой.

— Но Леви знает каждого Жнеца в государстве. Он позаботиться о нем. — Он колебался, как будто не был уверены в том, говорить ли следующие слова. — Но он думает, что вы сами собираетесь своровать душу, прежде чем он сможет вернуть все под контроль.

— Ты тоже так думаешь? — Я не была уверенна, почему его так важно для меня, но это было важно.

Toд пожал плечами, перебирая свой импровизированный мяч.

— Я бы сказал, что это реальная возможность. Разве что ты не будешь размахивать руками  перед львиной пастью.

— У нас не было выбора. — Я наклонилась, чтобы собрать стеклянные трубки в коробки. — Это была моя лучшая подруга.

— Здесь есть что-то еще, Kейли Кавано, — прошептал Тод, и я знала по сердитому выражению Нэша, что он не слышал этой части разговора, хотя ясно видел, что губы Жнеца шевелятся. — Это могла быть и ты, вместо той болельщицы. И это может произойти в следующий раз. Или это может быть он. — Его взгляд метнулся к Нэшу и обратно, и выражение его лица потемнело.

— Пусть Леви этим занимается, — сказал он. — Если ты не сделаешь это для меня, или даже для себя, сделать это для Нэша. Пожалуйста.

Тод выглядел по-настоящему испуганным, и я не знала что делать, если даже Жнецу страшно. Таким образом, я кивнула.

— Мы не будем участвовать в этом. Я уже обещала это моему дяде. — Я потянулась к руке Нэша, Тод кивнул. Затем он исчез, все еще держа марлю, и я осталась наедине с Нэшем.