Война (СИ)

Высоченко Александр Валерьевич

Вторая книга будет вместе с третьей, а следующая книга будет переработана под поход Атиллы.

 

Книга 2

Война

 

Глава 1

Германцы

Через несколько дней каждый из старейшин песьеголовых получил по куску болотной руды, чтобы знали как её искать и чуток товара, очень уж просили лишенные железа песьеголовые дать им хоть копья для охоты. Я дал и копья и чуток охотничьих наконечников для стрел. А потом наказ приносить всю руду, что найдут и примерный перечень цен по которой я буду скупать руду, и конечно меха.

— Несите все меха, что вам не нужно для себя — наказал я.

Зима шла неторопливо, мастерские работали, теперь по замерзшим рекам ходили караваны конных санных упряжек, которые таскали уголь из всех поселков, включая селения песьеголовых, но самое главное, что примерно в 10 км от впадения реки Янтарной в море река не замерзла и рыбаки ежедневно ходили за рыбой. Вот эту рыбу мы и развозили по всем селениям, что являлось неплохой поддержкой моего народонаселения. Нет я скажу по другому, отдельные селения ели только рыбу, её реально было много.

При чем я заметил, что Приморское стоит почти в крайней зоне подмерзания реки, то есть в двадцати километрах вверх по течению Янтарной, то есть в одном дневном пешем переходе от моря уже стоит лед на реке, а у Приморского, что стоит примерно в половине пешего перехода до моря, даже ледяного припоя по берегам нет.

Всех коней подковали и угрозы, что кони переломают себе копыта на льду не было. Я с удивлением понял, что тут никто не одобряет моей идеи ковать коней. Когда я без привычки целый день ковал подковы, а второй день показывал специальному ковалю основы мастерства, то есть как ковать на три шипа. Все это не вызывало понимания у местных, зачем портить скотинке ноги, говорили они, ведь боги не давали коням железок, так ты что с богами споришь. Но когда уже подкованные коняшки довольно уверенно шли по реке и самое главное выходили на высокий берег, даже без скольжения, то мне пообещали, что все кони будут в кратчайший срок подкованы.

Но это еще не всё, я очень долго делал седло. Очень, это не то слово. Я в детстве много раз видел как дед в станице делал седла для продажи и в принципе по памяти мог повторить, но вот отсутствие опыта и современных станков, делало свое дело.

Изготовление седла — работа очень кропотливая и требующая максимум самоотдачи и внимательности.

Каждый этап изготовления седла очень важен.

Для начала я сделал «ленчик», ведь он является основой любого седла. Ленчик я делал из двух железных прутков к которым прибил две приличные дубовые дощечки. Когда ленчик был готов, я приложил его к спине лошади и понял, что изгиб металлических прутков слишком большой, а дочечки под углом давят на тело лошади, поэтому пришлось вырвать гвозди и раскалив прутки чуть увеличить угол дуги. Потом опять примерил и понял, что передняя часть ленчика отлично подошла на холку, а вот вторую опять пришлось разгибать

На этом этапе работы очень важно, чтобы ленчик полностью подходил под параметры лошади. Тут хитрость в том, чтобы ленчик садился на спину лошади с зазором в два-три пальца, потом туда подбой из меха станет для смягчения давления досочек на спину. Когда ленчик был готов, я потихоньку начал обивку седла.

Самый дешевым материалом для обивки седла является кожа. Поэтому я вырезал кожаную подставку под задницу, то есть само седло и проколол по кругу кожи дырки, а потом крупным кожаным шнурком привязал кожаную основу седла к металлическим пруткам ленчика. Потом набросил шкуру и поверх пришил кусок кожи. Поставил седло на колоду, посидел, попрыгал, что то давит. Опять отпорол кожу и взяв приличный кусок медвежьей шкуры сшил её шерстью внутрь, так чтобы образовались мягкие валики. Опять пришил шкуру и поверх нее кожаную подстилку к ленчику. Попрыгал, поерзал, ну ничего так, валики даже смягчают. Эффект такой как на хорошем офисном стуле сидишь. И посадка достаточно глубоко получается между стальных прутков и таз упирается в заднюю пластину, что не позволяет съезжать с седла при подъеме лошади в горку и я надеюсь не даст мне упасть при ударе копьем.

После всех манипуляций уже через семь дней я подошёл к завершающей стадии изготовления седла — наружной обивке. Для этого взял толстую кожу и вырезал две одинаковых квадратных полосы, которые привязал по краям ленчика, опять же кожаными шнурками с таким расчетом чтобы частично прикрыть живот коняшке и чтобы стремя не соприкасалось с телом лошади. После чего сковал два стальных стремени и продев в них толстый кожаный ремень зацепил на застёжку.

Основой для подбивки ленчика с внутренней стороны, то есть там где ленчик ложится на спину лошади я использовал свернутую и сшитую вдвое шкуру волка, которую приклеил к деревянным дощечкам. Когда седло было готово, я успел сделать туеву хучу дел.

Показал нашим кузнецам как сделать простую саблю, расход трудозатрат рабочего времени на которую получаться всего два дня. Сейчас у меня самый дорогой ресурс был это руки моих мастеровых. То есть сабля получается намного проще по технологии изготовления чем меч. Нет необходимости много времени уделять закалке и отпуску стали, так как у сабли всего одна режущая кромка. Поэтому после контрольной проковки клинка, просто нанес достаточно толстый слой глины на обуховую часть клинка, оставив примерно половину лезвия и нагрел в горне до желто-красного цвета, после чего просто бросил клинок в бочку с водой, чисто для пробы. Достал сбил запекшуюся глину, внимательно осмотрел клинок, ну ничего так себе, вроде ровный, конец лезвия чуть поднялся вверх, но это допустимо. И по времени получилось, что я сам сделал клинок сабли за один день, а потом еще день собирали эфес и делали ножны, с учетом шлифовки и заточки и все дешевая солдатская сабля готова. А если продавать, то можно просить не меньше 30 гривен серебра. Я понял одну простую вещь, сейчас еще не сформировался класс довольно богатых воинов, способных купить дорогой качественный клинок, по этому старался как можно быстрее наладить выпуск недорогой но хорошей продукции.

— Вот мастера — такое оружие мы должны сделать Твердиславу, как можно больше — произнес я, и назначив старшего ушел по своим делам.

А дел было много, я буквально метался между избами, которые назвал цехами. Все отроки песьеголовых были пристроены подмастерьями в разные мастерские, но рабочих рук все равно не хватало и поэтому, я долго не думая отправил Радомира в поход по селениям моих песьеголовых, товара чуток завести для обмена, в основном ножей, топоров и соли, но самое главное, забрать всех девочек подросткового возраста, так сказать на обучение.

В один из дней меня порадовали женщины, которые делали бронные доспехи. Толпа мастериц из бронной избы пришли ко мне с требованием наказать кузнеца, что стал меньше производить стальных пластин. Пришлось проводить разбирательство и оказалось, что кузнец устал. Устал не работать, а устал делать одинаковые стальные пластинки и постоянно бегал в оружейный цех помогать делать клинки для сабель. А я задумался, ведь сделать примерно одинакового размера стальной прямоугольник толщиной в 3 мм не так то просто и времени занимает много, таких пластин нужно почти пять сотен на один полный доспех. А вот мастер подрос по уровню и ему стало скучно.

Я помню еще из техникума про какую то пирамиду потребностей Маслоу. Так там основной прикол в том, что самодостаточный человек у которого все есть, безопасность, еда и т. п., далее стремится к самореализации и признанию, а на максимальном этапе развития личности, у человека можно отнять все, а он как просвещенный буддистский монах будет питаться только энергией солнца, ну или, что то подобное.

То есть получается, что у меня отдельные мастера уже стремятся к признанию и их не устраивает тот уровень развития личности, на котором они находятся.

Я погрозил мастеру пальцем и наказал немедленно приступить к подготовки троих подмастерьев, которые должны сами начать производство пластин, а когда я приму экзамен у подмастерьев, то мой мастер пусть идет в оружейный цех и занимается более престижным делом.

Тут главное человека на взлете не обломать, а то творческий задор может быстро и затухнуть. Через неделю экзамен я принял и производство стальных пластин для доспехов увеличилось в два раза. А сабли готовились как сосиски при Хруще, а при Никите как известно сосиски делали со скоростью производства баллистических ракет или наоборот.

Но мысль, что я неправильно расходую трудовой ресурс меня не отпускала ни на минуту, и как то раз я занял наш большой молот на целый день.

Отроки бегают в колесе, молот бьет с равными промежутками, а я матерясь и психуя пытаюсь сделать обычный стальной лист. То, что для таких дел нужен специальный пресс-вал я уже понял, но у меня его нет, и самое главное, что я даже не понимаю как это приспособление должно работать.

Поэтому стальной брусок я медленно и уверенно растягивал большим молотом, растягивал и нагревал, растягивал и нагревал. Уже к обеду получил большую квадратную пластину примерно локоть на локоть по размеру и по моему взгляду 3 мм толщиной. Слишком толстая пластина, но я ведь просто экспериментировал. Положил пластину на стол, нанес на нее сетку угольком, то есть просто нарисовал примерно 6х8 квадратиков и взяв зубило, за час нарубил 48 абсолютно одинаковых стальных пластинок, а потом пробил в них по три дырки для кожаных шнурков.

— Вот мастер, это то, что я смог сделать за пол дня — я показал своему мастеру пластинки — а теперь ты скажи сколько таких пластинок ты делаешь за день.

— Так это — мастер почесал затылок — сколько же за день.

— Вот, сказал я а почему, потому что ты используешь обычный двуручный молот. Ты тратишь свое время, время своего подмастерья и куешь вначале длинный пруток, как будто ты меч делаешь, а потом этот пруток зубилом рубишь на пластины. А поскольку длинный пруток сделать нельзя, ведь у нас маленькие горны, и длинный пруток просто не прогреть, то у тебя с прутка получается всего пять-шесть пластин. Вот ты за весь день то и можешь всего десяток прутков расковать и на пластины разделить. Думай мастер, думай — я наставительно постучал себя по лбу пальцем — голова нужна чтобы думать, а ты в неё только ешь.

— Ты вот возьми несколько стальных брусков и кинь в горн, первый куй, а как он у тебя остынет, ты его опять в горн, а второй бери и растягивай, а как остыл, то ты второй в горн бросай и бери третий, и так по кругу. Вот и получится, что за день у тебя выйдет полторы сотни пластин для брони.

Мастер подумал, а потом выдал такое, что я аж подпрыгнул от удивления.

— У нас плохо получается работать князь потому, что все делают кто во что горазд — произнес мастер бронных пластин.

Я давно понял, что опыта работы с инструментами у пришельцев, то есть у тех кого я называю вендами и антами намного больше чем у тех же песьеголовых или чудинов, но что бы вот такое выдать, я признаюсь не ожидал, а мастер продолжил меня удивлять.

— Нам князь всех дикарей нужно обучить нашей системе мер. Что бы все знали что такое: верста, сажень, аршин, локоть, пядь и вершок — он поднял наставительно палец и сказал — это основа любого мастерового дела, а у нас всяк как хочет, как и ворочит.

Я посмотрел на мастерового и не понял, это что какая то поговорка стариная «всяк как хочет так и ворочит», да, дела. А потом спросил — а ты мастер можешь прямо сейчас всех обучить этим свои аршинам и вершкам.

— А почему нет, у нас половина мастеровых и так о том знают.

— А вообще это дело, нам стандарт общий нужен — задумчиво произнес я — эй народ а ну все сюда.

Когда вокруг нас собралось почти три десятка человек я представил им мастера — вот народ, это мастер Володимир, он сейчас вам обскажет единые меры весов, размеров и расстояний, по которым мы будем дальше работать, приступай Володимир.

Мастер вздохнул подтянул веревку, что обозначала пояс и вытянув руки в стороны сказал — вот мастера расстояние от плеча до пальцев рук называется «аршином».

Мастер взял деревянную палочку, сломал и приложил к плечу, палочка достала другим концом до пальцев, а потом он бросил её на землю и сделал шаг.

— Вот видите длинна шага у человека как раз и есть аршин. Потом посмотрел на меня и попросил — князь приложи свой меч к плечу.

Я удивился но выполнил его просьбу, и от удивления чуть не охнул, получилось, что длинна лезвия моего клинка как раз была в аршин, то есть от плеча и до пальцев.

А мастер сказал — так обычно длину клинка меча меряют под каждого человека, что бы ровно в аршин. Но вообще то аршин, это мера Макоши — наставительно сказал мастер — ибо «ар» есть шаг по земле матери. А теперь я покажу «четверть» — произнес мастер — вот так расстояние между большим и указательным пальцем называется «четверть» у германцев это «пядь». Четверть — это потому, что аршин делится ровно на четыре части, вот сами себе и замеряйте.

Даже я купился на такое предложение и замерил. Точно у меня от плеча до пальцев ровно четыре пяди получилось.

А мастер продолжил — четверть или четь делится тоже на четыре части и такой размер называется «вершок».

Расстояние от пальца до сгиба локтя называется «ЛОКОТЬ» — мастер показал свой локоть и добавил — локоть равняется двум с половиной четям. Если я измеряю, что не будь большое, то я говорю на сколько мои пальцы досягнут, то есть куда до-ся-гнут, такая мера называется «САЖЕНЬ» — произнес мастер. «Сажень» это расстояние между пальцами вытянутых в стороны рук — мастер развел руки для обнимания — это то, до чего я до-ся-гаю пальцами.

— Вот князь возьми свою сулицу и проверь — мастер показал на стоявшую у дерева сулицу — ваши сулици должны быть длинной в «маховую сажень», а копья в «косую сажень», то есть от носка левой ноги до пальцев поднятой в верх правой руки, а лук без тетивы делают длинной в простую «маховую сажень».

Вот, же сэнсэй, подумал я, объясняет как учитель китайского Кунгфу. Но я все таки взял стоявшую рядом сулицу, приложил, замерил и удивился, точно так и есть, длинна сулици маленькая как раз в маховую сажень, а я делал их наугад, примерно как лыжные палки то есть от земли до плеча, получается что я просто гадал на киселе, а тут целая наука. А сам задумался, это какой же должен быть богатырь, если про него скажут что у него «косая сажень в плечах», это же монстр-переросток.

Я задумался и потом сказал — мастера давайте чтобы не путаться так и назовем такие размеры «маховая сажень», это когда размахнуть руки в стороны и «косая сажень», это когда от носка ноги до пальцев руки вытянутый вверх, продолжай мастер.

— Если сложить вместе тысячу маховых саженей то получим одно поприще, а германцы называют это верста сказал Володимир.

— Я не понял а почему германцы по другому это называют — спросил я у мастера.

— Издревле наши рода занимались землепашеством, но полей больших не было и старейшины наказали очищать от леса поля длинной в тысячу саженей. И один конь мог без остановки протянуть плуг от одного конца поля до другого, а потом требовался отдых коню — пояснил мастер — вот это расстояние, что конь проходит с плугом без остановки назывался «поприщем». Однако были и большие поля, просто огромные, и тогда на этих полях каждый из родов себе старался урвать земли побольше, возникали споры и доходило до крови. Вот тогда приходили готы и разделяли землю, на границе полей ставили столбы, и эти столбы называются верстами. С тех пор пошло, что старые рода тысячу саженей называют поприщем, а новые, что у же при готских правителях прижились называют верстами.

В принципе меня удовлетворил такой рассказ, но и сильно напрягся. Это что получается, что готы были не просто соседями а как бы хозяевами этих земель, а все остальные как бы арендаторами земли, или вообще находились в прямом подчинении захватчиков. И если возникали споры, то все бежали к хозяевам. А кто по национальности эти готы, есть вообще такая национальность? А может это типа "варяги", или "викинги", то есть что то непонятно аморфное, то ли наемники, то ли вожди, но вот то что они чужаки, это просматривается.

И теперь мне более менее становится понятно, почему тут всем заморские купцы заправляли до моего появления. Они этих купцов я по привычке назвал Германцами, а для меня Германцы тут как Испанцы в Южной Америке, пришли и аборигенов индейцев строят, насаждая тут свой порядок, то есть новый порядок, а вот я получается бунтовщик, по современным меркам, взял да и побил купцов, а ну как они сюда пригонят карательную экспедицию, уже настоящую от какого не будь императора, ну и ладно, просто свалю к Ильмень озеру или вообще вон на Ладогу и хрен они меня тут найдут.

Еще тысячу лет в этих землях будет действовать один самый известный способ побеждать врагов — это просто свалить подальше в лес и подождать пока враги сами сдохнут, семейство Сусаниных все равно еще даже не родилось.

Я задумался, расстояние от пальца до пальца вытянутых рук примерно 170–180 сантиметров а тысяча саженей, это примерно 1800 метров, по любому больше километра, даже что то такое и у британцев было и называлось такое расстояние морской милей. Но от куда тогда взялась длинна в 1000 метров, под названием километр, а может мне провести революцию в системе мер, но к чему привязать мне эту десятичную систему, пока не понимаю. Да и зачем мне сейчас революция, хоть бы эту систему все осознали.

— Слушайте мастера с мерами длинны мы разобрались, но нам нужны еще общие меры веса — подкинул проблему я и понял, что я тут чужак, потому как все посмотрели на меня как то странно, типа где ты тут князь проблему увидел.

— Мы используем ромейские и готские меры весов — проговорил один мастер — вся торговля к ромеям идет через готов, и все товары туда как вода стекаются. Ромеи придумали разные гирьки и называют их «пондами», то есть мерой веса, а самую большую гирьку германцы называют «пундом». Если на ладью пытаться закатить бочку, то один человек может сам закатить бочку весом в десять пуднов или пудов, такой вес и называют «бочкой».

Мой мастер продолжил пояснения — ромеи имеют множество гирь и самая большая называется «пунд» или «пуд», самыми большими гирями они ведут замер при покупке железа, а я напряг память и вспомнил что гири у нас в спортзале тоже пудами обозначались, то есть один пуд равен 16 кг.

Вот уже можно провести несложный расчет, получается что бочка тут не 200 кг как в 21 веке, а всего 160 кг.

Мастер продолжил дальше — один пондус если разделить на сорок частей то получиться один фунт, это самая маленькая гирька у ромеев. А я посчитал и понял, что одна сороковая пуда будет всего 400 грамм, а не пол кило как я раньше предполагал, ну и ладно, разберемся.

— Один фунт веса железа равен одной гривне стоимости в серебре — продолжил рассказ мастер — но персы делают маленькие золотые лепестки монетки, и готы счет ведут в золоте, и за один фунт железа просят у торговцев персидских сто лепестков золота, поэтому одна гривна равняется сто золотников, а мы называем один золотник «долей», а три доли называют «лотом».

Я давно понял, что тут все сложно, и пересчет вести практически не реально. Например у ромеев почему то куча серебра и они расчет ведут в серебре, а вот у персов куча золота и они рассчитываются при торговле в золоте, а вот курс золота и серебра при торговле между ромеями и персами равен 1к10, а у других народов этот курс всегда плавающий, вот и получается бардак.

Но самое главное, я уже услышал, это фразу мастера о том что фунт железа, равен фунту серебра. И я могу не просто стать олигархом со своими железными крицами, я могу стать «Арабским шейхом» из 21 века, но вместо нефти мое богатство будет строится на продаже железа, но в таком деле нельзя допустить обмана и нужно детально разбираться в торговле.

Получается, что 400 грамм серебра приравниваются к сотне золотых лепестков, и простым вычислением мы имеем результат, примерно 100 золотых лепестков равняются 400 грамм серебра, но сколько тогда весит этот лепесток если курс золота к серебру примерно 1к10. Нужно вспомнить математику за третий класс с уравнениями и неизвестными. И в результате получается, что один золотой лепесток или один золотник можно обменять на 4 грамма серебра, а теперь делим 4 грамма на 10 и получаем, что-то неправильное, то есть в лепестке всего 0,4 грамма золота, а как так можно, вероятно эти золотые лепестки не совсем из золота, а как монетки содержат просто какую то часть золота.

Но вот мои люди иногда говорят «серебряный золотник», то есть простой серебряный лепесток, это что за мера веса такая, сколько такой золотник серебра весит, получается что 4 грамма серебра и весит, уф как тут все сложно и с учетом хитрости местных торговцев, бедных дикарей можно обманывать как душе захочется. То есть золотой лепесток это 04 гр золота, а серебряный лепесток — это 4 гр серебра. А кто сможет доказать, что там есть эти самые граммы, или тут как в Британии — джентльменам верят на слово?

А еще меня постоянно коробит вот эти названия — готы, германцы. Получается, что местные знают точно чем готы отличаются от германцев, а я не знаю. И спрашивать нельзя, ведь я тоже типа местный, ладно как не будь разберусь.

— И так мастера — обратился я ко всем — вот этот человек сделает линейки стандартных размеров, пяди, вершка, локтя, аршина и двух саженей, а также сделает гирьки.

— Володимир, я накажу, чтоб тебе в палатах дали сто лепестков серебра и сто лепестков золота, а ты уже сделай под такой вес обычные железные гирьки. Этих линеек и гирек нужно два комплекта, один у вас в мастерских, а второй для разрешения споров будет хранится в княжеских палатах. Второй нужен для того, чтоб никто не вздумал обманывать при расчетах и торговле.

Я обвел всех взглядом и увидев внимательные лица продолжил — но это еще не все мастеровые, вон там нужно еще одно колесо ставить на три молота, один большой, а два поменьше.

— Так что определяйте, кто тут останется с подмастерьями, а кто пойдет новые мастерские строить и там же работать будет. При чем сразу скажу, подмастерьев поделите поровну, и не бойтесь не молчите если надо, я вам еще отроков найду. Все равно им здесь лучше работать, чем по землянкам в болотах сидеть.

Я давно осознал, что мне просто не хватает рабочих рук. И вот тут я как то не подумав отдал приказ собрать из селений всех отроков для нужд цехов Полоцка. Это мое решение чуть не вызвало бунт. Как то приехал караван из селения Баженино и мне сказали, что бабы накинулись на торговцев с расспросами, мол как там наши детки, а то люди говорят, что князь в свои печи детей кидает, что бы задобрить духов огня.

Вот суки, найду кто слухи распускает язык вырву и в задницу засуну — сплюнул я.

Пришлось ввести так называемые каникулы, раз в месяц, я отпускал молодежь на пять дней на каникулы, для посещения своих селений. Причем отпускал с зарплатой, то есть серебра я конечно не давал, но вот ножи или топоры каждый из отроков мог взять и свести своему роду в качестве уплаты за используемый полу рабский труд. Хотя нет, что это я на себя наговариваю, у меня самый что ни на есть коммунизм, каждый получает по труду и по своей потребности, а поскольку народ не развращен ценностями 20-го века, то и потребности не большие.

Живут по 30–40 человек в одном бараке, разделенном на мужскую и женскую половины и не жужжат. А что возмущаться то, у меня в каждом бараке есть печь, под потолком веревки для просушки одежды, по центру стол большой, свечи имеются, что бы по вечерам посидеть посплетничать.

Вот эти вечера я и использовал, для того чтобы язык размять и больший авторитет завоевать. Авторитет это ведь дело такое, его можно поддерживать силой, но рано или поздно появится тот, кто сильнее тебя. Можно поддерживать свой авторитет и власть соответственно привычкой, то есть люди привыкли подчинятся своим вождям вот и подчиняются, но в моем случае это не канает, я ведь не их вождь.

То есть получается, что в Полотске собрался настоящий интернационал. Люди от разных родов, есть и местные песьеголовые, так сказать коренные жители болот. Есть чудины, они тоже коренные, но живут чуть севернее. Есть разрозненные рода антов и венедов. И вот что самое интересное, это библейская история про вавилонскую башню. Про то, что раньше язык был общий, а потом собрались люди и решили поспорить с богами и начали строить башню до небес, а когда башню им боги разрушили, то на всякий случай и языки перемешали, чтоб людишки не смели спорить с богами.

Вот что я понял, что с юга на север соседние племена друг друга относительно понимают, а через несколько племен уже понимают не так хорошо, а еще дальше, вообще разный язык получается. И такой ход вещей нарушается, если скажем появляется пришлый народ, тогда внутри одного языкового общества сидит островок без языких, или немых людишек. Но не долго, уже через поколение, в результате контактов, торговли, браков и т. п. даже пришельци становятся более разговорчивыми и понятными для своих соседей.

То есть даже те кого я называю германцами, венедами и антами неплохо понимают друг друга. Вот не пойму, как пришлые купци так просто ладили с местными, может потому что веками живут вместе. Есть конечно разные слова, но вот вы же понимаете современного украинца или белоруса, с трудом, но понимаете, хотя "независимые" национальные ученные сделали все, что бы доказать что мы разный народ и язык у нас разный.

Те кого я зову венедами например отлично понимают песьеголовых, но словарный запас у венедов больше, а вот песьеголовые уже отлично ладят с чудинами, и даже германцев могут понять, хотя язык уже сильно отличается. А может как раньше в книжках писали назвать всех немцами, то есть если я не понимаю язык соседа, то сосед для меня немой, немец. А если понимаю его слово, то он будет для меня словянин.

Но при таком подходе будет просто беда со всякими там "чудинами" и "мерями" или "мещерями", а еще есть какая то "весь" и другие названия, например "эсты". Неужели и их называть "немцами", ведь я их почти не понимаю. Нет не пойдет, для меня человека 20 века, немци, это те кто пытался Третий рейх строить, а при чем тут бедные чудины, поэтому пусть немци останутся пока германцами.

А если я тут продержусь еще, то все местные народы научатся говорить так как говорю я, потому, что я и есть основа местной торговли, а чтобы торговать местным людишкам придется подстраиваться под язык торговой фактории.

Вокруг меня постоянно сновали пацаны, от разных родов, которые поясняли мне то, что я не понимал при разговоре с людьми. А я постепенно осознал, что словарный запас у местных народов очень маленький. Вот прошло лето, осень и зима почти уже заканчивается, а я неплохо могу понимать всех кто приходит на торг. Ну правда один раз эсты приходили за ножами, так их я не понял, и мне показалось, что их не поняли даже мои песьеголовые. Интересный народ эти эсты, пацифисты, я им хотел мечи впарить не взяли. Но несговорчивые суки, за ножи торговались получше Изи Бруденштерна с Дерибасовской, и фиг что у них купишь по хорошей цене, наверное сказывается долгое общение с готландскими купцами, научились торговаться блин.

Так вот авторитета родового вождя у меня нет, и я не могу сказать людям: «служите мне как ваши отцы служили», потому что мне они никогда и не служили. Есть еще один вариант обеспечения своего авторитета, это назвать себя избранником богов, но тут может быть косяк, потому что боги у всех разные. И собственно авторитет какого то бога для одного рода не является крышей для другого рода. Так как тот бог у них вообще за лоха считается. Поэтому я пытался обеспечит свой авторитет силой знаний.

Я слыхал, что умных людей уважали и почитали во все времена, вот и разглагольствовал по вечерам. Рассказывал про землю, природу и устройство вселенной. Про то как лучше пахать землю и собирать большие урожаи.

— Вот берете зернышко ржи — говорил я — бросаете его в землю весной и получаете в конце лета урожай, а на следующую весну ваша земля должна отдыхать, так как устала. А если вы ей отдохнуть не дадите, но на третье лето вы не вырасттите вообще ничего. Так вы на следующий год дайте земле отдохнуть и можете с нее снять сено для скота.

— Но можно сделать и лучше. Вы это зернышко ржи бросьте в землю осенью как пойдут дожди, а следующей осенью соберете урожай, а потом поле оставьте под паром, то есть под травой, а на следующую весну можно посеять овес или зерно, да хоть репу. Вот вам и результат, земля отдыхать будет от трудов праведных и давать вам, что сможет, и семян у вас будет много и сена и уставать земля будет меньше.

— Так это сколько нужно леса выжечь — спросил один отрок.

— А что вам тот лес, вы вот что обычно делаете, всем селением занимаетесь землей. А вы из своего селения выделите тех людей, что будут березовый уголь жечь, руду добывать и крици делать. И вот вам результат, за одно лето вам целое поле от леса углежоги освободят — наставительно произнес я.

Рассказывал я и про чудеса заморские. Типа ветряные мельницы и водяные колеса, которые облегчают жизнь трудовому народу. Ну и про всякие байки из библии, у меня бабка сильно верующая была, вот она мне вместо сказок притчи из Библии рассказывала, ну а я все это рассказывал своим людишкам.

Труднее всего было с географией и топографией. Я вывел отроков ночью на улицу и показал небо — вон видите белая полоса по небу идет, так то млечный путь называется. И тут же вопрос — а что такое млечный путь?

А я значит типа такой умный и говорю — ну видите та полоса на молоко разлитое похожа, как будто кто то с ведром шел и молоко расплескал.

Мои ученики зависли, оказалось, что больше половины и представить себе не могут ведро молока, так как домашнего скота никогда не содержали и не понимают зачем это молоко разливать.

То есть большинство понятий с моего века в этом времени с трудом можно объяснить. Скажем венедам или антам, то есть тем кто раньше в полях жили и земледелием занимались и активно торговали, то есть общались с соседями некоторые вещи даже объяснять не надо, все схватывают с первого раза.

А вот весь, чудины и песьеголовые, вообще ни в зуб ногой, простые вещи по три раза объясняешь, у них нет понятия того что мир можно изменить под себя, а самое главное зачем. Ведь наши деды и прадеды жили так, а мы почему должны жить по другому. И я их понимаю, это достаточно закрытые общественые образования, соседей почти не имеют, один род живет по моим меркам на чудовищно огромной территории, иногда даже не знают сволих соседей.

И самое главное, что я узнал тут, так это то что и песьеголовые и чудины и все, все племена что живут севернее являются примитивными кочевниками. Вот так вот и результат, у этих народов по лесам разбросано десятки огороженных полянок с шалашами и землянками, и вот примерно раз в два-три года эти народы перемещаются меж своими охотничьими угодьями.

Я этот вопрос долго обдумывал, выспрашивал у людишек и понял примерно так. Вот пришол род 20–30 человек и за год выбил и разшугал местную дичь, и теперь приходится за зверем очень далеко ходить, вот они собираются и идут на другую стоянку, поближе так сказать к зверью.

А землепашци людишки упрямые, они пришли, сели на землю и пытаются под себя местный ландшафт подстроить, поэтому и знаний им нужно больше и технологии сохранить, что от соседей получили, а если получиться то и новое, что узнать. А зачем чудину новое, олень он ведь и в Африке олень.

Но самый большой эффект среди моих учеников вызывали сказки, это просто умора, какая там Библия, или рассказы про путешествия, сказки особенно старорусские, типа про богатырей, змей-горынычей и кощеев с ведьмами всякими шли просто на ура. И слушали так как будто я им быль пересказываю из истории соседнего рода. А многие сказки мои ученики дополняли ранее неизвестными мне фактами, да так правдоподобно рассказывали про встречи с чудищами болотными и русалками, что я сам стал опасаться к болотной воде подходить. Фу-уу, фильм ужасов блин, вот если они меня достанут, то я про Фреди Крюгера историю раскажу, чтоб часовые по ночам не спали.

Как то раз меня «порадовали» мои арбалетчицы. Порадовали в кавычках так, что я был просто в диком расстройстве. Стояли нереальные для этой местности морозы под -25, и чтобы не заставилась кровь в жилах моих воинов я решил организовать проведение тренировок так сказать не взирая ни на какие неприятности в условиях максимально приближенных к боевым, а неприятности пришли сами собой.

За одну тренировку мои тетки сломали аж три арбалета. Когда зашла командирша и показала мне сломанное плече лука арбалета, я вначале подумал, что это мои бугаи пробовали стрелять или перед тетками хвастались, вот и сломали плече лука арбалета, но оказалось не так.

Я сам вышел на мороз, зарядил, выстрелил, а после пятого выстрела плече арбалета треснуло. Вот вам и результат, на морозе дерево теряет упругость и трескается, а я лишаюсь очень мощного оружия. Вот тут я и задумался, а почему собственно так долго в нашей местности не было ни луков ни самострелов, а все воины старались овладеть именно сулицей или пращей. Да потому, что у нас морозы сильные и местность закрытая, то есть буреломы, а все войны происходят как раз зимой, когда реки и болота скует лед, вот тогда и начинаются походы и разборки между князьями.

Но я это терпеть не могу, для меня самострел, это основа выживания в этом краю.

Вот если бы я был крутой попаданец, то я бы изобрел порох, потом нарезное оружие а потом и баллистическую ракету, но я в этом отношении полный лох, вот только до самострела додумался и то только до летнего варианта, а зимой он зараза ломается.

Я взял все сломанные арбалеты и пошел в цех. Положил на стол, вызвал мастеровых, что арбалетами занимались и наказал думать.

Думали долго, а я признаюсь честно верил, что они мне предложат, что то толковое, но не тот уровень знаний у людей, не предложили.

Тогда я достал свой меч, оттянул лезвие и отпустил, метал запел, а я опять спросил — ну что, есть идеи.

Идей не было, тогда я плюнул и взялся за инструменты. Отковал метровую стальную пластину, как для меча, но всего на два пальца шириной и сужающимися концами до одного пальца шириной. Потом равномерно чуть загнул и показал моим мастерам, а они опять не поняли.

Как же мне с вами дикарями тяжко, я взял заготовку и после нагревания пробил четыре дырки в центре — а сейчас есть идеи.

— А — прогудел старший из мастеров — ты княже думаешь, что метал можно использовать вместо лука.

— Воот — я аж подпрыгнул от радости, вот ты Джамшуд молодец, только задача для тебя не простая, сделать достаточно гибкий метал, чтобы он сохранял форму и после того, как ты нажмешь спусковую скобу, то дуги лука распрямлялись и возвращались бы в исходное положение.

— А теперь снимите старый деревянный лук и прибейте к ложу стальную дугу, только обратной дугой, чтобы лук вот в эту сторону выгибался.

— А зачем — не понял один из мастеров — зачем князь выгибать лук в обратную сторону.

— А затем мастера, чтобы метал сразу под напряжением был как только мы тетиву наденем и тогда большого угла натяжения нам не понадобится — назидательно проговорил я.

Прибили, втроем натянули тетиву и я взявшись за нее попытался взвести арбалет. Дотянул только до середины, осмотрелся и нашел самого большого кузнеца — на кузнец взводи.

Тот поднатужился, но не дотянул почти на два сантиметра до стопора. Я увидел у него кровь на пальцах и сказал — хватит, думать будем, иди руку перевяжи, нельзя так сдуру, а то ведь знаешь с дуру можно и агрегат сломать.

Сидели все как в кино и смотрели на арбалет, что спокойно лежал на столе, и никаких мыслей. Нужен само взводный механизм, чтобы снижал нагрузку на руку, то есть мне нужен обычный рычаг.

Я походил по кузне нашел, длинный железный пруток, покрутил в руках, посмотрел и приложил к тыльной части ложе. Ну вот есть неплохое решение, как старые военные ящики закрывают от боеприпасов, то есть ты тянешь с одной стороны, а с другой специальная скоба стягивает крышку.

Нагреваю, и перерубив пополам делаю две железные пластины примерно в пол локтя длиной. Приложил сбоку одной частью к месту где лежит тетива, а другой к ложу. Замерил, потом потянул рукой за одни край, а второй придерживая пальцем примерно посмотрел куда дотянется тетива. Плохо так на глаз, но если у тебя есть образование хоть и средне-техническое из 20-го века, то ты легко можешь представить взаимодействие частей механизма, а вот мои мастера не могут, нет у них таких знаний.

Я взял второй арбалет и приложил сверху, посмотрел, оценил — а ну ка мастер принеси мне заготовку ложа для нового арбалета, есть ли у тебя.

— Есть как не быть — ответил мастер и ушел в свою кладовку, потом вынес уже готовое для сборки ложе и только подготовленный дубовый брусок заготовки для ложе.

— Вот это портить не будем, а брусок мне нужно распилить вот так пополам, а потом вдоль — я угольком провел две линии — сможешь.

— А как же, сей же час сделаю — заверил меня мастер.

Пока он пилил я сходил в кузню и сковал простой швеллер, потом пробил четыре дырки и вернулся в мастерскую. Распиленная заготовка уже лежала на столе, я приложил, посмотрел, так мешает рычаг спусковой скобы. Я взял стамеску и сделал выточку, вначале под рычажок, что торчал сверху ложе на фалангу пальца а потом сделал выточку под болт. Опять приложил.

— Вот мастера вам и механизм — я показал все детали само взвода. Вот через этот швеллер прибиваем дубовую дощечку к в четверти от затыльника ложе — я взял кованные гвозди и не до конца вогнал их в отверстие швеллера прибивая его к ложе, а к другому концу швеллера прибило дощечку. Поднял, отпустил, поднял отпустил, что то чиркает, гвозди блин квадратные, ну ладно приработаются, в крайнем случае смазать можно салом. Потом взял стальные пластинки приложил к середине дубовой дощечки — вот мастера смотрите, если потянуть за край дубовой дощечки, то она через эти металлические пластинки передаст движение на тетиву, то есть тетива в за цепе на крючках потянется назад. Но есть угроза, что она может перетереться о сталь и лопнет, поэтому я сейчас еще раз прокую пластинки за цепов и сделаю их полукруглыми. Я сходил еще раз в кузню, нагрел стальные пластины и закруглил один конец на каждой пластинке.

— Ну, что собираем — я повернулся к мастерам — вот эти дырки по краям нужны для оси, вот сюда вбейте большой гвоздь, так чтобы он вышел с другой стороны дощечки. А на него по серединке надеваем стальные пластинки и заклепываем гвоздь, чтобы пластинки не слетели. Вот, а теперь нужно просто снять и выбросить старую страховочную дугу, что держала болт при взведенном арбалете.

Вышел из кузни, а вся делегация за мной, поставил арбалет на землю, ногу в стремя и потянул одной рукой за дубовую дощечку, она пошла вверх, крюк потянул тетиву, тетива вначале поднялась вверх, а потом по мере увеличения на тяга опустилась к ложу и достаточно просто, хоть и со скрипом вошла в паз защелки спусковой скобы. Потом положил болт и опустил дубовую дощечку на ложе, она прижала болт. Я на всякий случай потряс арбалет и опустил его вниз, а вдруг болт выскользнет, но болт сидел прочно, слишком прочно.

Я опять открыл ложе убрал болт и взяв свечу обильно смазал воском и ямку в ложе и ямку под болт в дубовой дощечке. А потом опять вложил болт и закрыл мой «затвор». Прицелился и нажал спусковую скобу.

Хряснуло так, что я думал дуга лука треснула, осмотрел, подергал тетиву, и обнаружил волоски, вот начинает расходится, но чисто ради эксперимента взвел еще раз и выстрелил. После второго выстрел тетива тренькнула и дуги лука выгнулись в обратную сторону.

— Все, не выдержала тетива — сказал я — эй кто не будь принесите запасные тетивы.

Какая то девка, что стояла рядом залезла себе в пояс и протянула мне запасную тетиву.

— Нет мало — покачал я головой — тащи еще две.

— Зачем две — переспросила арбалетчица.

— Мы из них косичку сплетем из трех.

Принесли, я надел сразу три тетивы на одно плече лука и начал плести простую косичку, тут главное что бы в натяг плести. Когда усиленная тройным плетением тетива была готова я позвал мастера и мы вдвоем попытались согнуть дугу стального лука, но не смогли. Ведь я держал одной рукой тетиву, а другой пытался тащить на себя плече лука. Потом позвал еще одного и они вдвоем навалились и согнули лук в дугу, а я накинул три петли своей косички.

Потом опять поставил арбалет на землю, ногу в стремя, дощечку на себя, взвод, вложить болт, закрыть ложе, поднять, прицелится, спуск. Хрясь, стрела со страшным визгом улетела в дерево, тетива вроде целая.

Я повернулся и увидел группу девушек арбалетчиц, что следили за испытаниями. Выбрал самую маленькую и махнул рукой — а ну иди сюда, красавица.

Красавица смущаясь подошла.

— На стреляй — я сунул ей арбалет.

Та взяла, и повторив мои действия приготовила оружие, потом посмотрела на меня.

Я кивнул, а дурная девка как смотрела на меня так и нажала на скобу, опять визг улетающего болта и дикий грохот распрямляющегося железного прутка.

— Стой тут — я наставительно показал девке место, и не вздумай его взводить, а то опасаюсь я вас, таких непредсказуемых.

Мы с толпой мастеровых подошли к дереву. Да, вот это убервафля, болты вошли в ствол дерева сантиметров на десять.

Я повернулся к кузнецам и спросил — кто берется сделать сотню таких штук?

Все одновременно показали пальцем на самого щуплого дедка.

А дедок поднял плечи, типа — ну ладно.

Я подошел к деду — все такие арбалеты, делать под особым режимом секретности, никого в мастерскую, кроме своих подмастерьев не пускать, каждый готовый экземпляр сдавать лично Креславу, понятно.

Дед был толковым, по этому кивнул — а что не понять, такое оружие медведя в броне убьет, а без брони от мишки одни потроха останутся.

Я повернулся к мужикам мастеровым — я ко всем обращаюсь, все оружие, что вы делаете, есть особая тайна и никого ни в кузню ни в оружейные мастерские не пускать.

— И это еще не все — я показал пальцем — вон там всем вам построят дома, будете жить при своих цехах, выходить за ворота мастерских запрещаю. Можете взять себе по три жены хоть по семь, у вас будет все, что вы пожелаете, но жить только в Полотске, покидать город вам запрещено, более того за каждым будет закреплен один воин из младшей дружины, для охраны.

— Что то ты князь, так нас оберегать решил — с опаской спросил один из кузнецов.

— А ты своей головой подумай, что будет если вороги узнают, где такие мечи и такие страшные самострелы делают — я показал на оружие — и сколько ворог приведет сюда воинов, что бы вас выкрасть или просто убить.

— Креслав собери десяток старых самострелов и болты, отправь их с первым же караваном к Бажене и десяток к Богдану в Приморск и не забудь женщин направить, чтобы обучили обращаться с оружием. Вот эти новые самострелы как будут готовы отдадим нашим воительницам.

Вот так за зиму я укреплял свой оборонный потенциал, но мечта у меня была все таки связана с кавалерией и когда были готовы десять седел, я начал отбирать коней, что ходили в санной упряжке, ох и трудно мне было из тридцати лошадок я с трудом отобрал десяток и попытался из них сделать верховых.

Мало того, что мои кавалеристы были простые болотные люди, так и лошади были им под стать, самые конченые клячи и вот из таких кляч я отобрал аж целый десяток.

Наверное в феврале я понял, что с кавалерией у меня ни черта не получится, чтобы я не делал, но я был упрямым, а эти сволочи волосатые, тоже были упрямыми. Одна скотина перекусала всех, даже князя. Вот я пошол на "кухню" взял горячую репу и поднес руку к морде, а зверюга меня за руку цап, а там горячая репа.

— Ну что кляча, вкусно? Еще раз укусишь я тебя буду только этой репой кормить пока не здохнешь — гаркнул я, показывая кобыле кулак.

Мы перепробовали все варианты приучения животных к седлу, и как награда мне уже через две недели клячи таки спокойно стали бегать под седлом без всадников, а уже через месяц даже не скидывали всадников.

С трудом я посадил на коней всего десяток своих воинов из состава наиболее перспективных и упрямых мечников, в то же самое время у меня уже были десять подготовленных кавалеристов, что составляли охрану Цветаны, но этим я не доверял.

Воины моей невесты смеялись и издевались над моими неуклюжими вояками, что пытались стать кавалеристами, но постепенно их отношение менялось.

Я заставлял каждый день свое мини кавалерийское войско гоняться друг за другом по замерзшей реке и сражаться деревянными мечами. Посмотреть на такое зрелище собирался весь народ. Это было как в 19 веке кино про Чарли Чаплина.

Мои неуклюжие кавалеристы на льду проводили учебные бои и очень часто падали, при чем иногда с лошадьми. Я могу похвастаться, что был самым страшным воином. Я просто взял в обе руки два деревянных молотка сел на подаренного скакуна и лупил всех своих вояк беспощадно, игра называлась выживает сильнейший.

Очень долго десятник цветаниной охраны просто смеялся над нами, но уже через две недели понял, что не дай бог мои вояки бросят ему вызов, то побьют старых кавалеристов как пить дать побьют. Все таки седло и подкованные лошади это страшная сила.

Воины мои освоив битву на деревянных мечах приступили к отработке боев на копьях. Сначала я просто вешал колоды и все, в том числе и я на полном скаку в галопе лупили копьем по раскачивающейся деревяшке, получалось трудно, вначале не попадал никто, даже я. Но терпение и труд все как говорили старики перетрут.

А когда я уже был готов начать учебные бои, типа рыцарских поединков от Твердислава пришло большое посольство. И главный посол поведал мне интересную новость. Суть новости была в том, что на готов, что жили по реке Сейм, которая впадала в Десну напали Хунну. От самого этого известия я впал в ступор.

Какие готы, как на Десне, неужели они и до Десны дошли, это почти там где Курск или Харьков в 20-м веке стояли, а куда смотрели протоукры, как допустили? И вот получалось, что эти готы, которых я так и не определил по национальности, раньше жили южнее, а потом откочевали с юга всеми родами к Десне, а за ними пришла беда целый тумен воинов кочевников. На как токое может быть. Если вы перекочевываете на новые земли и за вами гонится враг, то вы не можете остановиться на десне, а должны бежать дальше, как минимум ко мне в болота, а если враг страшный типа Хунну, то и дальше добежать можно.

А тут выходит из расказа, что цари Хунские приказали бить подлых готов везде, где только настигнут, а эти сидят себе спокойно и моих так сказать сородичей олбижают. Вот же политическая ситуация. В степи идет настоящая война, Хунну решили либо уничтожить либо покорить все народы, что раньше входили в империю короля Германариха. Интересно, а она вообще большая была эта империя, и я тут случайно не на их землях сижу, а то появятся плохие дядьки и заставят за триста лет дань выдать.

Тут меня опять, что то напрягло и я спросил — какие цари Хунну, что их так много?

Посланец посмотрел на меня оценивающим взглядом и сказал — так у Хунну два царя соправителя Аттила и Бледа.

Вот блин я получается вообще ничего не знаю из истории этого времени, но спросил я не об этом — и что же хочет Стародуб, неужели он думает, что даже объединив все рода антов с родами готов вам удастся разбить тумен Хунну, ведь это почти 10 тысяч воинов.

Тут пришло время удивятся послу и еще один хлыщ, что стоял сзади посла напрягся.

Мужик стоял сзади посла и как я сказал про 10 тысяч Хунну он поднял глаза на меня, а посол спросил — а ты князь от куда знаешь сколько воинов у Хунну?

— Так ты сам мне сказал, что у них целый тумен, а тумен это и есть 10 тысяч воинов, только это все выдумки. Ни кто не пошлет против вас тумен воинов, максимум тысячу, но для вас и этого хватит.

— А ну да — кивнул головой посол — нет мы не будем сражаться с хунну, старейшины порешили уводить наши рода прямо сейчас в твои земли, а для того чтобы прикрыть отход женщин и детей, все мужи включая отроков пойдут на битву и попробуют задержать Хунну как можно дольше.

— А что у вас за народ?

— Мы от рода князя Буса, с тех времен на Деснице живем — ответил посол.

— Так я понял, что войны большой не будет, будет отвлечение внимания — спросил я — и что хочет от меня совет старейшин.

— Оружия князь, мы собрали все серебро, что смогли, но нам нужно много оружия. У нас почти тысяча пеших воинов и почти пять сотен конных.

— Я продам вам каленые наконечники копей и достаточное количество больших щитов для пехоты — я опустил глаза и с грустью сказал — но шансов у вас нет, вы погубите людей. Пешие воины супротив конных хунну не устоят, вас закидают стрелами, а потом добьют всех раненых вот и весь сказ. Вам нужно не меньше двух тысяч конных воинов, и это только для того чтобы позволить вашим родам отойти подальше в леса на северо-запад и вообще я бы на вашем месте не связывался с Хунну, просто уйдите в леса на северо-восток, чтобы оттянуть врага на себя.

Посол раскрыл глаза, что то хотел спросить, но промолчал.

Я понял, что ляпнул незнакомое слово и решил разъяснить, достал карту и развернул перед делегацией — северо-восток, это если провести линию между направлением на полночную звезду и восходом солнца, вы туда потащите за собой кочевников вдоль русла Десны — уточнил я показывая на карте — а роды ваши должны пойти на северо-запад к границам моей земли и как можно быстрее дойти до селения Гореслава, там начинается моя земля, там сплошные буреломы, ни одна конница не пройдет.

— Мы не можем князь — тихо сказал посланец — наши роды являются данниками готского вождя Казмира и он приказал выставить всех мужей для войны.

— А сколько воинов может выставить сам Казмир.

— Тысячу конных воинов — ответил посол.

— Значит слушай, что я тебе скажу посол — я посмотрел ему в глаза и сделал многозначительную паузу — я дам оружие на тысячу воинов, и вы выставите одну тысячу пеших воинов, но не больше, а остальные должны пойти как охрана родов, что пойдут в мои земли. Пусть ваши воины построят передвижную крепость из возов и как увидите ворога, то сможете укрыться за этой крепостью. Противник не сможет вас там атаковать, только бесполезно обстреливать из луков. Задача простая задержать врага и заставит его разделится. Конные же ваши воины должны показать бегство и отвести врагов подальше от передвижного лагеря, после чего вы можете попытаться разбить брага по частям. Есть ли у вас стрелки и луки.

— Есть князь, как не быть — ответил посол — но воинов ведет готский вождь Казмир, и он может забрать всех мужчин.

— Ладно — махнул я рукой — передай вождям, что я со своими воинами выхожу к селению Гореслава и там буду встречать ваших родовичей, не медлите, женщины и дети должны уйти ко мне пока стоит лед на реках а остальные можете идти к своему Казмиру.

Я задумался, а если не успеют по льду пройти, тогда придется использовать суда Арха.

— Я помогу вам переправиться через Славутич — сказал я — у меня есть пять лодей, но я хочу спросить у тебя посол, сколько ты привез серебра.

— Сотню мешков по двадцать гривен серебра и еще золотой рухлядью сотню гривен — ответил посол — но золото не наше, золото Казмира. А еще к тебе гонят обещанные сотню коней, они придут через несколько дней.

— Вот как, а Казмир от куда про мое оружие знает?

— Твой человек Арх еще перед снегом продал ему десяток мечей и Казмир просит еще оружия, вот передал тебе свое почтение — посланец дал мне свернутый кусок кожи.

Я развернул послание и увидел письмена, типа палочек, черточек, крестов и даже одна фиговинка напоминала знак тригапункта с топографической карты, а вот тут просто скрещенные топоры, что то похожее на непонятные каракули. В общем я прочитать даже не пытался и поэтому спросил — кто может это прочесть?

— У меня есть человек Казмира, позволь тебе его представить.

— Где он? — спросил я.

По взмаху руки посла из-за его спины вышел человек вождя Казмира — вот этот человек, он знает язык ромеев, это письмо писано по ромейски.

Я осмотрел нового посланца, это был тот самый человек, что удивился моему знанию числа врагов. Он вышел, поклонился и произнес — приветствую тебя вождь болотных людей, мой вождь желает тебе долгих дней.

Если честно, то я в общем немножко удивился, ну как удивился, представьте, что этот гот, а по моему представлению типа германец, был больше похож на славянина, чем посол от родов Буса, но его одежда была абсолютно не похожа на одежду тех купцов, которых я побил прошлым летом.

А это получается, что рода все таки разные. Вон у моих воинов типа длинная рубаха до колена и на ногах тряпки или шкуры, а у этого товарища натуральные штаны, рубаха расшита чем-то, узоры какие то. На морде бородка и усы чисто славянские как с картинки, это что получается, что опять историки напутали, или я чего не понимаю, может потом наши пра-праслявяне тип одежды у этих готов скопируют, или готы и есть эти самые дядьки, кого потом славянами назовут. Ведь язык у гота чистейший, без акцента, не мог он так научится говорить, это его родной язык, хотя может он раб бывший. Типа понтравился вождю, вот его и освободили, ага и послом к варвару болотному назначили, чушь. Но с этими готами нужно разбираться. И самое главное, что он меня назвал вождем, а не князем. Может это знак, что мы с Казмиром равные, а может пренебрежение ко мен и ему не позволено называть меня князем.

— Как зовут тебя воин? — спросил я второго посла, но уже фактически другого правителя.

— Меня зовут Вульфслав.

— Ты сын славного волка? — спросил я.

Посол улыбнулся — ты истинный правитель и очень много знаешь.

Я спросил — от куда ты знаешь такие письмена?

— Так это наши письмена, их еще наши деды знали и сейчас многие воины готы эти письмена знают.

— На, прочти — я подал кусок кожи.

Посол зачитал — «Привествую тебя служитель Сварога. Есть ли у тебя боль в душе, боль за свою землю попираемую копытами вражеских коней, есть ли у тебя боль за свой народ, что умирает под градом стрел дикарей. Я каждый день свой начинаю оплакивая сынов своего рода, мы погибаем, но мы не здаемся, нам некуда идти и нет более у нас союзников. У меня есть злато и серебро, но разве злато способно остановить стрелу, разве злато способно вернуть нам из ирия наших близких. Я посылаю тебе свою казну и прошу одного, я прошу стали, доброго оружия, что позволит нам остановить общего врага и загнать его за пределы огненные, туда, где и место диким варварам».

Когда посол закончил читать послание, я подумал, вот ни хрена себе, это прямо какой то замполит старой советской закалкой писал. Тут всё на месте и переживание за свою землю и попытка вызвать сочувствие и намек на мою ответственность за судьбу своих родичей, прям мастер политеса, сразу видно, что письмецо направлено к вождю варваров и рассчитано на самолюбие и чрезмерную гордость, а также неспособность осмысливать настоящее. Типа давайте дикари все за Родину, за Сталина, все в бой и пусть погибнет орда диких орков.

— Ты ведь слышал, что я сказал послу вождей от рода Буса? — спросил я.

Вульфслав кивнул.

Ну молодец, подумал я, не чего тут Штирлица изображать и в отказ идти.

— Я могу повторить тебе то же. Вы не сможете победить Хунну сейчас, вы погубите своих воинов, а потом погибнут и ваши рода. Даже если вам удастся побить этот отряд, то придет другой. Я могу сказать тебе, что я видел за кромкой когда заглядывал в печь огненную, хочешь ли ты услышать.

Вульфслав кивнул и я продолжил.

— Скоро один из соправителей народа Хунну погибнет и вся мощь армии Аттилы обрушится на ромеев, вам не нужно сейчас воевать с Хунну, пусть уходят, пусть идут воевать ромеев. Передай мои слова своему вождю, а оружие я дам, только зачем мертвецам оружие. Правда мертвецам не нужно и золото, но вы можете уйти в леса, я даже покажу вам хорошую землю, очень хорошую, если вы там усидите, то дети и внуки ваши будут купаться в серебре, но если вы пойдете войной на хунну, то вы погибните.

Вульфслав склонил голову и сказал — спасибо за совет, я передам твои слова Казмиру, но что с оружием.

— Пойми посол, я дам тебе мечи, дам копья, но вы не знаете Хунну, они не будут с вами сражаться на мечах, и не пойдут в копейную атаку. Они другие, они будут бить вас на расстоянии, они забросают вас стрелами так, что небо померкнет, а если вы поскачете на них, то бросив все, они будут отступать, а потом опять нападут и так до тех пор пока не падет последний ваш воин. И не помогут вам ни мечи не копья.

Вульфслав расправил плечи, выпятил грудь — эти варвары Хунну, такие же как и варвары сарматы, такие же как и аланы — с гордостью произнес посол — мы били многих варваров, мы многих побеждали и наш великий вождь Германарих был императором, равным императорам ромейским, а ромеи платили нам дань — гордо произнес Вульфрид.

Я увидел, что рот посла открывается, что бы еще что-то сказать пафосное, и поэтому поднял руку и произнес — оружие я вам дам, дам брони и наконечники для стрел, вам нужно держать врага на расстоянии, но это не главное, вам нужно менять тактику ведения войны.

— Заставьте врага лезть на стены ваших укрепленных городов, но сами выходите за стены, лишь только если заходите заманить врага в ловушку. А теперь скажы мне сколько настоящих воинов у вождя Казмира, не пахарей от сохи а воинов.

— Пять сотен конных готов есть у нас — с гордо поднятой головой произнес посол.

— Это большая сила — согласился я — но ты привез мало золота, этого не хватит чтобы одеть и вооружить пять сотен воинов.

— Я привез в седельных сумках коней пять сотен гривен золота — тихо произнес посол.

Я в начале потерял дар речи, а потом попытался посчитать. Если золото менять на серебро скажем в Риме, то курс примерно 1х10, но чем дальше от римской империи, тем больше ценится золото и скажем вот у данов золото можно поменять по курсу 12–14 гривен серебра за 1 гривну золота. А это получается, что у меня теперь минимум двести килограмм золота, а в переводе на серебро, это почти три тоны серебра.

— Я хочу тебя спросить посол — я нагнулся к Вульфриду — неужели у вас все так плохо, что вождь Казмир прислал мне всю свою казну?

— Очень плохо — кивнул посол — мы потерпели уже два поражения. Тысяча лучших воинов погибли в битве на реке Ворскла прошедшим летом, и теперь в строй стали землепашцы и отроки.

Я кивнул — на ваше золото я дам тебе сотню полных броней и сотню сабель, это хорошая цена, а еще дам четыре сотни наконечников для копий. Но я хочу передать твоему вождю совет, он стоит дороже золота.

Вульфслав кивнул и подошел ближе.

— Вы должны укрыть своих лучших конных воинов в броне и с копьями в лесу, а в бой бросить только легких воинов с луками, пусть битва идёт хоть целый день. А когда стрелы закончатся, то ваши лучники должны бежать увлекая врага на засаду. Бить же нужно в упор, чтобы враг не успел отвернуть и отойти, бить нужно самыми бронированными воинами, а когда враг побежит, то преследовать его нужно только легкими конными лучниками. Если вы погонитесь за ними всеми силами, то вас заманят в засаду и вы погибните. Лучники же способны развернуться и сбежать если увидят большой отряд врага, а тяжелые воины не успеют и все погибнут. Вот вам и весь сказ, ты понял самое главное Вульфслав?

Вульфслав кивнул — я понял тебя правитель Чеслав.

А мне его рожа не понравилась, так как будто я рассказывал старый анекдот, уже не смешной, но посол делал вид что слушает меня.

— Что я передал твоему вождю?

Вульфслав посмотрел внимательно, а потом сказал — ты передал, что мы еще не готовы к войне с Хунну.

— Ты правильно понял мои слова, идите смотреть оружие, Креслав вам покажет.

Когда послы вышли я нагнулся к Креславу — ты воевода, поставь соглядатаев за каждым гостем, пусть присмотрят как себя ведут, что говорят, с кем говорят и никого в мастерские не пускать, поставь там стражу.

— Я понял, тебя князь — кивнул Креслав.

Как мне было не обидно, но пришлось раздеть всех своих воинов. То есть у меня были конечного готовые брони, но мало, а пообещал я аж сто комплектов, вот и пришлось раздеть всех своих воинов, включая воинов брата, как он ругался, но я торжественно пообещал, что в первую очередь одену именно его воинов.

Сабли были готовы давно, я их обещал Твердиславу, но решил отдать Казмиру, все таки он золото привез.

А Твердиславу я приказал сделать топорики. Да-да, такие топорики как я случайно сделал еще в селении Бажены. Берете обычный боевой топорик викингов, нагреваете его лезвие и расковываете до тех пор пока лезвие не увеличится почти вдове, а потом увеличиваете тыльную сторону топорища, на котором делаете молотко-образный наконечник. Это хорошее оружие, его насаживаете на метровое древко и вот дешевое средство уничтожения себе подобных готово. Сам топорик достаточно легкий и с учетом большого древка, при за махе и ударе с коня получается передача колоссального потенциала энергии. А назывался он по моему чекан. Удар таким чеканом с коня убивает мгновенно, а если враг в шлеме, то можно ударить обратной молоткообразной стороной чекана и тогда враг просто падает оглушенный. Историки говорили, что удар таким оружием по голове убивал даже лошадь.

А что касается стоимости оружия, так оно почти ничего не стоит для меня, я у убитых германцев, что с купцами приходили забрал почти три сотни таких топориков.

Вот по быстрому и решил все переделать, особенно учитывая, то что я таки ждал, когда пригонят лошадей. Лошадей пригнали через одиннадцать дней, и за это время мои мастеровые успели переделать все боевые топорики в кавалерийские чеканы.

Железа, было много, а вот рабочих рук особенно тех кто мог ковать оружие было очень мало. Но вот подмастерьев было почти два десятка отроков. Я не долго думая сам взял опять в руки молот и сковал за двадцать минут обычную булаву с навершием примерно в 300 грамм. А потом показал своим подмастерьям результат. Надел булаву на длинный размером почти в аршин шест и с размаху врезал по щиту, потом положил старый шлем и долбанул по шлему. Удивительный эффект, как бы сказали следователи: «потерпевший получил повреждения не совместимые с жизнью». Шлем прогнулся под ударом булавы на пять сантиметров.

Я показал результат послу Твердислава и тот заказал сотню таких булав.

Я отправлял посольство к Твердиславу с чистой душой, если честно, то не хотел кидать своего будущего тестя, отдал почти две сотни круглых германских щитов, три сотни старых мечей что по моей терминологии назывались «свинорезами», три сотни чеканов, почти пять сотен наконечников для копий и сотню булав.

Подготовка оружия для вождей славянских племен или как они себя назвали от рода Буса заняло неделю и наконец то обрадованный посол с караваном ушел, а мне уже давно не терпелось его сбагрить подальше, ведь у меня появился целый табун невысоких степных лошадок, целый табун в сто голов, а серебро, что я обещал отдать за коней все равно осталось у меня. Я сразу провел ревизию, отобрал самых здоровых коней и наказав соорудить им отдельный загон. Степные коняшки хоть и маленькие, но они больше приспособлены к выживанию, ведь получается что лошадки полудикие, то есть выросли в полевых условиях. Мы накрыли спины коней шкурами, чтоб не замерзли и поставил два десятка кобылок и троих жеребцов отдельно.

— Казмир — крикнул я — поспрошай у вендов, кого толкового пусть конями займется, должность я ему придумал, будет у меня старшим княжьим конющим.

— А это — я показал рукой на отобранных лошадей — будет мое племенное стадо, всем передай, смотреть за ними по особому, этих коней никуда не давать, ни на войну, ни на работы, пусть бегают и размножаются, а остальных всех под седло и в строй.

Вместе с конями мне привезли еще два десятка возов овса, если пересчитать, то получается на возу двадцать мешков овса, а в мешке два пуда. А это почти 600 кг овса. И того выходит где то двенадцать тон овса на сто лошадок. Лошадки в общем не казачьи, то есть не весят 500 кг. Лошади средние в 350 кг значит нужно кормить примерно по 5–6 кг овса в день и получается как раз почти один воз овса в день на сто голов, вот упыри а мне выходит привезли овса всего на двадцать дней, да и было у меня еще тридцать возов, в общем почти на два месяца овса имеется. До травы я продержусь, а вот дальше мне нужны пашни, или я буду жить как в Саудовской Аравии. То есть продавать сырье, чтобы купить хлеба.

За сырье у меня сейчас идет железо. Серебра и золота у меня уже просто неприличное количество, а вот то, что много людей узнали где моя столица это плохо, это очень плохо, а ну как добрый вождь Казмир после войны с Хунну придет ко мне в гости, чисто для проверки сохранности своей бывшей казны, или вообще воевать с хунну не захочет а попрется прямо на Полотск, и вот тут я осознав это, сильно заволновался.

Вот у меня сейчас есть сотня мужчин воинов, 50 моих и 50 брата и все без броней, зато с крутыми мечами. Есть двадцать конных воинов и пять десятков арбалетчиц, со старыми арбалетами, то есть с деревянными луками, которые ломаются в сильный мороз, но вот стало теплеть и сейчас на улице уже в районе минус пяти градусов, поэтому пострелять можно. Еще в младшей дружине имеется почти пять десятков людей это отроки и мастеровые. Если поставить в строй всех рабочих и подмастерьев, включая женщин это еще сотня. И того три сотни человек вот и все мое войско, а у Казмира вот пять сотен профессиональных воинов и еще две тысячи ополченцев он может собрать в кулак, вот и весь подсчет.

К тому же приехали они вместе: люди Казмира и люди вождей от племени Буса, а это означает, что людишки пришли посмотреть, где я такой тупой храню свою казну, и выкупили у меня почти все оружие. Ай-яй-яй, вот я реально тупой.

— А ну все ко мне на совещание — заорал я в дверь — и уже через несколько минут я начал раздавать команды.

— Все должны осознать наше крайне тяжелое положение — начал я — у меня в казне находится чрезвычайно большая сумма серебра и золота, а вот подготовленных воинов, что бы это все охранять у нас нет. Поэтому все имеющиеся силы мы должны пустить на скорейшее производство броней и новых самострелов. Кроме того мы должны быть готовы вести бой на конях. Я понимаю, что у нас нет воинов готовых прямо сейчас сесть на коней, но это нужно сделать. Требуется организовать ежедневное проведение тренировок. Радомир, ты возьми пяток возов, несколько десятков своих людей и срочно отправляйся к Бажене, все железо, что у нее спрятано в болотном лагере, что бы прислала сюда, кроме того накажи, чтобы была готова со всем родом переехать в Полотск. Мне тут нужны провереные люди, для того, чтобы удержать этот городок, нам нужно минимум пять сотен жителей на стенах. И еще накажи деду Вацлаву, что в Витебске сидит, что я тоже его забираю со всем родом в Полотск.

Радомир спросил — а что будет с теми селениями, что оставят Бажена и Вацлав.

— Я хочу посадить в те селения род Цветаны, если придет. Пусть старый Твердислав сядет в селении Бажены, а его родня в селении висельников где Светозара жила и в Витебске. Эти рода нам обязаны и я думаю, что смогут удержать путь от реки Янтарной до реки Славутич. Все остальные рода мы отправим прямиком к озеру Ильмень и Чудскому озеру.

— Я бы так на Твердислава не надеялся — тихо сказал Креслав.

— Что ты имеешь в виду — переспросил я.

— Те послы, что были от вождей племен Буса, очень часто встречались с Цветаной и с её людьми, шушукались.

— Ну и что, это её родственники — не понял я — ну там скучает по знакомым, спросить что нужно про свой род, вот и встречались.

— А как послы уехали — продолжил Креслав — твоя Цветана стала на конные прогулки выезжать со своими людьми.

— Да я знаю, она сама у меня просила, по земле погулять, а то кони застоялись, да и скучно ей сидеть одной, я ведь все время при делах.

— Я без твоего ведома человека назначил чтоб следили за прогулкой твоей невесты — еще тише сказал Креслав — так тот человек сказал, что они не просто так по лесу катаются, а как будто дорогу ищут, как мимо Витебска к Славутичу пройти.

Я посмотрел на деда Бояна — ты дед не думаешь, что Казмир хочет наш городок взять себе, но не своими руками а руками родов от племени Буса? Вот и Цветанушка наша не спроста сбежать пытается, видно скоро нас на меч брать будут.

— Все возможно — кивнул Боян — за сотню гривен золота города разоряют, а у тебя в казне почитай в десяток раз больше.

— И что делать? — спросил я безнадежно опуская голову — может взять тихо и попытать под каленым железом десятника Цветаны, он то должен знать все планы.

— Нет — махнул рукой Боян — может ей сказали, что нашли другого жениха вместо тебя, или что отец сильно заболел вот и хочет с дочерью перед смертью встретиться. Тут думать надо, не любит отец Цветаны этих готов и понимает, что воевать с ними против хунну нельзя, это дикий и опасный народ, они обид не прощают. Даже если Казмир и побьет Хунну, то придут новые отряды и не успокоятся, пока всех не истребят. Нельзя воевать, пусть сам Казмир идет на ристалище, а род Твердислава нужно уводить.

— А как это получилось, что этот Казмир берет дань с родовичей Цветаны, почему не побьют его — спросил я — ведь настоящий король германцев давно ушёл в земли ромеев.

— Так и есть — кивнул Боян — как разбили Хунну войско Германариха, так его страна и распалась. А его наместники, что в провинциях налог собирали для Германариха, теперь собирают этот налог для себя. А готы сейчас почитай десяток родов под своей рукой держат и своей жизнью живут, вот все они себя от последнего правителя Винитария стали главой рода называть.

— Значит мы можем сыграть на этом — просто произнес я — нужно сказать другим вождям готским, что Казмир против них войско собирает и хочет себя королем назвать. Я могу даже письмо от Казмира какому не будь соседнему вождю Францу или Зигфриду написать и подкинем это письмо соседям, а там пусть воюют.

Все посмотрели на меня.

— А ты брат от куда про этого Зигфрида или Франса знаешь? — переспросил Радомир.

— Вот видишь Радомир ты поверил, а если мы письмо подготовим по уму и с купцами передадим, то и все остальные вожди германцев поверят. Мы скажем, что нам письмо от купцов германских досталось, а Казмиру тоже можно письмо подкинуть про саксонского вождя, что походом на восток собирается, пусть ищет ту Саксонию и того Ганса, зато на нас нападать не будет.

— Нет, я тебя понял Чеслав — сказал дед Боян — ты хитер как лис, но ты ошибаешься, люди Казмира сразу возьмут тех людишек, что про письмо обмолвятся и пытать железом будут, а как узнают, что от тебя тот слух пошел, то тогда точно жди войны. Да и вожди других германских племен тоже не дураки.

— И что мне делать — я спросил — что так и будем сидеть.

— Нет я поеду к Твердиславу — сказал Боян — и дочь его заберу, пусть в гости съездит, но это знак. Я укажу ему, что ты знаешь про заговор Германцев и ты по доброй воле отпускаешь его дочь, и не в обиде на род Твердислава, а предложение твое о новой земле остается в силе.

— Правильно — подтвердил я — нужно послать человека к Твердиславу, но тебя могут убить.

— Я старик, и воин, я давно должен был умереть, но вот живу, а знаешь почему — спросил дед Боян, а потом сам ответил на свой вопрос — а для того чтобы увидеть, как наш народ восстает из пепла аки птица феникс.

Вот ни хрена себе дед загнул, он сейчас мне еще про Гари Потера тут расскажет, откуда он про птицу Феникс знает, а может это древняя легенда и её тут все знают.

— Через неделю выезжаем к Гореславу, я, Цветана, дед Боян и Радомир со своими людьми, подберите себе коней, если седла готовы, то заберите, а кому не хватит седла то поедете как и раньше — я хлопнул рукой по столу — это конечно хорошо, но работа должна продолжаться. Всем старшим цехов работать в три смены и днем и ночью. Как приеду чтобы сто броней и сто самострелов новых были готовы. Кроме того Креслав тебя оставляю старшим в Полотске, организуй людей, немедленно заняться заготовкой леса и строительством четырех больших домов внутри острога, корабли вынести за ворота, пусть лежат на берегу. Скоро река вскроется ото льда, начинайте смолить и конопатить доски кораблей, как Радомир вернется, нужно готовить поход на Руян. Для лошадей поставить две большие конюшни.

— И вот еще что — я обвел всех взглядом — времени у нас в обрез. Как только оружие, что мы продали попадет в руки Казмиру все может пойти по непредсказуемому пути.

— По какому, такому пути? — не понял Радомир.

— А ты представь, что мои слова таки дойдут до Казмира — наставительно произнес я — о том что ни Казмир, ни его союзники не готовы еще к войне с Хунну и как думаешь, что бы сделал правильный вождь у которого есть почти две тысячи воинов. Вот если бы ты был Казмиром, что бы ты сделал.

— Я бы пришел за своим золотом, твоих мастеров бы заковал в рабские ошейники и заставил мне добывать много железа и делать мечи.

— Вот видишь, так почему ты думаешь, что так не сделает Казмир — сказал я — но не все так плохо, нас спасет только весенний ледоход. И поэтому у нас есть целый месяц. Но это еще не все, я хочу знать где Арх — я уставился на Радомира.

— Как где, сидит на смолянке, что в трех днях пути от Гореслава — так просто сказал Радомир, как будто мой вопрос был глупым и наивным, будто я должен все знать.

А я то как раз и должен был знать, если Чеслав с 15 лет плавал с братом, то все его зимники и схоронки знать должен, но я то не Чеслав и что за смолянка такая.

Вот я и спросил — что за Смолянкая такая?

— Так зимник наш, мы там всегда зимуем — ответил Радомир — там сосны и песчаный берег, там смолы много и мы там ладьи смолим, вот и назвали нашу стоянку Смолянкой.

Блик, опять в глазах свет, а потом темнота, я проморгался и увидел как на меня смотрят с подозрением все присутствующие. Вот же, это получается бандитское зимовье под названием Смолянка, через пару сотен лет станет городком Смоленск, а потом этот городок будет костью в горле почти всех западных захватчиков и Литвинов и Поляков и Французов с Немцами.

Я показал рукой на шрам на голове — ты не пугайся Радомир, это у меня после топора, так воспоминания тяжело беспокоят. А ты можешь отправить человека на конях к Арху.

— Могу, а что тут такого прямо от Гореслава вверх вдоль берега и пойдут, двоих отправлю, а зачем?

— Так мне люди нужны, а твой Арх имеет три судна, значит сотня воинов у него есть — сказал я.

— Даже если и нет у него сколько, то можно найти и три сотни, серебро у тебя есть, так найми людей.

— Радомир — я посмотрел на брата — ты скоро пойдешь на судах в море купцов германских погонять и поторговать, дед Боян уйдет к Твердиславу, Арху накажем, чтоб реку Славутич стерег, а как увидит воинов Казмира, то пусть нас сразу оповестит. А вот кого отправить за наемниками и куда?

Боян махнул рукой — то не беда, людей найдут, вон Гореслава и отправь, его в низовьях все знают и у него ладьи есть, вот пусть как лед уйдет и спускается за наемниками. Только ты на долго не нанимай, так до листопада хватит, а там лучших отберем и к себе в дружину возьмешь.

— А сколько нам это обойдется сколько наемники возьмут — спросил я.

— По пять гривен до листопада возьмут и придут самые оторвы, такие и воинов Казмира не убояться — произнес Боян.

— Хорошо, скажи Гореславу, пусть две сотни нанимает и в своем остроге сажает, оружие и припасы для осады мы ему подкинем, но чтобы ни один воин Казмира мимо его острога не прошел — согласился я, ведь тысяча гривен серебра, это конечно много, но я могу лишиться вообще всего, даже головы.

А еще меня беспокоили люди Радмира, если братец поймет, что я потерял хватку и удачу, то он может меня прирезать и всю казну себе прихватить, поэтому пусть идет в море и там купцов грабит. На мощь стен недо-крепости Гореслава я не надеюсь, но германцы по крайней мере там остановятся, или оставят часть войска. Много сюда воинов не придет, им нужно будет антских вождей контролировать, чтобы не сбежали, охранять границы от Хунну и того, я думаю, что пять-шесть сотен воинов как раз и придут, те самые профессионалы, что есть у Казмира.

Вот я уже в голове прикинул план войны, немного сдержим врага на Славутиче у стен острога Гореслава, потом немного сдержим врага у стен острога Бажены, туда тоже сотню воинов посадить можно, а до Полотска меньше половины дойдет. В наших болотах они все и передохнут, правда не сразу, сначала кони, а потом и германцы. А еще Арх, мне нужен этот проворный парень, как быстро он дослужился до командира эскадры морских разбойников.

Арха я отправлю вниз по Днепру, или по Слувутичу как тут Днепр называют пусть спуститься до порогов и продаст пару десятков сабель новых и наконечников для копий кочевникам. А местные кочевники, что пороги стерегут обязательно поинтересуются, от куда такое оружие, вот тут то мой Арх и должен сработать. Он должен сказать, что есть за болотами княжество где правит князь Чеслав и вот такие дивные сабли он производит для великих воинов, но злой самозванец, что называет себя вождем всех германцев Казмир, не дает торговым судам ходить к царям много уважаемого народа Хунну. Посмотрим, как долго Казмир проживет после такой информации.

Мы успели форсировать реку Янтарную еще по льду и поехали на юго-восток напрямик через лес к селению Бажены, а за нашей спиной уже текли несмелые ручейки таящего снега, все идет весна.

Я не знаю когда тает снег в Беларуси, и поэтому просто начал считать, что наступил март. Хотя тут не все так просто. Вот местные тоже делят год на месяцы, но на лунные месяцы и по разному называют их, но вот четко говорят: «через луну». Это означает почти как через месяц, но лунный месяц. То есть полный оборот луны, это двадцать восемь дней, вот все местные довольно точно считают отрезки времени года по лунным месяцам и получается, что в современном мире 13 лунных месяцев в году, а не двенадцать как у нас. 365 дней делим на 28 и получаем 13 месяцев и еще один день, день Перуна или день весеннего равноденствия, то есть просто праздничный день. И вот я ехал и думал, о том, что какие то ученые в 21-м веке нашли еще один тринадцатый знак китайского зодиака, получается, что местный календарь более точный и сразу рассчитан на 13, вот же удивительные вещи тут имеются.

Всю дорогу Цветана ехала молча, я сказал, что отправляю посольство к её отцу, и предложил со мной прогуляться, так сказать, проводить послов, забрали всех её охранников, теток, что помогали одеваться и раздеваться и тронулись в путь.

На лошадках было идти самое то. Красота, если пеший переход мы делали всего по 25 км в сутки и этот отрезок пути назывался «ристалищем», то есть один суточный пеший переход. То на конях мы делали два ристалища в сутки и до Бажены добрались за двое суток. Это небывалая скорость передвижения.

Сутки просидели у Бажены, я отошел в болото и откопал свое ожерелье. Я его спрятал давно, на второй день как пришел на эти болота, потому что не знал как обернется моя судьба сдесь, а вот теперь пришло время достать символ власти.

— Бажена, собирайся — сказал я старейшине — на обратной дороге мы забираем тебя со всеми людьми в Полотск, тут останутся десяток воинов, охранять селение и торговать с песьголовыми. Сколько у тебя сейчас людей.

— Почти две сотни — ответила Бажена — но в основном бабы и дети, мне зимой песьеголовые сами детей своих приводили и просили купить, так я всех забрала, товаром отдавала и запасами. А еще два рода вендских прибились, что по льду через болота прошли.

— Не переживай, я тебе в Полотске работу найду, там много работы и вместе жить безопаснее, у нас тут очередная война намечается, а там река и корабли, если что и рыба будет и товары привести из стран заморских сможем.

— Да я поняла все, давно поняла, что не оставят нас в покое, ты железо делать начал, а сам того не ведаешь, что тут за десяток наконечников для стрел можно девицу купить, а за топор десяток здоровых рабов песльеголовые продадут — произнесла Бажена. А ты тут торговлю с ними как с равными наладил, неж-то будут такое соседи терпеть, они ведь местный народец вообще за людей не считают и дерут с них в три шкуры за каждый железный наконечник стрелы, а ты другой.

— Я такой же как и все, я просто пока людям верю — сказал я — пока они соблюдают те правила, что я указал вождям племен, я с ними торговать буду как с равными, но если кто посмеет на моих людей нападать, перережу всех, не пожалею ни стариков, ни детей. И это не я такой, это время такое, выживает сильнейший.

— А что весту свою выгоняешь — спросила Бажена — или сама уходит.

— А ты что заметила — спросил я.

— А как же, вон смотри она тут уже день сидит, а на тебя не смотрит, а бабы твои с самострелами с тебя глаз не сводят, того и гляди сейчас на слюну изойдут все.

— Так это воины мои, им положено так на князя смотреть.

— Вот ты дурной князь — захохотала Бажена — ты бы избавился от них, а то они тебе всех вест распугают, вон эта Цветана бежит от тебя как нечисть от огня.

— Да пусть бежит, если боги порешат, так назад вернется.

— А сам ты что? — спросила хитрая баба.

— В каком смысле сам — не понял я.

— Так нужна она тебе или нет.

— А я от куда знаю, за ней род стоит почти пять сотен воинов — я посмотрел на Бажену — но есть и другие рода и больше и богаче, у князей на девицу не смотрят, у князей выгоду считают.

Мы доехали до Гореслава через сутки и подъезжая к деревянному острогу уже было слышно как трещит лед на Славутиче.

Да переправить Цветану по льду не получилось, это плохо, но и враги теперь по льду не придут, а это хорошо.

А когда весенняя распутица превратит все эти земли в непроходимые болота, то ни о каком нападении речи быть не может. Теперь до лета можно передохнуть.

Десять дней мы стояли в селении Гореслава, ждали окончания ледохода и все это время, я закатав рукава работал. Мы рубили лес, ставили срубы и сторожевые вышки, этот маленький форпост должен первым встретить врага, это ключ в мои землям.

— Слушай Гореслав у меня к тебе задание есть — подошел я к своему наместнику — возьмешься ли за трудную работу.

— Так ты скажи Чеслав, что за работа — молодецки проговорил Гореслав — так и посмотрю, осилю ли.

— Ты знатный воин и тебя по Славутичу многие рода знают — проговорил я но сам смотрел в другую сторону, наблюдая за поведением Цветаны, а та стояла и смотрела как уходят последние льдинки, вот же ж, не терпится ей — хочу отправить тебя вниз по реке за людьми, только не за рабами, а за воинами и переселенцами.

— За воооинами, я понял, что ты людей набираешь, мне уже об сказали — промолвил Горесла — а сколько звать то и на какой срок.

— Я дам тысячу гривен серебра, а ты мне скажи сколько людей набрать можно и на какой срок.

— Вот это да — удивился Гореслав — так ты Чеслав и вправду везучий ватажник. Ты только скажи, что меньше чем за год заработал тысячу гривен серебра, так к тебе люди и так побегут и просить будут что бы их к себе взял.

— Мне воины нужны, что германцев не убояться, а людей что сами захотят ко мне идти, ты не проганяй, пусть с родами своими идут всех приму.

— Германцы хорошие воины, а у наших родов воинов почитай нет, одни землепашцы, но за тысячу гривен я тебе найму сотню лучших воинов на год, однако тебе сотни мало — проговорил Гореслав.

— Тогда набери две сотни до первого снега.

— Если ты войны ждешь, то первый снег тебя не спасет, как раз как лед встанет, так и жди ворога — с сомнением произнес Гореслав.

— Я не хочу обманывать людей, если летом не отобьемся, то умрем все как один. А если лето отстоим, то зимой нас уже германцы побить не смогут, я всех в брони одену, прогоним поганых Германцев до самых степей, где хунну правят, а там ворогов и без нас побьют.

— Скажи Гореслав — спросил я — а кто за тебя останется старшим, как ты уйдешь.

— Вон Орша, он воин хороший.

И тут опять блик, и темнота, аж повело чуток. Да что это за флешка там в голове такая кривая, что так память подгружает, с вирусами какими то, как знакомое слово так аж в глазах искры. А память среагировала на имя Орша. Я помню кино про Великую Отечественную смотрел, так там город Орша, немцы штурмовали и стоял он на Днепре, а тут такое совпадение.

— Знаешь Гореслав, я тебе другой городок дам, там ворогов много, дикари лесные часто шалят их песьеголовыми зовут — сказал я — там и руда есть из которой железо делают и торговля хорощая, удержишь ли от ворога.

— Ты мне селение Бажены отдать хочешь — спросил Гореслав — а её с родом куда.

— Её я в Полотск со всеми родовичами заберу, а ты людей, что ко мне захотят всех собирай и туда веди, будешь там вождем, а наемников тут в селении Орши оставишь, пусть его от ворогов до первого снега защищают.

Последние льдинки уходили вниз по реке, а моя сбегающая невеста только и ходила на берег, вот интересно, что ей наговорили эти послы, что она так рвется. Видно и вправь соврали про отца или мать, не похоже, что бы она знала про войну.

Воины перевернули две ладьи что всю зиму пролежали на берегу и начали загружать припасы, а я пошел прощаться. Она стояла на берегу как ивушка, такая же одинокая и грустно обреченная.

— Езжай к отцу и матери — сказал я подойдя к Цветане со спины — вон воины у тебя есть и дед Боян с десятком пойдет, от татей отобьетесь. А отцу скажи, что у нашего народа уже есть вождь и его зовут не Казмир, нечего ему под германцами ходить. Мое предложение, что я Радко обсказал в силе, земля у меня хорошая и ворогов там еще лет двести не будет.

Цветана повернула заплаканное лицо, не веря в услышанное — и ты так меня отпустишь, просто так — спросила она.

— Отпущу, я не рабовладелец, а ты не моя девка, ты свободна иди куда пожелаешь.

Как солнце встало над головой все кони и имущество посольства были загружены и воины полезли на борт. Настроение было какое-то странное, что вообще происходит, девка убегает, так у меня их вон куча, и право первой брачной ночи пока действует, а вот эта уходит и как то муторно на душе. А может это уходит надежда. Надежда на то, что вот так в этом мире можно просто взять и раскрутиться, может это намек, что ничего просто так не бывает. Я вот взял и почти ограбил антские рода, сплавил им кучу для меня бесполезного железа именно в тот момент, когда нужно было просто отдать. Дать в знак дружбы и в надежде на то, что смогут отбиться от ворогов и будут помнить добро, а я отобрал у родов все серебро. Но ведь я это все добыл сам, так какого хрена я тут котят спасать должен, я же не Гринпис и не этот, не Мать Тереза.

Когда все погрузились и ладьи оттолкнувшись от берега начали удалятся я увидел щиты на борту ладьи где сидели воины из охраны Цветаны, подошел к берегу, взял новый арбалет, взвел и наложил болт.

— Эй Четвертак — крикнул я.

— Что скажешь Чеслав — крикнул десятник охраны бывшей весты — забыл чего?

— Забыл, послание забыл передать вождям вашим — я поднял арбалет и всадил болт в умбон щита висевшего на борту.

Болт пробил железную насадку и надежно пригвоздил щит к борту ладьи.

— Передай это послание вождям и скажи, что Казмир не хозяин вашим родам, на этой земле уже есть один, а двум медведям в одной берлоге не ужиться, пусть думают — я повернулся и пошел прочь от берега.

Вот теперь точно все, я показал врагу, что знаю его злые мысли, а там пусть решают сами.

 

Глава 2

Руянцы

Я забрал с собой десяток воинов из селения Орши, и отвез их в селение Бажены пусть сидят тут ждут Гореслава.

Болотный островок я им конечно не показал, туда тропка ведет очень интересная, и кроме людей Бажены, меня, да деда лешака, эту тропку никто в болотах не найдет. А на том острове стоит сруб в подвале которого зарыт бочонок золота с германской биремы, так чисто для резерва. И пусть лежит, мало ли что.

А лешак опять пропал, вот же зараза, он как кот, как смета есть он появляется, а как нажрется то и пропадает куда то. Наверное опять пошел в священную рощу за дозой энергии. Кстати нужно подумать что за роща такая, никак Беловежская пуща, было бы неплохо там острог поставить.

Воинам я наказал всех людей, что придут на мою землю селить родами от Баженино до Витебска и наказать им добывать руду и уголь, а в Баженино плавить кричное железо.

Все добытое железо раз в месяц караванами отправлять в Полотск, а от туда будут получать соль, рыбу, мед и другие товары.

Две сотни людей из рода Бажены и прибившихся к ней людишек с имуществом и скотом я потащил вначале в Витебск, а там перевез всех галерами на правый берег реки Дивной или Янтарной и повел к Полотску.

Пока мы сидели и ждали окончания ледохода в Орше в Полотске успели поставить два больших сруба, но этого было мало, однако наконец то началось то самое самоуправление, которого так хотели организовать в 21-м веке.

Ведь нельзя всем заниматься самому, люди сидят и ждут когда власть все за них сделает. Как то само собой образовалось, что у меня в одном городе собралось сразу несколько вождей и просто уважаемых людей, вот я позвал всех в гостевой дом, где раньше проживала Цветана и назвал эту избу Домом совета города и повелел совету заседать еженедельно для решения общих дел.

В совет города вошло почти два десятка человек. На первом же совещании я подтвердил полномочия старых моих руководителей, что управляли цехами и представил новых. Совет получал полную свободу по управлению внутренней жизнью города. Строительством домов внутри крепости, заготовкой продуктов питания для повседневной жизни, торговлей обычными товарами как внутри города, так и с родами песьеголовых и чудинов, что приходили почти каждый день.

А вот продажу оружия, даже самых простых ножей и наконечников для стрел я оставил в моем полном ведении.

То есть назначил ушлого торгаша Бронислава, что с использованием пальцев болтал на многих языках. Бронислава я заприметил давно и удивился, вот же человек, такой торговой хватки у меня нет.

Один раз пришли людишки с севера, я их определил как те самые люди, что зовутся Весь. Пришли и притащили кучу шкур, а мой торгаш давай им железо по весу продавать. То есть положил на примитивные качающиеся весы три ножа, а на противоположную сторону шкурки то ли куниц, то ли песцов, вот так и продавал, вес ножа или наконечника для сулици по весу шкур.

Я тогда позвал Бронислава в сторонку и отчитал, мол что ты кровопийца с бедного дикаря так много шкур взял, за обычный то нож.

А он мне и говорит — те купцы, что тут раньше были тоже ножи по весу продавали, но там били ножи не из стали как наши, а из простого железа, тяжелые и клинок мягкий. А наш нож из чистой стали, и вепсы очень долго кланялись и благодарили его, когда так удачно обменяли свои шкуры.

После такого разъяснения я пытался и не влезать в местные отношения со своим мировоззрением, здесь все по другому, то что я считаю, неправильным, здесь обыденность.

Я наказал никому боевого оружия не продавать, мечи и сабли только с моего разрешения отправлять партиями в Оршу и Приморское, а там уже в чужие земли на продажу.

А вот ножи, наконечники копий и стрел продавать местным болотным людишкам только за доставленную руду или уголь. А то мне одно мясо и рыбу таскают, я и сам могу рыбу ловить вон у меня целая деревня рыбаков почти на берегу моря стоит.

Здебору, что командовал Полотским ополчением или младшей дружиной я переподчинил почти всех женщин арбалетчиц. Они очень сильно обиделись. Я если честно не ожидал такого, некоторые особи женского пола три дня ходили со слезами на глазах, как так князь воительниц в младшую дружину перевел. Но я решил вопрос просто. Я увидел двух пузатых арбалетчиц, построил весь отряд и прочитал лекцию про важность материнства и детства для общества. Всем женщинам арбалетчицам, что на сносях и после родов целый год, запрещаю ходить в походы, так и сказал, воевать можно только на стене когда придет ворог, а всё остальное время тренироваться и помогать в производстве самострелов и болтов. Все тетки восприняли мои объяснения с пониманием, особенно те, у кого не было видно пуза. Женская часть дружины, тут же во спряла духом, вообще то по логике получалось, что князь прав, зачем брюхатым в поход, пусть в селении сидят и к родам готовятся.

Мою ключницу я назначил хранителем стратегического резерва. В княжий амбар наказал закладывать солонину и мясо и рыбу, весь овес, грибы сушеные, ягоды, мед и так далее. То есть, если вдруг осада, то мои склады должны обеспечить минимум месячное питание всего гарнизона. Но это не предел, просто у меня были слишком маленькие амбары.

Так за заботами пролетел март, то есть пришла настоящая весна, появились листочки на деревьях, птички запели, красота аж душа проснулась от зимних холодов. Хотя местные мне сказали, что такого раньше не было, не было таких холодов, вот деды помнят, давно были холода такие, что вся река и море Белое замерзали, но это было давно, а тут вот опять холода, видать к беде.

Вот же, опять слухи, мне не хватает паники еще, видно народ слишком много свободного времени имеет, раз языками чешут и про что, ладно бы про баб, так нет про погоду, мать их итить.

Как я не пытался сбагрить Радомира в морской поход, но тот уперся как баран.

— Пока не обеспечишь всех доспехами никуда не пойду, тут у вас много врагов по морю ходит, а мне людей беречь нужно — сказал он.

— Пять десятков броней, это же сто дней работы — Радомир, ну ты пойми, что мне кормить коней скоро будет нечем, эта скотина уже весь запас овса сожрала — пытался я достучаться до совести Радомира — а серебро и золото эти твари не едят. Вот у меня полный амбар серебра, а жрать нечего, бери серебро, остатки меда, воск, железо, десяток мечей на продажу и иди на Руян. Привези мне зерно, овес, рожь и накажи купцам заморским, что бы сами везли, я у них все зерно скуплю. Только пусть дальше Приморского не поднимаются, там пусть торгуют. И еще купи паруса, я понимаю, что это дорого, но нам нужна парусина, а мы сами не сможем её производить, нет шерсти.

Какой же он тяжелый этот Радомир, я то думал, что перспектива морских походов и больших барышей ему просто не позволит долго сидеть на одном месте.

Но я вдруг понял, что он боится, вернее так опасается, а вдруг не получится, море не река, да и купцы тут ходят зубастые, двумя кораблями можно и не взять, а самим на рабской галере оказаться.

— Давай я с тобой схожу — сказал я — первый поход до Руяна идем вместе, а потом ты сам.

— Нет, ты что — тебе тут нужно сидеть — отказался Радомир. Нешто я не понимаю, что тебе к войне готовится нужно, а товары будут, ты только мне оружие дай.

Наши споры решил вестовой из Приморского.

— Князь, к нам купцы пришли на четырех ладьях — проговорил посыльный от Богдана — но как вышли на берег, то они селение попробовали взять, а мы на стены и отбились, а потом рыбаки сказали, что это людоловы пришли за полоном. Они каждую весну приходят.

— Радомир собирай людей — наказал я — твои две либурны грузись, пойдем водой.

— Креслав — крикнул я — иди сюда.

Воевода подошел и уставился на посыльного — что весть плохую принес — спросил он у меня.

— Вот пол года назад эта весть была бы действительно плохой, а сейчас весть хорошая — с улыбкой сказал я — к нам пригнали четыре морских ладьи, нужно сходить спасибо сказать людям, а то ведь старались.

— А теперь серьезно, собирай людей пойдем на монерах, в каждую по дюжине мужей на весла и по десятку воительниц с самострелами и накажи пусть побольше болтов берут.

Я не знаю, как быстро положено собираться дружине, но мы собрались часа за три. Погрузились и пошли на веслах вниз по течению реки Янтарной. Две морских либурны по 25 воинов Радомира и четыре маленьких монеры с моей дружиной по 22 воина на каждой. А по берегу отправился конный отряд в два десятка воинов.

Настоящей войны не получилось, когда наш флот вылетел из за поворота реки, то мы увидели идиллическую картину средневековой осады. У песчаного пляжа стояли полу вытащенные на берег четыре кораблика похожих на либурны. Там же на берегу были множество костров у которых сидели люди, что готовили еду. Возле самих стен острога Примоского находились десятка три воинов врага, что периодически пускали стрелы по защитникам деревянной поскрести, а со стены тоже летели арбалетные болты. Такая медленная осада.

Людоловы видно не ожидали сопротивления и воевать по взрослому не собирались, так пытались взять защитников измором, а тут мы такие крутые, прямо с воды и в бой.

Еще на подходе к памятному песчаному пляжу, где мы летом били данов мои воительницы начали бить врага болтами новых самострелов. И те не выдержав такого варварского обращения с цивилизованными европейцами, бросили корабли и побежали к крепости.

А неуправляемое стадо речных пиратов Радомира попрыгало прямо в воду и понеслось с криками и матом за удирающим противником. Генеральное сражение произошло у стен острога.

Острогом я называю маленькую деревянную стену вокруг городища, она высотой всего три метра, но на стенах есть место и лучникам и мечникам, то есть взять с налета такой орешек не удастся.

И вот с крепости бьют болтами, а в тыл вражеского не добитого отряда в лупили разбойнички Радомира.

Сеча могла затянутся на долго, но я вовремя спешил своих стрелков и вывел женщин в сторону, дождался, когда толпа воинов Радомира подалась назад под очередным напором налетчиков и подал команду «бей».

Хватило одного залпа, сорок болтов, просто свалили половину воинов врага, а пираты Радомира довершили полный разгром вражеского отряда. Пытать пленных не пришлось, и к стати переводчик не потребовался.

Оказалось, что это наши, славянушки-братушки, хулиганят в моих землях Из допроса выяснилось, что людишки и некоей реки Обры.

Где эта река, хрен её знает, но проживают они у моря занимаются торговлей, добычей полона в землях дикарей, которых продают на Руян. Вот бедные песьеголовые и чудины, все их обижают и германцы и даны и вот теперь эти ободриты, мать их так. А по нашему говорят почти понятно.

В результате проведенной работы, мне удалось даже завербовать десяток пленных и я пообещал, что если они честно прослужат год в отряде Радомира, то будут считаться полноправными членами дружины, а пока только кандидаты и будут получать половину от доли добычи.

Как ни странно, но все согласились, вот это опять для меня непонятное явление. То есть вот только что мы с ними воевали, а тут на тебе и они клянутся служить мне вечно. Я подумал, а потом наказал найти десяток мечей, что похуже и привел молодое пополнение к присяге.

Просто построил всех своих ладей, вывел Радомира в центр круга и каждый из новых бойцов ободритов выходил произносил слова, что будет верен своему ватажнику, принимал из рук Радомира меч, целовал его и вставал в строй.

Почему я решил отдать этих людей Радомиру, а на фига они мне нужны, я же князь, вон Радомир типа воевода морской или адмирал всех пиратов Балтики, так пусть и берет себе в отряд воинов и отвечает за них, а если что то сам пусть и наказывает.

Но я не упустил момент и побеседовал с самыми толковыми бодричами на тему соседей и всего такого, и вот что я выяснил.

Оказывается, соседи у них все народы оседлые и занимаются скотом, но это не самое главное, а главное то, что занимаются они скотоводством в промышленных масштабах. То есть содержат огромные фермы и одним из основных видов экспорта этих соседй кроме мяса, является еще и выделанная сыромятная кожа.

А когда мне этот ободрит ляпнул что корабли саромятов ходят к ромеям и там кожи свои продают, то я аж завис на минуту.

Купци саромяты, что-то слишком сильно смахивает на сарматов, а не одни ли это люди, скот, кожа, и я решил проверить свою гипотезу.

А скажы человек на каком языке эти саромяты-сарматы говорят? — спросил я.

Так на разных — ответил ободрит.

Бля, моя гипотеза развалилась, ведь а я то подумал, что это один народ, а получается это просто название людей, что выделывают и продают кожи к ромеям.

Этот поход и короткая битва показал на сколько вырос уровень боеспособности моей дружины. Мы перебили почти сотню воинов и полтора десятка взяли в плен, а сами потеряли всего два десятка раненых и всего одного убитого.

Ему случайно топором по голове стукнули, а оказалось, что старый полу деревянный шлем из дощечек не выдержал.

Это мне сигнал, нужны настоящие стальные шлемы на каждого воина. И вообще современному воину нужен щит, чтобы защитить тело и нужен шлем, что бы защитить голову, а доспехи это уже излишества.

Вон с мертвых ободритов сняли всего несколько десятков каких то курток из толстой кожи, а остальные вообще были в обычных рубашках, вот вам и воины.

С трупов содрали барахло, все самое ценное, что можно назвать бронями и оружием я отдал людям Радомира, еще дал три десятка арбалетов и уже через несколько дней прямо от Приморского две либурны с грузом и шестью десятками моих будущих корсаров под руководством страшного победителя всех купцов на реке Днепр, а теперь и своих конкурентов на Западной Двине ушла на закат в направлении Балтики, или как местные называют Белого моря.

А я еще сутки просидел в Приморском подведя итог ведения оборны, я раздал награды в виде трофейного оружия, потом загрузили всю рыбу на трофейные кораблики мы отправились вверх по реке к Полотску.

Кораблики были странными, то есть они не похожи ни на либурну двадцати весельную ни на двенадцати весельную монеру, что то среднее, поэтому все трофейные кораблики я забрал себе, а монеры двенадцативесельные все четыре оставил Богдану. Пора в Приморском держать свой флот, путь местные рыбаки учатся плавать на двенадцати весельных судах, а то на маленьких лодках ходить за рыбой в море опасно, да и сколько там можно взять той рыбы на одну лодку, а тут целая монера, больше похожая на ялик, но все же это настоящее судно.

Я пришел в Полотск, в кратце обсказал итоги маленькой, но победоногсной компании, а ко мне уже в очереди стояли просители.

Один из артельных мастеров, что занимались саблями принес на оценку два изделия и спросил — князь вот мы сделали две сабли, какую накажешь оставить?

Я оценил оба изделия, одна была небольшая, больше похожая на шашку, с минимальным изгибом лезвия и длинной примерно в 80 см, то есть в аршин, а вторая более изогнутая и более тяжелая, длинной примерно сантиметров 95 см.

Я долго изучал обе сабли, сел на коня, проехал, порубил ветки. Потом в пешем строю провел бой с условным противником и понял, что все таки для верхового боя лучще вторая, хоть и тяжелая, но для рубки самое то.

— Значит так Путята — я подвел итог осмотра и изучения клинков — вот такие большие сабли делайте для конных, но мне нужно, что бы вы немножко её доработали, ну например еще на два пальца увеличьте угол изгиба клинка. Чуть толще сделайте лезвие, так как придется рубить с коня возможно бронного пешего воина или конного, то клинок должен быть тяжелее и крепче, что бы мог прорубится через защиту. И теперь такой длинный клинок называйте саблей, вот тут на конце эфеса пробейте дырку и вставьте кожаный шнурок, что бы фиксировать саблю в ладони — я показал примерно место, где вставить шнурок.

— Вот этот клинок — я показал второе изделие — теперь будет называтся шашкой, длинна нормальная, но мне нужно, что бы вы увеличили изгиб рукояти примерно на один палец от оси клинка. И еще вот тут на конце клинка заточку нужно сделать с двух сторон, что бы можно было рубить на подъеме, без разворота кисти — я отошел и показал двойной удар — сверху вниз и тут же обратно снизу вверх.

— Такой двойной удар намного быстрее провести чем с разворотом кисти — подвел итог я.

— Значит так Путята вот за такую шашку я буду платить по семь гривен серебра в артельную кассу, а за саблю по восемь, так и передай своим артельным мастеровым. За мечь пока цена остается прежней по десять гривен за штуку.

Мастеровой замялся, опустил голову и тихо спросил — князь а можно за хорошие клинки поднять стоимость?

— Ты мне вначале покажи, те клинки, за которые просишь — произнес я — а потом и поговорим.

— Так это тут Никадим твоего медведя сделал — неуверенно произнес Путята — может посмотришь, а то большо уж долго с ним маялись с клинком то.

— Так зови Никадима, посмотрим.

Пришол никадим и принес завернутый в шкуру мечь, а как развернул и положил на стол, то я аж рот открыл от удивления.

Ножны обиты красной кожей, по всей длинне примерно через каждых два пальца наклеен кусочек начишенного янтаря, ножны просто сияют богатсвом убранства, а рукоять в навершии так это вообще музейный экспонат. В яблоко гарды вставлен огромный кусок янтаря.

Я осторожно извлек клинок из ножен и осмотрел меч. Да красота, это первый меч, который можно подарить царю, ну или вождю какому либо, да хоть и мне. Вещь статусная, как черный БМВ для нового русского из 90-х. И клинок сразу видно хорошь. Я посмотрел на Никадима, а тот сразу положил на стол стальную скобу, типа пробуй князь.

Я отошел, замахнулся и рубанул, скоба разлетелась, а клинок даже заусеници не получил.

— За такой клинок артель получит 25 гривен серебра — без торга произнес я.

Глаза у мастеровых округлились, видно не ожидали такого быстрого разрешения трудового спора работодателя и профсоюза оружейников.

А что тут торговатся, такой клинок, уйдет как минимум за сотню, и это еще не вопрос, можно просить в два раза больше, так что минимум 70 гривен серебра с клинка чистой прибыли я получу, но лучшен просить десять гривен в золоте.

Когда солнце уже подсушило лесные тропинки, я долго не думая отправил людишек в поход по окрестностям хорошие полянки под пашни присматривать и поохотиться заодно. И что бы вы думали нашли. Нашлось почти три десятка полянок, на которые я тут же отправил бригады пахарей с волами и плугами. У меня в амбаре после зимы остались три десятка мешков овса и десяток мешков стратегического запаса ржи.

Как оказалось мои коняшки хоть и степные, не очень требовательны к качеству пищи, но пережили зиму не все. Заболели и чуть не сдохли семь лошадей, я вовремя приказал их зарезать, а потом во время зимних рейдов по лесам сломали ноги еще две лошадки, вот и получается, что минус девять.

А понял, что не готов я еще к коннице, для этого нужно хотя бы примитивное сельское хозяйство иметь с большими расчищенными от леса полями и для того чтобы имелась возможность нормально содержать хоть пару сотен лошадей мне тут березы в уголь десятки лет пережигать нужно, попутно расчищая поля под пашню.

Но зато из тех коней, что осталась я смог сделать небольшой отряд в семь десятков конных воинов. При чем это отряд, настоящий отряд. Все лошади под седлом, все всадники в доспехах, с саблями и длинными копьями.

Примерно две недели назад, я таки устроил турнир.

Вкопали шесть бревен в землю, положили на них перекладины и получился такой турнирный забор, разделяющий рыцарей. Наконечники с копей сняли и начали потехи.

Я с воеводой Креславом сам первым испытал, что такое удар деревяшкой по пластинчатому доспеху. Разошлись по углам, баба в центре полянки подняла руку с платком и взмахнула рукой, подавая сигнал к началу.

Мы полетели на встречу друг другу, бить можно куда угодно, только не в коня, я правила указал сразу, но лучше попасть в шлем или в тело. Однако мне прилетел деревянный наконечник копья прямо в щит и я подумал, что попал под асфальтный каток. Удар был такой силы, что меня почти положило на спину лошади, стопы влетели в стремена и чуть не вывернулись наружу. Не помогло даже то, что я левой рукой держался за луку седла. Руку просто сорвало с луки, и я почувствовал как, что то аж треснуло в пояснице. Вот блин, седло не держит спину, тут не казачье седло нужно, а рыцарское, у которого спина поддерживается специальной высокой подставкой, а еще нужно про каблуки подумать, что бы нога в стремени стояла крепко, а не ялозила туда-сюда.

Но я тоже попал и хорошо попал прямо в шлем, вот от моего удара Креслав и слетел с коня. Первый удар и первый полет в моем замке напугал моих кавалеристов до ужаса. И следующая пара поехала навстречу друг дружке почти шагом, аккуратно стукнули друг дружку по щитам и довольные разъехались. Потом такой же трюк повторила и третья и четвертая пара воинов, и я не выдержал.

— Вы, что издеваетесь — гаркнул я — или вы думаете, что вас германцы вот так по щитам гладить будут. Я сейчас сам сяду на коня и каждого лично своим копьем приголублю.

Пятая пара воинов поехала резвее, но сшибки не получилось, трах и у одного вояки копье вылетело с руки, а второй просто не попал по врагу.

— Нет это не дело, ну что тут боятся — терпеливо проговорил я — вон смотрите сидит воевода и ничего живой и я живой, ну будет лишний синяк, так на то вы и воины, тяжело в учении, легко в бою.

Шестая пара меня порадовала, только платок полетел вниз как с визгом и гиканьем воины полетели навстречу друг другу. Хрясь, одно копье в труху, а воин летит аки птица. Вернее не так. Конь просто поехал дальше, а воин остался на копье, но второму не повезло больше, его конь не выдержал двойной нагрузки, ведь на копье висел неудачник и передние ноги скакуна споткнулись и воин рухнул через секунду вместе с конем.

Вот это зрелище, это же настоящее шоу, мать их так, я наверное билеты местным продавать на тренировки буду. А воины как то быстро встали и побежали, один ловить своего убежавшего коня, а второй поднимать и успокаивать перепуганную клячу. Видно, что лошадки такого стресса тоже раньше не испытывали.

Я встал и пошел к воинам, это ведь первая пара, что не испугались и так рубанули друг дружку, требуется похвала от князя, а то как же. Но когда я подошёл к тому воину, что поднял и гладил лошадку, то понял, что это очередная воительница.

— А кто второй? — спросил я, другого вопроса мне в голову не пришло.

— Я Сошка, а она Черенка, вон там за лошадью своей гоняется — сказала девка.

Вот это дела, я то знал, что у меня в кавалерии семь девиц, но что они осмелятся в мужские игры поиграть даже и не подумал, а потом посмотрел на своих вояк и понял, что это мои мужики в мужские игры играть опасаются, а вот для женщины в это время показать свою удаль и хватку, это обычное дело.

Я похвалил воительниц и достав две золотые монетки наградил их за смелость. Седьмая пара уже мужчин полетели навстречу друг дружке посмелее и после удара разъехались в сторону, а я увидел. Как один из воинов выбросил сломанный щит.

— А ну стоять, воин иди сюда — сказал я, тот подъехал — как удар ощутил.

— Так боязно было — сказал мужик — но как щит пробило деревяха по груди ударила, а доспех сдержал удар, хороший доспех.

Да, вот и пришел очередной этап модернизации своей армии. Я махнул рукой, типа продолжайте а сам пошел в кузни. Для кавалеристов мы сделали круглые щиты из деревянных дощечек, но вот такой удар тупым копьем, почти палкой, проломил доску, а это сигнал. Все таки стальной наконечник копья такой щит не удержит, нужна модернизация.

Я пошел к большому молоту, где делались стальные пластины для доспеха и попросил себе раскатать стальную заготовку в прямоугольный лист шириной в локоть и длинной в полтора локтя.

На второй день я получил заказанный лист и обрубил нижний край листа в виде сужающего клина, а к центральной части прибил две «П»-образные ручки. Получается одна сторона буквы «П» прибита к внутренней стороне щита и она надевается на локоть, а вторая буква «П» прибитая в двух ладонях от первой предназначена для удержания ладонью.

Я подержал щит, потом сел на коня, посмотрел, нет не пойдет, коленка выпирает из под щита, а удар копьем по колену, это почти полная потеря боеспособности воина.

Пошел опять в кузню, отрубил заклепки, что удерживали две «П» — образные ручки и проделав новые отверстия для заклепок, прибил ручки вдоль щита, так чтобы можно было держать его в опущенной руке.

Опять сел, да чтоб тебя, не то. Колено закрывает, но вот острый конец щита упирается в шею лошади, потому, что нужно еще и за луку седла взяться.

За всеми моими потугами наблюдали мастеровые, а потом один из мужичков решился и подошёл ко мне — князь позволь слово молвить.

— Говори.

— Ты бы взял обычный круглый щит, только дубовый, а к этому щиту просто широкие кожаные ремни прибей. В этот ремень руку продень и держись за седло, а щит будет на руке висеть и весь бок тебе прикроет.

— Молодец мастер — я стукнул мужичка по плечу — только вот не пойму, а этот что не дубовый.

Интересно, интересно получается, подумал я — слушай мастер а сделай мне круглый щит полностью стальной, для испытания, только вот такую стальную пластину трудно выковать.

— Так мы из нескольких пластин сделаем, а потом соберем заклепками.

— Хорошо, на с этим, что не будь придумай — я сунул в руки мастеру свою самоделку и пошел, а мужичок крикнул сзади.

— Князь, так может отдать этот щит копейщикам?

Я повернулся, посмотрел как щит висел в руке у мастера. Присмотрелся, один острый конец доставал почти до колена, а верхний край на две ладони не доставал до плеча.

— А ну дай сюда — я подошел забрал щит и приложил его к груди мастера.

— Эй вы, а ну ка держите щит, да выше поднимите, что бы до самого подбородка доставал, а ты отрок уголек принеси.

Когда отрок принес уголек, я спокойно нарисовал выступ под горло, а потом отодвинул чуть щит и замерил нижний край, уголок мешал и я провел линию предполагаемого отреза.

— А ну мастера все ко мне, все ковали я сказал, даже подмастерья — подал я команду.

Когда все собрались я опять приложил щит к груди мастера и спросил — у ну всем смотреть, что из этого можно сделать?

— Железную пластину хочешь поставить князь — спросил один из подмастерьев.

— Вот вам мастера идея, но как сделать сам не ведаю, а ну повернись — мастер повернулся и теперь я приложил щит к спине.

— Вот так нужно две пластины на грудь и на спину, а между ними вставки наборные из мелких пластин, на плечи тоже пластинчатые нашивки поставить и пробуйте вон на всадников одеть.

Все задача поставлена можно идти заниматься своими делами. Ан нет вопрос созрел, я осмотрелся и увидел не занятого мастера, что тащил куда то корзину крицы — эй человек подойди сюда.

Когда мужик подошел я спросил — а скажи мне человек, кто щиты делал.

— Так все делали из бочковой доски делали.

— Как это из бочковой доски — не понял я.

— Так ты наказал, заменить все ивовые плетеные щиты для всадников на деревянные и времени мало дал. Так мастера пошли к бондарю, что бочки делает, да и отобрали у него все заготовленные дощечки из сосны, из которых тебе щиты и сделали. А на бочки дощечки то тонкие идут, вот твои щиты и не выдерживают копейного удара, потому как на щит дубовые дощечки нужны.

Вот же жуки, везде контроль нужен, это что ж получается, что мои лентяи бедного бондаря всех заготовленных и высушенных дощечек для бочек лишили, а сушил он их несколько месяцев, для бочек мокрое дерево не идет, когда подсохнет, то получаться зазоры и бочки будут протекать. Ну вот, а я обрадовался, что у меня все само крутиться, ничего не крутится, все контролировать нужно, иначе завалят все при чем чисто из лучших побуждений. Ведь они эти лентяи наверняка сказали бондарю, что князь на войну собрался, и князю мол срочно нужно сбить щиты, вот бондарь и отдал все свои заготовки. А теперь нужно бондарю помогать.

Я пошел опять делать не свою работу, хотя я же тут попаданец, и работа вся моя. Зашел к плотникам, забрал у них три пилы и пошел опять в кузню, а за мной посеменили несколько подмастерьев.

— Так мне нужно еще десяток абсолютно одинаковых пил — сказал я кузнецам — чтобы я мог их собрать в пакет, если одна сломается, то тут же заменить.

А потом я достаточно долго собирал пакет из пил. Когда пакет был готов подошел к бревну и показал как пакет движется сверху вниз и обратно распиливая бревно. Но глаза у моих мастеровых, плотников и их учеников были умными как у коровы. В общем обижаться и нервничать я уже давно перестал.

Вы представьте ребенка лет 7 из 21-го века. Вот вы вышли на улицу подняли глаза в небо и смотрите как проплывают облака, и спросите у ребенка, что он видит в небе. Вы услышите много всяких вариантов, от лошадок, танков, самолётов до Бэтмена и Супермена, а почему. Да потому, что в наше время, люди живут в век информации и их мозг постоянно получает какие то сведения, люди смотрят мультики и фильмы играют в компьютерные игры и еще многое другое. Вот поэтому ребенок и способен представить себе все что угодно, у него воображение развито больше чем у современных людишек. А местные люди, которых я вытащил из болот не имеют никаких ассоциаций, поэтому приходится все разжёвывать.

Вот и пилу, которую я показал никто не узнал и не понял моей задумки. Целую неделю строили третье колесо, мне просто нужен был привод на пакет пил, а с водой все было грустно, идея закрыть плотиной ручей, чтобы набралось воды и сделать управляемый сток, чтобы вода вращала колесо, так и осталась идеей, слишком сложно и нужно привязываться к конкретному месту. А так, собрал из брёвен две пирамиды, на которые установил большущее бревно с колесом. Внутри колеса идет по жердям человек или два если требуется, а вал вращается, вот с этого вала через систему деревянных колышков вбитых по кругу и снимался крутящийся момент. А дальше уже вращательный момент передавался на станину, к которой прибит пакет пил. И получается что колесо вращается, а через шатун вращательное движение преобразовывается в возвратно-поступательное. То есть пакет пил просто движется примерно по 40–50 сантиметров вверх и вниз вдоль специальной оси.

Подталкиваешь палкой бревно и оно медленно распиливается на доски. При чём размер досок можно менять, заменяя проставки пакета пил. Вначале как только мы запустили чудной механизм, мы пилили просто бревна на три бруска примерно 15 см шириной, а когда я устал прыгать вокруг пилораммы и заглядывать во все щели, то созвал мастеров и сказал.

— Я ваш князь, а не мастер, и не собираюсь вам все разжевывать. Я вам показал ромейские хитрости. Ромеи так уже тысячу лет лес пилят, а вы все бревна колете и расщепляете. Но я не собираюсь за вами ходить вечно — я показал рукой — вон там с другой стороны вала есть место еще для одной пилы, так вот эта большая будет пилить брус, а вторая маленькая должна пилить уже брус на небольшие доски. Доски делайте такие как нужно. Если для бочки, то шириной в палец, если для строительства, то можно и в два пальца. А вообще нужно делать три стандартных размера доски, пока нам такого ассортимента достаточно.

— Готовые доски складывать в штабеля и сушить — я встал — кто возьмется за пилорамму, кто не убоиться моего гнева.

Я специально сгустил краски, какой такой гнев, я и так рад, что они не сбежали в болота от князя демона, что колдовством тут занимается. Но вот выйти должен самый смелый или самый решительный, тот кто не побоится проявить инициативу и ответственности не убоиться.

Вышел мужичок старый из пришлых и сказал — я возьмусь князь.

Вот, что я заметил по местному населению. Оно четко делилась на коренных жителей болот, лесов и пришлых чужаков.

Даже те, кто пришел сюда с юга несколько лет назад, обладал большей цивилизованностью по сравнению с местными жителями. А переселенцы оказывается тут по болотам давно прячутся, и в основном это южане, бывшие землепашцы. Они и дома нормальные строят и за скотиной ухаживать умеют и скорняжничеством занимаются и дерево любят, да и кузнецов примитивных много.

Аборигены же занимаются в основном собирательством и охотой. Если взять одежду человека из пришлого племени, то вы увидите выделанную кожу, с которой срезана шерсть. Из шерсти уже делают нить и вяжут что не будь или ткут примитивное полотно.

А аборигены ходят в шкурах и зимой и летом. Вот с аборигенами одна беда, научить их чему то очень сложно, но я пробую. Я поставил всех отроков, что забрал у песьеголовых подмастерьями в разные цеха пусть учатся.

Когда я переселил в Полотск всех людей из селения Баженино, то за один момент количество моих кузнецов или ковалей как говорят местные увеличилось вдвое.

Вот сейчас только в кузнях работало девять мужиков мастеровых и восемнадцать подмастерьев, а еще на домне с металлом десять человек.

Местные песьеголовые правила игры поняли сразу, если им нужно соль, мед или зерно, то они приносят мне товары, в основном меха и шкуры. Но если они хотят железо, то я требую руду, принес пять десятков корзин коричневой руды и получи один нож, нужно сделать наконечник для копья неси руду, можно тащить уголь, но угля нужно в десять раз больше.

Вожди песьеголовых поняли правила игры и посчитали, особенно после того как я весной отпустил их отроков в свои селения на каникулы и они показали как добывать руду и жечь уголь, руда ко мне потекла не прерывной рекой.

Местные тут неплохо научились искать и добывать руду. И вот я решил внести изменения в свою промышленность, то есть по современным меркам провести промышленную революцию.

После завершения посевной я объявил сбор старейшин всех родов.

На мое удивление пришли сорок три человека. Это почти все рода, что жили в моей земле. Я провел всех старейшин по своим кузням, показал большую печь и посадив всех за стол начал толкать речь.

— Посетил меня давеча Сварог, создатель огня и сказал, что я должен научить вас добывать метал — я вещал, а переводчик, что то каркал на болотном языке — поэтому я требую прислать мне учеников по пять человек с каждого селения, не зависимо от того муж он или женщина, и носить вы мне будете уже готовые крицы, а я буду плавить крицы в сталь и вы получите хорошие вещи по более выгодной цене.

Люди приходили и мои мастера, что пришли из селения Бажены учили народ примитивной плавке болотной руды в кричное железо.

Через неделю все мои болота заволокло дымом. Горели печи пережигая березы в уголь, горели печи переплавляя руду в кричное железо. Тысячи искр уходили в ночное небо и я реально ощутил себя властелином Мордора. Если бы вы только видели этих песьеголовых, эти примитивные дикари в одеждах их шкур, один в один гоблины из властелина колец, а я злой колдун. Все идет к тому, что у меня в лесах появится древний Энт, жуть.

Наверное через тысячи лет как раз про мои болота эту книжку и напишут, вот правда финал у нее не очень. В той книге злого колдуна победили добрые воины из просвященной Европы вроде бы.

Железо получалось плохое, в условиях болота никто его проковать нормально не сможет, и я не боялся, что песьеголовые попробуют толкать метал на экспорт, все пойдет ко мне в Полотск. А уже я буду продавать изделия высокой степени обработки, а не как наши утырочные либералы нефть и газ продают, а потом полипропилен у немцев покупают.

Потому, что ума нет поставить завод у себя, и на своем сырье, свои же потребности обеспечивать.

Может мне моих песьеголовых назвать по другому, ну не хорошо это получается, венды есть, чудины есть, даже эсты есть, а эти вот песьеголовые.

Я подумал, подумал и придумал, во, пусть будут ливами.

Я еще со школы помнил, что литовское княжество было до прихода крестоносцев полностью русским, и вера была православная и язык общий, а это уже рыцари ливонцы и тевтонцы из них врагов наших сделали, а всех кто отказался в новую веру креститься просто вырезали.

Радомир с тяжёлым сердцем выходил в море, не смотря но то, что Чеслав научил его пользоваться специальной стрелкой указывающей на полярную звезду, что стояла все время в одном месте и рассказал как найти обратную дорогу, все же боялся заблудится на столь большом пространстве, где куда ни глянь, кругом вода.

На третий день похода Радомир услышал крики — демоны, демоны морские, нас сожрут.

Паника вдруг охватила корабль, а два гребца бросились в воду и попытались доплыть до виднеющегося по левому борту берега, но не проплыв и пару саженей начали тонуть и ушли в воду.

А демонов было много больше десятка огромных тварей плыли на север и периодически в воздух взлетали фонтанчики воды. Гребцы подняли весла и долго сидели не шевелясь, боясь привлечь внимание огромнейших морских чудовищ.

Когда далеко за кормой скрылись последние туши морских демонов, Радомир крикнул — весла на воду, или вы хотите в пасть морских демонов, а ну греби, и раз, раз, и раз.

Радомир увидел китов, но он то этого не знал, и я не знал, когда слушал историю похода, то долго пытался понять, что за демоны, а потом как то вдруг раз и все сошлось, это же киты, только вот то, что они раньше в Балтику заходили я не знал, а вы.

Медленно набирая ход две груженные двадцативесельные либурны пошли вперед. На пятый день пути вдоль берега Радомир увидел шесть судов, стоящих у берега и много людей что ходили в воде, кто по пояс, а кто и по колена в воде, что то искали эти люди.

— Эй Зоран — крикнул Радомир подзывая десятников ободритов — что там происходит на берегу, что они ищут не будь?

— Так это солнечный камень добывают, а потом в Руян свозят, тут руянцы всем заправляют — ответил Зоран.

— А что могут ли они на нас напасть — уточнил Радомир.

— Не, эти мирные, но вот охрана у них есть из разных родов, так те могут и проверить куда идем, да что везем.

— Доростол — крикнул Радомир — поднимай парус, нужно уходить, а то могут эти ладьи за нами пойти.

Еще через три дня и на встречном курсе увидели два судна, а Радомир скомандовал — вздеть брони, достать самострелы, готовимся к бою.

— А может пройдут мимо, а Радомир — тихо спросил Доростол.

— Может и пройдут, но мы должны быть готовы, слишком загружены наши суда и ни уйти, ни даже напасть мы не сможем — Радомир осмотрел готовящихся к бою воинов — но если на нас нападут, то отбиться мы должны, подай сигнал пусть второй корабль к нам ближе подойдет, если что будем биться вместе.

Вдруг на мачте встречного корабля поднялся щит.

— Что это за сигнал — спросил Радомир — может мир предлагают, а ну поднимите щит.

Подняли щит и суда сблизились.

— Кто вы и куда идете? — крикнули с другого судна.

— О, кажись по нашему гутарят, только чудно как то — произнес Доростол — слушай Радомир, а может не будем правду говорить.

— А чего это не будем, мы купцы и идем на торг, чего нам боятся.

Радомир приложил руки к губам и закричал — мы купцы князя Чеслава, идем на Руян за товаром.

— А что везете? — крикнули с судна.

— Воск везем, шкуры и меха, а еще камень солнечный.

— Камень нельзя — крикнули с судна — лучше не показывайте если нет дозволения на то от совета.

— А что за совет — заорал Радомир — как получить разрешение.

— В порту спросите, вам скажут где купить грамоту на янтарь.

— Вот оно как, налог тут — сплюнул Радомир, ладно посмотрим может и рожь не продадут.

— На счет ржи не скажу — задумчиво произнес Доростол — но вот уже много кораблей мы видели, а парусов нет, а нам Чеслав паруса заказал.

— В порт придем поспрошаем.

На двенадцатый день пути показался огромный остров. Радомир вначале считал, что это берег и хотел его обогнуть, но в солнечных лучах появилась полоска воды, разделяющая землю пополам.

— Вот он наверное и есть наш остров Руян что нам Чеслав рисовал — проговорил Радомир — посмотри силища какая.

На горизонте виднелись десятки ладей, некоторые стояли на воде, некоторые шли в сторону острова, а третьи в обратную сторону. По мере приближения отчётливо виднелась большая гора в центре острова. И вот появилась пристань, у которой стояло больше двух десятков разных судов.

Радомир не понял, что ему делать, подойдя к пристани он подал команду — суши весла, постоим посмотрим, что тут да как.

От берега отчалила шестивесельная лодка и медленно пошла к головной либурне. Когда лодка подошла ближе, Радомир увидел хорошо одетого человека, что стоял в лодке держась за большую носовую надстройку изображающую какого то зверя, то ли козла с рогами, то ли быка, но когда лодка подошла ближе то Радомир понял, что это человек с протянутыми руками в которых был здоровенный рог.

— Кто вы люди, с чем пришли и требуется ли вам толмач? — крикнули с лодки.

— Во дела смотри они по нашему говорят, только жуют слова что ли, или у него рот набит чем то — удивился Доростол.

— Да не, это говор такой, слова наши, а вот язык у него точно как к зубам прилип, вот и бормочет не понятно — махнул рукой Радомир.

— Мы купцы от князя кривичского Чеслава, привезли товары и у вас закупится хотим — проговорил заученную фразу Радомир, ему Чеслав сказал, что при в ходе в порт должны быть сборщики налогов и с ними спорить не нужно, сколько скажут серебра столько и отдать, какой товар скажут нельзя продавать или покупать, такой и не спрашивать, каких богов скажут почитать или на храм серебра дать, таким богам и дать.

— Я мытарь, если торговать хотите, то я должен осмотреть ваши суда.

— Ну, что ж заходи на борт смотри — произнес Радомир.

Мытарь с недовольной рожей залез на борт и увидев мечи у всех воинов тут же сказал, оружие при входе в порт требуется сложить в оружейных ящиках и закрыть на замок.

— Так мы ведь первый раз к вам — поднял плечи Радомир — законов ваших не знаем, но раз у вас разбойников нет, то можно броню и оружие снять.

— Эй Доростол открой ящики, снимите мечи и бронь, все под замок.

— Что в бочках у тебя купец, можно ли их открыть.

— Эти можно, тут воск десяток бочек, тут смола, двадцать бочонков, на той либурне два десятка бочонков меда, их лучше не вскрывать. Есть еще пеньковые веревки и немного железных мечей и меха разные, еще немного солнечного камня привезли.

— Солнечный камень у нас продается только с разрешения совета, вон там в той избе купите разрешение и торгуйте сколько хотите, а мечи продавать нельзя, снеси в храм, если жрец захочет то сам купит твои мечи.

— А почему жрец — не понял Радомир — у вас что воеводы нет, что ли.

— Все оружие и все воины состоят в подчинении жрецов храма. При самом храме есть 300 святых воинов, что оберегают наш род и еще много воинов у городской дружины Аркона, но те подчиняются совету старейшин. Однако мечи, все должны попасть вначале в храм, чтобы очиститься от злобы и крови.

— Могу ли я узнать хоть цену, мечей — спокойно спросил Радомир.

— Не мое это дело купец, мое дело, следить чтобы никто не нарушал правила, я тебе правила сказал, а нарушители вон у стены висят — мытарь показал рукой на виселицу, на веревках которой болтались трое бедолаг, ранее нарушивших правила. Чем платить будете и какой товар хотите.

— Есть для уплаты серебро и товары — Радомир показал рукой на бочечки — прости меня человек, но я бы хотел узнать что нельзя у вас продавать, чтобы не нарушить ваши законы и не болтаться вон там на веревке.

— А ты скажи мне что привез и я тебе укажу, что можно, а что нельзя.

Вот хитрец, подумал Радомир — князь наказал мне купить зерна, как можно больше, а еще инструментов для кузни и паруса для кораблей.

— Зерна после посевной осталось много, полные амбары, ищи купцов, загрузят тебя под самые борта, а паруса продавать нельзя, только своим купцам, а ты не наш.

— А полотно, на рубахи купить можно ли и у кого?

— Полотно тоже нельзя продавать, только рубахи готовые — мытарь осмотрел судно и произнес — с этого судна шесть десятков гривен серебра, а за тот тоже ты заплатишь.

— Я, а кто еще, оба судна моих.

— Тогда пошли на те суда, там и окончательный расчет сделаешь, потом как сойдешь на берег вначале иди вон в ту избу тебе постой укажут, за день пять гривен с корабля.

— То, что вы упратили это только сбор городского совета, а тебе нужно еще в храм сходить и там на алтарь преподнести.

— А сколько на алтарь нужно? — поинтересовался Радомир.

— Тебе по гривне с человека, вы вроде наши.

— А те кто не наши, те сколько платят? — переспросил Радомир.

Даны и свеолы по две гривны с человека, а Сконцы и другие купци заморские по три.

— А почему так? — не понял Радомир — пошто цена разная.

— А ты, что хочешь как свей заплатить?

— Нет, нет, что ты — я так интересуюсь.

— Вы нашего рода, хоть и давние родичи, но кровь у нас одна и боги у нас одни, а свеолы, даны и германцы, чужаки и их наши боги не любят. Ночью в ход в бухту перекрывается цепью, так что не вздумайте пытаться уйти. Жить можно на судах или вон там в тех бараках — мытарь показал рукой на деревянные строения, что стояли вдоль берега.

Уплатив пошлину Радомир взял с собой Доростола и сошел на берег. Осмотрел торжище и пошел по извилистой тропинке на гору. На самой горе стоял огромный деревянный навес внутри которого была деревянная статуя мужика с четырьмя лицами. Мужик поднял руку в небо, а в руке был здоровенный рог. Вокруг статуи ходили люди в белых одеждах.

К стоящим и глазеющим торговцам подошел человек в белом балахоне — что прекрасен наш Белбог.

— А, что? — не понял Радомир — и опустив голову увидел человека, что тихо подошел к ним.

— А почему Белбог? — его так называют.

— Его называют по разному, те люди что на побережье живут называют его Святовитом, но это не правильно, свято воинство это слуги Бегбога, что помогают ему бороться с Чернобогом.

— А эти святовиты-воины, тоже такие большие? — спросил Доростол.

— Да нет — человечек засмеялся — они действительно витязи большие, но они в этом мире служат Белбогу и охраняют его храм.

— Так они, что настоящие воины? — не понял Радомир.

— Да люди настоящие, но в душе у них истинный свет, там нет места тьме.

— А есть те кто служит этому Чернобогу — спросил Доростол — вы их наверное всех побили?

— Как побили? Нет конечно — возмутился старичок — разве можно побить ночь, разве можно не любить зиму. Свет и тьма, зима и лето, весна и осень есть составные части мироздания. Не может быть только свет, солнце спалит урожай, наступит голод и все живое умрет на земле, как и не может быть вечной ночи. А статуя Чернобога вон там в порту стоит, ему воины морские подарки перед походом дают.

— Нам бы пошлину уплатить и вопрос один спросить у кого можно — поинтересовался Радомир.

— А где люди ваши?

— Так там на кораблях сидят, мы первый раз в ваших местах.

— Если бог наш вам люб, и вы его почитаете, то с каждого по гривне серебра — буднично произнес старик — а если не люб, то там внизу у Чернобога уплатите, по своим ставкам, что еще спросить хотели, говорите.

— Вот — Радомир протянул мешочек в котором были 48 гривен — это за наших людей, мы все от рода антов и вендов и богов светлых почитаем все.

— А спросить мы хотели про мечи. Позволено ли нам показать оружие вашим жрецам?

— Путята сходит с вами, вы ему меч свой дайте — завтра его осмотрят и вам ответ скажут, если меч германский или датский, то позволят продать на торгу, а коли сталь хорошая ромейская или персидская, то свято воинство себе выкупит.

— А что такое свято воинство? — просвети нас не разумных.

— Это триста лучших витязей, что храм Белбога обороняют, их и зовут свято воинство, «вит» это свет, «выт-язь» — это свет имущий, то есть тот у кого свет в душе, а воевода их и есть Святовит.

— А я думал, что Святовит бог, так как он может быть воеводой.

— А ты вот по земле ходишь, зерно сеешь, а ведомо ли тебе, что то владения Макоши, так как ты с богами живешь и их не замечаешь — наставительно произнес старик — а воинство наше под руководством Святовита службу несёт, хоть тебе его и не увидеть.

Сходили к кораблю и передали воину в доспехе из золотых пластин завернутый в тряпицу меч, что сковал Чеслав, а потом пошли на торжище. Чеслав сказал, что выгодой можно пренебречь, вот долго и не торговались, отдали все свое, все что привезли кроме янтаря. За два десятка корзин, мытари запросили пошлину в двести гривен серебра, а за сам камень купцы предложили три сотни гривен серебра.

— Так зачем нам это, грабеж — возмутился Радомир — отвезем Арху на Славутич, он там продаст без пошлины и на много дороже, чем тут.

Цену за рожь запросили купцы неимоверную, за сотню бочек попросили десять сотен гривен серебра, при чем значительную часть ценны составляла стоимость бочек, но Чеслав сказал брать именно в бочках, при чем в лучших, вот и пришлось платить. Еще серебро осталось, от продажи своего товара и Радомир купил почти десяток больших тюков мешковины, и сотню рубах из полотна, а парусины не было.

Вся команда сходила на берег в корчму, поели, выпили пива и отправились спать на суда. А утром как только взошло солнце возле трапа появились пять десятков воинов в золотых пластинчатых доспехах и при оружии.

— Вы торговцы, что привезли мечи? — спросил старший в шлеме с перьями.

— Мы, а что? — переспросил сонный Радомир.

— У нас приказ изъять все ваше оружие и доставить хозяина кораблей в храм.

— Как изъять? — не понял Радомир — по какому праву? Мы гости и оружие наше, это бесчестите изымать оружие у воинов, такое смывается только кровью.

— Вот и смоешь своей кровью — произнес старший витязей — ты на нашей земле, а приказ святого Мигриба должен исполняться без слов.

Команда попыталась возмутиться, но подготовка воинов в золоченых доспехах оказалась лучше. Несколько мгновений, криков, ударов и вся команда лежит связанная, а витязи выгребают из ящиков оружие. Один воин взял деревянный арбалет со снятой тетивой. Покрутил в руках и бросил обратно в ящик, не оценил как серьезное оружие.

Вот почему мне Чеслав не хотел давать доспехи, он знал, подумал Радомир, которого уже тащили на храмовую гору. Он знал, а еще эти морские чудовища, демоны из бездны морской, что повстречались на пути, это знак, плохой знак нужно было уходить, но Радомир не послушался своего сердца и вот теперь его принесут в жертву богам.

Витязи сложили все изъятое оружие на плитах храма, а связанного Радомира бросили к ногам какого то дядьки в белой накидке, что сидел на большом троне.

— Встань человек — произнес седовласый старец повелительным голосом — расскажи мне о мечах, ты обманул нас ты сказал мытарю, что привез десять мечей, а у тебя почти шесть десятков мечей.

— Развяжите его — махнул рукой старик.

Два воина подняли Радомира, и разрезав путы поставили перед стариком на колени.

— Я никого не обманывал — твой человек лжет — я привез десять мечей на продажу, остальное оружие принадлежит моим воинам.

— От куда такое оружие? — спросил старик — где ты взял сколько таких мечей? Или вы люди Чернобога, что взяли чей то корабль боем и отняли у несчастных мечи.

— Я не знаю, кто такие люди Чернобога, но эти мечи нам сделали ковали князя Чеслава.

— Такие мечи стоят по сотне гривен серебра за клинок — произнес старец — и ты хочешь сказать, что князь Чеслав сковал простым торговцам такие дорогие мечи.

— Мы помогли ему отбиться от дикарей песьеголовых, что живут в болотах и по ночам нападают на людей, чтобы пожрать их душу — проговорил заученные фразы Радомир.

Чеслав заставил его выучить эти слова, он знал, он знал этот служитель Сварога, знал, что эти люди могут напасть когда увидят такие мечи.

— Ты знаешь — спросил старик — от куда у князя Чеслава такая сталь?

— Я видел, как жрецы Сварога уходят в болота, а потом приходят и приносят мечи — ответил Радомир.

— Ты хочешь сказать, что не знаешь как делают такие мечи.

— Почему не знаю, знаю — ответил Радомир — жрецы молятся, чтобы духи болотные дали им руду, а потом эту руду плавят в метал, после чего десять дней куют метал и делают такие мечи.

— У нас тоже есть руда в болотах, и её берут просто так, зачем вам молитва, ты врешь человек.

— Я простой человек, я слышал молитву и видел жрецов, а больше не знаю ничего.

— Много ли у Чеслава таких хороших жрецов.

— Много, десяток наверное.

— Сталь этих мечей несет и свет и тьму, она не должна попасть в руки людей с темной душой — промолвил старик — поэтому мы заберем все мечи у вас, но, чтобы не обижать князя, что служит Сварогу, мы тебе заплатим за мечи, за каждый ты получишь по семь гривен золотом.

Старик встал — заплатишь храмовый сбор и можешь идти, а князю своему передай, что я запрещаю продавать эти мечи на своей земле. Все что сделает пусть везет в храм, я куплю.

— А что с оружием, я могу забрать свое оружие — крикнул Радомир в след уходящему старику.

— Остальное забирай, это не оружие богов — потом вдруг остановился и сказал — передай своему князю, что он должен прийти в храм Белбога, я жду его.

Радомир уходил как побитая собака, он позвал людей и они собрав щиты, топоры и самострелы, что выбросили из храма воины Святовита пошли к себе на корабли. Потом Радомир закупил мяса и несколько бочек вина, набрал пресной воды, а вечером люди из храма принесли и поставили возле корабля пятьдесят восемь мешочков. Радомир открыл и увидел что в каждом мешочке было по семнадцать золотых палочек, когда Радомир пересчитал то чуть не завыл, эти мерзкие жрецы взяли треть, треть за свой проклятый сбор. Получается, что за каждый меч жрецы заплатили меньше пяти десятков гривен серебра, его обокрали, нет его ограбили эти мерзкие руянцы.

Душа Радомира кипела и требовала крови, на второй день пути он увидел на горизонте два паруса, что шли встречным курсом.

— К оружию, вздеть брони — заорал Радомир — когда он кричал из его рта вылетала слюна, а глаза были узкие как у бешеной собаки.

Доростол хорошо знал этот взгляд, когда Радомир такой злой, то полона не бывает, его воины режут всех, кровь, в глазах Радомира плескалась кровь.

— Щит — заорал Радомир — поднять щит на мачту, кормщик правь ко второму судну, передай сигнал Третьяку, пусть готовится брать первый корабль.

— Самострелы подготовить, зарядить — скомандовал Доростол.

Когда суда сблизились на пять десятков шагов, а на встречном корабле появился человек, что поднял в приветствии руку, Радормир крикнул — целься, бей…. заряжай…..целься…бей…заряжай…бей, суши весла, на палубу все, на палубу, реж их.

На купеческое судно кинулись два десятка разъяренных воинов, рубки почти не было, команду встречного корабля просто изрубили топорами и выбросили за борт. Первое судно взяли быстро, а на втором бой шёл чуть дольше, но команду и там перебили.

— Что там Доростол? — спросил Радомир.

Меха, много мехов и три десятка корзин солнечного камня, а на втором только камень, много корзин, судно по самые борта в воде сидит.

— Что с кораблями — уточнил Радомир.

— Целы, вон тот получше, а этот совсем гнилой — ответил помощник Радомира.

— Перегрузите все на один корабль, этот утопить, и не забудь снять парус — прошипел Радомир — Чеславу нужны паруса, мне нужны паруса, я буду жрать их печень, я им отомщу, я этим витязям мечи в глотки воткну.

— Корабли. Князь, Радомир идет — проговорил Креслав — с добычей идет, в Приморском людей взял на суда.

— И сколько у него судов?

— Два своих и три захваченных тащит — ответил Креслав.

— Подготовь мне десяток конных воинов, пусть возьмут заводных лошадок я схожу навстречу, а то он долго будет идти вверх по реке.

Суда шли медленно, груза было много, корабли сидели по самые борта в воде. Я увидел Радомира, тот сидел молча и смотрел на воду. Мы остановились и помахали рукой гребцам, первый корабль отвернул и пошел к берегу, а остальные продолжили свой путь вверх по реке Янтарная.

— Что ты такой смурной брат? — спросил я.

Тот молчал и я повернув голову спросил у Доростола — что случилось? что много воинов потеряли?

— Да нет всего трое в бою погибли, да двое утонули, вот еще десяток пораненных и мы три корабля взяли, а еще два потопили. Груз весь забрали, а суда на дно, эти еле дотащили.

— Сам доведешь суда, а я Радомира заберу — сказал я Доростолу — тебе как может гребцов еще прислать?

— Доведу, мы много гребцов в Приморском взяли почти четыре десятка, да полон на весла посадили.

— Эй Радомир, брат мой — хлопнул я его по плечу — садись на коня, поехали в Полотск, я твои печали развею, баньку согреем, девиц приведу, отдохнешь, отоспишься и все расскажешь, о чем душа твоя болит.

Но спокойно дотерпеть до Полотска и бани Радомир не смог, он ругался два дня, на весь лес ругался и размахивал руками. Я выслушал всю эту историю ничуть не удивился. То, что я выбросил на рынок мечи из тигельной стали, это как например, кто то в век Наполеона начал бы продавать пулеметы.

— И это только начало — сказал я Радомиру — я думаю, что сейчас к нам еще придут германцы от Десны, не утерпит Казмир вождь германский, что рядом с ним кто то такие мечи делает.

— Не вождь он — буркнул Радомир.

— Я знаю, что не вождь — ответил я — его власть держится на привычке, антских вождей. Привыкли они германцам подчинятся и дань платить, вот и платят, а я хочу эту привычку сломать, если хотят кому то кланяться и задницу лизать, пусть мне лижут, я не против. А то, что эти Руянцы меня к себе зазывают, так я приду.

Радомир аж лошадь придержал от удивления — как придешь? они тебя сожгут на костре или в рабский ошейник посадят и заставят мечи им делать.

— Да ты не переживай брат — сказал я — вот сейчас этих германцев побьем и к руянцам сходим. Есть такая профессия, каперство называется, тут народ дикий и нормальных пиратов еще не видели, так мы им покажем. Думаю, я что они под себя всю торговлю янтарем взяли, а вот теперь все железо под себя хотят взять. А готландцы и даны им мешают, так мы должны стравить этих волков, пусть грызут друг друга. Нападем на малых кораблях, что ты у руянцев отбил на Готланд пусть думают на Руянцев. А на больших биремах, что я в прошлом году взял, нападем на руянцев. А пока они будут разбираться и грызть друг дружке глотки, мы реки крепостями заставим, чтоб никто в мои земли войти не смог, нам то всего три крепости нужно поставить. А вот чтобы удержать эти крепости мне твой флот нужен.

Когда Радомир отдохнул и успокоился, я похвастался своим конным войском, а потом показал побитый доспех — вот бронь интересная из цельных пластин.

— Я в ней на турнир пять раз выходил, удар держит неплохо. Но очень уж долго её делать.

— Какой, такой турнир? Да вон там мы на поле всадников наших пытаемся конному бою обучить — засмеялся я — умора, и смех и грех, весь люд собирается, что бы на это посмотреть.

— А зачем, тебе это — не понял Радомир.

— Как зачем? Что бы воины копейный бой постигали и с шибки не боялись.

— Какой с шибки — возмутился Радомир — ты что несешь, ты бы вон хоть с моим отцом поговорил, он два десятка лет в дружине у германцев служил. Ты знаешь что такое пять сотен конных германцев? — не унимался Радомир — они бою сарматскому обучены, да они нас копытами в землю втопчут и даже не заметят, а ты шесть десятков воинов на коней посадил и в поле выйти собрался.

— В моих болотах пяти сотням воинов делать не чего, и я в поле не пойду, а если сюда придут вороги, то и шесть десятков конных воинов это большая силища.

— Да нет у тебя воинов, это не воины, вон даже у Твердислава почти три сотни конных воинов, так там мужи по десятку битв уже прошли и ты противу них думаешь выстоять.

— Тут ты брат не прав, ведь ты не знаешь, что я придумал. Вот скажи мне брат какой размер копья у германцев?

— Две сажени — отмахнулся Радомир — что тут гадать, у всех одинаковые.

— Воот, брат — наставительно пояснил я — две обычные маховые сажени, а мы теперь делаем длинные пики на две косые сажени.

— Что ты несешь Чеслав? — зло буркнул Радомир — ты вот в сечах конных не бывал, а я бывал и я тебе скажу, что такое длинное копье всадник рукой не удержит.

— А я тебе покажу брат, ты не переживай, мы новые пики для всадников придумали, у них на конце древка противовес большой, что бы наконечник к земле не тянуло, а еще вот большое утолщение на конце древка берется под руку и мы получаем мощный колющий удар по противнику — я показал рукой на новую кавалерийскую пику — раньше когда мы использовали копья в две маховые сажени, то у нас вылет наконечника копья веред головы лошади был всего аршин, а теперь у нас вылет почти косая сажень, и получиться, что мое копье раньше коснется противника чем он до меня доскачет.

— Ты не прав брат, ты все какие то чудеса измышляешь — махнул рукой Радомир — германцы копье двумя руками в бою держат и могут им управлять как угодно, а ты на скаку одной рукой направлять свою палку не сможешь, вот и получишь удар в грудь хоть и маленьким, но острым наконечником.

— Я брат тренировки каждый день провожу, а сам так и два раза в день выезжаю. Чтоб с новым копьем попрактиковаться, но это еще не все, у нас новые доспехи для конных сделали, правда мало всего четыре десятка, но скоро я всех одену, теперь юбка бронная достает аж до колен, и зарубить всадника очень трудно.

Радомир махнул рукой — тебя не переспоришь, вот всю мою дружину скрутили пять десятков витязей в блестящих доспехах, как курят, а вожди против твоего одного воина могут десятерых выставить.

— Нешто ты думаешь, что они разрешения будут спрашивать, чтобы в твои земли прийти. Да они и так сюда придут, а потом и тебя с земли сгонят. А еще ты подумай о том, что германцы побили сарматов, а ты тех сарматов видел, так я тебе скажу, что у них тигеляи были до самых пят.

— А что такое тигеляй? — не понял я.

— Тигеляй это такой большой халат с нашитыми пластинами из конских копыт, вот как наша бронь, только пластины медные, но они стрелу хорошо держат, а еще сарматы коней в такие попоны одевали, но их все равно германцы побили, а ты говоришь — махнул рукой Радомир.

Да вот тут я с историей явно, что то напутал, получается что полный латный доспех уже давно придуман и испытан. И есть люди кто научился бороться с такими доспешными всадниками, но почему тогда тех же готов побили обычные кочевники Хунну, вообще без доспешные. А может тут весь прикол в новом степном луке, или такой лук и раньше был. Ничего не знаю про историю оружия, но я же видел, что все конные, кто ко мне приходил сёдел не имели, а это и есть мой козырь, если скажем на полном скаку два доспешных всадника рубанут друг дружку копьями то победит тот у кого седло правильное, кавалерийское для рыцарского боя, то есть глубокое с поддержкой спины, вот у меня такие есть.

Я стоял и смотрел на учебные бои своих всадников, а в голове крутилась сказка Пушкина: «И тридцать витязей прекрасных, чредой из вод выходят ясных и с ними дядька их морской» — задумчиво продекламировал я Пушкина.

— Что? — переспросил Радомир.

— Да так, ничего — махнул я рукой — Пушкин ошибся, он сказал тридцать витязей, а там на Руяне триста.

— У тебя, что соглядатай на Руяне есть? — уточнил Радомир — так его повесить надо на березе и с арбалета твоего подстрелить, что б не врал.

— Да подстрелили его уже — махнул я рукой — ты не переживай.

— И поделом ему, за язык свой смерть принял.

— Да, да так и есть, ты Радомир прямо в корень смотришь.

 

Глава 3

Казмир

— Вот таков мой сказ Твердислав — закончил свой расказ дед Боян — не верьте Казмиру, Чеслав всех вас зазывает на свои земли. Я сам ходил к тому Ильмень озеру, хорошая там земля, и народы там живут спокойные и зверя много, а в реках рыбу руками ловить можно, не гоже вам сидеть тут и ждать когда поганые придут за полоном.

— Прав ты Брат — проговорил Твердислав — вождь германский нас на копья поганых прошлым летом загнал, а своих воинов увел. В той сече сгинул мой сын Славко. Не хочу я чтоб род мой прервался из за глупого Казмира, коли хочет воевать с погаными Хунну, то пусть сам идет.

— Ты не понял Твердислав — еще раз повторил Боян — не пойдет Казмир на поганых, он хочет на Чеслава идти, за золотом своим и за железом. Только не знает германец, что железо то дано самим Сварогом и чужакам оно не покорится.

— Не пойду я против Чеслава, ты сам то знаешь — сказал Твердислав — родич он мой, сын свояченицы моего брата. Не бывать тому, чтоб в роду нашем брат на брата с мечем хаживал.

— Не ходи на сход вождей, знаю я что Казмир худое надумал — почти взмолился Боян — пошли к Славутичу, там ладьи Арха стоят, за одну ночь твой род на тот берег перевезем, а дальше конями уйдем, никто не догонит.

— Не могу я не пойти — махнул рукой Твердислав — сам заешь Казмир пять сотен воинов привел, но и я без оружный не пойду, возьму всех. А ты, сразу как мы уйдем, так и начинай людей уводить. Чтобы ночью в лес ушли и напрямик на броды что по Соже веди, как переправитесь через Сожь, то иди к Славутичу. Нам день до селения Казмира на совет идти, а тебе с моим родом три дня до Славутича добираться. Переправляй вначале людей, а потом и скот если успеешь, а мы постараемся задержать воинов Казмира. На совете он меня не тронет, убоится вождей, а там оторвемся, со мной Радко с темя сотнями конных воев пойдет.

— Нет не поведу я людей на броды по Соже — сказал Боян — мы пойдем вверх по реке Десне, а там до моей Смолянки не далече, там и река не широкая, переправим людей и скот, не переживай.

— Чеслав — в светлицу зашел воевода — Гореслав пришел и привел полторы сотни воинов, он посадил их у Орши в селении, но наемники просят выплатить половину сговоренной суммы, а еще Гореслав сказал, что у наемников железа мало.

— Радомир, ты как готов идти в поход? — я я повернулся к брату.

— А чего мне готовится — отмахнулся Радомир — как скажешь так и пойду.

— Возьми две своих галеры, грузите припасы, бочки с рыбой и солонину и идите в Витебск, на твоих воинов пока броней не хватает, и мечей нет, но много сабель и булав, бери на всех.

— Воевода, ты пока тут остаешься, готовьте новые рабалеты — повернулся я к Креславу — я возьму с собой пять десятков лучших всадников, а ты продолжай готовить остальных.

Я хотел побыстрее увидеть «молодое» пополнение. Во первых требуется оценить их профессиональные качества, а то может получиться, что мне привезли полторы сотни алкашей из ближайшего кабака. Хотя я вот так и не знаю, где в этом мире набирают наемников, и есть ли тут кабаки, но то, что наемники пришли почти без оружия, меня напрягало.

Картина оказалась достаточно прозаичной. На юге зверствовали племена подчинившиеся хунну. Это были разные народы, и те кого раньше называли Сарматами и германцы и даже свои «братья» по крови. Грабили все и всех, пока Аттила увел свои войска на юг, на северных территориях происходил полнейший бардак, анархия мать порядка, грабили все и всех. Был там какой то хан Кугум, которого Аттила назначил смотрителем земель, но говорят без башенные пацаны и Кугума иногда бьют, а это уже безвластие, которое пахнет серьезной резней.

Я как человек из 21 века отлично знаю как умеют кочевники наводить порядок на подконтрольной территории. По принципу итальянской мафии: «нет человека — нет проблемы».

Мы с грузились у Витебска, переправили на левый берег реки Янтарная кавалерию и организованным отрядом двинулись к Орше. По пути оставили часть запасов для гарнизона оставленного в Баженино и спокойно дошли до Орши. По пути я же с братом высматривал предполагаемые места засад и генеральных сражений. И за все время пути от Баженино до Орши мы нашли всего одно неплохое место, где можно не только остановить но и попытаться побить врага, местность идеальная. По бокам болота, а дорога проходит по меж болотному дефиле шириной примерно в сотню шагов. Если поставить в дефиле пеших копейщиков, а вдоль болот арбалетчиц, то никто тут не пройдет и обойти нас практически невозможно, болото большое на сутки пути.

Наемное войско вызвало двоякое чувство и представляло собой странный симбиоз московских привокзальных бомжей и ополченцев с какой то локальной войны. Вооружение у всех абсолютно одинаковое, у всех круглый щит, две сулици и топоры. У половины воинов даже шлемов нет, а вот броней нет вообще ни у кого.

Я попросил поднять луки, подняли и я прослезился. На полторы сотни воинов всего двенадцать луков и у каждого меньше десятка стрел. Ну а что я хотел, люди пришли на войну фактически по семь гривен за пол года, за такие деньги себя бы прокормить. Я уже понял, что никакого шанса разбогатеть у этих людей нет.

— Здоровы будьте воины Сварога — обратился я к собравшимся — вижу я ваша жизнь не весела.

— Посмотрите на моих воинов — я показал рукой на конных — год назад эти люди сидели в болотах и боялись голову высунуть из своих землянок, а теперь они на конях и в броне дорогой. Хотите ли вы зимой уйти домой, имея на руках всего восемь гривен серебра или вам любо быть иметь хорошую бронь, коня и меч стальной.

— Меч любо иметь каждому воину — отозвался один совсем не маленький мужик с бритой головой — однако ж и у твоих воинов нет мечей.

Я повернул голову и увидел, куда показывает лысый, а показывал он на воинов Радомира. А Радомир аж кипел от злости, видно вспомнил свой турпоход к добрым руянцам. Мой брат продал мечи своих воинов добрым купцам, и скоро он получит новые, а те шашки, что сейчас у его воинов тоже хороши, я их сделал покороче чем для кавалерии, к тому же на корабле большим мечем махать не удобно, мне брат потом еще спасибо за эти сабли скажет.

— Доростол подай мне свою шашку — я протянул руку к Доростолу, и тот вытащил шашку и подал мне.

— Вот воин посмотри сколько стоит такой меч в ваших землях — я протянул шашку лысому.

— Хорошее железо — согласился лысый — пятьдесят гривен серебра стоит такой меч.

— А ты посмотри на воинов и посчитай сколько серебра сейчас на них.

— Много серебра, говори, что ты хочешь — сказал лысый — ты ведь не просто так мне меч показал.

— Ты прав воин, как тебя зовут и кто вожак в вашем отряде?

— Я Остомысл, я и есть вожак, тут половина людей моих, а другая половина прибилась по пути их вон Гореслав набрал в селениях.

— Ты где воевал? — спросил я — знаешь ли как германцы бьются?

— Я много где воевал и германцев бил и поганых, и ваших — скептически ответил Остомысл.

— Кого наших — не понял я.

— Остомысл показал на моих конных — вон вендов, что с тобой пришли.

— Ну что, предложить тебе хочу службу вечную, принесете клятву мне, а я каждому месячный оклад положу по гривенке серебра на воина, десятникам и сотникам больше. Но первый год отслужите за рубль, потому как вы без оружия пришли и без доспеха, а мне придется на вас железо тратить.

Люди переглянулись и начали шушукаться, а потом Остомысл поднял руку и все затихли. Вот ни фига себе дисциплина, хотел бы я так управлять, видно по пути тут уже сложилась вертикаль власти.

— Я готов служить удачливому князю — сказал лысый — Гореслав обсказал про тебя и твою удачу, но за людей своих не скажу, пусть каждый решает сам.

Я ткнул бока лошади пятками и медленно выехал вперед — вот вам мое слово воины, от сюда и на полночь все моя земля — я поднял руку и показал на север. Однако у меня неспокойные и завистливые соседи, на землю мою зарятся, поэтому если пойдете под мою руку воевать придется много, и некоторые из вас умрут. Но я вам обещаю, что вы умрете не от скуки, и не от голода, а те кто выживет получит полный стальной доспех и хороший меч. А сейчас хочу спросить вас люб ли вам такой князь.

— Любо, любо — заворчали воины, да, да именно заворчали. Я то ожидал оваций и аплодисментов, но как то жидковато прозвучало это «любо-любо».

— Вот ваш городок, можете привести сюда женщин и детей, если их у вас нет, то берите где хотите. Вот ваш воевода — я показал на плечистого мужичка — его имя Орша, он мой наместник в этом городе. Вон там в возах ваше оружие, серебро будете получать у воеводы каждый месяц. Те кто примет клятву служить мне не жалея живота своего, я скоро пришлю брони и лучшее оружие, а те кто пришел до зимы, получите серебро половину сейчас, а другую половину, как упадет первый снег и можете идти куда захотите. А теперь я хочу, чтобы вы встали по бокам от меня. Кто хочет мне служить, как своему князю встаньте по правую руку, а кто хочет служить до зимы — встаньте по левую руку.

Как ни странно, но мои ожидания не оправдались, я то надеялся, что мой талант замполита всех погонит вправо, но не тут то было, почти четыре десятка ушло налево, и из них было несколько профессиональных воинов. Я уже научился выделять настоящих воинов. Это как смотришь сериал про крутых пацанов и видишь неумех артистов, которые изображают из себя Рэмбо и хочется сказать как тот Станиславский — «не верю». А потом выходишь на улицу и вот он идет, настоящий Колян — хозяин района, такого сразу видно. Ну не пошли так не пошли. Почему Колян, да потому что тип странный, у него как у Астерикса длинные косички висят почти до пупка. Как будто с него настоящего галла срисовали, только вот откуда тут галл.

Я повернулся к такому Коляну, что стоял с группкой бомжеватых мужиков и спросил — как тебя зовут воин и кто ты?

— Я сакс, зовут меня Яровид — ответил воин.

Какой нафиг сакс, удивился я, саксы же типа немци были, а этот хоть и одет по другому чем мы и с косичками, но говорит по нашему и по моей терминологии попадает под народ словян, то есть слово ведающего.

— Вот что Яровид, я тебе заплачу как командиру этого отряда десять гривен серебра, назначь трех десятников, они получат по восемь гривен, а остальные получать по семь.

— Остомысл — я повернулся к второму — ты назначаешься командиром своего отряда и получишь по гривне серебра в месяц, твои десятники по полторы гривенки, а остальные по рублю в месяц. Назначь себе десятников сам.

— Всех предупреждаю, что ваш воевода вот он — я показал на Оршу — этот острог должен через луну быть готов к отражению нападения германцев и возможно к длительной осаде.

— Орша — обратился я к воеводе — забирайте оружие, раздашь сам, вон в тех возах припасы, их не трогать это твой запас на случай осады, там рыба и мясо в бочках, прикопай в амбаре, что бы пролежали побольше.

Я отвел Оршу в сторонку — я привез тебе пять сотен гривен серебра, кассу будешь вести сам. Если будут девки, можешь селить в остроге, но больше двух сотен не набирай, девки не должны быть общими, пусть селятся со своими мужами. У тебя своих четыре десятка воинов и этих полторы сотни, как справишься с обороной крепостицы?

— А что не справиться то князь, железо есть и припасы есть, река близко — ответил Орша — тут и малец наш Арх плавает, а у него тоже почти сотня на ладьях, мы с ним сговоримся и он с реки поможет.

— Хорошо — вон там лесок хороший, если к тебе вороги придут и острог осадят, я с того лесочка ударю конно и вон туда уйду в болота, а там в болотах мои стрелки стоять будут что бы ворога отсечь. Ты мне в тех болотах настил из веток сделай на три сотни шагов, а мы как отступать начнем, так тот настил снимем и враг в болотах за нами гонятся не сможет, а ты побольше запасов сделай и колодцы еще рой.

— Люди появляются князь — сказал задумавшись Орша — спрашивают, пытаются торг вести, но боязливые какие то.

— Людей не гони, всех кто захочет в наши земли пройти отправляй в селение что раньше Баженино было, там сейчас Гореслав сядет. У него воинов мало всего три десятка, но селение большое, я думаю, что там не меньше сотни воинов посадить можно с женщинами и детьми. А ты обживайся, скоро Арх за товаром пойдет на полдень, так ты ему закажи, что привести и поля примечай, где можно распахать и зерно посеять, где можно бортников посадить пусть мед добывают, где причалы поставить и рыбацкий хутор сделать. Река под боком, грех без рыбы сидеть.

— Ты и вправду найдешь серебро? чтобы вторую выплату сделать — с недоверием спросил Орша.

— Найду — я повернулся к своим воинам и крикнул — то что я сказал про уплату, касается всех, а еще доля с добычи, каждому.

— Любо, любо, любо — заорали две сотни глоток, о это уже нормально, а то как то не уверенно в первый раз одобрение князю высказывали.

Казмир сидел на подстилке из волчьей шкуры и пил мед. Несколько дней назад вернулось посольство к странному человеку, называющему себя князем болотным.

Вот уже больше века его род пришел на эту землю по приказу короля Германариха. Его род был славным, много великих воинов, они бились в битвах и с аланами и с мерями, что на болотах сидели и с вождями антских племен. В последней большой битве племена болотных меря были разбиты и их рода ушли далеко на восток, но их настигли и там, и сделали данниками. Потом данниками сделали и непокорных антов. Много десятилетий род Казмира собирал дань для владетелей народа славных германцев, но пришла беда. Дикари появились в степи.

Вначале орды диких кочевников разромили союзных Германариху аланов, а потом обрушились неуправляемой лавиной и на земли германцев. Многие славные воины погибли, многие ушли к ромеям, но старые рода, что сидели по северной границе остались, а зачем бежать, куда, да и как можно бежать по территории захваченной врагом. Все речные перекаты на ДанаАпре были захвачены врагом и торговля с восточной римской империей прекратилась. И вот тогда, с поклоном пошли вожди народа германского к дикарям Хунну и клялись служить хану Ругиле вечно. Тяжкие подати наложили Хунну на гордых германских вождей, но что подати, ведь у них есть дикари анты, те кто платил дань безропотно, молча снося все обиды и бесчестие.

Чтобы не смогли вожди антов восстать против власти Казмира и его братьев, что держали земли по правому берегу ДанаАпра — реки глубокой, как называли большую реку союзные Аланы, Казмир собирал лучших воинов племен Буса и бросал их на смерть, натравливая на тех поганых хунну, кто держал пороги Днепровские.

Кочевники периодически приходили мстить и тогда была война. Как настоящий вождь Казмир в первых рядах бросал в бой воинов антских вождей, обеспечивая таким образом себе постоянное военное преимущество над дикарями. Лучшие из антов погибали в тех стычках, а их вожди год за годом присылали дань Казмиру, что оберегал земли от Ворсклы и до самой Десны.

Но вот пришёл отряд из столицы Хунну и новый царь Аттила потребовал воинов для большого похода на ромеев и готов, что охраняли их границы. Похода на братьев своих ибо хитрые ромеи посадили на приграничные земли бежавшие от Хунну рода германцев. И теперь этот степной дикарь Аттила хочет, что бы брат убивал брата, что бы Казмир дал воинов против тех, с кем вместе служил последнему царю Винитарию, не бывать тому.

На совете порешили старейшины уйти с Ворсклы. Уйти на полночь в земли антов и сесть по границе лесов по рекам Сейм и Десна. Но через пол года уже на Десну пришёл тысячный отряд хана Кугума.

Придумал тогда хитрый Казмир слова, что передать Аттиле, он сказал — "великий сын степи хан Кугум, разве могу я пойти со своей земли и присоединится к воинам царя Аттилы. Ведь у меня на границах взбунтовались дикие антские племена. Что будет если я уйду, кто сможет защитить наши дома от разграбления, позволь нам побить дикарей лесных и через год мы придем к кибитке великого Аттилы и падем ниц со своими мечами".

Хитрый и умный оказался этот хан Кугум, он сказал, что может помочь разбить глупых данников Казмира, а если Казмир не может усмирить своих данников, то Кугум волей царя найдет им нового повелителя, что сможет держать в узде норовитых антов.

Клялся и целовал стремя коня Кугума вождь Казмир, унижался и врал, а чтобы ничего не заподозрил глупый дикарь, прошлым летом натравил дружину антских вождей на лагерь Кугума. Знатная была битва, многих псов Хунну побили наследники князя Буса, но и сами потеряли многих, ушел тогда в степь Кугум и дал время до следующего лета, на подавление бунта.

Время шло, тянуть больше нельзя, не знал Казмир, что делать дальше, но вот пришла новая беда. Где то на севере, далеко в болотах появился князь от рода Буса, что зовется Чеславом. Этот князь имеет и серебро и злато, кует и продает собственное железо. Железа в краях Казмира уже давно не было, прервалась выгодная торговля с ромеями, а у дикарей Хунну покупать каждый ржавый топор приходилось по цене десятка коров. И вот теперь появился еще этот князь, что грозил вырвать из рук Казмира власть над антскими вождями.

Не бывать этому, или этот дикарь покорится и станет данником или умрет вместе со своим родом. Вести, что принесли послы, обрадовали Казмира, земля на которой стоял город Чеслава была бедна, мало полей, почти нет селений, всего несколько деревянных острогов дикарей, которые можно взять несколькими сотнями воинов.

А еще железо. Посол сказал, что Чеслав жадный и чщедушных вождь, при виде золота приказал содрать брони со своих воинов и отдать их купцам. Это хорошо, чем жаднее вождь дикарей, тем проще с ним воевать, а золото, что Казмир отдал за хорошую сталь, не жалко ведь оно скоро вернется в его амбары. А глупые хунну, что опять придут летом увидят поход и увидят войну, что обещал Казмир и поймут, что не может вожь готов отдать своих людей в поход. Но это еще не все самое простое, это вообще не воевать, а натравить дикарей на Чеслава.

Посол потратил много золота в селении Полотск, он был щедр и дикари рассказали, как Чеслав жег на кострах жрецов, вот, вот она хорошая весть.

— Что скажешь Уйко? — спросил Казмир у главного жреца Велеса — можно ли стерпеть такое варварство, и что должно сделать с вождем, что не чтит богов своего народа. Вот я чту всех богов наших, что сидят в Вальгале, на то вам мои жрецы могут поклясться и никто из народа не скажет, что я вождь Казмир не люб богам.

— То правда твоя — проскрипел старый жрец — однако, что тебе до наших богов, ты сам чужак на этой земле.

— Не ври жрец — гаркнул Казмир — эта земля такая же моя как и твоя, наши рада пришли сюда вместе, разве забыл, жрец. Ты разве забыл как мы вместе воевали с дикарями Мери и Черемисов, как загнали их в болота. А теперь я узнаю, что в моей земле появился человек, что не чтит богов. Так как я должен поступить — Казмир понизил голос на пол тона — тот, кто не чтит богов, тот род свой не чтит. Ибо одни несчастья принесет он на нашу землю.

— В том правда твоя Казмир — опять повторил свою мантру жрец — однако князь болотный НЕ НАШЕГО РОДА ПЛЕМЕНИ, говорят, что он с вендскими вождями дружбу водит, значит он венд, а земли вендов под рукой твоего брата, а не твоей. Так пусть твой брат его и призывает к ответу.

— Да, да, да — послышался возглас старейшин антских племен — не гоже нам Казмир идти войной на Чеслава, он ничего нам плохого не сделал, вот даже оружие прислал, чтобы с погаными биться. А что жрецов Велеса побил, так на то воля Сварога, на земле своей жрецов Чеслав побил и Сварог его не тронул, знать воля на то его есть.

— Обокрал он вас — гаркнул Казмир, а его воины сделали шаг к поляне вокруг которой сидело с десяток вождей антских племен — он все серебро с вас высосал аки клещ за старые железки, он наживается на нашем горе. Мы бъемся с погаными, а Чеслав машну набивает, а тех жрецов, что его стараются на путь истинный наставить казнит. А еще люди сказали, что детей он в свои печи кидает и жертву Сварогу приносит. Нешто будем терпеть у нашей земли такого изверга. И дочь вон одного из ваших вождей Твердислава в полон взял.

Посол сказывал Казмиру, что сидит в Полотске девица, дочь Твердислава одного из вождей антских. Посол Вульслав наговорил Цветане, что отец её при смерти и пообещал, что его люди помогут ей сбежать из лап Чеслава. Нельзя допустить было такого родства.

— Вернулась моя дочь Казмир, гостила она там — ответил Твердислав — отпустил её Чеслав по добру, поздорову, и роду моему обиды в том нет, так почему я должен посылать своих воинов под мечи Чеслава, ты Казмир сам знаешь какие мечи у его воинов.

— А ты не бойся мечей Твердислав — ты бойся демонов болотных, которых вскармливает младенцами Чеслав, и подумай, что будет с нами, как придет он на наши земли со всоими болотными тварями. Пока не потратил наше серебро и злато Чеслав, пока оно лежит в Полотске, нужно пойти и убить прислужника демонов, а барахло, что в Полотске возьмем поделим по равным долям, по числу воинов, что выставит каждый из вас в поход. Так кто сколько воинов даст.

— Ты Зандар, сколько дашь ты? — Казмир ткнул пальцем в вождя, что сидел первым. Казмир был настоящим вождем, и он знал, как нужно говорить с дикарями, им нельзя давать думать. Думать будет он, а дикари должны подчинятся.

— Я могу дать восемь десятков воинов — ответил широкоплечий усатый мужик.

— Почему восемь десятков? — завелся Казмир — я знаю, что у тебя есть две сотни воинов.

— Что ты Казмир, воины есть только у тебя, разве можешь ты назвать воинами две сотни пахарей — ответил хитрый мужик — разве можешь ты сравнивать их со своими воинами. Я дам восемь десятков, и это те, кто не порежется мечем, больше у меня людей нет.

— Что дашь ты Бобр?

— Я дам сотню, и не спрашивай почему, ты сам знаешь сколько моих воинов полягло прошлым летом в бою с погаными.

— А ты Твердислав, сколько дашь ты? — спросил Казмир.

— Я тебе не дам никого, и на войну твою не пойду — спокойно ответил Твердислав — что ты хочешь дать нам после похода.

Твердислав встал — вожди народа Буса задумайтесь, что вы имели год назад, у вас отняли даже мотыги, и мы пахали землю палками, а теперь появился князь, что торгует с нами железом и в том не его вина, что мы отдали последнее, в том вина наша, что подчинялись мы не тем вождям. Пришло время решать свою судьбу самим. Твердислав повернулся к Казмиру — а воинов у меня три сотни, хочешь ли ты проверить какие мечи мне продал Чеслав? Мне не нужет больше вождь Казмир, я ухожу со своим родом к нашему князю, а кто хочет со мной возьму все….

Твердислав не успел закончить, как секира разрубила ему голову.

— Батько — крикнул Радко и обнажил меч.

Короткая, но жестокая сеча закончилась бегством Радко и его людей.

— Ульгерд — крикнул Казмир — возьми три сотни и догони этого ублюдка.

— Болах — возьми две сотни лучших воинов и иди за родовичами Твердислава.

— А вы — Казмир уставился на притихших антских вождей — можете забрать земли и скот этого раба.

Казмир обвел взглядом притихших вождей антских племен — а воинов ваших я жду через луну на реке Сейм. И кто приведет меньше сотни воинов, останется без добычи.

Отряд уходил на рысях, тяжелая сеча закончилась полным поражением воинов Радко. Из трех сотен удалось увести меньше чем половину отряда. Радко не смог прорубиться к подлому германцу, ему застили путь, воины в стальных доспехах. Бронь, хорошая бронь не позволила Радко зарубить личную охрану Казмира, но эта же бронь, что подарил ему Чеслав спасла и Радко.

Много ударов мечей и копий сдержал стальной доспех, воины успели сесть на коней и навалится на германцев, но ворога было больше.

Еще с рассвета Радко отправил сотню воинов к пастбищу с наказом, если завяжется бой, то напасть, перебить пастухов и угнать германских коней. Только это и спасло молодого вождя, он смог закинуть тело своего убитого отца на спину коня и уйти с воинами на полночь. Переправившись через реку Десну а дальше до бродов на реке Сожь далее на полночь до Славутича. А по следам беглецов уже неслась германская конница.

Я в последнее время перестал делать настоящее оружие. Как то вечерком подошел мастер и показал меч, я покрутил, повертел, осмотрел сталь и ничего особенного не заметил, потом проверил на гибкость клинка. И вот гибкость была уже не та. Сталь конечно показывала некоторые отклонения и можно было прогнуть на пару пальцев, но как раньше фокус уже не покажешь.

— В чем проблема — не понял я.

— Это простой клинок, из тигельной стали, но мы не крутили его как раньше и проковали всего три слоя, а еще это цельный меч, без добавления железа.

— Без добавления железа сталь может сломаться — я неодобрительно покачал головой — я же вам рассказывал зачем нужны все этапы ковки и закалки клинка.

— Мы понимаем князь, но сейчас нет времени делать хорошие мечи, сам сказал, что война скоро.

— Ты мастер о политике не думай — гаркнул я — на то князь есть, а князю казну пополнять нужно. Кто купит у нас дешевый меч? Я знаю, что мне нужно много оружия, но я не могу позволить себе остановить производство качественных клинков. Сделаем так, раздели рабочих, самых лучших оставь на производстве мечей, а остальных поставь пусть делают копья и топоры, мечи наемникам не нужны.

— А ты мне сделай сотню лчших клинков, таких чтобы цари ко мне в ноги кланялись и простили продать хоть один — я посмотрел в глаза мастеру — пойми мастер то что ты сделай быстро и не качественно, люди забудут через седьмицу, а о тех мечах в которые ты влошишь душу сложат песни. И я хочу, что бы через тысячу лет люди рассказывали легенды о славном мастере Ульфберде.

— Чеслав, человек прискакал от Орши — ворвался в светлицу воевода — там род Твердислава пришел и Боян с ними, говорит война, вороги по следу идут.

— Ну, что ты кричишь, война так война, поднимай дружину.

 

Глава 4

Война

Мы не успели, не успели сделать сотню броней, как и не успели сделать сотню новых арбалетов. Как не старались мои мастеровые, а броней из стальных пластин сделали всего шесть десятков. Вот я все шесть десятков не смотря на крики и мат брата отдал своим кавалеристам. Кроме шести десятков кавалеристов я в поход взял пять десятков женщин арбалетчиц с новыми самострелами и пять десятков пеших копейщиков Радомира. Младшая дружина осталась в Полотске на охране княжеской казны и мастеровых людей.

Воинов всех одели как и полагается болотному княжеству. Поверх доспеха шкуры, на шлемах волчьи головы, а у меня как у предводителя этой своры на шлеме настоящий медвежий череп.

Но страшнее всех смотрелись всадники, я давно наказал сделать стальные накладки на морды лошадей, а вот теперь к этим стальным накладкам приклеили шерсть и прибили турьи рога, то есть часть черепа либо тура, либо коровы, либо орленя.

Наши лошади смотрелись как невиданные болотные чудовища, как радиоактивные отпрыски эльфийских лесов. На спине у которых восседали людоволки, вот именно так и должно выглядеть воинство болотного князя и никак иначе.

Пешие воины дошли на ладьях до Витебска, а дальше своим ходом пошли до Орши, а я с кавалеристами на рысях отправился вперед. В Орше я уже встретил две сотни переселенцев, люди были уставшими и напуганными, они переправились первыми в районе разбойничьего лагеря Смолянка, которую я собирался назвать Смоленском, и сами пошли вдоль правого берега Днепра к Орше. Дорога была тяжелая, люди шли пять суток, а там на левом берегу еще осталось больше тысячи человек и скот, что продолжали переправятся на правый берег Днепра.

Мы выехали на полянку перед Оршей и увидели лагерь беженцев, кто сидел, кто лежал отдыхая от тяжелого перехода, но появление моего конного отряда оценили все.

В лагере начался дикий крик, часть людей бросилась к Днепру-Славутичу, а часть к стенам острога. Даже на стене забили набат. Вот, вот именно такой эффект мне и нужен, мне очень нужно, что бы при виде моего отряда у врага начался повально акт непроизвольной дефикации.

Я подъехал к стене, а там царил хаос, но увидев Оршу я крикнул — Орща, кто старший у этих бедолаг.

Услышав знакомый голос Орша выглянул из-за щита — князь, князь Чеслав это ты?

— Нет Орша, это лешак болотный — ответил я я сарказмом — а ты кого ждал?

— Ты чего так моих воинов пугаешь, а ну как стрельнет кто из лука.

— Что бы из лука стрельнуть, нужно вначале тетиву накинуть, а они у тебя вон все за щитами прячутся — махнул я рукой на храброе воинство — вы что и германцев так встречать будете.

— Нет, германцы нормальные, и кони у них обычные, а у тебя что за твари болотные.

— Да какие твари? — не сдерживался от смеха уже я — это обычные кони, они просто тины болотной объелись вот у них рога и по вылазили, слазь со стены, иди сюда сам посмотри.

Орша вышел с двумя воинами и за ним тут же закрылись ворота, он подошел осмотрел похлопал лошадку по холке и выдохнул — ты князь так не шути, тут в этих дебрях разная мерзость водится, а ты людей пугаешь, а ну как разбегутся все, что делать будем?

— Ты воинов отправь пусть переловят всех, а то по топнут там — я показал рукой на воду, а там уже трое бедолаг где то нашли бревно и пытались грести на противоположный берег.

Пока ловили и успокаивали людей я спешился, привязало коня и снял медвежью шлем-маску, чтобы действительно было видно что я таки их князь.

Привели старика — вот князь это старший от рода его зовут Щука.

Я посмотрел на деда — ты дед что рыбак? а я думал что вы землепашцы.

Мы род Твердислава — ответил мужичок, он пошёл на совет старейшин, а нас увел Боян. Мы землепашцы, но много поколений жили на реке, по этому мы ещё и рыбаки.

— А где дед Боян — спросил я.

— Он остался на переправе.

— Я не могу вас тут держать — сказал я людям — сейчас я предлагаю вам отдохнуть возле Орши, а дальше пойдете до селения, где воеводой сидит Гореслав, там тоже отдохнете, присмотритесь, кто захочет можете остаться в том селении, остальные пойдут дальше до Витебска. В Витебске передохнете несколько дней и вас переправят на правый берег реки Янтарной, а дальше вас проведут на берег реки Ловать, там у озера Ильмень ставьте себе городок укрепленный, там земля хорошая и рыбалка будет знатная. Я правда не знаю есть ли там щуки, но с голода ваш род не умрет.

— Есть ли у вас скот, что можете продать? — спросил я — не чего гнать так далеко коров и коз, можете продать мне, я куплю все, только не тут. Гоните скот до Гореслава и до Витебска.

Дед покачал головой — мы забрали только коз и коней, а коровы все остались на переправе.

— Креслав, ты возьми десяток конных и сходи до Витебска, проводи людей.

— Орша у тебя вон ладья стоит — подошел я к воеводе Орше — отправь ладью вниз по реке, пусть присмотрятся, обстановку разведают, нет ли где воинства вражеского, что переправляется на наш берег. Вниз по Славутичу пусть сходят на двое суток пути.

— Радомир — ты с пешими оставайся тут, посмотри за подготовкой крепости, походи по округе, присмотрись как можно врагов воевать, а я пойду с пятью десятками конных к Слолянке на переправу.

Уже сев на своего боевого скакуна я подъехал к Креславу — воевода как людей до Витебска проводишь, сходи в Полотск за казной, привези сотню гривен золотом и сотню гривен серебра, оставишь у Гореслава в селении, и все оружие что успеют сделать тоже тащи к Гореславу.

Конный отряд Болаха насчитывал две сотни воинов, они пришли в селение Твердослава, но застали только брошенные жилища. Разведчики осмотрели местность и нашли следы множества копыт коров и коз, что пошли по правому берегу реки Десна на восход, но были и следы конных воинов что пошли на полночь в сторону бродов на реку Сожь.

— Садко — крикнул Болах — отправь пять десятков по следам конных, пусть проверят куда ушел Радко, в бой не вступать, нечего нам своих воинов терять.

— Все остальные за мной — махнул рукой Болах и поскакал вдоль реки за родовичами глупого вождя Твердислава.

Зря Твердислав восстал против Казмира. У Казмира силища, почти тысяча конных воинов, а еще на той стороне Славучитича по провому берегу все земли принадлежат названному брату Казмира, мужу его сестры Ульриху. Ульрих страшный вождь, он разбил объединенное войско вождей вендских и загнал их в Припятские болота. А этот Твердислав рискнул жизнью рода ради какого то князя болотного. Хотя ведь люди говорили, что Твердислав хотел за этого Чеслава отдать свою единственную дочь Цветану, и тогда уйдя в новые земли хитрый Твердислав бы спас своих родичей. Если-бы, да кабы, во тру выросли грибы, подумал Болах, нет на этой земле вождя хитрее Казмира. Вон хитрый лис даже поганых уже пять годков вокруг пальца вертит и дань не платит и в войско поганых своих людей не отправляет, а этот выскочка Чеслав сгубил род бедного Твердислава. Вот теперь по приказу Казмира летит конный отряд Болаха по следам родовичей Твердислава. Летит, что бы взять полон, что бы жены и дочери Твердислава стали рабынями более умного и толкового вождя Болаха, а германцы, пусть с воинами Радко воюют. У Болаха поход будет простым, воинов там в роду не осталось, всех побили на совете, а те кто сбежал сейчас укрываются с Радко в лесах от воинов Казмира.

Первые обозы попались через пять дней пути, Болах удивился как далеко успели уйти родовичи Твердислава, по всему выходит, что род снялся с места раньше, чем произошло побоище на сходе, но это уже и не важно мы их догнали, подумал Болах, догнали, осталось только повязать и все тяжкий путь закончится. Но мыслям Болаха не суждено было сбыться, его полторы сотни воинов с ходу налетели на стоящие в круговой обороне телеги, а из-за телег полетели стрелы. Удар был неожиданным, конных воинов Болаха атаковали со всех сторон. В лоб ударили лучники а из лесной чащи полетели сулици.

— Назад, назад, в лес, в лес — заорал Болах, отводя своих воинов от связанных возов, что перекрыли дорогу.

В спешке отряд укрылся от стрел в лесной чаще, но догнать и наказать воинов врага, что метали сулици не получилось. Отряд Болаха нарвался на завалы из срубленных сосен.

— Спешится — крикнул старейшина — обойти этих за возами, стрелами их бейте.

Странный бой продолжился до наступления темноты, так и не удалось ни обойти ни разбить вражеский отряд, что стоял на дороге. А с рассвета, за возами вражеских воинов не обнаружилось, они ушли ночью.

— Вождь позволь слово молвить — проговорил Стоян.

— Говори — с раздражением бросил Болах.

— Нельзя вождь идти вдоль реки, тут могут быть еще засады, я знаю путь лисий, по тропам охотников, что меж болотами выведет сразу к истоку болотному, где Десна начинается, там и перехватим родовичей Твердислава.

— А ты что думаешь, что тот путь не перекрыт такими вот засеками? — Болах показал на срубленные сосны, что перекрывали путь.

— Не могут они там все перекрыть, обойдем — сказал Стоян.

— Ну что ж веди по пути лисьему.

Конный путь до Смолянки занял два дня, и весь этот путь мы встречали людей, что уже не могли идти, отдельные люди и группы по 5–6 человек сидели на полянках, люди насколько устали, что при виде нашего отряда даже не пугались. Кто то уже начал строить себе шалаши, видно решили остаться жить тут, другие бездумно брели вдоль берега реки пытаясь добыть рыбу. Люди устали, путь который они прошли, это поистине огромный путь. Люди от побережья Десны по лесам и болотам дошли до Смоленска, а это почти 400 километров. А еще по моим подсчетам топать до Ловати почти сколько же. Я посмотрел на это зрелище отступления Красной армии от границы и понял, не дойдут, нужно сажать людей у Гореслава, и в бывшем селении висельников Светозары, и в Витебске. А если первая группа переселенцев дойдет до Ловати, то и это будет большой удачей.

Я нашел Бояна у переправы, он руководил приемом уже скота. Ладьи Арха сновали туда-сюда через реку и перевозили телят и жеребят, а взрослых особей, просто разделяли по десяткам и загоняли в воду. Впереди шла лодка, в которой сидели люди, что тащили привязанных за веревки жеребцов, а лошади уже плыли сами за своим вожаком.

Более тяжелая задача была это переправки коров, эта скотина ни как не собиралась плыть на другую сторону и постоянно возвращалась на свой берег. По этому несколько десятков пастухов шныряли по берегу и искали броды. Броды нашли аж в суточном переходе вверх по реке и Боян приказал гнать скот на броды.

Мне очень жаль было бросать почти две сотни коров, это для меня небывалое расточительство. Боян рассказал, что германский вождь Казмир уже собирает поход против меня, но сколько воинов будет собрано и когда начнется поход мой дед не знал.

— Мы пока шли за нами погоня была — тихо сказал Боян — я там оставил заслон, так за нами почти две сотни воинов конных шли вождя Болаха. Мои люди побили там многих. А сами ушли, теперь вон там в лесу сидят прикрывают переправу.

Я дождался, когда закончится переправка всех людей и уже собрался ехать в Ошу, но на противоположном берегу появился всадник.

— Боян, Боян — заорал всадник — там воины Болаха, полторы сотни конных, к переправе идут, наши по лесам отходят.

— Боян сколько у тебя там людей — спросил я.

— Два десятка конных скот погнали на броды и пол сотни пеших лучников дорогу прикрывают — ответил дед Боян.

— Сможешь ли ты дать команду на переправку людей — спросил я — пусть бросают скот и переправляются на наш берег реки. Черт с ним со скотом.

— Скот то не жалко, токо ушли они давно и уже к бродам подходят, а те кто с луками пешие, они и добежать до тех бродов не успеют, далече.

— Не надо им к бродам — возразил я — скажи пусть сюда бегут вон на ладьях их Арх переправит, а мне дай человека, я этим берегом до бродов на рысях дойду и там ворога встречу.

Гнать коней нельзя, во первых тут никакой дороги нет, кони идут вдоль берега реки, иногда по заболоченным участкам, иногда по песку, а бывает приходится совершать достаточно глубокие обходы лесных завалов из бревен и кустарника. Но все же до брода мы дошли раньше чем скот. Дошли переправились, и стали на отдых, я пешком походил по округе, осмотрелся, потом послал десяток на встречу предполагаемому отряду пастухов. И уже через небольшой промежуток времени мои воины привезли двух пастухов, для которых встреча с таким страшным отрядом была просто шоком.

Дозорные, что ехали впереди стада просто стали в ступор, мои люди подъехали взяли лошадей не путевых дозорных под узду и притащили ко мне вместе с всадникам.

Я кушал так надоевшее сушёное мясо и запивал водой, у меня в сумке были еще две черствые лепешки, насколько черствые, что откусить это творение женских рук болотного княжества было не возможно. Я достал топорик, рубанул кусок лепешки, а потом просто размачивал её в воде и грыз подмокший сухарь, вот за таким важным делом меня и застали разведчики.

— Князь вот двоих пастухов привезли — доложил десятник Людовит.

— Не бойтесь люди я князь Чеслав — я встал и подошел к напуганным пастухам — вы в мои земли идете, сколько скота вы гоните и сколько вас.

— Нас два десятка мы гнали почти две сотни коров, но волки воруют скот, мы видели много порванного скота и следы волчьи.

— Какие же вы охотники, что волков отогнать не можете — удивился я.

— Так князь, дороги почти и нет, гоним скот по лесам, да мимо болот, вдоль берега путь не хоженый, вот зверье и нападает — оправдывался пастух.

— Ладно, не пугайтесь, нет в том вашей вины — я махнул рукой — за вами вороги гонятся, скоро тут будут, так что давайте побыстрее, вот вам переправа, как только реку пройдете гоните скот до селения Смолянка, там дед Боян вас встретит, а мы тут ворога подождем.

Трудная дорога по преследованию родовичей Твердислава закончилась у берега реки, на которой стояли три ладьи, а на противоположном берегу почти сотня пеших воинов.

Болах подъехал к берегу и крикнул — эй, где ублюдок Радко, пусть выйдет.

— Нет тут Радко — крикнули с другого берега реки — а за твои поганые слова Радко тебе язык отрежет.

— Ахахаха-ха — засмеялся Болах — глупый Твердислав тоже Казмиру грозился своими лютыми воинами, а теперь его труп уже волки доедают, а скоро воины Казмира и вашего Радко скормят волкам. А тебе смерд, что смеет с Болахом-вепремь так говорить я сам язык вырву.

— Вождь — к Болаху подъехал следопыт — мы следы нашли, они скот погнали по берегу вон туда.

— Эй-Ей-й — Болах хлестнул жеребца — догнать, они на броды пошли, догнать.

А потом повернулся и крикнул людям на том берегу — никуда не уходите смерды, я скоро к вам подъеду, про языки ваши по гутарим.

Болах летел на своем скакуне, ветки хлестали по лицу, он видел, он сам видел след и ему не нужен больше следопыт. Сейчас, сейчас они дойдут до бродов и тогда побьют всех мерзких выродков свиней, а их жен возьмут себе, это будет славный поход, Радко с воинами тут нет, и это хорошо. Полторы сотни конных воинов Болаха вылетели на небольшую полянку, что спускалась к реке, но вдоль этой полянки по самой кромке леса стояли демоны.

Демоны с рогами и мордами покрытыми длинной шерстью зафырками при виде разгоряченных коней Болаха, а его собственный скакун от страха аж присел на передние ноги да так неожиданно, что Болах налетел на холку коня и больно ударился грудью. А страшные демоны с волчьим воем полетели на застывших всадником Болаха.

Удар, визг, дикое ржание обезумевших коней, людские вопли и вот уже перед Болахом возникла рогатая рожа болотного чудовища, а всадник, что сидел на спине у демона хлестнул мечем вождя Болаха-вепря.

Болах был смелым воином, еще в отрочестве он на охоте спрыгнул с коня на убегающего кабана и зарубил топором дикого вепря, с тех пор его и звали Болах-дикий вепрь, и вот теперь Болах обезумел от страха, он не смог поднять даже руку со щитом и вражеский клинок обрушился ему на шлем. Шлем спас вождя и Болах уже поднял руку с копьем чтобы ударить врага, но в левый бок ударило копье другого демона и не удержавшись в седле Болах полетел на землю.

Он еще не до конца пришел в себя после падения, но уже видел, как несколько десятков его людей на конях убегают в лесную чащобу, а болотные демоны добывают тех, кто пытается сопротивляться. Однако из тех кто лежал или сидел на земле уже не сопротивлялся никто, они пали ниц и молили светлых богов о спасении их душ от демонов князя болотного, что вскормил этих тварей душами младенцев.

Не скажу чтобы этот бой был легким, как прошло стадо по броду на направление подхода противника я выслал десяток разведчиков. Противник появился почти через час по моим подсчетам после ухода последних животных по броду. Брод находился у небольшой полянки вдоль реки, примерно в сотнях метров начинался кустарник плавно переходящий в лес. Вот у этого кустарника я и построил свое войско в две линии по 25 всадников в линии.

Расстояние между линиями я указал в одну лошадь, а расстояние между воинами в линии всего шаг. Мы встали за кустами, я как положено князю в самом центре боевого порядка. Вот появилась первая группа всадников примерно человек 10, вот вторая группа, 20–30 а потом появился и остальной состав вражеского войска.

Дааа, я если честно не представлял раньше сколько это полторы сотни конных воинов с копьями и щитами, а вот тут понял, для меня это много. Вся полянка заполнилась огромной массой конницы, первый десяток уже начал спускаться к броду и я свистнул и тронул коня. Вначале нужно медленно выехать из кустов, чтобы лошади не споткнулись, наступив на ветку, чтобы ветка не хлестанула по морже лошади, ведь эти животные достаточно пугливые и в панике могут просто сбросить наездника, вот уже вышла первая линия всадников, а я повернулся и посмотрел назад, вот морды лошадей второй линии появились из кустов и я привстав на стременах завыл — "аууууу".

Дикий вой напугал даже наших коней, моя коняшка кинулась вправо, но там уже шел другой конь и налетев стременем на соседа лошадка попыталась рыскнуть влево, но я долбанул своего рысака щитом по голове — а ну тихо скотина блохастая — и не дожидаясь ответа, а что его ждать, рубанул коня пятками по бокам, жеребец как спортивная машина прыгнул вперед, так неожиданно, что я удержался только благодаря цепкости левой руки, что держалась за луку седла.

— Аууууу — завыл я, загоняя свой страх подальше, и начал прицеливаться. Всего то пять десятков шагов до первых вражеских всадников, а целится нужно реально, тяжеленное копье направленное вперед раскачивалось и наконечник все время плясал по кругу, вот первый противник. Я увидел глаза его лошади, в её глазах был ужас, волосатая скотина так испугалась, что попятилась назад приседая на задние ноги и тут удар.

Трахх, копье влетело в хозяина перепуганной коняшки, а потом коняшка вначале села на задницу и одним немыслимым движением завалилась вместе с всадником назад, придавливая своего седака к земле. А у меня это зрелище только на секунду пролетело перед глазами и тут удар уже мне в плече, бахххх.

Ох-йоб-тить, откуда ты гад взялся, я повернул голову, чтоб увидеть негодяя, что вмазал мне по плечу в латном доспехе и тут прилетел еще один удар по щиту, но это уже было терпимо.

Не отвлекаться, вторая цель, противник за щитом, пригнулся к холке коня и выставил в мою сторону копье несется на меня, а я направляю копье врагу в щит, тараххххх. Мое копье прилетает прямо в умбон щита противника первым и я вижу как ноги врага начинают подниматся, а всадник заваливается на спину и слетает с лошади.

Вот, вот что такое стремя и высокое седло. Он слетел, а я только спиной ударился о заднюю стальную пластину седла. Его копье так до меня и не долетело, а я опять отвлекся и получил удар по шлему, а потом как будто кто то ручной тормоз на паровозе нажал, моя коняшка вдруг так резко затормозила, что я чуть не слетел с седла через голову моего коня.

А получилось совершенно дикое событие, какой то вражина просто испугался моего копья и повернул свою лошадку вправо, а я профукал маневр и наши кони на полном ходу лупанулись грудью друг о друга.

Мое копье вылетело бесполезной деревяшкой с руки, а я быстро вытащив саблю попытался рубануть гада, что чуть не сломал мой велосипед, но боль в плече была такой нестерпимой, что мой удар просто чиркнул по вражескому шлему, но вражина тоже не долго радовался, чье то копье так впечатало несчастного, что он кувыркаясь полетел на землю, а я выбросил щит, взял саблю в левую руку, правой схватился за луку седла, начал раздавать удары направо и налево. Всего несколько ударов прилетело мне по доспехам, а я успел лупануть врагов раз пять и тут враги закончились, мы пролетели сквозь строй вражеского отряда и я потянул узду поворачивая лошадь вправо. Но развернутся мне помешал мой же всадник, который крутил коня в левую сторону, и кони опять столкнулись.

Пока мы разворачивались враги включили пятую передачу и понеслись на полном скаку в тот лесок откуда несколько мгновений назад мы выехали, ах ты ж мать твою — догнать, вперед — орал я, пытаясь бить врагов, что уже валялись на земле или пытались встать — вперед.

Я доскакал до лесочка и понял, что моя коняшка дальше не пойдет, что это, как это, всего два ускорения метров по 100 в обе стороны, а у коня уже сил нет, да как так то. Это что за конница, такая?

— Сбор, сбор — заорал я перекрикивая шум схватки.

Где то ещё держались из последних сил вражеские воины, но шансов у них не было, пока враг отмахивался короткими копьями, наш воин разогнавшись долбил здоровенной пикой. Куда бы не прилетало копье, результат один, враги летели с седел на землю. Бой закончился только тогда, когда последнего врага ссадили с седла, добивать людей на земле было уже без надобности. Все вдруг как то кончилось. Враги побросали оружие и попадали на землю, мой конь чуть не наступил на такого «гитлер-капута».

— Первый десяток — гоните пленных к реке, вяжите их там к одной веревке, второй десяток ловить лошадей, остальные за мной, догнать ворога — скомандовал я.

Преследование было бесполезно, мы медленно проехали по лесу по следам бежавших воинов противника не больше сотни шагов и я понял, что гнаться по лесу за кем бы то ни было контр продуктивно, особенно если враг выбросил оружие и пригнувшись к холке коней летел напролом через кусты, и буераки. Я поднялся на стремени и подал команду развернуться назад.

Результаты боя опять были так сказать неоднозначными. Много раненых, очень много раненых, почти два десятка и как ни странно три погибших воина болотного княжества. Я осмотрел повреждения и понял, что профессиональный враг нас растопчет как слон моську. Все три погибших имели четкое попадание наконечником копья в лицо. И раненые, имели примерно такие же повреждения.

То есть враг имея более короткие копья, все таки бил точнее и более продуманно, а не так как я, лупил просто в щит. Вот тут и кроется разница в классе.

У нас было сильно покалечены 7 лошадок, которых я приказал прирезать и возле воды разделать на мясо. Но все эти потери компенсировал результат боя. Шесть десятков погибших воинов врага, пять десятков пленных, почти семь десятков коней, что мы успели переловить. Через несколько часов, когда у переправы загорелся погребальный костёр мой отряд погрузил раненых на коней и привязав пленных к длинной веревке пошел к Смоляной или к Смоленску.

К вечеру наша скорбная процессия втянулась в Смоленск. А там уже нас встречали Арх с дедом Бояном и какой то представитель от переселенцев.

Я с трудом слез с коня. Меня не то чтоб шатало, но вот такая усталость навалилась, а я уже давно думал о том, что вот в кино, получается все средневековые воины бьются часами, а потом еще вражеские города грабят и женщин насилуют.

Почему такая усталость и апатия, вот сейчас любой враг может просто взять нас пустыми руками. У меня такое ощущение, что если бы не дай бог Борька Моисеев появился тут как предводитель альтернативного вражеского отряда в оранжевых труселях, то он бы успел поиметь все мое войско и даже князя. Почему так?

— Что с пленными делать будем? — нарушил я молчание обращаясь к деду Бояну.

— Отпусти их.

Вот тут я и проснулся, и мое плохое самочувствие вдруг как то растворилось.

— Как так отпустить? — не понял я — и даже выкупа не возьмем.

— А зачем тебе выкуп, ты вон их вождя взял — Боян показал на одного из пленников — это Болах, у него был самый боеспособный отряд после Твердислава, а теперь они все в сече сгинули.

Боян повернулся к мужику, что сидел на земле со связанными руками — что Болах, неужто посулы Казмира тебе милее чем старая родовая дружба с Твердиславом? Пошто предал ты его и напал на его людей?

Болах поднял голову — нет больше Твердислава, издох он, и выродок его скоро издохнет. А род его мне Казмир отдал в благодарность за преданность, а земли Твердислава все Зандару достались.

Я ничего не понял, ведь я не знал ни этого Болаха, ни тем более какого то Зандара, а вот про Твердислава информация меня напрягла и я решил уточнить — кто убил Твердислава?

Болах поднял на меня глаза и заржал — ахахахах, ты, это ты убил его. Ты убил его своими обещаниями и посулами счастливой жизни в далеких землях, ты сгубил всех нас. Сидел бы в своих болотах, так нет — Болах уже не говорил, он орал — ты разозлил Казмира служителя бога Вотана, ты глупец, не знаешь того, что вождь германцев данник поганых, а мы его данники и теперь на тебя мерзость болотная обрушится вся степь.

Я ничего не понял, от этого спича и поэтому даже не испугался, понял только одно Казмир почему то является данником Хунну.

— И с какого перепуга эти поганые Хунну должны на меня обрушится — спросил я?

— Какие хунну — ты глупец, ты червь болотный даже не знаешь, что вся степь принадлежит германским вождям великим воинам готам, что служат богу Вотану. По полям сидит десятки родов готских, а мерзкие Хунну все пошли ромеев воевать, их Царь сидит на Дунае и в наши земли не ходит. Так что в степи один хозяин, это вожди готские.

Вот тут я аж припух, откуда этот дикарь знает про готов. Ладно про германцев он знает, ведь германцами называют все народы, что раньше входили в империю царя Германариха, а вот про готов откуда он знает.

— А кто такие готы? — спросил я спокойным голосом — это что германцев вы так называете.

— Готы, это совет вождей германских племен, готы это воины, готы это жрецы бога Вотана, готы это смерть несущие — засмеялся обезумевший Болах — а ты червь посмел стать у них на пу…..

Договорить вождь Болах не успел, стальной клинок вошёл в его мерзкую пасть. Я вытащил клинок и обтер его о рукав, а потом посмотрел на присутствующих.

Я ожидал увидеть, страх, ужас, осуждение, да все, что угодно, но вот безразличия я увидеть не ожидал. Так как будто комар назойливый умер, никто из присутствующих даже не поморщился. Может я без сознательно сделал то, что должен был сделать настоящий князь. А действительно, чего это он меня червяком назвал, два раза, я считал. За такое даже в 21 веке можно в грызло получить, а тут то и подавно.

— Что скажешь Боян? — спросил я деда — пойдут ли на нас вожди готские.

— Врет пес — пнул труп Боян — не пойдут, люди сказывали, что почти все готы вместе с Аттилой увели своих людей в поход на ромеев, только вот такие трусы как Казмир и остались.

— И ты думаешь, что мы сможем разбить Казмира, пока его товарищи из похода не вернулись? — спросил я.

— Разбить ты его не сможешь — ответил опуская голову Боян — а вот прогнать можно.

Вот дает дед провокатор, подумал я и какого хрена он стравил меня с этим Казмиром, если нет шанса разбить его воинов. Видно в моих глазах вопрос был написан, поэтому дед Боян ответил сам на не заданный вопрос.

— Много поколений наш народ находится под пятой готских вождей. После смерти последнего нашего князя светлого Буса, мы стали рабами. Наших лучших отроков забирают в готские дружины, а лучших дев берут себе в наложницы, с нами обращались как со скотом.

Боян поднял лицо и я увидел красные от страдания глаза старика — ты наш единственный шанс, ты первый, кто осмелился назваться князем. Род Твердислава был самым сильным родом, что сидел по Десне, его люди не смирились, они даже находясь в свином загоне продолжали чувствовать себя свободными, поэтому я и предложил тебе в жёны Цветану.

Ты должен был связать кровными узами самые сильные рода, но я ошибся в них — дед со злостью пнул труп Болаха — вот они уже не свободны, они смирились с рабским ошейников, они уже не люди, так скот.

— Но ты не сморился дед боян, ведь я прав.

— Я не ощибся в тебе мой мальчик, ты послан нам самим Сварогом, а теперь отпусти пленников и отдай им тело их вождя, путь идут и скажут, что в этих землях появился настоящий князь.

Я встал, отряхнулся, князь я или не князь, а князь должен быть опрятным. Хоть и выгляжу я ужасно, но все таки встречают то по одежке. С трудом залез на своего коня, и поехал к полянке на которой лежали и сидели связанные воины Болаха.

Я выехал в центр — смотрите туда люди — я показал на реку. Это славная река рода Буса, пусть наш князь и пал от руки подлых готских вождей, но народ наш все еще жив. Идите и скажите, что за этой рекой лежат мои земли, я приму всех кто придет с поклоном и клятвой верности, но кто придет ко мне с мечем, я ему этот меч в глотку засуну — последние слова я уже не проговорил, а прорычал. Забирайте тело своего вождя и убирайтесь к своим родовичам, я думаю, что следующие вожди будут более разумны, чем эта падаль.

Раненых мы загрузили на три ладьи, а я с малым отрядом всего в три десятка воинов о двуконь понеслись к Орше.

Радко устал, вот уже десяток дней и ночей он плутал в лесах и болотах уходя от преследователей. У него осталось слишком мало воинов, а враг силен. Лучшие германские всадники, что прошли множество сражений гнались за ним. Он не мог помочь и своим людям, что уходили в земли Чеслава. Отца уже давно похоронили по всем правилам, как вождя. Выкопали большую яму, закололи лучшего коня, посадили мертвого Твердислава на коня, в новой броне, что подарил отцу Чеслав, с лучшим стальным мечем, с луком и полным колчаном стрел, и засыпали сырой землей.

Просидели у могилы три дня, почитая всех родовичей, что погибли в сражениях и отправился маленький отряд на переправу к Славутичу. У самой переправы их догнал отряд гота Ульгерда. Воины Радко на полном скаку влетали в холодные воды Славутича и вцепившись за холки коней плыли на правый берег. А люди Ульгерда засыпали их стрелами, стоя на левом берегу. Радко одной рукой держался за шею своего коня, а второй поднял щит и старался прикрыться от звенящей смерти, что сыпалась в воду вокруг него.

На противоположный берег Славутича выбрались меньше сотни воинов, вот и всё, всё, что осталось от могучей дружины в три сотни воинов. Он сгубил последних. Радко помнил как смотрели люди на вернувшийся отряд его брата Славко. Тогда прошлым летом его брат собрал пять сотен лучших из лучших и повел их вместе с воинами других родов, чтобы пограбить стойбище поганых. Но вернулись из того похода всего две сотни, вернулся и брат завернутый в попону. Пока Радко с отцом оплакивал брата, весь род оплакивал своих воинов.

С трудом Радко удалось набрать еще целую сотню отроков, и вот теперь от трех сотен лучших воинов осталось лишь девять с половиной десятков, что как побитые собаки бегут от ворога не решаясь даже принять бой.

Разве этого хотел его отец, когда соглашался на дружбу со странным болотным князем Чеславом. А может он и и вправду есть демон. Может этот князь болотный, что кормит своих демонов душами младенцев, заманивал род Твердислава на верную смерть, может зря отец согласился, может это самая страшная ошибка, что привела к полной гибели лучшего из родов антских.

Тяжкие мысли прервал доклад дозорного — Радко там ладья идет.

Ладья стала на середине реки и человек, что приложил руку к глазам закричал — чьи вы будете и с чем идете в земли князя Чеслава.

Вот оно как, у этого Чеслава уже и ладьи дозорные на Славутиче имеются, подумал Радко, хитрый и ушлый этот Чеслав, зря все таки Цветана сбежала от него, мог бы получится хороший союз, а что уж теперь, такой обиды князь не стерпит.

— Я Радко, мы идем к князю Чеславу, за нами отряд готского вождя Ульгерда гонится.

— Идите до Орши, там вас встретят — прокричали с ладьи — а мы вниз спустимся, постережем переправу.

Радко повернулся к десятнику — Познар иди вперед к Орше и передай там людям Чеслава, что мы переправились и за нами идет погоня в три сотни конных воинов Ульгерда.

— Князь — чуть не падая с разгоряченной лошади прокричал посланец — воевода Орша встретил Радко, он ниже по течению переправился, у него почти сотня воинов, а за ним ним три сотни германцев гонятся.

— Мать же ж так, а ну аллюром марш, марш — скомандовал я и хлестнул лошадь.

Теперь можно идти намного быстрее, у каждого воина было по два коня, а у некоторых по три, мы все таки захватили семь десятков коней у отряда Болаха. Я даже не стал убивать пленников, дал каждому по сулице и отпустил на все четыре стороны, дойдут до Десны выживут, не дойдут, ну и хрен с ними, все таки от Смоленска до Десны, где проживают рода антов почти 300 км. Как не спешили, но к Орше мы прибыли только на следующее утро. Я все таки как стемнело приказал остановиться, расседлать коней и передохнуть. Я не знаю как там в фантастических фильмах, но вот в реальности конь скотина тупая по незнакомой местности ночью идти совершенно не хочет.

Воины Радко уже прибыли и увидев, что в районе острога Орши собралось множество их родовичей бурно обнимались и обсуждали все последние события. А я увидев брата Цветаны сразу направился к нему.

— Здравствуй Радко, вижу у вас был трудный переход, я уже знаю про твоего отца, прими мои соболезнования, он был мудрым вождем, надеюсь ты сможешь заменить его и будешь достойным правителем.

— Радко кивнул — а откуда ты знаешь про моего отца? Никто из родовичей, кроме воинов ничего не знал.

— Я встретил тут твоего знакомого Болаха, он мне все и рассказал.

Рука Радко сжала рукоять меча, а глаза стали стеклянными — где это мерзкое существо, что предало род Буса?

— А — я махнул рукой — он уже наверное сгорел на костре, не повезло ему, случайно нарвался на мой отряд.

— Недостойно такой жабе на костре гореть — пробубнил Радко — его место в болоте гнилом.

— Я знал, что ты добрый воин — я хлопнул по плечу Радко — а теперь я вижу что ты еще и добрый вождь. Но помни, всегда нужно проявлять уважение к своему врагу, тем более к павшему. Те, кто надругается над павшим может навлечь на себя гнев предков, мы же не готы, и не песьеголовые, мы чтим светлых Богов, запомни это Радко и воинам своим накажи, за нами правда.

— А где твоя сестра? — спросил я у Радко — что то я её не видел.

— Так вон там сидит с женщинами, она тебя видела, как ты на чудище болотном летел к переправе, а теперь вижу, что твое чудище это Быстроног, что подарил тебе отец.

— Ты даже не представляешь, какая скотина упрямая — посмотрел я на коня — но быстрый это правда, в сече меня самым первым к вражеской шеренге вынес.

— А ты как на врага пойдете, чуть повод придерживай и строй держи — посоветовал Радко.

А ведь и вправду, получается, что я не имею вообще никакого опыта ведения конного боя. Ведь нельзя же назвать конным поем казачьи потехи, которыми развлекал я публику в 20-м веке. Так пролетишь с залихватской удалью сшибая сабелькой арбузы и дыни, что стояли на специальных столбиках, а тут важен строй и одновременный удар всей массы конници.

— Слушай Радко, ты часом не устал — спросил я.

— Что ты хотел спросить — удивился Радко — ведь не о здоровье моем печешься.

— Да я хочу ударить по тем германцам, что за тобой гонятся — махнул я рукой в сторону реки — пока есть возможность врага нужно бить по частям.

— Сдюжаем ли — с недоверием спросил Радко.

— А что не сдюжить — ответил я — у меня три сотни пеших вониов и с тобой почти полторы сотни конных, нешто не побьем.

— Ты пойми князь — тихо промолвил Радко — у Ульгерда лучшая дружина, там почти все бронные, даже кони пластинами покрыты.

— Вот, тем более, я не могу Радко такой трофей упустить, где я еще себе три сотни броней найду, как не на убитых германцах — я улыбнулся как можно шире, нужно же было поддержать как то упавшего духом воина, хотя я сам честно говоря и сомневался в возможности побить три сотни конных германцев, да еще и не сброд, а скованную во множестве боев дружину.

— Принимай командование над всеми конными — сказал я Радко, назначаю тебя воеводой конной рати, я себе десяток лучших моих воинов для охраны возьму, а всех остальных забирай под свою руку.

— Радимир — закричал я — Креслав, Орша, собирайтесь на совет в избе.

Я соскочил с коня и увидел маленькую фигурку, что стояла возле сосны. Блин, нужно что то делать, не до женских проблем мне сейчас, но что то сказать нужно, все таки веста моя, хотя нет уже невеста. По нынешним обычаям девица на выданье, то есть готовая к браку называется «веста», а вот не готовая к браку, как раз называется «не веста», а у нас там в будущем все перепутали.

— Здравствуй Цветанушка, как здоровье твое — спросил я, блин более глупого вопроса придумать не возможно, а что мне про погоду спрашивать.

— Здорова князь — ответила Цветана поклонив голову — и тебе того же желаю.

А держится девка неплохо, подумал я, вот недавно ей весть принесли про смерть отца, о она как каменная фигурка, спинка ровная, лицо спокойное, хотя это наверное на нее так появление Радко повлияло. Получается, что хоть один родственник живой.

— У нас тут война намечается не большая — промолвил я — ты уводи своих людей Цветана. Там где Бажена сидела сейчас воевода Гореслав с тремя десятками воинов сидит. Он муж хоть и страшный, но не злой оставь у него пять-шесть десятков своих вдов, что без мужей остались. Все таки женщинам мужи нужны, иначе не выживут.

— Цветана кивнула — есть много вдовьих баб, оставлю самых смирных, чтоб с новыми мужами сойтись смогли.

— Там где висельники были, помнишь ли? — спросил я.

— Как не помнить, до сих пор перед глазами — ответила она, а лицо даже не изменилось — в наших землях бабу батогом бьют, если она с дуру что натворила, но никогда, слишишь князь, никогда смертию не казнят. Баба, она другим умом живет, и вам воинам нас не понять.

Я опустил голову, да погорячился я тогда, и что хотел доказать, кому, глупой бабе, доказать что она не права, зачем. И что с того, что доказал, людей напугал, то да, надолго запомнят, а будет ли польза, только время покажет.

— Там места хорошие Цветана, есть и поля и ручьи, там хорошее семейство прожить с достатком сможет — я посмотрел на Цветану, посади там людей, чтоб с мужами и работящими бабами.

— Нет у нас более мужей — ответила она тихо — только старики, да калеченные остались, совсем род обеднел, а ты еще и войну затеял, сейчас последние сгинут.

— Не сгинут — я уже устал говорить с малолеткой, что пыталась строить из себя Мать Терезу — а если сгинут, на то они и воины, чтоб за своих родовичей кровь проливать.

А потом успокоившись добавил — что было, то уже минуло Цветана и мертвых нам не вернуть, а вот о живых мы заботится должны. Там у речушки Витьбы селение стоит, что оставил дед Вацлав, мы его называем Витебском, там можешь посадить две а то и три сотни людей, там место хорошее, река, рыба есть, и зверя много, там причал уже поставили для ладей, так что товары буду по реке возить. Поверь мне Цветана там скоро будет богатое селение. А сама иди на Ловать, там уже ваши первые переселенцы есть, у озера Ильмень городок ставьте, обживайтесь, как война закончится я вас проведаю.

Я кивнул головой и ушел на совет, а маленькая фигурка так и осталась стоять возле такого же одинокого деревца, что стояло на краю полянки.

— Итак, воеводы — начал я собрание — на нас идет три сотни лучших конных воинов вождя Казмира, я думаю, что они дойдут до Орши, разведают обстановку и отойдут назад, чтобы дождаться главные силы ворога. Мы это допустить не должны, мы должны их разбить и лишить противника лучшей ударной силы. Есть ли у кого предложения.

— А что тут думать — произнес Орша — они пойдут вдоль реки. Там только одно место есть, где вдоль реки пройти нельзя и там нужно чуть в лесок завернуть, так там нужно ворога и встретить.

— Стеной щитов нужно встречать германцев — произнес Радомир — а как они в бой пойдут, то и влепить по ним твоими самострелами. Как первые ряды конных упадут, то свалка начнется, и мы сможем их сулицами побить, а на отходе еще раз из самострелов приголубить.

— Германци не дураки — произнес Орша — они нас в начале стрелами бить будут, а как увидят, что наши ряды расстроились, то и в копья кинутся.

— Тогда нельзя им позволить нас раньше увидеть — произнес Радко — нужно встать перед Ульгердом и ударить внезапно. Пусть наши воины лягут в траву и кустарник, а как воины Ульгерда появятся, то и встанете сразу, чтоб враг не успел ничего предпринять, и бить нужно самим в копья. Кони на стену копий не пойдут.

— Хорошо, вы все правы, нельзя показывать ворогу, что на него кто то может напасть, выйдем на место уточним растановку воинов — сказал я — пойдем все, Радомир ты станешь в центре, в первой линии, за тобой все арбалетчицы, Орша станет справа с наемниками, Креслав слева с пешими воинами рода Радко. Сам Радко с сотней конных пойдет вперед и поставит лагерь. Жгите костры, готовьте мясо, а как увидите воинов Ульгерда, так сразу на коней и тикать, в лес через поляну. Пусть враги за вами погонятся. Как Радко со своими конными пройдет, то мы тут и встанем и в копья ударим. А ты Радко, повернешь коней и жди как ворог побежит, потом будешь добивать бегущих.

Я осмотрел всех присутствующих — у нас есть только один шанс — встретить врага в том месте, где он нас не ждет, если не удастся побить ворога, то сразу отходим к Орше и садимся в крепостицы. Все совет окончен, сейчас, взять запасов на пять суток, выходим сразу после полудня. Радко отправь десяток конных дозорных пусть присмотрят за воинами Ульгерда.

Мы нашли эту полянку, было трудно, очень трудно, уже прискакали дозорные Четвертака и сказали что в пяти поприщах от нас ворог, а я все не мог подобрать хорошую полянку. Пять поприщь это почти десять километров и сейчас уже вражеские дозорные должны обнаружить лагерь Радко. Радко должен побить дозорных, а потом алюром улепетывать от Ульгерда. Вот через эту полянку от и проскачет, значит ставим воинов так, чтобы вражеская конница успела полностью выйти на полянку, но примерный осмотр показал, что не успеют, часть воинов останется еще в лесу, а это плохо. Я отвел воинов на две сотни шагов назад, вот так лучше, вражеский отряд втянется в лес, часть отряда еще будет у полянки, а часть уже вступит в бой и вражеский командир не поймет что происходит, ведь обзор закрывают разлапистые ели.

— Креслав отправь воинов в лес, пусть рубят ели углом к полянке и валят в сторону противника, чтоб нас не обошли — крикнул я — воеводы ко мне.

— Значит так, ты Радомир станешь вон там в сотне шагов от полянки и первым встретишь конных — показал я пальцем, за твоей спиной арбалетчицы, они бьют первыми, а потом твои воины мечут сулици и стаёте стеной. Ты самый главный, они должны остановится перед тобой, а позади их на полянку должны выйти остальные вороги. Казмир и Орша, вы мечете по три стрелы, а потом дружно бьете в копья со всех сторон. Но если ворог отойдет, то сидите и не высовывайтесь.

Я еще раз осмотрел предстоящее поле боя — тут негде развернутся коннице и ворог вначале попытается обойти нас по лесу, но наткнется на завалы и отойдет к полянке. Запомните дальше из леса мы не выходим, будем стоять под кронами деревьев, что бы ворог не смог нас стрелами достать.

— И сколько мы тут будем стоять — не довольно спросил Радомир — а если германцы покидают стрелы да и уйдут.

— Радко, а это уже твоя забота — повернулся я к брату Цветаны — как увидим, что враг отступает, ты вылетаешь своей сотней и бьешь германцу взад, а потом алюром назад, пусть дурные готы за тобой погонятся, хоть кто то но купится, а мы его встретим.

— Арх, ты стоишь со своими воинами на ладьях пока не начнется бой, а потом спускайтесь ниже по реке, выходите и за спиной у ворога сделайте завал. Просто рубите сосны и перекрывайте отход, дальше уже мы будем их бить стрелами и болтами.

— Ульгерд — крикнул дозорный — наших воинов побили.

— Кто, где? — переспросил Ульгерд.

— Там наши дозорные на лагерь ублюдка Твердислава налетели, их и побили, а Радко с воинами на коней и в лес.

Ульгерд задумался, он отставал от Радко и его отряда почти на сутки, а тут такое везение, ворог сидит на поляне и ждет, когда его поймают, а ну как хитрость удумал. Хотя какая с него хитрость то с сотней воинов, если малец хочет поиграть во взрослые игры больших дядек, то что ж поиграем.

— Первая сотня — скомандовал Ульгерд — вперед догнать, притащить мне полон, говорить будем, что то тут не то.

Он поддал пятками коня и поехал быстрее, а огромнейший отряд бронных воинов шарились дозорами по лесам на несколько поприщ пути вынюхивая и высматривая окрестности.

— Бегут, князь, бегут — крикнул наблюдатель с сосны.

— Всем внимание, готовность, арбалеты взвести.

Мимо нас галопом пролетели последние воины Радко, а ворога все не было и не было, а потом появился первый десяток германцев. Так в принципе я и думал, и этих дозорных мы трогать не будем, их там люди Радко порубят, как общая свара начнется.

Германские дозорные пролетели мимо лежавших в траве воинов и скрылись в лесу у нас за спиной.

И вот, на поляну неспешно стали выезжать верховые, воины внимательно осматривали окружности, а лошади шагом приближались к моей позиции, вот осталось сотня шагов, пять десятков, три. Вот морды первых лошадей поравнялись с линией засадного полка, ну все пора.

— В стать, бей — заорал я — а сам кинулся на первого всадника и подпрыгнув саданул щитом лошадь по заднице.

Коняшка от неожиданности завалилась вправо, а я пробежал дальше за дерево, чуть не столкнувшись щитами с бежавшими с противоположной стороны воинами Радомира. Ударили разом, всего пять десятков воинов Радомира, но этого было достаточно, чтобы напугать и ошеломить врага, места для разворота лошадей не было, а бить с лошади в такой тесноте неудобно, особенно если тебя тычут копьями со всех сторон, а с задних рядов по верх голов летят тяжелые болты арбалетов. Часть конных воинов, что не успела втянутся в лес развернулась и улепётывала в противоположный край поляны, а им в спину летели болты арбалетов, я подсчитал всего семнадцать, семнадцать воинов сбежали. Это хороший результат, а тех кто не успел сбежать, уже добивали дружинники Радко.

Перепуганных лошадей тащили в лес, а трупы складывали впереди в линию, чтобы затруднить врагу конную атаку. Мы не успели прибрать все трупы, потому, что пираты Радомира начали раздевать и обдирать мертвецов, ну в принципе я это и так предвидел, поэтому просто встал на краю полянки и построил рядом с собой арбалетчиц в одну линию.

Любо, дорого воевать с женщинами, они более воспитаны и более управляемы, им сказал «ко мне, становись», а они подошли и встали, без всяких там обсуждений.

Вот на полянку стали выезжать и развертываться конные воины врага, а потом как то со всех сторон уже в середине полянки показались несколько десятков германцев, вышли из леса, осмотрелись и поскакали к основному войску.

Полянка была небольшая всего то две сотни шагов и то что с леса в центре полянки кто то появился говорит о том, что это дозорные и они уже нашли наши завалы, а сейчас враг совет командармов устроит.

— Внимание стрелки — я поднял руку вверх — пройти пять десятков шагов, и начать метать болты в ворога, вперед.

Я отправил своих арбалетчиц вперед а сам пошел в лесок, где мирно стоял привязанный к дереву мой Быстроног. Все первый этап боя закончен и мы побили почти восемь десятков ворогов, практически без потерь. Есть убитые и раненые. Есть, я видел как оттаскивали воины Радомира своих убитых и раненых в кусты, но мало. Всех вместе меньше десятка.

И что самое интересное, пока арбалетчицы как в тире заряжали и стреляли, раз за разом, загоняя вражеских конников в лес пираты Радомира напяливали на себя трофейные брони. Вот же душонка то воровская, тут война, а им лишь бы пограбить. Перестрелка продолжалась долго, а потом мои воительницы вдруг повернулись и побежали к лесу.

— Князь болты кончились — крикнула командирша.

— Возьмите в мешках и вставайте во вторую линию за воинами Радомира.

Сам я восседал на своем полу-скакуне, полу-демоне. Для меня было важно то, что вот мы тут стоим всего сотня воинов, остальные две сотни пеших спрятаны в лесу, их так и не обнаружили, а еще за спинами стоит почти полторы сотни конных. Но враг нас не атакует, почему, может его я так напугал на своем чудо скакуне и в таком же странном одеянии, ведь доспеха на мне не видно, по верх доспеха одета куртка из медвежьей шерсти на шлеме голова, даже нижняя челюсть мишки к шлему придела и создается впечетление раскрытой пасти медведя. А конь так это вообще чудище, мои воины уже привыкли а вот германцы могли и испугаться.

А дальше начало происходить шоу, один германец слез с лошади, разделся по пояс, нацепил только пояс с мечем. Тело германца было все в каких то наколках. Я с далека куполов церквей и лица товарища Сталина не видел, но что то такое должно быть это точно. Потом другой воин перекинул веревку через ветку сосны, подвели коня, привязали конец веревки к шее коня, а на шею воину накинули петлю.

Я не мог понять, что это, а пираты Радомира начали шушукаться. Потом кто-то потянул коня за узду и он пошел вперед а воин в наколках медленно оторвался от земли и раскачиваясь как елочная игрушка повис на веревке, а вражеские воины на другом конце полянки завыли заунывную чукостскую песню с элементами горлового пения.

Жуть, конь бы шел и дальше, но веревка дошла вверх на максимум и безумец в наколках остановился упершись головой в ветку. Повисев так несколько минут воин раскрыл рот в обезумевшей улыбке и заорал — ВОооТАаааН.

— И чего это там происходит — спросил я стоявшего у моего стремени Радомира.

— Это их вожак себе путь из царства Вотата в царство Одина открывает.

— Какого Одина — не понял я — Один же норвежский бог, или как там их, о бог викингов.

— Не знаю я никаких викингов, брат — грустно произнес Радомир — по вере германцев, мы все живем в царстве Вотана, но есть возможность попасть в мир мертвых. Нужно чтобы конь Одина по имени Слейпнир вознес воина в небо и тогда воин покидает царство Вотана и попадает в царство Одина, а воин перешедший в царство Одина становится непобедимым, так как он находится на границе яви и сна, жизни и смерти, мира людей и мира богов.

— Сейчас тебе бросят вызов — сказал Радомир.

Вот оно, что подумал я, а говорили мухоморы жрали эти берсерки, какие на хрен мухоморы, тут блин один безумец полет ворона Одина симулирует.

Как только висевший на ветке идиот в наколках смог прокричать словов ВОТАН, то тут же стоявший рядом воин рубанул мечем по веревке и размалеванная груша вознесшегося Берсерка упала на землю. Вражескому воину помогли подняться, и посадили на коня, потом дали в руки два меча. Я наблюдал как этот недо-берсерк сидит на коне и лыбется, глазки безумца, изо рта вытекает слюна, вот он настоящий берсерк, и щитов не кусает и не кричит, просто сидит и лыбеться, он уже почти в Валгаге. На полянку медленно выехал всадник и что то начал кричать.

Я наклонился к Радомиру — можно узнать что орет этот германец.

— Можно конечно, есть у меня толмач — сказал Радомир — но и так понятно, он зовет тебя на поединок.

Пока звали толмача, я лихорадочно думал, вот же блин вот так тут на этой полянке умирать то не охота, а может с арбалета его подстрелить, если залпом лупануть, то кто не будь попадет, это точно. Но что то говорит мне, что тут все слишком серьезно. Они эти германцы на нас не нападают, потому что ждут какого то символического акта. Ну понятно какого, они ждут, когда их вождь могучий слуга Вотана или Одина, хрен в них разберешься, победит болотного варвара. А потом его воины, разоружат и повяжут в полон всех моих недо воинов. Интересно, а если я убью этого сидельца с кучей наколок, что германцы побросают оружие и сдадутся в плен, вряд ли. Тогда зачем мне это, я осмотрел лица своих воинов и понял, что попал. Вот теперь я все понял, это подстава, и я в эту подставу попался, вот если бы я напал на врага до ритуала, я мог бы побить вражеских воинов или сбежать, но теперь. Мои воины четко осознают, что это разборка двух вождей и чего это они должны влазить в чужую разборку и умирать, пусть вожди разбираются, пусть вожди свою кровь проливают. Вот откуда в этих поединках такой глубокий смысл.

Интересно, а если прикинутся дураком, ну типа не по статусу.

Я повернул голову к толмачу и сказал — переведи этому человеку мои слова, скажи князь Чеслав спрашивает, а по чину ли ему биться с простым воином.

Мой переводчик вышел вперед строя и прокричал ответ.

В ответ на его слова воин на коне поднял какую то золотую бляху на веревке, показал нам, потом воинам вражеского отряда и опять что то прокричал.

Толмач подошел ко мне и сказал — это уважаемый Ульгерд, он гот, у него золотое тавро готского вождя имеется, а такое тавро выдают только людям княжеского ранга.

Вот как, с опозданием понял я, выходит гот, это не названия народа, это титул, типа князь, воинский начальник. А я сам себя назвал князем, вот если бы я назвал себя царем, или конунгом, то мог бы и послать этого берсерка. А так получается по статусу мы равные, я князь, а он гот. Блин, придется умирать, только вот раздеваться я не собираюсь, под шкурой все таки настоящийдоспех. Это не честно, не по джентельменски и что.

Я тронул коня пятками и начал выезжать из за спин своих воинов первого ряда, сбросил в руки первому попавшемуся щит и вытащил правой рукой саблю, а левой булаву.

Расставив руки в стороны я поехал вперед, мой конь медленно шёл к середине полянки, а враг увидев, что вызов принят, что то заорал, его воины подхватили вначале крик, а потом начали в такт стучать мечами и топорами по умбонам щитов. Один-Один-Один.

Бум-бум-бум, в какой то момент звуки ударов сравнялись с шагом коня и я начал успокаиваться.

Эх если бы был бой на копьях, то я наколол бы этого немчуру готского как бабочку на иголку, а сейчас будем вспоминать основы конного боя.

Щита нет, щитов у казачков отродясь не было, казака от неумелого удара врага спасала бурка и папаха из плотной бараньей шерсти, но бурки и папахи у меня нет, есть шерсть медвежья и доспех.

А вот у врага все есть и счастье от кайфа и два меча и даже конь Одина есть.

Как то незаметно берсерк ударил своего коня пятками и тот рванул с места, как будто этот маневр тренировался годами, а я тоже ударил своего коня и мы понеслись в Вальгалу, оба.

Когда до противника осталось три корпуса лошади я поднял вместе обе руки и скрестил оружие чуть впереди над головой своего Быстронога.

Враг летел справа и собирался рубануть меня самой сильной рукой, а у меня правая все еще болела, поэтому я в последний миг саданул правой пяткой коня в бок и тот отпрыгнув задом влево как козел и метнулся вправо, а враг оказался слева.

Вот тут я со всей дури опустил левую руку с булавой на пролетающую голову вражеской лошади. А моя правая рука осталась вверху и германец рубанул меня по голове.

Вражеский меч звякнул и соскользнул с клинка сабли, я проводил взглядом меч врага и увидел, что уже на излете, он чиркнул кончиком клинка мою лошадь и вспорол ей левую часть крупа.

А вот конь Одина не выдержал такого варварского обращения и безвольно поджав передние ноги кувырнулся через голову вместе с всадником.

Я свесился с седла влево, рывком за узду привязанную к луке седла развернул Быстронога и помчался назад, где уже вставал с земли воин то ли Вотана, то ли Одина, черт их разберет этих идолопоклонников.

А дальше все как в школе, я еще в 12 лет занимался показательными выступлениями, нам ставили арбузы на не больших столбиках и за один проход лошади нужно было расколоть шашкой три арбуза, три, а тут всего один. Я поднял саблю над головой и заученным движением рубанул, вперед как только вражеский воин показался, в пол шаге от морды коня.

Вражина тоже махнул аж двумя клинками. Я ощущал странное чувство не реального полета, я видел как отлетел кусок вражеского черепа, всю голову срубить не удалось, и кусок правого уха с частью черепа остался на теле, а остальная часть воина Одина отлетела в сторону, но и мой скакун, вначале споткнулся, я выдернул ноги со стремени, а потом Быстроног полетел мордой в землю.

Последним ударом вражина вспорол брюхо моему скакуну, жаль скотинку, все таки первая моя машина в этом мире.

Я чуть приподнял бедра сгибая ноги в коленях, а затем как только морда моего коня коснулись земли я резко распрямил колени и практически соскочил с падающего коня, а потом фуххх, пролетели копыта мимо уха, но я уже бежал вперед. Еще бы чуток и кувыркнувшийся в последней предсмертной агонии мой скакун врезал бы копытами мне по спине, но повезло.

Я не оборачиваясь пошёл к своим воинам.

Всего то пять десятков шагов разделяла меня и строй моих воинов, а я уже понял, правильно, очень правильно, что я не подстрелил этого воина Одина из арбалета, вот теперь мне обеспечено уважение и почет, а также памятник с конем в полный рост после смерти, и балада красивая со слезинкой обязательно.

Я шел вперед, а мои воины расступались как волна расходится перед носом корабля.

Я спокойно сел на коня, что мне подвели, а потом увидел этого Слейпнира. Вражеский конь встал, его шатало, но лошадка была жива.

— Эй кто не будь — крикнул я — поймайте мне коня Одина.

Из за нашего строя выскочили два всадника и поскакали к месту битвы, а я обвел своих людей взглядом — а чего вы смотрите, это земля Сварога, нечего тут их Одину делать.

— Ааааа — заорала сотня глоток, да красиво и мощно.

А враги начали выезжать на полянку и строится в две линии. Ну так не честно, я же выиграл, что это за бардак, ради чего тогда я рисковал своей шкурой.

Мои люди поймали и притащили коня, оружие воина Одина, а также кусок черепа, а само тело оставили лежать в центре полянки.

— И зачем вы мне это принесли — не понял я.

— Это символ победы — проговорил воин протягивая мне пол головы вражеского командарма.

— Вы это помойте его и прикрутите к копью — нерешительно подсказал я.

Из вражеского стана выехали четверо воинов, погрузили своего предводителя на коня, как мешок с картошкой и спешно покинули поле боя. А вражеский отряд под какое то заунывное пение медленно тронулся вперед.

— Строй — заорал я — арбалеты, два выстрела, бейте коней, а потом все в лес, пусть втянутся.

Звякнули тетивы и несколько всадников упали, плохо, пять десятков арбалетов, а такой результат, потом опять звякнули тетивы, о вот уже лучше. Заржали кони, заваливаясь на траву, попадали несколько десятков конных и вдруг вражеский отряд взревел и бросился вперед. Мои людишки повернулись и кинулись в лес, а я повернул коня и придав ему ускорения полетел к засаде где стоял Радко.

Поворачиваться я даже не думал, ветки хлестали по лицу, я еле успевал уворачиваться, а за спиной уже слышалось дыхание вражеских коней, вот они, вот стоит строй воинов Радко, первые воины расступились и я пролетел сквозь строй, а за спиной прозвучал крик и ржание сотни брошенных вперед скакунов, все сеча началась.

Я смог развернуть коня только когда эта бедная животинка сбросила скорость до шага, а пролететь я успел метров сто. Утер с лица пот, и достав саблю бросил коня в сторону звука, где шла битва.

Это уже была битва, настоящая битва, не то что первые наши бои с песьеголовыми и германскими купцами, тут все серьезно, тут просто проигравших не будет, тот кто проиграл, тот по определению умер.

Конь тяжело дышал, и боялся идти в сторону происходящего хаоса, крики, стоны, звон оружия, гул был такой, что не слышно ничего даже в десятках шагов. Я видел только спины всадников Радко, и поэтому решил не лезть в кучу, направил коня вдоль этой ревущей и рвущей друг друга людской массы.

Вот прогалинка и тут уже пешие бьют конных, с двух сторон на конных германцев наседали копейщики Казмира и Орши, вот воины Радомира, их видно, они все в трофейной броне, а вон и мои воительницы, стоят не подалеку и спокойно расстреливают конных.

С земли стрелять по воину удобно, тем более по стоящему и с трех десятков шагов. Всадников германцев прижали так, что они не могли развернуться, германская змея заползла в водопроводный шланг и могла выползти, только пробив дыру в строю конных воинов Радко, потому как развернуться и уйти назад конным не получится, слишком много пеших копейщиков, слишком точно бьют вражеские стрелки.

А я просто стоял и наблюдал, князь я или не князь, хватит с меня приключений, устал, да и от сюда видно хорошо. Я услышал крики где то в районе поляны и тронув коня пятками поехал посмотреть, что там происходит.

А там была смерть, сотня спешенных гребцов Арха, неслась с криками и визгом через поляну чтобы присоединится к избиению германцев. Если несколько мгновений назад у врага еще была призрачная надежда прорваться и сбежать, то теперь она растаяла как утренний туман, все «фи-ни-та ла комедия», две германские сотни против моих четырех, шансов у врага нет, тем более в лесу.

Германцев добивали больше часа, а потом была радость крики, визги, грабеж мертвых воинов врага, их просто вытряхивали из доспехов, а по лесам уже слышались стоны. Там кого то трахали, вот блин и что мне делать, это мои воительницы, а вдруг так надо, вдруг по согласию, а если и нет, то что я сделаю, вот так попробуй влезь, так и тебе сгоряча всунут. Нет все таки женщин с собой возить опасно, а вдруг какая не будь воительница возьмет да и лупанет болтом в озабоченного сослуживца.

Я выехал на полянку, спешился и увидел сидящих на земле десяток женщин, о ни фига себе, значит тут не всех еб-ут, есть те кто не захотел присоединится к празднованию победы.

Выходит не все так плохо, кто не захотел, те все сидят на полянке. Я не успел ничего сообразить как одна из девиц встала, взяла меня за руку и потянула в лес. Ааа, понятно, тут наоборот моих воинов насилуют, а я то за воительниц испугался. Женщина странное существо, вот тут только, что их убивали, а она вот так князя. Князя! Ёп-тить за руку и в кусты.

Отдохнули мы знатно, вернее это не отдых а праздник, почти День победы и в кусты я ходил еще три раза.

А потом мне привели коня Одина, коняшка была красивая, и совсем не конь а кобыла. Морда правда побитая, от моей булавы след остался, ну ничего, главное коняшка выжила, я снял с павшего Быстронога седло, надел, посмотрел, вроде подходит, ну ничего потом подправлю, и стреножив животинку отпустил пастись, а сам пошел к костру.

Воины уже и пограбили, и потрахались, и поели.

А теперь стояли и завороженно смотрели на погребальное пламя костра пожирающее павших.

Потери были колоссальные, у Радко погибло почти пять десятков конных воинов. Его отряд грудью встретил удар латной конницы германцев, встретил и устоял, только благодаря глубокому построению боевого порядка и лесу, что ограничивал маневр, а потом на врага навалились со всех сторон копейщики, а когда пришел Арх со своими речными разбойниками, шансов у германского отряда уже не осталось.

Пешие тоже полегли многие, но меньше чем у Радко. Пешие могли тыкать врага копьями и держатся от вражеских мечей на расстоянии, а конным воинам Радко пришлось встречать врага лицом к лицу.

Я подошел к молодому командующему — не печалься Радко, их души ушли в ирий счастливыми, они смогли отомстить подлым германцам, и ты смог.

— Нет — Радко повернулся ко мне — я должен убить Казмира, только тогда мой род смоет бесчестите кровью, мы не смогли защитить своего вождя, это позор всем воинам рода, и этот позор смоется только кровью Казмира или нашей.

Я как то не ожиданно для себя обнял Радко — любые обиды лучше смывать кровью врага, не переживай воевода, будет у тебя голова Казмира, вон у меня же есть голова Ульгерда, и конь Одина есть, вернее кобыла, хочешь забери себе.

— Хорошая кобылка — подтвердил Радко — но все трофеи, что с убитого Ульгерда сняли твои и кобыла тоже твоя. Мои воины наловили почти полторы сотни вражеских коней, остальных к сожалению побили твои копейщики.

— Всех раненых коней, режьте на колбасу — крикнул я — ночуем тут, уходим в Оршу с рассвета, воеводам выставить охранение.

Я пошёл к своим воительницам и отвел Милену в сторону.

— Слушай Милена, а вы как останетесь на ночь, или пойдете в Оршу, я могу отправить с вами людей Радко.

— А чего это мы должны уходить — не поняла Милена.

— Ну как, а если воины приставать начнут к твоим воительницам.

Она посмотрела на меня как на дитя — ты князь думаешь неж-то волчица должна волка боятся, не бывать этому. А дети буду знатные, у тебя хорошие воины.

Да видно мне еще долго разбираться в психологии и логике действий людей этого мира.

А спать мне не дали, вначале я ходил в лес, когда меня за руку таскала очередная воительница, а потом я устал, просто лег на мох и сказал — сюда ходите — и ходили до утра.

А с рассветом я усталый сел на кобылку Одина и уснул. На шее у меня висела золотая бляха готского вождя Ульгерда, а на голове у моей новой лошадки между рогов был привязал отрубленный кусок черепа вражеского полководца. Варварская страна, варварские нравы.

— Слушай Радко — обратился я к командиру моих кавалеристов — мне нужно провернуть одно дельце.

— Что ты задумал — спросил Радко.

— Я хочу людей к вождям родов антских заслать с золотом и предложением мира и дружбы. Радко повернулся к деду Бояну — он что и правду это говорит, и ты ему ничего не скажешь.

— Ты не горячись Радко — дед Боян налил себе воды в красивый серебряный кубок — Чеслав хорошие слова говорит, мы можем вбить клин в воинство Казмира, его боятся не нужно, мы разбили самых сильных, а теперь можно купить самых трусливых.

— Я хочу людей от тебя послать — сказал я Радко — пусть твои люди проедут по родам и скажут, что Радко разбил отряд Ульгерда, взял воинов у Чеслава и теперь идет чтоб отомстить за убитого отца. Кто из вождей встанет под руку Радко, получит золото, землю и нашу защиту, а также жен и детей тех, кто встанет против Радко.

— Ты хочешь прикрыться моим именем — понял задумку Радко.

— Ты подумай, кто я для ваших вождей, князь болотный, что кормит демонов младенцами, а вот ты, смелый воин, что мстит врагу за смерть отца, за тобой многие пойдут.

— Чеслав дело говорит — встрял дед Боян — сейчас Казмир воинов собирает, а ты пока проедешь по селениям и со старейшинами поговоришь, а если кто и не послушается, так у тебя будет сотня бронных воинов.

— Возьмешь сотню гривен золота — уточнил я задачу — и пойдешь двуконный по землям родов ваших, там воинов нет, уже Казмир где то армию собирает, и ты либо уговоришь людей, либо подкупишь, либо побьешь тех, кто нам враг.

— А как отправят старейшины посланцев к Казмиру, чтоб сказали о том что я пришел? — спросил Радко.

— Так и пусть отправляют, это еще лучше, в стане врага начнется паника, ведь Казмир всем сказал, что твой род в назидание другим уничтожен, а тут ты такой весь на белом коне, с мечем мстителя и борца за свободу пролетариата.

— Кого-кого — спросил Радко.

— Пролетариат — пояснил я — это ромеи так всех бедных и обездоленных называют, так ты получатся теперь за них и придешь заступаться как спаситель.

— А как пойдут, что тогда с ними делать.

— А если пойдут, то веди их той дорогой, что твой род шел до Смолянки, а дальше в мою землю напрямую к Витебску — сказал я — тех что придут я посажу на озере Чудинов, там земли хорошие и германцев нет.

— А дед Боян поедет с тобой — я посмотрел на старика — ты Боян, как свет во тьме, ты должен дать надежду людям, надежду на жизнь в новых землях.

Я наклонился к уху Бояна — ты тоже возьмешь сотню гривен золота, Радко пусть сам пробует договариваться, а ты по своим знакомствам со старейшинами поговори, в крайнем случае просто выкупи у них весь скот и брось там, а людей веди к бродам у Смолянки. Можете коней купить или поменять у соседей, что бы путь быстрее был.

Лицо Казмира было чернее тучи. Ведь по древним верованиям его народа Вотан существует в окружении дружины-свиты доблестных мужей. Подобно ему, германский вождь, имеющий божественное происхождение либо заслуживший свой авторитет доблестью, стремится во всем подражать божественному образцу и ищет достойных товарищей для своей свиты. Однако лучшие из лучших свиты Казмира пали в битве с дикарем Чеславом, со странным демоном из болотного царства. Вчера прискакали четверо воинов, что привезли тело Ульгерда, они рассказали какая печальная судьба постигла ассов Ульгерда.

— Зачем, скажи мне Свенельд — не успокаивался Казмир — зачем Ульгерд пошел на этот бой, зачем он вызвал этого дикаря на поединок берсерков.

— Прости Казмир, но мы не смогли удержать Ульгерда — опустил голову Свенельд — дикари разбили сотню воинов Бадларда.

— Их было всего сотня, сотня дикарей, и они смогли разбить Бадларда.

— Шаманы сказали, что дух медведя напал на наших воинов и лишил их доблести, чтоб победить его нужно выставить своего берсеркера.

— Да кто вам сказал, что у дикарей есть берсеркер — заорал Казмир — зачем вы допустили этот глупый поединок.

— Мы видели его вождь — проговорил Свенельд — мы видели князя Чеслава, он настоящий берсерк, у него душа хозяина леса. И Ульгерд решил сам с ним сразится. Ульгерд прошел все ступени, он выдержал полный полет ворона Одина к самому высокому суку и сумел призвать в свидетели битвы самого Вотана.

— Честная ли была битва? — спросил Казмир.

— Он демон, вождь это не человек — прошептал Свенельд — одним ударом он свалил лошадь Ульгерда, а вторым ударом срубил ему голову, всего два удара.

— Но почему вы не смогли разбить сотню, всего сотню дикарей — заорал Казмир.

— Нас обманули — склонил голову Свенельд — дикарей было больше пяти сотен, они были везде, они набросились на наших воинов со всех сторон, и даже на ладьях пришла сотня воинов. Мы взяли тело Ульгерда и пересидели в лесу до ночи, а потом переправились на левый берег ДанАпра и ушли.

— Ты говоришь пять сотен — Казмир уже успокоился и пытался рассуждать здраво — а много ли наши воины побили дикарей.

— Больше сотни — ответил Свенельд — мы видели погребальные костры.

Мы не смогли с честью проводить наших павших в подземное царство Хель и они не смогут праздновать на пиру с ваннами и асами, это позор — тихо произнес Казмир.

— Только кровь врага спасет души павших, оправь людей по селениям антским, пусть придут все. Все кому наскучила мирная жизнь своего рода, пусть придут те кому претит работа в поле и уход за скотом, пусть придут те, кого тяготит привязанность к матери-земле, в которой спят вечным сном предки, ибо место воина не в земле, а в небесном царстве за одним столом с воинами Ваннами.

Казмир встал — скажи родам, что всех кто придет я приму в свою семью, и они будут мне сыновьями, а я поклянусь на мече оберегать их как своих детей. Мне не нужны пахари, мне нужны воины, мне нужны мужи — доблестные готы.

— Свенельд зови шаманов, пора откапывать курганы и разжигать горны.

Три ладьи подходили к порогам на Славутиче Арх осмотрелся и подал команду — разворачивай, сбросить якоря, стоим тут, на воде, ждем.

Вдалеке на берегу виднелись несколько десятков возов кочевников, кони пили воду, собаки грызлись за кость, но казалось бы никто не обращал внимание на остановившиеся у порогов суда.

Прошло достаточно много времени, как к воде на не большой лошадке подъехал человек и что то начал кричать, призывая рукой подойти к берегу, а вокруг него постоянно бегали человек десять оборванных мужичков.

Арх скомандовал — лодку отвяжите, двоих на весла и мне один меч Чеслава дайте.

Лодка медленно пошла к берегу и остановилась в нескольких десятках шагов от берега.

— Здрав будь человек хана Кугума, я Арх торговец князя Чеслава — прокричал Арх — с кем я говорю и есть ли у тебя толмач.

Всадник осмотрелся на своих сопровождающих и один из них поднял руку. А всадник кивнул и мужичок что то затараторил подойдя ближе к лошади. Потом всадник что-то сказал мужичку и тот подбежав к воде заговорил.

— Это сотник хана Кугума, великий воин Балатбек, он спрашивает куда купцы плывут и что за товар везут.

— Я Арх, купец князя Чеслава — повторил представление Арх — мы торгуем по реке Славутич, продаем доброе железо и мечи, но наше оружие дорогое и не каждый может его купить, вот мы и хотим спросить не знает ли уважаемый Балатбек где здесь есть богатые славные воины, что захотят купить добрые мечи.

Толмач перевел, а всадник засмеялся, а потом вытащил свой меч и что то сказал толмачу.

Тот подошел к воде и сказал — уважаемый Балатбек говорит, что у него много хороших воинов и у каждого из них лучшие мечи, что можно найти на пространстве от Медины и до Рима.

— Скажи своему уважаемому хозяину, что наша земля находится далеко от Рима, но наша сталь лучшая в этих землях.

Толмач перевел. Всадник подъехал ближе к воде, его конь зашел по колена в воду и воин что то проговорил.

А толмач дрожащим голосом перевел — мудрый Баладбек говорит, что язык человеку дан не для того чтобы похвалятся, а плохие языки, что говорят неправду Баладбек отдает своим псам.

— Отчего же уважаемый Балатбек считает, что я похваляюсь — удивился Арх — вот мой меч, покажи его своему хозяину пусть он сам посмотрит. Арх махнул рукой и гребцы подгребли ближе к берегу, а Арх вытащил с мешка меч в ножнах и передал толмачу.

Толмач принес меч и с поклоном подал своему хозяину, а воин сдернул завязку, что удерживала ножны и взмахнул рукой, небрежно отбрасывая ножны в сторону. Долго, очень долго воин вглядывался в сталь, а потом что то крикнул и к нему подбежал дюжий мужик.

Баланбек протянул ему меч и смеясь что то крикнул, а здоровяк притащил камень бросил у ног лошади, положил меч клинком на камень, а рукоятью на землю и растянул рожу в ухмылке наступил ногой на клинок. Меч прогнулся, но не сломался, мужик убрал ногу, а клинок меча принял исходное положение. Мужик почесал голову потом поднял клинок и подал сотнику.

Баланбек посмотрел на клинок, на свет, в фас, в профиль, поковырял ногтем и кивнул, потом повернулся в Арху и спросил — сколько таких клинков может сделать твой князь?

Арх с грустью вздохнул и развел руки — такие мечи делает не один человек, сотни людей добывают руду, пережигают уголь, плавят железо, потом днями и ночами выбивают из железа шлаки. Такой меч мастера делают три луны, но на наши земли повадились ходить тати, они воруют людей, убивают мастеров, и князю Чеславу приходится всех людей держать на стенах и в крепостях, горны потухли, работа стоит. Прости славный Баламбек, но мы привезли на продажу только десяток таких мечей.

А что за тати ходят в ваши земли и мешают вам делать такие мечи? — спросил через толмача Баланбек.

— Германский вождь Казмир, аки тать ходит в наши земли, мы уже и били его воинов и прогоняли, а он набирает новых и как лис в курятник приходит опять и опять — с грустью промолвил Арх.

— Я возьму все твои мечи, мечи знатные, сколько ты хочешь за такое оружие — спросил Баламбек.

— Я не знаю, сколько у вас стоит железо, вожди народа Буса за такой клинок дают целый табун в два десятка лошадей.

— Это хорошая цена, для такого меча, я дам тебе по золотой гривне за меч.

— Да будут тучными твои табуны многоуважаемый Баланбек — произнес Арх — но не мог бы ты сейчас рассчитаться со мной, а то мы должны уйти, что бы до темноты миновать земли жадного Казмира.

— Здесь нет земель Казмира — гаркнул Балатбек, когда услышал перевод — это земли хана Кугума.

— Очевидно что тати Казмира не уважают хана Кугума и позволяют себе грабить купцов на его земле — сказал Арх.

— Всадник снял с шеи серебряную пластинку на шнурке и бросил в лодку — это ярлык хана Кугума, покажи его любому человеку, и если он осмелится на тебя напасть или ограбить, то тумен великого хана придет что бы покарать наглеца и растоптать копытами наших коней всех татей в степную пыль.

Арх поднял ярлык, поцеловал в знак уважения и повесив себе на шею низко поклонился, а потом сказал:

— Вези золото уважаемый Балатбек, а я привезу мечи.

Когда привезли товар и обмен был произведен, Балатбек что то сказал толмачу, а тот перевел — уважаемый Балатбек сказал, что торговая пошлина на земле хана Кугума составляет десятину.

— Тот меч, что уважаемый Балатбек испытал пусть останется как уплата налога, а за эти девять вы заплатите по уговору — произнес Арх.

Маленькие губки Балатбека растянулись в хищной ухмылке и он кивнул, а потом толкнул длинную речь, повернул коня и уехал.

Как лошадь со всадником скрылась в пыли толмач перевел — великий Балатбек сказал, что доволен сделкой и велел передать твоему князю, что сам хан Кугум может купить сотню таких хороших клинков.

Когда золото в мешочках загрузили на лодку Арх бросил толмачу золотую монетку — эй толмач, а скажи как относится хан к германскому вождю Казмиру.

Толмач поймал монетку и спрятал её за щеку, а потом произнес — ханы и вожди великого народа Хунну не любят спесивых готских военачальников, однако царь Аттила приказал германцев не трогать, а всех звать в поход на ромеев. Но трусливый Казмир в поход не пошел, сославшись на войну, что он ведет с дикарями, однако этим летом славные воины хана Кугума пойдут в земли Казмира за данью и спросят его о делах скорбных.

— Ты человек будешь получать по одной золотой монете каждый раз как я буду приходить сюда — сказал Арх, но ты мне должен будешь говорить все последние извести о делах хана и германских вождей. А если вести будут действительно важными для моего князя Чеслава, он заплатит в десятеро.

Лодка пошла к ладьям, пора уходить задание что дал Арху Чеслав выполнено, мечи проданы, информация о княжестве Чеслава и его войне с Казмиром доставлена смотрителю здешних земель хану Кугуму.

Теперь тяжелый путь вверх по реке, а на вырученные земли Чеслав велел набрать наемников, в селениях.

В светлицу вошёл воевода Креслав — князь прискакал человек Бояна.

— Да пусть заходит — махнул я рукой.

Посланец вошел и опустился на одно колено в приветствии.

— Встань, говори.

— Мы были во многих селениях, и говорили с вождями, сотню людей ушли к Смолянке, но дед Боян просил передать, что германцы вскрыли курганы.

— И что? — не понял я — что за курганы, что с того?

— Ритуал князь — проговорил посланник — германцы куют мечи и закапывают их в землю, чтобы сталь за долгие года покрылась желтым порошком, а когда приходит время священной войны, такие клинки выкапываются и колдуны-кузнецы их перековывают создавая оружие Одина. Германцы по приказу Казмира вскрыли все курганы.

— А сколько может быть клинков в одном кургане — уточнил я.

— Сотня, сотня клинков в одном кургане — посланец опустил голову — это война на истребление, они придут, чтобы отомстить, они вскрыли все курганы и начали проводить ритуалы посвящения воинов готов.

Я что то слышал про древний способ очистки стали, это делали еще кельты, они применяли систему очищения железа «при помощи коррозии». Этот способ требовал немало времени, не был технически совершенным и эффективным. Кельты закапывали клинки в землю, чтобы худшая часть металла превращалась в ржавчину, затем извлекали их оттуда и подвергали вторичной обработке, добиваясь качества стали близкой к дамасской. Тут все понятно, нужно много оружия и Казмир приказал перековать все мечи для вооружения армии, ну правильно, я ведь и брони все свои вернул и сабли, что продал Вульфреду, а теперь у германцев нет клинков, но что такое ритуал посвящения.

— Что за ритуал посвящения — спросил я.

— Германцы собрали самых сильных отроков из всех родов наших и будут их посвящать на службу Вотану, это жертвоприношение, это ритуальное поедание врага.

Во, фига се, эти идолопоклонники как аборигены, что съели Кука, будут людей жрать, а я то думал, что эти готы нормальные. Так эту нечисть нужно истребить под корень, вместе с посвященными калабриционистами, перевоспитать таких отроков не получится. Хотя в 21 веке отдельные ублюдки от политики рассказывают, что тварей зигующих на костях своих родичей можно перевоспитать. Мол проведешь с ними пару бесед, воспитательных мероприятий, лекций там и все забирайте нового, очищенного от грехов гражданина и члена общества. Не уроды вы либеральные, только сталь таких тварей может перевоспитать, всех к ихней мерзкой Хель, пусть там празднуют свои победы с одноглазым Одином.

— А что рода Бусовы — спросил я — хотят ли кто уйти от Казмира.

— Мы уже выкупили часть скота у тех что собираются переселятся и перепродаем другим родам, а у них скупаем всех коней. Если что Боян приказал резать скот, чтоб Казмиру не достались. Радко просил передать, что три рода уходят по Десне к Смолянке, но есть те кто послал донос готу Казмиру и Радко стережет берег от воинов что бросятся в погоню.

Плохо дело, подумал я, могут и побить Радко, ведь у него всего сотня воинов — иди воин отдохни.

— Креслав возьми три десятка конных и иди на Смолянку встречать переселенцев — сказал я — с собой возьми охотников чудинов, как людей встретишь пусть охотники их ведут на озеро Чудское, знаю далече, но дойти должны. В лесах много дичи, а в реках рыбы. Возьми ладьи и пусть завезут побольше запасов в Витебск, там людей можно подержать пару деньков пусть сил наберутся и дальше в путь идут. Серебра возьми, если какая скотина выдохлась и дальше идти не сможет, выкупай и оставляй в Смолянке и в Витебске, там пора справные остроги ставить.

Креслав кивнул — а ты как же князь не пойдеш со мной?

— Нет Креслав ты воевода хороший, сам справишься, а мне нужно селения, что по Ловати встали объехать.

Креслав улыбнулся — сказывали люди, что Цветана знатный острог на Ильмени ставит, и называет его просто Городок, чудно как то.

Я повернулся к Радомиру — как ты смотришь брат, на то что бы еще раз к Руянцам сходить — спросил я Радомира — я думаю Казмир нас до зимы не побеспокоит, все таки перековать даже тысячу мечей и подготовить тысячу отроков на то время нужно.

— Схожу, только не за товаром, а за долгом — криво усмехнулся Радомир — они мне должны.

— Рано, брат, рано нам с ними воевать, нужно как раз за товаром сходить — проговорил я — только на этот раз не на твоих кораблях, ты уже как пират в море засветился, нужно вот на больших Биремах сходить, они и груза много берут, да и команду под две сотни человек можно посадить.

— От куда у меня две сотни человек — удивился Радомир — вот если ты мне воительниц дашь.

— Не дам — прервал его я — пока будут товары на суда грузить ты отправь людей к Гореславу, там уже больше сотни мужей пришли, дурью маются, вот и забирай себе половину в свой отряд.

— Слушай Чеслав, а зачем мне идти к тем Руянцам, пошли к германцам сходим.

— Я сначала не понял Радомира — а как ты собираешься до германцев идти, что через все море попрешься, мы и так всю торговлю себе закрыли, рано нам с германцами сориться.

— Та не брат ты меня не так понял — усмехнулся Радомир — давай сходим к тем германцам, что по Десне сидят. Пока те готы к войне готовятся и свои курганы вскрывают мы их родовичей побьем.

— Ты Радомир идею хорошую предложил — тихо сказал я — только, что нам с тех пяти ладей, что на Славутиче у Арха, пять ладей возьмут всего две сотни человек, с таким числом германцев не побьем.

— Ты что, у тебя же куча судов на Янтарной, перетащим по земле на Славутич и спустимся до Десны, а потом вверх по течению пройдем и все берега почистим. Те рода, что не ушли с Радко, по любому потом с Казмиром к нам придут, так чего нам ждать.

— Ты молодец брат — я обнял Радомира — подбирай суда, а я людей отправлю пусть бревна в Витебске рубят, по бревнам корабли потащим до Славутича, я думаю дней за десять перетащим.

— Нет, раньше справимся — махнул рукой Радомир.

Притащили восемь относительно маленьких судов к Витебску и начали проводить первый волок судов от Западной Двины в Днепр. Это потом наверное лет через тысячу так будут называться эти реки, а теперь это первый волок из Янтарной в Славутич.

Народа собрали целое войска, сотню пеших воинов из Полотска и шесть десятков воительниц с новыми самострелами. Суда тащили волами и лошадьми, первые десять поприщ было трудно, а потом брёвен стало все больше и больше, лесорубы уходили вперед и готовили брёвна. К тому же появился уже какой никакой опыт постоянной переноски бревен с кормы последнего корабля под нос первого. Да вот так варварски мы тащили сразу весь караван, а последнее бревно, просто цепляли к паре лошадей и тащили вперед нашей процессии.

По пути вытащили три десятка мужчин из селении Гореслава, а у Орши забрали сразу сотню.

Когда пришел Арх, то наша флотилия насчитывала аж 13 судов. Я вначале подумал, что цифра неудачная, но потом вспомнил, что в этом мире пока что 13 месяцев, и махнул рукой, я даже плевать через плече и крестится не стал. Тринадцать так тринадцать.

А вот воинов собралось аж по тридцать человек на судно и общее количество нашего гоп отряда составляло 390 человек.

Я могу вам сказать, что это было неожиданно даже для меня, я никогда и не думал, что можно собрать такую рать. И когда начался первый поход вниз по Славутичу-Днепру это была как сказка, я как Ди Каприо стоял почти всю дорогу до устья Десны на носу первой ладьи и всматривался в берега. Я человек из будущего, что я хочу увидеть вот так стоя на носу судна, летящего вниз по течению.

То там, то там иногда попадались насколько шалашей, но людей видно не было, иногда мы встречали лодки, самые настоящие лодки, вытащенные на берег.

Видно нас успевали обнаруживать заранее и все живое просто сваливало с нашего пути. У самого впадения Десны в Днепр мы обнаружили достаточно большой укрепленный городок, на нас смотрели показывали пальцами, но выйти навстречу ни на ладьях ни на лодках для переговоров не осмелились.

— Чье селение — спросил я Арха. Это готское селение, но его трогать нельзя, иначе они не пустят наши суда вниз к порогам — ответил Арх — тут вождем старый Алькен сидел, так его убили десяток лет назад Хунну и селение сожгли, а вот люди пришли и опять отстроились.

— А кому теперь это селение подчиняется — переспросил я.

— Известно кому — усмехнулся Арх — хану Кугуму дань платят, но местный вождь входит в совет готских вождей и люди сказали, что увел местный гот свою дружину к Аттиле.

— Ну тогда и так понятно, что их трогать нельзя, иначе нам Атила матку вывернет наизнанку, подумал я.

— А как называется селение? — поинтересовался я.

— Это селение называется Данпарстарие, а раньше называлось Хлодвиг, так звали старого вождя, но его убили.

Я понял что Данпарстарие это примитивное обозначение типа "город на реке".

— Интересная практика, называть селения по имени вождя, а когда этот вождь уйдет к предкам, что селение переименовывать — спросил я.

— Иногда и переименовывают, но как правило селение продолжает носить название до тех пор, пока правит семья вождя, а как меняется правящий род, то меняется и название селения — усмехнулся Радомир — иногда при смене династии вождей и селения того уж не будет, одни пепелища.

Мы шли ходко весь световой день почти по 14 часов в сутки и проходили в день до сотни поприщ, а это больше 150 километров. И потому путь до устья Десны прошли за трое суток, а потом пошли очень медленно.

— Слушай брат — спросил я Радомира — а что мы будем делать, если встретим селение.

— Подходим, выходим на берег и спрашиваем, а чей сей городок — усмехнулся Радомир — если скажет что вождя Казмира, то режем всех мужчин, пользуем всех женщин, забираем все железо и идем дальше. У тебя уже пользовалка выросла? а брат — заржал Радомир, а его смех подхватило пол команды ладьи и даже мои воительницы, ну никакого уважения к князю, дикари.

Первое селение попалось уже через два дня и оно оказалось антским, мы сошли на берег, переговорили со старейшинами, но это не спасло селение от мелкого грабежа, мои воины как водится про шерстили все землянки, по забирали все топоры, копья, луки и все, что может в нормальном обществе считаться оружием.

Как водится и без небольшого насилия не обошлось. Странные дела, современные женщины как то вяло сопротивляются, как бы признавая сам факт того, что право мужчины брать любую женщину, если у нее нет сильного защитника, а защитников не оказалось, хотя были.

Так же произошло и со вторым и с третьим селением, а после четвертого я уже начал сомневаться, а есть ли смысл идти дальше, ладьи забиты трофеями.

А я наивный, хотел проводить агитацию по поводу переезда в мои земли, да после такого турпохода, меня будут боятся как огня, а на моих торговцев будут кидаться с топорами еще при подходе к селениям. Я конечно об сказал о своих сомнениях Радко, но оказалось, что опять я ничего не понимаю в здешних реалиях.

Тут нет понятия национальности, пока нет понятия даже веры, есть понятия территории. То есть контролирует эту территорию скажем Казмир, и все люди его, не зависимо от того готы, они или славяне, просто по праву силы Казмир свернет шею любому, кто попытается хоть слово против сказать.

А мы просто пришли и сказали «ВАШ КАЗМИР ЛОХ», забрали все оружие из родов и теперь Казмиру нужно постараться, чтобы снарядить экспедицию против меня. Пятое селение оказалось не словянским, но не Казмира, однако моих воинов это не остановило, резня началась сразу как только с берега окликнули наши суда на незнакомом языке. Кто из воинов пустил стрелу и убил пацаненка лет 14, а потом была высадка, и настоящий средневековый грабёж. Вырезали людей больше, чем сказал Радомир, зачем, видно в горячке боя или с перепугу, мои наемники и воины били топорами или мечами всех кто появлялся неожиданно.

То есть бежит наемник за девкой, а навстречу бабка выскакивает. Ну воин её мечем хрясь, и побежал дальше. Я спокойно ходил и оценивал уровень развития селения, а селение было более чем развитым. Более развитым, чем все те что я видел ранее, в этом селении не было землянок, люди жили в нормальных срубах, я даже нашел кузню с огромной кучей инструментов.

Кликнул воинов и мы перетащили в ладьи все железо. А на бережку в затоне мы обнаружили почти два десятка лодок, лодки веревками привязали к корме судов и пошли дальше.

А я все пытался вспомнить язык, на каком же языке разговаривали эти люди. Я в армейке послужил в интернациональном полку, у нас было много народов из Российской Федерации, а потом еще и на Северах множество наемных рабочих и Абхазы и Лезгины и Молдаване с Украинцами, а вот такого языка я не помню. Хотя, что тут думать это же совсем древние века, тут наверное еще и мамонты не все вымерли, а в этой части Европы какие только народы не жили. Вот жили, тут люди и не тужили, а потом появился я и провернул со скрипом колесо истории, жаль людишек, но я никого пальцем не тронул и даже не взял ничего, просто показал на кузню и сказал «вынести всё» и вынесли. Хотя это я так чисто с собой разговариваю, совесть свою успокаиваю, а перед глазами убитые люди, мужчины, женщины и дети, а совесть сука не хочет успокаиваться, что ты с ней сделаешь.

Следующие два селения не тронули, Радомир сказал, что тут какая то родня его воинов проживает, просто вышли, поговорили, покушали, продали часть ранее захваченных трофеев и с рассветом пошли дальше.

А в следующем селении нас атаковали. Еще на подходе к берегу полетели вражеские стрелы. Пока мы шли прикрываясь щитами вдоль берега все время сновали около берега сотни всадников, что стреляли в нас из луков, мы тоже отвечали, и упрямо ползли вперед. Лодьи уткнулись в песчаный берег и пешие воины прикрываясь щитами соскочили на берег и неумело построили стену щитов. Высадились и началась настоящая военная операция которой командовал Радомир.

Мои воительницы остались в ладьях и сидели за бортами, заряжали арбалеты, а потом появлялись и стреляли, а потом опять заряжали и опять стреляли. Воины медленно пошли в сторону селения, а нас даже не атаковали, просто крутились вокруг сотня всадников и лупила по нам из луков, пока из селения убегали все жители.

Да эффект неожиданности потерян, но что то же делать надо. Падали наши раненные воины, падали лошади и воины врага, подбитые нашими стрелами, но битвы не было. Мы толпой дошли до селения, часть воинов вышла на околицу и начали перестрелку с конным противником, а другая часть прошманав все селение, подожгли их шалаши, порезали всех коров и свиней, что не смогли утащить на лодки.

А наши ладьи уже были похожи на зоопарк, там хрюкало, крякало и бекало. В каждой ладье находилось по десятку голов всякой живности, мы уже давно перешли на мясную диету. Пока мы отходили от берега назойливая конница, никак не успокаивалась. Враги появлялись внезапно, пускали стрелы и опять убегали. Мы даже несколько раз приставали и выскакивали на берег, но там врагов уже не было. До следующего селения мы не дошли, нам навстречу показалось четыре корабля примерно такого же размера как и наши, и около сорока лодок.

Противник хотел навязать нам морской бой, но боя не получилось. Вначале на сближении и мы и враги метали друг в друга стрелы из луков, параллельно пытаясь прикрыться щитами, а как ладьи сблизились на привычное моим воительницам расстояние, они начали бить из арбалетов. Эффект был поразительный, когда противник понял, что щиты не прикрывают от такого оружия, враги вначале прятались за бортами своих ладей, тогда арбалетные болты полетели в лодки, одна за другой лодки освобождались от бестолково десанта, а потом противник дрогнул и попытался уйти к берегу сев на весла. Но град стрел из луков просто косил врагов в лодках бесчисленно.

Четыре ладью взяли почти без боя, когда они дрейфуя по течению приблизились к нам пираты Радомира перепрыгнули на борт вражеских судов и перебили экипаж.

Потом наша флотилия медленно повернула и пристала к берегу. Воины выскочили и начали добивать тех кому удалось выбраться на берег. Когда допрашивали пленных, то оказалось, что это вполне себе славянский род. Тут и думать нечего, если я их понимаю, то они наши пра, пра, прародственники.

У этих людей было достаточно большое селение, но вот воинов было мало, они собрали всех охотников с луками, похватали оружие и сев на плавательные средства выдвинулись навстречу врагу.

А мы побили всех, зачем нам пленные, они сами выбрали свою судьбу, ведь был же случай когда Радомир сказал не трогать селения, так там никого и не тронули. А эти сами напросились, когда к вечеру дошли до их селения, то людей уже не было, мы пограбили и сожгли все, когда огромная эскадра судов уходила на восток, за кормой в небо поднимался дым догорающего селения.

Мы прошли еще пять дней и не встретили ни одного человека. Селения конечно были, но они были все брошенные.

И вот я пытался понять, в чем смысл этого похода, мы ограбили и сожгли кучу селений, убили кучу людей, а готов почти и не нашли, нам встретилось всего одно селение германцев.

Сколько мы прошли, в километрах, не знаю, десять дней, десять долгих дней мы медленно продвигались по Десне, а германцев как не было так и нет. Как ни странно, но за все время на нас никто не напал ночью, хотя мы и назначали караулы, и даже засады пытались ночные организовывать, часть людей прятались в ладьях, часть на берегу, но ни разу не было даже тревоги.

На двенадцатый день появилась группа всадников, без оружия, они подъехали к берегу и начали призывно кричать. Язык был понятным и я дал команду подрулить к берегу.

— Кто у вас старший — крикнул мужичок на серой лошади.

— Я князь Чеслав — крикнул я — пришёл воевать с вождем Казмиром.

— Тут нет Казмира, он ушел на восход солнца седмицу назад, а мы мирные люди.

— Ваши отроки ушли к Казмиру и прошли ритуал воинов готов — крикнул я.

— Те, кто ушли к Казмиру больше не принадлежат роду — крикнул старик — они люди свободной воли, мы не можем отвечать за них, зачем ты идешь в наши селения.

— Я иду убить всех ваших мужей — гаркнул я — если вы не можете контролировать членов вашего рода, если мой враг приходит к вам и набирает у вас воинов, то я уничтожу всех ваши родовичей, всех. Я даже собак ваших перережу. Иди старик и молись своим богам, чтоб ваша смерть была быстрой.

Я повернулся Радомиру, а тот усмехаясь развел руки — Радомир гребем вперед, воины вперед — заорал я.

— Постой Чеслав — крикнул старик — что нам сделать, что мы должны сделать, что бы умерить твой гнев. Я стал на носу и смотрел на старика, что опустив голову медленно ехал вдоль курса нашей эскадры, он уже и не пытался убежать, судьба его селения, это судьба его рода. Если суждено погибнуть его роду, то старик без сомнения умрет вместе с ними.

Не знаю зачем я включаю гуманизм, но нужно хотя бы попробовать, иначе зачем тогда весь этот поход.

Если я не убью всех мужчин вашего рода — сказал я — то придет Казмир, наберет у вас воинов и пойдет убивать уже моих родовичей. Неужели ты старик думаешь, что я должен жалеть тебя и твой род, неужели ты думаешь, что я позволю Казмиру брать с вас налог и воинов. Если хотите жить, уходите на полночь, уходите от Казмира, я приму всех вас, всех. Но времени у вас на раздумья нет, как только первый мой воин ступит на вашу землю, мы убьем всех, ты меня понял старик? — крикнул я.

— Ко мне приходил Радко с воинами — сказал старик — он говорил, что есть путь вверх по реке, а дальше на полночь к Смолянке, но мы не можем идти по реке. Когда ушел Радко, пришли воины Казмира и пошли по его следам, мы погибнем. Нас всех убьет Казмир если узанет, что мы идем в твои земли.

— Вы не должны идти по Десне — крикнул я — вам нужно уходить на полночь к Орше через Сожь и Славутич. Не бойся старик скоро Казмир вернется сюда, он захочет с нами встретиться а мы его тоже хотим увидеть.

— Вы не найдете тут селения Казмира, его род живет на реке Сейм — проговорил старик — но там в верху еще есть одно селение германцев.

Потом старик кивнул и тронув коня пятками ускакал вверх по течению реки. К селению старика мы подошли к вечеру, подошли и стали, мы долго смотрели как уходят люди, как покидают свои дома женщины и старики, а вот воинов в селении не было. Значит Казмир уже выгреб всех, всех кто мог держать оружие.

В этом селении мы даже не сошли на берег, я махнул рукой и мы медленно погребли вверх по Десне.

Ещё через день к берегу подъехало несколько десятков воинов, с копьями и на конях. Они кружились, что то орали, но из луков не стреляли, не стреляли и мы. Язык такой я уже помню, это язык тех германцев, что пришли с воином Ульгердом и если эти уроды думают, что оскорблениями смогут опять заставить меня выйти на бой, то они глубоко ошибаются. Я уже не просто князь, я предводитель отряда пиратов, и задача пиратов простая — всех грабить и убивать.

— Радомир как думаешь стоит ли нам идти дальше? — спросил я брата. Старик сказал, что там есть еще одно селение германцев, и до брошенного селения Твердослава недалече — ответил Радомир — дойдем до него и повернем.

У меня на ладьях было несколько десятков добровольцев из первых переселенцев, мы собирались дойти до бывшего селения Твердислава, а от туда уже повернуть назад.

Радко уже третий раз отходил, он со своим отрядом прикрывал отход рода Виндозара, а по следам шли преследователи. Пять сотен конных воинов возглавляемых самим готом Казмиром. Радко взял под команду отряд из мужчин рода Виндозара, но это были не воины, они были землепашцами, они были охотниками, они были рыбаками, но они не были воинами. Не смотря на то, что вместе с ополчением под рукой Радко было почти три сотни человек, шансов остаться в живых не было никакой.

Воины Радко разделились на два отряда. Один отряд отходил на сутки пути, рубил деревья создавая завалы вдоль реки и ждал подхода врага, потом стрелами били дозорных Казмира и держались еще несколько часов, а затем бросали позиции и уходили, а второй отряд уже ждал врага на следующей отсечной позиции. За пять дней тяжелых боев Радко не потерял ни одного своего воина, а вот люди Виндозара погибали, все таки они не были воинами.

Передовые разъезды Казмира уже не шныряли так нагло впереди войска. А шли рядом с войском как побитая собака, что не отходит от своего хозяина. Но стрел уже не осталось, а родовичи Винздора все еще не добрались до Смолянки и вот уже показался хвост огромной колонны, что уходила на восток, а враг тоже рядом.

Радко выбрал небольшую полянку вдоль берега и остановил свой отряд — встанем здесь — скомандовал он.

— Моя сотня первая, воины Виндозара за нами, как только враг появится, идем в копья, и прижимаем ворога к реке.

Враг появился очень быстро, вначале вышли на обрывистый берег два десятка дозорных, они покрутились, покрутились и отошли. Потом появилась большая группа воинов. Вышли и встали почли на расстоянии целого поприща.

— Радко — подъехал Четвертак — они ждут главные силы, нужно ударить, там не больше сотни, отгоним этих потом отойдем.

Радко молчал, он помнил слова Чеслава, конный бой это всего один удар. Один удар бронированными воинами. Если противник увидит, что ты идешь на него сразу основной силой, то он просто отойдет, заманивая тебя на свою тяжелую конницу. Главная задача измотать коней противника, а потом ударить свежими силами.

— Четвертак — произнес Радко — я хочу, что бы ты командовал воинами Виндозара. Возьми все стрелы у моих людей, ты должен ударить по тем врагам. Подойдите ближе и ударьте стрелами, а если они начнут отступать, то преследуй их и бей им в спины, а как увидишь основные силы врага, то отходи вдоль реки.

Радко повернулся и показал рукой — мы встанем там вдоль лесочка, вы должны пройти мимо наших воинов и вон там у песчаного берега развернутся. Когда я ударю, ты должен прикрыть мне левый фланг.

— Хурра-хурраа — пролетел над рекой боевой клич и отряд конных воинов Виндозара медленно объехав тяжелых всадников Радко бросился вперед, всего то одно поприще, а это так далеко.

С каждым аршином, что пролетал под копытами отряда Четвертака появлялось все больше и больше воинов Казмира. Когда до противника осталось всего сотня шагов Четвертак понял, что враг построил в боевой порядок всех имеющихся воинов, и атаковать такую силищу, двумя сотнями пахарей и охотников, что недавно сели на коней не имеет никакого шанса на успех. Четвертак натянул тетиву и пустил стрелу. У него осталось всего три стрелы, потом он пустил вторую стрелу и подняв правую руку вверх начал заворачивать коня направо. Огромная лавина конницы все еще продолжала движение вперед, но первые десятки уже повторяли маневр Четвертака, а за ними другие и третьи, уже повернув лошадь назад Четвертак пустил последнюю стрелу себе за спину и забросил бесполезный лук в кожаный чехол привязанный к попоне. Даже не стал доставать меч хлестанул своего коня. А зачем, зачем нужен меч, ведь сейчас он удирает и с ним несколько десятков самых толковых, самых умных воинов, что повторили его маневр, а остальные просто влетели в строй противника и сейчас погибали под ударами мечей германцев, все теперь только бегство.

Конный бой — это особенный бой, если встречаются два конных отряда, то бой ведут всего два первых ряда воинов, а остальные бесполезно топчутся сзади, и вот те что сзади наконец то увидели маневр командира и тоже начали удирать.

А две линии самых безумных воинов, что врубились в строй врага уже погибли и лавина германской конницы тесня друг дружку на не большой прибрежной прогалинке начала разгонятся в стремлении догнать и раздавить мерзких дикарей, что посмели бросить вызов легендарному вождю готов Казмиру.

Сам Казмир стоял в четвертой линии и он прекрасно видел безумную попытку вражеских воинов организовать сарматский круг. Глупцы, что бы проделать такой маневр сарматские всадники сотни раз выходили всем родом на степную охоту. Это не просто маневр, это загон зверя в центр круга, а потом волков или стремительных ланей бьют стрелами.

Только на степной охоте достигается мастерство управления большими отрядами конницы. А этот дикарь, увидев где то такой маневр, или что еще хуже для него услышав сказку от своих старейшин попытался сказку превратить в быль. И вот закономерный результат, большая половина отряда не успела отвернуть и налетела на плотный строй латной конницы, а те кто уцелел просто бегут с поля боя.

Вот уже первые сотни Казмира набрали скорость, преследуя убегающих дикарей. Его воины растянулись в длинную колону вдоль извилистой реки, в то время как первые летели галопом, последние воины только трогали своих коней пятками, побуждая их к движению. Мало, мало места на этом берегу, тут все еще много варварских лесов и мало степных прогалин пригодных для пашни. В этих местах и любят селится трусливые анты.

И в этот самый миг из леса появился небольшой отряд врага, что ударил в левый бок воинам Казмира, стараясь сбросить конницу в воду. Их было меньше, намного меньше чем людей Казмира, но это был фланговый копейный удар по уставшим всадникам, удар по растянутой вдоль извилистого берега колонне.

Вражеские копья опрокинули с седел первых воинов, а потом и вторые попятились, а враг ударил в мечи. Как то сразу первые сотни германской конницы встали, дорога вперед была закрыта, и несколько сотен воинов оказались прижаты к реке на узкой полоске суши. Отдельные всадники уже съезжали в воду, чтобы продвинутся вперед и обойти противника, в то время как первые сотни рубились на мечах, последние стояли без движения.

Маневра, огромной германской змее не хватало маневра, чтобы ударить врага, чтобы навалится всей массой, а потом те дикари, кто еще мгновение назад в панике убегали вдоль извилистого берега реки, остановились, развернулись и ударили по нескольким десяткам счастливчиков, которым удалось по воде пройти и выйти на берег с лева от атакующего вражеского отряда.

Численное превосходство противника было подавляющим. Против первой сотни Казмира рубились две сотни воинов врага и это заставило вначале податься назад первую сотню Казмира, кони отступали в воду, некоторые бросались на противоположный берег ища укрытия, но большинство развернули коней и понеслись назад на наступающих всадников второй сотни. Ряды смешались, часть конных все еще пыталась пробиться вперед, в то время как им навстречу в панике бежали остатки воинов первой сотни.

А противник остановился, Казмир видел как воины врага собираются в кулак, вот расстояние между отступающими и завязшими в рядах своих же товарищей германцев и воинами Радко увеличилось до сотни шагов и вражеский отряд с места рванул вперед и ударил копьями уже в спины бегущим людям Казмира.

Готский вождь стоял молча, а мимо него проносились с обезумевшими глазами бегущие с поля боя воины. Какой позор, зачем он набрал этих рабов в свою дружину.

Старые вожди говорили, что рода Буса давно потеряли чувство воинской доблести, они превратились в рабов, и вот теперь Казмир пожинал плоды своей глупости. Луну назад, он провел отряд инициации воинов, тех кого набрал из родов подконтрольных ему антов, и вот теперь эти рабы проносились мимо него в панике. Когда последние трусы пролетели и скрылись за поворотом реки, на небольшой полянке остался только Казмир и его лучшая сотня настоящих германцев-ассов.

А врага опять не было, этот Радко опять перехитрил его, он прогнал трусов своих сородичей, что присягнули Казмиру, а сам как заяц спрятался в лесу. Но у Казмира уже нет сил идти вперед, нужно вернутся, нужно догнать и наказать трусов, а потом он найдет этого ублюдка Радко и вот тогда он вырвет ему сердце. Воины Казмира догнали и остановили бегущих, а потом было наказание трусов. По приказу вождя казнили каждого десятого, но это еще не все. Этот черный день еще не закончился. Прискакали вестовые из селения Гольфрида.

Тяжелые вести принесли вестовые. Большой отряд князя Чеслава пришел по реке на ладьях и разоряет селения по реке Десна.

Казмир не переживал за глупых данников, если они сами не могут себя защитить, то пусть просто бегут от реки и варвары Чеслава не буду за ними гонятся. По Десне стояло всего несколько селений настоящих асов, а остальные селения и городок самого Казмира стоял на реке Сейм, но вот теперь селения на Десне уже разграблены, осталось одно и туда сейчас направлялись ладьи Чеслава.

Этот болотный демон перехитрил меня, подумал Казмир, но это еще не все, он пошлет людей в рода германские и как встанет лед на реках приведет в эти проклятые болота тысячу лучших из лучших, зимой будет большой поход, а сейчас нужно уходить домой.

Настоящий вождь должен всегда знать когда нужно остановиться, а Казмир настоящий вождь. Нужно спасать Гольфрида, там можно встретить и разбить наглого Чеслава, мышка сама идет в руки коту, ну что это хорошо.

Три сотни побитых и уставших воинов Казмира, развернулись и пошли на закат, по правому берегу реки Десна, а за ними по лесам пошла сотня воинов Радко.

Никогда не успокоится душа воина обесчещенного смертью своего вождя. Казмир убил Твердислава на совете, а его воины не смогли защитить своего вождя, такое бесчестье смывается только кровью, кровью врага.

Встреча была с цветами и оркестром. На берегу собрался сброд человек триста с топорами, палками похожими на косы, у некоторых убогих были даже щиты и шлемы. Но ударной силой этого воинства был большущий отряд конных воинов, что медленно выезжал из леса и продвигался в сторону селения.

— Что будем делать Чеслав? — спросил Радомир — может ударим по этим крестьянам и разгоним их пока не подъехали конные.

Я покачал головой — опасно брат, вон посмотри, то дружинники, они могут погнать коней в галоп и очень быстро будут здесь, а наши воины не организованы.

— Ты ведь знаешь, что если мы выйдем и вступим в бой, то загнать обратно на корабли твоих пиратов будет очень сложно.

— Но мы ведь можем попробовать твой маневр — проговорил Радомир — помнишь, что ты сделал с песьеголовыми у Полотска.

— То были песьеголовые брат, а это дружинники.

— Ничего страшного, вот смотри я с сотней воинов выскакиваю и нападаю на на этих пахарей, а ты строишь две сотни с копьями вот тут на берегу, чуть дальше от воды, стрелки будут сидеть в ладьях. Как враг бросит в бой всадников, мы побежим к берегу и встанем у ладей, а ты встретишь конных в пики, а мы через головы будем метать сулицы и бить стрелами и болтами с ладей — быстро заговорил Радомир — тут у берега песок, коннице маневра нет, покрутятся, покрутятся и отойдут, но за это время мы побьем многих.

— Арх ты остаешься на ладьях и с тобой все стрелки, спрячьтесь пока за бортом — подал я команду — а ты Радомир возьми самых шустрых и прогони крестьян.

Я поднял руку вверх — две сотни воинов со мной на берегу, взять копья и щиты встаем в три линии, все на берег.

На берег — заорали сотни глоток.

Ладьи еще не успели пристать, а сотня Радомира соскочила в воду и понеслась в сторону группы сбившихся в кучу крестьян.

Я постоял, наблюдая как выстраиваются в три линии мои копейщики.

— Эй, вы там по флангам — заорал я — заверните концы к реке, чтоб вас не обошли. А вы в центре десять человек отойдите, откройте путь для Радомира, как только пробегут его последние воины, встанете на место.

Я повернулся назад, осмотрел приготовившихся к бою арбалетчиц и лучников, взял щит, вытащил меч, чуть постояв наблюдая как Радомир врубился в кучу крестьян и увидев как конные пришпорили рысаков, спрыгнул на песок.

— Стоим ровно, первая шеренга копья древками в землю и сесть на колено — приказал я — вторая шеренга щиты вперед копья вперед, третья шеренга копья на плечи впереди стоящим ставь, ЖДЕМ.

С песка уже не было видно, что происходит там возле деревни и я постоянно оглядывался на Арха, он стоял на носу ладьи и наблюдал за боем.

— Бегут, бегут — закричал Арх.

— Внимание, стоим — повторил команду я — как только пройдут последние воины Радомира, закрываем проход.

Было страшно, реально страшно, даже при том условии, что нас было больше, противник все таки мог ударить нас в копья и сбросить в воду, одна надежда на то, что кони перейдя с твердой травы на сыпучий песок сбросят скорость, а потом упрутся в наши копья и встанут под стрелы и болты наших стрелков. Вот крики начали приближаться и я увидел панические глаза бежавших воинов Радомира, что то было не так, слишком напуганы его воины и не похоже это на маневр обмана. Это настоящее, реальное бегство, это паника, не дай бог налетят на копья и сломают мне строй, уроды блин тупые.

Вот пролетел первый десяток, без остановки, начали лезть на ладьи, но их сбрасывали в воду и заставляли встать в четвертую линию, вот пробежал запыхавшийся Радомир и тут вместе с последними отступающими воинам Радомира на пляж вылетело сразу три десятка конных и на полном скаку проломились через проход, что я составил для убегающих.

Вот теперь я понял весь смысл засады у Вороньего камня в Ледовом побоище. Вражеская конница, за одно мгновение проломила наши ряды и долетела до воды, а там уперлась в ладьи, а со всех сторон в них полетели болты и стрелы.

Первым трем десяткам конных воинов, что так рьяно бросились в бой, было некуда деваться, они просто уперлись в корабли. Берег был высокий, и когда эта банда выезжала из леса, то наше воинство было плохо видно, а когда лошади уже разогнались, преследуя удирающих людей Радомира стало уже поздно, что либо предпринимать. Когда перед конными возникла вся картина засады, целый строй стоящих с копьями воинов, то враг нечего не придумал лучше как при поддать коням и ворваться в дыру, оставленную для убегающих, а вот развить успех и расширить пролом в оборонительной стене копейщиков уже не получалось.

Через мгновение, половина из прорвавшихся конных была перебита, а других уже тыкали копьями. Кони не ржали, они орали от ужаса, им в бока уткнулись десятки щитов, пытаясь завалить не песок. И многие кони не выдержав веса падали, и уже лежа на земле били копытами неудачников, что попались под эту адскую молотилку.

Еще секунда и почти сотня вражеских конников прямо с берега налетела на копья, вой, крики, стоны, скрежет железа и треск ломаемых копий.

Вот блин Бородинское сражение, «смешались в кучу кони, люди» и только залпы арбалетов, тренькали тетивами у меня за спиной.

Наш строй не дрогнул, его просто пробили, проломили в нескольких местах десятки конных, что налетели со всей дури на стоявших пехотинцев. Может где то там в истории и были моменты когда конница не шла на копья, но у меня не правильная какая то история.

В моей реальности, глупые лошади просто поздно увидели, эти самые копья, и моих не умелых воинов, и пятисот килограммовая куча мяса со всей дури влетала в строй, иногда правда попадались кони и на копья, но на такой скорости копье влетало в пузо коню и выходило уже у крупа, то есть у задници, а все это время глупый конь по инерции продолжал лететь вперед, разбивая как кегли моих воинов- неудачников, а копья всадников прилетали когда в голову, а когда и в грудь моим пехотинцам.

Да, если кто из этих неудачников и выживет сегодня, то они уже никогда не встанут перед конницей, танкобоязнь на десятилетия обеспечена.

Спасло наш примитивный отряд от полного разгрома, опять же только отсутствие пространства для маневра и не организованный удар врага. Как ни странно, но вражеский отряд, преследуя воинов Радомира растянулся. Часть отряда значительно отстала. В то время как другая часть полетела вперед. И вот теперь те, что прискакали первыми, уже уткнулись мордами коней в наши корабли.

А на берегу все еще стояли островка моих копейщиков прикрывшихся щитами. В одном из таких островков стоял и я.

Образовался слоеный пирог с основанием из кораблей, потом мясной прослойкой из конины, потом воины копейщиеи и опять конина. И вот что странно, новые отряды конницы уже не били нас на полном скаку, лошадки увидев, прогалинку в боевых порядках, просто кидались туда, напрочь отказываясь лезть на копья.

А мы все таки били в бока коней тех идиотов, что влезли между молотом и наковальней. Почти сотня конных воинов гарцевала перед стеной щитов и наклоняясь к шеям своих скакунов били своими копьями по нашим щитам, а мы периодически тыкали копьями коням в морды, и те шарахались назад, с нося соседних скакунов.

Фух, всё, первый натиск мы приняли и удержали, теперь врагу уже не вылезти просто так из этой свалки. А нас прижали к ладьям и нам тоже бежать некуда, но у меня на ладьях почти сотня стрелков и каждый залп этих назойливых комаров приносит смерть вражеским воинам. За все это время я ни разу никого не ударил, вот расскажешь кому то, и не поверят.

Ты стоишь в третьей шеренге и просто наблюдаешь, как вокруг кипит сеча, а сам как бы в ней и не участвуешь.

Но вот какой то конь прорвался ко мне и я долго не думая всадил клинок в пузо коню, прямо в районе ноги всадника, хотя попасть я конечно хотел по ноге воину. Как раз в этот момент враг замахнулся мечем, чтоб рубануть меня с верху, я поднял щит и долбанул снизу удар по ляжке врагу, но промахнулся и попал коню в брюхо.

Вы думаете, что вот так просто, теперь конь упадет и умрет, или начнет кричать: «пристрели меня хозяин, я больше этого не вынесу», ан нет. Раненый конь, рванулся, вперед, вбок, встал на дыбы скидывая всадника и обрушился мертвой тушей на моих воинов ломая строй. И вот только что, я стоял в третьей шеренге, как бы не при делах, а теперь мертвая кляча снесла на фиг пол нашего строя, и уже через бьющуюся в предсмертных судорогах животину перескочил второй всадник и рубанул меня мечом.

Удар хороший, и доспех хороший, я в последний момент кинулся ближе к коню чтоб долбануть его щитом, и меч прилетел мне почти по спине, а я с низу вогнал врагу свой клинок в печень.

Мой меч достал аж до горла. Вражеский конь теряя седока, прорвался мне за спину и прыгнул в воду между ладьями. Я понял, что мой маленький отряд, оставшийся после прорыва фронта с лева и справа от меня обречен, схватил первого воина за куртку на спине и потащил к воде — отходите к лодкам — прокричал я ему в ухо. Звяк, тресь, прилетела стрела мне в доспех.

На возвышенности гарцевали несколько конных и метали в нас стрелы. Я вот только тут понял, что такое профессиональный воин. В скольких реальных схватках я был, да почти в пяти и вот теперь я чувствовал себя совершенно по другому. Голова крутится как радар станции ПВО, глаза видят все, а мозг считывает и анализирует ситуацию. Вот воин на коне поднял лук, вот дуги лука распрямились, а моя рука уже на автомате подняла щит, а коленки пригнулись и я сел уменьшая площадь поражаемого пространства. Бум, стрела воткнулся в щит, я посмотрел на всадника, и увидел его смерть.

Копье вошло в спину лучника, а его лошадь получив мощный пинок в задницу с испуга кинулась вниз к воде. А потом еще и еще появлялись конные с копьями, что вначале как то не стойко, а потом всей лавиной налетели на спину врагам. От такого натиска, конные германцы кинулись к воде, сминая моих воинов, а я получив удар грудью испуганного вражеского коня полетел в воду прямо под киль шатающейся на воде ладьи.

Вот волной корабль повело в сторону и килем прижало мой меч. Я просил оружие и попытался встать, но копыто чьего то коня наступило мне на ногу, и бешеное животное бросилось к противоположному берегу. Болью разорвало мою грудь невыносимой болью, а в легкие сразу попала вода. Я с рудом встал на колени и прижался к борту ладьи откашливаясь и отхаркивая из легких воду. Это ж надо, на ровном месте чуть не утонул.

Я с трудом встал а четыре кости и тут кто то потянул меня за плече, втащили меня на ладью.

— Ах Чеслав, какой ты удачливый князь — проорал мне в лицо Арх, перекрикивая шум боя — вон смотри к нам сам Радко прискакал, и ударил в спину германцам. Теперь эти готы не уйдут, мы зажали их с двух сторон.

Я с трудом поднялся и сел на скамью. Осмотрелся, да вот так бой, я почти и не проявил чудеса героизма и стойкости, чуть не утонул, уже видно, что потерял половину своего отряда, а эти дикари называют меня удачливым князем. Если в каждом походе я буду терять по половине своего войска, то с кем я останусь, и где тут удача.

Рядом тренькнула тетива арбалета, я повернул голову и увидел семь моих воительниц, что равномерно, как на тренировке, наклонялись, взводили, целились и пускали болты в незадачливых строителей нового мирового порядка.

Я склонил голову за борт, где то там на дне лежит мой меч и щит там же, да хороший князь, одноногий и без оружия. Я пошарил за спиной и нащупал топорик, достал, а потом с трудом встал с прислонился в героической позе к носу корабля.

Нужно, что бы воины видели князя, а то еще побегут в панике, хотя куда тут бежать. Пешие стояли почти по колена в воде, прикрываясь щитами и тыкали копьями последних конных воинов германцев, а воины Радко рубили врагов в спины мечами. И такая катавасия продолжалась очень долго.

Когда бой был закончен, я отсалютовал поднятой рукой Радко и крикнул — а где Казмир?

— Там — показал мечем Радко.

Я присмотрелся и увидел кучу трупов приваленных лошадьми, я аккуратно слез с ладьи поднял копье и опираясь о него как о костыль по хромал к трупам. Люди Радко извлекли тучного мужика лет пятидесяти. У трупа не било одного глаза, а из вывороченной спины торчал кусок обломанного древка. Кто то удачно всадил копье в грудь незадачливому полководцу германскому, потом уже падая с коня обломилось и древко копья.

— Где этот воин, что убил вражеского князя? — спросил я.

А Радко показал на мертвого воина, что лежал рядом — его сразу ближник Казмира саблей рубанул.

— Они так и упали вместе — тихо произнес Радко.

— Ну что Радко, теперь твоя душа успокоилась, честь твоего рода восстановлена? — я показал на труп — можешь забрать его голову себе.

— Нет Чеслав его голова по праву твоя.

— Сколько людей у тебя осталось — спросил я.

— Чуть больше сотни — ответил Радко.

— Вот как, а я думал, что ты ушел с сотней конных.

— Мне еще Винздар дал две сотни конных, вот у меня из трех сотен и осталось чуть больше сотни воинов.

— Радомир, Радомир — заорал я — где ты брат.

— Да вон сидит — показал Радко — его из воды вытащили.

— Что, людей по считали — спросил я у Арха.

— Да по считали с учетом людей Радко у нас погибших почти восемь десятков и полторы сотни раненых, но вот что интересно у Радко почти два десятка твоих конных болотников выжили.

— Вот как — удивился я, вот что такое полный доспех и седло — Радко как придем я тебе целую сотню в такие доспехи одену и всех под седла поставим, а то как на бревне сидите, срамота одна.

— А вот как мне тащить груженые корабли назад к Орше — спросил я — полтора десятка кораблей и всего две сотни здоровых людей осталось.

— Арх — крикнул я — бери воинов и иди закончи дело в селении, мужчин всех под нож, всех даже младенцев.

— Может не будем их убивать сейчас — спросил Арх — посадим на весла пусть гребут.

Я посмотрел Арху в глаза и не понял, это действительно такой прагматичный подход или ему германцев жалко.

— Радко перелови коней, отправь патрули по округе, на день пути, а мы станем тут передохнем, воспользуемся германским гостеприимством, а ты Арх набирай себе гребцов.

Мы выгребли все железо, все до последнего гвоздя. А в одном из домов я обнаружил настоящую гончарную мастерскую. Три, Вася, три гончарных круга, какие то специальные деревянные ложечки для проделывания углублений в готовых изделиях, маленькие ножи. На краю селения стояла печь, для обжига гончарных изделий, а одна из печей была под завязку загружена черепицей. Да, все таки местные германцы чуть по цивилизованнее чем мои болотные подданные, вот они уже и черепицу делают и гончарное дело раскручено, и что тогда наши историки про это не упоминали.

Я не знаю как там в настоящей истории было, а в моём варианте получается, что я просто ворую чьи то достижения, ну и хрен с ним. Гончарную мастерскую я загрузил всю и забрал с собой аж пятнадцать человек, что так или иначе были связаны с гончарным делом.

А потом кто то притащил плуг, ешь твою меть, настоящий плуг, который я пытался изобрести на своих болотах.

Когда мы уходили из этого селения корабли напоминали индийские маршрутки, забитые под завязку добром, а сами люди сидели на мешках и бочках.

Дома жечь не стали, а зачем жечь, нас прекрасно обслуживали, и кормили и ублажали, и не одного скандала за два дня не было.

— Пусть живут — махнул я рукой, когда Радомир спросил, что с ними делать — в этих местах больше не будет готов, все.

Я махнул рукой — скоро сюда придут люди хана Кугума и угонят всех в полон, осталось разобраться с теми что сидят в устье Десны.

Это осиное гнездо нужно разорить до основания, пусть валят в свою Европу, а тут будут жить нецивилизованные варвары.

— Нельзя нам сейчас идти вниз по реке — возразил Арх — мы прошли шесть брошенных селений, я думаю нас там уже ждут, да и в устье Десны германцы могут поджидать. Мы сейчас как лис, что забрался в курятник. Курей то мы всех передавили, а вот там за стеной теперь с десяток собак стоит и ждут, когда мы назад пойдем с товаром.

— Ты прав Арх — печально проговорил я — Радко а скажи сколько мы еще по реке вверх сможем пройти. Через двое суток будут наши родовые земли — ответил Радко — а потом еще пять суток и одни болота пойдут, там уже река в ручеек превращается. Сколько вы коней собрали?

— Да почти три сотни есть — усмехнулся Радко.

— Значит так совет, слушай мое решение — я хлопнул ладонями по коленкам — идем вверх по реке, а потом вытаскиваем суда на берег и волоком до Славутича, спустимся к Орше от Смолянки.

Радомир почесал бороду — это трудно, но безопаснее чем идти вниз по реке, да и пока дойдем до волоков много раненых на ноги встанет.

Набрали более-мение здоровых мужиков из вражеского селения, посадили на весла и погребли вверх по течению Десны. Через пять суток уперлись в мель и я приказал готовится к волоку. Как то не обращал я внимание на наших пленников, что сидели на веслах наших галер, а они собрались в кучку пошушукались и вытолкали вперед самого смелого мужичка.

Тот боязливо подошел и поклонив голову с приличным акцентом спросил — князь, а снами что, куда нам дальше?

А действительно, что с ними сделать, вот неделю назад, сразу после боя я честно сказать хотел всех перерезать, для профилактики, а теперь, когда остыл и успокоился, как то кровожадность ушла.

— Домой идите — махнул я рукой, дойдете значит боги вас милуют, а не дойдете, на том моей вины нет.

Потом оглядел всех германцев и сказал — вон туда по лесу за десять дней можно до земли моей дойти, если с миром придете приму всех, а вождям своим передайте, что я могу и еще раз прийти, чтоб их пыл готский поубавить.

И мы вновь потащили суда по неизведанным болотам, мы прошли этот путь, очень трудный путь. Первый волок что мы шли от Витебска до Орши был нам хорошо знаком, мы заранее успели заготовить много колод, и тащили суда пусть и по плохой но все же по просеке, а тут приходилось прорубаться через натуральный лес. Наши конные разъезды шныряли по болотам ища обходные пути, а мы рубились через чащу. Путь от Десны до Днепра, что в районе Смоленска заняло почти полную луну, то есть 24 дня. Когда суда спустили на чистую воду нашего Славутича, солнце уже палило нещадно, походу пришел август, хотя нет наверное тут нет еще месяца августа.

Это уже позже, что то там придумают с названиями в честь римских императоров Юлия Августа Цезаря. Так вот июль у нас там в 21 веке есть и август есть, а месяца цезаря почему то нет, странно. Но вот сейчас самая жара стоит и по ощущениям это воспринимается как август, болота подсохли и мы радовались этому безмерно, а как вышли на Днепр выше Смолянки, то радости поубавилось, река обмелела и пять дней пришлось суда почти тащить как бурлаки на Волге.

Всю дорогу до Орши мы наблюдали тягостную картину. На берегу то там, то там виднелись островки жизни. По три-четыре шалаша грустно ютились возле реки, из шалашей выходили люди и смотрели на наш караван. Голые, почти полностью голые дети и женщины с потухшими глазами провожали наши лодки. Одна из женщин подняла ребенка и показала нам.

— Что это — переспросил я. Радомир почесал бороду и сказал — это нам детей забрать предлагают.

Иногда мы приставали, я обходил эти внезапно появившиеся на Днепре селения, мы оставляли людям часть трофейных инструментов и оружия и шли дальше.

По берегу продвигался конный отряд Радко.

После Смолянки или Смоленска вода пошла нормальная глубокая и мы через два дня спокойно пристали к берегу у Орши. Всё поход закончен. Закончен для меня, но не для всех.

— Князь позволь мне уйти — тихо произнес Радко.

Я аж рот открыл от удивления — Радко ты что, там же на Ловати Цветана городок ставит, там твой народ. Радко покачал головой — нет князь, там на Ловати городок Цветаны и народ её, а мои там — он махнул рукой на реку. Ты видел тех людей, они не переживут зиму, а их там сотни.

— Так собери всех в Смолянке и сиди там воеводой — произнес я.

— Нет князь, наша земля на Десне — люди воспрянут духом, только когда мы вернемся назад на свои земли.

— Что ты несешь — возмутился я — там уже нет вашей земли, там готские земли, мы побили часть их воинов, но основные рода сидят на Сейме и они обязательно пройдут по Десне огнем и мечем, что бы привести все рода Бусовы к покорности, и до тебя дойдут. А еще есть Хунну, и они тоже пройдут по тем землям копытами своих туменов. Ты, что хочешь, отдать своих людей в рабство.

— Перестань хандрить — я похлопал взгрустнувшего Радко по плечу — не думай ни о чем, забирай две ладьи, с товаром и оружием, все как есть забирай, это твоя доля. Того, что мы взяли с похода и сотни коней тебе хватит, остальные я заберу и сгоняй всех людей в Смоленск. Там теперь твоя земля, там ты начнешь создавать судьбу нового рода. А если так тебе хочется, то на Десне, где мы волок начали, поставь охотничью избу, через нее торг будем вести с теми родами, что на Десне остались. А потом ты может и сговоришься с кем, чтоб они к тебе на земли сели. А еще на восходе от тебя есть устье реки Ока, там путь торговый в земли богатые начинается. Поставь там торговый пост, будешь с племенами местными торговать, оружие и железо я тебе через купцов буду подбрасывать.

— Пойми друг, там — я показал рукой на юг — пока, что не наша земля, там земля кочевников, а мы для них как для волка тучный олень. Волк тебя не трогает, пока у тебя есть силы, а как только ты задремал, отвлекся, то налетит и сожрет вместе с потрохами или в полон уведет. Не надо свой народ подвергать такой опасности, не готовы мы еще с Хунну воевать, нам бы от готов отбиться. Налог с тебя даже брать не буду, ты главное наладь мне торговлю с теми народами, что на Оке живут, ну и про родичей своих не забывай, что на Десне остались. Пойми Радко, у нас есть железо, нам бы землю свою удержать, а богатство оно само придет.

Через седмицу мы разошлись. Радко забрал шесть десятков выживших своих всадников и пошел вдоль Днепра к Смоленску собирать свой народ, а я с Радомиром потащил суда волоком на Янтарную, пора возвращаться в Полотск.

Скоро сбор урожая, нужно готовить торговый караван на Руян.

 

Книга 3

Флот

 

Глава 1

Готландцы

1

Вчера родился ребенок, он был не первый, сколько их рождалось и умирало в этом мире. Но вот первый ребенок в моем доме. Родила дочь моей ключницы, и по совместительству моя постельничья девка. Вы не думайте, тут все по другому, постельничная значит просто служанка, она смотрит за домом, за тем что б квас был постоянно холодный, чтоб у князя одежда была чистая ну и все такое.

Я знал, что это мой ребенок, я сам поучаствовал в процессе превращения своей девицы в женщину и вот вчера она родила, я просто зашёл посмотреть на ребёнка. Бабка повитуха, сказала "вот князь пришла в мир новая чистая душа".

Это было вчера, а сегодня я сижу и смотрю на этих людей, кто назначил их вождями, кто этих мерзких выродков избрал вождями.

У меня перед глазами до сих пор та женщина, что стояла у берега реки с протянутым ребенком. И весь её жест говорил "..заберите, хоть ребенка спасите, ведь мы все равно умрем с голода". И тогда я еще не пропустил через себя, все то горе, что постигло невинных людей, я не смог понять, а вот Радко понял. Он сын вождя, он сам настоящий вождь. Он ушел тогда, что б собрать весь свой народ, всех потерявших надежду. Он сел в Смолянке, почти на голом месте и неизвестно сможет ли это селение превратится в город Смоленск и переживет ли зиму новый род.

А тут эти, скоты, что пришли на все готовое, что сидят и ждут когда князь построит им дома и вложит в рот ложку горячей каши.

Через тысячи лет такие же бездарные и мерзкие чиновники будут сидеть на мягких вращающихся офисных стульях и заворожено смотреть на телефон. Когда, когда он зазвонит, и свет издающий многоуважаемый президент скажет, что же нужно сегодня сделать.

А пока телефон молчит чиновник чувствует себя сиротой, ему грустно, ему скучно и так скучно, что аж хочется потратить пару государственных миллиардов на дачу, яхту или островок в Средиземном море.

Вот и эти мерзкие выродки, изображающие из себя вождей сидят и смотрят мне в рот. Почему изображающие, да потому, что настоящие вожди все остались со своими воинами в сырой земле, они прикрывали отход родов в новые земли, и многие, многие из них погибли сражаясь с воинами Казмира. А эти выскочки вылезли уже недавно, заручившись поддержкой обезумевших людей, тех кто уже не верит в возможность выживания. Наобещали, как депутаты из светлого будущего, вначале коммунизм к 2000 году, потом отдельные квартирки каждому, а потом общечеловеческие и общеевропейские ценности. И вот эти мрази сидят и ждут когда я начну собственную задницу рвать, и обеспечивать им эти общеевропейские ценности. У них дети с голоду умирают, а они сидят и ждут команды, указания, распоряжения, дружеского похлопывания по плечу.

А старуха вчера сказала "вот князь пришла в мир новая чистая душа", пришла, что б эти избранники народа, эти самые души губили.

— Что скажете старейшины — я обвел взглядом всех присутствующих.

Люди сидели опустив головы и не решались нарушить молчание, потом один из вождей поднял голову и произнес — как ты и сказал князь мы поставили городище на озере Чудинов, но нет у нас мира с местными. Там больше десятка родов живут и все охотничьи угодья поделены. Мы куда не пойдем всюду чужие границы нарушаем. Ты бы пугнул их князь, а то не ровен час городище нам пожгут.

— Я смотрю на тебя Щемяка и не могу понять — произнес я — ты что и на самом деле решил с чудинами за охотничьи угодья воевать. Неж то ты ничего не понял. Я там городище поставил, что б вы землю мне держали и торговлю с чудинами наладили, а ты воевать предлагаешь.

— Так как же нам жить, им ничего не надо, не торгуют они с нами, они как звери живут, как волки, оленя поймают и съедят, чем нам с ними торговать — старейшина развел руками — а мне род кормить нужно.

— Ты почти на озере живешь и жалуешься, что тебе род кормить нечем — я старался говорить не повышая голоса, но мне это удавалось все труднее и труднее.

— Скажи мне Щемяка, сколько ты железных криц сделал, сколько топоров отковал, копейных наконечников и стрел продал народам чуди?

— Так неш то нам есть время железом заниматься — возмутился Щемяка — если мой род сел на голое место, если мы токмо жилища построить успели, а стену так и не полностью еще поставили, а уже листопад скоро, а нам есть не чего.

Я опять посмотрел на присутствующих — кто еще так думает, кто думает, что вы пришли сюда, чтоб землю с чудинами, весью или песьеголовыми делить.

Все молчали.

— Я больше года назад в Полотске начал железо добывать и торговлю вести — резко гаркнул я — так ко мне роды от самого студеного моря приходили, что б ножи и топоры купить, а в замен мне мясо и рыбу, меда и меха тащили. В Полотске дети по болотам ползают руду ищут, женщины уголь березовый добывают, а мужи крици железные плавят. А вы, что делаете вы на своей земле, за зайцами по лесам гоняетесь. Скажите люди, а сколько вы лодок построили, сколько сетей сплели, сколько бочек для зимних припасов приготовили. Молчите, ну и молчите. Я вот что вам хочу сказать старейшины, я не буду вас кормить, я не потерплю, чтоб в моих землях трутни плодились.

— Вот вы старейшины у меня зерно просите. Да привез Радомир зерно, да только, что б то зерно закупить, я вначале пять сотен корзин руды по болотам нарыл, а потом еще тьму корзин угля березового пережег, чтоб сотню ножей сковать, да сотню пил и кос, и все это мои корабли на Руян возили, что бы продать плоды труда многих людей. А уже на то серебро, что от продажи железа выручил, закупил две сотни бочек зерна для вас бездельников.

Я уже не мог сдерживаться, щека подергивалась, но нужно было держатся — а знаете вожди почему я зерно в бочках покупаю?

Все молчали как нашкодившие детсадовцы.

— Я потому в бочках зерно беру, что бы потом в эти бочки рыбу и мясо на зиму солить, что б ваши люди от голоду зимой не передохли. А почему я должен думать о ваших людях, скажи мне Щемяка?

После небольшой паузы я повернулся к другому вождю — а ты Кривко, скажи пошто песьеголовых побил седмицу назад?

Кривко, что то начал жевать — они на наши земли пришли и оленя убили, а их земли за рекой.

— Если кто то из вас еще не понял, так я вам поясню — уже не сдержался я — нет тут вашей земли, вся земля принадлежит мне, как и венды с чудинами, а вы смерды, песьи рожи, смеете моих людей бить. Вот тебе вождь мое последнее слово — приведешь на суд тех охотников, что песьеголовых побили, и даю тебе две седмицы. Если не приведешь, то к тебе Креслав с дружиной наведается, и суд начнется с тебя.

Я несколько раз глубоко вздохнул успокаиваясь, продолжать совещание в таком настроении было нельзя.

— Вы в этой земле не давно, зверя местного не знаете, охотится, не умеете — произнес я. Однако вы знаете работу с деревом, вы можете выделывать кожи, можете делать луки и стрелы, может колоть дерево и делать доску, вы можете строить лодки, вы можете плести сети и ловить рыбу на весь род. Так делайте то, что вы умеете и меняйтесь тем, что у вас есть с местными людишками, а у них есть мясо и меха, они знают как найти мед. Но этого мало, мне нужно железо, каждое селение должно производить железные крици, я буду покупать у вас железо и делать из него добрую сталь. Но это не главное. Я знаю, что лес бездумно сжигаете, освобождая место себе под поля, а где уголь, где смола. Нешто вас как детей малый учить нужно в разуме с природой жить. Почему то дерево на уголь не пережигаете?

Я опять осмотрел всех присутствующих — я вижу, что не все из вас могут правильную жизнь в селении наладить, так я вот что вам скажу старосты, скоро собираюсь я на торг сходить к готландцам. И как вернусь, проеду по всем селения вашим, а в тех селениях, где работа мне не понравится поставлю своего наместника и будете как рабы под его надзором жить, если сами ничего не умеете.

— Дай нам ковалей князь — тихо произнесла Цветана.

— Ковалей, а где ваши ковали? Я знаю, что в ваших селениях есть много хороших кузнецов, так где их работа, почему я вожу на продажу только свое железо, а вы даже лемехи для плугов у меня выпрашиваете — я опять начинал закипать. Почему мне даже чудины своих отроков в учение присылают, а вы что ж науки княжеской чураетесь, все своим укладом жить хотите. В этой земле есть много болотной руды, в этой земле есть много берез для производства угля, но ни одно из ваших селений не производит крицы. Почему? Почему даже песьеголовые, мне каждую луну по сотне кусков криц приносят? Чего вы ждете, что князь вас с рук кормить будет?

Я вытащил меч и положил на стол — вот вожди такой меч стоит сотню гривен серебра, а в этом мече всего один кусок кричного железа, но чтоб его сделать денно и ночно работают в поте лица сотни человек. Я сейчас покупаю каждую крицу по серебряному рублю, вы считаете, что этого мало — я опять обвел всех взглядом, хорошо, тогда вот вам новая цена, буду платить пол веса серебра за кусок веса железа.

Глаза вождей оживились, и они бурно начали обсуждать новые закупочные цены на кричное железо. Я на самом деле давно хотел поднять стоимость закупки железа, потому что знал истинную стоимость металла, она выше раза в три как минимум. И если я продолжу держать низкие закупочные цены, то начнётся контрабанда, вожди попытаются продать свое железо соседям, а мне этого не надо, только-только наладили оптовую продажу сабель моим кочевым друзьям.

Хан Кутлум, по такому поводу отобрал у Арха серебряный медальон торговца и вручил ему золотую тамгу Атиллы, то есть золотой ярлык позволяющий торговать на всей территории земель Хунну. И вот когда у меня открылся огромнейший оружейный рынок, начались разборки между переселенцами и аборигенами за охотничьи территории. Люди еще не привыкли, что есть понятие разделения труда, то есть одни рода добывают мясо и рыбу, другие рода производят зерно, овес и репу, а третьи рода производят экспортные товары, то есть оружие.

Продажа оружия это просто золотая жила. Один кусок крици я покупаю примерно за пол гривны серебра. То есть 800 грамм железа, за 200 грамм серебра. Дорого, да нет не дорого, и даже после увеличения закупочной цены, я не сильно потеряю в прибылях. Но вот потом в печи мои технологи готовят фарфоровые тигеля, плавят из кричного железа тигельную сталь и за каждый кусок стали получают уже по 400 грамм серебра. А потом примерно три дня куют из этого куска стали простую саблю или недорогой меч, делают ножны и за это я уже плачу полноценных десять гривен серебра за каждый меч.

Серебро, что я отдал в оружейную артель, мастера делят по специальному тарифу меж всеми работниками, но я вам так скажу, что даже самый обычный подмастерье, у меня ходит в привезенных с Руяна холщаных рубахах и штанах, а не в шкурах как дикарь. То есть я уже получил настоящую рабочую аристократию.

А потом пираты Арха берут три-четыре десятка готовых мечей или сабель и везут их на продажу по Днепру к торжищу, что стоит на порогах. А там хитрый хан Кугум, скупает все оружие оптом по пятьдесят гривен за клинок. Я конечно догадываюсь, что свою накрутку при перепродаже он тоже имеет, но это его дело, а мне достаточно надежной крыши.

По предварительной информации род хана Кугума кочует вдоль Днепра от берега Черного моря до границы лесов, как раз до реки Десна по левому берегу и до самых Припятских болот по правому берегу реки. И все рода, что проживают на территории рода хана Кугума платят ему то ли дань, то ли налог. А я вот плачу десятину с продажи оружия. Грабит меня Кугум, но за ним стоят десятки кочевых родов, а это больше тысячи всадников, огромный рынок.

Арх просто молодец, он уже агентурную сеть наладил в стане Кугума и получил информацию, что примерно половина воинов постоянно находятся в ставке великого царя Атиллы, а вот в степи воинов не много всего 5–6 сотен, но я вам скажу, что этого достаточно, что бы спесивые готы сидели и не жужжали, а мне рыпаться вообще не с руки.

И того с учетом выплаты денежного содержания воинам, что ходят на веслах под видом купцов для охраны моего товара, я за каждый меч получаю примерно 30 гривен чистой прибыли в серебре или в золотом эквиваленте. По дороге назад Арх закупается в основном продовольствием у тех родов, что сидят в поле и занимаются землепашеством. При чем скупается все и у всех, не взирая на принадлежность к родам.

Пару раз старейшины тамошние поднимали цены и пытались мне впарить пуд пшеницы за гривну серебра, но я тогда поднимал отпускную стоимость железа и вожди закусив губу снижали цены. А вот я понимал, что соседи начинают завидовать, а зависть очень опасное чувство, особенно если найдется какой не будь крикливый гот, что сможет объединить рода и отправить их на покорение болотного княжества.

Но вот что меня не устраивает, так это то что переселенцы, ни как не могут обжиться, все бухтят, все возмущаются, все крайних ищут, кто же виноват, что им так плохо живется в лесах-болотах, поля им подавай, пашни им нужны.

И вот я что бы избежать голодных бунтов и бегства с моих земель вынужден кормить бездельников, отправляя в рода что сели по Ловати у озера Ильмень и у озера Чудского гуманитарные колонны с пшеницой и овсом.

Эти мраз… и я еще не раз буду так обзывать моих новых подданных, а особенно само названных вождей. Эти саботажники уже порезали почти всех коров под видом того, что животинку мол, все равно кормить нечем, и бедные животные типа все равно сдохнут. Мне сейчас Берии с паяльником и лампой не хватает, что б вождям паяльник в задницу, а лампу в глаза и потом так: "говори сука, как давно на Британскую разведку работаешь". Походу пора мне свое НКВД создавать, хотя зачем тут НКВД, врагов то нет, есть бездельники, лентяи и много, много обычных идиотов. Привыкли люди под сильной рукой Казмира жить, жить по плану как при колхозах. Германцы приезжали и говорили типа так: "нам насрать сколько ваш род вырастит пшеницы, но вы должны осенью сдать готскому вождю сотню мешков зерна, а дальше хоть с голоду сдохните". Вот получив такое наставление и пахали родовичи Бусовы с рассвета и до заката, а тут я такой лох педальный, сам их кормлю, а они возмущаются, свободы хотят, того и гляди придут требовать что б я им гейпарады разрешил.

Но хватит все устал, пора включать диктатора северокорейского, или не лучше Сталина.

— Не дам я вам вожди своих ковалей — произнес я — присылайте отроков, я их учить буду и через три луны отдам вам уже готовых мастеров, а как крицы делать на то большого ума не нужно. Отправлю я в каждое селение своих людей пусть научат. И чтоб как лед станет я уже видел ваше первое железо — произнес я заканчивая совещание.

Я всех трофейных коней сразу после возвращения с похода раздал по десятку в разные селения, но как понял, что толку нет от вождей переселенцев, то отдал приказ собрать всех коняшек и поделить между двумя родами. Половина лошадей теперь содержит Радко в Смоленске и половина у меня в Полотске, а остальным я не доверяю. Ну как можно додуматься порезать весь скот, это ж саботаж прямой и откровенный. Но с этим нужно заканчивать, я вам не товарищ Брежнев и кормить весь Варшавский договор в виде отдельно разбросанных по огромной территории родов не собираюсь, мне тут коммунизм не нужен, у меня самый что ни на есть капитализм начинается. Я собираюсь всеми родами и селениями обеспечить существование одного промышленного центра, двух флотов и армии.

Но вот то, что рода пришли на новые места и не могут наладить нормальную добычу даже рыбы, меня напрягло и я поехал с контрольным объездом по своей территории.

И как водится заехал с Креславом в Городище Цветаны у Ильмень озера. И картина меня просто напрягла. Опять те же шалаши, а вместо стены простая ограда из вбитых в землю кольев. И это то, что две сотни человек смогли сделать за три месяца. Две сотни человек. И сама Цветана жила в таком же шалаше. Я объехал на коне все это стойбище папуасов, даже на землю ступать не захотел, мерзко, мерзко и противно. А потом спросил Казмира — скажи воевода, как думаешь, что тут происходит? Почему родовичи так не уважают своего вождя. Почему даже Цветане не построили нормального жилища.

— Так это князь, люди говорят, что она отверженная, вот и род весь из-за нее страдает — тихо произнес воевода.

— Как это отверженная, и кто же её отверг?

— Так ты князь.

У меня аж челюсть отвисла — что ты несешь воевода, как это отверг, ты же знаешь не было обряда, она сама сбежала.

— Как это не было — удивился Креслав — а ты думаешь что Радко тебе Цветану привез и просто так оставил, это род тебе её отдал. А ты её отпустил, выходит не люба, то есть отверг ты её.

Вот уроды, конченные, тут бля бразильские сериалы отдыхают, рабыня Изаура разыгрывается в прямом эфире, а я опять ни хрена не понимаю, и ни одна падла своему князю ничего сказать не может, или не хочет, или вообще на срать им на князя, типа "взялся за гуж, так и не говори, что не дюж".

— Ты меня Креслав не путай — прошипел я — как это так род отдал, я ничего о том не слыхивал.

— Так девицу обычно сам жених в роду забирает, вот тогда и ритуалы всякие проводят — удивился моему непониманию воевода — а вместо тебя дед Боян приехал за вестой, вот она тот обряд в своем селении прошла и к тебе поехала с братом, а ты потом Радко отдарился за весту, стало быть весь ритуал соблюден. Так, что она твоя была уж давно, а ты её назад к отцу выслал.

— Не говори херни воевода — рявкнул я — ты сам сказал, что она сбежать надумала и вы с дедом Бояном предложили её отпустить.

— Так если не люба она тебе, так что ж держать то девку — развел руками воевода — вот тебе Боян и посоветовал её отпустить, от греха подальше, пока девка на себя руки не наложила.

— Вы два урода мне мозг не путайте — шикнул я на воеводу — какой такой ритуал она прошла в своем роду, что её отпустили?.

— Так, это — почесал затылок Казмир — бабки повитухи проверили её и подтвердили, что она девица, а Цветана потом на своих сосцах поклялась, что будет мужу верной женой, вот и весь обряд, делов то. А как ты её отверг, так она и вернулась в род. Её те же бабки осмотрели и подтвердили, что девка не порченная, вот её род и принял, да только отверженная она, о том теперь все знают.

— Слушай Креслав, а что за сосцы такие, что за клятва? — не понял я.

— Как это князь — воевода растянул улыбку до ушей — знаю я, что все воительницы к тебе в ложе ходили, а ты что ни одного сосца так и не увидел, ну ты меня рассмешил.

— Ты поменьше зубы скаль, а объясни по нормальному, что за клятва такая? — буркнул я, и почему мне о ней раньше не сказывали.

— Так ты вот муж и воин, ты чем клянешься? — спросил воевода.

Я задумался — так на мече своем клянусь, ибо меч душа воина.

— Вот, а бабе на чем клясться — наставительно произнес воевода — для тебя меч самое святое, а для нее грудь, которой она дитя вскармливает, вот они бабы на сосцах и клянутся.

Вот же хреновое средневековье, или тут первобытный строй, подумал я, это что получается опять я тут на косячил. И ведь, что обидно я то от всего так сказать чистого сердца не трогал Цветану, даже дом ей отдельный выделил, так сказать до свадьбы ни ни, а тут такие страсти.

Я повернулся, осмотрел всю округу и увидев подходящее место с сказал воеводе — выгоняйте всех бездельников из их мерзких шалашей и вон там ставьте княжий дом, для меня и Цветаны.

Засвистели батоги и Креслав взялся за работу, сначала выгонял людишек на улицу, а потом начал распределять рабочие команды, а я взял второго коня подъехал к шалашу возле которого стояла отверженная невеста, спрыгнул со своей кобылки Одина, и одним движением закинул, неудачливую весту в седло. Тронул коней и поехал на берег озера, нужно свои косяки исправлять, а то мается девка, а от этого дело страдает, а я как тот депутат очень уж сильно за электорат переживаю.

Новый дом Цветаны строили целую неделю, а я регулярно возил свою весту на озеро, вначале она лежала как бревно, а потом понравилось и все чаще и чаще она стала возвращаться в селение с высоко поднятой головой. Ну а как же проклятие снято, а делов то — все нормально объяснить.

Через неделю я поехал дальше совершать обход своих владений, а в Городке у Ильмень озера появился настоящий сруб. Один дом посередине убогих шалашей, я надеюсь и вождь у них появился, а не девица с комплексами. Я на всякий случай оставил Цветане самых толковых воительниц, аж целый десяток. Эти девки шустрые, если надо, то могут кого угодно раком поставить и болтами девственности лишить.

Мы приехали в Приморское и я задумался о строительстве примитивных шлюпок для рыбаков.

В Приморском я нашел две самые большие лодки, взял двух дедков, пять отроков и притащил их вместе с лодками в Полотск.

— Вот вам люди — я показал на пило раму — доска и брус, я хочу, чтоб вы начали строить такие лодки в Полотске.

— Прости князь, но тут мало хорошего леса — произнес один из старичков — давай мы поставим мастерские в Приморском.

— Нет мастер — я покачал головой — нельзя в Приморском, туда постоянно купцы заморские приходят, а ну как вместо купцов придут грабители и вас побьют и мастерские сожгут.

Я развернул карту и посмотрел — вот тут есть наше селение лесное, в том селении чудинов уже много проживает. Селение ограждено частоколом, есть дома с печами и много охотников, что смогут защитить вас. Я дам еще десяток воинов и поставлю там своего наместника, вот в том селении и ставьте новую пило раму и начинайте делать лодки. Я хочу, чтобы весной мы смогли перегнать лодки на Ильмень и на озеро Чудское. А по весне начнем строить суда для моря, хотя бы двенадцати весельные.

Этот разговор проходил, без большого энтузиазма со стороны мастеров. Как оказалось у них каждый строит себе лодку сам, то есть лодка, особенно морская, чтоб можно было выйти не боясь в Рижский залив строится каждым мастером под себя. Людка она кормилица, и если ты плохо сделал лодку и речной бог тебя заберет, то ты сам виноват. А вот производить лодки для чужих людей с Ильменя или с Чудского, мои мастера не хотели.

Пришлось установить чёткую оплату — за шестивесельную шлюпку плачу пятьдесят гривен серебра, за двенадцати весельную плачу двести пятьдесят гривен серебра. Когда я озвучил стоимость закупки будущих судов все разговоры, про душу лодки и её привязанность к мастеру тут же закончились.

Пришлось с корабельных дел мастерами отправить одного настоящего кузнеца, с двумя подмастерьями и двух мастеровых по дереву с моей пило рамы, пусть там обживаются и начинают новую артель. Мне без флота никак нельзя, в последнем походе Радко произошла неприятная ситуация, на него напали в районе янтарных пляжей, сразу аж четыре либурны. И славный пират Балтийского моря вынужден был отступить, а проще говоря просто сбежал, отстреливаясь из новых арбалетов. Его спасло только то, что пока боевых по настоящему слаженных пиратских отрядов которыми потом станут кишить местные моря пока нет. То есть погоня плавно переросла в гонку древних яхт, почти сутки враги растянувшись в длинную колонну пытались преследовать суда Радомира. При чем действовали так неудачно, что первый корабль уже догнал нашего отстающего, а последний вражеский корабль еле просматривался на горизонте.

Тогда Радомир остановился и подпустив вражеского лидера поближе двумя десантами обрушился на него, вначале побив врага болтами, а потом захватив трофей трусливо бежал в Западную Двину.

Вот такой был последний поход Радомира. Он шёл с Руяна с зерном и нарвался на охрану янтарного каравана.

А я говорил, не бери либурны, тебя уже вычислили, эти либурны четко опознаются как пиратские суда и все правильные кормчие буду считать за честь тебя утопить — наставительно проговорил я Радомиру. Ну ничего брат мы это так не оставим, готовь биремы, пойдем на больших судах и пойдем на Готланд. Забросим мехов и чуток оружия, наберем соли, проведем разведку, может парусиной разжиться удастся, а на обратном пути к тем янтарным бизнесменам наведаемся.

Я недавно заказал четыре баллисты на корабли для стрельбы укороченными сулицами, поставить хочу на носу и на корме бирем. Если кто не помнит, то бирема это примитивная сорока весельная копия ромейской галеры, и рассчитана она на два уровня весел, но верхние весельные палубы забиты, и положен настил, который делит корабль четко на нижнюю и верхнюю палубы. Такой корабль может перевозить до 100 человек десанта и это не считая гребцов. Основной недостаток состоит в том, что это огромное, и очень тяжелое судно. То есть борта оббиты досками толщиной в три пальца и не в нахлёст, а вровень так сказать. И вот эти доски рассыхаются и начинают течь, поэтому приходится постоянно конопатить просмоленными веревками.

Устройство моих баллист самое простое. Длинная балка, исполняющая роль ложе на подставке. Механизм натягивания тетивы, типа обычного воротка и прибитая к балке с торца стальная пластина. А дальше все просто, в эту стальную пластину вставляются четыре по две с каждой стороны метровых плеча луча. Когда такое изделие заряжаешь и пускаешь огромный 70 сантиметровый болт, то впечатление такое, что ты Гагарина на орбиту запустил. Летит далеко и бьет мощно, хотя и стреляет медленно. Но вот если вы убегаете изо всех сил налегая на весла, а за вами гонится вражеский корабль, то же на веслах. Вот тут я вам скажу, что скорость сближения двух кораблей минимальная, и за то время пока враг дойдет до расстояния метания стрелы из луча, вы успеваете всадить во врага несколько десятков минисулиц. Если плече лука сломается, то его можно легко заменить.

Но самое главное, что я таки переделал паруса. Ранее на моих биремах стояли по одному большому квадратному парусу на основной мачте и маленькому квадратному парусу на носу.

Но эти маленькие паруса я снял давно, еще в прошлом году и сделал на либурнах косые бизань паруса и носовые косые кливера.

Вот теперь все это я снял с двадцати весельных либурн и поставил на сорока весельную бирему.

Кораблики получились достаточно энергоемкими в области парусного вооружения, а вот опыта у команды нет, от слова вообще.

Как оказалось и команды у меня нет. То есть я конечно могу посадить всех людей Радомира на одно судно, а всех своих на другое и парой пойти к готландцам, но кто тогда останется на охране моей просто чудовищной казны. Особенно учитывая назревающие волнения в среде переселенцев. Пришлось забрать всех наемников из Орши, их там осталось всего 34 человека и срок найма заканчивался, с первым снегом они собирались уйти, так пусть прогуляются по морю, может понравится.

Вот и получилось, что я взял на каждое судно почти по 80 человек экипажа. На корабле Радомира, было его 42 человека и 34 наемника, а на моем судне было 50 мечников и 30 арбалетчиц.

Загрузив все суда мехами, железным оружием, корзинами янтаря. Поставил тридцать бочек смолы и взяв с собой на продажу почти пятьдесят недорогих но качественных мечей вы вышли из Приморского.

Погода была уже осенняя, дул достаточно приличный ветерок в правый борт и мы поставив паруса медленно пошли на запад, я понятия не имел ни в морской навигации, ни в вычислениях, но я точно знаю если выйти с Рижского залива строго на запад, то рано или поздно ты упрешься в свейское побережье, а если повезет, то попадешь прямо на Готланд.

Как только прошли остров Саарема, ветер поменялся и стал дуть почти в нос, поэтому пришлось в спешке убирать паруса и свернув налево пристать к берегу. Как ни странно, но я думал что мы сможем пройти большее расстояние за световой день, а вот солнце уже начало склонятся к горизонту, а мы прошли не больше 180–200 километров. Хотя я конечно и не представляю как тут это расстояние замерить. Чистейшей воды авантюра, наши суда предназначены для совершения прибрежного, то есть каботажного плавания, а я вот тут пытаюсь море перепрыгнуть. Ну ладно прыгать будем завтра. Мы прошли еще несколько часов до того места, где в прошлом году ловили германских купцов и тихонько пристали к берегу, при чем пришлось бросить якорь когда судно все еще было почти в двух сотнях шагов до песчаного берега.

Мы высадили половину команды, разожгли костры приготовили покушать. Я спокойно поел, сходил в кусты и полез на судно спать, а вторая смена спустилась на берег на ужин и по делам.

Спать на судне было неуютно, его качало, как мандавошку на стриптизерше, и уже к полуночи я почувствовал рвотные позывы. Вот же хрень какая, морская болезнь, от шатающейся палубы. Потом я плюнул и полез в воду, хотел просто искупаться, чтобы типа развеяться, но за мной полезли человек двадцать с зелеными лицами и я понял, что это братья по несчастью. Ну и пришлось спать на берегу назначив караулы.

А с рассвета ветер так и не поменялся, он гад дул почти в сторону берега, и мы с трудом отошли в открытое море и пошли на веслах на запад. На веслах у меня было две почти ровные смены. То есть гребёт одна смена, а другая отдыхает, потом я выбираю в смене самого слабого и начинаю следить за ним. Как вижу что гребец устал, бью по железке обозначаю типа склянки. И произвожу смену, вот так мы шли весь световой день, а когда солнце стало садится, я приказал зажечь факелы на корме и на носу что бы не потеряться, и уменьшив дистанцию между кораблями мы пошли дальше.

Только под утро в первых лучах солнца появилось маленькое темное пятно на горизонте. Темное пятно медленно приближалось и как солнце окончательно взобралось на небосвод это пятно определилось как полоса земли. Вот только вопрос, что это за земля остров Готланд или побережье материка.

Мы шли параллельными курсами, ветерок дул почти в корму и я подал сигнал "поднять паруса". Мы приблизились почти на тысячу саженей к полоске земли, довернули влево и пошли параллельным берегу курсом. Вот мой наблюдатель увидел, что то типа бухты, убрали паруса, сели на весла и медленно погребли к берегу. Это я рассказываю так быстро, но вот по времени получилось просто ужасно, мы целый день шли вдоль берега и только к вечеру решились пристать. А почему, да потому, что я понятия не имею, как мне вторую ночь провести в море и куда нас за это время может вынести.

Носовые тараны бирем взрыхлили песок и суда осторожно пристали к берегу.

Потом выбросили в воду два примитивных самодельных якоря и вцепившись в них руками двадцать человек поволокли якорь ближе к берегу. А судно все таки осталось стоять почти в двадцати шагах от уреза воды.

А может тут отлив? — спросил я у Радомира, когда мы сошли на берег.

— Какой такой отлив? — не понял брат.

А ну да, о чем я спрашиваю, тут люди то и не знают наверное причину отливов, наверное все думают что морские чудища пьют воду, а когда прилив, то они в эту воду мочатся.

Я показал пальцем на луну — вон видишь месяц, так этот месяц, когда появляется над нами, то иногда вода уходит от морских берегов, а как он уйдет, то вода назад возвращается.

Брат долго смотрел на небо, а потом спросил — а при чем тут месяц, и как это он воду забирает?

— О брат, это целая легенда, нам нужно поймать местного жителя и пусть расскажет, я уверен это будет интересно.

2

Ночь прошла беспокойно, во первых берег чужой, во вторых мания преследования не дает покоя, да и злые викинги мне везде мерещатся. Но ночью не произошло ничего, а вот утром, когда мы уже позавтракали, прошманали близ лежащую местность, один мой моряк, что вылез на холмик прибежал запыханый.

— Князь там почти дюжина кораблей идет.

— Как дюжины — не поверил я — это ж флот целый. А там суда по размеру как наши?

— Нет, вроде поменьше.

— Ну пошли сходим посмотрим, пока ходили кто то даже на мачту залез и наблюдал за приближающимися лодками от туда.

Морячек ошибся, это не была авианосная эскадра НАТО, даже не Китайский флот. Там плыли реально одиннадцать шестивесельных лодок и на каждой лодке кроме гребцов были еще свободные люди.

— И сколько их? — спросил я Радомира.

— Я думаю, что это второй отряд — ответил Радомир — а еще один отряд должен прийти по суше. Там шесть десятков человек и по суше придут не меньше сотни.

— Хороший прием — вздохнул я и самое главное, как они узнали, что мы здесь.

— А ты посмотри на поля — брат показал рукой на поля — видишь вон там полоски поднимаются в горку, так это козы тропки натоптали, вот нас какой то местный пастух и увидел, а потом своим сказал. Вопрос только в том сколько тут мужчин, а то вдруг они наши корабли захотят присвоить.

— Все на борт — закричал я — убрать якоря, идем на лодки.

Мы очень медленно вытащили якоря, пока группа людей их поднимали, несколько человек стояли на вороте и тащили якоря канатом. Потом оттолкнулись веслами и медленно отошли от песчаной отмели, развернуться мы успели как раз когда на расстояние двух выстрелов из лука подошли лодки и встали. Мы зарядили баллисты, арбалеты и стали ждать. Я на всякий случай приказал поднять на мачте щиты.

Простояв чуть больше того времени что бы принять решение, от непонятного отряда отделилась лодка и пошла к нам. Стала примерно в двухстах шагах от первого судна.

Я подошел к корме, поднялся на бочку, что бы лучше было видно и призывно замахал руками.

Судно нерешительно подошло еще на сотню шагов и стало.

Да что вы такие трусливые, вот час назад летели так, что весла мелькали как лопасти пропеллеров, а тут встали, типа испугались. А может реально ждут кого.

— Эй, Радомир — крикнул я на соседнее судно — что там видно сверху.

— Радомир поднял голову и что то спросил у человека, сидевшего на мачте.

Но тот покачал головой и я даже от сюда понял, что никого не видно.

Ну, ладно если гора не идет к Магомету, то тогда пипец вам, сейчас Магомет сам придет и мало не покажется никому.

— Левый борт, трави весла — заорал я — поставить носовой парус, правый борт весла на воду, поворот, правый борт гребем и раз, и раз, и раз.

Ветер, что дул мне в правый борт, тихо начал расправлять носовой парус и доворачивать нос в лево. А весла с правого борта широкими гребками довернули правый борт, а в то время как левый борт тормозился опущенными в воду веслами. Когда судно стало на курс сближения с подал команду — оба борта весла на воду, работаем, и раз, и раз, и раз.

Маневр оказался такой молниеносный, что товарищи в лодке даже не успели свалить.

Команда переговорщиков, что нерешительно топтались в сотне шагов от нас в лодке, попытались развернуться, но их лодчонка только приблизилась к нам, а мы сделав четыре взмаха веслами забросили в лодку незадачливых переговорщиков веревки с крючьями.

— Суши весла, убрать парус, тащите их — скомандовал я.

Местные даже не стали сопротивляться, когда мы притянули их лодку к своему борту.

Я показал пальцем на того мужичка, что стоял у носа лодки в то время как все сидели на веслах и поманил его к себе.

Мужика втащили на борт и я показал жестом типа садись на бочку.

Мужичок потоптался и сел.

— Кто из ваших людей знает другие языки? — произнес я и показал на свой язык.

Мужик не то что б не понял, он понял, что я собираюсь ему отрезать язык и вжался от страха.

Я покачал головой и показав на восток произнес — мы купцы, пришли вон от туда и привезли товары.

Потом я повернулся и крикнул — покажите ему меха.

Кто то из моих морячков залез куда то в огромный ящик и вытащил связку мехов.

Я показал пальцем на себя. Потом на меха, потом на мужичка и вопросительно кивнув головой спросил — кто у вас тут занимается торговлей. На всякий случай я залез в пояс и достал несколько серебряных лепестков и показал серебро.

Мужичок видно понял, что мы не работорговцы и повернулся к своим людям, что сидели в лодке, что то прокричал, а от туда полез на борт еще один абориген. Его подняли и поставили рядом с бочкой.

Я осмотрел нового переводчика и показав на восток произнес — мы купцы с земли венедов, что находится на востоке, мы привезли товар, где тут у вас торжище.

Мужик кивнул и затараторил перевод своему главарю.

Главарь закивал а потом произнес что то и переводчик сказал — мы рыбаки люди вождя Харольда толстого у нас тоже можно что не будь продать, но основной торг находится в трех днях пути от сюда в Бур Нерквиде.

— Что такое Бур Нерквид — спросил я.

— Это бухта, там торговцы причалы поставили и торг ведут, ответили мне через толмача.

— Что вы можете мне продать — спросил я — вон там ваши овцы паслись?

— Наши — ответил мужик — у нас много овец.

— Если у вас есть овцы, то у вас есть наверное и шерсть на продажу и ткани?

— Нет всю нашу шерсть вождь продает торговцам, а мы только пастухи и рыбаки — ответил мужик.

Я еще раз осмотрел лодки, что сиротливо стояли в двухстах шагах от меня. Там действительно люди были обычные, без доспехов и щитов, но вот на простых рыбаков они не походили, почти все с топорами и небольшими копьями. Сразу видно, что это налетчики, вот только чего они ждут.

— Чеслав, люди, конные — закричал Радомир с соседнего судна.

Вот и хорошо. Теперь понятно, чего они ждали.

— Сколько? — крикнул я.

— Два десятка и пять десятков пеших, все при оружии.

Во это уже почти армия по местным меркам, аж полторы сотни человек с рыбаками получается, правда у меня тоже полторы сотни и все в бронях, и все с нормальным оружием, а не с этим дрекольем и топорами, что сейчас у "рыбаков" при себе.

— Радомир — крикнул я — подойди к тем лодкам и отбери у них железо, а я к берегу пристану.

Вторая бирема взмахнула веслами, как огромная сороконожка и медленно пошла в сторону десятка лодок, там поздно сообразили, что здоровенная деревянная сороконожка нацелилась на них и попытались развернутся, но с борта вначале крикнули, а потом и пустили для профилактики несколько болтов. Лодки встали и начался сбор оружия, а я приказал править к берегу на встречу с местным руководством.

Руководство продвигалось вдоль извилистого берега очень медленно, и уже мы успели вытащить и разложить на земле некоторые виды товаров на продажу. Я приказал поставить стол и пару стульев, положил кусок полотна и положил на него несколько ножей, саблю, меч, топор, пилу и десяток наконечников для стрел. Потом закрыл все это вторым куском полотна, это уже так сказать десерт.

Я сел и в этот момент со стороны моря донесся еле слышимый крик — Чеслав, Чеслав — и я повернулся.

Метрах в трехстах от берега стоял корабль Радомира, с него махали руками и кричали — корабли, Чеслав корабли идут.

Я поманил пальцем воина, что стоял ближе ко мне, а тот нагнулся.

— Слушай сходи на наш корабль, там лодка есть узнайте, что там кричат с другого судна.

Пока разбирается мой десятник, с непонятными криками, я продолжал осматривать подъехавшую гоп компанию.

Мужик приехал с таким лицом как ходят чиновники Московской гордумы. Важный, прямо весь из себя и с ходу что то начал тараторить, показывая на корабли. Я сидел на стуле и оценивающе смотрел на отряд местного правителя. Два десятка конных были просто голодранцами. Какие то прямоугольные деревянные щиты, даже не обитые кожей, в руках копья, а на голове кожаные шлемы. Да голодранцы, даже воины песьеголовых по колоритнее выглядели, а ведь вождь реально собирался меня впечатлить таким воинством. Или он сам боялся, так что ж пыжится тогда.

Прошло всего несколько минут, и я видел как нервничает приехавший вождь, он нервничает, потому что мы заметили что то, а я нет, я спокоен, почему, да потому, что понятия не имею, что делать. Это может быть настоящая операция по захвату пришельцев, только неудачно исполненная.

Мужик продолжал что то орать, периодически тыча пальцем в товары, а в это время подошел мой воин и сказал — там князь суда заметили, четыре корабля на дюжину весел каждый, к нам идут.

Я кивнул, понятно, суда маленькие, типа монер, а это примерно по 15–20 человек на каждом. Ну и что с того, я вот рыбаков с топорами уже разоружил, сейчас этих успокою, а потом и тех идиотов, что своими шлюпками на два крейсера напасть решили. По нынешним меркам моя сорока весельная бирема этот Титаник местного разлива.

Приняв решение я прервал тираду мужичка и показал на второй стул — садись вождь, в ногах правды нет.

Переводчик посмотрел на меня и что то сказал своему вождю видно переводил мое приглашение.

Но вождь не сел а пнул ногой корзину с янтарем, что я выставил на обозрение и что то затараторил. Вот варвары, я им тут основы рекламы и меркетинга можно сказать преподаю, а он мне товар пинает.

— Уважаемый Харольд сказал, что на его земле нель… — начал было переводить толмач, но я его оборвал.

— Сядь сука жирная и закрой свой рот — гаркнул я — а ну переведи, этой твари жирной, пусть сядет.

Переводчик пытался осмыслить фразу и очень долго соображал. Долго для того, чтоб Харольд жирный сам понял смысл сказанного, понял и решил проявить настойчивость. Он просто со всей дури вмазал по второй корзине ногой и янтарь разлетелся по песку. А я как то бездумно вскочил, выхватил меч и рубанул жирдяя по ноге. Хрясь, и вождь недовикингов заваливается на правый бок, а я повернувшись к нему спиной опять спокойно иду к своему стулу.

Шви-и, шви-и, просвистели болты над головой. Я медленно подошел, стряхнул со стула пару пылинок и сел на свое место. Всадников уже не было, они лежали на земле, кони беспокойно носились по берегу, а пешие воины, что не успели отдышатся после марш броска так и стояли заворожено взирая на своего предводителя. И эту идиллическую картину нарушал дикий вопль одноногого Харольда.

При чем, что интересно ни один из моих воинов даже не вытащил меч, а стояло их на берегу аж пять десятков. И вот это уже серьезный сигнал противнику, сигнал обозначающий то, что пришельцы не воспринимают воинов вождя Харольда как угрозу, при чем относятся к ним с таким презрением, что даже мечи не вытащили. Они просто стоят и смотрят как на земле корчатся раненные.

Переводчик молчал, и с сочувствием смотрел на своего вождя.

— Повяжи ему кожаный ремень выше раны — сказал я переводчику и посадите этого жирного уродца на стул.

Минут двадцать длилось оказание помощи этому так называемому вождю, а я периодически поглядывал на море, но все еще ничего не видел.

Потом посмотрел на так называемого вождя, почему "так называемого", да тут все просто, если ты настоящий вождь, то должен уметь оценивать ситуацию на лету. Ну например лежишь ты и пялишь свою бабу, или двух, да пусть хоть трех сразу и тут тебя отрывают от такого важного дела криком: "вождь там два корабля к нашему берегу пристали".

Ну что б вы сделали в такой момент, кайф вам обломали? Обломали. Поэтому вы с мыслью: "сейчас приду и всех этих пришельцев поимею вместо моих, трех, четырех ну или дальше по мере созревания фантазии и накопления сексуальной энергии". Вот вы без настроения и с явным намерением в вязаться в драку прилетаете на берег моря, где стоит два огромных корабля, на стуле сидит какой то хмырь, а вокруг него стоит пять десятков вооруженных и одетых в брони воинов. Что в этой ситуации должен сделать настоящий и умный хозяин, правильно. Нужно попытаться вытащить из этой ситуации как можно больше ништяков и не нарываться на пиздюлину. Ну, а что сделало это жирное чмо, права начало качать, дорогой товар портить.

И вот теперь даже его крестьяне с топорами испугались не на шутку, потому что потерять за минуту два десятка конных воинов и вождя, это удар по самоуважению очень серьёзный.

Вождя посадили на стул, я осмотрел его, да вроде глаза не мутные, соображают.

— Я Чеслав — спокойно произнес я — я привез товар и хочу провести закупки у вас, но если ты вождь Харольд одноногий не желаешь со мной торговать, то я найду другого вождя, с кем буду вести дело.

Переводчик затараторил, Харольд заохал, а потом что то быстро и отрывисто заговорил.

Перевели и оказалось, что тут есть, что то типа совета купцов и они сидят в каком то Бур Неквиде. Купцы занимаются торговлей, а остальным запрещается продавать товар под страхом смерти и Харольд поставлен чтоб следить за порядком на этой территории, а поэтому не может допустить такого безобразия.

— А ну ка уточни, что он сказал — я спросил уже у толмача — что значит остальным запрещается, как можно запретить торговать свободному человеку, или вы все рабы.

Толмач опустил голову — нет мы свободны, но нас действительно купили. Меня купили в селении Хиллролд у данов и посадили на землю тут.

Вот оно что, только теперь я понял, что этот остров типа большая резервация, как Австралия, или производственные мастерские. Торговцы скупают толковых рабов по всему региону и привозят сюда, а рабы им обеспечивают процветание так сказать, бежать то не куда. А торговать рабам нельзя, так как ничего тут народу не принадлежит, все даже люди принадлежат купцам. И поэтому со мной торговать не будут по нормальному, но ведь можно и по плохому.

— Эй вы — я повернулся к своим людям — повесьте вождя вон на том дереве.

А потом повернулся к толмачу — а ты слушай внимательно, своим купцам вы скажете, что два корабля напали на вашу деревню и убили вашего вождя и его воинов, а также забрали товар и попользовали девок, ну можете добавить еще чего не будь, для красоты момента.

— А теперь смотри — я откинул полотно, что прикрывало железные изделия — мечей я вам не продам, но вот такие ножи, стрелы и наконечники для копий вам пригодятся. А я бы купил у вас шерсть, и что там у вас есть. Вы просто скажете, что мы все забрали.

Толмач отошел и о чем то долго разговаривал с людьми ныне покойного Харольда одноногого.

А потом толмач подошел ко мне и тихо сказал — а вы можете забрать меня с собой, я боюсь тут оставаться, кто не будь обязательно на меня укажет и меня убьют.

Я осмотрел толмача, да действительно толмач мне был нужен. Человек, что хоть и плохо, но может оказывать помощь в общении с местными людьми пригодится в дальнейшем.

— Я заберу тебя — сказал я толмачу — скажи а кто все эти люди, что они умеют, есть ли специалисты.

— Есть, как не быть, есть овцеводы, есть люди что клей рыбий делают, вон лодки делают — толмач показал рукой на лодки.

Офигеть, вот это удача, заберу всех.

— Эй толмач как там тебя — спросил я.

— Амунсий.

— Амунсий, скажи людям, что я напал на их деревню и всех забрал в рабство, всех.

Толмач постоял, постоял, потом переспросил — я не понял что сказать?

— Скажи, что мы сходим пока к тем судам захватим их, а потом заберем всех вас с собой — произнес я.

— Я заберу всех в свои земли — сказал я толмачу — там вы будете полностью свободными.

Толмач неуверенно пошел к людям и озираясь на меня, что то начал рассказывать, а те кивали.

— Ну все наговорились — крикнул я — вот мой приказ, подходить по одному, в кучу бросать оружие и все на борт. Сейчас захватим те суда, а потом я отпущу вас в селение собираться.

— Эй Путята — крикнул я — гони всех этих вояк на весла и поставь десяток охраны, выходим на бой.

Воины десятника Путяты, быстро разоружили и пинками загнали почти шесть десятков крестьян на весельную палубу. Я зашел не борт осмотрелся, да места маловато.

— А ну подвиньтесь — крикнул я — и те кто поменьше садитесь по два человека на весло, эй толмач переводи и тут будь с моими людьми. А еще скажи им, кто во время боя со скамьи встанет, того мечем по голове и в море, без разговоров.

Выбрали я корь и мы задним ходом медленно начали отходить от берега, а я подошел к борту и крикнул — Радомир, забирай всех рыбаков на весла, пусть гребут.

Радомир заржал — да посадил уже, это лишние, что их топить что ль.

— Посади по два на весло, пригодятся еще — крикнул я.

Радомир кивнул, а мое судно уже начало поворот в право, продолжая двигаться задним ходом. Ветер меня просто радовал, враг шёл на веслах и даже если у них и были паруса, то ветер все равно для них встречный, а для нас самое то.

— Поднять паруса, суши весла — скомандовал я — эй вы там переведите этим придуркам пусть весла поднимут и не гребут.

Паруса под ветром вздулись, мачты затрещали и мой древний "галеон" начал набирать ход, вот уже показалась бирема Радомира.

— Эй брат — заорал я — где ты бездельник, я иду сразу на последнего, а ты бери первого.

— Понял — в ответ проорали с соседнего судна.

— Арбалеты, заряжай, готовсь — пролетела над морем команда.

Первое вражеское судно, начало отворачивать влево, оставляя нас по правому борту, ну и ладно, я чуть довернул и мы пошли почти на таран, а вражеский кормчий заорал со страху и весла замельтешили со страшной скоростью, стараясь уйти от столкновения, вот две сотни шагов, сотня, пять десятков.

— Бей — заорал я — заряжай, сводись, бей.

Два залпа по тридцать болтов почти выбили команду первой монеры и наше судно пошло дальше. Потом был такой же ряд залпов по второй и третьей монере, а четвертая уже бежала. Вражеский капитан очень быстро оценил ситуацию и еще когда мы были у второго корабля начал маневр к берегу. Сбежать по морю он и не думал, а куда вы уйдете от сорока весельной галеры, да еще при попутном ветре и при таких парусах.

Однако уйти врагу я не дал, на последнем довороте мы на всем ходу врезались в корму отходящего вражеского судна. Удар был такой силы, что меня оторвало от рулевого весла и бросило через всю палубу на нос корабля, а вместе со мной в море полетела мачта, под воздействием инерции и приличного ветра, здоровенный парус надулся и как воздушный шарик ушел в высь, захватив с собой огромнейшую сосну, что служила мачтой. Когда рвались канаты, я думал где то там в верху бог громовержец хреначит в свои титанические барабаны. А вот враг, был просто раздавлен, огромнейший таран пролетел сквозь тонкостенные борта монеры и одним махом перерубил шлюпку переросток пополам.

— Руби канаты — кто то орал у меня над ухом, а кругом царил хаос.

Я медленно поднялся, ёпти-ть, чуть ключицу не сломал влетел в какое то бревно, а бревно оказалось ручным воротом якоря. Якоря понятное дело не было, его сорвало и он полетел вперед по инерции довершая разрушение, а потом начал тонуть и упал на дно, а моя чудо галера по инерции продолжила движение и теперь якорь уже тормозил и тянул нос в воду, а корма поднималась и была угроза, того, что мы аки подводная лодка просто нырнем в пучину морскую. Но вот застучали топоры и в последний раз канат якоря свиснул и судно подпрыгнуло, а я опять полетел, только теперь уже вверх.

Красота, я подлетел всего метра на два, но и этого хватило, что бы рассмотреть всю картину разгрома, сзади по корме нашего судна плавали доски, бочки и десяток голов, впереди уплывала бывшая моя мачта с дорогущим парусом, а боя не было.

Узрев картину таранного удар, что провел я, и увидев несущееся второе судно Радомира, вражеские экипажи побросали весла и попрыгав в воду погребли своим ходом к берегу.

— Эй кто там живой есть — я свесился вниз и заорал гребцам — весла на воду, нужно догнать парус.

Мы пристали почти через час, когда прицепили и подтащили к берегу три трофейных судна, а из команды неудачливых то ли пиратов, то ли вражеских морских пограничников, уже не было никого, они как только добрались до берега, включили пятую передачу и полетели в сторону виднеющихся вдали сопок.

— Ну ты даешь Чеслав — ржал Радомир — ты нахрена его таранил, не ну ты умора.

— А что мне делать — я оправдывался как мог, косяк то на лицо, но все думали, что это план такой особо хитрый у князя был — мы уже мимо пролетали, а он гад к берегу отвернул, вот и пришлось вражине в зад бить.

— Так ты чего парус то не убрал, и весла не поднял — не унимался подпрыгивая от смеха Радомир — остальные как увидели, что ты сотворил с тем несчастным, так сразу весла побросали и в воду.

— Да и пусть боятся — поддакнул я — а то вообще обнаглели на такие корабли кидаться, им бы бежать, как увидели, что тут дела плохи, так нет, они решили смелость проявить.

— А чего это они так то — не понял Радомир — чего они действительно сдурели, что ль?

— Да понимаешь брат — медленно произнес я — весь прикол в том, что раньше сюда все враги приходили по морю вдоль материка, то есть готландцы могли собрать в кулак кучу судов с воинами и встретить кого угодно, кто решится подойти к ним со стороны материка, а тут такая неожиданность, кто то осмелился напасть со стороны моря, а вот готландские хозяева к такому не готовы. Они думали, что тут пара лодок с ворами, вот и кинулись на тех судах, что были поблизости, а основной флот у них с другой стороны острова стоит.

— Слушай Чеслав, а чего мы сидим — вскочил Радомир — а пошли наведаемся в этот их Хиллролд.

— А почему нет — пожал я плечами — эй Амунрий, Аменсий, Амунсий или как тебя, песий сын, иди сюда.

Толмач пришел и согнулся пополам, выражая свое почтение.

— Ты милейший смотри спину сломаешь — посетовал я — а скажи ка мне любезный сколько воинов в торговом посту Хиллрод.

— Так сотня была, а теперь уж и не знаю — произнес толмач и посмотрел на остатки разбитой монеры, что плавали в море.

— Значит так, передай тем бездельникам что на веслах сидят, что мы идем грабить этот Хиллрод, а потом забираем их женщин, детей и скот и уходим в мои земли — произнес я — есть возможность стать свободными уже сейчас и получить половину доли добычи.

Амунсий поскакал к местным людишкам, что мы на время при пахали на галерные работы, так сказать.

— Значит так брат есть всего одно предложение — сказал я — у нас остался один парусный корабль, и на нем под парусами до этого Хилрода дойдем за пол дня. Поэтому предлагаю пойти прямо сейчас вперед на парусах, на одной биреме, а основные силы пойдут на веслах и придут только завтра к утру, может быть. Но я думаю, что к этому времени уже можно всё там к рукам прибрать.

— Хороший план — подтвердил Радомир — вот ты собирай караван и давай за мной, а я заберу твоего толмача и пойду вперед на парусах.

— Не брат, я ведь такой хороший план придумал — возразил я.

— Не, брат — покачал головой Радомир — ты свой корабль уже сломал, и я тебе свой не дам, так что греби на веслах и не возмущайся.

3

Мы шли почти вдоль берега, почти в притирку, ветер дул в корму, и я поставил на своей большой галере косой носовой парус и косой парус на бизань мачте. Основной парус лежал свернутый на судне, в походе его не починить, это абсолютно не реально. Сзади к моей галере были привязаны две большие трофейные шлюпки, а за кормой шли три двенадцати весельные монеры, захваченные в последнем бою, за которыми также тянулись привязанные лодки.

Пол дня, мы шли уже пол дня и солнце клонилось к закату, а конечной цели походы как не было так и нет.

Я был в тяжелых раздумьях. Что делать, пристать к берегу, так разбегутся мои гребцы. Я посадил на весла почти шесть десятков местных крестьян, пообещав им что увезу их в свои земли. Но вот захотят ли они идти, ведь могут воспользовавшись темнотой просто сбежать и все.

Нападать на мою команду они не будут, оружие я все отобрал, да и люди у меня все бронные, все кроме арбалетчиц. Но вот плыть в ночи я не не собираюсь, и придется приставать.

Я выбрал неплохое место и подал команду причаливать к берегу.

Причалили, вытащили казаны, я выставил два поста наблюдателей подальше от берега и приказал готовить ужин.

Блин и как мне теперь разговаривать с местными, ведь единственный толмач ушел с Радомиром, ну и ладно, покормлю и загоню всех на галеру.

— Путята — позвал я десятника и по совместительству боцмана — покормите первыми наших гребцов и загоните их всех на нижние палубы, а потом выставь охрану и будем кормить наших людей.

— Да не переживай князь — махнул рукой Путята — я ходил посты проверять, так они чуть за горкой и я проверял с далека наши костры не видно, мы в ложбинке сидим.

— Хорошо, что в ложбинке, что то мне не весело в чужой земле ночевать — тихо произнес я — ты скажи пусть все брони оденут и посты проверяйте укрупненными патрулями почаще.

Утром проверили гребцов и оказалось, что семь человек таки сбежали, ну и черт с ними, пусть бегут, наверное местные сбежали, ну и пусть бегут. Остались именно бывшие рабы, то есть те кому в принципе терять нечего и кто не считает этот чудо остров своей землей.

Позавтракали, загрузились и пошли дальше оставляя по правому борту неприветливый берег острова Готланд.

Вот в дали появились точки, потом точки приблизились и стало видно несколько домиков на берегу. Ну пропускать такую возможность нельзя, придется пограбить.

Пристали, обшарили все окрестности, но людей не было. Было много птицы, даже овцы стояли в загонах. Ну грабить так грабить.

— Тащите все железо в галеру, овец соберите и бочки, все что найдете водой заполняйте — подал я команду, а сам вышел и прогулялся по селению. Это было селение рыбаков, всюду висели сети, лежало несколько перевернутых лодок. Сушилась рыба, много рыбы было развешено по округе.

Я искал следы цивилизации, станки для производства тканей, гончарные круги, кузни, мастерские для производства лодок, весел, все что могло указать на развитость селения, но ничего не было. Да были ткани, что сушились на веревках, в домах стояла глиняная посуда, но все это было привезенным, то есть местные это скорее всего купили.

Награбленные товары мы по закидывали на суда, при чем в грабеже активно участвовали и мои гребцы, я ведь пообещал часть добычи, вот они собственно и занимались сбором этой добычи.

К торговому порту мы приблизились только к вечеру. На рейде стояла громадина биремы Радомира, а у причалов несколько десятков совсем маленьких шлюпок наверное рыбацких. Сразу было видно, что грабеж удался, местных не было видно вообще, только женщины. Они ходили, то там, то сям, что то носили, что то собирали. Видно сексуальный пыл захватчиков уже поубавился и женщины, не боялись повторных оргий, а зря, я тут еще привез почти сотню голодных мужиков.

Пока мои экипажи пришвартовывались и сгружались я нашел Радомира, а тот сидел в каком то домике довольный как кот обожравшийся сметаны.

— Брат — увидев меня Радомир полез обниматься — ты представляешь, у меня места нет на судне, чтоб загрузить весь товар.

— А что много взяли? — спросило я, присаживаясь на табурет.

— Много? Ты что брат, не много, а ооочень много — тут два амбара забиты мехами, а еще вот что.

Радомир вывалил на стол кучу серебряного и золотого барахла — тут семь домов купцов было, так мы их все обчистили, богатенькие купцы тут живут.

— Я надеюсь ты не сказал кто мы — спросил я у Радомира.

— Да кому, ты что, тут было всего два десятка оружных воинов мы их побили, да три купца дурных с мечами на нас кинулись, а все остальные, так и безоружные вовсе — засмеялся Радомир.

— Мы уже все домишки тут проверили, все добро, что подороже на судно загрузили, остальное барахло вон в амбары местные сносят — засмеялся Радомир — я сказал, что мы честные воины Чернобога и лишнего не возьмем.

— Что за история — спросило я — что за Чернобог, и при чём тут вы.

— Ахахаха-ха — опять заржал Радомир — на том паскудном острове, что Руяном зовётся стоит статуя Чернобога, это идол, что темными делами помышляет, ему всякие дары после набегов приносят. Вот я и потребовал через этого Амунсия, что бы местные мне дары для Чернобога преподнесли.

— Да брат, видно сильно тебя Руянцы обидели, что ты на них беду накликаешь — с грустью проговорил я — а я то торговать с ними хотел.

— Трак торгуй — махнул рукой Радомир — чем тебе это помешает, а Готландцы пусть думают, что это руянцы на них воинов морских натравили, нам же лучше, сам говорил что стравить этих псов нужно, пусть воюют.

— Да брат, ты такой простой — похлопал я его по плечу — и этим ты мне нравишься, только вот ты подумай, что если война начнется, то в этом море уже не будет нам спокойного места. Ведь и руянцы и готланцы будут нападать на всех чужаков, а как же я торговать по твоему должен.

— Да пусть попробуют напасть — самоуверенно заржал Радомир — у нас уже флот в пять кораблей, мы им так на валяем.

Да, подумал я, наваляешь ты, валяльщик хренов. И где мне найти толковых людей, куда не кинь одни идиоты примитивные, не способны даже на два шага вперед думать, не то что партию шахматную разыграть. Ладно, уже осень, я думаю до весны тут все успокоится, а там, что не будь придумаем. Только вот два полных амбара мехов мне точно не нужны, что мне с ними делать, мне соль нужна, зерно, бочки, ткани. Ладно пока заберем, все железо, сети рыбацкие, ну и меха, как без них.

— Слушай Радомир — спросил я — а ты сказал, что купцы и людишки богатые были, где они.

— Да там — Радомир махнул рукой — связанные сидят, мы тех кто безоружные так и вязать не стали, вон шляются людишки по селению. А представляешь я тут два загона нашел, так там рабы сидят, мужчины и женщины, почти сотня человек, я не знаю что с ними делать.

— Значит так пошли в начале к рабам сходим — сказал я — а потом и к купцам заглянем, пусть они еще чуток понервничают.

Сходили, сбили замки с деревянных решетчатых загонов, я приказал вытащить всех на воздух. Прошел осмотрел людей, я пытался понять по какому принципу тут людей ловили, есть ли среди них специалисты, мастера, умельцы там всякие. Женщины, были разные, тут понятно, те кто покрасивше пойдут в наложницы, а вот остальные, что пострашнее, что с ними делать. Так а если всех посадить на Неве, пусть землю обживают, сбежать то от туда не куда, вот так всех скопом и поселить и мужиков и баб вместе, как не будь приживутся.

— Кто язык наш понимает — спросил я.

Тишина все молчали.

— А где этот толмач Амунсий, где этот пес, а ну ведите его сюда.

Пока я обходил людей пришел Амунсий.

— А ну ка Амунсий спроси, кто из них мастеровым наукам обучен, кто кузнец, кто с деревом работать обучен, кто полотно ткать может, кто горшки делает и посуду глинянную, и кого вообще можно к работе толковой приспособить?

Амунсий затараторил, перевод, но я видел, что люди его не понимают.

— Нет князь у них никаких мастеровых, молчат все.

— Вот ты Амунсий тяжелый тип — покачал я головой — они молчат потому что тебя не понимают, но купцы не просто так сюда их притащили, на этом острове простых людей нет, сюда только люди полезные завозятся, так что ищите тех кто их сюда привез.

— А что тут искать, брат — не понял проблемы Радомир — пошли у купцов и спросим, они то точно все знают.

— Ну ладно, пусть идут пока найдут что поесть, а мы пока с купцами поговорим — махнул я рукой.

Купцы оказались прилично побитые, видно оказывали сопротивление и получили по морде, но вот прошло время и местные олигархи должны проникнутся сутью проблемы, ведь их по сути первый раз грабят. Со стороны материка наверное и приходили когда либо бандиты и грабители, но вот со стороны моря мы первые.

— Амунсий переводи — я сел ни откинулся на спинку стула — я воевода Проскинья, мы жрецы Чернобога и пришли сюда, что бы вернуть награбленное.

Пока Амунсий переводил, Радомир смотрел на меня с изумлением — ты брат Проскиня даже меня переплюнул.

— Не мы такие, жизнь такая брат — пожал я плечами — нам нужно напугать этих купцов, что бы они раскошелились и вытащили нам все серебро.

Я увидел, что лица купцов приняли нужное для восприятия информации выражение и продолжил — скажи им Амунсий, что негодяи с готланда напали на купцов ободритов, что занимались добычей и перевозкой солнечного камня, мол враги побили купцов и забрали две сотни корзин янтаря.

По мере того, как Амунсий переводил, купцы мотали головой и что то пытались доказать Амунсию, а тот повернулся и сказал — князь они божатся и говорят, что это не их люди такое совершили, они сами понимают что нападать на купцов грех, и если уважаемый воин Чернобога славный Проскинья отпустит купцов, то они сами найдут и накажут этих воров, что пошли в чужие земли грабить несчастных купцов, славного рода ободритов.

Ага нужно мне больно, что бы вы разбирались, мы сами с усами, подумал я, а потом произнес — Амунсий скажи этим купцам, что мы пришли забрать компенсацию за две сотни корзин солнечного камня, одна корзина стоит двести гривен серебра, так что нам не хватит этих мехов, что мы взяли в амбарах.

Амунсий опять перевел, а глаза купцов превратились в тарелки и они опять затараторили.

— Князь они говорят, что не могут отвечать своим товаром и своим серебром за каких то разбойников, что нападают на чужие земли.

— Видно вы купцы не поняли ничего, а жаль — я встал — скажи, им Амунсий, что я собирался их отпустить за выкуп, а теперь мне придется принести их в жертву великому Чернобогу, иначе души убитых купцов рода ободритов не смогут попасть в рай.

Услышав перевод купцы попадали на колени и поползли ко мне с целью лобызания грязных сапог, но я был непреклонен, лицом изображал непробиваемого чиновника, основная задача которого содрать побольше денег с хреновых налогоплательщиков.

А Амунсий переводил стенания и причитания купцов — князь они готовы заплатить любые откупные, но у них все равно не хватит серебра, что бы покрыть ущерб от потери двух сотен корзин солнечного камня.

— Да — я остановился и повернулся к лежащим на полу купцам — а во сколько вы оцениваете свои жизни?

— Мы дадим по пять сотен гривен серебра — загомонили купцы.

— Вот как — удивился я — вы оцениваете свои жизни так дешево.

— Нет, нет, что вы — затараторили купцы через Амунсия — просто все серебро мы уже потратили, мы скупили много мехов и солнечного камня, и рабов купили, а вот серебра у нас и не осталось вовсе.

— А что за рабы — безразлично поинтересовался я — зачем вы покупаете рабов, которые даже язык ваш не знают.

— Нет, нет, что вы уважаемый Проскинья — затараторил один купчишка, это бои и белгы, они хорошие мастера по работе с железом, они умеют делать хорошие мечи, каждый из этих рабов нам обошелся по пятьдесят гривен серебра.

Ни фига себе, если купец не врет, до это действительно большая цена за раба, но настоящий мастер такую сумму за пол года отработает, а потом минимум лет десять будет приносить прибыль.

Только вот бои и белгы это вообще кто такие, немцы, англичане или франки?

— А кто они эти бои? — спросил я.

— Не знаю, но говорят от рода кельтского — ответил купец.

Опа-на, фига себе, так кельты это вроде в там на британских островах жили, или нет, а кто их тут знает, может они пока где то в Европе живут, а потом переселятся в британию.

— Ну что ж, подвел итог разговора я — вы отдаете по пятьсот гривен серебра с головы каждого купца и еще я забираю ценных рабов, кстати у меня слишком много мехов на судне, может вы хотите выкупить часть товара?

— Купцы посовещались и один сказал — мы пока твои пленники, а пленники не могут торговаться.

Вот жучара хитрый, типа давай отпусти нас, а мы потом подумаем, мажет у нас еще серебро или золото найдется.

Я конечно их отпустил, и как ни странно, но все таки нашлось золото, купцы выкупили почти все меха, ну и пусть забирают, у меня и так перегруз. Вот единственное, что меня напрягает так это полная глупость наших кинорежиссеров, что показывают кровавые картинки грабежей и разорений от таких пиратов как я.

Тут все чинно, вначале налет, так сказать наезд, а потом взаимовыгодная торговля и никто никого не убивает, а зачем убивать, мы взяли серебро и золото, купцы получили свои жизни и даже выкупили часть товара, хорошая сделка, все довольны. И потому как купцы себя ведут, это считается нормальным, то есть я сегодня более удачлив и мне повезло, поэтому золото досталось мне, а завтра повезет им и я буду сидеть в рабской клетке, а купцы будут продавать мои корабли. Бизнес есть бизнес, а в этом мире бизнес лучше идет у того, у кого имеются более острые мечи, и мне этот мир очень нравится.

Я осмотрел этих рабов боев, белгов или кельтов, как их там, я так и не понял и с помощью купца переводчика объяснил, что выкупил их, чтобы отвести в свои земли, и будут там они у меня свободными гражданами. А один ушлый бывший раб тут же спросил — а когда мы будем свободными?

— Да вот прямо сейчас вы и свободны — ответил я без раздумий.

— Свободные люди имеют право носить оружие — ответил кельт.

— Вот как — я почесал затылок, точно так и есть, у меня все кто хочет ходит с оружием, если нет меча, то топор, нет топора, то нож. А этот мерзкий кельт типа меня на понт берет.

— Ну что ж, вам дадут ножи — ответил я — но предупреждаю за убийство человека свободного — смерть, за убийство раба — потребую выкуп.

Я повернулся к десятнику и сказал — выдайте им что не жалко из запасов.

А купцы как то сразу де материализовались, просто свалили куда то, ну и правильно, кельты товарищи гордые, могут и отомстить.

Я последний раз пробежался по поселку и нашел примитивный ткацкий станок, тут же построили всех женщин и я показывая пальцем на станок, начал выискивать мастериц. Нашлись шесть баб, но у них были приличные семьи, вот пришлось сделать грозное лицо и отдать приказ грузится на суда, вместе со своими станками.

Погрузили кельтов на корабли, я прихватил баб с семьями, что умели пользоваться ткацким примитивным станком. Загрузили почти сотню бочек с водой, как ни странно, но купцы нашли и почти сотню мешков соли, которые я понятное дело купил, ведь я уже не грабитель а коммерсант, и вот в результате этих торгово-меновых сделок, я избавился окончательно от всех мехов, даже свои продал, те что привез из Полотска.

Распределили людей по имеющимся судам и вдоль берега пошли на север к селению моих рыбаков и крестьян, что изъявили желание переселится в новые земли. Как ни странно, но охрана острова так и не успела среагировать, а может и успела, может летят уже на всех парах десятки кораблей что бы наказать агрессора, но только им идти с западной части Готланда на восточное побережье не меньше десяти дней, а мы уже через семь дней взяли курс на восток.

Ветер дул в левый борт и нас медленно сносило вправо, но мы упорно шли плотной группой. Ветерок был уже даже не осенний, холодно было так, что залетающие на борт брызги пронизывали тело ледяными колючками, я держался и воины мои были в целом невозмутимы, а вот люди начинали сдавать. Смена на веслах сидела не больше часа, я специально старался держать высокий темп, что бы люди имели возможность погреться. Ночью зажигали огни и я ориентируясь по намагниченной стрелке держал курс на восток.

Утром как то внезапно ветерок пропал а потом начал задевать в правый борт. Интересное явление получается, то есть вдоль нашего берега ветер дует на север, а вдоль шведского ветер дует на юг, нужно придумать как это можно использовать.

В полдень показалась полоска берега и мы начали медленно отворачивать левее. То, что наш ордер снесло это точно и теперь нужно было доворачивать в сторону Рижского залива.

К вечеру впереди по курсу я увидел парус, вначале один, потом второй, третий и вроде даже четвертый. Вроде как из моих земель возвращаются, или от эстов идут, как бы то ни было но просто так без осмотра я отпускать эти корабли не собираюсь, не фиг тут без таможенного досмотра ходить. Я хоть и не Верещагин, но за державу обидно.

— Радомир — заорал я на соседнее судно — забирай мористее, ты идешь с лева, держи линию, что б никто не ушел.

— Понял — послышался ответ.

— Усташь ты идешь ближе к берегу — прокричал я кормчему двенадцати весельной монеры, что держалась справа по бору и чуть дальше за кормой.

Корабли сближались и я увидел, что это стандартные двенадцати весельные ладьи, видно тут пошла мода на такие корабли. Суда не плохие, но в основном предназначены для каботажного плавания, то есть ходят только вдоль берега, но зато могут легко подниматься вверх по рекам из за низкой осадки.

— Путята, заряжайте баллисты, самострелы к бою готовьте — подал я команду — приготовится ставим носовой и бизань паруса, идем на сближение с первым.

Паруса наполнились ветром и судно рвануло с места, а вражеский корабль тут же поднял щит на мачту, но не долго, через несколько мгновений щит сняли и судно стало забирать ближе к берегу.

Я тоже довернул к берегу и пошёл наперерез курсу судна.

Непонятное суденышко изобразило ускорение, то есть весла стали загребать чаще, ну и ладно, не хотите как хотите.

— Носовая баллиста, целься, бей — скомандовал я.

Тренькнуло и болт ушел в сторону небольшой галлеры, мимо, болт пролетел почти в корпусе сзади судна.

— Заряжай быстрее, целься, бей.

Опять мимо, теперь болт ушел выше на целый рост человека.

— Доворот в право, обе баллисты сводись, целься бей — заорал я.

Теперь уже два болта прошли в опасной близости от корабля и враг не выдержал, повернул строго к берегу и пошел на восток.

— Усташь — проорал я — догнать, его вяжите всех.

Я медленно развернул судно влево и пошёл на сближение со вторым кораблем, а тот уже начал разворот, ну и глупец, при развороте скорость падает строго в ноль, а я все таки под парусом иду.

Очень быстро моя бираема настигла второе судно и я увидел как третий корабль резко взял на запад и уходит в море, за ним повторяет тот же маневр и четвертое судно, а на горизонте уже появилось пятое. Да сколько вас тут.

— Бородач — прокричал я судну, что шло с лева — забирай мористие и помоги Радомиру, вон того четвертого бери.

Третье судно приближалось очень быстро, после разворота экипажу двенадцати весельной монеры не удалось набрать скорость, а мы шли на двух парусах на косом носовом и косой бизани, к тому же работали двадцать пар весел, разгоняя мой деревянный Титаник с неимоверной скоростью. Да, да я примерно прикинул и понял что скорость примерно 15 км в час, сейчас и это для меня страшная скорость, так как убегающее судно почти стояло на месте.

Когда до судна осталось метров 200 я довернул к берегу отрезая беглеца и повернувшись правым бортом подал команду — баллисты, бей.

Оба болта врезались в борт судна, а расстояние уже уменьшилось до приемлемого для начала стрельбы из арбалетов.

— Арбалеты, целься, бей — подал я команду своим стрелкам и тут хе загудели дуги стальных арбалетов и засвистели уносящиеся в даль болты.

Болты сделали свое дело, несмотря на то, что вдоль борта были прикреплены круглые щиты, наше судно было почти в два раза выше и били мы сверху, поэтому почти половина сидевших у весел левого борта гребцов получила свой стальной кусочек счастья. А судно стало медленно доворачивать влево, то есть мористие, подставляясь под второй залп баллист.

Прогрохотали дуги огромных арбалетов и оба болта влетели в кучу людей сидевших на судне.

— Суши весла — заорал я — приготовится к досмотру.

— Вара, Вара обыщи судно, всех вязать — приказал я последнему свободному капитану и сам направился навстречу пятому кораблю.

Мы не приближались, пятое судно живенько убегало от нас на север, ну и черт с тобой, я повернул на лево и пошел к Радомиру, там два беглеца пытались прорваться на юг забирая мористие, то есть подальше от берега.

Вот уже появился корабль Бородача, так я называл капитана с огромнейшей бородой, хотя звали его конечно не так, а мои кельты, что сидели на веслах прозвали своего капитана Лангобардом, то есть длиннобородым, хотя звали его просто — Велибор.

Велибор шел наперерез уходящему в море судну и отставал всего на десяток корпусов, но я шел все равно быстрее, и увидев, такое страшное воинство, враг не выдержал, повернул на север и поднял квадратный парус, все теперь догнать этого гада не реально.

Суда шли почти с одинаковой скоростью, но я на своем двух палубном корыте отставал все явственнее и явственнее.

— Убрать парус — проорал я — доворот влево, идем к Радомиру.

Мы прошли почти час и я увидел, что судно Радомира уже идет на восток и тащит захваченную вражескую галеру.

Ну блин, плохой из меня капитан, сколько кипиша на ровном месте, вся флотилия разбежалась и управлять этим стадом у меня нет ни какой возможности.

И так, что мы имеем, один корабль захвачен Радомиром, второй удирает на север на всех парусах и его преследует длиннобородый Велибор, третий еще раньше довернул и так-же ушел на север, четвертый корабль сейчас досматривается не менее боевитым капитаном Варом. Пятый корабль пытался проскочить вдоль берега и за ним погнался Усташь.

И так, те что ушли на север, рано или поздно нам попадутся, лучше конечно раньше, чем позже, а вот Усташь своего уже не догонит. По всему выходило, что там на веслах у врага сидят настоящие моряки, а у Усташа все таки освобожденные рабы, только бы он не затупил и не влетел в засаду.

Я долго не думая направил свой корабль на встречу судну Радомира.

— Радомир — заорал я — забирай всех и гоните тех двоих, как дойдешь до эстов, загоняйте маленькие галеры в реку Янтарную, а сам пройдись на север поищи беглецов, а я пойду к Усташу.

— Понял тебя Чеслав — послышался ответ — давай до встречи.

Я повернул на юг и мы мы пошли на веслах, ветер был встречный примерно 6–8 м/с и это очень мешало продвижению, особенно учитывая, то, что все таки мое судно было забито под завязку людьми и грузом.

Прошел я до вечера и увидел, что навстречу идет Усташь. Да все плохо, не догнал, ну и черт с ними, главное, что сам цел. Я по ровнялся с бортом и развернул корабль на север.

— Что там Усташь? — прокричал я свой вопрос.

— Ушел — заорал Усташь — там еще три галеры стояли у берега и я развернулся.

— Молодец, давай подними парус и иди на полночь, я сзади, прикрою.

Так мы и шли всю ночь, Усташь зажег кормовые огни, а я старался держатся в сотне метров сзади, люди спали, ветер был приличный и мне двух парусов вполне хватало, что бы поддерживать приличную скорость.

А с рассвета я увидел наш ордер. Корабль Радомира стоял почти в тысяче саженей от берега, а еще три наших двенадцати весельных галеры перекрывали путь вдоль берега. Я по одному виду понял, что была попытка прорыва наверное с рассвета и Радомир растянул свои корабли, а противника опять нет, сбежали на север гады.

Я направил мой корабль к биреме Радомира, подошел и убрав паруса встал примерно в тридцати шагах.

— Что брат не догнали? — грустно усмехнулся Радомир.

— Нет — отмахнулся я рукой — Усташь нарвался на три галеры и ушел, ну и я не стал ввязываться, люди устали, да и пресная вода заканчивается.

— Этих гавриков брать нужно брат — махнул на север Радомир — они наш Приморск сожгли.

Твою ж мать, все это время пока мы гонялись за неизвестными судами я даже и не подумал, что они могут с моей земли уходить после налета. Но ведь пять монер это слишком мало для налета, там всего по 25 человек можно запихнуть в одну монеру, а в Приморском человек сто только мужчин с оружием на стенах могло быть, любую осаду отобьют, пусть хоть и две сотни у врагов будет. Тем более, что до Приморского еще подниматься вверх по реке пол дня не меньше, если суда груженые.

Я потребовал лодку и уже через несколько мгновений, забирался на палубу к Радомиру.

— А ну давай пленников поговорим — сказал я.

— Да я уже наговорился с ними, весело так поговорили, с душком — заржал Радомир.

Ну я не сомневался, что поджарят почти всех пленников и выпытают у них достаточно точно любую информацию, в эти времена пользоваться средствами допроса умеют.

Но все же Радомир крикнул и притащили довольно приличного мужика, то есть почти целого, ну относительно целого, хотя следы физического воздействия были.

— Это Винтимир, кормчий того корыта, что я взял — сказал Радомир, интересный человек, много знает, а еще много говорит и почти ничего не утаивает.

— Правда жаба? — Радомир похлопал пленника ладошкой по лицу — ты ведь князю Чеславу все скажешь, как городок его сжигал, как людей его бил, да?

С каждым словом Радомира лицо Винтимира тускнело, а голова вжималась в плечи.

— Ну хорошее начало — тихо сказал я — говори человек, зачем пришел на мои земли, кто послал, что искал и что нашел? А главное, кто там сейчас на острове эстов прячется?

— Мы, мы, мы — забубнил перепуганный Винтимир — мы пришли по приказу Тумира.

— Кто такой Тумир? — спросил я.

— Это воевода наш.

— Ты что падаль — гаркнул я — с тебя что по одному слову вытаскивать нужно, или сразу язык вырвать?

— Не надо язык, мы не знали — пленник затрясся — мы думали в земли песьеголовых идем, мы все время туда ходили за полоном, нам вожди людишек продавали, а там городок стоит, вот мы и попробовали взять его, только там воины на стенах. Мы три дня на приступ ходили, а потом нам суда пожгли плотами.

— Кто пожег и сколько у вас судов было.

— Шесть снеков было двадцати весельных и пять снеков двенадцати весельных, людей две с половиной сотни было — затараторил пленник — как по реке пошли плоты горящие, то мы все малые снеки на берег успели вытащить, а большие погорели.

Пленник опустил голову — вот Тумир и наказал под стены бочки со смолой подкатить и город поджечь.

— И эта падаль, которого ты зовешь Тумир сейчас на одном из тех двух кораблей — я приблизил лицо к глазам пленника.

— Да, д-да, он был на четвертом снеке и ушел на полночь, как твои корабли увидел.

— А вы от куда знали что это я возвращаюсь?

— Пленники сказали, что ты на двух больших кораблях ушел на закат — поднял глаза пленник — но мы увидели много маленьких судов и подумали, что это не твои корабли, а потом поздно было.

— Ты сказал вас было почти две с половиной сотни, и как вы на пять кораблей поместились?

— Как корабли сгорели, Тумир наказал большие фашины делать, и от самострелов прятаться, мы подкатили к стенам бочки со смолой и подожгли, а как городок загорелся, мы на приступ пошли, тут по нам конные три десятка ударили из леса. Многие под стенами полегли — тихо произнес пленник — мы подумали, что это передовой отряд княжьей дружины и Тумир наказал бросить раненных и уходить в море.

Вот же твари, выходит, мало того, что мне город сожгли, так они еще и своих раненых бросили. Если на каждую двенадцати весельную галеру запихнуть по двадцать пять человек, то ушло не больше сто двадцати человек, вот мы тут два корабля взяли, один прорвался на юг и еще два где то на севере прячутся. А остальные либо погибли, либо сейчас раненные по лесам бегают.

А конные, это Креслав наверное воинов младшей дружины привел. Молодец воевода, вначале пожег корабли, пустив горящие плоты по реке, а потом и копями ударил врага, я бы до такого не додумался.

— Ты сказал воевода Тумир, какого рода племени вы будете, где живете?

— Так на реке Обра наш городок стоит — ответил пленник.

— Ах вы ж твари, все никак не успокоитесь, ну ничего я вас взбодрю, ободриты вы хреновы, я вас суки на всю жизнь отучу в болота мои ходить — сплюнул я — заберите это мясо, можете утопить, он мне больше не нужен.

— Он мой — радостно произнес радомир — если он тебе не нужен то я его себе заберу.

— А тебе он зачем? — не понял я.

— Так ты сам сказал, что это мое море — развел руками Радомир — а как я по этому морю без проводников ходить буду, вот я этого ободрита на цепь посажу, и он мне будет показывать свой берег и городок свой покажет и стоянку снеков этих.

— О брат а какие у них корабли ты бы видел — мечтательно произнес Радомир — они сделаны не так как наши галеры, там доски тонкие, дубовые и все внахлест прибиты, судно ходкое и легкое.

— Слушай Радомир, ты как можешь идти? — спросил я — вода у тебя есть?

— Есть еще, на день хватит.

— Значит так отпускаем остальных, пусть идут к Полотску, а мы с тобой острова эстов обойдем, ты пойдешь с права по морю, у тебя паруса целы, а я с лева по проливу пройду, если нет их тут, то могли уйти дальше на север, в море они не полезут. Если дойдешь до конца острова Эзен и меня там не увидишь, ты подожди чуток и обходи островок иди к проливу, а я если первым дойду, то пойду тоже к тебе на встречу. Ты только ближе к берегу иди и внимательно высматривай, а то этот мудак Тумир может на острове спрятаться.

4

Перегрузив всех гражданских на двенадцати весельные шнеки и галеры мы с Радомиром взяли курс на север, а основной наш караван трофейных судов усиленный моими бойцами ушел к устью Янтарной.

У Радомира судно было быстрым, так как паруса все он сохранил, а я медленно плелся обходя с права остров эстов в рижском заливе.

Мы прошли вдоль берега по заливу до самого вечера и как начало смеркаться пристали к берегу.

Я выслал патрули и наказал готовить пищу, через несколько часов пришли мои патрульные и доложились, что нашли ручей. И вот вместо того, чтобы спать я вместе с моими бойцами таскал боду. Вначале мы перетащили два десятка пустых бочек к ручью, а потом наполнив почки покатили их к берегу по песку, это я вам скажу упражнение на выносливость.

Радовало, только то, что за все время мы не обнаружили ни одного признака нахождения людей, то есть тот участок побережья, где мы высадились был достаточно пустынным.

С рассвета, столкнули бирему на воду и медленно подняв только носовой косой парус пошли на север.

Через два часа мой вперед смотрящий обнаружил следы на песке. Парус убрали, и долго наблюдали, за примитивно заметенными следами. По всему выходило, что тут были люди, а потом кто-то ветками замел следы на песке, однако след заметания тянулся в глубь острова прямо в лесочек.

— Если кто-то пытался скрыть следы своего присутствия на этом острове, то зачем так далеко заметать следы? — спросил десятник.

— Вот и я об этом подумал.

— Может проверим, а князь?

— Проверить конечно нужно, вот только меня пугает, такая тщательность заметания следов — я еще раз посмотрел на явно видимый след шириной шагов двадцать, уходящий в лесопосадку.

— Я думаю, что они тащили свою галеру, или снек, шнек, как там его зовут это корыто — проговорил десятник — иначе зачем заметать следы людей, маленькие следы мы бы с моря не заметили.

— Вот и я думаю, что там сейчас не меньше трех десятков человек — тихо сказал я — а нас всего шесть десятков, и половина отроков безусых.

— Ну и что — не понял десятник — у нас два десятка стрелков, сейчас Ульянка их быстро болтами приголубит.

— Нет Баромир, ты не понял, что бы туда в лес идти, нам нужно оставить на корабле не меньше полутора десятков человек, и вот получиться, что против их трех десятков воинов, мы выставим четыре с половиной десятка землепашцев — сказал я — побьют они нас, как пить дать побьют.

— Ты думай о том князь, что наши землепашцы все в лучших бронях, а стрелки пробивают щит почти на вылет.

— Ну ладно, пристаем вон там — я показал пальцем на небольшую бухточку и пойдем к тому лесочку чуть с права, на судне останутся пять стрелков и десяток мечников, остальные всем на берег, стрелкам по два десятка болтов, мечникам по три сулицы с собой.

Пристали, спешились я осмотрелся, походил по песку. Песочек такой нормальный, то есть ступня полностью проваливается в песок, значит след был хороший, поэтому его и заметали, а как переворошили песок, то сразу стала видна полоса, более мокрого песочка, ведущая почти на три сотни шагов до лесочка. А там в лесочке я уже точно знал, стоит шнека, или снека, новое название, я так и не понял как правильно произносить. Это такой интересный кораблик на двенадцать весел и уже сделан по новой технологии, то есть доски набиты внахлёст, как набивать будут викинги на своих дракарах. А вот мои двенадцати весельные галеры сделаны по другой технологии. У меня на старых галерах доски толще почти на палец и прибиты в стык друг к дружке.

— Первая шеренга копейщики — скомандовал я — щиты к груди, вторая шеренга копейщики, щиты на голову, третья шеренга стрелки, щиты за спину.

Я еще раз осмотрел свое мини войско, в этот развед поход я взял тридцать мечников и пятнадцать арбалетчиц. Как бы то ни было, но идти нужно в плотной группе, так и отбиваться легче и основную задачу можно выполнить, а основная задача, это прикрытие стрелков. Как ни крути, но стрелки это основная ударная сила, хоть девки и плетутся в третьей шеренге, но пятнадцать болтов, пробьют дыру в любом вражеском строе, а уже в эту дыру я буду метать сулицы.

Мы шли очень медленно, песок мешал, да и приходилось постоянно останавливаться и осматривать темнеющую полоску леса, кроме того еще на берегу валялись выброшенные с моря сломанные деревья которые приходилось обходить, при чем соблюдая строй.

И эта предосторожность таки нам помогла, когда до полоски леса осталось полторы сотни шагов, из леса вышли две шеренги воинов, подняли в небо луки и пустили стрелы, прямо в небо.

— Щиты вверх, сели, стрелки кругом, садись — заорал я — а сам завороженно наблюдал как почти три десятка стрел ушли высоко в небо, а потом медленно развернувшись начали свой смертельный полет в низ.

Прикрылся щитом и посмотрел на вражескую рать, там стояло всего двадцать семь человек, и все с луками, враги методично выпускали стрелы вверх, одна-за одной, одна- за одной уходили стрелы в облака, а потом обрушивались вниз стальным дождем. Пять залпов в небо и маленький перерывчик, а я дождался когда из последнего залпа стрелы обрушились на песок подал команду — стрелки, целься, бей, развернулись, заряжай.

Мы сделали всего один залп и четверо вражеских бойцов упало на песок.

Слишком быстро враги сориентировались, первая шеренга тут же убрала луки и взяли щиты, а вторая шеренга стала метать в нас стрелы из-за щитов.

Вот что такое слаженная команда. Перестроились быстро, если раньше они метали стрелы в небо и мы стояли подняв щиты над головой, прикрываясь, от падающего с верху железа, то вот уже шестой залп вражеские лучники пустили прямо из-за щитов.

И спасло мою команду от больших потерь, только то, что стоящие с поднятыми щитами воины все таки были одеты в бронь. Повезло только тем, кому стрелы попали в корпус прикрытый доспехом, но шесть стрел все таки попали в ноги и руки, и я понял, что мы можем проиграть этот бой, так как враги стали комбинировать, два выстрела в небо, два выстрела вдоль земли, точно в корпус. А на четыре выстрела, мы отвечали только одним залпом.

Однако и враги поняли, что попали пальцем в задницу, так как щиты не спасали, со второго нашего залпа упали трое, а после третьего залпа сразу восемь воинов побросав щиты повернулись и побежали в лес, а за ними и вся гоп компания кинулась под прикрытие кустарника и деревьев. При чем всех раненых утащили с собой.

Я тоже не стал дурковать и подал команду — назад на пять десятков шагов.

Отошли, с трудом вытащили стрелы. Одному воину пришлось пробить ногу до конца и только потом обломав стрелу вытащить её из тела. Плохо дело. Враг показал нам стрелков, да он получил серьезную взбучку, и я точно знаю, что там имеется не меньше полутора десятков раненых лучников. А у меня сейчас минус шесть.

— Раненые воины на корабль, и пусть десяток мечников с корабля идут сюда — скомандовал я, отправляя раненных на судно.

— Становись, мечники все встали в одну шеренгу — проорал я — стрелки вторая шеренга, садись, все садись, стрелки повернитесь кругом.

Я осмотрел свой строй, да жиденько и странненько, все сидят почти на карачках, но так площадь поражения от стрел значительно меньше.

— Вот так мы будем встречать лучников врага — подал я команду, стрелки заряжают арблалеты, и после пуска болтов, сразу поворачиваются и нагибаются для зарядки арбалета, а мечники внимательно смотреть и не оставлять зазоров в линии. Всё встали, отдыхаем, дождемся мечников с корабля и пойдем дальше.

Минут через двадцать прибежали отроки, что недавно я забрал с младшей дружины, пацаны хоть и были еще безусыми, но многих из них я помнил, многие ходили еще в первый поход на песьеголовых и опыт боев имеют.

— Встали, приготовились — я осмотрел свое войско — внимание мечники, сулицы бросаете только две, третья в руках используем как копье. Враг может выскочить из леса и атаковать нас в копья или в мечи.

Я посмотрел на сосредоточенные лица воинов, убедился, что стрелки все зарядили арбалеты и подал команду — вперед.

Медленно очень медленно мы пошли вперед. В трех десятках шагов от леса я остановил отряд. Слишком тихо, врага нет, а я думал, что противник не пустит нас в лес, ан нет, засада видно будет серьезная.

— Встали полукругом — скомандовал я — фланги на месте, центр десять шагов вперед, стрелки в центр строя.

Перестроились, я вышел, осмотрел и поправил отставших, подогнав их чуть вперед, прикрывая промежутки в линии, ну все пора начинать. Я если честно очень сильно нервничал, и все эти действия проверки, подправка линии, опять проверка, все это потому, что я очень, ну очень сильно не хотел идти в этот чертов лес. Вражина сидит тут уже как минимум пол дня и все пенёчки уже знает, а я лезу в этот лес наугад, к тому же воины у меня еже больше похожи на ополчение, хотя враг об этом и не знает.

Зашли в лес, опять встали, осмотрелись, нашли сломанные ветки и установили примерное направлении отступления противника, прошли шагов тридцать и я увидел явный след волочения галеры, точно такие же следы мы оставляли на волоках когда таскали корабли в Днепр.

А если эти хитрецы потащили свои снеки-шнеки на западное побережье. Ведь если они меня увидели и решили уйти, то они дотащат свой корабль с восточной до западной части острова почти за двое суток, а мне, что бы обойти этот островок нужно четверо суток, а при сильном северном ветре и все пять суток, потому, что идти на веслах на огромном корабле против ветра дело скажем так трудное.

Мои раздумья прервали крики, и звуки стрел влетающих в щиты. Я наклонился, спрятал подбородок за щит и оставив только глаза начал осматриваться. Так вижу два, семь, десять, двенадцать лучников, мечников пока не видно, и это хорошо.

— Стрелки левый фланг, бей — проорал я, перекрикивая звуки боя.

— Заряжай, центр, сводись, бей.

После второго ответного залпа вражеские лучники отошли. Вот же ж война блин. Все больше походит на перестрелки из двадцатого века, когда за каждую кочку, за каждый камень приходится воевать, когда каждый этаж дома берешь с боем по пол дня.

— Десять шагов вперед и стой — скомандовал и наш треугольник медленно двинулся вперед, я осмотрелся и опять скомандовал — десять шагов вперед и стой.

Мы опять прошли десяток шагов, а потом опять и опять. Когда дошли до того места, где нас встретили лучники, мы нашли кровь на земле и даже брошенный колчан с пятью стрелами. Видно раненного уносили, лук забрали, а колчан упал в траву и потерялся. Плохо дело, где блин убитые, враг отходит довольно организованно, но ведь и я поступаю как то странно, я по идее должен ломанутся вперед и налететь на засаду мечников, а я иду как черепаха, прикрывшись щитами, вот интересно, а враг будет меня дальше тащить в лес или попробует штурмом взять мою пузатую галеру.

Плохо дело, если мы продвинемся еще шагов на пятьсот в лес и не найдем противника, то придется уходить, но ведь не могли они так далеко затащить свои снеки.

Я осмотрел и понял, что стрелки ушли в сторону от следа волочения корабля — туда идем, пять десятков шагов и стой.

Мы пошли по пути волочения судна и уже очень скоро я понял, что основные силы врага все таки прикрывают свой корабль.

За деревьями показались десяток бородатых мужиков с большими круглыми деревянными щитами. У нас все таки щиты были каплеобразными сплетенными из ивовых прутьев и обитые кожей, а тут настоящие дубовые щиты и мужики с топорами и копьями. Они стояли по два-три человека, полностью закрывая дальнейший путь продвижения.

Сулицами пробить такой щит не реально, а вот болтами можно попробовать.

— Внимание стрелки по пятеркам бьём по моей команде вон по той тройке вражеских воинов — я показал пальцем на тех что стояли в кустарника.

— Первая пятерка, целься, бей, заряжай, вторая пятерка, целься, бей, заряжай, третья, целься, бей, заряжай, первая, целься, бей….

Два круга непрерывного обстрела, повергла врагов в шок, одна из стрел попала в ногу и как только воин опустил щит, тут же болт пробил железный шлем и один из воинов упал, а пока остальные пытались присесть и изобразить стену щитов, еще два болта по очереди влетели в голову второму воину.

Хороший результат, толстый и наверное тяжелый дубовый щит болт не пробивал, а вот в стальной шлем каленный наконечник входил как нож в масло. Даже небольшого пробития всего сантиметра на три-четыре, хватало, что бы вывести воина из строя.

— Внимание стрелки, бейте ту тройку — я показал пальцем на очередные цели — первая пятерка, целься, бей, заряжай, вторая пятерка, целься, бей, заряжай, третья, целься, бей, заряжай, первая, целься, бей….

Вторая тройка не выдержав отстрела начала медленно отходить, прикрываясь щитами, но несколько болтов вначале попали в ногу одному из воинов, а потом второй попытался прикрыть своего упавшего товарища и опустил щит, и один из болтов попал точно в челюсть. Воин наклонился и рухнул вперед на своего раненного, а ему в спину вошло еще два болта.

Трень, трень, трень, забарабанили стрелы по нашим щитам и несколько арбалетчиц взвизгнув упали на землю.

Вот блин, сука, лучники обошли и влупили по неприкрытым арбалетчицам. Спасло только то, что стреляли многие, а вот заряжали арбалеты и были повернуты лицом к лучникам всего пять девок, а остальные стояли к врагу спиной, а вот на спине висели огромные щиты.

— Круг — прокричал я — сомкнуть фланги, стрелки в центр строя.

Мы еще не успели перестроится, а со всех сторон уже на нас ринулись огромные бородатые дядьки.

— Стрелки — по своим секторам — целься, бей, заряжай.

Хрясь, аааа, харясь, твою мать, ааа, хрясь.

Враги налетели на моих воинов и бой закипел по кругу строя.

Я стоял во второй шеренге рядом с арбалетчицами и считал врага, вот так просто стоял и оценивал бой.

Все таки я стал другим, совершенно другим, а прошло то всего полтора года как я понял в этот мир. Я понял, что место командира, как говорил Чапаев: "… сзади на самом высоком месте, так чтобы отлично видеть врага, а вот если враг отступает, то тогда можно на белом коне в первом ряду".

Прав был комдив Чапаев, если бы я сейчас там в первой шеренге отбивался от наседающего врага, то не смог бы управлять боем, а управлять нужно было. Я уже их посчитал, там за деревьями прятались примерно дюжина стрелков, а вот с топорами и копьями нас атаковали ровно двадцать четыре человека, а еще вдалеке стояли два воина и наблюдали за боем.

Мои воины успели метнуть в набегающего врага по одной сулице, а вот вторую метнули не все, и вот теперь мои тридцать три мечника отбивались короткими копьями от врага. Вражеские воины оставили одну сторону не атакуемой, и туда били лучники.

— Стрелки — скомандовал я — бейте лучников, стреляйте по готовности.

Вдруг один из воинов сел, ему вогнали копье в ногу, а через голову уже влетела сулица, я увидел миг движения плеча вражеского вина и шатнулся в сторону, а сулица влетела внутрь строя и попала в грудь моей арбалетчице. Я выдернул из руки одного из воинов вторую сулицу и чуть отодвинув воина метнул свой снаряд в зазевавшегося врага.

Есть один-один.

Раненных у меня было уже много, как и у врага, а вот убита только одна арбалетчица, я наклонился, поднял самострел, вытащил из тулья шесть стрел, взвел, вогнал стрелу и присмотревшись увидел, вражину, что закинул щит за спину и махал двуручным топором. Выстрел и болт по самое оперение входит в толстое пивное пузо бородача.

Есть, минус два.

Когда строй стоит плотно, прижавшись друг к другу, то пробиться сквозь щетину наконечников копей или дротиков очень трудно и враг это уже понял. Даже имея преимущество в опыте воинов, первый налет мы сдержали. Враг применял стандартную тактику, отодвинуть своим щитом копье, потом одним резким движением зацепить и опустить топориком щит врага и через щит, тут же ударить по голове. Только враги не учли, что вся первая шеренга одета в стальные шлемы, хоть удары по голове были точными, но пробить таким ударом стальной шлем очень трудно, а вот враг как только делал шаг назад, тут же получал короткий удар копьем в голову или в ногу.

Вот и получались такие наскоки, враги налетят, а потом откатываются. Уже многие из моих воинов истекали кровью, короткие топорики попадали рассекающими ударами в лицо, и щеки прорубались до зубов, но вот смертельного удара так нанести невозможно.

Я взвел и зарядил арбалет, высмотрел зазевавшегося воина и всадил ему болт в правое плече, болт пробил плече и вошёл в ключицу, все, уже не боец. Мои арбалетчицы успокоились и стали работать как на тренировке, нагнутся, зарядить, поднять голову, осмотреться, выстрелить и опять нагнутся.

Враг чуть дрогнул, чуть откатился назад, всего на десяток шагов, а я заорал — второй десяток вперед, добить лучников.

И вот тут враг купился, как только мои мечники выскочили со строя и побежали в сторону лучников, часть воинов бородачей, побежали за ними и тут же получили болты в спину.

Все, вражеские лучники убегают, за ними гонятся десять воинов, а вот на другом фланге осталось всего одиннадцать воинов против моих двадцати.

— в бой, по два на каждого — заорал я и выхватив из рук одного из воинов последнюю сулицу, метнул её во врагов, выхватил меч и бросился в атаку.

— В мечи бей — заорал я.

Атака была насколько неожиданной, что враги подались назад и мы с лёту успели ранить или убить троих, а остальные, развернулись и побежали в глубь леса.

— Стой — заорал я, пытаясь перекричать боевой клич своих воинов — стой, все ко мне.

Собрались, осмотрелись, много раненных, но идти могут.

— Раненные в глубь строя — скомандовал я — идем по следу волока.

Мы прошли еще примерно шагов сто и обнаружили стоящие в лесу два снека, на борту каждого из кораблей находилось по пять-шесть воинов. Воины присели за бортами и прикрывшись щитами выглядывали из-за бортов.

— Вот я и нашел тебя Тумир — заорал я — я знаю ты здесь.

— Переговоры — прокричали с судна — мы можем откупится.

— Ты глупец Тумир, я и так заберу твой откуп, когда убью всех твоих воинов.

— У меня при себе ничего нет — проорали с судна — я обещаю тебе честью рода, что пришлю тебе серебро, если ты отпустишь нас.

— Соберите сухих веток — тихо сказал я, повернувшись к своим воинам — нужно сжечь это гнездо.

Пока противник наблюдал за нами мы, спрятавшись за деревьями периодически били болтами в самых зазевавшихся, но выпусти почти три десятка болтов попали только в одного, а все это время мы разводили пионерский костер.

Когда уже горел огромнейший костер мы, начали вытаскивать головешки и подбрасывать ближе к кораблям, все это приходилось делать прикрывшись щитами, так как враги тоже периодически стреляли из лука, но ситуация была уже не в их сторону. На каждую стрелу враг в ответку получал по 3–4 болта, и когда второй лучник упал с болтом в глазу, противник опять решил возобновить переговоры.

— Стой Чеслав — закричал тот же голос — не жги корабли, эти шнеки стоят по тысячу гривен каждая, забери в качестве нашего откупа корабли, и меня забери в залог, отпусти только двоих моих воинов, они привезут еще тысячу.

Ну вот это уже более предметный разговор.

— Бросьте железо и сдавайтесь — крикнул я.

Пленных связали и пересчитали, вместе с ранеными насчитали аж двадцать шесть человек, и вот выходило, что где то в лесу еще бегает почти десяток.

Тумир оказался достаточно большим воином, да и все его бойцы, за исключением лучников были приличного размера. Если по моим воинам считать, так это примерно ростом с Гореслава, здоровенные бородатые дядьки. При чем реально дядьки. Мои воины были на много моложе и меньше по размеру.

И силища была у врагов побольше, я увидел красивый трофейный лук, взял стрелу и попытался натянуть тетиву, не смог, рука дошла только до половины. Это какая же силища или опыт должен быть, что бы колчан стрел выпустить. Я вот пыжусь, пыжусь и даже до половины стрелы не дотянул.

Оружие все собрали и покидали в шнеки, загрузили туда же и связанных раненых вражеских воинов, а что мне их отдельно, что ли тащить, так некоторые и не ходячие вовсе. Всех восьмерых здоровых вражеских воинов развязали, привязали их к канатам, сами впряглись и потащили снеки к морю. Эта операция продолжалась почти до вечера.

Только как стемнело мы вытащили лодки на песчаный пляж острова. Я приказал всех пленных связать, по мере возможности осмотреть раненых и разжигать костры.

Потом приказал развязать Тумира и привести его к моему костру, но оружие ему не давать, я подумал, что все таки по статусу Тумир является воеводой какогото родоплеменного союза, а это большая шишка и держать его связанным некрасиво.

— Скажи мне Тумир — я посмотрел воеводе с реки Обры в глаза — ну и какого хрена вы полезли на мои земли?

— Бес попутал — сплюнул Тумир — мы раньше были в тех землях, встречали там купцов заморских, вот нас и отправили на море варту нести, а мы и зашли проведать земли куда купцы германские повадились, хотели городки пожечь, а чужестранцев прогнать, не знал я что тут земля уже занята, что ты сам тех германцев прогнал.

— А что ты там на море делал? — не понял я.

— Варту мы несли, ну побережье охраняли от чужаков — сказал воевода — наши корабли ютландцы и германцы в северные моря пускать перестали, так мы теперь и их суда в наши земли не пускаем.

— А где теперь ваши земли будут?

— От реки Лаба и до самых земель Суоми наши земли, там ходим, там торг ведем, иногда полон берем, это наше море и всегда нашим было — сплюнул Тумир — пока не появились знаки ромейских легионов.

— А при чем тут ромейские легионы? — не понял я.

— Соседей наших Боев, Свеолов, Галлов, Кельтов, Вагров и других побили ромейские легионеры, а потом пришли на землю нашу, на святую реку Лабу и Обру, где из древних времен живут ассы-народ божий — Тумир опустил голову, видно как тяжко ему было это говорить, но я так и не понял о чем же он говорит.

— Золото Чеслав, много золота везли в телегах римские легионеры, то золото подкупало вождей и заставляло их предавать своих родичей — он сплюнул — так подкупленные золотом бои, свеолы, галлы, дитмарши и многие племена великой реки Лаба по указанию императоров римских стали называться Германцами. И пошли они на нас войною, но мы побили их, и погнали в земли ромеев, а ромеи порезали всех галлов, как и боев. И по делом предателям, так и надо поступать с теми кто предков своих ассов на золото ромейское обменял.

— А что так и жмут ромеи вас? — спросил я.

— Нет — уже не так жмут как раньше, как галов и кельтов ромеи побили, на их земли полезли соседи наши руги, вагры и дулебы, их ромеи глупые барбарами называют, за то что язык другой. Не понимают ромеи наш язык, говорят что мы не говорим как люди а барабарабараем, то есть и не люди мы вовсе, так ка языка великих ромеев не понимаем, а для нас они тоже барабары, так как говорят на непонятном языке.

Вот фига себе, этот древний бородатый воевода тут мне лекцию прочитал на тему "Кто такие варвары", а получается что варвары и не варвары вовсе а барабары, то есть те кто говорит непонятно, на другом языке.

— Большая битва была, многие земли пустые заняли воины норики, так и сидят теперь в той земле, однако многие из них уже и с ромеями мирится стали, и на наши земли поглядывают, как голодный шакал на овцу.

— Кто такие норики?

— Род был такой, жил у гор высоких, назывался Нориками, так побили их ромеи и согнали своими гладиусами с земли, ушли норики на полночь, до моря северного, а ромеи теперь там свои легионы посадили и землю ту провинцией норикус прозывают.

— Так что норики язык наш знают?

— Многие язык предков помнят, но многие уже смешались с соседями и обычаи предков и богов наших не почитают, и язык наш уже не понимают.

Я так и не понял, что несет этот черт бородатый, опять про каких то ассов, предков, богов мне тут голову дурит, а вот что германцы, это народ вымышленный, придуманный римлянами, это интересные сведения.

— А как же король готов Германарих — спросил я — я думал что их называют германцами от имени короля Германариха.

Воевода долго смотрел на меня, а потом сказал — не было ни какого Германариха, как не было и нет ни каких готов. Короля того Ярманнарий звали, а мерзкие ромеи назвали его Херманарий, то есть Германарий, но он воин Яровита и имя ему Ярманарий. А те кого готами называют, то воины Святовита, изгнанные из храмовой дружины, за дела темные, за то что получив силу и знания, стали на путь обогащения, за то что алчность сгубила их душу. Больше двух сотен лет назад, вошли они на юг убивая вождей и подчиняя себе племена многие, а потом и царями себя называть стали. Вот Ярманарий и есть такой царь, отступник, душегуб и убийца, ему золото важнее служению Белбогу, стал он на путь тьмы и теперь всех тех кто служит Чернобогу ромеи готами называют, видно по названию очень сильного рода гетов, что били ромеев еще сотни лет назад.

Я очень долго смотрел на воеводу и не мог понять, кто это? Может этот Тумир какой то фанатик, что придумал себе красивую историю мира и теперь убивая своих соседей оправдывается перед богами, что мол не грабитель и не душегуб он, а пришел наставить на путь истинных, на путь светлых богов мерзких выкормышей Чернобога.

То что он реально верит в то, что говорит это видно сразу, да вот мне пофиг кто тут с кем воюет, воины Святовита такие же жадные ублюдки как и готы-воины Чернобога, и те и другие пытались меня ограбить. Вот только пока между ними война идет, тут на политической карте появились Хунну и почти всех отступников готов под свою руку взяли.

— Слушай Тумир, а что ваш род кому подчиняется?

— Не понимаю я тебя, как это кому?

— Ну вот вас же кто то на эту варту отправил, неужели старейшинам рода интересны земли что на севере находятся, зачем им эти суоми, чудь и другие дикари, зачем вы германцев гоняете по морю.

— Раньше наши корабли в северное море ходили и дальше вдоль земель гальских, торг вели, земли новые искали, а вот век назад выход в море северное нам закрыли, с тех пор и мы никого не пускаем в наши земли.

Блин что, то моя картина мира рушится, а я не пойму где зарылся секрет, вот например я могу поверить что этот Тумир наш далекий родственник потому, что говорит хоть и с сильным акцентом но на нашем языке и по моей терминологии он знает слово, значит "словянин". Но я же видел готов, которые ни фига по нашему не понимали, однако я видел и посла готов, что шпарил по нашему без акцента и почему так, может действительно в эти готы постепенно перемешались с иностранцами. Если допустить что готы, это типа ордена воинов, то в орден могут принимать всех самых сильных, самых смелых, в общем самых-самых. И тогда там будет в этом ордене настоящий винегрет.

— Слушай Тумир, а часто вы ходите на свою варту?

— Часто, почитай все лето варяжим.

— Что ты сказал? — не понял я услышав знакомую фразу, от которой опять в голове загудело — что значит варяжим?

— Да то и значит, что мы море сторожим, значит варяжим — ответил безразлично воевода- вот ты воинов назначаешь чтобы он кашу варил, и сидит тот воин в казан смотрит, чтоб не подгорела, чтоб огонь не потух, чтоб соли вдоволь было. Так мы и называем такую сторожу, что человек тот варяжит, то есть присматривает за порученным ему делом.

— А воины твои часом варягами не называются? — спросил я.

— Нет воины так и есть воины, а зачем их по другому называть? — не понял Тумир.

Да, а я то думал, что разгадал тысячелетнюю загадку появления варягов, выходит нет.

Приготовили пищу, по вечеряли, переночевали, а с утра произошло сразу два события. Во первых из леса вышли два воина, постояли, постояли и медленно пошли к нам.

Я осмотрел и понял. Что это типа переговорщиков, я взял пятерых воинов, щит и медленно пошел на встречу.

Воины остановились в двух десятках шагов, я тоже стал.

— Где наш воевода? — спросил один из воинов.

— Там сидит возле костра — я повернулся и махнул рукой.

— Что будет с ними? — спросил тот же воин.

— А почему ты не спрашиваешь, что будет с тобой?

— У нас есть оружие и если понадобится то мы умрем с честью — пафосно ответил воин.

— Мы скоро уйдем, а потом сюда придут эсты, они вас свяжут и продадут готландцам — я усмехнулся — и ты умрешь рабом на их острове.

Наступила тишина, все молчали, а я изучал воинов. Да это были действительно настоящие воины, моим было до них далеко, теперь понятно почему они смогли взять и сжечь приморское, там оставалось всего пять десятков воинов, и шансов отбиться у них не было, меня спасло только то, что Креславу удалось сжечь корабли, иначе все это стадо пошло бы вверх по реке до самого Полотска, и сожгли бы мне на фиг столицу княжества. А так воспользовавшись замешательством врага, Креслав смог ударить воинам Тумира во фланг конницей и заставил противника отступить. Я больше чем уверен, что там всех раненных перебили, а что тут такого, тут ни ООН, ни "прав человека", ни методичек по "Защите чести и достоинства комбатантов", что нам совали в Чечне ООНовские наблюдатели пока что нет.

— Я предлагаю тебе почетный плен — крикнул я — вы сдаете оружие и я даю вам лодку, вы пойдете в свою землю и соберёте откуп, за каждого воина по сотне золотых.

— Аха-ха-ха — засмеялись оба воина — сколько не дадут даже за воеводу.

— Вот как — удивился я — выходит ваш воевода меня обманул — он сказал, что за всех пленных откуп будет тысячу гривен серебра и еще я заберу ваши шнеки.

— Ты получишь по три десятка гривен за простого воина и сотню за воеводу, больше старейшины не дадут — ответил воин.

— Так, понятно и сколько вас еще там в лесу — я показал за спину переговорщикам.

— Шестеро.

Я посчитал и прикинул, что это получается тысячу сто гривен серебра, маловата, конечно, но все же. Тысячу гривен серебра это стоимость всего лишь двадцати моих не очень дорогих мечей.

— Пошли — я мазнул рукой, показывая на костры, сам развернулся и пошел к воеводе Тумиру.

— Тумир — я обратился к пленнику — я дам твоим раненным одну шнеку, и пусть уплывают все, а все здоровые останутся в заложниках, пока не привезут откуп. Я могу взять за всех вас три больших паруса, размером 5х5 саженей.

Тумир оценивающе посмотрел на меня, потом сказал — такой парус стоит пять сотен гривен серебра.

— Мне не нужно серебро — я показал рукой до горла — серебра у меня вот сколько, а вот парусов у меня нет, так что выбирайте, три паруса, за три с половиной десятка воинов, это хороший откуп, тем более что ты мне и так должен, ты сжег мой город, не забывай воевода.

— За три паруса ты отпустишь всех моих людей.

— За четыре паруса я отпущу всех твоих людей — я показал рукой на восток — там еще два десятка пленников. Правда многие раненные могут умереть.

— Радомир, Радомир — заорали от берега — князь там корабль Радомира идет.

Ну вот, подумал я, брат оказался умнее и не стал дожидаться меня у северной окраины острова, а обогнул его и пошел на юг.

Встреча была шумной, обнимались не только мы с Радомиром, но и наши воины, ведь по нынешним временам, мы не просто отбились от вражеского нападения а совершили небывалый подвиг. Во первых достаточно удачно ограбили готландцев, а во вторых на обратном пути нарвались на вражеский отряд и почти полностью его разбили, прихватив кучу кораблей и пленников.

 

Глава 2

Дряговичи

1

Отряд Алларата вернулся не весь. Многие воины пали в долгом походе. И этот поход не был успешным. Вначале все шло хорошо, объединенная армия царя Атиллы вторглась на территорию восточной ромейской империи, а навстречу Атилле вышли римские легионы, но у врага не было шансов, конница степных ханов не вступая в бой непрерывно кружилась вокруг противника, осыпая его десятками тысяч стрел, враг бросался вперед, а конница отступала, и так продолжалось пять долгих дней. А когда не выдержав такого подлого боя ромеи бросили в бой тяжеловооруженных всадников катафрактов, то конные стрелки Атиллы бежали увлекая противника за собой. Уже к вечеру Атилле удалось окружить и уничтожить конных катафрактов, а потом всеми силами обрушится на пехотинцев, ромеи не выдержали и бежали, а вслед им бросились тысячи степных воинов. Римская армия была уничтожена полностью, включая стратега и его помощников.

А потом был поход по римской провинции, воины Атиллы рыскали по римским землям как волк попавший в загон с овцами, казалось бы единая до того армия распалась на неуправляемые части и до маленькой крепости Асмунт что стояла на границе Иллирика с Фракией дошла лишь пятая часть огромной армии. Но Атилла уверовавший в непобедимость своих воинов не смог правильно оценить силу крепостных стен и стойкость защитников. С ходу взять эту крепость не удалось, а ночью гарнизон совершил вылазку и отряды Атиллы позорно бежали. В том бою был и отряд Алларата, самые смелые и самые опытные воины, что прошли немало битв пали тогда под крепостными стенами, и домой Алларат привел всего две сотни, две сотни из шести сотен воинов, что увел он к царю.

А вот теперь на совете, эти жирные вожди пеняют ему в том, что он недостаточно опытный военачальник, и что он не должен был идти с Атиллой на восток, а должен был пойти грабить беззащитные селения как это сделали другие вожди.

Трусы, эти мерзкие трусы даже сейчас не сожалеют о погибших воинах, они сожалеют лишь о том, что Алларат привез мало золота.

— Мы хотим, что бы ты собрал воинов и отомстил болотному князю за гибель нашего брата Казмира — проговорил один из старейшин.

— Что за болотный князь, и как он смог разбить Казмира, ведь у этого жирного труса была почти тысяча воинов? — спросил Алларат.

— Он заманил отряд Ульгерда в свои болота и натравил на него болотных демонов, а потом напал на Казмира — прошипел второй старейшина.

— А вам какое дело до Казмира и его людей?

— Ты прав Алларат, нам нет дела до Казмира, но по ту сторону Данапра остались земли Казмира и его родовичи, эти земли должны подчинится нам, а этот князь болотный наладил торг с ханом Кугумом. Мы опасаемя, что Кумум отдаст родовичей и данников Казмира этому Чеславу. Ты должен сходить и разведать земли князя болотного.

— Вы глупци — прошипел Алларат — вы только что сказали, что князь болотный уничтожил тысячный отряд Казмира и разорил его земли, а мне предлагаете пойти с двумя сотнями воинов и разбить болотных демонов.

А может вам нужно мое золото, ведь там хороший куш, если даже мы все погибнем, то золото останется у старейшин, подумал Алларат. А если я останусь тут, то я отдам всего пятую часть добычи и все золото достанется моим воинам и мне их вождю. Вот жадные старые уродци, не бывать этому, вам меня не перехитрить.

— Я схожу к князю болотному — сказал Алларат — но схожу как посланец, под видом торгово гостя для заключения сделки. Скажите что у него есть, от куда он собрал сколько воинов, чем он торгует, на чем держится его сила?

— Он торгует железом — сказал мерзкий старикан с посохом — а еще он делает мечи.

Старикан кивнул кому то и в круг вынесли завернутый в шерсть клинок.

Алларат осмотрел меч и удивился, да действительно сталь отличная, это лучший клинок, что видел Алларат, даже лучше захваченных ромейских клинков, а ромеи научились делать свои клинки у персов.

— Такие мечи князь болотный продает хану Кугуму — сказал старикан — мы думаем, что у князя болотного есть мастеровые люди. Ты должен разведать где содержат мастеров и можно ли их захватить, а также мы хотим знать от куда в болотах берется сталь.

— Ну что ж вы меня заинтересовали — произнес Алларат — я сам хочу узнать тайну этого клинка, но вот что скажет Кугум, если узнает про ваши затеи.

— Ты соберешь наемников и разоришь гнездо этой болотной змеи, а ковалей, что делают такие мечи приведешь сюда, кугум даже не подумает на нас.

— У вас есть серебро для наемников? — поинтересовался Алларат.

— Нет у нас серебра, но у тебя есть золото, ты ведь воевода, ты сам и нанимай воинов, а всю добычу кроме мастеровых можешь забрать себе.

Вот крысы, подумал Алларат, хотят за мое золото моими руками себе дорогу за стол ассов купить, не бывать этому, я найму воинов, найму, чтобы вас всех отправить к Одину.

В устье Янтарной мы входили уже через три дня, поход был по истине тяжелый, буквально в нескольких шагах от дома подул сильный ветер и поднялась волна. Ветер был южный, то есть дул с юга на север, а нам нужно было идти наоборот на юго восток, и получалось что мы шли почти против ветра и по большой волне. Через сутки таких качель на волнах мои гребцы обнаружили, что в трюме уже воды по колена. Где то протекает, подумал я. Пока мы ходили по спокойной воде течи не было, а вот в шторм, когда доски корпуса подвергаются серьезным испытаниям начинает протекать вода. И вот у меня все люди работали посменно, часть сидели на веслах, а другая часть вычерпывала воду.

Мы вошли в реку, добрались до острова, что находился в нескольких километрах от устья реки и пристали к берегу на отдых. Сил уже не было, мне так надоело море, что прямо мочи нет и я не понимаю как эти викинги ходили в свои походы, а ходили они вдоль кромки льдов аж до самой Канады, это ж месяцы в морской пучине. Нет не быть мне капитаном, не мое это.

Когда проходили возле Приморского я приказал пристать и выгнав всех пленников, заставил их рубить лес и строить новый острог. Сожгли это ладно, но вот теперь пусть строят. Я нашел небольшую шестивесельную лодку и отпустил шестерых пленников, пусть плывут вдоль берега в свои земли и собирают выкуп, а весной как море успокоится пусть везут мне четыре паруса, паруса стоят дорого, очень дорого, намного дороже самой снеки. То есть деревянная снека или шнека, ну в общем лодка стоит примерно 250–300 гривен серебра, а вот парус примерно 10х10 саженей стоит пять сотен гривен серебра, вот такая цена. Поэтому многие ходят на веслах без паруса, но если я решил что это море должно стать моим, то без парусов мне тут флота не наладить.

— Князь, а князь, а ты дашь мне своих воинов — спросил бородатый вождь в шкуре оленя и с каким то непонятным шлемом с рогами.

Я внимательно его выслушал, а сейчас сидел и думал, я не мог принять абсолютно никакого решения, потому что нет у меня желания участвовать в разборках родов меж собой, тем более что песьеголовых я не считаю полностью своими. Язык их я уже научился понимать, но вот образ жизни этих людей, что прячутся по болотам мне не очень нравился.

А тут такое дело старик сказал, что пришли из дрягви лешаки и напали на селение Мудрого оленя, мужей побили, девок покрали и ушли в свои дрягви.

Примерно такой текст пять минут назад мне тут рассказывал этот олений вождь. И я уже понимал, что сейчас начну опять со скрипом проворачивать колесо истории, но так не хочется мне это делать.

По всему выходило, что те люди, которых я никак не мог точно назвать все таки не очень славяне, так как язык их для меня не совсем понятный изначально. Я вначале думал, что они ливы, но потом вот услышал про их реальное место жительство. То есть живут эти дикари в дрягве. Дрягва — так песьеголовый вождь назвал болото. Вот и выходит что жители дрягвы, как бы это сказать, ну типа дряговичи. В летописи были такие народы диковатого происхождения. Только я не помню они эти дреговичи для Нестора летописца кем были, нашими или не совсем нашими, а если не нашими, что чьими?

И теперь передо мною один дикарь просит помощи против другого дикаря, а я не хочу влазить в эти разборки.

Во первых сейчас дожди льют как из ведра и все эти болота уже залило так, что мама не горюй. А во вторых и что мне с того. Какая польза от того, что я побью этих дряговичей. А может если я сейчас покажу свою силу и желание защищать местных, то ко мне потянутся люди?

— Слушай вождь — я посмотрел на старика — ты уходи с тех болот, приводи свой род ближе к Полотску, а как мороз на болотах воду в лед превратит, так я дам тебе воинов и ты сам сходишь и поквитаешься с этими лешаками из дрягви.

Старик закивал головой — хорошо, это хорошо, нужно побить этих лешаков, а то жизни совсем нет, они хуже шакалов, нападают на селения когда охотники уходят и всех женщин уводят в свои болота.

Да, политика, политика. Блин сколько времени занимает эти политические вопросы. Вот вчера только уехали люди Кривко. Я провел достаточно непонятный суд, то есть судили охотников вождя Кривко, что две недели назад побили песьеголовых. И как не странно, но вождь пострадавшего племени попросил виру в десять гривен серебра за двух убитых и трех раненных охотников. Понятное дело, что Кривко согласился на выплату откупа, то есть виры.

Поскольку серебра у Кривко не было, то я приказал в целях урегулирования конфликта выдать 10 гривен серебра из своей казны, а Кривко наказал вложить в казну в течении десяти суток 15 гривен серебра. 10 вернуть долг в казну и 5 гривен десятину князю за честный суд. Вроде бы все разошлись удовлетворенными.

Пять дней назад пришли люди с Десны и рассказали интересную новость, оказывается, не захотели оставшиеся рода идти ко мне, а пошли вниз по Днепру к "родичам своим".

И вот прошло уже куча времени, а я все не могу понять, кто же эти "родичи" и куда собственно намылились рода Бусовы. Выходит, что те кто сидел по Десне были самой северной ветвью непонятного народа, а основная часть сидит где то южнее, но где, вот в чем вопрос и как далеко ушли? Нужно у Кугума спросить. Кугум хан степной многое знает, вот говорить не всегда хочет, но у меня есть к нему ключик. Арх свезет специальный подарок для Кугума, одну из лучших сабель.

А еще меня напрягали трое готов воинов, что пришли в Оршу и просили встречи с князем болотным. Я конечно отправил десяток конных, чтоб встретили и привели этих готов ко мне, но вот что мне с ними делать. Я точно знаю, что это послы, но вот от кого послы, и что они мне предложат, а ну как что то совсем не хорошее, или вообще войну объявят, и зачем мне это?

А еще почти три десятка наемников ушли, забрали серебро, что я выплатил и ушли. Я совсем расстроился, ну как так, я им такой хороший куш с похода выделил, а они ушли. Три десятка опытных воинов по нынешним меркам — это серьезная сила, могут спокойно целый городок держать, а городки мне нужны. Кроме того я оставил почти все войско Радомира в Приморском.

Приморское сейчас отстраивается, медленно, но строится. От последней войны сгорел не весь острог, по разрушения приличные. Там остался Радомир со своей бандой, почти все захваченные корабли я оставил Радомиру и всех пленников, пусть приучают их к труду. А воеводу Тумира забрал с собой, ходит возле меня высматривает, вынюхивает. Ну и пусть вынюхивает, мне главное, чтобы он там доложил, что сидит тут правитель сильный и богатый, с которым можно конечно воевать, но лучше договариваться. В этом мире, мне крайне нужны спокойные и уравновешенные соседи. Мне нужно не меньше пяти лет мира, чтобы обустроится, обрости жирком и наладить новые торговые маршруты.

Богдан, после той бойни у Приморского выжил, но пострадал сильно, если бы не удар кавалерии Креслава, то защитники погибли бы все, но и так поселок пострадал сильно. Больше всего пострадали местные рыбаки, которых Богдан поставил на стены, простые рыбаки и охотники, к тому же без брони, гибли почти сразу. Выжило всего семнадцать защитников городища из шести десятков. Как рыбаки обнаружили заход крупной флотилии в Янтарную, то есть в Западную Двину, Богдан отдал приказ женщинам и детям уходить в Полотск, а всех мужей вооружил и поставил на стены. К тому же ему удалось выше по течению приготовить несколько десятков плотов, а как корабли захватчиков пристали к берегу, то защитники и пустили вниз по течению подожженные плоты. Воины Тумира смогли вытащить самые маленькие шнеки на берег, а шесть больших кораблей сгорели.

Богдан был мне нужен, он уже не воин, в последнем бою ему сильно повредили руку, и местные знахарки чтобы избежать заражения крови отрезали ему правую руку по локоть. Сидеть Богдан в Полотске не мог, я видел как он страдает, все таки человек целый год был хозяином самостоятельного селения, а теперь, он никто и не вождь и не воин.

— Богдан — тихо сказал я — у меня к тебе предложение.

— Говори князь, вижу ходишь уже второй день кругами, что то надумал?

— Да есть у меня идея, хочу тебе новое место для селения предложить, пойдеш ли?

— А пошто мне предлагаешь, есть и люди поудачливее чем я?

— Мне удача от тебя не нужна Богдан, мне от тебя умение работать с местными нужно. Вон смотри твой Приморский поселок теперь Радомир себе забрал, там базу флота нашего ставить будет. Только Радомир чужак здесь, он местный люд не знает, да и не хочет он их знать, ему все море подавай. А ты за год с чудинами, песьеголовыми и даже с эстами торг наладил, добычу рыбы организовал, лодки у тебя люди строили, сети плели. Мне от тебя это и нужно, а еще я хочу, что б ты реку мне закрыл крепостицей надежной.

— И где ты хочешь крепостицу поставить?

— На озере Ладожском нужна крепостица.

— И от кого ты там хочешь прикрыться?

— Ну пока что я наоборот хочу, чтобы из моих земель без твоего досмотра никто не выходил, то есть чтоб железо мимо моей казны никто на торг в заморские страны не вывозил. Вон реку Янтарную Радомир прикрывает, Днепр Орша стережет, а ты будешь сидеть на выходе с реки Волхов, что с Ильмень озера ведет.

— Не пойму я тебя князь, а зачем тебе такие края далекие, зачем тебе то озеро Ладожское?

— Вот смотри — я расстелил карту и показал примерную точку, где собирался ставить городок Ладогу — вот из этого озера можно рекой на закат пройти до самого моря. Так, что я думаю это море нам еще много неприятностей принесет и много гостей непрошеных по нему к нам придет. Вот ты их там и встретишь. А озеро богатое и на рыбу и на зверя, а еще я тебе буду железо присылать, ты торг наладь мне с народцем местным, хорошая торговля там будет, очень хорошая, на тебя одна надежда Богдан.

— Ну чтож по твоим словам выходит что там рыба сама в рот прыгает. А когда мне в ту землю идти?

— Не знаю — я повернулся к Богдану спиной, осмотрел рабочую суету Полотска — вон посмотри, все мои людишки при разных артелях пристроены, а твои беженцы из Приморского как чужие ходят, не смогут они тут жить, но и выгнать я вас не могу, зима скоро.

— Зима не беда, если припасы дашь, то можем и до зимы уйти, а далече ли идти?

— Я дам вам четыре двенадцати весельных галеры, нагрузите припасами, дойдете до Витебска, а там волоком дотащите суда до Ловати, и уже вниз по течению Ловати дойдете до Ильмень озера. На озере городище Цветаны стоит, мимо него на полночь пройдете до реки Волхов, а там и до озера Ладожского недалече. Я думаю, что дней за двадцать доберетесь.

— У меня из жителей Приморского осталось всего семеро мужей, да баб с детишками почти пять десятков — Богдан вздохнул — мало мужей, можем зиму не пережить.

— Я детей ваших могу на зиму у себя оставить, к артелям пристрою, подучу уму-разуму, а по весне отправлю к вам. Ты возьмешь из переселенцев с готланда мужей, что к реке приучены и лодки строить умеют. А еще я дам сотню ножей и топоров для торга. Я думаю, что первую зиму вы сможете пересидеть на рыбе и на том, что сторгуете за железо. Как до места доберетесь, так сразу землянки с шалашами ставьте и частокол вокруг селения, а по весне уже и строительством займетесь. Народец там спокойный, весь и чудь синеокая живут, они ко мне на торг много раз приходили, да только далеко для них добираться, вот ты мне там торговый пост и организуешь.

— Ты князь мертвого уговоришь, встать и в пляс пуститься — улыбнулся Богдан — пойду собираться.

Я смотрел как уходит мой первый самостоятельный губернатор и не мог понять, радуюсь ли я или грущу. Вот вождей сейчас ко мне пришло множество, а таких, чтоб сами могли себя прокормить и обеспечить, таких чтоб людей могли поднять и повести за собой, таких мало. А Богдан смог, совершенно чужой человек для песьеголовых и чудинов, смог не только городок поставить в диких краях, но и организовать полноценное снабжение Полотска рыбопродуктами, дважды отбился от врагов. Да потерял множество мужчин, но главное сберег женщин и детей, а это уже репутация. И я не сомневаюсь, стоит только Богдану сказать и за ним пойдут сотни людей, только вот мне не требуется так много, мне нужен торговый пост на Ладоге.

Бум, бум, бум раздавался гул кузнечных молотов, разгоняя ворон и не давая спать детворе. Все привыкли к этому шуму, все кроме новорожденных, непрекращающийся звон кузнечных молотов от рассвета до заката пробуждал детский плачь то в одном, то в другом краю Полотска. Мой городок уже был не таким как раньше. Четко просматривался княжеский двор, отдельно стояли огороженные высоким забором мастерские, отдельно располагалась пристань, а в далеке стояли пасады. Пасад — это жилая зона, где располагались шесть больших сараев, больше похожих на общежития. Сарайки стояли в две линии друг напротив друга, а промежутки были прикрыты деревянным забором, образуя миникрепость.

— Князь, князь, беда — заорал мастеровой — демоны вырвались из преисподней.

— Какие на фиг демоны, что ты несешь?

— Там, там — дрожащим голосом просипел мастеровой — показывая рукой на мастерские — там демоны пожрали крицу и вырвались из печи. Демоны набросились на мастера Савла и сожрали ему ногу.

Бля-ь, вот уроды криворукие, опять что то накосячили, подумал я.

Так и есть, косяк получился знатный, и как водится любой косяк в производстве приводит к дальнейшим научным открытиям. А произошло вот что, мои кочегары проводили разные эксперименты по загрузке печи, засыпали разное количество угля и перетертой болотной руды, и слоями сыпали в перемешку и просто так закинув пол печи угля, трамбовали сверху десять корзин руды. Вот так получилось и сейчас, мастера затрамбовали почти под верх угольной пыли, а сверху засыпали измельченной болотной руды, ну и раскочегарили печь, поддувая туда воздуха. А потом температура плавки метала дошла до какой то только ей известной величины и метал превратился в расплав. Мастера пробили глиняную дверку, чтобы вытащить крицу, а от туда потек метал, да прямо мастеру на ногу. Вот теперь лежит бедолага при смерти и орет, что на него демоны из печи напали, а ногу я приказал отрезать, что уж теперь по колено только мясо жаренное, если не отрезать, то этот бедолага умрет от болевого шока.

Я стоял и смотрел на вытекший на землю метал, рядом бегали кузнецы, хватали клещами метал и тащили его на наковальни, а я вот думал что это такое. Вот непонятно это сталь или чугун, что удалось выплавить моим умельцам, и получится ли еще такое сделать. В принципе я понимаю, что чем выше печь, тем больше можно поднять температуру, но для этого нужно много воздуха, нужны водяные колеса, а у меня только грубое подобие колес, самобегающие сталевары.

Я решил повторить эксперимент, вначале приказал вычистить печь от металла, а потом мы начали сбивать ящики и в ящики засыпали мокрую глину, а в этой глине как в пластилине начали выдавливать разные заготовки, то молот, то наковальню, то топор. Я примерно подсчитал сколько вышло расплавленного металла, и мы сбили десяток ящиков с разными заготовками. А потом подняли печь еще на целый метр, обложили внутренности печи обожженным кирпичом, приготовили специальную заглушку, которая поднималась на цепи вверх, открывая доступ в печь и подготовили специальный металический лоток по которому можно подавать горящую печь смесь угля и руды. Завершающим этапом работы стало подключение еще двух воздуходувных мехов, чуть выше тех, что были установлены ранее. Модернизация печи и подготовка ящиков для заготовок заняла пять дней.

Иногда я увлекался, работа затягивала и я забывал что то важное, а важное уже приближалось, прискакал посланец с Витебска и сказал, что послы прошли переправу и сейчас направляются в Полотск.

Вот блин и что мне делать, как вообще принято встречать послов.

— Креслав, что скажешь? — спросил я воеводу — как будем встречать этих готских воинов?

— Да вопрос конечно интересный — произнес воевода — тут ведь непонятно, что они хотят, если едут за миром и с предложением торговли, то это одно, а если потребуют ответ за смерть Казмира, то это другое. Но и в том и в другом случае нам нужно показать силу и роскошь.

— Силу я показать не смогу — ответил я грустно — у меня почти вся дружина Радомира в Приморском осталась, а тут всего три десятка воинов и арбалетчици.

— Так и хорошо, тебе ведь не нужно всех своих людей показывать, а только охрану Полотска, пусть послы увидят силу тут, а тех что в Орше сидят, да в Витебске они и так оценили.

— Ладно загони всех воинов в бронную мастерскую, пусть оденут готовые доспехи, посади их на коней и пусть на поле тренируются конному бою, а воительниц оденьте в лучшие кольчуги, что в амбаре лежат и поставь на стены. Десяток воительниц с арбалетами в мой терем. Прикажи пусть там лучшие шкуры на лавки бросят, а я сам пока пойду одеваться.

Есть почти день до прибытия послов, но мне нужно прорепетировать встречу. Я даже не представляю, что может выйти из этого. А ну как испугаются послы и откажутся от плохих идей, а может у них вообще обычная развед поездка, чисто проверить, что за болотный князь объявился и насколько он опасен.

Я сходил в бронную мастрескую и мне женщины одели специальный парадный доспех. Я осмотрел себя как мог и понял, не то, не стоит одевать такой доспех, не внушает доверия, видно, что это парадная вещь, а мне нужен боевой доспех. Я взял свой старый неоднократно ремонтированный суставной доспех из пластин, подобрал для него более менее новые наручи и поножи. Шлем и саблю повесил рядом с "троном", осмотрелся. Да все равно не внушает. Я подошел к двери и долго смотрел на место князя, что можно сделать для лучшей картинки.

Так шкура убитого мной медведя просто была перекинута через спинку, не пойдет. Набрасываем шкуру так, чтобы казалось будто медведь подошел с зади ни обнял лапами трон, лапы кладем на подлокотники, а к спинке прибиваем деревянную подставку на которую одеваем голову мишки. Теперь кажется, что позади трона стоит медведь, но вот только образ не завершён. Так снимаю с шеи ожерелье и надеваю на голову медведю таким образом, чтобы рубин был точно в между глаз. Вот это красота, на огромной башке медведя ожерелье смотрится как корона.

Теперь две шкуры белых волков вместо подстилки на трон, а волчьи головы опустить к левой и правой ноге, ну не дать не взять повелитель зверей, царь песьеголовых. А вот два трофейных золотых жетона воинов готов одеваем на головы волков, все эпическая картина. Трон императора лесного, а не князя болотного.

Теперь по две воительницы с заряженными арбалетами с права и с лева от трона, а у двери ставим два самых рослых мечника в полном доспешном снаряжении.

Послов нужно держать подальше, вот тут ставим лавку пусть сидят, и взирают на властелина болот, на стол золотую трофейную посуду. Когда поставили на стол золотое блюдо я заглянул в него как в зеркало и увидел финальный штрих, шрам огромный шрам с лева на голове, который частично оброс волосами, зрелище не впечатляющее.

Я достал нож, и сунул его в руки ближайшей воительнице — на обрей князя, нужно голову обрить.

Воительница посмотрела с непониманием — а зачем голову брить?

— Чтобы образ дополнить — ответил не задумываясь я.

— Что дополнить?

Я посмотрел на воительницу — а забей, просто подумай как можно сбрить волосы с головы князя при чем так, чтоб уши остались на месте.

Воительница улыбнулась — не переживай князь, уши останутся.

Когда побрился, то понял, вот сейчас картина реально сложилась, я похож на настоящего боевого князя, в шрамах и со страшным выражением лица, а вот я вам сейчас дополню картину.

— Креслав — крикнул я — а ну найди мне воинов из последнего похода, что рану в лицо получили, да смотри побольше чтоб были.

Пришли два воина, я осмотрел и одного забраковал, у него рожа такая, что Чикатило блин позавидует, не мне такого страшного не надо, найдите другого.

Воины привезли послов только на следующий день, но я их не принял. Вначале отправил в баню, потом велел накормить, не фиг с дороги сразу к князю вести.

Пусть почувствуют, что у князя есть и более важные дела. А сам я все это время находился в мастерских. С утра загрузили печь, зажгли и начали поддувать мехами, бегали отроки быстро, воздух в печи гудел, периодически открывали горловину и засыпали новую порцию угля и руды.

Печь гудела и гудела, а я заглядывал в окошко, но признаков плавки метала не наблюдал. Да наверное не получилось, повторить эксперимент, ведь поднять единажды температуру еще можно, но удержать её и организовать непрерывный процесс плавки металла, это совершенно другие технологии.

Не знаю сколько прошло времени, но вот из печи потекла красная жидкость, мы подождали еще, а потом пробив маленькую дырку в дверке я обнаружил, что метал действительно течет.

Подставили ящики с формами и заполнили формы вязким красно-желтым раствором, я подозвал мастера.

— Пока не проверят этот метал, больше так печь не прогревайте, делайте как обычно — я показал на печь — лучше пусть получится большая крица, чем непонятно что, я еще не представляю как использовать этот метал и что с него получится.

Мастер кивнул, а я осмотрел производство и пошел одеваться для встречи с послами, что то меня не удовлетворяло в этой плавке, что то было не то, но вот что. Я где то в глубине души чувствовал, что зря мы сколько времени потратили на увеличение температуры, все таки проверенный способ надежнее.

2

Умылся, оделся и отправил человека за послами, а сам сел на свой импровизированный трон, а на самом деле это был просто огромный стул с высокой спинкой, но смотрелся как натуральный трон.

Через какое то время привели трех мужиков.

Одеты неплохо, даже можно сказать статусно. Достаточно качественные куртки, штаны, на голове какое то круглое сооружение из меха, я так и не понял, это что такой вид шапки, на ногах какие то полуунты, а вот пояс дорогой.

На поясе что то напоминающее золотые чешуйки. Да это статусная вещь, этот пояс так и говорит я вещь богатого человека, на поясе ножны с мечем, небольшой нож и в кожаном кольце топорик викингов. Да стандартный набор оружия.

Я смотрел на посла, а тот на меня, пауза затягивалась, то что посол один я уже понял, он стоял на пол шага впереди своих спутников и одет был побогаче.

Посол тоже оценил дорогой доспех, пусть и битый, ремонтированный, но все таки из настоящих железных пластин. Но дольше всего взгляд посла задержался на медвежьей голове, что красовалась выше трона и самое главное, что на голове медведя была настоящая золотая корона, которую изображало мое скифское ожерелье. Мельком обвел взглядом комнату посол кивнул и что то сказал на непонятном языке.

Я слушал и не понимал его, то есть я не понимал языка, это точно не немецкий, не французский и не английский, эти языки я узнаю сразу, все таки иностранных фильмов с затекстовым переводом смотрел много, да и новости из за границы показывали тоже часто. Вот блин я уже готов был поверить, что готы это германцы, но вот такой сюрприз, язык не немецкий. А может этот гот перс или римлянин, или вообще византиец, а почему нет. Только вот я понятия не имею на каком языке разговаривали Византийцы. Ведь Византия это империя, там проживало сотни народов и у каждого народа свой язык, а общий какой, ну язык так сказать государственного общения, греческий, а какой он этот греческий?

Переводчик оказался самым что ни на есть словянином и достаточно бодро проговорил — приветствую тебя князь Чеслав, я Алларат посланец совета вождей — посол поклонился еще раз.

— Приветствую тебя посланец совета вождей — я тоже кивнул в ответ — что привело тебя в мои болота?

— Алларат повернулся и взяв с рук сопровождающего его воина сверток подошел к столу, сдвинул золотую чаше и положил сверток на стол, потом осторожно развязал четыре кожаных шнурка, что связывали кусок шкуры и развернул её.

Это оказалась шкура волка, я сразу узнал её, у меня много таких шкур, даже есть белые, но вот на шкуре лежал меч.

Алларат поклонился и указав на клинок через переводчика спросил — говорят такие мечи делают в твоей земле?

Я махнул рукой и один из моих воинов принес меч, я внимательно осмотрел клинок и увидел множество подсказок, что действительно это оружие из моей мастерской. Самое главное это было клеймо. Такое клеймо имел каждый из семи мастеров, клеймом служила обычная арабская цифра в квадрате. Первый номер был у меня, а остальные шесть мастеров гильдии оружейников имели номера от 2 до 7. На мече в одном пальце от гарды с двух сторон в квадрате красовалась цифра 4.

— Что нежто плохой меч? — спросил я.

— Нет, меч хорош, слишком хорош чтобы быть творением этого мира, люди говорят, что демоны болотные куют тебе те мечи — ответил посол.

— То мой меч, сковали весной, может летом, точно не скажу — ответил я.

Посол опять поклонился, а потом достал из-за пазухи и показал мне такую же золотую бляху, что высели на головах волков.

— Я воин гет, я прошел семь кругов посвящения и служил многим царям, в последний поход я ходил с самим царем Атиллой — напыщенно проговорил посланец — я пришел заключить с тобой договор как равный с равным.

— Я не воин, и я не служу Перуну молниерукому я служу Сворогу — ответил я — мы мастера и торговцы, если ты хочешь торговать, что ж скажы что нужно тебе и я назову свою цену, но если ты попросишь у меня воинов, то я скажу тебе, что у меня нет воинов, у меня все люди мастеровые и я не могу рисковать жизнью своих мастеров.

— Недавно ты ходил воевать земли Казмира — усмехнулся посол — так как же твой Сварог нешто позволил вам воевать?

— Увы — пожал я плечами — Сварог не любит грабителей и воров, а Казмир пришел в мои земли как вор. Я показал рукой на первый жетон — этот воевода привел на мою землю три сотни конных воинов. Не я начал ту войну, но я не мог сидеть и ждать когда вор соберет людей и придет ко мне, я сам пошел к нему.

— Казмир был жадным вождем, жадным и трусливым — тихо сказал посол — он не пошел с нами в землю ромеев, он не стал с нами плечом к плечу когда мы разгромили ромейские легионы и взяли город Наисс. Не было там Казмира, как не было его и в битве при Маргу, когда мы разгромили войска вора жреца распятого, епископа Маргского.

— Ты сражался в армии царя, а почему ушел, неужто мало золота вы взяли в походе?

— Когда Атилла убил Бледу, в начале многие вожди решили уйти, но я остался. Тех трусов, что сбежали Атилла настиг и убил, а остальные ушли проситься под руку византийского императора. Царь Аттила потребовал от Византии выплатить оговорённую дань и выдать перебежчиков. Но жадный император убил наших послов, тогда мы обрушились на ромеев как коршун на зайца, мы захватили Ратиарию и убили Арнегискла, захватили Филиппополь и Аркадиополь. Мы разрушили множество городов и взяли богатую добычу, однако у крепости Асимунт на границе Иллирика с Фракией удача отвернулась от нас. Мой отряд первым взобрался на стену, но пробиться к воротам мне не удалось. Я потерял больше половины своих людей, но Атилла приказал остановить осаду и отойти. Я зря погубил своих людей, остальные вожди слишком ценили золото и не стали рисковать своей шкурой.

— И ты ушел от царя? — спросил я.

— Да я собрал раненных и ушёл. Теперь у меня много золота, и много безусых отроков но у меня мало хороших мечей и брони — ответил Алларат — если ты согласишься продавать мне сталь, я не забуду этого.

— Скажи мне Алларат только честно, а почему ты пришел как посол союза вождей, а не как вождь.

— Я не вождь я гет. Издревле вожди на совете выбирали военачальника и дружину из числа самых достойных мужей — ответил Алларих — весь народ собирает серебро и золото, чтобы вооружить воинов и снарядить их на битву. Я потерял многих, но я привел своих воинов домой и поход окончен, теперь я не военачальник, я обычный воин.

— Сколько золота и серебра ты хочешь потратить на приобретение оружия?

— Твое оружии очень хорошее, но оно и стоит дорого, я пришел просить тебя продать сталь, а мечи мы сами сделаем — ответил посол.

— Ты ошибаешься Алларат — покачал я головой — оружие имеет множество секретов мастеров, что его производят.

— Твои мастера не смогут сделать такой меч — я показал на тот меч, что лежал на столе — это не просто железо, это великая тайна, что знают не многие.

— Я куплю у тебя оружие, но мне нужно железо.

— Ты получишь железо, но его стоимость не малая, продавать простой железный слиток буду по весу серебра, а стальной слиток, из которого можно сделать хороший меч стоит пять весов серебра — я кивнул Креславу и тот положил на стол один из клинков премиум класса.

Это тот клинок, что неоднократно проковывался и имел огромнейшее количество слоев, а рукоять и ножны клинка украшались янтарем. Даже для 21 века такой клинок считался бы музейным экспонатом, а тут так это вообще марсианский бластер.

Брови посланца поднялись от удивления, он с предыханием извлек клинок из ножен осмотрел его, потом положил и вздохнул — такой меч может купить только очень богатый воин.

— Меч делается не из железа, а из стали, а вот сталь стоит намного дороже железного бруска. Но сам секрет в способе обработки стали и таким секретом владеет всего несколько мастеров в моих землях, вам не сковать таких мечей, но вы можете их купить у меня. А что касается железа, то я не планировал продавать железо, ведь продавать железо это как продавать зерно весной, ты можешь вспахать землю и посадить это зерно, а осенью получишь хороший урожай. Так и с железом, я из куска железа делаю хороший меч и получаю сотню гривен серебра чистой прибыли с каждой крици.

Я посмотрел на посла, он внимательно слушал, а я действительно понимал, что миру нужно не только оружие, людям нужны серпы, топоры, пилы, людям нужны инструменты, поэтому я сказал.

— Мои люди могут продать тебе инструменты — я показал на Креслава — мой воевода Креслав покажет тебе наши изделия, и мы с тобой договоримся так, в селении Орши я поставлю торговый дом, вы можете привозить туда свои товары и будете там покупать мои товары и железо. Однако предупреждаю сразу я не могу торговать только железом прямо сейчас, может быть через несколько лет, но вот прямо сейчас мне не выгодно продавать железо.

Посол кивнул — я понимаю тебя князь, мы можем договорится так, я буду покупать у тебя половину железа, а половину возьму изделиями из железа, а ты мне скажи какие товары тебя интересуют.

— Вы сидите в поле и скорее всего продаете зерно, крупы а также скот. Мне нужно любое зерно, я возьму все и просо и овес и пшеницу, тащите все, но я так же возьму и репу и любую крупу. Все продовольствие имеет цену в наших болотах, кроме того мне нужна шерсть. Если вы будете стричь своих овец, то я могу купить любое количество шерсти, а еще я бы купил сыры. В ответ вы получите меха и шкуры, ну и железо, кроме того я могу продавать вам доски, у меня есть много хорошего товара, а скоро будет еще больше.

— И еще — я посмотрел на Алларата — я бы принял людей, или купил бы, мне все равно. Если у вас есть те, кто захочет переселится в мои земли, то мне хотелось бы чтобы таким людям не препятствовали, а если будут хорошие рабы, то плачу по десять гривен за мастера с семьей.

— Десять гривен это хорошая цена — усмехнулся Алларат — я могу найти для тебя много хороших рабов, после последнего похода на ромеев у нас имеется много пленников, но не все они мастера.

— Ты слышал что я тебе сказал посланец, в моих землях много болотной руды, но мне нужны люди, мне нужны те, кто будет добывать и плавить эту руду — я развел руки в стороны — если не будет людей, то я не смогу увеличить производство железа. К стати, если ты захочешь стать главой собственного рода, то приходи ко мне. Бери людей не меньше сотни и приходи, я дам тебе хорошее место под городок. Поверь мне воевода, в твоих землях скоро начнутся тяжелые времена, а в моих лесах будет спокойно и сытно.

— Посол как то странно усмехнулся, а потом сказал — я знаю, что в наших землях скоро будут очень спокойно.

— Вот как — удивился я — а почему ты так думаешь?

— Я слишком хорошо знаю царя Атиллу, он не успокоится пока не покорит ромеев и не заставит их признать себя императором варваров.

— Интересная мысль, но для того что бы стать императором Атилле понадобится императорская кровь.

Посол опять улыбнулся — так и есть, Атилла уже много раз отсылал послов к обоим императорам римлян с требованием отдать ему в жёны девицу императорских кровей. И оба императора отказали ему в этом, но советники Атиллы говорят, что можно пойти и взять силой любую девицу, так что скоро начнется новая война царя с ромеями.

Посол отхлебнул чая из листьев лесных ягод и проговорил — воеводы Атиллы на эту войну сгонят всех мужей, что живут в полях, а я тем временем смогу забрать все рода под свою руку, пока их воины воюют ромеев. Я приведу тебе много рабов, ты только дай мне оружие.

— Ты хочешь взять оружие под залог?

— А почему нет? — удивился посланец — я честный воин, и никого никогда не обманывал, но я хочу все же просто купить у тебя оружие, а насчет залога мы поговорим потом, когда я стану вождем всех южных земель.

Вот жучара, подумал я, этот гот все таки намылился взять под себя все земли Казмира, а я дурак туплю, ну почему я не сделал этого. А может потому, что в этом мире я все таки пока что лузер, то есть я вообще ничего не знаю об этом мире. Вот я боялся, что за поход на Казмира местные вожди готы будут мне мстить, а этот варвар походу мне союз предлагает, ну что ж дружить против кого то всегда интереснее чем просто дружить, только вот против кого собирается дружить этот гот. Неужели он меня с Кугумом посорить хочет, нет нужно уточнить этот момент.

— Слушай Алларат, ты ведь понимаешь, что в твои дела может вмешаться хан Кугум?

— Может попробовать, но у него ничего не выйдет.

— Это почему?

— Потому что та земля, которую я заберу под свою руку вся опоясана змиевыми валами, что еще наши прапрадеды построили, а эти валы для конницы Кугума непроходимы и он об этом знает, поэтому кочевые ханы будут сами просить у нас дружбы, ведь без нашего зерна им не прожить.

Опять я почувствовал себя не уютненько, ведь этот Алларат сейчас сказал что то такое, о чем все знают, а я вот не знаю, что за валы такие змиевы и что за прадеды строили эти валы и почему он так уверен, что степняки буду смотреть сквозь пальцы на захват чужих родов. А может степнякам реально плевать кто там у этих словяно-готов теперь вождем стал, лишь бы десятину платили и зерно везли. Может и так.

— Алларат я продам тебе хорошее оружие, но не лучшее — я поднял руку, когда увидел мину возмущения на лице посла — то оружие, что я тебе дам лучшее в войске Атиллы, но в моей земле есть еще лучше, однако и цена у такого оружия слишком большая для тебя. Поэтому ты получишь хорошие шашки для конных воинов по двадцать гривен серебра за штуку, я могу также продать тебе чеканы, булавы и топоры, но вот мечи тебе не по карману. Чтобы вооружить большую дружину потребуется минимум пятьдесят тысяч гривен серебра, а таких средств у тебя нет.

Алларат почесал затылок, а потом сказал — у меня есть ближники, это лучшие воины, почти сотня ветеранов. Для своих ветеранов я не пожалею ромейского золота, а остальных одену за то серебро, что получу с продажи зерна.

— Я могу продать тебе четыре двенадцати весельные шнека для перевозки зерна по Данапру, каждый корабль обойдется тебе по три сотни гривен серебра, это дорого я знаю, но без шнеков мы не сможем торговать, если только ты не разрешишь заходить моим судам в твои земли.

— Мне не нужны шнеки — отмахнулся Алларат — зимой, как встанет лед на реках я отправлю к тебе первый санный обоз с зерном и ромейским золотом, назад же этот обоз должен привезти оружие на пять сотен воинов. А уже весной, как уйдет большая вода твои корабли смогут пристать к моему берегу и мы начнем настоящий торг.

Я посмотрел еще раз на тот меч, что привез Алларат, да это один из наших массовых клинков, то есть оружие для продажи Кугуму. Кугум глупец думает что обманывает меня сбивая цену, но я то знаю, что этот меч и не стоит дороже пятидесяти гривен. Настоящие многослойные двух компенентные мечи, сваренные из твердой тигельной стали и мягкого кричного железа, я Кугуму даже не показываю. Настоящий качественный меч не может стоить меньше сотни гривен серебра, так как на его изготовление мастера тратят от семи до десяти дней, к тому же очень большой процент брака. То есть при закалке клинка шесть из десяти заготовок трескаются и я отправляю треснутые заготовки в цех производства ножей и кинжалов. Все таки мы что то не учитываем при сваривании разного железа в один пруток и хороший меч у нас скорее получается случайно, как бы в награду за труд, чем является частью отточенной технологии. Но зато настоящий меч легко перерубает железный гвоздь или скобу, к тому же там ножны просто настоящий шедевр искусства. И таких мечей у меня в амбаре под особым присмотром хранится всего семь десятков штук. Это как стратегический золотой запас. Я все таки надеюсь пробить торговый путь к персам, вот тогда я попробую сдать богатеньким буратинам все эти мечи и ценник хочу получить по три сотни гривен серебра за единицу. А почему нет, говорят во времена викингов за хороший меч дракар давали, а дракар, то есть двенадцати весельный шлюп или шнек как раз сейчас и стоит в районе трех сотен гривен серебра.

Для закрепления дружбы с перспективным и амбициозным вождем, я решил подарить ему оружие, а что а если этот союз действительно состоится, то вклад в сотню гривен серебра это не большая сумма, а вот авторитет удачливого и не жадного князя стоит намного дороже.

Я махнул рукой и шепнул наклонившемуся к уху воеводе Креславу — скажи пусть принесут один из подарочных мечей и кинжал из лучших. Оружие принесли, я махнул рукой и воевода положил перед посланцем оружие.

— Если твоя мечта сбудется и тебе удастся объединить южные земли под своей рукой, то ты станешь воистину богатым князем и мы сможем честно торговать, а пока что прими этот дар.

Больше часа по моим представлениям в княжеских хоромах стояла гробовая тишина, посол и его сопровождающие, с завороженными глазами рассматривали подаренный меч и кинжал и я его понимаю, это как бы майор командир роты советской армии случайно выиграл в лотерею Волгу. Для обычного неприхотливого вояки, такое оружие поистине царский подарок, но ведь он не знал, что я то прекрасно понимаю основы маркетинга и рекламы. Такой меч у вождя неминуемы вызовет интерес и стремление к подражанию, и ко мне потянутся золотые караваны от других вещей. Я думаю, что воевать как задумал глупый Казмир с князем у которого есть такие мечи врятли кто то решится.

Посол уехал довольный переговорами, а я собрал караван, нагрузил несколько десятков телег железными брусками и готовыми изделиями, взял три десятка конных воинов и поехал в Оршу. В Орше оставил железо и часть готовой продукции для своего торговца Арха, проинструктировал воеводу о закупочных ценах и отправился в Смоленск к Радко. Давно я не видел этого вождя, нужно было подбросить ему ножей, топоров и пил, а также простого железа для торга со своими родичами с Десны. Радко все таки поставил небольшой торговый пост у болот, где начинался исток Десны. От истока до Смоленска тянулась непременная лесная дорога, по этой дороге и шла поставка продукции к торговцам, а в обратную сторону шли товары от несколько уцелевших на Десне родов. А еще Радко докладывал, что его люди в семи сутках на восток нашли реку, что петляя впадала в другую большую речушку и на той речушке люди Радко встретили людей, очень похожих на моих чудинов, но других. Я подумал что это и есть мери, или мещери или как их там, в общем местных аборигенов. Там люди Радко продали часть ножей, топоров и копий, а потом поставили небольшой сруб, так сказать торговую факторию. И с тех пор примерно два три раза в месяц к этому срубу приходят местные людишки и меняют железные изделия на товары. В основном на меха, но бывает приносят рыбу и мед. То есть получается, что торговый пост может там сидеть не опасаясь голода. И держать небольшой гарнизон в два-три десятка воинов, а это уже первый шаг к закреплению земли.

В конце поездки, мои возы уже не могли передвигаться, постоянно лил холодный дождь, что свидетельствовало о приближении зимы, а вся дорога превратилась в непролазное болото. Оставив обоз с товарами в селении Гореслава, что раньше было Баженино я загрузил все собранное серебро в переметные сумки и о дву конь доехал до Витебска, там половину воинов отправил в Полотск, а сам с десятком конных спокойно доехал до городка Цветаны на южной окраине Ильмень озера. Жена все таки, нужно периодически её навещать, да и часть золота и серебра все таки лучше припрятать подальше от Полотска, а то держать все яйца в одной корзине нельзя.

В городке уже была выстроена небольшая стена вокруг сруба княжны, а остальные людишки так и жили в своих полу землянках с крышей, а пофиг, устал я всех под себя переделывать. Если нравится людям под землей жить, так пусть и живут, типа там теплее, а кривые руки поправить разве не легче. Сколько раз я объяснял людям, что в деревянных домах из кругляка нужно делать хороший утепленный сеном и глиной потолок, а они все равно меня не слушали и ставили обычную крышу. Вот и получалось, что все тепло уходило вверх, а потолок как раз и нужен чтобы тепло в доме держать а не снег на крыше плавить.

Мы вырыли почти двухметровую яму в княжьем тереме и соорудив тайник закидали туда почти двадцать мешков серебра. По моим оценкам, я с поездки собрал чуть меньше тысячи гривен серебра, вот и при копал его здесь, а в мешки забил шкуры, чтобы все думали что я это серебро все довез до Полотска. При чем даже Цветана не знала о тайнике, пока копали тайник в доме я все это время её активно отвлекал, катал на конные прогулки, вытаскивал на тренировки воинов и арбалетчиц.

Живот был уже достаточно хорошо виден. И вот что самое плохое, я то знаю про девять месяцев беременности до родов, но из-за всех моих путешествий я никак не могу сосчитать как давно было зачатие и сколько сейчас месяцев прошло. То есть когда ребёнок родится, он не может родится здесь, княжич должен родится в Полотске. Поэтому долго не думая я спросил у жены, когда собственно ждать пополнения.

— Так к весне князь — та с подозрением посмотрела на меня.

— Да ты не смотри так — я отмахнулся рукой — в делах ратных уже и забыл который сейчас месяц, того и гляди снег пойдет, а я и не усмотрю.

— Рыбаки говаривали, что уже пошел снег на том конце озера — махнула рукой Цветана.

— Ого, а что твои рыбаки так далеко ходят?

— Так род Богдана прошел на полночь, вот я и отправляла посмотреть как там твой воевода устроился.

— И что нашли Богдана?

— Нашли, там почти в десяти днях пути от нашено озера есть еще одно большое озеро, так в устье реки Богдан и поставил свое селение.

Молодец воевода, но я уже к нему не успею сходить, скоро мороз болота скуёт, мне в поход нужно, рода дряговичей к миру приводить.

— Много крови льешь князь — Цветана опустила голову — ты народу мирную жизнь обещал.

— Ты Цветатна того не ведаешь, что мир только мечем добыть можно, а если меча у тебя в руке нет так и свободы у тебя не будет. Без крови пока не получается, не я начинаю войны, а неспокойные соседи приходят на мою землю. К тому же песьеголовые мне доверились, и я их защищать поклялся, а на них людишки болотные дрягви напали.

Я обнял Цветану, поцеловал в лоб и сказал — если князь силу проявлять не будет, то и княжества у него не будет, люд местный к силе тянется, ибо сила это стабильность и уверенность в будущем, сила это и есть мир. Глупые ромеи от своих ворогов откупаются златом и серебром, но это их не спасает, каждый год приходят все новые и новые враги. А вот люди что на реке Обра живут всех пришлых мечем встречают и не суется к ним никто уже больше сотни лет, так мир и добывается, доброй сталью и кровью.

— Прими князь новую сорочку — Цветана достала из какого то сундука и протянула мне вышитую рубашку, я её помял и ничего не понял.

— А из чего вы ткете такой материал — спросил я.

— Из лесной шерсти — ответила Цветана.

— А что такое лесная шерсть?

— Наши мастерицы из иван-чая, репейника, лопухов, лебеды и даже вареных сосновых иголок нитки делают — Цветана опустила голову — многие умельцы были в нашем роду, но люди умирают.

— Да почему они у тебя умирают? — психанул я — почему в других родах все живы и здоровы, даже те что в болотах живу, а там между прочим вода мертвая болотная, а ты на озере живешь и жалуешься.

— Холодно здесь, мокро, все гниет, и люди болеют часто.

— Так одевайтесь получше, у вас что шерсти мало, мехов вон полно, а вы в одних рубахах ходите, вот и болеет народ.

Я закрыл рот и попытался успокоится, вот достали меня и эти горе вожди, все у них не то, то рубашка короткая, то блин пенис длинный.

— слушай Цветана мне нужно чтобы твои мастерицы тут артель открыли, пусть эту вашу шерсть лесную вяжут.

— Чешут — поправила Цветана.

— Что чешут? — не понял я.

— Лесную шерсть вначале варят в кипятке, потом мнут, отбивают и растянув на колоде чешут гребешком, а уже из начеса пряжу делают, то есть нитку.

— Спасибо за рассказ, но ты мне скажи сможешь ли мне наладить артель, за нитки и за готовые ткани из этой вашей лесной шерсти буду платить серебром, ты вот сама посчитай сколько такая работа может стоить, сама мастериц найди, сама поставь им избу, подмастерьев обучи. И за каждый сажень готового полотна установи цену ну например пол гривны серебра, может и больше я не знаю, сама посчитай. А уже артельные сами буду платить тем мастерицам что нитки производят, а те будут платить детям, что крапиву, иван-чай и иголки собирают.

Я привлек Цветану к себе — я вижу, что не получается у твоего рода ни охотиться ни железом заниматься, мужей мало, но вот ткани ты можешь делать, и на том процветание своего города обеспечить можно. Пойми Цветана я сейчас ткани из-за моря вожу, а это дорого, очень дорого, я лучше то серебро своим людям платить буду за добрую работу, только не могу я в каждое дупло заглядывать и сам за каждым зайцем гонятся, на то вы вожди и нужны, чтоб жизнь своего рода наладить.

— Гривну — сказала Цветана.

— Что гривну? — не понял я.

— Гривну серебра за сажень полотна.

— Хорошо пусть будет гривна, я оставлю тебе три десятка гривен серебра, начинай работу, а к весне я тебя заберу в Полотск.

— Не поеду я в Полотск — тихо произнесла Цветана.

— Это почему?

— Шумно там и воняет, я тут жить буду, тут мои родовичи, тут и дело мое будет.

— Зря ты так Цветана, в Полотске не воняет, там пахнет свободой. Там железо и сталь мастеровые делают, там столица и казна, а ты княжна должна в столице жить и за казной моей смотреть.

Я посмотрел в глаза Цветане и не увидел княжны, девка малолетка, сколько ей пятнадцать, шестнадцать, в этом мире все не так как у нас, тут в двадцать уже женщины по пять детей имеют, а эта мало того что молодая, так еще и замашки воинственной пацифистки просматриваются, ну и хрен с ней пусть тут сидит. А может в этом мире вообще не принято, чтоб жена возле мужа сидела, может тут принято чтоб у каждой жены свое хозяйство было, собственное, а то что в этом мире многоженство процветает я уже знаю. А как иначе мужики гибнут чаще, тут на десять девок всего четыре парня.

А что касается дороговизны этой лесной шерсти так это не проблема, пусть мастерицы опыт приобретают, а когда появится настоящая шерсть, то у меня будет целое селение ткачих.

3

С первым снегом я собрал отряд аж в пять десятков воинов, все в броне, металлолома на каждом килограмм по тридцать. И мечи и топоры и арбалеты новой конструкции, длинные копья, по пять сулиц и вся эта банда о дву конь. Огромный по меркам моего болотного княжества обоз, для припасов пришлось взять пять саней загруженных под завязку. Воевода Креслав отговаривал меня от похода.

— Не княжье это дело по болотам шляться — тихо сказал Креслав — позволь мне пойти в поход, или вон пусть Радомир со своими бандитами сходит.

— Нет Креслав — отмахнулся я — там возможно придется мир подписывать или территории уступать, там князь нужен.

— Тогда возьми хотя бы сотню — не унимался Креслав.

— Нет воевода не хочу я Полотск без охраны оставлять, не нравится мне это жужжание на юге, что там будет неизвестно, а ну как опять придут к нам готы?

— С чего ты взял, что придут, ты ведь сам этому Аллариту союз предложил.

— Я то предложил, да ты не понял одного — тихо произнес я — эти готы чужаки, они наемники, их вожди родов наняли, вооружили и на войну отправили, а теперь вожди их хотят выгнать, но перед этим лишить части добычи. А сами наемники эту добычу отдавать не хотят, а хотят перебить вождей и взять под себя всю землю. А ты теперь посуди, какой расклад может начаться, а ну как хан Кугум в разборки влезет или эти вожди других наемников наберут, что бы готов побить.

— И что, ты думаешь что они к нам придут?

— Могут прийти попросится на службу, а могут и попробовать на меч нас взять.

— Так просто нас не взять князь, ты ведь знаешь, что мы теперь можем пять сотен воинов выставить.

— Да выставить мы можем и тысячу, вон переселенцев больше двух тысяч пришло, а еще песьеголовые почти пять десятков родов, а еще мои воины, вот только собрать толпу народа это одно, а собрать даже три сотни настоящих воев, это совсем другое. Поэтому я и думаю, что выходить в чистое поле против ворога зимой нам смысла нет, а вот за стенами отсидеться можно. Мы в тепле и с припасами, а они в чистом поле долго не просидят, к тому же как придут вороги, мы можем их блокировать и медленно раздавить.

— Ну ты хоть коней не бери — взмолился Креслав — зачем тебе кони в лесу?

— Я по реке пойду с обозом, река большая дед лешак сказал, что пешком десять дней идти, а потом я еще на полдень по лесу хочу сходить до реки что в море Белое впадает, где то там и есть селение дряговичей, что на наши земли нападают. Дойду спокойно по руслу реки, на конях, там оставлю обоз и пройдусь пешком на полдень.

— Так возьми с собой хоть охрану для обоза.

— Вот ты пристал как репей, ладно подготовь десяток толковых отроков из младшей дружины.

— Князь не жадничай, бери два десятка, они тебе пригодятся.

— Ладно — я махнул рукой — подбери два десятка, только самых толковых и без брони. Нет у меня сколько броней.

— Да я с твоих воительниц кольчуги сниму, отрокам хватит — обрадовался Креслав — а еще они самострелы твои возьмут.

После непродолжительных сборов мы вышли в поход. Я оставив за себя Креслава в Полотске, а в Приморском остался Радомир, там флот, там потихоньку строится острог, там море и рыба. Пленники все содержатся у Радомира, а я всюду таскаю с собой воеводу Тумира, вот и в поход взял его с собой.

Этот зимний поход был очень важен, нужно найти и принудить к миру или отогнать от своей земли всех диких дряговичей, что нападают на моих песьеголовых. Может это и не важная победа с точки зрения мирового масштаба, но для меня это важный сигнал. Я точно знаю, что все песьеголовые сидят и наблюдают, они смотрят и оценивают человека, что назвался князем болотным. Если мне удастся наказать зарвавшихся дряговичей, то отношение ко мне местных родов значительно вырастет. Вот сейчас я примерно знаю местонахождение почти 47 родов болотных людей. Они таскают мне руду, некоторые уже освоили выпуск железных криц, а я поставляю добрую сталь: ножи, топоры и копья. Торговля взаимовыгодная, но если я не смогу защитить этих людей, то они просто снимутся с земли и уйдут. Да, да, тут местные болотники очень активно кочуют. Вроде бы сидел род на речке вонючке, а через семь дней там уже одни потухшие кострища, а род ушел и ищи свищ их в этих болотах.

А вот частые походы дряговичей меня напрягли, это уж очень похоже на попытку собрать новое княжество, то есть кто то действует так же как и я, а мне это не нравится. Свобода любого из местных аборигенов заканчивается там, где начинаются мои интересы. А что тут такого, ведь там в 21 веке все так и есть, там многоуважаемые повелители вселенной американцы, объявили почти весь мир зоной своих национальных интересов и хреначат томагавками всех кто смеет возмущаться такому наглому поведению. Томагавков у меня нет, но отхреначить я могу любого у кого меньше тысячи воинов, а ждать пока эти дряговичи соберут тысячу я не собираюсь.

Мы ехали о дву конь по замерзшей реке, на ночь ставали настоящим лагерем. За два часа до наступления темноты огораживались санями и ставили примитивные ограждения из колов, укрывали коней шкурами и разжигали костры. Боевое дежурство несли по десяткам, пол ночи один десяток, и пол ночи второй, а следующую ночь, третий и четвертый и так далее.

За пять дней путешествия, мы успели найти на реке шесть родов песьеголовых, что торговали с Полотском и я расспросив о соседях продолжал путь.

Мы дошли по реке Дисна до развилки, то есть две реки образовывали одну и я не мог решить куда собственно ехать. Влево сворачивать не хотелось, потому, что эта дорога вела примерно на юго-восток, то есть дальше в болота.

А вот правый приток вел на юго-запад и теоретически должен рано или поздно привести к той реке, что вела к морю, только до это моря еще дней десять тащится, а вот злых дряговичей как не было так и нет, но впереди должно быть последнее известное мне селение песьеголовых и я реально рассчитывал, что они знают больше чем их соседи о тех не подконтрольных песьеголовых, что напали на моих подданных.

Через сутки мы нашли разбитое, разграбленное селение. Замерзшие обглоданные и присыпанные снегом трупы валялись повсюду. Мы насчитали почти три десятка убитых. Так вот и результат деятельности злобных дряговичей, но от куда они пришли и куда делись, все следы засыпал снег.

— Кто может найти след? — я повернулся и осмотрел моих воинов — тут было много вражеских воинов не меньше пяти десятков, а еще пленники, след должен быть виден.

— Я уже нашел след — сказал один из воинов — вон там сломанный кустарник и след тянется на полдень, они пришли от туда и ушли туда.

— Я посмотрел в том направлении куда указывал рукой мой воин. Блин дорожка уходила от реки и это очень плохо, кони по лесу просто так не попрут, ноги на фиг переломают.

— Так, оставляем здесь обоз, трупы сжечь, селение огородить, отроки остаются с обозом. Берем коней в повод, грузим сумки припасами и идем пешком, впереди дозорный десяток без коней, удаление три сотни шагов, от себя головной дозор еще на три сотни шагов отошлите, а мы за вами.

Мы спешились подготовились к новому походу, загрузились припасами и перестроившись и пошли за дозорными, что как собаки взяли след и перли вперед.

— Там впереди большое селение как Полотск — примерно через три дня доложил дозорный.

Вот это номер, и куда мы пришли, стоит селение в лесу, но ведь так не бывает, мы перли по этому замерзшему болоту строго на юг по оставленной врагом тропинке. Значит где то должна быть река или ручей и враг точно знал ориентиры. Почему, да потому, что мои вояки всегда ходят по ориентирам, то есть по ручьям, рекам или оврагам и любая дорога превращается в змеиное ползание по лесам и болотам, а я собственно точно держу карту в голове и могу себе позволить наглость срезать маршрут пройдя напрямик. Так вот отряд противника шел точно так же, враги срезали путь, потому что периодически через сутки путь выходил к малым речушкам, потом враги шли пол дня вдоль реки и опять уходили в лес напрямик к очередной речушке.

Если это селение дряговичей, то куда то они же должны продавать рабов, ну не едят же они людей, тут голодомора нет, тут дичи полно, так что может быть эти нехорошие варвары себе просто рабов собирают. А что, тут все просто, мужчин убивают а женщин в рабыни, в этом мире женщина такая же рабочая сила как лошадь, пашет себе и молчит, а еще иногда победителей ублажает. Нехорошее дело тут творится, очень нехорошее, вот и острог появился, очень уж похоже на передовую крепость.

А может не трогать этот острог, не знает про меня враг ну и пес с ним, а вдруг очередной пленный песьеголовый выдаст что есть там в болотах очень богатый князь, у которого и серебро и злато, а главное железо есть. Не нельзя оставлять это дела на самотек, есть проблема и её нужно решить, если придутся сжечь это селение, так и черт с ним.

Я оставил коней и основную часть отряда в лесу, а сам с десятком воинов осматривал с далека городище. Да селение почти точная копия моего Полотска, того времени когда там сидели купци германские. Четыре или пять длинных амбаров обнесенных вертикально воткнутыми в землю бревнами, высотой примерно в два человеческих роста. На стенах виднелись часовые. Стоят попарно, одна пара смотрит на лес, где стою сейчас я, а вторая пара стоит ко мне спиной у дельней стены. Ворот не видно, наверное там у дальней стены ворота. В этом селении в каждом амбаре может жить примерно по три-четыре десятка людей, вот и получается, что тут почти полторы сотни человек. Вот только вопрос, это все воины или тут есть и гражданские, ну там женщины или дети? Полторы сотни воинов нас раздавят как курей.

Вот появились четверо мужиков в длинных одеждах похожих на шкуры. Мужики что то тащили к селению, и шли похоже от реки, а может это рыбаки, подледным ловом занимались, очень уж похожа их ноша на большие корзины. А рыбу зимой можно добывать примитивным способом, просто ходишь по льду и выдалбливаешь вмерзшую рыбку, только для этого нужны мелководные реки, чтобы промерзали до самого дна.

Я сидел в снегу и спокойно наблюдал за вражеской крепостью Шкура белого волка надежно укрывала меня и с расстоянии в две сотни шагов увидеть человека в лесу было нереально, а вот я видел многое, видел смену караула. И то что я увидел мне не понравилось, просто вышли два воина и сменили тех, кто стоял у дальней стены, а потом почти через два часа по моим представлениям сменились другие часовые. То есть в городке стоит настоящий гарнизон, люди точно знаю что такое караульная и гарнизонная служба. Дым из крыш больших амбаров медленно поднимался в горку, сразу видно варвары просто разожгли большой костер внутри деревянного амбара и таким примитивным способом пытались обогреться, а у меня все дома оборудованы настоящими печами с дымоходами.

Начало смеркаться, я уже устал тут сидеть, но нужно было посмотреть что происходит возле этого селения в темноте. Посмотрел, дождался когда луна займет свое законное место на небосводе и оставив троих воинов сторожить крепость мы тихо отошли к своему лагерю.

— Так Святозар — обратился я к своему заместителю в этом походе — составь график смены сторожей, там людей нужно подменить, а мы тихо начнем делать лестницы, следующей ночью будем брать это городище.

— Что крепко городище? — спросил Святозар.

— Крепко как наш Полотск.

— Ну Полотск мы уже брали — отмахнулся Святозар.

— Брали это верно, вот только там нас никто не ждал, а тут гарнизон настоящую службу несет.

— Видно чужие они в этой земле — спокойно сказал собеседник — сидят и дикарей болотных опасаются, вот поэтому и служба у них налажена.

— Точно — я аж подпрыгнул — вот ты молодец Святозар, а я то думаю, что мне не нравится в этом селении, что то тут не так, а они получается в чужой земле острог поставили и сидят теперь, сторожатся. А это хорошо, они ведь кого ожидают увидеть под стенами, две три сотни обозленных песьеголовых, а нас то они встретить не ожидают.

План простой как двадцать копеек, нужно сделать несколько десятков больших лестниц, подкрасться ночью к стенам, сбить болтами часовых, а дальше приставляем лестницы к стенам и прячемся за щитами, спокойно расстреливаем тех, кто выбегает на улицу из амбаров.

— Так Святозар накажи выставить часовых, а всем остальным спать, завтра с рассвета начинайте делать длинные в три человеческих роста лестницы и будем тренироваться.

Лестницы сделали к полудню, мы пообедали и приступили к тренировкам. Я нашел приличную сосну с большими разлапистыми ветками и сказал — вот примерно такая высота у стен крепости.

— Так вот несите сюда четыре человека одну лестницу, ставь те — принесли и с трудом но поставили.

— А теперь ты один осторожно залезь на лестницу так, чтобы голова выглядывала из за ветки и помни ветка — это стена.

Мужик залез.

— А теперь вы — я показал на следующую четверку — ставьте лестницу рядом, да аккуратней не скиньте этого несчастного, не не пойдет, вы его так свалите или он со страху сам спрыгнет. Все слазьте и лестницы уберите.

Лестницы убрали.

— так теперь будем вместе подходить и две лестницы ставить, пошли, пошли, не зевай.

Мужички подбежали и коряво подняли и установили две лестницы.

— Теперь лучше, но мне не нравится расстояние, слишком далека, а ну сдвиньте их ближе. А теперь один воин бери щит и ползи на лестницу, а второй бери заряженный арбалет и ползи за ним. Так отлично, теперь ты прикрывай своего арбалетчика щитом, а ты стреляй по ворогу, потом отдай арбалет вниз, а вы внизу подавайте заряженный арбалет на верх. Стреляйте так, чтобы враз не мог выскочить на забор, пусть по двору бегают, это не страшно, но подниматься на стену не давайте.

Я отошел, вроде получается — все воины разобрались по отрядам, найдите себе ветки приличные и начинайте тренировки. Нам спешить некуда, мы должны выбить как можно больше врагов болтами и только после этого занять стену, иначе они нас луками перебьют.

Тренировки проходили с переменным успехом. Почти как тренировки нашей футбольной сборной, вроде какая то возня идет, но веры в успех нет.

— Ну что Тумир — обратился я к воеводе ободритов, что пребывал в моем плену, не не так он у меня гостил дожидаясь когда старейшины пришлют выкуп — пойдешь на штурм или в обозе посидишь?

— Пойду с тобой, посмотрю как князь болотный крепостицы берет.

— Да что ты — отмахнулся я — какая там крепостица, так острог от дикарей поставили и радуются.

— Я вот такой острог взять не смог — возразил Тумир.

— Ты не смог взять мой Приморский, потому, что там пять десятков воинов с самострелами сидели, а ты на свои щиты понадеялся. Если бы ты заранее сбил большие осадные щиты, то спокойно подошел бы к воротам и бревном пробил бы их, а в рукопашном бою твои воины побили бы всех ополченцев как пить дать побили бы.

Вечерком поужинали и оставив пять бойцов для охраны лошадей потихоньку пошли к вражескому острогу. Про переговоры я даже и не думал, какие на хрен переговоры, если эти "товарищи" только увидят нас, то вылезут все на стены и буду отбиваться стрелами. В этом мире мораль проста как двадцать копеек, переговоры ведутся только с побежденным противником, так ваш оппонент лучше понимает неизбежность бытия.

Луна опять медленно взобралась на самую верхнюю точку и мы медленно поползли по снегу к крепости, ползти было далековато почти две сотни шагов, но вот снег нас реально выдавал и я этого боялся. Поэтому впереди каждой группы ползли стрелки, что должны снять часовых. А снять часовых не так то просто, на фоне неба торчала только одна голова, а остальных невидно. Может сидят, а может и спят вовсе, хотя нет наверное какой не будь разводящий все таки проверяет посты. А то в чем смысл днем службу тащить, а ночью тупить, так быть не может. И словно в подтверждение моих слов вначале послышался скрип дверей амбара, а потом появились сразу три головы. так и есть тупильники просто сидели и смотрели во двор, выпасая своего разводящего, а один молодой бдил службу. Все как в нашей армии, почти две тысячи лет пройдет, а ни хрена не изменится.

Как только вновь скрипнула закрываясь дверь амбара сразу тренькнули десятки тетив арбалетов. Стреляли залпом почти два десятка воинов, но в одного все равно не попали. Вражеский воин с криком спрыгнул внутрь двора и начал стучать чем то по железке, обозначая набат. Вот зараза, все таки служба тут поставлена, даже порядок действий при внезапном нападении отработан, но вас товарищи это не спасет, мои воины с лестницами уже мчались к стене, а свободные арбалетчики зарядились и встали по периметру, что бы отстреливать тех кто выскочит на стену.

Еще не встала ни одна лестница, а на стенах уже появились люди и тут же затренькали тетивы арбалетов. Враг реально был организован, но такого не ожидал, некоторые выскочившие на стену воины пытались прикрыться щитами, но вдруг поняли, что враг просто их пробивает. После чего обороняющиеся просто присели.

Вот встала первая пара лестниц и вверх полезли два воина, вот встала вторая пара лестниц, а остальных я банально не видел. Начался тяжелый бой, тут главное не спешить, нужно бить тех кто уже на стене и стрелять в противоположную сторону, потому что там враги сидят почти открытыми.

Враги вначале не поняли, что происходит, они ведь точно видели лестницы, но по этим лестницам никто не забирался, просто появился щит, а потом из за щита высовывалась странная конструкция из которой вылетал смертельный болт. Противник быстро понял, что штурма нет, идет планомерный обстрел и тут же начался настоящий бой. Те кто сидел за стенами вскакивали и рубили по щитам, а с низу с земли по ним били арбалетные болты, некоторые лестницы врагу удалось сбить, но мои воины быстро поднимали лестницы и опять полезли вверх. А потом я увидел как вначале один из моих воинов перескочил на стену, а потом второй, третий и полезли остальные, все первый этап боя окончен, мои стрелки загнали врага в амбары, теперь самое опасное, ведь мы на стене, а у врага могут быть окошки из которых удобно стрелять из лука по стене.

— Десяток воинов вниз — заорал я — возьмите бревна и подоприте двери амбаров, быстро, быстро.

Мои воины посыпались вниз, тут же заскрипели ворота крепости и часть людей, что не успели взобраться на стену побежала вдоль стены к воротам, я тоже побежал за ними.

В этом бою я решил просто командовать, не фиг лезть на рожон. Я задницей чувствовал, что за нами наблюдают из маленьких бойниц в стенах амбаров, поэтому сразу прикрылся щитом и медленно обошел двор крепости. Неплохо, неплохо, много всяких бочек у стен стоит, вон дрова кучей лежат, можно устроить древнюю как мир диверсию, просто поджечь эти амбары и все, а если не поджечь, то по крайней мере по шантажировать врага, вот только разобраться в каком амбаре сидит местный командующий.

Из одного сарая вытащили людей, это оказались женщины рабыни, аж целых два десятка. Ну вот я знал, что тут настоящие работорговцы сидят.

Я еще раз обощол по двору и внимательно осматривал амбары, два были похожи на настоящие сарайки, а вот два это точно жилые помещений, ну и какой из них. Так применим древний дедуктивный способ.

— Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать буду бить…

— Ты что делаешь Чеслав? — Тумир подошел и уставился на меня.

— Колдую.

— Зачем?

— Вызываю духов, что бы они сказали в каком доме сидит местный воевода.

— Ты бы лучше меня позвал, вон в том — Тумир указал на обычный домик, небольшого размера.

— Почему ты так думаешь? — переспросил я.

— А ты бы стал жить в огромном сарае с остальными воинами, если рядом стоит маленький домик, в котором можно спокойно жить наиболее уважаемым людям селения, а уважаемым людям места нужно много, поэтому в том домике и живут пять-шесть местных уважаемых людей со своими наложницами, а воины живут вон в том доме. Рабы или чернь в тех сараях — Тумир показал рукой на обычные сарайки.

— Мне духи тоже самое сказали — ответил я с умным лицом.

— Эй вояки а ну тащите дрова и бочки под стену вон того дома, будем костер разводить пионерский — крикнул я.

Воевода ободритов Тумир посмотрел на меня внимательно и спросил — а что такое пионерский костер?

— Это костер до самого неба, его радостные пионеры разжигают обычно.

— А кто такие пионеры?

— А пионеры Тумир, это младшие братья комсомольцев.

— А это что за звери такие чудные?

— А комсомольцы Тумир — это молодая смена коммунистов, и не спрашивай кто такие коммунисты, это страшние воины, которых даже ваши германцы боятся.

— А зачем костер? — не унимался Тумир.

— Для переговоров, вот подпалим тех уважаемых людей, а потом поговорить предложим — многозначительно ответил я.

— А почему ты сразу не предложишь поговорить?

— А потому, что я не люблю пытать людей, понимаешь ли Тумир я очень добрый князь, почти пацифист, ведь если они мне ничего не расскажут, то их пытать придется, а так посидят в горящем доме и все сами расскажут.

— Аааа — кивнул головой Тумир — с тебя доброта так и прет, ты смотри, а то не успеешь вытащить из горящего дома людишек и разговаривать будет не с кем.

— Та и хрен с ними — махнул я рукой — сгорят, так тому и быть, как говорится на то воля богов. Кстати ты в каких богов веришь?

— Так светлых богов всех почитаю.

— А Велеса уважаешь?

— Ну Велес тоже светлый бог.

— Тогда поджигай.

— А при чем тут Велес? — Тумир уставился на меня.

— Да повадились в мои земли жреци Велеса хаживать, приходят и людей на кострах сжигают, вот я и думаю, что очень уж ваш Велес сильно огонь любит, поэтому нужно бога уважить, так что поджигай, будет хорошая жертва светлому богу.

— Не надо жечь дом — заорали где то сбоку.

— О, что это? — не понял я — ты где крикун неизвестный?

— Я тут в доме — послышался крик из окошка, я так и знал, что за нами наблюдают и подслушивают.

— Сколько вас там?

— Дюжина.

Ого, аж двенадцать воинов, а я думал что пять-шесть, ну в принципе правильно там если живет вождь, или командир местный, то и его охрана сидит тоже в доме хозяина, а остальной личный состав так сказать в соседней казарме.

— Выходите все, бросайте оружие, будем говорить, свободы не обещаю, но убивать не буду, если откупитесь то останетесь живы — крикнул я.

Дверь открылась, а я на всякий случай приподнял щит, вдруг лупанут мне стрелой в грудь, хотя стрел я не боюсь, доспех лучший в этом веке.

Вышли два воина осмотрелись, а потом вышел и приличного размера дядька. Дядька был странным, по виду чистый Обеликс из французского фильма, такое же пузо, усищи и свисающие с боков косички, а на голове обычный шлем, больше напоминающий каску. При этом одет мужик был в кольчугу, а на пузе к кольчуге прикручен круглый медный умбон. И этот умбон на пузе смотрелся как таран на галере. Да мужик, ты похоже прикрыл самую важную часть своего тела, этот умбон спасет только от того, чтобы пирожки из брюха не вывалились.

— Я князь кривичский Чеслав, там — я показал на север — находятся мои земли. И недавно ваши люди напали на моих подданных, я пришел требовать ответа.

— Я воевода поморских народов Дивномысл, и я не понимаю почему ты напал на меня, я в твои земли не ходил.

— Твой рот может говорить все что угодно Дивномысл, но я пришел сюда по следу татей, что напали на мое селение и этот след привел меня к стенам твоей крепостици.

Увидев открывающийся рот Дивномысла, я его прервал подняв руку — я вполне могу поверить, что лично твои люди не ходили в мои земли, но те кто напал на меня, пришли к тебе, а это значит, что ты с ними в сговоре.

— Нет, нет князь, что ты — замотал головой воевода поморских народов — я веду торг с разными людьми и иногда мне приводят рабов, но я не отвечаю за тех людей, что ходят в твои земли.

— Если ты обычный купец, то зачем поставил здесь эту крепостицу? — я приблизился к воеводе — я так думаю, что этот острог защищает земли татей от справедливой мести, за их преступления.

— Если ты князь считаешь, что людины из дрягви болотной заслужили кары, так тому и быть — закивал головой воевода — это народец подлый, очень часто разбой творит и в наши земли повадились хаживать, так мы тут крепостицу и поставили, чтоб набеги останавливать.

— А я мыслю воевода, что это ты натравил дряговичей на мои земли, что бы тебе полон привели. Не нужна мне тут эта крепостица, сожгу я её, а вас всех в полон возьму. Если у тебя есть воин, что сможет быстро откуп собрать то укажи его. Пусть идет к вашим вождям за серебром.

— Постой князь, как крепостицу сжечь, нельзя её сжигать — возмутился воевода — если крепостицу сжечь, то местные подлые людишки никому житья спокойного не дадут, так и будут шалить и селения грабить.

— Скажи воевода как селение твое называется?

— Так селения Вильно, тут одни вольные воины службу несут.

Блик, блик, опять в мозгу что то сверкнуло, ну вот опять эта подгрузка памяти из прошлой жизни. Интересно, а что я должен помнить, что я знаю про Вильно? Блин, да ничего и не знаю.

— Ладно а что значит люди вольные тут службу несуть?

— Так в крепостицы на границы народа лютого и народа дряговичей болотных на службу отправляют только в наказание, за разные проступки. Служба в таких крепостицах как наказание на воинов накладывается, а в этой крепостици все добровольно службу несут, вот она крепостица и называется вильной, то есть свободной.

Вот оно как, выходит, что Джорж Мартин свои произведения именно из таких примеров брал. То есть там черные вороны, были пограничниками, а тут эти блин вороны, и что мне с ними делать. Убивать нельзя, весь рассказ слышали мои люди, и они могут это воспринять как проявление ненужной жестокости и глупости. Ведь получается, что я с дурру напал на пограничную крепость приличного родоплеменного союза, гордо именуемого Поморами. Но и оставлять это опорное гнездо тут нельзя, совершенно очевидно, что этот жирный хрен скупает потихоньку рабов у дряговичей, а рабы то с моих земель. Нет так нельзя, это не порядок, вот если я оставлю все как есть, то будет еще хуже.

— Я покупаю у вас эту крепостицу — решение пришло как то само собой, и я ляпнул первое что пришло мне в голову.

— Даю сотню гривен серебра, и не вздумай спорить, ваша вольница со своими задачами тут не справляется, подлый народец как шалил так и шалит, давеча у меня целое селение вырезали. Если вашим вождям до того дела нет, то я это терпеть не собираюсь, а коли вы неспособны тут порядок навести, то его наведу я, мечем и огнем.

На какое то мгновение наступила тишина и это меня напрягло, я думал что мужик начнет отмазываться, типа "не могу я такие вопросы решать, нужно с шефом посоветоваться", а он стоит и со своими оюдьми переглядывается.

— Если ты князь обещаешь порядок навести в этих землях, то я продам тебе эту крепостицу за три сотни гривен серебра.

— Три сотни за убогий деревянный острог? Ты что воевода, не стоит он сколько.

— Ты князь этим острогом дорогу в свои земли закрываешь, так что это цена хорошая, ты ведь за этим сюда пришел, а нам границу теперь от народа дикого сторожить не надо, ты теперь сам их будешь ловить и наказывать за вред.

— А река, что на закат идет как называется? — спросил я.

— Так я ж тебе сказал, что тут граница наша и народ тут вильный, то есть свободный службу несет, вот и реку назвали Вильной.

— Так, что получается, что вы вообще с границы уйдете? — не понял я.

— Почему уйдем? — удивился воевода — там внизу по течению реки в двух днях пути еще одна крепостица стоит, мы туда уйдем.

Вот урод, сбагрил мне потенциально опасный участок, где бегают непонятные аборигены, и похоже, что этот жирдяй давно не рад, что попал в это вильно, вот и пытается теперь сторговаться.

— А сколько за вас откупа возьмут? — поинтересовался я.

— Какого откупа? — удивился воевода, я тебе крепостицу вместе с землей богатой оставляю, и цену почитай в три раза занижаю, а в этой цене как раз наш откуп и есть.

Вот урод, наепать хочет, ну и хрен с ним, есть возможность с соседями мир подписать, а возможно и союз, а это неплохой вариант. Я еще не успел додумать свою мысль, а жирдяй меня опять удивил.

— А это князь, ты виру за побитых воинов мне заплатить должен.

Я аж рот открыл — какую виру?

— Ну как какую, ты моих шестерых воинов убил, а еще семнадцать человек ранил, что я их родовичам скажу, откупится нужно.

Вот урод — и сколько эта вира в вашей земле составляет?

— За убитых по пять гривен с души, а за пораненных по две гривны.

Я подсчитал, это выходит 64 гривны, многовато, но наверное месть будет стоить больше. А вдруг родственники припрутся мстить, а мне это нужно? Конечно нет.

— Получишь ты свой откуп — я осмотрел воеводу и его воинов и с удивлением обнаружил, что у них нет мечей, топоры, ножи на поясе, в руках копья и щиты, а мечей нет.

Я вытащил свой меч и протянул воеводе — вот воевода посмотри на эту сталь и скажи сколько это стоит?

Воевода вначале напрягся, видно подумал, что я собираюсь его рубануть по дурной и жадной голове, но услышав мои слова успокоил я. Взял осторожно меч и с завороженными глазами начал его осматривать. Пока он осматривал лучший из мох мечей, я снял украшенные янтарем и обшитые красной кожей ножны и протянул их воеводе.

— Таких мечей в наших землях нет, это меч достоин быть царским подарком.

— Так сколько в ваших землях дают серебра за царский подарок?

— Не могу назвать я тебе сумму, ибо не знаю сколько может стоить меч Сварога, прости князь — тихо произнес воевода и протянул мне меч обратно.

— Даю меч Сварога, за эту гнилую крепостицу — произнес я.

— Ух — пронёсся вздох по двору острога, это стоявшие рядом воины так выразили свое удивление и я решил не ослаблять хватку капитализма на горле пролетариата.

— Эй воевода Тумир, дай мне тот меч что я тебе подарил — я протянул руку.

Воевода удивился, но возмущаться не стал, а просто вытащил подаренный мною перед походом меч. Я взял меч из рук Тумира и протянул его Дивномыслу — вот воевода, продашь этот меч и выплатишь виру родичам побитых воинов, а еще ты получишь семнадцать лучших ножей для тех воинов что пострадали от моих болтов, устраивает ли тебя такая уплата?

Рот воеводы Дивномысла открывался и закрывался как у вытащенной на берег рыбы, такого дивного оружия он раньше не видывал, это отлично читалось в его глазах.

— Это хорошая плата — воевода протянул руку — скрепим наш договор рукопожатием.

Ну скрепим так скрепим, хотя наверное нужно пару адвокатов притащить в этот мир и обязательно закрепить сделку, ведь я первый раз покупаю и город и землю.

— А в знак благодарности за твою доброту дарю те припасы, что хранились в моих амбарах — с улыбкой произнес Дивномысл.

Да имя у этого жирдяя явно полностью отражает его внутренний мир, чистый барыга, впарил мне в подарок то, что и так по праву войны принадлежит мне, ведь я взял эту крепостицу на меч, значит она и так моя, вместе с амбарами, пленниками и даже местными тараканами, но нужно бурно радоваться, а то подумают, что я не рад. И я растянул рожу в улыбке, типа "чиз".

Когда радостный Дивномысл побежал к своим воинам я наклонился к Тумиру — спасибо воевода, что выручил, а меч тот, что ты мне отдал, не подходит воеводе, я тебе княжий меч подарю, не горюй.

Поморы уходили быстро, собрались за пол дня и свалили, а у меня было странное чувство, будто меня обманул кто то. Вот не пойму я в чем прикол, почему так легко сдали мне эту крепостицу воины Дивномысла. Можно конечно предположить, что соседушки сейчас соберут армию и придут отнимать свою бывшую крепость, но нет не то. Глаза слишком радостные, как будто они ржавую копейку мне по цене мерседеса продали.

Нужно подумать.

Дивномысл сказал, что внизу в двух днях по течению реки стоит еще одна крепость и по всему видно, что теперь там будет сидеть настоящий гарнизон. А два дня пути, это как считать по воде на лодках, или пешем маршем.

— Святозар, а ну поищите вокруг крепости, может лодки есть где.

— А что искать то, уже все нашли, все амбары перерыли и даже погребок нашли — ответил Святозар.

— И что там?

— Шесть лодок перевернутые у стен лежат, их снегом присыпало, еще в амбарах полно припасов, а в погребе, что под домом воеводы ихнего там бочки с рыбой и мясом соленым. По всему видно, что гарнизон сидеть в осаде собирался, только вот от кого не понятно.

Да, так я и думал, тут война какая то вялотекущая на границе идет, только вот с кем, неужели с дряговичами, неужели они такие сильные, что пограничники аж свалить решили. А может тут все в названии города.

Хорошая теория, ну например, есть какая то условная граница государства, или союза племен. И на этой границе стоят в глухом лесу гарнизоны, и в этих гарнизонах сидят люди, что отбывают каторгу или нарушители воинской дисциплины грехи искупают. А потом находится какой не будь смелый военачальник и чисто чтобы выпендрится или сорвать куш от торговли с дикарями, выходит далеко за границы своих владений и ставит деревянный острог.

А дикари все это дело не одобряют и начинают периодически нападать на смельчаков. Сидят эти парни и радуются тому, что они вольные и смелые и построили крепость Вильно на реке Вильной, только вот дикари дряговичи с ними не совсем согласны. А смельчаки и сами не рады, уже давно домой свалить хатят, но как уйти, ведь их там на родине засмеют. И вот тут появляется новая идея, пришел мол князь болотный, купил у нас крепостицу и обещался границу охранять.

Если этот князь усидит, то хорошо, дикари весь свой гнев и азарт на его людей теперь кинут, к тому же этому новому князю теперь можно по реке продукты продавать.

А если и не усидит, так и что с того, можно будет прислать опять гарнизон штрафников, пусть крепость отстроят и службу несут.

Так, так, так, и сколько мне людей нужно в этом селении держать?

Я уже посчитал тут есть шесть мужчин рабов и двадцать три женщины рабыни. Что делать с рабами, забрать в Полотск, а зачем они мне нужны. Вернуть в рода, откуда их пригнали, а есть ли те рода, может побили всех родовичей. А вообще зачем мне эта крепость, действительно я ведь не собирался идти походом на юг, мне северные земли нужны, а тут река перекрыта, все равно торговли не будет. А может наоборот, торговля как раз пойдет отличная, ведь у меня есть то, чего нет у других родов, железо. А продукты буду покупать по реке у поморов.

Так, река не очень широкая, но видно, что идет она кроме западного направления еще и на северо-восток в сторону моих земель, вот куда идет, как далеко?

Да крепость тут нужно держать, может действительно эти дряговичи успокоятся если я им торговлю предложу, а то что эти поморы могли предложить дикарям, продукты, рыбу? Так продуктов у лесного народа и так полно, тут мясо под ногами бегает, я уже на кабанов и внимания не обращаю, а они гады тоже на нас внимания не обращают, просто поднимут морды посмотрят на людей и опять занимаются своими делами, всяких там оленей как мух на помойке, а вот я предложу дряговичам железные изделия, это уже что то.

— Святозар — спросил я своего помощника — скажи можно ли эту крепость удержать?

— А почему нельзя, тут две башни поставить по углам и все, стрелков на верх посадить, так даже захват стен ворогам не поможет, отобьемся.

— Хочу тут торговый пост поставить, чтоб железо продавали, а меха и мед у местных покупали, как думаешь устоит ли пост.

— Торговцев все уважают, вот только везти далеко, а ну как на караваны нападать будут — усомнился Святозар.

— Вот и я думаю.

— А вы не думайте — встрял в разговор Тумир — вы эту реку весной проверьте, вон чайки есть, такие же чайки на свою реку Дисну пустите. А там всего сутки по суше пройти и делов то.

— А почему ты назвал эти лодки чайками?

— Так это и есть чайки, шести весельные лодки, летают по воде аки чайки.

Святозар, что скажешь сможешь ли усидеть тут с тремя десятками воинов, я тебе даже всех людишек оставлю, что тут взяли, если нужно еще пришлю.

— Да нет не нужно, я думаю, что ты правильно решил, тут пост будет очень хорошо стоять, и с поморами и с дряговичами торг вести можно, а баб и так на продажу приведут, если этих не хватит.

— Ты мне только дело бабами своими не испорти, я хочу чтоб тут городок надежно встал — посмотрел я на Святозара — не нужно мне рабство, мне нужны свободные люди, которые понимают, что их будущее зависит от верности своему князю, а я о своих людях не забуду уж ты мне поверь.

— Верю князь, я только сейчас добровольцев поспрошаю, а то насильно людей тут оставлять не хочу, а бабы хоть и песьеголовые, но есть. Так что городок жить будет — ответил Святозар — мы лес начнем рубить вокруг крепостицы на два три полета стрелы, под поля, а заодно и под строительство башен.

— А сможешь ли коней прокормить?

— Нет князь, сейчас не смогу, тут зерно и овес в амбаре конечно есть, но только для гарнизона хватит, так что князь коней забери, а вот весной если дашь три десятка лошаденок, то и ладно, нам хватит чтоб и поля пахать и чтоб конными с ворот выехать навстречу ворогу.

4

На следующее утро я оставил тридцать два добровольца, что согласились жить в новом городище и огромным караваном мы пошли назад. Мне предстояло протащить коней два дня пути по лесу, а как выйдем на лёд Дисны, так заберем своих отроков, что остались сторожить обоз и пойдем быстрее.

Путь был действительно тяжелым. Самое главное, что человек даже этого времени реально является живим существом, то есть не машина, поход, захват замка и почти двадцатиградусный мороз, вытягивал силы из людей.

На второй день, захромала одна из лошадей, а потом и вовсе стала. Пришлось прирезать, остановились сделали большой привал, пожарили мяса, заморозили остатки разделанной конины и тронулись в путь только с утра третьего дня обратной дороги. Мы шли по своим следам, как и положено, впереди ходко двигались дозорные, а потом уже и весь караван. Нового снега за это время не выпало и мы спокойно шли по своим следам.

Я увидел как мои дозорные встали и начали бегать по следу, что то меня насторожило, я отцепил от седла повод вьючных лошадей и медленно залез на свою Фафниру.

Да кобылку фафнира, что я отбил у готского воина я долго не думая назвал Фафнирой, а лошадка не возражала.

Я повернулся и дважды показал пятерню, по моему сигналу на лошадей сели десять воинов, а остальной десяток начали доставать арбалеты и надевать тетивы.

Чужие следы подошли из леса. Неизвестные осмотрели наши следы, что мы оставили четыре дня назад и опять повернули в лес. Следов было два и требовалось их проверить, я проехал сбоку от следа осматривая лесок, заглубился в чашу почти на километр и вдруг увидел две упавшие разлапистые сосны, как раз к этим соснам и вели следы.

Я тронул кобылку левым шенкелем и она послушно отвернула влево. Опасно вот так сразу подъезжать к сваленным соснам, а вдруг там засада, вот я и решил объехать этот валежник, а воины моего десятка медленно повернули за мной и когда мы вытянулись в длинную цепочку я поднял правую руку вверх и опустил её в направлении соснового валежника. Десяток воинов одновременно повернул коней и мы встали.

Что то держало меня, не знаю что, но ехать туда не хотелось, а идти пешком тем более, снега было почти по колена, а биться пешем в таком снегу совсем не айс. Я чувствовал чей то взгляд, этот взгляд изучал именно меня, но тут все понятно, я был одет в свою стандартную экипировку царя зверей, а моя кобыла Фафнира, так это просто рогатый демон из преисподней. Огромная голова медведя, что была надета на моем шлеме мешала наблюдению и я медленно поворочивал голову то влево, то вправо и осматривал лес.

Если бы я решил устроить засаду, то что бы я сделал? Вот если лежит снег, то ты просто берешь и прокладываешь след, а противник по любому увидев твой след решит по нему прогуляться, вот только сесть в буреломе это идея совсем идиотская. Ведь от туда так просто не выскочить, а враг может сбежать, а если эти товарищи просто нас решили посчитать, а потом нападут уже на реке на привале, может быть и такое. Или например враг захочет нас разделить, например кто то сейчас пустит несколько стрел и побежит по бурелому, ведь за ним на лошади не пройдешь, и нам придется спешится, а потом второй отряд врага ударит по тем кто остался с лошадьми.

Я вытащил чекан, без меча чувствовал себя неуютно, меч то я отдал за ненужную крепость в древнем лесу, однако металлолома у меня и так было предостаточно. Тронув коня я проехал еще шагов двадцать влево и увидел его.

Моя точная копия, такое же чучело в шкуре медведя, только без коня. Чучело стояло и смотрело на своего врага. Да он не смотрел на моих воинов, а именно на меня, так смотрит вожак волчьей стаи на своего конкурента, там есть еще волки, есть волчицы и даже наглые щенята, но вот самый опасный вожак. И теперь вожак вражеской стаи, что точно определил меня как вожака конкурента стоял и смотрел на меня.

Ну, ну, я обвел взглядом лес, так пять, восемь, двенадцать, двадцать.

Два десятка воинов в шкурах с копьями и щитами выглядывали то там, то там из-за деревьев. До них было примерно пятьдесят саженей, то есть где то восемьдесят метров. Стрелять из лука на такое расстояние в лесу просто не получится, во первых мешают деревья, во вторых у всех песьеголовых луки охотничьи, из которых со ста метров просто не попадешь, к тому же у нас под шкурами брони, а в третьих у местных народов в моде сулици, а луки для лохов.

Я развернул лошадку, махнул своим воинам и мы медленно поехали назад. Лошади прошли примерно саженей сто, и я свиснул, а потом поднял руку над головой и закрутил кистью в воздухе, после чего потянул повод и развернул коня. Так и есть враги брели по снегу за нами, а вот теперь их было уже больше, почти четыре десятка. Ну что ж не хотите по хорошему, ладно будет по плохому, я просто осматривал местность для конной атаки, чтобы потом можно было вернутся по своим следам.

Я опять развернул лошадку, махнул своим воинам и мы медленно поехали назад. Отъехав еще сотню метров мы остановились и развернулись, потом я опять повторил свой маневр, пытаясь вытащить врагов как можно дальше от бурелома. Но вот пришел момент когда дальше ехать было нельзя, за спиной в сотне саженей стояли наши запасные лошади и с ними десяток пеших воинов.

Я посмотрел на Тумира, тот кивнул и развернув коня поехал к нашему лагерю. А через какое то время я увидел врагов что брели по лесу разобравшись в две почти ровные шеренги. Ну ни фига себе, тут почти военный строй, хоть и дикари, а толк в построении знают, и что самое плохое почти идеально его соблюдают.

Послышался хруст снега за спиной и ко мне подъехал Тумир.

— Чеслав, мы оставили запасных лошадей, а воины охранявшие коней смещаются левее.

Я кивнул, это хорошо, враг идет на нас ровным строем и появление у него на фланге десятка конных должно заставить противника менять построение.

Вот слева появился мой первый воин, второй, третий, десятый. Противник поздно заметил, что обстановка поменялась, но их вожак как то просто поднял руку и все вначале остановились, а потом шаг за шагом начали смещаться к центру уплотняя строй. Да это не дикари, по крайней мере теперь понятно, почему так быстро свалили поморы, они точно знают этих плохих парней и не просто знают, а может и получали уже от них люлей. Вот теперь пришло мое время люлей получить.

Через какое то время, враги сделали десять шагов вперед и остановились, а потом опять десять шагов и опять встали. Что происходит, это от куда такая подготовка то у песьеголовых взялась. Кем бы они не были, пусть даже мифическими дряговичами, которых я пока еще не видел, но они жители леса и в теории не должны были раньше встречаться с конницей, тогда откуда такая наглость, или они просто не знают силы конного удара, а поэтому видят что нас меньше и просто борзеют.

Когда до врагов осталось пять десятков шагов, а я уже собрался поднять руку, чтобы подать новый сигнал на отход, щиты вражеского отряда раздвинулись и от туда выскочил человек, который сделал два больших прыжка и метнул в меня короткое копье-сулицу.

Я буквально видел как она приближается, вначале просто приподнял щит, а потом понял, что мой щит это просто куча ивовых веток и короткое копье брошенное с такой силой прошьет мой щит почти насквозь. Я ударил кобылку вначале правой пяткой, а когда та чуть отвернула зад, то лупанул двумя ногами и готская кобылка приученная к военному делу прыгнула вперед уходя с линии атаки.

Копье с хрустом врезалось в щит, а могло прилететь прямо в голову лошади. Щит был пробит мгновенно, а наконечник копья больно ударил меня в левый бок доспеха, так что аж сосок заболел. Ни хрена себе вот это бросок, амбал был наверное олимпийским чемпионом по метанию копья, меня спас только доспех из стальных пластин и то синяк будет знатный.

Я осмотрел щит и торчавшее копье, попытался его вытащить, но не получилось и я просто сбросил в сторону щит, а левой рукой достал булаву. Да война уже началась и я точно знаю, что этот воин при другом раскладе по сути меня бы уже убил, то есть обычный доспех из медных пластин просто бы не устоял против такого удара и вражеский начальник именно на это рассчитывал, но я пока что жив.

Мы сидели на лошадях, а это лишало меня главного козыря, так как стрелять с коня из арбалета невозможно, хотя почему нет, один раз, если арбалет взведен, то лупануть можно. Я посмотрел влево на подъехавших всадников и увидел у них в руках арбалеты.

— Стрелки целься, бей!

Десять болтов просвистели и забарабанили по щитам сбившихся в кучу дряговичей. Да, такого вражеские парни не ожидали, щиты были стандартные, плетенные из прутьев и обтянутые вареной в соленой воде кожей. Такие щиты неплохо держат копейный удар и даже удар топора, но вот арбалетный болт, пробивает такой щит почти на вылет, поражая воина.

Упали всего четверо, а двое склонили головы и присели, но враг очень быстро заделал промежутки в боевом порядке.

Да патовая ситуация, враг не может побежать, потому что по глубокому снегу потеряет строй и станет легкой мишенью для моих стрелков, а мы вот так без разгона атаковать стену щитов не можем.

А может просто ссадить всех на землю и в три четыре залпа расстрелять всех врагов из арбалетов. Да идея хорошая, вот только у первого десятка арбалеты в походном положении со снятой тетивой, а второй десяток как только слезет с коня тут же получит на себя атаку вражеских щитоносцев, и вряд ли сможет быстро сбежать, а расстояние до врагов всего то пять десятков шагов.

Пока я думал, мои воины начали самостоятельно пригибаться и в неудобной позе заряжать арбалеты. Болты как то не уверенно, по одному, по два влетали во вражеский строй, но этого вполне хватало. Сразу было видно, что под таким обстрелом противник еще ни разу не был. Уже пали от ран почти два десятка воинов и вражеский строй вначале дрогнул и попытался отойти назад, но крик военного начальника привел всех в порядок, и как то внезапно противник бросился вперед.

Это было так неожиданно и так внезапно, что я в начале даже не понял что происходит, враги высоко поднимая ноги кинулись вперед. Учитывая то, что снег был выше колен бежать было трудно, но враги бежали. Я призывался в армейку осенью, и в сибирской учебке меня достал настоящий снег, нас учили ездить на лыжах. Так я вам скажу это просто беда для человека, который вырос в Краснодарском крае. Обучится ездить на лыжах южанина, это как для чукчи научится ездить на верблюде. Поэтому как только нас загоняли на дистанцию, мы сразу после старта снимали лыжи и просто бежали кросс по снегу. И я вам скажу, что по накатанному лыжами маршруту бежать было ой как не просто, а тут по снежной целине враги выдавали такую скорость передвижения, что любой олимпиец позавидует, сразу видно это не ополчение, это настоящие воины с приличным уровнем подготовки и физической выносливости.

Несколько долгих мгновений я смотрел на это чудо военной тактики, а потом на рефлексах ударил Фафниру пятками и подняв обе руки вверх с места стартанул вперед. Конь это скотинка интересная, он может ускорится предельно быстро на достаточно короткую дистанцию, а боевой конь обучается именно стартовать с места на максимальной скорости, при чем разгоняется моя кобылка так быстро, что сила удара почти трёхсот килограммовой туши остановить не реально, вот враг и не остановил.

Первому вражескому воину, что возник у моей кобылки на пути просто повезло, он успел отскочить с пути несущейся Фафниры, но я его чуть достал левой рукой с булавой, и этого хватило, что бы оглушенный враг продолжая ранее начатое движение просто упал на мордой в снег. А вот второму врагу дико не повезло, лошадь ударила его грудью и вражеский воин как кеглик отлетел назад, попутно задев третьего врага, я успел несколько раз ударить чеканом и булавой направо, налево, как вдруг с права мне в грудь ударилось копье. Наконечник копья, проскрежетал по пластинам доспеха, а я не успел доработать удар и мой чекан ударился древком по древку копья и масса удара помноженная на рычаг просто вырвала у меня оружие из руки.

Какой то миг и я уже почти обезоружен, потому что хитрый враг выпустил свое копье, он тоже не смог его удержать одной рукой. Враг подпрыгнул и вцепился мне в правую руку, а потом поджал ноги и попытался стянуть меня с коня.

Я уперся правой стопой в стремя, но вес врага упорно наклонял меня к земле, вот твою ж мать, у меня аж в позвоночнике что то хрустнуло. Я попытался ударить гада левой рукой с булавой по голове без замаха, но не получилось. Я махнул левой рукой раз, потом второй, но эффекта ноль, булава прилетала то по спине, то по заднице врага и сила удара была просто смехотворная, поэтому я просто выпустил булаву, достал левой рукой нож и по самую рукоятку вогнал нож в глаз врагу, что упорно тянул меня к земле.

Ошибка была, просто эпическая, супер герой как сказать просто заигрался, я опять первым бросился в бой и почти пробил вражеский строй, так как противник не ожидал этого наглого маневра, но вот теперь я один позади вражеского строя и без оружия, меч то я продал поморам, вот так лохов и наказывают.

Поэтому долго не думая я опять ударил коняшку пятками и полетел дальше от сражающегося строя. Проскакав метров тридцать, я увидел, что за мной гонятся как пингвины по снегу всего трое воинов, а остальные уже бьются с моими всадниками, которые таки бросив арбалеты кинулись в бой.

Я достал плетку, да это хорошее оружие для разгона демонстрантов, но вот против этих дикарей в шкурах и с надетыми на головы черепами волков, кабанов, и всякой гадости не годится.

Я засунул левую руку за пояс и вытащил серебряный рубль, это такая приплюснутая палочка серебра весом примерно в сто грамм. Я воткнул палочку в скрученную кожаную жилу возле конца хвоста плети и поднатужившись завернул дважды серебряный брусочек вокруг кожаного шнура. А потом резко развернул кобылку и бросил Фафниру на первого врага, что значительно вырвался вперед от остальных преследователей.

Удар был красивым, я замахнулся и сверху вниз с падением корпуса лупанул плеткой по подставленному щиту, при этом чуть распрямил локоть и наконечник хлыста залетел за щит и приложил вражеского воина по затылку серебряной бляхой, враг безропотно рухнул на землю, а я наклонился и вырвал из слабеющей руки копье. Вот теперь два оставшихся врага осознали, опасность, но все таки по инерции бежали вперед. Враги не могли подойти ко мне близко и просто тыкали Фафниру копьями, а я крутясь на взбесившейся коняшке наклонился и ударил ближайшего врага в правую ногу.

Хруст проламывающейся кости, крик, и я уже несусь вперед на третьего супостата, копье чуть не вылетело с руки, но я успел довернуть кисть и уже уходя вперед выдернул его из ляжки падающего врага, а второй таки успел садануть меня тоже в ногу. И я почувствовал дикую боль, наконечник копья попал под бронированную юбку, что свисала чуть ниже колена и вспорол мне ляжку. Я видел как поднялся доспех от удара копья, но сделать уже ничего не успел, враг просто опустил копье на землю и я как бабочка на него нанизался, хорошо, что мясо пробилось насквозь, а вот удар по внутренней стороне броне юбки не оставил шансов кожаным шнурам и они треснули. Несколько пластин выгнулись и из под них показался окровавленный наконечник копья.

Я вначале хлестанул врага плеткой по лицу, а как тот выпустил копье и чуть шарахнулся назад, я левой рукой вогнал наконечник своего трофейного оружия в лицо ловкому гаду по самое древко.

Кобылка продолжила движение вперед, я сидел и смотрел как вражеское копьё подпрыгивая тащится за мной, а на снегу остается ясно видимый кровавый след. Одним движением правой руки засунул плетку за пояс я схватился за древко второго копья чуть пригнулся и рванув его вниз вытащил копье из юбки. Теперь я был вооружен, зол и смертельно опасен, у меня в руках было два копья и очень сильно болела нога, а вот кучка уцелевших вражеских воинов металась за деревьями стараясь уйти от ударов моих всадников, я видел четыре лошади, что бежали с поля боя потеряв своих седоков, видел одну умирающую лошадь на земле почти под ногами врагов, что топтались на туше несчастного животного, но вот упавших своих воинов не было видно.

Враг сбился в кучу и отбивался копьями от моих всадников.

Я успел дважды поддать Фафнире пятками и за тридцать метров набрал такую скорость, что просто прошиб вражеский недобитый строй, и даже не успел никого ударить копьями. Но этого хватило, в бреши вражеского строя тут же влетел всадник, а потом второй, третий и противник дрогнул, я развернулся и уже видел только спины. Если наступая враг был свеж и силен, поэтому бежал по снегу аки олень, то теперь песьеголовые еле поднимали ноги, а мои оставшиеся на конях всадники рубили длинными саблями направо и налево.

Вот блин вояка, твою мать, даже закончить красиво эту битву не могу, нужно срочно затянуть рану, а то уже голова кружится, кровь то хлещет, я с досады поднатужился и бросил вдогонку вражеской пехоте одно из копий, но не попал.

Тьфу ты зараза, не мой сегодня день, я просто развернулся, и поехал к кучке своих воинов, что лежали на земле. Быстро достал запасную тетиву, я дважды обернул её вокруг ноги и оторвав сухую палочку затянул ногу выше раны.

Потом двумя руками сидя на коне разорвал штатину и охнул, рана сантиметров пятнадцать в длину и в глубину почти на палец, и это хорошо, что наконечник копья прошёл вскользь, а не пробил ногу. Я пальцем выковырял из раны остатки шерстяных штанов, а потом расстегнул свой пояс стряхнул с него все навесы и и плотно обмотав рану затянул ремешок. Пока что хватит, кровь через несколько минут должна остановится, а потом можно будет зашить, теперь нужно осмотреть своих людей.

Я с трудом сполз с лошади и наклонился над лежащим воином, да так я и думал, этого несчастного стянули с коня и добивали на земле, пытались пробить броню лежавшего на земле человека, а потом просто несколько раз саданули по лицу топором проломив кость. Человек еще дышал, но он уже не жилец, при современном уровне шаманства, воин умрет уже к вечеру и никакая перевязка ему не поможет.

Второй воин получил удар тоже на земле, его прижали и несколько раз рубанули топором по левому боку. Бок и спина были сплошным красным пятном, пластины доспеха не выдержали удара и почти полностью вошли в проломленную рану. Я достал нож с пояса раненного воина и долго не думая вырезал из раны метал и куски шнурков. Ребро было перерублено и даже по моему пострадала ключица, но воин был жив и даже матерился.

— Держи руку, чтобы не шевелилась — крикнул я — сейчас мы тебя зашьем, а потом примотаем руку к телу, у тебя кости сломаны, шевелить нельзя.

Воин заскулил, а я достал у него из пояса шило и кусок тетивы. Уже давно мы изучили понятие полевой хирургии и у каждого воина по моему приказу в поясе было шило и нитки, в качестве ниток служили либо высушенные сухожилия, либо кусок тетивы. А для извлечения стрел и болтов из тела у каждого воина были специальные плоскогубцы.

Я уже зашил раны четверым воинам, когда вернулся мой отряд. Всего восемь воинов, я девятый, и еще четверо раненных, выходит, где то тут среди тел лежит пятеро убитых или раненных моих воинов.

— Поищите раненных или убитых воинов — приказал я — нужно помочь нашим, если еще живы, а живых врагов вяжите и на полянку тащите, кстати где их вождь.

Тумир подъехал ко мне, спрыгнул и молча осмотрел мою рану.

— Ты князь меня с каждым днем удивляешь все больше и больше, вон у тебя нога распорота, а ты своих воинов зашиваешь, вместо того чтобы себе рану зашить.

— Я себе уже кровь остановил, так что не помру, а вот воины мои могли и помереть, к тому же шить на себе дурная примета.

— Вот я и говорю, странный ты какой то князь.

Я посмотрел на Тумира, что ему сказать, что я без этих воинов никто, что за мной никого нет, кроме тех несчастных нескольких десятков, что ездят со мной повсюду, если я не буду заботится о них, то и они когда не будь бросят своего князя и уйдут в леса, а по пути еще и казну мою подчистят.

Вся моя мощь, это какая то фикция и держится она только на непонятном мне доверии, хотя я бы вот так простому оленю не доверился. Пришёл непонятный мужик без имени и без фамилии, начал ковать железяки, а потом собрал людей и пошел завоевывать своих соседей, зачем, на фига, вот объясните мне зачем?

А местные ведут себя как то странно, им похоже объяснения не требуется, есть вожак, который их куда то ведет, нужно идти. И пока вожак поступает как положено, пока делает ПОСТУПКИ, все идут за ним. Всем всё понятно, мы идем в светлое будущее, а если понятно и есть цель, то за эту цель и умереть можно. Трудно умирать не понимая за что и зачем.

— А ты не думай Тумир, бери своих людей и иди под мою руку, я конечно пока не так богат как ваши вожди, но у меня все будет. И серебро будет и злато, а самое главное, что будет развитие. Вот сейчас мы банды песьеголовых по лесам ловим, а придет время они сами на брюхе ко мне приползут и будут просить взять под свою руку. Так что скажешь воевода бодричей?

Тумир посмотрел на меня молча, а потом сказал — давай свою ногу, осмотрю, а то останется твоё княжество без князя.

В куче трупов нашли одного тяжело раненного моего воина и четверых убитых. Да результаты боя более чем скромные. Мы оказали посильную примитивную помощь раненным, и положили всех на самодельные носилки, что привязали к коням.

Пока часть воинов вязала носилки, другая часть занималась оперативным допросом. Делал это Тумир, он оказался мастером допроса. Без огня и без не нужной жестокости, просто подрезал куски мяса на руке или ноге пленника, загонял под мясо сухую палочку, а потом просто тянул палочку на себя отрывая мясо от кости. Враги очень быстро понимали, что лучше рассказать все, намного лучше чем изображать из себя Павла Корчагина или русского партизана.

К сожалению вражеский вождь был убит в схватке, но и оставшиеся в живых рассказали многое. Мне даже не нужен был переводчик. Я очень часто встречался с разными купцами и охотниками, а в этом мире очень малый запас слов у разных народов, а вот то, что эти народы живут поблизости приводит к простому заимствованию недостающих слов и понятий. Так что через два года попаданства я уже мог относительно легко разобраться в словах охотников и купцов из соседних родов. А эти действительно были людьми дрягви, то есть люди болот.

Не знаю, этих ли людей болот потом назовут дреговичами или каких то других, но вот я их называю дряговичами и мне этого достаточно, что бы как то отличать одни племена от других.

И рассказанная пленниками история меня не удивила, опять во всем виноваты более просвещенные и развитые соседи. Соседи те же поморы просто заказывали рабов, а более сильные племена песьеголовых нападали на своих соседей и таскали полон в торговые посты просвещенных "европейцев".

Вот только беда в том, что постоянно сражаясь с соседями и набираясь опыта вожди песьеголовых начинали чувствовать себя хозяевами этой земли, а купцы постепенно становились данниками и вынуждены не просто скупать рабов, а платить за охрану. Как в Афганистане американские командиры платят талибам дань, что бы те не нападали на американские конвои. Хотя пиндосы наверное чувствуют себя хозяевами региона, однако ж платят. И пусть только попробуют не заплатить, им тут же быстренько покажут что они глубоко ошибаются и хозяева в регионе совсем другие люди.

Вот поморы это чувствовали, поэтому и свалили с этого райского местечка. Совсем как пиндосы вначале вырастили алькаиду, а потом типа пытаются ее победить, только как же ты ее победишь, если выкормыши уже знают все твои слабости и этим пользуются.

Где то там в лесу сидел полон под охраной десятка вражеских воинов. Вражеский отряд после очередного набега возвращался к торговому посту на реке Вильной, и вчера вечером дозорные обнаружили наши следы, а потом вражеский вождь решил устроить засаду, да вот только получилось так, что удав напал на бегемота и дичь оказалась дряговичам не по зубам.

— Тумир скажи, ты сможешь пройти по следу и найти полон?

— А почему нет, смогу, возьму шестерых воинов и съезжу.

— Возьми всех здоровых.

— Нет, ты что князь, так нельзя, запомни раненных нельзя оставлять без прикрытия, это тебе урок, как бы не был слаб противник, а в любое мгновение он может обернуть свое поражение в победу. А ну как тебя захватят, что потом делать будем?

— Да ты прав, мы пока тут соберем оружие, и разобьем лагерь, а вы сходите по следу, только далеко в лес не уходите, чтобы к темноте вернутся назад.

— Да пленники сказали, что идти всего пять-шесть сотен саженей от того валежника где засада сидела, мы быстро обернемся.

Я задумался, а если враги услышали шум боя и перебив полон сбежали, вот только зачем бежать. Ведь эти дикари абсолютно уверены в своей силе, просто обнаглевшие аборигены, у них даже мысли такой нет, что их в лесу может кто то побить. А вот я думаю, что это не хорошее качество, я тоже стал заболевать звездной болезнью непобедимого Наполеона, пора опускаться на землю, тут в лесах полно достаточно сильных и решительных вождей, что могут объединившись просто разорвать меня как Тузик грелку.

Тумир с воинами уехал освобождать полон, а я вместе с оставшимися обошёл поляну, собирая железо и стаскивая его к обозу, нашел себе у убитого воина неплохую куртку из двух сшитых шкур, меховые перчатки обшитые кольчужными кольцами.

Да парни оказались прикинутыми, попадались просто эпические топоры, это уже не оружие дикарей, это оружие настоящих воинов. Копья были хорошими, топоры отличными, а вот мечей у врага просто не было, даже ножей мы нашли всего восемь штук. Я не представляю, как в этом мире выжить без ножа, наверное эти дряговичи умели неплохо управляться топорами, если даже без ножей обходились и как я только этих вояк побил, фух свят, свят, свят. Больше таких авантюр не будет, ну его на фиг, чуть не попал в рабский полон, а может и за кромку.

К вечеру вернулся Тумир и привел почти три десятка женщин и семерых мужчин, что освободил из лап дряговичей. Как ни странно, но в этом походе не получил ранение ни один из воинов, не то что у меня.

Я распорядился выдать освобожденным пленникам топоры и мы нарубив дров уже в темноте разожгли огромнейший погребальный костер. В этом мире люди боялись ночевать рядом с убитыми, ведь мертвецы ночью могут восстать и прийти за душами живых.

Утром мы тронулись в путь, я уже чувствовал себя не просто плохо, а ужасно, нога болела так, что любое движение приводило к адским мукам, только бы не заражение крови, блин, а то издохну в этом лесу.

К обеду следующего дня мы дошли до нашего лагеря и теперь я был покоен, ведь к моему войску прибавились два десятка довольно боевитых отроков, что тут же приступили к подготовке перехода в Полотск.

Сам поход я почти и не помню, к вечеру второго дня поднялась не хилая температура, нога опухла и я укутавшись в шкуры лежал на санях не как победоносный князь, хозяин лесов, полей и рек, а как умирающий неудачник из будущего.

Уже на подъезде к Полотску, я таки смог пересилить боль и взобрался в седло изрядно раненной Фафниры. Кобылке тоже досталось, её зашили, но она стойко приняла решение своего седока. Я не собирался въезжать в Полотск на санях. Жажда как говорится ничто, имидж все и я собирался несмотря ни на что поддержать имидж без башенного князя с огромнейшими выкованными самим Сварогом железными яйцами, хотя удалось мне это не просто. Каждый шаг лошади приводил к движению раненной ноги и от этой боли мои железные яйца сжимались так, что аж глаза вылазили из орбит.

Триумфальный въезд в город бал обставлен красиво, люди выскочили все, и молодежь и мастеровые и конечно бабы. Я торжественно проехал ворота и сжав зубы с трудом слез с лошади, постояв немножко на одной ноге, помахал электорату рукой и поскакал опираясь на плече воеводы в свою светлицу. А потом были две недели на грани жизни и смерти.

Жар, распухшая нога, постоянное шипение и непонятные слова шаманов, а также промывание загноившейся раны доводили меня до безумия. Если вам кажется что крутые мужики с квадратными челюстями не боятся боли, то вы глубоко ошибаетесь.

Когда я видел очередной раз мою лекарку, я вздрагивал как пленный партизан при виде гестаповца. Каждый приход лекарки сопровождался раздвиганием раны и зверским, дореволюционным промыванием ноги какими то настойками, а потом рану мазали вонючим барсучьим жиром перемешанным с каким то антисанитарным говном.

В какой то момент, я решил таки зарубить топором злостную ведьму, что пыталась изобразить из себя современного доктора Айболита, но на десятый день я увидел, что рана заживает, а еще через пять дней мне таки зашили ногу и идиотские промывания открытой раны грязноватой жидкостью прекратились. А уже через неделю после того как ногу зашили я первый раз встал со своего лежака и с помощью костыля пополз в туалет.

Как стыдно было мне человеку из 21 века, гадить лежа в ведро, которое держала специально приставленная служанка, это просто позор. Никто из попаданцев в своих историях о таком не рассказывал, вот и я даже вспоминать не хочу.

Через почти целую луну после возвращения в Полотск я сел в свое царское кресло и начал принимать посетителей, все жизнь в мое тело вернулась и я приступил к работе.

5

Я не мог поверить этому чуду, главный мастер мне сказал, что пацаненок лет 12 сделал два десятка заготовок для мечей и при этом не допустил ни одного случая брака.

Я сидел, смотрел на этого пацаненка и пытался понять в чем же секрет, как так получается, что какой то пацан сделал два десятка заготовок клинков и ни один при обработке не треснул? Были времена когда у моих старых мастеров процент испорченных клинков из тигельной стали доходил аж до 60.

А тут как то пришел руководитель гильдии оружейников и попросил молодому мастеру, сыну уважаемого Ульбергта присвоить восьмой номер мастера. Мол, молодой мастер достиг вершины мастерства и сам Сварог принял его в ученики, так как пацан три десятка заготовок сделал и ни одного бракованного клинка.

Вот я и попросил этого юного мастера показать свой секрет. А секрет оказался насколько прост, что я вначале даже не поверил. Я сидел как Карл-12 под Полтавой с раненной ногой в кузне и смотрел как из под руки сына Ульбергта выходит заготовка меча, а потом другие мастера сделали закалку, отпуск и клинок не треснул.

Три десятка клинков подряд и ни одного брака. Все мастера шушукались и говорили, что молодой пацан — избранник богов, так как у стариков процент брака не падал, в лучшем случае 6 клинков из 10 заготовок получались, а 4 в брак, при закаливании трескались.

Секрет оказался прост. Пацана-сына мастера не могли выгнать с мастерских, но к большому "механическому" молоту не пускали, и он самостоятельно маленьким молоточком на собственной, выделенной отцом наковальне растягивал металлический красно-желтый брусок в пластину и делал это очень долго, почти пять дней растягивал один брусок, а остальные мастера под молотом лепили по десять заготовок в день.

Вот вам и секрет, получается, что тигельную сталь нельзя сильно проковывать, а нужно осторожно небольшими ударами растягивать метал в пластину, а потом уже вставляешь между согнутым кричным железом тигельную пластину и можешь лупить как хочешь, потому что удары приходились по верхнему слою обычного кричного железа, а стальная полоска режущей кромки оставалась внутри и не получала чрезмерного напряжения при проковке, поэтому и не трескалась при закаливании.

Обычный молодой парень открыл секрет проковки стальной тигельной заготовки, я долго не думая подарил парню золотую гривну, а он долго не думая сразу попросил присвоить ему номер "восемь". Вот я и назначил парню экзамен.

После успешной проковки клинка, я таки торжественно вручил парню серебряный молоток, это наш особый ритуал, настоящий мастер получал молоток из чистого серебра и золотую гривну на шею.

А пацан меня после этого опять удивил, он показал мне свой меч. Да пацаненок кроме заготовок пытался делать и меч. Не знаю сколько он мучился, пытаясь скопировать работу старших товарищей, только сварить два куска стали в силу того, что доступа к молоту у него не было, пацаненку не удалось. Поэтому он сделал свой меч из чистой тигельной стали и меч ничуть не уступал другим клинкам не качеством не прочностью. Кроме того молодой мастер набил на клинке какие то рунны, то есть предложил маркировать мечи, или наносить какой либо особый рисунок, что бы наши мечи знали во всем мире. А я долго не думая предложил парню на мече изобразить свое имя.

Поскольку парень писать и читать не умел, то он долго бегал по Полотску разговаривая со всеми мужами, пока не нашел бывшего раба, что я освободил с Готланда. И тот ему нарисовал непонятными буквами слово УЛЬБЕРГТ, вот парень на каждом своем мече и пытался выбить непонятные буквы. Я ему сказал, что там написано "любимец Сварога", и парень высунув язык осторожно зубилом пробивал канавки к клинке, а уже в эти канавки вбивал буквы, после чего прокаливал и шлифовал клинок. А после шлифовки буквы были очень хорошо видны, и всем эта идея понравилась, так, что мастера стали просто копировать такой способ маркировки мечей, и саму надпись, а я понятное дело и не возражал, потому, что количество готовых не бракованных клинков увеличилось почти в два раза, да и скорость производства оружия выросла, так как теперь не нужно было сваривать два куска железа, из сорта мягкой и твердой стали.

Пока я болел произошло много событий.

Ну во первых мой братец прилетел с Приморского и порывался пойти в карательный поход в земли дряговичей, но мой воевода его еле уговорил остаться, так как Радомир теперь типа единственный претендент на княжество и ему не след рисковать своей жизнью, пока Чеслав при смерти.

Я удивился, но Радомир оказался чрезвычайно сообразительным и практичным командиром, он собрал сотню воинов из родов песьеголовых кривичей, которые пострадали от набегов дряговичей, дал три десятка закованных в железо мечников из своей дружины и под руководством Креслава отправил их в поход.

Креслав с тремя десятками конных дружинников и сотней воинов песьеголовых две недели назад ушли искать рода дряговичей для проведения акции возмездия и зачистки местности от агрессивных дикарей, и я надеялся, что Креславу повезет больше чем мне.

Кроме того пришел уже второй караван от готского вождя Алларата с зерном и припасами. Пять десятков саней притащили почти тридцать тон пшеницы, огромное количество брюквы и капусты, я честно аж удивился когда увидел капусту, это ж с какого века её выращивают, если она тут так хорошо известна. Если честно, то мое мировоззрение в области истории наших предков тут сильно перевернулось, я то думал, что наши родичи были реальными дикарями, ан нет. Сельское хозяйство на высшем уровне. А когда я увидел животных что притащили сани, то у меня аж речь отнялась. Это были настоящие волы. Я в детстве мультик украинский видел "Как козаки за солью ходили". Так в том мультике козаки на огромных рогатых животных ездили типа в Крым за солью, вот сейчас такие животные и притащили огромные сани, больше похожие на кузов от КАМАЗа на лыжах.

При чем люди, что притащили припасы от Алларата сказали, что выращивают этих животных в промышленном масштабе и продают своим соседям. А я долго не думая назвал этих людишек Волынянами. При чем мне волыняне сказали, что многое знают про дряговичей. Эти жуткие дикари нападают на своих соседей в основном зимой, когда замерзают болота, а летом спокойно сидят в дремучих лесах не опасаясь мести.

Где же они сидят, эти дряговичи? Неужели в истоках Припяти, или может в других болотах, а какие большие болота я знаю? Ну вот кино я про партизан видел, так там белорусские партизаны в каких то пинских болотах прятались. Интересно, а от меня эти пинские болота вообще далеко?

То есть выходит, что мои почти союзники Волыняне не могут летом достать дряговичей в их болотах, и эти негодяи этим пользуются, а могу ли я их достать, вот в чем вопрос? И самое главное, а зачем мне ждать этого лета, может собрать еще один отряд и отправить в поход на юг скажем дней на тридцать, пусть дойдут до этих замерзших пинских болот. Да, гладко было на бумаге, да я забыл про овраги. Нельзя мне больше никого отсылать. Я и так потерял огромное количество лично преданных воинов. У меня конечно есть еще и Гореслав и Орша, и славный воин Радко у которых по сотне воинов имеется, но вот не дай боги они порешат взбунтоваться и казну княжью захватить. Я сейчас на стены Полотска могу только пять десятков недобитых дружинников совместно с отроками выставить, да женский батальон с арбалетами, вот и все мое войско, так что пора мне о мире думать, не готов я сейчас к войне, не готов.

Вот получается, что северные люди, то есть те кто живет севернее больших болот, эти самые болота называют — "кривя", а болотных людей называют — кривичами. А южане, болота называют "дрягвой", и соответственно людей что в болотах зовут называют — дряговичами. А я получается, что сейчас натравил одних болотных людишек на других, так сказать разделяй и властвуй. Только вот я теперь тут сижу и знаю, что эти дикари родственники, а "просвещенные" соседи их называют просто — "песьеголовцы". Для местных это один народ, что живет в дремучих лесах у болот, а вот через пять сотен лет названия останутся, а смысла их уже знать никто не будет. И даже просвещенные летописцы будут думать что кривичи и дряговичи это совершенно разные народы. Ведь удалось же украинским ученым доказать, что русские и украинцы это разные народы, так как одни пошли от монголо-финнов, а другие от древних протоукров. Вот так и появляются баснописцы, называющие себя "ИСТОРИКАМИ".

Часть оружия уже отгрузили союзному вождю Алларату, а часть еще готовилась для отправки со вторым караваном.

Все шло своим порядком, небольшие караваны по десятку воинов развозили готовые железные изделия по всему княжеству в торговые посты, а назад привозили мясо, рыбу, шкуры и все что местные могли дать. Однако первые мои прикидки показали, что товарно-меновая торговля не позволяет контролировать расходы и вести настоящий бюджетный контроль в княжестве. Получается по моим расчетам, что железа уходит с караванами много, а вот серебра возвращается маловато. Я конечно могу допустить, что при расчетах моих торговцев обманывают и недодают примерно в 10 % стоимости товара, но вот если недостает процентов 30, то тут пахнет банальным казнокрадством, а это уже не хорошо. Тогда есть реальный убыток имеется, а фамилий, явок и паролей, тех негодяев, кого я должен замочить в сортире как бы и нет. Сегодня они подворовывают по чуть чуть, а завтра могут и технологии налево слить, и вместе с казной к более сильному соседу свалить, не мне токо го не надо, нужно найти и показательно наказать, методом засовывания раскаленной заготовки в задний проход. Практика показала, что это один из самых эффективных способов борьбы с чиновниками-казнокрадами.

Я уже давно мечтал запустить свою серебряную монету, что бы можно было все записывать и приход и расход, так сказать дебит-кредит, но не судьба.

Мы так и продолжали торговать обычным примитивно-меновым способом. Для того чтобы караваны спокойно ходили по моим болотным краям от селения к селению, я собрал специальный вооруженный отряд фельдъегерей. Командовал этим отрядом здоровенный дядька Барсук. Я позвал Барсука, заслушал его доклад о пробитых в селения дорогах, о времени, которое тратится на перевозку железных изделий и возможных угрозах на пути следования караванов и решил сделать себе секретную службу.

— Так ты говоришь что никого не встретил по пути от Смолянки до Витебска? — спросил я Барсука.

— Так никого нет, все отлично — непонимающе ответил Барсук.

— А я знаю, что новые люди появились на берегу речушки Витьба и живет там уже почти три десятка людишек.

— А — стукнул себя по голове Барсук — и вправду живут людишки, а то как же, давно живут.

— А скажи мне Барсук, почему ты мне о том не сказывал?

— Так, я думал, что тебе не интересно князь о всяких там оборванцах слушать.

— Ты Барсук не просто мои товары возишь, а связь между селениями мне обеспечиваешь и информацию должен мне всякую привозить, а ты ни хрена не видишь и не слышишь.

— Я князь и слыхом не слыхивал о твоей информации, ты если что привезти нужно так и скажи, у кого забрать и куда отвезти — с тупым лицом проговорил Барсук — а на санях места полно, так мы твоей информации сколько хошь привезем, хоть два десятка мешков.

Да, подумал я, этот идиот сможет и два ведра электричества привезти, вот только пусть князь покажет где его взять, не получится с него разведчик.

— Я Барсук хочу, чтобы ты в тех селениях не просто товар забирал, а с людьми разговоры разговаривал, выведывал и выспрашивал, что да как. Может кто будет наше железо воровать, да серебро от князя утаивать, вот ты и выведай о том, кто приходил да наше железо покупал, и сколько товара взамен привез.

— А-аа, так ты князь скажи, с кем из людишек поговорить, так я тебе обязательно все, что услышу все слово в слово обскажу.

Ну дебил, блин, просто идеальный придурок.

— Ты сам должен людишек по выспрашивать, и по выведывать, там пришел к кому в дом покушать и спросил чего нужно, на улице человека знакомого встретил, да и узнай, а кто мол последний раз товары в селения привозил и много ли возов или саней было?

— А я только сейчас понял — хлопнул себя по лбу Барсук — ты князь верно ведаешь, что наше железо кто то подворовывает, да товары утаивает, вот же тати а, так ты только скажи кто, я ему быстро шею то скручу.

— Да я не сомневаюсь, что ты суд свершить над татями сможешь, только этих татей вначале найти нужно, осторожно и тихо, что они не поняли что ты их разыскиваешь, а то затаятся и сбегут.

— Не не сбегут, я их быстро найду и ноги повыдергиваю.

— Ладно Барсук, дам я тебе человека, что будет моими делами заниматься, выведывать и выспрашивать, а ты этому человечку всякую помощь оказывай, только никому не говори, чем он будет заниматься.

— Вот это хорошо, а то я не умею как то выведывать и выспрашивать, уж не серчай князь.

— Хорошо, иди к тебе придет мой человек, но он будет как обычный воин, ты его пристрой к охране, пусть как все службу несет, а заодно и выведывать будет, о том что князю нужно, но знать о том человеке будешь только ты, и помогать ему будешь, если кого взять тихо, да поспрошать громко, каленным железом.

Не получилось у меня с Барсуком, слишком туповатый оказался, но я все таки кого то пристрою этому тупому увальню, только вот спалит он моего разведчика как пить дать спалит, поэтому сделаем похитрее.

— Слушай Мечеслав, хочу тебе дело важное получить, только оно требует от тебя, быть очень хитрым и ловким, все видеть и все слышать, сможешь ли?

— Смотря какое дело, коль научишь князь так и смогу.

— Хочу из тебя сделать помощника по вопросам борьбы с вражескими соглядатаями, да татями.

— Я мечем уже хорошо владею князь, так что могу и с врагами побороться и с татями, только укажи где те тати.

— А я Мечеслав хочу, что бы ты с врагами не мечем а головой сражался, ты мне должен тех врагов сам сыскать, как охотник оленя ищет, а коли найдешь, то мне и покажешь на них.

— А как же я их найду?

— Ты пойдешь в охрану караванов, но будешь там самым обычным кузнецом, будешь коням подковы набивать и если нужно мелкие ремонты оружия делать, а пока караван разгружается ты в селении будешь подрабатывать, там гвозди ковать или что посерьезней, главное чтобы к тебе обычные люди с доверием относились и тогда они сами будут рассказывать, кто что видел да кто что услышал, а ты запоминай и все слова обдумывай да татей и воров ищи, а коли что серьезное узнаешь, так мне и говори.

— Я понял тебя князь, все сделаю.

— Ты будешь работать под прикрытием и никому ничего не говори, что ты на меня работаешь, а прикрывать тебя будет другой человек. понял?

— Понял, как не понять, а что за человек то будет меня прикрывать, мне его знать то можно?

— Ты его знать будешь, но он тебя знать не должен, тебя вообще никто знать не должен, та простой обозный кузнец-подмастерье, и я тебя звать к себе не буду, а буду тихо приходить на кузню что бы оружие починить вот там ты мне все быстро и обскажешь.

— Я все понял князь, а ну как не возьмет меня Барсук, у него своя ватажка уже собралась.

— Не переживай примет, да и не тебя а того кто будет твоим прикрытием.

Я закончил инструктировать одного супер агента и вечером приступил к обработке другого.

— Послушай Винтар — обратился я к толковому человечку, которого освободил из рабства с острова Готланд.

— Я хочу тебе важную должность при князе поручить, возмёшся ли?

— Быть при князе всегда почетно, да только чужак я тут, а ну как меня твои родовичи не примут?

— А ты мне как раз для этого подходишь, мне нужен человек, что не связан с моими родовичами, такой человек, что бы всякие злые дела выведывал и с татями боролся.

— Так у тебя же воеводы есть — не понял Винтар — зачем же я то нужен?

— Ты Винтар подумай, вот с какими татями воеводы смогут сразится, только с теми кто с оружием придут, а те кто без оружия, те кто ворует с княжьей казны или ворогу новые мечи продают, как с ними воеводы бороться будут? Нет Винтар, воеводы люди простые, им топоры да мечи милее, они таких дел провернуть не смогут, а вот ты человек умный, ты первый наш язык выучил и сам без княжьей воли к работе пристроился, тебя все уважают и твои родовичи и наши, так что я думаю, что ты справишься.

— А что делать то надо?

— Я тебе коней дам, сани, конюха-куцзнеца и назначу тебя помощником Барсука, а ты будешь с ним по селениям товары возить и в тех селениях, с людишками всякими разговаривать, да тайно всякие пакости выискивать. А я тебе на первое время даже серебра дам, что бы ты мог самым толковым своим агентам подарки дарить, да на свою сторону их склонять.

— И что искать, кого искать то, что за вороги у тебя появились, и кто такие агенты?

— Агенты, это такие люди, кто тебе будет тихо всякие слова говорить, про ворогов наших, как раз твоя работа и должна быть направлена на то, что бы этих врагов не было. Ты присмотрись кто к нам в селения приходит, с кем встречается, выведай какие разговоры ведут, что выведывают, да что выспрашивают, да кого к предательству склоняют, вот тогда ты этих ворогов сможешь найти до того как они свои черные дела сделать удумают. Твоя работа не просто поймать татя, а не допустить предательства. Ты ведь знаешь какое мы железо делаем, так что думаю я скоро к нам со всех сторон всякие вражеские соглядатаи полезут, вот ты их и ищи.

— Хорошая у тебя мысль, я тоже думаю, что слишком дорого ты свои мечи продаешь, обязательно появятся люди кто захочет мимо княжьей казны один-другой меч продать и серебро себе присвоить, а могут и сбежать к ворогу, люди они такие, за ними присмотр нужен.

Вот, я то знал, что у меня тут новый Дзержинский на рисовался, только вот я не собираюсь ему своих личных агентов сдавать, пусть сам работает и на себя всех врагов собирает, а мой маленький подмастерье будет настоящим агентом 007.

На санях недавно по льду я вместе с Радомиром скатался к своим строителям мореходам. Осмотрел четыре заложенных двенадцати весельных шнека и шесть готовых шестивесельных шлюпа. Суда меня вполне удовлетворили. Может по меркам 21 века эти кораблики и речные лодки выглядели по убожески, но в этом веке, для меня это был уже настоящий флот.

Освобожденные с Готланда люди когда узнали, что я открыл секрет пилорамы и могу делать отличные доски, аж прыгали от восторга. А цена, что я обещал мастеровым судостроителям очень им понравилась. Бывшие рабы долго не верили, что я реально собирался платить за готовые лодки, поэтому я просто отстегнул на судостроительную артель аж сто восемьдесят гривен серебра.

По тридцать гривен за шестивесельную лодку и пообещал заплатить по двести гривен за двенадцати весельный шнек. Люди долго перебирали в руках полученное серебро, пытаясь понять в чем подвох и ожидали, что хитрый князь сейчас хотя бы половину отберет типа в налог, но князь не отбирал, и это людей удивляло.

— Вот что мастера — сказал я — вас много уже тут работает и вы можете разделится, часть людей пусть делает речные лодки, а остальные пусть работают над морскими судами. Я куплю у вас еще два десятка шести весельных речных лодок, но мне больше не нужно так много лодок, поэтому вы должны сами искать себе покупателей среди вождей племен. Реки и озера требуют много хороших лодок, а вот двенадцати весельных морских судов буду брать много, все что сделаете все возьму.

Я обвел взглядом затихших мастеров — я заплачу пятьсот гривен за сорока весельную морскую шнеку, мне мастера нужны морские суда, так что думайте и размышляйте как сделать такое судно, а то эти римские биремы слишком тяжелы для морского боя. И еще, я хочу, что бы вы взяли десяток отроков в подмастерья из Полотска, людей учить нужно, не могу я кормить бездельников, пусть к труду привыкают, вон можете вторую пилораму построить. А еще я хочу, что бы вы сами закупали гвозди и скобы у ковалей, а также доски на пилораме, я хочу что бы ваша судостроительная артель стала самостоятельной, что бы вы не бегали за каждым гвоздем к князю в амбар.

Бородатый дядька, с трудом проговаривая наши слова с поклоном сказал — ты князь на нас не серчай, но вот если мы сами будем закупать у ковалей гвозди и скобы, а также доски, то твои мастеровые-хитреци сразу цену поднимут на свой товар, а у тебя не забалуешь. Вот если ты князь купишь те гвозди сам, а мы у тебя выкупим, то будет намного дешевле наши лодки стоить.

— Молодец мастер — ответил я — сразу подвох подметил, только и ты пойми, что я хочу у себя настоящую экономику запустить как у ромеев, что бы не кесарь-император всем занимался, и за каждым гвоздем приглядывал, а руководители гильдий и мастеровые все мелкие вопросы сами решали. А что касается поднятия цены ты не переживай, скоро кроме Полотска и в других селениях научатся железные изделия производить, так вы туда своих людей отправляйте, а у тех мастеров, что цену брать большую вздумают гвозди не покупайте.

Мастеровые недоверчиво почесали затылки, они не привыкли работать на рынок и это понятно. В этом мире вся дорогостоящая продукция производится по гос заказу или по заказу богатых купцов, а так чтобы сделать лодку и пытаться найти покупателя, тут еще не работали, но мне нужна именно рыночная экономика.

— Я мастеровые вас бросать не собираюсь, вы у меня на особом счету и свой заказ я уже вам обсказал — я обвел взглядом всех присутствующих — мне нужны крупные морские суда чтоб могли по пять десятков воинов на большие расстояния по морю перевозить и под парусом в больших волнах ходить. А еще мне нужны малые речные суда "чайки" что бы на два, а то и три десятка воинов для похода по рекам, так что работы вам хватит. Стройте амбары, что бы под крышей работать, ставьте дома для себя и подмастерьев, огораживайте стеной свои мастерские от татей и ворогов, здесь теперь земля ваша. И еще учите отроков что бы смена вам была.

Я посмотрел на свою побитую бирему — а кто из этого корыта сможет корабль боевой отстроить? — я указал на свое недобитое судно, что под конец пути уже протекало так, что пол экипажа с деревянными ведрами в трюме стояли и воду вычерпывали.

— Можно все доски содрать, подправить балки корпуса и набить новые доски — произнес бородач.

— Возьмешься ли за это судно? — спросил я бородатого дядьку.

— А что не взяться то, сколько рабочих дашь, сколько заплатишь князь?

— Сделай мне из этого корыта двухмачтовое парусно-весельное морское судно и я заплачу пять сотен гривен серебра, только уберите этот убогий таран.

— Как это убрать таран? — не поняли мастера — нельзя княже убирать, иначе судно на большой воде, да под парусом рыскать будет, а таран волны режет и позволяет судну курс держать.

— Интересные ты слова мне говоришь мастер, а если подумать, зачем вам этот таран, он же весит как двадцать быков, вы возьмите и снизу к корпусу прибейте брус-киль размером с ладонь, и ваше судно по воде как сани на полозьях скользить будут. И эти полозья вам помогут курс держать, а заодно и центровку судна улучшите, что бы на волнах не переворачивалось, пробуйте, думайте, я на то артель и создал вашу, что бы вы сами идеи искали. Если надо разберите по одному старому кораблю и посмотрите как там все устроено, покумекайте и сделайте лучше, смолу хорошую подыщите, паклю, что бы доски не гнили и не протекали. Я мастера за морские суда много серебра отсыплю, не сомневайтесь.

Мои слова внесли оживление в толпу слушателей, и они начали активно шушукаться, а я понял что все задачи поставлены и мотиваторы включены, можно уезжать.

Мы сели в сани и Радомир тут же толкнул меня плечом — слушай Чеслав, я надеюсь, что это судно ты отдашь мне.

— Конечно тебе, ты же морской конунг, а у меня и на земле работы полно, и врагов недобитых хватает.

— Князь, князь — прокричал бородатый мужичок.

Я обернулся и посмотрел на подбегающего мастера.

— Князь, я вот что подумал, если мы тебе эту бирему переделаем, а ну как осадка у судна увеличится, то ты от сюда до моря не дойдешь, реки тут мелкие.

Я почесал затылок, а и вправду, я эти утырочные биремы и так с трудом до Полотска до таскивал, бывали случаи когда товар приходилось перегружать на двенадцати весельные галеры, а то судно по дну своим тараном чиркало и могло навечно сесть на мель.

— Я думаю мастер, что ты прав, такие большие суда с грузом по этой реке не смогут ходить, но вот пустой корабль к морю мы довести сможем, а груз по реке на чайках таскать будем, но тебе за думу твою правильную отдельное спасибо.

Мерно скрипел снег под копытами коней, сани неслись по замерзшей Западной Двине, и солнышко уже согревало замерзшие щеки, а в душе звенела давно забытая песня группы Алиса:

Звездопад, да рокот зарниц. Грозы седлают коней, Но, над землей тихо льется звон монастырей. А поверх седых облаков Синь соколиная высь. Здесь, под покровом небес мы родились. След оленя лижет мороз, Гонит добычу весь день, Но, стужу держит в узде, дым деревень. Намела сугробов пурга, Дочь белозубой зимы. Здесь, в океане снегов выросли мы. Нас, точит семя орды, Нас, гнет ярмо басурман, Но, в наших венах кипит — небо славян. И, от Чудских берегов До, ледяной Колымы, все это наша Земля! Все это Мы! За бугром куют топоры, Буйные головы сечь, Но инородцам кольчугой звенит, русская речь. И от перелеска до звезд Высится Белая рать. Здесь, на родной стороне нам помирать. Нас, точит семя орды, нас гнет ярмо басурман, но в наших венах кипит — небо славян. И, от Чудских берегов до ледяной Колымы, все это наша Земля! Все это Мы!

— Что это? — спросил Радомир.

— Это песня Сварога брат.

— Странная песня, многие слова правильные, но вот многих я не понимаю — задумчиво произнес Радомир.

— И что ты не понимаешь?

— Чудные слова, монастыри, орды бусурман, ярмо, венах — Радомир пристально посмотрел на меня — я многое понял, но многое и не понял.

— Это Радомир песня про новый народ, про тех, кто выживет в этих болотах, кто отобьется от множества ворогов и покорит землю от моря и до моря.

— А зачем тебе сколько земли?

— Да нет, ты не понял брат, мне не земля нужна, мне люди нужны, что по всей земле разбросаны, что под рукой сильных ворогов в рабских ошейниках ходят и ждут когда найдется царь, что даст им свободу.

— Кому им? — не понял Радомир.

— Всем, что на нашем языке говорит, тем кто от народа славных ассов произошли.

— Так все люди от одного отца и матери произошли, у всех удин отец и одна мать.

Вот теперь уже я смотрел на Радомира странными глазами, это что получается, что работорговец и речной пират Радомир философ, или они тут все философы, или они знают какие то легенды, что не знаю я. Да нужно тогда уточнять, что за царство я хочу построить и кого собственно от кого освободить.

— Люди, что живут вокруг нас — я обвел рукой все пространство — живут как звери, друг другу глотки грызут, соседей грабят и в полон беря продают как скот, не правильно это Радомир, нужно жить по другому, ведь боги создали этот мир для нас, чтоб все рода в мире жили.

— Боги, когда создавали этот мир и сами не знали что получится — отмахнулся Радомир — а когда увидели, что получилось, то ушли в свои чертоги, оставив детей своих.

— Да, а я думал, что это люди отвернулись от богов.

— Ты раньше никогда Чеслав богами не интересовался, даже людишек божьих не привечаешь, а тут такие разговоры, что ты увидел там за кромкой?

6

Кони мерно несли сани по замерзшей реке, а я вдруг задумался о глобальном. Действительно, нельзя так, не построить мне империю без богов, без веры. Пытались уже люди в мое время заменить веру в богов, верой в светлое будущее, то есть в коммунизм. Но ничего не вышло, коммунизм это наверное хорошо, вот только без бога в душе жить нельзя. Вот только какого бога мне тут чтить, какую веру навязывать?

Пауза в разговоре затянулась, а что я знаю про местных богов, про верования, да ничего. А что я знаю про современное христианство или про ислам, а вообще есть он этот ислам или еще пророк не родился, а в каком году родился пророк Муххамед, не знаю. А у евреев там сейчас вообще есть государство Израиль, или его уже какой то негодяй римский разрушил, да плохо мне тут попаданствовать без академических знаний по истории. Да и кто знает, может эта история вообще вымысел. Вот я уже столкнулся с множеством косяков. Нам рассказывали, что пришел норвег или швед Рюрик и создал государство руссь, а тут почти вся европа руссь и есть, то есть все народы, что мне попадались одного языка с разными вариантами акцентов и наречий, только чудины и весь разговаривают на абсолютно другом языке. Даже странные готы половину по нашему разговаривают.

А вот с богами вообще тут провал полный, единой веры нет, как нет и единых богов.

Каждое племя примечает разных богов.

Песьеголовые и чудины так те вообще в духов всяких типа медведей, волков, кабанов и всякого другого зверья верят. Как там это называется, тотемны, что ли. Вообщем у каждого племени не наших, то есть тех родов, что говорят на непонятном языке имеется свой тотем рода. И вот они говорят, что мы пошли от белой лисицы, а другие говорят, мол мы пошли от бурого медведя, а третьи от прыткой куницы, хитрой лисицы и так далее. Только венеды и народы бусовы отождествляют себя с богами родов, со всякими там Святовитами, Перунами, Макошами, Сварогами и Велесами. Я вот даже какого то бога Вотана встречал, вернне не бога встречал, а народ что поклоняется этому богу.

И что то я такое помню, какое то занятие в техникуме про историю становления Российской империи. Там препод говорил, что объединение земель в единое государство стало возможно только после появления единого бога, а когда попы в храмах начали читать молитвы и проводить ритуалы по единой для всех библии, то появился и единый государственный язык на котором почти все не славянские племена заговорили. А вот я думаю, были ли вообще эти не славянские племена. Кроме чудинов и веспов тут почти все славяне.

Вот мне нужен сейчас либо единый бог, либо какая то вертикаль власти богов, но как создать эту вертикаль. Ну если представить, что я князь воин, и я тут самый крутой, то самым крутым должен быть бог воинов, а после этого бог ремесленников и мастеров, а потом бог земледельцев, а потом пусть будут боги дождя, ветра, цветов, эльфов, коней, котов, комаров и всех остальных.

— Слушай Радомир, а что ты скажешь про бога воинов?

— Радомир посмотрел пристально на меня — а что тут говорить, Перун молниерукий бог воинов в этом мире.

— Странно, а почему готы в Одина веруют и называют его богом воинов.

— Один, тьфу — сплюнул Радомир — их Один, это бог лжецов, бог тех кто обманом и хитростью победу добывает. Один это бог тех, кто предал Святовита, тех кто поклоняется Чернобогу и хочет хитростью да обманом за стол ассов попасть, что пируют за кромкой, только ассы этих мерзких предателей за свой стол никогда не пустят и будут они как собаки под столом кости обгладывать.

Да, подумал я, опять страсти какие то, ни фига я не понимаю в местном пантеоне богов, как бы не вляпаться.

— Слушай Радомир а как мне найти жрецов Перуна молниерукого, и как сделать так, чтобы эти мерзкие жрецы Велеса в нашу землю не ходили?

— Да никак ты это не сделаешь — махнул рукой Радомир — можно конечно капище Перуну поставить и наказать жечь по всей земле истуканов Велеса, только к Перуну будут одни воины ходить, а к Велесу все остальные попрутся.

— А если разделить людей — не успокаивался я, ведь я то хорошо знал что такое полит технологии, и я хорошо знаю, что народом можно не просто управлять а манипулировать.

— Как так разделить?

— Ну например поставить капище Макоши и заставить всех баб ходить к матери земле на поклон, а для рыбаков поставить капище какого либо морского, речного или водяного бога, а для земледельцев поставить свое капище и пусть люди все каждый своему богу поклоняется, но выше всех будет сидеть бог воинов Перун.

— Ты Чеслав меня пугаешь — Радомир покосился на меня — богов вообще не чтишь, сам решаешь какому богу люди должны поклонятся, а ну как рассердишь богов, то они тебя и за кромку не пустят, будет твоя душа неприкаянно по болотам шляться, да людишек пугать, ибо нет защиты от разозленных богов, не лез бы ты во все это.

— Тогда предложи мне какого либо единого или самого сильного бога, чтоб другие не обиделись.

— А что тут предлагать, Род и Чернодог это высшие боги, они братья. Только вот Род отвечает за свет и все, что в этом мире, а Чернобог темный бог и отвечает за все что за кромкой, там его царство. И у этих богов имеется множество детей. Вот например Сварог, что на тебя глаз положил, он сын Рода, а Перун то сын Сварога. Сварогу принадлежит весь метал и все кузни с горнами, там его капище, он покоритель огня. Не нужны никакие идолы для Сварога ибо кузня и есть его капище. А вот Перун живет в дубовой роще, там под ветвями священных деревьев костер разожги и увидит тебя бог воинов.

Офигеть, я же в этом мире материализовался как раз на полянке в дубовой роще, выходит, что меня Перун вытащил из царства Чернобога, а когда я за молот схватился и начал ковать мечи, то на меня по местным меркам обратил свой взгляд отец Перуна великий бог кузнецов Сварог, и местные меня почему то сварожичем называют.

— А Велес то брат Сварога — продолжал свои наставления Радомир — только Велес бог пастухов, он отвечет за тучные стада и богатые дичью леса. А вот у Перуна имеется брат Даждьбог. А Макошь, мать сыра земля то жена Велеса, хотя бабы в это не верят и говорят, что макошь жена Сварога, а Велес её хитростью в свое ложе заманил. А еще у Сварога и Велеса сестра есть её Лада зовут. Вот так вот Чеслав, а теперь скажи мне кого из богов ты чтить собираешся, а кого прогнать со своей земли повелишь?

Я почесал затылок, вот блин, попаданец хренов, и что мне делать ведь получается, что я косяк за косяком творю, велел жрецов Велеса побить и сжечь, но ведь сожгли, так в чем проблема, а может местные людишки что то знают, что я не понимаю.

— А скажы Радомир, неужели наши боги крови человеческой хотят, почему жрецы Велеса людей на капищах жгут?

— А ты брат меня плохо слушал — ответил Радомир — ты что ж думаешь, что людям для того что бы с богами общаться посредники нужны? Нет Чеслав, то все промыслы Чернобога, отвернуть он души людские желает от светлых богов, вот и дурит голову людишкам, что гордыней своей жрецами сами себя называют. Если ты будешь жечь и вешать жрецов, то народ тебя поймет, ибо все знают что жрецы от лукавого ибо человеку для общения с богами посредники не нужны, а вот если ты против богов встанешь, то тебя самого в печь засунут вниз головой.

Вот оно как, я задумался. Получается, что я пока ведь действительно только с людьми воюю, с теми кто называет себя жрецами Велеса, а самого Велеса я то не обижал, или обидел чем? Да пофиг на Велеса, лишь бы людишки мои думали, что я со жрецам воюю, а то действительно сожгут на хрен и фамилии не спросят, а если спросят то я все равно не отвечу, потому как не знаю.

Вот только философствования Радомира меня чем то задели, знает он то, что мы там в будущем забыли. Для общения людей с богами посредники не нужны, только вот посредники эти против того, что бы люди без них с богом общались, а то как же всякие папы и патриархи себе пузо набивать будут, чем же они кормится будут. Или как у мусульман всякие там халифы да имамы говорят, что человек существо тупое и он не способен понять смысл священных сур Корана, поэтому нужно человеку эти суры (стихи) растолковывать, вот и появляются толкователи, в основном арабы, а если ты против того, что бы арабы толковали Коран, тогда ты враг и тебя нужно убить.

Нет товарищи врете вы все, не нужны богу ваши толкователи и посредники, ибо бог сам слышит каждого человека и если нужно то также каждому все сам и растолкует ибо бог, он все может и все успевает. Вот так вот, все эти люди, что называют себя служителями богов обычные мошенники.

Решено, нужно какое либо здание или капище Роду поставить, вот брат рассказывал, что на острове Руян стоит два истукана, на большой горе многоликий бог стоит, а у самого берега моря истукан Чернобога, придется мне разбираться со всем этим и своих истуканов ставить, только где мне те священные рощи искать, и не дай бог мне на косячить, в этих делах любой промах закончится очень быстро и очень больно.

Мы приехали в Полотск, и я опять окунулся в тяжелые трудовые будни. Нога постепенно заживала, погода улучшалась, солнышко уже превратилось в большой горящий в небе шар. И в это время меня ошарашили новостью.

— Князь известие пришло с городка, что на Ловати у Ильмень озера стоит, родила княжна в день солнцеворота тебе сына.

А, что, я почти ничего не понял, во первых кто и кого родил. Вот я тупильник, это Цветана родила сына, тут понятно. А что такое сонцеворот такой? Ладно и что мне положено делать? Я повернулся к Радомиру, тот растянул рожу в ухмылке, мол ты князь ты давай и радуйся, а мое дело телячье.

Тоже мне брат, хоть бы подсказал, что делать то надо, может обычай какой есть по поводу рождения сына, а может жертву принести надо богам, там курицу или кабана зарезать, жуть.

Обычай был простой, все плясали, пили медовое пиво или медовуху, радовались солнцу. И самое интересное, что пекли круглые лепешки, вот я и подумал. Что это такой древний обычай праздновать масленицу. Уж очень мне эти тонкие круглые лепешки напоминали блины. Да еще и людишки одевались во всяких животных, ко в медведя, кто в волка, а бешеные бабы в коз да в куриц. В общем сатанисты древнего мира, и мне кажется, что этот обычай праздновать масленицу и почитать Ярилу бога солна, пришел к этим людям от какого то другого народа. Почему, да потому, что вот мои венеды, с которыми я давно знаком солнцеворот этот самый не праздновали, да и чудинам синеглазым было пофиг на это солнце. И вот тут я собственно и понял, что ни хрена все эти люди не один народ. Потому как и праздники и боги у них разные, а то что говорят почти одинаково, так это происходит именно от тесного общения соседних племен друг с другом, в ходе которого соседние племена постепенно перенимают язык друг друга.

Я был на этом празднике абсолютно чужим, потому как не знал что делать, поэтому сидел и тупо улыбался всему происходящему. А вот Цветана радовалась не на шутку, я даже спросил её, что это она так радуется, а она сказала, что наш род возродился. Род, и возродился, я ничего не понял, а разве наш род когда то умирал, что бы как птица Феникс возродится, вроде не было такого, но хрен их этих дикарей поймешь.

Потом оказалось, что рождение сына, это и есть возрождение рода, потому как баба не может стоять во главе, а если у этой бабы мужик из другого рода, то она должна родить сына, тогда весь род признает этого мальчика главой рода.

Странные обычаи, и абсолютно бесполезные. Главой рода должен быть самый сильный мужчина, если умрет один, то нужно выбрать другого, таков закон джунглей, правит всегда сильнейший. Но вот у народа Буса совсем не так, они живут по какому то странному обычаю, грубо напоминающему зачатки монархического строя, и глубокого социального расслоения. Так как у этих людей есть понятие наследников вождя и власть передается именно наследнику вождя.

А вот у Венедов совсем все по другому, у них вообще нет понятия собственности, у венедов вообще все общее, и бабы и мужики и дети. И вождем они выбирают именно самого сильного воина. Поэтому когда я приперся к венедам и заявил, что теперь я князь, то мне и возражать то не стали, потому как я на тот момент был самым сильным мужчиной в радиусе примерно 200 километров.

Световита также почитали как олицетворение высшей мудрости, его почтительно именовали Дедом. Световит — это воплощение жизни, Природы, которая окружает Род. Храм Световита был символом Арконы. В нём находилось свещенное воинское знамя руян — Станица — которое несли впереди войска перед сражением В самом храме жил огромный орёл, считавшийся, наряду со знаменем, символом Световита. Изображение орла было одним из основных символов руян, оно находились как в храме, так и на стягах, щитах, ладьях многом другом.

И вот сейчас на Руяне заседал совет мудрецов. Многие высказались, некоторые требовали немедленно собрать дружину и отправить воинов на реку Янтарную, другие предлагали отправить торговцев и попытаться наладить союз с неизвестным болотным князем, но таких пацифистов было слишком мало. Или время не пришло еще понимать, то, что плохой мир всегда лучше хорошей войны.

А может те, кто требовал немедленного проведения карательной операции были правы?

Вот две луны назад пришли старейшины от народов, что сидели на реке Обра и рассказали интересную и занимательную историю. Оказывается в последнее время неоднократно кто то нападал на их суда, что перевозили янтарь от поморов. Вначале думали, что это морские разбойники из Готланда, однако готландцы через море ходить не мели, их корабли вначале шли долгое время не полночь до самых земель народов суоми, а потом пройдя на восток вдоль побережья сворачивали и шли на юг. Иногда их корабли доходили и до реки Янтарной, но так далеко готландцы боялись ходить, потому, что это земля поморских народов и ободритов.

Готландцы и племена свеолов торговали в основном с эстами и суоми. Чтобы держать клятых конкурентов подальше от своих берегов периодически рода, что подчинялись Руяну высылали морскую варту. То есть отряд на быстрых двенадцати весельных чайках. Однако последний отряд после возвращения из похода подвергся нападению и был почти весь разбит. Но как? Как такое могло случится?

В том отряде было дюжина судов и почти две с половиной сотни воинов. Однако в устье реки Янтарной воевода Тумир обнаружил, что дикари песьеголовцы, что раньше ловили рыбу на своих малых лодках долбленках, вдруг шли на двух больших лодках сбитых из тонких досок. Тумир решил зайти за дикарями в реку и обнаружил там деревянную крепостицу. Не понятно зачем, но Тумир решил эту крепостицу штурмовать и потерпел полное поражение, так как неизвестный враг вдруг ударил конно в тыл дружине Тумира, и тот бежал, а дикари пожгли половину его флота.

Однако и это еще не все несчастья, что спустились на голову Тумира. В море они встретились с большим флотом и после непродолжительного боя почти все корабли Тумира были захвачены, а он бежал. И лишь одной чайке удалось прорваться на полдень следуя вдоль самого берега. Однако оказывается, что неизвестные морские разбойники нашли суда Тумира и разбив его воинов всех взяли в полон. А теперь оказалось, что это был флот болотного князя Чеслава и этот князь требует выкуп от вождей, за Тумира и три десятка его плененных воинов.

И вот теперь одна группа жрецов требует послать дружину, чтобы покарать болотного князя Чеслава, а другая предлагает договариваться и торговать, и если подумать то они правы. Ведь чем прославился Чеслав, а он прославился хорошим оружием. Железо, непонятно откуда, но этот болотный князь нашёл много железа и делает из него хорошее оружие, а тут еще и корабли. Многие из тех судов, что видели отпущенные Чеславом воины, просто захваченные у разных купцов суда, и это плохо. Святозар — князь руянский не хотел войны, ему войны хватало и с племенами готских вождей, что постоянно нападали на полабские рода. Недавно приезжали послы от царя Атиллы и предлагали союз против готов. Атилла собирается в большой поход на готских вождей, и этот поход будет решающим, отказаться от него нельзя. Необходимо подписывать союз либо с Атиллой, либо с готским царем Теодоридом I.

Король остготов Теодорид I совершил небывалое, он вместе а римским наместником Аэцием нанес сокрушительный удар по некогда союзному племени вандалов и король вандалов Гейзерих бежал. Бежал сквозь землю галлов через большие горы на полдень, а потом устрашившись преследования переправился через море и захватил римскую провинцию Африка.

Римские императоры были в бешенстве, они уже не могли управлять соседними племенами, они сами стали пешками на большой доске, а хитрый римский военачальник Аэций потешался, он замышлял в союзе с Теодоритом пойти на Рим и захватить престол императора.

Однако римские императоры знали что за подлость задумал Аэций. Римские императоры прислали большие дары Атилле, что бы тот напал на готского короля Теодорита и на его союзника Аэция, а Аэцию обещали отдать под полное управление провинцию Бургундия, если тот удержит её от натиска дикарей.

В это же время говорят, что сестра императора Валентиниана III и старшая дочь Галлы Плацидии по имени Юста Грата Гонория предложила Аттиле себя в жёны и даже прислала ему кольцо в знак обручения.

Так что теперь царь гуннов собирает большие силы в поход Теодорита. Агенты доносили, что видели купцов Атиллы в городе Аврелиане (сейчас Орлеан), что находится под управлением аланского вождя Сангибана. Аттила ведет переговоры с аланами о присоединении к походу против готов.

А что дальше, что будет дальше, что будет если атилла разобъет Аэция и Теодорида?

Ведь римский император Валентиниан III не дурак, и если он поймет, что Атилла может победить, то он отдаст свою сестру в жены Атилле, а с дочерью Атилле отойдут и бывшие провинции Галлия и Бургундия.

А если в ближайшее время свадьбы не состоится, то выходит Валентиниан принял решение поставить на Аэция. Но если Аэций победит Атиллу, то он объявит себя имеператором Германцев и сам нападет на Рим.

Вот такая политическая ситуация у границ народов славных ассов, что состоят под управлением великого князя Святозара и жрецов острова Руян.

В такой ситуации нужен мир, а эти идиоты предлагают начать войну еще и на севере с каким то болотным князем.

— Я против этой войны — поднял руку Святозар — если вы считаете, что можете вернуть своих людей без выкупа, то собирайте воинов сами, а храмовая дружина в этой войне участвовать не будет.

— Но прости нас, великий князь — с дрожью в голосе произнес старейшина от вождей народов, что жили на Обре — у нас нет лишних воинов, мы и так отправили пять сотен на южные границы. А в храме много хороших воинов, что могут возглавить наших воинов, дай нам князь хоть пятерых воинов, и мы назначим каждого из них сотником.

— Я дам вам десяток воинов храма, но мои люди не будут воевать, у них будут другие задачи, однако с ними пойдет сотник Панкрелий, это один из лучших воинов и он поможет вашему воеводе.

— Мы назначим воеводой уважаемого Милослава.

— Хм, Милослав действительно уважаемый воин, однако его борода уже поседела, при чем произошло это много десятилетий назад, неужели у вас нет более молодых воевод. Тогда зачем вам эта война?

— Мы князь всю торговлю вели с эстами, да с суоми, а этот князь Чеслав если закроет море своими дружинами нас разорит, да и храм не получит щедрых даров, что приносили торговци.

Святозар задумался, действительно торговля хорошими мехами и медом приносила неплохие прибыли, однако, что изменится? Ну раньше товары привозили купцы родов ободритов, а теперь будут привозить купцы князя Чеслава, и что с того, ведь каждый купец все равно заплатит пошлину на нужды храма, так зачем воевать, а ведь у Чеслава есть и более ценный товар, чем какие то меха. Однако этих спесивых ободритов никто не сможет остановить, так пусть идут и попробуют сразится с воинами Чеслава, все меньше дурью голова забита будет. Чем бы эта война не кончилась, а и Чеслав и ободриты понесут серьезные потери и это хорошо, потому что управлять столь сильными родами становится все труднее и труднее. А если даже Чеслав победит, но получит при этом достаточный урон, то с ним можно будет легче договорится.

Святозар позвал к себе сотника Панкрелия.

— Панкрелий, я хочу чтобы ты пошел с воинами ободритов по морю в реку янтарную, но ты не должен ввязываться в бой, там в устье реки есть хороший остров — сказал Святозар — так ты на этом острове начинай ставить крепостицу. Князь Чеслав сам к тебе пожалует, так с ним не воюй, скажы мол, что поставить крепость наказали верховные жрецы великого храма Световита, а если Чеслав потребует убрать крепостицу, то скажи что тебе нужно получить разрешение от жрецов. Вообщем тяни время и заставь Чеслава показать все свои силы. Пусть он сам нападет, пусть побъют его воины ободритов, но ты в бой не лезь, а попробуй захватить этого князя и привезти его ко мне.

— А когда выходить князь?

— Та ты не спеши, путь эти вожди соберут воинов, найдут или купят суда, а ты присматривайся, если что предложи закупить у нас оружие, да и корабли у нас есть.

— Я понял тебя князь — усмехнулся Панкрелий — а как не послушают меня эти горе-воины, что тогда?

— Там воевода пойдет старый, помнишь ли воина Милослава.

— Помню, Милослав еще с моим отцом воевал, хороший воин.

— Вот то-то и оно, что воин, да к тому же и старый, а эти идиоты его воеводой назначить хотят, вот я и говорю, что ты бери командование в свои руки, только сильно не вылазь, пусть Милослав думает, что это его воины и он сам командует походом.

Отпраздновав почти неделю в городище на Ловати, я все таки свалил из этого селения. Не знаю почему, но не чувствую я Цветану своей женой, а её родовичей своим народом, странные они какие то, со своими не понятками и предрассудками. Мне в этом плане даже с песьеголовцами проще общаться, чем с людьми народа Буса.

Следующий месяц я уже сильно переживал, потому, что с момента убытия Креслава моего воеводы в поход прошло уже семь недель, а от моего войска ни духа ни слуха. На восьмую неделю мое побитое войско таки пришло в Полотск.

Да история была просто Голивудская, Креслав со своими вояками дошел до городка Вильно, и от этого городка начал отправлять развед патрули в южные леса. Креслав нашел и разорил три селения, а в четвертом войско моего воеводы встретили почти сотня вооруженных дряговичей. Битва была страшной, и весь отряд не погиб только благодаря трем десяткам закованных в бронь воинов моего братса.

Потеряв почти два десятка убитых и три десятка раненных Креслав отступил к Вильно, но злые дикари собрали войско соседних родов и пришли в мою новую крепость. Привел туда почти две сотни воинов песьеголовцев.

Вторая крупная битва состоялась под стенами Вильно, где враг был разбит и теперь уже враг бежал в болота, а моя армия его преследовала.

Но преследовать нужно тоже уметь. На четвертый день на моих воинов в лесу напали. Это была классическая засада, которая привела к страшным потерям. В том лесном побоище Креслав потерял пятьдесят человек и позорно бежал, хотя нет нужно сказать отступил под ударом превосходящих сил противника. А поскольку поле боя осталось за песьеголовцами-дряговичами, то они добили всех раненных и притащив трупы к Вильно, повесили убитых на виду у защитников крепости.

Но осада опять не получилась, ночью небольшой отряд тяжело вооруженных воинов сделал вылазку и почти полностью перебил вражеских воинов, что отдыхали без памяти в своем лагере.

Да, это еще повезло, что дикари не умеют вести правильную осаду, они просто разожгли костры, поставили охрану и легли спать, надеясь, что защитники будут сидеть как мышки, тихо-тихо. Но не свезло дряговичам. И теперь получается, что моя непонятная война с теми песьеголовцами, что живут южнее припятских и пинских болот на время закончилась, закончилась до следующей зимы. Я отстоял свою новую крепость, доказал моим песьеголовым кривичам, что я надежно их защищаю, да и нанес существенные потери вражеским силам. Три полностью разоренных селения, потеря почти двух сотен мужчин-воинов это сильный удар для любого рода, и вряд ли дряговичи смогут так быстро оправится и решится на вторую войну, им ведь четко показали, что простой победы как раньше не будет, а будет жесточайшая бойня на полное уничтожение рода.

В этой военной компании Креслав потерял 86 человек из 130 что он повел с собой, и еще из крепости Вильно погибли 3 человек. Одно меня успокаивало, погибли в основном воины песьеголовых племен, а мечники Радомира хоть и получили множественные ранения, но не потеряли ни одного человека убитыми. Вот что такое опыт и надежная броня.

Весна принесла новые хлопоты, много проблем с расчисткой полей под пашни, кроме того оказалось, что зима была слишком снежная и теперь мои земли в отдельных местах были залиты паводком под самые не балуй. То есть превратились в непроходимые болота, но это и хорошо, я успел под большую воду сплавить все большегрузные суда в Приморское к Радомиру, нечего тут морскому флоту делать, мне вполне хватает построенных одиннадцати больших шестивесельных лодок, а все двенадцати весельные чайки ушли в Приморское селение. И теперь я столкнулся с проблемой комплектования морских команд. У меня уже собрался приличный морской флот в количестве восемь двенадцати весельных судов, трех двадцати весельных и одной старой сорока весельной биремы. Вторая бирема стояла в мастерских и мастера сказали, что на доделку понадобится еще две луны. Видя такое количество судов Радомир настоял, что бы я забрал вторую бирему на модернизацию, ну и правильно, ведь из этих древних римских галеры можно сделать вполне нормальные и современные морские судна.

Двенадцати весельное судно брало экипаж в 15–20 человек, а двадцати весельное судно могло легко переовозить три десятка воинов. Могли, да вот только где их взять то этих воинов.

Я уже отправил людей к своим воеводам с просьбой отдать самых кипишных вояк Радомиру. Ведь исторически все нормальные цари и императоры давно выработали способ борьбы с чрезмерно пассионарными личностями, их нужно просто сбагрить на очередную войну. Пусть идут и для меня любимого мир захватывают, а то не дай бог какой не будь военный переворот задумают устроить так чисто от скуки. И ушли почти четыре десятка воинов пошли из Орши и Смолянки к Радомиру, а вот из селения Гореслава не пришел никто, вот значит Гореслав как там службу организовал, что дурных мыслей в голове у мужиков не имеется, а и то от куда им взяться, когда у тебя в селении на одного мужика по две бабы. Сиди себе смирно и повышай рождаемость в отдельно взятом селении. Кругом одни болота, ни один враг внезапно не подкрадется, а если и придет, то взять лесную крепость в лоб, когда у защитников за спиной имеются секретные болотные тропы, ведущие на не менее секретные острова в болотах, где хранятся неплохие запасы, не получится.

Да и городище Гореслава стоит на волоке из западной Двину, ныне называющейся Янтарная река в Днепр, ныне называющийся Славутич. И с этого волока Гореслав имеет неплохой гешефт, сидит себе человек и радуется, ляпота, а тут ему предлагают в какое то странное море пойти, в котором по слухам ужасные чудовища водятся, что могут сам корабль целиком проглотить, на фиг, на фиг.

И тем не менее, я хоть и с трудом но собрал шесть десятков самых без башенных уродов, что просто не могли уже сидеть без дела в крепостях и отдал их Радомиру. С учетом тех бандитов, что он привел с собой, то мой флот под руководством адмирала Радомира насчитывал уже аж 180 человек, а это экипажи на 6 двенадцати весельных чайки и на мой "линкор" под грозным названием "Бирема", но котором легко помещалась сотня бойцов, но по сколько этой сотни не было, то 6 десятков хватило. А вот самое страшное оружие биремы были 4 установленные на борту баллисты. Баллисты стреляли очень далеко, почти на четыре сотни шагов тяжелыми болтами. И если нужно было остановить вражеское судно, то обстрел даже с одного борта двумя баллистами просто сносил противников со своих кораблей, так как щит удар тяжелого борта просто сдержать не мог.

Я отдал Радомиру все ранее захваченные суда, для передвижения по рекам мне уже вполне хватало шести весельных шлюпок или больших лодок, а все двенадцати весельные старые я отдал Радомиру, даже если он их все утопит, то и не жалко.

Я уже вторую неделю сидел на своих верфях где ускоренными темпами строился новый флот.

Я рисовал на шкурах формы новых кораблей и с палубой как моя старая бирема и без палубы как дракары, но мои мастеровые чуть взглянув на суда тут же находили кучу недостатков и упорно строили что то свое. Вот блин, я почувствовал именно сейчас, так остро почувствовал, что демократия это очень плохо. Вот хочу заставить мастеров делать что то новое, а они говорят, типа херня это все, мы лучше знаем как нужно корабли строить, потому что нас еще деды учили, а ты типа лошара кто такой. Вот я и возмущался, однако ничего не получалось.

Я нарисовал большую на два десятка весел большую открытую беспалубную ладью с приподнятыми оконечностями и одной мачтой с прямым парусом, а потом спросил — кто возьмется построить такое судно?

Мастеровые посмотрели, потыкали пальцами в странный рисунок и покачали головой, а потом так вежливо сказали, что мол жесткости у судна нет, и оно на волнах банально развалится.

Но я не унимался и говорил, что жесткость судну обеспечат доски прибитые внахлест. Конечно, было бы очень заманчиво построить судно по методике древних судостроителей, то есть вытесывать каждую доску топором из целого бревна, криволинейные детали вырезать из дерева природной кривизны. Но возможности, навыки, а также сроки постройки такого судна исчисляются неимоверными цифрами, а мне нужно быстро построить много кораблей, и что с того, что доски мокрые, ну и что с того что сгниют через пять лет. Да для меня эти пять лет, это целая жизнь, мне флот нужен здесь и сейчас, а не через год.

Споры велись также о том, каким быть рулевому устройству, можно ли сместить мачту в нос, нельзя ли запалубить хоть часть судна, да и с размерами были проблемы.

Ладья длиной 20 шагов и шириной 5 шагов казалась просто огромной черепахой, но вот рядом лежала на реставрации моя первая бирема и я точно видел, что новое судно будет намного легче, значит намного маневреннее.

Как и у древних мастеров я старался в основу корпуса положить килевой брус, к концам которого стальными болтами закрепить штевни. Они должны быть симметричны. Так что пока не будут поставлены банки (лавки) для гребцов, не определить, где нос, а где корма. Однако вот мои мастера, что проводили реставрацию биремы убрали эти самые балки-лавки с биремы, а для увеличения упругости прибили с десяток балок примерно на уровне груди. И самое главное, что мастер из готландцев сказал, что гребцы будут теперь работать на веслах стоя. Я честно говоря подумал, что мой мастеровой чуток самогона перебрал. Это как же так то стоя, а если он через два-три взмаха устанет, что мол делать — спросил я.

А мастер сказал, что гребцы сидя на заднице все равно больше устают, так как им тянуть весло руками требуется, а так будут банально силой тяжести тела на себя весло тянуть.

Наука, черт возьми у меня появилась своя научная школа судостроения и при чем не одна. Образовались две абсолютно непримеримые группы мастеров, что отстаивали свой вариант судна, только бы не подрались.

Поэтому я долго не думая наказал строить оба варианта двадцати весельных судна, потом по итогам испытаний и опытной эксплуатации выберу самый лучший.

Эскадра Радомира уже готовилась к выходу, когда прискакали разведчики и сообщили, что в устье Янтарной вошли неизвестные корабли, почти два десятка чаек и высадила десант на полуострове, что стоял почти в самом устье Янтарной (Западной Двины).

— Что это? — спросил я Радомира — это что опять вторжение?

— Да кто их знает — Радомир пожал плечами — нужно сходить проверить, я возьму пару чаек и схожу по воде, посмотрю.

— Ты только близко не приближайся, я боюсь что эти товарищи пришли воевать с нами по взрослому.

Через два дня Радомир собрал три десятка своих мечников, взял две двенадцати весельные чайки и начал спуск по Янтарной, а я начал подготовку к большой войне.

В Маслянку, Оршу и в селение Гореслава были отправлены посыльные с требованием прибыть воеводам с дружинами.

Кроме того я отправил человека за Архом. Этот Днепровский пират и по совместительству торговец имел аж 5 чаек, и это почти 80 человек. Ему следовало немедля волоком переправится в Западную Двину (в Янтарную) и прибыть в Полотск.

Отдельные послы направились вниз по Днепру в земли готского вождя Алларата. Мне нужны были его наемники. Все таки люди, что ходили в боевой поход с самим Атиллой, это уже не просто воины, это почти спецназ.

Первым прискакал Радко с тремя десятками конных воинов, но самое главное, что наконец то приехал дед Боян. Этот упертый старикан никак не хотел уезжать от бывших своих родовичей и сидеть в болотах. он давно обосновался в Смолянке и даже ездил лично искать притоки Волги. Дед Боян мечтал начать торговлю с персами и мой рассказ о том, что можно волоком выйти от Смолянки либо в Дон, либо в Волгу дед воспринял очень серьезно.

А тут узнав, что наша идея наладить путь почти из Северного моря в южные края может быть перекрыт в любое время, дед Боян прилетел сразу на разборку.

Я устроил настоящий военный совет. Пока, что я имел только примерное число готовых к походу воинов и эта цифра меня не устраивала.

Вчера я тайно встречался с моим человеком и заслушал доклад относительно настроения людей, настроение со слов шпиона было странным. То есть вожди племен были в принципе довольны, что живут в мире и покое, и никто их не тревожит, но вот собирать мужчин и идти воевать куда то они не собираются.

И вправду с точки зрения местного человека, что бежал в мои земли за большие болота, война это вообще глупость. Зачем воевать, за землю, так этой земли столько, что её не обойдешь за все лето. За охотничьи угодья, да тут и так зверя на всех хватает, а еще есть рыба и много, много, много других ништяков. И собрать людей с родов на войну я не смогу, поэтому нужно рассчитывать только на своих воинов и на наемников. Я уже посчитал всех, ну почти всех своих людишек, и цифра меня обрадовала. Я по всей земле насчитал чуть больше 5000 человек, и это все мои подданные от Днепра и до Балтийского моря на западе и до Ладожского озера на севере.

Странно, но таком количестве людей, у меня всего 872 мужчины в призывном возрасте. И если я не дай боги соберусь объявлять всеобщую мобилизацию, то я соберу почти восемь сотен мужчин.

И еще не известно сколько придет реально, у кого то откроется понос, а ктот о просто соберет семью и уйдет подальше в леса. Так что повоевать мне собрать сто-пятсот дивизий не удастся. Поэтому придется считать тех, кто реально сможет прийти.

Вот например Орша мог привести аж четыре десятка человек, Радомир приведет тридцать воинов, Гореслав — всего 10, Арх, сможет перетащить всего три чайки и привести пять десятков человек. Радомир забрал три десятка, в селении Приморское сидит еще почти восемь десятков человек, да у меня вместе с младшей дружиной и арбалетчицами аж целая сотня. Вот только из этой сотни настоящих воинов всего 24 человека.

Вот и получается, что полная мобилизация может дать мне всего три сотни человек, а если взять только боеспособных воинов, то это всего 200–220 человек, поэтому без воинов Алларата мне никак не обойтись.

Если враг пришёл на двадцати чайках, то это может быть от 300 до 400 человек, страшная силища. Эта война может меня лишить армии полностью, да и воины увидев, что шанс на легкую победу слишком маленький, могут просто разбежаться.

Совещание было по настоящему удачным, я если честно даже не вмешивался. Мои советники, а особенно дед Боян быстро посчитали сколько мы можем собрать воинов, посчитали сколько им понадобится еды, оружия, ладей и всего остального, но самое главное серебра. И выходило, что собрав три сотни воинов на войну я несу колоссальные потери, к тому же я сильно ослабляю южный участок.

Дед Боян долго не думая предложил позвать или купить сотню воинов хана Кугума. Хан конечно мне не союзник, но я давно с ним торгую. Хоть я его ни разу не видел. Но заочно мы были с ним знакомы.

Через четыре дня явился Радомир, явился с плохими новостями. Враг действительно привел почти три сотни воинов, при чем люди являлись явными наемниками и я думаю, что воевать по взрослому, то есть с глубокими рейдами по моим землям с опорой на свою крепость они не будут.

Но вот то, что сказал Радомир меня напрягло. Это вражеские войска рубят лес и в быстром темпе возводят дерево-земляную крепость, то есть вбивают на острове двухметровые стволы деревьев, сбивают или стягивают их и вокруг стены роют почти двухметровые ямы, а землю бросают под стену из бревен. Вот и получается, что у врага уже через неделю будет на острове вполне приличная крепостица, а если по углам поставить высокие башни, то можно будет уже не опасаться врага, потому что я взять такую крепость просто не смогу.

Дед Боян даже не сомневался, воевать нужно, нельзя оставлять врага в устье реки, иначе он нас просто удушит, у нас не будет выхода в море и мы в своих болотах просто згнием. Однако нужно пробовать договорится, а может удастся выкупить у врага эту крепость, или если не получится по добру, то придется взять крепость в плотную осаду.

По развед информации неизвестные враги высадили на острове в устье Западной Двины почти две сотни человек, а сотня переправилась на чайках на остров эстов сплавилась вытащили суда на огромный песчаный берег и сидят там. Вот и получалось, что если все таки будет война, то вначале нужно лишить врага флота, то есть нужно перетащить свои суда в море мимо крепости и напасть на вражеский флот, а потом уже блокировать вражескую крепость с воды и ждать пока вражины сами передохнут. Идея мне нравилась, так как напрочь исключала бесполезный и кровавый штурм крепости.

После окончания обсуждения военной ситуации и плана войны я позвал Тумира, воеводу Ободритов, что я захватил осенью.

— Тумир, я не знаю, что решили ваши старейшины, но если они решили воевать, то мне их искренне жаль. Я отпускаю тебя и твоих людей, вы пойдете к тем воинам, что высадились на моем острове и уговорите соблюдать договор. Я ведь много не требую, всего то три паруса и немного серебра, разве ты думаешь, что жизнь трех сотен ваших воинов стоит трех парусов?

— Нет конечно, воевать ни за паруса, ни за серебро не будут умные люди — ответил Тумир — но я боюсь, что ты сильно напугал наших старейшин и возможно еще кого то. А напуганные вожди возможно попытаются тебя побить, однако они ведь про тебя не знают ничего. Они не знают сколько ты можешь собрать воинов, они не знают, что даже блокада с моря не подорвет твои силы, потому что ты можешь торговать с южными землями.

— Ты должен стать переговорщиком Тумир, я хочу что бы ты попытался убедить тех людей. Однако я не верю в здравомыслие, я верю в то, что человек существо жадно, а от жадности свое тупое. Вожди племен что живут на реке Обра думают, что я лишу их доступа к торговле с Чудинами и Весью, а может и в землю Эстов пускать перестану. А за такое они буду сражаться до последнего своего воина. Они глупцы, попытайся им объяснить, что со мной лучше торговать, а не воевать. Скажи, что через десять дней я соберу три сотни воинов и пойду вниз по реке, я возьму с собой тысячу гривен серебра. Я заплачу за ту крепость, что они любезно построили мне в устье Янтарной, но если воеводы не согласятся уйти миром, то у меня не останется другого выхода как убить всех тех людей.

Я посмотрел на Тумира, воевода ободриов мне уже давно нравился, такой настоящий вояка, умный смелый и главное, что практичный, он точно бы не стал воевать, а вот те кто пришёл там старшими, будут ли они такими же умными, или они станут со мной все таки воевать?

— Тумир возьми двадцати весельную шнеку, это один из твоих кораблей, забирай всех своих людей и спускайся вниз по реке. Если те кто пришел в мою землю не захотят уйти миром, ты должен уйти сам. Я не хочу тебя убивать, нет в том твоей вины, что твои вожди оказались слишком жадные и глупые. И передай тем кто командует строительством крепости на моей земле. От моря меня отжать никто не сможет, но если будет война, передай, что я начну топить все корабли, что встречу в море, я заставлю и твоих вождей и тех кто им помогает умыться кровью.

7

Тумир смотрел на этого странного вождя Чеслава, он знал, что Чеслав бывает разным и вот теперь этот человек превратился в монстра. Голубые глаза почернели, а голос стал не просто решительным, он звенел сталью, и при совах "умыться кровью" в голове Тумира появлялись кратины горящих селений и разбросанных по берегам трупов. А ведь Чеслав может, может просто обойти Янтарную, перетащив свои суда в другую реку и выйти в море с другой стороны, Тумир сам видел эту карту, карту рек, где имелись выходы и в южные моря и даже в море Студеное, от куда вепсы привозили рыбий зуб.

Земля Чеслава воистину богата и огромна, а учитывая то, что горны и печи не прекращают своей работы, то и железа и воинов, что возьмут в руки это железо можно легко найти. Вот только удастся ли Тумиру уговорить, тех воевод что пришли сюда, врятли.

Тумир положил левую руку на эфес подаренного Чеславом меча и поклонился.

— Спасибо тебе князь, за то что излечил моих людей и принял нас как своих гостей, я попытаюсь сделать все, что в моих силах. Соколу и медведю делить нечего, ибо у каждого из них своя стихия.

— Я понял, что ты называешь меня медведем — сказал Чеслав — но почему ты называешь своих людей соколами, ведь сокол на гербе у руянцев.

— Сокол это птица Световита, сокол это священный герб воинов храма, а мы все, все кто посвятил свою жизнь служению Перуну, все мы являемся воинами Световита.

— Оставь свои речи для жрецов храма, я давно понял, что вам всем наплевать на богов ибо каждый из вождей думает только о своей прибыли — усмехнулся Чеслав — и никто, слышишь Тумир никто не думает ни о богах, ни тем более о своих воинах.

Тумир уходил тяжестью в душе, он давно обдумывал слова, что скажет на совете вождей. И эти слова были о мире и дружбе, а вот вожди решили по другому, они решили воевать, жаль, но нужно попробовать увести воинов без боя, вот только получится ли?

— Вон смотри Панкрелий — проговорил воевода ободритов Милослав — вон на тех кораблях стоит воин в блестящем чешуйчатом доспехе и красивом шлеме, может это и есть князь Чеслав.

— Да — задумчиво произнес Панкрелий — может это и не князь, но он предводитель этого отряда, это точно, слишком дорогая броня на нем.

— А давай его захватим — задумчиво сказал Милослав.

— У него две чайки и почти три десятка воинов — Панкрелий осмотрел еще раз стоящие в двух полетах стрелы суда. На тех судах также все внимательно осматривали людей Милослава. Странно, но суда стояли прочно и никто из воинов не держал весла, все стояли или сидели, прикрывшись щитами, и только их предводитель носу судна с интересом смотрел на пришельцев. Хорошие якоря были на этих чайках, подумал Панкрелий и нападать просто так без переговоров не хорошо, но ведь напасть предложил Милослав и воины храма никакого отношения к действиям воеводы ободритов не имеют.

— Я отправлю пять чаек, пусть догонят и захватят этого вождя, если он не князь, то мы сможем многое узнать о князе и его воинах — сказал Милослав и махнув рукой позвал сотника.

— Лещ, Лещ — крикнул Милослав — видишь вон тех воинов в гнилых корытах, возьмите пять чаек и притащите мне предводителя их отряда, вон он стоит на носу в блестящей броне.

По приказу воеводы Милослава, сотня воинов схватила пять лежащих на песке чаек и потащили их к воде, а остальные воины прекратив работу по строительству укреплений на острове, внимательно смотрели за происходящим. Вот именно сейчас и решалась судьба похода, если удастся взять вражеских наблюдателей малой кровью, то есть шанс отбиться и от всей дружины Чеслава, а если крови будет много, то это знак богов, и вероятнее всего поход будет неудачным.

В этот бой пошли самые подготовленные, самые отчаянные, в бой пошла первая сотня дружины Милослава под командой удалого сотника Леща.

Корабли медленно отчалили от берега и пошли в сторону противника, но враг не стал дожидаться, внезапно вражеские воины подняли якоря, опустив дружно весла в воду и пошли вверх по реке, достаточно быстро удаляясь от преследователей.

Пол дня Радомир тащил за собой пять вражеских чаек, противник налегал на весла из всех сил, но догнать разведчиков так и не получалось. Дождавшись очередного поворота реки, скрывающего чайки, Радомир крикнул — с каждой чайки по пять лучших стрелков с самострелами на берег.

Когда воины попрыгали в воду и добрались до берега, Радомир крикнул — дождитесь врага и бейте с берега, потом отходите за нами, и опять дождитесь и бейте, только не дайте себя захватить.

Первая сотня воинов дружины Милослава уже пол дня гребла по этой проклятой реке, но враг уходил играючи и казалось даже, что иногда враг останавливается и поджидает, а это могло говорить только об одном, враг готовит засаду.

Но как бы вы не ожидали нападения противника, а нападение началось внезапно. Вдруг с берега с кустов полетели стрелы, первый залп собрал кровавую жатву, болты входили в тела гребцов почти по самое оперение. Мгновенно гребцы побросали весла и схватили щиты, но иногда и щиты не помогали, странные стрелы толщиной в большой палец пробивали щиты и доставали до тела.

— Два десятка на берег — заорал сотник — убейте стрелков, живо.

Воины начали прыгать в воду и тут же вязнуть в прибрежной жиже и иле, берег был заболоченным, а вражеские стрелки произвели еще несколько залпов и все вдруг прекратилось. Но этого хватило, половина из тех, кто прыгнул в воду были либо убиты, либо ранены.

Странная, война, странные леса и опасные болота, они пугали воинов Леща, и уже никто не собирался преследовать уходящего врага, но сотник был разозлен.

— Приставайте к берегу вон там — крикнул сотник — высадить три десятка воинов, догоните стрелков, две чайки вытащить на берег, пойдете пешком, а мы по воде, все вперед.

Две последние чайки пристали к берегу и воины вытащив суда из воды, побежали по вытоптанной траве преследуя стрелков противника, а три оставшиеся чайки пошли вверх по воде.

Но как только три чайки завернули за очередной поворот, то увидели стоящие на якорях вражеские корабли, а стрелки противника начали бить толстыми стрелами из странных приспособлений. Смертельный дождь сыпался на прикрывшихся щитами воинов первой сотни, а корабли лишенные управления начало сносить вниз по реке, никто не мог держать весла, все воины пригнулись за борат и прикрылись щитами. Никто из воинов ободриов даже не попробовал взять лук, так часто сыпались вражеские стрелы. При чем достать противника с берега, где стояли высаженные с чаек воины было невозможно.

— Уходите назад — закричал Радомир — уходите и передайте своим предводителя, что князь Чеслав собирает дружину, и когда мы придем, мы уже вас не отпустим, умрут все, все до последнего человека.

Через несколько долгих мгновений сотник воинов ободритов махнул рукой и те кто стоял на берегу побежали вниз по течению реки, а гребцы испуганно повылазили из-за щитов и взявшись за весла и начали отгребать вниз по течению реки.

Настроение у воинов Леща было мерзкое, все знали обычаи и приметы воинского дела. Не зря вначале большой битвы каждая из противостоящих сторон выставляли ратника на поединок. И чей ратник побеждал, тому воинству и улыбалась удача. А вот сейчас вернулись ратники из первого боя, первого боя за такой тяжелый и долгий поход, и этот бой был проигран. Вражеские суда ушли вверх по реке не потеряв ни одного воина, а сотня воинов родов, что сидели на реке Обра потеряли семеро убитых и три десятка раненых воинов. Это очень плохой результат и этот результат показывал воинам, что бог войны не одобряет этот поход, и самое главное, что воевода Милослав не люб богам.

— Панкрелий, что будем делать? — спросил Милослав — может отправим пару сотен воинов по берегу, пусть сходят до ближайшего селения.

— Ты, что Милослав совсем ума лишился? Тут не твоя земля, ты ведь помнишь что случилось с отрядом Тумира, у этого Чеслава есть минимум сотня конных воинов, налетят порубят всех. Тебе какую задачу поставили, установить крепость на входе в реку янтарную, ну так и ставь крепость, а за стенами сидеть все интереснее, чем по лесам и болотам бегать. Отправь отряд фуражиров, пусть мяса побольше добывают, и солите сразу все, к тому же рыбу ловите, я думаю, что долго нам тут в осаде сидеть придутся.

— А ты что Панкрелий думаешь, что Чеслав реально может большую дружину притащить?

— Нет Милослав я ничего не думаю, но большая война нам не нужна, мы должны показать этим татям, что не позволим по нашему морю без разрешения ходить и купцов грабить. Чеслав должен ехать в храм с дарами, там пусть договариваются, вот когда верховный жрец примет дары, тогда мы крепость и отдадим Чеславу.

— Да как так? — возмутился милослав — мы что крепость строим чтобы отдать этим татям болотным?

— Ты Милослав воин хороший, но жрецы Световита знают намного больше тебя, и они точно знают что делать с этими татями болотными. И не всегда врага нужно убивать, высшее искусство сделать так, что бы твой враг стал твоим другом и стал работать на тебя, а для этого мы должны показать князю болотных песьеголовых людишек, что силой нас не взять и без нашего разрешения им в море не выйти.

Через три дня приплыл Тумир и рассказал, что произошло с тех пор как воины Тумира попали в плен и передал слова Чеслава о том, что реку нужно открыть, а крепость сдать.

Панкрелий был не просто сотником храмовой дружины, он был одним из посвященных, одним из тех, кто изучал знания древних, тех кто много читал и о войне и о политике. Панкрелий знал такой тип предводителей как Чеслав. Такие люди пойдут на все ради своей цели, вот только нужно узнать какая цель, что нужно этому Чеславу? Он хочет торговать, или он хочет грабить, зачем ему море, что он готов отдать за выход к морю и на что пойдет если по добру договорится не удастся, а самое главное, какой силы у Чеслава дружина, а ну как он этот чудо гарнизон за день разгонит?

— Отдайте Чеславу паруса — сказал Тумир — серебро можете не отдавать, он вам еще тысячу сверху приплатит, если вы крепость отдадите без боя и уйдете.

— Почему ты говоришь вы? — с неудовольствием спросил Милослав — неужели ты не с нами.

— Я Милослав в отличие от вас умею головой думать, Чеслав пока что нам не враг, а если вы начнете войну, то крови прольется много и он навеки станет нашим врагом. Чеслав сейчас покоряет племена песьеголовцев, что нападают на поморов и их соседей волынян. Если мы разобем его дружину, то песьеголовцы захватят все болотные края и тогда мы с ними не справимся. Сколько людей мы потеряли в этих зимних походах, а теперь появился князь, что возьмет все эти проблемы на себя, да и готландцев он ни к эстам ни к чудинам не пустит, уж можете мне поверить. Я знаю, что Чеслав с Радомиром ходили летом на Готланд и взяли там хорошую добычу, если мы сможет договорится, то этот болотный князь станет проблемой не для нас а для свеев, с данами и готландцами.

— Ты прав Тумир — сказал Панкрелий — я думаю, что пора высылать переговорщиков, как бы мы до большой войны не досидели на этом острове. Тумир, а пойдешь ли ты послом к Чеславу?

— Пойду, я не хочу, чтобы безполезно умирали наши воины, что передать?

— Скажи что мы хотим продать крепость за две тысячи гривен серебра, тысяча у нас есть, а тысячу пусть привезет. Но передай, что мы должны вместе с ним отправится на Руян для переговоров со жрецами и с князем, а еще забери паруса, что ты обещал Чеславу.

Когда Тумир вышел Милослав посмотрел на Панкрелия — и что это было, что ты надумал, тебя за это накажут, мы не имеем право продавать эту крепость.

— Я Милослав в отличие от тебя знаю, что в бою нам дружину чеслава не разбить, а вот на пиру мы сможем добиться большего.

— Ты говоришь о том о чем подумал я? — спросил Милослав.

— Я не знаю о чем подумал ты, но готы нам показали как нужно побеждать своих врагов.

— Ты хочешб перебить всех людей Чеслава на пиру, как готы убили людей князя Буса?

— Мы должны учиться на чужих ошибках, ведь так Милослав?

— Так, так, только я сомневаюсь, что князь будет пировать с нами, мы кто — воеводы, а Чеслав все таки князь.

— Будет, будет, я не просто сотник, я представитель храма.

— Так ты говоришь хотят перегововров? — я посмотрел на Тумира — не то лицо у воеводы, подозревает воевода, что дело не чистое, наверное он ничего не знает, но подозревает это точно.

— Мы уплывали к тебе, а приказа приостановить стройку так и не поступило — ответил Тумир — ты ведь понимаешь, что так не делается. Если Милослав хочет сдать или продать крепость, зачем работать в три смены, зачем тратить сколько сил и средств, ведь в лесах продолжают работать лесорубы, а охотники продолжают бить зверя и солить мясо впрок.

— Да Тумир, я в тебе не ошибся — я сел на бревно, встреча наша проходила на корабельных верфях. Хотя верфь, это конечно громко сказано, но четыре двадцати весельные шнеки и большая бирема под переделку, это достаточно большой заказ.

— Если ты не собираешься воевать, то зачем так упорно готовится к войне?

— Я думаю они оттягивают время и будут тянуть дальше — сказал Тумир — я видел сотника храмовой дружины панкрелия и несколько его людей, так что вся эта операция проходит с согласия храма и думаю они будут тянуть время или может ждут подкрепление, ведь судов на острове нет, там только пять чаек.

— Нет Тумир, ты думаешь чайки ушли за людьми. Нет я знаю где корабли, они на острове эстов, перевернутые на берегу лежат, мои соглядатаи уже все вызнали — я встал, прошел вдоль борта новой шнеки, погладил рукой дсвежие доски, что обшивали борта — я хочу спросить тебя, останешься ли ты со мной или вернешься в лагерь Милослава.

— У меня семья там осталась, если я перейду к тебе сейчас, то их продадут в рабство, как родственников предателя.

— Тогда или к берегу моря, я уже перетащил туда две чайки, забирай их и уходите домой — я посмотрел на Тумира — эти люди умрет все, а ты скажи что сумел сбежать когда шел бой, захватил чайки и сбежал.

— Это не выход, я разговаривал с людьми, грядет большая война, сейчас все дружинники ушли на закат на границу с землями короля Теодорха I, говорят, что Атилла собирает воинов в большой поход. А сюда пришли не воины, так добровольцы — сплюнул Тумир — им сказали, что идут воевать песьеголовцев болотных, половина воинов даже не знает что тут настоящий князь с дружиной сидит.

— Вот как? — я поднял бровь — хм, тогда я их удивлю, ты плыви назад и скажи, что я приду на переговоры.

— И что ты надумал — спросил дед Боян, когда ушел Тумир.

— Я думаю, что мы должны удивить противника и подготовить их к переговорам — я повернулся к Радко — а что Радко сможешь удивить наших гостей?

— Было бы чем удивлять.

— Возьми всех моих конных и всех своих, оденьтесь в лучшую бронь и спускайтесь вниз вдоль берега реки, появитесь в поле зрения крепости пошугайте воинов Милослава по лесам, они там зверя добывают, так нечего им по нашим лесам шастать, убивать не надо, так плетками в воду гоните, пусть на свой остров плывут.

— Сделаем — Радко усмехнулся.

— Радомир, спускай все корабли, что готовы на воду, забивай их бочками со смолой, проскочи мимо острова сразу и в море, ты должен проскочить мимо них ночью — я посмотрел на Радомира — и сразу иди в пролив к острову Эстов, там либо захвати, либо сожги корабли врага, потом назад встань на якоря в устье реки и никого не пропускай, особенно подкрепление с моря.

Я сам сидел в Полотске, собрав вокруг себя последний резерв из младшей дружины и стрелков арбалетчиц. Сотня конных ушла с Радко, и почти сотня воинов ушла на чайках с Радомиром, а я с ополчением сидел и ждал наемников от готского вождя Алларата и отряд от хана Кугума.

Союзники или наемники пришли почти через неделю, и всю эту неделю я получал информацию о ходе строительства крепости.

А крепость росла как богатырь, не по дням а по часам. Прошло всего три недели как враг высадился в моих землях и уже проделали достаточно много работы, как таджикские строители или молдаване в Москве. Уже подняли две деревянные башни для стрелков и поставили большой частокол, штурмовать такую крепость на острове без артиллерии, очень не просто.

Меня радовало только то, что остров достаточно большой, почти полтора километра в длину и метров 500 в ширину. Враг поставил круглую крепость диаметром метров двести на восточной окраине острова, обкопали частокол глубокой ямой и завели в это яму воду с реки, так что даже высадившись на острове взять с налета эту крепостицу не получиться. Но я и не собираюсь её штурмовать, я собираюсь уморить голодом этих горе вояк, а на противоположной окраине острова я собираюсь поставить свою крепость. И для этого мои воины уже рубят бревна в лесу, а переправить готовые бревна на остров и собрать из них приличную ограду можно за сутки.

Когда опять появился переговорщик я ничего не понял, по всему выходило, что "оккупанты", высадившиеся на моей земле предлагают заключить мир, и даже отпраздновать наш мир большой пирушкой, но разведка докладывала, что враги продолжают строительство укрепленного лагеря на острове, а это ну никак не походило на подготовку большой пьянки в честь примирения, скорее всего это была попытка оттянуть время на завершение оборонительных позиций.

К сожалению, много сил собрать мне не удалось, от Кугума действительно пришел отряд в сотню оборванцев на маленьких степных лошадках. Когда этот отряд с трудом добрался до Витебска, то командир заявил, что лошади не хотят идти в эти дикие места, потому как боятся лесных демонов.

Вот блин, а я думал, что эти безбашенные гунны ничего не боятся, а они и не боятся, это просто лошади струсили, а пацаны ничего не испугались, они блядь смелые. Только как же степной воин без коня, без коня нельзя. Поэтому сотник Кугума содрал с меня что то типа подарка в виде десятка мечей, так сказать за беспокойство и свалил в свои степи. Ну и валите, уроды.

Алларат меня тоже удивил, он пришел не один, а пригнал аж две сотни рабов. Вернее он назвал их переселенцами, но это были рабы.

По всему получилось, что не заладилось у Алларата с вождями волынян. Побили его и изгнали. А поскольку бежать Алларату некуда, то он пограбил селения, захватил полон и пошел в мои земли. А теперь ему нужно выделить место для поселения.

Я долго думал, что же мне делать с Алларатом, по сути он привел отличный отряд, всего восемь десятков конных воинов, но это ведь готы, это опытные наемники, которые участвовали в походе с Атиллой на Византию.

— Послушай уважаемый Алларат — обратился я через переводчика к вождю готов — я заберу у тебя всех переселенцев, если хочешь, а тебе дам корабли и укажу хорошее место, если удержишь, то станешь там конунгом, или князем, как согласен?

Алларат выслушал внимательно переводчика и спросил — а что собственно за земли?

— Земли хорошие, там за морем есть остров готланд, остров богат и стоит на очень удобном месте, люди там все в основном рабы из разных племен. Управляют тем островом кучка купцов. У них имеется и охрана и воинов немножко есть, но они все свои силы держат на западном побережье. И я думаю, что больше двух-трех сотен воинов они не соберут.

Я еще раз посмотрел на Алларата — предлагаю тебе поход на этот остров, но поход не за добычей, а за землей. Если ты придешь туда как освободитель, с оружием для рабов и сможешь поставить их в свою дружину, то станешь конунгом готов, как думаешь, это хорошее предложение?

— Про остров Готланд я слышал еще от своей бабки — задумчиво сказал Алларат — она пела песь о том, как много веков назад бежали наши рода с далекой родины из-за сильного мороза, бежали на юг, туда где есть много пастбищ.

— От берега свейского отошли тогда сотня кораблей, и попали в шторм, погибли почти все, и только одна шнека пристала к берегу у большого острова. Там и обосновались переселенцы. Однако пришли к ним славные вожди готы и захватили тот остров, поэтому он и называется готланд.

Алларат почесал бороду — я думаю, что сама судьба велит нам вернутся к себе на родину, но остров Готланд.

— Отлично — обрадовался я — сейчас рпазобьем варягов и пойдем на готлад.

— А кто такие варяги? — переспросил Алларат.

— Да это я так называю тех гопников, что варту на море несут, ну они вартуют, типа сторожат, поэтому я и называю их варягами, только они с дуру пришли на мои земли и сейчас там крепостицу ставят, а я хочу её забрать себе, а чужаков, что пришли в мою землю непрошенно изгнать, так ты как, со мной?

— А ты пойдешь со мной на готланд?

— Конечно пойду — ответил я — мне этот островок нужен чтобы торг со сеями вести. Я для них чужак, потому как из одного рода с племенами руянцев, они со мной дела иметь не будут, а вот ты там станешь торговой базой, будем через тебя торг со свеями и данами вести.

— Хорошо пошли посмотрим на твоих захватчиков.

Мы ехали большим отрядом параллельно судам идущим вниз по Янтарной (Западной Двине). Шесть чаек с людьми Днепровского пирата Арха, и отряд конных. Моя личная охрана в три десятка конных латных воинов и восемь десятков легко вооруженных, но очень опасных воинов Алларата.

Вот теперь я точно знал, почему гунны не смогли до конца разбить готов и предложили последним мир и союз. По росту любой готский воин был на голову выше воина Кугума. Да и вооружение слишком разное, у Кугума в основном луки и копья, а у Алларата был полный комплект вооружения конного воина и лук, и копье и меч, а самое главное, что был дух. Душ воина, готы леса не боятся и на коней своих трусость не списывают.

Рядом с нашим отрядом бегали почти два десятка собак. Собаки уже давно у меня размножились как кролики, и постоянно участвовали в конной охоте, а тут увидев, что князь засобирался, моя стая выскочила с ворот и понеслась за нами. Собаки то пропадали в лесу, то опять появлялись рядом с нами, я уже и перестал за ними наблюдать, как вдруг на третий день пути вначале залаяла одна собачонка, потом другая, а потом вся стая бросилась в лес и началась свара.

— Первый десяток в лес — заорал воевода — проверьте собак.

Дозорные унеслись в лес, а через какое то время появились притащив за собой на веревке, привязанной к седлам два трупа, и одного раненного неизвестного воина.

— Что случилось, и кто это? — спросил я у десятника дозорных.

— Тати это князь, они с луками сидели, засаду на тебя устроили, но их собаки спугнули — сплюнул десятник — как нас увидели, так начали нас стрелами бить, двух воинов ранили и трех собак убили.

— Тати — протянул я задумчиво — интересное дело, а варяги эти мне вроде перемирие объявить хотели.

Только я то уже отправил брата на войну, а они вот татей подослали, да ничего в этом мире не меняется, все как и там в 21 веке, в политике все говорят одно, думают другое, а делают третье.

— Алларат — я повернулся к вождю готов — а есть ли у тебя толковый воин, чтобы язык этому молчуну развязать?

— Есть конечно, улыбнулся Алларат и махнул рукой.

Пленника тут же подхватили и потащили в конец строя, а мы медленно тронулись вниз по реке.

Все таки будет война, вот эту попытку покушения видел и Алларат, а это уже смертельная обида и сточки зрения современной морали, ни о каком перемирии после такой подлости не может быть и речи. А я так не хотел воевать, блин вот же сука.

Я осматривал почти готовую крепость. Красота, жаль её жечь, но штурмовать это сооружение я не собираюсь.

— Князь Чеслав — кто то прокричал с противоположного берега — ты пришел воевать или мирится?

— А зачем пришли вы? — я повернулся и махнул рукой, тут же вытащили и бросили у берега тела двух убитых лучников и поставили на колени связанного пленника.

— Эти люди сказали, что их отправил воевода Милослав, так ли это?

— Врут они, воевода Милослав отправил к тебе послов с предложенипем переговоров.

Врут говоришь, подумал я. Интрересное дело, быстро эти чудо богатыри обосрались. А что тут удивительного я привел почти две сотни конных воинов, а еще у меня десять ладей с гребцами. Получается патовая ситуация, они меня атаковать не могут, в открытом бою моя кавалерия растопчет это стадо за пять минут, но я их атаковать в крепости не смогу, слишком мало сил. Сейчас у нас так сказать паритет по количеству личного состава.

— Что будешь делать? — спросил Алларат — крепостицу эту мы возьмем, только крови много будет.

— Да не буду я её брать, сядем в осаду и уморим их голодом — отмахнулся я — а для быстроты принятия решения мы им немножко нервишки подпортим.

Я повернулся к десятку больших и малых командиров, что вышли со мной на берег, чтобы рассмотреть крепость противника, так сказать на рекогносцировку — ставьте лагерь гребцов вон на том песчаном пляже, Алларат твои всадники вон там в лесочке станьте, чтобы стрелами коней не побили, а ты Радко стань лагерем с лева, от конных отрядов организуйте высылку патрулей, вдоль берега до самого моря, а вы — я указал на отряд Аркха — готовьтесь как придет Радомир высадится ночью на берег острова и поджечь смолой вражеские башни.

Начали тянутся долгие дни, противник все время выходил на берег и кричал о переговорах, а я требовал вначале вернуть долг за вылеченных и отпущенных людей Тумира, и только после этого я подумаю о переговорах.

Наш лагерь медленно обрастал частоколом и рвом, так, что теперь и нас с наскока не возьмешь, а если враг с дуру полезет в ночную вылазку, то я смогу ударить конницей по флангам вражеского отряда.

Противник начал нервничать, было несколько попыток спустить ладьи на воду, но тут же на пере=хват отходили от берега ладьи Аркха и враг отворачивал к своему берегу, а когда пришел Радомир и притащил две захваченные чайки, противник вообще сник.

Так получилось, что вражеский воевода догадывался, что я могу сжечь суда на острове, поэтому высадив десант, и оставив всего пять ладей, остальные корабли ушли на остров Эзэн, а Радомир их нашел, перебил три десятка охранников и захватил десяток вражеских кораблей.

Вот теперь у воеводы Милослава дела обстояли действительно плохо, и воевать он не может и вернутся уже тоже не сможет, только по берегу.

А в стане врага начинался настоящий кипишь, периодически несколько десятков воинов подходили к берегу и кричали оскорбительные слова, вызывая нас на честный бой, но я боя не принимал, а один раз приказал дать залп из сотни арбалетов. Оставив на берегу больше десятка убитых вражеские воины разбежались и теперь кричали только по ночам, ну ну. Как говорится собака лает, а караван идет, у меня то есть все и мясо я заготавливаю, почти ежедневно уходят отряды охотников, и рыбу ловлю сетями, а вот у врага продовольствие уже на исходе и скоро все решится. Я думаю, что враг уже достаточно на нас обозлился и готов бросится в самоубийственную атаку, но кто то удерживает воинов, видно там в лагере есть толковый командир.

— И что, что происходит — нервно спросил Милослав — я же ему сказал я же сказал этому дикарю, что готов к переговорам, а что он устроил, что это за осада, разве он меня не понял?

— Ты Милослав сам ничего не понял — с грустью произнес Тумир — я же тебе говорил, что Чеслав дал тебе десять дней, чтобы очистить остров, и ты его не послушал, а теперь он готовится к войне.

— К какой войне. Мы ведь не собирались воевать, мы же тебе сказали, что бы ты пригласил его на переговоры, мы могли бы продать ему эту крепость и уйти.

— Ты действительно Милослав ничего не понял, ты не понял с кем ты связался, Чеслав ведь сказал, что умрут все, слышишь все, кто не успеет покинуть его земли за десять суток, а ты все про свои переговоры. Не будет он больше с тобой разговаривать.

— А ты почему не ушел ты?

— Я не могу бросить своих людей — Тумир опустил голову, поднял веточку с земли и потеребив её пальцами, отбросил в сторону — я умру вместе с вами, Чеслав предлагал мне шнеку, он хотел, что бы я ушел, но я остался с вами.

— Ты думаешь он будет нас штурмовать? — спросил Панкрелий.

— Нет он возьмет вас в осаду, я думаю, что кораблей у вас уже нет, их либо захватили, либо сожгли. Припасов у вас тоже не будет, охотников на берег не пустят, повсюду конные патрули, и рыбы у нас не будет, так что мы продержимся ровно столько сколько хватит припасов.

— Припасов у нас почти пять десяток засоленного мыса и сотня мешков репы — ответил Милослав — я думаю, что мы продержимся дней пятьдесят не меньше, если конечно Чеслав не предпримет штурма.

— Нет, если я что и понял, общаясь с Чеславом, то штурма не будет, он просто уморит нас голодом.

— А если мы предпримем вылазку и перебьем там всех- никак не мог угомонится Милослав.

— У Чеслава несколько лагерей всадников и один лагерь пеших воинов, на какой из них ты собираешься напасть? — спросил Тумир — что бы ты не сделал, нам в тыл ударят конные воины и тогда нам придется бежать, так что выйди с крепости и отдай выкуп, а потом проси переговоров.

Рано утром брус с набитыми кольями оттащили в сторону и из лагеря вышел человек, а за ним восемь воинов несли сундуки, сундуки с серебром, это был откуп за воинов воеводы Тумира.

Конец.