— Как это понимать? — не уставал возмущаться Камардон. — Тобиаш, как это понимать, почему мятежники на свободе? Ариан, ты лично отвечал за безопасность — почему этот, — кивок в сторону Архимага, — не сидит в камере, а разгуливает на воле? Это предательство? Что же, я поздравляю — с такими защитниками нам никакие враги не нужны, сами себя угробим! Или вам острых ощущений, измены захотелось, мало нечисти, еще и удар в спину в решающий момент давно не получали? Значит, получите!

— Успокойся, Камардон, — молчание нарушил сам обвиняемый Архимаг. — Или тебя теперь «господин Магистр» называть? Ирония судьбы, столько лет одним из самых проблемных студентов был сам Великий Магистр Ордена… А сколько я жалоб на тебя получал, сколько раз меня слезно умоляли гнать тебя прочь из Академии, но ведь не выгнал, думал, выйдет толк, в тебе есть задатки настоящего мага…

— И, по-твоему, я должен быть тебе за это благодарен? — усмехнулся Камардон. — Прослезиться и простить твое преступление?

— Ни в коем разе, просто жалею — знал бы, кто ты на самом деле, выгнал бы без всяких доносов, — честно признался Архимаг Джелиос.

— Даже так? — Магистр нахмурил брови. — И не собираешься просить о снисхождении? Или ты не понимаешь, что сейчас полностью в моей власти и вся твоя магия не сможет тебе помочь?

— Это ты ничего не понимаешь! — Вместо оправданий ректор перешел к обвинениям. — Вы все ничего не понимаете! Самоубийцы, вы что, не видите, что без Огня нам не победить? На что вы рассчитываете? На чудо? На вампира? На Прометея? Мы не продержимся и суток, нас сомнут, нас потопят в крови! Вы хотите защитить Огонь? Да вы его добровольно отдаете в руки врага! Или вы думаете, что теперь, когда свет Огня просиял в городе, враги его упустят? Да лучше бы отдали вампиру, а тот передал Прометею — так хоть другие миры спасутся, погибнем лишь мы! Но нет, вы слишком гордые, собаки на сене, слишком трусливы, чтоб воспользоваться истинной мощью Огня, но и отдать его тому, кто сможет обратить его мощь во благо, не желаете! Вы не просто самоубийцы, на вашей совести гибель всех тех миров, против которых нечисть обратит мощь захваченного Огня!

— Вот как? — Камардон улыбался. — А значит, ты единственный, кто знает, как надо поступить?

— Да! — почти кричал Архимаг Джелиос. — Я знал! Я всегда знал — я люблю этот город, я люблю этот мир, и я был готов взять на себя тяжкую ношу! Я был готов использовать Огонь, я был готов его силой обратить вспять проклятую нечисть! Я мог это сделать и сейчас могу, но вы мне не дадите Огонь. Вы будете умирать, последние Хранители в этом самом зале, погибать, но так и не воспользуетесь силой Огня, хотя одного желания достаточно, чтоб он в сей же миг подарил нам победу! Самоубийцы, вы не понимаете, что творите… — обхватил голову руками Архимаг. — А ты, Олег? Почему ты отдал им Огонь? Ведь ты мог отнести его Прометею, он бы перепрятал в ином мире, и, хоть мы все равно погибнем, спасутся мириады иных миров. Почему ты этого не сделал, Олег, зачем ты доверил святыню этому фанатику, который только и умеет командовать? Что вы творите, что…

— Так сложилось, — пожал плечами вампир. — Нам временно по пути, пусть пока Огонь у Наместников побудет, мне за ним некогда следить. А разберемся с врагами, там и подумаем, что дальше делать.

— Разберемся? — Было видно, что Архимаг едва сдерживается от истерического хохота. — Вы хотите победить это войско? Да вы хоть знаете, какие силы собрались против нас? Вы хоть чувствуете их магов? Честно — я даже представить не мог, что может существовать подобная магическая мощь! Они нас сметут, как мы сметаем назойливых насекомых, и даже этого не заметят…

— Значит, о раскаянии речь не идет, — кивнул своим мыслям Магистр, — Ты, Джелиос, не сожалеешь о содеянном и не готов покаяться?

— Конечно же нет! — возмутился Архимаг, — Я не сожалел ни секунды, и мне не в чем каяться! Я поступил так, как поступил бы на моем месте любой разумный человек, а не твердолобый фанатик! Ваш Орден говорит про Хаос, который вызовет применение Огня в иных мирах? Да вы хоть сами знаете, что это такое? Что вы знаете, кроме одной старой байки о магистре, который якобы не устоял перед искушением? Вы проводили научные исследования? Нет! Для вас Огонь — вещь в себе, вы только и можете любоваться его божественным светом и рассуждать, что по своему прямому назначению он не должен быть применен никогда! А я исследовал его всю свою жизнь, я считал — да, Хаос неизбежен, это природа Огня, но его последствия можно исправить! А если мы, Хранители, падем, если Огонь попадет в руки врага — исправлять что-либо будет поздно! Хаос захлестнет мириады миров, и только вы в этом будете виноваты!

— Какая речь, какая речь… — не уставал изумляться Камардон. — Джелиос, ты, как всегда, великолепен, я чуть не прослезился и собственноручно не вернул тебе Огонь! Но хватит! Этого не будет никогда, пока жив хоть один Хранитель, ты не получишь Огонь! Только через мой труп!

— Безумец… — устало вздохнул Архимаг, — Ты безумец, Камардон. Не забывай, я и сам Хранитель. Такой же, как и ты, и хоть вы допускаете страшную, смертельную ошибку, я допущу ее вместе с вами. Моя магия, мой опыт — они нужны вам, мы все могли спастись, но по твоей и таких, как ты, вине мы помрем. И я помру — не в темнице, не как предатель, потому что я никого и никогда не предавал, а как настоящий воин. Я Хранитель, Камардон, я буду стоять среди вас, я буду одним из вас, и, хоть — в очередной раз повторюсь — вы допускаете страшную ошибку, быть посему. Архимаг Джелиос никогда не сдавался, не сдамся я и в этот раз, я приму этот безумный бой и буду сражаться так, как должен каждый Хранитель!

— Довольно слов, — отмахнулся Магистр. — Олег, я позвал тебя для того, чтоб…

— Подтверждаю, — кивнул вампир. — Его мысли совпадают со словами, так что в бою можешь рассчитывать на него, как на самого себя. Только к Огню близко не подпускай — против своих Джелиос воевать не будет, но если, случаем, Огонь окажется без присмотра…

— Спасибо, — поблагодарил Камардон. — Архимаг Джелиос, своей властью на время сражения я снимаю с тебя всякие обвинения, ты свободен и волен делать, что пожелаешь, — вынес Магистр свой вердикт и добавил: — Иди к своим студентам, ректор, они еще дети, я все равно собирался тебя отпустить, пусть даже ограничив силу, — ты им нужен, они верят в тебя.

— Я знаю, — кивнул Джелиос, удаляясь из зала.

— Кстати, — добавил вампир, когда врата закрылись за Архимагом, — он знал, что я читаю его мысли и добровольно открылся. А то бы я ничего не смог в его голове подсмотреть…

— Это уже неважно. — Разобравшись с одной проблемой, Камардон через миг отмел все, что с этим было связано, переходя к следующим вопросам, — Тобиаш, Ариан, вы свободны, нарушение вами дисциплины и субординации, превышение служебных полномочий мы обсудим потом. — Маг и воин молча удалились, — Теперь вы… Олег, ты и твои спутники уже доказали, что готовы сражаться на нашей стороне, но это не значит, что я позволю вам творить неведомо что. Святой отец, нам нужны поднимающие дух речи, но не молитвы и исповеди! Хар, нам нужны твои свежие идеи, но не твоя глобальная тяга к разрушению! Мария, нам нужны подобные тебе разведчики и бойцы, но у нас нет времени разъяснять, что иные оборотни сражаются и на нашей стороне! Вы вольны делать, что пожелаете, я всегда готов выслушать ваши предложения, но оборона города — дело Ордена Хранителей! Доступно?

— Вполне. — кивнул Олег. — Я как раз собирался то же самое предложить: вы сами разбирайтесь со своими проблемами, а мы поможем в меру своих скромных сил. Хотя пару тактических, так сказать, советов я вам дать действительно смогу…

— А что мы будем делать, Олег? — не унимался Хар. — Ты даже не разрешил мне взять оружие, зачем тогда мы пришли сюда? О чем ты так долго говорил на совете Ордена, почему нас с собой не взял? И куда делись святой отец с Машкой?

— Хар, ну ты и неугомонный, — вздохнул вампир. — Тебя будут жечь на костре, а ты все равно будешь спрашивать: «А почему вы дрова так кладете? А разве они не слишком сырые? А почему вы их поджигаете сверху, ведь снизу быстрее разгорятся?» Отвечаю по порядку. Мы будем смотреть. Оружие тебе не нужно — ты все равно им пользоваться не умеешь. На совете я говорил о любимых тактических приемах «братьев», они их не меняют тысячами лет. Йося с Ма- шуней заняты своими делами, им, да и всем нам, предстоит жаркий денек. А теперь помолчи немножко — на нас и так уже смотрят…

На них действительно смотрели. Вампир с парнем стояли на самом ответственном участке обороны — над главными и единственными воротами города, где собрались не просто ветераны, а лучшие из лучших. Тут не было места женщинам и детям, лишь воины в расцвете сил, маги как из Ордена, так и выпускники Академии. Самый уязвимый и в то же время самый укрепленный рубеж обороны — магическое прикрытие осуществляли лично Зоя Кортеш (на время обороны передумавшая уходить в монастырь) и Ниа Халиош, войсками командовал Паладин Стражей Ариан Халиош, а за моральный дух отвечал лично Наместник Эраф собственной персоной. Все при оружии, с суровыми лицами, напряженные, готовые встретить вражеские полчища, — и на фоне всего этого беззаботные Олег с Харом. В штатском, без оружия и без доспехов, они бродили по стене, время от времени выглядывая в бойницы, и было совершенно не похоже, что они собираются сражаться. Как туристы, решившие осмотреть местные достопримечательности и красоты, — Если бы не приказ Верховного Магистра, доставленный лично, вампира с парнем уже давно схватили бы как потенциальных вражеских лазутчиков. Но Камардон недвусмысленно дал понять — эти двое имеют полное право здесь находиться, в защите не нуждаются, гуляют на свой страх и риск и обращать излишнее внимание на них не стоит.

— Ну а все же? — Любопытство Хара не знало границ. — Почему именно здесь? Ведь нас окружили, а значит, атаковать будут со всех сторон сразу? И почему тут так мало людей, или они собираются сдать внешние стены без боя?

— Хар… — Вампир понял, что единственный способ, чтобы парень от него хоть на время отстал, — поделиться всем, что сам знает. — Ты иногда невыносим. Хорошо, слушай. Нас действительно окружили, но перед главной атакой «братья» всегда проводят разведку боем. Мы сопоставили данные разведки, то, что видели с самолета, с тем, что мне было известно, и получили следующую картину. Первая, пробная, атака пойдет по трем направлениям — северо-западному, юго-за- падному и нашему, восточному.

На данном этапе основная задача — отбиться с минимальными потерями, по возможности не засветив основные силы, — и мы, и наши враги будем лишь изучать друг друга. Сил, которые ты видишь, хватит. Я буду изучать противника, так сказать, вблизи, а тебя с собой взял, просто чтоб не шатался по городу, а то еще влипнешь в неприятности, выручай потом. Так что, когда начнется заварушка, не высовывайся, не отходи далеко, пока ни нам, ни крепости ничего не грозит. Кстати, Машуня с Йосей занимаются тем же самым, но по другим направлениям, если уж это тебе так интересно…

— Ясно. — Хар задумался. — А когда начнется атака?

— Когда? — на этот раз задумался Олег. — Думаю, где-то через тридцать — сорок.

— Минут? — уточнил парень.

— Секунд! — поправил его вампир.

И тут же, многократно усиленный магическим образом, над городом прогремел голос Камардо- на:

— Всем приготовиться к бою! Враг идет!

Не было никакой паники, никаких мельтешений, никаких последних приготовлений — маги и рыцари уже стояли на своих местах, готовые ко всему, и первые ряды вражеского войска не стали неожиданностью.

Они возникли будто бы из ниоткуда. Посреди широкого, выжженного поля, там, где еще секунду назад колыхалась легкая дымка, как бывает в жару над раскаленной землей, появились враги. Тут были и коренастые орки — с длинными клыками, в кожаных доспехах и с саблями наголо. И кентавры, лучники и копейщики, длинноногие, укрытые в кирасы, с пышным плюмажем на медных шлемах. И каменные тролли, дальние родственники Иосифа Киану, одичавшие, лишившиеся большей части разума, но обретшие взамен кожу из камня. Ползли волшебницы-химеры, мчались гордые минотавры, вооруженные пудовыми кистенями, порхали гарпии, горгоны и грайи, в последних рядах неспешно вышагивал пятиметровый циклоп с палицей из векового дуба. Прикрытые щитами длиннолапых гоблинов, враги стремительно приближались к воротам, готовые вынести их с первого же удара…

— И это все?! — невольно вырвалось у Зои Кортеш, стоящей рядом с Олегом. — Они что, издеваются? Ари- ан, если ты потеряешь хоть одного человека, я буду считать, что битва провалена!

— Сама магов не потеряй, — огрызнулся Паладин Стражей Огня. — Мои не будут высовываться, куда их не просят, а твои даже против такой компании…

— Хватит! — перебил спорщиков Наместник Эраф. — Еще не хватало, чтоб мы перегрызлись друг с другом! Вы знаете свое дело, приступайте!

— Так мы не грыземся, — мило улыбнулась Зоя. — Ниа, будешь за старшую — эх, давно я уже не разминалась… С Богом! — бросила женщина и, обратившись тенью, сиганула с крепостной стены прямо в гущу вражеского войска.

— Безрассудная девица… — буркнул Ариан. — Эй, вы, чего ждете? — прикрикнул он на солдат. — Огонь!

И по команде Паладина рыцари Ордена показали, на что они способны…

— Все промелькнули перед нами, все побывали туг… — декламировал Олег одно из своих любимых стихотворений. — Смешались в кучу кони, люди…

— Ты о чем? — переспросил Хар.

— Да так, вспомнилось… Ведь тогда, в восемьсот двенадцатом, тоже никто в победу не верил… Смотри, Хар, на настоящих воинов, в наше время таких уже не осталось. Они перешучиваются, дразнятся, дурачатся, но то, что сейчас называют подвигом, для них обыденность. Подумаешь, пожертвовать собой ради друга — каждый на такое готов. Вот что значит правильная генетика да еще и тысячелетний естественный отбор — пожалуй, когда мы победим, я тут налажу с Хранителями кой-какие контакты… Такие воины, как они, всегда могут пригодиться.

Рыцари Ордена действительно были великолепны. Каждое движение отточено до совершенства, каждая стрела находит щель в доспехах врага, каждый меч поражает крылатую цель, ни одна бросившаяся на стены гарпия не смогла одолеть ни одного защитника. Монстры, такие грозные и могучие, гибли сотнями, осадные лестницы давно были брошены, лежал забытый всеми таран. Тень Зои Кортеш ураганным ветром металась по вражескому войску, десятками уничтожая противников, а где она не успевала управиться, довершали метко выпущенные со стен стрелы. Орки и гоблины, тролли и циклопы, кентавры и минотавры ничего не могли противопоставить мужеству и силе людей.

— Олег… А почему они такие разные? — не уставал изумляться парень. — Как такое могло произойти? Выходит, все те сказки, что ходят у нас в мире, правда?

— Ты даже представить себе не можешь, Хар, чего только не происходило на нашей многострадальной планете… Да и других… Да и в иных мирах… Их ведь много, и кого только не встретишь на бескрайних просторах вселенной…

— Так, выходит, это все, ну там циклопы и минотавры, это на самом деле инопланетяне? Вот дела…

— Да нет, как раз они наши, местные. Была у атлантов парочка зверинцев, занимались Мичурины скрещиванием коня с человеком, а результат сам видишь, вон бегают Хароны недорезанные. А какому-то из Павловых, большому любителю собачек, понравилось их плутонием облучать — так церберы трехглавые появились. А другой приколист решил скрестить глиста с человеком — вон видишь, ползает результат, из головы глисты торчат, шевелятся, такое увидишь — окаменеешь. Песню Никитиных про лошадей знаешь? Вот один чудак тоже думал-думал и вживил бедной лошадке лебединые крылья… Порхающих пегасов видишь?

— Нет, — честно признался Хар, осмотрев остатки вражеского войска.

— Вот и я о том же, говорил я ему, «но только лошади летают вдохновенно, иначе лошади разбились бы мгновенно», не поверил, сел на своего Пегаса и сиганул в пропасть… Так не стало больше крылатых коней. А уж трагическую историю про одноглазого короля, который приказал всем новорожденным детям один глаз выкалывать, я даже рассказывать не буду, довыка- лывался, пока весь народ в циклопов не превратился… Так что нелюди бывают разными, Хар, все, кто не люди, нелюди: и я с Машуней, и Йося, и даже ты — ге- нам-то не прикажешь…

— Слушай, Олег, — последняя реплика вампира от парня ускользнула, его мысли витали слишком далеко, — а я вот только сейчас подумал: зачем «братьям» со всей этой нечистью заморачиваться? Пригнали бы несколько танков там, стратегических бомбардировщиков, провели артподготовку, запустили армию киборгов — и все.

— А ты уверен, что порох в этом мире взрывается? — вопросом на вопрос ответил вампир. — Я, например, отнюдь не уверен, но что точно знаю — если бы «братья» могли поступить так, как ты говоришь, они бы без всяких раздумий так и сделали. Видать, что-то защищает этот мир, не дает даже им прилететь сюда на летающей тарелке, но какое нам до этого дела? У нас ведь тоже нет при себе акаэмов, бэтээров и пэзэ- эрка, вот и будем сражаться по старинке, мечами да луками. Какая-то в этом даже романтика… Авообще, довольно. Я уже видел достаточно, сейчас бы размяться напоследок… Кстати, а почему бы и нет? Хар, не высовывайся, я тебя магическим щитом прикрою, но, если стрелу головой поймаешь, сам выкручивайся!

И, дав столь оптимистическое наставление, Олег сиганул со стены в центр вражеского отряда. Уже не один, а два смертоносных водоворота завертелось в рядах противника, и враг дрогнул, первые дезертиры помчались прочь, а вскоре где-то далеко за лесом прозвучал боевой рог, и жалкие остатки, казалось, непобедимой армии отступили.

— Это что еще за лихачество? — отчитывал возмущенный до глубины души Камардон Олега с Зоей. — Что за самоинициатива? Мы что, в бирюльки играем? Какой вы подаете пример? Я еще могу понять Олега, но ты, Зоя? Как ты могла? Хорошо, что вашу выходку видели только ветераны, у них своя голова на плечах, но чтоб такого больше не повторялось! Спрыгнуть с крепостной стены вдвоем и пойти врукопашную…

— Так было нужно, — вместо оправданий, уверенно заявила Зоя.

— Зачем? — искренне изумился Магистр. — Я не понимаю! Олег, скажи, может, ты понимаешь зачем?

— Понимаю, — кивнул вампир. — И полностью поддерживаю. Камардон, ты сам знаешь, это было не нападение, а разведка. И что они узнали? Что защитники, этакие лихие хлопцы, не воспринимают угрозу всерьез, спорят друг с другом, готовы лихачить и дурачиться. Уверен, что наш с Зоей демарш уже изучен в мельчайших подробностях, и теперь при планировании нападения они будут исходить именно из этого. Будут рассчитывать, что в самый ответственный момент мы не станем единой стеной, а будем друг перед другом выкрутасы показывать, соцсоревнование, кто больше орков зарубит. А мы поступим не так, и это их удивит, — закончил Олег.

— Ну, если так… — Камардон задумался. — Впредь прошу предупреждать меня о ваших планах.

— А это был не план, — возразила Зоя, — а импровизация. Но Олег прав, я действительно хотела заставить врагов недооценить нашу решимость. Мне все равно ничего не грозило, эта атака… Она была очень странной, так не атакуют! Они должны были послать однотипных существ, заранее все согласовать, а против нас шла толпа! Господи, да они только мешали друг другу, они сами себя рубили!

— Да, — кивнул Магистр. — На двух других направлениях наблюдалось то же самое. Это нас заинтересовало, но Орден пока еще не в состоянии понять, что это может значить. Мы еще думаем…

— А тут нечего думать, — перебил Олег. — «Братья» никогда не делают глупостей, зачем им переводить драгоценный живой ресурс, если он может еще пригодиться в предстоящей битве за город? В первую атаку пошли те, кого не жалко: смутьяны да баламуты, что своими речами смущали умы остальных. Пали смертью храбрых — честь им и хвала, а заодно и разговоров «а не разойтись ли нам по домам?» в войске больше не будет. Так что невольно поспособствовали «братьям», сплотив их войска и избавив от деструктивных элементов.

— Значит, нам не нужно было отражать их атаку? — переспросил Камардон, — Позволить прорваться в город?

— Ни в коем разе, — покачал головой вампир, — Они знали, куда шли, их не гнала чужая воля, и получили по заслугам. Еще не хватало пустить таких в город… Лучше скажи, как у нас с потерями?

— У нас с потерями плохо, — сообщил Магистр, — их нет. У врага чуть лучше — восемьсот единиц живой силы убитыми и ранеными, но все равно капля в море. Тем более, как ты говоришь, мы лишь разобрались с отбросами. По докладам разведки, общее наступление ожидается ближе к вечеру — среди противников немало существ с ночным зрением, и они надеются, что в этом будет их преимущество. Ты узнал то, что нам может помочь?

— Может быть… — задумчиво ответил Олег. — Но вы на меня пока не рассчитывайте, в любом случае я должен добраться до «братьев», а где эти типы бродят, понятия не имею. И твои маги, Камардон, мне в этом не сильно помогут…

— Что ты задумал? — когда Магистр, обходящий рубежи обороны, ушел, спросил Хар. — Зачем тебе «братья»? Ты хочешь с ними сразиться? А ты справишься? Почему тогда на севере мы от них убежали?

— Хар, что я задумал — мое личное дело, и тебя оно не касается, — сказал, как отрезал, вампир. — И вообще, Хар, извини, мне некогда с тобой возиться. Отдаю тебя на попечение Йосе с Машкой — а вот, кстати, и они! Эй, господа! Чего такие грустные?

Седобородый великан и девушка были не то чтобы грустными, скорее, хмурыми. В отличие от веселого и беззаботного, пусть только внешне, вампира и Хара, который в силу своей любознательности хмуриться вообще не умел, святого отца и Марию одолевали тяжкие думы. И если Иосиф Клану по жизни был серьезным, по роду службы не положено пастырю человеческих душ дурачиться, дурной пример пастве подавать, то девушке угрюмость была не к лицу.

— Как же их много… — вздохнула Мария. — И какие они… злые… Почему, Олег? Почему если мы разные, если у одних растет шерсть, у других есть крылья, у третьих рога, а у четвертых копыта, то мы должны друг друга ненавидеть?

— Спасибо, Йося, за комплимент, — улыбнулся Олег. — Молись дальше, если б я веровал, может, даже присоединился бы… Машунь, откуда столько грусти? Выше нос, человеку с нами, нечистью, мирно жить на роду не положено. А вот только, будем ли мы с людьми воевать, кровь пить да детей воровать в полнолуние или жить в мире, от нас самих и зависит. Те гады, что сейчас город осаждают, выбрали свой путь, «братья» им всего лишь помогли объединиться, а людей они и так ненавидели. Как и нас, «человеческих прислужников», не знаю, как вы, а я среди нападающих и троллей, и оборотней, и вампиров заметил…

— Но что нам делать? — как к своей последней надежде, обратилась к Олегу девушка.

— Не знаю, — честно признался тот. — Хотите, переправлю вас к Прометею, он уже должен нас ждать, и попрошу вернуть домой? Он не откажет, а лично у меня тут еще есть дела…

— Я не пойду, — тут же отрезала Мария. — Моя восьмая ипостась местным может пригодиться.

— Господь иногда желает, дабы его рабы взяли в руки оружие и сражались за веру, — заметил Иосиф. — И коли суждено было мне в сей тяжкий час оказаться в этом краю, помогу я сражаться с нечистыо, богоугодное дело сие, Господним благословением!

— А я… А я… А я, может, что-нибудь придумаю! Хоть пока ничего в голову не лезет… — признался Хар.

— Я и не сомневался, — кивнул Олег. — Сколько раз уже говорил, что вы — настоящая команда? Еще раз повторюсь. И на всякий случай попрощаюсь — если больше не свидимся, то вы знаете, где Прометея найти.

— Что ты задумал? — тут же встрепенулась Мария.

— Он не скажет, — вздохнул Хар.

— Я не скажу, — подтвердил вампир. — В любом случае нам не по пути — что бы я ни задумал, вы там будете только лишние и помочь мне ничем не сможете, а вот помешать запросто. Оставляю вас наедине, — артистично поклонился Олег и, не дожидаясь слезных прощаний, взмыл в небеса.

— А ведь у этого бесовского отродья добрая душа… — провожая вампира взглядом, прокомментировал святой отец. — Ему бы исповедаться да отказаться от своей кровососущей натуры, и вышло бы добропорядочное чадо церкви нашей…

— Но это был бы уже не тот Олег, которого мы все знаем и любим, — заметила девушка.

— А с ним все будет хорошо? — риторически спросил Хар. — Мне показалось, что он задумал какое-то безумие, по сравнению с которым даже грядущая война не кажется безрассудством…

— Он всегда знает, что делает, — пожал плечами Иосиф Киану. — И хоть не верит он в Господа, Господь любит сие несносное создание… Ибо по-другому объяснить его везение я не могу!

Олег, будь он рядом, нашелся бы, что возразить святому отцу, но в тот момент он был уже далеко.

Разведка не ошиблась. После первой полуденной атаки наступило затишье. Нечисть, остановившаяся буквально в километре-двух от городских стен, сразу за пределами действия самых дальнобойных заклинаний, выжидала, выжидали и защитники. Все от мала до велика знали, что эта ночь может стать для них последней, что спать ночью не придется, но воспринимали это с философским спокойствием. Не спокойствием обреченных, готовых безвольно сложить руки и добровольно лечь на эшафот, а спокойствием людей, которые закончили все свои дела и теперь без паники и сожалений должны исполнить последнюю миссию в своей жизни. Каждый знал историю Ордена Хранителей, знал, что некогда мятежный титан Прометей вытянул их предков, великих героев и поборников справедливости, с поля боя, с поля брани. Они были спасены, хоть должны были погибнугь, и теперь настал черед их потомков платить по долгам. Огонь, сияющий в сумерках, Огонь Прометея, впервые за последние тысячи лет покинувший Храм, давал надежду, наполнял сердца теплом, внушал веру, что добро неизбежно победит. Им не нужны были никакие слова — они уже были сказаны, не нужны были стимулы, никто не пил, не горланил патриотические песни и не рвался в безумном экстазе лично порубить всех врагов. Люди были собранны, каждый знал свое место, знал свои обязанности, знал, что будет страшно, но никто не побежит, а лишь отступят, если будет дан таковой приказ Верховного Магистра Ордена.

И когда край солнца коснулся черты далекого горизонта, десятки, сотни тысяч орков, гоблинов и троллей пришли в движение. Темной несокрушимой волной, всемирным потопом они потекли к крепостным стенам. А над городом разгорались первые огни пожаров…

— Они что, подожгли собственные дома? — недоумевал Хар. — Я не понимаю, но зачем? Это же глупость, так никогда не делают, наоборот, враги их должны обстреливать зажигательными снарядами, а они должны их тушить! Это же альфа и омега замковой осады, так поступают всегда!

— Нам нужен свет, — кратко ответил Камардон. — Дома еще построят. Все ценное скрыто в Храме.

— Хар, не отвлекай Магистра, — дернула парня за рукав Эбрилла Рэйн. — Так непривычно… Наш Камардон — Магистр Ордена… Слушай, а правда, что вы впятером столицу нечисти сожгли адским пламенем?

— Ну… почти, — смутился парень.

— Везет! А я еще никакого подвига не совершила… Ну скажи, почему меня не пускают к остальным? Все наши там, а я… а я… Но так надо! И наше время тоже придет! — убеждала сама себя девушка.

— Придет… — согласился с ней Хар.

Тут, на самой высокой башне Дворца Ордена, откуда открывался прекрасный вид на всю картину сражения, собралось немало людей. Магистр Камардон, Наместник Багги Халиош, его дочь Ниа, Тобиаш Кортеш и Ферм Ладнай, Эбрилла Рэйн и Алихвисс Мэйх, маги и воины, пожилые и совсем юные, все те, кто мог сейчас отражать атаки нечисти, но по приказу Магистра сидел в безопасности, ожидая своего часа. Был тут и Хар — Мария и Иосиф, стоящие в первых рядах защитников, предпочли отправить парня куда подальше, все равно толку от него как от боевой единицы никакого. А аналитические таланты сейчас были нужны меньше всего…

— Прикройте с воздуха!

— Осадные лестницы, скидывайте осадные лестницы! Не дайте им попасть на стены!

— Маги, где маги, черт побери?

— Лейте смолу! Быстрее, еще быстрее!

— Заряжай… Пли!

— Маги, черт побери, где маги? Мы ничего в этом тумане не видим, развейте, а то перестреляем своих!

— Бейте туда! Лучники, не переводите стрелы на орков, гарпий выбивайте!

— Не смотрите на медуз! Это заклятие окаменения! Повернуть зеркальные щиты!

— Вампиры! Где, черт побери, маги? Летят вампиры!

— Осторожно, тараны! Они будут бить стену!

— А ну разойдись! Эхма, получайте, твари! Алва- риа-заниос-карина, алвариа-меритос, алвариа-кара- би! Шабита алвариа квани! Квани-и!

Вражеские полчища, что пошли на штурм крепости, были воистину неисчислимы. Как саранча, смертельно опасная саранча, черными тучами они шли, ползли и летели на крепостные стены, по всему периметру сразу, и неоткуда осаждающим было ждать подмоги. Уповать лишь на свои силы — девиз каждого, кто в этот судьбоносный вечер оказался на защите родного города, и ценой героических усилий защитники держались.

Настоящая атака не шла ни в какое сравнение с той разведкой, что уже довелось отражать несколько часов назад. Во-первых, нападавших было намного больше, но шли они не тесной толпой, а отдельными группами, так что заклинания массового поражения давали неубедительный результат. Во-вторых, никакой смеси племен: медлительные гидры не мешались под ногами у быстроногих кентавров, страшные грайи и горгоны не делили воздушный простор с не менее страшными вампирами. Каждому роду-племени был отведен свой участок «работ», и координации их действий оставалось только поражаться. Каждый вид делал то, что у него лучше всего получалось: великаны-циклопы не лезли напролом, прикрывая могучими щитами невысоких орков; кентавры, мастера рукопашной, не лезли вперед, выжидая, пока их союзники пробьют провал в стенах или же откроют врата. Шаманы из всех племен, которым на роду положено сначала друг с другом перегрызться и лишь потом атаковать людей, держались вместе, прикрывая по возможности нападающих и насылая на защитников самые разнообразные напасти. И опять каждый шаман, каждый чародей знал, что ему делать: если один насылал туман, то второй не пытался одновременно сбить защитников ураганным ветром;

если один пробовал смыть людей возникшей из ниоткуда волной, то второй не насылал адский огонь.

Слишком поздно был уничтожен Люцифер: разработанный им план, слишком сложный даже для «братьев», действовал, доказывая, что и войско разномастных дикарей можно превратить в единый боевой механизм.

Но и защитники знали, что такое тактика со стратегией и с чем их едят. План Ордена Хранителей четко прописывал, кому что делать. Лучники в первую очередь били летающие цели и лишь затем, если на том или ином участке возникала временная передышка, обращались к наземным. Техническая обслуга катапульт и баллист, наоборот, била только по крупным скоплениям наземных войск — в основном циклопов, единственных, кто мог в принципе прорваться через стены нахрапом. Могучие одноглазые великаны, в отличие от остальных племен, были равномерно раскиданы по всем войскам; индивидуалисты, они бы все равно не смогли сражаться дружными рядами, зато так выполняли функции живых танков под прикрытием щитов и метая из пращей булыжники. Технически их выбить было не очень тяжело — большие циклопы в то же время были неповоротливы и прямолинейны, не умели петлять, а у обслуги катапульт был заранее пристрелен каждый метр поверхности. Беда была только в огромном количестве одноглазых: если другие племена послали на войну только воинов, то циклопы пошли все: мужчины, женщины и дети, и не по принуждению, а по зову сердца — уж очень «проклятых чело- веков» не любили.

Но сложнее всего приходилось магам. Несмотря на то что почти все, кто хоть как-то умел колдовать, — не только дипломированные колдуны, а и знахари с по- годниками из соседних с крепостью деревень, — встали на защиту, их катастрофически не хватало. Во всем городе набралось около полутора тысяч человек, владеющих магией, и это включая давно не практиковавшихся стариков, вроде архивариуса Агапа Неста, и детей, которым лишь через несколько лет предстояло поступать в Академию Магии. Реальных же боевых чародеев, которые могли не только поднимать щиты, а и сами наносить удары по врагу, насчитывалось не более пяти десятков — даже не капля в море, а молекула в мировом океане. Но даже они не могли показать свои умения: брошенные на самые ответственные участки обороны, волшебники противостояли вражеским шаманам, отражая или разрушая их заклинания, и лишь изредка, при удачном стечении обстоятельств, предпринимая скромные контратаки. Солдаты чертыхались, но ничего поделать не могли — часто им приходилось самим принимать на щит огненные шары противника или же сражаться в тумане, ориентируясь лишь на слух. Но все понимали — магов слишком мало, без их помощи все остальные потуги защитников потеряли бы всякий смысл, вражеские шаманы просто бы, например, усыпили весь город и перебили людей во сне. Магов берегли как зеницу ока, хоть время от времени и поносили на чем свет стоит.

Лишь на нескольких участках крепостной стены дела обстояли по-другому. Там, где находились Архи- маг Джелиос, Зоя Кортеш, Тиналис Хим (старший маг Ордена) — маги, чьи сила и опыт превосходили силу и опыт остальных, воины не знали проблем с враждебной магией. Да, по сути, они вообще не знали проблем. Тот же Джелиос в одиночку мог удерживать несколько защитных башен, он играючи отражал самые страшные заклятия шаманов, направляя их против самих колдунов противника. Увы, но размножиться или хотя бы поделить свою силу эти маги не могли и стояли там, где по прогнозам Ордена ожидался самый серьезный натиск противника.

Но, помимо защиты, была у этих троих магов и другая миссия. В тот момент, когда оборона внешнего кольца

будет прорвана или же Камардон прикажет его сдать, не дожидаясь прорыва, они обязаны были образовать три вершины заклинания купола. В центре то же самое заклинание собирался поддерживать оставшийся во Дворце Ордена Тобиаш Кортеш, и оно, по разным оценкам, должно дать от двух до пяти минут абсолютно непроницаемого для любых физических и магических сил щита, — за это время защитники должны успеть перейти на второй рубеж обороны. Отличное, но требующее невероятных сил волшебство — с его помощью нельзя спастись, но можно продержаться чуть дольше, потому Джелиос, Зоя и Тиналис вынуждены были экономить свои силы.

Отдельным, абсолютно обособленным отрядом с правом на принятие независимых решений оставался отряд защитников главных ворот. Могучие стены замка строились с таким расчетом, чтобы их не смог пробить даже самый сильный циклоп, чтобы увязло в гранитной кладке самое разрушительное заклинание. Единая система, она позволяла не волноваться, что какие-то лихие орки подорвут магией кусок стены, а орки любят этим заниматься, но имелся один уязвимый участок, ахиллесова пята — главные ворота. Как бы ни были они прочны, какими бы ни были перекрыты решетками и баррикадами, прорваться тут намного проще, чем в любом другом месте. Враги знали об этом и именно сюда направили элиту своего войска — горных гоблинов. Сильные, как тролли, ловкие, как орки, быстрые, как кентавры, хитрые, как вампиры, злые, как люди, они одни из всей нечисти не жили родопле- менным строем, а имели в горах собственное королевство и время от времени то успешно, то не очень совершали набеги на человеческие поселения. Причем пару раз они уже подходили к крепости Хранителей, сжигая все на своем пути, — и даже тогда пришлось повозиться, чтобы отбросить их обратно в горы. Гоблины — единственные, кто сами пришли к «братьям» и предложили свою помощь, — рвались к воротам, не жалея живота своего…

Но их уже ждали лучшие воины Ордена во главе с неким Уританом Бирком, маги под руководством мастера врачевания Салвиса Авиани, что так и не покаялся в своих занятиях некромантией, но, как и Архимаг, поклялся отдать свою жизнь за родной город. Тут же остались Наместник Яниос Кариан, отец Киану и Мария, причем старик, великан и девушка стояли в первых рядах с оружием в руках, рядом с простыми солдатами, точно так же рискуя своими жизнями.

— Держи их, держи!

— Крепче щиты! Держитесь!

— Получи, тварь, во имя Господа!

— Разойдитесь! Мастер Салвис, глубокая проникающая рана груди, только вы можете помочь!

— Огонь! Быстрее, не жалейте стрел! Не позволяйте высовываться из укрытия!

— Получи, сатана, так тебе, отродье бесовское, не пройдете, дьяволы, пока на вашем пути стоит смиренный раб Господа Бога нашего!

— Святой отец… Я больше не могу — прикройте, я преображусь!

— Не время, дщерь моя… Поздно. Да благословит тебя Господь…

Циклопы страшны чудовищной силой, гарпии — скоростью, сирены — голосом, тролли — каменной кожей, химеры не знают равных в рукопашной, но даже грозные вампиры не могут сравниться с гоблинами по отвращению со стороны человека. Причем это чувство взаимное — зеленые длиннорукие гуманоиды, пришельцы из далеких миров, волею судьбы занесенные на Землю, даже в мыслях не допускали, что с людьми можно мирно сосуществовать. Жестокие и беспощадные, они в сказках и легендах передавали из поколения в поколение память о былом величии империи Гоблинов, что, быть может, и сейчас простиралась на бескрайних просторах иных вселенных, — но здесь и сейчас царили люди, и гоблины не могли этого простить. Уничтоженные полностью на Земле да и в иных мирах, они выжили лишь тут, в одном-единст- венном мире, и каким-то седьмым чувством понимали это. У гоблинов была голубая мечта — уничтожить людей, всех, до последнего, захватить этот мир и использовать его как плацдарм для дальнейшего порабощения вселенной. Но на пути всегда стоял проклятый Орден Хранителей, и сейчас, когда выпал шанс раз и навсегда покончить с человеком, гоблины не собирались его упустить.

Они штурмовали ворота с безумной яростью, но и холодным расчетом, и изворотливости зеленокожих созданий могли бы позавидовать иные великие стратеги. В ход шло все: магия и техника, специальные катапульты запускали гоблинов-десантников на стену, к стенам намертво прирастали осадные лестницы, смазанные клеем из паучьих желез, бурдюки с едкими кислотами прожигали листовое железо главных ворот. Маги-гоблины, в отличие от других, не прятались за спинами, а шли среди остальных воинов, рискуя жизнью, но нанося вблизи страшные разрушения и поражая защитников. Среди заклинаний гоблинов было немало таких, с которыми маги людей не умели бороться. Например, заклинание, создававшее иллюзорных двойников, — лучники не знали, поражают они живые цели или же искусно наведенные мороки, которые точно так же истекали кровью, падали и поднимались, вновь направляясь в бой.

Если на других участках оборона шла почти без потерь, по крайней мере на первом этапе, то тут, над главными воротами, с первых же секунд Салвис Авиа- ни, величайший лекарь-маг современности, только и успевал затягивать смертельные раны. Причем многие солдаты, зная, что их спасение только в покое, тем не менее требовали немедленно поставить их на ноги, ибо были не в силах лежать, пока сражаются их товарищи. Салвису помогали Ягги Эсмералд и еще несколько ассистентов, но большая часть магов, включая обоих Биглов, Доротея и Мадерона, а также Немого Ана, автоматными очередями метающего огненные шары, сражалась с гоблинами. Увы, это фактически не помогало — почти все зеленокожие воины имели амулеты, способные поглотить магический урон, их доспехи были прочнее, чем у людей. Лишь доблесть защитников крепости позволяла раз за разом отбивать атаки захватчиков.

Так вышло, что тем острием, о которое разбивалась волна попавших на стену врагов, стал именно Иосиф Киану. Седобородый великан в своем монашеском одеянии — от любых доспехов он начисто отказался — творил посохом чудеса, отбивал стрелы и отражал заклятия, плющил кирасы и крошил вражеские мечи. Настоящий паладин, воин веры, сражаясь с нечистью, святой отец не забывал молиться за упокой души павших врагов, а когда совсем прижало, когда казалось, что вот-вот гоблины прорвутся, показал, в чем заключалась истинная сила шаманов-троллей. По его велению каменная кладка стены ожила, на помощь защитникам пришли бессмертные големы, в два счета отбросившие гоблинов от ворот. Увы, их жизнь была столь же коротка, сколь бесконечна жизнь камня, — отогнав врага, големы навеки застыли простыми булыжниками, тем не менее позволив людям перегруппироваться и занять позиции.

Рядом со святым отцом сражался Наместник Яниос Кариан, вампир, который для остальных людей оставался стариком, в ответственный момент обретшим силы Огня Прометея. Он не был воином, но был высшим вампиром, а каждый древний вампир, прожив долгие годы, набирается достаточно опыта, чтобы и сражаться, и колдовать, и исцелять, и вести мудрые речи. А с другой стороны билась Мария — сначала девушка искренне старалась сдержаться, остаться человеком, но не смогла. Когда отброшенные големами гоблины пошли в новую атаку, стремясь прорваться через разъеденные кислотой врата, она, на секунду укрывшись за широкой спиной Иосифа Киану, обратилась тем самым чудовищем, что разило стражников в башне Люцифера. И сиганула в гущу гоблинского войска, как совсем недавно на том же самом месте поступили Зоя Кортеш и Олег. Солдаты сначала не поняли, что у них появился новый союзник, гоблины сначала не поняли, что у них появился новый враг, но и те, и другие быстро сориентировались. На войне тот, кто слишком долго думает, долго не живет — среди лучших воинов Ордена Хранителей все прошли немало испытаний. Им было все равно, в каком обличье выступает союзник, главное, что он на твоей стороне. И неважно, откуда взялось чудовище — порождение магии или вражеский перебежчик, — оно помогает удержать ворота, а значит — друг.

Чудовище с телом черепахи, когтями льва, шеей огромной змеи и клыками саблезубого тигра сражалось рьяно, но все его умения, вся магия защитников, вся вера отца Киану не могли остановить гоблинов. Они все шли и шли, и, казалось, не существует той силы, что способна отразить это вторжение.

— Они не удержат ворота… — заметил Тобиаш…

— Я знаю, — кивнул Камардон. — Мы ожидали, что на данном участке возникнут проблемы.

— Может, тогда отдать приказ перейти на новые позиции? Если оборона прорвется в одном месте, отступление будет значительно осложнено…

— Еще не время, — отвлеченно бросил Магистр.

— Но чего мы ждем? Прорыва? Или пока всех наших перебьют? — не унимался Тобиаш.

— Я сказал: не время, — отрезал Камардон.

— Я не понимаю…

— Вот именно поэтому Магистр Ордена я, а не ты. Ниа, ты что-то хотела сказать?

— Да, — кивнула девушка. — Только что я почувствовала очень мощное заклинание… Черное заклинание, призыв павших, они используют высшую некромантию, тринадцать баллов по шкале Ролинга…

— Чего-то подобного я и ожидал, — кивнул Камардон, — Им безразличен наш мир, их интересует лишь Огонь Прометея, готовьтесь к применению с их стороны любых, подчеркиваю, любых, даже самых самоубийственных заклятий. Что еще ты почувствовала? Можешь определить вектор заклинания, его тип, подтип?

— Нет… — Ниа, одна из немногих людей, наделенных природным даром чувствовать черную магию, отрицательно покачала головой. — Одиночный скачок, для построения пространственного вектора нужно как минимум три акта использования силы. Но они призвали… кого-то очень древнего и сильного. Я чувствую откат, реальность недовольна, я не думаю, что они его смогут долго удержать на цепи…

— А долго и не надо — передать всем магам, готовность номер один к силовому магическому удару! — приказал Камардон. — Нескольких минут хватит, чтоб сломать оборону.

— Может, отступим? — напомнил о себе Тобиаш.

— Я же сказал: рано! Еще не время. Эту атаку мы должны отразить.

Но атаки так и не последовало — кого бы ни призвали неведомые некроманты, какая бы сила из прошлого ни обрела временное подобие жизни, для штурма стен она не была использована. Предупрежденные маги лишь напрасно готовились: минут через пять Ниа почувствовала распад заклятия, и тревога была отменена. Продолжила крутиться страшная мясорубка, в которой доблестные воины Ордена все еще сдерживали черные тучи нечисти. Но не везде.

— Это что еще за!.. — так, или примерно так, невольно воскликнули даже самые опытные рыцари.

— Господи, помилуй! — Даже у отца Киану перехватило дыхание.

— Магия… Все магия… — понуро бросил Наместник Кариан.

Это действительно была магия — последний, а может, не последний, резерв гоблинов. Когда у них не получилось нахрапом взять ворота, когда шлемы святого отца отбросили передовые отряды, а страшный зверь удержал ворота, колдуны зеленокожих пустили в бой странных существ. Внешне это были те же самые гоблины, зеленые, с длинными лапами и острыми клыками, только огромного роста. Выше, чем циклопы, они шли, прикрытые многотонными щитами, а вся сила гоблинов-чародеев была брошена на отражение направленных против великанов магических атак. По приближении к стенам щиты были отброшены, и прикрытые лишь звериными шкурами — выковать доспехи подобного размера гоблины то ли не смогли, то ли не посчитали нужным — гиганты пошли в смертоубийственную атаку. Живые тараны, они даже не пытались уворачиваться от стрел. Вошедшая в легенды живучесть гоблинов, увеличенная стократ, позволяла этим великанам сражаться, даже получив, казалось бы, смертельные раны. Раскаленная смола, острые копья, тяжелые камни были бессильны против могучих созданий — они проломили ворота, разнесли все баррикады и уже внутри крепости попадали замертво, через несколько секунд сморщившись и обернувшись самыми захудалыми представителями гоблинского вида. Но миссию свою выполнить успели — через пролом ринулась вражеская орда.

— Проклятые гоблины! — сжимал кулаки разгневанный Наместник Багги Халиош. — Они прорвались через ворота!

— Да… — согласился Камардон, — Но их встретят.

Гоблинов действительно встретили. Стражи Храма во главе с Арианом Халиошем — лучшее, что Орден Хранителей имел в своем резерве. Удерживая строгий боевой порядок, они стояли на пути врагов, встречая их лесом копий. Долгие утомительные тренировки, строгий отбор, не менее строгие порядки — Стражи были единым боевым механизмом, их копья разили с точностью швейцарских часов, и атака гоблинов захлебнулась. Тут, в городской тесноте, зеленокожие воины не могли показать свою боевую удаль, им приходилось тяжко — но сдаваться, когда победа так близка?.. Гоблины не знали, что такое сдача или отступление, и, не считая потери, продолжали ломиться вперед…

— Мы потеряли ворота, — буднично, как будто враги чуть ли не ежедневно прорываются по эту сторону крепостных стен, заметил Тобиаш. — Отступать?

— Да, — вздохнул Камардон. — Теперь другого выхода не осталось, передавайте приказ…

— Подождите! — встрепенулся Хар. — Смотрите, это же…

— Олег, — согласился Магистр. — Отменить приказ. Все остаются на своих местах. Я буду не я, если этот проклятый вампир не покажет гоблинам, где раки зимуют!

— Значит, ты уверен, что другого выхода нет? — уточнил вампир.

— Уу-у-ууу-у, — загробным голосом подтвердил его собеседник.

— Ну что же… Извини, что потревожил, спи спокойно, друг. Я отпускаю твою душу.

— Уууу-у! Ууу-уу-ууу! — поблагодарил Олега призрак, исчезая в густой мгле подземелий.

— Тебе тоже удачи, — кивнул вампир.

Настало время обдумать услышанное. Призванный дух ответил на все вопросы Олега, пролил свет на многие загадки этого мира и дал шанс на спасение, только теперь главное было этот шанс не упустить, потому что второго уже не будет. Вампир не имел права на ошибку и был обязан воспользоваться редкой возможностью раз и навсегда закончить древнюю войну. Противостояние, которое он начал еще человеком, когда-либо должно было прийти к логическому завершению. И произойти этому суждено было уже этой ночыо.

Если бы кто-то из близких людей сейчас увидел Олега, то не узнал бы в сосредоточенном, напряженном вампире обычно безалаберного на вид искателя приключений. Способный ночью на кладбище признаться девушке в любви и подарить две черные розы, готовый между делом от скуки завалить парочку демонов, сразиться с драконом и основать Киевскую Русь, сейчас он мог бы послужить моделью для роденовско- го Мыслителя.

Но недолго пребывал Олег в раздумьях. План действий приобрел свой окончательный вид, и осталось лишь несколько мелочей, с которыми надо предварительно разобраться. Выбравшись из подземелий и завалив их за собой, чтобы никто больше не потревожил последнее пристанище древнего бога, призванного вампиром из тьмы небытия, он воспарил в небеса, наблюдая картину величайшего сражения этого мира.

Проигрышного еще до начала, но от этого не менее героического.

Увы, самому Олегу принять участие в обороне города было не суждено — у него имелись другие дела, но вот немного помочь — почему бы и нет? Причем даже не приходилось выбирать кому — лишь в одно месте, там, где в могучих стенах были прорезаны центральные ворота, врагам удалось опрокинуть защитников.

— Значит, гоблины… — присмотрелся вампир. — Помню таких. Бивали под Полтавой… лет этак три тысячи назад. Все не уймутся, все свою Звездную Империю строят… Ну ладно, сами виноваты. — Вампир потянулся и устремился к земле.

Стражи Храма, так и не разорвавшие цепь, были опрокинуты. Изломаны копья, погнуты щиты, но они не сдавались, каждый неизбежный шаг назад стоил десятков вражеских жизней. Гоблины были повсюду, прорвавшись в город, они зеленой чумой расползались во все стороны, лезли на стены, и защитникам теперь уже приходилось выдерживать непрекращающиеся атаки с двух сторон. А главное — отступать было поздно, отряд Салвиса Авиани попал в окружение и не видел для себя никакой надежды.

Но она пришла. Молнией с небес, черной тенью, против которой нет защиты. Разметав всех гоблинов, что уже проникли в город, призрачный воин, в котором многие с удивлением узнавали недавнего преподавателя Академии Магии, большого специалиста по вампирам, на этом не остановился. Собственноручно разобравшись с колдунами гоблинов, каждый из которых был немногим слабее Архимага Джелиоса, Олег, казалось, был сразу в десятке мест. Воинам, внезапно обнаружившим, что для них нет работы, только и оставалось, что наблюдать за верховным вампиром в боевом обличье — редкое зрелище, которое имели счастье лицезреть лишь единицы из ныне живущих. Безоружный — да и зачем оружие настоящему вампиру, который и сам страшнее любого меча? — Олег в одиночку поразил и всех тех гоблинов, что осаждали ворота, и, демонстративно смахивая с себя пылинки, как всегда элегантный и лучащийся беззаботной улыбкой, взлетел на стену.

— Олег, благодарю Господа… — начал было святой отец, но вампир его перебил:

— Что ж ты, Йося! Ни на минуту нельзя одного оставить — то Иерусалим Салладину подаришь, то Город Огня гоблинам… В этот раз, так и быть, выручил, но дальше ты уж как-нибудь своими силами справляйся, договорились? — дал наставление Олег и добавил: — Кстати, там в воротах Машуня бездыханная валяется — ты бы полечил, а то как-то нехорошо выходит…

«Обрадовав» святого отца, вампир в привычной для себя манере, не прощаясь, взмыл в воздух и улетел неведомо куда, отправив напоследок мысленное послание одному старому доброму знакомому. А Иосиф Киану уже мчался вниз, в сторону груды зеленокожих тел, под которыми виднелась нежная девичья рука…

— Мы устояли? Хорошо… Да все со мной будет в порядке, — первым делом заявила девушка, когда священник и мастер Авиани героическими усилиями вытянули ее с того света. — Не переживайте, у меня, как у кошки, девять жизней, сейчас немного передохну и помогу вам отбить следующую атаку…

— Дочь моя, не для того, милостью Господа, дарован тебе был второй шанс, дабы ты…

— Второй? — поднимаясь на ноги и ощупывая себя, нисколько не стесняясь наготы, перебила Мария, — Не второй, святой отец. Олег не рассказывал? У меня столько шансов, сколько обличий — одно я потратила давным-давно, второе только что. Ну что же, так тому и быть, все равно на людях в этом виде не стоило показываться. Еще семь осталось. Кстати, мне показалось или нам действительно на помощь приходил Олег?

— Если бы не сей достойный муж, в тяжкую годину направленный на помощь волею Господа, не суждено было бы нам устоять, — признал Иосиф Киану.

— Я так и знала, — кивнула девушка. — Кстати, где мое платье? После гибели одного из обличий оборачиваться всегда тяжело, так что я немного побуду человеком…

— Они устояли!

— Это чудо!

— Почему он раньше не прилетел?

— Куда же он, почему не остался?

— Наверно, он спрятался, чтоб опять ударить по врагу в решающий момент!

Примерно такие слова звучали на башне Дворца Ордена после того, как вампир кардинально изменил ход сражения, разобравшись в, казалось бы, безвыходной ситуации. Но Камардон не разделял общего оптимизма. Уж он-то знал, что Олег не альтруист и если ко- му-то поможет, то не по доброте душевной. От скуки, из чувства мести, по иным, загадочным причинам — всегда пожалуйста, непостижимы глубины вам- пирской души, но рассчитывать на него — все равно что ожидать снег в июле. Планы обороны крепости от доброй воли одного конкретно взятого вампира зависеть не должны.

— Может, отступим? — заметив напряженный взгляд Магистра, предложил Тобиаш. — Обстановка благоприятная — мы удержали стены на всем периметре, врата отбиты. Но это крайне уязвимая точка, уверен, что они сейчас попытаются расширить брешь в обороне.

— Нет, — после непродолжительных раздумий ответил Камардон. — Держать внешний круг сколько сможем.

— Скоро совсем стемнеет, — напомнил Тоби- аш, — Ночью свет городских пожаров даст нам дополнительное преимущество…

— Я знаю. Но ночь длинная — пока хоть что-то будет видно, держаться на внешнем рубеже! Ниа, что на этот раз?

— Это был он, — ответила девушка.

— Кто он? — переспросил Магистр.

— Олег. Некромант. Или вампир. Я не знаю, кто он, когда он сражался, я почувствовала идущий за ним шлейф. Это не враги призывали павших, это сделал он. Наш союзник. Или враг. И еще: я почувствовала, к кому он обращался, — он призывал дух бога. Страшное заклинание. Не удивлюсь, если завеса, что закрывает наш мир, теперь падет окончательно и мы утонем в океане ринувшейся на свободные земли нечисти.

— Но это невозможно! — встрепенулся Тоби- аш, — Ниа, ты должна знать: чтоб совершить ритуал вызова духа, у некроманта должна быть часть плоти призываемого! Откуда у Олега возьмется часть божественной плоти? Это же… — Волшебник запнулся, — Этого не может быть! Мастер Ладнай, то, что мы недавно передали на хранение в магический архив…

— Не стоит, Тобиаш, — остановил его Камардон, — Я уверен, что найденного нами в лаборатории мастера Авиани черепа уже давно нет в архиве.

— Но как такое может быть? Это — самое надежное место, еще никогда за всю историю Ордена…

— Еще никогда за всю историю Ордена мы не имели дело с верховным вампиром, — отрезал Магистр, — Если ему нужен был череп — он его добыл. Ирония судьбы — мы столько лет опасались вампиров, а теперь судьба всего нашего мира зависит от одного из них. Что же ты задумал, Олег?.. Я надеюсь, ты понимаешь, что творишь… И верювтебя, — тихо добавил Камардон.

— Алихвисс… Можно тебя на пару слов? — Хар похлопал парня по плечу.

— Да, конечно, — безвольно согласился тот. — Ты о чем-то хотел спросить?

— Не при всех… Давай отойдем в сторону…

Алихвисс Мэйх не возражал. Он имел право на

снисхождение — после истории с Огнем он изменился до неузнаваемости. Если раньше это был веселый, увлеченный своим делом парень, то, побывав в застенках Ордена, где без всяких пыток признал свою вину и покаялся в содеянном, Алихвисс превратился в свою же противоположность. Угрюмый, хмурый, с седой прядью в густой шевелюре — когда понял, что сотворил, парень потерял всякий вкус к жизни. Если остальных магов, Тобиаша, Ладная или Эбриллу, Камардон хранил как последний резерв, то Алихвисса просто не рискнул бросать в бой. Парень, конечно, способный, но, когда человеку кажется, что его жизнь потеряла всякий смысл, он опасен не только для себя, а и в первую очередь для остальных. Воины должны верить в магов, верить, что те не подведут в тяжелую минуту, — поверить в Мэйха не смог бы даже самый закоренелый оптимист.

— Алихвисс, — обратился Хар, — слушай, я все хотел спросить: та схема Огня, что мы нашли в твоей комнате, откуда она взялась?

— Э, это… — отрешенно вздохнул Мэйх. — Я составил. Я тогда поступил очень плохо, я украл Огонь — ты же знаешь об этом? Я плохой, я хотел использовать его, я не понимал, как это опасно. Я поступил нехорошо, я не должен был так поступать, в моей жизни нет никакого смысла, я всегда совершаю ошибки, если меня не будет, то всем от этого станет только легче…

— Ух ты! — восхищенно бросил Хар, пропустивший мимо ушей всю рефлексию Алихвисса. — Сам составил? А как ты это сделал? Когда изучал схему, мне все время казалось, что она не полная — как будто кто-то специально отметил только главные элементы, чтоб другим легче разобраться было!

— Ну да, — кивнул Мэйх. — Я взял в библиотеке старые книжки, этим вопросом уже занимались полторы тысячи лет назад, но тогда у них не хватило фактических знаний, а я использовал для анализа систематику современной магии… Там вышла сложная схема, а то был так, черновик, зарисовка, я ее нарисовал, чтоб попытаться применить Огонь… Какой же я был дурной… Я столько всего плохого в жизни сделат, лучше бы мне и вовсе не рождаться, всем было бы легче, вот меня не станет, и вы все вздохнете с облегчением. Нет смысла жить, все, что я делаю, неправильно, приводит только к проблемам, я мешаю жить другим людям, я нехороший, и без меня мир станет чуточку лучше…

— А эта схема, она у тебя где-то сохранилась? — Умению Хара начисто игнорировать нытье можно было только позавидовать — сам он никогда в жизни не испытывал подобных чувств и даже представить не мог, что жизнь, в которой столько всего интересного, может наскучить.

— Нет, — покачал головой Алихвисс. — Я никогда не рисовал эту схему, она у меня хранится в голове, а если бы и начертил, ее нужно было бы уничтожить. Как и все, что я сделал — у меня никогда ничего толкового не выйдет, я всегда все делаю неправильно, я поступаю плохо, я лишний в этом мире, я никому не нужен…

— А можешь нарисовать? — перебил Хар. — Только подробно, во всех деталях?

— Могу, — подтвердил парень. — Но зачем? Это не имеет никакого смысла, я не должен этого делать, я поступил очень плохо, когда выкрал Огонь, я нехороший, и мне нет места в этом мире… Но если ты очень хочешь…

— Очень! — подтвердил Хар.

И Алихвисс, пожав плечами, начал на протянутом ему пергаменте в свете волшебных фонарей умелыми штрихами наносить чертеж магического артефакта.

— Это была последняя, — устало присел на остатки бойницы Ариан Халиош, — следующую атаку мы не выдержим. Мастер Авиани, как вы?

— Жив, — продиагностировал собственное состояние волшебник.

А вопрос Паладина Стражи Храма был отнюдь не риторический. Мастер врачевания Салвис Авиани с головы до ног был покрыт кровью, причем отнюдь не пациентов, — последние несколько атак он сражался наравне с остальными. Да и не только он — все сражались. Людей катастрофически не хватало, ворота, заваленные на скорую руку чем попало, заросшие живыми лозами Ягги Эсмералда, действовали на врагов, как красная тряпка на быка. Уже не только гоблины, ошалевшие после всеуничтожающей контратаки вампира, а и другие племена нечисти рвались к воротам, а доблестным защитникам неоткуда было ждать подмоги. И приходилось даже величайшему магу-лекарю брать в руки меч, с которым он уже много лет не общался. Потому что больше некем было латать дыры в обороне.

— Да, — оценив состояние изможденных защитников, согласился святой отец, с посохом наперевес лично отстоявший во вратах самые страшные атаки. — Следующую не выдержим.

— И не нужно, — отозвался Салвис. — Приказ Магистра — всеобщее отступление. Переходим на второй рубеж… — добавил он и потерял сознание.

— Давно пора, — кивнул Ариан Халиош, отдавая нужные приказы.

И не только он. По всему периметру все маги получили от Тобиаша мысленный приказ командовать отступление. Три мага — Джелиос, Зоя и Тиналис Хим — подняли над крепостью магический купол, и под его прикрытием защитники покинули внешние, разбитые и раскуроченные, стены. Перебравшись через городские кварталы, поджигая их за собой, уставшие воины и маги успели укрыться за вторыми стенами до того, как купол развеялся.

А на штурм опустевших укреплений — люди уносили с собой раненых и даже убитых — ринулась нечисть, чтобы увязнуть в тысячах заранее заготовленных ловушек.

Второй и третий рубежи обороны дались врагам не меньшей кровью, чем первый. Но взяты были намного быстрее. Как бы ни хотелось Ордену, в мирное время люди не желали, чтобы их город разрезали на части могучие стены с единственными воротами — во второй и третьей стенах, не таких высоких, как первые, проходов, широких и не очень, было до десятка. И каждый из них потенциально был уязвимой точкой. Но, с другой стороны, и у нечисти особо широких просторов для маневра не было. Одно дело — чисто поле, где можно показывать чудеса тактической подготовки, и совершенно другое — завалы, руины и пожарища. Привычные к природе дикари терялись в каменно-де- ревянных джунглях.

Защитникам помогал сам город. Город, который они строили тысячи лет, в котором родились и прожили сотни поколений, даже сгорая в огне, платил людям добром за их преданность.

Циклопы под собственным весом падали в ловчие ямы. Дома с магическими ловушками внутри взрывались, и острые осколки камней разили толпы рычащих орков. Огромный отряд минотавров угодил в заранее любовно заготовленную ловушку, попав в облако ядовитого зеленого дыма. Били механические самострелы, вылетали неизвестно откуда копья, в свете пылающего города все враги были видны как на ладони, и стрелы защитников не знали промахов. То там, то тут через тайные ходы поднимались ударные отряды рыцарей Ордена, наносили точечные удары и быстро отступали, заваливая за собой проход.

Усилия защитников не проходили даром. Полчища нечисти, что непрерывным потоком текли в город, вязли в нем, как в болоте, но по их спинам шли все новые и новые враги. Никакой героизм тут уже не мог спасти, и по приказу Верховного Магистра Ордена, не дожидаясь, пока враги захватят оборонные рубежи, вторые и третьи городские стены были оставлены защитниками.

Но, к удивлению самих людей, город продержался намного дольше, чем ожидалось. Об удивлении вражеских командиров и говорить не приходится — они-то думали, что уже к полуночи Огонь Прометея будет в их руках, но лишь к рассвету нечисти удалось окончательно подавить сопротивление обороны и запереть защитников в стенах Храма Огня. Впрочем, «подавить» — неточно сказано, ни одно из укреплений так и не было взято штурмом. Люди планомерно отступали с потерями, но не такими уж и большими, вынося с собой убитых и раненых, и, прочесав весь город, враги не нашли ни одного человека. Все: и стар, и млад, и женщины, и дети — укрылись в Храме Огня, чьи стены несравнимо выше и толще городских, ворота прочнее, а магия смертоубийственнее. Да и защищать крошечный, по масштабам города Храм намного проще, чем огромный городской периметр, — правда, и отступать больше некуда, разве что в подземелья под Храмом, где и укрылись те, кто сражаться был уже не способен.

Остальные, изможденные, уставшие, но готовые биться столько, сколько понадобится, поднялись на стены Храма, как будто насмехаясь над нечистью, что сейчас собиралась идти на штурм.

Двумя уцелевшими островками оставались Дворец Ордена и Академия Магии — остальной город сгорел дотла, но эти два бастиона, так и не распахнув свои ворота перед захватчиками, стояли, готовые в любой момент вонзить в спину противника я/довитый клинок.

А над миром, даря новую надежду, поднималось ласковое солнце…

Их было семеро. Семь фигур в бесформенных плащах, с накинутыми на голову капюшонами, под которыми невозможно разглядеть черты лица. Шестеро сошлись полукругом, седьмой в центре. А напротив, на фоне восходящего солнца, в джинсах и фланелевой рубашке, скрестив руки на груди, стоял невысокий, смуглый, темноволосый мужчина неопределенного возраста. Ему можно было дать и двадцать, и сорок, и шесть тысяч; в коротко стриженной шевелюре ни единого седого волоска, на спокойном, умиротворенном лице ни одной морщины. Глубоко посаженные серо-зеленые глаза, нос с легкой горбинкой, вечная ухмылка — лицо мужчины не выражало тревоги или опасений. У черноволосого парня не было при себе оружия, не висел за спиной магический посох, а на шее — могучий артефакт, пальцы не были унизаны кольцами Всевластия, на лбу не было защитного шрама в форме молнии, за ним не стояли великие армии и несметные полчища, не сидел в засаде верный золотой дракон. У мужчины не было готовых прийти на помощь могучих братьев-богов, его отец не царил над отражениями, а за пазухой не сидел в лампе услужливый джинн. Он не был окружен защитным полем, не дежурили рядом боевые роботы, с орбиты не велось наблюдение военного спутника, а верные друзья если и были, то где-то там, далеко. Тут и сейчас мужчина был один, беззащитный и безоружный, против семерых врагов, каждый из которых умел воротить горы и зажигать звезды.

— Ты пришел… — первым нарушил молчание один из семерых. — Мы не думали, что ты совершишь такую глупость, но мы были к этому готовы…

— Да неужели? — демонстративно изумился мужчина. — Вот ведь молодцы, хотел вам сделать сюрприз, а не вышло! Какие вы у меня предусмотрительные… Только мне это все не нравится. Мы же не дикари какие-нибудь, а культурные…, э-э-э… существа. Так давайте вести себя подобающе — поздороваемся, представимся, а потом уж будем к делу переходить. Меня, например, зовут Олег, я вампир и кровосос, рад познакомиться.

— Мы знаем, кто ты, — ни на йоту не изменился лишенный всяческих интонаций голос существа. — А ты знаешь, кто мы, — зачем эти ненужные формальности… Нам не интересны твои слова… Мы собрались, дабы свершилось правосудие… Братья, услышьте мои слова — стоящий перед нами представитель младших рас обвиняется в пяти преступлениях, за каждое из которых его ждут вечные муки…

— Всего в пяти? — нахмурился Олег. — Ну надо же… Мелко берете, шили бы сразу все грехи людские, один черт. Хотите признаюсь, что это я Кеннеди застрелил? Или нет, давайте брать по крупному — это я переместился на машине времени на шестьдесят миллионов лет назад и сбросил на Землю метеорит, убивший всех динозавров! А еще наступил на бабочку…

— Нас не интересуют твои слова, — никак не отреагировал на речь вампира «брат». — Твой разум открыт для нас, и мы знаем все, что ты можешь нам сказать.

— Так уж и все? — усмехнулся Олег. — Очень в этом сомневаюсь. Вы даже представить себе не можете, с кем я вчера беседовал и что мне этот тип рассказал… Не верите? А зря…

И, пока «братья» удивленно переглядывались, начал читать заклинание.

— …Две тысячи убитых и до семи тысяч раненых, из них три с половиной — тяжело, — доложил Камардону Уритан Бирк, первый заместитель по военной части. — Потери врага — до двухсот пятидесяти тысяч убитых и раненых, в том числе более восьмисот пятидесяти циклопов, уничтожены фактически полностью.

— Плохо, — скривился Магистр. — Очень плохо. Недопустимо большие потери. Мы должны были их избежать. Мы не можем позволить себе менять людей даже пятьдесят к одному! Состояние оборонных укреплений?

— Все готово. Люди устали, но ропота нет, свет Огня снимает любую усталость.

— Все равно не стоило его выносить так открыто, — покачал головой Тобиаш. — Мы все время забываем об атаках с воздуха, одна машина не в силах полностью перекрыть все направления…

— Что поделаешь, — пожал плечами Камардон. — Ты совершенно прав, но мы не будем прятать Огонь Прометея. Так было решено, и так будет.

— Вы безумцы… — вздохнул Джелиос. — Просто безумцы… Неужели ночь вас ни в чем не убедила? Мы простоим день, простоим ночь, но вечно держаться мы не сможем! Вы ждете чуда — где оно? Где… где…

В Зале Огня воцарилась тишина — никто не знал, что ответить Архимагу. Высшие иерархи Ордена Хранителей, просто люди, которые могли что-то решать, — они собрались тут, чтобы выслушать доклад о потерях, обсудить в последний раз нюансы обороны и придумать, что делать дальше. С последним были большие проблемы.

— Извините, что я вмешиваюсь… Я понимаю, что это в принципе военный совет и меня сюда никто не приглашал, и вообще, но… — раздался чей-то неуверенный голос.

— Говори уж, Хар, — разрешил Магистр. — Тут все свои, чужих ушей нет. Ты хочешь что-то предложить?

— Да. То есть нет. То есть да, но нет — хочу, но не я, а Олег, но не предложить, а сообщить, а точнее, сначала спросить, а потом сообщить. Вот, — ответил парень.

— Ничего не понял, — честно признался Камардон. — Спрашивай уж, что хотел.

— Собственно говоря… Вот скажите, господа маги, Джелиос, Тобиаш, Зоя, Ниа, Тиналис, правильно? Ну и… вас троих я не знаю. Если бы в какой-то момент вдруг так сложилось, что все вражеские колдуны в одночасье разучились бы колдовать. Совсем разучились, вообще. А вы бы колдовали, как обычно, — это нам бы как-нибудь могло помочь?

— Ну… — Архимаг Джелиос задумался. — Минут пятнадцать.

— Двадцать, — поправил его Тобиаш.

— Пятнадцать, — не согласилась Ниа.

— Я бы даже сказал, десять, — задумался Тиналис.

— В крайнем случае полчаса, — подытожил еще один колдун, чьего имени Хар не знал.

— Да, но это в крайнем, — согласился Джелиос.

— Стойте, стойте! Теперь я ничего не понимаю! — остановил волшебников парень. — Вы хотите сказать, что мы столько еще сможем продержаться?

— Нет, — вместо магов ответил Камардон. — Я хоть и не настоящий чародей, но даже я могу заверить: если бы вражеские шаманы в один момент забыли все свое колдовство, а наши волшебники нет, то меньше чем за полчаса от всего вражеского полчища ни следа бы не осталось! Они бы бежали отсюда на край света, навеки зарекшись с нами связываться! Но зачем ты это спросил? Сам же должен понимать, такого не может случиться.

— А Олег сказал, что может, — пожал плечами Хар. — По крайней мере он пообещал именно такое сегодня устроить. Но если вы хотите, чтоб у нас осталась магия, вы мне должны немного помочь…

Переглянувшись, члены Совета единогласным решением (его даже вслух произносить смысла не имело) постановили: Хару помочь и ждать, пока обещенное вампиром чудо случится.

— Она будет жить? — спросил у своего учителя Ягги Эсмералд.

— Не знаю, — честно признал мастер Авиани. — Если бы она была обычным человеком, то я бы уверенно сказал — нет. Ранение несовместимо с жизнью, все мое искусство тут бессильно, она уже должна быть мертва, и что сердце до сих пор бьется — это чудо. Но она не обычный человек. Один раз мы с Иосифом уже вытянули ее с того света, но, неугомонная, она вновь решила заглянуть за грань…

Мария слышала эти слова, но не могла ответить. Ее искалеченное тело с упорством настоящего октобо- ротня регенерировало, боролось со смертельными ранами, изгоняя из крови гнилостный яд и заставляя биться уставшее сердце, организм заполнял соединительной тканью все прорехи, но делал это недостаточно быстро. Конечно, несколько недель абсолютного покоя — и девушка оживет, станет собою прежней, на теле не останется страшных шрамов, и лишь изможденность будет напоминать о смертельных ранениях. Но недель не было — дважды за одну ночь побывав на том свете, Мария не боялась наведаться туда и в третий раз, явив миру свой восьмой облик.

Медленно тянулись секунды, казавшиеся минутами; минуты длились часами, часы — вечностью. Девушка не могла больше терпеть, лежать, когда друзья не на жизнь, а на смерть столкнулись с непримиримыми врагами. И наконец решилась — она могла и раньше так поступить, но боялась подобного выхода. Напрягшись, она произвела двойное обращение — на долю секунды посреди лазарета возникла щука, старая, крупная щука, с разорванным боком и оторванными плавниками, а потом вновь появилась симпатичная девушка. Уже абсолютно здоровая — все повреждения остались в ином, навсегда утерянном облике, а Мария-человек, розовощекая и улыбчивая, будто бы никогда и не пронзалась насквозь ятаганом берсеркера-гоблина.

— Октоборотень, септоборотень, секстоборо- тень… — посчитала девушка. — Шесть жизней из девяти… Тоже неплохо.

И на глазах ошалевших лекарей, только что узревших возвращение с того света, оделась, подхватила первый попавшийся меч и отправилась во двор сражаться.

Три «брата» метнулись в сторону вампира, но седьмой «брат» их удержал.

— Нет! Если он сейчас прервется… Мы все сгинем… С этим миром… Навсегда… Из ткани бытия…

— тем временем слогом первых разумных этого мира, только что познавших чудо речи и научившихся колдовать, декламировал Олег.

Даже не слова — звуки. Они не имели глубокого, философского смысла, в языке создавших это заклинание созданий таких понятий, как «смысл» или «философия», не существовало. Они знали слова «чу» — есть, «лю» — спать, «гу» — солнце, «бу» — страшное время, когда солнце умирает и мир вокруг становится смертельно опасным. Но зачем для магии пентаграммы, хорды, алхимические порошки и прочая заумь? Волшебство разлито вокруг нас, под это понятие попадает все, что невозможно познать разумом, это замки, за которыми укрыты величайшие секреты бытия, и каждое заклинание, каждый ключ может открыть только один из них.

Разумные — не люди, а просто разумные, величайшие города периода расцвета их цивилизации сейчас лежат под многокилометровой толщей осадочных пород — на заре своего существования создали не ключ, а отмычку — универсальную отмычку, с помощью которой можно отпереть любые чудеса. Они так и не поняли, что сотворили, — с ходом прогресса примитивные наговоры были забыты, а потом в ходе разрушительной войны и сами существа навеки сгинули. Видать, не такими уж и разумными они оказались.

Но остался бог. Странный, нетипичный бог — он и сам забыл, откуда взялся, но, единожды запомнив, миллионы лет хранил в своей памяти древнее заклинание. Простое, но смертоносное — оно могло погубить весь мир, а могло исцелить обычную простуду. Древние, что в порыве откровения смогли сотворить это волшебство, так и не поняли, что именно за чудо попало им в руки — единственное заклинание, за которым скрывалась абсолютно вся магия. Не нужно менять слова, не нужно ничего фантазировать — стандартная форма, а потом выхватываешь из мира магии то, что тебе нужно, и закрываешь за собой дверь. Заклятием, способным творить звезды, они охотились на мамонтов, разжигали костры и спасались от грозных ледников, что однажды сдвинулись со своих вековых лежбищ.

Это заклинание да магам в руки — и не нужны никакие Академии, долгие годы тренировок. Каждый ребенок двух лет способен выучить считалочку «Бу. Чу. Гу. Лю.:.», а все остальное зависит лишь от фантазии колдующего. Какую из магических дверей он откроет, какое волшебство призовет в мир — великое благо и великая ответственность, ни один смертный не способен взять на себя такую, лишь вечный бог, умеющий обуздать искушения.

Но однажды через миллионы лет и он не удержался — в мир пришли «братья», и лишь древней магией бог смог выбросить прочь незваных гостей и захлопнуть за ними дверь, навеки пленив одного из них. Но то ли где-то ошибся, то ли сил выпустил больше, чем смог удержать, — бог и сам сгинул в том катаклизме, выбросившем мир из цепи остальных миров, а с ним сгинуло и заклятие…

Чтобы еще через тысячи лет достаться Олегу.

Доверившись призвавшему его дух вампиру, бог полагал, что тот, как и он сам, обратится к могучим силам, и пусть уничтожить «братьев» не суждено даже им, спасти мир от этой чумы таким образом несложно. Но Олег не был бы Олегом, если бы не перекроил план, — ведь если отмычкой можно вскрывать замки, то ею же можно и запирать. Конечно, занятие непростое, но результат стоит того: заклятием древних можно навсегда запереть абсолютно всю магию этого мира, а «братья» без своего колдовства — обычные вампиры…

— продолжал читать нараспев вампир, и противники молча внимали, не рискуя прервать заклинание, — если дверь в мир магии оставить приоткрытой, даже всеведущие «братья» не в силах предугадать, какие случатся катаклизмы…

— Вот, — развернул Хар перед магами несколько схем. — Это Огонь Прометея. Вот это мой артефакт — вы все его, наверно, видели. А вот это то, что мы должны сделать. Олег мне передал, что вся магия этого мира в одночасье исчезнет, но если мы перестроимся и будем использовать не ее, а преломленный свет Огня, то для нас как будто бы ничего и не случится! Только я не знаю, как это собрать. Вот тут, тут и тут я сам не справлюсь, нужна ваша помощь, да и зарядить схему не смогу, а мы должны это сделать до того, как волшебство пропадет. Поможете?

— Интересная задачка… — задумался Ферм Лад- най, — Ты уверен, что без крови демона не обойтись? У меня в лаборатории было когда-то несколько пробирок, но я не уверен, что еще что-то осталось…

— На складах Ордена найдется все, — отрезал Камардон. — Маги, вы сможете сделать то, что просит Хар?

— Сможем, — кивнул Архимаг, — но нам нужно время. Когда Олег пообещал сотворить свое чудо?

— Я не знаю точно… — смутился Хар. — Он передал, что начнет на рассвете, заклинание работает только в светлое время суток, но закончит не раньше полудня…

— Нам хватит, — задумавшись, уверенно заявил Джелиос, и остальные маги согласно кивнули. — Но тогда мы не сможем сражаться. Камардон, вы удержите Храм без нашей помощи?

— Удержим… — На этот раз настала очередь задуматься Магистру. — До полудня удержим. Если выложим на стол все наши козыри — ведь именно так говорят в вашем мире, Хар?

Вялотекущий утренний штурм Храма Огня ни в какое сравнение не шел с ночным сражением на стенах — все устали, да и «братья», что призвали нечисть на войну, куда-то запропастились. Так, время от времени с какой-то ленцой то орки, то тролли, то минотавры порывались забраться на неприступные стены Храма, но, умывшись дождем стрел, тут же отступали. Невольная передышка — люди отдыхали, а монстры ждали, пока у Храма соберется достаточно сил, готовили плацдарм для атаки, расчищали ближайшие кварталы, собирали осадные машины и подвозили тараны. По воздуху кружили горгульи, гарпии и грайи — на примере своих товарок они уже убедились, что якобы такие удобные карнизы каменных зданий города для них смертельно опасны. Все чего-то ждали — война не отменялась, а откладывалась лишь на несколько часов, но даже эти часы для одной из сторон могли оказаться решающими.

Когда солнце поднялось достаточно высоко над горизонтом и утреннюю прохладу сменил зной жаркого дня, как будто по единому приказу все твари ринулись в атаку — вокруг Храма их уже были сотни тысяч, и все подходили новые, свежие войска. Началась вторая часть сражения. И самая грандиозная из воздушных атак, что когда-либо видели небеса этого мира.

— Воздух, держите воздух!

— Воздух, осторожнее!

— Воздух, маги, черт побери, прикрывайте воздух!

— Маги, где маги? Воздух!

— Лучники, бейте воздух! Где маги?

Маги, кроме тех, кто работал над артефактом Хара (а значит, кроме самых лучших), старались вовсю. Но справиться не могли — крылатые чудовища прорывались через любые магические заслоны, отвлекали воинов на стенах, пока их земные союзники поднимут осадные лестницы, а то и бросались в сторону внутренних строений Храма, где прятали раненых и где горел Огонь. Допустить, чтобы святой Огонь Прометея был выкраден какой-то жалкой гарпией, рыцари, естественно, не могли — они откладывали мечи и брались за луки, а тем временем первые, самые ловкие из гоблинов уже вскарабкались на стены…

Нужно было срочно что-то делать. Порхающий в небесах летучий корабль, с которого маги разили нечисть, конечно, исправил ситуацию, но не кардинально — гарпий и грай было слишком много, и без магической защиты первый же штурм Храма Огня вполне мог оказаться последним…

— Пустите, — пробивалась Мария сквозь ряды защитников Огня Прометея — трех Наместников, десятка рыцарей и нескольких магов, среди которых, гордая, что ей досталась такая важная работа, красовалась Эбрилла Рэйн. — Пропустите меня.

— Ты куда? — стал на пути девушки Наместник Эраф.

— Вам нечего тут делать, госпожа, — поклонился Яниос Кариан.

— Это я решаю, что мне тут делать! — перебила девушка. — Я сказала: пустите, мне нужен Огонь!

— Никто не имеет права… — грозно начал было Эраф, но неожиданно на сторону Марии стал третий Наместник, Багги Халиош.

— Пусти ее. Под мою ответственность.

— Но…

— Пусти, — кивнул и Наместник Яниос. — Если она считает, что ей нужен Огонь, мы позволим до него дотронуться. Но ты не должна…

— Да не переживайте, не съем, — отмахнулась девушка. — Мне нужен только его свет…

Покинув лазарет, Мария вдруг осознала, что обернуться своим восьмым обличьем она не может. В крысу — пожалуйста, лошадь — без проблем, собаку или ворону — в любой момент, но последнее, восьмое, все время ускользало. Слишком давно она не оборачивалась или просто потратила лишние силы — девушка точно не знала. Но знала, что ей может помочь, — свет Огня Прометея, божественный свет, что дарит силы, когда их не осталось, и вселяет надежду, когда надеяться не на что. Прильнув к Огню, она ни о чем не просила, не колдовала, а лишь стояла с закрытыми глазами, постигая спокойствие…

И вдруг поняла, что в облике человека ее больше ничего не держит — восьмое обличье вновь стало доступно.

— Спасибо тебе… — тихим шепотом поблагодарила девушка подмигнувший ей Огонь и уже через секунду исчезла.

Под удивленные взгляды рыцарей, магов и Наместников свершилось одно из самых странных обращений — человек, простой человек из плоти и крови, такой же, как и они сами, стал эфирным существом, существом с иных планов бытия, — существом из сказок и преданий.

В небо над Храмом воспарил огненный феникс!

— пел Олег.

За те минуты, что вампир общался с духом древнего бога, тот не успел бы, конечно, передать все многочасовое заклятие. Но это было и не нужно. Бог не повторял примитивный наговор, да и что это за наговор — так, звуки, едва отличимые от мычания животных. Бог сделал большее — он научил Олега слышать отзвуки древнего заклятия, что до сих пор парили в небесах этого мира, и вампир лишь повторял то, что и без его участия незримо миллионы лет витало в воздухе.

А «братья» слушали — они почти сразу поняли, что Олег делает, но даже не могли предположить, что он задумал. И этому тоже научил вампира бог — не закрывать свой разум, а скрывать лишь одну, но самую главную мысль. Существу, чей дух призывал Олег, в свое время довелось повоевать с «братьями», и он много чего полезного смог передать вампиру…

Феникс, птица огня, стал тем чудом, что позволило защитникам Храма устоять. С легкостью и элегантностью существа, рожденного, чтобы повелевать небесными просторами, он одним своим прекрасным видом вселял трепет. А кому не внушал, того можно и пламенем феникса полить, самым горячим пламенем, по сравнению с которым драконий огонь кажется зимней прохладой. Очистив воздух от нечисти, феникс вступил на боевое дежурство, и ни одна гарпия, ни одна горгулья больше не могла потревожить защитников крепости.

Атака была отбита, и тут же, «не тяня резину за хвост», как сказал бы Олег, распахнулись врата Академии Магии и Дворца Ордена. По приказу Камардона Орден Хранителей действительно выложил на стол последние козыри — зверинец Тобиаша Кортеша, боевых чудовищ, что он по заказу Ордена выводил как раз на случай атаки последней надежды; и лучших из лучших рыцарей, в магических доспехах, с магическим оружием, ведомых в бой не кем иным, как отцом Иосифом Киану Арторийским.

Казалось бы, и что в этом такого? Ну звери, ну рыцари, ну эффект неожиданности — и не таких бивали хитрые гоблины, злобные орки и могучие минотавры. Ну волшебные доспехи, ну заколдованное оружие, но ведь говорит военная мудрость, что разит не меч, а воин. Ну отец Клану, ну тролль — так у нечисти этих троллей были тысячи. Атакам бы захлебнуться — но два отряда неведомым образом сметали всю нечисть на своем пути, ударив в спину гоблинам, уничтожили совет старейшин и почти всех шаманов, перебили поголовно вождей орков и, когда стало припекать, разделились. Рыцари спокойно проследовали внутрь Храма, через гостеприимно распахнутые врата, а волшебные звери разбежались, слились с местностью, время от времени набрасываясь на зазевавшихся врагов.

Дезориентированная, лишившаяся большей части командного состава нечисть ненадолго притихла — им нужно было время, чтобы вновь собраться с силами и ринуться на штурм, гарпии наотрез отказывались лететь против феникса, гоблины решали, кому быть следующим королем, тролли не понимали, что творится, и только редкие тугодумы циклопы по-прежнему пытались проломить стены Храма Огня.

Увы, передышка вышла не особо длинная — кое-как враги разобрались, кто ими будет теперь командовать, выловили наглых зверей и начали очередной, неизвестно какой по счету штурм. Все, как всегда, — атаки с воздуха, с земли, магия и ярость нечисти против стойкости людей, ставших на защиту своей единственной Родины.

— Ну вроде все, — прикинул Хар. — Заряда должно хватить, магия перераспределит поток исходящей из Огня силы, часть этой силы пойдет в цепь обратной связи на перезарядку, каскадная регулировка усиления даст нужный коэффициент умножения… Пожалуй, все должно сработать. А чего вы молчите? Странно… Олег мне силы не меньше влил и тоже жаловался — я что, действительно многого прошу? Всего тридцать процентов — чего вы так?

— Хар, — похлопал парня по плечу Ягги Эсмералд, не участвовавший в ритуале зарядки готового артефакта. — Они в твою штуку последние силы вложили… Как тебе не стыдно, я чуть с ума не сошел, когда увидел, какими силами ворочают! И это после того, как всю ночь сражались…

— Да? — смутился Хар. — Ну ладно. Это неважно. Заряда хватит — теперь, когда Олег сделает то, что пообещал, я включу перераспределение, и энергия Огня будет преобразовываться… Короче, вы ничего не заметите, а враги больше не смогут колдовать. Вроде так.

— Это было бы заманчиво… — мечтательно вздохнул Ягги. — Осталось лишь дождаться, когда ваш Олег сделает невозможное…

— Он сделает, — уверенно кивнул Хар, — Раз пообещал, то точно сделает.

— закончил Олег, и, как по щучьему веленью, вся магия в пределах одного конкретно взятого мира приказала долго жить. Вся, до последнего заклинания, раз и навсегда — по желанию вампира, отмычка не просто заперла все засовы, а и сломалась в замке, отпереть волшебство можно только магией, а ее-то и не осталось. Выходит замкнутый круг — и только в эту секунду до «братьев» дошло, в какую ловушку они угодили.

Хотя почему в ловушку? Во-первых, исчезла только приобретенная магия — врожденную магию тех же вампиров невозможно запереть, это неотделимая часть их естества, хотя летать или обращаться в летучую мышь Олег сейчас бы не смог. Во-вторых, исчезла магия только этого мира — заклинание обособленное, и стоит покинуть данное измерение, как все утерянные силы вернутся. В-третьих, хоть «братья» лишились магии, но ее же лишились и их враги, а значит, опять паритет, пусть на других условиях, — в чем же тут ловушка?

— Ну вот, я же говорил, что у меня есть чем вас удивить, — усмехнулся Олег. — Кстати, видите сияние? Что-то мне подсказывает, что это наши доблестные чародеи взялись за ваши войска… Ой… кажется, я только что совершил «шестое преступление» и меня будут судить…

«Братья» уже не то что судить, а разорвать Олега на части были готовы. Семерка лишенных магии, но не силы существ молча надвигалась на неподвижного вампира, и улететь он уже не мог…

— Он сделал это… — тоном обиженного ребенка, который думал, что родители шутят, а они действительно подарили ему братика, бросил Архимаг Джелиос. — Я больше не чувствую магии… но могу колдовать! Это… это непередаваемо!

— Я… я гоже…

— И я…

— Но ведь… и я!

Маги, величайшие чародеи этого мира, забавлялись, как дети малые. Они зажигали в воздухе огненные шары, перекатывали их с руки на руку, подкидывали, ловили и беззаботно веселились.

— Смотрите, смотрите! Я напускаю ветер и не чувствую отката! Потрясающе!

— Волшебство! Я могу вызвать дождь и не потрачу силы!

— А я тоже так могу…

Немолодые, тертые маги будто бы впали в детство, когда они учились зажигать взглядом свечу и приподнимать над столом шляпу строгого учителя. Каждое заклинание, старое, проверенное годами и годами практики, теперь звучало по-новому, вроде и силы те же, и результат идентичный, а чувства совершенно иные.

— Это у вас природная магия работает в режиме эмуляции, — пояснил Хар. — В артефакте стоит переходник, трансформирующий излучения Огня Прометея, вот вы откат и не чувствуете, переходник берет все на себя. Но будьте осторожны, я, конечно, поставил систему стабилизации, но в режиме пиковой нагрузки она может сгореть, так что следите за показаниями, когда индикатор выйдет в красную зону, лучше дать ему немного отдохнуть…

— Хар… — До Архимага Джелиоса только сейчас дошло, что парень ему о чем-то рассказывает. — А магия… теперь… она всегда будет так работать?

— Да, — кивнул парень. — Всегда. И еще у нее будет ограничена зона действия, чем дальше от Огня, тем слабее, хотя на город хватит. А еще вот тут, тут и тут идентификационные фиксаторы… Ну, это такие штуки, которые говорят машине, кому можно давать магию, а кому нельзя, — я на вас всех по генетическому коду настроил. Когда кровь сдавали.

— И колдовать теперь сможет только тот, чья кровь побывала в сем дьявольском механизме? — уточнил Иосиф Киану, хоть и не маг, но наравне с остальными принявший участие в создании артефакта.

— Точно, — подтвердил Хар. — Я, конечно, могу попробовать сделать дистанционное управление, но это, во-первых, ненадежно, во-вторых, проблема с мощностью, коэффициент усиления приемопередающего тракта…

— Не надо, — остановил парня Камардон, который перед собой уже видел грандиозные перспективы исключительного контроля Ордена за всей магией этого мира. — Пусть остается так, как есть. Но хватит разговоров, я не слышу звуков битвы, хотя враг все еще у наших ворот…

— Да, — решился Архимаг, — друзья… Покажем проклятой нечисти, что умеют истинные стражи Огня!

И небольшая горстка пожилых людей, единственных, кто теперь в этом мире владел колдовством, гордо проследовала во двор Храма, чтобы раз и навсегда поставить жирную точку в войне с проклятой нечистью.

Мария устала. Облик феникса был величайшим секретом и гордостью девушки, но сколько же он отнимал сил… Каждая секунда полета, каждая струя пламени сжигала девушку изнутри. Если срок жизни крысы — три года, собаки — двадцать, человека — восемьдесят, а вороны — сто, то феникс живет лишь доли мгновений. Потому в природе так редко встречаются огненные птицы — они рождаются и вскоре сжигают себя, превращаясь в пепел, и каждая секунда жизни феникса отнимала у Марии минуты, а то и часы существования в иных обликах.

Но она держалась, долго, до той поры, пока невероятным образом не исчезла вся магия. Тут, увы, пришлось срочно преображаться — феникс летает лишь силой заклинаний, но ворона, обычная, серая ворона может покорять небеса и на собственных крыльях. К счастью, исчезновение магии никак не отразилось на способностях девушки к обращению — все шесть оставшихся обликов были ей по-прежнему доступны, так как оборотнем ее сделало не волшебство, а каприз шаловливой природы.

Летательному аппарату не так повезло — его полет целиком и полностью зависел от магии, а предупредить магов на борту о своих планах Олег не удосужился. Когда волшебства не стало, машина начала падать — к счастью, огромный баллон с воздухом замедлял падение, но крушение было бы неизбежным, если бы не показавшиеся вовремя верховные маги: Джелиос, Тиналис, Тобиаш… Легким движением руки Архимаг выровнял полет и плавно опустил аппарат на посадочную площадку — на борту никто не пострадал, разве что немного перепугались — после чего гордой поступью со своими собратьями поднялся на стены Храма.

Мария наблюдала за этим с воздуха — она не знала ни про план Олега, ни про артефакт Хара, но видела, что малой части величайших волшебников удалось сохранить свою силу. В отличие от нечисти, ошалевшей, совершенно не готовой к такому повороту событий, им бы сейчас бежать без оглядки, но по инерции гоблины, химеры, тролли, сирены, орки, минотавры продолжали рваться вперед, еще не осознав, что без прикрытия шаманов они больше никто. Австралийские аборигены с копьями имели бы больше шансов одолеть 2-ю танковую армию Гудериана, чем несчастная нечисть справиться с могущественными магами. Магия без острых мечей ничто, но мечи, копья, клыки и когти без магии, менее чем ничто. И нечисти суждено было познать это на себе…

— Красиво работают… — отрешенно бросил Хар, наблюдая с одной из башен Храма Огня за слаженными действиями магов.

— Кар-р-р! — согласилась с ним сидящая на парапете серая ворона.

— Господь с ними! — все объяснил незаметно подошедший святой отец. — За правое дело сражаются, и чисты сердца сих чад Господа.

— Да… А как вы думаете, где Олег? С ним все в порядке?

— Кар-р-р? — пожала крыльями ворона.

— Вот и я не знаю… — вздохнул Хар. — Он мне вечером послал мысленное послание, мол, «я уничтожу всю магию, а ты сделай так, чтоб у наших она осталась, и за меня не волнуйся, если больше не встретимся — передавай Йосе и Машуне привет». Святой отец, как думаешь, у него все хорошо?

— Не ведаю, сын мой, все в руках Господа, и все, что мы можем, молиться за спасение его грешной души… — задумался Иосиф Киану.

— Кар-р? Кар-р-р! Кар-р-р-р! — уверенно заявила ворона, и оба собеседника каким-то чудом поняли, что она имела в виду.

— Я тоже надеюсь, что с ним ничего не случится, — кивнул Хар. — Жалко, что мы не можем ничем ему помочь… Хотя, если бы мы были нужны, он бы позвал, а значит, сам сможет справиться! — уверенно резюмировал парень.

Ворона с седобородым великаном молча согласились.

— Что же вы так… — отступая, лучезарно улыбался Олег. — Господа, я в вас разочарован. Честно. Ведь я когда-то думал, что вы — почти боги, а потом… Сначала в богах разочаровался, теперь в вас — как можно было допустить столько ошибок? Удивительно, что за несметное количество лет вас никто не смог одолеть, стареете, господа, стареете. Вы хоть и бессмертные, но, видать, разучились миры покорять. Или это я такой хитрый? — задумался вампир.

«Братья» никак на речи Олега не реагировали. Молча, немыми призраками, они наступали на вампира. Не блестела сталь мечей в руках, не сверкали молнии, не летали огненные шары, но вампир шаг за шагом пятился назад, выманивая у жизни еще несколько секунд бытия. Странная картина. Семь против одного — ничто на фоне грандиозной битвы, что разворачивалась в нескольких километрах отсюда, но если там решалась судьба лишь одного заурядного мира, то тут решалось будущее сотен миров. Одолеют ли древние существа, что поглощают животворящую энергию миров, Олега или он найдет какой-либо выход? Старшие «братья» против младшего, вампиры против вампира, опыт сотен тысяч лет против опыта шести тысячелетий, холодный расчет против показной беззаботности, пришельцы из неведомого мира против рожденного на берегу Средиземного моря человека.

— А знаете, в чем была ваша основная ошибка? — продолжал Олег. — Не знаете! А я расскажу — зря вы к нам полезли. Столько разных миров, вот их бы и покоряли, там бы вас с распростертыми объятиями приняли, а людей надо было обходить стороной. Мы пришельцев не любим, у нас с ними разговор короткий, нечего всяким там куда не звали лезть. Своей нечисти хватает. Не верите? А зря — я ведь вам от всей души, урок на будущее, чтоб впредь сначала думали, а стоит ли куда не надо ломиться.

Но «братья» игнорировали всякие советы, было даже неясно, слышат ли они вампира или нет. Молча и неумолимо они надвигались на Олега. Еще бы косы в руки — и настоящие семь смертей, темных жнецов, что пришли за душой задержавшегося на белом свете вампира. Если, конечно, у вампиров есть душа.

— Зря вы, ведь умные ребята, а советы слушать не хотите, — вздыхал Олег. — Вам бы все воевать да воевать, а дело-то бесперспективное. Ну собрали нечисти, сколько нашли, ну построили Люцифера — и где они? Где ваши гоблины? Вон бегут, только пятки сверкают. А Люцифер где? Нету вашего Люцифера, и гоблинов нет, и Атлантиды с Гипербореей, и Ктулху повержен, и Моргот — столько усилий, а результат нулевой. А почему? Да все потому же! Мы, люди, ведь недаром столько миров себе заграбастали — нас лучше не трогать, долго терпим, но, если уж вывести из себя, любого захватчика сомнем. Пикнуть не успеет. Куда там вашим демонам до нашей атомной бомбы, стратегической авиации и танковых войск, а уж про свободолюбивый человеческий дух Я и не говорю. Зачем говорить о том, чего нет, люди к рабству привычные, но иногда и среди нас рождаются личности вроде меня — а вот мы как раз очень не любим, когда всякие разные пытаются заставить нас играть по чужим правилам. Нет уж, мы сами с усами, как решим, так и будет, а вы все не можете уяснить, с кем можно воевать, а кого лучше трогать не стоит. Эх, господа, много вы сделали ошибок в своей жизни… И только что последнюю из них, — закончил Олег и эффектно нажал на ничем не примечательный серый камень под ногами.

«Братья» были быстры. Очень быстры, их реакции позавидовал бы самый стремительный хищник, но даже они не успели среагировать. Земля под ногами «братьев» исчезла, разверзлась глубочайшая пропасть, и семь фигур, все так же молча, но мысленно проклиная Олега, улетели во тьму. А вампир, демонстративно смахнув несуществующую слезу, бросил на прощание:

— До встречи, господа… Мы с вами еще обязательно встретимся…

Ответом был страшный вой, в котором звучали все мыслимые и немыслимые проклятия проигравших, но непокоренных существ. Через несколько секунд пропасть закрылась, и Темная Пустынь, место, где «братьям» было суждено попасть в самую примитивную из ловушек, стала такой же, как была уже сотни лет до этого. Серой и пустой, без всяких признаков жизни…

Немало усилий стоило Олегу подготовить эту западню. Но у него в распоряжении была вся ночь, долгая ночь, пока «братья» были отвлечены яростным сражением, и вампир не терял времени даром. Он давно, еще когда искал в Академии Огонь, заинтересовался этим местом. Сразу после рассказа Марии Олег прочитал пару старых манускриптов про Темную Пустынь, про великих Некромантов (именно так, с большой буквы), что некогда творили страшные обряды, в своей гордыне возжелав власти над жизнью. Они, маги-отступники, обладали такой силой, что даже Орден Хранителей не мог с ними совладать, они пробились по ту сторону жизни, одолели Смерть и в один прекрасный день перешли через грань и навеки покинули пределы мира. А там, где стояла их башня, остались лишь пепел и прах, жизнь никогда больше не вернулась в эти края, но и Некромантов не осталось. Все величайшие маги ушли, а их ученики, тень и жалкое подобие, не умели призвать даже обычного зомби. Впредь Орден следил, чтоб темные магические ремесла навеки остались под запретом — именно после исчезновения башни возникли щели в реальности, через которые в этот мир пришли самые разнообразные племена враждебной человеку нечисти.

Тогда Олег счел эту информацию лишь забавной историей, но прошлым вечером, после разговора с призраком бога, подумал, что древние Некроманты могут послужить и сейчас. А точнее, не они сами, а подвалы их башни, то, что скрывалось в глубинах Темной Пустыни, места, где совершались самые черные ритуалы и жили обреченные пленники. Вампир не имел возможности построить для «братьев» темницу, заточить их в каменном мешке, у него не было долгих лет и тысяч преданных слуг. Но почему бы не воспользоваться плодом чужих усилий? Некромантия — наука основательная, требует к себе уважительного отношения, через тяп-ляп ни одного, самого захудалого зомби не оживишь, а значит, и темницу Некроманты должны были построить основательную. Как раз подходящую для лишенных магической силы «братьев» — первое время они могут и там посидеть, а уж лет за сто, Олег не сомневался, он придумает стопроцентный способ избавиться от них раз и навсегда.

И Темная Пустынь оправдала самые оптимистичные надежды вампира — под серой мертвой землей скрывалась огромная каверна, глубокая, широкая и со стенами, по которым не смог бы подняться даже человек-паук. Но Олега это не устроило — самолично всю ночь, маскируя свои заклятия под отклики битвы, он работал. Заделывал тайные ходы, через которые при должном терпении можно было бы выбраться на свободу, сращивал щели в потрескавшихся камнях, отводил в сторону подземные воды. Работа утомительная и сложная, а вдвойне сложная потому, что результат должен простоять долгие годы, и простоять сам, без магии, с учетом того, что заключенные в ловушку «братья» не станут сидеть без дела, а раз за разом будут стремиться выбраться на волю.

Ах, если бы можно было их просто убить — острые колья на дно, и дело в шляпе! Но в том-то и дело, что смерть «брата» — лишь путь к последующему перерождению, они должны жить, жить долго, странный запрет не позволит им убить друг друга, но даже случайность, даже упавший, камень не должен по крайней мере еще век прервать жизнь хоть одного из них. Хорошо еще, что ни пища, ни вода «братьям» не нужны. Пол на всякий случай Олег покрыл мягкой соломой, а стены укрепил, чтобы даже двенадцатибальное землетрясение не смогло их разрушить.

Последних два этапа. Сначала сделать механическую крышку ловушки. Для этого пришлось незаметно одолжить из мастерских Ордена, где в свое время собирали летучий корабль, немало пружин и шестеренок, вспомнить уроки Леонардо, величайшего гения всех времен, и немного поработать руками. Хар, конечно, справился бы лучше, но Олег решил парня лишний раз не привлекать, не такая уж и сложная работа.

Наконец, последнее — сделать так, чтобы решающая встреча с «братьями» произошла рядом с Темной Пустынью. Чтобы они незаметно для самих себя оказались в нужное время в нужном месте и до последнего не заподозрили, что их на самом деле ведут. Сложно, но выполнимо, если сыграть на эмоциях. Уж слишком сильно Олег насолил «братьям», те не упустили случая с ним разобраться, а в результате оказались в темнице, запертые и лишенные магии, дожидаться времени, пока вампир решит вернуться за ними. И, естественно, лелеять планы мести — Олег не выиграл войну, а лишь отложил на неопределенное время.

Но по крайней мере при жизни нынешнего поколения людей, а также их детей и внуков угроза «братьев» не будет висеть дамокловым мечом над сотнями ни в чем не повинных миров, а на случай, если какой любопытный странник случайно окажется поблизости, Олег собирался поговорить с Камардоном. Ордену Хранителей не привыкать тысячелетиями сберегать величайшие сокровища, так пусть сотню лет постерегут пленников, их такая просьба, вампир был в этом свято уверен, не сильно затруднит.

Покончив с «братьями» и дождавшись, пока последние вражеские воины покинут город, Олег на своих двоих направился в сторону разрушенных стен. Пусть полеты были для него недоступны, но и спешить некуда. Победа добыта, и осталось лишь триумфально вернуться домой.

— Это победа, — буднично заметил Хар.

— Да. Этот день навеки войдет в нашу историю, и потомки всегда будут помнить, как их предки устояли против стократ более сильного врага.

К троим гостям из иного мира незаметно подошел Камардон — в отличие от остальных высших иерархов Ордена он, Магистр и один из творцов победы, не участвовал в пышных торжествах, что уже сейчас начинались в Храме. Скорбь о погибших, плач по утерянному будут потом, как и восстановление полностью разрушенного и сгоревшего города, сейчас же была лишь радость. Неописуемая радость тех, кто устоял, хотя и не имел на это никаких шансов, спасся, хотя спасение было невозможным. Хотя война длилась не четыре долгих года, а меньше одного дня, счастье людей было от этого не меньшим.

— Скажите спасибо вашим магам, — скромно заметил Хар. — Если бы не они, ничего бы у нас не вышло. Это они принесли победу.

— Если бы не они, — не стал спорить Камардон, — не мы все, не феникс, пришедший на помощь в самую тяжкую минуту, не святой отец, способный разить не только словом, не ты, Хар, без твоей техники наши маги остались бы бессильны, не Олег, творец этой победы. Мы все сделали, что могли, и от имени Ордена, от имени всего нашего мира и от своего имени я приношу вам искренние благодарности. Просите, что хотите, кроме Огня, — и ваша просьба будет исполнена. Насколько это в наших силах.

— Да нам ничего не надо, — отмахнулся парень, но ворона и святой отец были с ним не согласны.

— Кар-р-р! Кар-р-р! Кар-р-р! — решительно заявила птица. — Кар-р-р! Кар-р-р!

— Сын мой, — обратился к Магистру Иосиф Киа- ну, — победа сия над дьявольскими полчищами дарована нам Господом Богом, лишь его мы должны благодарить за счастливое избавление. И коли не желаешь ты, дабы впредь Господь испытывал своих детей, не противься неизбежному, позволь тем, чья душа познала свет истинной веры, достроить начатый Храм, да придут к вам пастыри и да озарит ваш мир слово Господа!

— Значит, три рулона льна, рулон шелка, достроить Храм и разрешить миссионерство, — подытожил Камардон. — Договорились. Хар, а ты точно ничего не хочешь?

— Я хочу домой! — ответил Магистру парень, и остальные с ним согласились.

Настало время возвращаться.

— А может, он еще придет? — в который раз переспросил Хар.

— Хар, — вздохнула девушка, — мы ждали его столько, сколько могли, если бы Олег хотел, он бы уже вернулся. Ты же сам слышал, что говорил Камардон, — они все обыскали на мили и мили вокруг города и не нашли ни следа Олега. А значит, скорее всего он жив, просто… Просто не хочет показываться нам на глаза.

— Да, наверно… — согласился парень. — Но, может, все же подождем? Ну совсем чуть-чуть.

— Мы не можем больше ждать, сын мой. — Крепкая рука святого отца опустилась на плечо Хара. — Пора возвращаться, а Олег… Верую, что Господь не оставит его!

— Хорошо, — наконец решился парень. — Действительно, пора.

И три человека, один из которых тролль, вторая оборотень, а третий вообще непонятно кто, ступили в портал, чтобы через миг оказаться в своем родном мире. Их путешествие закончилось.

— Почему ты ему ничего не сказал?

— Не стоит… Йося с Машкой все и так поняли, а Хар… Понимаешь, Камардон, он в душе вечный ребенок, хочет верить в сказки и чудеса, а настоящая сказка никогда не должна заканчиваться. Мы с ним наверняка еще не раз пересечемся, наш мир слишком тесный, чтобы два человека могли не найти друг друга, но пока пусть будет так.

— Наверно, ты прав… Странные вы, люди из иного мира.

— Мы, Камардон, люди. Да, мы все странные. И я, и ты, и Машуня с Йосей, и Хар, и все остальные — каждый странный по-своему, и именно потому раз за разом побеждаем мы, а не «братья» с их безликими слугами. Мы можем думать логически, а можем фантазировать, мы можем быть плохими и хорошими, можем обманывать и шутить, но по своей воле мы никогда не превратимся в лишенных индивидуальности марионеток, каждая из которых лишь шестеренка в огромном механизме. За это я ненавижу «братьев», ненавижу мертвый мир неизменности, что они с достойным лучшего применения упорством всем несут. И, надеюсь, ты позаботишься, чтоб они не вышли на свободу раньше положенного срока?

— Да, Олег, я, Великий Магистр Ордена Хранителей, Первый Хранитель Огня Камардон Варг, клянусь, что отныне и вовеки веков Орден Хранителей сделает все, что в его силах, дабы заключенные под Темной Пустынью твари не обрели свободы!

— Спасибо. Я знал, что на тебя можно положиться. И, наверно, прощай — я обязательно вернусь в этот мир, но не уверен, что мы сможем встретиться.

— Прощай, Олег. Мы будем помнить тебя, верховный вампир…

— Промми, ты тут? Слушай, ты не в обиде, что Огонь я тебе не вернул? Сам видишь — он и тут в безопасности, ребята надежные, в обиду не дадут, где ты еще таких найдешь?

«Я вижу… Прости, что не могу показаться в своем облике, моя сила ослабла в этом мире… Да будет так — и ты меня прости, Магистр, что усомнился в Хранителях. Теперь я вижу, вы — достойные потомки героев, что некогда согласились нести эту ношу, и храните впредь сокровище, что я вам доверил».

— Мы будем хранить, Прометей, столько, сколько это будет в наших силах. И ты нас прости — мы рисковали, но впредь, даю слово, когда Орден поймет, что больше не способен исполнять свою миссию, ежели такое когда-либо случится, мы вернем тебе Огонь. Вернем, дабы ты нашел тех, кто будет достоин и дальше нести эту миссию, и, мой тебе совет, начинай их искать прямо сейчас!

— Да, Промми, прислушайся — Камардон прав, всегда лучше иметь запасной вариант… А сейчас… Откроешь мне дорогу домой? А то Зинка, наверно, уже волнуется, у наших знакомых там свадьба, и я вроде как должен присутствовать…

«Путь уже открыт! Иди же, Олег. И большое тебе спасибо».

— И тебе спасибо, титан. Это было забавное приключение…

* * *

— Вот так и закончилась сказка о добром вампире по имени Олег. А теперь спи, уже поздно. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мам!

— Уснул?

— Да. Спит наш малыш… Какой же он милый… Так похож на тебя… И такой же умница, сегодня у меня спросил, что такое «карбюратор» и как он работает… Два с половиной года…

— Кстати, митрополит Иосиф звонил, спрашивал, не решились ли мы его покрестить. Как думаешь, может, стоит? Ну и что, что он немного оборотень, в маму удался, наш святой отец говорил со своим начальством, и они ему в виде исключения разрешили.

— Может, и стоит… Давай это завтра обсудим?

— Давай… И еще… Я, по-моему, еще этого не говорил — я тебя люблю.

Ну надо же! Не прошло и трех лет, как мы поженились! И я тебя тоже!